Ангелы не умирают (гет)

Он очутился на дороге между Хогсмидом и Хогвартсом. Ремус попробовал потихоньку идти, но не смог, он с трудом доковылял до какого-то придорожного камня и тяжело опустился на него. Уже стемнело, и шансов встретить кого-либо на дороге не было. Ремус послал патронуса к Дамблдору. До ворот школы было рукой подать, он смотрел в ту сторону и ждал… Вскоре Ремус заметил около ворот огромную фигуру — Хагрид вышел ему навстречу и стоял в недоумении, не понимая где же тот, кого он встречает. Но сил двигаться самостоятельно у Ремуса не было, он попробовал позвать Хагрида, но получился только слабый хрип. В отчаянии он выпустил патронуса еще раз. Хагрид его заметил и двинулся к Ремусу.

— Хагрид, — собрав силы, сказал Ремус, — помоги мне, я ранен.

Великан помог Ремусу подняться и потихоньку они направились к воротам школы. Ремус еле шел, тяжело опираясь на руку друга, они двигались очень медленно, отдыхая через каждые пять шагов. Вскоре Ремус заметил еще одну фигуру у ворот — Дамблдор быстро приближался.

— Ремус, вы так долго… Что-то случилось? — он резко остановился, увидев в каком состоянии Ремус.

— Мальчик мой, ты ранен! Хагрид, — он обернулся к великану, — его нужно как можно быстрее доставить в больницу.

Хагрид все сразу понял, подхватил Ремуса на руки и побежал в школьную больницу, их обгонял патронус Дамблдора. Мадам Помфри, школьный врач, встретила их на пороге. Она указала Хагриду, куда положить больного и принялась его осматривать. Тут подоспел Дамблдор, он тяжело дышал от быстрого бега, лицо его было обеспокоено.

— Что с ним, Поппи? — спросил он доктора.

Мадам Помфри отмахнулась от директора, она разрезала одежду Ремуса, чтобы было легче осмотреть раны. Сначала она взялась за ногу. Рана была глубокая, воспаленная, кожа вокруг нее напухла и покраснела…

— Ремус, — спросила она, — сколько дней этой ране?

Ремус потерял счет дням.

— Не помню. Два или три…

Продолжая причитать, доктор стала промывать рану. Сцепив зубы, Ремус терпел сильное жжение.

— Нельзя запускать такие раны, Ремус, — продолжала мадам Помфри, — еще немного и ты бы лишился ноги.

Потом она взялась за плечо. Как Ремус и предполагал, ключица была сломана. Доктор вправила кость, промыла и перевязала рану. Она обработала остальные мелкие укусы и порезы, а потом стала водить вдоль тела Ремуса своей волшебной палочкой, чтобы обнаружить, нет ли где внутренних повреждений.

— А это что? — спросила она, указывая на правый бок Ремуса.

— Что там? — обеспокоился Дамблдор.

— Похоже на сломанные ребра, — проговорила доктор, — но перелом не свежий, ему несколько месяцев.

Они вдвоем посмотрели на Ремуса. Он вспомнил о своем падении со скалы, это было как раз несколько месяцев назад.

— Ничего страшного, — через силу улыбаясь, сказал он, — ведь все уже зажило.

Потом мадам Помфри дала ему какую-то микстуру, выпив которую Ремус почувствовал, что боль затихает.

Дамблдор молча наблюдал за процессом лечения, стараясь не мешать. Но когда процедура закончилась, он решился заговорить.

— Ремус, мальчик мой, прости меня старого дурака. Я знал, как это опасно, но все равно отправил тебя к ним, — лицо директора выражало искреннее сожаление.

Ремус хотел ответить Дамблдору, что он ни в чем не винит его, но язык его не слушался, веки стали тяжелеть, голоса были как будто где-то далеко…

— Альбус, — сказала мадам Помфри, — если тебе нужно поговорить с Ремусом, отложи это на завтра. Он слишком слаб, ему нужно отдохнуть, и к тому же я дала ему снотворное, сейчас он заснет.

И Ремус действительно заснул, впервые за последние несколько месяцев он спал спокойно, без кошмаров, не опасаясь за свою жизнь.

Наутро пришел Дамблдор, он поинтересовался самочувствием Ремуса, спросил, как тот провел ночь.

— Профессор, я не оправдал ваших надежд, я провалил задание…, — сказал Ремус.

— Не думай об этом, главное — что ты вернулся, живой… Остальное — пустяки.

