Сказка о доме (джен)

— Но сэр, я не понимаю! — воскликнула Гермиона, и профессор Люпин смешливо поднял бровь. — Тролль же напал на нас, сэр! Почему пострадал профессор Квиррел, если просто его искал?

Раздался дружный вздох. Студенты разделились на два лагеря: одни считали Гарри, Рона и Гермиону сразившимися с троллем героями, вторые им не верили и упорно утверждали, что профессора появились раньше, чем уверяли Рон и Гермиона. Последние также считали, что первогодки просто чванятся, и, понятно, любое упоминание о тролле от Гермионы или, еще хуже, Рона, воспринималось как похвальба.

— Как вам уже объяснили, когда профессор разбирался с троллем, произошла неприятность. И сегодня мы поговорим о… — продолжил Люпин.

— Но тролль был без сознания! Я видела, как вы его оглушили! — возразила Гермиона, на которую тут же зашикали.

Гарри прикрыл глаза. Он все еще был слаб, хотя и уверял в обратном, чтобы выбраться из больничного крыла. Там он чувствовал себя, как птичка в клетке, словно пропускает все на свете. Он потер виски и на мгновение отвлекся от разворачивающегося на уроке Защиты от темных искусств обсуждения.

— Гарри? — раздалось прямо у него над головой. Гарри вздрогнул и поднял взгляд: перед его партой стоял Люпин. — Все хорошо? Тебе не нужно в больничное крыло?

Гарри моргнул. Почему Люпин постоянно звал его по имени? Впрочем, не то чтобы ему хотелось знать ответ. Люпин отчего-то страшно пугал его. К тому же все еще не выяснилось, зачем он крался ночью по замку и к кому тогда приходил.

— А-а, нет, все нормально, сэр… — тихо ответил Гарри и с мольбой покосился на Гермиону. Но на ее лице появилось выражение тревоги. А этот подозрительный замещающий профессор кивнул и продолжил лекцию о похожих на фей существах. Гарри не слушал.

— По-моему, он классный, — позже сказал Невилл, когда они вчетвером сидели вокруг маленького столика в гриффиндорской гостиной. — Жалко только, что он больше не будет преподавать зелья, — нервно добавил он, и Гарри не мог его винить. С Люпином Невилл не стал понимать зелья лучше, но меньше расстраивался, чем со Снейпом, который постоянно указывал на его бездарность. К тому же Люпин не возражал, чтобы Невиллу помогала Гермиона, и на уроках, для разнообразия, за это время ничего ни разу не взорвалось, а котлы не плавились.

Вскоре Невилл убежал: вслед за двумя шестикурсниками пытался выбраться из гостиной Тревор.

— Гарри, все нормально? — спросил Рон. — Говорят, пока ты был в больничном крыле, вернулся Снейп, ты знал?

— Ч-ш-ш! Рон! Сомневаюсь, что Гарри хорошо себя чувствует, — одернула его Гермиона.

— Ничего. Просто… Я запутался, вот и все. Этот Люпин… вам он как… нравится? — осторожно спросил Гарри.

Рон громко высказался в защиту нового профессора и сунул в рот шоколадную лягушку.

— Пожалуй, — задумчиво ответила Гермиона, хотя было видно, что ее разрывает между привычкой говорить о преподавателях только с уважением и неприязнью к человеку, который что-то от нее утаивает.

Утром два дня спустя Гарри и Рон проснулись самыми последними.

— Черт, Гарри! Мы проспали завтрак! — в голосе Рона в равной степени смешались печаль и страх. — Давай, быстрее!

Гарри со стоном вылез из кровати. Ему никогда не нравилось резко просыпаться, особенно если не хватало времени спокойно собраться и позавтракать. Есть люди, которые с легкостью обходятся без завтрака, и Гарри за годы мастерски освоил этот навык. Но это не значило, что он бы отказался поесть. Они оба оделись, как метеоры, и рванули из башни.

