Черная эскадрилья (джен)

Несмотря на таблетку с бактой, которую он проглотил для снятия боли, спал в ту ночь Люк ужасно. Он все вертелся на койке и еще долго бодрствовал после того, как все товарищи по эскадрилье улеглись. Лоб и уши горели, а места было слишком мало. Горло продолжало ныть и зудеть, даже когда лекарство подействовало, дышалось тяжелее обычного. Стоило только задремать, как тревожные мысли и начинающиеся кошмары будили. Он чувствовал себя в ловушке, одновременно желая погрузиться в сон и страшась грядущего дня.

Люк подпрыгнул и проснулся от того, что лорд Вейдер стоял над ним, занеся руку над горлом. Он сел, сумев в последний момент сдержать крик. Сердце стучало в груди. Ничего подобного не было, понял он, опуская дрожащие суки, которые поднял, инстинктивно обороняясь. Вейдер не дышал ему в шею; равномерный шипящий звук, что он слышал, был лишь храпом Вила.

Пытаясь избавиться от ощущения обтянутой искусственной кожей руки на своей шее, Люк бросил взгляд на часы на прикроватной тумбочке и скривился. Меньше чем через час надо будет вставать Поспать сегодня больше не получится.

Со стоном Люк заставил себя встать. Голос все еще был грубым и хриплым, но болело уже меньше, чем накануне. Он зевнул и отправился в освежитель, дрожа от усталости. Обычно ему удавалось забыть о холоде космоса, но рано утром трудно было не обращать внимания на низкую температуру.

Закрыв дверь освежителя, Люк включил кран и плеснул водой в лицо, поморщившись от холода. Он приобрел эту привычку в Академии, когда ночи выдавались тяжелыми: звуковой душ не помогал так смыть усталость, как настоящая холодная вода. Почувствовав себя намного лучше, Люк глубоко вздохнул и схватил полотенце, чтобы вытереться, наслаждаясь прикосновением грубого материала к лицу. По привычке он посмотрел в зеркало и замер.

Он выглядел ужасно бледным и осунувшимся, под глазами залегли темные круги, но не эти детали привлекали взгляд. Потрясенный и в тоже время зачарованный, он осторожно поднял руку и коснулся горла. Цветные пятна были раскиданы по всей шее, там где Вейдер схватил его накануне, словно фиолетовые, синие и зеленые кровавые туманности под кожей Он оцепенело потрогал их, но удивился, ничего особо не ощутив. Сильнее всего зудело внутри горла.

Воспоминания обрушились на Люка, отчего ему пришлось схватиться за раковину, чтобы удержать ровное дыхание.

Он должен быть мертв. Он по-прежнему помнил все: беспомощность, когда его зажали в ловушке у стены, металлическую руку, перекрывшую дыхательные пути… Но больше всего его напугал натиск ярости Вейдера. Медленное, неуклонное усиление давления на горло, холодная точность удерживающей его тьмы… Люк не мог сказать, откуда именно, но он знал, что это была не просто вспышка гнева. Вейдер намеренно пытался его убить.

Люк закрыл глаза и с дрожью выдохнул. Он не понимал, почему Вейдер его отпустил. Воспоминания путались, но он помнил, как ему задавали бессмысленные вопросы и вышвырнули из комнаты, отпустив, словно он просто каф принес. Люку хотелось знать, как так получилось, что он все еще может стоять и дышать. Если бы только он понимал пугающие настроения командира… Жутко было понимать, что в следующий раз он может оказаться не столь удачлив.

И то лишь в том случае, если Вейдер, и правда, передумал. Вдруг он просто ждет следующей встречи, чтобы закончить начатое? Люк содрогнулся. Вейдер похоже желал его смерти слишком сильно, чтобы остановиться без объяснений. Скорее всего, когда Люк увидит его в следующий раз, Вейдер попытается убить его снова, и на этот раз доведет дело до конца.