Кровать Ремуса стояла в стороне от всех остальных, за ширмой, поэтому никто его не беспокоил. Он отоспался за все те бессонные ночи вдали от дома. Его навещали его бывшие коллеги: Миневра Макгонагал, профессор Флитвик, Хагрид. Ремус попросил никому больше не говорить о его возвращении, чрезмерное внимание его утомляло. Один раз к нему пришел Северус Снейп. Он сидел рядом с Ремусом и сочувственно смотрел на него.

— Что, скажешь? — усмехнулся Ремус, — неплохо выгляжу?

— Плохо, очень плохо… — ответил Снейп, — кто тебя так?

Ремус в двух словах рассказал о том, что с ним случилось. Снейп слушал внимательно, не перебивая. Он посидел недолго, а напоследок сказал.

— Когда будет полнолуние, приходи. Я усовершенствовал зелье. Если хочешь, я буду варить его каждый раз, — он пожал Ремусу руку и вышел.

Ремус пролежал в больнице около двух недель: раны заживали медленно. В конце второй недели к Ремусу пришли новые посетители: Молли и Артур Визли. Молли причитала о том, как Ремус похудел, как плохо он выглядел, а Артур расспрашивал о происшедшем за последние полгода, делился новостями. Под конец Молли взяла с Ремуса обещание, что тот будет встречать Рождество у них в Норе.

Вечером накануне Рождества он вышел за ворота школы и направился в Хогсмид. Он мог бы, конечно, трансгрессировать прямо к дому Визли, но после стольких дней проведенных в больнице ему хотелось прогуляться. Он вошел в Хогсмид, там было много людей, настроение царило праздничное, все были возбуждены в преддверии Рождества. Вдруг он услышал: «Ремус!», и заметил фигуру, стремительно двигающуюся ему навстречу и расталкивающую прохожих, это была Дора. Она подбежала к Ремусу и со всего размаху обняла его.

— Ремус… Вернулся… Живой…, — бормотала она уткнувшись лицом ему в грудь.

Как не желанны были ему ее объятия, он застонал — плечо все еще продолжало болеть.

— Дора, отпусти меня, — сдавленным голосом проговорил он.

Девушка поняла все по-своему, она немедленно опустила руки и отступила.

— Прости, я такая… дура. Я просто хотела сказать, что рада, что ты вернулся, — она сделала еще несколько шагов назад, в глазах ее были слезы, — извини.

Она развернулась и быстро скрылась в толпе. Ремус смотрел ей вслед и думал о том, что Дора очень изменилась за время его отсутствия. И без того худенькая, она стала еще более худой, черты лица заострились, глаза, и так большие, стали еще больше, в них поселилась такая безмерная тоска… И что-то еще… Ремус сначала не мог понять, но потом сообразил: волосы! Когда-то ярко-розовые, они стали какого-то серого цвета… «Надо догнать ее,» — подумал он, но со своей больной ногой, сделать этого не мог. Настроение гулять пропало, он вышел на безлюдную улицу и отправился в Нору.

Молли с Артуром, все семейство Визли и Гарри Поттер радостно встретили Ремуса. Там он познакомился невестой Билла, Флер Делякур. Пребывание в этой большой дружной семье благотворно подействовало на истерзанную душу Ремуса. Здесь было так тепло и уютно, что не хотелось никуда уходить.

Вечером за праздничным ужином Молли вдруг заговорила о Доре.

— Ремус, ты не знаешь, что с Тонкс? Где она собирается встречать Рождество?

Ремусу было так странно, что этот вопрос был задан ему.

— Не знаю… Скорее всего дома, с родителями, — предположил он.

На что Молли укоризненно посмотрела на него.

— Что-то в последнее время происходит с нашей Тонкс… Боюсь, она решила провести праздники в одиночестве, — сказала она и многозначительно посмотрела на Ремуса.

В стороне, у камина сидели Гарри и Артур, они о чем-то тихо беседовали. Гарри рассказывал, что его очень беспокоит поведение Драко Малфоя, его одноклассника, сына одного из пожирателей, что напали на ребят в Министерстве. Гарри подозревал, что Драко что-то замышляет, а Снейп ему помогает. Еще у Гарри возникло подозрение, что Драко и сам стал пожирателем смерти. Артур не считал, что подозрения мальчика основательны. Ремус вспомнил свою последнюю встречу с Северусом, искренне сочувствие в его глазах, и то, как он сам предложил Ремусу свое зелье. Поэтому он позволил себе вмешаться.

