Lumequenta os nosse  (джен)

Туман клубился, обвивая его с ног до головы… Что же это происходит? Этого он был не в силах понять. Последним, что он помнил, было решение прилечь на пару минут. Так значит это сон? Все не так плохо как могло быть. Ведь сон не может причинить какого-либо вреда, так ведь? Да и талантом провидца он никогда не обладал, а значит этот бред его воспаленного воображения не несёт ровным счётом никакого смысла.

Кто же это? Леголас? Да, воистину это он, те же светлые волосики и тонкие изящные черты лица, которые явно видны даже через слои грязи и крови. Черты лица, которые ему достались от нее. Слои грязи и крови… Крови? В первое мгновение он не понял и лишь сейчас осознал, что «это» такое. Глаза плотно закрыты, светлая кожа вся в синяках, кровоподтеках, ссадинах и других различных ранах. Эру милостивый! Его что пытали? Да это, ... это ясно как день. Его сына, его драгоценного Листика пытали… Валар, он же ещё совсем ребенок… Как они посмели? У кого только рука поднялась?! С каждым годом у эльфийского народа рождается все меньше и меньше детей, а одарённых не появлялось уже давно. Каждый ребёнок священен, в сотни, тысячи раз дороже, ценнее всех богатств этого мира. Никогда, что бы не случилось, никто не позволит себе причинить вред ребёнку, пусть даже он дитя заклятого врага.

Необузданная ярость поднималась из самых темных глубин его души, ранее надёжно сдерживаемых. Она захлестнула его с головой, туманя разум. Он попытался было коснуться сына, но рука прошла сквозь тело эльфенка, не заставив того даже пошевелиться. Сейчас он был не более, чем призрак. Как же больно смотреть на свое израненное, исстрадавшееся, измученное дитя и не иметь ни малейшей возможности помочь, хоть как-то облегчить его муки. Единственное, что он мог сейчас делать, это смотреть, наблюдать и страдать.

Дверь темницы с протяжным скрипом открылась, он чуть было вздрогнул от неожиданности. На пороге появилась тёмная фигура. Орк придержал дверь, дожидаясь пока его господин пройдёт внутрь, и вновь затворил с той стороны, оставляя пленника на растерзание своего Повелителя.

Он узнал давно ненавистное лицо с первого взгляда. Как же иначе? Эта тварь лишила его всего самого ценного - сначала жены, а позже и сына.

Грубым пинком начищенного сапога он привёл своего заключённого в чувства. Мальчик открыл свои глаза, в них читалась вселенская усталость, разочарование. Его отец вздрогнул, поймав этот взгляд. Такой он видел лишь пару раз, такой не встретишь у ребёнка.

Темный Властелин склонил голову набок, презрительно отвечая на этот взор.

— Я устал от твоего упрямства. Раз не хочешь по-хорошему, значит будет по-плохому. Поверь, ты ещё пожалеешь о своем поведении. — он растягивает каждое слово, все ещё говоря тем самым, ставшим уже ненавистным медовым голосом,

— Учили ли тебя устанавливать щиты осанвэ? Можешь не отвечать, знаю, что учили, тем лучше для меня. Чем крепче щит, тем болезненнее переносит хозяин его разрушение. — тонкие губы искажает лёгкая усмешка, — Сомневаюсь, что твои наставники признавали полумер, а значит это нам идеально подойдёт. Признаться это - одно из моих любимых развлечений. Меня забавляет то, какие эмоции вызывает этот процесс у… Подопытных. — а вот и новая улыбка, и этот странный наклон головы набок, будто он видит перед собой не эльфа, а какую-то диковинную зверушку, — Не хочешь попробовать? — спрашивает он, забавляясь ужасу, что зажегсяв глазах пленника, и не дожидаясь ответа, продолжает:

— Нет? Впрочем, мне все равно, тогда приступим.

Невольный наблюдатель мертвенно побледнел. Полное разрушение ментального щита… Немногие переживали это, часть после такого впадала в подобие вечного сна, часть теряла память. Но перенести это без какого-либо вреда для себя невозможно! Кем надо быть, чтобы совершить подобное? Даже для Него это уже слишком. Трандуил совершенно бессилен. Единственное, что ему остается, так это в молчании наблюдать за тем, как его сына убивают на его же глазах. Он не в силах облегчить муки Леголаса, он не может сделать ровным счётом ничего. Ооо, как же принц желал перенести хоть часть боли своего дитя на себя. Он отдал бы всё за эту возможность. Сейчас он был готов на коленях умолять об этом. Но кому это нужно? Это не сон. Сон не может быть таким… Эта… тварь наслала на него видение чтобы показать, что приходится терпеть его сыну каждый проклятый день. "Пока я упиваюсь горем от потери любимой жены, мой сын медленно угасает с каждой минутой."

Меж тем, пытка началась. Темный Повелитель нараспев читал какое-то заклинание на чёрном наречии. Леголас сжал голову руками и прижал её коленям, невольно пытаясь спрятаться, защититься. Но тщетно, боль не прекращалась, а наоборот - возрастала с каждым мгновеньем. В голове будто забил огромный колокол, а после присоединились барабаны. Перед глазами горел огонь. Все чувства на один миг притупились, а потом разом будто вспыхнули, с неистовой силой пожирая его изнутри. Мальчику казалось, что его сжигали живьём или кинули в раскаленную лаву. Но его мучитель и не думал останавливаться, пытка продолжалась и заканчиваться даже не собиралась. Он не знал, сколько она уже длится. Секунды, минуты, часы, дни? Ничего уже не имело значения… На один миг ему показалось, что рядом из ниоткуда появился отец. Эльфенок смотрел на него своими ледянисто-голубыми глазами, наполненными болью, сожалением и жгучей ненависти, но в следующую секунду он вновь исчез.

Вдруг ему показалось, что внутри что-то оглушительно треснуло и осколками стекла осыпалось. Его скрутило огненной волной боли и все наконец прекратилось. Леголас будто потерял важнейшую свою часть, но… он не помнил какую. Мир окутала уже такая привычная и родная, спасательная тьма. Последнее что он видел, такие знакомые, темно-синие от неистового гнева глаза, но никак не мог вспомнить, чьи же они.

