Исполнение желания (гет)

Скомкав хамское послание, Гермиона поспешно глотнула воды, выбросила пластиковую бутылку в мусорную корзину, стоящую в углу, и отправилась в укромный полумрак предоставленного ей книжным магазином офиса. Письмо пришло от её «бывшего», Рональда Уизли. Благодаря болтливости Гарри Поттера тот узнал, что в новом романе «Влюбиться в бывшего Лорда-распутника» появился новый персонаж, которого Гермиона срисовала со своего экс-парня.

В омерзительной и угрожающей форме он писал:

«Если ты посмеешь опубликовать эту историю, я не только подам иск в суд, но и всеми доступными способами заставлю тебя заплатить ещё больше».

Но Гермиона не боялась его угроз.

«Гораздо более умные и достойные мужчины подавали на меня иски и проигрывали, — вспомнила Гермиона. — А уж как ему удастся заставить меня «заплатить ещё больше», чем я уже заплатила, даже не представляю. Стоило нам только расстаться, как он тут же опустошил мой банковский счет, утащил из квартиры всё, что можно было вынести, продал личные фотографии и наплёл про меня столько гадких историй! И главное — кому! Моему заклятому врагу — Рите Скитер!

Нет, я не боюсь тебя, Рональд Уизли! Презираю, обижаюсь, злюсь в конце концов, но не боюсь!»

Владелица офиса, молодая маггла, вбежала в кабинет и тем самым отвлекла её от неприятных размышлений.

— Это одна из самых успешных книг, подписываемых в моём книжном магазине, мисс Андерсон! — восхищённо обратилась маггла к Гермионе, которую знала только по псевдониму. — Я думала, что результаты продаж последней книги будут самыми высокими, но «Похотливый лорд поместья» побьёт рекорд дважды. Я в этом уверена!

Не в силах устоять на одном месте от радости, женщина захлопала в ладоши, пожала Гермионе руку и спросила:

— Могу я как-нибудь убедить вас вернуться сюда в следующие выходные и провести ещё одну автограф-сессию?

— Нет, мой график плотно расписан до конца месяца, — ответила она. — А через час я должна присутствовать ещё на одном таком мероприятии в другом месте. Так что ничего не получится.

— Конечно-конечно. Я вызвала вашего водителя, сейчас он подгонит арендованный автомобиль, — спохватилась маггла.

Гермиона улыбнулась, собрала свои вещи и, покинув здание через заднюю дверь, оказалась в неказистом переулке, где должна была стоять предоставленная издательством машина.

Хоть часы и показывали только пятнадцать минут шестого, и на улице по-прежнему ярко светило солнце, в переулке, куда она вышла, был тёмно и грязно, так что дожидаться пришлось, не очень уютно устроившись в дверях склада. Наконец, длинный чёрный автомобиль подъехал к двери и остановился. Мисс Грейнджер, повесив сумочку на плечо, повернулась к владелице книжного магазина и попрощалась, а затем, открыв заднюю дверь машины, склонила голову, чтобы сесть внутрь.

С этого момента всё вокруг стало каким-то нечётким, а лучше сказать — совершенно нереальным.

Гермиона ожидала увидеть привычную обстановку великолепного издательского лимузина. А вместо этого обнаружила, что сидит в полумраке экипажа, окна которого занавешивал зелёный бархат. Оказалось, что она уютно устроилась на лавке, оббитой таким же зелёным бархатом, а напротив восседает широкоплечий импозантный мужчина.

Тряхнув головой, чтобы хоть немного прийти в себя, Гермиона сразу же потянулась к дверной ручке, но её манёвр был тут же остановлен: чёрная лаковая трость с золотым набалдашником в виде львиной головы преградила ей путь к побегу. Гермиона, замерев в кресле, медленно потянулась к волшебной палочке, которую во время путешествий по маггловскому Лондону обычно хранила в сумке.