Одно точно: если он хочет выжить, надо избегать внимания Вейдера. Об уходе — точнее, дезертирстве — не могло быть и речи: он бы погиб еще быстрее, да к тому же и ни за что. Он не намеревался покидать имперскую службу подобным образом. Запрашивать о переводе было бессмысленно, поскольку все запросы проходили через Вейдера для резолюции, а Люк подозревал, что тот его так просто не отпустит.

Он провел рукой по лицу. Если б хоть знать, с чего командир проявил к нему такой интерес… Он отмел первоначальный страх, о том, что открылась правда об отце-джедае: похоже, вместо этого Вейдер решил, что он сам — джедай, и это тоже по-своему пугало. Если Вейдер продолжит в это верить, у Люка точно нет шансов выжить.

Единственным вариантом было залечь на дно и стать идеальным солдатом, никогда не жалуясь и не давая Вейдеру возможности заметить его снова. К сожалению, вспыльчивый характер имел обыкновение проявляться не вовремя, особенно, если дело касалось командира. Было что-то утомительное и раздражающее в том, как Вейдер вечно нависал над его плечом, каждый раз вынуждая занимать оборонительную позицию.

Но не то что бы у него был выбор. Нужно сохранять спокойствие: от этого зависела его жизнь.

Стараясь не зацикливаться на тяжелых мыслях, Люк принял душ и надел форму. Он подтянул воротничок как можно выше, но тот все равно не скрывал следы. Оставалось надеяться, что никто ничего не скажет…

Люк неспешно пил каф, наслаждаясь вкусом и стараясь не думать, что это может быть последний раз. Из-за раннего подъема у него осталось больше обычного времени на завтрак, хорошо это или плохо. Его размышления определенно были мрачнее, чем в другое время по утрам.

В зал совещаний за инструкциями лейтенанта Танбриса Люк отправился на десять минут раньше. Интересно, что ожидало его на этот раз: до сих пор Вейдер проявлял изобретательность, отправляя Люка в те места, где он сильнее всего тосковал о полетах. Удосужился ли он вообще дать Люку назначения в этот раз, или ему просто прикажут явиться в покои Вейдера, чтобы никогда не вернуться?

К его удивлению лейтенант Танбрис наградил его легкой улыбкой, протягивая датапад.

— Поздравляю, энсин Ларс. Вы восстановлены в эскадрилье.

Люк моргнул, не осмеливаясь поверить своим ушам.

— Что?

— Сами посмотрите, — сказал лейтенант Танбрис, кивнув на датапад. Это было, пожалуй, самое короткое и легкое наказание за проступок, подобный вашему. С этого момента вы возвращаетесь к обычным обязанностям.

Люк посмотрел на устройство и увидел подтверждение сказанного. Его улыбка стала шире. Он, правда, вернулся, это наконец-то случилось. У него появился шанс проявить себя, проявить добрую волю и намерение добиться большего, и он был полон решимости этим шансом воспользоваться.

— Спасибо, сэр! — взволнованно сказал он лейтенанту Танбрису с улыбкой на пол-лица. — Я вас не подведу, обещаю!

Впервые его вспышка не привлекла неодобрительного взгляда, а наоборот вызвала улыбку.

— Не мне следует получать благодарности и обещания, — сказал лейтенант Танбрис. — Ступайте. Кажется, через пятнадцать минут у эскадрильи собрание в кабинете 113-8. Планирование операции, если я правильно помню.

Планирование операции… Так скоро намечаются действия. Люку хотелось танцевать и прыгать. Он возвращается в эскадрилью… он снова полетит… Он чувствовал себя освобожденным, словно с плеч сняли тяжкий груз. Если б не лейтенант Танбрис, он принялся бы смеяться и кричать прямо здесь и сейчас.

Еще один взгляд на датапад его отрезвил.

— Лейтенант Танбрис, сэр… вы не знаете, нужно ли мне продолжать отчитываться перед ним по вечерам или я полностью возвращаюсь к обычному графику? Здесь не указано.