У Рона энергии оказалось больше, но Гарри, хоть и задыхался, старался не отставать. Рон обернулся и закричал:

— Гарри, давай! МакГонагалл нас уб… Арх!

Гарри поднял взгляд как раз вовремя — Рон в кого-то врезался и плюхнулся на задницу. Гарри резко остановился, чуть не упав: ноги на каменном полу скользили.

— Мистер Уизли, — протянул знакомый голос. — О, и мистер Поттер. — Гарри попытался что-то ответить сквозь кашель, но Снейп лишь изогнул бровь и продолжил: — Школьные правила для вас слишком сложные? Или, может быть, вы носитесь по коридорам, потому что для вас сделают исключение?

— Профессор, мы опаздываем на… — начал было защищаться Рон.

— А, ну разумеется! И вы, по своей нажитой за одиннадцать лет неисчерпаемой мудрости, решили, что можете исправить одно нарушение правил другим нарушением? Встаньте! — насмешливо прикрикнул Снейп, а когда Рон завозился, нетерпеливо вздернул его за руку на ноги.

— Северус, я уверен, не произошло ничего страшного, — довольно-таки жизнерадостно произнес вдруг откуда-то появившийся профессор Люпин.

— Не нужно никого спасать, Люпин, — фыркнул Снейп. — Советую заниматься своими — или что там у вас — делами.

— Гарри, все хорошо? — Люпин, не обращая на Снейпа ни малейшего внимания, повернулся к Гарри, который только-только отдышался. При звуке имени Гарри лицо Снейпа стало кислым. Он выпустил руку Рона и подошел ближе.

— Эта пустая голова по-прежнему у него на плечах, так что, как я и говорил…

— Ты что-то бледноват, — мягко продолжил Люпин, все еще будто не слыша Снейпа. Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но вдруг почувствовал, как его плечо обхватили длинные пальцы.

— Если ему нехорошо, то в больничное крыло отведу его, само собой разумеется, я, — прошипел Снейп. Вот теперь Люпин повернулся к нему, и их взгляды встретились. Гарри умоляюще посмотрел на Рона, но тот лишь таращился на них круглыми глазами.

— Северус, уж точно… — снова начал Люпин с чуть большим нажимом в голосе.

— Я в порядке! — неожиданно воскликнул Гарри. — Мы просто опаздываем на трансфигурацию!

— Разумеется, — кивнул профессор Люпин. — Хотите, мальчики, я вас провожу? Не сомневаюсь, Минерва отнесется с пониманием, если…

— Хотя мне неоднократно случалось наблюдать обратное, — перебил его Снейп, — я уверен, они способны самостоятельно добраться до кабинета. При условии, разумеется, что на их пути не возникнет препятствий.

— Да, сэр. Простите, — поспешно проговорил Гарри, выкрутился из его захвата и подошел к Рону. Люпин жизнерадостно кивнул, и Снейп взглянул на него так, словно собирался убить. Впрочем, ни у Гарри, ни у Рона не было ни малейшего желания остаться и посмотреть, чем все закончится: они пробормотали извинения и заторопились прочь.

— Черт, Гарри! Что это было, как думаешь? — спросил Рон, когда они уже стояли у двери в кабинет трансфигурации.

— То есть? — неуверенно переспросил Гарри. Он все еще чувствовал, как его плечи почти защитным жестом сжимают руки Снейпа, и его била дрожь. Он совершенно ничего не понимал. Люпин что-то затевает? А Снейп об этом знает? Дверь распахнулась, и в это же мгновение Рон воскликнул:

— Друг! А ведь я врезался в упыря на полной скорости, а он даже не снял баллы!