Однако, к огромному её удивлению, вместо сумки в руках оказался матерчатый старинный ридикюль. Задохнувшись от неожиданных перемен, она заметила, что и одежда её тоже изменилась. Вместо чёрных брюк, белой блузки и серой кофты на ней оказалось надето длинное старомодное платье в стиле восемнадцатого века с завышенной талией и голубым рисунком, тёмно-синяя меховая накидка, а в руках, вместо кейса с документами, какая-то уродливая дамская шляпка.

— Нет, нет… нет, нет, нет… — прошептала Гермиона и, взглянув на представительного и невозмутимого спутника, зажмурила глаза. — Я просто переработала… Это всё не по-настоящему. Сейчас я открою глаза и окажусь на заднем сидении арендованного издательством автомобиля…

Но когда она снова открыла глаза, то увидела, что по-прежнему находится в том же самом экипаже, рывками двигающемся по ухабистой дороге. И, по-прежнему, напротив сидел поразительно красивый мужчина с длинными чёрными, как беззвёздная ночь, волосами и холодными голубыми глазами, которые острыми ледышками впивались в сердце Гермионы, настолько этот мужчина был великолепен. Одет он был в тёмно-бордовую мантию, чёрный сюртук из тонкой шерсти с большими золотыми пуговицами, шёлковый жилет золотистого цвета, чёрные брюки и такие же чёрные ботфорты. Завершал образ белый накрахмаленный галстук.

Как ни странно, он выглядел так же восхитительно, как Люциус Малфой или, другими словами, как мужчина её мечты: Похотливый Помещик, лорд Лайонел, пятый граф Малфорд.

— А-А-А-А-А-А! — закричала Гермиона.

— Вообще-то, моя дорогая леди Ханна, — произнёс лорд Лайонел, сверкнув глазами, — нет никакой необходимости кричать.

Тяжело дыша, мисс Грейнджер попыталась проанализировать ситуацию.

«Это сон, кошмар, галлюцинация. Всё это происходит не по-настоящему. Это всё не реально. Он не реальный».

Протянув руку, она прикоснулась пальцем к его груди.

«Ох, чёрт… Это великолепное тело кажется очень даже реальным!»

Осознав, что перед ней не плод воображения, а настоящий мужчина, Гермиона снова закричала, но на сей раз гораздо громче и пронзительней.

— А-А-А-А-А-А!!!!!

Он опустил свою трость и, прикрыв на мгновение уши, пересел на её скамейку.

— Ну, в самом деле, моя дорогая, нет никаких причин чтобы так кричать. Я просто решил подвезти вас домой. Молодой особе вашего положения не стоит разгуливать одной без сопровождения или компаньонки. Увидев вас, покидающую магазин в полном одиночестве, я подумал: «Нет, нет! Так нельзя!». И, взяв на себя определённую смелость, решил сопроводить вас домой. Я считаю, что поступил великодушно.

Люциус пытался говорить именно так, как говорил бы лорд Лайонел из её книг. Он прочитал почти все семь романов (хотя, чего уж там, не "почти", а совершенно точно все семь и не по одному разу) и был уверен, что знает свою «роль» назубок.

— Я точно ударилась головой, — рассуждала вслух Гермиона. — Либо так, либо кто-то проклял меня. Или же… может я в очередной раз уснула, когда сочиняла новую историю?.. Да, именно так всё и произошло: я вернулась домой после раздачи автографов и просто задремала! Всё это мне просто снится!

Малфой чуть наклонился и ущипнул её за руку.

— Ой! Больно же! — зашипела она.

Гермиона повернулась к нему и изо всех сил стукнула наглеца в плечо. Тот, поморщившись, начал растирать пострадавшее место и произнёс:

— Должен заметить: несмотря на то, что вы довольно деликатная молодая леди, бьёте вы поистине с мужской силой.

— Почему вы ущипнули меня? — спросила Гермиона, тоже потирая свою руку.

— Вы предположили, что спите. Я же хотел заверить вас, что всё происходящее абсолютно реально, — спокойно объяснил Люциус.

Она отодвинулась в угол экипажа и, по-прежнему потирая руку, устало взглянула на него.