— Гарри, я не думаю, что Снейп замышляет что-то нехорошее… Возможно, он хочет разузнать, что задумал Драко, поэтому и предлагает ему свою помощь.

Гарри рассказал, что слышал, как Снейп говорил что-то о «Нерушимом обете». На что Ремус ответил, что, вероятно, Гарри что-то не так понял.

— Гарри, Дамблдор доверяет Северусу. А я доверяю Дамблдору. И не вижу причин сомневаться.

Парень решил закончить этот разговор. Он спросил, как у Ремуса дела и где он был так долго. Тот коротко рассказал о своих приключениях, естественно, избегая неприятных подробностей. И вдруг Гарри задал неожиданный вопрос.

— Профессор, я хотел спросить о патронусе. Он может меняться?

— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Ремус.

Гарри рассказал любопытную историю.

— У Тонкс поменялся патронус. Так, во всяком случае, сказал Снейп.

— Ну, знаешь…, — подумав, сказал Ремус, — это зависит от обстоятельств, эмоциональные изменения, стресс…

— Я не знаю, какой патронус был у Тонкс раньше, — продолжал Гарри, — но теперь это — большая, просто огромная собака. Я подумал, может, это из-за смерти Сириуса? Ведь она его любила…

— Может быть…, — задумчиво проговорил Ремус. Он и сам не знал, каким был патронус Доры раньше, а теперь — собака… или волк? Самое интересное, что его патронус за последний год тоже изменился: если раньше это был большой и мощный волк, то теперь черты его стали нежнее, изящнее, и он стал больше походить на особь женского пола. Эта метаморфоза сначала очень удивила Ремуса, но потом он нашел в этом свою прелесть.

А Гарри продолжал задавать вопросы.

— Скажите, профессор, — мальчик немного замялся, — вы не знаете никого, кто бы называл себя «принц-полукровка»?

Ремус никогда не слышал такого прозвища.

— А это не мог быть мой отец?

Такое предположение очень удивило Ремуса.

— Нет, никогда твой отец не называл себя принцем.

— А может — Сириус?

И Сириус тоже никогда не претендовал на титул. Странно, почему мальчик задавал ему такие вопросы? Но Гарри не захотел объяснить. На этом разговор и закончился.

В Рождественскую ночь Ремус остался ночевать у Визли. Но на следующий день стал собираться. Молли уговаривала его остаться пожить у них, ведь все равно скоро каникулам конец, и дети уедут, но Ремус, как когда-то в день окончания школы, решил, что пора ему жить самому.

Он поселился в «Дырявом котле», снял маленькую комнатушку под самой крышей. Но ему там нравилось: все время в гуще событий, удобно встречаться с друзьями, быстро и легко можно было добраться до нужного места, что в волшебном, что в маггловском Лондоне. Часто он бывал в Норе, и очень подружился с Биллом Визли. Он наблюдал, как нежно и внимательно тот ухаживает за своей невестой и удивлялся, как он мог его раньше недолюбливать. С Дорой Ремус не встречался, трудно сказать как так получалось — то ли случайно, то ли она осознанно его избегала…

Заканчивалась весна. В один из дней Дамблдор попросил Ремуса прийти в Хогвартс. Он шел по дороге из Хогсмида, уже начало темнеть, но впереди он заметил фигуру, двигающуюся в том же направлении. Он узнал бы ее из миллиона.

— Дора! — позвал он.

Девушка остановилась, поджидая его.

— Привет! Ты в Хогвартс? — спросил он.

Она кивнула.

— Я тоже. Дамблдор попросил прийти…

Они шли рядом молча. Не нужно было ничего говорить, было просто приятно идти рядом и молчать… Так, в тишине они дошли до места назначения. Ворота Хогвартса были заперты.

— Надо послать патронуса, — подумал вслух Ремус, и одновременно из двух волшебных палочек вылетели серебристые облачка. Через секунду вокруг них кружили волк и волчица, они оббежали несколько раз вокруг своих хозяев и наперегонки побежали в школу. Зрелище было завораживающим. Ремус посмотрел на Дору, она смущенно глянула на него и опустила глаза. Вскоре к воротам вышел Филч и впустил гостей.

— Опаздываете, молодежь, — ворчал старик, — все уже собрались.

Ремус и Дора переглянулись. Все? Кого еще позвал Дамблдор? И зачем?

Они поспешили в кабинет директора. Там уже были некоторые учителя и еще пару человек: члены Ордена Феникса.

