TC, альтернативный гет (гет)

для Яна

Бывают ситуации, которые просто не могут не произойти, когда ты делишь большой и неряшливый дом со стаей товарищей, которые к тому же не живут в нем постоянно. Уж сколько раз за предшкольные недели Гарри, вытащенный, наконец, от эмигрировавших Дурслей, заворачивал не за тот угол!

Нет, он был на все сто процентов готов к дорогому товарищу Рону, с лицом архитектора делающему на темной кухне многоэтажный ночной бутербродик; тем более что Рональд охотно делился, а получалось вкусно. Разумеется, он был готов к раскручивающему подсвечник Флетчеру, тут же делающему вид, что он меняет свечи; пару десятков он действительно обменял на виски. Но, скажем, зайти в явно пустую, по звукам судя, дальнюю комнату и чуть не оглохнуть, потому что там под Квиетусом разминается с принесенными в кармане барабанами Кингсли — как вам? Или, тихонько хихикая, будто школьники, целующиеся под гобеленом с вышитой омелой мистер и миссис Уизли?

Или вот Сириус — нет, ловить его любезничающим со Скитер, положим, ситуация штатная. Ловить потягивающим что-нибудь крепкое с Ремусом и слезами ностальгии — тоже. Отдыхает человек, наверстывает. Но как-то раз те же Блэк с Люпином были пойманы Гарри за столом в библиотеке, где с очень смущенными, но очень увлеченными лицами красили каких-то солдатиков… или шахматные фигурки? Судя по доспехам, могло быть и то, и то, но рядом стояла целая батарея пузырьков с краской. Черной, серой, желтой. Видимо, тоже ностальгия по школьным забавам.

Такие ситуации проходят без следа, если вовремя исчезнуть. Ничего такого, просто у каждого свои занавески. Главное — не лезть и не выяснять, а то наберешь неловких взглядов на месяц вперед.

Как раз такими взглядами они сейчас обменивались с Эммелиной Вэнс. Ситуация вышла глупее не придумаешь: ну кто ж знал, что вот как раз на этой двери Кричер не нашел времени заменить задвижку. И то — все пользовались ближней ванной, большой, будто в Хогвартсе, или, если речь шла о Гарри и его сотоварищах по тренировкам, водопадом в дуэльном зале. Кто ж, опять же, знал, что мадам Вэнс тоже предпочитает душ ванне, а Поттеру будет лень тащиться на первый руки помыть?

В некоторых ситуациях неудачное стечение обстоятельств принимает облик Северуса Снейпа, приникшего ухом к стене затрапезного номера в “Кабаньей голове”. В некоторых — высокой обнаженной блондинки под едва теплыми струями воды и рассматривающего ее школьника. Эммелина скупым и точным движением взяла с крючка полотенце, прикрываясь; Гарри седлал шаг назад.

Проблема состояла в том, что и у блондинки была очень своеобразная биография, да и школьник был очень не школьник. Поэтому, извинившись и удаляясь, Поттер не мог не вставить несколько необычную ремарку:

— А вот то, над локтем — это же Druo, да?

— Да, — быстро ответила Эммелина. Прищурилась. Завернулась в полотенце плотнее. — Так, Гарри, а откуда ты знаешь про немецкое режущее?

Уходить Гарри резко раздумал.

— Понаслышке, — соврал он. — В отличие от вас. Еще и угол необычный…

— Из окна первого этажа, сзади, я как раз прошла, — Вэнс аккуратно закрутила скрипучие краны и присела на высокий бортик пожилой ванны. — Австрия, но вообще это нередкая вещь на континенте.

— Командировки? — Поттер привалился к косяку, заинтересованно оглядывая ударницу. Ну да, не один же он ездил.

— Одно из тех делишек “по горячим следам”, — фыркнула Вэнс. — Много у нас любителей прыгать через Пролив, много. Коллеги относятся с пониманием, а вот сами преследуемые…

— Да уж вижу, — Гарри рассматривал ее уже предметно. Кожа Вэнс, даже то немногое, что открыто, представляла из себя настоящую биографическую карту. — Вот те росчерки на плечах. Стекло. Что-то взорвалось рядом, или окно?

— Окно. Пришлось быстро уходить из здания, прямо со второго этажа. Гляди, — она перекинула правую ногу через бортик, приподняла полотенце до колен, показывая шрам — явственно выступающий белый треугольник. — Это я так приземлилась. Зато обошлось без перелома, иначе бы не убежала.

— Мадам Вэнс, а вот еще, — начал Гарри. — Ваша ладонь? Левая. Всегда было интересно.

Вэнс перехватила створ полотенца, сменив руки, и протянула к Гарри открытую ладонь. Гарри знал, что сжать ее в кулак Эммелина не может.

— А как сам думаешь?

Гарри подался вперед. Да, видно, что это ожог — притом занимающий всю ладонь, по кругу.

