Среди руин цветут деревья (джен)

== ЧАСТЬ ВТОРАЯ ==

От автора. ООС курицы :)

Океан безмятежно плескался вокруг простором фиолетовой воды. Дороти вцепилась руками в тонкие фанерные стенки своего импровизированного плота и встала на ноги. Курятник покачивался на воде и чуть кренился под весом стоявшей в углу девочки, однако в целом представлял собой вполне сносное плавучее средство.

— Да… в веселую же ты попала передрягу, Дороти Гейл, — задумчиво произнесла маленькая путешественница, рассматривая окрестности. Конечно, на ее долю выпадали приключения и раньше, она даже побывала однажды в чудесной стране Оз, заброшенная туда свирепым ураганом. Так что на этот раз девочка была готова к трудностям и не теряла присутствия духа. Единственное, о чем она сожалела, так это о том, что некому будет присмотреть за дядюшкой Генри. Но, как бы то ни было, сделанного не воротишь, корабль, плывший в Австралию, уже далеко, а она, Дороти, плывет в курятнике навстречу новым приключениям. Осознав это, Дороти немного приободрилась. Куда бы ни несло ее океанскими течениями, в неведомых краях она встретит добрых людей и, кто знает, возможно, заведет дружбу с диковинными существами — вроде тех, что остались в стране Оз. Девочка поправила высохшие за ночь волосы и, бодро глядя вдаль, запела:

— Белые крылья никогда не устают, они весело несут меня через море…

Было бы здорово обрести сейчас пару белых крыльев и, расправив их, взлететь над фиолетовой водой. Но крыльев у Дороти не было, а потому она раскинула руки, словно стремясь разом обнять бесконечность океана, и, потеряв равновесие, едва не плюхнулась обратно на дно курятника. Девочка вновь ухватилась за фанерную стенку и рассмеялась. Если смотреть на мир с улыбкой, то он обычно отвечает тем же.

Дороти с любопытством завертела головой по сторонам. Когда накануне вечером ее вместе с многострадальным курятником сбросило с корабля, океан был совершенно иным. Ветер бесновался над поверхностью, поднимая гигантские серые волны, которые, казалось, врезались в мутное небо. Облака и вода смешались в бесконечной буре. За ночь всё изменилось, словно невидимая рука разогнала серые краски шторма, возвращая миру былую яркость. Небо сияло безоблачной голубизной, и солнце разливало по нему свои лучи. Но чудеснее всего был океан. Дороти никогда раньше не видела фиолетовой воды. В ее воображении мигом возникла огромная палитра, где смешивает свои краски великан-волшебник. Фиолетовая вода была настолько необычной, что девочка несколько минут просто стояла, не в силах отвести от нее взгляд. Океан явно не был тем самым, по которому плыли они с дядюшкой к австралийским родственникам. Атлантический океан был обыкновенным. Никто из знакомых, кого судьба забрасывала на другие континенты, ни словом не обмолвился о фиолетовой воде — такую историю Дороти ни за что бы не упустила. А это значит… куда же ее занесло?

— Эй, — подала голос пристроившаяся в противоположном углу желтая курица. — Ты еще долго собираешься смотреть на воду?

Несмотря на снесенное с утра яйцо, курица была сварливее обычного. Она проголодалась, а поблизости не было ни клочка земли, где можно было бы покопаться в поисках завтрака. К тому же если раньше уделом Биллины было бессмысленное кудахтанье, то сейчас курица обрела возможность выражать свои мысли в куда более ясной форме. Чем и пользовалась с большим удовольствием.

— Я промокла. Я простужусь, — обреченно заключила курица и, не заметив со стороны своей спутницы должного сочувствия, скорбно закатила глаза, после чего плюхнулась на спину и томно раскинула крылья. — Ох-хо-хо, и за что бедной птице такие испытания… жила, никого не трогала, червячков клевала да яйца несла — и где я теперь? В пустом курятнике посреди океана!

— Почему в пустом? — удивилась Дороти. Она стояла спиной, а потому не могла оценить актерских способностей своей новой знакомой. — Здесь же я.

— Мда? — курица отвлеклась от роли умирающей, приподняла голову и скептически уставилась девочке в спину. — И чем ты можешь мне помочь?

— Хм… если хочешь, я тебе спою, — великодушно предложила Дороти, всё еще продолжая рассматривать океан. — Знаешь, где бы мы ни были, а здесь красиво. Я никогда не видела фиолетовой воды, — доверительно призналась она и наконец обернулась. Увидев распластанную на дне курятника Биллину, девочка укоризненно покачала головой.

— Какая разница, в какой воде тонуть, — обреченно откликнулась умирающая птица и принялась страдать еще старательнее. — Мы обречены, дитя… завещаю тебе свое яйцо.

— Спасибо, — кивнула Дороти. — Но, может, ты пока прервешься и присоединишься ко мне? Кажется, я вижу землю, но не уверена.

Услышав про землю, курица мигом ожила и, встряхнувшись, взлетела девочке на плечо. Далеко на горизонте виднелась полоска земли. Биллина некоторое время внимательно ее рассматривала, после чего возбужденно замахала крыльями.

— Земля! Мы спасены! Но яйцо я тебе, так уж и быть, завещаю, — благодушно изрекла курица и похлопала Дороти по макушке. — Кто знает, что может случиться с бедной птицей, пока мы доплывем до земли…

— А что может с тобой случиться? — заинтересовалась девочка, осторожно придерживая сидящую на ее плече курицу. — И потом, не такая уж ты и бедная. Гляди веселей, мы спаслись!

Самой себе Дороти напоминала сейчас пиратского капитана — героя книжек, что читала ей тетя Эм. Разве что попугая ей заменяла говорящая курица. Но, в конце концов, это сварливое желтое создание — не такая уж плохая альтернатива. Дороти чувствовала, что начинает привязываться к своей неожиданной спутнице.

— Мы еще не спаслись, — заметила курица. Амплуа трагика давалось ей особенно удачно. — Тем более откуда ты знаешь, вдруг это какая-нибудь Новая Гвинея, где едят не только кур, но и людей?

— Попросим туземцев, чтобы они нас не ели, — не прониклась трагическим настроем Дороти. — Но я всё же думаю, что мы находимся в какой-то волшебной местности. Фиолетовая вода, знаешь ли, не самое обычное явление в нашем мире.

— Далась тебе эта вода, — буркнула Биллина и, спорхнув с плеча девочки, принялась вышагивать по дну курятника. — Скорей бы уже приплыть, что ли… я хочу обсохнуть, мои перья промокли.

— Вот увидишь, всё будет хорошо, — улыбнулась Дороти и вновь принялась вглядываться в полоску земли на горизонте. Вне всяких сомнений, течение и попутный ветер несли их в нужном направлении. Курица тоже замолчала и сосредоточенно принялась чистить мокрые перья. По большому счету, яркая желтая птица была не худшей компанией. Дороти искренне радовалась, что они познакомились — особенно теперь, когда выбирать не приходилось. К тому же курица, представившаяся мужским именем Билл, умела говорить. Дороти села в углу курятника, обхватила руками колени и принялась рассматривать медленно приближавшуюся полосу земли.

Судя по цвету воды, это явно не Атлантический океан. Чем больше Дороти думала над загадкой своего местонахождения, тем больше убеждалась в том, что ее в очередной раз занесло в волшебные края. Пока что за свой короткий век девочка бывала лишь в одной сказочной стране — на далеких землях Оз в самом сердце Озианского континента. Но это не Оз, Дороти была уверена. Заповедные земли, которыми правит ее лучшая подруга Озма, окружены огромной пустыней, пески которой в считаные секунды способны убить любое существо, оказавшееся в пределах досягаемости. Страна Оз не имеет берегов, вокруг нее плещется лишь море Мертвой пустыни. Значит, на этот раз ее занесло в другую волшебную страну, заключила маленькая путешественница и с еще большим нетерпением принялась ждать того момента, когда они причалят к берегу.

Земля приближалась. Дороти уже могла различить длинную песчаную косу и невысокие холмы, уходящие вдаль. Вдалеке, гораздо севернее того места, на которое течение несло курятник, располагался порт — девочка определила это по выстроившимся вдоль берега кораблям. Однако дорога до порта заняла бы не один час, а Дороти не чувствовала в себе сил совершить столь дальний путь. Она проголодалась, да и после ночи, проведенной в курятнике по щиколотку в воде, не отказалась бы немного вздремнуть. Оставалось надеяться на то, что и на этой песчаной косе они найдут хоть какой-то приют.

Курятник несло к городу. Осознав это, Дороти испытала небывалое волнение: отдохнув и подкрепившись, она сможет отправиться в сторону порта, и счастье, что их не забросило на необитаемый остров. Город же, которому, по-видимому, принадлежал порт, располагался еще дальше, вливаясь в горизонт белым колеблющимся маревом.

