Пазлы (гет)

Захлопнувшаяся дверь в туалет заглушила громко звучавшую даже в коридоре музыку. Гарри облегченно вздохнул, потирая уставшие от непривычного шума уши. Он никогда не был поклонником клубов и клубной музыки в частности. В основном, кстати, из-за этого оглушительного «тыц-тыц-тыц» и не любил заведения подобного типа. Но мальчишник, чтоб его… И зачем он только доверил его организацию Ли Джордану? Ведь знал же, что заядлый тусовщик нечто подобное и устроит!

— Не волнуйся, дружище, все будет в лучшем виде! — уверенно заверял серый кардинал школьных хулиганов.

Дозаверялся…

Нет, все в целом было не так уж и плохо. Клуб Ли выбрал хоть и людный, но с отдельными залами, один из которых он арендовал для вечеринки. Хороший стол, крепкие напитки, подогреваемая тонкими намеками интрига о загадочной «Мисс Обольщение 2005», которая в скором времени осчастливит их откровенными танцами, — ребятам нравилось. Да и Гарри было приятно встретиться со старыми друзьями, с некоторыми из них он не виделся уже несколько лет.

Но, Мерлина об мандрагору, у ди-джея что, ампутированы обе барабанные перепонки, раз он так злоупотребляет децибелами?

Гарри ополоснул лицо холодной водой и, упираясь ладонями о раковину, поднял взгляд к зеркалу. Хмыкнул. Маскировочные чары постепенно рассеивались, и было забавно видеть, как из-под наложенного морока начинают просачиваться его собственные черты лица. Волосы еще оставались рыжими, но щетина на подбородке была его родная черная. Скулы вернули себе привычную резкость. Но в сочетании с еще зачарованным подбородком, за образец которого было взято заостренное недоразумение одного малоприятного слизеринца, лицо выглядело до смешного нелепо. Вот же жизнь! Даже собственный мальчишник приходится отмечать под мороком. «Конспирация — наше все», как любит говорить шеф. Узнай магический электорат, в каком именно месте Гарри Поттер будет прощаться с холостяцкой жизнью, началось бы второе Вавилонское столпотворение.

Гарри еще раз ухмыльнулся, глядя на свое отражение, и полез за палочкой, чтобы обновить маскировку. Палочка уже была в его руке, когда тишину нарушил звук сработавшего смывного бачка. Скрипнула дверь одной из кабинок… И Гарри встал в стойку, как заправский терьер.

Тело сработало раньше, чем успел подключиться мозг. Гарри сам не понял, что именно насторожило его тренированные работой в Аврорате инстинкты. Но вместо обновляющих маскировку чар из кончика его палочки вылетел невербально произнесенный «отвод глаз», сделавший его незаметным для посторонних глаз — полезное заклинание, у любого аврора доведенное до автоматизма.

В вышедшем из кабинки человеке не было ничего угрожающего. Обычный щуплый паренек с классическими британскими чертами лица и коротким ежиком светло-каштановых волос. Одет он был в мешковатые камуфляжные штаны и черную майку, на шее висело с десяток цепочек и амулетов, в ушах красовались туннели. Среднестатистический клубный завсегдатай. И что его так напрягло? Разум не находил ни единого довода для настороженности, но тело не разрешало обозначить свое присутствие, и Гарри, ведомый инстинктами, продолжал вглядываться в паренька, который его в упор не замечал. Подойдя к раковине и едва не касаясь Гарри плечом, причина паранойи его инстинктов дернула вверх рычаг крана и весело насвистывая, стала умывать руки. Небрежно стряхнув воду с кистей, незнакомец скорчил рожу своему отражению, послал ей воздушный поцелуй и, задрав полу майки, поправил серьгу в проколотом пупке. Тело Гарри среагировало на этот милый жест недвусмысленно — вскинуло руку и оглушило парня «Петрификусом». Безвольно обмякнув, тот осел на пол, а нарушивший процедуру ареста аврор ошалело смотрел на его живот, где прямо под пупком красовалась татуировка в виде расправившего крылья голубя. Следующим полетевшим в сторону парня заклинанием было рассеивание морока. Не ошибся…

