Поиски Бобовой Комнаты (джен)

— Это точно то место?

— Два года прошло, чел. Я тебе компас что ли?

Юра спрыгнул на землю. Подошёл вплотную к дереву и изучил форму дрожащих листочков. Осина, сомнений нет. Юра опустил взгляд — несколько листочков надуло на тропу. Память услужливо подбросила сцену из кошмара. Юра отмёл трусливые мысли, предлагавшие ему плюнуть на это безнадёжное дело, бросить всё, не позориться.

Марины и Жени тут не было, чтобы наблюдать его позор. Но кентавр уезжать не собирался — цоканья из-за спины не доносилось. Юра обернулся и похлопал глазками на конечеловека.

— Я сам вернусь в замок, — мягко сказал он. — Спасибо.

— Не понял? Ты что, борзый? Я не собираюсь уходить! Мне нужно знать, чем дело кончится.

— Ну да, ну да, — Юра поскрёб темечко. — Ну да, день Сути.

Грот обеспокоенно смотрел на него.

— Ты это… соберись, парень.

Юра медленно опустился на корточки. Он должен взять себя в руки. Он в кои-то веки у цели.

Есть ли здесь метка? Вот с чего надо начать. Он уже сталкивался с необычным секретом без метки. Этот случай тоже особенный, дураку понятно.

Он ищет дверь в лесу — дверь магическую. Она может быть невидимой. Или появляться и исчезать по некой загадочной схеме.

Велико прозрение. Всё это он в голове сто раз прокручивал.

А если обратиться к фактам? В первый раз Марина обнаружила дверь… случайно. Как? Наткнулась спиной. Очень своевременное и маловероятное событие. Но коль скоро судьба за этим стояла… А только ли судьба? Положим, дверь является в минуту смертельной опасности? Блин, и как же, и что же тогда…

Бред, всё бред.

— Ну что, увидел? — спросил кентавр.

Юра не верил ушам. Кошмар становился явью. Весь его путь был лишь прелюдией — прелюдией к великому позору.

— А чего тут увидишь? — услышал он свой голос. — Без света, блин, что увидишь?

Напускное раздражение призвано было скрывать страх и неуверенность. Юра это понимал, и ему было мерзко от себя.

— Вон идёт свет, — ответил кентавр, помолчав.

К ним по воздуху плыл огонёк. За огоньком — рука с волшебной палочкой и человеческий силуэт. Один силуэт. Окажись то Женя, его оранжевые ботинки немедля бросились бы в глаза. А значит…

— Марина! — обрадовался Юра, но тут же вспомнил свой кошмар и удручился.

— Привет, чумазая девица, — поздоровался Грот, когда огонёк причалил.

— Он сказал, что знает тебя, — сообщил Юра. — Это кентавр, который…

— Я помню, — перебила Марина, разглядывая кентавра. — Ты Фингал. Я тебя так прозвала в своей голове.

Грот потрогал подушечку под глазом и поморщился от воспоминаний.

— Что с тобой стряслось? — Марина повернулась к Юре. — У тебя всё лицо в ссадинах.

— Это долгая история, — сказал Юра. — Где Женя?

— В яме. Пока что. Подозреваю, он оттуда скоро выберется. Я оставила ему палочку.

— В какой ещё яме?

— Чуваки, — вмешался кентавр. — Я понимаю, у нас у всех много вопросов. Но давайте сперва дверь найдём? Тем более, Женя ваш скоро выберется из ямы. Это плохо же, да?

— Это сложно, — ответила Марина.

— Так давайте искать, пока всё просто, — пожал плечами кентавр.

«Сейчас она спросит», — в ужасе подумал Юра.

Марина сама опустилась на корточки и уставилась на клочок земли у корней осины.

— Дверь была с другой стороны тропы, — припомнила она.

М-да. Значит, он выбрал этот клочок, потому что он ему приснился? Ума палата.

Другой край тропы ничем не отличался от первого. Чахлая трава и странствующие листья осины.

— На, — Марина протянула зажженную палочку.

Нетвёрдой рукой Юра взял палочку и выставил её перед собой. Нетвёрдой походкой прошёлся вдоль тропы, вглядываясь в каждый сантиметр. Туда. Обратно. Туда. Он старался увидеть непривычное, но не понимал, что именно тут может в теории выглядеть непривычно.

— Пока ничего не вижу, — сказал он, опережая вопросы. — Ничего из того, чему меня учили.

— Может быть, в этом и подвох, — заметила Марина.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты опираешься на опыт. Но ведь… Оно так не работает.