Насколько Дороти могла судить по высоте солнца, они приблизились к берегу около полудня. Дно курятника заскребло по песку, и девочка нетерпеливо спрыгнула в воду. Биллина выпорхнула следом. Оказавшись на суше, Дороти первым делом сняла башмаки и чулки и разложила их сушиться. Мягкий белый песок приятно ласкал ступни.

— Нет, это определенно волшебное место, — заключила девочка, осматриваясь. Фиолетовый океан остался позади, начинался новый этап путешествия. Курица между тем сосредоточенно рылась в песке, выискивая себе пропитание. Дороти приложила ладонь козырьком к глазам и попыталась получше рассмотреть город и корабли в порту, однако ближайшие холмы загораживали практически все окрестности. Природа побережья представлялась девочке не менее интересной: зеленые холмы, уходящая вдаль широкая дорога… невдалеке виднелся сад. В саду могут быть фрукты, справедливо заключила Дороти и похвалила себя за сообразительность. За ночь в океане она ужасно проголодалась.

Тем временем дела у курицы шли веселее. Она успела изловить крошечного краба и нескольких червяков и продолжала упорно изучать побережье дальше, как вдруг клюв ее со стуком наткнулся на что-то твердое. Биллина недовольно подняла голову.

— Что такое? — пробормотала она себе под клюв и выжидающе уставилась в выкопанную ямку, словно ждала, что неожиданное препятствие, усовестившись, извлечется само. Ничего подобного, однако, не происходило, и Биллина, подождав минуту-другую, снова наклонилась и ткнула клювом в песок. — А ну… как думаешь, я могла найти клад?

— Клад? — удивленно переспросила Дороти, потом, немного подумав, пожала плечами. — Не знаю… маловероятно. Скорее всего, это просто камень. Ты не ушиблась?

— Камень?! — возмущенно отозвалась курица, не прекращая увлеченно копать. — Уж поверь мне, милочка, образованные куры вроде меня способны отличить камень от металла! Говорю тебе, я нашла клад. И вообще, может, ты наконец присоединишься?

Девочка недоверчиво покачала головой, но опустилась на колени рядом с курицей и разгребла руками песок. В глубине что-то блеснуло, Биллина торжествующе закудахтала.

— А я говорила! Копай, я хочу посмотреть, что я нашла! Драгоценности? Сундук с золотом?

— По-моему, нет, — Дороти нашарила предмет в песке и вытянула на поверхность. В ладонь девочки лёг большой ключ — еще блестящий и довольно новый, из металла, напоминавшего золото. — Ты нашла вот это. Как тебе? — Дороти задумчиво повертела его в руке. Она еще ни разу не видела настолько больших ключей.

— Ну… — курица была явно разочарована. Она склонила голову и придирчиво оглядела находку. — Просто старый ключ. Зачем он мне, если к нему не прилагается замка, который надо открывать? Почему я не могла найти сундук с золотом? Да что ж за судьба у бедной птицы такая… — трагически заключила Биллина и попыталась снова углубиться в переживания по поводу преследовавшего ее злого рока, но Дороти (о людская жестокость!) не обратила внимания — она с любопытством рассматривала находку. Курица возмущенно нахохлилась.

— Ключ — это тоже неплохо, согласись, — заметила девочка. — Я, пожалуй, возьму его с собой — вдруг потом мы найдем и замок. Было бы неразумно выбрасывать его сейчас, на пороге нового приключения. Не страдай. Мы нашли сушу, ты, я смотрю, обсохла и поела — у тебя нет повода для недовольства.

— Юное дитя… — вздохнула Биллина. — Что ты можешь понимать в тяжелой судьбе домашней птицы?

Дороти не стала спорить. Она сунула ключ в карман передника, натянула уже просохшие чулки и обулась. Девочка чувствовала себя бодрее и увереннее, чем на плоту посреди океана, однако голод никуда не делся.

— Я хочу посмотреть, растут ли на тех деревьях фрукты, — она кивнула в сторону сада, что простирался по обеим сторонам дороги. — Ты со мной?

— Ну предположим, — отозвалась курица, словно делая величайшее одолжение в своей жизни. — Раз уж ты оказалась в моем курятнике, было бы некрасиво бросать тебя сейчас в одиночестве. Жизнь толкает нас на совместное путешествие.

— Отлично, — улыбнулась Дороти и, последний раз бросив взгляд на океан, отправилась по дороге в сторону холмов. Курица поспешила было за ней, однако ее внимание внезапно отвлекло что-то на песке.

— Эй, подожди-ка, — Биллина захлопала крыльями и, приподнявшись над землей где-то метра на полтора, попыталась рассмотреть неведомое явление. — Тут какие-то черточки. И кому, хотела бы я знать, было настолько нечем заняться, что понадобилось разрисовывать берег?

Дороти обернулась и с интересом вгляделась в черточки, над которыми, хлопая короткими крыльями, рывками порхала ее желтая собеседница. На песке было что-то написано.

— Хм… такие большие буквы, — заметила девочка и, осознав свое неожиданное открытие, испуганно зажала ладошкой рот. Надпись была сделана не по-английски. Других же языков за свою короткую жизнь Дороти выучить не успела. И всё же она понимала сейчас эти неровные, длинные буквы на песке, выведенные словно пальцем сказочного великана. — Странно… я понимаю, что здесь написано, — озвучила она свои опасения. — Как такое может быть?

— То есть говорящая курица тебя уже не удивляет? — гневно распушила перья Биллина. — А вот то, что ты понимаешь чей-то бред, — так пожалуйста!

— Нет-нет, ты в своем роде уникальна, — поспешила заверить Дороти. — Я никогда раньше не видела говорящих кур. Но, понимаешь, меня не учили другим языкам. У нас в Канзасе все говорят по-английски. Откуда я могла узнать чужой язык? Дядя Генри считает, что для этого нужно много тренироваться.

— Ой, да подумаешь… — не впечатлилась курица. — То тебя удивляет фиолетовая вода, то чужой язык. Нет в тебе жизненной мудрости, дитя мое. Пропадешь ты без меня. Если это и впрямь какая-то волшебная местность, так то ли еще будет. Смирись, от знаний не убежишь. Читай лучше, что там написано, — я-то читать не умею, я в школу не ходила.

— Тут написано «берегись»… кого-кого? Биллина, а кто такие колесуны?

— Откуда ж мне знать, — с поистине философской невозмутимостью откликнулась курица. — Бродячий цирк, может? Колесят по миру, всё такое…

— И зачем, по-твоему, бояться бродячих циркачей? — засомневалась Дороти. — На мой взгляд, они забавные.

— Ну, знаешь, мое дело предложить. Вечно ты всем недовольна, — курица плавно приземлилась ей на плечо. — Я-то думала, там что-то интересное. Но раз нет — пойдем дальше.

Дороти кивнула и, дабы не перегружать впечатление от нового места неизвестными терминами, постаралась выбросить из головы и надпись на песке, и упоминавшихся в ней колесунов. Чистая, посыпанная красной кирпичной крошкой дорога вела к холмам, на которых раскинулся настоящий сад. Однако, подойдя ближе, Дороти ахнула от удивления: вместо вишен и яблок на деревьях росли свертки с едой. Судя по царившему в этом странном саду запаху, здесь не обошлось без бутербродов и пирожных. Девочка удивленно присвистнула.

— Вот так да… это и впрямь волшебное место. Никогда не видела, чтобы на деревьях росла еда. Нет, конечно, фрукты — тоже еда, но ты поняла, о чем я. Это же бутерброды! — она пощупала один из прикрепленных к ветке плодов сквозь тонкую оберточную бумагу. — С колбасой, кажется…

— Еда на деревьях! Глупость какая, — пренебрежительно буркнула курица. — Еде место в кормушке и в земле, но никак не на деревьях. Мы, куры, — не обезьяны какие, чтобы по деревьям скакать.

— Да погоди ты страдать, — Дороти взъерошила перья на голове желтой птицы. — Мы с тобой попали в удивительный край. Ты только вдумайся, на какие чудеса он способен, если здесь даже продукты растут не как обычно, в поле, а просто на дереве и уже в готовом виде, — она приподнялась на цыпочки и, сорвав один из свертков, быстро его развернула. — Я была права. С колбасой. Господи, как я проголодалась…

Человек из обычной, не волшебной страны, пусть даже и ребенок возраста Дороти, при виде бутербродов на деревьях сильно бы засомневался в своем психическом здоровье. Однако маленькая путешественница за свою жизнь уже не однажды сталкивалась с необъяснимыми чудесами, среди которых ожившие пугала, интеллигентные жуки и девочки, превращенные в мальчиков, поэтому бутерброды на деревьях были сейчас для Дороти лишь каплей в море. Всё, что она чувствовала, — так это радостное волнение и зверский голод. А потому, не тратя времени зря, девочка окончательно сняла салфетку и нетерпеливо надкусила аппетитно пахнущий бутерброд.