— Константин, мать твою, Долохов, ну на фига ты испортил мне мальчишник? Почему из всех клубов... — Гарри замолк на полуслове и легким пассом снял морок и со своего лица. Эффект это произвело неизгладимый — Долохов аж позеленел. Лишенный возможности двигаться и говорить, он мог только сверлить Гарри ненавидящим взглядом.

Вот же сукин сын, даже как следует гульнуть на прощание не дал! Обреченно вздохнув, Гарри послал патронуса Никсону и, закинув обездвиженного террориста на плечо, аппарировал с ним к Министерству.

* * *

Никсон, чуть ли не рыдая от счастья, уже несколько минут тряс руку Гарри, периодически предпринимая попытки повиснуть у того на шее, и рассыпался в благодарственных речах. А рядом с ними с десяток авроров с нашивками охотников на мантиях тихо посмеивались в кулак, бросая шуточки о невероятном везении Гарри Поттера. Тот лишь печально вздыхал и норовил сбежать, ссылаясь на оставленных в клубе друзей, собравшихся отпраздновать его мальчишник. Наконец ему это удалось, и Никсон, переключившись с Гарри на пойманного им преступника, выпустил его руку.

Только оказавшись на улице и вдохнув приятный ночной воздух, Гарри понял, как сильно устал. Не хотелось ни клуба с бесившим его «тыц-тыц-тыц», ни компании уже пьяных вдрызг друзей, которым, наверно, и без Гарри должно быть весело, ни обещанного Ли Джорданом приватного танца "Мисс Обольщение". Хотелось как следует выспаться. Завтра его ждет насыщенный событиями день — их с Джинни свадьба. Говорят, что свадьба меняет людей. Вот Рон говорил, что после того, как он женился, все и правда изменилось. Восприниматься все стало несколько иначе — ярче, острее, словно до этого он слушал музыку через испорченные наушники, а потом выдернул их и врубил динамики на полную мощность. Что может измениться у них с Джинни, ведь они фактически уже являются семьей? Но уже завтра он сам все поймет, когда наденет ей на палец кольцо. Завтра ли?

Гарри, согнув руку в локте, поднес запястье к глазам, приподнимая пальцем край лонгслива. Стрелки на круглом циферблате часов показывали полночь. А значит, свадьба будет уже сегодня, и у него в запасе двенадцать часов, чтобы выспаться, переодеться и предстать перед алтарем. Не так уж и мало.

Набрав по мобильнику Рона, Гарри с минуту прислушивался к равномерным гудкам, пока на другом конце не удосужились снять трубку. Судя по оглушившему его восторженному реву десятка голосов, "Мисс Обольщение 2005" уже успешно солировала на сцене. Гарри еще раз печально вздохнул и, вкратце обрисовав ситуацию своему шаферу и велев попрощаться за него с ребятами, завершил вызов и переместился на Гриммауд Плейс.

Оказавшись перед домом, Гарри задрал голову, всматриваясь в темные окна. По глупым приметам, неизвестно кем придуманным, жениху и невесте нельзя видеться до самого венчания. Джинни, если еще не закончила гулять на девичнике, сейчас должна быть у родителей. Вид пустого дома без залитых светом окон произвел удручающее впечатление. В душе появилась неясная тревога, однако инстинкты молчали. Пожав плечами, Гарри повернул ключ в замке, и бесшумно распахнув дверь, плавно скользнул внутрь, чтобы обалдело замереть на пороге, потому что вместо темной пустоты коридора его встретил яркий белый свет.

Дежавю.