Лейтенант нахмурился. Он потянулся к датападу, а когда Люк отдал его ему, вновь пробежался глазами.

— Не знаю, — ответил он, возвращая устройство. — Однако, зная милорда, сомневаюсь, что это недосмотр.

От такой информации внутри у Люка похолодело. Ежедневные встречи по-прежнему продолжатся. Хотел ли Вейдер убедиться, что он ведет себя как положено, или же на уме у него было что-то более зловещее? Может, восстановление в эскадрилье было лишь способом усыпить его бдительность, чтобы он не ожидал следующего покушения на свою жизнь?

В любом случае, он ничего не мог с этим поделать. Он искренне поблагодарил лейтенанта Танбриса, после чего вышел, дрожа от возбуждения.

Он уселся в центре комнаты, переживая, словно впервые присутствовал на подобной встрече, и стараясь не ерзать. Это было похоже на возвращение домой после долгой разлуки. Он и не представлял, как сильно скучал.

Вскоре присоединились и остальные его товарищи по эскадрилье. Темное Проклятье и новый чернокожий парень с белыми волосами пришли первыми.

— Привет, — поприветствовал их Люк, стараясь вести себя как обычно. На ум лезли неприятные воспоминания о прошедшей ночи, отчего он чувствовал себя неловко. Он надеялся, что ребята не станут упоминать случившееся.

— Привет, НЛМ, — улыбнулся Темное Проклятье, знакомые морщинки появились у раскосых глаз. — Как себя чувствуешь? Сегодня выглядишь получше.

Люк, напрягшись, пожал плечами.

— Нормально, — сказал он. Стремясь сменить тему, он повернулся к новичку. — Прости, я так и не узнал как тебя зовут.

Это было правдой, но Люк спрашивал не поэтому. Он уже понял, что пилоты обычно предпочитают обращение по прозвищу обращению по имени, а его прозвища Люк не знал.

— Просто зови меня Серебряный, — махнул тот, как Люк и ожидал.

— Значит ли это, что ты вернулся к обязанностям пилота? — спросил Люка Темное Проклятье.

— Ага, — ответил Люк, заметив уголком глаза, как в комнату входят другие пилоты. — С наказанием наконец-то покончено…

Он прервался на полуслове, поскольку мощный хлопок по спине чуть не впечатал его в стол. Собравшиеся рассмеялись. Люк бросил на Охотника насмешливый взгляд, пока тот обходил вокруг стола с широченной улыбкой, а за ним по пятам шли двое новых пилотов.

— «Привет» и «с возвращением» говорят не так, безмозглый громила, — сказал Люк.

Прежде чем Охотник сумел ответить, его сосед громко расхохотался.

— Молодец, малыш, так с ним и надо разговаривать, — заявил мужчина. Люк удивился тому, насколько глубоким был его голос, особенно учитывая, что мужчина не был особенно высок или широкоплеч. — В любом случае, звучишь ты получше, чем вчера. Я Бумер, а этот — Космо.

Люк мельком глянул на Космо — худого человека с высоко посаженными тонкими бровями, которые придавали ему отстраненный вид. Космо наклонил голову и улыбнулся в ответ. Охотник застонал.

— Ну если так, то мне больше нравилось, когда тебя не было. Люблю тишину. — Неожиданно он нахмурился, и улыбка застыла на лице Люка, когда он понял, куда смотрит напарник. — Эй, что случилось с твоей шеей?

Люк пожал плечами, против воли потерев рассеянно горло, отчасти рефлекторно, отчасти, чтобы скрыть отметины.

— Долгая история.