— А вдруг он ядовитый? — подала голос курица. — Недозрелый там или просто несъедобный…

— Да нет, очень вкусно, — пробормотала Дороти с набитым ртом. — Свежий. Хочешь?

— Знавала я на нашей ферме мышей, которым подсыпали свежий яд… — не унималась Биллина, для которой способность говорить стала поистине бесценным даром небес. — Я бы на твоем месте была осторожнее.

— И умерла с голоду, — Дороти, не прекращая жевать, легонько толкнула курицу по лапам, пытаясь спихнуть со своего плеча. Желтая птица мигом обиделась.

— Я ее предостерегаю, можно сказать, трачу струны моего сердца, а она меня трясет, как мешок муки! Неблагодарная! Так и знай, оставлю твой хладный труп вот тут вот посреди дороги.

— Слушай, я не собираюсь умирать в ближайшие лет семьдесят, — рассмеялась девочка. — Ты не курица, ты какое-то средоточие вселенской скорби, честное слово. Гляди веселей, мы нашли еду.

— Ну я, положим, нашла ее несколько раньше и в более понятном месте. Я бы и тебе советовала порыться в земле, а не рвать что попало с каких-то непонятных деревьев. Бутерброд на ветке — это же курам на смех! Он точно ядовитый.

— А вот и нет, он вкусный. Ты можешь бубнить сколько угодно, а я, пожалуй, сорву еще вон то ведерко. Думаю, там что-то вроде обеда.

И Дороти потянулась к небольшому ведерку, висевшему на соседней ветке. Из-под крышки соблазнительно пахло овощами. Внезапно Биллина, продолжавшая сидеть на ее плече, закудахтала настолько пронзительно, что девочка едва не выронила свой трофей.

— Ты что?!

— А вон, — курица махнула крылом куда-то в сторону холмов. — По-моему, сюда мчится ответ на твой вопрос. А у меня сердечный приступ… — и Биллина, томно прикрыв глазки, опрокинулась с плеча Дороти в высокую траву. Одной рукой продолжая удерживать ведро, другой девочка подхватила умирающую птицу подмышку и внимательно вгляделась в новый элемент картины. К ним со стороны холмов несся отряд крайне странных созданий. Внешне они напоминали людей, однако двигались, опираясь на все четыре конечности, причем руки и ноги у них были одинаковой длины. Существа не шагали и не бежали, они плавно катились, рассекая густую траву, и Дороти стало не по себе.

— Я была права. Бродячий цирк, — заключила повисшая на руке девочки Биллина. — Побежали!

Никогда в жизни Дороти не мчалась с такой скоростью — даже в тот ужасный день, когда ей пришлось улепетывать от разъяренного быка. Ибо бык был хоть и страшным, но понятным животным и обитал на ферме их соседа, лучшего друга дядюшки Генри. А эти… несколько ярких фигур с дикими воплями катили девочке наперерез. В одной руке у Дороти болталось злосчастное ведро, другой она держала подмышкой курицу, тоже далеко не пушинку, — и всё же девочка из последних сил взлетела на ближайший холм. Здесь она почти бросила ведро в траву, отпустила Биллину, которая мигом разразилась скорбными стенаниями, и на дрожащих ногах принялась карабкаться выше. Существа приближались, их воинственные завывания раздавались уже совсем рядом.

Если они взберутся на холм — ей конец. Дороти поняла это с какой-то совсем не детской обреченностью — и ужаснулась этому чувству. Веселая бодрость, с которой девочка не расставалась в самых сложных жизненных ситуациях, неожиданно покинула ее, растаяв без следа, — словно не она, маленькая девочка, смело глядела вдаль, собираясь исследовать неизведанный волшебный край. Словно не она, Дороти, встречалась с саблезубыми тиграми и преодолевала бурные реки, не она всего каких-то полчаса назад вышла из фиолетовой воды на берег нового приключения. Пытаясь отдышаться, девочка продолжила упрямо взбираться на холм.

Если им удастся ее догнать… Нет, нельзя об этом думать. Нельзя сдаваться заранее, зная, что есть шанс на спасение. Да и в конце концов, откуда в ней столько страха? Не иначе влияние коварной курицы с ее мрачными предчувствиями. Дороти выпрямилась, искоса бросила взгляд на подножие холма. Там собрался самый странный отряд из всех, кого она когда-либо видела. Пообещав себе рассмотреть его позже, девочка обошла встретившийся на пути крупный камень и поднялась еще немного выше. В самом деле, в стране Оз она встречалась с бесчисленным количеством диковинных существ — почему именно сейчас она настолько испугалась, что на какое-то мгновение готова была сдаться? Жители Канзаса постоянно сражаются с суровым климатом и бесплодной почвой за право выживать на этой земле — так почему она не может быть достойной своих предков? Дороти безоговорочно отогнала так внезапно накрывшую ее панику.

Вернувшаяся смелость, однако, не решала проблемы: если они взберутся на холм — ей придется несладко. Почему она так уверена, что странные полулюди намерены причинить ей вред? Да потому что не бегают потенциальные друзья и союзники за гостями своей провинции с такими дикими воплями. Дороти быстро огляделась. Похоже, здесь никто не станет делать ей поблажки в связи с возрастом: впуталась в неприятности — сражайся. Значит, она будет сражаться как взрослая.

Холм был выбран донельзя удачно — на нем теснились многочисленные камни самых разных размеров. Ими можно будет кидаться в преследователей или попросту сбрасывать вниз. Осознав это, Дороти повеселела: хоть недолго, но оборону она продержит. К тому же у нее есть курица, а у курицы, в свою очередь, клюв и крепкие лапы. От Биллины в сражении тоже может быть толк. Разумеется, если курица вновь не впадет в страдания, а применит данные природой богатства по существу.

Девочка почти отдышалась и наметила основные этапы плана обороны холма, когда внезапно поняла, что странные существа, продолжая поливать ее бранью, почему-то до сих пор толпятся внизу. Они ее не преследуют. Вынудили убегать, загнали на холм, окружили и… ждут? От растерянности Дороти беспомощно села на ближайший камень.

— Биллина, ты что-нибудь понимаешь? — сейчас она как никогда была благодарна мирозданию за наличие собеседницы. Просто размышлять вслух, не надеясь на ответ, было бы намного сложнее. — Мы убегали, а теперь мы окружены. Что дальше? Почему они не преследуют нас?

— А тебе вот обязательно надо, чтобы преследовали, — скептически буркнула курица, вспорхнув на соседний камень. — Вот так и видишь, каб героически отдать жизнь за оборону какого-то лысого холма. Откуда я знаю, почему?

Дороти задумалась. Нет, она не хотела отдавать свою жизнь, тем более в первый день на чужой земле после трудного путешествия по океану с фиолетовой водой. Первый день в волшебной стране — и вот так глупо. Вариант ее не устраивал. Но странные существа упрямо оставались внизу, словно их сдерживал невидимый барьер, и это тоже категорически девочке не нравилось. Напоминало старую, уже полузабытую сказку, когда-то рассказанную соседскими мальчишками, — про проклятый холм на краю деревни какого-то индейского племени. Местные боялись даже приближаться к холму, опасаясь, как бы живущие на нем духи не вселились в их тела, зато с интересом наблюдали, как постигает страшное потустороннее проклятие колонизаторов, принесших на древние земли новую веру. На какую-то минуту Дороти почувствовала себя героиней этой сказки, и липкий холодок мягко коснулся спины.

Странный отряд продолжал оставаться внизу. Девочка прекрасно понимала большинство угрожающих призывов, разве что суть особо цветистых ругательств проходила мимо. Но ей и не хотелось вникать в смысл чего-то подобного, тем более что того, что она понимала, хватало с лихвой: диковинные полулюди подбадривали друг друга взобраться на холм и прикончить незнакомцев. Желающих, впрочем, по-прежнему не находилось.

— Мне кажется, они боятся сюда подниматься. Мы же не знаем, какие тут порядки, — задумчиво произнесла Дороти. — Может, это древнее кладбище их предков, с которым связаны страшные легенды, или что-то в этом роде, не менее неприятное. Они загнали нас сюда, а сами не поднимаются.

— Знаешь… — задумчиво изрекла курица после непродолжительного полета над армией преследователей, — мне кажется, всё проще. Будешь смеяться, но у них вместо рук и ног какие-то коньки на колесах. Они просто не могут сюда подняться, потому что мигом скатятся вниз, как яйцо по желобу. А ты, милочка, очень впечатлительная. Древнее кладбище, плохие приметы… и чему тебя на твоей ферме учили?

Дороти не ответила. Огрызаться в ответ не хотелось, это было не в ее правилах. Даже если собеседник — вздорная желтая курица. К тому же девочка была несказанно ей благодарна: разгадка оказалась настолько простой, что у Дороти словно гора упала с плеч. Выходит, внезапная и мучительная смерть от гнева древних духов холма отменяется. Осознав это, Дороти немного успокоилась и огляделась уже с некоторым интересом.