— Значит, это проклятие…

— На самом деле, леди Ханна, полагаю, это вы сейчас что-то себе нафантазировали. Я только хотел подвезти вас домой. Проклятья и подобные вещи тут совершенно не причём, — усмехнулся Малфой.

Она снова прикрыла глаза и произнесла:

— Ох, если это какая-то очередная противная выходка Рональда, я убью его. Он не может смириться с моим успехом и написал в том проклятом письме, что собирается всё разрушить. Как будто он недостаточно постарался в прошлом.

Люциус почувствовал лишь небольшой укол раскаяния за свой "розыгрыш", но что ещё ему оставалось? Эта женщина очаровала его. Она возбуждала любопытство.

Гермиона нервно потёрла руки, пытаясь придумать, что же делать дальше, а затем медленно открыла глаза.

— Могу ли я спросить вас, сэр?

— Конечно, моя дорогая, — мягко ответил он.

— Почему вы, лорд Лайонел, так похожи на Люциуса Малфоя?

— А кто такой этот Люциус Малфой? — осторожно спросил Люциус.

— Неважно. Уверена, у меня воспаление головного мозга, инсульт или какое-нибудь общее нервное расстройство.

Гермиона хотела отодвинуть бархатную занавеску и выглянуть в окно экипажа, но попутчик протянул руку и остановил её.

Внезапное прикосновение пальцев, даже через шёлк их перчаток, заставило обоих вздрогнуть. Гермиона потрясённо раскрыла глаза и поспешно отдёрнула ладонь. Малфой же недоверчиво прищурился, внимательно разглядывая её, потом нахмурился и на минутку отвернулся, чтобы прийти в себя, прежде чем сказать:

— Пожалуй, не стоит смотреть в окно. Достопримечательности Лондона — неподходящее зрелище для столь невинной особы, леди Ханна.

На самом деле он просто не хотел, чтобы мисс Грейнджер раскрыла его обман, ведь они по-прежнему находились в том же самом грязном переулке позади книжного магазина.

Гермиона закусила губу, а затем уставилась на свои руки, нервно перебирающие подол платья.

— Леди Ханна и лорд Лайонел — вымышленные персонажи. Они попросту не существуют. Это всё не по-настоящему. Я не знаю, что здесь происходит, но обязательно разберусь. Я всегда добиваюсь результата.

— Моя дорогая, вы утверждаете, что я не настоящий? — спросил Люциус, поворачиваясь к ней и насмешливо улыбаясь. — А как же наша краткая интерлюдия в саду? Помните ту ночь, на балу леди МакДональд? Она тоже была ненастоящей? Уверен, вы вспомнили, о чём я говорю, ведь там я почти поцеловал вас.

— А... да... мне кажется, я припоминаю... — Гермиона глубоко вдохнула и продолжила: — Я правильно поняла, что сейчас мы попали в мою последнюю книгу?

Люциус улыбнулся, но не ответил.

— Это произошло не на балу леди МакДоналд, а на приёме лорда и леди Рассмунт. Ханна стояла у фонтана, а вы решили её поцеловать, но пришёл лорд Сэвидж и помешал вам.

— Да, увы… — сухо ответил Малфой, снимая перчатку.

Гермиона всплеснула руками.

— Не могу поверить, что веду нормальную беседу с собственным вымышленным персонажем, который выглядит именно так, как я всегда его представляла! Это сверхъестественно! Это сюрреалистично! Пожалуйста, скажите, что вы — Люциус Малфой и просто решили таким образом меня разыграть.

— Да кто такой этот Люциус Малфой, о котором вы так часто упоминаете, леди Ханна? Может быть, мне уже пора начинать ревновать? У меня есть соперник? — спросил Люциус со всей невинностью, на какую только был способен в данной ситуации.

Гермиона вздохнула, а затем, обратившись к нему немного мягче, объяснила:

— Он отец одного молодого человека, с которым я училась в школе. И ещё — бывший Пожиратель Смерти...