К концу следующей недели все стали вести себя еще более странно. Гарри даже начал побаиваться уроков по Защите от темных искусств и надеялся, что Квиррел вернется, хотя на его занятиях ему всегда было не по себе. Казалось, куда ни глянь — повсюду профессор Люпин, с ласковой улыбкой и готовностью помочь с любой, по его мнению, проблемой. Снейп же снова начал преподавать зелья, но занятия приняли странный оборот. Целую неделю студенты младших курсов варили зелья исключительно из простых ингредиентов. Поведение Снейпа тоже изменилось: он все еще сыпал едкими замечаниями, но словно читал роль, не больше. Гарри почти все время чувствовал на себе его взгляд. Невилл был рад, потому что хорошо разбирался в ингредиентах растительного происхождения, а Гермиона раздражалась: ей не хватало сложных и интересных задач.

Однажды Гарри, глубоко задумавшись, шел по коридору. Он окончательно запутался и точно знал только одно: он бы отдал все, чтобы мама была рядом. Он одновременно и хотел, и боялся оказаться дома. В его сумке лежало письмо, которое он переписал уже раз сто: стоило начать, как все смятенные чувства изливались на пергамент, и Гарри охватывал страх. Страх не за себя, как казалось бы, а за мать. Какой же он идиот! Испортил все, что только можно! Сидел бы в тот день у себя в комнате!.. Если бы Ифе не нашла его у той картины!.. Тогда все было бы в порядке. Что он наделал…

— Гарри? Можешь уделить мне пару минут? — спросил его кто-то, и Гарри подпрыгнул от неожиданности. Как он оказался у временного кабинета Люпина?

— Э-э-э… — Гарри не успел придумать хорошую отмазку, и профессор провел его в кабинет.

— Присядь, пожалуйста, — кивнул тот, закрывая дверь. В голове у Гарри не было ни одной связной мысли, так что пришлось сесть на стоявший у письменного стола стул. Рукой он сжимал в кармане мантии палочку. Его пронизывала легкая дрожь: он боялся оставаться наедине с незнакомым взрослым.

— Профессор, я… Я нарушил какое-нибудь правило? — тихо спросил Гарри.

— А? О нет, Гарри! Разумеется, нет, — улыбнулся Люпин и сел за стол.

— Тогда… — начал было Гарри.

— Ах, Гарри, — спокойно сказал Люпин, — я знаю, это покажется странным, но я много лет хотел с тобой встретиться. Понимаешь… Я старый друг твоих родителей.

— А? — Гарри впервые с начала разговора посмотрел прямо на Люпина. О чем это он? Его пытаются обмануть? Снейп ведь ненавидит Люпина, так?

— Я учился вместе с Джеймсом и Лили. Мы с твоим отцом, кстати, были лучшими друзьями, — объяснил Люпин.

Ох… У Гарри покраснели щеки. Неужели он только что мысленно назвал отчима отцом? Хотя нет, понял он. Просто сложно было истолковать слова Люпина по-другому, потому что большинство людей до приезда Гарри в Хогвартс подразумевали под его родителями маму и Снейпа.

— Мама никогда не упоминала о вас... сэр, — осторожно ответил Гарри.

Дружелюбная улыбка на лице Люпина не погасла, но его глаза погрустнели.

— Да, я понимал, что так оно, скорее всего, и будет. Боюсь, я был далеко, когда… все произошло, и со мной связались не сразу. А потом, когда я… Но это уже неважно, полагаю. Как себя чувствует твоя мама?

Искренность, с которой Люпин задал вопрос, привела Гарри в тупик — он такого совсем не ожидал. Да и подходящего ответа не было.

— Нормально, сэр, — ответил он. Наверное. И все будет нормально, если он не наломает дров.

— Но сэр, я не понимаю. Если вы дружили, почему к нам не приезжали?

— Я хотел, Гарри, правда, но… тогда это было невозможно. — Гарри прищурился. И где тут логика? Как такое может быть невозможным в течение стольких лет? Разве что… Ах да.

— Это он не позволил вам приехать? — к собственному удивлению вдруг спросил Гарри, но по-настоящему чудно оказалось вот что: Люпин не уточнил, кого он имел в виду.

— Нет, боюсь, не все так просто. Но я надеялся, что смогу с тобой познакомиться. Если, конечно, ты захочешь. Ой, почти забыл. Шоколадку? — Люпин вынул из верхнего ящика стола плитку.