Она смутилась. Юра — тоже. Это ведь он был великим собирателем и лучше всех должен был уяснить, как работает, а как не работает. Ему вспомнилось, что Марина два года назад разгадала загадку «сломанной горгульи», которой он пренебрёг.

— Я хочу сказать, что секреты не все устроены одинаково, — снова заговорила Марина, — это каждый раз что-то новое.

Она была в целом права. Юра мог возразить, что многие секреты предсказуемы. Например, те, что были скрыты в стенах, любили прятаться за картинами, доспехами и зеркалами. Они сообщали о себе неправильностями формы. Были секреты, охраняемые горгульями. Их выдавала реакция на свет — ложностена свет не задерживала. Были секреты механические, эти молчали на «ревелио» и активировались вручную. Но никто не пытался систематизировать и описать секреты все до единого. Неоднократно собирателям приходилось менять сложившиеся представления, когда они сталкивались с новыми шаблонами поведения.

Он лучше всех об этом знает. Он первым усомнился, что у всех секретов есть метки и разжился золотой карточкой в награду за инакомыслие. Он первым усомнился, что горгулья и секрет непременно соседствуют, и открыл закуток во внутреннем дворе. В Большом Зале все секреты были открыты, или так считалось десятилетиями. Пришёл Юра Гордеев и открыл секрет внутри секрета — такого прежде и после не бывало. В лестничном зале секрет был в потолке — на то время невидаль.

Его учили многому, другие собиратели заваливали его информацией, делились опытом и наблюдениями. Но кое-чему он научился сам — сомнению. Четыре открытия, сделавшие его знаменитым, Юра совершил не благодаря знаниям или каким-то способностям собирателя, а благодаря сомнению.

В чём же ему сомневаться сейчас? Магическая дверь в тёмном лесу и без того перечёркивала предыдущий опыт. Из всех легенд о Бобовой Комнате та, что помещала её в гуще леса, представлялась самой смехотворной. Не удивительно, что даже добытый трофей не помог Марине убедить когтевранцев.

— Есть мысли? — спросила Марина.

Она сгорала от любопытства. В ней жила любовь к непознанному. Не эта ли страсть во все времена отличала истинных собирателей от тех, кто гнался за наживой? Как давно он сам ощущал сладкий трепет перед неизведанным?

— Ну? Что думаешь, Собиратель?

-Я не Собиратель, — он медленно повернулся к ней. — Я уже давно им не был. Ты — другое дело.

— Ты ударился головой? То-то в ссадинах весь. Я в жизни не открыла ни одного секрета кроме той мелочёвки с горгульей.

— Ты не понимаешь. Я только что осознал. Собиратель — это не профессия.

Марина оказалась не готова впитать мудрость.

— Конечно, профессия. Что же ещё? Слушай, кончай дурака валять.

— Хорошо, тогда так. Собиратель — это не только профессия. С горгульей была не мелочевка. Твой разум был достаточно открыт, чтобы впустить в себя сомнения. Все думали, горгулья сломана, показала секрет на другом конце двора и опять впала в спячку. Неправильная, сломанная горгулья. А ты сказала: «Вдруг нет?». И предположила невероятное — секрет перемещается в пространстве.

— Но он не перемещался.

— Какая разница? Это потом. Ты открыла половину истины. Сделала шаг вперёд. Потому что имела храбрость помыслить за горизонтом.

— Разве ты не сделал то же самое, когда отправился искать секрет на другой конец двора?

— Да, — Юра опустил голову, — Но я утратил ту… То состояние ума, души… Я разучился верить в невозможное. А ты не страшилась идти навстречу неизвестному. Ты полезла в ту нору, хоту угрожало тебе лишь… общество Жени. Я думаю, что тебе было любопытно. А сегодня ты ринулась навстречу приключениям, не дождавшись утра. В тебе есть качества истинного собирателя.

— Безрассудство и любопытство, — Марина криво улыбнулась.

— Нет! Храбрость и открытость новому.

Марина сделалась грустной.

— Мне и в голову не могло придти искать дверь самой. Уж если собиратели Когтеврана пытались, и у них не вышло… Кто такая я?

— Ты не поверишь, я также думал про себя.

— Ты? — не поверила Марина.

— Да. Когда я узнал, что на твой стороне судьба, а на моей лишь мои силы…

— Не хочу вмешиваться, — Грот нервно переступил копытами, — но к нам идут сложности.

Со стороны, противоположной от замка, меж двумя сумрачными берегами буйного леса, брела тень. Это мог быть только один человек, но с ним было что-то не так. Женя ступал боязливо, будто шёл по минному полю.

— Мне кажется или… — начал Юра.

— На нём нет ботинок, — закончила Марина.