Он оглянулся на дверь, где не спеша подтягивалась оставшаяся часть эскадрильи. Вил сел рядом с ними, следом подошли Кворл и еще один новичок, а затем вошел Мучитель и сел в конце комнаты. Люк нахмурился. Мучитель обычно проводил подобные выступления; если говорить будет не он, то кто…

Все замолчали. Кровь бросилась Люку в лицо. Он не мог оторвать взгляд от высокой фигуры Вейдера в дверном проеме, по позвоночнику побежала дрожь, стоило механическому дыханию из ночных кошмаров наполнить комнату. Собственное его дыхание перехватило, сердце забилось чаще, и он внезапно очень ясно ощутил, как воздух заполняет и покидает легкие.

Вот оно. Это конец. Теперь в любой момент Вейдер вытянет обтянутую черным руку, и Люк не сможет дышать. Люк видел эту картину совершенно четко мысленным взором. Люк скрючился на сидении, пытаясь избежать внимания Вейдера. В приступе паники он едва соображал.

Умирать не хотелось…

Но Вейдер на него даже не взглянул. Он прошел в конец комнаты, задев плащом ножки стульев, и Люк думал, у него сердце от ужаса остановится, когда тот прошагал мимо. Вейдер встал в конце стола, и прежде чем начать говорить, пару секунд разглядывал слушателей.

— Убежище повстанцев, оказавших помощь базе на Кароси-XII, обнаружено. Сейчас мы изучаем перспективы и стратегию атаки. Мы считаем, что эта база защищена гораздо лучше — полным арсеналом кораблей и солдат.

Сердцебиение Люка наконец улеглось, и он смог сосредоточиться на словах Вейдера. В конце концов, он бы, наверное, не стал убивать его сейчас. Надо было думать, что Вейдер не захочет устраивать беспорядок посреди собрания у всех на глазах. Вряд ли это идеальное место для убийства.

У него есть по крайней мере несколько часов отсрочки. Да и потом, Вейдер не прекратил их вечерние встречи.

— Долгое время Черная эскадрилья была лишь тенью самой себя, наполовину уничтоженная потерями, — дальше говорил Вейдер. — Мы тщательно изучили бесчисленные анкеты пилотов, чтобы найти лучших в Имперском флоте и пополнить наши ряды. Вы — элита, господа, а элиту заменить непросто. Но сегодня эскадрилья вновь заполнена и готова подняться к былой славе. Не буду вам лгать. Следующие недели будут чрезвычайно трудными. Вам нужно тренироваться, адаптироваться, превосходить прежние требования, чтобы соответствовать этой новой рабочей форме. Мира не достичь без пота и крови. От вас ожидается — от вас требуется быть не меньше чем самыми быстрыми, умными, сильными и профессиональными бойцами в Империи.

Теперь, когда Люк немного успокоился, его охватило волнение от слов Вейдера. Вейдер был хорош не только на поле боя: как хороший оратор он умел вдохновить войска. Люку стало интересно, чувствовали ли его товарищи по эскадрилье то же самое желание проявить себя, то же нетерпение показать себя во всей красе… Он, например, не мог дождаться удобного случая.

Если он, конечно, доживет до тех пор.

Отбросив эту жуткую мысль, Люк принялся внимательно слушать, как Вейдер излагает план тренировок, рассказывает о необходимых навыках и первых данных, полученных о повстанцах. Он говорил долго, но Люк не отвлекался ни на секунду, боясь, как бы Вейдер не заметил ни малейшего намека на невнимательность. Затем, наконец, Вейдер шагнул назад и освободил место Мучителю, прежде чем покинуть кабинет.

Когда Мучитель начал рассказывать технические подробности, Люк расслабился на сидении. Он жив и свободен. Этот простой факт принес неожиданное облегчение.

После того как Мучитель закончил выступление, выслушанное Люком вполуха, они направились к симуляторам для тренировки. Это было странное ощущение — вновь скользнуть в кабину пилота — непривычное и в то же время невероятное знакомое. Казалось, ни разу, с самого начала обучения, Люк не обходился так долго без тренировок. Медленно вдыхая и выдыхая, он сжал руки на рычагах; по лицу расползалась улыбка.

