Черная эскадрилья (джен)

Космос над Анк Кит’ааром был тих и спокоен. Имперский звездный разрушитель «Опустошитель» медленно дрейфовал по орбите планеты, держась на границе поля притяжения. Он вел наблюдение в тишине вакуума, его белая краска сияла в лучах солнца. Он напоминал мираж, но его присутствие в этом отдаленном уголке Среднего кольца было вполне реальным.

Внезапно мир был нарушен вышедшим из гиперпространства тета-шаттлом. Он лег на курс к военному кораблю, и вызвал его, как только достиг радиуса действия передачи.

— Имперский звездный разрушитель «Опустошитель», шаттл «Коринтиум» запрашивает разрешение на посадку.

Спустя пару секунд пришел ответ.

— Шаттл «Коринтиум», передайте опознавательные коды доступа.

— Передача начинается, — ответил пилот, получив приказ.

Некоторое время в кабине пилота не было слышно ни звука, не считая шума двигателей и гудения высоскоростной передачи. После того как передача завершилась, канал связи вновь открылся, и тот же офицер произнес:

— Шаттл «Коринтиум», разрешение на посадку дано. Следуйте на палубу B-49 в кормовом доке.

Шаттл продолжил путь и пристроился под огромным брюхом звездолета. Створки медленно разъехались, образовав в корпусе «Опустошителя» щель: словно гигантский рот открылся и проглотил маленький кораблик. Лишь после того, как шаттл оказался внутри, створки закрылись.

«Коринтиум» проследовал в док, кипящий работой под пристальным наблюдением дежурных офицеров. Здесь бегали пилоты, рабочие занимались судами, командиры выкрикивали приказы солдатам, штурмовики стояли на страже, выискивая любые подозрительные действия. Не обращая ни на что внимания, шаттл приземлился на палубу, его двигатели остановились, а замок открылся, чтобы выпустить пассажиров.

В черной аккуратно отглаженной форме, фуражке, плотно сидящей на светлой макушке, с сумкой на плече, Люк спустился по трапу средь сотни других новобранцев и набрал в грудь воздуха, чтобы скрыть нервозность. Острый взор его голубых глаз обежал корабль, горя любопытством и подмечая каждую мелкую деталь. Огромные размеры посадочного дока ошеломляли, и Люк разрывался от восторга при виде такого множества интересных вещей.

Он изучал планировку стандартного звездного разрушителя, но оказаться на нем самому было совсем другое дело.

Он так увлекся своими наблюдениями, что не заметил спешащего по делам механика, который чуть в него не врезался.

— Смотри, куда прешь, — буркнул мужчина, бросив на Люка раздраженный взгляд.

— Простите, — пробормотал в ответ Люк.

Но рабочий был уже далеко. Молодой человек вздохнул, чувствуя себя немного потерянным. Из всего выпуска его единственного назначили на «Опустошитель», и он невольно испытывал одиночество, предоставленный самому себе на огромном имперском флагмане. Он спрашивал сам себя, оказался ли кто-нибудь из его друзей в такой же ситуации — когда пытаешься разобраться в махине Имперского флота и не знаешь даже, к кому обратиться.

Его мысли метнулись к Биггсу, лучшему другу детства, чья поддержка помогла Люку убедить семью позволить ему поступить в Академию, и с которым он был практически неразлучен на протяжении двух лет учебы. Он бы сейчас точно нашел дорогу без проблем, попутно поддразнивая Люка за впечатлительность.

Он отогнал эти мысли прочь, не желая зацикливаться на беспокойстве за друга, по которому сильно скучал. «Так, найти палубного офицера», — припомнил он инструкции, которые получил перед отлетом из Академии. Он бросил взгляд на датапад с приказами и вновь улыбнулся. Он станет пилотом. Наконец-то.

Осмотрев ангар в поисках знакомых лиц, он заметил несколько человек, которых видел на шаттле, и поспешил к ним, предположив, что им всем надо явиться в одно и то же место, прежде чем их распределят. Его товарищи остановились перед мужчиной с серьезным выражением лица, лет тридцати, обменялись с ним парой слов, а затем поклонились и пошли дальше, как только подошел Люк.

— Энсин Люк Ларс явился для прохождения службы, сэр, — он отдал честь.

Мужчина отсалютовал в ответ, и Люк вручил ему датапад.

— Вы назначены в 61 эскадрилью, — сказал он, введя код подписи в ведомость, и вернув датапад молодому человеку. — Вниз по коридору, второй поворот направо, секция 928. Вас ожидают в командном центре.

Люк поблагодарил его и пошел прочь. Он не был уверен, что найдет дорогу в лабиринте коридоров, из которых состояли внутренности звездного разрушителя.

К счастью, полученные им инструкции оказались вполне ясными. Всего лишь после нескольких минут блужданий Люк вошел в ту самую комнату. На ее серых, как и в остальной части корабля, стенах висела пара выключенных экранов. Здесь не было никакой мебели, кроме голографической консоли в центре, вокруг которой могла разместиться разом дюжина человек. У консоли стоял офицер, изучая какие-то рапорты. Он обернулся на звук шагов. Это был лейтенант, чуть повыше Люка, с темно-каштановым волосами. Вокруг него витала строгая, но в то же время мягкая аура. Люк отдал честь и представился.

— А, энсин Ларс, — рассеянно сказал он. — Я лейтенант Танбрис, мы вас ожидали.

Затем он, казалось, разглядел Люка внимательнее и нахмурился, окидывая его взглядом. Люк вытянулся как струнка, изо всех сил стараясь не выказывать волнения.

— Сколько вам лет, энсин? — наконец спросил он.

— Восемнадцать стандартных, сэр, — ответил слегка озадаченный вопросом Люк.

Лейтенант Танбрис удивленно поднял брови.

— Значит, прямиком из Академии?

— Да, сэр, выпустился несколько дней назад. А что?

Лейтенант Танбрис смотрел на него, как громом пораженный. Прошло одно тягостное мгновение, прежде чем его лицо расслабилось.

— Ничего, — ответил он. — Всего лишь неожиданно. Знаю, в последнее время мы испытывали острую нехватку свежей крови, но… неважно. Энсин Феннир сейчас подойдет. Он вам все покажет перед первой сменой.

Люк кивнул. Лейтенант Танбрис вернулся к своим рапортам, а Люк огляделся по сторонам. Неплохо бы присесть куда-нибудь: стоять и ждать вот так было неловко.

— Не волнуйтесь, — посоветовал лейтенант Танбрис, не отрываясь от работы. — Вам нечего бояться.

Люк пробормотал благодарность, немного раздраженный тем, что его нервозность так бросалась в глаза. Он не боялся, а сгорал от нетерпения. Он ждал не дождался, когда узнает свои обязанности, заберется в кабину пилота и полетит. Он ждал этого годы.

Летать всегда было естественно для него. Когда они с Биггсом были помладше, то гоняли по каньонам Татуина, выполняя фигуры пилотажа. Этим они пугали своих товарищей, которые не понимали того волнения, которое дарили скорость, и собственная ловкость, и возможность нестись по воздуху, словно тебя ничего не держит. Ничто другое не давало Люку то чувство абсолютной свободы и счастья, и очень скоро он решил, что хочет зарабатывать этим на жизнь. Он жаждал покинуть планету, чтобы посмотреть галактику и летать средь звезд.

Это желание подпитывал и другой источник, не такой явный. Источник, о котором Люк говорил редко и только самым близким. Его отец был пилотом до своей смерти в конце Войн клонов, незадолго до его рождения, и молодой человек был бесконечно им очарован. Все его детство прошло под этим необъяснимым желанием узнать отца: были ли у него такие же светлые волосы, голубые глаза, такая же тяга к безрассудству, так же ли он смеялся от счастья во время полета, смотрел ли отец в небеса, как он сам, не желая ничего другого, кроме как оказаться там? Придуманные им истории всегда тем или иным образом включали отца, и он хотел, чтобы тот гордился им, где бы он ни находился.

Повзрослев, Люк наконец принял тот факт, что отца нет, и он никогда не вернется. Несмотря на это, мысли его время от времени возвращались к отцу. Сейчас был один из таких моментов, когда Люк позволил себе задуматься, что бы подумал отец, увидев, как он стал тем, кем всегда хотел быть. Эта мысль согревала сердце, и он улыбнулся, чувствуя себя так, словно вселенная только и ждет, когда он оставит в ней свой след.

Незнакомый голос прервал его размышления.

— Не поделишься, что смешного?

Люк обернулся на голос. На него смотрел, а точнее, оглядывал с головы до пят, широкоплечий черноволосый мужчина с угловатыми чертами лица и светло-коричневой кожей. Его руки были скрещены, а глаза посверкивали.

Прежде чем Люк смог ответить, вперед выступил лейтенант Танбрис.

— Энсин Феннир, это Люк Ларс, ваш новый ведомый и член эскадрильи. Он только прибыл на борт, нужно ему все показать.

Безрадостная улыбка Феннира погасла. Он уставился на Люка.

— Да ты ж ребенок! — сказал он, задирая свой прямой приплюснутый нос и даже не пытаясь скрыть презрение.

Гордость Люка была уязвлена таким небрежным обращением, и он не смог подавить яростный взгляд.

— Ага, и что?

— Дети не попадают в Черную эскадрилью, — продолжил противник. — У нас не Летная школа.

— Скажи это моему начальству, — отрезал Люк. — Не то чтобы мне самому хотелось летать с типами вроде тебя!

Он почувствовал, как растет напряжение парня, увидел, как сжимаются его кулаки, но не отступил ни на шаг. Какая наглость! Он покажет ему, что умеет летать, да он впереди него на несколько парсеков…

— Господа, пожалуйста, успокойтесь, — прервал их лейтенант Танбрис, пока спор не перерос нечто более неприятное. — Мы на военном корабле, а не в кантине. Энсин Феннир, кажется, вам скоро в патруль. Крайне рекомендую ознакомить своего ведомого с работой перед вылетом.

Лицо Феннира помрачнело, однако он опустил руки и неохотно отвернулся от Люка, чтобы ответить лейтенанту Танбрису.

— Есть, сэр, — с натянутой вежливостью произнес он и снова повернулся к Люку. — Пошли, НЛМ. Давай покажем тебе, как тут все устроено. Кстати, зови меня Охотником.

Прежде чем Люк успел как-то отреагировать, Охотник вылетел из комнаты, и пришлось, сжав зубы от раздражения, поспешить, чтобы догнать его.

— Здесь у нас проходят инструктажи, здесь мы отдыхаем в свободное время, а здесь спим, — сказал Охотник, небрежно показывая на безликие двери, и Люк был уверен, что ни одну не найдет самостоятельно. Наконец они пришли в комнату с дюжиной добротных кроватей. — Вот твой шкафчик. Предлагаю быстренько положить свои вещи, потому что у нас плотный график.

Люк едва успел поспешно закинуть вещи внутрь, а Охотник уже выбежал прочь.

— Эй! — возмутился он, бросаясь вдогонку.

Поравнявшись с напарником, он метнул в него яростный взгляд, сытый по горло его поведением.

— Ты, знаешь ли, должен показывать мне, где что находится, а не тащить волоком, — сказал он.

Охотник одарил его широкой ухмылкой, чем разъярил Люка еще сильнее.

— Если тебе что-то не нравится, это твои проблемы НЛМ. Так это работает.

— Я тебе покажу, как это работает, когда мы окажемся в космосе, — взбешенно ответил Люк. Вот уж повезло получить такого придурка в напарники! Однако тот сильно ошибался, если думал, что Люк позволит так с собой обращаться. Он получил работу мечты и не даст никому ее испортить.

Он уже собирался высказаться, когда заметил широкую ухмылку на лице Охотника. Люк нахмурился, осознав, что над ним просто издевались, а он и повелся. Люк сжал губы и заставил себя успокоиться.

— Кстати, позывной тоже отстойный, — протянул. — Новыми Летающими Мальчиками новичков называли пару десятков лет назад. Ты что выпустился из Академии во время Войн Клонов?

Настал черед Охотника метать яростные взгляды. Однако уголок его губ дернулся. Люк не смог подавить ухмылку.

— Считаешь себя остроумным, малец, — парировал Охотник. — Но лучше тебе следить за языком, если не хочешь, чтобы прозвище «Тощий» село на тебя как влитое.

Люк подчеркнуто закатил глаза.

— Если у вас такие позывные принято давать, я удивлен, что тебя не прозвали Безмозглым Бугаем.

Охотник гоготнул.

— По крайней мере, язык у тебя острый, — сказал он, после чего немного посерьезнел. — Мой тебе совет — не распускай его перед Черным-лидером.

Люк пожал плечами, но у него внутри похолодело. Это и впрямь было бы плохой идеей…

— Твой Черный-лидер пугает меня не больше, чем ты сам, — с бравадой ответил он. Ни в коем случае нельзя было позволить Охотнику заметить его беспокойство.

Охотник бросил на него недоверчивый взгляд.

— Ты понятия не имеешь, кто это, да? Или ты совсем чокнутый?

— Конечно, я знаю, кто он, — огрызнулся Люк. — Все знают лидера Черной эскадрильи.

Назначение повергло его в шок. Ему пришлось перечитать документ три раза, прежде чем до него начало доходить, а Биггс, увидев бумаги, широко распахнул глаза от изумления. Люк до сих пор не пришел в себя до конца: как его, восемнадцатилетнего неопытного кадета, назначили в самую элитную эскадрилью Империи. Тут не знаешь, радоваться или волноваться.

— Собираешься умничать с Дартом Вейдером?

Теперь Охотник выглядел совершенно потрясенным. При звуке этого имени Люк почувствовал знакомое прикосновение страха.

— Нет, как и ни с кем другим из вышестоящих офицеров.

Может это наглая ложь, а может и нет — Люк не задумывался. Он был слишком занят мыслями о том, как, во имя девяти кореллианских адов, он очутился в личной эскадрилье Дарта Вейдера? Черный киборг был настолько известен, что Люк слышал о нем даже на своей захудалой планетке, а истории, ходившие по Академии, были еще невероятнее. Никто не знал, дроид он или человек, а некоторые даже утверждали, что он кровожадный инопланетянин. Он был известен тем, что в одиночку истребил всех джедаев, и обладал теми же погибельными силами, что и они. Одного удара его красного клинка или простого движения руки было достаточно, чтобы ты упал замертво.

Нечего и говорить, что Люку было не по себе, но он не привык показывать слабость перед другими людьми.

Охотник встал перед Люком, загораживая путь.

— Слушай, малец, — сказал он, — вряд ли ты понимаешь, на что подписался. Лорду Вейдеру лучше не вставать поперек дороги. Он летает с нами не так уж часто, у него полно других обязанностей, но, когда он это делает, лучше подчиняться беспрекословно. Он строг. Требователен. Не терпит ошибок. Вот почему здесь только лучшие из лучших.

Лицо Люка посуровело.

— И ты думаешь, я недостаточно хорош.

— Вопрос не в этом, — возразил Охотник, взмахивая рукой. — Мне плевать, что ты был лучшим в классе. Оценки здесь ничего не значат. С таким отношением ты и недели не продержишься. Запроси перевод как можно скорее. Иначе конец будет печальным.

Люк прожег его взглядом.

— Ты меня не знаешь, — процедил он. — Ценю твое беспокойство, но меня назначили сюда, я должен быть здесь, и ни тебе, и ни мне рассуждать об этом.

Охотник разглядывал его еще пару мгновений, а затем беспомощно поднял руки.

— Ладно, — произнес он, — но не говори, что я тебя не предупреждал.

Люк ничего не ответил. Несмотря на его смелые слова, внутренности завязались в узел, и это раздражало. Смешно. Он отлично может летать. С чего бы возникнуть проблемам с командующим офицером. Он просто будет делать свою работу как можно лучше, и все обойдется…

— Пошли, — голос Охотника вырвал его из этих мыслей. — Подыщем тебе летный костюм.

Охотник снова пошел вперед, и Люк решил пойти рядом. На этот раз напарник любезно приостановился и подождал, пока Люк присоединится к нему.

Они вошли в комнату, заполненную шкафчиками, на которых были подписаны позывные пилотов. Люк проследовал за Охотником между рядов в конец комнаты. Там на большом рельсе висели однотипные черные летные костюмы разных размеров, с эмблемой Империи на рукавах. Пилот нажал кнопку, отчего вешалки двинулись по рельсу, а затем отцепил один из костюмов и швырнул его Люку.

— Попробуй этот, самый маленький, что у нас есть. Перчатки и ботинки в шкафу, — сказал он, потом нажал еще одну кнопку, которая открыла нижнюю часть устройства, где хранились шлемы и кислородные баллоны. После он подошел к шкафчикам в дальнем левом ряду и открыл один.

— Когда вернешься, сложишь вещи сюда, — пояснил он, вытаскивая свой костюм, шлем и перчатки. — Твой позывной должен быть на двери твоего шкафчика. Кстати, назови-ка его.

— Черный-пять, — ответил Люк, припоминая текст приказа. По нему вновь пробежала дрожь предвкушения.

Охотник кивнул, после чего, сняв форменный мундир, принялся умело и ловко надевать костюм.

Люк поспешно последовал его примеру. Неприятно было признавать, но маленький костюм подошел по размеру. Ему также удалось найти пару новых перчаток и блестящих ботинок. Охотник повернулся к нему, когда он возился с последними креплениями баллона.

— Готов?

— Еще бы, — с энтузиазмом ответил Люк.

Ухмыльнувшись, Охотник надел шлем и присоединил к нему кислородные трубки.

— Тогда оседлаем зверюг.

Со шлемами на головах они бежали по летной палубе, которую Люк только недавно покинул, на этот раз направляясь к истребителям. Техники уже готовили их корабли. Охотник остановился перед палубным офицером, отдал честь, а Люк последовал его примеру.

— Черный-шесть и Черный-пять заступить на смену прибыли, коммандер, — отрапортовал Охотник.

Коммандер кивнул.

— Возьмите A61-ZC-5 и 12. Об особых условиях не сообщалось. Ведите наблюдение преимущественно за открытым космосом, не планетой. Вперед.

Охотник вновь отдал честь и направился к балке над кораблями, Люк — за ним. Волнение охватило его, когда он проворно спустился в небольшую кабину, и люк с шипением закрылся над головой. Не теряя зря времени, он одновременно включил питание, потянул пару рычагов и провел быструю проверку показателей энергии, ионных двигателей, баланса, рации и лазерных пушек. Все индикаторы горели зеленым.

Люк как раз закончил с проверками, когда из комма раздался голос Охотника.

— Черный-пять, это Черный-шесть, проверка связи, как слышно?

— Слышно громко и четко, Черный-шесть, — ответил Люк.

— Хорошо. Готовься к взлету. Конец связи.

— Принято. Конец связи, — ответил Люк, не в силах перестать улыбаться. После обмена парой сообщений с Центром управления полетами, корабль начал движение к дверям. Уголком глаза Люк заметил, как судно Охотника движется в том же направлении и пересекает атмосферный щит, за которым находилась безвоздушная часть палубы.

Сжав руками рычаги управления, ногами упираясь в педали, Люк закрыл глаза и медленно выдохнул, готовясь к моменту, когда истребитель выйдет в пустоту вакуума. Он пытался сосредоточиться и вспомнить советы, полученные в Академии, но мысли неслись слишком быстро. Теснота корабля успокаивала: он чувствовал себя на своем месте, ощущал себя непобедимым и свободным, и даже знание о том, что это одна из самых опасных работ во вселенной, ничего не меняло. Он был там, где надо.

Двери ангара медленно открылись, являя угольно-черную пустоту.

— Запуск через четыре… три… два… один… вперед!

Едва раздался сигнал, Люк нажал акселератор, посылая корабль вперед и ловко выныривая из ангара в космос. Как и всегда, первая волна ускорения толкнула его в живот, вжимая в спинку сидения, и Люк рассмеялся от удовольствия. Тьма окружала его, обнимала, покоряла своей непостижимой бесконечностью.

Он покружился пару раз, чтобы протестировать корабль, но больше удовольствия ради: рычаги управления были невероятно чувствительны, легчайшее прикосновение к штурвалу — и корабль уже летел в нужном направлении. Люку казалось, что он контролирует его силой мысли, а не руками.

— Наигрался, Пятый? — услышал он голос Охотника по рации. — У нас работа есть.

— Подтверждаю, Шестой, — поспешно отозвался Люк. — Чем мы занимаемся?

— Всего-навсего старым добрым патрулированием. Летаем вокруг корабля и приглядываем, чтобы ничего не случилось. Ты меня прикрываешь.

— Ладно.

Люк пристроился за кораблем Охотника, наблюдая за потенциальными угрозами из космоса и следя за тем, чтобы никто не смог напасть на товарища. Охотник летел уверенно, в основном по прямой, и у Люка скоро зачесались руки поразмяться. Однако он приложил все усилия, чтобы оставаться на курсе и держаться позади Охотника.

Товарищ, должно быть, пожалел его, поскольку вскоре нарушил тишину.

— Черный-пять, это Черный-шесть. Как насчет выполнить несколько маневров и построений, пока мы тут наблюдаем?

Ни секунды не задумываясь Люк ответил:

— Звучит потрясающе, Шестой.

— Принято. Начнем с чего попроще, держись за мной.

Как и обещал, Охотник начал с простых вещей, затем, выполнив серию фигур и построений, начал проверять реакцию Люка. Люк выполнял упражнение с огромным удовольствием, безошибочно следуя указаниям своего ведущего, паря в пустоте рядом с ним, впереди и позади него, и при этом не забывая присматривать за товарищем, пока они с легкостью кружились вокруг. Как бы ни нравилось Люку демонстрировать свои способности, он медленно подстраивался под стиль Охотника, понимая и предсказывая его следующие движения все точнее и точнее.

Он был почти разочарован, когда товарищ дал отбой и велел вернуться к стандартному патрулированию. Однако времени печалиться особо не было — парой минут позже по рации сообщили, что они свободны, и приказали возвращаться на палубу.

Возвращение к нормальной гравитации слегка выбило из колеи, и Люку потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить равновесие. Охотник, однако, без труда спустился с корабля и, сняв шлем, нахально улыбнулся Люку.

— Неплохо для первого раза, НЛМ, — произнес он. — Возможно, из нас все-таки выйдет неплохая команда.

— Спасибо, — ответил Люк. — Мне понравилось. Надо повторить в следующий раз.

Охотник рассмеялся.

— Смотрю, ты полон энтузиазма. Глазом моргнуть не успеешь — станешь настоящим пилотом. Только следи за координацией и будь внимательнее — порой непросто было угнаться за тобой посреди всех этих задорных кувырков и вращений.

Люк кивнул, довольный похвалой Охотника и по-прежнему взбудораженный после вылета. Он все еще помнил в мельчайших подробностях, как его тело и корабль действовали вместе; помнил, как ощущал себя крохотной точкой в центре мироздания, и все же оно было так близко и принадлежало ему. Люку уже хотелось вернуться обратно: будь его воля, он бы провел в космосе всю жизнь.

Легкий толчок локтем заставил его оторваться от задумчивого созерцания ангарных дверей.

— Пошли, мечтатель. Время обеда. Надо пошевеливаться, а то ничего не останется.

Только теперь Люк понял, как же он голоден. Он не ел с тех пор как покинул Префсбелт-IV, шут знает сколько часов назад, и после всего случившегося готов был банту целиком проглотить.

Они с Охотником спустились по серым коридорам корабля в столовую для младших офицеров. Народу там было всего ничего, около пятидесяти человек: обеденное время военных зависело от их обязанностей и дежурств, так что столовая почти никогда не бывала полной.

Они остановились у раздаточной, чтобы взять свои порции — что-то вроде рагу, но Люк не был уверен — а затем направились к столику, за которым уже обедали пять человек.

— Охотник! — крикнул худой мужчина с торчащими рыжими волосами и сухой улыбкой, приглашая пилота сесть рядом с ним. Люк сел напротив другого мужчины, мельком бросив на него взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на Охотнике. — Мы уж думали, ты вовсе не придешь. Как тебя угораздило стать нянькой?

Охотник ответил прежде, чем Люк смог возмутиться.

— Это наш новенький, э… — он нахмурившись взглянул на Люка. — Как ты сказал тебя зовут?

— Люк Ларс, — ответил Люк.

Его сосед со светло-каштановыми волосами и тусклыми глазками, лицом слегка напоминающий жабу, повернулся к нему.

— Так ты наш новый летающий мальчик?

— Да, приятно познакомиться, — улыбнулся Люк.

Сосед продолжал пялиться на него еще несколько секунд. Люк едва не поежился от такого пристального внимания.

— Выглядишь ты не очень многообещающе, — сообщил ему собеседник и вновь принялся за еду.

— Не обращай внимания на Кворла, — посоветовал Охотник растерянному Люку. — Он потрясающий пилот, но в навыках общения у него пробел. Нельзя быть талантливым во всем.

— Империи нужны бойцы, а не болтуны, — Кворл даже не взглянул на них.

Охотник закатил глаза и представил Люка остальным: Мучителю — высокому мускулистому мужчине с искусственным глазом, который был ведомым Дарта Вейдера и их лидером в его отсутствие; Вероломному — рыжеволосому соседу Охотника; Темному Проклятью — самому старшему пилоту из них всех, все еще крепкому, но несущему на себе отпечаток прожитых лет; и Вилу — самоуверенному кореллианцу всего на пару лет старше Люка. Люк из всех сил пытался запомнить имена.

— Люк, правильно? — спросил Вил через стол. У него была располагающая дружелюбная улыбка, а короткая армейская прическа шла ему куда больше, чем многим другим, — Ты откуда?

— С Татуина, — ответил Люк.

Вил скорчил рожу.

— Жестко. Никогда там не был, но наслышан от парочки людей. Хатты жизнь не портят?

Люк пожал плечами, погружая ложку в рагу.

— К этому привыкаешь, — осторожно ответил он. — Выживаешь, как и везде. К тому же, они в основном держатся в городах. Простых фермеров, вроде моих дяди с тетей, они по большей части не трогают, кроме тех случаев, когда решают забрать себе львиную долю нашего урожая. Я не жалел, что убрался с этого пыльного шарика.

Вил тепло рассмеялся.

— Могу себе представить! Со мной было тоже самое. Не мог дождаться, когда улечу с планеты. Видимо, космические путешествия у нас в крови!

— Ага, — улыбнулся Люк. Приятно было встретить понимающего человека. — Мой отец тоже был пилотом, так что полеты точно у меня в крови.

Вил с интересом приподнял брови.

— Да? А каким пилотом?

Люк скривился, опуская глаза, и проглотил еду.

— Понятия не имею, на самом деле… Знаю, что он воевал за Республику. Я его никогда не видел.

— Мне жаль, — сказал Вил. Он внимательнее присмотрелся к Люку и улыбнулся. — Знаешь, ты совсем не похож на клона.

Люк моргнул.

— Чего?

Вил смотрел на него выжидательно, но когда понял, что шутка не дошла, перестал улыбаться.

— А, ничего, — отмахнулся он. — Не обращай внимания. Великая армия Республики в основном состояла из клонов и джедаев. А так как твой старик не мог быть джедаем…

У Люка екнуло сердце, и чтобы скрыть волнение, он выдавил смешок.

— Ха-ха, точно… Прости, проходил историю слишком давно, — произнес он, стараясь придать голосу беззаботности.

— Не-а, это ты прости, не надо было мне так говорить, — ответил Вил. К счастью он выглядел таким же смущенным, как и сам Люк, и, наверное, не заметил дискомфорт собеседника. — Кстати, ты когда-нибудь бывал в Коронете?

Люк ответил отрицательно, и Вил пустился в рассуждения, почему Коронет — лучшее место в галактике, приправляя рассказ байками, услышанными от пилотов. Вероломный, который тоже оказался кореллианцем, вклинился в разговор, и вместе они обрисовали довольно красочную картину. Люк слушал их, затаив дыхание: он так много пропустил на своем Татуине! Он мечтал о путешествиях и дальних краях так же сильно, как ступить на борт космического корабля, а рассказы подпитывали его воображение.

Они заканчивали еду, когда Мучитель встал и потребовал внимания. Он внимательно оглядел каждого своим красным глазом.

— Парни, после обеда разберем маневры и тактику эскадрильи. Встретимся в командном центре для обсуждения, заодно пройдемся по графику смен и проведем инструктаж по предстоящим операциям.

Дождавшись подтверждения от пилотов, он вышел из-за стола.

— Лучше поторопиться, — посоветовал Вил. — Мучитель — славный малый, но строг, любит дисциплину и терпеть не может терять время.

Они вшестером встали, оставили подносы у выхода и заторопились по коридорам на собрание. Охотник, Вил и Вероломный углубились в сравнение разных моделей TIE-истребителей с республиканскими кораблями, Темное Проклятье с улыбкой слушал их, а Кворл шел сам по себе впереди всех.

Люк нахмурился. Что-то было не так. Беззаботный разговор казался натянутым, и Люк понятия не имел, что случилось. Впервые с их встречи он почувствовал себя немного лишним, непричастным к истории эскадрильи.

История эскадрильи… Внезапно Люк понял, что именно показалось ему странным. Он подошел поближе к остальным.

— Охотник, хочу спросить, — сказал он, улучив паузу в разговоре. — Вы, ребята, недавно были в бою?

Охотник нахмурился, его улыбка померкла, а атмосфера вокруг сгустилась.

— Почему ты спрашиваешь?

— Да так, — Люк уже пожалел, что поднял эту тему, — просто любопытно… Я думал, в эскадрильях должно быть по двенадцать человек.

Остальные хмуро переглянулись.

— Такое редко бывает, — ответил Охотник. — Только в учебниках. Полными остаются лишь те эскадрильи, которые почти не бывают в деле.

Люк отвернулся с тяжестью на сердце. Он знал, что смертность в эскадрильях высока, но до сих пор не сталкивался с этим фактом лицом к лицу.

— Это произошло чуть больше трех недель назад. Была… не знаю, можно ли назвать это битвой, — переглянувшись с остальными, начал объяснять Вил. —  Миссия заключалась в сопровождении — все просто и незамысловато. Нам сказали, везут какие-то кристаллы для строительства. Партия небольшая, но нужно было, чтобы в начале пути ее сопровождали несколько истребителей. Мы не ожидали никаких проблем… но потом из гиперпространства вышла целая эскадрилья повстанческих кораблей.

— Повстанцы, — прорычал Охотник. — Если б не они, мы бы жили спокойно.

— Мы понятия не имеем, откуда они узнали, что мы там будем, — продолжил Темное Проклятье. Легкие морщины легли вокруг его глаз и ястребиного носа. — Сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем, интересовались ли они грузом или просто блокировали любые имперские корабли, какие им попадались. В любом случае, они нас атаковали. Числом мы их превосходили, но у них были новые хорошие корабли, которые они заполучили, когда дезертировал Инком, — крестокрылы. Нам удалось их отогнать, но с большими потерями.

— Пять человек из нашей команды, трое — из других. Лорд Вейдер был в бешенстве, — вспомнил Вероломный. — Конечно, он с нами не летал, но потеря многих людей, особенно в такой простой операции — тяжелый удар.

— Но вы не могли знать об атаке, — перебил Люк. — Вы никак не могли ее предвидеть.

— По крайней мере, груз ушел благополучно, — ответил Охотник. — Вышестоящее руководство должно быть знало, что риск есть. Мы преуспели и выполнили миссию. Остальное не имеет значения.

Остальные кивнули и замолчали, погрузившись в свои мысли. Узел внутри Люка не ослаб, пока они не прибыли в командный центр.

Там Мучитель не оставил им времени на размышления. Он планировал провести обучение построениям, а потому сразу приступил к делу. Люку пришлось как следует сосредоточиться.

— Как вам известно, — произнес Мучитель, — хорошему пилоту недостаточно быть в отличной физической форме: ваш разум также должен быть быстрым и точным как звездная птица. Подмечайте все, оценивайте все, принимайте решения быстро. Вот почему построения во время полета должны быть доведены до автоматизма. Сохраняйте постоянную бдительность, господа.

Он неторопливо обводил их оценивающим взглядом, хотя Люк не понимал, чего именно он хочет этим добиться: разглядеть их или придать им чувство значимости. Он развернул плечи и встретил взгляд с гордостью.

