Карандаш и краски (гет)

В замке было холодно столь поздней ночью, но Джинни было все равно. Единственное, о чем она могла думать — как забрать свой блокнот у Малфоя. Он мог рассказать всем вокруг о том, что видел на рисунках в нем, но никто не поверил бы ему без доказательств. А они у него на данный момент были, и из-за этого у Джинни могли возникнуть серьезные неприятности.

Она почти спустилась в подземелья, замешкавшись перед коридором, где чаще всего видела слизеринцев. Она точно не знала, где находится вход в их гостиную, а даже если бы и знала, то ей все равно был неизвестен пароль. Что-то похожее на истерику клокотало в ней, но Джинни старалась не обращать на это внимания. Еще не наступил комендантский час. Скорее всего, кто-нибудь будет проходить мимо, и тогда она просто проскользнет за ним.

— А я все ждал, когда же ты явишься, — раздался в холодной тишине коридора голос Драко Малфоя.

— Где он? — запальчиво спросила Джинни, обходя его. — Верни мне блокнот.

— В моей комнате, — Малфой вышел из тени. — Почему ты так расстроена? Все, что я в нем увидел, довольно хорошо нарисовано.

— Я знаю, — процедила Джинни, сжимая руки в кулаки. — Но он мой. Ты не имел права!

— На что? Посмотреть на рисунок, изображающий меня?

Она громко втянула воздух:

— Где он, Малфой?

— Я же сказал тебе: в моей комнате. Если хочешь, иди и забери его.

— Хорошо, — Джинни показалось, что она сейчас упадет в обморок. — Где твоя комната?

Малфой так долго смотрел на нее, что она уже хотела наорать на него.

— Туда, — он слегка кивнул и, обойдя ее, прошел дальше по длинному узкому коридору до самого конца.

Джинни даже не заметила, как он прошептал пароль, но едва Малфой шагнул к стене, камни разъехались в стороны, открывая взгляду большую комнату, сияющую зелеными бликами.

— Мы находимся под озером, — небрежно сказал Драко, заметив выражение ее лица, когда они вошли в комнату. — Это создает в комнате такое интересное освещение.

— Я просто хочу получить назад свой блокнот, — Джинни приложила все усилия, чтобы в голосе не сквозило отчаяние.

— Я внимательно его изучил, — сообщил Малфой, продолжая идти по узкому коридору, что находился слева от общей комнаты. — Рисунки очень качественные. Одного только не пойму, почему ты решила нарисовать именно меня? Кажется, всех остальных «моделей» ты знала… с довольно интимной стороны.

Если бы Джинни могла, то свернулась бы в комочек и умерла от смущения, но она не собиралась делать этого в присутствии Малфоя.

— На прошлой неделе, когда шел снег, я заметила тебя в башне с часами. Мне показалось, что рисунок выйдет интересным, — она надеялась, что фраза звучит естественно, а не так, будто она оправдывается.

Малфой постучал палочкой по высокой деревянной двери, и та распахнулась перед ними.

— У тебя есть собственная комната? — вдруг спросила Джинни, нахмурившись.

— В этом году у нас нет старосты мальчиков.

— Поэтому ты просто забрал комнату себе?

Он бесстыже кивнул:

— Какой смысл в том, чтобы она простаивала просто так?

Драко придержал дверь, и Джинни неохотно вошла внутрь, подумав о том, что совершенно некстати забыла палочку в спальне, как дверь за ними захлопнулась.

Ее блокнот с рисунками лежал раскрытым на покрывале, и чтобы добраться до него, ей пришлось подойти к кровати Малфоя. Когда Джинни подошла ближе, то поняла, что блокнот открыт на странице с ее автопортретом. Она была так зла в этот момент, что, казалось, это отразилось в темно-золотистых глазах ее рисунка. Хотя нарисовано было очень хорошо, Джинни не была уверена, что это хороший автопортрет. Девушка на рисунке была очень красивой, но бывали дни, когда Джинни не могла назвать себя даже симпатичной.