— Э-э, спасибо, — Гарри взял ломтик. С подозрением оглядев его, он откусил и обнаружил, что это обыкновенный молочный шоколад. — Спасибо, профессор.

Гарри окинул быстрым взгляд кабинет, и его поразило, какой он темный и безличный. Складывалось впечатление, что Люпин не привнес ничего своего, кроме книжного шкафа и свечей.

— А вы… — начал Гарри.

— Да?

Гарри сглотнул. Можно ли верить этому человеку?

— А вы вправду знали моего отца? Вы не могли бы мне немножко о нем рассказать? Если вы не против.

Люпин озабоченно вгляделся в его лицо.

— Разумеется… я предполагал… Ты хочешь узнать что-нибудь конкретное?

У Гарри почти невыносимо екнуло сердце, когда он задал единственный возможный вопрос:

— Каким он был?

Когда Гарри был младше, его мало удивляло, что об отце никогда не упоминают. В конце концов, откровенная неприязнь отчима подразумевала, что отец нес ответственность за «несчастный случай», из-за которого погиб сам, а маму травмировало так, что ей даже от разговоров на эту тему становилось физически плохо. Но все, что ему говорили, было лишь попытками завуалировать правду — Гарри не мог бы назвать это полной ложью. Хагрид сказал, что его отец был героем. И чем больше Гарри на этот счет думал, тем больше понимал, что абсолютно ничего не знает об отце. Он догадывался, что похож на него, раз уж между ним и мамой, не считая, понятно, цвета глаз, не было особого сходства. И подумать только: когда-то он считал, что унаследовал темные волосы от Снейпа. Хотя, понятно, ему очень быстро разъяснили — и никто иной, как отчим, — что он ему не сын.

Гарри не сразу осознал, что Люпин так и не ответил. Подняв взгляд, Гарри обнаружил, что тот смотрит на него странным, далеким взглядом.

— Профессор?

Люпин моргнул.

— Ах, да, я… — он снова замолк, словно над чем-то раздумывая. — Я не знал никого смелее твоего отца, Гарри. И он был идеальным лучшим другом. Знаешь, ты очень на него похож!

— Правда? — переспросил Гарри и немного помолчал. — Значит, поэтому вас не любит Снейп? Потому что вы дружили с моим папой? Я знаю, что он не слишком ему нравился, — это было сильное приуменьшение. Гарри прекрасно сознавал, что Снейп отца ненавидит, только совершенно непонятно почему (если не брать во расчет заявлений, что тот был «ничтожеством» и «пижоном»).

— Возможно, — признал Люпин. — Но тебе не стоит об этом беспокоиться. Гарри… Профессор МакГонагалл сообщила, что у тебя не все хорошо дома, и…

После встречи с Хагридом «проблема Ифе» перевернула мир Гарри так быстро, что он не успел нормально переварить новую информацию. И теперь, вопреки совету Люпина, Гарри очень взволновался. Как Снейп посмел все утаить? И почему никто не явился, чтобы рассказать ему? Почему Люпин не пришел раньше? И какое ему дело до его жизни дома сейчас?

— Гарри?.. Гарри, я не хочу тебя расстраивать. Но если тебе захочется поговорить, то я всегда рядом, — продолжил Люпин.

Гарри уставился на него как в первый раз. Внезапно профессор Люпин перестал казаться таким страшным. Гарри охватило странное чувство — то ли потому, что Люпин, по его словам, дружил с его папой, то ли просто оттого, что его не любил Снейп. Внутри заворочалась ярость. Все так несправедливо! Почему это стряслось именно с ним? Гарри захотелось зареветь. Захотелось рассказать Люпину об Ифе, о картине, о том, что мама в одном доме с женщиной, которая — Гарри был уверен — собиралась ее убить. Но он не мог. Просто не мог. Слова застревали в горле; он чувствовал себя беспомощным.

— Я… — заговорил Гарри и шмыгнул носом. — Мне пора.