И Мучитель действительно требовал не меньшего. Он рассказал о предстоящих миссиях, о передвижениях врага и о том, что эти передвижения, по их мнению, означали, а затем вымотал их на тренировочных симуляторах. Он никогда не повышал голос, но в своих требованиях был бдительным и зорким как ястреб.

— Хорошая работа, Черный-пять, — сказал он Люку на разборе полетов. — У тебя превосходные рефлексы, но тебе все равно нужно быть аккуратнее с окружением и действиями напарников.

Было уже довольно поздно, когда их наконец отпустили, и Люк поплелся в освежитель. Его голова гудела от схем атакующих и оборонительных тактик и слегка кружилась: он мельком задумался, была ли причиной «космическая качка» или просто избыток новой информации, а затем нырнул в звуковой душ.

Он постоял под успокаивающим жужжанием, довольно вздохнув, когда почувствовал, как расслабляются мышцы спины. Сейчас трудно было беспокоиться о несчастных случаях и смертях. Он знал, что его работа опасна и принял это задолго до поступления в Академию.

В конце концов, они на войне.

Среди рассеянных мыслей всплыл еще один разговор — с Вилом об отце. Ему действительно стоило бы следить за языком. Повезло, что Вил не стал копать дальше. Даже думать не хотелось, что бы произошло, если бы он узнал, что Люк сын джедая.

Люк вздрогнул, выключая душ. Да, упоминать Энакина Скайуокера было неумно. Когда дядя и тетя все ему объясняли, они очень ясно дали понять, что личность отца подвергнет его большой опасности.

Поначалу Люк разозлился на них за то, что они так долго скрывали от него правду и говорили, будто его отец был пилотом фрахтовика. Но вскоре он все понял. Джедаи были врагами Империи. Одно неосторожное слово про отца в школе — и Люка могли убить.

Вот почему Оуэн и Беру не хотели отпускать его в Академию. Они сдались только после того, как Люк с Биггсом несколько месяцев доставали их мольбами, жалобами и логическими аргументами. Но даже так они выдвинули строгие условия, одним из которых было держать в полной тайне его происхождение.

Люк закусил губу. Он сумел сохранить секрет на протяжении всей учебы, что было не просто, ведь он не мог поделиться даже с лучшим другом. А теперь чуть не прокололся, да еще и самым тупейшим образом.

«Не буду больше упоминать отца», — решил он, пока одевался. Это наилучший способ избежать нежелательного внимания. Лучше держать свои мысли при себе, а то тебе зададут вопрос, на который не сможешь ответить.

Хорошо хоть там не было Дарта Вейдера. Если и был в Империи человек, который никогда не должен узнать о его наследии, то это он. Люк содрогнулся при одной только мысли о том, что с ним случится, если самый жуткий слуга императора узнает его секрет.

Закончив, он вышел из освежителя, запер вещи в шкафчике, а затем дошел до койки и без сил рухнул на нее. Он и не думал, что день выйдет таким изматывающим.

Он заснул сразу же, и снились ему звезды.

Через пару дней Люк осознал, насколько напряженная у него работа.

С момента прибытия у него не оказалось ни одной свободной минуты. Каждый час его времени был занят под завязку усложненными тренировками, собраниями и другими обязанностями. К своему огорчению Люк понял, что полеты вовсе не были основной частью работы. Любой вылет тщательно планировался, разбирались даже такие простые вещи как патрулирование. Хорошей новостью было то, что они все находились, так сказать, на одном корабле; всякий раз, как у Люка возникали проблемы, ему протягивали руку помощи. От Люка, конечно, ожидалось, что он вернет услугу позднее, и он быстро учился. Товарищи ценили его доброжелательность и оптимизм.

Однако с одной вещью он предпочел бы никогда не иметь дел, и это была бумажная работа.

Люк вздохнул и провел рукой по лицу, уставившись на отчет о безопасности, который ему нужно было заполнить. В его обязанности входила проверка истребителей, что он и проделал с большим удовольствием. С механизмами Люку всегда было легко. Ионный двигатель на самом деле мало чем отличался от влагоиспарителя; а Люк раньше был так одержим звездолетами, что знал их вдоль и поперек. Но сопутствующее проверке огромное количество бланков ставило его в тупик. Он все еще пытался понять, что писать, как писать и кому отправлять.

Люк потянулся на стуле, разминая мышцы. Он отмел посетившую его идею оставить отчет на потом и хорошенько потренироваться. Из-за адаптации к новой обстановке он уже несколько дней пренебрегал физическими упражнениями. Люк знал, что нужно заняться тренировками, если он не хочет провалить нормативы.

Взглянув вниз, он с раздражением заметил, что форма расстегнулась уже второй раз за день, и правый уголок двубортного мундира отогнулся. Люк застегнулся, делая себе пометку починить ее как можно скорее.

Нет, надо покончить с работой. Он снова собрал решимость в кулак, погрузился в документ и начал печатать. Почему Имперский флот так сильно ненавидел простой и понятный общегалактический?

Ему удалось относительно правильно заполнить половину документа, когда в коридоре раздались шаги. Поймав себя на том, что сгорбился, Люк выпрямился на стуле, но тут же расслабился, увидев Вероломного. Люк знал, что того осанка беспокоит в последнюю очередь.

— Привет, НЛМ, — произнес Вероломный. — Искал тебя. Мы готовы к прыжку в гиперпространство, хочешь пойти посмотреть?

— Что? Отбываем? — спросил Люк. Он знал, что остановка у Анк Кит’аара была временной для обслуживания и пополнения запасов. Теперь же они возвращались в более неспокойные области галактики. Но он и не подозревал, что для путешествия придется прервать работу.

— Что такое? — заметив на лице Люка смятение, с ухмылкой ответил Вероломный, а потом добавил. — Лейтенант Танбрис освободил нас.

Люк нерешительно прикусил губу.

— Не знаю… Мне все еще надо закончить работу.

— Это займет минут 10-15 не больше, потом доделаешь, — настаивал Вероломный. Он положил свою костлявую руку Люку на плечо. — Давай, ты ведь не хочешь пропустить свой первый прыжок?

Люк ответил не сразу. По правде, он, конечно, не хотел его пропустить. В те редкие разы, когда он бывал в гиперпространстве, он сидел в пассажирском отсеке без смотровых окон. Сказать, что ему было любопытно, значит ничего не сказать.

Но Люк не знал, может ли он позволить себе такую роскошь… сколько еще времени уйдет на документы? Десять минут — не так уж и много…

— Ладно — наконец, с улыбкой уступил Люк, положил планшет и встал со стула. — Я иду.

Он пошел за Вероломным по однотипным коридорам корабля. Они миновали посадочную палубу, которая казалась куда больше теперь, когда большинство кораблей находились в ангарах, и направились в комнату управления.

Там сидел всего один офицер. Он бросил на них вопросительный взгляд, но после краткого объяснения от Вероломного кивнул и вернулся к работе. Они расположились у второго смотрового окна, причем Вероломный встал сбоку, чтобы Люку было лучше видно.

— По традиции пилоты во время своего первого назначения наблюдают за прыжком, — поведал он Люку. — Помню свой первый прыжок. Я тогда был немногим старше, чем ты. Меня назначили на «Крестоносец», когда он вернулся из своего первого полета. Я не мог оторвать глаз. Говорят, если смотреть на гиперпространство слишком долго, сойдешь с ума.

Люк кивнул, хотя и не был уверен, верить ли последнему утверждению. Космолетчики были известны своей суеверностью. Пространство снаружи было таким же темным, как и всегда, усеянным лишь маленькими яркими точками звезд.

Но вот что-то изменилось, и Вероломный рядом с ним улыбнулся.

— Началось, — шепнул он.

И Люк почувствовал. Рывок в районе живота, будто какой-то крюк потащил его назад. Но еще более удивительным было зрелище перед ним. Звезды начали растягиваться в тонкие ниточки света и закружились в безумном сине-белом калейдоскопе. Словно загипнотизированный Люк смотрел на них, пытаясь разглядеть каждую, хоть и знал, что это невозможно.

Вероломный похлопал его по плечу.

— Пора возвращаться, — напомнил он.

Они вышли из комнаты управления тем же путем.

— Спасибо, — искренне улыбнулся Люк. — Это было невероятно.

Вероломный криво усмехнулся в ответ.

— Знаю.

В молчании они пересекли посадочную палубу. В этот раз Люк обратил внимание, что несмолкающий шум в ангаре изменился. В нем появился пронзительно-острый, но при этом едва различимый звук.

Они подходили к защитной двери, когда Люк заметил кое-что, что заставило его запнуться.

На другом конце палубы виднелась зловещая фигура Дарта Вейдера, который разговаривал с офицером. Весь одетый в черное, в плаще, ниспадающем к лодыжкам, мужчина, если он вообще таковым был, казалось, слушал собеседника. Он стоял к ним спиной, но даже в столь спокойной позе заполнял своим гнетущим присутствием всю пустую палубу.

Секунду Люк испуганно смотрел на него. Затем, похоже, Вейдера что-то отвлекло. Он резко повернул голову, и Люк увидел его маску в профиль. Дрожь пробежала по спине, словно Люка обвили холодные щупальца и принялись покалывать руки и ноги. Люка охватила неуверенность и он решил, что, независимо от наличия разрешения, лучше ему быть на рабочем месте, чем здесь.

Когда он догнал Вероломного, тот бросил на него вопрошающий взгляд.

— Что такое?

Люк только пожал плечами, не в силах выразить дискомфорт словами.

По пути они болтали ни о чем и подшучивали, а затем Вероломный оставил Люка, чтобы вернуться к своим обязанностям. Юноша вновь поблагодарил его и пошел дальше, мысли его все еще были полны невероятных образов.

Но стоило вернуться к заброшенному датападу, и реальная жизнь заявила о себе. Люк застонал. Бумажная работа — сплошная боль.

Спустя час, Люк наконец вник в суть и с большим облегчением отправил готовые документы, радуясь, что все позади. Он как раз перекусывал батончиком из рациона и размышлял, когда в комнату, приветствуя его, вошел Охотник. Люк проглотил кусок и радостно ответил:

— Привет! Вероломный водил меня посмотреть гиперпрыжок, — с энтузиазмом поведал он, стремясь поделиться испытанным восторгом.

Охотник широко улыбнулся.

— А, — произнес он с видом человека, который точно знает, о чем говорит Люк. — Понравилось?

— Это было невероятно! — ответил Люк. — Хотел бы я повторить. Но вряд ли получится из-за наших обязанностей. Ты знаешь, куда мы летим?

— Без понятия, — сказал Охотник. Он плюхнулся на скамейку рядом с Люком. — Они нам не говорят. Рад, что мы убрались оттуда, ненавижу бесполезные миссии, когда мы и не летаем толком.

— И не говори. — Люк пытался подражать небрежному тону старшего товарища, но все равно получилось взволнованно. Охотник усмехнулся.

— Не можешь дождаться, чтобы подстрелить пару повстанцев, а?

Он сделал вид, что стреляет из бластера. Сердце Люка ухнуло вниз.

— Конечно, — произнес он и, отвернувшись, доел остаток батончика.

— Все еще не понимаю, чего им неймется, — продолжил Охотник. От ненависти в его голосе Люку стало не по себе. — Не могу дождаться, когда мы избавимся от этих криффовых помех. Всех их надо сослать на Кессель — пусть сделают хоть что-то полезное для общества.

Люк ничего не сказал на это. Внутри него затянулся узел. Хоть он и был не согласен с повстанцами, но такой ненависти к ним никогда не испытывал. Многие из кадетов в академии произносили подобные речи, но с такой страстью — никогда. От ярой враждебности Охотника его пробирала дрожь.

К сожалению, товарищ заметил его дискомфорт.

— Ты в порядке? — нахмурился он. Густые брови сдвинулись в линию.

— Да, все отлично, — сказал Люк, пытаясь убрать из голоса сарказм. Ему удалось выдавить улыбку, и он надеялся, что Охотник ничего не заметит. — Ерунда.

Охотник посмотрел на него с сомнением, но промолчал.

Тем не менее атмосфера сгустилась. Чувство вины тянуло в груди, хоть Люк и не мог понять, почему. Как и каждому человеку в Империи, ему полагалось разделять точку зрения Охотника, но он никак не мог заставить себя думать подобным образом. Никогда не мог, несмотря на то, что наговорил тогда своему лучшему другу.

— С тобой все будет в порядке, — произнес Охотник. К облегчению Люка, его голос потеплел. — Я знаю, в Академии болтают, что новичкам и пяти минут не продержаться, но это просто чтобы вас напугать. Они хотят, чтобы вы знали, во что ввязываетесь.

— Знаю, — ответил Люк суше, чем намеревался. Он не хотел, чтобы Охотник сейчас его опекал. Люк встал с места и бросил обертку в мусорное ведро с излишней силой. — Не нужно обо мне волноваться.

Он уже собирался выйти, но Охотник его окликнул.

— Эй, полегче! — произнес он, изумленно глядя на Люка. — Чего ты так напрягся?

— Ничего, — огрызнулся Люк прежде, чем успел себя одернуть. Он попытался унять дрожь в руках. — Просто у меня есть дела поважнее, чем сидеть здесь и фантазировать о расстрелах.

Он пожалел о своих словах, едва они сорвались у него с языка. Вина взметнулась в груди, когда он увидел, как потемнел взгляд Охотника.

— Вот из-за таких рассуждений ты не протянешь в бою и пяти минут.

— Знаю, — отозвался Люк. — В бою. Но штука в том, что мы не в бою. Они тоже люди! Как ты можешь быть таким хладнокровным?

— Как я могу быть таким хладнокровным? — рявкнул Охотник, и Люк вздрогнул. — Знаешь, сколько я потерял товарищей из-за них? Они провокаторы! Преступники! Убивают законопослушных граждан всякий раз, когда несогласны с чем-нибудь! А если я хочу остановить их безумства, я, значит, хладнокровный?

— Я не это имел в виду! — поспешил сказать Люк. — Мне тоже не нравится то, что делают повстанцы! Они неправы и я ненавижу, что мы из-за них воюем. Но…

— Но что? — с вызовом поинтересовался Охотник, яростно сверля Люка взглядом и скрестив руки на груди. И хоть Охотник все еще сидел на скамье, а Люк стоял, он почувствовал себя совсем крошечным под этим взглядом. — Скажи мне, НЛМ, зачем ты присоединился к флоту?

У Люка екнуло сердце. Неожиданно ответ «я хотел летать» показался глупым. Во всяком случае, инструкторы такой вариант никогда не принимали, и Люк сомневался, что Охотник примет.

Но ведь это только верхушка айсберга, так? Люк сделал выбор осознанно. Он знал, к чему все приведет, что от него потребуется. И долгое время боялся этого. И все равно придерживался своего выбора, будучи в уверенности, что он правилен.

Но легче от этого не становилось.

— Я хочу остановить повстанцев. Просто… Не предвкушаю убийства.

В голове всплыли улыбающиеся лица и смех товарищей, что остались в прошлом. Внутри все сжалось.

Охотник вздохнул. Люк взглянул на него и к своему облегчению увидел, что выражение его лица смягчилось.

— Понимаю, — произнес Охотник. — Прости, что взбесился. Это нормальное чувство. Пролить первую кровь тяжелее всего. Но ты привыкнешь.

Люк кивнул, хотя на его взгляд, слова прозвучали скорее зловеще, нежели утешительно. Его ссоры в академии с Биггсом и остальными казались теперь такими далекими и невинными. Конечно, он всегда знал, что все сводится к жизни и смерти. Убей или умрешь. Но после слов Охотника все стало реальнее, и он понял, что его черед наступит слишком скоро.

— Эй, — товарищ заметил его мрачное настроение. — Хочешь устроим игровой бой на симуляторе? Я за этим и шел. У меня есть час времени, так что я подумал, может ты захочешь потренироваться.

Люк улыбнулся, надеясь, что это отвлечет его от прежнего разговора.

— Конечно, — произнес он.

— Отлично, — ответил Охотник, вставая. — Кстати, у тебя мундир расстегнут.

Люк выругался себе под нос. Снова застегнув форму, он поспешил за Охотником.

Как и ожидалось, он почувствовал себя лучше, стоило только сесть в кабину симулятора. Легко было забыть о трудностях войны, паря в пространстве и зная, что перед глазами взрываются лишь компьютерные данные. Охотник выбрал для них несколько уже отыгранных боев, и поскольку часы тщательных тренировок не прошли даром, разум Люка полностью сосредоточился на задаче. Вскоре от напряженности не осталось и следа, были лишь адреналин, дружеское соперничество и желание победить друг друга.

Они тренировались чуть больше часа. И все же, по мнению Люка они закончили слишком рано, да и еще и вничью — о чем теперь горячо спорили.

— Нет, НЛМ, ты проиграл, потому что тормозил с выстрелами. Такие дела, — сказал Охотник по пути в каюту пилотов.

— Еще чего, ты проиграл, — возразил Люк. — Брось, как и положено хорошему напарнику, я спас твою задницу в последнем бою, а то бы тебя сбили.

Охотник фыркнул и шлепнул Люка по спине, отчего тот подался на шаг вперед.

— Я не виноват, что ты не понимаешь концепцию соревнований, — произнес он, и улыбка смягчила резкие черты его лица. — Я уничтожил большую часть врагов, так что я выиграл.

— Я уступил только, чтобы ты мог избежать поражения от кого-то вдвое младше, — поддразнил в ответ Люк. — Может я и сбил одним-двумя истребителями меньше, зато вынес самых мощных, так что мои очки удваиваются, поэтому я выиграл.

— Ты это только что выдумал, — обвинил его Охотник.

— Нет, и ты это знаешь!

— Не-а, это так не работает. Лучше смиренно прими поражение, или я доложу о твоем незрелом поведении.

Люк потряс головой раздраженно, но в то же время сдерживая улыбку.

— Ах ты лицемерный, бесчестный кусок бант…

Он застыл на месте, игривое настроение мгновенно испарилось. В паре шагов от них из конференц-зала выходил Дарт Вейдер, а за ним по пятам следовал коммандер с продолговатым лицом и затуманенным взглядом. И Люк, и Охотник вытянулись по стойке смирно, но Вейдер ответил им не сразу. Нарочито медленно он остановился перед ними, заложив руки за спину и молча разглядывая. Его механическое дыхание громко раздавалось в тишине серого коридора. Сердце Люка забилось от страха.

— Энсины, — наконец поприветствовал Вейдер. — У вас есть причина для такого недостойного поведения?

— Нет, милорд, — ответил Охотник. — Приносим извинения. Это не повторится.

— Позаботьтесь об этом. Я не собираюсь потворствовать ребячествам на своем корабле, — Вейдер угрожающе нацелил на них указательный палец.

Невысказанная угроза в его голосе заставила Люка сглотнуть. С такого расстояния мужчина казался невероятно высоким, его удушающее присутствие заполняло коридор. Люку стоило немалых усилий сохранять неподвижность, когда маска изучающе уставилась на него. Он смотрел прямо перед собой, чувствуя себя мышкой перед лоткотом.

— Имя? — спросил Вейдер.

— Люк Ларс, сэр, — ответил Люк. Нутро сжималось все сильнее.

— Скажите мне, энсин Ларс, — продолжил Вейдер, его металлический голос звучал мягко, но опасно. — Вы считаете свой внешний вид уместным для встречи с командиром?

Люк нахмурился, не понимая вопроса. Он уже собирался попросить пояснений, когда жест Вейдера заставил его опустить взгляд на свою форму. Сердце снова ухнуло вниз.

Мундир опять расстегнулся, и целый кусок плотной черной ткани небрежно болтался, словно насмехаясь над Люком. Под тяжестью ткани вторая застежка тоже была готова вот-вот расстегнуться.

С пересохшим ртом Люк поспешил застегнуть крепление на плече. Пока он возился, ткань снова упала вниз. Секунды тянулись мучительно медленно. Наконец, мундир был застегнут. Люк вновь встал в стойку смирно, глядя прямо на Вейдера, и попытался выглядеть как можно более безразличным, невзирая на пожирающий его изнутри ужас.

Вейдер долго стоял, не шевелясь, и Люку пришлось призвать все свое мужество, чтобы стоять прямо и не съежиться. Видимо, отсутствие ответа от Вейдера означало невысказанный приговор. После всех тех историй, о которых Люк был наслышан, его воображение пошло вразнос.

— Осторожно, дитя, — наконец, предупредил Вейдер, отчего у Люка пробежала дрожь по спине. — Веди себя примерно, если не хочешь навлечь на себя мое неудовольствие.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и пошел прочь. Коммандер спешно отдал им честь, посмотрев при этом с жалостью, и последовал за Вейдером.

Только когда они завернули за угол, Люк выдохнул — сам того не заметив, он задержал дыхание. Сердце бешено колотилось в груди, в то время как он удивлялся, что еще жив.

— Парень, вот так первое впечатление, — прокомментировал Охотник. — Я знал, что у тебя талант влипать в передряги.

Люк пожал плечами, пытаясь избавиться от остатков напряжения.

— Стараюсь как могу, — смущенно улыбнулся он.

Охотник хмыкнул.

— Все хорошо, что хорошо кончается, но у нас еще есть дела. И тебе реально стоит починить застежку, — он кивнул на мундир Люка.

Люк согласился, и они в дружеском молчании вернулись в комнаты.

Пилоты даже не догадывались, что в глубинах корабля находилась комната с безупречно-белыми стенами. В противовес резким цветам огни ламп там светили приглушенным теплым светом, чтобы не причинять боли поврежденным глазам. С потолка в ожидании свисали разнообразные механические устройства. Дроид в спящем режиме и многочисленные медикаменты придавали сферической комнате сходство скорее с маленьким медотсеком, нежели с местом отдыха и концентрации.

В черном кресле посреди камеры сидел с датападом в руке, погрузившись глубоко в свои мысли, Дарт Вейдер. Удушающая стерильность комнаты нисколько его не беспокоила. Обогащенный кислородом воздух касался испещренной шрамами кожи его лица, чуть облегчая постоянную боль, и Вейдер наслаждался возможностью видеть холодные краски мира без вечного красноватого оттенка линз маски. Он всегда укрывался здесь, когда ему было над чем подумать или помедитировать.

Он снова опустил взгляд на отчет, который читал до этого. Это было личное дело новобранца его эскадрильи, вроде бы прибывшего на борт всего пару дней назад.

DV-61-5. Люк Ларс. Дата рождения: 23-5, год первый. Родился в первый день Империи, вырос на Татуине, опекуны — честные влагодобывающие фермеры. Поступил в Имперскую военную академию на Префсбелте-IV сразу, как исполнилось пятнадцать, то есть едва достигнув нижнего порога. Рядом с личными данными находилось голофото, с которого на Вейдера смотрел пронзительными голубыми глазами загорелый светловолосый юноша с чуть нервной, но все равно ослепительной улыбкой.

Вейдер уставился на фото, припоминая те краткие мгновения, когда он увидел паренька вживую.

На первый взгляд в нем не было ничего особенного. На флагмане он оказался по чистой случайности. Офицер, ответственный за его распределение, не раз бывало отправлял неугодных кадетов на «Опустошитель», зная, каким трудным и опасным было подобное назначение для неопытных юнцов. И не раз Вейдеру приходилось избавляться от практически детей, чья самоуверенность соперничала только с некомпетентностью. И не пользуйся этот человек благосклонностью императора, Вейдер бы давно положил конец порочной практике.

Но мальчик был другим. В нем было что-то особенное, чего он никак не мог уловить.

Вейдер снова просмотрел личное дело. Отличные оценки, похвалы от инструкторов. Что действительно бросалось в глаза, так это результаты боевых симуляций. Количество медалей и наград, которые он выиграл, было куда выше среднего и демонстрировало навыки и интуицию, присущие более опытным пилотам. Безусловно, он был лучшим на курсе.

Вейдер перелистнул страницу и посмотрел его последние результаты на симуляторах. Они же, вероятно, были и единственными, поскольку он недавно приступил к службе, однако все же они были показательными. Они указывали на одаренного пилота, идеально чувствующего истребитель. Ему все еще нужно было работать над координацией с напарниками, но двигался он с легкостью и ловкостью человека, который летал всю жизнь.

Такие рефлексы лежали за гранью нормы. Будто он заранее знал, что случится.

Вейдеру вспомнились странные слабые возмущения в Силе вокруг мальчика, которые он ощущал в последнее время. Что-то в нем было…

Вейдер вернулся в начало документа, отыскал свидетельство о рождении и результат анализа крови. По приказу императора у всех детей должны были брать кровь до достижения двух лет. Это был хитрый способ отслеживать новорожденных и находить чувствительных к Силе детей. Но у мальчишки показатель мидихлориан составлял три тысячи двести на клетку. Чуть выше среднего, но все еще недостаточно, чтобы чувствовать Силу, не говоря уж о том, чтобы использовать ее. Тест был безупречен, все необходимые детали присутствовали и совпадали, все формальности были соблюдены.

И все же, не пригрезились же ему те колебания…

Вейдер закрыл глаза и потянулся к Силе. В ответ вокруг него заклубились шепчущие вихри темной стороны. Он попытался ухватить характерное присутствие мальчика, но тщетно. Его яркое неуловимое мерцание затерялось в океане тысяч обитателей корабля. Вейдер не смог его отыскать.

Мальчик прибыл с Татуина. Судьба настойчиво ставила эту планету на его жизненном пути, подумал Вейдер. На самом деле, он быстрее других сумел бы отыскать ферму мальчика, основываясь на скудных данных документа. Она находилась на окраине Анкорхеда, рядом с Юндландскими пустошами, на границе с Дюнным морем. В голове всплыли знакомые образы безжалостной, бесконечной пустыни.

Механические руки сжались в кулаки, когда он вспомнил последний визит в родной мир. Четыре года назад слухи и наблюдения привели Вейдера к скрытому убежищу его бывшего учителя, Оби-Вана Кеноби.

Годы не пощадили Оби-Вана, его волосы побелели, а кожа иссохла от возраста и неумолимого жара двух солнц. Они сражались недолго — джедай ослаб, а заодно растерял остатки здравомыслия. Однако Вейдер не испытал удовлетворения, вонзив клинок в человека, который искалечил его и оставил умирать. Вид падающей на землю опустевшей одежды лишь наполнил его сосущим чувством потери.

Новая мысль завладела Вейдером, вытеснив досадные воспоминания. Мог ли мальчишка быть учеником Оби-Вана? Старик был достаточно хитрым, чтобы без проблем подделать результаты теста. И жили они поблизости…

На минутку Вейдер позволил себе развлечься одной идеей. Неплохая вышла бы месть: забрать мальчишку себе и обернуть против бывшего учителя, также как Оби-Ван позаботился о том, чтобы Вейдера предала собственная жена. Как было бы просто, пользуясь своей властью, сломить волю мальчика и вырвать все, что ему дорого, как он сам потерял все когда-то…

Сухие губы болезненно сжались, когда его охватили непрошеные воспоминания. Месть бесполезна. Убийство Кеноби не дало ничего. Ее нежные образы все еще преследовали Вейдера: ее ясные глаза, маленький нос, игривая улыбка, густые каштановые локоны. Несмотря на все усилия он так и не смог забыть ее по-настоящему.

Он убил ее. Если бы он только был сильнее, она все еще была бы здесь, счастливая и смеющаяся, растила бы их ребенка в мире. Он так радовался, что станет отцом, пока все не обернулось прахом, пока радость не превратилась в горе и неизмеримую утрату.

В какой-то момент среди череды бесцветных дней, он перестал задумываться, какой была бы их жизнь, если бы человек, называвшийся его другом, не отнял ее у него, и если бы гнев не переполнил его в самый темный час. Их ребенку исполнилось бы восемнадцать, и он бы вступал во взрослую жизнь.

«Нет», — гневно подумал Вейдер, ругая себя за минутную слабость. Нет. Раскаяние и сожаление напрасны, как и стремление к несбыточному. Все эти вещи принадлежали прошлому, жизни слабого и глупого человека.

Негодование обожгло его, стоило опустить взгляд на фотографию улыбающегося юноши. Бессмысленно. Мальчишке недоставало той характерной силы, присущей ученикам. Да и с чего бы ученику Оби-Вана расти в нескольких милях от него, а не вместе. А если бы они жили вместе, то он, конечно, и обнаружил бы их вдвоем, сражающимися плечом к плечу. И зачем ему служить Империи, убившей его наставника? Нет, невозможно.

Непонятно, что в мальчишке привлекло его внимание, решил Вейдер, выключая датапад. Надо будет присматривать за ним и понаблюдать, во что все выльется в итоге. Со временем он получит ответы.

Вейдер дождался, когда маска со шлемом вновь закроют его лицо, а затем встал и вышел из капсулы. 

* * *

Звезды, бесчисленные светящиеся точки, усеивавшие холодную черноту космоса, без конца вращались вокруг. Тело сжимали перегрузки, дыхание сдавливало, руки сжимались на рычагах управления. Он сжал зубы, когда лазерный луч прошел на волосок, хорошо удалось увернуться в последний момент.

Доверяй своим инстинктам.

Он нырнул в петлю, чтобы уйти от повстанческого крестокрыла. И вместе с тем держал ухо востро, чтобы не проглядеть остальных четырех, которые, как он знал, были где-то там.

— Достал его, Пятый, — услышал он полный облегчения голос напарника.

Пару секунд спустя противник взорвался тысячью огненных осколков. Люк выдохнул. Он кратко поблагодарил, чтобы не засорять эфир, и сконцентрировался на других истребителях.

Все время будь внимателен к тому, что вокруг. Враг может появиться откуда угодно.

Люк на мгновение закрыл глаза, чтобы расслабиться и прислушаться к интуиции. Он знал, что такая привычка опасна, и от нее надо избавиться как можно скорее. Но так и не смог, несмотря на все старания. Она давала понимание, которого нельзя было добиться никаким другим способом.

Уловив передвижения Вила и Темного Проклятья, Люк развернулся в погоню за одним из оставшихся вражеских истребителей. Он уделил особое внимание своей позиции относительно них. Чтобы сохранять свободу передвижений, оставаясь при этом в строю, нужно было соблюдать тонкий баланс. С этим он пока справлялся не до конца и все еще сохранял склонность слишком сосредотачиваться на себе.

Истребитель снова возник в поле зрения Люка, направляясь к одному из его товарищей. Люк немедленно сел ему на хвост, полный решимости не упустить такую возможность.

— Шестой, за тобой один, я возьму его, — сказал он.

Подтверждение он едва расслышал. Все его внимание поглотил маленький крестовидный истребитель впереди. «Хорошо», — подумал Люк, стиснув зубы. Корабль по-прежнему летел впереди, уклоняясь от всех его маневров и Люку никак не удавалось на него навестись. Он жал на акселератор, пробуя разные углы. Попытки становились все более и более отчаянными, по мере того как враг продолжал ускользать.

Вспыхнувшее предупреждение и выстрел, от которого он едва уклонился, заставили Люка ругнуться. Он так увлекся преследованием, что не заметил, как два других крестокрыла взяли его на прицел. Люк ушел с их линии огня, подавив желание уклониться от них. Истребители повторили его движение, двигаясь слишком близко и заставляя Люка уйти в глухую оборону. Он испробовал несколько маневров, чтобы сбросить противников, но один из истребителей все время оказывался рядом, снова вынуждая Люка убегать.

Он еще раз ругнулся себе под нос на хаттском; сердце пустилось вскачь. Стряхнуть их ничего не помогало. Действия истребителей были слишком хорошо согласованы. Чтобы загнать его туда, где он не сможет сбежать, они работали в паре. И работали эффективно. Он сознавал, что не сможет долго поддерживать такой темп. Люк чувствовал, как ускользает контроль, а ситуация становится все более гибельной.

Голова кружилась, по спине стекал пот. Он едва понимал, что делает. Мир двигался слишком быстро. Люк мог полагаться только на свои рефлексы, используя каждую возможность, чтобы выбраться из тупиковой ситуации. «Если бы удалось подстрелить одного… хоть одного…»

Красный луч заставил его дернуться вправо, где он очутился прямо перед другим истребителем. Идеальная мишень. «Нет…»

Он почувствовал приближение выстрела, прежде чем увидел его, прежде чем успел что-то сделать. Крик вырвался из горла, когда вокруг все зажглось ослепительным светом, а затем почернело.

