Я научусь тебя любить (гет)

А ты бы­ла

ниг­де и в каж­дом угол­ке,

А ты нес­ла

весь бе­лый свет в од­ной ру­ке,

И за­пах роз,

нап­расно бро­шен­ных то­бой,

Раз­ве­ял ве­тер по зем­ле…

Боль бы­ла бе­зум­ной. Она на­каты­вала ог­лу­ша­ющи­ми вол­на­ми, зас­тавляя его всё силь­нее и силь­нее осоз­на­вать свою нич­тожность и своё оди­ночес­тво. Он был не ну­жен ей. Он был не ну­жен ни­кому на этом бе­лом све­те. Для че­го же ему даль­ше жить?.. Он слов­но сле­пец шел впе­ред, опи­ра­ясь на сколь­зкие, пок­ры­тые мхом сте­ны тон­не­ля. Да и за­чем ему гла­за? Всё, что нуж­но, он уже уви­дел. Уви­дел, как лю­бовь всей его жиз­ни от­верга­ет его, как ухо­дит от не­го с дру­гим, как ру­шат­ся тон­кие сте­ны его до­мика ил­лю­зий, ко­торый он пос­тро­ил, лю­бя и на­де­ясь. И да­же этот пос­ледний оп­лот его на­дежд рух­нул. Что же ему ос­та­ёт­ся? Толь­ко ид­ти. Мед­ленно ид­ти по тон­не­лю, ста­ра­ясь не упасть, хо­тя но­ги под­ка­шива­ют­ся.

Это был за­пас­ной вы­ход, ко­торый он пос­тро­ил дав­ным-дав­но, ещё ког­да был маль­чи­ком, на вся­кий слу­чай. Во­об­ще-то он на­де­ял­ся, что этот «вся­кий слу­чай» ни­ког­да не нас­та­нет. Но он нас­тал. Этот тем­ный тон­нель вы­пус­тил в мир не че­лове­ка. И да­же не Приз­ра­ка. Он вы­пус­тил тень. Тень, ко­торой он стал, не име­ла боль­ше ни ил­лю­зий, ни на­дежд, ни люб­ви. Она бы­ла сот­ка­на из стра­даний и бо­ли. И это его из­вечные пут­ни­ки нав­сегда. Ведь Крис­ти­на уш­ла. Уш­ла. И не вер­нется боль­ше ни­ког­да. Ни­ког­да!..

Горь­кий всхлип, бо­лее по­хожий на ры­чание обе­зумев­ше­го от бо­ли ди­кого зве­ря, выр­вался из его гру­ди. Эрик вдруг спот­кнул­ся и упал на ко­лени, сжи­мая ру­ки в ку­лаках так силь­но, что да­же по­беле­ли кос­тяшки. Но ду­шев­ная боль тер­за­ла го­раз­до силь­нее, чем фи­зичес­кая. Та­инс­твен­ный и всев­лас­тный Приз­рак Опе­ры! Смог бы кто-ли­бо уз­нать в этом слом­ленном жес­то­кой судь­бой че­лове­ке, ан­ге­ле, ко­торый был из­гнан с не­бес и те­перь жес­то­ко ры­дал по ут­ра­чен­ным крыль­ям, гро­зу всех под­зе­мелий, та­инс­твен­но­го Приз­ра­ка Опе­ры? Нет. На­вер­ное, нет. А кто уз­нал бы — лишь пос­ме­ял­ся. Над ним сме­ялись всю жизнь. Да и вся его жизнь во­об­ще бы­ла нас­мешкою судь­бы.

Эрик пла­кал, вздра­гивая от ры­даний, за­дыха­ясь от бо­ли и го­речи, ко­торые за­пол­ни­ли его ду­шу. «Крис­ти­на, Крис­ти­на, ан­гел мой, за что ты так со мной?!» — кри­чало от бо­ли его сер­дце. Да кто он во­об­ще та­кой, что ос­ме­лил­ся меч­тать о её люб­ви и лас­ке? Ник­то. Урод. Чу­дови­ще, соз­данное дь­яво­лом на по­теху дру­гим лю­дям.

Как он мог по­думать, что Крис­ти­на спо­соб­на его по­любить, как? Глу­пец. Глу­пец! Триж­ды глу­пец! Да раз­ве мож­но выб­рать Эри­ка, ког­да ря­дом та­кой, как ви­конт де Шаньи? Смаз­ли­вый, бо­гатый, уве­рен­ный в се­бе маль­чиш­ка. Кто он ря­дом с ним? Чу­дови­ще с нас­квозь прог­нившей ду­шой, без­жа­лос­тный убий­ца. Как там ска­зала Крис­ти­на? «Твоя ду­ша ещё страш­нее, чем твоё ли­цо». Как же она бы­ла пра­ва.

Эрик за­кусил гу­бу, ста­ра­ясь удер­жать бо­лез­ненный вскрик, ког­да в его па­мяти воз­никла хруп­кая фи­гур­ка в под­ве­неч­ном платье, ко­торая про­тяги­вала ему коль­цо и смот­ре­ла в его гла­за, слов­но заг­ля­дывая в са­му ду­шу. Смот­ре­ла с жа­лостью, тем чувс­твом, ко­торое Эрик на дух не пе­рено­сил. Она жа­лела его. Жа­лела, как обыч­но­го ка­леку, про­тяги­ва­юще­го ми­лос­ты­ню, ко­торо­го мог­ла встре­тить на ули­це Па­рижа. Жа­лела, но не лю­била.

Эрик вдруг вски­нул ли­цо и за­хохо­тал так гром­ко, буд­то су­мас­шедший, не бо­ясь сор­вать го­лос. На­до же! Ду­ша страш­ней, чем ли­цо! Не­уже­ли мо­жет быть ещё что-то страш­нее, чем его пок­ры­тое шра­мами ли­цо, ко­торое он уже очень дав­но не ви­дел в зер­ка­ле, но пом­нил на­изусть каж­дый шрам, каж­дый ру­бец, каж­дую дь­яволь­скую от­ме­тину, так от­ли­ча­ющую его от дру­гих лю­дей. Это имен­но из-за не­го весь род че­лове­чес­кий от­рёкся от не­го, а он, в свою оче­редь, от­рёкся от лю­дей. Эрик не­нави­дел его. Не­нави­дел своё ли­цо.

По­чему Бог так пос­ту­пил с ним? По­чему? Раз­ве он зас­лу­жил? Он ведь то­же че­ловек, он то­же хо­чет прос­то лю­бить и быть лю­бимым. Он ведь не тре­бовал от Крис­ти­ны ни­чего не­воз­можно­го, он прос­то хо­тел, что­бы она его лю­била. Раз­ве это так мно­го?.. Эрик не знал. Он знал толь­ко то, что, от­дай Крис­ти­на ему своё сер­дце, он в от­вет от­дал бы ей всё, что имел: своё сер­дце и ду­шу, хоть они и так уже при­над­ле­жали ей, и свою му­зыку. Боль­ше у не­го ни­чего не бы­ло. А она от­вер­гла его. От­вер­гла. Он пос­вя­тил се­бя ей, но за­чем ей сда­лась страш­ная и жес­то­кая лю­бовь по­луче­лове­ка-по­лумонс­тра? Да, она по­цело­вала его — и он до сих пор со сла­дос­тным и му­читель­ным сод­ро­гани­ем сер­дца вспо­минал тот мо­мент, — но тог­да Эрик ви­дел и знал, по­чему его лю­бимая это сде­лала. Маль­чиш­ка. Ви­конт. Крис­ти­на нас­толь­ко бо­ялась его по­терять, что, на­вер­ное, в этот мо­мент сде­лала бы всё, что он, Эрик, по­желал бы. Да­же от­да­лась в ла­пы чу­дови­щу. Эри­ка пе­редер­ну­ло. На­вер­ное, Крис­ти­на за­дыха­лась от от­вра­щения, ког­да он при­жимал её к се­бе, а он… А он про­дол­жал её пу­гать.

Ко­мок под­сту­пил к гор­лу Эри­ка, и он над­садно за­каш­лялся. Вот бы уме­реть здесь, про­мель­кну­ла мысль в его го­лове. Вот бы прос­то взять и уме­реть. И что­бы его ник­то не на­шел. Или на­шел и со­об­щил бы Крис­ти­не. Мо­жет быть, она да­же бы зап­ла­кала за ним. Из жа­лос­ти, ра­зуме­ет­ся, но он бы всё от­дал за од­ну ее сле­зин­ку. Он был бы счас­тлив.