— А что значит Пожиратель Смерти?

— Ах... — она задумалась. — Хм, как же лучше объяснить? Скажем так, он был когда-то плохим, непорядочным человеком, но полностью заплатил за свои ошибки и отдал долг обществу. Мне продолжать?

Малфой жестом указал, чтобы она продолжала рассказ.

— Вы очень похожи. У вас обоих длинные волосы, только у него — светлые, оба носите трость, только у него в качестве набалдашника — серебряная змея, оба одеты в прекрасные дорогие одежды из тончайшего шёлка. Кроме того, он, как и вы, надменный, высокомерный тип, полный презрения ко всем. На окружающих он смотрит свысока, но, как ни странно, люди по-прежнему хотят походить на него. А женщины по-прежнему полагают, что он сердцеед.

— Сердцеед? — Люциус не знал, что означает это слово: был это комплимент или оскорбление.

— Ох, прошу прощения, лорд Лайонел. Я забыла, что вы живёте в 1818 году и не знаете современного слэнга. Это означает, что женщины считают его красивым и сексуальным и хотят быть с ним, если вы поняли, о чём я.

Она многозначительно качнула головой, а Малфой, прижав палец к носу, кивнул в знак того, что понял намёк.

— Вот-вот… Дело в том, что он во многом был плохим человеком, например, несколько раз он пытался причинить вред мне и моим друзьям ещё когда мы учились в школе.

Люциус откашлялся.

— Ужасно, — произнёс он, впрочем без особого осуждения.

— Точно, — согласилась Гермиона. — Как отец он тоже не состоялся. Когда мой друг Драко был ребёнком, Люциус Малфой учил его ненавидеть, запугивать, презирать и пренебрежительно относится ко всем, кто ниже его по происхождению.

— Похоже, он страшный человек, — спокойно констатировал Люциус.

— Да... Но, может быть, он не так уж и виноват. Дело в том, что Люциус Малфой — чистокровный маг, понимаете? Хотя, конечно же, нет… Вы же не настоящий, вы — просто вымышленный магговский персонаж эпохи регентства. "Чистокровные" — это волшебники или ведьмы, которые родились в семьях, где оба родителя тоже волшебники, то есть магия досталась им как бы по наследству, генетически. Кстати, я тоже ведьма и моё настоящеё имя — Гермиона Грейнджер. Очень приятно наконец встретиться с вами, хоть я уверена, что всё, что со мной происходит — бред и у меня случилось психическое расстройство.

— Я очарован возможностью познакомиться с вами, мисс Грейнджер, — произнёс Люциус и мягко улыбнулся.

Ему нравилось, как легко и непринуждённо Гермиона вела себя, даже учитывая её «ненависть» к Люциусу Малфою и то, что она считает его плохим отцом, взяв себе, однако, на заметку в скором времени выпороть сына, чтобы меньше трепался о том, о чём следовало помалкивать.

Гермиона улыбнулась и спросила:

— Так на чём я остановилась? Ах, да... Я магглорожденная ведьма и некоторые чистокровные, такие как Люциус Малфой, презирают мне подобных. Они называют нас грязнокровками и полагают, что раз мы не унаследовали магию от родителей, раз не появились на свет с неотъемлемым правом на неё, как они, то и не заслуживаем считаться волшебниками и ведьмами. И это ещё мягко сказано. А я так устала от этого.

— Понимаю, — мягко произнёс он.

— Не уверена, что вы действительно понимаете, — возразила Гермиона. — Но это не важно. Ведь Люциус и его сын изменились, они не такие как раньше. Мы с Драко стали хорошими друзьями, а его отец… просто поддерживает своё амплуа. Это называется «образ плохого парня». Женщинам такие мужчины очень нравятся. То есть, он больше не олицетворяет злодея, ведь вряд ли кому-то понравился бы человек, который попытался бы, например, убить ребёнка, понимаете? Но Малфой по-прежнему холоден со всеми, и женщин именно это привлекает в нём. И потому я смоделировала главного героя моих романов по его подобию, но Люциусу Малфою это очень не понравилось, и теперь я, кажется, понимаю почему...