* * *

Принц Трандуил подскочил на своей кровати. Его глаза были тёмными и мутными от всепоглощающей ярости, что клокотала внутри его души. Перед глазами все еще стояли глаза его сына, который сейчас либо забыл кто он, либо же впал в вечный сон. И что хуже — принц не знал.

Через секунду дворец огласил его яростный вопль:

— Советников ко мне! Живо!

Спустя несколько минут в апартаментах Его Высочества были не только члены Совета Лордов, но и сам король с Главным Целителем Амарантом. Его Величество хмуро осведомился:

— Что у тебя случилось? До утра никак не мог подождать? — королю хватило одного взора на своего старшего сына, чтобы понять, что случилось что-то страшное. Непоправимое.

Советники лишь тихо переговаривались между собой. Но то, что произнёс принц, тотчас же заставило их всех замолчать.

— Я хочу воспользоваться правом er hostale. — этим правом мог воспользоваться лишь король или наследник государства. Эльфы давно не применяли его.

Покои принца погрузились в гробовую тишину. Все молча смотрели на него. Лишь после нескольких минут молчания, советники начали все так же молча выходить из комнаты, а после бегом двигались в свои кабинеты, дабы начать рассылать послания.

Орофер тяжело вздохнул, взмахом руки посылая лекаря, и спросил:

— Насколько все плохо?

Его сын пару секунд помолчав ответил:

— Это сложно рассказать. Я приоткрою щиты, посмотришь сам.

* * *

Все короли прибыли вовремя, что же, ничего удивительного, пунктуальность - важное качество для статных личностей. Семь королей гномов, шесть людских правителей и шесть эльфийских владык и владычиц. Гномы и люди перешептывались, иногда переругиваясь между собой, и хмуро оглядывались по сторонам. Келеборн, забыв о манерах, опрометью кинулся к старшему брату. Тот выглядел немногим лучше мертвеца. За ним спешила Артанис, подобрав пышные юбки. Элронд под руку с женой, с одной стороны и Кирданом с другой, придерживаясь приличий, быстрой походкой шли чуть позади. Где-то в самом конце процессии шел Гил Галад, попутно разговаривая с одним смертным, кажется Элендилом.

Трандуил натянуто улыбнулся и приложил руку к груди, приветствуясь в лёгком поклоне, но Келеборн крепко сжал его в объятиях. Через пару секунд брат неумело обнял его в ответ, в отчаянии положив голову ему на плечо. Совсем, как в детстве, но сейчас они слегка поменялись местами. Да и размер проблем не сравнить. Многое изменилось с тех пор, много воды утекло...

— Понимаю. — тихо прошептал младший. Больше ничего не нужно, остальное было бы лишним. Сейчас в это мгновение не существовало никого кроме них двоих. И никто не был нужен, нужна была та поддержка, которую мог дать только брат.

Только сейчас Трандуил понял, как он устал. Он не сомкнул глаз ни разу с того мига, как потерял свою Лилию. Он боялся, что во сне вновь увидит её изломанное тело и алый цветок крови на белоснежном снегу. Он боялся и страшился этого, но ведь эльфы не боятся? Принцы не должны испытывать страх, не имеют права. Сегодняшняя ночь была первой, и что же случилось? Несомненно тот факт, что его сын жив, облегчил тяжёлый груз на сердце, но увидев, что с ним происходит, он испытал тот священный ужас и всепоглощающую ярость, которую невозможно описать словами. Только сейчас Трандуил понял, как сильно ему не хватало брата и его молчаливой, но такой спасительной поддержки.

* * *

Единый Совет собран. Семнадцать королей, кронпринц и две королевы собрались за одним столом в Главном Зале Заседаний Темнолесья. Трандуил поднялся со своего места, тяжело вздохнул и заговорил:

— Возможно, стоит начать с того, что моя жена была убита пять месяцев назад, с ней и все наши гвардейцы. В том же отряде был мой сын и наследник - принц Лаэголас Зеленолист. — эльф едва заметно хмурится, но быстро скрыв свои эмоции за привычной маской, продолжает, — О его судьбе ничего не было известно до недавних пор. Мы не нашли тела, так что предположили, что мальчик был взят в плен. — он немного запирает, по лицу проскальзывает тень, — Сегодняшней ночью меня посетило видение, в котором я узнал о том, что он жив, находится в руках врага, и эти пять месяцев подвергается пыткам. То, что я увидел… Темный Властелин сломал его осанвэ-щит. — эллет тихо охнули, Келеборн зло сверкнул взглядом. — Сейчас он либо потерял часть своей памяти, либо впал в aira lore. Иначе говоря - Вечный Сон. Я требую собрать войско и напасть на логово Врага. — роковые слова повисают в гробовой тишине, но принц будто и не замечает этого.

— Довольно мы терпели его власть — сегодня он убивает мою жену, похищает и пытает моего сына, а завтра придёт за вашими жёнами и детьми. Мы должны нанести удар прежде, чем он сделает это. Прежде, чем он сломит нас окончательно и бесповоротно. — яростным, полным праведного гнева голосом, завершает он свою речь.

— Наше войско с тобой. — в тот же миг произнёс Келеборн, его как и до этого короля темнолесья, очень разозлил тот факт, что его племянник подвергается такому ужасу.

— Ровно как и мое. — добавил Гил Галад.

— Каждый ребёнок священен. Я не могу позволить себе спокойно жить, когда где-то пытают безвинное дитя. Я ненавижу войны, но в этот раз не собираюсь стоять в стороне. Можешь рассчитывать на нас. — чуть помедлив сказал Кирдан.

