TC, альтернативный гет (гет)

Для asm

Анджелина выловила Гарри на следующее же утро, после завтрака.

— Так, Гарри, довожу изменения, — видно было, что инструктаж у нее даже сейчас уже не первый. — Вуд у нас теперь на вольных хлебах, и капитан команды я. Вообще, нам искать нового вратаря, но с этим мы решим, наверное, в пятницу. Пока надо уже хотя бы слетаться после лета, поэтому график тренировок такой...

— Стоп, стоп, стоп! — Гарри наконец вклинился в пулеметную очередь ее болтовни. — Энджи, это все прекрасно, и удачи вам, но ко мне это все не относится.

— Что, — недобро прищурилась девушка, — хочешь сказать, что тебе и практиковаться-то незачем? Поттер, брось, ты хороший ловец, но не больше.

— Да нет, не в том дело, — на них уже оглядывались, и Гарри чуть повысил голос. — Энджи, я ухожу из команды.

Та посмотрела на него широко распахнутыми глазами, некоторое время пыталась подобрать нужную реакцию — но смогла выдавить только краткое «Почему?».

— Потому что квиддич мне, вообще-то, не нужен, — развел руками Гарри. — Свои проблемы с самооценкой я уже решил, а больше ни для чего он мне не пригодится. Не собираюсь же я, — он скривился, — играть в него профессионально.

— Кто-то, кажется, говорил совсем по-другому… — заговорила Энджи, но ей на плечо легла ладонь — девичья, но широкая. Рядом случилась Кэти Белл.

— Кэп, декан тебя искала зачем-то, — она зачем-то взглянула на Гарри, — что-то с экипировкой на этот год, вроде.

— Кэти, у нас тут проблемы похуже, — Джонсон продолжала метать в Поттера молнии, но тот к ним с детства привык.

— Она просила — срочно, — чуть театрально закатила глаза Белл, и Энджи ушла, фыркнув напоследок. Попытался ретироваться и Гарри, но Белл остановила его тем же жестом: ладонь на плечо и чувствительное пожатие.

— А, да. Спасибо, это был бы неприятный разговор, — кивнул Гарри, но девушка только отмахнулась.

— Минерва правда ее искала, но давай-ка это твое дело лучше мы с тобой обговорим, чем Энджи. Она на поле хороша, но объяснять не очень умеет, беспокоится.

— Да чего ж там объяснять…, — Гарри, впрочем, дал завести себя к подоконнику и уселся на него. лучше и правда так или иначе провести разговор и от квиддича наконец-то отойти. Не время для старых добрых времен.

— Послушай, я понимаю, зачем тебе уходить из команды, — сразу начала Кэти. — У меня так дядя в войну перестал играть. — сел за учебу, трансфигурацию тянул. Хотел аврором стать. Не, не успел, Волдеморт об тебя убился — но квиддич пропустил весь, за три года, — она развела руками. — Папа говорит — подавал большие надежды. Но.

— Но я-то обязательно успею. Уже успел, — хмыкнул Гарри.

— Но он чего-то не понимал в квиддиче! И ты не понимаешь, — резко поправила его Кэти. — Смотри. Сколько нас играет в Хогвартсе? Двадцать восемь народу, обычно от третьего до седьмого, в каждом выпуске по четыре, по пять наших, из факультетских команд. И что, все прямо хотят в спорт?

— Ну Вуд вот хотел, — пожал плечами Гарри. Он бы мог вспомнить еще и Джинни, но не говорить же про это. — Всю дорогу. Да туда и ушел, “Паддлмер” — неплохая команда.

— Олли — исключение, что ты, — покачала головой Кэт. — Он был хорош, сам знаешь — и он один приземлился на контракт за все мои шесть лет в Хогвартсе. Играть в школьный квиддич затем, чтобы потом этим зарабатывать — это…

— ...Глупо.

— ...Бесполезно, — поморщилась Белл на ремарку Гарри. — Поэтому мы тут совсем за другим.

— И зачем же?

