Грязный поток (гет)

— Вы заметили, что Дамблдор третий день не появляется за завтраком? — обеспокоенно произнёс Джеймс.

Сегодня с утра по Большому залу ходили взволнованные перешёптывания. Римус Люпин был мрачнее тучи. Вот уже несколько дней прошло с момента нападения оборотня Трейси Дьюлиса, маглорождённого волшебника и мелкого служащего министерства, на собственную жену-маглу.

— Визенгамот говорит об ужесточении законов против оборотней, — сказал, не отрываясь от страницы «Ежедневного Пророка», Фабиан Прюэтт, рыжий и веснушчатый семикурсник. — И я полностью поддерживаю. Подумать только! Рита Скитер пишет, что Дьюлис проработал в Министерстве почти год, не поставив никого в известность о том, что он оборотень!

— Это был несчастный случай, Фабиан! — возразила Алиса Крауч.

Френк Лонгботтом, высокий, широкоплечий, но слегка круглолицый шестикурсник, который в последние недели ходил за ней хвостиком и теперь завтракал, обедал и ужинал только в её компании, взял девушку за руку и покачал головой.

— Они тёмные создания, Алиса. Вот смотри, — он ткнул в заметку на пятой странице, — здесь пишут, что жена, вероятно, была в курсе и что семья соблюдала все меры безопасности, но подвальная дверь и цепи на этот раз не выдержали. Выглядит действительно как несчастный случай, но смотри — мисс Хейли, с которой погибшая была дружна, говорит, что в последний месяц мистер и миссис Дьюлис часто ссорились. Оборотень запросто мог специально слабо запереть дверь, сделав вид, что заковал себя, а на самом деле…

— Не все оборотни такие, как Дьюлис, — пробормотал Питер Петтигрю.

— Сам Дамблдор так и заявил на вчерашнем заседании Визенгамота, — добавил Джеймс Поттер.

— И поддержал решение министра Минчума о запрете оборотням занимать любые должности не только в Министерстве, но и, по сути, вообще работать, — пробормотал Римус.

— Значит, у него были на то причины, — почти рявкнул Джеймс. — Сириус, ты согласен?

Тот неопределённо мотнул головой.

— Слизеринцы, небось, сейчас кусают локти, — он резко переключил внимание на Лили, которая слушала разговор, почти зарывшись носом в тарелку овсянки. — Вот, взгляни, — он встал со своего места и, бесцеремонно втиснувшись между Лили и Римусом, протянул ей газету.

— Вот здесь, — показал он на небольшую статью почти в самом конце — далее шла колонка сплетен. — С третьего абзаца.

Молодой лорд Малфой, не так давно сменивший на посту отца — лорда Абраксаса Малфоя, известного своей консервативной позицией, — заявил, что поддерживает решение о принятии лорда Волдеморта в расширенный состав Визенгамота. Однако, кроме нескольких лордов, в числе которых лорды Нотт и Эйвери, остальные решение не поддержали. Причины отказа не разглашались, однако нашей редакции удалось узнать личную позицию одного из членов Визенгамота, пожелавшего остаться анонимным.

— В кои-то веки поддерживаю решение консервативных семей, — высказался он. — Они не могли принять в свои ряды того, кто, по слухам, является полукровкой. Этот Волдеморт обещает дать оборотням «права, лекарство и лес для охоты». На кого, спрашивается, охоты? Единственный магический лес на территории Британии находится рядом с Хогвартсом! Как он собирается, пусть в теории, обеспечить защиту учеников? Да и обещанное лекарство находится, насколько всем известно, лишь на стадии разработки.

Председатель Визенгамота, достопочтенный директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», так же высказался резко против подобного соседства.