Этот ослепляющий свет он помнил очень хорошо. Он видел его семь лет назад, после смертельного проклятие Волдеморта. А теперь он вновь оказался в том футуристическом месте, существующим вне пространства — просто ослепительно-яркий белый свет, и, что несколько пугало, вполне осязаемый. И снова, как и семь лет назад, сероватые своды Кингс-Кросса возникли словно ниоткуда. Гарри, озираясь, сделал несколько неуверенных шагов в сторону одиноко стоявшей скамейки, на которой виднелся чей-то размытый силуэт.

И как прикажете это понимать? Он что, упустил момент собственной смерти? Что-то не припомнил Гарри, чтобы умирал. Просто открыл дверь собственного дома, и нате! Или смерть ждала его за порогом? Ну хоть на этот раз все случилось быстро и безболезненно. Даже проникнуться моментом не успел. И на том спасибо. В прошлый раз умирать было довольно мучительно. Впрочем, не жаль... Нет, почему это не жаль? Жаль, конечно. Жизнь только налаживаться стала, завтра вот свадьба была намечена.

Ах да, свадьба… Гарри неуместно хохотнул.

Вот еще один повод убедиться в наличии у бога своеобразного чувства юмора. Гарри так хотел избежать пышного торжества, что, видимо, перестарался с посылами. Он, разумеется, слышал некую эзотерическую дребедень о материальности мыслей, но чтобы это оказалось правдой… Хм.

И все же, что с ним произошло?

Продолжая обдумывать ситуацию, Гарри быстро преодолел расстояние до скамьи и… Мысли о зыбкости жизни и загадке собственной смерти вылетели у него из головы, стоило только понять, кто именно ждал его на той скамье. Гарри поморгал и даже хлопнул себя по виску, но наваждение не рассеялось: на вокзальной скамье сидел профессор зельеварения Северус Снейп, одетый в неизменную черную мантию. Но на желчном лице сияла неправдоподобно приветливая улыбка, да и сам вид его был весьма радушным. Это было так нелепо, что лицо Гарри само расплылось в широкой улыбке не обремененного интеллектом индивида.

— Профессор Снейп? Вы?

— Не совсем он, — развеселившись, ответил двойник зельевара. — Я позаимствовал этот образ у нашего общего знакомого. Просто сия непревзойденная личность больше всего похожа даже не на меня, а на ваше представление обо мне. Ну, господин аврор, каковы ваши дальнейшие предположения?

— Эм... — Гарри, склонив голову к плечу, пристально вгляделся в "непревзойденную личность".

В прошлый раз за порогом его встретил Дамблдор. Но то был именно Дамблдор, а не некто под его личиной. Данный же субъект Северусом Снейпом быть точно не мог. Мускулы лица Снейпа в принципе не были способны на подобную растяжку. А его собеседник именно что улыбался, без стеснения демонстрируя желтоватые неровные зубы. Но тогда кто он? С кем именно может ассоциироваться професссор Снейп? С вампиром может, с инферналом тоже вполне, но что делать всякой нечисти в персональном чистилище Гарри? Не настолько уж неправедной была его жизнь. Из всех смертных грехов он злоупотреблял лишь "не убий", но, как говорится, "а la guerre comme a la guerre".

— Эм... — повторил Гарри свою высокоинтеллектуальную реплику, но, вспомнив что-то из школьного теологического курса еще со времен его магловского образования, решил внести предположение еще бредовее гипотезы о нечисти: — Петр?

После приветливо улыбающегося профессора зельеварения Гарри думал, что его уже ничем не удивишь. Но когда тот, запрокинув голову, разразился раскатистым, с подвывающими нотками, хохотом, а потом, промокнув слезящиеся глаза возникшим из сгустков света платком, с крайне умильным выражением уставился на него, только тогда Гарри осознал свою ошибку. Кем бы в итоге данный субъект ни оказался, лучше бы он вытворял все это под другой личиной.