Программа запустилась, и вот он вновь парил в пространстве, кружась и вертясь, как раньше. Ему приходилось сдерживать безудержный смех, совершая очередной кульбит и не теряя из виду товарищей, даже когда он удирал от вражеских кораблей или сбивал их. Движения, выученные в Академии, получались легко и естественно, словно он просто прогуливался.

Скоро однако он начал уделять особое внимание отдаваемым указаниям, заострив свой разум на на действиях остальных и подстраиваясь под них. Может, он и не практиковался, но прилив сил и мотивация это компенсировали. Он был полон решимости не допустить тех же ошибок, что стоили ему места в эскадрилье в первый раз.

После пары минут, проведенных подобным образом, он вошел в ритм. Он чувствовал себя так, словно был и далеко, и очень близко к бою, словно засыпал и просыпался одновременно; он знал, что будут делать враги, до того как те совершали движение, практически чувствовал их, ведомый могущественным инстинктом, говорившим ему, что делать, до того как мозг вообще…

Нет. Он сознательно вышел из этого состояния, едва уклонившись от приближающегося справа повстанца. Пульс участился. Он узнал ощущение: это оно не дало ему выстрелить, вопреки приказу Вейдера на Кароси-XII, то же чувство, что принесло ему столько неприятностей. Люк был твердо намерен не позволить ему управлять собой снова, чтобы оно не разрушило его карьеру или даже жизнь на этот раз.

Но оказалось трудно действовать эффективно и не впадать в то сопутствующее состояние, в которое, как он сейчас понял, он погружался в полете всякий раз до сих пор. Не похоже, что ему удалось до конца от него избавиться; всякий раз, попав в затруднительное положение, он вновь возвращался к этому интуитивному состоянию вопреки себе, словно оно было секретным знанием, позволяющим избегать выстрелов.

Летать подобным образом было не очень удобно, но Люк каким-то образом сумел получить немного удовольствия от возросшей трудности. Его не убили до конца упражнения, а его команда получила впечатляющий балл. Глядя на экран он провел рукой по волосам, восстанавливая дыхание, прежде чем выбраться из симулятора.

Остальные уже собрались у стола, в ожидании Мучителя, который все еще собирал результаты в программе, чтобы устроить разбор.

— Это было неслабо, — сказал Бумер. — Не помню, чтобы я когда-то так потел в простом симуляторе.

— Так мы здесь работаем, — ответил Темное Проклятье. — Мучитель любит устанавливать машины на самый высокий уровень сложности. Чтобы реальные битвы были не сложнее патрулирования.

Бумер фыркнул.

— Хуже всего, как я догадываюсь, это работает.

Безо всякой причины от его комментария Люк прыснул, а под удивленными взглядами товарищей рассмеялся еще сильнее. Давно он не чувствовал такой легкости, такой нормальности и общности с другими. Наконец, к тому моменту как к ним присоединился Мучитель, ему удалось взять себя в руки, хотя он и продолжал улыбаться, как сумасшедший.

— Приятно вернуться назад, — выпалил он в качестве единственного объяснения. 

Остаток дня ушел на упражнения в симуляторах, подведение итогов занятий и изучение боевых тактик. Все они были выжаты досуха, когда Мучитель в конце концов их отпустил, но Люк, не летавший неделями — больше всех. И все же, приятно было закончить день таким усталым, зная, что этой ночью он будет спать крепко, а не дремать беспокойно, как во время наказания.

Все, чего он хотел — получить небольшую передышку от товарищей.

— …а потом он посмотрел ему прямо в лицо и сказал: «Не знал, что есть какие-то нормативы по времени».

Люк сделал еще глоток, пытаясь отрешиться от голоса Торпеды, одного из новых пилотов, что рассказывал о случившемся накануне инциденте. Может, если получше спрятать лицо за стаканом, оно будет не таким красным… Скептический смех перемежался с беззаботным пересказом истории, детали которой Люк уже наполовину забыл и надеялся никогда не вспоминать.

Не так уж много.