Она опустила голову и продолжила:

— Полагаю, я не проявляла к нему должного уважения. Он ведь попросил меня два года назад больше о нём не писать, а я продолжала это делать.

— Вы утверждаете, что я один из ваших персонажей, и моим прообразом послужил этот Люциус Малфой? — уточнил Люциус, желая, наконец, услышать от неё такое долгожданное признание.

Гермиона просто кивнула.

— Да, так и есть. Вы, порочный лорд Лайонел, были списаны с образа Люциуса Малфоя, а Ханна во многом, — она указала на себя, — с меня.

— И я не настоящий?

— Сожалею, но да, вы не настоящий…

Гермиона снова откинулась на спинку сиденья и посмотрела ему в глаза.

— Вы — плод моего богатого воображения. Леди Ханна написана с меня, лорд Лайонел — с Люциуса Малфоя, а мой новый персонаж, недалёкий и абсолютно отвратительный Руфус Рацмор с моего бывшего парня, Рональда Уизли.

— Я не знаком с этим человеком, — солгал Малфой.

— Конечно, вы не знакомы, — произнесла она, взглянув на Малфоя. — Он новый отрицательный персонаж книги, которую я сейчас пишу, а вы из той, которую недавно опубликовала.

— Меня в новой книге не будет? — поинтересовался Люциус.

Он не понял, что именно принесла эта новость: радость, облегчение или же огорчение.

— Конечно же, лорд Лайонел в книге будет, — ответила Гермиона. — Он слишком популярен, чтобы просто исчезнуть из сюжета, но я не могу больше создавать из него абсолютного злодея. Читательницы ждут от него совершенно другого, да и, откровенно говоря, не хотят видеть его в роли негодяя. Он по-прежнему будет главным любовным интересом Ханны, но абсолютным подонком станет Рацмор, как и задумывалось. В конце концов, в реальной жизни он действительно мерзавец, так почему бы ему не стать таким и в художественном произведении?

Геримиона от волнения начала грызть ногти.

— Но главный вопрос: что мне делать с вами? Теперь я понимаю, что вы не имеете никакого отношения к Рону Уизли, но вы по-прежнему только плод моего воображения. Всё здесь ненастоящее, и мы оба застряли в этой дурацкой ситуации.

— Вы абсолютно уверены, что я нереален? — спросил Малфой ещё раз.

Она положила руку ему на плечо и ответила:

— Я, правда, сожалею, но вас действительно не существует. Извините.

Люциус был поражен. Только Гермиона Грейнджер могла извиняться перед вымышленным персонажем, который к тому же похитил её за то, что он не существует на самом деле.

— Жаль, ведь только реальный человек может сделать так, — с этими словами Малфой придвинулся ближе и, обняв её, потянул к себе так близко, что она оказалась практически у него на коленях.

Кончиками пальцев он притронулся к её щеке, и Гермиона уставилась на него широко открытыми от неожиданности глазами. Затем Люциус наклонился и прикоснулся губами к её мягким, быстрым, почти невесомым поцелуем. Ему казалось, что лорд Лайонелл именно так поцеловал бы свою Ханну.

Подняв голову, он произнёс:

— Я целовал много женщин, леди Гермиона, но губ слаще ваших, не пробовал никогда. Они вкуса солнечного света, обещания и счастья, которое мне не ведомо. Мысль о том, что я могу продолжать целовать вас, невыносимо возбуждает меня, но, в тоже время, чрезвычайно пугает. Скажите мне, это ваш первый поцелуй?

Малфой дословно процитировал строки из романа, одновременно касаясь губами пряди волос за ушком и вдыхая её сладкий аромат. Затем, наклонив голову, он уставился на неё в ожидании ответа.

Конечно, этот поцелуй был отнюдь не первым для Гермионы, и она предполагала, что собеседник понимает это, но, глядя ему прямо в глаза, подыграла и ответила согласно книге:

— Да... Он навсегда запечатлён в моей памяти и будет последним.