«Глу­пец, — отоз­вался внут­ренний го­лос, — она бы не пла­кала по те­бе. Она ска­зала, что не­нави­дит те­бя. Раз­ве пла­чут по то­му, ко­го ис­крен­не не­нави­дят и же­ла­ют смер­ти?.. На­вер­ное, она бы да­же об­ра­дова­лась».

— Зат­кнись! — хрип­ло за­орал Эрик. — Зат­кнись! — он об­хва­тил ру­ками го­лову, же­лая боль­ше ни­чего не слы­шать, и вне­зап­ная ти­шина по­рази­ла его так, что он да­же от­крыл гла­за. Нет, он при­вык к ти­шине, но эта да­вила на вис­ки. Эрик уб­рал ру­ки и опёр­ся ими о хо­лод­ную зем­лю. «Как жи­вот­ное, — из­де­ватель­ски про­тянул внут­ренний го­лос, и Эрик скрип­нул зу­бами. — Под­ни­мись, глу­пец».

— Зат­кнись, — те­перь ти­хо про­шеп­тал Эрик. — Мо­жет, я и вправ­ду жи­вот­ное... Что же я на­делал? За­чем я по­хитил её, за­чем на­пугал? Это я ви­новат! Во всем ви­новат толь­ко я! — горь­кое от­кро­вение отоз­ва­лось эхом в длин­ном тон­не­ле, но, не най­дя от­ве­та, вер­ну­лось к не­му.

По­качи­ва­ясь, Приз­рак мед­ленно под­нялся на но­ги, упи­ра­ясь ру­ками о хо­лод­ные сте­ны тон­не­ля. Ему нуж­но бе­жать от­сю­да. Жан­дармы, по­лиция. Они най­дут его. Го­рячее сер­дце, вып­леснув ма­лень­кую час­ти­цу бо­ли, на­чало ос­ты­вать, и ра­зум с ра­достью ух­ва­тил вож­жи в свои ру­ки. На­до скрыть­ся. А то его най­дут, и сей­час да­же не очень силь­ный муж­чи­на смо­жет с ним спра­вить­ся. А их там мно­го, он слы­шал. И они жаж­дут мще­ния.

Ру­ка при­выч­но под­ня­лась к пра­вой по­лови­не ли­ца, но ос­та­нови­лась, не най­дя прох­ладной по­вер­хнос­ти мас­ки. На мгно­вение ужас ока­зать­ся без мас­ки на гла­зах у все­го ми­ра зат­мил всё, но по­том Эрик вспом­нил, что сам бро­сил её, ос­та­вил на прис­та­ни. Что ж, рас­су­дил он, хва­тит с не­го ма­сок, хва­тит пря­тать­ся. И хо­тя тре­вога всё ещё би­лась ого­лен­ным нер­вом, но он рас­пра­вил пле­чи и дви­нул­ся даль­ше по тон­не­лю.

Вско­ре вда­ли заб­резжил свет, и, на­жав на сек­ретный выс­туп в сте­не и отод­ви­нув ре­шет­ку, Приз­рак сго­рев­шей Опе­ры ока­зал­ся на ули­це Скри­ба. Рас­свет уже всту­пил в свои пра­ва, и хо­тя на ули­це ещё бы­ло ма­ло про­хожих, но Эрик еле по­давил в се­бе от­ча­ян­ное же­лание уй­ти по­даль­ше в тень. Не­лов­ко сгор­бившись, он нак­ло­нил ли­цо так, что­бы пра­вая его по­лови­на хоть от­части бы­ла скры­та во­лоса­ми. Ему не хва­тало мас­ки нас­толь­ко силь­но, как обыч­но­му че­лове­ку не хва­тало бы ру­ки или но­ги. Эри­ку бы­ло поч­ти фи­зичес­ки боль­но от­то­го, что он вот так — с не­защи­щен­ным ли­цом — вы­ходит на свет, что каж­дый мо­жет те­перь уви­деть его.

Где-то вда­леке пос­лы­шал­ся то­пот ко­пыт и ру­гань из­возчи­ка. Приб­ли­жалась чья-то ка­рета. Приз­рак ли­хора­доч­но об­вёл гла­зами ули­цу, а по­том, ко­ря се­бя за сла­бость, быс­тро по­вер­нулся и пря­мо-та­ки ныр­нул об­ратно в тон­нель. Не за­ходя вглубь, он прис­лу­шал­ся: ка­рета вро­де у­еха­ла. По­вер­нув го­лову, он так же сос­ре­дото­чен­но вслу­шивал­ся — не отобь­ет­ся ли эхом крик сот­ни го­лосов, тре­бу­ющих убить его, не раз­дас­тся ли в гул­кой ти­шине клич жан­дармов и зву­ки выс­тре­лов?.. Но вез­де бы­ло ти­хо. Вой­дя вглубь тай­но­го хо­да ещё на па­ру мет­ров, он ус­та­ло опус­тился на влаж­ную зем­лю и прис­ло­нил­ся к сте­не. Сер­дце гул­ко би­лось о рёб­ра. Он не мо­жет так вый­ти, сре­ди бе­ла дня. Его тут же пой­ма­ют, а ид­ти ему прос­то не­куда.

Где-то на зад­ворках ис­то­щен­но­го ра­зума мель­кну­ла мысль об Ан­ту­анет­те Жи­ри. Но Эрик опа­сал­ся. Не вы­даст ли она его по­лицей­ским? И сно­ва лёг­кая го­речь на­пол­ни­ла его сер­дце. Да­же она его пре­дала, она, ко­торая дол­гие го­ды хра­нила его тай­ну. Она вы­дала его смаз­ли­вому маль­чиш­ке, по­тому что счи­тала его, Эри­ка, чу­дови­щем, не­дос­той­ным да­же при­касать­ся к Крис­ти­не, не то что лю­бить её.

Эрик обес­си­лено сжал ку­лаки и скрип­нул зу­бами. Всё рав­но, он дол­жен по­пытать­ся хо­тя бы по­гово­рить с ней. Как бы там ни бы­ло, ему боль­ше не к ко­му об­ра­тить­ся. Да и де­нег у не­го нет. На­до же, ка­кая умо­ра! У Приз­ра­ка Опе­ры, го­дами тер­ро­ризи­ру­юще­го ди­рек­то­ров са­мой из­вес­тной Опе­ры Фран­ции, нет де­нег. Да, за го­ды на­копи­лась до­воль­но-та­ки боль­шая сум­ма, но Эрик, не до­веряя бан­кам (да и как бы он по­шел ту­да?), хра­нил их у се­бя в под­зе­мелье в тай­ни­ке. Ма­лую часть сво­их сбе­реже­ний он до­верил ма­дам Жи­ри, и они дол­жны ещё ле­жать у неё. Ес­ли, ко­неч­но, он зас­та­нет её в Па­риже. Эрик хмык­нул. Он не ис­пы­тывал ни кап­ли жа­лос­ти к этим ак­тё­риш­кам, ба­лери­нам и все­му про­чему те­ат­раль­но­му лю­ду. Да, по его ми­лос­ти они ли­шились средств к су­щес­тво­ванию, пос­коль­ку мес­то их ра­боты сго­рело, но они-то нор­маль­ные лю­ди, смо­гут най­ти се­бе ра­боту, а он… Ему за­казан путь «на­верх», к нор­маль­ным лю­дям.

Эрик ус­та­ло зак­рыл гла­за. Он был так из­мо­тан, что еле дер­жал гла­за от­кры­тыми. Так хо­телось на­конец-то за­быть­ся в объ­яти­ях сна, а, прос­нувшись, об­на­ружить, что всё это ему толь­ко прис­ни­лось, что всё про­ис­хо­дящее — дур­ной кош­мар.

«Но как же ос­то­рож­ность? Ос­то­рож­ность?!» — за­вопил внут­ренний го­лос.

— Да к чер­ту её, — про­бор­мо­тал Эрик. — Мне всё рав­но.

И зак­рыл гла­за.

* * *

— Спа­сибо, месье, — жен­щи­на в сдер­жанном чер­ном платье при­села в ре­веран­се.

— Не за что, ма­дам, — от­ве­тил ей уч­ти­вый муж­ской го­лос. — На­де­юсь, к зав­траш­не­му дню вы со­берё­те все нуж­ные бу­маги и смо­жете спо­кой­но у­ехать.

— Бла­года­рю, месье, я пос­та­ра­юсь зав­тра же при­нес­ти всё не­об­хо­димое.