Люк глубоко вздохнул. Отцепив дрожащие руки от рычагов управления, он заставил себя расслабиться и тупо разглядывал счет на экране. Тренировка выдалась одной из самых напряженных. Обычно Люк лучше контролировал себя, но на этот раз противники были особенно жестоки. Посидев еще минутку, чтобы прийти в себя, он вылез из кабинки.

Чуть поодаль Мучитель стоял и наблюдал за действиями Вила и Темного Проклятья, которые все еще находились в своих симуляторах. Люк молча присоединился к нему, глядя на маленькие красные и синие точки на голограмме. Вскоре ребята уничтожили еще один истребитель, а потом их подбили одного за другим.

Мучитель дождался, пока оба пилота не вылезут из симуляторов, — причем выглядели они такими же разочарованными, как и Люк — а затем обратился ко всем.

— Поздравляю, парни, — сказал он им. — Вам удалось сбить прилично вражеских истребителей, хоть они и превосходили вас числом.

— Спасибо, Мучитель, нас разбили боты, но теперь нам немного легче, — ответил Вил. — Что это за программа была?!

— Шаблон основывался на записях битвы при Куате с кораблями, которые по своим характеристикам соответствуют истребителям «Инком», украденным повстанцами, — ответил Мучитель.

Вил поднял брови и тихо присвистнул.

— Может вернемся к делу? — продолжил Мучитель, прервав Вила, прежде чем тот сумел вставить комментарий.

— Сначала все шло хорошо, а затем один из истребителей противника совершил движение, которого мы не ожидали, и сломал наше построение, — произнес глубоким голосом Темное Проклятье. — Мы из всех сил пытались вернуть строй, чем они и воспользовались.

Мучитель кивнул, направляя пульт на голограмму, чтобы снова воспроизвести симуляцию.

— Да. Видите, как примерно с этого момента ваше построение ослабло? И сразу же два истребителя, воспользовавшись случаем, ударили по слабому месту.

— Потом мы снова попытались скоординироваться, но было поздно, — заметил Вил. Трехмерное изображение проиллюстрировало его слова. Три синие точки пытались сойтись, но красные сновали между ними и держали на расстоянии.

— Смотрите, здесь была возможность, — Люк указал область на голограмме. Мучитель поставил запись на паузу. — Образовалось двухсекундное окно, во время которого мы могли объединиться. Они все еще превосходили нас числом, но мы, по крайне мере, могли бы прикрывать спины друг друга, чтобы прорваться.

— Чтобы заметить такую возможность, наши действия должны быть идеально согласованы, — произнес Темное Проклятье. — Сомневаюсь, что такое возможно, но мы можем уделить этому больше внимания в будущем.

Люк кивнул, отстраненно разглядывая мельтешащие точки. Одна из синих точек все больше приближалась к красной, отдаляясь тем самым от остальных.

— Это я, — понял Люк. — Я так увлекся тем кораблем, что перестал на что-либо обращать внимание.

И действительно, два вражеских истребителя немедля погнались за ним. Они отделили его от группы и превратили из охотника в добычу, развязав при этом руки своему товарищу. Корабль Люка ускользал от них еще пару секунд, а затем мигнул и погас.

— Ты довольно долго продержался, — отметил Вил.

Люк пожал плечами.

— В любом случае, все было кончено. Вы оба вели собственный бой, а меня зажали в угол. У нас бы никак не получилось выбраться.

Мучитель кивнул, выключил голограмму и вернул обычную яркость освещению.

— На сегодня все, — сказал он.

Все уже выходили из комнаты, когда Мучитель обратился к Люку.

— Это было не лучшее твое выступление, Ларс, но ты делаешь большие успехи. Уверен, к тому времени, когда мы вместе вступим в бой, ты отлично впишешься в эскадрилью.

Люк с улыбкой поблагодарил его и поспешил нагнать остальных.

Едва они добрались до комнат, Вил плюхнулся на скамейку и, проведя рукой по коротким черным волосам, заявил:

— Парни, не могу поверить, что нас так размазали. Не горю желанием снова встречаться с крестокрылами. Лучше бы «Инком» остался на нашей стороне.

— Да, они были одними из лучших, — ответил Темное Проклятье. Он вздохнул и аккуратно присел. Люк пошел попить воды из крана. — Их уход стал тяжелым ударом, понадобится время, чтобы оправиться. Повстанцы ведут себя все смелее… Стакан воды не помешает, спасибо, приятель, — добавил он в ответ на предложение Люка.

— Слышал, в последнее время во Внешнем кольце было много волнений. — Вил сидел, небрежно закинув лодыжку на колено, но при этом хмурился.

— Они перегруппировываются. Видимо, недавние успехи подкрепили их уверенность.

Люк протянул Темному Проклятью стакан. Тот поблагодарил с улыбкой, отчего вокруг его раскосых глаз собрались морщины. Люк сел рядом с ним и отпил из собственного стакана. Биггс рассказывал ему, что «Инком» — один из крупнейших производителей корабле и оружия в галактике — переметнулся к повстанцам. Это было значимое событие, даже учитывая, что в тот момент они сдавали финальные экзамены и проводили последние тренировки.

— Уверен, мы снова возьмем верх, — заявил Люк. — У нас все еще намного больше ресурсов, чем у них.

— Надеюсь, ты прав, — ответил Вил. — Но все равно это тревожно. Пока они действовали по отдельности, то не представляли большой угрозы. Но если лидеры пытаются их объединить, они могут стать куда опаснее.

Люк кивнул.

— Кстати, мы уже вышли из гиперпространства? — поинтересовался он.

— Полагаю, незадолго до конца моей смены, — сказал Вил. — Без понятия, где мы. Деталей еще не сообщали.

Темное Проклятье ухмыльнулся Вилу, его глаза сверкнули над ястребиным носом.

— Выходит, ты не знаешь родные звезды, Вил, — поддразнил он. — Короткий взгляд вокруг должен был дать тебе подсказку.

— У меня не было возможности озираться вокруг, Темное Проклятье, — ответил Вил. — Кроме того, ты единственный можешь моментально узнать созвездия, где бы ни оказался. Не всем же быть профессорами астрономии в университетах.

Люк округлил глаза.

— Ты был учителем астрономии?

Улыбка Темного Проклятья стала несколько задумчивой.

— Да, защитил докторскую в Университете Усса на Белассе, потом стал профессором. Я любил преподавать, у многих моих учеников сложилась блестящая академическая карьера. Но потом началась война, и я подумал, что мог бы заниматься более важными вещами, чтобы защитить Республику, а потом и Империю.

— И из всех вариантов твой выбор пал именно на летчика-аса, — поддразнил Вил, закатывая глаза.

Темное Проклятье пожал плечами.

— Всегда интересовался полетами. Я был не таким уж паинькой, каким меня считали. Когда мне было лет двадцать, я нанес немало ущерба, гоняя по воздушным трассам. И как бывший профессор университета говорю вам — мы где-то на северо-западе галактики. Предположу, что в районе Нембуса, Сектор Квимар.

Люк нахмурился.

— Примерно представляю, где это, но больше ничего не знаю.

— Тут особо нечего знать, — сказал Темное Проклятье. — Местечко не слишком оживленное.

Люк кивнул со слабой улыбкой.

— Поэтому повстанческим ячейкам удобно тут прятаться, да?

Темное Проклятье сделал глоток воды.

— Я тоже так думаю.

— Догадки бесполезны. Скоро мы получим приказы, — заявил Вил. — Нам дадут всю необходимую информацию.

— Разумеется, но ведь можем мы немного полюбопытствовать? — ответил Темное Проклятье. Он поставил пустой стакан и бросил взгляд на хронограф. — Ну, мне пора идти — надо забрать белье из стирки, прежде чем включится ночной цикл.

Люк тоже посмотрел на время и застонал.

— Да, а мне надо немного поспать. У меня патруль в 02:30 ночи.

Вил посмотрел с сочувствием.

— Ненавижу ночные патрули, — сказал он. — Тогда спокойной ночи. Я закончу пару отчетов и тоже лягу.

Люк направился в спальню, чувствуя себя не таким уж и уставшим. Утомление дало о себе знать, только когда он закончил приготовления ко сну. Зевнув, Люк уселся в кровати. Стоило ему натянуть на себя одеяло, как по спине пробежал холодок. Люк нахмурился. Хоть ему и казалось, что он привык к температуре в космосе, но порой тело охватывала ледяная дрожь. При этом не то чтобы ему было холодно. Дрожь двигалась и пульсировала, словно живое существо.

Люк покачал головой, улыбаясь над такой глупостью. Все, пора спать. Отбросив и посетившее его ощущение, и нелепую идею, он улегся, закрыл глаза и заснул.

— Черный-пять, Черный-шесть, мы готовы вас принять. Направляйтесь на посадочную палубу.

— Вас понял, центр, спасибо. Конец связи, — произнес Люк. Он услышал, как Охотник устало, но с профессионализмом в голосе тоже подтверждает приказ.

Оба пилота полетели к палубе, уделяя внимание скорости. Это была самая непростая часть любой миссии: для успешной посадки истребитель стыковался с парой больших клешней, свисающих с рельса. Затем его везли через атмосферный щит в ангар, где пилот мог наконец выбраться наружу. Чтобы упростить задачу, на каждой паре клешней было по три уровня, каждый из которых обеспечивал безопасное крепление. Пилоты стремились пристыковаться на втором уровне: первый означал, что вы взяли слишком высоко и могли столкнуться с рельсом, а третий — что почти промахнулись. Чтобы занять идеальную позицию и выверить скорость, требовались большие ловкость и опыт.

Заметив, что движется чересчур быстро, Люк включил передние двигатели. Два часа тупого наблюдения за несуществующими вражескими кораблями измотали его. Однако миссия не была закончена, и следовало быть полностью готовым к ее последней части.

Тихий звуковой сигнал и оповещение на экране заставили его встрепенуться. Чуть ниже в паре метров обнаружился еще один корабль. На секунду Люку захотелось развернуться и проверить, но он подавил этот порыв. Он устал, смена уже закончилась, процедура посадки была в разгаре. Ему полагалось вернуть истребитель на место и предоставить угрозу, если она вообще таковой была, следующей смене. С его позиции судно не выглядело агрессивным.

Он позволил Охотнику взять инициативу и первым направиться на посадку. Палуба была достаточно широкой, чтобы на ней смогли одновременно приземлиться две дюжины истребителей, так что Люк мог запросто полететь рядом с Охотником. Но в этот ранний утренний час ему не хотелось рисковать.

Как только напарник оказался внутри, Люк полетел следом. Как обычно, он видел свою цель с абсолютной точностью, практически чувствовал металл и ощущал каждый метр. Это немного ошеломляло, но давало желанное чувство контроля.

Холодное покалывание отвлекло его, стоило приступить к посадке. Ощущение было тем же самым, что и когда он ложился спать несколько часов назад. Причиной мог быть холод космоса или усталость после позднего патруля, но что-то ему подсказывало, что это не так. Люк попытался ухватить ощущение и определить его, но оно исчезло, прежде чем ему это удалось.

Сфокусировавшись на ощущении, он немного с опозданием заметил, что совершенно отклонился от курса.

— Центр, это Пятый, сейчас исправлюсь, спасибо, — заверил он человека, который пытался привлечь его внимание по рации.

Ругая себя, он изо всех сил постарался вернуться на курс. К посадочному рельсу он подлетел не под тем углом и едва сумел втиснуться на третий уровень.

Едва вернувшись за атмосферный щит, Люк снял шлем и вздохнул. На самом деле, полагалось какое-то время подождать, но сегодня ему было все равно. Он был слишком раздосадован неудачной посадкой и не мог взять в толк, как сумел все испортить. Кроме того, давящее ощущение шлема на голове и лице ему никогда не нравилось.

Подождав еще немного, он скомандовал открыть люк, выбрался из кабины, и пошел прочь, не желая разговаривать с Охотником. Пусть это ребячество, но сегодня ему впервые не удалось правильно пристыковаться. По его гордости был нанесен удар, и Люк был не в настроении выслушивать поддразнивания напарника.

— Эй, ничего не забыл? — позвал Охотник, заметив, что он уходит. — Я не собираюсь за тебя истребитель проверять.

— Вернусь через минутку, — ответил Люк.

Охотник пожал плечами и вновь повернулся к кораблю.

— Ждать тебя не буду. Закончу — и на боковую пойду.

На это Люк и надеялся. Ничего не ответив, он вышел из ангара.

Побродив немного, он обнаружил коридор с обзорными иллюминаторами. Люк остановился, прижался к толстому транспаристилу и погрузился в открывшийся перед ним вид. Ему всегда нравилось созерцать непоколебимый покой космоса, но вид с настоящего звездолета был ни с чем не сравним. Даже скудно освещенный Татуин уступал судну, плывущему среди пустоты. Без атмосферной завесы огни звезд ярко выделялись на фоне чернильной тьмы. Единственное, что мешало — это блики ламп на стекле, но в это время ночного цикла свет был достаточно приглушен, чтобы рассмотреть красоту космоса.

Взгляд Люка блуждал меж созвездий, тишина и необъятность пространства окутывали его и смывали разочарование. Он с уверенностью мог назвать лишь пару созвездий, а остальные пытался угадать. Ледяная дрожь, отвлекшая его, казалось, теперь почти исчезла. Однако, когда он обратил на это внимание, он понял, что все еще чувствует внутри ее отголоски.

Со вздохом Люк уперся лбом в прохладный материал. Что с ним не так? Странные и необъяснимые ощущения нередко посещали его, но почти никогда они не были такими стойкими, даже настойчивыми. Казалось, этот темный холод постоянно витал вокруг. То сильнее, то слабее, но всегда рядом, сжимал в удушающей хватке. Люк не помнил, когда все началось, но был уверен — до поступления на «Опустошитель» ничего подобного не случалось.

Фигура, мелькнувшая в иллюминаторе, прервала его размышления. Трудно разглядеть на таком расстоянии, но Люк был практически уверен, что узнал габаритные огни TIE-истребителя. Но на корабль из патруля он не похож. Для начала, он был один и вел себя не как при наблюдении. Он изящно воспарил, потом бросился в пике, совершил несколько вращений и вновь взлетел.

Люк не отводил зачарованного взгляда: он и не думал, что когда-нибудь увидит подобный полет. Невероятно. Какая-то частица его желала находиться там и вместе совершать все эти безумные движения. Глаза были в восхищении прикованы к кораблю.

Спустя какое-то время он вспомнил, что еще надо закончить работу: истребитель ждал послеполетной проверки. И если он хочет немного поспать, то лучше поторопиться с этим до начала дневного цикла. Усталость и полеты не очень-то сочетались; пришло время вернуться к делам.

Отбросив приличия, он скорее побежал, чем пошел, по коридорам обратно в ангар. В этот час почти никто не работал, так что шаги гулко отдавались в пустом пространстве. Охотник ушел, как и обещал, и, наверняка, уже крепко спал. Люк осознал, что понятия не имеет, как долго смотрел за полетом истребителя.

Он заканчивал заряжать батареи и проверять внешние системы, когда услышал шум корабля, влетающего в ангар. Неужели уже так поздно, что вернулся следующий патруль? Нет, тогда на смену им бы вылетел следующий. Он поднял голову, но увидев, кто вылезает из корабля, поспешил вернуться к работе.

Судно, за виртуозным — по-другому не скажешь — полетом которого он наблюдал ранее, принадлежало Дарту Вейдеру.

Люк нарочито медленно заменил крышку зарядного устройства. Судя по звукам Вейдер разглядывал свой истребитель.

Ни в одной из историй о нем не упоминалось, что Вейдер умелый пилот. Люк удивленно уставился на него. Хотелось подняться, рассказать, как сильно он был впечатлен и, возможно, спросить о паре приемов. Но командующий офицер, видимо, думал, что ангар пуст и Люк не был уверен, что оповещать его об обратном разумно. В конце концов он остался сидеть на корточках рядом со своим кораблем и притворяться, будто проверяет корпус. Но на самом деле мысли его были поглощены увиденным полетом — вот бы однажды научиться так же.

Люк надеялся, что лорд Вейдер пройдет мимо, не обращая внимания, но ему не повезло. Шаги тяжелых сапог прогремели в тишине, а затем остановились неподалеку; воздух задрожал от громовых раскатов респиратора.

— Энсин Ларс. Не ожидал застать вас здесь так поздно.

Пробирающий холод вернулся, Люк ощущал его сильнее чем когда-либо. Он обволакивал его — ноги, руки, ступни. Тщетно пытаясь заблокировать это ощущение, Люк быстро посмотрел на мундир, дабы убедиться, что он застегнут, но запоздало понял, что все еще в летном костюме. Он выпрямился во весь рост и встал по стойке смирно, зажав шлем под мышкой.

— Доброй ночи, лорд Вейдер, — поприветствовал Люк. — Я просто вернулся из патруля и заканчивал послеполетные проверки.

— Один?

Ощущение холода не утихало, а наоборот давило все сильнее. Люк не смог унять дрожь, пронзившую позвоночник.

— Нет, милорд, — осторожно ответил он. — Мой напарник уже ушел.

Вейдер стоял, склонив голову в маске вперед, положив руки на пояс. С головы до пят его покрывала броня, а плащ укутывал большую часть фигуры, поэтому Люку было трудно прочесть его настроение, и это беспокоило. «Я не сделал ничего плохого», — попытался сказать он себе, но нервозность не исчезла.

— Ты не пошел за ним.

«Нет, я был слишком расстроен тем, что не сумел выполнить посадку идеально и мне нужно было выпустить пар», — мелькнула у Люка бесполезная мысль, но озвучивать ее темному лорду он не собирался.

— Я немного отвлекся, — признал он. — Решил прогуляться, чтобы в голове прояснилось…

Он прикусил нижнюю губу, поскольку не был уверен, что его дальнейшие слова будут хорошо восприняты, но все равно ощущал потребность их высказать.

— … это был чертовски крутой полет, сэр.

Вейдер сохранял неподвижность. Вздрогнув, Люк понял, как наивно и по-мальчишески изумленно прозвучали его слова.

— Простите, — поспешно произнес он, чувствуя как загораются щеки. — Я… я не имел в виду…

— Пустяки, — темный лорд прервал его бессвязное бормотание быстрым движением руки. — Как я понимаю, ты и сам одаренный пилот.

Был в его словах какой-то подтекст, будто бы его прощупывали. Это заставило Люка с беспокойством нахмуриться, несмотря на гордость от похвалы.

— Спасибо, сэр. Я прилагаю все усилия. Я… э, летал большую часть своей жизни. Не могу представить себя без этого.

Повисло неловкое молчание, в течение которого у Люка сложилось впечатление, что Вейдер за ним наблюдает.

— Понимаю.

Юноша с дрожью опустил взгляд, вновь ощущая холод и напряжение. Он задумался, может ли дело быть в усталости. Или причина снова в разгулявшемся воображении, которое искало скрытый смысл там, где его не было.

Затем ощущение слегка поутихло.

— Если ты закончил, отдохни остаток ночи, — предложил Вейдер, словно прочитав его собственные мысли.

— Да, милорд, — ответил Люк, с облегчением принимая предлог избавиться от его гнетущего общества. — Спокойной ночи.

Вейдер в ответ лишь наклонил голову. Ощущая на спине тяжелый взгляд, Люк удалился, не выказывая спешки. 

* * *

Пробуждение вышло тяжелым и, по мнению Люка, слишком ранним. Он застонал в подушку, собираясь с духом, чтобы подняться. Кровать казалась гораздо мягче, чем положено обычной жесткой имперской койке.

Огромным усилием воли Люку удалось заставить себя встать и переодеться в форму, прежде чем выйти в гостиную прямиком к каф-машине. Вся эскадрилья уже сидела в сборе: в кои-то веки ни у кого не было других дел.

— Привет — жизнерадостно сказал Охотник с нехорошей ухмылкой на губах. — Смотрю, ночка выдалась короткой. Долго еще куксился из-за проваленной посадки?

Крифф. Заметил. Глупо было надеяться на обратное, учитывая их постоянное соперничество. Люк сдержал стон: подколки в такую рань.

— Не понимаю, о чем ты, — ответил он, но Охотник на эту ложь только фыркнул. — Только не говори, что собрал всю эскадрилью, чтобы оповестить их о моих проблемах с посадкой?

— Тебе бы поумерить свое эго, — последовал ответ.

— Мы здесь сидим, потому что у нас через полчаса совещание по тактике с лордом Вейдером, так что, Ларс, быстрее шевели задницей, — вмешался Мучитель. После этого он с чашкой горького напитка в руке вернулся к чтению датапада. Мучитель выглядел раздраженным их выходками, его электронный глаз сверкал желто-красным.

Остальные посмеивались. Люк ответил кратким «да, сэр», сгреб питательный батончик и уселся на скамейку, молча прихлебывая каф. После резкого замечания Мучителя, беседа поутихла. Люк почувствовал, как начинает действовать кофеин, принося столь необходимое облегчение.

— Рад, что мы вернемся к настоящей работе, — сказал Вероломный Охотнику. — Эти миссии по наблюдению сводили меня с ума. Самое время поставить повстанцев на место.

Охотник согласился.

— Ага, тоже не могу дождаться реальных действий.

Люк уже готов был выпалить какую-нибудь колкость, чтобы отомстить за утреннюю поддевку, но решил для разнообразия промолчать. Перепалки подождут, пока его разум полностью не прояснится.

Когда они прибыли в командный центр, лейтенант Танбрис уже молча стоял за терминалом. Лорд Вейдер стоял чуть в глубине комнаты, заложив руки за спину и разглядывая их с расстояния. Люку стало интересно, зачем он здесь. Не похоже, что он собирался говорить: этим чаще всего занимался лейтенант Танбрис. Но зачем он пришел?

Они подождали, пока все зайдут и соберутся вокруг голостола. Затем лейтенант Танбрис нажал кнопку, отчего свет погас, и перед их глазами возникла круглая фигура, напоминающая планетарную карту.

— Мы находимся на орбите Кароси-XII, седьмой планеты системы Кароси, — сказал лейтенант Танбрис. — Прежде чем вы возразите, ошибки здесь нет. Планета имеет двенадцатый, а не седьмой порядковый номер по историческим причинам, в которые я не буду вдаваться. Местных долго подозревали в укрывательстве повстанцев, но доказательства обнаружились только недавно. Они прячут аванпост в горах под видом медцентра. Мы считаем, они используют его для координации различных операций в этом секторе.

— Мы точно уверены, что это база, а не настоящий медцентр? — поинтересовался Вил. — Ошибка может привести к неприятностям.

— Уверены, — подтвердил лейтенант Танбрис. — У меня нет ни времени, ни разрешения вдаваться в детали, но будьте спокойны, вопрос был тщательно проработан.

Он замолчал и приблизил нужное место планеты на голограмме.

Люк мельком глянул на Вейдера, все еще заинтригованный его присутствием. Ему даже делать ничего не надо было, чтобы внушать страх.

Голос лейтенанта Танбриса вернул его к предмету совещания.

— Наземный штурм, который продолжается до сих пор, показал недостаточную эффективность. Удар с воздуха рассматривается как более подходящий вариант.

Затем лейтенант Танбрис отошел, освободив место лорду Вейдеру.

— Спасибо, лейтенант, — произнес тот, вставая перед всеми.

Он быстро повел рукой, отчего карта приблизилась, продемонстрировав детальное изображение местности. Их цель была отмечена ярко-красным квадратом посреди прозрачных голубых схем.

Люк оглянулся по сторонам, заинтересовавшись, как Вейдеру удалось увеличить карту, не нажав ни одной кнопки. Остальные, похоже, не удивились, так что Люк вновь сосредоточился на совещании.

— Атака запланирована завтра рано утром в 1:00, — сказал Вейдер. Люк внутренне поморщился, но это имело смысл: удар следовало нанести при лучшем освещении и погодных условиях на планете.

— В 00:45 наземным войскам будет приказано отступить с места удара. Эскадрилья бомбардировщиков войдет в атмосферу, чтобы навестись на цель. Ваша цель — найти и уничтожить генераторы щита, а также разобраться с возможным подкреплением от кароситов.

Затем Вейдер начал объяснять миссию более подробно, шаг за шагом, иллюстрируя передвижения на карте. Люк слушал со всей внимательностью. Вейдер говорил четко и понятно, от его слов в голове всплывали ясные образы. Люку все это было знакомо: военные учения в Академии были делом обычным, даже при подготовке пилотов. Раз-другой ему даже приходилось стоять на месте Вейдера, назначая товарищам-кадетам стратегические цели.

Только теперь им предстояли не учения с товарищами на симуляторах. Все было реально, и Люк пытался игнорировать завязывающиеся в узел внутренности.

На базе повстанцев не было пилотов, что упрощало дело. Люк испытывал благодарность за это, хотя и не мог удержаться от чувства вины.

— Вопросы? — наконец поинтересовался лорд Вейдер.

Люк помотал головой: прокрутив совещание в голове, он понял, что ему все ясно. Пилоты вокруг него тоже вопросов не задавали. Вероломный хмурился, а Вил опустил глаза и поглаживал подбородок. Кворл очень внимательно смотрел на Вейдера.

— Очень хорошо. — Вейдер вновь повел рукой, после чего карта исчезла, а освещение вернулось к норме. — Увидимся завтра.

Он сказал лейтенанту Танбрису пару слов, которые Люк не расслышал, и вышел из комнаты, взмахнув плащом. Худосочный офицер забрал датапады, а затем последовал за ним. Эскадрилья уже разбилась на маленькие группы, обсуждая подготовку к штурму и необходимые приготовления. Люк следил за беседой со стороны, все еще погруженный в мысли о совещании.

Медцентр. Из всех прикрытий повстанцы выбрали именно его. Это, конечно, умно, но и немного трусливо, подумалось ему.

Рука на плече вырвала Люка из размышлений.

— Все еще боишься, НЛМ? — поддразнил Охотник.

— Еще чего, — ответил Люк.

— Тогда пошли. — Напарник потянул его к остальным. — У нас много работы.

Люк со вздохом провел рукой по лицу. Он тупо пялился на лежащий перед ним доклад о географии и атмосферных условиях Кароси-XII.

Их цель находилась на высоком склоне в северной части Юрайских гор — хребта покрытых льдом вулканов. Большинство из них были потухшими или спящими, но несколько оставались действующими, особенно на юго-западе планеты. Именно они прославили столицу — Ньюлайф-Пойнт — горячими источниками. Расположение горы, где находился медцентр, делало любую наземную атаку практически невозможной. Гору покрывали снег и лед, причем ледник спускался до самой долины, а затем уходил на север, перекрывая доступ к зданию с восточной стороны. Засевшие в крепости, что когда-то была местом исцеления, повстанцы отразили их попытку огневой мощью.

— Какой хорошо защищенный и стратегически расположенный медцентр, — пошутил Вероломный, когда они впервые разбирали миссию.

Послышалось несколько смешков, а потом все снова принялись обсуждать план полета, который дорабатывали шесть часов. Они разобрали все — от разных способов добраться до генераторов щита и путей атак с отступлениями до полетных условий. Когда разбор подошел к концу, концентрация Люка уже была на исходе.

Наконец Мучитель объявил отбой.

— До вылета осталось немногим меньше одиннадцати часов, — сказал он. — В 00:30 всем собраться в ангаре для последнего прогона. До тех пор отдохните и подготовьтесь к атаке. Свободны.

Когда они вышли из зала заседаний, Люк облегченно вздохнул, наслаждаясь прохладным воздухом коридора. Он понимал необходимость нудных совещаний, но менее утомительными они от этого не становились. Обрывки обсуждения беспорядочно крутились у него в голове. Казалось, череп вот-вот взорвется.

От размышлений его отвлекла рука на плече. Он притормозил, пропуская остальных, и вопросительно взглянул на Охотника.

— Надо поговорить, — произнес напарник, наблюдая, как остальная эскадрилья возвращается в комнаты.

— Слушаю, — нахмурился Люк. Обычно Охотник не стеснялся говорить при всех. Отводить кого-то в сторонку было на него не похоже.

Охотник вздохнул, что еще сильнее смутило Люка. Это определенно необычно.

— Я по поводу твоих слов тогда, — начал Охотник, глядя Люку прямо в глаза. — О том, что повстанцы тоже люди и что мы не в бою. С этого момента ты в бою. Они — враги, и ничего больше. Понимаешь?

— Естественно, — произнес Люк. — Не думай, будто я не понимаю, на что подписался. Я знаю, что нужно делать.

— Нет, не понимаешь, — с жаром возразил Охотник, к удивлению Люка. — Ты понятия не имеешь, на что подписался, как и все до своей первой битвы. Когда ты вернешься, ты уже не будешь прежним. Ты будешь потрясен. Ты увидишь вещи, которые никогда бы не хотел видеть. И это, если вообще вернешься. Так что заруби себе на носу — чем больше их погибнет, тем лучше, потому что в ту секунду, когда ты замешкаешься, ты умрешь.

Люк ответил не сразу — неожиданно пламенная речь прогнала его раздражение. Слова звучали беспощадно, но пылко. Несмотря на резкий тон и грубость, Охотник редко когда говорил так серьезно.

— Спасибо за заботу, — Люк подбирал слова с осторожностью. — Но, обещаю, я не растеряюсь при виде жертв. Знаю, мой опыт с вашим не сравнить, но я же не совсем слепой. Я здесь, потому что хочу выиграть войну. Убийства людей меня не радуют, но это не значит, что не стану убивать.

— Надеюсь, все твои красивые рассуждения не разлетятся в прах, когда нужно будет нажать на гашетку, — предостерег Охотник. — Пусть тебя бесит поливание повстанцев грязью, но для этого есть причина. Мы так говорим не только потому, что это так и есть, но потому, что нам нужно выжить.

Люк кивнул, хотя внутри у него все сжалось. Он знал, что это правда. Хотел бы он видеть повстанцев просто безликими монстрами, которые только и делают, что разрушают галактику. Он был полон решимости выполнить свой долг, не задавая вопросов.

Но было бы куда проще не знать, что где-то там в космосе его друг летит во вражеской кабине.

— Я понял, — ответил Люк, не придумав ничего более подходящего.

Охотник поджал губы и похлопал его по плечу, прежде чем развернуться и уйти. Люк постоял еще пару секунд, глядя в пустоту, поглощенный противоречивыми мыслями. Затем потряс головой и тоже пошел.

Нужно было готовиться к битве.

* * *

За пять минут до назначенного Мучителем времени они все собрались в своих черных летных костюмах, со шлемами под мышками. Несмотря на поздний час в ангаре стоял шум — техники готовили корабли. Чуть вдалеке к вылету готовились стандартные TIE/LN-истребители Призрачной эскадрильи и TIE-бомбардировщики эскадрильи Эта. Желудок Люка сжимался от нервного возбуждения.

После того, как Мучитель закончил повторять план, к ним приблизилась огромная фигура Дарта Вейдера в ореоле черного плаща. Из-за шума его механическое дыхание казалось слабее обычного, но голос грохотал все так же.

— Острый быстрый ум и сосредоточенность на цели обеспечат вам успех. А теперь по кораблям и помните о приказах.

Пилоты отдали честь.

— За Империю! — прокричал кто-то.

Крик подхватили остальные бойцы. Люк присоединился к пьянящему хору, захваченный мощью сливающихся вместе голосов.

Вейдер в ответ кивнул и ушел. Сломав строй, они рванули к истребителям, надели шлемы, спустились по лестницам и закрыли люки над головами. Люк включил системы корабля, все еще испытывая подъем от эмоций, завладевших ими всеми. Перед их силами не устоять никому. Они выиграют битву.

Две эскадрильи, окружающие бомбардировщиков, отбыли под предводительством TIE-усовершенствованного корабля Вейдера. Приблизившись к планете, они прошли сквозь слои атмосферы, пока солнце не осталось у них за спиной. Когда они снизились достаточно, чтобы разглядеть пейзаж, Люк задохнулся от его красоты.