Холм, который они занимали, был первым из долгой череды одинаковых неровностей местности, тянувшихся куда-то в сторону. Покрыт он был травой и редким кустарником, кое-где пробивались даже крошечные голубые цветы. В целом ничего примечательного, но и страшного тоже совсем чуть-чуть — лишь эти громогласные существа внизу. Дороти вытянула уставшие ноги и устроилась на камне поудобнее. Теперь, когда мести призраков можно не бояться, она наконец решилась внимательно рассмотреть диковинную компанию столь напугавших ее существ. Прежде чем приступить к изучению, Дороти напомнила себе, что она не впервые в волшебной стране и видела ожившее пугало и говорящего жука, а столь опытной путешественнице не пристало пугаться оравы невоспитанных четырехногих типов. Старательно уяснив это, девочка с любопытством принялась изучать тех, кто, по предположению Биллины, и являлся таинственными колесунами, о которых говорила надпись на песке.

Существ было около двадцати. Прежде всего в глаза бросались их роскошные яркие наряды, выполненные сплошь из атласа и кружев. Так, по мнению Дороти, одевались богатые придворные из свиты короля в какой-нибудь сказке. Только придворным, разумеется, следовало передвигаться на двух ногах. Великолепие расцветок и покроев одежды колесунов поражало, девочка еще никогда не видела ничего подобного. Встреться она с ними в более мирных условиях — она сравнила бы их с бабочками или с колибри, о которых читала в книгах. На ферме в Канзасе такие костюмы долго бы не продержались, однако как же красиво! Манжеты, кружева, пестрые полы фраков… даже со своего наблюдательного поста на холме Дороти была уверена, что вся одежда этих чудных существ высочайшего качества.

Внимательно рассмотрев лица и добавив к полученному то, что ни на ком из колесунов не было платья или юбки, Дороти сделала вывод, что перед ней мужчины. Вывод, конечно, условный, потому что порядки в незнакомой волшебной стране могут быть какие угодно, но для простоты картины девочка решила считать пока так. Если она ошибается — потом принесет свои извинения дамам. Лица у колесунов были вполне человеческие, она бы даже сказала, привлекательные, если бы не гримаса злобы — казалось, одна на всех, и злоба эта обращена в ее, Дороти, сторону. Чем девочка вызвала такое отношение к себе, она не знала. Колесуны разве что не шипели от желания вцепиться ей в горло — что-то подобное она последний раз чувствовала разве что от саблезубых тигров. Но тигры — животные, а эти? Напоминали некое пограничное состояние. Для простоты картины Дороти приняла и это допущение.

Конечностей у колесунов было четыре — это совпадало с нормальным количеством. Вот только конечности были одинаковой длины, похожие то ли на палки, то ли просто на неудачные лапы, да и заканчивались не пальцами, а небольшими блестящими колесами. Дороти недоуменно покачала головой: сомнительное приспособление… видимо, они привязывают к рукам и ногам коньки, чтобы быстрее передвигаться. Во всех отношениях странные существа. И эта беспричинная злоба во взглядах…

— Почему вы меня преследуете? — крикнула со своего места Дороти, на что колесуны разразились клокочущим хохотом. — Я же ничего не сделала!

— Рядом с тобой стоит ведро, — ближе к подножию холма подъехал один из них, по всей видимости, вожак. Он выглядел спокойнее остальных, да и во взгляде оставалась искра разума. — Как ты думаешь, на чьей земле стоит дерево, с которого ты сорвала это ведро?

Дороти растерянно взглянула на свой трофей: она об этом даже не задумывалась.

— Догадалась, да? — усмехнулся колесун, вглядываясь в ее лицо. Дороти против воли отвела глаза: от его взгляда словно змеи ползли по телу. Кто они такие, эти существа, что населяют чудесный берег, омываемый фиолетовой водой? Ей не хотелось об этом думать. Все, кого она встречала раньше в стране Оз, относились или к животным, или к людям — пограничных состояний не было. Разве что были оживленные чучела, но это другое. Дороти было не по себе.

— Я не знала, что это ваша земля! — попыталась защищаться девочка, вызвав этим, однако, лишь новый взрыв хохота. — И я сорвала всего одно ведро!

— Если каждый, кого сюда занесет, будет срывать по ведру, от сада скоро ничего не останется. Это наша земля, и мы не рады чужакам. Вы здесь лишние.

— Почему вы такие жестокие? — Дороти старалась сдержать дрожь в голосе. Интонации колесуна недалеко ушли от шипения рассерженной змеи. — Я проголодалась, и я не вижу ничего плохого в том, чтобы сорвать всего одно ведро. Я не знала, что они принадлежат вам!

— Хотя… — существо на колесах многозначительно облизнулось, — я вот что подумал. У тебя всего одно ведро. Помимо него — трава, камни и эта желтая птица.

— Курица, с вашего позволения! — рассерженно вставила Биллина, хлопая крыльями. — Не слушай их, Дороти, я уверена, что это не их земля. Весь берег не может принадлежать этим гадким созданиям.

— … и курица, — послушно кивнул колесун, не обратив внимания на гневные реплики птицы. — А нас много — и мы умеем ждать. Мы подождем. Ты или умрешь с голоду, или спустишься. В обоих случаях это будет достойной платой за нарушение закона. Согласна?

— Нет! — Дороти топнула ногой. — Я не нарушала никакой закон, я просто не знала! Чем докажете, что земля — ваша? Мы только сегодня приплыли на плоту — и вы сразу на нас нападаете, это нечестно!

— Это страна Эв, девочка. Здесь соблюдают границы.

Посчитав разговор оконченным, он ловко развернулся на своих колесах и подал какой-то знак остальным. Роскошно одетые существа построились и быстро покатили прочь, оставив у подножия холма троих для охраны. В том числе остался и вожак, беседовавший с Дороти. Они откатили чуть в сторону и устроились под деревом, не спуская глаз со своей добычи и лениво переговариваясь. Дороти проводила их испуганным взглядом. По всей видимости, они и в самом деле настроены ждать. Когда эта троица устанет, на смену придут другие. А девочке с курицей, похоже, придется или оставаться на холме и умирать от голода, или сдаваться. Ни то, ни другое путешественников не устраивало. Биллина, нахохлившись, сидела на камне и возмущенно бубнила. Ей их вынужденное заточение на холме тоже не нравилось. Она, конечно, могла летать на короткие расстояния, но куда бы она полетела? Податься ей в чужой стране некуда.

— Давай рассуждать логически, — предложила Дороти хмурой курице, пересаживаясь поближе к ней. — Они не могут подняться, мы не можем спуститься. Пока у нас есть силы, мы продержимся. Проблема в том, как правильно заметил этот наглый тип, что у нас действительно одно ведро. На двоих. У нас нет спичек, чтобы развести костер…

— Это еще зачем? — аж подпрыгнула Биллина. Ее маленькие круглые глазки полыхнули гневом. Дороти растерялась.

— Я подумала, что можно было бы согреться ночью… океан совсем рядом, от него дует холодный ветер. Дядя Генри всегда учил брать с собой в путешествие спички.

— А… ну если просто согреться, то ладно. Моя прабабушка, знаешь ли, однажды отправилась подработать в ларек, торговавший курами-гриль. Мой прадедушка с тех пор не видел ни ее зарплаты, ни самой прабабушки. Долго думал, что она сбежала с каким-то петухом… Грустно, правда?

— Очень грустно, — согласилась Дороти. Почему-то все семейные истории Биллины не отличались особой радостью. — Но я не об этом. Нужно что-то решать. Я не собираюсь остаток жизни просидеть на холме.

— Ну, если подумать, что у тебя всего одно ведро с провизией, то не так уж долго ты тут и просидишь. Ну неделю, максимум две…

— Большое тебе спасибо за поддержку, — поблагодарила птицу Дороти и вновь огляделась. Редкая трава, беспорядочно разбросанные камни, груда каких-то обломков у подножья. Дневное солнце начинало припекать, и от этой груды падала спасительная тень. Девочка встала и, спасаясь от жары, направилась туда, не прекращая рассуждать. — Они упомянули название местности: страна Эв. Я о такой стране никогда раньше не слышала. Интересно, насколько она далеко от страны Оз?

— А с чего ты взяла, что они вообще рядом? Вдруг они как Австралия и Гренландия, год пешком тащиться?

Дороти удивленно взглянула на семенившую рядом курицу.