— Немедленное удовлетворение, — проговорила Кэти. Вид у Поттера стал как минимум озадаченный, и девушка, сделав неопределенный жест рукой в ответ на его попытку уточнить, продолжила: — Гляди. Ты сейчас сидишь и собираешься, как часовая пружина; медленно, но очень-очень туго. Все, что тебе для этого не нужно, ты бросаешь: прорицания бросил, шахматы с Роном бросил, в Хогсмид ходишь через раз, теперь вот и квиддич бросаешь, — Белл легко улыбнулась, быстро спрятав улыбку. — Была б у тебя девушка, ты бы и ее бросил.

— И что не так? — Гарри посмотрел на нее исподлобья. Он как-то не думал, что его процесс подготовки к грядущей мясорубке настолько бросается в глаза — кому-то, кроме персонала ФОБ. Плохо.

— А то, что люди так не работают! — Кэти рубанула воздух рукой. — Которые люди, а не Перси Уизли. Он вот так же сидел, готовился к экзаменам и все. Собирал все сейчас ради сладенького, но завтра. А те, кто здоров… у тех квиддич, или плюй-камни, или театральный кружок. Или еще чего. Немедленное удовлетворение.

— Так уж и немедленное? — Гарри приподнял бровь.

— Сразу, как вложишь силы! Раз в неделю на тренировке — чтобы тут же похвалили товарищи. На факультетских матчах — чтобы тут же увидеть счет. Весь год — чтобы увидеть кубок прямо в конце года, а не СОВ когда-нибудь на пятом курсе. Понимаешь? Удовлетворение, радость и покой тогда, когда хочешь и сразу, как делаешь!

Гарри мог бы возразить, что все это он получает на тренировках — вот только это было бы правдой для кадета Поттера, курсанта аврорской учебки. Когда ты начинаешь преподавать, ты выкладываешься, конечно, так же до донышка, ты ловишь чужой эмоциональный фон, ты отслеживаешь прогресс, ты работаешь с удовольствием — но эффект твоих вложений будет точно так же уже сильно позже. Чем позже — тем лучше. В нашем случае — хочется надеяться, что вообще в Отделе Тайн.

— И что ж ты предлагаешь? — усмехнулся он. — Завести себе дурацкое хобби, отобрать у Колина фотоаппарат, а у Луны — краски? Или — того хуже — вернуться в команду, ловить себе снитчи и ни о чем не переживать? Я не умею не переживать, Кэти.

— А ты все-таки не переживай, — улыбнулась та. — Тебе просто надо снова этого попробовать после пропущенного года, и тогда уже решать, можешь ли без таких вот удовольствий нормально работать, с чем ты там работаешь.

— У меня не хватит времени на тренировки и все прочее, — развел руками Поттер. — Даже если бы я захотел, я все рассчитал иначе.

— Первый матч уже второго ноября. Совсем скоро, — Кэти потянулась вперед. Учуяла. Гарри сам понимал, что дал слабину — с Энджи было бы легче, наорали бы друг на друга, и все, и разошлись бы, довольные не друг другом, так собой. — Со Слизерином, Гарри. Надо вздуть Слизерин. Мы все хотим вздуть Слизерин, я хочу, и твои друзья тоже. Рона спроси, он тебе расскажет!

Гарри представил себе Рона. Таким, каким его помнил позже, Уизли — нашего короля. С нехорошей улыбочкой прямо от ворот отправляющего квоффл в морду Гойлу. Могут же у человека быть сладкие воспоминания, нет?

Его собственную отвратительную ухмылку Кэти истолковала совершенно правильно.

— Вот. Я поговорю с Энджи, и на первый матч мы тебя выпустим. Ловцом, конечно!

— Пусть берет Рона вратарем, и я в деле, — махнул рукой Поттер. Рону тоже пора зарабатывать очки.

* * *

Случившееся в ноябре запомнили надолго. Трибуны, организованно подавляющие слизеринцев непривычно ритмичными кричалками. Красные флаги волной. Задыхающийся Ли Джордан, к концу репортажа из обычной своей шоу-скороговорки перешедший чуть ли не в объявление Лейси об Эль-Аламейне.

Близнецы, восьмерками витающие над охотницами и отсекающие бладжеры на подлете — тренировки взаимодействия в карманной армии Поттера уже давали первый эффект. Рон Уизли, быстрыми движениями выбивающий квоффл из воздуха — или прямо из рук огромного Норрингтона — под многоголосый рев “Рон Уизли — наш герой”.