— Друзья мои, я пригласил вас, чтобы попросить о помощи. Я сегодня вечером должен отбыть из Хогвартса, ненадолго, но у меня есть опасения, и я хотел бы просить вас подежурить в школе в мое отсутствие. Ничего серьезного, — успокоил он друзей, которые уже собирались засыпать его вопросами, — просто побудьте здесь, пока я не вернусь.

Все пообещали, что присмотрят за спокойствием школы и стали покидать кабинет директора.

— Ремус, — остановил он своего бывшего ученика, — я попрошу тебя задержаться после дежурства. Мне нужно с тобой поговорить.

Дора стояла поодаль и внимательно смотрела на них, Дамблдор это заметил и подтолкнул Ремуса в ее сторону.

— Идите, ребята, да и мне пора поспешить, — он подмигнул им и пошел в противоположную сторону.

Ремус и Дора отправились на шестой этаж. Они устроились на подоконнике. В замке царила тишина, в коридоре было темно, лишь только лунный свет пробивался через узкие высокие окна. Ремус сидел и посекундно вспоминал разговор у Дамблдора в кабинете, что-то его смущало, но он не мог понять, что. Он вспоминал, кто был в кабинете директора, и понимал, что кого-то там недоставало… Вдруг его осенило.

— Дора! — решил он проверить свои подозрения, — ты не помнишь, в кабинете Дамблдора был Снейп?

Дора поморщила лоб, вспоминая.

— Нет, не было, — наконец ответила она, — ты что-то подозреваешь?

— Даже не знаю, что думать…, — он немного поразмыслил и рассказал о подозрениях Гарри.

— Ремус, но ты же так не думаешь? Ведь Дамблдор доверяет Снейпу…

— Ну да. Может, именно со Снейпом Дамблдор сегодня отлучился из Хогвартса… Может, Снейп его ждал где-то, в условленном месте…

И тут случилось странное: сначала где-то в другом конце коридора раздался какой-то звук, Ремус спрыгнул с подоконника и хотел подойти поближе, но вдруг глаза его застлала тьма, черная и непроглядная… Рядом он услышал, как спрыгнула Дора.

— Ремус, что это…, — начала она, он рывком притянул девушку к себе.

— Тихо, — прошептал он ей прямо в ухо.

Прямо перед ними происходило какое-то движение: они слышали шаги, шелест мантий, шепот — кто-то проходил мимо них. Но они никого не видели — вокруг все было черно. Ремус закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться на звуках — он понял, что людей было несколько и двигались он по направлению к лестнице, что вела наверх. Еще Ремусу послышалось, что где-то недалеко от них находится кто-то еще, в таком же самом положении — в полной темноте. Через несколько бесконечных минут тьма стала рассеиваться, и первое, что увидел Ремус — изумленные глаза Доры.

— Что это было, Ремус?

— Похоже на темную магию…, — предположил он, — в любом случае, мы должны узнать, кто это был. Кажется, они прошли к лестнице… Нужно идти наверх, за ними.

И тут, наконец, они увидели, что в коридоре они не одни — на полу, растерянные и удивленные сидели Рон Визли, Джинни Визли и Невил Лонгботтом.

— Ребята, а вы тут что делаете? — спросили их.

Дети рассказали, что Гарри попросил их подежурить в этом месте, потому, что он имел серьезные подозрения насчет Драко Малфоя. Ремус сопоставил то, что на Рождество говорил ему Гарри и нынешний рассказ и решил, что, возможно, мальчик был прав. Но времени на долгие размышления не было, нужно было выяснить, кто и зачем пробрался ночью в замок. Ремус попросил детей найти других членов Ордена, дежуривших в коридорах школы и рассказать им о происшедшем. А сам вместе с Дорой стал подниматься вверх по лестнице. Наверху было тихо, складывалось впечатление, что там никого не было. Они поднялись на самый верх, к коридору, что вел к астрономической башне. Там были те, кого они искали: пожиратели. В окне Ремус увидел странный зеленый свет — над школой висела Черная метка! Пожиратели заметили непрошенных гостей, и завязался бой. На помощь уже спешили Билл Визли, другие члены Ордена Феникса и дети: Рон, Невил, Джинни. Ремус лицом к лицу столкнулся с Фенриром Грейбеком, тот узнал его, и презрительная ухмылка появилась на его лице.

— Опять ты, Люпин! Как я от тебя устал. Ты все время ускользаешь от меня, — прорычал он, — что ж, придется тебя прикончить, как твоего папашу!

