Эндшпиль (гет)

Ноябрь 1999 года

Она никогда не бывала здесь, но об этом месте слышала от отца. Он пугал ее историями о девочке, заблудившейся в Отделе тайн, и о мальчике, повстречавшем невыразимца в темном коридоре. Разумеется, ничего реального в этих россказнях не было. Страшные сказки, выдуманные Сигнусом Блэком, чтобы угомонить трех непоседливых дочерей хотя бы на полчаса. Когда было особенно жутко, Нарцисса пряталась под одеяло с головой или прижималась к старшей сестре в поисках защиты.

Она выросла и воочию убедилась, что у отца была не в меру развитая фантазия. Теперь Нарцисса жила под одной крышей с сотрудником Отдела тайн, он приходил домой не позже восьми — живой и здоровый. Одно она могла сказать точно: быть замужем за невыразимцем не страшнее, чем выйти за Пожирателя смерти, и, как оказалось на деле, намного безопаснее. С Солом Крокером жизнь вошла в правильное русло, потянулись обычные будни, о которых она мечтала все последние годы. Не в пример себе юной.

Двадцать лет назад казалось ужасно скучным выйти замуж за министерского чиновника, прожить жизнь в тени мужа: вышивать, шить, вязать, покупать дорогие наряды, воспитывать сына в тишине и покое старого поместья. Тогда ей хотелось приключений, страсти, всепоглощающей любви, жертвенности, хотелось эмоций, чтобы пить жизнь большими глотками, не жалеть ни минуты о прожитых мгновениях.

Глупая девчонка! Истинное счастье не в этом… Истинное счастье в безопасности, в спокойном сне, в послушном сыне, которым можно гордиться. Теперь она это знает.

По Отделу тайн блуждал ветер, забирался под мантию, ерошил волосы. Нарцисса поёжилась.

— Ситуация поистине серьезная… вы понимаете… не представляю. — Обрывистые фразы время от времени долетали до нее из соседнего зала, где её супруг в компании невыразимцев обсуждал рабочие дела. Он ушел туда около часа назад, а споры все продолжались. Нарцисса предпочитала не слушать, стараясь сосредоточиться на одном…

Арка Смерти.

От монументального сооружения в самом центре прямоугольного зала веяло холодом. Нарцисса сидела на одной из каменных скамей, образующих круг, словно в древнем Колизее. Трибуны, резные колонны по обеим сторонам от входа — казалось, будто много лет назад сюда приходили толпы зрителей, чтобы созерцать некое действо. Какое именно — Нарцисса не представляла.

Когда появился Зал Смерти и какую функцию выполняла Арка, простые обыватели не знали. Нарциссе казалось, что даже невыразимцы не смогли бы объяснить, почему это сооружение все еще здесь. Сол поговаривал, — в шутку или взаправду? — что вокруг Арки когда-то строилось Министерство. Нарцисса понимала, что секреты Отдела тайн любой невыразимец унесет с собой в могилу, потому расспрашивать не стала.

Может быть, раньше Арка и внушала ужас, но за сотни лет превратилась в груду камней, рассыпающихся от старости. Темную ткань, занавешивающую проем, Сол снял по просьбе Нарциссы. Теперь через Арку были видны каменные скамьи напротив, массивная дверь и черные стены Отдела тайн.

За последние месяцы она прочла о Зале Смерти всё, до чего позволяла дотянуться бумага, подписанная Солом. Брала книги в библиотеке Министерства и тратила недели на поиски истины. В основном попадались краткие описания Арки, свидетельства невыразимцев или сотрудников Министерства. Кто-то слышал голоса и плач. Кому-то казалось, что в Арке пространство искривляется и, если долго присматриваться, то можно увидеть самого себя, как в зеркале.

Нарцисса долго вглядывалась в пустоту, обрамленную каменными барельефами, но ничего не видела.

…Удивительно, насколько в мире всё взаимосвязано. Капли сливаются в ручьи, ручьи втекают в реки, реки впадают в океан. А люди вокруг — как песчинки на бесконечном пляже. Какова вероятность, что две песчинки встретятся? Как узнать, какие песчинки унесет бурным потоком в море, а какие так и останутся калиться на солнце?