И Поттер.

К которому старался не приближаться прижимающийся к земле Малфой. Который, казалось, совсем не волновался о снитче. Который, когда Крэбб с Гойлом синхронно, выше всяких похвал синхронно выбили на него бладжеры, вытянулся на метле в полный рост и один за другим принял кричащие от ярости мячи в порхающие невесомыми жестами вокруг снарядов ладони. С тем, чтобы тут же отправить их назад, провернувшись вокруг. На лицах слизеринцев обозначилась паника, на лице Чжоу Чанг — неуверенное узнавание.

Снитч, что, тихо шелестя крыльями, вывернул было из-за трибуны, он просто взял из воздуха, так, как Рон брал квоффл. Так, будто почти знал, где и когда он будет.

Стадион расходился волнами — никогда, ни с какой войны, Визенгамот не встречал его вот так. В тугой перчатке бил золотыми крыльями снитч. Орал что-то от ворот счастливый Рон и подскакивала на трибуне Гермиона.

Пролетела мимо, показывая два больших пальца, Кэти Белл. И еще раз пролетела. И еще. Огибая его и будто стараясь рассмотреть — и показаться — со всех возможных ракурсов.

Немедленное удовлетворение, да.

* * *

Квиддич Гарри так и не бросил — на войне у солдата так мало радостей… Все равно его собственные бойцы — не только Общий класс, но даже и ФОБ! — наотрез отказались совершенно покидать спорт и совмещали, как могли. Отказывать себе в порции утешения было бы трижды и четырежды глупо тогда, когда от этих выкроенных часов все равно не было б толку. Правда состояла в том, что сам он отдыхал в эти часы более, чем если бы просто их проспал.

Тот ноябрьский матч, те следующие матчи, на которые Поттер вылетал в алой форме и тот кубок школы, что Гриффиндор взял в том году, вообще странным образом помогли Гарри успокоиться. Кэт была совершенно права — простые радости подстегивают.

Кстати о Кэт… Эта ее теория о немедленном удовлетворении имела еще одно неожиданное последствие.

Всякий раз, когда они после тренировки, а то и после посиделок в гостиной, а то и просто лишний раз посмотрев друг на друга в коридоре, уединялись в любом месте, где только можно было запереться, ни Кэт, ни Гарри не раздевались до конца. Почти не было ласк, на которые так падка была Джин, и даже целовались они обыкновенно не перед, а после.

Резким рывком поднимая юбку на крепких привыкших обнимать метлу бедрах Кэти, притягивая девушку к себе за волосы, пока она, впившись зубами в руку, искренне старалась не орать, Гарри понимал, что радости нечего ждать. Ее можно найти и взять самому. Когда только можешь.

для Яна

Бывают ситуации, которые просто не могут не произойти, когда ты делишь большой и неряшливый дом со стаей товарищей, которые к тому же не живут в нем постоянно. Уж сколько раз за предшкольные недели Гарри, вытащенный, наконец, от эмигрировавших Дурслей, заворачивал не за тот угол!

Нет, он был на все сто процентов готов к дорогому товарищу Рону, с лицом архитектора делающему на темной кухне многоэтажный ночной бутербродик; тем более что Рональд охотно делился, а получалось вкусно. Разумеется, он был готов к раскручивающему подсвечник Флетчеру, тут же делающему вид, что он меняет свечи; пару десятков он действительно обменял на виски. Но, скажем, зайти в явно пустую, по звукам судя, дальнюю комнату и чуть не оглохнуть, потому что там под Квиетусом разминается с принесенными в кармане барабанами Кингсли — как вам? Или, тихонько хихикая, будто школьники, целующиеся под гобеленом с вышитой омелой мистер и миссис Уизли?

Или вот Сириус — нет, ловить его любезничающим со Скитер, положим, ситуация штатная. Ловить потягивающим что-нибудь крепкое с Ремусом и слезами ностальгии — тоже. Отдыхает человек, наверстывает. Но как-то раз те же Блэк с Люпином были пойманы Гарри за столом в библиотеке, где с очень смущенными, но очень увлеченными лицами красили каких-то солдатиков… или шахматные фигурки? Судя по доспехам, могло быть и то, и то, но рядом стояла целая батарея пузырьков с краской. Черной, серой, желтой. Видимо, тоже ностальгия по школьным забавам.