— Вы держали что-то раскаленное, и довольно долго. Как вы не умерли от болевого шока…

— Чудом, — подняв руку, Эммелина накрыла рукой душ, из которого еще сочилась прохладная вода. — Один из наших аппарировал со мной в Мунго достаточно гладко. А вот что… Это урок мне, Гарри, чтобы я не была дурой.

— А поподробнее?

— Флагранте на дверную ручку. И всё.

— О.

Помолчали. Заговорила сама Эммелина:

— И много ты успел рассмотреть? Видел тот, что ниже ребер, справа?

— Да, можете не показывать, — деликатно кивнул Гарри, и Вэнс отчетливо хихикнула. — И да, вот это действительно редкая штучка. Маггловское огнестрельное, калибр пистолетный. Выходного ведь нет?

— Нет, пулю выводили на Левиосу, — Эммелина смотрела на Гарри пристально. — А вот тут ты меня удивил, Гарри. О такой штуке разве что Аластор с Кингсли слыхали.

— Артур еще, — Гарри сказал это не совсем уверенно. Для Артура Уизли магглы — это прежде самолеты, чем стволы. — Наверное.

— Знаешь, что? Закрой дверь, дует, — Вэнс, пока Поттер исполнял ее просьбу, повернулась вполоборота и передвинула полотенце. Грудь и большая часть бедер прикрыты, но несколько параллельных шрамов, бугристых, глубоких, на спине она явственно показывала. Гарри увидел и другое — сетку из порезов, явно холодное, и несколько старых ожогов — но показывали ему точно эти.

— Нет, Эммелина, — покачал он головой. — Это точно не оборотень, — Гарри много раз видел следы оборотня. Билл, Лаванда, да сам Ремус.

— В яблочко. Все, кто их видят, думают про щенков Фенрира. А что тогда?

— Не дракон, — Черли Уизли как-то консультировал их по этому вопросу. — Но это когти, а не оружие. Погодите-ка… Да это же вейла! Никогда такого не видел. Но читал.

Эммелина засмеялась. В небольшой ванной низкий смех отдавался гулко, будто в пещере.

— Заметь, ты не отбрасываешь версии, которые кажутся тебе невозможными, — одобрительно глянула она на парня. Гарри согласно кивнул. Ему это ставили три года учебки и два — практики. — Девочка решила пожить по-старому. Найти мужчину. Использовать. Задрать. Уехать в следующий крупный город. А когда я зажала ее в угол в одном дорогом кабаре в Париже — выпустила когти. Но это еще хорошее было дело.

— Ничего себе! — Гарри потер лоб, и Эммелина за его рукой проследила. — Это же какое у вас плохое.

— Вот то, от которого шрам у тебя — хорошее однозначно, — женщина улыбнулась. — А мое плохое… вот, гляди.

Эммелина медленно опустила полотенце, поворачиваясь к Поттеру анфас. Левая грудь Вэнс была перечеркнута диагональным белым шрамом, но формы не слишком потеряла — и так-то невелика. К счастью, шрам шел несколько повыше соска.

— Плохое дело, Гарри, это когда ты получаешь не из-за своего недосмотра, — она медленно провела по шраму указательным пальцем. Почти обнаженная женщина, касающаяся своей груди перед школьником — и очень уж характерные сосредоточенные глаза у обоих. — Я должна была всего-то сопроводить специалиста-алхимика на разминирование. Мелочи, один торговец решил попортить бизнес другому, купил рог взрывопотама и собрал на арифмантическом ТРИТОНе часовой механизм. Необычный механизм.

— Может, подтянул маггловскую литературу? — Гарри пожал плечами. — Наши торговцы — люди без предрассудков.

— Да кто теперь скажет? — пожала плечами Вэнс. Кожа вокруг шрама натянулась неравномерно. — Я стояла довольно далеко, а вот алхимика разбросало, куда ни глянь. Вот это, — снова подушечка пальца движется вдоль белой линии, — осколок его очков. След его ошибки, не моей.

— Тут ведь есть и другие чужие ошибки. Ошибки информаторов, аналитиков, отдела планирования, я не знаю, — покачал головой Гарри. Он сейчас жалел, неизъяснимо жалел свою собственную оставшуюся в прошлом шрамированную, густо шрамированную Диффиндо и мачете, Бомбардо и пулями шкуру Главного Аврора. Сейчас он стоял перед ней лилейно-чистым, даже без шрама от жертвенного ножа Петтигрю. Минус лоб, конечно. Минус молния.

— На моей коже нет ничего, о чем мне было бы приятно вспомнить, — Вэнс встала, в полный рост, поворачиваясь перед ним. — Гляди, Гарри. Гляди во все глаза, с чем из нашего дела выходят.

— Я, — с расстановочкой произнес Поттер, — не вижу ничего, чего мне было бы неприятно видеть. Я не вижу ничего, чего я бы не понимал, Эммелина.