— Это в ва­ших ин­те­ресах, ма­дам Жи­ри.

— Да, ра­зуме­ет­ся. Все­го хо­роше­го, — и сно­ва веж­ли­вый ре­веранс, а по­том жен­щи­на в стро­гом платье пос­пешно вы­ходит из кон­то­ры и, ос­та­новив­шись на по­роге, ус­та­ло вы­тира­ет кру­жев­ным пла­точ­ком пот, выс­ту­пив­ший на че­ле.

Как же хо­рошо, что она дав­но всё про­дума­ла. Её ещё со вре­мен по­яв­ле­ния Приз­ра­ка на мас­ка­раде тре­вожи­ли стран­ные чувс­тва, что всё мо­жет за­кон­чить­ся не так хо­рошо. К то­му же, ей это очень на­до­ело. Пос­то­ян­ный страх за свою бе­зопас­ность и бе­зопас­ность Мэг, тре­вога за их жиз­ни, уг­ро­за по­терять ра­боту. Да и но­вые ди­рек­то­ра не так ло­яль­но от­но­сились к Приз­ра­ку, как месье Ле­февр, и ма­дам Жи­ри с их пер­во­го по­яв­ле­ния ста­ла опа­сать­ся, как бы эти гос­по­да не ре­шили прив­лечь по­лицию. Но тут на­рисо­вал­ся ви­конт со сво­ей маль­чи­шес­кой лю­бовью к Крис­ти­не. И по­нес­лось.

Ма­дам грус­тно вздох­ну­ла. Она очень лю­била Па­риж, обо­жала Опе­ру По­пулер, ведь здесь она вы­рос­ла. Жаль бу­дет по­кидать этот го­род. По­это­му, сбе­жав из пы­ла­ющей Опе­ры и ус­по­ко­ив пе­репу­ган­ную Мэг, она ве­лела ей со­бирать­ся и ехать в Авинь­он — се­вер­но-вос­точную про­вин­цию Па­рижа. Там у них име­лись кое-ка­кие даль­ние родс­твен­ни­ки, а точ­нее — сес­тра по­кой­но­го му­жа Ан­ту­анет­ты. Там Ан­ту­анет­та и ду­мала пе­реж­дать нес­коль­ко дней, а по­том у­ехать за пре­делы Фран­ции.

Ес­ли ска­зать чес­тно — жен­щи­на бо­ялась. Она очень стра­шилась воз­можной мес­ти Приз­ра­ка, хо­тя и по­нима­ла, что пос­ту­пила не очень чес­тно с ним, а точ­нее го­воря — прос­то пре­дала. Но в тот мо­мент ей прос­то ста­ло жаль Крис­ти­ну, жаль ру­шить её на­ив­ную и чис­тую лю­бовь к ви­кон­ту и дет­ские меч­ты. А лю­бовь Эри­ка — жен­щи­на да­же сод­рогну­лась, вспом­нив, как Крис­ти­на сор­ва­ла с не­го мас­ку на сце­не — вов­се не бы­ла ни чис­той, ни на­ив­ной. Да и Эрик сам по се­бе от­нюдь не был ан­ге­лом. Вспыль­чи­вый, рез­кий, страс­тный — вот как мож­но бы­ло его опи­сать. И его лю­бовь бы­ла та­кой же — все­пог­ло­ща­ющей, бе­зум­ной, без­рассуд­ной. Нет, Крис­ти­на — эта юная и чис­тая де­вуш­ка — не вы­дер­жа­ла бы его люб­ви. Она бы прос­то сго­рела. Да­же ес­ли бы у не­го не бы­ла обе­зоб­ра­жена пра­вая часть ли­ца, да­же ес­ли б он был кра­сивым муж­чи­ной, вряд ли у них что-ли­бо по­лучи­лось. Слиш­ком раз­ные. Слиш­ком не­оди­нако­во вос­при­нима­ют жизнь. Слиш­ком… да прос­то слиш­ком! Они про­тиво­полож­ности с Крис­ти­ной. И счастья у них всё рав­но бы не бы­ло.

«Ты пы­та­ешь­ся убе­дить са­му се­бя, — что-то шеп­ну­ло в глу­бине ду­ши Ан­ту­анет­ты, и она зяб­ко по­ёжи­лась, пы­та­ясь убе­дить се­бя, что это от хо­лод­но­го вет­ра. — Ты не зна­ешь, как всё мог­ло бы быть, ведь ты са­ма при­ложи­ла ру­ку к то­му, что­бы раз­ру­шить счастье Эри­ка».

По­мотав го­ловой, ма­дам Жи­ри поп­ра­вила шляп­ку, а за­тем дви­нулась впе­ред по ули­це. Мэг, дол­жно быть, уже у­еха­ла, ведь она го­вори­ла до­чери не ждать её. Что ж, это к луч­ше­му. Не­чего её ма­лыш­ке встре­вать во все это. Ма­дам Жи­ри улыб­ну­лась, вспом­нив, как ут­ром спо­рила с до­черью, ко­торая впер­вые от­ка­зыва­лась ей под­чи­нять­ся.

— Я не мо­гу так, ма­мень­ка, — пла­кала Мэг, — вы же зна­ете! Я дол­жна по­видать­ся с Крис­ти­ной, дол­жна по­бывать у неё на свадь­бе! Я ведь её луч­шая под­ру­га. Как я мо­гу так с ней пос­ту­пить?

Тог­да при­шел че­рёд ма­дам Жи­ри при­менить все свои на­выки убеж­де­ния, и, в кон­це кон­цов, ма­лют­ка Мэг по­кор­но от­пра­вилась со­бирать че­мода­ны, ле­лея мыс­ли о том, что они с Крис­ти­ной ско­ро встре­тят­ся, что под­ру­га обя­затель­но приш­лёт приг­ла­шение на свадь­бу, и там они смо­гут как рань­ше всё об­су­дить и ми­ло по­бол­тать.

На са­мом де­ле Ан­ту­анет­та сом­не­валась, при­дет ли Мэг приг­ла­шение. Лич­но она бы на мес­те Крис­ти­ны пос­та­ралась за­быть как мож­но ско­рее весь тот ужас, свя­зан­ный с Опе­рой. Но ра­зубеж­дать дочь не ста­ла, до­воль­ная, что та те­перь со спо­кой­ной ду­шой у­едет в Авинь­он.

Хо­лод­ный ве­тер, пром­чавший­ся по ули­це, заг­ля­нул за во­рот её платья, и жен­щи­на, пе­редёр­нув пле­чами и за­кутав­шись в шаль, ус­ко­рила ход. Она ещё ус­пе­ет об­ду­мать всё это, ког­да на­конец-то не нуж­но бу­дет тре­вожить­ся о бу­дущем. Да, она так и сде­ла­ет. Зав­тра ут­ром бу­маги, ко­торые под­твержда­ют, что ма­дам Ан­ту­анет­та Жи­ри яв­ля­ет­ся хо­зяй­кой до­ма 136 на ули­це Скри­ба, ока­жут­ся в кон­то­ре, дом бу­дет выс­тавлен на про­дажу, а она и её дочь ис­чезнут из Па­рижа и боль­ше ни­ког­да здесь не по­явят­ся.

* * *

— Да как ты се­бе это пред­став­ля­ешь?! — гром­кий го­лос ста­рого гра­фа де Шаньи* гро­мом отоз­вался по все­му особ­ня­ку. Да­же слу­ги, про­ходив­шие в тот мо­мент ми­мо биб­ли­оте­ки, сра­зу убыс­тря­ли ход, опа­са­ясь воз­можно­го гне­ва хо­зя­ина. Тот был из­вестен сво­им вспыль­чи­вым и го­рячим нра­вом, в то вре­мя как его суп­ру­га Эли­забет, урож­денная де Ме­рожи де ла Мар­тинь­ер**, всег­да бы­ла спо­кой­ной и урав­но­вешен­ной жен­щи­ной, ко­торая ни ра­зу не по­выша­ла го­лос. Вот и сей­час она сте­пен­но вос­се­дала на мяг­кой со­фе, сло­жив ру­ки на ко­ленях и не­от­рывно гля­дя в ок­но. И толь­ко по то­му, как она те­реби­ла кру­жев­ной пла­точек сво­ими длин­ны­ми тон­ки­ми паль­ца­ми, мож­но бы­ло по­нять, что она то­же очень взвол­но­ван­на.