В её жизни всё было решено с рождения. Оставалось лишь плыть в потоке, ожидая, куда он вынесет. Маленькая Нарцисса еще толком не научилась держать голову, а Сигнус Блэк уже топтался на пороге поместья Лестрейнджей. Ему казалось правильным выдать старшую дочь Беллатрикс замуж за Рудольфуса, а младшую — за второго сына Лестрейнджей, Рабастана, и тем самым установить крепкие отношения с известной чистокровной семьей Британии. С детства Нарцисса знала, что станет миссис Лестрейндж, с детства готовилась именно к этому. Только она не предполагала, что бурный поток жизни принесет ее к другому берегу. Ей и в голову прийти не могло, что жизнь, которая должна была стать самой скучной на свете, окажется чередой случайностей и совпадений. Нарцисса и не заметила, в какой момент свернула не туда, кардинально изменив планы отца.

Он очень баловал Нарциссу. Еще бы! Младшая дочь, любимая. Отец покупал ей лучшие платья и шляпки, а стоило Нарциссе пораниться или получить от Беллатрикс или Андромеды очередной подзатыльник, сажал на колени и шептал: «Ты когда-нибудь видела плачущую королеву? Вот и ты не плачь». Нарцисса ставила знак равенства между словами «королева» и «ты», вытирала слезы и задирала носик. Она — королева, а королева должна заботиться о репутации, о семье, у королевы есть долг.

Так она и жила придуманными историями, с верой в особое предназначение. Пока не совершила нечто порочащее её, попирающее идеалы, которые с таким усердием прививал ей отец. Она изменила своему жениху, Рабастану Лестрейнджу, за пару месяцев до свадьбы. И не просто изменила… Она два месяца встречалась с другим у него за спиной.

Какой был скандал! Больше всего на свете Нарцисса боялась, что отец не поймет, что выжжет с фамильного гобелена ее имя. Но Сигнус Блэк перенес разрыв помолвки стойко и смог обернуть ситуацию в свою пользу. Еще бы, ведь Малфои были на ступеньку выше и на пару миллионов богаче Лестрейнджей, так что игра стоила свеч.

Вот поэтому двадцать лет назад она вышла замуж за Люциуса Малфоя — самого завидного холостяка в магической Британии. Три недели об этом кричали все светские хроники Европы. А Нарцисса… Она просто влюбилась до умопомрачения в его колючий взгляд, светлые волосы и усмешку, которую по наивности принимала за улыбку.

Всё начиналось как игра и завершилось ее проигрышем.

Супруг изменял, врал, проводил ночи напролет в компании Пожирателей смерти, возвращался дурно пахнущий чужими духами, пьяный, нездорово бледный или слишком возбужденный. Каким-то невероятным образом ему удалось убедить Нарциссу в том, что в магическом мире так ведут себя все мужчины. И другие женщины его не интересуют. Он лишь пытается занять высокое положение в магическом обществе, а измены, взятки, обман и махинации, посещение самых злачных мест в магическом Лондоне — всего лишь элементы плана.

Аферы, аферы, аферы… И почему она столько лет терпела? Почему верила его словам, шла за ним в огонь и воду?

Люциус был богат, хорош собой и чертовски опасен. Его боялись, уважали и ненавидели. И лишь она одна его любила. Сколько воды утекло с тех пор? Сколько всего было в жизни — страшного, жуткого, мучительного… Ночи без сна, старившие её с каждой минутой. Лежа на шелковых простынях в пустом поместье, Нарцисса думала лишь о том, насколько богатство, слава и власть, что прилагались к громкой фамилии Малфой, бессильны против смерти. Тогда-то она начала мечтать о спокойствии, о тихой семейной жизни без Лорда и полуночных гаданий: вернется или нет? А если его имя окажется в том длинном списке, что публикует «Пророк» каждое утро? Люциус поддерживал идеи Темного Лорда, Нарцисса поддерживала мужа, а значит, поддерживала догмат чистой крови.

Но когда Темный Лорд исчез, Нарцисса достала из погреба самое дорогое вино и устроила праздник. Домовики приготовили ужин, а Люциус впервые за три года принес ей цветы.

Да только счастье не могло длиться вечно, Нарцисса всегда очень тонко чувствовала будущее. Лорд вернулся, а Драко — ее маленький Драко — стал Пожирателем смерти. Вторая черная метка, доставшаяся ей, на сей раз еще ближе к сердцу. На нее поглядывали с опаской, говорили за спиной: «Вот змея… Не любит же. Муж в тюрьме, а ей всё равно». Нарциссе было не всё равно, но она делала то, что умела лучше всего — держала голову высоко поднятой, не позволяла гордой фамилии упасть в грязь.

Потом была битва за Хогвартс. Нарцисса солгала Темному Лорду, рискнула всем и пошла против фамилии. Потому что в тот момент вдруг осознала, что никакая она не королева, она — мать. А остальное просто не имеет значения.