Такие ситуации проходят без следа, если вовремя исчезнуть. Ничего такого, просто у каждого свои занавески. Главное — не лезть и не выяснять, а то наберешь неловких взглядов на месяц вперед.

Как раз такими взглядами они сейчас обменивались с Эммелиной Вэнс. Ситуация вышла глупее не придумаешь: ну кто ж знал, что вот как раз на этой двери Кричер не нашел времени заменить задвижку. И то — все пользовались ближней ванной, большой, будто в Хогвартсе, или, если речь шла о Гарри и его сотоварищах по тренировкам, водопадом в дуэльном зале. Кто ж, опять же, знал, что мадам Вэнс тоже предпочитает душ ванне, а Поттеру будет лень тащиться на первый руки помыть?

В некоторых ситуациях неудачное стечение обстоятельств принимает облик Северуса Снейпа, приникшего ухом к стене затрапезного номера в “Кабаньей голове”. В некоторых — высокой обнаженной блондинки под едва теплыми струями воды и рассматривающего ее школьника. Эммелина скупым и точным движением взяла с крючка полотенце, прикрываясь; Гарри седлал шаг назад.

Проблема состояла в том, что и у блондинки была очень своеобразная биография, да и школьник был очень не школьник. Поэтому, извинившись и удаляясь, Поттер не мог не вставить несколько необычную ремарку:

— А вот то, над локтем — это же Druo, да?

— Да, — быстро ответила Эммелина. Прищурилась. Завернулась в полотенце плотнее. — Так, Гарри, а откуда ты знаешь про немецкое режущее?

Уходить Гарри резко раздумал.

— Понаслышке, — соврал он. — В отличие от вас. Еще и угол необычный…

— Из окна первого этажа, сзади, я как раз прошла, — Вэнс аккуратно закрутила скрипучие краны и присела на высокий бортик пожилой ванны. — Австрия, но вообще это нередкая вещь на континенте.

— Командировки? — Поттер привалился к косяку, заинтересованно оглядывая ударницу. Ну да, не один же он ездил.

— Одно из тех делишек “по горячим следам”, — фыркнула Вэнс. — Много у нас любителей прыгать через Пролив, много. Коллеги относятся с пониманием, а вот сами преследуемые…

— Да уж вижу, — Гарри рассматривал ее уже предметно. Кожа Вэнс, даже то немногое, что открыто, представляла из себя настоящую биографическую карту. — Вот те росчерки на плечах. Стекло. Что-то взорвалось рядом, или окно?

— Окно. Пришлось быстро уходить из здания, прямо со второго этажа. Гляди, — она перекинула правую ногу через бортик, приподняла полотенце до колен, показывая шрам — явственно выступающий белый треугольник. — Это я так приземлилась. Зато обошлось без перелома, иначе бы не убежала.

— Мадам Вэнс, а вот еще, — начал Гарри. — Ваша ладонь? Левая. Всегда было интересно.

Вэнс перехватила створ полотенца, сменив руки, и протянула к Гарри открытую ладонь. Гарри знал, что сжать ее в кулак Эммелина не может.

— А как сам думаешь?

Гарри подался вперед. Да, видно, что это ожог — притом занимающий всю ладонь, по кругу.

— Вы держали что-то раскаленное, и довольно долго. Как вы не умерли от болевого шока…

— Чудом, — подняв руку, Эммелина накрыла рукой душ, из которого еще сочилась прохладная вода. — Один из наших аппарировал со мной в Мунго достаточно гладко. А вот что… Это урок мне, Гарри, чтобы я не была дурой.

— А поподробнее?

— Флагранте на дверную ручку. И всё.

— О.

Помолчали. Заговорила сама Эммелина:

— И много ты успел рассмотреть? Видел тот, что ниже ребер, справа?

— Да, можете не показывать, — деликатно кивнул Гарри, и Вэнс отчетливо хихикнула. — И да, вот это действительно редкая штучка. Маггловское огнестрельное, калибр пистолетный. Выходного ведь нет?