Он взмахнул палочкой, красный луч просвистел у Ремуса около уха. Ремус ответил ему, но тот увернулся. Все время боя Ремус старался не упустить из виду Дору, она в это время билась рядом с другим пожирателем. Ремус и Дора то и дело страховали друг друга. Фенрир сделал еще один выпад, Ремус отразил его и тот ударил куда-то вверх. Вдруг кто-то налетел на него и сбил с ног, это была Дора, они откатились от места падения, и в тот же миг раздался сильный грохот: туда, где только что стоял Ремус, упала огромная глыба.

Лицо Доры было прямо над его лицом.

— Спасибо, — сказал он, глядя в ее глаза. Если бы не бой, подумал Ремус, он бы плюнул на все свои прежние решения и поцеловал ее.

— Не за что, — смеясь, ответила Дора, казалось, она читала его мысли, — пока я рядом, с тобой ничего не случится.

— Ты прямо, как ангел…, — пошутил Ремус.

Времени на разговоры не было, поэтому они вынуждены были встать и вновь вступить в бой. Появился Снейп, с ним был Драко Малфой, они как-то легко прошли на лестницу, ведущую на башню, хотя другим это не удавалось. Грейбек и еще трое пожирателей последовали за ним. Ремус попытался догнать их, но ничего не вышло, на вход опять было наложено заклятье. Через какое-то время те же персонажи вышли из прохода и кинулись к лестнице. Те пожиратели, что прикрывали их, тоже стали убегать. Откуда-то вдруг появился Гарри, он преследовал Снейпа и Малфоя. Ремус тоже хотел было продолжить преследование, но сначала хотел убедиться, что с Дорой все в порядке. Она сидела на полу недалеко от него. Он подошел к ней и помог подняться.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, — ответила девушка, — а у тебя кровь.

Она протянула руку, чтобы вытереть кровь у него на щеке, но рука ее замерла. Она смотрела куда-то мимо Ремуса.

— Билл…, — прошептала она.

Ремус оглянулся: прямо у прохода к башне лежало неподвижное тело. Они вдвоем кинулись к нему. Ремус перевернул Билла на спину, и перед ними открылась жуткая картина: все лицо и шея парня превратилось в кровавое месиво. Ремус вспомнил Михася и того неизвестного ему парня, что погибли в Карпатах, так же, по рассказу Глэдис, выглядел ее муж… Сомнений не было: Фенрир Грейбек расправился с Биллом по-своему. Ремус попытался нащупать пульс: он уловил еле слышные одинокие удары, но это уже что-то!

— Он жив! — сказал он, тяжело поднял тело Билла и понес его в больницу. Дора бежала впереди.

Мадам Помфри встретила их в коридоре.

— Скорей! На кровать! — она тут же стала смывать кровь и обрабатывать раны. Они были ужасны. Ремус уже видел подобные, но все равно содрогнулся от ужаса. Дору всю трясло, она была в шоке. Она крепко до боли сжимала руку Ремуса. Мадам Помфри закончила процедуру.

— Теперь, все от него зависит, — сказала она, кивнув на Билла, — раны трудные, заживают тяжело, ты ведь знаешь, — сказала она обратившись к Ремусу.

Дора тревожно посмотрела ему в лицо.

— Организм молодой, поправится, — продолжала Мадам Помфри, а потом спросила, — там больше никто не пострадал?

— Вроде нет, — ответил неуверенно Ремус.

— Пойду, приготовлю ему укрепляющего отвара. А ты, Тонкс, обрабатывай каждые пять минут раны, — она дала Доре в руки миску с зеленой мазью.

Дора неуверенно взяла то, что ей дала доктор, испуганно посмотрела на Ремуса. Он понял все без слов, улыбнулся ей, взял из рук девушки миску и сам стал обрабатывать рану. Она тяжело опустилась на соседнюю кровать и сидела, молча наблюдая, как Ремус ухаживает за другом.

Весть о том, что Билл Визли ранен, дошла до всех, они собрались у кровати больного. Здесь были брат и сестра Билла: Рон и Джинни, Геримиона Грейнджер, Невил Логботтом и Луна Лавгуд, девочка, которая была вместе с Гарри и его друзьями в прошлом году в Министерстве. Все были взволнованы и печальны. И все вопросительно смотрели на Ремуса, а он в который раз объяснял, что раны эти уже не опасны, что Билл не станет оборотнем, потому что Фенрир укусил его не в полнолуние. Тут Ремус еще раз посмотрел на присутствующих. Среди детей он не видел Гарри, а он был на месте битвы, он это точно помнил.