И главное — она искренне верила в то, что сейчас произнесла.

Внезапно Люциус понял, что его маленькая игра вдруг потеряла всякий смысл. Он больше не мечтал о мести и не понимал, зачем вообще начал это безумие. Но знал, как хотел бы всё закончить.

— Вам понравился поцелуй? — спросил Малфой, хотя по сюжету такой фразы не было.

Он наблюдал за мисс Грейнджер из-под полуопущенных ресниц: она сидела рядом, напряжённая, как струна, и, покусывая нижнюю губу, пыталась выбраться из крепких объятий. Все её мысли крутились вокруг последствий этого поцелуя и возможности того, что всё происходящее с ней всё-таки реально.

Не дожидаясь ответа, Люциус ещё раз притянул Гермиону к себе, наклонился к её лицу и стал нежно прокладывать дорожку из поцелуев от шеи к ушку, а затем по щеке к глазам.

— Вы не должны наслаждаться моими поцелуями. Я не очень-то изменился, мисс Грейнджер. Перед вами всё ещё тот самый человек, который однажды напал на группу детей по прихоти сумасшедшего маньяка, запугивал собственную семью, толкнул жену своими поступками в объятия другого мужчины, а со своим сыном только недавно сумел найти общий язык. Я до сих пор считаю, что чистокровные куда больше заслуживают свою магию и место в волшебном мире, нежели магглорождённые или полукровки. Как видите, я не совершенен, но кому нужны совершенства?!

Упираясь руками в его крепкую грудь, Гермиона снова попыталась оттолкнуться, но Малфой крепко удерживал её в объятиях.

— Никто не хочет идеального мужчину. Если бы каждая женщина мечтала об идеале, мои книги не пользовались бы таким успехом.

— Верно, — согласился он. — А теперь мы или закончим эту комедию раз и навсегда, или переведём её на следующий уровень?

Она взглянула на него с любопытством и спросила:

— Означает ли это, что я не схожу с ума?

Люциус пожал плечами.

— Безумие процветает только у магглорожденных или, по крайней мере, так я слышал, но на данный момент вы, кажется, абсолютно в здравом уме.

— А вы, значит, не лорд Лайонел?

— Мисс Грейнджер, — начал он, освобождая «пленницу». — Лорд Лайонел — вымышленный персонаж.

Одним взмахом руки он вернул всё назад: экипаж превратился в большой черный лимузин, его черные волосы стали платиновыми, старинная одежда превратилась в мантию тёмно-синего цвета, а трость с золотой львиной головой — в знакомую чёрную трость с набалдашником в виде серебряной змеиной головы. Одежда Гермионы тоже изменилась.

Откинувшись на большое чёрное кожаное сиденье, он произнёс:

— А теперь, не желаете ли поехать ко мне в гости и продемонстрировать, почему женщины, согласно вашим словам, всё же предпочитают “плохих парней”? Объяснить мне наглядно, почему лорд Лайонел так популярен. Или, если хотите, мы можем поехать к вам.

— Люциус Малфой, — подтвердила Грейнджер свою догадку, ведь в некотором смысле понимала, что лордом Лайонелом мог быть только он. — Всё это было иллюзией?

— Да, чары иллюзии.

— Но зачем?

— Гермиона Грейнджер, я хочу, чтобы ваше желание исполнилось. Позвольте мне быть вашим собственным лордом Лайонелом, порочным лордом поместья.

С трудом сглотнув, она постучала в окно, разделяющее салон автомобиля. А когда оно опустилось, сказала водителю:

— Я передумала ехать на автограф-сессию. Отвезите меня в отель.

Гермиона посмотрела на Люциуса. Тот улыбнулся и произнёс:

— Отличное решение.

— Надеюсь, что вы оправдаете мои надежды и достойно исполните роль лорда Лайонела.

После такого заявления он просто ухмыльнулся и сказал:

— Полагаю, что справлюсь с этой задачей.