— Петр!!! — едва успокоившись, "Снейп" разразился новым приступом хохота. — Петр!!! Я!!! Ой, не могу... Если бы душа Северуса Снейпа не пускала сейчас слюни и не пачкала пеленки в теле полугодовалого мальца где-то в Коннектикуте, обязательно поделился бы с ним этим анекдотом. Твой профессор был бы крайне польщен столь лестным сравнением. Ладно, признаю, образ Снейпа хоть и довольно ассоциативный, но все же арт-хаусный. Выберу классику, раз ты такой недогадливый.

На глазах изумленного Гарри его собеседник с эффектным щелчком преобразился. И вот уже перед ним сидела закутанная в бесформенный балахон, но по очертаниям явно женская фигура. Лицо ее было скрыто под низко опущенным капюшоном. Приветливо помахав Гарри зажатой в руке косой, неизвестная дама глухо прошелестела:

— Так понятнее?

Гарри похолодел, сраженный догадкой, но, стараясь придать лицу невозмутимость, решил продолжить игру в самые нелепые предположения:

— Торквемада, ты ли это?

Хрюкнув, собеседница сложилась пополам в новом приступе хохота.

— Смерть на грани себя самой от смеха. Радуешь ты меня, ой как радуешь, Певерелл.

— Поттер, — уточнил Гарри, еще не до конца придя в себя.Толком не придумав, как следует общаться с самой Смертью, он решил поддержать предложенный ею самой неформальный тон. Терять-то ему уже нечего, раз он и так с ней встретился.

— Ой, не будь занудой. Певерелл, Поттер... какая к Мраксам разница? — легкомысленно отмахнулась Смерть. — Я уже в том возрасте, чтобы не обращать внимание на подобные мелочи.

— Слушай, раз уж мы так мило болтаем, может, удовлетворишь мое любопытство? Как я умер-то? — Гарри задал наиболее интересующий его на данный момент вопрос.

— Умер? Ты? Когда это успел? — встрепенулась Смерть, вперившись в Гарри тяжелым взглядом. То есть самого лица видно не было, его по-прежнему скрывал капюшон, но Гарри физически ощутил сковавший его холод.

— Уф, напугал! — облегченно выдохнула Смерть, выпуская Гарри из ледяных цепей своего пристального взгляда. — Я уж решила, что напортачила опять и ты правда скопытился. Живой ты, живой. Доказать?

Смерть слегка шевельнула лежащими на древке косы костлявыми пальцами, и Гарри скрутило от пробежавшейся по телу волны боли, как после десятикратно усиленного Круцио. Когда волна схлынула, тело охватила эйфория, рядом с которой мерк даже самый яркий оргазм в его жизни.

— Это и есть основной симптом жизни.Чувствуешь?

— Чувствовать-то чувствую, но логически связать свое присутствие здесь с жизнью не получается, — обиженно буркнул Гарри, настороженно ощупывая тело после столь контрастной ментальной атаки .

— Дерьмо, а не наука эта твоя логика. Никогда она мне не нравилась. Я сторонница иррациональности. Ты жив, а здесь потому, что нам нужно было встретиться . Я не могла явиться тебе в твоем мире, так как финал такого рандеву очевиден, а тебе еще рано. Пришлось заманивать тебя сюда, но и это не так просто. Наиболее простой способ оказаться "за гранью" тебе известен. Я искренне надеялась на повторную клиническую смерть, благо работа у тебя подходящая. Но ты оказался везучим сукином сыном и, вопреки предназначению, в охотники не подался. Я уж переживать стала, что так до ножниц Морты и не встречусь с тобой. Но сегодня, слава паркам, ты встретил Посланника. С его-то меткой заманить тебя "за грань" стало только вопросом времени.

— Посланник? Какой еще посланник? — перебил Гарри, вконец сбитый с толку.