Им в спины бросали колючее «трусы», «предатели», но Нарцисса не слушала.

Когда закончилась битва, они попытались влиться в ряды победителей. В полуразрушенном Хогвартсе на них смотрели с презрением. Пришлось вернуться в родовое поместье и ждать, когда же нагрянут гости: Аврорат, министр, Пожиратели, сам Гарри Поттер — ничего бы не удивило их тогда.

Было безумно страшно. Нарцисса понимала: это еще не конец, и ждала следующего хода. Сердце подсказывало, что нужно бежать в Болгарию к тётке, скрыться в лесах, увезти свою семью подальше от дома, чтобы спасти от наказания. Нарцисса держалась из последних сил, потому что точно знала: супруг ее не поддержит.

Никто не пришел.

Все последние годы Нарцисса жила с надеждой, что когда-нибудь Лорд сгинет навсегда и всё изменится. Ей казалось, что муж начнет уделять больше времени семье, вернется к бизнесу, сын пойдет по его стопам. Только Люциус не унимался. Безвылазно сидя в Малфой-мэноре, он строил планы на будущее. Спокойная жизнь в его расчеты явно не входила. Он надеялся убедить министра в их расположении к магглорожденным, предлагал разработать закон о равноправии. Её муж, который никогда не использовал слово «магглорожденные», презирал «грязнокровок» и морщился при одном упоминании, словно те дурно пахли, теперь уверял, что готов на всё, лишь бы устроить их жизнь. Человек, которого Нарцисса боготворила, за которым молча следовала, вдруг изменил собственное мнение, сломался не от страха перед Лордом (это она была готова простить), а потому что так было выгоднее.

Он вдруг показался настолько жалким, что голова закружилась от отвращения, и её едва не стошнило. Нарцисса осознала, что придумала себе идеального мужчину и закрыла глаза на все недостатки, бездумно превращая их в достоинства. Она обелила его, превратила в идола, вознесла на пьедестал и шла за ним, потеряв саму себя. Только Люциус оказался конформистом и трусом. Приспосабливаться всегда и во всем — вот его реакция на меняющуюся реальность.

Он был готов на всё ради выживания, каждый его ход не был случаен. Люциус словно знал заранее, кем станет, что сделает, где состарится… Он распланировал их любовь так же, как потом — свою службу у Лорда, от начала и до ухода с поля боя.

— Ты рисковала, когда соврала Темному Лорду. Запомни раз и навсегда: все свои решения ты должна обсуждать со мной. Всегда. — Эта фраза стала последней каплей.

Тот, кто раньше казался ей хищником, в одно мгновение превратился в падальщика. И все эти годы он пытался ею управлять — довлел над ней, будто кукольник над марионеткой.

«Никто и никогда не указывал Блэкам, что делать, — твердил отец. — Ты королева, Нарцисса, а королева всегда поступает правильно».

…Люциус принял её решение о разводе молча. Спокойно подписал бумаги, пообещал отдать что угодно, но не поместье. Обещание прозвучало как просьба. И Нарцисса долго смотрела ему в глаза, надеясь увидеть там искренность. Люциус Малфой не может продать или разделить родовое поместье, потому что это его дом, он вырос там и любит это место. Вот что она хотела найти. Но наткнулась на колючий взгляд и кривую ухмылку интригана. И как можно было не замечать этого раньше?

Документы Нарцисса подписала не раздумывая, и в тот же день в Министерстве столкнулась с Солом Крокером — невыразимцем. Он показался ей спокойным, уравновешенным, он не тянул её в аферы, был обходителен и улыбался искренне. Он влюбился в нее, и это было заметно. Нарцисса вновь почувствовала себя королевой.

Она переехала к Солу через месяц, стараясь поскорее выбросить из своей жизни всё, связанное с Малфоем. Разумеется, она думала о сыне. Больше всего боялась, что после развода Драко отдалится, но ошиблась: он частенько заглядывал к ней, рассказывал о бизнесе, об Астории. Драко налаживал собственную жизнь в Малфой-мэноре…

…Но никогда не говорил об отце. А она не спрашивала, просто не хотела знать. Это был запрет на информацию, который Нарцисса установила сама, потому что понимала: скажи он хоть что-то о здоровье отца или обмолвись, что Люциусу плохо без нее — и она сорвется. Будет думать о нем ночи напролет, не сможет есть и спать, и непонятно, чем всё это закончится. Ясно было лишь одно: Люциус Малфой не заслужил больше ни единой жертвы с её стороны.