— Я правильно вас понимаю, что вы хотите начать войну из-за одного ребёнка? Да будь он хоть тысячу раз принцем, какое дело гномам до эльфийского мальчишки? — хмуро спрашивает один из гномов, поднимаясь со своего места. — Он никто, одна жизнь ничто по сравнению с тысячами других и мы не начнём войну с Мордором из-за мальчишки эльфа. — с каждым произнесенным словом, наугрим распаляется все сильнее и сильнее, будто не замечая резко опустившейся температуры в зале, складки меж бровей принца, сжатых кулаков короля и тихого шепота лориэнца, пытающегося если не остановить, то отсрочить надвигающуюся катастрофу,

— Эльфам веками было плевать на гномов, случись подобное у нас, стали бы вы помогать? Разумеется нет, да и что в нем такого особенного? — идеально начищенный паркет покрывается изморозью, а лорд Кирдан слегка морщится, поглаживая палец с надетым кольцом, что начинает нагреваться.

— Почему он, попав в лапы Темного Властелина до сих пор жив? Вероятно, у мальчишки есть то, что Ему нужно. Так почему бы не отдать это? — со странной улыбкой спрашивает гном, погложивая свою бороду. Собратья за его спиной согласно загудели.

Трандуил мертвенно побледнел, хотя казалось куда больше, глаза потемнели и приобрели иссиня-черный оттенок. Прямо за его спиной полыхнула молния и грянул гром. Все свечи в зале разом погасли, распахнулись ставни окон. Витражи в который раз осколками рассыпались на паркете. В помещении бушевал беспощадный ураган. Серебряные косы, которые давно уже свободно рассыпались по плечам принца, теперь развивались на ветру. Для тех, кто знали кронпринца, такое поведение стихии было не в новинку. Но гномы были просто в священном ужасе.

— Что такого особенного в моем сыне? — опасным шёпотом начал он, — Я расскажу вам, что он проявил наш родовой дар всего через несколько часов после рождения. Он в полной мере унаследовал дар своей матери, настолько уникальный, что за всю историю были известны до сих пор лишь четыре его носителя: мой сын, моя жена, её покойный отец и сам Темный Владыка. — члены совета испуганно замерли. Кто хмурился, кто непонимающе щурится, с недоверием глядя на эльфа,

—Это вряд ли ему нравится и одного этого достаточно для того, чтобы пленить моего сына, дабы узнать, как такое могло случиться? Если же вам и этого не хватает, то стоит сказать, что у моей жены было много секретов. Я не собираюсь их раскрывать, только не здесь, не сейчас, да и уж простите, не вам. — принц как-то странно улыбается, предоставляя новую причину для тихих шепотков, заполонивших зал. Да... У Лилиэль было просто огромное количество тайн и секретов, многие из которых не знал даже он.

— Я почувствовал, как в последние часы своей жизни она провела один ритуал. Не знаю зачем он и для чего, но уверен, она передала Лаэголасу что-то, что вполне вероятно очень хочет получить Он. — лёд, медленно покрывающий пол толстой коркой, на пару мгновений остановился, вместе и с самим принцем, помедливший секунду, пытаясь восстановить дыхания, чтобы потом вновь продолжить свое дело. — Но позволить Ему получить это, чем бы оно ни было — значит мгновенно обеспечить себе поражение в этой еще не начавшейся войне. Чего мы все, разумеется не хотим и допустить не можем. — завершает он, опасно щурясь и раздражённо проводя рукой по волос, выбивая отдельные пряди из сложной прически.

Члены совета переглянулись, решая что-то между собой, раздумывая, оценивая. Гном, говоривший до этого, хотел было что-то сказать, но в последний миг остановился, так и не открыв рот. Уж слишком большое впечатление произвел Трандуил. В гневе тот был страшен. Орофер меж тем незаметно взмахнул рукой, приводя зал в первоначальный вид.

— Нет. Я не могу так рисковать. — сухо отрезал один из людей. — Войска Саурона давно уже стоят возле стен моей столицы, не далек тот день, когда он пустит их в ход. — смертный морщится и горько улыбается, — Мне неведомо чего он выжидает, неизвестно, чего хочет добиться этим, но рисковать, присоединяясь к вам, я не буду.

В следующее мгновение заговорили все, поднялся гвалт. Люди наперебой кричали что-то друг другу, начиная яростно спорить. Гномы то переговаривались между собой, то начинали недовольно ворчать, а то и кричать на эльфов. Поднялся невообразимый шум. У Орофера скользнула было мысль, что его собственные собрания с советом проходят намного лучше, проще и быстрее, чем он думал раньше. Впрочем, эта мысль пропала уже через секунду, все его силы уходили на то, чтобы сдерживать бушующую магию старшего сына и просто придерживать младшего за плечи, удерживая от необдуманных действий, о которых он, скорее всего, позже пожалел бы. Но вдруг, во всеобщем шуме и неразберихе, послышался неслыханный до этого голос:

— Поторопись принц эльфийский, недолго сын твой проживёт, коль скоро мер не примешь ты. Но коль умрет он, падет все Средиземье. Не должен Темный Властелин кольцо, что у дитя на пальце получить. Поторопись, сыну твоему не больше двух месяцев жить... — с каждым произнесенным словом и без того дрожащий голос Светлой Леди Дориата становился все тише и тише, пока с последним словом не замолк вовсе.

Келеборн едва успел подхватить оседающую на пол жену на руки, а после она окончательно потеряла сознание. Наступила напряженная тишина, все знали, что дар прорицателя у леди Дориата весьма силен.

Напряжённое молчание прервал громкий птичий крик. В тот же миг крупный сокол опустился на руку одного из людских королей. Письмо с одного края было в алой, еще не запекшейся крови. Красная капля упала на белоснежный мрамор паркета, этот звук был оглушительный, в полной тишине шелест разрываемого пергамента. С каждым прочитанным словом король становился все бледнее. Листок бумаги выскользнул из ослабевших в одно мгновение рук и мягко опустился на пол. Человек окинул собрание мёртвым взглядом и тихо произнёс:

— Минас Итиль захвачен. — послышался тихий вздох одного из людей. — Белое Древо уничтожено, свою битву я проиграл. Мне уже нечего терять, остатки моей армии присоединятся к вам. — обречённо проговорил король, необращая внимания на пристальное взгляды собравшихся.

Людские короли один за другим склонили головы, подтверждая свое немое согласие за вступление в эту войну.

— Это просто смешно! Стоило вам… — начал было гномий царь, но в этот раз ему было не суждено договорить.