— Нет, ты из­де­ва­ешь­ся! — бу­шевал граф Фи­либер, нер­вно хо­дя по ком­на­те. — Же­нить­ся на ка­кой-то си­роте из ни­кому не из­вес­тной семьи? Да к то­му же на пе­вице! Её сей­час об­сужда­ет весь Па­риж, а ты за­хотел сде­лать её сво­ей же­ной? Ты чи­тал «Surte»?! Нет, ты чи­тал её? Ты зна­ешь, что там пи­шут? «Та­инс­твен­ный Приз­рак Опе­ры, — на этих сло­вах граф хмык­нул, — явив­ший­ся на три­умф Крис­ти­ны Дае, по­хитил юную ди­ву!» Это же ка­кой скан­дал бу­дет, ес­ли ты это сде­ла­ешь!

— Отец, про­шу вас, ус­по­кой­тесь… — на­чал, бы­ло, го­ворить Ра­уль, но сра­зу умолк, ког­да отец вплот­ную по­дошел к не­му и про­шипел:

— Ты ос­ме­лишь­ся рис­ко­вать ре­пута­ци­ей сво­ей семьи, маль­чиш­ка? Жаль, что Фи­лип­па* * *

нет, а то он бы впра­вил те­бе моз­ги!

— Отец… — сно­ва поп­ро­бовал на­чать Ра­уль. — Вы же зна­ете, отец, я дав­но зна­ком с этой де­вуш­кой и мо­гу уве­рить вас, что она пол­ностью под­хо­дит на роль ви­кон­тессы. Она мо­лода, кра­сива, об­ра­зован­на. И вы не мог­ли за­быть, что бы­ли зна­комы с её от­цом. Со скри­пачом Дае.

— Ах, да, — про­тянул Фи­либер, — этот ни­щий му­зыкант. Мне ни­ког­да не нра­вилось то, что ты об­ща­ешь­ся с та­кими людь­ми. Они го­раз­до ни­же те­бя по ста­тусу!

— До­рогой, — вдруг ти­хим ме­лодич­ным го­лосом про­гово­рила гра­финя де Шаньи. — Вы слиш­ком нер­вни­ча­ете, Фи­либер, это мо­жет пло­хо ска­зать­ся на ва­шем здо­ровье.

— К чер­ту моё здо­ровье! — за­орал граф. — Я бес­по­ко­юсь о на­шей ре­пута­ции.

Гра­финя под­ня­лась со сво­его мес­та и, по­дой­дя к гра­фу, ус­по­ка­ива­юще пог­ла­дила его по пле­чу. Тот ещё тя­жело ды­шал, но, ви­дя спо­кой­ствие же­ны, сдер­жал свой по­рыв не­мед­ленно выб­ро­сить Ра­уля за по­рог и ска­зать ему, что­бы он ни­ког­да и не ду­мал о та­ком.

— Всё об­ра­зу­ет­ся, до­рогой граф, — так же ти­хо про­гово­рила Эли­забет и пос­мотре­ла на Ра­уля. Тот, уже дав­но пы­та­ясь пой­мать взгляд ма­тери, что­бы про­читать там под­дер­жку, об­ра­довал­ся, но поч­ти сра­зу улыб­ка сош­ла с его ли­ца. Он по­нял, что мать вов­се не под­держи­ва­ет его. Да, дей­стви­тель­но, гла­за гра­фини лу­чились хо­лодом. Ра­уль вздох­нул и опус­тил го­лову.

Ко­го-ко­го, а его мать точ­но нель­зя бы­ло за­подоз­рить в том, что она из бед­ной или нез­натной семьи. Вы­сокая ве­лича­вая жен­щи­на с тя­желой коп­ной свет­ло-ру­сых во­лос, ко­торые всег­да уло­жены в бе­зуп­речную при­чес­ку, с тон­кой та­ли­ей и гор­дой пос­тупью. Она не тер­пе­ла шу­ма и бес­по­ряд­ков, по­это­му в её при­сутс­твии всег­да ца­рила спо­кой­ная и доб­ро­жела­тель­ная ат­мосфе­ра. Отец во­об­ще ред­ко ру­гал­ся при ней. Он без­мерно ува­жал и лю­бил же­ну и всег­да к ней прис­лу­шивал­ся. Это был пер­вый слу­чай, ко­торый Ра­уль смог при­пом­нить, что­бы отец так кри­чал, ког­да его ма­ма бы­ла ря­дом. Обыч­но он вы­пус­кал пар на за­зевав­шихся слу­гах.

Ра­уль вдруг по­думал — а бу­дет ли его Крис­ти­на вес­ти се­бя так же? Она не при­уче­на ко все­му это­му, пос­коль­ку вы­рос­ла в те­ат­ре. Да и бу­дут ли её слу­шать­ся слу­ги? Нет, ра­зуме­ет­ся, крош­ка Лот­ти бы­ла пре­лес­тной юной де­вуш­кой, ми­лой и не­вин­ной, но дей­стви­тель­но, под­хо­дит ли она на роль его же­ны, на роль ви­кон­тессы?.. Смо­жет ли она за­нять дос­той­ное мес­то в об­щес­тве, осо­бен­но пос­ле этой ис­то­рии с Приз­ра­ком Опе­ры? И впер­вые ого­нёк сом­не­ния про­мель­кнул в гла­зах ви­кон­та де Шаньи.

Да, дей­стви­тель­но, гра­финя де Шаньи об­ла­дала мно­гими вы­да­ющи­мися ка­чес­тва­ми, но од­ним из них — и, бе­зус­ловно, са­мым важ­ным — бы­ло то, что жен­щи­на бы­ла от­нюдь нег­лу­па. Она за­мети­ла, что сын уже на­чал сом­не­вать­ся в сво­ём вы­боре, но ес­ли они про­дол­жат да­вить на не­го, то вспыль­чи­вый Ра­уль — а он мог быть и та­ким — мо­жет сде­лать всё по-сво­ему. А это бы очень огор­чи­ло Эли­забет. Она го­рячо лю­била сво­их сы­новей и хо­тела счастья для них обо­их, од­на­ко для сво­его млад­ше­го сы­на она хо­тела дру­гой же­ны — же­ны, под­хо­дящей ему по ста­тусу и вос­пи­танию. Ни­чего осо­бен­но­го про­тив Крис­ти­ны она не име­ла — по сло­вам её близ­кой при­ятель­ни­цы, ко­торая по­сеща­ла Опе­ру По­пулер и ви­дела пос­та­нов­ку «Ган­ни­бала», де­воч­ка пе­ла весь­ма не­дур­но и са­ма бы­ла очень ми­ла. Ес­ли бы у де­вуш­ки бы­ло при­даное, и она са­ма бы­ла из хо­рошей семьи, Эли­забет бы­ла уве­рена, что брак бы сос­то­ял­ся. Но это бы­ло не так. И она не мог­ла поз­во­лить сво­ему сы­ну раз­ру­шить его жизнь.

Она по­дош­ла к Ра­улю и об­ня­ла его.

— Ми­лый, — она неж­но улыб­ну­лась сы­ну, — мы при­мем лю­бой твой вы­бор.

Гра­финя зна­ла, на ка­кие кноп­ки на­до да­вить. Ра­уль сей­час пой­мет, что ес­ли он сде­ла­ет это, то огор­чит и её, и от­ца. И от­ка­жет­ся от сво­ей бре­довой идеи. Ес­ли бы толь­ко Фи­либер не на­чал сно­ва!.. И дей­стви­тель­но, сто­ило Эли­забет про­из­нести эти сло­ва, как граф сно­ва вспы­лил:

— Да что вы го­вори­те, Лиз! Я не при­му это­го! Я не до­пущу, что­бы мой млад­ший сын, ко­торо­го ок­ру­тила ка­кая-то пе­вич­ка, за­губил свою ре­пута­цию и ре­пута­цию всей семьи! Влю­бил­ся он! Ха! В гро­бу я ви­дал та­кую лю­бовь! — вык­рикнул Фи­либер и вдруг схва­тил­ся за сер­дце.

— Отец!

— До­рогой!

К не­му бро­сились же­на и сын. Тя­жело опи­ра­ясь на спин­ку сту­ла, тот тя­жело ды­шал и мрач­но свер­лил взгля­дом Ра­уля, ко­торый вдруг ощу­тил се­бя ма­лень­ким де­сяти­лет­ним маль­чи­ком, ко­торо­го отец от­чи­тыва­ет за ка­кую-ни­будь ша­лость.