— Идеи Волдеморта хорошо ложатся на неокрепшие юные умы. Разумеется, Хогвартс открыт для всех, кто хочет найти себе в нём приют. Однако идеи Волдеморта не имеют ничего общего с равенством, о котором я неустанно твержу. Он требует доступа для учеников к знаниям, от которых Попечительский совет, после стольких несчастных случаев в школе, отказался из соображений безопасности — знаниям, которыми действительно могут пользоваться без вреда для себя лишь единицы. Он требует возвращения в программу Опасных зелий и ритуалистики — тех разделов магии, которые лучше доверить Отделу тайн, но никак не необученной молодёжи. Я слишком ценю каждого своего ученика, чтобы подвергать их подобной опасности. И это касается лишь одарённых в подобных областях — у многих студентов, талантливых, допустим, в трансфигурации — большинство чар ритуалистики попусту не получатся, ведь они развивают в себе совершенно другие стороны магии. Мы не можем делать программу, рассчитанную на избранных, создавая новую элиту — опасную элиту юнцов без жизненного опыта и понимания вопросов морали. Что касается его мнения об оборотнях — на словах Волдеморт может говорить одно, а вот как оно будет на деле?

— Нравится? — Джеймс с хмурым видом вырвал газету у неё из рук — Лили едва дочитала. Сперва она решила, что Джеймс обращается к ней, но тут заметила подошедшего к столу гриффиндорцев Северуса, который, по обыкновению, пришёл проводить её до класса. — Шёл бы ты отсюда, Нюниус, по-хорошему, — Джеймс встал и выхватил палочку. — Если ещё раз я увижу тебя рядом с Лили, щупальцами на морде ты не отделаешься.

— Поттер! — Лили схватила его за край мантии. — Что он тебе сделал?

— Он будущий тёмный маг, как и все слизеринцы, — сказал он, стараясь, чтобы это звучало как можно мягче, но получилось у него их рук вон плохо. — Лили, ты слишком добра, чтобы даже представить, насколько мерзкие мысли могут быть у них в голове!

— Зато в твоей голове, разумеется, чисто и светло — ведь никакие мысли, кроме квиддича, в ней не задерживаются, — выплюнул Северус, держа палочку наготове.

— Джеймс, пожалуйста, — тихо сказала Лили. Только драки в Большом зале им и не хватало. На их компанию уже начали оглядываться.

— Я сам с ним разберусь, Лили, — Северус недобро сверкнул глазами.

— Не смей говорить с ней своим грязным ртом! Экскуро! — Джеймс взмахнул палочкой, опередив Северуса, который скрючился на полу, выплёвывая изо рта мыльную пену. Неужели её подарок, защитный амулет, не сработал? Лили хотела вскочить, но услышала над ухом тихий голос Римуса:

— Если вмешаешься, они начнут бросаться чем похлеще, — сказал он, придерживая её за плечи.

Лили мелко трясло, но она осталась сидеть на скамье. Краем глаза Лили увидела, как вскочила на ноги Пандора за столом Равенкло.

— Сириус, останови Джеймса! — она повернулась к Блэку, но тот закусил губу.

— Не убьют же они друг друга, в самом деле. К тому же, до этого было слишком скучно.

«Нет, даже без воздействия ментальных зелий Сириус остаётся невыносим!»

— Сейчас развлечёмся, Бродяга, — усмехнулся Джеймс.

Вспышка заклинания, и Северус оказался подвешен в воздухе вверх тормашками.

Лили знала, что произойдёт дальше. Но, если в прошлый раз Лили действительно поступила безобразно и глупо, показав в гриффиндорской гостиной заклинание, созданное самим Северусом, то как сейчас Джеймсу стало известно о невербальном заклинании «Левикорпус», она не понимала.

— Отпусти его! — не выдержала Лили.

— Как скажешь, — пожал плечами Джеймс, и Северус плюхнулся на пол. — Жаль, преподаватели, которые бегут сюда, не успели рассмотреть твои вонючие подштанники. Тебе повезло, что девушки на Гриффиндоре столь добры и прекрасны…

«Где же они раньше были, эти преподаватели?».

— Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!