Должно быть, на планете занималось ранее утро. Голубое небо чуть розовело на горизонте за заснеженными вершинами. Свет и тени переплелись на коричнево-белых склонах, сиявших под солнцем. По склону самой высокой горы, сверкая в рассветных лучах, в долину сбегала льдисто-бирюзовая речка.

— Цель в зоне видимости на 10 градусов. Построиться в атакующую позицию, — прозвучал в комме голос Вейдера, возвращая внимание Люка к заданию.

Они подлетали все ближе к нужной горе — та казалась Люку темной и зловещей. Юноша мог разглядеть среди скал светлое с плавными линиями здание. Вокруг него стояли три устройства поменьше размером, сооруженных явно не для красоты, а из практических соображений. Их антенны проецировали невидимый, но эффективный щит.

— Черный-лидер, Группа шесть выдвигается, — прозвучал незнакомый голос.

Вейдер подтвердил. Бомбардировщик в сопровождении двух пилотов Призрачной эскадрильи отделился от группы и нырнул к ближайшему генератору щита. Они зашли на генератор сверху, но лазерный выстрел заставил их отступить. Истребитель развернулся, чтобы выстрелить в ответ, однако магнитный щит поглотил атаку.

— Всем кораблям снизиться к земле, — приказал Вейдер. — Лазерные пушки внутри щита. Их невозможно вывести из строя.

— Грандиозно, — пробормотал Вил, — значит, самое время бить и драпать.

— Отставить разговоры, Черный-одиннадцать.

Они нырнули к земле и, петляя зигзагами между заснеженными скалами, разделились по направлению к разным целям. Люк полетел рядом с Эта-три вместе с двумя другими группами. Их целью был еще один генератор щита, чуть выше на леднике.

— Группы два и три, попытайтесь их отвлечь. Группа один, атакуем.

— Принято, Черный-лидер, — подтвердил Люк, вторя товарищам.

Они ринулись вперед, преследуемые лазерным огнем. Чтобы уклониться, Люк скрутил «бочку» и нырнул вниз — уж слишком близко пролетали лучи, на его вкус.

— Эта-два, берегись…

— Черт! Меня и-я-я-я…

Люк увернулся от бомбардировщика как раз вовремя. Корабль перекувырнулся еще дальше и яркой вспышкой врезался в гору. Люк отвернулся от взрыва, но его судно все равно тряхнуло, а корпус лизнули языки пламени.

— Атака провалилась. Заходим на цель снова.

Люк судорожно вздохнул и опять рванул вперед, готовый отвлекать внимание. Лазерные лучи вновь следовали за ним, и он дразнил их, слишком хорошо понимая, какой смертельные танец затеял. Он покрепче вцепился в рычаги управления.

Комм разрывался от передач всех девяти групп космических кораблей.

— Черный-десять, справа…

— Эта-четыре, атакуем…

— Всем истребителям, отбой, у меня вражеские суда на 210 градусов!

Люк мельком глянул на пищащий экран. К ним приближалось неустановленное количество кораблей.

— Принято, Призрак-семь, — произнес Вейдер. — Эскадрилья Эта, сосредоточьтесь на целях. Остальные истребители будут прикрывать, готовьтесь к бою.

Люк, как и остальные, сделал несколько осторожных кругов вокруг цели. Ситуация ухудшалась.

— Это корабли не кароситов, а наемников, — сказал один из пилотов Призрачной эскадрильи. — Повстанцы!

Сердце Люка ухнуло вниз.

— Что? Быть не может! Они прилетели с юга, а не с базы!

— Домыслы бесполезны, — прошипел Вейдер. — Не терять цели!

Со стучащей висках кровью, Люк крепче сжал рычаги. Мешкать нельзя. Придется сделать это. «Надеюсь, ты не с ними, Биггс», — взмолился он.

Около дюжины кораблей неслись к ним на полной скорости. Люк был вынужден нырнуть вниз и пролететь практически под брюхом одного из наемников.

— Черный-пять, прикрой меня, — попросил Темное Проклятье, когда Люк промчался прямо перед ним.

— Понял, — ответил Люк, садясь ему на хвост.

Это было похоже на тренировку в симуляторе, когда следуешь за движениями напарника и высматриваешь врага. Вот только ни один из выстрелов Люка не достиг цели. Сдерживая ругань, он продолжал стрелять и промахиваться. У него замерло сердце, когда красный луч промчался всего в паре футов.

— Пятый, что случилось? — спросил Темное Проклятье. — Ты летишь беспорядочно.

— Я… я буду в порядке через минутку, — ответил Люк.

Он снова выстрелил и промазал. Все вокруг казалось размытым, корабли взрывались, звенели крики, повсюду бушевала неистовая перестрелка.

«Охотник был прав», — подумал он. — «Это не мое. Я погибну».

Люк едва избежал очередного выстрела. Повстанец напал вновь и на этот раз он не успел среагировать. Люк вцепился в рычаги, ожидая жара и боли…

Вмешался Темное Проклятье и сбил нападавшего. Люк перевел дыхание.

— Черный-пять, слушай меня. Дыши. Если надо, сделай паузу на секунду, в таком состоянии как сейчас, у тебя ничего хорошего не выйдет.

Люк кивнул, позабыв, что товарищ его не видит. Он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь восстановить контроль над эмоциями. Куда подевалось то полусознательное состояние, которое предшествовало лучшим его выступлениям?

Еще один наемник появился сзади. Люк едва успел уклониться, когда тот помчался к Темному Проклятью. Противник объединился с другим истребителем, зажав Темное Проклятье посередине. Выстрел прошел всего на волосок и то благодаря успешному маневру пилота.

— Темное Проклятье! — выкрикнул Люк.

Стиснув зубы, он атаковал повстанческий корабль и выстрелил три раза. Корабль разорвало в клочья. Люк выдохнул.

— Спасибо, — произнес Темное Проклятье. Улучив момент он выстрелил во второго противника, дестабилизированного взрывом напарника. Скоро от него не осталось и следа.

Люк ничего не ответил, его челюсть была по-прежнему сжата. Казалось, стоит расслабить хоть один мускул, и все рухнет. Люку приходилось прилагать усилия, чтобы его мысли не потонули в стоящем в голове шуме.

— Цель два уничтожена! — узнал он доносящийся эхом из комма голос Кворла.

Волна облегчения охватила его, позволив чуть-чуть расслабиться. Осталось две цели, и все закончится.

— Они целят в бомбардировщики, — произнес Призрак-лидер. — Всем истребителям — прикрывать!

Люк сделал несколько широких кругов вокруг своей цели. На этот раз он постарался лететь не слишком высоко, чтобы не навлечь на себя огонь с базы. Он подражал действиям остальных пилотов своей группы и продолжал выискивать врагов. Эта-лидер двигался к цели. С одной стороны его прикрывал Вейдер на своем приметном истребителе, с другой — Черный-два.

Выскочивший из-за горы наемник направился прямиком к ним. Он целился в корабли, атакующие генератор.

— Группа один, к вам приближается истребитель на отметке 160, я возьму его, — объявил Люк.

Едва расслышав ответы товарищей, он рванул к судну и выстрелил. Избегая от огня, он оттеснил его от остальных. Противник попытался уклониться и ударить в ответ, но Люк вышел из зоны поражения, стараясь при этом держать его на прицеле в поле зрения. Пилот однако был хорош. Люку приходилось применять всю свою ловкость, только чтобы держаться подальше. Нанести удар не получалось.

Солнце уже почти достигло вершины меньшей из гор, осветив целые участки ледника. Люк нырнул поближе к сияющему льду. Он пытался заманить противника туда, где его ослепит солнце, а потом подбить. Но повстанец не дал ему исполнить задуманное, а облетев вокруг, обернул прием против него самого. Люку пришлось искусно маневрировать, чтобы не лететь против солнца. Они преследовали друг друга до самого ледника, словно две птицы на охоте: каждый одновременно и хищник и жертва, они парили над большим кратером на верхушке горы.

Повстанец нырнул вниз, Люк — за ним. Оба пролетели практически в футе от усеявших землю черных камней, которые, казалось, были покрыты дымящимся пеплом. На такой скорости трудно было не разбиться, но Люк чувствовал себя свободно. Происходящее напоминало дикие гонки по каньонам Татуина, которыми он наслаждался с…

«Оставайся в настоящем», — одернул он себя. Враг оказался прямо перед ним, и Люк выстрелил секундой позже, чем следовало. Выстрел прошел мимо, вместо корпуса истребителя попав в кратер. Люка охватило смутное беспокойство. Ему показалось, что далеко внизу он услышал грохот, но это было нелепо — звуку не пробиться через визг двигателей.

Люк вновь вернулся на открытое пространство небес. Как он и рассчитывал, повстанец заглотил наживку и полетел за ним в безоблачную синеву. Ни один лазер с базы их не потревожил. Люк догадывался, что они не рискуют стрелять по своим.

Он попытался подобраться к своей цели поближе, желая прикончить врага побыстрее, пока на помощь не подоспели другие повстанцы. Доверившись рефлексам, Люк рванул к нему на полной скорости, атакуя снова и снова. Он чувствовал удивление и страх противника по мере того, как тот все больше выходил из равновесия. При последней атаке Люк выстрелил и нырнул вниз, прежде чем вражеский корабль обрушился на него.

Обуздав свои мысли и стараясь не вспоминать ни звука взрыва, ни вспышки ужаса, что пронеслась сквозь него, Люк присоединился к остальным — пара наемников все еще не давала им уничтожить генератор.

— Черный-пять, прикрой Эта-лидера с востока, я займусь западной стороной, — велел ему Охотник.

Люк подтвердил приказ и немедленно ринулся к одному из истребителей, надеясь отпугнуть его от цели. Но тот прицепился намертво и всячески пытался обойти Люка, которому было трудновато его сдерживать.

— Черный-шесть, немного помощи бы не помешало, — позвал он напряженно.

— Продержись секунду…

— Цель один уничтожена, — прогремел голос Вейдера.

Облегчение Люка было недолгим. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, противник пролетел мимо и бросился прямо к Эта-лидеру. Люк рванул за ним, но не смог помешать подобраться к бомбардировщику достаточно близко. Повстанец выстрелил, а бомбардировщик упал.

Люк вздрогнул, затем поднялся выше и последовал за уцелевшими истребителями к последней цели, чуть выше на горе, где сейчас бушевала битва. Все, произошедшее до сих пор, ни шло ни в какое сравнение с хаосом, что охватил тот район. Имперские и повстанческие корабли заполонили небо, пытаясь подобраться к генератору щита, чтобы уничтожить или защитить. Люк бездумно летел за остальными, сосредоточившись на приказах, передаваемых через комм. Он стрелял во врагов, но понятия не имел, попадал или нет. Повсюду расцветали взрывы, а крики перемежались с указаниями офицеров.

— Цель три уничтожена! Поле отключено!

Истребители повстанцев, должно быть, тоже заметили это, поскольку сместились к бывшему медцентру.

— Всем кораблям построиться, — скомандовал Вейдер, — и следовать к главной цели!

— Сэр, эскадрилья Эта уничтожена!

Испуганно и пораженно Люк огляделся по сторонам в поисках бомбардировщиков, но не увидел ни одного. Не могли же сбить всю эскадрилью?

— Значит, обойдемся огнем из пушек, — как всегда холодно ответил Вейдер. — Перестроиться в стандартную атакующую позицию и вперед!

Люк попытался последовать приказу и присоединиться к товарищам, но ему помешал летящий в противоположном направлении наемник. Ему пришлось подняться до самого кратера горы, из которого теперь обильно валил дым. Наконец ему удалось подбить противника, отчего тот загорелся и, перекувырнувшись, ухнул вниз на черные камни. По спине Люка пробежала дрожь — словно им угрожала опасность более серьезная, чем в битве.

Истребитель Вейдера, ведущий собственный бой, пролетел над его головой.

— Черный-пять, продолжайте стрелять по кратеру.

Не уверенный, правильно ли он расслышал, Люк нахмурился. Идея без сомнений была ужасной.

— Черный-лидер, это Черный-пять, повторите?

— Черный-пять, стреляйте по кратеру, — повторил Черный-лидер.

Прикусив губу, Люк в нерешительности нарезал круги над землей, разрываемый сомнениями. Хотелось протестовать, отказаться от выполнения, но то был его командир. Отказ в лучшем случае повлечет выговор, а если не повезет — военный трибунал…

Но в то же время, он не мог заставить себя действовать. Его охватило чувство обреченности, уверенность, что грядет катастрофа, и всем им нужно уходить как можно скорее. Ощущение было смехотворным, непонятным, но таким сильным, что Люк не мог его игнорировать.

— Черный-пять, это приказ, — снова повторил Вейдер, на этот раз очень раздраженно. — Всем истребителям приблизиться к вершине горы!

Собрав волю, Люк принудил себя выстрелить, невольно закрыв при этом глаза. Он снова услышал отдаленный грохот, и знал, что ему не показалось, но, не обращая внимания, продолжил стрельбу. К ним присоединились остальные имперцы и атакующие наемники. Люк понимал, что этот взбудораженный рой потревожит беспокойную силу, или что это было, пробуждение которой он ощущал на протяжении битвы. Трудно было что-то разглядеть среди клубов дыма.

Пара сражающихся кораблей упала в кратер, исторгнув оттуда струю газов. В ушах у Люка звенело от рева неизвестного происхождения. Не в силах оставаться там ни секундой дольше, он поднялся в небо, прежде чем успел понять, что происходит.

— Всем кораблям подняться, повторяю, всем кораблям подняться немедленно! — приказал Вейдер.

Оставшиеся TIE-истребители взмыли ввысь к Люку, и как раз вовремя.

Земля под ними начала дрожать, а рев, который Люк слышал раньше, сделался более реальным и ощутимым. Из горы, точнее из вулкана, повалили дым и пепел. Их было так много, что они закрыли небо. Битва практически прекратилась: истребители либо сбежали, либо, как и Люк, были ошеломлены устрашающим зрелищем. Внутри кратера образовывались слепяще-красные трещины. Магма принялась изливаться на склоны, расплавляя и лед и почву.

— Задание выполнено, — передал по комму Вейдер. Его было едва слышно из-за грохота извержения. — Всем возвращаться на базу.

Короткий путь назад прошел в полной тишине, поскольку все были потрясены неожиданным развитием событий. Вулкан, должно быть, уже какое-то время готовился к извержению, подумал Люк. И он это чувствовал, точно чувствовал, хотя понятия не имел, как. Битва продолжала прокручиваться перед его глазами, как беспорядочное мысленное кино, но взгляд был расфокусирован, а тело действовало словно само по себе.

Наконец они вернулись на посадочную палубу «Опустошителя». Как и во время отлета, на корабле царил мир и покой. Бой занял не больше часа, так что они вернулись все еще в середине ночного цикла. Но для Люка все выглядело иным. Трудно было решить, изменилась ли реальность, или его обманывал разум, пытаясь осмыслить недавние события.

Он выбрался из истребителя. Пепельный след остался на перчатке, когда он коснулся корпуса. Люк снял шлем, но не ощутил привычного облегчения. Руки дрожали.

Чуть поодаль собрались измученные и покрытые потом члены эскадрильи. Люк рассеянно пересчитал их — узнать было нужно, хоть и страшно. Не хватало одного человека: он быстро понял, что отсутствовал Вероломный. Следовало радоваться, что они не досчитались только одного, учитывая, сколько погибло людей. Ему все еще не верилось, что не вернулся никто из эскадрильи Эта.

Он не обратил внимания, что к нему подошел Темное Проклятье, пока тот не положил ему руку на плечо. Как он его не заметил?

— Пошли, — сказал он. — Нам всем надо выпить чего-нибудь покрепче.

Люк кивнул, поскольку боялся, что пока не в силах заговорить. Эскадрилья направлялась в комнаты, и пока они шли, Темное Проклятье утешительно похлопал Люка по спине.

Они уже почти присоединились как остальным, когда заполнивший ангар голос Вейдера заставил Люка застыть.

— Энсин Ларс!

С колотящимся сердцем и узлом в животе, Люк повернулся к нему. Темный лорд только что покинул свой истребитель и теперь возвышался посреди ангара. Он выглядел рассерженным, и внутренности Люка сжались.

— За мной.

Люк замер, пораженный прозвучавшей в этих двух словах угрозой. Он весь похолодел и с трудом заставил себя шаг за шагом подойти к Вейдеру. Глядя прямо на командира, он старался не встречаться с устремленными на него взглядами.

Темный лорд развернулся и зашагал прочь из ангара, а Люк последовал за ним.

Вейдер шел по длинным коридорам, ведущим в его каюты. Он чувствовал, как мальчик позади него чуть ли не бежит, чтобы не отставать от его шагов. Его страх просачивался сквозь Силу, такой яркий и опьяняющий, что Вейдер не мог сосредоточиться ни на чем другом.

Открыв дверь взмахом руки, он вошел внутрь, юный пилот последовал за ним. Долю секунды Ларс колебался, прежде чем перешагнуть порог, но все же дошел до центра комнаты и встал по стойке смирно. Дверь за ним со свистом закрылась, запирая в ловушке с Вейдером.

Вейдер стоял к нему спиной. Сцепив руки под плащом, он, не торопясь, позволил звуку своего дыхания заполнить комнату, чтобы юношу как следует пробрало. Во время полета юноша был так долго инстинктивно погружен в Силу, что его присутствие ослепляло своей интенсивностью. Вейдер не слышал его мыслей, но чувствовал, как яростно работает разум, пытаясь угадать, чего от него хочет Вейдер, и что с ним случится. Мельком Вейдер уловил жуткие картины, о которых юноша старался не думать, но безуспешно. Его воображение буйствовало, подгоняемое растущей нервозностью.

Сила в нем была велика. В этом не осталось никаких сомнений. На какое-то время средние показатели анализа крови ввели Вейдера в заблуждение, но очевидная мощь, исходящая от мальчика, рассеяла замешательство. Немногие существа обладали такой естественной связью и такой ясностью чувств. Он позволил себе насладиться чистотой юноши, пока снимал с пояса световой меч.

Надо его убить. И это тоже было неоспоримо. Чувствительные к Силе несли угрозу Империи и подлежали уничтожению, если только император не решит иначе; их выслеживание было одной из основных обязанностей Вейдера. Юноша казался неподготовленным, не замечал своего потенциала, и он был в ловушке в этих комнатах вместе с ним. Убить его клинком или сломать шею будет слишком просто… Никто не спросит о теле в его каюте, а о существовании мальчика скоро забудут.

И все же Вейдеру не хотелось наносить удар. Как странно, размышлял он, улыбаясь без намека на веселье, что он намерен пощадить этого мальчика, который отмечен гибельным даром, не уважает его и практически проигнорировал приказ. Другие умирали и за меньшее…

Но мальчик его заинтриговал. Он был отличным пилотом, ценным приобретением, поэтому терять его пока не хотелось. Его служба принесет Империи большую пользу. И было что-то особенное в его позе или в манерах, в сильной воле, читаемой в ясном взоре голубых глаз, в гипнотизирующем проявлении Силы, сияющей слишком ярко для кого-то столь неподготовленного. Словно его коснулся слабый отголосок воспоминаний, и все это глубоко беспокоило темного лорда.

Он повесил оружие обратно на пояс, развернулся и окинул мальчика изучающим взглядом. Юноша не шевелился, но держал спину прямо, и смотрел перед собой. Правая рука повисла вдоль ноги, а в левой он держал шлем. Все еще в летном костюме и с влажными от пота волосами, он выглядел измотанным несмотря на выправку.

Нет, он подарит ему отсрочку. Имперские законы всегда можно будет обрушить на его голову при следующей ошибке, а она не за горами…

— Энсин Ларс, — сказал он, намекнув интонацией, какой опасности тот только что избежал. — Полагаю вам известно, почему я вас вызвал.

— Да, милорд.

Вейдер шагнул к мальчику, наблюдая как напряглось его тело.

— Вы практически проигнорировали прямой приказ посреди боя, — продолжил он. Ларс вздрогнул, едва сдерживаясь, чтобы не сжаться под властной аурой.

— Да, милорд, — повторил пилот. — Не знаю, что на меня нашло. Приношу извинения. Этого не повторится.

Значит, это и впрямь Сила побудила его бездействовать; инстинкт, которому он последовал в замешательстве, сам не зная, почему. Впечатляет…

— Надеюсь, что нет. Ваши сегодняшние действия могли повлечь катастрофические последствия. Вы поставили под угрозу жизнь товарищей и успех операции.

Юноша сглотнул, совсем лишившись дара речи. Позволив повиснуть напряженной тишине, Вейдер обошел вокруг него, обмахнув плащом лодыжки.

— В качестве наказания проведете остаток ночи на гауптвахте, а после будете отстранены от полетов в обозримом будущем. Лейтенант Танбрис сообщит о ваших новых обязанностях, а также вы будете отчитываться передо мной каждый вечер, пока я не разрешу вам вновь занять место в эскадрилье.

— Я… да, милорд, — произнес мальчик одновременно и с облегчением, и с разочарованием.

Вейдер приблизился к нему сзади так, что между ними осталось не больше дюйма. Дыхание Ларса участилось.

— Берегись, дитя, — умышленно тихо сказал Вейдер, возвышаясь над его плечом. — Я буду за тобой наблюдать — за каждым движением, каждым вздохом. Еще хоть раз оступишься…

Теперь юноша весь дрожал от страха, усталости и напряженной позы. Его ужас вспыхнул в Силе.

— … и пожалеешь, что привлек мое внимание.

Мальчик испустил дрожащий вздох.

— Понял, милорд, — храбро заявил он.

Вейдер выпрямился, отступил и снял с пояса комлинк, чтобы отдать штурмовикам приказ забрать мальчика. Пока они дожидались их, Вейдер молча разглядывал юношу перед собой. Он выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок, но Вейдер оставил его стоять смирно. В нем чудилось что-то неуловимо знакомое, и, несмотря на исходящий страх, чувствовалась смелость.

Так или иначе он сломит это упрямство, прежде чем оно его уничтожит.

Глубоко задумавшись, он наблюдал за мальчиком, пока конвой не вывел его из комнаты. 

* * *

Насколько хватало глаз простирались пески. Посреди бескрайнего голубого неба на пустыню взирали два солнца-близнеца. Вокруг летали крупинки, поднятые хамсинским ветром и несущимися скайхопперами.

Два мальчика мчались бок о бок, но ни одному не удавалось вырваться вперед. Их спидеры были так близко, что соприкасались, пока мальчики обменивались вызывающими взглядами, пытаясь опередить друг друга. Наконец они выскочили из каньона на открытое пространство и со скрипом затормозили, отчего двигатели забились песком. Они спустились на землю все еще смеясь от восторга, а темноволосый мальчик повыше ростом положил руку на плечо другу и взъерошил его белобрысую шевелюру. Мальчик пониже попытался вырваться из объятий, но тщетно, и оба плюхнулись на песок.

— Можешь представить, — тихо сказал светловолосый, — как круто было бы гонять среди звезд?

Второй усмехнулся.

— Однажды так и будет, Люк. Мы вместе полетим в бой — лучшая пара гонщиков в истории галактики. Как две падающие звезды — нас будет не остановить.

Люк улыбнулся и опустил глаза, наклонив голову. Его взгляд немного потух.

— Я к повстанцам не присоединюсь Биггс, ты же знаешь.

Биггс нахмурился, мечты и смех позабылись.

— Ты опять с тем солдатом ошивался.

— Его зовут Джем, — возразил Люк. — И он хороший человек!

Биггс вздохнул.

— Один хороший имперец не оправдывает всю систему, Люк. Не поддавайся на их пропаганду, ты умнее этого.

— Но они навели тут порядок, — заспорил Люк, глядя другу в глаза. — Построили школу в Анкорхеде, освободили рабов в Мос Эспа — все их рук дело.

— Это лишь часть картины. Школа — просто способ вложить их идеи в юные головы, вроде твоей. А рабов они освободили, только чтобы ослабить Джаббу Хатта. Там в галактике они творят вещи гораздо хуже…

Внезапно они оказались на Префсбелте, в скучных серых коридорах академии.

— … Я больше не собираюсь терять время на ваших тайных сходках, — убедившись, что вокруг никого нет, сказал Люк, когда они зашли в общежитие. — Это просто повстанческая пропаганда и, честно говоря, она нелепа. Не знаю, как ты можешь в это верить!

— Это правда, — произнес Биггс.

— Ага, сейчас, — ответил Люк. — Вот почему они всегда рассказывают о чудовищных убийствах, совершенных имперцами, но никогда — о гражданских, погибших во время диверсий! Как ты этого не понимаешь?

— Люк… — внезапно очень устало вздохнул молодой человек. — Слушай, давай поговорим о чем-нибудь другом. Не хочу спорить прямо сейчас… все равно мы постоянно ходим по кругу.

Они продолжили путь по коридору, неотличимому от предыдущего, и вышли в ангар, где люди рассаживались по двум разным шаттлам. Люк неловко стоял напротив Биггса и еще одного парня.

— Итак, Биггс, Хобби, вы действительно собрались это сделать? — спросил он.

— Не так громко, — поспешно сказал Биггс. — Клянусь, у тебя рот хуже кратера.

Люк огляделся с внезапным беспокойством.

— Прости. Теперь говорю тихо, вот послушай, как тихо, — едва прошептал он.

Парни посмеялись над его выходкой, а Люк ухмыльнулся, но сердца их были полны иным.

— Ага, — сказал Хобби. — Собираемся.

Люк сжал губы.

— Будьте осторожны, — наконец произнес он. — Надеюсь, наши пути никогда не пересекутся.

Лицо Биггса исказилось.

— Идет война, Люк. С этих пор мы враги и ничего больше.

Люк уставился на парня округлившимися глазами. Говорить подобное было так на него непохоже…

— Биггс… ты всегда будешь моим другом, ты ведь знаешь… — с мольбой произнес Люк.

Внезапно он обнаружил себя в кабине TIE-истребителя, летящим в гору, убивающим пилота-повстанца.

— Правда, Люк? Другом? Ты убил меня!

Люк зажал уши и закрыл глаза, но слова Биггса продолжали звучать, а лицо все смотрело на него с осуждением. Теперь оно выглядело просто как черный череп, его дыхание было тяжелым и громким, а голос звучал мрачным предвестником беды.

— Но… Биггс…

— Ты убил меня! Убил меня… убил меня…

Люк, вздрогнув, проснулся. В ушах стучало. Это кошмар, всего лишь кошмар. На прощание Биггс заверил его, что они навсегда останутся друзьями, невзирая ни на что, а этого холодного и жесткого расставания не было. Он все еще отчетливо помнил это. Он находился не в Академии, а на борту «Опустошителя», в камере, куда его заключили на ночь.

Он не убивал Биггса. Его не было среди тех пилотов-повстанцев, которых он подбил. Люк верил в это. Он бы никогда не простил себя, если бы оказалось, что он отнял жизнь друга детства, мальчика, с которым он разделил почти все свои мечты, человека, благодаря которому он смог покинуть скучную планету. Каковы были шансы, что среди всех повстанцев галактики он встретит его в первой же своей битве? Его просто не могло там быть.

Однако Люк знал, что такая вероятность будет долго преследовать его.

Люк со вздохом сел на металлической скамье, положив голову на руки и уперевшись локтями в колени. Из трех оставшихся у него часов ночи, два он провел, катаясь с боку на бок по твердой поверхности. Мыслей в голове было столько, что он не мог уснуть, даже несмотря на изнеможение. В итоге ему удалось погрузиться в тревожный сон, только чтобы вскоре вскочить, и он знал, что больше не сумеет заснуть. Он вновь лег на спину, подложив руку в качестве импровизированной подушки, и, рассеянно водя пальцами по стене, попытался найти удобную позу в ожидании, когда охранники придут выпустить его.

В маленькой камере было темно и холодно, отчего Люка знобило. Не только из-за температуры: его угнетало чувство надвигающихся страданий и смерти. У Люка было впечатление, что они притаились в тенях и ждут своего часа, чтобы забрать его.

Он потряс головой, пытаясь избавиться от нелепой идеи. Наверное, это сон так на него повлиял. А, возможно, и встреча с Вейдером, воспоминания о котором были еще ярче в этой суровой обстановке. Теперь Люк лучше понимал слухи о нем, хоть они и не соответствовали действительности. Слов не хватало, чтобы описать тот жидкий ужас, что тек по его венам, пока темный лорд угрожал ему, или удивительное ощущение сокрушительного присутствия, от которого ты застывал, просто стоя рядом. Одно ужасное мгновение он был уверен что вот-вот умрет.

Хуже всего то, что в определенной степени он заслужил наказание. Отказ от выполнения приказа был делом серьезным, опасным и для него самого, и для команды. Он понимал это, и все же, подталкиваемый ощущением острой необходимости, пришедшим ниоткуда, чувствовал, что должен проигнорировать указания Вейдера. Инстинкт был так глубок и силен… Он его не понимал.

Но решил больше его не слушать. Он не хотел снова рисковать целой операцией… и ему не хотелось знать, что с ним сделает Вейдер в случае очередного неповиновения.

Люк глубоко вздохнул. Все в порядке. Он жив, Вейдер его не убил, и у него еще есть шанс проявить себя. Когда они встретятся в следующий раз, командир точно не будет разочарован.

Вот бы связаться с Биггсом и Хобби… хоть убедиться, что они в порядке.

Когда дверь открылась перед пришедшими освободить его штурмовиками, Люк был как нельзя более благодарен за то, что они отвлекли его от размышлений. Прищурившись от яркого света, льющегося снаружи, он вскочил и вышел из камеры. Солдат вручил ему датапад.

— Новые распоряжения, — сказал он.

Люк кивнул, после чего его вывели с гауптвахты и отпустили. С ноющими мышцами и ломотой в костях Люк торопливо пошел в каюты эскадрильи. Ничего ему сейчас не хотелось так, как упасть в койку и по-настоящему отдохнуть. К сожалению, перед этим предстояло пережить целый рабочий день. Тем не менее, он был полон решимости хотя бы принять душ. После вчерашней битвы он все еще ощущал грязь и острую необходимость сменить форму, а сны оставили горькое послевкусие в глубине сознания.

Когда он пришел, в каюте был только лейтенант Танбрис. Остальные, должно быть, уже занимались своими делами. Люк почувствовал облегчение, что не придется с ними говорить. Он чувствовал себя не в настроении объясняться прямо сейчас.

— Энсин Ларс, — округлил глаза лейтенант Танбрис. — Где вы были? Вы не отметились вчера с остальной эскадрильей.

Люк неловко пожал плечами, заработав этим нахмуренный взгляд от лейтенанта. Он протянул распоряжения.

— Мне сказали передать это вам, сэр.

Лейтенант взял датапад и включил. Во время чтения он покивал, на его лице отразилось понимание.

— Что ж, похоже ваша карьера началась удачно, — бросил он на Люка неодобрительный взгляд. Люк внимательно выслушал свои новые обязанности, стараясь не кривиться. Техобслуживание, отчеты, дежурства: он подозревал, что Вейдер нарочно дал ему самые скучные занятия.

Не то что бы у него были основания жаловаться. В конце концов, он наказан.

Люк пробормотал благодарность, когда лейтенант Танбрис вернул ему устройство.

После короткого захода в душ, он направился на поиски офицера, отвечающего за его участок. Он обратился к нескольким офицерам, прежде чем услужливый лейтенант направил его в ангар, сказав отметиться у главного летного механика. По крайне мере, он продолжит работать с кораблями. Какое-то время он сомневался, не поступить ли на инженерное, но острые ощущения от пилотирования победили.

Главный механик оказался высоким, темнокожим и явно заработавшимся человеком. Он занимался ремонтом, лежа под TIE-перехватчиком. Люк неловко прокашлялся, не зная, стоит ли заявить о своем присутствии более явно.

Мужчина показался из-под корабля, бросив на Люка раздраженный взгляд.

— Что такое?

— Мне велено доложить вам, сэр, — сказал Люк. — Я…

— Точно, — отмахнулся механик и вернулся к работе, даже не взглянув на датапад Люка. — Иди помоги парням с шаттлами.

Люк подождал пару секунд, не будет ли еще указаний, но мужчина уже погрузился в ремонт. Раздраженный тем фактом, что никто не знает, куда его девать, Люк подавил вздох досады. Неужели так сложно дать четкие инструкции?