— Вейдер замер. Как если бы даже дышать перестал. Я думал парень упадет замертво прямо там!

Охотник присвистнул. Он склонил голову к Люку и поднял стакан.

— Каждый раз, когда я думаю, что ты уже не можешь выкинуть ничего безумнее, ты и идешь и доказываешь мою неправоту, — сказал он. — Не знаю, зауважать тебя или орать на тебя до тех пор, пока в тебе не проснется чувство самосохранения.

— И то, и то, — вмешался еще один новичок, Космо. Люк заметил, что его глаза были разного цвета. Может, поэтому он всегда выглядел отсутствующим, словно разум его пребывал в другом месте. Прямо сейчас, однако, на его лице читалось веселье.

— Что в этом интересного? Я люблю жить риском, — похвастался Люк. Вопреки здравому смыслу ошеломленные взгляды товарищей вызывали в нем гордость. На скручивающийся с самого начала этой беседы живот он старался не обращаться внимания.

Люк посмотрел на хронометр. Да, еще несколько минут есть…

Смех наполнил комнату.

— Кто хочет сделать ставки, как быстро его опять накажут? — голос у Бумера был такой громкий, что Люк вздрогнул. Они сидели рядом.

Узел в животе Люка затянулся сильнее. Это пари они точно все проиграют.

Откладывать больше некуда.

— Без меня, спасибо, — ответил Люк. — В любом случае, мне пора. Я все еще отчитываюсь Вейдеру.

Он допил остатки и поставил стакан на стол, наслаждаясь разливающимся в животе теплом. Его руки не дрожали. Все было хорошо.

— Все в порядке? — спросил Охотник.

Он произнес это легко, но Люк видел беспокойство во взгляде, быстро метнувшемся к его горлу. Люк выдавил улыбку.

— Да, супер. Вернусь через полчасика, самое большее, — хотел бы он сам верить в свои слова.

Охотник не выглядел убежденным. Люк выдержал взгляд Охотника, надеясь, что никто не услышит его колотящееся о ребра сердце.

— Ладно, увидимся, — сказал тот.

Люк кивнул, шутливо отсалютовал всем и вышел из комнаты.

Ему удавалось неплохо держаться, пока он не дошел до двери Вейдера. Но там страх охватил Люка, такой сильный, что он не знал, как нажать кнопку интеркома.

Он не мог этого сделать. Не мог снова войти в эту комнату вот так просто, зная, что его собираются убить — а Люк не сомневался, что это его и ждет, вероятно, как только он переступит порог.

Но разве у него был выбор? Вейдер ожидал его, он прямо приказал ему являться с докладом каждый вечер. Он командовал всем кораблем; Люк не мог и надеяться бросить вызов его требованиям и победить.

Застыв, Люк невидяще уставился на дверь, не в силах сделать ни шагу к ней. Чувство было такое, что он вот-вот разрыдается. Умирать не хотелось; в жизни еще столько всего можно было сделать…

Прежде чем он сумел определиться, его сердце скакнуло — дверь открылась, будто Вейдер каким-то образом узнал, что он ждет снаружи. Теперь пути назад не было.

Зрелище открытой двери каким-то образом успокоило страхи Люка, и он стиснул зубы в новообретенной решимости. Если это и впрямь конец, он может лишь встретить его с высоко поднятой головой. Он не был ни испуганным ребенком, ни непослушным капризным мальчишкой, за которого его, как он знал, принимали окружающие. Он смело встретится с Вейдером, даже если это будет последнее, что он сделает.

Цепляясь за упрямую решимость казаться сильным, он подошел к двери и вошел в комнату с колотящимся сердцем. Он ощущал каждое свое движение, каждый жест, каждый толчок крови по венам. Он заставил себя дышать глубоко и заметил, как зловеще его вдохи синхронизировались с дыханием Вейдера.

— Энсин Ларс, — сказал Вейдер. — Надеюсь, вы благополучно воссоединились с эскадрильей?