— До­рогой, при­сядь, — пред­ло­жила гра­финя. — Я по­зову слу­гу. Пусть пош­лют за док­то­ром.

— Не на­до, Лиз, — от­ка­зал­ся Фи­либер, — всё хо­рошо. Что бы ты ни го­ворил, Ра­уль, и че­го бы ты ни хо­тел, — про­дол­жал он, гля­дя сы­ну пря­мо в гла­за, — ты не же­нишь­ся на Крис­ти­не Дае. А ес­ли ты это сде­ла­ешь, я ли­шу те­бя нас­ледс­тва.

— Что?.. — пот­ря­сен­но про­шеп­тал Ра­уль. — Отец, что вы… что вы го­вори­те? — у юно­ши выр­вался поч­ти ис­те­ричес­кий смех, и он ог­ля­нул­ся на мать, слов­но же­лая ус­лы­шать её под­дер­жку. Од­на­ко гра­финя от­ве­тила сы­ну спо­кой­ным взгля­дом.

— Но я дей­стви­тель­но люб­лю её, — ти­хо про­гово­рил Ра­уль, хо­тя да­же ему в этой ог­лу­ша­ющей ти­шине по­каза­лось, что его го­лос зву­чал слиш­ком не­уве­рен­но.

— Сы­нок, — ти­хо, но очень от­четли­во ска­зала гра­финя, — пой­ми, лю­бовь в этой жиз­ни да­леко не глав­ное.

— А что же тог­да глав­ное? — уп­ря­мо спро­сил Ра­уль, и отец от­ве­тил ему:

— Честь. Долг.

Ра­уль сжал ку­лаки:

— А мне нап­ле­вать и на ваш долг, и на ва­шу честь! Я хо­чу на ней же­нить­ся, и я же­нюсь.

— Ты ведь воз­ра­жа­ешь уже из уп­рямс­тва, ми­лый. Не­уже­ли ты дей­стви­тель­но так хо­чешь же­нить­ся на этой де­вуш­ке? Ты нас­толь­ко её лю­бишь?

Ви­конт сглот­нул. В его го­лове всё уже пе­репу­талось, и он уже сам не был на сто про­цен­тов уве­рен, что так хо­чет же­нить­ся на Крис­ти­не.

— Вот-вот, — под­дакнул ста­рый граф, — пусть по­дума­ет хо­рошень­ко. И преж­де все­го о семье, а не о де­вуш­ках, ко­торых мож­но за­полу­чить и без коль­ца и брач­ной це­ремо­нии.

— Граф, — вдруг хо­лод­но отоз­ва­лась Эли­забет, и Ра­уль ещё не слы­шал от ма­тери та­кого веж­ли­вого и ли­шен­но­го эмо­ций го­лоса, об­ра­щен­но­го к его от­цу. Ка­залось, в ком­на­те по­холо­дало на нес­коль­ко гра­дусов. Граф бро­сил на Эли­забет ви­нова­тый взгляд, вид­но, осоз­нав, что ска­зал что-то не то.

— Лиз, прос­ти­те ме­ня, — на­чал он, од­на­ко его зыч­ный го­лос без уси­лий пе­ребил тон­кий и ле­дяной го­лос его же­ны.

— Твой отец прав, Ра­уль. И ес­ли ты пой­дешь нам на­пере­кор, — гра­финя свер­ли­ла гла­зами ли­цо сы­на, — мы ли­шим те­бя нас­ледс­тва.

— Да как вы мо­жете? Сго­вори­лись что ли? Ма­ма! Отец! — по оче­реди об­ра­тив­шись к ро­дите­лям и не по­лучив от­ве­та, Ра­уль вски­пел от злос­ти. Он бро­сил сер­ди­тый взгляд на них, а за­тем вы­летел из биб­ли­оте­ки, гром­ко хлоп­нув дверью.

Нес­коль­ко ми­нут ца­рила ти­шина, а ког­да пос­лы­шал­ся то­пот ко­пыт и шум отъ­ез­жа­юще­го эки­пажа, граф по­дошел к же­не, ко­торая сто­яла у ок­на, гля­дя вслед у­ез­жа­ющей ка­рете, и, по­ложив ей ру­ки на пле­чи, про­шеп­тал:

— Пра­виль­но ли мы пос­ту­па­ем, Лиз? — в его го­лосе бы­ло слыш­но не­уве­рен­ность и не­боль­шую рас­те­рян­ность. И толь­ко Эли­забет зна­ла, что граф на са­мом де­ле вов­се не та­кой уж и гроз­ный да сви­репый. Ни од­но­го ре­шения пос­ле их свадь­бы он не при­нял в оди­ноч­ку.

— Да, — глу­хо от­ве­тила она. — Он оду­ма­ет­ся.

— А ес­ли нет?

— Оду­ма­ет­ся. Вы ведь оду­мались, граф, — с эти­ми сло­вами она под­хва­тила пыш­ные юб­ки и ти­хонь­ко выш­ла из ком­на­ты. А граф, сжи­мая ку­лаки от ярос­ти и не­воз­можнос­ти что-ли­бо ис­пра­вить, всё так же сто­ял и гля­дел в ок­но. Ви­димо, она ни­ког­да не смо­жет его прос­тить.

* * *

Ра­уль сер­ди­то хлоп­нул дверью рос­кошно­го трё­хэтаж­но­го особ­ня­ка и вы­летел на крыль­цо. Ярость и злость пе­репол­ня­ли его. Как, как так мог­ло по­лучить­ся?! Это ведь его ро­дите­ли, они дол­жны бы­ли под­держать его. Тем бо­лее Крис­ти­на… Так ми­ла, так кра­сива, да и го­лос, как у ан­ге­ла, со­шед­ше­го с не­бес. Ра­уль скрип­нул зу­бами и раз­дра­жен­ным жес­том по­доз­вал гру­ма, ко­торый как раз вёл под уз­дцы од­ну из чет­верки его ло­шадей, ко­торые бы­ли впря­жены в ко­ляс­ку не ра­нее, чем се­год­ня ут­ром. Грум свис­тнул, по­доз­вал маль­чи­ка-слу­гу и пе­редал ему ло­шадь, а за­тем пос­пе­шил к хо­зя­ину.

— Месье, — пок­ло­нил­ся грум, — что по­жела…

— Мне нуж­на ка­рета! Не­мед­ленно! — пе­ребил его Ра­уль.

— Но, месье ви­конт, ло­шади ус­та­ли… — по­пытал­ся бы­ло воз­ра­зить грум, но умолк, пой­мав сви­репый взгляд ви­кон­та.

— Так зап­ря­гите све­жих! У вас что, моз­гов сов­сем нет?

Ста­рый грум, не став боль­ше воз­ра­жать, поп­лелся к ко­нюш­не, по пу­ти раз­ду­мывая, что же это слу­чилось у веч­но спо­кой­но­го и урав­но­вешен­но­го мо­лодо­го хо­зя­ина, что он стал так орать. Спус­тя де­сять ми­нут ка­рета уже сто­яла у во­рот особ­ня­ка.

— Ка­рета по­дана, месье, — со­об­щил Ра­улю маль­чиш­ка-слу­га, да и сли­нял сра­зу за угол до­ма, да­бы не по­пасть­ся под сер­ди­тый взгляд сво­его гос­по­дина. Ра­уль, до это­го бес­по­кой­но про­хажи­ва­ющий­ся по крыль­цу, бро­сил злоб­ный взгляд на особ­няк, про­бор­мо­тал се­бе под нос что-то край­не не­лес­тное, а за­тем сбе­жал вниз по кру­тым сту­пень­кам. Дрем­лю­щий на коз­лах ку­чер вздрог­нул, ус­лы­шав ок­рик ви­кон­та де Шаньи, и пос­пешно на­тянул вож­жи.

— Ку­да при­каже­те, месье?

— К па­бу «Le plaisir»* * *

, — бур­кнул Ра­уль. Сей­час у не­го не бы­ло ино­го же­лания, кро­ме то­го, что­бы на­пить­ся и за­быть обо всем.

Ку­чер ли­хо свис­тнул, стег­нул ло­шадей кну­том, и ка­рета тро­нулась. И толь­ко брыз­ги рас­та­яв­ше­го сне­га, сме­шан­но­го с грязью, раз­ле­телись во все сто­роны от ко­лёс.