Все утро он провел в ангарах на побегушках: здесь подай гидроспаннер, там проверь уровень масла. В общем, чувствовал себя абсолютно бесполезным. Похоже у рабочих был свой график, они точно знали, что делать, и хотя рады были порой помощи Люка, в целом у него сложилось впечатление, что он только помеха в их напряженном расписании. Время от времени он замечал бегущих к кораблям пилотов, отчего сердце тоскливо сжималось. Там было его место, а не здесь.

Наконец, после того как его в очередной раз послали туда, не знаю куда, Люк обессиленно плюхнулся на ящик в маленькой подсобке. Все равно его никто не хватится, если он сделает небольшой перерыв. Сидеть так было блаженством; а ляг он на пол, точно заснул бы в мгновение ока.

Люк огляделся, наслаждаясь покоем. В комнате царил бардак из запчастей, инструментов, материалов и сломанных вещей, требующих ремонта. Это было самое беспорядочное место на всем Звездном Разрушителе… как и техотдел, невольно подумалось Люку.

Высокий электронный писк заставил его обернуться. Черный купольный астромех вылез из угла и взволнованно покатился к нему.

— Привет, — улыбнулся Люк. — Ты здесь один?

Дроид выдал что-то непонятное. Звучало похоже на положительный ответ.

— Я просто отдыхаю, — сказал Люк. — Я совершил ошибку и больше не могу заниматься своей работой. Я пилот, но начальник запретил мне летать, поэтому я помогаю с обслуживанием.

Он со вздохом обвел взглядом загроможденную комнату:

— Ну, помогаю по мере сил.

Дроид издал что-то вроде сочувствующего звука, отчего Люк слабо улыбнулся. Хотелось бы ему понимать бинарный: он понятия не имел, что ему говорит маленький астромех.

— Вот бы хоть кто-то знал, что мне на самом деле надо… эй, ты чего?

Астромех внезапно засвистел гораздо настойчивее. С длинной трелью он подкатился к нему и врезался в ноги, а потом снова и снова. Люк все еще понятия не имел, чего от него хотят. С небольшим смешком он сказал:

— Прости, но я тебя не понимаю. — Его озарила идея. — Погоди минутку, может получится…

Он огляделся по сторонам и скоро нашел то, что искал: старый бинарный переводчик, полузаваленный мусором. Люк вытащил его наружу и сдул пыль, невольно поморщившись, когда часть ее попала в нос. Он заглянул внутрь устройства, потеребил пару проводов и подключил его к недавно обретенному другу. Когда экран загорелся, он удовлетворенно ухмыльнулся.

— Так-то лучше. Так о чем ты мне говорил?

«Нужен ремонт», — загорелась зеленая надпись ауребешем. — «Небольшой. Мои сенсоры. Был здесь несколько недель!»

— Правда? — сказал Люк. — Ужасно. Иди сюда, посмотрю, что можно сделать.

Он схватил лежащую рядом коробку с инструментами и открыл панель дроида, чтобы изучить проблему. Ремонт был занятием знакомым и любимым. На мгновение он снова оказался в мастерской своего дяди: ковырялся к сломанных частях влагоуловителя или пытался починить барахло, купленное у джав.

— Вот, нашел. Неисправный контакт у видеосенсора… Кстати, как тебя называть? Есть у тебя имя или обозначение?

Послышался еще один звуковой сигнал, и юноша поднял голову. «W4-L3».

— Я Люк, — ответил он, возвращаясь к сенсору. — Приятно познакомиться, Ви-четыре.

Спустя пару минут все было готово. Он в последний раз убедился, все ли на месте, закрыл крышку панели и свой ящик с инструментами, а затем выпрямился.

— Порядок, — сказал он дроиду.

Потрепав его по куполу, Люк встал на ноги:

— Сейчас все работает?

Ликующий щебет дроида, который вновь врезался ему в ноги, был понятен и без переводчика.

— Отлично, — рассмеялся Люк. — Нет проблем.

Энтузиазм Ви-четыре оказался заразителен, так что Люк почувствовал себя лучше. Рядом с ним трудно было сохранять серьезность и волноваться.

Голос главного механика за дверью заставил Люка обернуться.

— Ларс?

— Здесь, сэр, — поспешил сказать Люк, внезапно вспомнив, что должен был помогать им.

— Вот ты где, — мужчина открыл дверь. Люк встал смирно.

— Простите, сэр. Занимался этим астромехом, — произнес Люк.

Он сдержал улыбку, когда Ви-четыре прокрутился. Главный механик посмотрел на дроида, а затем вновь на Люка.

— Да, хорошо, если закончил здесь, займись другой работой. Были жалобы на гидравлическую систему бомбардировщиков, надо проверить…

Он вышел, не обращая внимания, пошел ли Люк за ним. Улыбнувшись напоследок Ви-четыре, Люк заторопился за главным механиком.

Остаток дня Люк провел, помогая механикам. Он начал вникать в их работу и один или два раза взял на себя ответственность починить пару вещей самостоятельно. Немного, но хоть что-то. Лучше, чем путаться под ногами.

К началу ночного цикла он замучился так, что даже ходил с огромным трудом. Ему пришлось сдерживать выражение облегчения, когда главный механик отпустил его. Он думал только об одном: как бы рухнуть на койку и отключиться до завтра.

Однако вот он, подавляет зевок за зевком и волочит ноги, уткнувшись в датапад.

Докладывать Вейдеру совсем не хотелось. Его командующий офицер был строгим, пугающим и никогда не выглядел довольным. Хотя эти черты вызывали у Люка уважение, у него не осталось сил, чтобы выслушивать еще одну лекцию об ответственности и повиновении.

А еще ему было страшно. Он все еще помнил поднявшееся в нем чувство опасности, когда Вейдер повернулся к нему, помнил скрытую в словах угрозу, гораздо более серьезную, чем простое обвинение. В какой-то момент Люк начал задумываться, а выйдет ли он вообще из этих комнат.

Но это было нелепо. На ум пришли все слухи, что он слышал о Вейдере. Однако он все еще жив, и, учитывая, что он сделал, Вейдер наказал его обоснованно. Бояться нечего. Он не трус, так что если перестать ныть и покончить с этим, можно будет наконец поспать и разогнать туман в голове. С этими мыслями он направился в каюту Вейдера, подгоняя себя.

Дверь открылась даже раньше, чем Люк сумел позвонить в интерком. Глубоким рокочущим голосом, пробирающем насквозь и вызывающим мурашки, Вейдер пригласил его внутрь. Переступив порог, Люк прошел в каюту. Он протянул датапад с замечаниями главного механика, и, как только Вейдер взял его, встал смирно.

Пока Вейдер читал, Люк незаметно осмотрелся. Вчера ему было не до наблюдений, но сегодня стало любопытно. В комнате было темно, а в ее черных стенах практически не было мебели: только стол со стулом, да и все. Единственной интересной деталью была какая-то сферическая капсула с зигзагообразным швом посередине. Люк предположил, что в этом месте она открывается. Он никогда не видел ничего подобного.

В общем, комната была не такой уж захватывающей, поэтому Люк вскоре снова начал разглядывать Вейдера. Тот, казалось, с головой погрузился в чтение, что придавало Люку смелости. Поскольку он был полностью облачен в черное, а маска полностью закрывала его лицо, трудно было понять его мысли. Люк размышлял, снимал ли Вейдер когда-нибудь маску с доспехами… и для чего были все эти кнопки на его груди? Голова Вейдера была чуть склонена к экрану, левой рукой он небрежно держал датапад, а правой прокручивал текст. Видя его таким похожим на любого другого офицера, Люк уверился, что, несмотря на устрашающее снаряжение, перед ним обычный человек.

— Вы не в состоянии стоять смирно, энсин Ларс?

Вейдер даже не поднял взгляд, чтобы выбранить его. Слегка испугавшись, Люк выпрямился и посмотрел прямо перед собой с извиняющимся видом. «Отличный способ произвести впечатление, Люк».

Наконец Вейдер выключил экран и положил датапад рядом с собой. Он сосредоточил все внимание на Люке, которому пришлось приложить усилия, чтобы не сжаться в комок. Он не двинулся ни на дюйм, стоя прямо как штык и глядя перед собой. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику, когда Вейдер шагнул к нему.

— Похоже, я должен поздравить тебя с хорошей работой, — сказал Вейдер. — Твой начальник доволен и описывает тебя как эффективного и усердного.

С зародившейся в сердце надеждой, Люк поблагодарил его. Восстановит ли его Вейдер на службе раньше, чем планировал?..

— Может стоит оставить тебя летным механиком, а не пилотом, раз так тебе легче выполнять приказы.

Люк сжал челюсть и проглотил свои возражения, поскольку не был уверен, говорит ли Вейдер всерьез.

— Уверяю, милорд, я больше не буду игнорировать приказы, как вчера, — на всякий случай сказал он. Он наделся, что Вейдер не намерен на самом деле отстранять его от полетов навсегда. Мысль о невозможности летать долгие годы была невыносима.

Вейдер наклонил голову, положив руки на пояс.

— Меня больше всего интересует, почему это вообще произошло.

Люк сглотнул.

— Мне нет оправданий, сэр.

— О, я ищу не оправданий, — произнес Вейдер. — Хочу услышать объяснение.

Во рту у Люка пересохло. Он не мог рассказать Вейдеру о внезапном и неотложном чувстве, охватившем его посреди боя. В лучшем случае он ему не поверит; в худшем — сочтет сумасшедшим. Кроме того, как он мог объяснить то, чего не понимал сам?

— Не вздумай мне лгать, — предупредил Вейдер, так созвучно мыслям Люка, что тот едва не вздрогнул. — Я узнаю.

Люк облизнул губы, чувствуя себя очень неуютно.

— Я… не могу объяснить, — сказал он. — На секунду у меня возникло стойкое впечатление, что я не должен стрелять, иначе случится нечто ужасное. Я пытался проигнорировать это чувство, но…

Он умолк. Вейдер молчал, внимательно его разглядывая. Люк снова ощутил, как вокруг его ног и рук обвились темные холодные нити, прощупывая и исследуя. Совершенно нелепая мысль пришла ему в голову, и он ее отбросил. Он стал ассоциировать это ощущение с присутствием Вейдера, но оно не могло быть преднамеренным со стороны командира, это было невозможно.

— У тебя мощные инстинкты, дитя.

Люк не ответил, встревоженный тем, что услышал в тихом голосе Вейдра. Такого он не чувствовал в своей душе никогда в жизни. Крифф, что такого было в Вейдере, что так его взволновало?

Вейдер подался назад, скрестив руки на груди.

— Расскажи о своей жизни на Татуине, — сказал он.

Смена темы озадачила Люка. Какое это имеет отношение хоть к чему-то?

— Она была… непримечательной, милорд, — неохотно ответил он. — Я жил с тетей и дядей на ферме под Анкорхедом.

Ему захотелось стукнуть себя за бездумный ответ. Будто Вейдер знает про Анкорхед.

— Не с родителями? — спросил Вейдер. У Люка сложилось впечатление, что он не удивлен.

— Они умерли, когда я родился, милорд.

— Знаешь о них что-нибудь?

У Люка екнуло сердце. Он ведь не может знать… или может? Нет, точно не может.

— Очень немного, сэр, — как можно непринужденнее ответил он. Прежнее предупреждение Вейдера прозвучало в ушах: не врать. — Я их никогда не знал.

Его кольнуло грустью и тоской. Хоть бы Вейдер не стал настаивать. Обсуждать отца с Вейдером было опасно, и он надеялся, что ему никогда не придется этого делать, но к тому же это было личное.

Однако Вейдер попросил:

— Расскажи.

Люк заставил себя дышать. От неотрывного взгляда Вейдера было неуютно.

Это просто невинный вопрос, попытался сказать он себе. Такие задаешь, когда хочешь узнать о человеке побольше… хотя почему им интересовался Вейдер, непонятно. Разговор походил на прогулку по зыбучим пескам: не знаешь, куда ступить, но понимаешь, что малейшая ошибка — и тебя поглотит целиком.

— Отец был пилотом, — наконец сказал он: правда, хотя и не полностью. — А о матери я ничего не знаю.

Больше он ничего не сказал. Ни о ненасытном любопытстве о них, особенно об отце; ни об одиночестве, когда других детей из школы забирали родители; ни о бесконечной тоске и печали, что пронизывали его детство, ни о том, как он без конца смотрел в небо, пытаясь отыскать следы отца. Вейдеру об этом знать было незачем.

И все же он задался вопросом, сколько из его мыслей действительно остались нетронутыми. Взгляд Вейдера заставлял чувствовать себя так, словно тот видел самые глубины его разума. Люк страстно ненавидел это ощущение.

— Ты испытывал подобные… чувства, когда был младше?

Люк, нахмурившись, начал припоминать.

— У меня… иногда были предчувствия — когда начнется песчаная буря, где осталась потерянная вещь, — сказал он. — Но больше ничего. Ничего похожего на то чувство в бою.

Вейдер не шевелился и смотрел прямо на Люка, скрестив руки.

— Ты знал человека по имени Оби-Ван Кеноби?

— Нет, сэр, — сказал Люк. Потом он кое-что припомнил. — Хотя был старик Бен. Бен Кеноби. Старый отшельник, живший на краю Дюнного моря, когда я был помладше. Я видел его издалека иногда, когда торчал в Анкорхеде. Но несколько лет назад он исчез, понятия не имею, что с ним случилось.

Вейдер наклонил голову. Люк гадал, что он пытается узнать, и что такого важного в его прошлом. Он надеялся, что Вейдер прекратит расспросы. Если он еще задержит его, есть опасность, что Люк просто внезапно упадет на пол без сознания.

— Очень хорошо, — взмахнул рукой Вейдер. — Можешь идти.

Люк коротко кивнул, после чего развернулся и вышел из комнаты. Дверь открылась сама собой, Люк даже не притронулся к кнопкам.

Когда дверь снова закрылась, отделяя его от Вейдера, он невольно ощутил волну облегчения. Жуть какая. По крайней мере, на сегодня все закончилось, но Люк совсем не предвкушал ежевечернего повторения опыта. Стараясь думать не об этом, а о предстоящем крепком ночном сне, он поторопился в каюты эскадрильи.

Войдя в знакомые комнаты он почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгой отлучки. Люк уже подумывал отправиться прямиком в кровать, но урчащий желудок, напомнил, что он сегодня еще ничего не ел. Он пошел в гостиную с намерением быстро перекусить и выпить стакан воды, прежде чем рухнуть без сил.

Когда он вошел, сидевшие на скамьях и болтавшие Темное Проклятье, Вил и Охотник, заметили его не сразу.

— Привет, парни, — буднично поприветствовал их Люк по пути к охлаждающей установке.

Еды и напитков там осталось не густо. Взяв паек, он напомнил себе восполнить запасы при возможности. Это была одна из его неофициальных, но важных обязанностей, как младшего члена эскадрильи. В этом были свои плюсы — например он мог выбрать на складе, что принести, однако, если он запаздывал, то получал холодный прием.

— НЛМ? — прозвучал за его спиной недоверчивый голос.

Люк обернулся, позабыв про голод. Товарищи смотрели на него ошалелыми глазами, словно увидели неведомого зверя. У Охотника отвисла челюсть.

— Ага, я тоже рад вас видеть, — осторожно ответил он, не до конца понимая, что происходит. — Что случилось? Вы как будто привидение увидели.

— Будь я проклят, если нет, — возразил Охотник. — Где, крифф тебя побери, ты был?!

— Я… я просто был наказан, — нерешительно произнес Люк. — Ничего такого.

Его напарник фыркнул.

— Ну да, ничего такого, — усмехнулся он, сдвинув брови.

— Пойди, присядь с нами, — позвал Вил, заметив растерянность Люка. — Мы думали, с тобой все кончено. Мы не видели тебя с тех пор, как ты ушел с лордом Вейдером после битвы…

— О, — внезапно понял Люк. Он сел рядом с ними. — Вы подумали, он меня убил.

Он вздрогнул при мысли, насколько это было близко. Он тоже не очень понял, как выжил.

— Логично было так предположить, когда ты не вернулся вчера ночью. Никому не хотелось спать, так что мы выпили за Вероломного и решили дождаться тебя. Через пару часов нам пришлось посмотреть правде в глаза.

— Ясно, — прошептал Люк. — Так… Вероломный… правда…

Тень легла на их лица.

— Да, — сказал Вил.

Темное Проклятье вздохнул, а Охотник опустил взгляд. Люк ощутил тяжесть. Он плохо был знаком с рыжеволосым кореллианцем, и даже не знал его имени, но ему нравился его сухой юмор и невозмутимая речь. Осознание, что он никогда не увидит его снова, отзывалось болью в сердце.

— Ну, расскажи нам, — Охотник явно стремился сменить тему, — поскольку лорд Вейдер явно не сломал тебе шею, что случилось?

— Он просто меня отчитал, — объяснил Люк. — Сказал, что я вел себя безответственно и мне следует поостеречься. Потом отправил на ночь на гауптвахту и наказал. Я весь день ходил за летными механиками, думаю, завтра у меня дежурство, и я должен отчитываться перед Вейдером каждый вечер.

— Что ты натворил? — нахмурился Вил.

Люк, усмехнувшись, опустил взгляд — теперь, после всего, глупость случившегося была очевидна.

— Он приказал мне стрелять, я попросил подтверждения, а потом так и не выстрелил, пока он снова мне не приказал.

Вил округлил глаза.

— Ты должен быть мертв, — пробормотал Охотник. — Ты даже не представляешь, насколько ты везучий.

Люк кивнул.

— Знаю, — пробормотал он, вспоминая угрозу в голосе Вейдера прошлой ночью, его механическое дыхание над ухом и серебристый отблеск его оружия. — Он внушает ужас.

— Любой командир убил бы тебя на месте, — не выдержал Охотник. — О чем ты думал? Нельзя вот так игнорировать приказы! Это могло поставить под угрозу всю операцию!

— Почему бы тебе тогда не взять бластер и не сделать это самому? — раздраженно сказал Люк. После трудного дня и двух душераздирающих встреч с Вейдером его терпение лопнуло.

— А может и сделать? — парировал Охотник, выпрямляясь и взмахивая рукой. — Хоть больше не попытаешься подорваться в ходе операции!

Люк раздраженно закатил глаза. Его достало, что напарник вечно принижал его, пытаясь дать непрошеный совет.

— Прекрати говорить мне, что делать! Отцом моим себя возомнил?

— Очевидно, он свою работу не сделал и тебя не воспитал, — не остался в долгу Охотник.

Кровь бросилась Люку в лицо. Он открыл рот, но снова закрыл, лишившись от злости дара речи.

— Потому что он мертв! — наконец удалось выпалить ему, едва сдерживая себя.

Яростно вперившись в Охотника, он сжал кулаки. Хотелось врезать ему, сломать его приплюснутый нос или поставить фингал. В голове звенело; он едва слышал, как Вил и Темное Проклятье пытаются сгладить ситуацию призывами остановиться и успокоиться.

— Может оно и к лучшему — не увидит, каким неуправляемым вырос его сынок, — выплюнул Охотник.

Это была последняя капля. Люк поднялся, намереваясь избить Охотника до крови. Вил с Темным проклятьем тоже встали и схватили его.

— Ларс! Остановись!

— Ты, хаттак ступа канг…

Он вырывался из хватки товарищей, пока кровь не перестала ударять в голову. Вил с Темным Проклятьем отпустили его, но не отошли. Люк, слегка задыхаясь, сверлил Охотника взглядом. Охотник не двигался, он небрежно сидел с презрением на лице.

— Не знаю, что ты там возомнил, — сказал он, — но здесь не школьный двор, где можно поиграться с игрушечными корабликами. Здесь война, и она реальна, так что тебе лучше прекратить мечтать и начать работать как все!

Люк, все еще кипя от ярости, уставился на него, сжав губы. Он опустил взгляд и медленно кивнул.

— Конечно, — сказал, вновь пристально посмотрев на Охотника. — Продолжай оскорблять мою семью и говорить себе, что я ребенок.

Он сделал шаг назад и направился в спальню тщательно размеренным шагом, остановившись только чтобы выкинуть остатки батончика в мусорку. Он переоделся в пижаму и лег, но уснуть не смог, поскольку был слишком разгорячен, чтобы задремать.

Он не знал сколько прошло времени, когда услышал шаги остальных. Кто-то остановился посреди комнаты перед его койкой, но Люк не пошевелился и не подал признаков бодрствования.

— Ларс? — прошептал Охотник.

На мгновение слова повисли в тишине. Когда Люк не ответил, Охотник глубоко вздохнул и пошел к собственной кровати.

Люк повыше натянул одеяло и, медленно выдохнув, закрыл глаза. 

* * *

Следующим утром Люк пропустил завтрак, направившись прямиком на свой пост. Он чувствовал себя так, словно его сбил спидер, и содрогался при мысли о предстоящем скучном дне, но был полон решимости выложиться. Его поставили на дежурство в летные ангары, а значит, ему предстояло весь день вести учет вылетов и прилетов, а также отслеживать корабли: отбытие, прибытие, уход на техобслуживание. И снова у него возникло неприятное впечатление, что лорд Вейдер целенаправленно давал ему самые скучные задания.

Люк тоскливо посмотрел на истребители, которые он назначил только что отметившимся пилотам, провожая их взглядом к стартовой зоне. И двух дней не прошло, а он уже жаждал полетов и восхитительного чувства погружения в пустоту. На земле он постоянно чувствовал себя запертым в ловушке. Полеты были единственным способом сбежать от скучного быта татуинского влагодобывающего фермера. И хотя его жизнь в Имперском флоте нельзя было назвать скучной, полеты все равно расслабляли и успокаивали.

Прямо сейчас он не раздумывая использовал бы возможность отвлечься. Он никак не мог выкинуть из головы вчерашний спор. Охотник был прав, назвав Люка обузой. На самом деле Люка очень волновало, что это может повториться. Что делать, если чувство вернется и он не сможет ему сопротивляться? Сколько бы он ни думал, он не мог понять, что случилось. Не в силах понять, откуда брались эти предчувствия и почему они то и дело вспыхивали в его голове, он ощущал себя уродом, бомбой замедленного действия.

Небольшая черная фигурка приблизилась к кораблям. Люк с улыбкой узнал маленького дроида, которому помог накануне. Видимо, Ви-четыре тоже узнал его, потому что сменил курс и врезался в него с радостным бибиканьем.

— Здорово, приятель, — сказал Люк. — Все хорошо?

Ви-четыре счастливо засвистел, а потом покатился дальше работать, предположил Люк. Ему было интересно, занимается ли Ви-четыре ремонтом или ему повезло больше, и он едет на шаттл или другой транспортник. В отличие от многих других истребителей, в TIE не предусматривалось место для астромехов.

Люк развернулся и с ухмылкой посмотрел перед собой. Но улыбка погасла, стоило ему увидеть, кто приближается.

— Черный-четыре и Десять прибыли на смену, — Охотник выглядел таким же недовольным как и Люк. Рядом с ним выпрямившись стоял Кворл, очевидно не замечая никакого напряжения.

Довольный оправданием не смотреть на Охотника, Люк уткнулся в расписание на датападе, проверяя, на какой корабль назначен напарник.

— Берите A61-SB-8 и 9, — сказал он, сохраняя деловой тон и непроницаемое лицо, когда вновь встретился взглядом с Охотником. — О специальных условиях не сообщалось.

Охотник кажется на мгновение поколебался. Он открыл рот, будто хотел заговорить, но остановился и сжал губы.

— Хорошо, спасибо, — кивнул он и ушел в сопровождении Кворла.

Люк медленно выдохнул. День будет долгим… Он обежал взглядом ангар и заметил дроида-мышь, который торопился, снуя между ног солдат. Дроид врезался прямо в Ви-четыре, после чего последовала какая-то беседа, которую Люк не смог разобрать.

Безо всякой причины его пронзила дрожь. Он оглянулся; чуть поодаль из лифта вышел Дарт Вейдер с незнакомым Люку офицером.

Остановившись, Дарт Вейдер повернул к нему маску. Даже на таком расстоянии Люк начал переминаться с ноги на ногу, ощущая беспокойство. Холод усилился; он словно прощупывал его. Больше всего желая, чтобы его оставили в покое, Люк все-таки решил не отводить глаза первым и выдержал взгляд Вейдера.

Электронный шум отвлек его от этого странного контакта. Ви-четыре проехал мимо него со звуком похожим на вздох.

— Что такое? — спросил его Люк.

В качестве единственного объяснения маленький дроид воспроизвел голографическую запись только что повстречавшегося дроида-мыши, и выдал трель, которую Люк легко понял даже без переводчика. На его лице медленно появилась улыбка.

— Правда? — спросил он. — Что будешь делать?

Он не был уверен, что маленький друг его расслышал, поскольку тот продолжал с энтузиазмом свистеть и щебетать. Люк позволили ему выговориться, но уже не притворялся, будто односторонняя беседа ему интересна.

Он посмотрел вверх, все еще ощущая на себе взгляд. Вейдер не двигался, рассматривая его с неестественной неподвижностью, что сильно нервировало Люка. «Уходите», — мысленно приказал он щупальцам холода, мерцавшим вокруг него.

Невероятно, но это сработало. Ощущение отступило, а Вейдер вновь повернулся к офицеру, и оба вышли в коридор.

Рассеянно наблюдая за Ви-четыре, Люк еще раз с содроганием подумал, чего же от него хотел темный лорд.

* * *

— Приношу извинения, коммандер Пиетт. — Избавившись от тревожных чувств, которые пробудил в нем вид мальчика, Вейдер обратился к идущему рядом мужчине. Несмотря на идеальную выправку, коммандер не смог подавить вопрошающий взгляд, и Вейдер понял, что отвлекся слишком надолго. — Что вы говорили?

Пиетт сразу вернулся к делу, чем безмерно порадовал Вейдера.

— Разведывательные дроиды отправлены, милорд, — сказал коммандер. — Мы ожидаем получить данные для анализа в ближайшие дни.

— Хорошо, — похвалил Вейдер. — У повстанцев в этом секторе должна быть спрятана еще одна база. Я хочу, чтобы ее нашли как можно скорее.

Иначе они не смогли бы так быстро отправить подкрепление на Кароси-XII, рассуждал он. Кроме того, он знал, что следы крестокрылов, которые пару недель назад атаковали транспорт под сопровождением его эскадрильи, вели в эту часть галактики. Слишком подозрительно для совпадения.

Вейдер ненадолго задумался, знали ли повстанцы о значимости перевозимого кораблем груза, или они атаковали вслепую с целью ослабить их и не подозревали о последствиях. Это была еще одна причина, по которой Вейдер так усердно искал базу. Если повстанцы прознали о секретном имперском проекте, нужно будет действовать быстро, пока информация не дошла до лидеров организации, которая, как было известно Вейдеру, постоянно росла в числе и эффективности.

— Да, милорд, — ответил Пиетт, а затем поклонился и вернулся к работе, оставив Вейдера в одиночестве.

Провожая коммандера взглядом, Вейдер понял, что, несмотря на свои усилия, опять думает о мальчишке. Мелкий светловолосый дерзкий наглец одновременно и раздражал его, и глубоко тревожил. Он вспомнил обрывки образов, которые только что видел: тот разговаривал с маленьким астромехом и смеялся, будто они друзья, с давно забытой Вейдером беззаботностью. Старые-престарые воспоминания о другом мальчике и дроиде всплыли в его памяти, и он безжалостно от них избавился.

То время прошло. Зацикливаться на нем бесполезно.

С растущим раздражением Вейдер зашагал по коридору.

Подавив зевок, Люк переступил с ноги на ногу. Он понятия не имел, сколько уже стоял тут, разглядывая посадочную палубу и ожидая, когда к нему подойдут люди с назначениями. Ноги уже начали болеть, а веки потяжелели — приходилось бороться, чтобы они не закрылись сами собой. Ему казалось, он начинает сходить с ума от созерцания одной и той же обстановки, каждую деталь которой знал наизусть. Он нуждался в движении, чтобы не умереть со скуки.

Так прошел уже месяц: бесконечные дни тянулись, наполненные все более утомительными заданиями. Работа у механиков была довольно интересной по сравнению с тупыми дежурствами и заполнением бумаг. При этом свободного времени у него оставалось меньше, чем когда-либо. Накануне вечером он кончил после 23:00, только чтобы заступить на двойную смену с 02:00 до 06:00, а потом его отправили сюда в качестве палубного офицера. Ему одновременно хотелось и уснуть прямо на ногах, и в то же время кричать от перевозбуждения.

Излишне говорить, что он был не в лучшем настроении.

Подумать только, оказавшись здесь впервые, он воображал себе блистательную жизнь, полную полетов и маневров в истребителях, да шуток с товарищами по команде в перерывах между тренировками и полными адреналина боями. Он и подумать не мог, что его заставят часами стоять без дела, в неведении, сможет ли он когда-нибудь снова летать. Если бы это зависело от Вейдера, он бы, наверное, всю оставшуюся жизнь проторчал на палубе, наблюдая, как другие поднимаются в небо, в то время как ему остается только мечтать.

Он пнул воображаемую пыль. Не то что бы на девственно чистых полах имелась пыль; они были вымыты и чересчур совершенны, как и все в Империи. Однако с раздражением справиться помогло.

Зачастую, будучи подавленным, он пытался представить, как бы повел себя в такой ситуации отец; но сегодня мысли не принесли утешения. Конечно, тот был слишком умен, чтобы совершить подобную глупость. А если бы и совершил, Люк был уверен, он принял бы наказание с куда большим достоинством.

Но прошел уже месяц, а Люк понятия не имел, когда наказание прекратится. Как он мог оставаться веселым и позитивным? Он чувствовал себя прямо как на дядиной ферме — застрявшим на земле с мечтами о полетах, подавленным, расстроенным…

По крайней мере, дядя в отличие от Вейдера не держал его под надзором. Люк понятия не имел, как вести себя с ним. У него сложилось смутное впечатление, что начальник от него чего-то хочет, но чего именно, Люк даже не догадывался. Это сводило с ума. Раз или два он подумал было, что Вейдер подозревает о его тайне, но он знал — лучше умереть, чем признаться, что он сын джедая. После их предательства и нападения на императора, все джедаи были объявлены врагами Империи, и указ, по словам тети, до сих пор действовал и исполнялся… самим Дартом Вейдером, если верить слухам.

Люк не знал, что об этом и думать. Его отец погиб до окончания Войн Клонов, поэтому Люк был почти наверняка уверен, что он не мог быть среди тех, кто якобы обернулся против императора. И зачем преследовать всех джедаев, не говоря уж о детях? Это не имело смысла. Он пытался изучить и понять эту часть истории, но тщетно. На Татуине знания были редкостью, а в армии существовало предубеждение против джедаев, так что Люк скоро прекратил поиски.

Конечно, Биггс утверждал, что джедаев убили их собственные войска под ложными предлогами… но мозги Биггса были так промыты повстанческой пропагандой, что Люк не верил ни единому его слову. Национализация торговли и впрямь произошла, но во множество других историй — о рабстве, истреблении инопланетян, похищении детей из домов — Люк просто не мог поверить.

И все же, не понимая почему, он знал, что о роде занятий покойного отца надо помалкивать. Он предпочел бы ничего не скрывать, иначе получалось, что он стыдится своего наследия, но ничего не мог поделать. Он дал слово дяде с тетей и был полон решимости его сдержать.

Он бесстрастно смотрел на приземляющийся шаттл, наблюдая, как тот медленно движется по палубе, и чувствуя глупую обиду на его пилота. Когда открылся люк и опустился трап, он выпрямился, понимая, что вероятно скоро потребуется его помощь.

Вскоре на палубу высадились офицеры в форме, призванные солдаты и штурмовики. Довольно быстро дел у Люка стало невпроворот — он подписывал приказы и указывал направление всякому и каждому. И только когда к нему подошел мужчина слегка за тридцать, Люк очнулся от своей мрачной задумчивости.

— Энсин Ксин Старфоллен на службу прибыл, — доложил тот, как остальные до него.

Пытаясь выглядеть дружелюбно, невзирая на недовольство работой, Люк взял протянутый датапад. Брови Люка удивленно поднялись, стоило увидеть назначение.