— Нет, пулю выводили на Левиосу, — Эммелина смотрела на Гарри пристально. — А вот тут ты меня удивил, Гарри. О такой штуке разве что Аластор с Кингсли слыхали.

— Артур еще, — Гарри сказал это не совсем уверенно. Для Артура Уизли магглы — это прежде самолеты, чем стволы. — Наверное.

— Знаешь, что? Закрой дверь, дует, — Вэнс, пока Поттер исполнял ее просьбу, повернулась вполоборота и передвинула полотенце. Грудь и большая часть бедер прикрыты, но несколько параллельных шрамов, бугристых, глубоких, на спине она явственно показывала. Гарри увидел и другое — сетку из порезов, явно холодное, и несколько старых ожогов — но показывали ему точно эти.

— Нет, Эммелина, — покачал он головой. — Это точно не оборотень, — Гарри много раз видел следы оборотня. Билл, Лаванда, да сам Ремус.

— В яблочко. Все, кто их видят, думают про щенков Фенрира. А что тогда?

— Не дракон, — Черли Уизли как-то консультировал их по этому вопросу. — Но это когти, а не оружие. Погодите-ка… Да это же вейла! Никогда такого не видел. Но читал.

Эммелина засмеялась. В небольшой ванной низкий смех отдавался гулко, будто в пещере.

— Заметь, ты не отбрасываешь версии, которые кажутся тебе невозможными, — одобрительно глянула она на парня. Гарри согласно кивнул. Ему это ставили три года учебки и два — практики. — Девочка решила пожить по-старому. Найти мужчину. Использовать. Задрать. Уехать в следующий крупный город. А когда я зажала ее в угол в одном дорогом кабаре в Париже — выпустила когти. Но это еще хорошее было дело.

— Ничего себе! — Гарри потер лоб, и Эммелина за его рукой проследила. — Это же какое у вас плохое.

— Вот то, от которого шрам у тебя — хорошее однозначно, — женщина улыбнулась. — А мое плохое… вот, гляди.

Эммелина медленно опустила полотенце, поворачиваясь к Поттеру анфас. Левая грудь Вэнс была перечеркнута диагональным белым шрамом, но формы не слишком потеряла — и так-то невелика. К счастью, шрам шел несколько повыше соска.

— Плохое дело, Гарри, это когда ты получаешь не из-за своего недосмотра, — она медленно провела по шраму указательным пальцем. Почти обнаженная женщина, касающаяся своей груди перед школьником — и очень уж характерные сосредоточенные глаза у обоих. — Я должна была всего-то сопроводить специалиста-алхимика на разминирование. Мелочи, один торговец решил попортить бизнес другому, купил рог взрывопотама и собрал на арифмантическом ТРИТОНе часовой механизм. Необычный механизм.

— Может, подтянул маггловскую литературу? — Гарри пожал плечами. — Наши торговцы — люди без предрассудков.

— Да кто теперь скажет? — пожала плечами Вэнс. Кожа вокруг шрама натянулась неравномерно. — Я стояла довольно далеко, а вот алхимика разбросало, куда ни глянь. Вот это, — снова подушечка пальца движется вдоль белой линии, — осколок его очков. След его ошибки, не моей.

— Тут ведь есть и другие чужие ошибки. Ошибки информаторов, аналитиков, отдела планирования, я не знаю, — покачал головой Гарри. Он сейчас жалел, неизъяснимо жалел свою собственную оставшуюся в прошлом шрамированную, густо шрамированную Диффиндо и мачете, Бомбардо и пулями шкуру Главного Аврора. Сейчас он стоял перед ней лилейно-чистым, даже без шрама от жертвенного ножа Петтигрю. Минус лоб, конечно. Минус молния.

— На моей коже нет ничего, о чем мне было бы приятно вспомнить, — Вэнс встала, в полный рост, поворачиваясь перед ним. — Гляди, Гарри. Гляди во все глаза, с чем из нашего дела выходят.

— Я, — с расстановочкой произнес Поттер, — не вижу ничего, чего мне было бы неприятно видеть. Я не вижу ничего, чего я бы не понимал, Эммелина.