Люк наблюдал за ним краем глаза, расслабляясь тем больше, чем дольше на него не нападали. Никакая особая интонация в голосе Вейдера, ни язык его тела не выдавали его эмоций.

— Да, милорд, — Люк помешкал, но потом решил, что это прозвучит достаточно нейтрально, чтобы не раздражать Вейдера. — Спасибо, что дали второй шанс. Обещаю не потратить его зря.

Вейдер согласно склонил голову.

— Хорошо. Меня радует твой настрой. Надеюсь, ты выучил урок и отныне будешь работать лучше.

Люк кивнул, пытаясь не выказать удивления. Вейдер его похвалил? Вроде раньше такого не бывало.

Может сегодня он вовсе и не умрет. Несмотря на его усилия, в груди начала расцветать надежда.

— Да, милорд.

— Очень хорошо. — Вейдер шевельнулся, отчего Люк вздрогнул, однако тот лишь скрестил руки на груди. — Я наблюдал за сегодняшней тренировкой и заметил, что твой стиль полета как-то изменился с последнего раза. Движения не такие точные, медленнее реакция. В чем причина?

Люк сглотнул. Снова упреки и неудобные расспросы — знакомая территория. Он изо всех сил постарался заткнуть бесполезный голосок на задворках сознания.

— Я не практиковался, сэр, — начал он. — Но приложу все…

— Нет, — прервал его Вейдер. — Я не об этом.

Воцарилось тяжелое молчание — Люк едва удерживался, чтобы не задать вопрос. Вновь холодные усики, появлявшиеся лишь в присутствии Вейдера, тыкались в его конечности, дразнили, требовали реакции. Они игриво извивались вокруг шеи и Люку потребовалась вся сила воли, чтобы не поднять руки и не помассировать ее.

— Ты рассказывал о странном чувстве, которое возникло в бою и помешало выстрелить, — продолжил Вейдер. — Но ты ощутил его не впервые, верно?

Люк продолжал молчать, во рту у него пересохло. Что он имел в виду?

— Каждый раз в полете оно поддерживает и сопровождает тебя. Делает быстрее, сильнее, подсказывает вещи, которые ты не мог знать.

— Милорд?..

Люк оборвал себя, прежде чем сказать что-то еще, глубоко озадаченный этими словами и точностью, с которой описывались его ощущения в космосе. Откуда Вейдер мог знать об этом? Как он смог облечь в слова то, что Люк едва понимал? В голове оформилась безумная идея. Вейдер тоже чувствовал подобное? Хотя это не имело смысла, но холодные щупальца вокруг него, казалось, согласно гудели.

Вейдер замолк, внимательно наблюдая за Люком, который все еще не понимал, что происходит. Он вновь заговорил — теперь тихо и намеренно медленно.

— Ты когда-нибудь слышал о Силе, юный Ларс?

Люк нахмурился.

— Нет, милорд, — ответил он.

— Как я и думал. Немногие знают о ее существовании, а еще меньше — имеют с ней связь. Ты в числе избранных. Это сила дает тебе нечеловеческое чутье и навыки пилотирования. Она все время с тобой, направляет тебя, когда ты даже не подозреваешь. Она окружает и связывает воедино все живое, она всемогуща и всеобъемлюща, ее мощь за пределами твоего понимания.

Вейер шагнул ближе, и Люк невольно отступил, но тот и не заметил.

— Я могу научить тебя использовать эту силу. Помочь овладеть своим даром и раскрыть потенциал.

Люк сглотнул, чувствуя себя загнанным в ловушку, страх все сильнее и сильнее заполнял нутро. Он снова попытался отойти, чтобы сохранить дистанцию между собой и Вейдером, но чувствовал, что холодные завихрения вокруг не дают сбежать.

— Я… я не понимаю.