— Ты пилот? Приписан к 61-й? — спросил он, разглядывая энсина внимательнее. Несмотря на молодость, читавшуюся в строгих чертах, его волосы уже поседели, под фуражкой чуть виднелись белые пряди. Брови тоже были белые, составляя контраст с темной кожей.

— Похоже на то, — ответил он. — Знаменитая Черная эскадрилья, я полагаю? Нас тут несколько.

Люк посмотрел вокруг и увидел еще четверых, дожидающихся своей очереди. Все были одеты в черную флотскую форму с похожими значками рангов, и у всех было одинаковое небрежное, но смелое выражение на лицах.

— Ага, она самая, — ответил он несколько удрученно. Они прибыли ему на смену? Неужели Вейдер решил продлить его наказание на все время службы здесь и заменить пилотами получше?

— Это и моя эскадрилья, — сказал он, поддавшись порыву. — Отличная команда, классные ребята. Уверен, вы хорошо поладите.

— Правда? — мужчина с белыми волосами выглядел удивленным. — Ты тоже летаешь? Не знал, что дежурство палубным офицером — часть обязанностей эскадрильи.

— О, нет, — Люк потряс головой и улыбнулся, стараясь звучать непринужденно. — Я натворил дел, поэтому временно наказан, вот и все.

— Ясно, — ответил пилот. Люк невольно ощутил укол горечи, заметив выражение облегчения на его лице. Конечно, лучше я, чем он. — Что ж, надеюсь, ты скоро снова будешь летать с нами.

С нами. Люк попытался игнорировать боль. Они собираются летать и отлично проводить время в эскадрилье, а он будет вынужден издали наблюдать, как они возвращаются с патрулей. «Но я прибыл первым», — подумал он, борясь с овладевающей им меланхолией.

Люк сжал зубы. Если бы только Вейдер позволил ему снова летать. Наверное, он знал, что сегодня прибывают новые пилоты, и специально поставил его сюда, чтобы напомнить о его положении, Люк не исключал такой возможности. Всего пару недель назад он списал бы это на совпадение, но учитывая, как Вейдер его преследовал, удивляться нечему.

— Как и я, — пробормотал он, прежде чем обратиться к остальным. — Так вы тоже новые парни, да? Можете уже отдать приказы, я их подпишу, а потом покажу вам дорогу. Вам ведь все равно всем в одно место.

Он прочел и подписал датапады, исподтишка разглядывая ребят. Один был мелкий, с полуулыбкой на губах, другой — высокий и тощий, а его взгляд блуждал где-то в световых годах отсюда, еще один с острым подбородком и крючковатым носом, и последний — широкоплечий, лет на десять старше Люка.

— Вот, — Люк вернул устройства обратно. — Каюты эскадрильи — вниз по…

Он замолк и сглотнул, заметив безошибочно узнаваемую фигуру командующего офицера, который приближался к ним с развевающимся позади плащом. Опять он за ним наблюдал, раздраженно осознал Люк. Что ж, он был на дежурстве и не собирался позволять отвлекать себя.

— …по коридору, второй поворот направо, секция 928, легко найти, — закончил он, демонстративно игнорируя Вейдера, вставшего рядом со скрещенными руками. Заставляя его ждать, Люк чувствовал себя отмщенным.

Только закончив, он повернулся и, ощущая на себе озадаченные взгляды будущих товарищей, посмотрел на командира.

— Лорд Вейдер, — поприветствовал он.

— Энсин Ларс, — ответил Вейдер. Люк знал, что тот недоволен, и чувствовал от этого безрассудное удовлетворение. — Похоже, вы не торопитесь объяснять господам дорогу.

— Я только что это сделал, милорд, — Люк посмотрел ему прямо в глаза, кипя внутри. Что с того, что он поболтал с ними пару секунд? Не то чтобы у него была куча другой работы. — Не знал, что есть какие-то нормативы по времени.

Он был так устал и раздражен, что слова вырвались у него, прежде чем он успел подумать. Только потом он понял, как облажался, когда Вейдер смерил его взглядом с головы до ног. Под яростным взглядом Вейдера Люк почувствовал себя очень маленьким, его кровь застыла в жилах. Он мысленно ударил себя.

— Можете идти, — отпустил Вейдер остальных пилотов.

Они замешкались на секунду, затем видимо решили, что разумнее будет убраться оттуда, и пошли по коридору. Вейдер повернулся к Люку, его внимание оглушало, как всегда.

— Помнишь, почему ты наказан, мальчик? — опасные нотки в его голосе заставили Люка поежиться.

Вейдер подошел так близко, что Люку пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. Однако он все равно отказался отводить взгляд.

— Потому что практически проигнорировал прямой приказ в бою, — ответ он, сумев каким-то образом сохранить свой тон вежливым, хоть и немного напряженным.

— Ты был наказан, чтобы научиться уважению и послушанию, — поправил Вейдер. — Которые, как я погляжу, тебе все еще абсолютно неведомы.

Люк опустил глаза; его гнев немного поутих. Дерзкие высказывания внезапно показались ему очень глупыми, и он устыдился своего ребячества. Он понадеялся, что не упустил единственный шанс вернуться в эскадрилью.

— Да, сэр, — ответил он. — Я буду лучше стараться, обещаю…

— Очень советую, — отрезал Вейдер, погрозив ему пальцем. Люк кое-как сумел сохранить спокойное выражение лица. — Если понадобится, я без колебаний приму… постоянные меры, чтобы твое высокомерное непослушание не угрожало порядку на судне.

Люк сглотнул и широко распахнул глаза при мысли, не угрожает ли ему Вейдер тем, о чем он подумал. В голове всплыли слова Охотника. «Любой командир убил бы тебя на месте». Не намекал ли он?..

Кулаки сжались сами собой, зубы скрипнули от злости. Высокомерное непослушание! Говорит так, а сам делает все, чтобы вывести его из себя!

— Буду иметь в виду, — Люк снова поднял глаза на Вейдера, практически сверля его взглядом.

Языки холода, окружавшие его, когда Вейдер находился поблизости, взметнулись так яростно, что Люк едва не задохнулся.

— Твой тон мне особенно не нравится, юноша, — сказал Вейдер. Люк, оцепенев, не мог оторвать от него взгляд. — Не думаю, что ты в полной мере понял, о чем я только что говорил. Если будешь упорствовать в своем бессмысленном неповиновении, последствия скажутся не только на твоей карьере, но и на жизни. Я ясно выразился?

Люк опустил глаза. Сердце его колотилось от ужаса и бесполезной ярости. Чего Вейдер хочет от него?

— Да, милорд, — сумел выдавить он.

— Хорошо, — ответил Вейдер. — Предлагаю тебе подумать над моими словами и вспомнить, кто тут главный до того, как у меня кончится терпение. Увидимся вечером.

После этого пугающего напоминания он ушел, не удостоив Люка взглядом. Люк сжал зубы, чтобы не завопить; его ногти впились в ладони.

Так продолжалось уже четыре недели. Он все время был под наблюдением, его отчитывали за малейшие промахи… Что он вообще сделал на этот раз? Едва поговорил с новыми пилотами, просто дорогу им указывал — это ведь его работа!

Хотя, может, не стоило выходить из себя…

Он вздохнул, чувствуя себя несчастным, как из-за несправедливости, так и из-за неспособности совладать с эмоциями. Вейдер — командир и хозяин судна. Он его командующий офицер. Противостоять ему не только было очень опрометчиво и глупо, но и граничило с неподчинением. Люку совершенно точно не стоило так себя вести.

И все же он ничего не мог поделать. Похоже все эти мысли вылетали в иллюминатор, стоило Вейдеру начать дышать ему в шею.

Люк еще раз вздохнул и вытер липкие ладони о брюки. Что ж, похоже, впереди было еще четыре часа бессмысленного ожидания. Остается надеяться, что его не убьют, едва он покинет пост…

В конце концов, когда Люк уже думал, что свихнется от ничегонеделания, его пришел сменить другой офицер. Он с облегчением пошел в свои каюты. Чудо, что он еще мог стоять на ногах.

Когда он докладывал лейтенанту Танбрису, в каютах, похоже, никого не было. Новых пилотов должно быть уже приставили к работе. Он вспомнил, что его и самого в первый день отправили на вылет вскоре после прибытия. Как бы он хотел снова быть там…

Лейтенант Танбрис набрал на датападе пару предложений, сморщил нос, а затем передал датапад Люку вместе с еще одним устройством.

— Лорд Вейдер приказал тебе рассортировать и заполнить эти отчеты, перед тем как ты пойдешь к нему сегодня вечером, — сказал он.

Люк, едва сдерживая стон, быстро просмотрел файлы. Лейтенант Танбрис сочувственно улыбнулся.

— Приободрись, — произнес он. — После этого твой рабочий день закончен.

— На заполнение уйдут часы, — посетовал Люк. — Может, вся ночь, с моей-то скоростью…

— Что ж, значит это очень необходимый для тебя опыт, приступай поскорее.

Он не повысил голос ни на йоту, но Люк уже приучился распознавать приказы.

— Да, сэр, — поспешно сказал он, после чего выскользнул в гостиную.

Устроившись на одной из скамеек, Люк открыл первый файл и пробежался глазами по документам.

Там было все вперемешку: отчеты о техобслуживании, документы по заключенным, и, похоже, единственное, что их объединяло — все они касались одного корабля. Перед работой Люк сделал сортировку и освежил в памяти процедуры.

Поначалу разбирать документы было трудно, казалось, это займет вечность, но Люк быстро освоился. Он узнал, где искать нужную информацию, где ставить подпись, и как их отсылать. Работа все еще была нудной, но поймав ритм, Люк погрузился в свои мысли, в то время как пальцы делали дело.

Документы о техобслуживании корабля он оставил напоследок, как самые интересные, хотя интересных бумаг тут не было вообще. Там он хотя бы мог понять, о чем речь. Начал он с материально-технического снабжения, а покончив с ним, перешел к документам на заключенных.

Люк рассеянно просмотрел файлы, сортируя их по секциям тюремного блока. По-видимому, хоть битва и выдалась беспощадной, нескольких повстанцев им удалось захватить… Он старался не думать о них — реальных людях, стоящих за идентификационными номерами. Вспомнились слова Охотника, думать о них только как о врагах. Кажется, он начал улавливать их смысл…

Предложение в одном из документов прервало ход его нелегких мыслей. «Направлен на усиленный допрос».

Люк проверил доступ, чтобы убедиться, нет ли ошибки и можно ли ему видеть этот документ. Но все было в порядке. Конечно, это имело смысл: он припоминал, что ему нужно переслать файлы с допросами в другой тюремный блок, так что ему нужно знать, о чем они…

Люк проверил, нет ли кого-нибудь вокруг и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить неистовое биение сердца. Это ничего не значит. Допрос врагов — обычная практика, как допрос подозреваемых в уголовных делах. Ничего плохого в этом нет.

Но формулировка вывела его из равновесия, пробудив нежеланные воспоминания.

…теряют все гражданские права …военнопленные …практикуют пытки…

С подкатившей тошнотой он уставился на слова на экране. Это ложь, ложные обвинения, распространяемые повстанцами, чтобы дискредитировать Империю. Он знал это; знал даже тогда, когда Биггс затащил его на одно из идиотских тайных сборищ. Половину времени он провел, закатывая глаза, пока ораторы показывали жуткое видео в доказательство — леденящее душу зрелище, которое заставило его содрогнуться, но ничуть не убедило. Его разозлило не столько описываемое ими насилие, сколько тот факт, что находятся люди, верящие их словам. После этого они с Биггсом особенно сильно поспорили.

Люк знал, что все это — бессовестная пропаганда. Однако встретить точную формулировку, упоминаемую повстанцами, прямо здесь, в имперских документах было неприятно.

Вот ведь дерьмо банты, сказал он сам себе, раздраженный невольно всплывшими мыслями. Очевидно же, что повстанцы взяли реальную терминологию и извратили. Чтобы заполучить хоть чуток доверия, они опирались на реальные вещи.

Шла война. Повстанцы использовали любое оружие, какое могли отыскать; поскольку враг был гораздо сильнее их, они не скупились на грязные трюки. Нельзя позволять поколебать себя подобным вещам.

Люк открыл файл, ввел подпись, а затем отослал.

Вот. Все не так страшно, подумал он, делая глубокий вздох и пытаясь унять дрожь в руках. Если это был тест, он наверняка прошел. Но скорее всего это была просто обычная, скучная бумажная работа. Просто он устал и начал драматизировать.

Однако пока он просматривал остальные документы, узел внутри никак не ослабевал. Он даже файлы техобслуживания рассортировал как можно скорее, не глядя на названия и не пытаясь вообразить, что это может быть за корабль (чем он занялся бы в ином случае).

С облегчением Люк отправил последний отчет и выключил экран датапада. Положив датапад рядом на скамью, он откинул голову, закрыв рукой глаза. Вот и все. Наконец-то день подошел к концу.

Ну почти. Ему все еще нужно было доложить Вейдеру.

Люк вздохнул, а живот опять скрутило. Ох, как же ему не хотелось сейчас видеть командующего офицера. Он чувствовал себя истощенным и измученным, не говоря о том, что стресс от их ежедневных встреч заставлял его допускать промахи. Люк не мог пойти прямо сейчас. Для начала нужно было как-то снять напряжение.

По правде, больше всего Люку хотелось бы поспать, но об этом не могло быть и речи в такое время. Однако никто его не упрекнет, если он полчасика потренируется.

Он встал, взяв датапад. Вейдер может возмутиться из-за того, что пришлось подождать, но он просто приказал Люку явиться, как только он закончит работу с бумагами, а когда это случится, он знать не мог. К тому же, Люк очень сильно нуждался в перерыве. Он схватил полотенце, натянул подходящую одежду и вышел. Он надеялся, что в тренажерке тоже никого не будет.

К сожалению, один человек там был, и именно с ним ему хотелось говорить меньше всего. Сидя на скамейке Охотник вытирал лицо полотенцем. Видимо, он только закончил тренировку. На мгновение Люку захотелось выйти и пойти прямиком к Вейдеру, но Охотник уже заметил его.

Люк смирился. Благодаря их напряженным графикам Люку удавалось избегать напарника целый месяц. Похоже, настало время поговорить; продолжать так и дальше будет ребячеством.

Охотник встал и неловко поприветствовал его.

— Привет, НЛМ. Как дела?

Люк пожал плечами, немного удивившись намерению Охотника вести себя как ни в чем не бывало.

— Могло быть и хуже, — ответил он, надеясь прервать разговор. Он все еще злился на Охотника, но сил на новый спор не было.

— Ну да, — пробормотал Охотник. Некоторое время он колебался с огорченным видом, потом снова взглянул на Люка. — Слушай, я рад тебя видеть. Хочу извиниться за тот вечер. Я не хотел такого говорить, просто… день выдался тяжелый для всех.

А. Вот оно. Как ни странно, теперь Люку не хотелось поднимать эту тему.

— Гнусно высказываться так о моих отце и дяде.

Охотник с раскаянием опустил взгляд, его густые черные брови стали еще выразительнее.

— Да, — признал он. — Я не должен был этого говорить.

Какое-то время оба молчали. Обида Люка потихоньку утихла. Ничего бы ему так сейчас не хотелось, как отправиться с Охотником в патруль или устроить шуточный бой на симуляторах. Что может быть лучше, чтобы стереть напряжением между ними? Но даже в этом ему было отказано.

— В чем-то ты был прав, когда говорил, что на меня нельзя положиться, — полные неосознанной горечи слова соскользнули с губ. — Не стоило, наверное, становиться пилотом. Я не предназначен для этого. Похоже, я все равно останусь до конца жизни палубным офицером. Так будет лучше для всех.

К удивлению Люка Охотник фыркнул.

— О чем ты? Ты станешь великим пилотом. Я еще не видел, чтобы кто-то твоих лет так летал.

Люк уставился на Охотника, задаваясь вопросом, не шутит ли он. Охотник смотрел в сторону с наполовину печальной, наполовину озорной улыбкой.

— Знаешь, ты мне напомнил сводного брата. Он тоже на свою голову слишком нетерпелив, всегда хочет быть лучшим и злится, когда что-то не получается. Мы постоянно спорили — идиот был горд как павлин и терпеть не мог моих советов.

— Что с ним стало? — спросил Люк.

— Он выучился, — ответил Охотник. — Стал пилотом, чертовски хорошим, насколько я слышал. Турр Феннир, слышал о таком?

Люк помотал головой. Охотник пожал плечами, но Люк заметил выражение гордости на его лице. Он задумался — каково это, иметь брата или сестру. Когда-то в детстве ему хотелось иметь сестру, но у него были только тетя Беру и дядя Оуэн.

Охотник положил руку ему на плечо.

— Ты точно в порядке? — спросил он. В грубых чертах читалось беспокойство. — Бледный как простыня.

Люк слабо улыбнулся.

— Я в порядке, — сказал он. Он не совсем соврал; ему стало немного лучше. — День выдался долгий вот и все. Пришел позаниматься немного перед докладом Вейдеру…

При этой мысли желудок словно перевернулся.

— Жестко, — посочувствовал Охотник. — Ну по крайней мере у тебя будет свободный вечер! Еще довольно рано.

Люк кивнул. Хотя, это было бы правдой, только перестань он откладывать дела на потом.

— Ладно, — поднялся он. — Пойду заниматься.

— Точно, — ответил Охотник. — Тогда увидимся вечером. Без обид?

Люк ухмыльнулся.

— Ой не знаю. Так хочется свалить на тебя мои обязанности по каюте за неделю, чтобы ты загладил вину.

В глазах Охотника мелькнула смешинка.

— Мечтай, умник, — отбрил он. — Удачи на встрече.

— Спасибо, — ответил Люк. Охотник вышел из комнаты и бормоча про себя направился к автоматам. — Такое чувство, что она мне понадобится…

Одетая ко сну женщина стоит на балконе, поигрывая с каштановыми прядями волос. Он разглядывает ее, пока она беззаботно рассказывает о своих мечтах и планах на будущее, об их ребенке и жизни после его рождения. Он с улыбкой рассказывает о собственных идеях и чувствах, но внимание обоих сосредоточено вовсе не на разговоре. Они слишком взволнованы воссоединением и наслаждаются обществом друг друга после долгой разлуки. Он флиртует, осыпая ее комплиментами, а она отвечает. Пусть их слова неуклюжи и бессмысленны, зато чувства лучатся искренностью. Он подходит и целует ее, она обнимает его за шею, и оба тонут в блаженстве.

С колотящимся сердцем Дарт Вейдер открыл глаза и обнаружил, что находится в медитационной камере. Все его тело дрожало от тоски и горя; отголосок дыхания Падме, когда она оторвалась от него, все еще ощущался на губах. Это была лишь иллюзия: она давно умерла от его руки.

Поднявшись на ноги, он взревел от боли. В обуявшей его ярости он не замечал скрежещущих и взрывающихся вокруг инструментов. Он давно оставил все позади! Почему эти образы вернулись годы спустя после того, как перестали мучить его ежечасно? Они больше не могли причинить ему боль. Прошлое не имело отношения к его нынешней жизни. Вызванная действиями Оби-Вана, ее смерть была предначертана судьбой, несмотря на все попытки Вейдера предотвратить ее. Он ничего не смог сделать.

Он потер пальцами свою лысую, исполосованную шрамами голову, наслаждаясь бурлящим внутри гневом. Механические, навечно обтянутые искусственной кожей, руки, как и он сам, больше подходили для пыток и убийств, а не для нежности.

Эти эмоции ему не подобали. Нельзя позволять им волновать себя, нельзя быть слабым, нельзя становится жертвой собственных чувств. Он открыл свой разум, позволив Силе напитаться им и наслаждаясь обещанием мощи и великолепия.

Он силен. Он вырос. Он стал лучше.

И все-таки грудь еще ныла от тоски, которую он не мог подавить, от бессильного желания, чтобы видение вернулось и поглотило его в вечном забвении.

Все из-за этого мальчишки, подумал он с отвращением и яростью, из-за наглого молодого пилота, одаренного Силой, полного жизни, как он сам когда-то. С тех пор, как юноша вошел в его эскадрилью, Вейдер был обеспокоен им и его потенциалом. Его наивность вкупе с неразвитым талантом навевала воспоминания о тех временах, когда Вейдер сам имел такие же оптимистичные ожидания от мира… о более счастливых временах, до того, как он столкнулся с суровой правдой реальности.

Это сводило с ума. Мальчишка был таким нахальным и дерзким, и, казалось, ничто не могло его укротить. Уже несколько недель Вейдер следил за каждым его шагом, отчитывал, стоило тому оступиться, а юный пилот так и не сдался. Наоборот бунтовал еще сильнее… Утренняя встреча сама собой всплыла в памяти. Припомнились возмущенные замечания Ларса насчет вмешательства начальства.

Горькая улыбка коснулась губ Вейдера. Надо отдать должное, смелости тому было не занимать. Немногие осмелились бы противостоять ему вот так, а мальчик без колебаний высказался против несправедливости. И хотя выходки Ларса раздражали, Вейдеру пришлось признать, что в нем невольно росло к нему уважение. Это приводило в бешенство.

Такова была его загадка. Лорду ситхов довелось повстречать много чувствительных к Силе детей, но никто не заинтриговал его так, как этот юноша. Почему он, с его очевидной силой, не был обнаружен при рождении при помощи теста? Почему Оби-Ван жил рядом с ним на пустынном Татуине? Не он ли сфальсифицировал количество мидихлориан? Почему создавалось впечатление, что мальчик умышленно что-то скрывает?

И почему, почему Сила вокруг мальчика так звала его? Она манила его, направляла к Ларсу все мысли, вплоть до одержимости. Когда дело касалось мальчика, ничто не имело смысла, а обрывки сведений, которые ему удалось достать, плясали, никак не складываясь в единую картину.

Но он выяснит все. Он приструнит юного пилота, сломит его уверенность и вытащит ответы. Он преподаст ему урок беспощадности бытия, развеет его иллюзии, как когда-то развеяли его собственные. Так он даже сделает ему одолжение: мальчик уже должен был погибнуть от его руки. Не раз Вейдера охватывало сильное желание убить мальчика. И каждый раз он сдерживался в надежде выведать секреты.

Комлинк пискнул, прерывая его размышления. Вызывал один из офицеров, которому поручено было найти базу повстанцев. Вейдер сел, ожидая, пока на лицо опустится маска. Раздражение так и не отпускало.

Как только камера открылась, он развернул кресло к ждущему снаружи мужчине.

— Да, лейтенант.

— Милорд, мы получили данные с зондов. Мы смогли составить список мест, где могут находиться повстанцы.

Довольный их успехами Вейдер взял протянутый датапад.

— Очень хорошо. Свободны, — махнул он офицеру.

Мужчина ушел, а Вейдер сосредоточился на датападе и списке планет. Их насчитывалось с десяток, и ни одна поначалу не казалась подходящим убежищем для повстанцев. Надо будет помедитировать и глубже изучить файлы, а также посмотреть написанное командой заключение.

Комлинк снова зазвонил, но Вейдер мог сказать, кто это, и не отвечая. За дверью была знакомая яркая подпись в Силе. Вейдер проверил время: работа с документами заняла у мальчика больше времени, чем он думал. Он посылал волны сильных эмоций: усталости, гнева, страха, досады — кипящая смесь, готовая взорваться. Очевидно, надо с ним разобраться. Вейдер не забыл о его наглости утром.

Он начинал уставать от этой игры. Мальчик расскажет то, что он хочет знать, или столкнется с последствиями.

Вейдер встал, покинул капсулу, подождал, пока она закроется, а потом скомандовал открыть дверь. Вошедший Ларс выглядел в точности как утром: жесткий словно дюрастиловая доска, под глазами темные круги, губы мятежно надуты. Он встал смирно и не отреагировал на приблизившегося к нему со сложенными руками Вейдера.

— Энсин Ларс, — поприветствовал тот. — Вы позже, чем я ожидал.

Мальчик моргнул.

— Извините, милорд.

Его голос звучал напряженно и был не громче шепота. Похоже, умел проявлять уважение, когда хотел. Жаль, случалось это нечасто.

Вейдер взял датапад с файлами, которые мальчик кропотливо разобрал и отложил в сторону, демонстрируя отсутствие интереса. К удивлению Вейдера, Ларс никак не отреагировал, а ведь он должно быть вложил в работу немало сил. Возможно, в итоге, он чему-то научился. Ему бы порадоваться, но Вейдер обнаружил, что разочарован проявленной апатией.

Неважно. Пора получить ответы и покончить с этим.

— Теперь, — сказал он холодным опасным голосом. — Ты мне расскажешь про Оби-Вана Кеноби.

Мальчик сглотнул.

— Я его не знаю, милорд, — ответил он устало. Вейдер уже спрашивал его несколько раз с таким же результатом.

— Ты знаешь, о ком я, — прорычал он, теряя терпение. — Мужчина, которого ты зовешь Беном Кеноби.

Ларс вздохнул.

— Я уже говорил вам, что видел его лишь издалека. Он был просто старым отшельником, жившим за Юндландской пустошью, и мой дядя не хотел, чтобы я с ним общался.

— Очень мудро с его стороны, — ответил Вейдер. Он проверил мальчика Силой и не нашел ничего кроме правды. Это злило. — Однако Кеноби никогда не пытался к тебе подойти? Обучить тебя?

Со стороны Оби-Вана разумно было попытаться обучить его, учитывая потенциал мальчишки в Силе. Верилось с трудом, что его старый учитель поселился рядом с мальчиком, излучавшим столь яркий свет, случайно.

— Обучить меня? — недоверчиво переспросил Ларс. — Чему бы ему меня учить?

— Отвечай на вопрос

— Нет, не учил, — в голосе Ларса звучало все недовольство мира.

И снова дразнящая, раздражающая Вейдера правда. Не может того быть. Это вопреки всякой логике. Мощь мальчика в Силе, поддельный уровень мидихлориан, их близость — все указывало, что судьбы Оби-Вана и Ларса связаны. Невозможно, чтобы Оби-Ван, живший так близко, не принимал никакого участия.

Он вспомнил об их противостоянии четырехлетней давности, которое закончилось смертью человека, искалечившего его и ускользнувшего на четырнадцать лет. Детали стерлись из памяти, но он помнил страх Оби-Вана: страх, диссонирующий с его очевидный спокойствием перед лицом смерти, с его той бессмыслицей, что он нес, когда Вейдер его обезоружил, с мирным выражением лица, когда красный клинок наконец пронзил его тело. Вейдер был слишком сбит с толку исчезновением тела Оби-Вана после смерти, чтобы задуматься о том, явно лишенном объекта, страхе. Однако он начал задумываться теперь.

Не мог ли Оби-Ван беспокоиться за Ларса? Он не исключал, что его старый учитель поддался сентиментальности по отношению к мальчику, так похожему на Вейдера в юности и такому же сильному. Уже из-за одного этого Вейдер был бы счастлив найти мальчика пораньше и убить его на глазах Оби-Вана… Но тогда почему он не обучен?

Если только…

— Ничему? — спросил он. — Даже скрывать ложь под покровом правды? Защищать разум от вторжений?

— Что? — Глаза мальчика округлились, он бросил на Вейдера испуганный взгляд. — О чем вы говорите? Разве подобное вообще возможно?

Снова ни слова лжи. Вейдер потерял терпение.

— Но будь это правдой, ты бы ведь не сознался?

Он призвал Силу, направив ее против сознания мальчика. Ларс задохнулся и вздрогнул, но его сопротивления было недостаточно, чтобы сдержать Вейдера.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — повторил Ларс. Его дыхание участилось, глаза были широко распахнуты от страха.

Даже в его разуме Вейдер не нашел ничего, противоречащего словам. В мыслях ощущалось что-то смутно скрытое, какой-то секрет, который он не желал выдавать, но что за секрет, Вейдер не смог узнать. Он даже не мог понять, относился ли секрет к теме их разговора или то была просто естественная защитная реакция на вторжение в личное пространство. Со вспышкой ярости, Вейдер прекратил воздействие, не обращая внимания на раздавшийся звук боли.

— Это еще предстоит выяснить, — прорычал Вейдер, голос его звучал как виброклинок, кулаки сжались с убийственным намерением. — Рано или поздно, я узнаю, что ты скрываешь, мальчик.

Как же он устал от этого мальчишки и его загадок, от его наглости и яркого сияния в Силе, от того, что он все время маячил на задворках его мыслей. Вейдеру хотелось, чтобы тот исчез, чтобы их пути никогда не пересекались, чтобы он никогда не нарушал его душевного покоя.

— Что тут выяснять? Я вообще не понимаю, чего вы от меня хотите!

Вейдер обернулся и ткнул в лицо мальчишке пальцем, отчего тот отпрянул.

— Не дерзи мне, а то пожалеешь, — ненависть Вейдера возрастала всякий раз, когда он встречал вызывающий взгляд ясных глаз, видел маленький нос, упрямый подбородок — слишком знакомые черты. Кулаки его сжались, и он бессознательно понадеялся, что мальчишка совершит ошибку.

— Тогда почему бы вам не оставить меня в покое? — сказал Ларс, глядя ему в глаза.

Кровь Вейдера вскипела. В ушах зазвенело, он вытянул руку и высвободил ревущую мощь Силы. Мальчик издал придушенный звук, его рот открывался и закрывался, словно он тщетно пытался вдохнуть воздух. Его пальцы метнулись к горлу, пытаясь ослабить невидимую хватку. Вейдер поднял руку, отчего ноги мальчика оторвались от пола; он беспомощно дергался и извивался в воздухе.

Он зашел слишком далеко, бросал ему вызовы слишком много раз.

— Мне не нравится твоя наглость, юноша, — произнес он, получая жестокое удовлетворение от ужаса, волнами наполняющего Силу — словно умирающая звезда посылала последние лучи света перед взрывом.

Он шагнул вперед, сжав металлическими пальцами невидимую хватку вокруг шеи мальчика, вжимая его в стену. Соединенные с Силой, грубые искусственные датчики давали почувствовать кожу и мышцы под его хваткой, бешено бьющуюся в венах кровь. Маленькие пальцы неистово впились в его, сапоги били по несгибаемым протезам голеней. Он упивался, наслаждался паникой юноши перед неизбежной смертью, темная сила безумно кружила вокруг них.

Удивительно, что до этого не дошло раньше. Сколько раз желал он его убить…

Мальчик закрыл глаза. Он сгорбил плечи в попытке освободиться, издавая в агонии беззвучные гортанные звуки. Губы изменились в цвете, лицо покраснело. Вейдер чувствовал, как тускнеет свет его сознания, постепенно сдаваясь подавляющей тьме. Еще секунда и…

Невидимая сила потянула его руку. На краткий миг его пальцы дернулись, ослабив хватку достаточно, чтобы мальчик смог вздохнуть. Вейдер пораженно раскрыл ладонь; юноша свалился на колени, кашляя и хрипя от бессознательных стонов боли.

Невозможно. Ни один неосведомленный, неподготовленный чувствительный к Силе не смог бы противостоять ему подобным образом. Слегка напуганный и раздраженный до предела, Вейдер наклонился, чтобы схватить юношу вновь, теперь за грудки. Ларс запротестовал, но Вейдер не обратил на него внимания.

— Кто тебя тренировал? — прорычал он.

Мальчик был открыт, он трепетал, словно лист, подхваченный вихрем. Ларс пытался заговорить, но с губ срывался только стенающий кашель.

—Отвечай!

— Я… никто, я… не… я не знаю…

Светящийся клинок меча Вейдера оказался перед его горлом, прежде чем он сумел закончить. Мальчик хрипло вскрикнул.

— Спрашиваю в последний раз, — рыкнул Вейдер. — Врать бесполезно. Я знаю, что ты ученик джедая, и ты расскажешь мне, кто твой учитель, сейчас же!

Мальчик задыхался, по его щекам катились слезы.

— Нет! Я не джедай! Пожалуйста… я не знаю… п-пожалуйста…

Он повторял снова и снова. Поняв, что он ничего не добьется, пока Ларс в таком состоянии, Вейдер выключил световой меч и отпустил его. Ларс был на грани, не в состоянии оправиться от шока, страха и боли. Стоя неподвижно, Вейдер смотрел на рыдающего у его ног мальчика, который с закрытыми глазами и искаженными от боли чертами пытался восстановить прерывистое дыхание поврежденной гортанью.