Следом прозвучал еще один птичий крик. На плечо подгорному королю спикировал дрозд. К его лапке был привязан тонкий свиток с массивной печатью на нем. Один край его был обуглен, а сам свиток окроплен кровью. Стало ясно, что в нем дурные вести.

— Нет… — тихо прошептал царь, — Этого не может быть… — он гордо вскинул голову, кинул взгляд на своих собратьев и ровным голосом продолжил. — Белегост сломлен. Та часть нашей армии, что еще осталась, присоединится к вам. Но с условием, что об этом никто не узнает. Мне не нужны новые проблемы с Темным Властелином в случае поражения.

Гномы молча кивнули, подтверждая его слова. Решение было принято.

— Что ж, тогда решено. Мы нанесем удар по Мордору. — тихо заключил Гил Галад.

* * *

Война началась. Нет, никто не объявлял о ней, никто не провозглашал. Не было ни громких песен барабанов, не слышно и зова горна. Просто в один момент все поняли, что война начата, пути назад нет. Остается только сразиться и победить.

Войска Элендила и Гил Галада пересекли Туманные горы в двух разных местах и направились на юг вдоль бушующих вод Андуина. Достигнув долины, они остановились, что совершить небольшой привал, где к ним присоединились армии короля Дарина IV из Кхазад - дума эльфов Амдира из Лотлориэна, а также войско из Темнолесья под предводительством Орофера и Трандуила. Они двигались несколько дней на север, не останавливаясь ни на минуту, и вскоре достигли огромной равнины Дагорлад недалеко от Черных Врат Мордора, где поставив защитные купола, остановились на пару часов.

Разделившись на четыре огромных легиона, все полностью окружили Мордор с юга.

Семеро собрались вокруг стола, практически полностью заваленного различными картами и планами стратегий, в королевском шатре. Они давно уже обсудили все дальнейшие действия и немного приободрились. Они перестали думать, чем может кончиться сегодняшняя битва и мысли о женах, матерях и дочерях, оставленных в одиночестве, в безопасных, как казалось, местах, остались в прошлом, отошли на задний план. Всё уже решено. Они знали, на что идут. Знали, что могут не вернуться уже никогда, знали что сегодня на сердце появятся новые гнойные раны от потерь.

Гил Галад горячо убеждал их, что все закончится хорошо. Орофер про себя улыбнулся. Пусть ему уже несколько тысяч лет, но король до сих пор видел лишь маленького мальчика, который с удивлением смотрел на него в первую их встречу. Мальчика, который так по-детски, наивно восхищался простеньким магическим фокусам, считая друга своего отца едва ли не воплощением самого Эру. Тоже мне военноначальник, самому бы вырасти сначала... Даже Элронд, его глашатай, выглядит более взрослым, более… мудрым что ли? Сложно это описать. Взглядом король скользнул по своим спутникам. Вон Элендил о чем-то тихо говорит с сыном и королем Дарином. При взгляде на гнома, Орофер еле уловимо поморщился. Даже спустя столько лет воспоминания о разорении Дориата были ещё слишком свежи. Рана на сердце от потери любимой супруги и лучшего друга до сих пор кровоточила.

Келеборн пытается убедить в чем-то Нирвен. Женщинам не место на войне… Это было единственное, в чем он был по-настоящему согласен с людьми. Зачастую эллет ни в чем не уступают эльфам, но… Потерять жену и всю жизнь терзаться виной, что не уберег, не запретил, не успел вовремя… Слишком больно жить с этим грузом на сердце. Слишком…

Он едва заметил, как его старший сын тенью выскользнул из шатра. Король тихо последовал за ним. Трандуил. Его сын, его наследник… Он как никто понимал его. Понимал, что значит в одно мгновенье потерять всё. Но после смерти Эллериан у него остались сыновья, у него было целое королевство о котором необходимо было заботится. Тогда его сын еще не был готов стать королем. Но сейчас... Орофер слегка улыбнулся. Он вырастил достойного преемника. Он будет хорошим королем, лучшим, чем когда-либо мог стать его отец. Мысль фейерверком взорвалась в его голове. Его время в этом мире почти вышло. Он ясно понимал это. Понимал так, будто отсчитывал его всегда.

— Почему ты прячешься в тени? Я давно уже заметил тебя. Ты хочешь что-то сказать мне? — о, ну конечно, сын не мог не заметить его. Достойный наследник. Лучшего и желать нельзя.

— От чего же? Я вовсе не прячусь. — чуть помолчав он добавил. — Нынче звёздная ночь. Давно не видел я такой. Мое время в этом мире вышло, Трандуил. Я чувствую это. Я совершил все, что должен был. Я не переживу завтрашнего дня.

— Эру милостивый, что ты такое говоришь? Неужто ты помешался рассудком, о отец мой? Разумеется ты выживешь. Все будет хорошо, мы найдём Леголаса, вернём его домой и все станет как прежде. Даже не смей думать о таких вещах. — во взоре Трандуила ясно читалось непонимание. Что вообще происходит? Почему вдруг его отец заговорил об этом?

— Это правда сын мой. Ты не властен над этим. Но я клянусь, что верну тебе твоё дитя, чего бы мне это не стоило. Береги его, не повтори моих ошибок. И… обещай, что если я сам не успею, передашь ему, что я очень люблю его. — король грустно улыбнулся, прекрасно понимая тот ураган эмоций, что бушевал сейчас в душе его сына.

— Ты сам скажешь ему это. Я не позволю, слышишь? Я не позволю тебе умереть. Ты будешь жить и жить вечно, как и пристало эльфам. — Трандуил не понимал. Не понимал, что происходит с его отцом, не понимал ничего... Он был в ярости и… боялся? Да, определённо… Он боялся, больше всего на свете боялся потерять последнего родного человека, последнюю ниточку связывающую его с прошлой, но такой счастливой жизнью в Дориате.

