Кузены (гет)

Холл, ступеньки вниз, ступеньки вверх, коридор, многочисленные двери, очередные ступеньки, деревянная обшивка стен, портреты, двери, слуховое окно, вновь ступеньки, чердак. Дом большой и стоило беспокоиться не столько о том, что неизвестно, чего можно ожидать за поворотом, сколько о том, что известно — и возможности этого «известно» довольно широки.

Тонкс придавала здесь волосам малиновый цвет, немного наперекор всем тем изображениям надутых предков (каждый портрет в галерее стоил достаточно, чтобы Люпину хватило на несколько месяцев, если не лет). Если бы у неё хватило храбрости, она приукрасила и изменила бы нарочитые позы, прически, напыщенные мины — извлекла бы своим талантом их из потемневшего от старости забытья масляных красок — но боялась, потому что знала, что в этом доме кроется нечто более страшное и грозное, чем тот чёрный ручеек крови, который иногда проявляется через неё и Сириуса. Поэтому она проходила коридоры быстрым шагом, на лестнице шагала через несколько ступеней сразу, украдкой оглядывалась через плечо (если быть честной, ожидая, что увидит какой-то тёмный силуэт в дверях или гротескно искажённое лицо прямо за собой), а дверь в ярко освещённую, тёплую кухню всегда открывала с тихим облегчением.

Они снова играли в подрывного дурака, как школьники, и Сириус — преследуемый — сидел перед Кингсли — преследователем. Тонкс всегда страшно забавляло это, хотя она знала, что погоня притворна: у Кингсли странное чувство юмора, но все его подчиненные действительно поверили, будто Блэк в Тибете. Тонкс не могла утверждать, что Сириус не убийца, ведь это не было бы правдой — это в их семье, в их крови, а Муди рассказывал ей, как действовал прежний Орден — но Сириус смешил её, так или иначе.

Когда Тонкс вошла на кухню, Сириус выиграл, а Билл Уизли разочарованно упал в кресло.

— Ха! — прорычал триумфально Блэк, отбрасывая волосы с лица. — Получай, Уизли!

Словно в подтверждение его слов, карты Билла с грохотом взорвались. Кингсли украдкой скинул остатки своих под стол. Билл хлопнул ладонью по лбу.

— Мухлюешь, Блэк.

Сириус сгребал выигранные сикли.

— Нюхни Снейпа, Уизли!

Тонкс закрыла дверь, недоверчиво покрутив головой — ей уже представилось, как тот бледный вампир появляется в дверях и ледяным голосом отвечает: «Соси, Блэк» или «Может, поищешь блох у Люпина», или что-то подобное. У Сириуса порой совсем не было воображения. А если и было, то творило ужасные вещи.

— Присоединяйся, кузина, — Блэк пригласил её к столу широким жестом и усадил между собой и Ремусом. — Вместе устроим этим задницам вечер в стиле барокко.

— Тёмную ночь Средневековья, — со смирением в голосе поправил его Люпин.