— Откуда это у тебя такие познания в географии? Мне казалось, куры не интересуются тем, что выходит за пределы курятника. Вот, к примеру, тетушкина корова Молли…

— Какое мне дело до твоей тетушки и ее коровы? — не проявила интереса курица. — Мой хозяин плавал по миру. Он и карту нам на забор повесил, чтоб неучами не остались. Да я колонии получше его жены знала! Вот однажды, помню, было…

— Я просто хотела сказать, что все волшебные страны созданы одним человеком. Великим Торном, самым могущественным чародеем из когда-либо живших на свете. Он создал материк и населил его диковинными существами, он сосредоточил на материке всё волшебство мира, убрав его из других регионов. Поэтому все волшебные местности находятся рядом. Я точно это знаю, мне рассказывала моя подруга Озма.

— Чудесно, — скептически поджала клюв неугомонная курица. — Некая Озма, которую я в глаза не видела, утверждает, что волшебный мир — одна большая деревня, а я должна верить. Не верю. Лично мне название Эв не говорит ровным счетом ни о чем.

Дороти могла легко терпеть ее нытье, однако за Озму не на шутку обиделась.

— Как ты можешь не верить, если она здесь живет? Она фея и правит Изумрудным городом!

— Милочка, да мы можем быть где угодно и не найдем твой Изумрудный город, даже если выберемся! Откуда такая уверенность, что мы вообще в волшебной стране, раз уж на то пошло?

— А ты часто видела людей на колесах и фиолетовую воду? — попыталась парировать Дороти.

— Коньки и экологическая катастрофа! Еще проверить надо, не отразится ли эта вода на моем здоровье — наглоталась-то я дай боже.

— А еда на деревьях?

На это у Биллины возражения не нашлось, и она недовольно замолчала. А девочке почему-то очень захотелось показать зловредной птице язык. Но вместо этого Дороти спустилась ближе к груде камней и удивленно ахнула: под камнями начиналась узкая тропинка, практически заросшая травой и едва видная, однако всё же она была. Это настолько поразило юную путешественницу, что она около минуты просто всматривалась в узкий протоптанный след. Снизу, со стороны преследователей, тропинку видно не было — ее загораживали камни.

— Кому это, интересно, потребовалось тут шастать, — глубокомысленно изрекла курица, тоже заметившая тропу. — Тут и смотреть-то не на что. Ты же не собираешься туда тащиться?

— Ты так говоришь, как будто этот холм высотой до неба, — невольно рассмеялась Дороти. — А я пойду посмотрю. Всё равно делать нам нечего, не спать же ложиться среди дня.

— Можно было бы поесть, — выдвинула встречное предложение птица. Однако Дороти уже заинтересовалась и, словно забыв про причины их вынужденного сидения на холме, весело запрыгала по тропинке. Та змеилась в траве, уверенно поднимаясь к самой вершине, где заканчивалась на абсолютно лысом пятачке. На склоне у вершины под соответствующим углом лежал камень, внешне отдаленно напоминавший надмогильную плиту. Или плита, специально сделанная так, чтобы быть практически неотличимой от камня… Дороти присмотрелась.

— Так, а это что?

— Лопаты у нас нет, — сразу заявила курица. — Копать мы не будем.

— Кто-то собирался искать клад, — напомнила Дороти, внимательно осматривая плиту. Та еще не успела врасти в землю и покрыться травой, да и вообще выглядела довольно новой. Странно плоский камень, с неизвестной целью положенный на вершину холма.

— Ну допустим, — при упоминании про клад курица несколько оживилась. — Но помощи в поднятии этого постамента от меня не жди. Предлагаю позвать знойных мальчиков, что дожидаются нас внизу.

Дороти еще раз придирчиво осмотрела плиту. В углу пряталась замочная скважина, замаскированная под трещину так же надежно, как вся эта плита была замаскирована под обычный камень.

— Послушай, тут что-то вроде замка, — Дороти наклонилась и неуверенно провела по трещине пальцами. — Интересно… если бы у нас был ключ.

— У нас есть ключ. Я нашла, — гордо расправила куцый хвост Биллина. — Ты можешь попробовать его.

— Ой, а правда! — воскликнула девочка, совсем забывшая про находку на пляже. Голод и побег от странных существ отвлекли ее от дальнейшего изучения ключа. — Другого у нас всё равно нет, поэтому я попробую.

Она вытащила ключ из кармана фартучка и вставила его в трещину в камне. Замочная скважина, вопреки романтическим ожиданиям, неминуемо сопровождающим седую древность, даже не была ржавой. Выходит, плита эта и впрямь совсем новая. Отодвинув носком башмачка немного земли, Дороти заметила вкопанную металлическую раму. Это и впрямь дверь с замком, вот только в слишком уж странном месте. Кому понадобилось вкапывать в холм нечто подобное? На мгновение девочка вновь испугалась: могила, заточенная в ней неупокоенная душа… и они, глупые искатели кладов, что нарушают уединение вечности. Но Дороти твердо отбросила эти мысли: могилы не закрывают на ключ, да и замки усопшему ни к чему. Больше похоже на склад или погреб. А погреб… погреб — это значит еда. А еда поможет им продержаться на этом холме еще какое-то время. Дороти не хотелось верить, что все обитатели этой диковинной земли настолько жестоки и никто не придет путникам на помощь. Ведь колесуны, раз уж на то пошло, не представляют такой уж серьезной угрозы: у них нет оружия, они даже не могут подняться на холм, вынужденные оставаться внизу, оглашая окрестности воплями. С этими существами вполне можно сражаться — вот только не одинокой маленькой девочке и склочной курице. Дороти привыкла верить в лучшее.

Продолжая размышлять о содержимом потенциального погреба, девочка повернула ключ — он легко поддался. В песке на берегу океана они нашли именно ключ от погреба на холме, это казалось странным совпадением: почему никто до них его не нашел? Дороти в очередной раз поразилась своей способности притягивать приключения. С другой стороны, вряд ли наглые типы, населяющие эти земли, снизошли бы до того, чтобы копать прибрежный песок. Им больше по душе нападать на беззащитных путешественников.

Ключ больше не поворачивался. Выходит, замок открыт, но как поднять плиту? Поблизости не было ни железного прута, ни даже более-менее крепкой палки, которую можно было бы приспособить под рычаг, а руками пытаться вытащить из земли здоровенный кусок камня было бессмысленно. Огорченная Дороти уселась на камень и, вытянув ноги, принялась размышлять. Поднять эту плиту не смог бы в одиночку и дядюшка Генри — а он, по мнению девочки, был одним из самых сильных знакомых мужчин. Поиск клада (или спрятанной еды, тут уж как посмотреть) закончился, едва начавшись. Колесуны внизу не спускали с девочки глаз, хоть и старательно делали вид, что дремлют под деревом. От нечего делать Дороти продолжила их разглядывать. Во всём их поведении, в этой злобе, с которой они не позволяли ей спуститься с холма, была какая-то ненатуральность, словно существа играли одним им известную роль в странном спектакле. И яркие дорогие костюмы, и эти коньки, привязанные к рукам и ногам… неужели это удобно? Неужели они постоянно передвигаются на четырех конечностях, как животные? Волшебная страна Эв встречала свою юную гостью не лучшим образом.

— Может, мы все-таки поедим? — подала голос курица. Она с самым невозмутимым видом сидела в углу той же плиты. Дороти немного растерянно кивнула: надо же, она совсем забыла про голод! А ведь она за последние сутки съела разве что бутерброд — и тот уже около часа назад.

— Что, ты больше не думаешь, что еда с деревьев ядовитая? — улыбнулась Дороти. Курицу, однако, не так-то легко было сбить с тропы скептической скорби.

— Какая разница, от чего помирать? — изрекла она и красноречиво кивнула на устроившихся под деревом колесунов. — Эти красавчики тоже с нами не в прятки играют. Вот, помню, мой прадедушка…

— Это муж той прабабушки, что работала в палатке с грилем?

— Нет, это другой. Не перебивай, пожалуйста. Так вот, мой прадедушка однажды упал с забора.

— И как это касается нашей проблемы? — не поняла Дороти.

— Никак. Но это очень поучительная история. Прадедушка был самым красивым в нашем дворе, у него был роскошный хвост, которому позавидовал бы даже павлин. Так вот, какой бы красивый хвост ты ни имел, однажды ты обязательно упадешь с забора.

— Спасибо, я запомню, — вежливо кивнула девочка. — Когда соберусь лезть на забор. Но ты права, и впрямь пора подкрепиться.

Она встала с камня, взяла ведро и вернулась с ним на прежнее место. Здесь Дороти сняла с ведра крышку и принялась изучать его содержимое. В ведре, как она и думала, находился обед: салат и поджаренная индейка, хлеб и даже фрукты. Всего этого хватило бы, чтобы продержаться на холме до завтра — разумеется, если экономно расходовать продукты, но вот дальше… дальше Дороти надеялась, что подоспеет помощь. При виде еды стихший было голод усилился. Дабы не портить себе аппетит, маленькая путешественница постаралась выбросить из головы мысли о будущем и принялась за трапезу. Биллина не прекращала посылать в ее сторону укоризненные взгляды и бормотать что-то насчет еды из неизвестных источников, однако Дороти уже начинала привыкать к постоянным страданиям со стороны своей пернатой спутницы.