С Солом они поженились перед Рождеством, церемония была тихая. Да и какая могла быть свадьба, когда ей уже за сорок. Вновь надеть белое платье Нарцисса была не готова. У Сола был взрослый сын, у нее тоже. Потому Нарцисса была в голубом, Сол — в черном. Всю ночь перед свадьбой она представляла, что Люциус всё-таки явится, что напьется до зеленых пикси, устроит скандал, попросит её вернуться или утащит в поместье под Империусом. Нарцисса не сомкнула глаз до утра, зато была готова ко всему. Она распланировала свои действия на любой случай, но Люциус не пришел. Лишь к вечеру прилетела сова с поздравительной открыткой. Сухие слова, выведенные ровным красивым почерком: «Поздравляю с днем свадьбы. Будь счастлива. Люциус Малфой».

Нарцисса вглядывалась в буквы до рези в глазах, пыталась найти хоть какое-то свидетельство того, что его рука дрогнула. Идеально белое полотно открытки, пара голубей на обороте — зацепиться было не за что.

Вечером, когда супруг уснул, Нарцисса спустилась в гостиную, разожгла камин и спалила в нем всё, что еще оставалось от прошлой жизни: колдографии, подарки Люциуса, записки, признания (настолько сухие, что теперь ей казалось, будто он писал их по шаблону) — всё, что мог поглотить огонь. Точка была поставлена, и на следующее утро она проснулась счастливой. Так продолжалось шесть месяцев и двенадцать дней.

А потом пришел Северус Снейп.

Они сидели в Большом зале Хогвартса. Вокруг не было ни души.

— Он умирает, — сказал Северус.

Пустой стол Слизерина казался Нарциссе бесконечно длинным.

— Кто?

— Люциус.

Северус не сводил с неё глаз. Кажется, был день святого Валентина, потому что над столами парили свечи в виде сердец, на стенах были развешаны до отвращения розовые банты и золотые колокольчики. Точно такие же позвякивали от легкого сквозняка на стенах бальной залы Министерства магии двадцать лет назад.

— Зачем ты так говоришь?

— Потому что я вижу, Нарцисса. Он умрет.

Нарцисса собрала волю в кулак и взглянула на него снова.

— Он болен?

— Он здоров.

— Его хотят убить?

— Он в безопасности.

Этот диалог начинал напоминать игру в Плюй-камни.

— Тогда почему он должен умереть?

— Он так хочет.

Нарцисса вздрогнула и поежилась. Ветерок затушил одну из свечей, и она упала, рассыпаясь по полу бледно-желтыми крошками.

— Собирается покончить с собой?

— Да.

— Ему плохо?

— Он счастлив. Устраивает приемы, веселится, как в юности, много пьет.

— Тогда зачем ему?..

— Он не может страдать. Не умеет. Все это веселье настолько наиграно… Словно пир во время чумы.

— Я не вернусь. Он сам поставил точку.

— А он и не попросит. Он думает, что точку поставила ты.

На Северусе была всё та же профессорская мантия, только профессора никогда не сидели за школьным столом.

— Что мне делать?

— Я не знаю.

— Тогда зачем ты пришел? — Нарцисса не выдержала, поднялась и сжала в руках палочку. — Зачем? Я не хочу ничего о нем знать.

— Ты злишься?

— Да.

— И он злится.

— Злится? Из-за чего? Он должен злиться лишь на себя.

Северус принялся разглядывать звездное небо на зачарованном потолке.

— Как думаешь, Сириус сегодня виден?

— Звезда?

Северус промолчал, лишь покачал головой.

— Она самая яркая на небе, столько легенд, историй с ней связано…

— При чем здесь… — прошептала Нарцисса и закусила губу, вспоминая о брате. Она не думала о нем уже несколько лет. Вспомнить о Сириусе Блэке сейчас? Какое это вообще может иметь значение?

— Ты что-нибудь слышала о созвездии Павлин? Нет? И я. О нем нет ни одной истории. Его словно забыли. А ведь в этом созвездии семьдесят девять небольших звезд, его видно в Южном полушарии. А Сириус — всего лишь одна яркая звезда, но о нем так много говорят, и ты...

Нарцисса подняла глаза.

— …и ты обвинила мужа в убийстве Сириуса Блэка, хоть и прекрасно знала, кто толкнул его в Арку. Люциус не сомневался ни секунды, когда ставил подпись на бумагах о разводе. Он был уверен, что ты всю жизнь по-настоящему любила лишь одного мужчину. И это был не он…

Вина навалилась на плечи удушающим грузом, и Нарцисса проснулась.

Она вздохнула и поправила платье. В Отделе тайн ничем не пахло. Это было неестественным и почему-то пугало.