— Не тебе решать это. Не печалься. Смерть в бою, чего еще можно желать? Я наконец воссоединюсь с отцом и матерью, с женой и друзьями. Это лучшее, что можно представить. — Орофер видел то самое фамильное упрямство в глазах сына. Он не понимал. Не хотел понимать. Возможно настанет день, когда ему самому придётся испытать подобное и ему оставалось только молиться Валар, чтобы он так и не настал. Чтобы Леголас никогда не слышал подобных слов от своего отца. Чтобы хоть у кого-то из их семьи все было хорошо.

* * *

Час пришел. Два величайших войска наконец встретились на поле брани. Из этой схватки только один выйдет победителем. Позже эта битва станет известна как Битва Последнего Союза людей, эльфов и гномов. Сегодня не было никаких различий между тремя такими разными народами. Сегодня они бились за одно. За свободу, за жизнь, за чистое голубое небо над головой. Возможно, через десять лет, сто, тысячу, они вновь сойдутся в смертельном поединке, но уже друг против друга, но не сегодня. Сегодня четыре войска стали одним. Сегодня они победят раз и навсегда или умрут. Никто здесь не питал надежд о милосердности Врага. Он никогда не берет пленных. Никогда до того дня, случившегося шесть долгих месяцев назад. Того дня, что унесла жизни четырнадцати эльфов и бросила маленького мальчика в безжалостные лапы Повелителя Тьмы. Сегодня они здесь для того, чтобы положить конец тирании, жестокости и несправедливости. Для того, чтобы обеспечить своим детям, внукам, правнукам и их правнукам безоблачное небо над головой и счастливую, долгую жизнь. Победитель будет только один. Валар сегодня им не помогут. Это только их битва. Битва, которая решит дальнейшую судьбу всего Средиземья. Оно либо снова станет свободным, либо погрязнет во тьме, окончательно и бесповоротно. Большего не дано. Пути назад уже нет. Единственное, что им остается - броситься с головой в этот омут.

Итак, битва началась. Зазвенела спущенная тетива лука, первый орк безвольным мешком упал на землю. Пролилась первая кровь. Черный народ с яростью в алых глазах кинулся в атаку. Издав пронзительный вопль: «За Средиземье!» — Гил Галад бросился прямо в гущу сражения. Огромная армия кинулась за ним.

Уже через несколько мгновений две армии слились в яростной битве не на жизнь, а на смерть. Вскоре стало трудно различить где союзники, а где противники. Кровь лилась рекой.

Вскоре Орофер уже потерял сыновей из вида. На волнение не хватало времени. Он возбужденный, с радостью пустился в бой. Противники как подкошенные падали перед ним. Тысячелетия тренировок не могли пройти даром. В его глазах вновь зажегся тот самый алый огонь, что приводил всех противников в необъяснимый, животный ужас. Все чувства и мысли отступили на второй план. Он вихрем метался по полю боя, сметая всех, кто осмеливался встать у него на пути. На его лице застыла идеально выточенная маска, не отражающая ни единого чувства, ни единой эмоции. Холодная, насмешливая, буквально источающая угрозу, усмешка не сходила с его губ. В этот миг в нем не осталось ничего хоть отдалённо человеческого или эльфийского. Он убивал, жестоко и кровожадно, будто забыв о том, что существует такое понятие, как «милосердие». Каждая капля пролитой им крови врагов, приносила необъяснимое чувство удовлетворения.

Война… Сколько столь разных чувств оно вызывает… Удивительно, не правда ли? Пьянящее чувство победы и горького поражения. Острый запах страха переплетается с кровавым запахом долгожданной мести. Тот спектр эмоций, пробуждаемый в этот час, описать невозможно. Месть… О ней можно философствовать бесконечно.

Многие мечтают о ней и с холодной улыбкой исполняют самолично вынесенный приговор своему обидчику, с наслаждением следят за тем, как потухает, стекленеет его взгляд, выжимают всю кровь до последней капли…

Другие же со страхом дергаются от каждой тени, опасаясь, всеми правдами и неправдами пытаясь отсрочить час справедливого суда… Как боятся они, что когда-нибудь настанет тот день, когда им придётся с лихвой получить по всем своим заслугам. Но рано или поздно он настанет. Справедливость восторжествует и все встанет на свои места. Слуги Тьмы будут наказаны за свои злодеяния, Стражи Света получат то, что заслужили своими делами.

Но ведь не бывает на свете абсолютного Зла и абсолютного Добра. Это невозможно. Даже в самой тёмной душе можно найти светлый теплый луч из далёкого, давно забытого прошлого, равно как и в самой светлой можно найти тень, тщательно сдерживаемую, но оттого не менее могущественную, пугающую. И неизвестно, какая сторона предстанет перед тобой в следующий раз… Ведь будущее так туманно и непредсказуемо. Кто знает, что оно подготовило за следующим поворотом? Кто знает…

* * *

Крепость Темного Властелина опустела. Все свои силы он кинул на передовую, в попытке отразить столь неожиданное нападение. Во всей крепости осталось от силы пять-десять орков и то, только лишь для охраны пленника. Не будь его, они, вероятно уже окропили бы поле брани своей кровью, ведь воинами они, очевидно были никудышными, да и охранниками, по правде сказать, тоже. Что впрочем ничуть не уменьшало сложности положения маленького принца.

Леголас не мог здесь больше оставаться ни дня. Сколько он уже здесь пробыл? Эльфенок давно уже потерял счет времени. По правде сказать, он даже не знал день сейчас или ночь.