— Рон, а где Гарри? — спросил он.

Рон пожал плечами.

— Я не видел его с вечера. Он уходил вместе с Дамблдором из школы. Перед уходом, он попросил нас проследить за Выручай-комнатой.

— С Дамблдором? — тут только Ремус вспомнил, что Дамблдор давно должен был вернуться.

Джинни Визли, сестра Рона, тихо вышла из больницы. В палате нависла тишина. Все понимали, что они что-то пропустили, но никто не знал что.

Через некоторое время в палате появился Гарри, его, как маленького, вела за руку Джинни. Вид у Гарри был растерянный и убитый. Ремус подумал, что сейчас хоть что-нибудь разъясниться. Гарри увидел Билла, пришлось ему рассказать о ранении. Парень слушал рассеянно.

— Разве нельзя исцелить Билла какими-нибудь чарами? — спросил он.

— Чары тут не помогут, — ответила мадам Помфри. — Я перепробовала все, что знаю, но от укусов оборотня лекарства не существует.

— Но его же искусали не при полной луне, — сказал Рон, смотревший в лицо брата с таким выражением, как будто надеялся, что раны затянутся от одного его взгляда. — Грейбек не преображался, так что Билл не станет... настоящим...

И он взглянул на Ремуса, как бы прося подтверждения.

— Нет, настоящим оборотнем Билл не станет,— сказал Ремус, — но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это проклятые раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и... и в Билле будет, возможно, проступать временами нечто волчье.

— Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, — сказал Рон. — Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии...

— Рон... Дамблдор мертв, — произнесла Джинни.

Ремус тяжело опустился на стул, стоявший рядом, с губ его невольно сорвался стон. Он не хотел верить в то, что услышал. Только сейчас он осознал, что все эти годы Дамблдор заменял ему отца. Ведь что бы с ним ни случалось, он всегда шел в Хогвартс, к своему старому учителю, за помощью и поддержкой.

— Как он умер? — прошептала Дора. — Что случилось?

— Его убил Снейп, — ответил Гарри. — Я был там и все видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что Метка висела именно над ней... Дамблдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, понял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка... и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его...

Гермиона закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Луны задрожали губы.

— Потом появились пожиратели смерти... а за ними Снейп... и Снейп убил его. Авада Кедавра... — Говорить дальше Гарри не смог.

Мадам Помфри залилась слезами. Никто не обратил на нее никакого внимания, только Джинни вдруг прошептала:

— Чш-ш! Слушайте!

Мадам Помфри, глотая слезы, прижала пальцы к губам, глаза ее расширились. Где-то в темноте запел феникс — такого пения Ремус не слышал ни разу: потрясающей красоты горестный плач. Как долго они молчали, вслушиваясь, сказать ни один из них не смог бы. Больничная дверь снова отворилась и в палату вошла профессор Макгонагал. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы — ссадины на лице, разодранная одежда.

— Молли с Артуром уже летят сюда, — сказала она. Все встряхнулись, словно выходя из оцепенения, одни вновь обратили взгляды на Билла, другие вытирали глаза, третьи покачивали головами. — Что произошло, Гарри? По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда... когда это случилось. И он говорит, что профессор Снейп как-то причастен...

— Снейп убил Дамблдора, — ответил Гарри. Мгновение она молча смотрела на него, потом, ко всеобщему испугу, покачнулась; мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила кресло и подтолкнула его под Макгонагал.

— Снейп, — слабо повторила она, — мы все удивлялись... но он так доверял ему... всегда... не могу поверить...

— Снейп как никто владел блокологией, — с болью в голосе произнес Ремус, — Мы все это знали.

— Но Дамблдор клялся, что он на нашей стороне! — прошептала Дора. — Я всегда думала, что Дамблдору известно о Снейпе что-то такое, чего не знаем мы...

— Он намекал, что у него есть веские причины доверять Снейпу — пробормотала профессор Макнонагал, вытирая глаза носовым платком. — Я хочу сказать... при таком прошлом Снейпа... конечно, многих поражало... но Дамблдор недвусмысленно заявил мне, что раскаяние его абсолютно искренне... и даже слова против него слышать не желал!

— Хотела бы я знать, что наговорил ему Снейп, чтобы убедить его в этом, — сказала Дора.

— Я могу вам сказать, — произнес Гарри, и все повернулись к нему. — Снейп снабдил Волдеморта сведениями, которые заставили его начать охоту на моих маму и папу. А потом Снейп уверил Дамблдора, будто не понимал, что делает, сказал, что сожалеет об этом, сожалеет об их смерти.