Если в прошлый раз Лили и не ожидала от Северуса других слов — и поэтому фраза, брошенная тем в сердцах, лишь поставила жирную точку в их и без того прервавшейся дружбе, то сейчас слова Северуса больно полоснули по сердцу. Значит, дело было не в заклинании? Значит, несмотря на обретение рода, несмотря на знание окклюменции и сложных чар, что они день за днём отрабатывали в Выручай-комнате, она остаётся в его глазах слабой маглой с волшебной палочкой?

— МИСТЕР СНЕЙП! ЧТО ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?!

К столу гриффиндорцев спешила профессор МакГонагалл.

— Мистер Снейп, вы даже не представляете, какие у вас будут проблемы. Вставайте, мистер Снейп! Директор Дамблдор прибыл в Хогвартс. Вы немедленно направляетесь в его кабинет. А вы, мистер Поттер, идёте в кабинет трансфигурации и ждёте меня там.

— Это того стоило, — усмехнулся Джеймс, и, подхватив школьную сумку, отправился принимать наказание. — Это мой подарок тебе, Лили. Не доверяй слизеринцам. Впрочем, ты можешь отблагодарить меня, сходив со мной в Хогсмид на выходных, — он подмигнул ей и вышел из Большого зала.

* * *

Как назло, урок травологии после обеда был совместно со Слизерином. Джеймс бросал на их половину теплиц убийственные взгляды.

— Нюниуса не исключат, — мрачно выдал он.

— Странно, что Гриффиндор, подобно Слизерину, не лишился сотни-другой баллов из-за твоей выходки, — с укоризной сказала Алиса. — Зато Кубок школы в этом году точно будет наш!

— Как можно сейчас думать о баллах! — с жаром воскликнул Джеймс.

Дремоносный боб, который он пытался сорвать с куста, лопнул в его руках, вызвав недовольное ворчание профессора Спраут.

— МакГонагалл напоила меня чаем, и мы серьезно поговорили, — сказал он. — В общем, декан просила меня быть осторожнее. Намекнула, что Волдеморт начал собирать последователей прямо здесь, через старшекурсников Слизерина. И что в «Кабаньей голове» уже провели пару собраний. Публично свои козни они, конечно, не обсуждали, это выглядело, скорее, как учебный кружок, но кто знает, о чём они говорят за закрытыми дверями своей гостиной.

— Хорошо, что ты помыл рот этому ублюдку, — выругалась Мэри. — Бедная Лили! Мало ей оборотней и того, что случилось с её братом-сквибом, так ещё и выслушивать оскорбления от всяких слизеринцев…

— У меня нет брата-сквиба, Мэри, — не выдержала Лили.

Мэри бросила на неё взгляд, полный печали. Питер Петтигрю прыснул в кулак, но Сириус больно толкнул того в бок — несмотря на любовь к самым невероятным сплетням, Мэри МакДональд ему почему-то нравилась больше других девушек.

— Не отвлекайтесь, — сердито бросила им профессор Спраут. — Дремоносные бобы сами себя не соберут!

Северус Снейп работал в паре с худенькой блондинкой, Нарциссой Блэк — поговаривали, невестой самого Люциуса Малфоя. Северус собирал бобы молча, поджав губы и бросая на Лили — как ему казалось, украдкой — полные отчаяния взгляды.

После урока Лили догнала Сириуса, отставшего от компании — из-за того, что тот попытался умыкнуть драконий навоз для очередной пакости Мародёров, Спраут не стала снимать баллы, но зато задала незадачливому Блэку огромное, на несколько футов, эссе. Тот простонал — эссе явно займёт его не на одни выходные.

— Сириус, скажи, почему ты не остановил Джеймса? — немного нервно спросила она. — Ты ведь не разделяешь мнение гриффиндорцев по поводу тёмных искусств. Ты сам давал мне книги из библиотеки Блэков! Почему ты поддерживаешь травлю Северуса?