— Этот мой любимый, — спокойно сказал Малфой, — ну, ладно, он скорее на втором месте в моем личном рейтинге.

Ей потребовалось все самообладание, чтобы не начать плеваться огнем. Джинни не стала уточнять, какой же рисунок был на первом месте в его рейтинге. Ухмылочка на его лице говорила о том, что Малфою больше всего понравился рисунок, сделанный в тот день, когда она впервые решила попробовать рисовать обнаженную натуру. Не так уж много можно было различить на рисунке, но было совершенно очевидно, что там изображена она сама, причем полностью обнаженная. И мысль о том, что Драко Малфой знает, как выглядит ее грудь, совершенно ее не радовала.

— Прекрасно, — ровно произнесла она, двигаясь по его кровати так быстро, как только могла, чтобы схватить блокнот как можно скорее. Джинни взяла его и быстро встала на ноги: — Больше никогда не трогай мои вещи!

— Ты изобразила мое созвездие позади меня.

Джинни уставилась на него, непонимающе моргая, прежде чем осознание накрыло ее. Звезда на портрете Малфоя находилась в созвездии Дракона.

— Ну, да, оно подходило к настроению рисунка.

Драко молчал, когда она поспешно направилась к выходу, но когда Джинни нажала на ручку двери, та не открылась.

— Черт возьми, Малфой, — она развернулась лицом к нему, устав от игр, — Выпусти меня!

На секунду ей показалось, что она заметила разочарование, промелькнувшее в его глазах, но затем он лениво поднял палочку, и дверь распахнулась. Ей пришлось отпрыгнуть, чтобы дверь не ударила ее, и, бросив нахмуренный взгляд через плечо, Джинни вышла из комнаты. Уже возле гостиной она остановилась, чтобы убедиться, что все рисунки на месте.

Портрета Малфоя в блокноте не было.

Развернувшись на каблуках, Джинни бросилась обратно в его комнату.

Дверь была открыта, Драко стоял, облокотившись о стену, и смотрел на нее так, будто только и ждал того, что она вернется.

— Верни мне его.

— Я хотел поговорить с тобой о нем, — голос Малфоя был раздражающе спокоен, — но ты убежала.

— Здесь не о чем говорить, — прошипела Джинни. — Дай. Его. Сюда. Сейчас же!

Драко слегка покачал головой, удивленно выгнув бровь.

— Я хочу его оставить себе.

— Нет! Ты не получишь его. Этот рисунок личный, он не для всех.

Его брови лениво поползли вверх, в то время как он окинул ее оценивающим взглядом:

— Я не все. Я — Драко Малфой.

— Он определенно был предназначен не для тебя, — Джинни чувствовала накрывающее ее отчаяние.

— Я куплю его.

— Рисунок не продается!

— Сколько ты за него хочешь?

— Ты, должно быть, шутишь, — тихо произнесла она. — Мне не нужны никакие деньги, ты же собираешься разрушить мою жизнь.

Малфой покачал головой, отчего светлая челка упала ему на глаза:

— Я не собираюсь разрушать твою жизнь.

— Тогда чего ты хочешь?

— Рисунок.

— Кроме него, — спросила Джинни, пытаясь вложить в свои слова как можно больше презрения.

— Узнать, почему ты рисуешь обнаженную натуру. Узнать, почему Джинни Уизли, золотой ребенок Гриффиндора, рисует голых одноклассников в блокноте.

— Я не золотой ребенок, — сердито сказала она. — Гарри — золотой ребенок.

— Поттера здесь нет, — дернул плечом Малфой и сжал губы, словно пытаясь сдержать смех. — Так что теперь это ты.

— Это не так, да к тому же это и неважно вообще. Если я скажу тебе, ты вернешь мой рисунок?

— Может быть.

— Пообещай.

— Как тебе такой вариант: если ты ответишь на все мои вопросы, тогда я отдам тебе его.

— Идет, — тут же согласилась Джинни, чувствуя облегчение.