— Еще! — зап­ле­та­ющим­ся язы­ком про­тянул Ра­уль и стук­нул ку­лаком по при­лав­ку. Он си­дел воз­ле са­мой стой­ки на вы­соком сту­ле и ог­ля­дывал паб так, как буд­то впер­вые его уви­дел. Сю­да они час­то за­хажи­вали с его стар­шим бра­том Фи­лип­пом, но пос­коль­ку тот го­да два на­зад стал ка­пита­ном на во­ен­но-мор­ском фло­те и уп­лыл ку­да-то, то Ра­уль здесь не был уже очень дав­но.

Ат­мосфе­ра в са­мом за­веде­нии не очень из­ме­нилась. Те же де­ревян­ные сто­лики, та же не­боль­шая сце­на пос­ре­дине па­ба, те же — ну или поч­ти те — де­вуш­ки в вы­зыва­ющих на­рядах, тан­цу­ющие и раз­вле­ка­ющие по­сети­телей. И тот же хо­зя­ин за­веде­ния, ко­торый сра­зу уз­нал мо­лодо­го ви­кон­та и пос­пе­шил к не­му. Пер­вую круж­ку ви­на они вы­пили за счет за­веде­ния — хо­зя­ин нас­то­ял, — а сле­ду­ющие три Ра­уль вы­пил уже один, пос­коль­ку хо­зя­ин ку­да-то по­девал­ся. Но ви­кон­ту бы­ло нап­ле­вать на всё, он прос­то си­дел и на­пивал­ся вдрызг.

— Мо­жет, вам хва­тит, месье? — поч­ти­тель­но ос­ве­домил­ся че­ловек, сто­ящий за стой­кой и об­слу­жива­ющий по­сети­телей. Ра­уль хму­ро пог­ля­дел на не­го.

— На­ливай, я ска­зал, — бур­кнул он.

— Как ска­жете,— пок­ло­нил­ся тот и быс­тро на­пол­нил круж­ку до кра­ев.

Вы­пив поч­ти по­лови­ну круж­ки зал­пом, Ра­уль ик­нул, а за­тем уро­нил го­лову на ру­ки.

— Ну по­чему, по­чему всё так по­луча­ет­ся? Так, так… пло­хо? А? — воп­ро­сил Ра­уль у де­вуш­ки, ко­торая, при­зыв­но поб­лески­вая об­на­жён­ны­ми пле­чами, по­ложи­ла ру­ку ему на пле­чо и вы­зыва­юще улыб­ну­лась.

— Что слу­чилось, кра­сав­чик? — тут же спро­сила дру­гая, об­вив его шею ру­кой. — По­делись с на­ми, мо­жет, мы и по­можем, — она ве­село под­мигну­ла под­ружке за спи­ной у Ра­уля. Ви­конт, сос­ре­дото­чив взгляд на рас­плы­ва­ющей­ся пе­ред его гла­зами де­вуш­ке, про­бор­мо­тал что-то и по­пытал­ся встать, но за­путал­ся и опус­тился об­ратно на стул.

— Ну, ку­да ты ухо­дишь? — де­вуш­ка-блон­динка про­вела ру­кой по пле­чу Ра­уля. — Мо­жет, мы те­бя раз­вле­чем?

Но Ра­уль, ощу­щав­ший се­бя в этот мо­мент так по­гано, что еле со­об­ра­жал, что вок­руг тво­рит­ся, по­мотал го­ловой.

— Не н-на­до. Я п-пой­ду.

Он кое-как зас­та­вил се­бя под­нять­ся и, сняв ру­ки де­виц со сво­ей шеи, поб­рёл к две­ри, по­качи­ва­ясь. Хо­лод­ный ве­чер­ний воз­дух нем­но­го ос­ве­жил его, и в го­лове чуть про­яс­ни­лось. Не­уже­ли уже ночь? Сколь­ко же он про­сидел здесь? На­до най­ти свою ка­рету. Ра­уль, си­лясь сде­лать так, что­бы пе­ред гла­зами боль­ше ни­чего не плы­ло, пос­та­рал­ся отыс­кать её взгля­дом, но не пре­ус­пел в этом, пос­коль­ку весь ок­ру­жа­ющий его мир сли­вал­ся для не­го в од­но.

— Месье! — вдруг ок­ликнул его зна­комый го­лос, и Ра­уль, уз­нав ку­чера, по­мор­щился от бо­ли в го­лове. Что же он так орет? — Месье, при­каже­те ехать до­мой?

— Да, — про­сипел он. — Сей­час по­едем. Но не до­мой.

— Ку­да же, месье?

— В мой за­город­ный дом. Правь ту­да, — Ра­уль ос­то­рож­но заб­рался в ка­рету, а ус­лужли­вый ку­чер зак­рыл за ним двер­цу. Че­рез мгно­вение эки­паж тро­нул­ся, но ни то­пот ко­пыт, ни гро­хот ко­лес по мос­то­вой Ра­уль так и не ус­лы­шал, пос­коль­ку уже креп­ко спал.

* * *

Ан­ту­анет­та заж­гла све­чу и пос­та­вила её на не­боль­шой сто­лик воз­ле кро­вати. Нын­че быс­тро тем­не­ло, и, хо­тя ещё бы­ло толь­ко шесть ча­сов ве­чера, во всём до­ме уже ца­рил по­лум­рак. Она при­села на кро­вать и с об­легчён­ным вздо­хом рас­пусти­ла во­лосы. Вы­тяги­вая не­навис­тные шпиль­ки из сво­их длин­ных каш­та­новых во­лос, она слу­чай­но смах­ну­ла бу­маги, ле­жащие на сто­ле воз­ле све­чи. Она пол­дня про­мучи­лась с тем, что­бы най­ти их, и, на­конец, отыс­ка­ла на чер­да­ке в ста­рой ко­роб­ке, пол­ной раз­ных ста­рых ве­щей. Она не пом­ни­ла, ког­да бра­ла их в ру­ки, ведь всем тем, что свя­зано с до­мом, всег­да за­нимал­ся её муж. С тех пор, как он умер, эти бу­маги ни­ког­да не дос­та­вались на­ружу. Ан­ту­анет­та вздох­ну­ла. Ей нра­вилась её ра­бота в Опе­ре, нра­вилось це­лые дни про­водить в ок­ру­жении гал­дя­щих и ве­селя­щих­ся де­вушек. Так она хоть не­надол­го за­быва­ла, ка­кая ти­шина ца­рит в их с Мэг до­ме. Да и те­перь, ког­да её ма­лыш­ка у­еха­ла, дом ка­зал­ся ещё бо­лее ти­хим и да­же от­че­го-то пе­чаль­ным. Здесь она про­жила боль­шую по­лови­ну сво­ей жиз­ни. Но она не бу­дет по не­му ску­чать.

Ма­дам Жи­ри вздох­ну­ла. Не­чего сей­час пре­давать­ся вос­по­мина­ни­ям. Зав­тра — в край­ней слу­чае, пос­ле­зав­тра — она уви­дит свою дочь, об­ни­мет её, и всё бу­дет хо­рошо. И за­кон­чится этот мно­голет­ний кош­мар.

Ан­ту­анет­та по­дош­ла к ок­ну и от­кло­нила тём­но-ко­рич­не­вые што­ры. На ули­це уже сов­сем стем­не­ло, но ещё мож­но бы­ло раз­гля­деть, как оди­нокие сне­жин­ки, мед­ленно кру­жась в воз­ду­хе, слов­но в ка­ком-то при­чуд­ли­вом валь­се, спус­ка­ют­ся с не­бес и па­да­ют на поч­ти рас­та­яв­ший за день снег. По­ёжив­шись, она поп­ра­вила во­рот сво­его ха­лата, ко­торый наб­ро­сила на длин­ную ноч­ную ру­баш­ку. Это бы­ла ту­рец­кая ткань и очень хо­рошо сог­ре­вала зи­мой, в та­кие хо­лод­ные ве­чера. Ра­зуме­ет­ся, та­кую вещь она не мог­ла се­бе поз­во­лить, хо­тя и ра­бота­ла це­лыми сут­ка­ми. Это был по­дарок. По­дарок от… Ма­дам Жи­ри за­куси­ла гу­бу. Эрик тог­да ещё толь­ко встал на но­ги, обус­тро­ил своё жи­лище и в наг­ра­ду за то, что она па­ру раз в не­делю при­ходи­ла к не­му и го­тови­ла еду, по­дарил ей этот ха­лат. Она пом­ни­ла, как об­ра­дова­лась по­дар­ку. Мно­го лет прош­ло с тех пор, но ха­лат, нес­мотря на час­тую стир­ку, всё ещё грел. Уку­тав­шись пог­лубже, жен­щи­на вздох­ну­ла. Тог­да она поч­ти лю­била Эри­ка, как род­но­го сы­на, за­боти­лась о нём. Что же про­изош­ло?.. По­чему они прек­ра­тили поч­ти всё своё об­ще­ние? Ма­дам Жи­ри не зна­ла. Прос­то так слу­чилось. Их жиз­ненные до­роги пос­те­пен­но рас­хо­дились и, в кон­це кон­цов, пе­рес­та­ли стал­ки­вать­ся во­об­ще. Не ска­зать, что это очень её огор­ча­ло. Но и не слиш­ком ра­дова­ло.