— Ты не понимаешь, Лили, — вздохнул он. — Может быть, ты заметила, но Джеймс больше не ходит по школе, как на четвёртом курсе, раскидывая заклятия направо и налево в тех, кто ему не нравится. Насколько могу, настолько и вправляю мозги. Во-вторых, это его с Северусом разборки, и, хотя сейчас я и не считаю, что мы правильно поступали, будучи младшекурсниками, мой друг всё же Джеймс, а не Северус. И, если ты теперь поняла, что чистокровная, — тебе важно запомнить вот что. Тёмные Искусства и род — это не о справедливости для всех, Лили. Это о защите тех, кто дорог тебе. Поверь, в моих интересах уберечь Джеймса от его неосознанной ненависти к слизеринцам и тёмным искусствам. Если он бы действительно критиковал их — зная, что это в действительности такое, — я бы понял его. Но он лишь повторяет риторику так называемых «светлых магов» и жаждет почесать кулаки. Для него это даже не игра — игра была раньше, а сейчас у Джеймса напрочь промыты мозги. К тому же я не могу перестать разыгрывать из себя беспечного, плюнувшего на род Мародёра. За мной следят.

— Кто?

— Пока только догадки.

Они вошли в класс трансфигурации. К счастью, занятие предстояло в компании хаффлпафцев.

— И, Лили, знаешь — сказал он перед тем, как составить Джеймсу компанию за партой, — твой Снейп ничем не лучше Джеймса в данной ситуации. Он мог сдержаться, но он оскорбил тебя — за то, что ты не делала…

— Что я не делала? Сириус Блэк! — прошипела Лили. — Ты что-то недоговариваешь!

Сириус замялся, но под бешеным взглядом Лили уступил.

— Скажу после урока, — пробормотал он. — Если обещаешь не проклинать Джеймса… и остальных. И поклянёшься никому не рассказывать.

— Допустим…

* * *

Анимаги! Подумать только! Все, трое! Джеймс Поттер молчал об этом даже после того, как они поженились! Нет, свою анимагическую форму — красивого, статного оленя с ветвистыми рогами — он демонстрировал ей не раз, но про друзей не подал и намёка. Значит, вот откуда взялись Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост. Значит, вот про какую крысу говорила змея в саду в Годриковой впадине. И вот какая крыса выкрала защитный амулет и подсмотрела записи Северуса!

Мысли о Джеймсе как о её супруге разбередили и другие воспоминания.

На следующий урок Лили не пошла, отправившись бродить по замку. Она пыталась восстановить в памяти образ сына, оставленного в не наступившем будущем. Его звали Гарри, у него были растрёпанные чёрные волосы и зелёные, как у неё, глаза. Он размазывал кашу по тарелке и любил летать на игрушечной метле — подарке крёстного, Сириуса…

И — всё. Никаких эмоций; апатии, как после гибели Люсьена; подступающих слёз, как после оскорбления того, запах которого она искала по всему замку и кому доверяла тайны. Только воспоминания, неповоротливые и неподвижные, будто магловские фотокарточки. Она ощущала пустоту. Сейчас бы обнять Пэла…

Словно почувствовав, что нужен хозяйке, Пэл обнаружился в пустом коридоре у библиотеки, у статуи тролля. Дальше они шли вместе.

Пэл завёл её в пустующий пыльный класс. Парты и стулья были отставлены к стене и укрыты тканью, а на месте кафедры стояло огромное зеркало. Лили, сама не зная почему, подошла к нему ближе — она будто услышала тихий зов по ту сторону стекла.

В зеркале отражалась она сама, только старше. Она держала за руку высокого темноволосого юношу с такими же зелёными глазами, что у неё. Она не могла разглядеть черты его лица, но знала, точно знала, кто это.

Рядом, в отражении, вилял хвостом ничуть не изменившийся Пэл. А вокруг — словно на групповом снимке, живом и волшебном, махали ей рукой взрослые Северус, Джеймс, Сириус; её родители; знакомые по Ордену Феникса, которые погибли в будущем; у самой рамы, чуть поодаль, широко улыбался Люсьен.