Порой ему снилось ясное голубое небо, сочная изумрудная трава и яркое палящее солнце. Он уже не был уверен, что они действительно существуют, а не являются всего лишь плодом его воображения. Он уже ни в чем не был уверен. С каждым прожитым днем он терял надежду на то, что подмога скоро прибудет, на то, что он будет спасён. Больше всего пугало то, что почти все его прошлые воспоминания были поддернуты туманной дымкой и все больше и больше стирались из его памяти. Сегодня он смог вспомнить лишь строгий взор деда, хмурое лицо отца и встревоженный лик матери. Будто они были чем-то недовольны, будто злились на что-то… на него. Как ни старался, он не мог вспомнить своей последней встречи с матушкой. Он чувствовал, что там произошло что-то важное, но вот что? Со всеми усилиями, что он прилагал, он не мог ухватить быстро промелькнувшую мысль. Он ведь не мог забыть, не мог… Эльфы никогда ничего не забывают. Он чётко знал это, но вот откуда? Он какой-то неправильный эльф. Очень неправильный…

Взгляд снова упёрся в толстые прутья решётки перед ним. Побег. Лучшего момента и представить нельзя. Неужто он не сумеет прокрасться мимо нескольких орков? Это не проблема, только не для него. Ведь он умел быть тихим, как тень, мог бесшумно пройти по земле, не подняв ни единой травинки, пробежаться по ветке, не заставив её и дрогнуть, мог… Но вот откуда? Кто научил его этому? Новый пробел… Чем дальше, тем больше он забывал. Но ведь он не хотел! Он не хотел забывать свою семью, не хотел забывать всю жизнь, что провёл вне этих опостылевших стен… Но вот как он вообще оказался здесь? Этого он тоже не помнил. Хуже положения и представить нельзя. Ему нужно бежать, нужно… Но куда? Этого он тоже не знал. Но не все ли равно? Где угодно будет лучше, чем здесь. Где угодно…

* * *

Это чувство настигло Орофера прямо среди боя. Будто что-то дёрнуло внутри. Появилось ощущение чего-то родного и такого любимого… В воздухе словно повеял запах полевых цветов, звёздной ночи и тёплого молока с мёдом. Так пах Леголас. Его внук. Единственное дитя Трандуила. Он здесь, он где-то рядом… Кровная связь никогда не ошибается, а значит это действительно так, и у него появился реальный шанс спасти своего внука. Неужто он сейчас потеряет его, поведя свой отряд в совершенно другом направлении? Нет, он не может так поступить. Появилось ясное чувство, что если он пропустит этот знак, то он потеряет Леголаса, но теперь уже навсегда. Навечно. Что для эльфов вечность? Их жизнь длится бесконечно, однажды начавшись, так и не достигая конца. Разумеется так было до тех пор, пока не появился Моргот. Их вечное проклятие. Даже сейчас заточённый в Пустоте, он сеял хаос, разруху и боль через своего самого преданного последователя.

Ну уж нет. Он не может, просто не имеет права допустить смерти внука. Он сделает всё ради его спасения и погибнет, как было предсказано еще много столетий назад.

Король Темнолесья развернул свой отряд и повёл его в Казад-дум.

* * *

На пути своем они почти не встретили сопротивления. С легкостью расправившись с пятью орками, что встали перед ним, из-за всех сил стараясь хоть что-нибудь противопоставить эльфийским воинам, Орофер опрометью кинулся в подземелья. Туда, куда вел его зов крови. Туда, где уже несколько месяцев томился Леголас. Сердце трепетало в предвкушении столь долгожданной встречи. Он даже не заметил орка, темной тенью проследовавшего за ним.

Вот, он наконец здесь. Король усмехнулся. Он так стремился попасть туда, откуда многие так хотят сбежать. Уж не свихнулся ли он часом? Быстрым шагом пройдя по узкому тоннелю, освещённому лишь дрожащим светом одного единственного факела, он остановился возле самой последней клетки.

Там, за решёткой, на давно сгнившей куче сена, лежал его внук, прикованный тяжёлыми кандалами к стене. Тихий испуганный вздох вырвался из уст Орофера. На мальчике не было ни единого живого места. Его тело испещряли многочисленные ссадины, царапины, синяки и кровоподтеки... Под глазами пролегли глубокие тени, в глазах не было ничего, что хоть отдалённо напоминало те живые хитрые искорки. Такие родные, такие любимые... В его взгляде читались лишь бесконечные усталость и боль.

— Лаэголас... Неужто ты не узнаешь меня?

Мальчик мгновенно вскинул голову. На лице появилась сначала неуверенная, неверящая улыбка, но вскоре он потянул к деду тонкие, хрупкие, будто прозрачные пальчики.

— I adar en adar... Elye tulesse...— тихо прошептал он, словно с трудом вспоминая нужные слова.

— Tancave, inye tulesse... — с печалью ответил Орофер. Что ж, этого следовало ожидать, разрушение осанвэ-щита не могло пройти бесследно. Он потерял память, частично, но все же. Хорошо, хоть его самого узнал.

— Я не мог не придти, дорогой мой.

* * *

Ах, сколько бы он отдал за то, чтобы просто поговорить с Леголасом, удостовериться, что с ним все хорошо, настолько хорошо, насколько это вообще возможно, просто за то, чтобы получить хоть каплю времени. Но его не было. Это последняя их встреча, он ощущал это так ясно, как никогда прежде... Он не может медлить ни секунды...

Взмахом руки, король в пыль рассеял цепи и решётку.

— Elye en-lera. — произнёс он, обращаясь к ребёнку, а затем тихо добавил, — Я уничтожу здесь всё. Уничтожу. До последнего камня.

Леголас попытался было встать, но не продержавшись на ногах и секунды, вновь рухнул на земь. С отчаяньем и страхом он взглянул на Орофера. Будто боялся, что за эту... ошибку, его немедленно накажут. Король лишь в ответ слегка качнул головой и протянул руку.

— Inye ruma- ana Lorien. An heru Keleborn. — увидев непонимание в глазах внука, он про себя вздохнул, не позволив ни единой эмоции отразиться на лице. Не хватало только окончательно испугать мальчика. Значит даже дяди он не помнил. Плохо, очень плохо... Зная Трандуила, ничем хорошим это не обернётся. Но сейчас это далеко не самое важное. Нужно думать о другом. Машинально он отер тонкую струйку крови из рассеченной брови, что норовила попасть в глаза и вновь обернулся к ребёнку. Впрочем, ребёнком называть его просто абсурдно. Он пережил то, что не по силам вынести многим взрослым. После этого ребёнком остаться просто невозможно. Леголас уже повзрослел. Это отчётливо читалось в его глазах. Как бы он хотел никогда не видеть Этого во взоре своего внука. Ни сейчас, ни позже. Никогда.