— Я предлагаю тебе шанс стать великим, — продолжил Вейдер. — Шанс достичь большего, показать миру, чего ты на самом деле стоишь. Сила — часть тебя, которую ты не можешь отрицать. Позволь обучить тебя, и я сделаю тебя непобедимым!

Не смея ни шевельнуться, ни вдохнуть, Люк уставился на Вейдера. Он сошел с ума. Не было другого объяснения этой лихорадочной бессвязности, страсти в голосе, порыву в движениях. Его слова не имели смысла, обещания полнились ветром. Это настолько отличалось от четкости его действий как командира, что Люк перепугался. Вейдер сейчас выглядел вдвое выше обычного и напоминал пламя, что нельзя погасить. Люк понятия не имел, как реагировать.

И все же… что-то в сказанном странно резонировало, словно слова пробудили нечто, дремавшее в Люке большую часть его жизни. Вейдер так верно описал чувства, испытываемые им в полете, словно побывал в голове Люка, когда тот сидел в истребителе. Рассуждения об этой мистической Силе затронули что-то глубокое и сильное внутри него. Всю жизнь Люк ощущал, что в мире есть нечто более значительное, чем их скромное существование на Татуине, какое-то более важное понимание вселенной…

Он вздрогнул, ошеломленный и неспособный ничего понять. Почему Вейдер заговорил с ним подобным образом? Чего он хочет? Внезапно Люку вспомнилось, как Вейдер тряс его накануне, пытаясь добиться ответов. Кто обучал тебя? — спрашивал он. Он об этом говорил, или это была новая уловка, чтобы заставить Люка сознаться в приверженности к какому-нибудь запрещенному учению?

Все в нем кричало отказаться от предложения Вейдера. Однако он знал, что так снова вызовет его гнев. Он уже здорово разозлил Вейдера… не исключено, что еще один отказ заставит его сорваться и решить, что Люк все-таки не достоин жить.

Но какой был выбор? Согласиться, даже не понимая, чему его будут учить? Подвергнуть себя опасности, не зная последствий, и дать Вейдеру еще большую власть над ним? От одной мысли об этом его подташнивало. Этого он сделать не мог, какими бы ни были последствия отказа.

Нет, существовал лишь один правильный ответ, хотя, Люк знал, он будет воспринят не очень хорошо.

— Спасибо, милорд, — прошептал он, — но со всем уважением, я лучше останусь просто пилотом.

Он закрыл глаза, ожидая бури; но к его удивлению, ничего не произошло, за исключением воцарившейся в комнате оглушительной тишины.

— Ясно.

Обуреваемый любопытством, Люк рискнул бросить взгляд на Вейдера. Тот не выглядел разозленным, скорее… задумчивым. Люк понятия не имел, что творится в его голове.

— Если передумаешь, знай, что мое предложение все еще в силе. Подумай об этом. Можешь идти.

После чего Люка отпустили. Ничего он не желал так, как сбежать из комнаты, но не осмеливался, встревоженный сменой настроения Вейдера. Он помешкал немного, прежде чем принял решение.

— Милорд, — неуверенно спросил он.

— Да?

— Я… просто хотел узнать, должен ли я по-прежнему отчитываться по вечерам. В приказе об этом ничего сказано не было…

Он замолк под долгим взглядом Вейдера. И приложил все усилия, чтобы этот взгляд выдержать. Наконец поза Вейдера чуть изменилась, словно он вздохнул, хотя дыхание его ничуть не сбилось.

— Нет, — произнес он. — Возвращайся к обычному режиму.

Люк ограничился кивком — благодарность замерла на его губах. Неуклюже отдав честь, он поторопился на выход.

Он пошел обратно в свое крыло, чувствуя облегчение, что ему больше не придется возвращаться. Он был свободен… он был в безопасности… он был жив. У него вырвался недоверчивый смешок. Рециркулированный воздух корабельного коридора никогда не казался таким сладким.

Но, несмотря на радость, уголок его разума продолжал размышлять о встрече, странно обеспокоенный задумчивым и тихим настроем командующего офицера.