— Садись, — он слегка улыбнулся. — У меня много вопросов, — Драко открыл шкафчик в стене, когда она села в темно-зеленое кресло с высокой спинкой. — Вот, — он протянул ей бутылку.

Джинни взглянула на этикетку, удивляясь, неужели Малфой настолько глуп, что прячет алкоголь в комнате. Неужели не знает, что за ним следят, особенно после того, что случилось в прошлом году?

— Только давай без вопросов о Гарри, — сразу предупредила она, откупоривая бутылку.

— Поздно торговаться, ты так не считаешь? Ты уже согласилась, — Драко сел напротив нее и откупорил свою бутылку.

— Ладно, — в голосе Джинни послышалась горечь, а затем он стал совсем монотонным. Не дожидаясь нового вопроса, она принялась отвечать на тот, который, казалось, у всех на уме. — Да, прошлый год был похож на ад на земле, но я все же решила вернуться в школу этой осенью. Все думают, что это ужасно, потому что Гарри здесь нет. Задаются вопросом, почему же я решила остаться в школе, если могла быть с ним? Думаю, мы могли бы уже быть женаты и стать родителями. Кому нужны эти ЖАБА?

— Люди действительно спрашивают тебя об этом? — мягко спросил Малфой.

— Вот почему я решила вернуться. Потому что его здесь нет. Мне лучше оставаться там, где его не будет. Мне нужно хотя бы раз сосредоточиться на собственной жизни, если я справлюсь с этим здесь, то справлюсь где угодно. Поэтому я одна, — Джинни откинулась на спинку кресла, поражаясь самой себе, удивляясь, что, наконец, высказала вслух вещи, которые долгое время пыталась скрыть ото всех. Но еще более поразительным оказалось то, что она высказала все это именно Малфою.

— Мне совершенно не интересен чудо-мальчик. Только ты, поэтому сегодня у тебя удачный день.

— Э-м, да, — скривилась Джинни, закатив глаза. — Я же везучая? — она поджала ноги под себя, задрав мантию и стараясь не слишком краснеть из-за своего эмоционального всплеска.

— Ты не должна носить мантию, — сказал Малфой так, будто она только что не использовала его в качестве своего личного дневника. — Мы не на уроке.

— Мне нормально, — повела плечом Джинни.

— Первый вопрос, — сказал Драко, делая большой глоток из бутылки. — Почему ты рисуешь обнаженную натуру?

Джинни посмотрела на бутылку в своих руках и поднесла ее к губам, прежде чем ответить:

— А почему нет? — с вызовом вскинув голову, ответила она. — Человеческое тело — это искусство.

Малфой коротко кивнул, словно размышляя, стоит ли ей верить:

— Разве ты не встречалась со всеми этими парнями?

— Да. Но не в тот момент, когда рисовала их, я нарисовала их в прошлом году.

— Они просто позировали тебе?

Джинни кивнула, сделав еще один глоток сладкого напитка.

— Нам было нужно что-то… это было больше похоже на побег. Я нуждалась в творчестве.

На мгновение на лице Драко отразилась боль:

— Наверное.

— Следующий вопрос, — сказала она, махнув рукой и желая побыстрее покончить с допросом.

— Почему их? — тон его голоса был ровным и сдержанным, но Джинни уловила в нем некую напряженность.

С недоверием разглядывая Малфоя, она сделала еще один глоток из своей бутылки.

— Ну, а кого еще я могла попросить? Мне комфортно с ними. Им комфортно со мной, — следующий вопрос легко можно было предугадать по выражению его лица: брови сошлись на переносице, губы сжались в ниточку. Этот вопрос не удивил ее, больше удивило то, что она смогла прочесть эмоции по его лицу. Драко Малфой был экспертом в плане контроля над эмоциями. — Давай, — сказала Джинни, словно ей было все равно. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить.

Драко посмотрел на нее, его взгляд медленно прошелся по всему ее телу, остановился на ногах, будто ему было известно, какая на ней одежда под мантией.