Дороти как раз заканчивала с обедом, когда на дороге среди холмов показалась фигура человека верхом на коне. Следом за всадником двигалась еще одна фигура, уже бегом, легкая и словно подгоняемая попутным ветром. Когда они приблизились, Дороти смогла рассмотреть, что на коне сидит молодая женщина в длинном богатом платье, а сопровождает ее, по-видимому, слуга. Колесуны, упорно делавшие вид, что спят под деревом, тоже заметили новых участников сцены, и их ленивая уверенность в неизбежной победе над пленниками бесследно исчезла. Существа повскакали с земли, путаясь в длинных конечностях, и даже широкополые шляпы не смогли полностью скрыть землистую бледность, что в мгновение ока разлилась по их лицам.

— Гляди-ка… — такая перемена в поведении колесунов не укрылась от наблюдательной курицы. — Это еще что за леди? Может, она нам и поможет?

Дороти кивнула и, вскочив с камня, замахала ведром над головой, привлекая внимание дамы. Та свернула со своего пути вдоль побережья и двинулась к ним. Теперь Дороти уже могла рассмотреть и роскошный наряд, и шляпку с короткой вуалью, скрывающую лицо наездницы от солнца. Вне всяких сомнений, к ним приближалась богатая дама. Колесуны едва не падали на колени и стягивали с голов широкополые шляпы, всем своим видом выражая верноподданническое почтение. Про девочку на холме они явно забыли.

Отвергнув помощь слуги, протягивавшего руку, дама спешилась. Скользнув по колесунам равнодушным взглядом, она наконец обратила внимание на Дороти. Девочка осмелилась спуститься к самому подножию холма и теперь смотрела на свою неожиданную спасительницу со смесью испуга и любопытства.

Лица наездницы Дороти разглядеть не могла, однако сообразила, что та еще довольно молода. Незнакомка была высокой пышной дамой, ее груди, почти не скрытые глубоким вырезом платья, колыхались в такт ее движениям, да и в целом женщина почему-то показалась Дороти похожей на свежую сдобную булку. Длинный шлейф ее платья, почти касавшийся земли, когда его владелица сидела на коне, теперь скрывался в траве тяжелыми складками. Женщина отодвинула с лица вуаль и широко улыбнулась, ее глаза искрились любопытством. Так улыбаться может только по-настоящему искренний человек. Дороти мигом прониклась симпатией к незнакомой даме.

— Дитя, это ты махала мне ведром? — задала незнакомка очевидный вопрос и тут же рассмеялась своей недогадливости. — Ну да, конечно, здесь же больше никого нет! Я с утра что-то плохо соображаю.

В очередной раз Дороти поразилась тому, что понимает эту речь. А ведь она сроду не учила никаких языков, кроме английского. Колесуны, раскланявшись, теперь, словно побитые собаки, старались слиться с землей.

— Это я, — серьезно кивнула Дороти и наконец отважилась окончательно спуститься с холма. — Я надеялась, что вы меня спасете.

— Спасу? — женщина наклонилась, рассматривая ее лицо. Между пышных грудей застыла на тонкой цепочке прозрачная капля хрусталя. Это на первый взгляд простое украшение почему-то притягивало взгляд. — Но от кого? Знаешь, я каждый день езжу верхом мимо этих холмов, и мне ни разу с самого детства не приходилось никого спасать.

Она продолжала улыбаться, демонстрируя ровные белые зубы. Дороти невольно улыбнулась в ответ.

— А вот от них, — девочка указала подбородком в сторону вжавшихся в землю колесунов. — Они не позволяли мне спуститься.

— И ты испугалась? Бедное дитя… да кого могут напугать эти чучела? Они только и умеют, что голосить. Постой-ка… ты же нездешняя! — собственная догадка настолько ее осчастливила, что женщина захлопала в ладоши. — Все местные знают, что от колесунов никакого вреда. Да и одета ты не по-нашему… откуда ты, дитя?

— Из Канзаса, — гордо выпрямилась Дороти. Собеседница, однако, удивленно покачала головой: похоже, о Канзасе она не слышала.

— Хм… это с той стороны? — женщина махнула рукой куда-то вдаль. — Или это острова?

— Это в Америке, — с готовностью объяснила Дороти: она уже не впервые сталкивалась с людьми, которые не слышали о Канзасе.

— Похоже, тебя и впрямь далеко занесло, — заключила собеседница. Капля хрусталя на ее груди продолжала гипнотизировать Дороти. — В любом случае, добро пожаловать в королевство Эв. Надеюсь, тебе здесь понравится. А на этих, — она кивнула в сторону совсем потерявших былой лоск существ, — не обращай внимания. Они только с виду грозные.

— Спасибо вам, — кивнула Дороти, с некоторой опаской косясь на колесунов. — Но вот вы сейчас уедете, а они снова на меня набросятся.

— Ой, не посмеют, — легкомысленно отмахнулась женщина. — Знаешь, а ты меня заинтересовала. У меня сейчас утренняя прогулка, я обычно не прерываюсь, а потом еду домой. Может быть, заглянешь ко мне? Ты же с дороги, тебе надо отдохнуть. Заодно расскажешь о себе, я люблю интересные истории.

— Моя история не такая уж интересная, — вздохнула Дороти. — Большое спасибо, но я ведь даже не знаю, кто вы.

— Тоже мне беда… Меня зовут Орин. Если всё же решишь заглянуть в гости, иди прямо вон до той рощицы, а потом сворачивай направо вдоль побережья. Не заблудишься, там начнутся пригороды. Ну или спросишь у кого-нибудь, меня все знают. А то эти, — снова снисходительный взгляд в сторону колесунов, — небось напугали тебя, бедную.

— Немного напугали, вы правы, — Дороти кивнула. — Благодарю, миссис. Я воспользуюсь вашим гостеприимством, если вас это не обременит.

Женщина, услышав от ребенка столь почтительную тираду, вновь заулыбалась.

— Как зовут-то тебя, малышка?

— Дороти Гейл, — представилась та и сделала реверанс. Орин подобрала подол длинной юбки и изобразила в ответ легкомысленный поклон, после чего, опершись ногой на сложенные руки своего слуги, с неожиданной для ее комплекции легкостью вскочила в седло. Капля хрусталя перекатилась по ее груди.

— Я жду тебя к обеду, милая Дороти. И не бойся, здесь никто не способен причинить тебе вред. В крайнем случае, если тебе вновь встретится чучело вроде этих, — она указала в сторону колесунов коротким изящным хлыстом, — пригрози, что Орин разозлится.

И неожиданная спасительница отбыла. Курица, всю беседу просидевшая за камнем, наконец выползла на свет божий. Выглядела Биллина то ли обрадованной, то ли разочарованной, во всяком случае, только эта птица могла сочетать столь разные состояния.

— Ну вот. И на вас, красавчики, нашлась управа, — торжествующе закудахтала она, резво подскочив к одному из колесунов и чувствительно клюнув его в спину. — А то тоже мне… «здесь соблюдают границы, это наша земля»! Тьфу, пустомели! Пошли прочь, окаянные!

Существа подхватились и умчались в считаные секунды. Колесами они работали в этот раз еще шустрее, чем когда преследовали свою добычу. Дороти, только сейчас осознавшая, что опасность миновала, облегченно выдохнула.

— Похоже, наши дела начинают налаживаться, — она посмотрела вслед удаляющейся всаднице. — Если бы не эта дама, еще неизвестно, сколько бы нам пришлось просидеть на этом холме.

— … выкапывая из земли каменную плиту весом в пару тысяч фунтов, — по обыкновению скорбно продолжила птица. — Что ты надумала, пойдем в гости к этой доброй самаритянке?

— Ну… какие у нас варианты? — Дороти принялась рассуждать вслух. — Нам нужно где-то переночевать и позаботиться о запасе провизии для путешествия. И понять, где, по большому счету, мы находимся, потому что я бы хотела как-то связаться с Озмой. Приглашение в гости со стороны такой знатной дамы решает все перечисленные проблемы хотя бы на первое время.

— А что взамен? Ты думаешь, что вот так вот бесплатно поешь-поспишь во дворце и радостно пойдешь дальше? От тебя ей тоже должна быть какая-то польза, иначе получается несправедливо.

— А я расскажу ей про Канзас. Кажется, она интересовалась. И вообще, я не хочу больше оставаться на берегу, пойдем отсюда. Мне всё время кажется, что вот-вот появятся эти злобные типы.

Биллина не ответила. Вместо этого она спорхнула на землю и важно зашагала впереди.