Невозможно, но правда. Мальчик был совершенно неподготовлен и понятия не имел о Силе. Сила вокруг него кричала об правдивости и отчаянной честности; чтобы он ни делал, он делал это инстинктивно.

И все же, какой в нем был потенциал, какая нетронутая сырая мощь в такой хрупкой форме! Вейдер с трудом мог поверить. Он уже знал, что мальчик силен, но не до такой степени, чтобы сражаться с ним — и даже на краткий миг перебороть — безо всякой подготовки. Его потенциал так долго оставался скрытым и нетронутым; на что еще он был способен?

Вейдер знал, что ему следует закончить начатое — отнять жизнь мальчика, пока тот не натворил бед. Он был угрозой, темной лошадкой, крайне пагубной, используй кто его против них. С каждым днем это становилось все понятнее. Но куда более заманчивая альтернатива явилась в его разуме, затмив все мысли об убийстве. Можно взять его в ученики…

Стоило этой идее прийти ему в голову, и она уже не отпускала. Обратить его, обучить, укротить дикую мощь, исследовать неведомые глубины его дара: мысль была слишком заманчива, чтобы пройти мимо нее. Какая команда может выйти с их объединенными силами! Голова шла кругом, стоило представить эту картину: их будет не остановить…

Комлинк запиликал третий раз за вечер. Вейдер отошел назад, чтобы ответить.

— Милорд, император приказывает связаться с ним, — произнесла голограмма офицера.

— Скоро буду.

Он прервал звонок и переключился на мальчика, который поднимался на трясущихся ногах, бросив на него испуганный взгляд. Придется разобраться с ним позже, раздраженно подумал Вейдер. Жалко… хотя может оно к лучшему. Его гнев еще не до конца улегся, а чтобы расположить мальчика к себе, понадобится ясная голова.

— Возвращайся в каюту, — отпустил он его.

Ларсу не нужно было говорить дважды. Как можно быстрее он вскочил и заторопился прочь, не оглядываясь.

Вейдер направился в комнату связи, все еще под впечатлением от мощи, которую он ощутил от юного пилота. Возможно, его поэтому так к нему тянуло: даже не заметив его восприимчивости, он, должно быть, все равно чувствовал ее. Порой пути Силы были непостижимы: поскольку она являлась сосредоточием жизни, ее не всегда можно было понять. Чаще всего ее сообщения улавливались лишь на уровне инстинктов. Это усложняло задачу, но и делало увлекательнее.

Преклонив колено на платформе, в ожидании когда передача достигнет Имперского центра, Вейдер приложил все силы, чтобы изгнать мысли о мальчике прочь. Вскоре появилась огромная голубая голограмма учителя, вдвое больше него самого. Его лицо так глубоко утопало в капюшоне, что невозможно было разглядеть черты, кроме двух пугающих блестящих глаз. Вейдер склонил голову.

— Какие будут приказания, учитель?

— Лорд Вейдер, — текучим гортанным голосом поприветствовал император. — Хотелось бы услышать о твоих поисках базы повстанцев.

— Мы разослали зонды, как вы и предлагали, — ответил Вейдер. — Сегодня я получил первые данные. Скоро будут более удовлетворительные результаты.

— Хорошо, — кивнул император, — хорошо.

Вейдер продолжал ждать, преклонив колено. Это явно была только прелюдия к настоящей причине звонка. Такой банальный вопрос можно было узнать из его очередного доклада, в нем не было никакой срочности. Должно быть, император желал поговорить о чем-то более существенном.

— В Силе ощущались волнения, — наконец произнес он, подтвердив правоту Вейдера. — Ты почувствовал?

— Нет, учитель. — Вейдер нахмурился под маской. Он прощупал Силу в поисках аномалии, о которой говорил Сидиус, но ничего не обнаружил.

— Странно, — прошептал император. — Ничего не почувствовал?

— Я был занят с одним новобранцем. Возможно, не заметил.

Говоря это, он задумался, не был ли причиной волнения Ларс. Был ли мальчик настолько сильным, что рябь от его эмоций прокатилась по всей галактике? Если б волнение исходило от самого Вейдера, император бы его узнал…

— Новобранец, — эхом отозвался Сидиус. — Юный Люк Ларс?

— Да, он, — удивленно ответил Вейдер. Не в привычках императора было уделять много внимания назначениям его подчиненных, не говоря уж о том, чтобы знать членов эскадрильи поименно. Очень необычно. Это тест? Не направил ли император Ларса в Черную эскадрилью, чтобы он разузнал что-нибудь о мальчике?

Под капюшоном Сидиуса появился намек на улыбку.

— Да… Примечательная личность. Кажется он под наблюдением у ИСБ, они и указали мне на него.

— Служба Безопасности завела на него дело? — все сильнее недоумевал Вейдер. Он и не знал, что у них есть люди, способные вычислять чувствительных к Силе, за исключением тщательного отсева, производимого среди новорожденных по имперским законам. — Почему?

— Думают, у него есть связи с повстанцами. В Академии он привлек внимание из-за своего круга общения, и с тех пор находится под надзором. Если он в союзе с повстанцами, то может вывести на них.

Разумно. Такова была обычная процедура в отношении подозреваемых в шпионаже или пособничестве повстанцам, чтобы попытаться получить информацию. Это приносило плоды — иногда они даже получали информацию без прямого участия субъекта. А вот назначать подозреваемых на такие высокие должности в вооруженных силах Империи, было менее обычным.

— Хотите, чтобы я за ним приглядывал? Его для этого назначили в мою личную эскадрилью?

— А, нет, он прошел стандартную процедуру, — отмахнулся император. — Так понимаю, во время обучения он обнаружил значительный талант. Тем не менее, Сила ничего не делает зря. Не сомневаюсь, прояви он подозрительную активность, ты это заметишь. Наблюдай за ним и сообщай мне обо всем необычном.

— Да, учитель, — Вейдер мгновение поколебался, прежде чем продолжить. — Думаю, он чувствителен к Силе.

Интерес Палпатина немедленно вспыхнул. Он подался вперед.

— Уверен?

— Да, учитель.

— Силен?

Вейдер помолчал, не зная, раскрывать ли истинную мощь Ларса учителю. Это вызвало бы вопрос, почему он его еще не убил, и что планирует делать. Но если учитель уже знал про мальчика, любая попытка скрыть информацию, вызвала бы подозрения… Стоит ли оно того?

К тому же он еще не определился, что с ним делать… Руководство учителя могло бы помочь решить, убить его или оставить в живых — повиноваться тому странному нежеланию нанести удар, что остановило его руку прежде, и, видимо, было нашептано самой Силой.

— Думаю, очень. Я пока не смог оценить весь его потенциал.

Император прищурился, заставив Вейдера ощутить себя маленьким и незащищенным.

— И ты хочешь его обучить.

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Голос императора никак не выдал его отношения к затее, отчего Вейдер растерялся.

— Если он настолько силен, как я подозреваю, то может быть очень полезен, — сказал он в свое оправдание.

Тишина, казалось, повисла навечно. Он все еще не мог прочитать учителя: это заставляло беспокоиться и уходить в оборону. Не ошибся ли он, поведав учителю о своем намерении? Чем больше он размышлял, тем менее оставалось доводов в пользу идеи.

От чувствительных к Силе следовало избавляться. Особенно от сильных, которые были угрозой. По всей логике ему надо убить мальчика, как только он увидит его снова.

— В самом деле, он мог бы стать ценным приобретением, — наконец вымолвил император. — Поступай как знаешь.

Он разорвал связь, и Вейдер облегченно вздохнул.

* * *

Возвращение в каюты эскадрильи превратилось для Люка в пытку. Ноги так дрожали, что ему пришлось собрать в кулак все внимание просто чтобы идти, грудь так болела, что каждый удар сердца ощущался ножевым ранением, а горло пылало огнем. Он прочистил его пару раз, но сделал только хуже.

Люк надеялся никого не встретить. От одной мысли, что придется с кем-то разговаривать, подташнивало, голова готова была вот-вот треснуть.

К его величайшему облегчению знакомая обстановка оказалась пуста. Люк налил себе воды, добавив туда льда, чтобы облегчить боль. Глотать все равно было ужасно — он вздрогнул, когда холодная жидкость потекла по горлу.

Дойдя до скамейки, Люк рухнул на нее с закрытыми глазами и прислонил голову к стене, приоткрыв рот. Голова мучительно пульсировала. Ни разу в жизни он не чувствовал себя так отвратительно…

Шум в коридоре заставил его поднять взгляд и задуматься, не отправиться ли в койку. Однако прежде чем он успел воплотить свое намерение, в комнату вошел Мучитель вместе с Темным Проклятьем и новичками, которые, видимо, вернулись с тренировки на симуляторах. Не верилось, что он их встретил только сегодня утром: казалось, прошла куча времени…

Вяло улыбнувшись, он помахал им, когда они поприветствовали его и подошли. Люк застонал бы, если б не чувство, что горло разрывается на части: вряд ли это подходящие условия, чтобы как следует познакомиться…

— Это Люк Ларс, наш НЛМ, — представил его Мучитель новым пилотам. Люк кивнул, но ничего не сказал.

— Рад встрече, — произнес пилот с темной кожей и белыми волосами. Именно с ним Люк дольше всех разговаривал утром, но в жизни не вспомнил бы его имени. — Хотя мы ведь уже виделись, верно? Ты — палубный офицер.

Люк кивнул, растянув губы в подобии улыбки.

— Ты обычно не такой притихший, — нахмурился Темное Проклятье. — Все в порядке?

Люк снова кивнул, безучастно уставившись на стакан с водой. Он чувствовал, что никто ему не поверил, но объяснять не было сил. Он снова поднес стакан к губам и сделал глоток, тут же поморщившись и пожалев об этом.

— Эй, не отгораживайся, в чем дело? — настойчиво продолжал старший товарищ.

Люк вздохнул.

— Просто не в настроении болтать, — попытался он.

Слова прозвучали едва различимым потоком прерывистых хрипов и потонули в сильном приступе кашля. Люк вздрогнул, закрыв глаза, больше не в силах сдержать болезненного стона. Не хотелось видеть испуганных взглядов, которыми, как он знал, обменивались остальные пилоты.

— Просто пойду в постель, — он поднялся на ноги. Мучитель остановил его за руку.

— Что случилось? — спросил он, разглядывая горло Люка. — У тебя красные следы на шее.

— Ерунда, — отмахнулся Люк, отчаянно желая уйти. Ему не хотелось об этом говорить. — Я… споткнулся и упал.

— И задушился? — поднял брови Мучитель. От его красного электронного глаза Люку стало не по себе. Он отвернулся.

— Форма за что-то зацепилась, и воротник впился в шею.

Он понимал, что история звучала неправдоподобно, но ему было все равно. Люку не хотелось, чтобы они узнали правду и принялись советовать быть осторожней и не злить лорда Вейдера. Ему не нужна их жалость и обеспокоенные взгляды.

— Не знал, что в доках есть подобные устройства, — с нажимом в голосе произнес Мучитель.

Люк посмотрел на него. Мучитель знал. Он просто пытался заставить его признаться, сказать вслух.

В Люке взметнулась ярость, он встал на ноги. Мучителя случившееся не касалось. Люку осточертело, что его постоянно допрашивают, сомневаются в нем, наблюдают за ним. Нельзя ли хоть разок оставить его в покое?

— Я не хочу говорить об этом, сэр. Лучше пойду спать.

Не глядя ни на кого, он поставил стакан на стол и направился в спальню, напоминая себе глубоко дышать, несмотря на боль. Руки тряслись безо всякой причины, отчего он еще сильнее злился на свое тело. Он был жив и в состоянии двигаться как угодно, легкие работали, угроза над ним не нависала. Все в прошлом, нечего так переживать.

Когда он достиг двери, снова послышался голос Мучителя.

— Возьми обезболивающее в аптечке.

Люк обернулся, кивнул и выскользнул прочь.

Несмотря на таблетку с бактой, которую он проглотил для снятия боли, спал в ту ночь Люк ужасно. Он все вертелся на койке и еще долго бодрствовал после того, как все товарищи по эскадрилье улеглись. Лоб и уши горели, а места было слишком мало. Горло продолжало ныть и зудеть, даже когда лекарство подействовало, дышалось тяжелее обычного. Стоило только задремать, как тревожные мысли и начинающиеся кошмары будили. Он чувствовал себя в ловушке, одновременно желая погрузиться в сон и страшась грядущего дня.

Люк подпрыгнул и проснулся от того, что лорд Вейдер стоял над ним, занеся руку над горлом. Он сел, сумев в последний момент сдержать крик. Сердце стучало в груди. Ничего подобного не было, понял он, опуская дрожащие суки, которые поднял, инстинктивно обороняясь. Вейдер не дышал ему в шею; равномерный шипящий звук, что он слышал, был лишь храпом Вила.

Пытаясь избавиться от ощущения обтянутой искусственной кожей руки на своей шее, Люк бросил взгляд на часы на прикроватной тумбочке и скривился. Меньше чем через час надо будет вставать Поспать сегодня больше не получится.

Со стоном Люк заставил себя встать. Голос все еще был грубым и хриплым, но болело уже меньше, чем накануне. Он зевнул и отправился в освежитель, дрожа от усталости. Обычно ему удавалось забыть о холоде космоса, но рано утром трудно было не обращать внимания на низкую температуру.

Закрыв дверь освежителя, Люк включил кран и плеснул водой в лицо, поморщившись от холода. Он приобрел эту привычку в Академии, когда ночи выдавались тяжелыми: звуковой душ не помогал так смыть усталость, как настоящая холодная вода. Почувствовав себя намного лучше, Люк глубоко вздохнул и схватил полотенце, чтобы вытереться, наслаждаясь прикосновением грубого материала к лицу. По привычке он посмотрел в зеркало и замер.

Он выглядел ужасно бледным и осунувшимся, под глазами залегли темные круги, но не эти детали привлекали взгляд. Потрясенный и в тоже время зачарованный, он осторожно поднял руку и коснулся горла. Цветные пятна были раскиданы по всей шее, там где Вейдер схватил его накануне, словно фиолетовые, синие и зеленые кровавые туманности под кожей Он оцепенело потрогал их, но удивился, ничего особо не ощутив. Сильнее всего зудело внутри горла.

Воспоминания обрушились на Люка, отчего ему пришлось схватиться за раковину, чтобы удержать ровное дыхание.

Он должен быть мертв. Он по-прежнему помнил все: беспомощность, когда его зажали в ловушке у стены, металлическую руку, перекрывшую дыхательные пути… Но больше всего его напугал натиск ярости Вейдера. Медленное, неуклонное усиление давления на горло, холодная точность удерживающей его тьмы… Люк не мог сказать, откуда именно, но он знал, что это была не просто вспышка гнева. Вейдер намеренно пытался его убить.

Люк закрыл глаза и с дрожью выдохнул. Он не понимал, почему Вейдер его отпустил. Воспоминания путались, но он помнил, как ему задавали бессмысленные вопросы и вышвырнули из комнаты, отпустив, словно он просто каф принес. Люку хотелось знать, как так получилось, что он все еще может стоять и дышать. Если бы только он понимал пугающие настроения командира… Жутко было понимать, что в следующий раз он может оказаться не столь удачлив.

И то лишь в том случае, если Вейдер, и правда, передумал. Вдруг он просто ждет следующей встречи, чтобы закончить начатое? Люк содрогнулся. Вейдер похоже желал его смерти слишком сильно, чтобы остановиться без объяснений. Скорее всего, когда Люк увидит его в следующий раз, Вейдер попытается убить его снова, и на этот раз доведет дело до конца.

Одно точно: если он хочет выжить, надо избегать внимания Вейдера. Об уходе — точнее, дезертирстве — не могло быть и речи: он бы погиб еще быстрее, да к тому же и ни за что. Он не намеревался покидать имперскую службу подобным образом. Запрашивать о переводе было бессмысленно, поскольку все запросы проходили через Вейдера для резолюции, а Люк подозревал, что тот его так просто не отпустит.

Он провел рукой по лицу. Если б хоть знать, с чего командир проявил к нему такой интерес… Он отмел первоначальный страх, о том, что открылась правда об отце-джедае: похоже, вместо этого Вейдер решил, что он сам — джедай, и это тоже по-своему пугало. Если Вейдер продолжит в это верить, у Люка точно нет шансов выжить.

Единственным вариантом было залечь на дно и стать идеальным солдатом, никогда не жалуясь и не давая Вейдеру возможности заметить его снова. К сожалению, вспыльчивый характер имел обыкновение проявляться не вовремя, особенно, если дело касалось командира. Было что-то утомительное и раздражающее в том, как Вейдер вечно нависал над его плечом, каждый раз вынуждая занимать оборонительную позицию.

Но не то что бы у него был выбор. Нужно сохранять спокойствие: от этого зависела его жизнь.

Стараясь не зацикливаться на тяжелых мыслях, Люк принял душ и надел форму. Он подтянул воротничок как можно выше, но тот все равно не скрывал следы. Оставалось надеяться, что никто ничего не скажет…

Люк неспешно пил каф, наслаждаясь вкусом и стараясь не думать, что это может быть последний раз. Из-за раннего подъема у него осталось больше обычного времени на завтрак, хорошо это или плохо. Его размышления определенно были мрачнее, чем в другое время по утрам.

В зал совещаний за инструкциями лейтенанта Танбриса Люк отправился на десять минут раньше. Интересно, что ожидало его на этот раз: до сих пор Вейдер проявлял изобретательность, отправляя Люка в те места, где он сильнее всего тосковал о полетах. Удосужился ли он вообще дать Люку назначения в этот раз, или ему просто прикажут явиться в покои Вейдера, чтобы никогда не вернуться?

К его удивлению лейтенант Танбрис наградил его легкой улыбкой, протягивая датапад.

— Поздравляю, энсин Ларс. Вы восстановлены в эскадрилье.

Люк моргнул, не осмеливаясь поверить своим ушам.

— Что?

— Сами посмотрите, — сказал лейтенант Танбрис, кивнув на датапад. Это было, пожалуй, самое короткое и легкое наказание за проступок, подобный вашему. С этого момента вы возвращаетесь к обычным обязанностям.

Люк посмотрел на устройство и увидел подтверждение сказанного. Его улыбка стала шире. Он, правда, вернулся, это наконец-то случилось. У него появился шанс проявить себя, проявить добрую волю и намерение добиться большего, и он был полон решимости этим шансом воспользоваться.

— Спасибо, сэр! — взволнованно сказал он лейтенанту Танбрису с улыбкой на пол-лица. — Я вас не подведу, обещаю!

Впервые его вспышка не привлекла неодобрительного взгляда, а наоборот вызвала улыбку.

— Не мне следует получать благодарности и обещания, — сказал лейтенант Танбрис. — Ступайте. Кажется, через пятнадцать минут у эскадрильи собрание в кабинете 113-8. Планирование операции, если я правильно помню.

Планирование операции… Так скоро намечаются действия. Люку хотелось танцевать и прыгать. Он возвращается в эскадрилью… он снова полетит… Он чувствовал себя освобожденным, словно с плеч сняли тяжкий груз. Если б не лейтенант Танбрис, он принялся бы смеяться и кричать прямо здесь и сейчас.

Еще один взгляд на датапад его отрезвил.

— Лейтенант Танбрис, сэр… вы не знаете, нужно ли мне продолжать отчитываться перед ним по вечерам или я полностью возвращаюсь к обычному графику? Здесь не указано.

Лейтенант нахмурился. Он потянулся к датападу, а когда Люк отдал его ему, вновь пробежался глазами.

— Не знаю, — ответил он, возвращая устройство. — Однако, зная милорда, сомневаюсь, что это недосмотр.

От такой информации внутри у Люка похолодело. Ежедневные встречи по-прежнему продолжатся. Хотел ли Вейдер убедиться, что он ведет себя как положено, или же на уме у него было что-то более зловещее? Может, восстановление в эскадрилье было лишь способом усыпить его бдительность, чтобы он не ожидал следующего покушения на свою жизнь?

В любом случае, он ничего не мог с этим поделать. Он искренне поблагодарил лейтенанта Танбриса, после чего вышел, дрожа от возбуждения.

Он уселся в центре комнаты, переживая, словно впервые присутствовал на подобной встрече, и стараясь не ерзать. Это было похоже на возвращение домой после долгой разлуки. Он и не представлял, как сильно скучал.

Вскоре присоединились и остальные его товарищи по эскадрилье. Темное Проклятье и новый чернокожий парень с белыми волосами пришли первыми.

— Привет, — поприветствовал их Люк, стараясь вести себя как обычно. На ум лезли неприятные воспоминания о прошедшей ночи, отчего он чувствовал себя неловко. Он надеялся, что ребята не станут упоминать случившееся.

— Привет, НЛМ, — улыбнулся Темное Проклятье, знакомые морщинки появились у раскосых глаз. — Как себя чувствуешь? Сегодня выглядишь получше.

Люк, напрягшись, пожал плечами.

— Нормально, — сказал он. Стремясь сменить тему, он повернулся к новичку. — Прости, я так и не узнал как тебя зовут.

Это было правдой, но Люк спрашивал не поэтому. Он уже понял, что пилоты обычно предпочитают обращение по прозвищу обращению по имени, а его прозвища Люк не знал.

— Просто зови меня Серебряный, — махнул тот, как Люк и ожидал.

— Значит ли это, что ты вернулся к обязанностям пилота? — спросил Люка Темное Проклятье.

— Ага, — ответил Люк, заметив уголком глаза, как в комнату входят другие пилоты. — С наказанием наконец-то покончено…

Он прервался на полуслове, поскольку мощный хлопок по спине чуть не впечатал его в стол. Собравшиеся рассмеялись. Люк бросил на Охотника насмешливый взгляд, пока тот обходил вокруг стола с широченной улыбкой, а за ним по пятам шли двое новых пилотов.

— «Привет» и «с возвращением» говорят не так, безмозглый громила, — сказал Люк.

Прежде чем Охотник сумел ответить, его сосед громко расхохотался.

— Молодец, малыш, так с ним и надо разговаривать, — заявил мужчина. Люк удивился тому, насколько глубоким был его голос, особенно учитывая, что мужчина не был особенно высок или широкоплеч. — В любом случае, звучишь ты получше, чем вчера. Я Бумер, а этот — Космо.

Люк мельком глянул на Космо — худого человека с высоко посаженными тонкими бровями, которые придавали ему отстраненный вид. Космо наклонил голову и улыбнулся в ответ. Охотник застонал.

— Ну если так, то мне больше нравилось, когда тебя не было. Люблю тишину. — Неожиданно он нахмурился, и улыбка застыла на лице Люка, когда он понял, куда смотрит напарник. — Эй, что случилось с твоей шеей?

Люк пожал плечами, против воли потерев рассеянно горло, отчасти рефлекторно, отчасти, чтобы скрыть отметины.

— Долгая история.

Он оглянулся на дверь, где не спеша подтягивалась оставшаяся часть эскадрильи. Вил сел рядом с ними, следом подошли Кворл и еще один новичок, а затем вошел Мучитель и сел в конце комнаты. Люк нахмурился. Мучитель обычно проводил подобные выступления; если говорить будет не он, то кто…

Все замолчали. Кровь бросилась Люку в лицо. Он не мог оторвать взгляд от высокой фигуры Вейдера в дверном проеме, по позвоночнику побежала дрожь, стоило механическому дыханию из ночных кошмаров наполнить комнату. Собственное его дыхание перехватило, сердце забилось чаще, и он внезапно очень ясно ощутил, как воздух заполняет и покидает легкие.

Вот оно. Это конец. Теперь в любой момент Вейдер вытянет обтянутую черным руку, и Люк не сможет дышать. Люк видел эту картину совершенно четко мысленным взором. Люк скрючился на сидении, пытаясь избежать внимания Вейдера. В приступе паники он едва соображал.

Умирать не хотелось…

Но Вейдер на него даже не взглянул. Он прошел в конец комнаты, задев плащом ножки стульев, и Люк думал, у него сердце от ужаса остановится, когда тот прошагал мимо. Вейдер встал в конце стола, и прежде чем начать говорить, пару секунд разглядывал слушателей.

— Убежище повстанцев, оказавших помощь базе на Кароси-XII, обнаружено. Сейчас мы изучаем перспективы и стратегию атаки. Мы считаем, что эта база защищена гораздо лучше — полным арсеналом кораблей и солдат.

Сердцебиение Люка наконец улеглось, и он смог сосредоточиться на словах Вейдера. В конце концов, он бы, наверное, не стал убивать его сейчас. Надо было думать, что Вейдер не захочет устраивать беспорядок посреди собрания у всех на глазах. Вряд ли это идеальное место для убийства.

У него есть по крайней мере несколько часов отсрочки. Да и потом, Вейдер не прекратил их вечерние встречи.

— Долгое время Черная эскадрилья была лишь тенью самой себя, наполовину уничтоженная потерями, — дальше говорил Вейдер. — Мы тщательно изучили бесчисленные анкеты пилотов, чтобы найти лучших в Имперском флоте и пополнить наши ряды. Вы — элита, господа, а элиту заменить непросто. Но сегодня эскадрилья вновь заполнена и готова подняться к былой славе. Не буду вам лгать. Следующие недели будут чрезвычайно трудными. Вам нужно тренироваться, адаптироваться, превосходить прежние требования, чтобы соответствовать этой новой рабочей форме. Мира не достичь без пота и крови. От вас ожидается — от вас требуется быть не меньше чем самыми быстрыми, умными, сильными и профессиональными бойцами в Империи.

Теперь, когда Люк немного успокоился, его охватило волнение от слов Вейдера. Вейдер был хорош не только на поле боя: как хороший оратор он умел вдохновить войска. Люку стало интересно, чувствовали ли его товарищи по эскадрилье то же самое желание проявить себя, то же нетерпение показать себя во всей красе… Он, например, не мог дождаться удобного случая.

Если он, конечно, доживет до тех пор.

Отбросив эту жуткую мысль, Люк принялся внимательно слушать, как Вейдер излагает план тренировок, рассказывает о необходимых навыках и первых данных, полученных о повстанцах. Он говорил долго, но Люк не отвлекался ни на секунду, боясь, как бы Вейдер не заметил ни малейшего намека на невнимательность. Затем, наконец, Вейдер шагнул назад и освободил место Мучителю, прежде чем покинуть кабинет.

Когда Мучитель начал рассказывать технические подробности, Люк расслабился на сидении. Он жив и свободен. Этот простой факт принес неожиданное облегчение.

После того как Мучитель закончил выступление, выслушанное Люком вполуха, они направились к симуляторам для тренировки. Это было странное ощущение — вновь скользнуть в кабину пилота — непривычное и в то же время невероятное знакомое. Казалось, ни разу, с самого начала обучения, Люк не обходился так долго без тренировок. Медленно вдыхая и выдыхая, он сжал руки на рычагах; по лицу расползалась улыбка.

Программа запустилась, и вот он вновь парил в пространстве, кружась и вертясь, как раньше. Ему приходилось сдерживать безудержный смех, совершая очередной кульбит и не теряя из виду товарищей, даже когда он удирал от вражеских кораблей или сбивал их. Движения, выученные в Академии, получались легко и естественно, словно он просто прогуливался.

Скоро однако он начал уделять особое внимание отдаваемым указаниям, заострив свой разум на на действиях остальных и подстраиваясь под них. Может, он и не практиковался, но прилив сил и мотивация это компенсировали. Он был полон решимости не допустить тех же ошибок, что стоили ему места в эскадрилье в первый раз.

После пары минут, проведенных подобным образом, он вошел в ритм. Он чувствовал себя так, словно был и далеко, и очень близко к бою, словно засыпал и просыпался одновременно; он знал, что будут делать враги, до того как те совершали движение, практически чувствовал их, ведомый могущественным инстинктом, говорившим ему, что делать, до того как мозг вообще…

Нет. Он сознательно вышел из этого состояния, едва уклонившись от приближающегося справа повстанца. Пульс участился. Он узнал ощущение: это оно не дало ему выстрелить, вопреки приказу Вейдера на Кароси-XII, то же чувство, что принесло ему столько неприятностей. Люк был твердо намерен не позволить ему управлять собой снова, чтобы оно не разрушило его карьеру или даже жизнь на этот раз.

Но оказалось трудно действовать эффективно и не впадать в то сопутствующее состояние, в которое, как он сейчас понял, он погружался в полете всякий раз до сих пор. Не похоже, что ему удалось до конца от него избавиться; всякий раз, попав в затруднительное положение, он вновь возвращался к этому интуитивному состоянию вопреки себе, словно оно было секретным знанием, позволяющим избегать выстрелов.

Летать подобным образом было не очень удобно, но Люк каким-то образом сумел получить немного удовольствия от возросшей трудности. Его не убили до конца упражнения, а его команда получила впечатляющий балл. Глядя на экран он провел рукой по волосам, восстанавливая дыхание, прежде чем выбраться из симулятора.

Остальные уже собрались у стола, в ожидании Мучителя, который все еще собирал результаты в программе, чтобы устроить разбор.

— Это было неслабо, — сказал Бумер. — Не помню, чтобы я когда-то так потел в простом симуляторе.

— Так мы здесь работаем, — ответил Темное Проклятье. — Мучитель любит устанавливать машины на самый высокий уровень сложности. Чтобы реальные битвы были не сложнее патрулирования.

Бумер фыркнул.

— Хуже всего, как я догадываюсь, это работает.

Безо всякой причины от его комментария Люк прыснул, а под удивленными взглядами товарищей рассмеялся еще сильнее. Давно он не чувствовал такой легкости, такой нормальности и общности с другими. Наконец, к тому моменту как к ним присоединился Мучитель, ему удалось взять себя в руки, хотя он и продолжал улыбаться, как сумасшедший.

— Приятно вернуться назад, — выпалил он в качестве единственного объяснения. 

Остаток дня ушел на упражнения в симуляторах, подведение итогов занятий и изучение боевых тактик. Все они были выжаты досуха, когда Мучитель в конце концов их отпустил, но Люк, не летавший неделями — больше всех. И все же, приятно было закончить день таким усталым, зная, что этой ночью он будет спать крепко, а не дремать беспокойно, как во время наказания.

Все, чего он хотел — получить небольшую передышку от товарищей.

— …а потом он посмотрел ему прямо в лицо и сказал: «Не знал, что есть какие-то нормативы по времени».

Люк сделал еще глоток, пытаясь отрешиться от голоса Торпеды, одного из новых пилотов, что рассказывал о случившемся накануне инциденте. Может, если получше спрятать лицо за стаканом, оно будет не таким красным… Скептический смех перемежался с беззаботным пересказом истории, детали которой Люк уже наполовину забыл и надеялся никогда не вспоминать.

Не так уж много.

— Вейдер замер. Как если бы даже дышать перестал. Я думал парень упадет замертво прямо там!

Охотник присвистнул. Он склонил голову к Люку и поднял стакан.

— Каждый раз, когда я думаю, что ты уже не можешь выкинуть ничего безумнее, ты и идешь и доказываешь мою неправоту, — сказал он. — Не знаю, зауважать тебя или орать на тебя до тех пор, пока в тебе не проснется чувство самосохранения.

— И то, и то, — вмешался еще один новичок, Космо. Люк заметил, что его глаза были разного цвета. Может, поэтому он всегда выглядел отсутствующим, словно разум его пребывал в другом месте. Прямо сейчас, однако, на его лице читалось веселье.

— Что в этом интересного? Я люблю жить риском, — похвастался Люк. Вопреки здравому смыслу ошеломленные взгляды товарищей вызывали в нем гордость. На скручивающийся с самого начала этой беседы живот он старался не обращаться внимания.

Люк посмотрел на хронометр. Да, еще несколько минут есть…

Смех наполнил комнату.

— Кто хочет сделать ставки, как быстро его опять накажут? — голос у Бумера был такой громкий, что Люк вздрогнул. Они сидели рядом.

Узел в животе Люка затянулся сильнее. Это пари они точно все проиграют.