— Ilqua mane. Все хорошо, все будет хорошо... — тихо прошептал он, больше для себя, нежели для мальчика.

Орофер прикрыл глаза, восстанавливая в голове давно забытую форму заклятия. В идеале нужно провести ритуал, но сейчас не до этого. Совсем не до этого...

— Ava aista... — тихо сказал он Леголасу, спокойно взглянув прямо в его глаза.

Король развел руки в стороны. Он чувствовал, как через всё его тело проходят волны неукротимой силы, той самой древней Магии существовавшей из покон веков, с самого создания этого мира. Где-то на периферии он услышал какой-то странный шорох. Но оборачиваться было нельзя, одна ошибка и все усилия пойдут прахом, одна ошибка и его внук может пострадать. Этого допустить было никак нельзя.

Глаза внука в ужасе расширились. Черный зрачок увеличился в несколько раз, оставляя от радужки лишь тонкий, едва видимый синий ободок. Но перемещение уже началось. Ноги эльфенка медленно поглощал вихрь серебряных искр. Что же происходило там, у него за спиной? Он не мог, не имел права обернуться.

В тишине отчётливо прозвучал звук меча, доставаемого из ножен. Вот значит как... Не думал он, что умрет вот так, из-за удара в спину и невозможности отразить его. Незавидная участь. Но судьбы не изменить, все давно предрешено. Уж лучше так, нежели...

Холодная сталь пронзила плоть. Орофер отрешённо взглянул на кончик меча, торчавшего прямо из его груди. Вот значит как... Его уста исказила слабая улыбка. Ритуал завершён. Кровь скрепила его.

Последним, что он увидел, были широко распахнутые глаза внука, прежде чем и они растворились в сияющей дымке. Где-то на краю сознания, он услышал крики своих подчинённых и полный отчаяния вопль своего сына. Тело орка грузно упало на пол.

Глаза первого короля Эрин Гален закрылись и насмешливая усмешка навеки застыла на восковой маске лица.

* * *

В пылу битвы, Трандуил краем глаза заметил, как его отец отклонился от заданного пути и повёл свой отряд в Казад-дум. Что ему там понадобилось? В разум приходил только один ответ. Леголас. Как глава рода и один из ближайших кровных родственников, он вполне мог почувствовать Зов. Другого разумного объяснения у принца не было. Хотелось бросить все и сломя голову кинуться за ним, но он не мог. Битва все продолжалась и он не имел права бросать свой народ сражаться в одиночестве. Того, что король покинул их, уведя с собой лучших воинов и так хватало. Проигрывать сегодня в их план не входило. Да и потом, неужто сам король и его личный отряд не справятся с десятком орков? Бред да и только.

Уже через пару минут Трандуил совершенно забыл об этом. Элендил убит. Гил Галад пал незадолго до него. Невдалеке уже начало остывать бездыханное тело Амрода. Куда ни глянь, повсюду мертвые тела. Люди, гномы, эльфы, орки, гоблины... Кровь лилась рекой. Слишком много потерь, слишком много погибших, слишком много боли... Слишком много.

Прямо сейчас сын Элендила сошёлся в поединке с Ним, мстя за свой народ, за смерть отца... Чуда не случится, он умрет, как умерли многие до него. Вот он падает наземь, от меча остался лишь жалкий кусочек с рукоятью... Отсчет начали последние секунды его жизни... Жаль. "Он ведь еще так молод", — отстранённо подумал принц убивая очередного орка... Но что же это?!

Он отрубил Его палец... Кольцо упало и покатилось по сырой, пропитанной кровью земле. Темный Властелин рассыпался прахом на ветру...

Но ведь этого не может быть... Не может... В голове не укладывалось. Они... победили? Они победили... Они победили! Счастье затопило его с головой. Он оглянулся и встретился взглядом с Келеборном. У брата был такой же неверящий взор, впервые за последние месяца полный слепой надежды. Веры, что все самое ужасное уже позади. Надежды, что все это наконец закончилось. Завершилось. Они будто очнулись после страшного сна. Сегодня они потеряли многих, но получили нечто еще более ценное. Свободу.

Но... где же отец? Счастье сменилось замершей тревогой. Вскочив на первого же попавшегося коня, Трандуил направил его в крепость. Келеборн, кивнув Элронду сначала на Исильдура, а затем и на спину брата, бросился за ним.

* * *

Они не успели. Леголаса здесь уже не было. Лишь тело Орофера покоилось на холодных камнях. Тело его Короля, его отца... Отец. Тот самый отец, который учил его стрелять из лука, отец, что читал ему сказки о сражениях былых времен, когда он не мог заснуть, отец, что всегда, в любой ситуации вставал на его сторону, отец, который всеми силами пытался найти с ним общий язык, избежать постоянных ссор... Тот самый отец, что поддержал его после смерти матери. Отец, что помогал справляться с собственным сыном, что считал его жену родной дочерью и был в не меньшей ярости после её смерти. Тот отец, что не посчитал его умалишенным, после того случая месяц назад. Отец, что терпел все его выходки и дерзости, который так сильно его любил, а он сам так и не удосужился сказать ему в ответ того же, считая, что время для этого всегда будет. Его отец, что сейчас пожертвовал своей жизнью ради спасения внука. Он сейчас мёртв. Мертв, и этого не изменить.

* * *

Леголас приземлился прямо в сугроб. Тотчас девственно белый снег окрасился алой кровью. Но мальчик не обращал внимания ни на леденящий холод, ни на пронзительную боль. Сознание затопило счастье. Он свободен. Он жив. Теперь все точно будет хорошо. Но какой ценой... Радости как не бывало. Тут же перед глазами предстал клинок, вонзенный прямо в грудь его деда. Такие удары не переживают. Значит и он погиб. Эльф до крови закусил губу. Нельзя плакать. Ни в коем случае нельзя показывать свою слабость. Достаточно слез он пролил за все это время. Нужно собраться. Он свободен, но сейчас требуется понять, где он оказался и как отсюда добраться до дома. Дедушка упомянал Лориэн и какого-то Келеборна. Оба слова были до ужаса знакомы, но вспомнить их значения он не мог, как не старался.