Орин не обманула: заблудиться здесь было сложно. Дорога, посыпанная кирпичной крошкой, устремлялась в сторону маленькой рощицы уже самых обычных, не обвешанных едой деревьев. Вокруг продолжали сменять друг друга однообразные, но в целом довольно приветливые холмы — Дороти наконец смогла оценить их привлекательность. Чем больше отдалялись путешественницы от побережья, тем яснее вставал из белой дымки незнакомый город, его башни и богатые дворцы даже издалека восхищали красотой и изяществом. Дороти, однако, решила последовать приглашению своей спасительницы и, не заходя в ворота, свернуть в пригород. Граница здесь была очерчена довольно ясно — хоть и не было со стороны побережья крепостной стены, девочка была уверена, что не ошиблась. На окраинах города теснились невысокие аккуратные домишки рядовых обитателей — и эти окраины неожиданно и резко обрывались, сменяясь поселком роскошных особняков.

— И это вот у них называется пригородами, — скептически прищурила маленькие глазки курица. — Что-то у меня чувство, что мы тут не к месту.

— Но нас же пригласили, — возразила Дороти. — Не ной заранее, мы пришли в гости.

В город вели ворота, подвешенные на стенах двух соседних домов. Вход в поселок, куда по дороге из красной кирпичной крошки направлялись девочка и курица, перегораживал шлагбаум, возле которого дремал в будке стражник. Дороти деликатно постучала в окошко будки.

— Добрый день! Скажите, пожалуйста, как нам найти леди по имени Орин?

Стражник при упоминании их новой знакомой подскочил на своей табуретке и, поправляя фуражку, выбежал из будки.

— Яснейшая госпожа Орин только что вернулась с прогулки. Но кто вы такие, чтобы ее спрашивать? — он окинул не слишком дружелюбным взглядом помятое платье Дороти, ее растрепавшуюся прическу с большим бантом и прыгавшую у ее ног желтую птицу. — Вы меня простите, но яснейшую госпожу впервые спрашивают… хм, особы вроде вас.

— Я Дороти Гейл, — гордо назвалась девочка, после чего уточнила. — Из Канзаса.

Привратник не проявил особого интереса, однако кивнул, и Дороти предположила, что их новая знакомая предупредила его об их появлении. Во всяком случае, предупредила о маленькой девочке по имени Дороти Гейл, потому что блестящий лакированный шлагбаум медленно начал подниматься, открывая для путешественниц дорогу в роскошную сказку.

— Яснейшая госпожа говорила, что пригласила в гости ребенка, — подтвердил догадку привратник. — Я обязан вас пропустить. Однако она ничего не говорила про птицу.

— Это моя подруга Биллина, — вступилась за курицу Дороти. Птица немедленно выдала самое скорбное из своих лиц.

— Кругом дискриминация! Ей, значит, можно, а мудрейшей курице нашего курятника так извините?! Лапы моей не будет в этом мещанском захолустье! Полнейшее неуважение к птицам!

— Успокойся, — пробормотала Дороти, пытаясь утихомирить разбушевавшееся пернатое. — Это невежливо.

— Невежливо не пускать образованную говорящую птицу туда, куда человеку, видите ли, можно! — взвыла вконец оскорбленная Биллина и попыталась перелететь на ту сторону, однако не рассчитала скорости и красиво столкнулась с поднимающимся шлагбаумом, после чего, закатив глаза, рухнула на руки Дороти. — Умираю… врача!..

— Яснейшая госпожа любит странных гостей, — вздохнул привратник и укоризненно покачал головой.

— Пожалуйста, доложите о нас, — вежливо попросила Дороти, держа птицу на вытянутых руках. Та не переставала горестно стенать.

Вместо привратника, который не мог покинуть пост, докладывать «яснейшей госпоже» помчался наряженный в форменный костюмчик мальчуган — примерно ровесник Дороти. Путешественницы пересекли границу, шлагбаум остался позади. Неожиданно, вспомнив об одной важной вещи, Дороти обернулась.

— Скажите, пожалуйста, а какой это город?

Привратник удивился.

— Эвна, конечно. Вторая столица. Какой еще это может быть город, по-вашему?

— Мы не знаем. Мы только сегодня утром узнали про существование вашей страны, — честно ответила Дороти и, взяв курицу подмышку, отправилась в поселок.

Все дорожки, даже подъезды к особнякам, были посыпаны красной кирпичной крошкой. По всей видимости, это являлось универсальным видом дорожного покрытия. Башмаки Дороти, и так не слишком новые, покраснели от пыли. Пригород, в котором обитала новая знакомая, состоял из огромных, огороженных садами особняков. Их было не так много, всего десяток, однако до жилища «яснейшей госпожи» Орин девочка брела добрых полчаса, если не больше. Красный кирпич дорожек, диковинная архитектура дворцов и белые, полностью белые от цветов кроны деревьев. Теперь Дороти понимала, что белые облака, в которых тонул город, вовсе не были туманом — это были цветущие сады. От окружающей красоты захватывало дух. Даже Биллина, отвлекшись от роли умирающей, с любопытством поглядывала по сторонам.

— Почти как в Изумрудном городе, — задумчиво произнесла Дороти. — Разумеется, с владениями Озмы ничто не может сравниться, но здесь тоже очень красиво. Хотела бы я погулять по такому саду…

— Не отвлекайся. Вон, кажется, тебя встречают. И будь добра, говори всем, что я твоя благовоспитанная дуэнья. Мне надоело, что здесь как-то странно смотрят на кур.

— Ты? Благовоспитанная? Да ты только и делаешь, что излучаешь скорбь и отчаяние, — рассмеялась Дороти и поудобнее перехватила птицу подмышкой.

— Эй, осторожнее! Я тебе не мешок с пшеном! Поживешь с моё — узнаешь, что такое скорбь… Да я в нашем курятнике была самая веселая!

— Неудивительно, с такими дедушками и бабушками…

Их и впрямь встречали. Орин не обманула, она ждала эту маленькую растерянную девочку в гости. Первая, с кем Дороти познакомилась на волшебных землях Эв, она жила в двухэтажном особняке с многочисленными башенками. Посреди двора бил фонтан, а над решеткой, огораживающей владения, деревья склоняли свои тяжелые от цветов ветви. Навстречу Дороти вышли трое богато одетых слуг, и девочка мигом почувствовала неловкость. Ее еще никогда не встречали с таким почетом.

— Кажется, миссис Орин — важная птица, — тихо заметила Дороти. Биллина возмущенно закудахтала.

— С твоего позволения, важная птица — всё же я. А эта аборигенка — просто чья-то наследница. Ну или жена, не суть разница. Чем ты ее так заинтриговала, интересно, уж не своими байками про Канзас?

— Биллина, тише! Это невежливо, — Дороти легонько щелкнула птицу по клюву. — Я предлагаю подойти и поздороваться. Добрый день! — обратилась она к слугам, те слаженно поклонились.

— Вы — Дороти Гейл из провинции Канзас?

Прислуга смешливой госпожи Орин особой веселостью не отличалась. Две худощавые дамы и мужчина с непроницаемым лицом внимательно изучили взглядами девчушку в помятом платье, однако, получив утвердительный ответ, вежливо проводили ее во дворец. Дороти, смущенная таким вниманием к своей скромной особе, старалась ступать как можно ровнее и держала курицу подмышкой, словно фарфоровую вазу. Биллина по случаю даже прекратила свое торжественное нытье.

Дом, что навевал навязчивые мысли о королевских дворцах, распахнулся перед Дороти вполне ожидаемым великолепием, что выражалось не только в общем богатстве обстановки, но и в бесчисленном количестве вещиц из прозрачного, играющего гранями хрусталя. Солнечные лучи, ломаясь в гранях безупречных, тщательно обработанных кристаллов, плясали повсюду, заставляя Дороти с непривычки жмуриться. Девочка невольно заулыбалась.

— Как красиво!..

Красная кирпичная крошка, покрывавшая дороги в этом незнакомом городе, и бесчисленные пляски хрустальных отсветов стали с начала дня самыми яркими впечатлениями юной путешественницы, затмив даже фиолетовую воду океана. Волшебная страна, настороженно встретившая ее отрядом колесунов, понемногу смягчала свое отношение к маленькой американской девчушке.

— Я так благодарна миссис Орин, — начала было Дороти, но одна из сопровождавших ее дам прервала ее легким взмахом руки.

— К ней следует обращаться «яснейшая госпожа». Здесь так принято. Вы чужестранцы, и никто не требует от вас соблюдения всех приличий, однако не предупредить вас было бы невежливо, — словно извиняясь, закончила придворная дама их новой знакомой. Дороти неуверенно кивнула. Теперь она не могла избавиться от ощущения, что попала по меньшей мере к королеве. Девочка стояла посреди огромной, сияющей хрусталем прихожей, и ей казалось, что она растворяется в великолепии этого места.