Он вскочил со стула и бросился к двери. Судя по звуку отодвигающегося стула, Люпин тоже поднялся.

— Гарри! Все хорошо? Я не хотел…

Но Гарри захлопнул дверь, отсекая его голос, и помчался по коридору. Он бежал не в гостиную и не в библиотеку — просто несся, пока не нашел подходящий темный уголок. Спрятавшись в тени, он сжался в комок и затрясся от беззвучных рыданий.

Неизвестно, сколько прошло времени, пока он не вытер глаза в последний раз. Лицо высохло, но глаза были красными, а кожа — натертой. Рукава были испачканы высохшими соплями, потому что Гарри был не из тех, кто носит с собой бумажные платочки. Он поднялся на почти не сгибающихся ногах и впервые ощутил, как сильно проголодался. Который час пробило? Опоздал ли он на ужин? Гарри побрел по коридору, заметив, что за окном уже стемнело. Впрочем, он не знал, во сколько садится солнце в конце ноября. Пойти, что ли, в гриффиндорскую башню? Он устал до изнеможения, и сейчас ему больше всего хотелось свернуться клубочком в кровати.

— Гарри? — голос прозвучал так тихо, что Гарри его едва узнал. Это был почти шепот. Гарри резко обернулся и увидел скрывающуюся в тени высокую фигуру. Снейп шагнул ближе, и когда на него упал отсвет висящей на стене лампы, Гарри поразило, как ужасно отчим выглядит. Он, конечно, плохо выглядел, и когда вернулся в школу, но, по крайней мере, в следующие недели все стало чуть получше. Или Гарри сам это придумал? Сейчас отчим казался откровенно больным. Но тут Гарри осенила вторая мысль: это из-за Снейпа он страдал последние часы, так что сочувствия тот не достоин.

— Гарри, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, пойдем со мной. Быстрее, — произнес Снейп. Но злость, с каждым взглядом поднимающаяся все сильнее, не дала Гарри заметить ни домашнее обращение по имени, ни тот факт, что злой отчим произнес «пожалуйста».

— Нет, — уверенно ответил Гарри. От Снейпа несло, будто он не мылся с неделю.

— Что-что? — переспросил Снейп с явным удивлением.

— Ты меня слышал. Я не хочу с тобой разговаривать, и знаешь что? Я больше вообще никогда не хочу с тобой разговаривать, так что отстань! — на повышенных тонах отрезал Гарри.

— Мистер Поттер, это не просьба, и… — но, даже заговорив профессорским тоном, Снейп не закончил фразу.

— Я сказал: уходи! — закричал Гарри, смаргивая новые слезы.

— Что здесь проис… — внезапно появился из-за угла Люпин. — Гарри! Я тебя искал. Ты… все хорошо?

— Не мог бы ты, пожалуйста, не лезть в чужие дела, Люпин? — насмешливо обратился к нему Снейп.

— Он и мой студент тоже, — удивительно сдержанно парировал Люпин. — Разумеется, у меня есть право интересоваться его здоровьем и следить…

— Что ж, Люпин, а мне он сын, так что не суй сюда свое рыло.

— Нет, не сын! — в гневе крикнул Гарри. — Ты мне не отец, и не делай вид, что хочешь быть им. Меня достало притворяться, так что можешь тоже не прикидываться! Просто уходи! Не хочу никогда тебя видеть!

Снейп, казалось, не мог решить, кого убить — Люпина или Гарри, хотя, судя по внешнему виду, любое усилие могло стать для него последним. Люпин же явно был сбит с толку и не мог решиться, как поступить. Гарри, не обращая на них внимания, развернулся и помчался по коридору к гриффиндорской гостиной.

— Гарри! — закричал вслед Люпин, но он не остановился.

В тот вечер он, не таясь, плакал в спальне. Невилл с Роном сидели с ним на кровати, пока его рыдания не стихли, а остальные мальчики тихо играли в карты, не зная, что тут можно сделать.