— Гарри, — прошептала Лили, и села перед зеркалом. И смотрела, смотрела, смотрела…

Она начала изучать Тёмные Искусства, желая защитить Гарри. Люсьен был не прав. Это тело предательски забыло — но что-то, что дальше тела, то, что собирало Лили и делало её Лили — хранило и помнило.

Дамблдор обещал их защитить. Но она умерла, как и Джеймс, как умер бы и её сын, не проведи она ритуал.

Сейчас, жадно вглядываясь в зеркальное полотно, она раз за разом прокручивала в голове слова Сириуса. И точно знала — она, Лили Эванс, не грязнокровка. Грязнокровка — это Северус Снейп, выбравший сторону, а не дружбу. Грязнокровка — Джеймс, выбравший Дамблдора и Орден Феникса, а не семью.

И даже Люсьен — возродившийся крестраж самого Салазара Слизерина — слёзы текли по её щекам — был не кем иным, как Предателем крови. Люсьен знал об этом, не смея называть себя Слизерином. Знал, что расстроил Гонтов, сбежав от обязанностей Главы Рода, знал, что оставил близнецов расти без отца.

Или сама она, Лили, ничем не лучше? Доведённый Северус порой был скор на язык, а потом об этом жалел. И зачем она обиделась на Джеймса, будто не знала, что от него ожидать! А ведь именно его, а не Северуса, необходимо вразумить в первую очередь. Что успешнее удаётся Сириусу Блэку, нежели ей. В конце концов, она ментально старше их на целых девять лет, а ведёт себя, словно подросток. Или всё же Люсьен был прав насчёт памяти тела?

Гарри из зеркала нагнулся к сидящей матери и тепло обнял её.

— Интересно, что ты видишь там, Пэл? — спросила она у фамильяра, утерев рукавом мантии слёзы. — Как поймал за хвост МакГонагалл?

— Значит, вы, как и многие до вас, обнаружили источник наслаждения в Зеркале Еиналеж, — раздался за её спиной негромкий голос.

Лили обернулась. Позади неё стоял Альбус Дамблдор и улыбался. Лили испуганно сглотнула.

— Вы уже догадались, что показывает зеркало?

— Самое отчаянное желание нашего сердца, — ответила Лили, сама не зная почему, честно.

— Слишком взрослый ответ для такой юной мисс, — вздохнул Дамблдор. — Вы стали видеть фестралов. Но, насколько я знаю, мисс Петунья Эванс, с которой у меня в прошлом случилась не слишком тайная переписка, пребывает в добром здравии. Как и прочие ваши родственники. И потому я спрашиваю — Вы ничего не хотите мне рассказать? Что угодно.

— Нет, профессор, — чуть опустив глаза и помня слова Сириуса про то, что Дамблдор — легилимент, твёрдо сказала она. — Спасибо, что обеспокоились здоровьем моих родственников, — улыбнулась она через силу.

— Что ж, в таком случае, сделаем вид, что старый директор не видел, как вы пропускаете уроки. Бегите на ужин, мисс Эванс. Сегодня эльфы приготовили настоящий французский буйябес. И постарайтесь не искать Зеркала. Я знаю, что вы разумная молодая ведьма. И всё же… Волшебники старше вас не справлялись с его могуществом. Их сводило с ума — возможно ли то будущее, что оно показывает? Ума не приложу, как вы на него набрели…

Лили почти налетела на Северуса в Большом зале.

— Прости, — сказал он одними губами. — Я полная мразь, Лили, пожалуйста, прости меня.

Он выглядел так, словно вот-вот расплачется — а Северус плакал, в отличие от большинства гриффиндорцев, из-за чего Джеймс и дал тому обидное прозвище. Раньше слёзы Северуса приводили Лили в недоумение — ведь настоящие мужчины, как повторял Джеймс, не плачут, но сейчас влага, пульсирующая в глазах Северуса, которую он сдерживал с неимоверным трудом, вызвала у Лили совсем другие чувства. Лили притянула Северуса к себе и, не глядя на толпу, не обращая внимания не чей-то возмущённый возглас и странное мычание, последовавшее за ним, обхватила его голову руками и поцеловала.