Откладывать больше некуда.

— Без меня, спасибо, — ответил Люк. — В любом случае, мне пора. Я все еще отчитываюсь Вейдеру.

Он допил остатки и поставил стакан на стол, наслаждаясь разливающимся в животе теплом. Его руки не дрожали. Все было хорошо.

— Все в порядке? — спросил Охотник.

Он произнес это легко, но Люк видел беспокойство во взгляде, быстро метнувшемся к его горлу. Люк выдавил улыбку.

— Да, супер. Вернусь через полчасика, самое большее, — хотел бы он сам верить в свои слова.

Охотник не выглядел убежденным. Люк выдержал взгляд Охотника, надеясь, что никто не услышит его колотящееся о ребра сердце.

— Ладно, увидимся, — сказал тот.

Люк кивнул, шутливо отсалютовал всем и вышел из комнаты.

Ему удавалось неплохо держаться, пока он не дошел до двери Вейдера. Но там страх охватил Люка, такой сильный, что он не знал, как нажать кнопку интеркома.

Он не мог этого сделать. Не мог снова войти в эту комнату вот так просто, зная, что его собираются убить — а Люк не сомневался, что это его и ждет, вероятно, как только он переступит порог.

Но разве у него был выбор? Вейдер ожидал его, он прямо приказал ему являться с докладом каждый вечер. Он командовал всем кораблем; Люк не мог и надеяться бросить вызов его требованиям и победить.

Застыв, Люк невидяще уставился на дверь, не в силах сделать ни шагу к ней. Чувство было такое, что он вот-вот разрыдается. Умирать не хотелось; в жизни еще столько всего можно было сделать…

Прежде чем он сумел определиться, его сердце скакнуло — дверь открылась, будто Вейдер каким-то образом узнал, что он ждет снаружи. Теперь пути назад не было.

Зрелище открытой двери каким-то образом успокоило страхи Люка, и он стиснул зубы в новообретенной решимости. Если это и впрямь конец, он может лишь встретить его с высоко поднятой головой. Он не был ни испуганным ребенком, ни непослушным капризным мальчишкой, за которого его, как он знал, принимали окружающие. Он смело встретится с Вейдером, даже если это будет последнее, что он сделает.

Цепляясь за упрямую решимость казаться сильным, он подошел к двери и вошел в комнату с колотящимся сердцем. Он ощущал каждое свое движение, каждый жест, каждый толчок крови по венам. Он заставил себя дышать глубоко и заметил, как зловеще его вдохи синхронизировались с дыханием Вейдера.

— Энсин Ларс, — сказал Вейдер. — Надеюсь, вы благополучно воссоединились с эскадрильей?

Люк наблюдал за ним краем глаза, расслабляясь тем больше, чем дольше на него не нападали. Никакая особая интонация в голосе Вейдера, ни язык его тела не выдавали его эмоций.

— Да, милорд, — Люк помешкал, но потом решил, что это прозвучит достаточно нейтрально, чтобы не раздражать Вейдера. — Спасибо, что дали второй шанс. Обещаю не потратить его зря.

Вейдер согласно склонил голову.

— Хорошо. Меня радует твой настрой. Надеюсь, ты выучил урок и отныне будешь работать лучше.

Люк кивнул, пытаясь не выказать удивления. Вейдер его похвалил? Вроде раньше такого не бывало.

Может сегодня он вовсе и не умрет. Несмотря на его усилия, в груди начала расцветать надежда.

— Да, милорд.

— Очень хорошо. — Вейдер шевельнулся, отчего Люк вздрогнул, однако тот лишь скрестил руки на груди. — Я наблюдал за сегодняшней тренировкой и заметил, что твой стиль полета как-то изменился с последнего раза. Движения не такие точные, медленнее реакция. В чем причина?

Люк сглотнул. Снова упреки и неудобные расспросы — знакомая территория. Он изо всех сил постарался заткнуть бесполезный голосок на задворках сознания.

— Я не практиковался, сэр, — начал он. — Но приложу все…

— Нет, — прервал его Вейдер. — Я не об этом.

Воцарилось тяжелое молчание — Люк едва удерживался, чтобы не задать вопрос. Вновь холодные усики, появлявшиеся лишь в присутствии Вейдера, тыкались в его конечности, дразнили, требовали реакции. Они игриво извивались вокруг шеи и Люку потребовалась вся сила воли, чтобы не поднять руки и не помассировать ее.

— Ты рассказывал о странном чувстве, которое возникло в бою и помешало выстрелить, — продолжил Вейдер. — Но ты ощутил его не впервые, верно?

Люк продолжал молчать, во рту у него пересохло. Что он имел в виду?

— Каждый раз в полете оно поддерживает и сопровождает тебя. Делает быстрее, сильнее, подсказывает вещи, которые ты не мог знать.

— Милорд?..

Люк оборвал себя, прежде чем сказать что-то еще, глубоко озадаченный этими словами и точностью, с которой описывались его ощущения в космосе. Откуда Вейдер мог знать об этом? Как он смог облечь в слова то, что Люк едва понимал? В голове оформилась безумная идея. Вейдер тоже чувствовал подобное? Хотя это не имело смысла, но холодные щупальца вокруг него, казалось, согласно гудели.

Вейдер замолк, внимательно наблюдая за Люком, который все еще не понимал, что происходит. Он вновь заговорил — теперь тихо и намеренно медленно.

— Ты когда-нибудь слышал о Силе, юный Ларс?

Люк нахмурился.

— Нет, милорд, — ответил он.

— Как я и думал. Немногие знают о ее существовании, а еще меньше — имеют с ней связь. Ты в числе избранных. Это сила дает тебе нечеловеческое чутье и навыки пилотирования. Она все время с тобой, направляет тебя, когда ты даже не подозреваешь. Она окружает и связывает воедино все живое, она всемогуща и всеобъемлюща, ее мощь за пределами твоего понимания.

Вейер шагнул ближе, и Люк невольно отступил, но тот и не заметил.

— Я могу научить тебя использовать эту силу. Помочь овладеть своим даром и раскрыть потенциал.

Люк сглотнул, чувствуя себя загнанным в ловушку, страх все сильнее и сильнее заполнял нутро. Он снова попытался отойти, чтобы сохранить дистанцию между собой и Вейдером, но чувствовал, что холодные завихрения вокруг не дают сбежать.

— Я… я не понимаю.

— Я предлагаю тебе шанс стать великим, — продолжил Вейдер. — Шанс достичь большего, показать миру, чего ты на самом деле стоишь. Сила — часть тебя, которую ты не можешь отрицать. Позволь обучить тебя, и я сделаю тебя непобедимым!

Не смея ни шевельнуться, ни вдохнуть, Люк уставился на Вейдера. Он сошел с ума. Не было другого объяснения этой лихорадочной бессвязности, страсти в голосе, порыву в движениях. Его слова не имели смысла, обещания полнились ветром. Это настолько отличалось от четкости его действий как командира, что Люк перепугался. Вейдер сейчас выглядел вдвое выше обычного и напоминал пламя, что нельзя погасить. Люк понятия не имел, как реагировать.

И все же… что-то в сказанном странно резонировало, словно слова пробудили нечто, дремавшее в Люке большую часть его жизни. Вейдер так верно описал чувства, испытываемые им в полете, словно побывал в голове Люка, когда тот сидел в истребителе. Рассуждения об этой мистической Силе затронули что-то глубокое и сильное внутри него. Всю жизнь Люк ощущал, что в мире есть нечто более значительное, чем их скромное существование на Татуине, какое-то более важное понимание вселенной…

Он вздрогнул, ошеломленный и неспособный ничего понять. Почему Вейдер заговорил с ним подобным образом? Чего он хочет? Внезапно Люку вспомнилось, как Вейдер тряс его накануне, пытаясь добиться ответов. Кто обучал тебя? — спрашивал он. Он об этом говорил, или это была новая уловка, чтобы заставить Люка сознаться в приверженности к какому-нибудь запрещенному учению?

Все в нем кричало отказаться от предложения Вейдера. Однако он знал, что так снова вызовет его гнев. Он уже здорово разозлил Вейдера… не исключено, что еще один отказ заставит его сорваться и решить, что Люк все-таки не достоин жить.

Но какой был выбор? Согласиться, даже не понимая, чему его будут учить? Подвергнуть себя опасности, не зная последствий, и дать Вейдеру еще большую власть над ним? От одной мысли об этом его подташнивало. Этого он сделать не мог, какими бы ни были последствия отказа.

Нет, существовал лишь один правильный ответ, хотя, Люк знал, он будет воспринят не очень хорошо.

— Спасибо, милорд, — прошептал он, — но со всем уважением, я лучше останусь просто пилотом.

Он закрыл глаза, ожидая бури; но к его удивлению, ничего не произошло, за исключением воцарившейся в комнате оглушительной тишины.

— Ясно.

Обуреваемый любопытством, Люк рискнул бросить взгляд на Вейдера. Тот не выглядел разозленным, скорее… задумчивым. Люк понятия не имел, что творится в его голове.

— Если передумаешь, знай, что мое предложение все еще в силе. Подумай об этом. Можешь идти.

После чего Люка отпустили. Ничего он не желал так, как сбежать из комнаты, но не осмеливался, встревоженный сменой настроения Вейдера. Он помешкал немного, прежде чем принял решение.

— Милорд, — неуверенно спросил он.

— Да?

— Я… просто хотел узнать, должен ли я по-прежнему отчитываться по вечерам. В приказе об этом ничего сказано не было…

Он замолк под долгим взглядом Вейдера. И приложил все усилия, чтобы этот взгляд выдержать. Наконец поза Вейдера чуть изменилась, словно он вздохнул, хотя дыхание его ничуть не сбилось.

— Нет, — произнес он. — Возвращайся к обычному режиму.

Люк ограничился кивком — благодарность замерла на его губах. Неуклюже отдав честь, он поторопился на выход.

Он пошел обратно в свое крыло, чувствуя облегчение, что ему больше не придется возвращаться. Он был свободен… он был в безопасности… он был жив. У него вырвался недоверчивый смешок. Рециркулированный воздух корабельного коридора никогда не казался таким сладким.

Но, несмотря на радость, уголок его разума продолжал размышлять о встрече, странно обеспокоенный задумчивым и тихим настроем командующего офицера.

Дарт Вейдер стоял в комнате-симуляторе, наклонив голову и скрестив руки. Было тихо, не считая легкого шипения питающего механизмы электричества. Он не сводил глаз с движущихся на 3D-экране точек, рассеянно наблюдая за упражнением. Атака имела огромное значение, поскольку Вейдер надеялся с ее помощью уничтожить деятельность повстанцев в регионе и наконец выяснить, известно ли им о секретном проекте Империи. В разгар материально-технической подготовки и тактического планирования он решил уделить время тренировкам эскадрильи.

Он окунулся в Силу, ощутив вокруг различные присутствия. В космосе они были все равно что неподвижны, но Вейдер ощущал их разумы, их взаимосвязи друг с другом, и это дополняло картинку на голограмме.

Один из этих разумов был куда сильнее остальных, он пылал ярче и интенсивнее всех их вместе взятых. Чем больше проходило времени, тем больше Вейдер удивлялся, как пропустил такое характерное присутствие. Естественно, необученные одаренные были менее заметны в Силе, чем опытные, вроде джедаев, на которых он охотился: их связь была еще приглушенной, временной, и куда менее яркой. Но мальчик ощущался столь ясно, что Вейдер все равно должен был заметить.

Каким сильным он станет, если его обучить…

Однако он добровольно подавлял свое присутствие, держась подальше от Силы, страшась своего дара. Вейдер все еще чувствовал себя обескураженным, вспоминая их последнюю встречу десять дней назад. Он не ожидал, что мальчик откажется от предложения… Вейдер предложил ему всю вселенную, невообразимый источник силы и знаний, а тот отказался? Почему он отвернулся от своего законного места, о котором ему кричало само мироздание?

Это застало Вейдера врасплох. Чем больше проходило времени, тем яснее становилось, насколько исключительной была способность Ларса сбивать его с толку. В каком-то смысле это даже оскорбительно. С чего ему волноваться из-за маленького ничтожного пилота, который счел возможным отказаться от предложенного ему дара и наследия? Если Вейдер протянул мальчику руку, а тот отказался, это его проблемы.

Тем не менее, он был задет. Он хотел тренировать его, хоть и не осознавал этого до той ночи. Его сила и невежество сводили с ума. Вейдер хотел исследовать глубины его потенциала, раскрыть возможности. Он жаждал освободить эту пылающую звезду, высвободить ее в мир, заполучить себе в союзники…

И он добьется своего. Пока Ларс в эскадрилье, под его командованием, у него все еще будет много шансов расположить его к себе. Вейдеру принадлежало все время мира… он мог подождать, прежде чем снова сделать предложение, дать мальчику передышку, приучить его к этой идее потихоньку, совсем как его собственный учитель познакомил его с темной стороной Силы.

Проще всего было бы заставить мальчика учиться, но так он бы получил лишенного энтузиазма ученика, занимающегося кое-как. Вейдер не хотел восстанавливать Ларса против себя и делать из него врага. Лучше позволить ему ощутить вкус силы и заманить в ловушку, сыграв на жажде большего.

Он заполучит его, сколько бы времени ни потребовалось.

Яркое присутствие в Силе вновь привлекло его внимание. Оно беспорядочно вспыхивало, словно мальчик сдерживался. А должно было ошеломлять, излучая сияющие и горящие волны сквозь саму ткань вселенной.

Вейдер повернулся к своему ведомому, который тоже сосредоточился на упражнении. Бран Майфель, в своем отряде известный как Мучитель, служил его заместителем больше десяти лет и за все время Вейдер ни разу не обнаружил в нем недостатка профессионализма или компетентности. Вейдер знал, что от него всего может получить объективное и содержательное суждение

И если он хотел завоевать доверие мальчика, нужно было узнать о нем побольше.

— Коммандер Майфель, — тихо произнес он. — Что вы думаете о юном Ларсе?

Майфель нахмурился, размышляя над ответом.

— Он хорош, милорд. У него по-прежнему проблемы с координацией, но не настолько, чтобы мешать остальному отряду. Дисциплина тоже под вопросом, но он трудолюбив и решителен. Со временем он может стать выдающимся пилотом.

Вейдер продолжал стоять неподвижно. Сказанное соответствовало его собственным наблюдениям. Но этого было недостаточно. Он хотел узнать о желаниях и амбициях мальчика — о чем-то, что можно использовать.

— Нет ли у него каких-то особых интересов или мечтаний для себя лично?

Он ощутил удивление своего ведомого в Силе, но с виду Мучитель остался бесстрастным.

— Мне об этом неизвестно. Однако он был чрезвычайно рад вернуться в эскадрилью. Он так же помешан на полетах, как и все мы.

Это Вейдер мог понять. Сколько раз он сам сидел в кабинах TIE-истребителей, гоночных каров или джедайских звездолетов?

— Могу ли я спросить, сэр, — произнес Мучитель, — почему он так интересен вам?

Вейдер чуть улыбнулся под маской. Мало кто из людей осмеливался задавать ему такие вопросы, если вообще задавали; его слишком боялись. Смелая, но уважительная честность, была одним из качеств, которые Вейдер больше всего уважал в Мучителе.

— У него исключительные навыки. У меня… есть планы на него. Он может быть больше, чем просто пилотом.

Вейдер сам удивился, как много подразумевалось в этих словах. В мальчике было что-то особенное, что могло привести его к величию. Вейдеру не терпелось увидеть, на что он способен.

Мучитель фыркнул с улыбкой.

— Трудно будет его убедить. У него на уме только полеты.

Вейдер скрестил руки, продолжая следить за сдерживаемым присутствием, дразнящим его своей скрытой силой. В голове зародилась идея. Раз в голове у Ларса одни полеты… он точно соблазнится возможностью стать лучше в этом деле.

Он приказал Мучителю проверить кое-какие бессмысленные детали, а сам взял подключенный к симуляторам комм, предназначенный для того, чтобы тренеры могли давать указания ученикам. Он поднял его, глядя на экран и сконцентрировавшись на присутствии Ларса в Силе. Мальчик сражался с двумя крестокрылами, пытаясь избегать атак одного, чтобы подбить второго.

— Хорошо, пятый, — похвалил Вейдер, когда тот едва увернулся от соперников. — Теперь расслабься. Открой разум, позволь чувствам вести тебя.

Ларс вздрогнул, вспыхнув удивлением. Вейдер ощущал его нежелание подчиняться, прислушиваться к силе, которая уже принесла ему столько проблем. Слегка раздраженный, он подумывал повторить сказанное и пояснить, что это приказ, но передумал. Грубой силой доверия не завоевать. Мальчик напугался и поразился его неожиданному вмешательству посреди упражнения.

— Нет причин бояться. Перестань игнорировать инстинкты, — сказал Вейдер вместо этого. — Они помогут тебе, а не помешают. Позволь Силе вести тебя за собой.

Сопротивление Ларса постепенно растворилось в принятии, и наконец он решился последовать совету. Его след в Силе усилился, наконец избавившись от поводка, на котором его удерживали. Он ярко пульсировал, кипя мощью и жизнью, ослепляя.

— Да… — прошептал Вейдер, исполнившись торжествующей радости при виде все более быстрых и точных движений маленького судна на цифровом экране. Он не мог сказать, были ли это его эмоции, или мальчика — Почувствуй ее. Расширь сознание, позволь ощущениям течь беспрепятственно сквозь тебя.

Направляемое его голосом, присутствие Ларса вновь усилилось, начав посылать лучи в попытке обнаружить, что происходит вокруг. Истребитель с легкостью вращался — он был уже не просто судном, а частью Ларса. Он избегал врагов играючи, словно просто дышал.

— Сила на твоей стороне. Твоим врагам не сравниться с тобой, ты чувствуешь их, знаешь, что они будут делать. Наведись и поверь, что выстрел достигнет цели

Сделав идеальную петлю, Ларс послал в крестокрылы два выстрела и уничтожил оба корабля. Его связь с Силой углублялась по мере того, как он узнавал ее, экспериментировал, пытаясь понять, на что способен. Взволнованный, Вейдер восхитился им на мгновение, испытывая трепет от того, насколько естественно мальчик использовал и исследовал Силу в полете. Похоже, его способности безграничны…

— Теперь возвращайся в строй. Почувствуй своих товарищей, предугадай их действия и намерения. Вместе вы плетете паутину, чтобы поймать и уничтожить врагов.

Мальчик вновь повиновался, инстинктивно понимая, где ему быть и как помочь. Остальные, немало тренировавшиеся этом, приветствовали его в своих рядах, и он приноровился по мере сил. Вместе они уничтожили множество вражеских кораблей, прежде чем тренировка закончилась. Все продлилось не больше десяти минут.

Как всегда наступила тишина, пока пилоты приходили в себя от постсимуляционной дезориентации; затем они один за другим вылезли из устройств.

Ларс покинул кабину последним. Стоило вернуться в реальность, как его присутствие уменьшилось до обычных размеров; но часть связи с Силой осталась гореть ярким столбом пламени внутри него. Его движения, пусть и неуклюжие и дезориентированные казались более грациозными, чем обычно, взор был острее и яснее — он вглядывался в обстановку так, словно не видел ее прежде.

Заняв свое место среди остальных у голоконсоли, Ларс ненадолго пересекся взглядом с Вейдером. Мимолетный трепет, волнение и неуверенность мелькнули на его лице, перевесив на краткий миг страх перед командующим офицером. В ответ лорд ситхов лишь склонил голову, признавая его успех и выражая удовлетворение, не в силах подавить ревущее в груди волнение.

Со мной ты станешь великим.

Отбросив надоедливую мысль, Вейдер повернулся к голограмме и принялся подводить итоги. 

* * *

Люк моргнул, пытаясь сконцентрироваться. Он улавливал слово-другое, порой целое предложение, но общая суть собрания от него ускользнула.

Люк бросил быстрый взгляд на Вейдера, надеясь, что он все же не заметил его рассеянности. Когда тот кивнул, Люк буквально почувствовал, как в него впились два пристально смотрящих глаза.

Он глубоко вдохнул. Никогда еще Люк не ощущал ничего подобного. В горячке боя у него не было иного выбора, кроме как подчиниться исходящему невесть откуда голосу Вейдера, раздающему инструкции. Первые несколько секунд были знакомыми — его вели старые инстинкты. Но затем, повинуясь голосу Вейдера, Люк еще глубже погрузился в это странное состояние и еще сильнее отпустил контроль над кораблем, но в то же время получил больше власти над ним.

Это было все равно, что попасть в совершенно новый мир, увидеть вторую вселенную, незримо пересекавшуюся с обычной реальностью. Невнятный гул жизни разросся в полноценную песню, заставив все его тело вибрировать в гармонии. Это было странное и непривычное ощущение, Люк не знал, что с ним делать. Он ощущал остальных бойцов, словно они присутствовали здесь, словно он мог их коснуться, хотя они были лишь виртуальными врагами.

Чувство это, хоть и выбивало из колеи, но неприятным не было. Оно ощущалось… естественно. Как будто оно было зарыто глубоко внутри него и только сейчас сумело выйти наружу.

Его мысли вновь обратились к Вейдеру, однако на этот раз он не осмелился на него взглянуть. Что он сделал? Он летал так же и испытывал те же ощущения? Это и была та мистическая Сила, о которой он говорил?

Люк выдохнул, все еще ошеломленный пережитым. Рукой потянулся к горлу и потер кожу над ключицей. Он изо всех сил старался не высовываться последние пару дней, но похоже, это не ослабило интереса Вейдера. Но Люк не ожидал, что тот отклонится от графика, чтобы дать ему совет по полетам… Он поежился. Словно пойманная в ловушку мышь, он еще не знал, что его ждет, но уже понимал, что от хищника не сбежать.

Наконец Вейдер закончил собрание и покинул комнату, не заговорив с ним снова, к огромному облегчению Люка. Когда все стали выходить, Люк огляделся по сторонам и подошел поближе к товарищам, зашагав в ногу с Охотником, Бумером и Космо. Он потихоньку начинал ощущать себя прежним, хотя по-прежнему ярко осознавал действительность.

Перейдя в другую комнату, они расселись вокруг стола. Вскоре к ним присоединился Мучитель в сопровождении лейтенанта Танбриса. К облегчению Люка Вейдера не было. Наверное, он вернулся к своим обязанностям командующего кораблем.

Мучитель нажал кнопку на управляющей консоли. В центре стола с писком активизировалось устройство, продемонстрировав круглую голограмму планеты.

— Это Праадост-II, на котором находится база повстанцев, оказавших неожиданную поддержку Кароси в ходе атаки, с известным нам результатом, — начал Мучитель. — Планета-джунгли, покрытая в основном деревьями и тропическими растениями. Не лучшее место для авиаудара. База скрыта глубоко в лесу и считается более важной и хорошо укрепленной, чем застава на Кароси, которую мы атаковали в прошлый раз.

Он нажал другую кнопку. Карта увеличилась, приблизив нужную часть планеты. Красный квадрат посреди деревьев указывал местоположение базы.

— Ввиду сложившихся обстоятельств, космические войска будут использованы только для поддержки, основной удар будет нанесен с земли. Наша роль — защищать их, помогать, а также предотвратить побег повстанцев. Считается, что в их распоряжении от десяти до пятнадцати единиц транспорта, а также истребители, среди которых неустановленное количество новых Инкомов Т-65.

Воцарилась внушительная тишина. Люк ни разу не выступал против крестокрылов, кроме как в симуляторах, но он знал, что это быстрые, эффективные корабли с мощными щитами, которые ставят их TIE-истребители в невыгодное положение. К счастью, число их было гораздо меньше, чем имперских кораблей. После встреч с ними в учебных битвах Люк знал, что к крестокрылам нельзя относиться легкомысленно.

— Сложность заключается в том, что придется вступить в бой с истребителями, как можно меньше стреляя в направлении земли, чтобы не навредить собственным войскам. Вам нужно увести врага как можно выше в атмосферу или даже в космос. «Опустошитель» будет стоять наготове с лучами захвата для поимки кораблей.

Люк кивнул вместе с остальными. Это было посложнее стандартной стрельбы на поражение и требовало большей координации. В его голове всплыли подходящие построения, чтобы увести вражеские истребители, куда им нужно.

Мучитель обвел присутствующих своими разномастными глазами, а затем продолжил.

— Первостепенная задача — не дать никому уйти. В то же время мы должны взять как можно больше пленных.

Внутренности Люка сжались. Он посмотрел вокруг, но остальные никак не отреагировали, только приняли информацию.

Он глубоко вздохнул, раздраженный на самого себя. Они повстанцы. Враги. Он выбрал сторону на войне. Стреляй или тебя подстрелят, сомнениям места нет. Сомнения сделают его ненадежным. Это слабость, от которой следует избавиться.

Отбросив в сторону свое беспокойство, он вновь сосредоточился на собрании. Они изучили характеристики планеты и различные тактики, которые можно было использовать, чтобы организоваться максимально эффективно. Люк слушал и вникал, концентрируясь на насущных деталях.

Через три часа они наконец закончили. Предстояло еще много планирования, исследований и тренировок, но то была работа не на один день. На данный момент они сделали со сведениями все, что могли.

Недолгий путь до кают Люк шел молча. Большая часть эскадрильи отправилась по своим делам, и он шел вместе с Вилом, Кворлом, Молотом, Серебряным и Торпедой, но присоединяться к ним не хотелось. Разговор крутился вокруг предстоящего штурма, а Люку не хотелось об этом говорить.

Его слишком занимала борьба с мыслями о Биггсе или Хобби, попавшими в плен Империи. Его разум как всегда очень вовремя вспоминал пропагандистские фильмы, которые он смотрел на тех собраниях, что Биггс никогда не переставал посещать. Вспоминал охваченные болью тела и хриплые вопли под крики офицеров. Это были постановочные кадры. Они были сняты так, чтобы ужасать и шокировать как можно сильнее.

Но стоило мозгу смешать эти кадры с улыбающимися лицами друзей и теми жуткими формулировками, которые он увидел в документах, как Люка затошнило.

Люк глубоко вздохнул, все больше злясь на себя. Он верен Империи. Он не будет выбирать снова. Повстанцы лгали, а он — просто дурак. С какой стати это вечно выводило его из равновесия?

Империя освободила рабов в Мос Эспа. Принесла образование на Татуин. Без Империи он, наверное, и читать бы не мог. Империя боролась с преступностью и создавала инфраструктуру во многих мирах. Что принесли повстанцы кроме хаоса, бунтов и лжи? Ничего.

Пора завязывать с этими дурацкими сомнениями, тянущими вниз.

— Прием? «Опустошитель» вызывает НЛМ, как слышно?

Люк моргнул — кореллианский акцент Вила застал его врасплох.

— Прости, я… я не понял, что ты говоришь со мной, — улыбнулся Люк. — Что ты сказал?

Вил достал из холодильника бутылку эля для Молота, а потом еще одну — себе.

— Я спрашивал, не хочешь ли ты перекинуться в сабакк. Молот утверждает, что может уделать нас всех, но я ни на секунду в это не поверю.

Молот — мужчина с мощной шеей и русыми волосами, похожими на волосы Люка, ухмыльнулся, небрежно открыл бутылку и глотнул.

— Да ладно, ты отвратительно играешь в сабакк, конечно, я тебя сделаю.

Люк заставил себя улыбнуться.

Вил закатил глаза.

— Славно. Доказать сможешь?

Люк поколебался немного, прежде чем присоединиться к остальным за столом. Серебряный уже доставал карты.

— Ладно, — сдался Люк в надежде, что сможет отвлечься.

Взяв себе напиток, он сел с остальными, а Серебряный принялся сдавать карты. Все заглянули в свои расклады: Люку попался нормальный, но не думал, что далеко продвинется. Вил рядом с ним застонал.

— Крифф.

Молот рассмеялся.

— С таким талантом к блефу, ты превратишься в космическую пыль быстрее корабля повстанцев!

Внутренности Люк вновь сжались, но он отмахнулся от этого ощущения. Ему и правда стоило развеяться. В этом бою он не облажается как в прошлом.

— Эй, — повторил Молот, пристально глядя на Люка. — Твоя очередь.

— Прости, — пробормотал Люк, выбрасывая карту.

— Что с тобой сегодня? — поинтересовался Вил. — Странно себя ведешь.

Люк пожал плечами и улыбнулся.

— Нет, я в порядке.

— Он боится идти в бой, — подал голос Кворл, прежде чем сыграть.

С екнувшим сердцем Люк посмотрел в остекленевшие глаза Кворла. Его жабье лицо как нельзя лучше подходило для игры в сабакк — Люк не мог прочесть на нем ничего.

— Что? Нет, конечно, — фыркнул Люк, пытаясь звучать естественно. — С чего такие идеи.

— Ты и в прошлый раз грузился перед боем, — объяснил Кворл. Люка не особо волновал его пристальный взгляд. — Но эта битва для тебя уже не первая, так что ты просто трус.

— Что? — с возрастающей злостью повторил Люк. — Слушай, с чего ты вообще взял? Я не боюсь.

— Тогда ты предатель, что еще хуже.

Повисла оглушающая тишина. Сердце Люка неистово стучало в груди, но он развевал рот, не зная, что ответить. Он был слишком возмущен, чтобы произнести хоть слово.

— Ух ты, давайте-ка успокоимся на минутку, — поднял руки Серебряный. Выглядел он таким же оцепеневшим и потрясенным, как и остальные. — Кворл, это очень серьезные вещи, ты не можешь просто…

— Нет, пусть говорит, — прорычал Люк сквозь зубы. — Почему ты обвиняешь меня в предательстве?

Кворл бросил на него злой взгляд.

— Я лишь говорю, что ты выглядишь не слишком преданным, — возразил он. — Словно сердцем ты не здесь. Так происходит каждый раз, когда мы говорим об уничтожении повстанцев.

— Это смешно, — ответил Люк, хотя слова повисли свинцовым грузом в груди. Он подался вперед над столом, глядя Кворлу в глаза и едва сдерживая гнев. — Кто ты такой, чтобы решать, кто предан, а кто — нет?

— Тот, кто много замечает, а не болтает дерзости, — заявил Кворл. — Ты никогда не рассказывал нам, за что сражаешься.

Остальные пилоты заерзали на сидениях. Люк не обратил на них внимания.

— За то же, что и все остальные. Хочу выиграть войну и положить конец восстанию.

Кворл рассмеялся холодно и так пронзительно, что Люк подскочил.

— О, нет, не то, — сказал Кворл. — Никого не парит гребаная война. Это лишь верхушка айсберга.

Люк в замешательстве нахмурился. Что он имел в виду? Он с ним даже не разговаривал толком раньше.

Сытый по горло всем этим, Люк яростно уставился на него. В глазах Кворла загорелся странный огонь — резкий и страстный. Он выглядел живым как никогда прежде.

— Знаешь, за что сражаюсь я? Хочу, чтобы эти мудаки отстали от ни в чем неповинных граждан и перестали убивать отцов наших детей. Я сражаюсь, потому что они вырезают наши страны, наши семьи, уничтожат работу. Они олицетворяют детскую истерику, мертвые и забытые заблуждения, и покуда я жив, я не позволю никому принести анархию и разрушение в любимую мной галактику!

Люк смотрел на него теперь уже удивленный внезапной вспышкой. Глубоко в его голосе струились гнев и горечь, потрясшие Люка. Теперь он понял, что имел в виду Кворл, утверждая, что он не предан: Люк не ощущал в себе той же ярости к повстанцам. На душе потяжелело, но Люк не мог сказать, была ли причиной тому жестокая речь Кворла или вина, грызшая его изнутри.

Кто-то приглушенно прокашлялся, прочищая горло. Торпеда смущенно глядел на Люка, потирая свой крючковатый нос.

— Э, похоже, твоя очередь, НЛМ, — сказал он, указав подбородком на руку Люка.

Его комментарий увяз в тяжелой атмосфере. Люк взял карту и выложил на стол, продолжая смотреть на Кворла.

— Нет нужды беспокоиться обо мне, — медленно произнес он тихим голосом. — Я не подведу.

Кворл кивнул скорее предупреждая, нежели в знак принятия.

— Ловлю на слове.

В полном молчании он выложил собственную карту.