— Ты попросила их позировать, потому что спала с ними?

Джинни невольно улыбнулась:

— Это совершенно не твое дело, знаешь ли. Но я хочу получить свой рисунок назад, поэтому отвечу тебе. Нет, я никогда не спала ни с кем из них, — она рассмеялась, чувствуя себя немного глупо и самую малость игриво. — Что касается…

— Я не спрашивал о нем, — усмехнулся Малфой. — Я не хочу об этом знать.

— Да, ты не спрашивал, — кивнула Джинни, допивая содержимое бутылки. — Я знаю, о чем ты думаешь, глядя на меня. Ты, возможно, даже хочешь меня, но, разумеется, ты никогда не захочешь быть вторым после Гарри, — но как только она произнесла это, то поняла, что была неправа.

Одна из бровей Малфоя взметнулась так высоко, что казалось, это должно причинять ему боль.

— Мне плевать на Поттера. То, что он жив, ничего не значит для меня. Я рад, что Темный Лорд мертв. Поэтому не произноси больше его имени, — он окинул ее взглядом. — По-моему, ты чувствуешь к нему то же, что я. Еще, возможно, тебе не стоит пить так быстро.

— А тебе, возможно, не стоит брать то, что тебе не принадлежит, — вымолвила Джинни, удивляясь его проницательности.

— ТушЕ, — его губы растянулись в хитрой улыбке. — Выпьешь еще?

— Ты пытаешься меня напоить?

— Возможно. Это кажется самым быстрым и самым неопасным способом узнать тебя.

— Мы не узнаем друг друга. Это допрос, — заявила Джинни, беря вторую бутылку, которую он ей протянул.

Малфой тоже покончил с предыдущей и сразу же открыл еще одну:

— Ты, вроде, не возражаешь.

— Зачем ты хочешь узнать меня получше? — спросила Джинни, обводя пальчиком горлышко бутылки. Она подозревала, что этот разговор состоялся лишь из-за того, что Малфой хотел получить информацию о Гарри или просто навредить ей. — Я думаю, мы ни разу по-настоящему не разговаривали друг с другом за все годы.

— Я думаю, мы обменивались едкими комментариями пару раз.

— Согласна, — кивнула Джинни, рассмеявшись. — Ну, кроме этого. И хватит игнорировать мой вопрос.

— Полагаю, сейчас я задаю вопросы.

— У тебя хорошо получается. Но я не забыла свой вопрос. Поэтому отвечай.

Малфой долгое время смотрел на свою бутылку, будто это самая захватывающая вещь, которую он видел в жизни, а затем перевел взгляд на Джинни:

— Почему бы мне не хотеть узнать тебя? Сейчас ты — единственный интересный человек в этом замке.

Если бы Джинни не знала его столько лет, то сказала бы, что в выражении его лица сквозили страсть или вожделение. Такие слова можно было прочитать в романтической повести. Разумеется, Драко Малфой не пойдет на такой глупый ход ради нее.

— Я? — она чуть не рассмеялась в голос из-за своих мыслей и покачала головой. — Полагаю, ты считаешь себя самым интересным человеком, которого знаешь.

— Да, я интересный, — надменно произнес Малфой. — Но иногда полезно узнать и других интересных людей.

— Почему ты вернулся в школу в этом году?

— А ты почему?

— Потому что это мой последний курс, — спокойно произнесла Джинни. — Но не так уж много слизеринцев вернулось, чтобы сдать экзамены. Только ты и пара других.

— Как еще я мог сдать ЖАБА?

— Нанять частного репетитора, как сделали другие слизеринцы, — теперь Джинни чувствовала, что немного перебрала, алкоголь оказывал влияние на ее речь, мысли и даже движения. Все теперь казалось более забавным и немного менее реальным.

— Ты не так говорила чуть раньше. Не из-за того, что это твой последний курс, — мягко напомнил Драко.

Она тяжело сглотнула, понимая, что больше не испытывает ни грусти, ни злости по отношению к Гарри. Просто усталость, а еще, возможно, чувствует себя немного глупой. Но она была уверена, что эти чувства скоро исчезнут.