— И Дамблдор поверил ему? — ошеломленно спросил Ремус. — Поверил, что Снейп сожалеет о смерти Джеймса? Да Снейп ненавидел Джеймса...

— Это моя вина! — вдруг сказала профессор Макгонагал. Казалось, она никак не может собраться с мыслями. — Моя! Я послала нынче ночью за Снейпом, послала, чтобы он пришел к нам на помощь! Если бы я не известила Снейпа о том, что происходит, он мог и не присоединиться к пожирателям. Пока ему не сказали, что они здесь, он вряд ли знал об этом.

— Вы ни в чем не виноваты, — твердо сказал Ремус.

— Что именно произошло, я точно не знаю, — взволнованно сказала профессор Макгонагал. — Все так смешалось… Я и сейчас не знаю, как сумели пожиратели смерти проникнуть...

— Я знаю, — снова вмешался Гарри и коротко рассказал о двух Исчезательных шкафах, о создаваемом ими волшебном коридоре. — Вот так они и прошли, через Выручай-комнату.

Почти невольно он взглянул на Рона, потом на Гермиону — оба выглядели совершенно пришибленными.

— Это я напортачил, Гарри, — уныло признал Рон. — Мы сделали, как ты велел: проверили Карту Мародеров, Малфоя на ней не увидели и решили, что он в Выручай-комнате. Я, Джинни и Невилл отправились следить за ней... но Малфой проскочил мимо нас...

— Он вышел из комнаты сразу после того, как мы подошли, — сказала Джинни. — Один, с этой кошмарной высушенной рукой...

— С Рукой Славы, — пояснил Рон. — Помнишь, той, что дает свет только тому, кто ее держит?

— В общем, — продолжила Джинни, — он, скорее всего, проверял, свободен ли путь, можно ли выпустить пожирателей смерти, потому что, едва увидев нас, бросил что-то в воздух, и все тут же погрузилось в непроглядную тьму...

— Перуанский Порошок мгновенной тьмы, — горько промолвил Рон. — Фред с Джорджем... Я еще поговорю с ними о том, кому они продают свои товары.

— Чего мы только не перепробовали — Люмос, Инсендио, — сказала Джинни, — ничто эту тьму не брало, при этом мы слышали, как кто-то пробежал мимо. Видимо, Малфой освещал себе дорогу Рукой и провел остальных. Заклинаниями мы пользоваться не решались, боялись попасть друг в друга, а когда тьма рассеялась, их уже не было.

— К счастью, — хрипло продолжил Ремус, — Рон, Джинни и Невилл почти сразу наткнулись на нас и рассказали о случившемся. Через несколько минут мы отыскали пожирателей смерти, они направлялись к Астрономической башне.

Двери больницы резко распахнулись, заставив всех испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступили мистер и миссис Визли, а следом за ними Флер, невеста Билла.

— Билл, — прошептала Молли, увидев изуродованное лицо сына, и метнулась к его кровати. — О, Билл, сыночек!

Ремус и Дора торопливо встали и отступили в сторону, чтобы позволить Молли и Артуру приблизиться к Биллу. Молли склонилась над сыном, коснулась губами его окровавленного лба.

— Вы сказали, что на него напал Грейбек? — встревоженно спросил профессора Макгонагал Артур. — Но ведь он не преображался? Так что же это значит? Что будет с Биллом?

— Пока мы этого не знаем, — ответила профессор Макгонагалл, бросая беспомощный взгляд на Ремуса.

— Какое-то заражение, вероятно, произойдет, Артур…, — сказал тот.

Миссис Визли отобрала у мадам Помфри остро пахнущую мазь и начала сама покрывать ею раны Билла.

— А Дамблдор... — продолжал мистер Визли. — Это правда?.. Он действительно...

Ремус утвердительно кивнул.

— Дамблдор погиб, — прошептал он.

Молли плакала, слезы ее падали на изуродованное лицо Билла.

— Конечно, какая разница, как он выглядит... это не так уж и важно... но он был таким красивым мальчиком... всегда таким красивым... и собирался жениться!

— А это еще что такое? — внезапно и громогласно осведомилась Флер. — Что значит — собирался?

Молли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо.

— Думаете, Билл не захочет теперь взять меня в жены? — гневно спросила Флер. — Думаете, раз его покусали, так он меня разлюбит?

— Нет, конечно, — торопливо подтвердила миссис Визли, — просто я подумала, может быть... раз он теперь... то как же...