— Прош­лое — прош­ло­му, — ти­хо про­шеп­та­ла она и отош­ла от ок­на, нап­равля­ясь к пос­те­ли, как вдруг что-то её ос­та­нови­ло. Этим «что-то» был стук в дверь. Ан­ту­анет­та за­мер­ла. Кто это мог быть? Дру­зей или за­кадыч­ных под­руг у неё не име­лось, а Мэг вряд ли мог­ла вер­нуть­ся об­ратно. Кто же это? Мол­ни­енос­ная до­гад­ка обож­гла её. Эрик. Это он.

Страх ле­дяны­ми щу­паль­ца­ми ско­вал те­ло жен­щи­ны. Что де­лать, ку­да ид­ти? А ес­ли он при­шел мстить?.. Глу­пая, ка­кая же она глу­пая! На­до бы­ло у­ез­жать вмес­те с Мэг. И всё же, бес­по­ко­ясь за се­бя, она втай­не по­радо­валась, что дочь дав­но у­еха­ла и уже дол­жна быть в Авинь­оне. Ес­ли с ней что-ни­будь про­изой­дет, о её ма­лыш­ке по­забо­тят­ся.

Стук пов­то­рил­ся, на этот раз гром­че. Ан­ту­анет­та вздрог­ну­ла и ог­ля­делась, слов­но ди­кое, пой­ман­ное в клет­ку жи­вот­ное. Бе­жать? Пря­тать­ся? Он най­дёт. И до­гонит. Что ж, ос­та­ёт­ся толь­ко один ва­ри­ант. Быс­тро под­бе­жав к не­боль­шо­му шка­фу, сто­яще­му с дру­гой сто­роны кро­вати, она вы­тащи­ла от­ту­да дам­ский пис­то­лет. Ког­да-то, па­ру лет на­зад, в их рай­оне на­чались кра­жи со взло­мом, и Ан­ту­анет­та ку­пила этот пис­то­лет у ору­жей­ни­ка, опа­са­ясь за се­бя и дочь. Всё-та­ки, две без­за­щит­ные жен­щи­ны в до­ме. Тог­да он так и не при­годил­ся, но, ви­димо, смо­жет пос­лу­жить сей­час. Глу­боко вздох­нув, жен­щи­на рас­пра­вила пле­чи, пог­лубже за­суну­ла пис­то­лет в кар­ман ха­лата, взя­ла све­чу и, спус­тившись на пер­вый этаж, ре­шитель­но от­кры­ла дверь.

Ей поч­ти уда­лось не вздрог­нуть, уви­дев его вы­сокую пле­чис­тую фи­гуру на по­роге. Она под­ня­ла взгляд вы­ше и нат­кну­лась на вни­матель­ный при­щур се­ро-зе­леных глаз. Он был без мас­ки. Но это дав­но не пу­гало её. По­это­му Ан­ту­анет­та бесс­траш­но поп­ри­ветс­тво­вала его, хо­тя внут­ри вся дро­жала от ужа­са.

— Здравс­твуй, Эрик.

Он сме­рил её длин­ным взгля­дом, а по­том вдруг по­ник. Ещё ни­ког­да ма­дам Жи­ри не ви­дела его та­ким расс­тро­ен­ным и обес­си­лен­ным. От удив­ле­ния она сде­лала шаг на­зад, и Эрик, ви­димо, при­няв это за приг­ла­шение, во­шел в дом и тут же опус­тился на пол, при­валив­шись спи­ной к сте­не.

— Эрик? Всё в по­ряд­ке? Ты ра­нен? — как бы она его ни бо­ялась в этот мо­мент и как бы ни опа­салась, но не спро­сить она не мог­ла. Слиш­ком дол­го она о нём за­боти­лась.

Тот под­нял на неё ус­та­лые гла­за и вдруг рас­хо­хотал­ся.

— Ты — ты! — спра­шива­ешь, всё ли у ме­ня в по­ряд­ке? А ты как ду­ма­ешь, Ан­ту­анет­та?.. — горь­ко за­кон­чил он. Они дав­но об­ра­щались друг к дру­гу на «ты».

Ма­дам Жи­ри скло­нила го­лову, но от­ве­чать не ста­ла. Ого­нёк стра­ха о сво­ей бе­зопас­ности и жиз­ни всё ещё тлел глу­боко в ду­ше.

— Так или ина­че, за­чем ты здесь, Эрик?

Эрик вдруг вздох­нул и зак­рыл ли­цо ла­доня­ми.

— Что же я на­делал, — прос­то­нал он, — что я на­делал…

— Ты все­го лишь раз­ру­шил свою жизнь, Эрик, — поч­ти рав­но­душ­но отоз­ва­лась она. А по­том до­бави­ла. — И мою то­же.

Приз­рак сжал ку­лаки, а пос­ле не­ук­лю­же под­нялся с по­ла и по­дошел к Ан­ту­анет­те. Страх ещё силь­нее ох­ва­тил жен­щи­ну, и она сде­лала шаг на­зад, быс­тро ныр­нув ру­кой в кар­ман и дос­тав пис­то­лет. Эрик ус­та­вил­ся на не­го, а по­том горь­кая ус­мешка ещё силь­нее ис­ка­зила его чер­ты.

— Вот так, зна­чит, — поч­ти про­шеп­тал он. — Убе­ри это, Ан­ту­анет­та. Я не со­бира­юсь при­чинять те­бе вред. Или ты то­же хо­чешь сдать ме­ня по­лиции? Мо­жет, у те­бя в ком­на­те де­журит от­ряд жан­дармов, а? Так пусть вы­ходят, пусть поп­ро­бу­ют со мной спра­вить­ся! — пос­ледние сло­ва он поч­ти вык­рикнул. Ма­дам Жи­ри, всё так же нем­но­го нас­то­рожен­но гля­дя на не­го, ос­то­рож­но уб­ра­ла пис­то­лет в кар­ман.

— Не за­водись, Эрик. Ты дол­жен ме­ня по­нять.

— Ко­неч­но, — фыр­кнул он, — что ещё ожи­дать от убий­цы?

— Я… я вов­се не счи­таю те­бя убий­цей, Эрик, — ос­то­рож­но ска­зала ма­дам Жи­ри, и тот­час её взгляд встре­тил­ся с удив­ленным и не­довер­чи­вым взгля­дом Приз­ра­ка. — Это так, — про­дол­жи­ла она. — Прос­то я счи­таю, что ты дей­ство­вал слиш­ком… жес­тко.

Эрик от­вернул­ся и не­видя­щими гла­зами ус­та­вил­ся в ок­но. Там всё ещё тан­це­вали свой та­нец сне­жин­ки, ве­село кру­жась в хо­лод­ном воз­ду­хе. Ес­ли бы это бы­ло так. Ес­ли бы и Крис­ти­на так счи­тала. Он вздох­нул, а по­том по­вер­нулся к ма­дам Жи­ри.

— Я... я про­шу про­щения, Ан­ту­анет­та. Я сов­сем не хо­тел при­чинять вред те­бе или тво­ей до­чери.

— Что? — удив­ленно пе­рес­про­сила ма­дам Жи­ри. На её па­мяти Эрик из­ви­нял­ся впер­вые, да и та­кое по­веде­ние бы­ло сов­сем не­типич­но для не­го. Не­уже­ли пре­датель­ство Крис­ти­ны так по­рази­ло его?

— Я из­ви­ня­юсь, — хо­лод­но про­цедил Приз­рак, а по­том вдруг до­бавил: — Прос­ти ме­ня, Нет­ти.

Она опус­ти­ла го­лову, ми­рясь с же­лани­ем зап­ла­кать. Так он на­зывал её, ког­да, бу­дучи ещё под­рос­тка­ми, они ссо­рились, и он всег­да пер­вый при­бегал вы­мали­вать её про­щение.