— Если мама не будет дышать мне в спину и постоянно спрашивать как у нас с ним дела… Я, в любом случае, хотела окончить последний курс, но как только узнала, что он не поедет, то сразу поняла, что обязательно вернусь в школу сама. Здесь мне не нужно постоянно избегать его, — Джинни подняла глаза, встретив его взгляд. — Я думала, ты не хочешь говорить о нем.

— Не хочу. Я хочу поговорить о тебе.

Она усмехнулась, зная, что в ней говорит алкоголь:

— К твоему сожалению, большая часть ответов на твои вопросы включают его.

— Тогда давай не будем о нем говорить, — просто предложил Малфой.

Такое случилось впервые. Хотя Джинни и не поверила ему до конца, но все же было приятно узнать, что кому-то не интересна история их с Гарри отношений. Куда бы она ни шла этим летом, везде слышала одно и то же, казалось, все просто обязаны спросить ее о нем.

— У тебя красивые ноги, — медленно произнес Малфой. — Не понимаю, почему ты их прячешь. Тебе следует носить больше юбок.

Джинни проследила за его взглядом, заметив, что нижняя часть ее мантии распахнулась. Было не особо много видно, но выражение его лица заставило ее покраснеть.

— Хорошо, Малфой.

— Меня зовут Драко. Можешь называть меня по имени в любое время.

Тихий, глубокий звук его голоса заставил ее покраснеть еще сильнее, поэтому Джинни одернула мантию, готовая натянуть ее по самые икры. Их глаза встретились, и на мгновение она подумала, что абсолютно ничего не знает о Драко Малфое. Вообще ничего. Джинни, наконец, смогла снова двигаться, посильнее закутавшись в мантию и стараясь не ерзать на месте слишком нервозно:

— У тебя есть… э-м-м-м… ко мне еще какие-то вопросы?

Казалось, он смотрел на нее целую вечность, Джинни постаралась не выдать своего волнения.

Она начала мысленно перечислять все названия ингредиентов для зелий, которые знала, но у нее не особо получалось, поэтому Джинни перешла на редких магических существ, но это тоже не сильно-то помогло. Она снова поднесла бутылку к губам, и отпила быстрее, чем хотела.

Джинни не нравилось, что Малфой смотрит на нее, будто завороженный. Будто у него был секрет или, возможно, ему было известно что-то о ней, о чем он не собирался рассказывать. Светлая челка падала ему на глаза, и было трудно угадать, о чем он думает, и Джинни вдруг поймала себя на мысли о том, что же случилось с безупречно ухоженным парнем, которым он всегда был. Малфой больше не носил те ужасные черные костюмы, делающие его еще больше похожим на своего отца. Теперь он выглядел почти как нормальный человек: в джинсах (которые наверняка стоили баснословно дорого) и футболке с гербом Фолмаусовских Соколов. Почти, но не совсем. Джинни не была уверена, может ли Драко в принципе выглядеть нормальным с его-то бледной кожей, которую можно было назвать скорее прозрачной, и глазами цвета серебра. Он был настоящей занозой в заднице. А она продолжала сидеть в его комнате, да еще и пьяная, и пытаться вернуть свой рисунок.

— Если у тебя больше нет вопросов, тогда я пошла, — заявила Джинни, нарушив тишину, в которой лишь поленья тихо потрескивали в камине. — Уже наступил комендантский час.

— Тебя могут поймать, — спокойно сообщил Малфой. — Филч не отдыхает в праздники.

Джинни не смогла сдержать нервный смешок:

— Отдай мне рисунок, Малфой. То есть Драко, — она одним махом допила остатки напитка и с громким звуком поставила бутылку на стол между ними.

— Хорошо, — напряженно кивнул он. — Можешь взять его. Последний вопрос.

— Ладно, — протянула Джинни, чувствуя облегчение. — Какой?

— Поцелуешь меня?