Леголас наконец поднял голову и огляделся. Его окружала толстая стена из деревьев, все остальное покрывал толстый слой снега и льда. Странная погода для ранней осени. В голове скользнула мысль, что здесь как-то замешаны отец и дед, но в скорее она исчезла. Не об этом следовало сейчас думать.

Что-то во всем этом было неуловимо знакомо. Как будто он уже бывал здесь раньше. Появилось такое чувство, что здесь, именно в этом месте произошло что-то важное. Очень важное. Но вот что? Взгляд зацепился за тонкий ручеёк, пробегающий через всю поляну. Точно! Он ведь был здесь, был здесь, когда...

Воспоминания захлестнули его. Голова болела как никогда прежде.

Он вспомнил. Он вспомнил, что здесь произошло несколько месяцев назад. В мельчайших подробностях, он раз за разом переживал смерть своей матери. Вот... её точно также как и дедушку несколько минут назад, прорезает кривой орчий клинок. Глаза наполняются удивлением и после закрываются. Вот, она сломанной куклой падает на точно такой же снег. Вот, на белоснежном платье расцветает алый цветок крови. Нет... Это невыносимо. Лучше бы он никогда не вспоминал это. Никогда. Свет перед глазами меркнет и он мягко оседает на снег.

* * *

— Ваше Высочество, пойдемте... Мне жаль, но у нас больше нет времени, мы должны возвращаться. — тихо говорит гвардеец.

Трандуил поднял мутный, полный огненной ярости взгляд на воинов.

— Что еще вам от меня нужно?! Война окончена, а найти путь в Эрин Гален вы сможете и сами.

— Ваше Высочество, мы не имеем права оставлять вас одного. — дрожащим голосом начинает страж. — Король мертв. Вы как кронпринц обязаны быть коронованы в ближайшее время и взойти на престол, принадлежащий Вам по праву. — с каждым словом, голос эльфа терял былую уверенность, но он продолжал,

—Мы обязаны охранять Вас ценой собственной жизни. Кроме Вас наследников больше нет. Мы не можем потерять ещё и Вас. — завершает он, готовясь к тому, что сейчас последует неминуемая кара.

Обернувшись, он увидел своих воинов. Вся армия стояла на коленях, склонив головы перед новым королем. Он увидел и армии людей и гномов, с непониманием смотрящих на них. Плевать. Плевать, что они сейчас думают, плевать, что скажут. С этим он будет разбираться позже. Или вовсе никогда.

— Трандуил... — начал было говорить Келеборн, но брат прервал его взмахом руки.

— Я все прекрасно понимаю. Это мой долг и я исполню его. — безэмоциональным голосом говорит он, равнодушно смотря на алую кровь на снегу. Его собственную кровь. — Заверните тело в плащ. Первый Король нашего Леса заслуживает быть похороненным в нем, а не здесь... Тавор, — произнёс он обращаясь к Главному Советнику. — разошли гонцов. Коронация состоится через два дня, похороны в тот же вечер. Мне плевать, как вы это сделаете, но мой приказ будет исполнен. И я буду очень недоволен в обратном случае.

* * *

— Эй, что это здесь? Эру милостивый... Халдир! Халдир, иди сюда немедленно! Тут ребёнок и он истекает кровью, того и гляди отойдёт в Чертоги. — тишину леса, нарушает звонкий эльфийский голос.

— Не самая удачная у тебя шутка. — даже не видя лица владельца этого голоса, можно понять, что он сильно раздражен.

— Подожди пару минут, тут закончу и сразу к тебе.

— Это не шутка, Моргот тебя раздери! Здесь ребёнок, маленький ребёнок, и если ты сейчас же не явишься и не поможешь мне, его смерть будет на твоей совести! — громко кричит ему эльф, хмурясь.

Ресницы эльфенка затрепетали и он поморщившись, открыл глаза. С удивлением, он обнаружил над собой двух склонившихся эльфов.

— Man elye? — тихо прошептал он.

— Тихо, тихо, мы свои. — мягко произнес мужчина, — Меня зовут Халдир, а это Орофин. Ты нас сильно испугал, но все самое худшее уже позади. Как же зовут тебя маленький narmo?

— Laegolas Thrandulion... — ответил мальчик, прежде чем его глаза вновь закрылись.

— Леголас значит... — задумчиво повторяет эльф. — Подожди. Трандулион?! Уж не пропавший ли он сын Лихолесского принца, старшего брата нашего Владыки?

— У него нет причин лгать. — отвечает ему брат. Значит, сбежал. Храбрый мальчишка и достойный наследник. — эльф качает головой, восхищенно хмыкая. — Нам, вероятно, следует вернуть потерянное дитя отцу, как думаешь? Возвращайся во дворец, дождись владык и сообщи им о произошедшем.

— А ты? — нахмурившись, спросил его младший эльф.

— Поеду в Эрин Гален, разумеется. — спокойно отвечает ему старший. — Нельзя терять ни секунды. Я наложил чары, но не знаю надолго ли их хватит, там есть лекари, они помогут. Настало время вернуться принцу домой.

Тишину нарушает горький крик раненной птицы, раздавшийся где-то далеко в чаще леса. Заморосил холодный дождь.

Примечание к части

А спонсор этой главы — песни Мельницы и пинок от гаммы. Песни Мельцины и пинок от гаммы — вы сотворите то, о чем даже никогда не мечтали. Правда, увидев 11 страниц текста, они с бетой, вероятно, убьют меня. Если эта глава вышла, значит я все-таки жива. Но обматерили меня знатно. Ах да, первому, кто назовёт перевод всех слов на эльфийском, я отвечу на любые 3 вопроса. И да, это все просто из-за того, что мне лень переводить. И ещё, это самая длинная написанная мною глава.

P. S. До меня тут дошло, что Миди это до 70 страниц. Тушите свет. Это моргот раздери должен был быть безобидный Мини. И что получилось?

P. P. S. Простите за реки воды и никому ненужной философии...

P. P. P. S. Отдельное простите, за уничтоженную осанвэ-кенту как таковую. От неё, к сожалению, осталось только название...