— Я про­щаю те­бя, Эрик, — го­лос её дрог­нул, но она пос­та­ралась с ним спра­вить­ся. — За­чем ты здесь? — спро­сила она, он вздрог­нул и пос­мотрел на неё, уди­вив­шись та­кой рез­кой пе­реме­не те­мы.

— Я не знаю, — спус­тя па­ру ми­нут мол­ча­ния от­ве­тил Приз­рак. — Мне… мне не­куда бы­ло ид­ти.

Ма­дам Жи­ри по­дави­ла со­чувс­твен­ный вздох. Эрик не лю­бил ни жа­лос­ти, ни со­чувс­твия, а в этот мо­мент она ис­пы­тыва­ла оба эти чувс­тва.

— Ты ни­чего не ре­шил, что бу­дешь де­лать… со всем этим? — по­мед­лив, спро­сила она.

Тот по­качал го­ловой, нем­но­го рас­те­рян­но ог­ля­дыва­ясь вок­руг.

— Я ду­мал у­ехать, — на­конец вы­давил он под прис­таль­ным взгля­дом Ан­ту­анет­ты. — У­ехать по­даль­ше от­сю­да, за­быть все это.

— Хо­рошая мысль, — одоб­ри­ла его дей­ствия ма­дам Жи­ри. — Ку­да ты хо­чешь у­ехать?

— Ещё не ре­шил, — по­жал пле­чами Приз­рак. И вправ­ду — не всё ли рав­но ку­да? Глав­ное, что по­даль­ше от­сю­да, по­даль­ше от Крис­ти­ны. — А ты? — спро­сил он вдруг. — Ты ос­та­нешь­ся здесь? С до­черью?

— Нет, — по­кача­ла го­ловой Ан­ту­анет­та. — Мэг уже у­еха­ла, а я у­еду зав­тра, толь­ко ула­жу все де­ла с до­мом.

Приз­рак кив­нул, не спра­шивая ни­чего. Это её пра­во. Они все у­едут, раз­ле­тят­ся по ми­ру, слов­но поч­то­вые мар­ки. Мо­жет, хоть тог­да он су­ме­ет об­рести дол­гождан­ный по­кой?

Ан­ту­анет­та пе­рес­ту­пила с но­ги на но­гу. Она уже за­мер­зла и хо­тела пос­ко­рее лечь в пос­тель.

— Ты ос­та­нешь­ся пе­рено­чевать здесь, Эрик? — спро­сила она.

— Я не знаю. Мо­жет… мо­жет быть, — не­уве­рен­но от­ве­тил Эрик. Она бы­ла бы не про­тив, поз­во­лила бы ему ос­тать­ся на ночь?..

— Ос­та­вай­ся, — ве­лико­душ­но пред­ло­жила ма­дам Жи­ри. Всё рав­но дом она ско­ро про­даст. А сей­час по­чему бы не по­мочь ему? — И кста­ти, у ме­ня где-то ле­жат твои день­ги. Зав­тра я вер­ну их те­бе. И вот ещё, — ма­дам Жи­ри ис­чезла на ми­нуту в од­ной из ком­нат, ко­торые вы­ходи­ли дверью в при­хожую, а по­том вер­ну­лась, не­ся в ру­ке стран­ный блес­тя­щий пред­мет бе­лого цве­та. Его мас­ку. — Мэг при­нес­ла, — от­ве­тила она на не­довер­чи­вый и в то же вре­мя та­кой об­ра­дован­ный взгляд Эри­ка. — Наш­ла на прис­та­ни.

Эрик про­мол­чал, но гла­за вы­дава­ли, как он на са­мом де­ле ей бла­года­рен. Он на­дел мас­ку, и бы­ло вид­но, что сра­зу по­чувс­тво­вал се­бя уве­рен­нее.

— Пой­дём, — Ан­ту­анет­та под­хва­тила све­чу, до это­го сто­яв­шую на сто­лике, и по­вела Эри­ка на вто­рой этаж. Ос­та­новив­шись нап­ро­тив де­ревян­ных две­рей, она тол­кну­ла их и вош­ла в ком­на­ту. Эрик во­шел сле­дом, нем­но­го рас­те­рян­но ог­ля­дыва­ясь кру­гом. Ком­на­та бы­ла сред­не­го раз­ме­ра, пос­ре­ди неё сто­яла од­носпаль­ная кро­вать, воз­ле ко­торой раз­мести­лось не­боль­шое бю­ро. Это бы­ла гос­те­вая ком­на­та. В ней ещё дав­ным-дав­но ос­та­нав­ли­вались родс­твен­ни­ки её по­кой­но­го му­жа. Бельё и пос­тель­ные при­над­лежнос­ти так и ос­та­лись на кро­ватях. Ан­ту­анет­та не уби­рала их. Она до­гово­рилась, что про­даст дом це­ликом вмес­те с ме­белью, а пе­рево­зить в ка­рете бельё и мно­жес­тво дру­гих гро­моз­дких ве­щей бы­ло прос­то не­удоб­но.

— Вот, — она пос­та­вила све­чу на бю­ро. — Мо­жешь пос­пать здесь, Эрик.

Он толь­ко кив­нул го­ловой и не­уве­рен­но при­сел на кра­ешек кро­вати.

— Спо­кой­ной но­чи, — по­жела­ла ему ма­дам Жи­ри. — Све­чу те­бе ос­та­вить?

Эрик мот­нул го­ловой. Ан­ту­анет­та по­жала пле­чами и выш­ла из ком­на­ты, ос­ве­щая се­бе путь све­чой. И толь­ко по­том ус­лы­шала ти­хий, поч­ти нес­лы­шимый, ше­пот: «Спо­кой­ной но­чи». Она ус­мехну­лась про се­бя и про­дол­жи­ла путь. В сво­ей ком­на­те она сбро­сила ха­лат и ныр­ну­ла в хо­лод­ную кро­вать. Спать хо­телось не­имо­вер­но.

Эри­ку не спа­лось. Он ле­жал на кро­вати, всмат­ри­ва­ясь в неп­рогляд­ную тем­но­ту за ок­ном. Вре­мя от вре­мени ка­кая-то заб­лу­див­ша­яся сне­жин­ка при­липа­ла к ок­ну и слов­но пы­талась раз­гля­деть, что же тво­рит­ся в этой тем­ной ком­на­те, и по­чему этот че­ловек та­кой пе­чаль­ный и смут­ной? Где-то ми­нут че­рез со­рок ту­чи вро­де рас­сту­пились, явив взгля­ду яр­кую в хо­лод­ном ноч­ном воз­ду­хе лу­ну. Она за­лила ком­на­ту се­реб­ристым све­том, ос­ве­тила уг­лы, за­пол­ненные, ка­залось, жи­вой тем­но­той, и бро­сила один ма­лень­кий лу­чик на ли­цо Эри­ка, но, слов­но ис­пу­гав­шись уви­ден­но­го, опять скры­лась за об­ла­ками, при­шед­ши­ми с вос­то­ка.

А Эрик ду­мал. Он ра­довал­ся, что хо­тя бы од­на жи­вая ду­ша не от­ка­залась от не­го, что сво­ей по­мощью она да­ла ему вре­мя нем­но­го прий­ти в се­бя. Да ещё и мас­ка. С ней он смо­жет вый­ти в го­род и ку­пить се­бе би­лет в лю­бое мес­то это­го ми­ра. Он ис­чезнет, ис­па­рит­ся, рас­тво­рит­ся в но­чи, как нас­то­ящий приз­рак. И ис­то­рия кон­чится.

Спус­тя па­ру ми­нут лу­на сно­ва роб­ко заг­ля­нула в ок­но это­го стран­но­го че­лове­ка, чьё ли­цо бы­ло ис­пещре­но страш­ны­ми шра­мами, но тот уже спал.

Где-то на ули­це гул­ко ух­нул фи­лин. И всё за­тих­ло.

* — в ро­мане Гас­то­на Ле­ру ро­дите­ли Ра­уля бы­ли мер­твы, но так как без них это­го фан­фи­ка бы не бы­ло, то я ре­шила ввес­ти их в сю­жет.

** — про­ис­хожде­ние ма­тери Ра­уля взя­то из ро­мана Гас­то­на Ле­ру.

* * *

— стар­ше­го бра­та Ра­уля — Фи­лип­па — не бы­ло ни в мю­зик­ле, ни в филь­ме, но мне по­чему-то за­хоте­лось до­бавить его в мой фанф.

* * *

— Le plaisir — с фран. удо­воль­ствие