— Вы думали, что я не захочу за него выйти? — гневно раздувая ноздри, спросила Флер. — Что меня интересует одна его внешность? По-моему, моей красоты вполне хватит на нас обоих! А все эти шрамы показывают только, как отважен мой муж! Пустите, я сама! — яростно воскликнула она, отталкивая миссис Визли и вырывая из ее рук мазь.

Молли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла.

— У нашей тетушки Мюриэль, — произнесла после долгой паузы Молли, — есть редкой красоты диадема... гоблинской работы... Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаешь, она так любит Билла, а диадема очень пойдет твоим волосам.

— Спасибо, — улыбнулась Флер, — уверена, это будет красиво.

А через миг две женщины уже плакали, обнимая друг дружку.

Дора посмотрела на Ремуса.

— Видишь! — вдруг сказала она, — она все равно хочет выйти за него, пусть даже он и искусан! Ей наплевать на это!

— Тут другое, — едва шевеля губами, ответил ей Ремус, — Билл полным оборотнем не станет. Это два совершенно разных...

— Да мне-то что? Какое мне дело? — воскликнула Дора, — для меня это неважно…

— Нет, Дора, — произнес Ремус, стараясь не встречаться с ней взглядом, — я слишком стар для тебя, слишком беден... слишком опасен...

— Ремус, ты ведешь себя просто смешно, — произнесла Молли через плечо Флер, которую она продолжала гладить по спине.

— Вовсе не смешно. Дора заслуживает кого-то помоложе и поздоровее.

— Да ведь нужен-то ей ты, — сказал, слабо улыбнувшись, Артур, — и, в конце концов, Ремус, молодые и здоровые не обязательно навсегда такими останутся.

И он печально повел рукой в сторону лежавшего Билла.

— Сейчас... сейчас не время говорить об этом, — сказал Ремус, — Дамблдор мертв...

— Дамблдор был бы счастливее всех, зная, что в мире прибавилось хоть немного любви, — вздохнув, сказала профессор Макгонагал, и при этих словах больничная дверь распахнулась снова — вошел Хагрид.

Его лицо была мокрым, припухшим; Хагрида сотрясали рыдания, в руке он сжимал огромный грязный носовой платок.

— Я... я все сделал, профессор, — прерывающимся голосом сообщил он, — перенес его. Профессор Флитвик еще лежит, но, говорит, что скоро поправится. А профессор Слизнорт сказал, что сообщил в Министерство…

Ремус смотрел на Билла. Когда-то он видел в нем соперника, потом они стали друзьями, а теперь Билл может стать его товарищем по несчастью. Флер, почувствовав в Доре подругу, обернулась к ней и стала с ней о чем-то говорить, Ремус воспользовавшись моментом, что все отвлеклись, выскользнул из больницы. Он шел, не разбирая дороги, ум его все еще не хотел воспринимать то, что произошло. К тому же его смущало признание Доры. Оно было приятно, но он не привык выказывать свои чувства публично, еще более его смущало, что Молли и Артур, оказывается, все давно знали. Он поднялся на самый верх в тот самый коридор, где совсем недавно происходила битва, поднялся на Астрономическую башню. Уже светало, зарождался новый день, далеко на востоке за Запретным лесом поднималось солнце. На ступеньках послышались шаги, Ремус знал, кто это и шагнул навстречу.

— Как ты меня нашла?

— Я догадалась, куда ты можешь пойти, когда тебе плохо…

Он подошел к ней вплотную, поправил прядь серых волос, погладил по щеке…

— Дора, ты действительно меня любишь?

— Люблю…

— Со всеми моими недостатками?

Дора засмеялась.

— У тебя только один недостаток, Ремус Люпин — ты не веришь в себя. Но я знаю, как с этим бороться, — девушка обвила руками его шею и прикоснулась губами к его губам.

— Дора, ты выйдешь за меня замуж?

— Спрашиваешь, — усмехнулась девушка, продолжая целовать его.

Ремус отстранил ее лицо.

— Ты не ответила.

Дора усмехнулась.

— Я мечтала об этом еще в школе. Неужели ты думаешь, что я упущу свой шанс? — сказала она. И тут Ремус заметил, что волосы девушки опять стали розовые. Он целовал ее и больше не собирался отталкивать… Теперь, когда он потерял своего учителя, он понял, что Дора — единственное, что у него осталось. Он никогда больше не откажется от нее. Он крепко обнимал Дору, и наслаждался близостью любимой женщины.