— Мы благодарны за гостеприимство, — неуверенно закончила Дороти. Курица подмышкой отчаянно брыкалась, но девочка не была уверена, имеет ли право отпустить птицу на пол. Поняв ее замешательство, мужчина, по-видимому, дворецкий, обвел пространство широким жестом.

— Яснейшая госпожа Орин будет рада вашему обществу. Если вам и вашей птице будет удобнее, можете ее отпустить. Это ваша личная птица? Будут ли на ее счет особые распоряжения?

— Это Биллина. Она моя подруга, — объяснила Дороти и, наклонившись, осторожно поставила курицу на пол. — Если можно, я бы хотела, чтобы она ни в чем не нуждалась.

— Как скажете. Вы — гости яснейшей госпожи. Возможно, вам бы хотелось отдохнуть с дороги?

Дороти кивнула. Она не знала насчет курицы, но сама девочка уже при подходе к пригороду поняла, насколько она устала. Толком поспать ночью ей не удалось — разве можно назвать сном полузабытье на жестких досках курятника, качающегося на океанских волнах? Побег от преследования колесунов с ведром в одной руке и курицей в другой окончательно вымотал и без того утомленную Дороти. Поэтому сейчас она с радостью приняла предложение искупаться и немного отдохнуть, прежде чем ее скромную персону позовет к себе яснейшая госпожа Орин. Обычно подозрительная к незнакомцам, сейчас Дороти как-то отстраненно замечала за собой странную доверчивость — и тут же отвечала себе, что никакой ценности для богатой и, по-видимому, знатной дамы не представляет, а потому вряд ли Орин желает причинить ей вред. Из личных вещей у Дороти было только то, что на ней надето, а думать, что фермерские башмаки или мятое выцветшее платье могут кого-то заинтересовать, казалось попросту смешным.

Свою новую знакомую Дороти увидела только под вечер, когда, отдохнувшая и посвежевшая, вышла в сад. Девочка наотрез отвергла предложения сменить ее платье на что-то более подходящее этому богатому дому и сейчас, вспоминая о своем упрямстве, чувствовала себя немного неловко. Она, канзасская девчонка, была здесь совсем чужой. Однако, видимо, именно это и заинтересовало хозяйку дома.

Орин полулежала на обитой бархатом скамье в тени деревьев, вытянув ноги на невысокую позолоченную табуреточку. Платье на женщине было уже другое, однако вновь с глубоким вырезом и открытыми плечами, а длинная тяжелая юбка свешивалась складками на белые мраморные плиты. Сверкающая капля на пышной груди сменилась резным кольцом всё из того же искрящегося хрусталя. Дороти несмело подошла.

— Добрый вечер, мэм. Э… яснейшая госпожа.

Орин махнула рукой на стоявшую напротив скамейку и, запрокинув голову, рассмеялась.

— Эти зануды уже запудрили тебе мозги, я вижу. Но ничего не поделаешь, здесь так принято. Я бы и предложила тебе звать меня по имени, но меня тогда заклюют — и первым, кто это сделает, будет мой отец. Эти дедовские порядки необычайно живучи.

— Я не хотела бы быть невежливой, — Дороти потеребила подол платья и села. — Я очень благодарна вам за гостеприимство. Видите ли, мы с Биллиной только сегодня утром оказались на берегу этого места. К тому же я впервые слышу название «Эв» и ничего не знаю о здешних обычаях. Мой дядя говорит, что иностранцы обычно попадают в глупые ситуации именно поэтому.

— Ну… — Орин задумалась, повертела на пальце подвешенное на цепочке хрустальное кольцо. Полная смешливая аристократка вызывала у Дороти искреннюю симпатию. — В чем-то дядя прав. Но ты не обращай внимания: если ты планируешь остаться в Эв, ты быстро привыкнешь. Ты же планируешь остаться?

— Сказать по правде, я бы хотела вернуться. Дядя, наверно, волнуется… Знаете, мы плыли на корабле в Австралию. Но начался шторм, я вышла на палубу искать дядю — и меня смыло за борт. Я чудом спаслась в курятнике, и утром нас прибило к берегу.

— Австралия? — Орин удивленно заморгала. — Никогда не слышала о таком месте. Это ведь острова, да? Канзас, о котором ты говорила раньше, и Австралия… Хотя я никогда не любила географию, — она широко улыбнулась, отчего вокруг в уголках глаз собрались лучистые морщинки. — Для меня это было пыткой, а наш учитель постоянно на меня злился, что я не хочу запоминать. Максимум моих познаний — Регос и Корегос. Да и то, там сейчас, говорят, неизвестно что творится… уж ушли бы они под воду — и дело с концом.

— Канзас — это не остров, — возразила Дороти. — Ну… может быть, вы хотя бы слышали о Соединенных Штатах? Моя родина — это центральный штат, а мой дядя — фермер. Он работает в поле.

— Постой-ка. Кажется, поняла: это провинция, вроде наших. Но в любом случае, это где-то очень далеко. Я не могу сказать, что хорошо знаю материк, но хотя бы приграничные земли вполне представляю.

— Вы не могли бы рассказать мне, куда я попала? — попросила Дороти. Женщина не стала возражать. Над их головами умиротворяюще шелестели цветущие деревья.

— Конечно. Ты ведь нездешняя. Так, с чего бы начать… начнем, пожалуй, с фруктов со взбитыми сливками, — неожиданно сменила тему женщина и хлопнула в ладоши. Рядом немедленно возник слуга. Молча выслушал распоряжения, поклонился и исчез, вновь появившись через несколько минут, но уже с двумя хрустальными вазочками, в которых в шапках сливок утопали нарезанные фрукты. Дороти несмело взяла протянутую ей порцию. Орин, в свою очередь, завладела своей и несколько минут молчала, занятая десертом. Наконец, облизнув сливки с губ, она задумчиво повертела в руке ложечку. Она похожа на свежую сдобную булку, вновь подумала Дороти. Орин, миловидная и улыбчивая, вовсе не напоминала описываемых в книгах злобных богачей, и это девочке нравилось.

— С чего бы начать… — задумчиво повторила Орин. — Видишь ли, я смотрю на свою страну как бы изнутри. А ты пока что — извне. Ну да ладно. Как ты уже знаешь, это страна Эв. Восточные ее границы омывает океан Нонестика…

— Это вот тот океан с фиолетовой водой? — уточнила Дороти.

— Конечно. У нас нет другого. Океан Нонестика омывает материк и все острова, что только существуют в нашем мире. А что, у вас иначе?

— У нас несколько океанов, — припомнила Дороти рассказы дядюшки Генри. Орин покачала головой.

— Здесь один. Слушай дальше. Страна Эв состоит из девяти провинций. Например, сейчас мы находимся в Центральном округе, для простоты его иногда называют Эвной, по имени города, который является нашей столицей.

— Привратник сказал, что Эвна — вторая столица. Выходит, есть еще и первая?

— Конечно. Последний передел земель вывел первую столицу в отдельный регион — Ри Эвейят. Но первую столицу ты вряд ли увидишь, туда очень сложно попасть. Обычно туда ездят только на важные дворцовые мероприятия вроде коронации нового правителя. К тому же Эвейят… он очень далеко, и путь туда не самый легкий.

— А какие еще есть? — неожиданно заинтересовалась Дороти, уже успевшая окрестить девять провинций штатами. Так ей было привычнее.

— Ну… — Орин чуть помедлила, припоминая. — Есть Кенцана, рядом с округом Гаялет… с королевством Гаялет. Есть Роше Ри, это еще чуть дальше. Шессава, Ромьераланд, Анардаху… а, нет, Анардаху уже нет. Есть земли колесунов, они хоть и близко от Эвны, но числятся отдельно. Да зачем тебе эти названия, всё равно пока не увидишь — не запомнишь.

— А почему у вас некоторые названия начинаются с букв «Эв», как страна, а остальные — нет? — полюбопытствовала Дороти.

— Таков обычай, — улыбнулась женщина. — Первым был Эвейят, вокруг него возникло королевство Эв. Вторую столицу называть как-то иначе было бы невероятным нарушением всех мыслимых и немыслимых канонов. Здесь так принято, даже в знатных родах имена детей начинаются с тех же букв, что и имя отца. Иногда, если женщина выходит замуж, она меняет имя в соответствии с именем супруга.

— Надо же, никогда не слышала о таком обычае. Вот, например, моего дядю зовут Генри. А тетушку — Эмили.

— Твой дядя близок к королю? — уточнила Орин. Девочка отрицательно помотала головой.

— Он фермер, работает в поле.

— Ну вот видишь… нет, это обычай только для древних родов. Вот, например, мое имя. Отца зовут Орес. Да ты не удивляйся так, имена в нашем захолустье — не самое интересное, поверь мне.

От автора. — Белые крылья никогда не устают, они весело несут меня через море…

Дороти поет «White Wings». Немного про эту песню http://www.contemplator.com/america/wwings.html