— Мой, разумеется. Их у вас в мире немного, но на ваш короткий век хватит. Посланник Смерти — это человек с моей отметкой. Если вкратце, то это человек, "не достойный жить". Их мало, потому что они умирают, как правило, в младенчестве, ибо, как говорилось выше, жить не достойны. Но в любом правиле есть исключения. Иногда они выживают вопреки всему. Сегодня, поймав Долохова, ты... как бы выразиться понятнее... На тебе остался след от его прикосновения, а для меня это хороший маяк. Да не переживай ты так, — заметив как побледнел Гарри, сказала Смерть. — Я к тебе с очень выгодным предложением. Ты сам своему счастью не поверишь, когда узнаешь подробности наметившегося квеста. Ведь его главная задача — это то, что ты любишь больше всего.

— И что же я люблю больше всего? — скептически вздернув бровь, спросил Гарри, уже отказываясь что-либо понимать.

— Как что? Спасать, конечно. А теперь спроси, кого это я предлагаю тебе спасти? Ну, спроси, спроси!

— И кого я должен спасти? — послушно спросил Гарри, мысленно подобравшись, и с любопытством уставился на свою немыслимую собеседницу. Ответ на этот вопрос не мог не вызвать любопытства.

— Седрика Диггори! — торжественно заявила Смерть.

— КОГО? — Гарри закашлялся от неожиданности. — Но он же давно мертв!

— Умный, да? — засопела Смерть, нависая над Гарри. — Стала бы я тебя беспокоить, если бы спасти надо было еще живого. Просто отобрала бы у Морты его нить и все. Седрик Диггори — канцелярская ошибка и мой единственный промах за вот уже... не, таких чисел не бывает... за вечность. Его смерть портит картину мироздания, мой безупречный послужной список и коэффициент вариации не только смерти, но и жизни.

— А почему я? — задал резонный вопрос Гарри, уже забыв про демонстрацию биения жизни и сочтя все происходящие бредом его подсознания или затянувшимся кошмаром.

— Если есть Посланник Смерти, то должен быть и Посланник Жизни — человек, достойный жить и выживающий вопреки всему. Это логично, да? Так вот, поздравляю, это ты и есть. Доказательства, надеюсь, представлять не надо? Тебя безопаснее всего сунуть во временную петлю без угрозы нарушения пространственно-временного континуума. В прошлом тебя с Диггори почти нечего не связывало, кроме общей сердечной привязанности. Но, учитывая, что у тебя даже депрессии после разрыва с той китаяночкой не было, то на тебе отношения с ней особо не отразились, и,если их не будет вовсе, не велика беда. Я все просчитала. Его жизнь не отразится на общем ходе истории, он же пуффендуец, в конце концов.

— А...это...? — Гарри открыл рот для очередного вопроса, но тут же его закрыл, озадаченно моргая. Открыл было снова, но потом опять закрыл. Ой, да что он ломается! Этот кошмар затянулся и начал ему надоедать и, похоже, единственный вариант поскорее с этим закончить — согласиться. Ну, да, он читал Рэя Бредбери, что-то слышал от Гермионы о теории хаоса, но ведь в свое время сам Дамблдор одобрил вмешательство в прошлое, чтобы спасти Сириуса и Клювокрыла. А Седрик... Разве миру станет хуже, если одним хорошим человеком будет больше, а одним камнем на душе Гарри будет меньше?

Склонив голову к плечу, Гарри запустил руку в волосы и хорошенько их взъерошил. После чего выпрямился и деловито произнес:

— Я готов.

__________________________________________________

1) а la guerre comme a la guerre — на войне как на войне (перевод с французког)

2) парки — три богини судьбы в древнеримской мифологии. Соответствовали мойрам в древнегреческой мифологии:

Нона (лат. Nona) — тянет пряжу, прядя нить человеческой жизни (то же что мойра Клото),

Децима (лат. Decima) — наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу (то же что мойра Лахесис),

Морта (лат. Morta) — перерезает нить, заканчивая жизнь человека (то же что мойра Атропос).