Холлоунест: новое рождение (Последний цикл Холлоунеста) (джен)

За последнее время многое в Халлоунесте изменилось. На дорогах появились посты стражи, в столице или поселениях культурные, на крупных торговых дорогах еще приемлемые, хотя опытный глаз уже мог заметить в них изъяны, а на мало прохожих тропках или не имелись вовсе, или были, но такие убогие, что на них было больно смотреть.

В столице все окончательно забыли праздник, обернувшийся роковым. Влияние знати там все больше возрастало. Раппрет опасался восстаний или возмущений с этой стороны, и неоднократно докладывал об этом принцессе. Но Хорнет все равно было не до этого: на нее свалилась организация всего процесса.

В Грязьмуте, по распоряжению принцессы, появился постоянный гарнизон солдат, а также Королевский Архив, в котором хранились копии всех важных документов и материалов, касающихся Бледного Короля, пустоты, чумы и грез. Командиром был назначен один из наиболее опытных солдат — Калидий. Он довольно быстро поругался с Буром, так что теперь в Грязьмуте, мало затронутом чумой, назревало противоречие группировок. С одной стороны был Бур и рабочие, с другой — Калидий и армия.

В гнезде начали появляться первые случаи заражения. В основном это были молодые ткачи или звери, так и не примкнувшие к обществу, но принцессу этот факт не утешал.

Торговля с богомолами возростала, однако за процессом начали пристально следить. Принцесса помнила указания Леди. Однако никаких подозрительных действий со стороны Лордов не наблюдала. Раппрет, успевший провести разведку, сообщил, что лордов опасаться сейчас не стоит, так как они заняты внутренними проблемами. Богомольи отроки начали линять, а это значит, что скоро между ними состоится состязание, в ходе которого выясняться следующие обладателе титула Лордов. Стареющие Лорды делают ставку на семью, с которой состоят в родстве. В этой семье было пятеро детей: три мальчика и две девочки. Этих пятерых, «особенно девочек» — уточнил Раппрет, Лорды активно тренируют.

В кристальном пике остатки зараженных рабочих были ликвидированы. Быстро распустился слух о том, что кристальный пик опасен, а блики света в кристаллах заражают. Благодаря этому количество желающих обогатиться за счет кристаллов очень резко сократилось. Даже в рядах рабочих, трудящихся во благо королевства, слух имел достаточно сильное влияние, не смотря на то, что Хорнет лично приходила и опровергала этот слух.

Святилище вновь было открыто. Помимо уже обитающей там Исповедницы сюда были приглашены и другие жуки. Энеид, переселившийся в столицу, и несколько подопечных, выданных королевством, занялся разработкой устройств по тем чертежам, которые придумал для охраны отеля или тех, которые начертил Кси, награжденный Лучезарностью знаниями. Довольно быстро королевство получило обновленный механизм для лифтов, который починжуки скорейшим образом установили, а теперь Энеид работал над паровым двигателем.

Также попросили переселиться в Святилище двое молодых улиток — шаманов. Они довольно быстро организовали в помещениях, использовавшихся раньше для опытов, подобие кургана и стали жить там, изредка и неохотно выдавая информацию и заклинания. Они отказались называть свои имена, поэтому их называли просто Серый и Зеленый Шаманы. Цвета соответствовали цветам их раковин.

Хиппогея также попросила выделить себе немного места в Святилище. Она хотела устроить там лабораторию и клялась сначала Раппрету, потом Хорнет «использовать это не только для себя». Ее просьба была удовлетворена и уже очень скоро там закипела жизнь. Хим. Отсек стал одним из самых опасных отсеков Святилища. Даже обычные обитатели этого места боялись заходить туда, поэтому кроме Хиппогеи, Раппрета и редких визитов стражи с целью проверки, которые нередко заканчивались обмороками или даже смертью, никто не осмеливался подходить к этому отсеку. К счастью, расположен он был на месте старого склада, в отдельном крыле здания, поэтому деятельность пчелы не особо мешала остальным.

Теперь Святилище делилось на несколько отсеков: химический, самый маленький и удаленный, исследовательский, в котором Энеид разрабатывал свои устройства, пустотный и чумной, в которых изучалась пустота и чума соответственно, и курган. В пустотный отсек было принесено немного пустоты из бездны, в чумной — несколько зараженных жуков, пара пчел и богомолов, которых выкрали Раппрет и Изельда.

Из туманного каньона постепенно исчезали растения. На смену приходили другие виды. В основном это были мхи, навевающие неприятную тоску и ощущение подавленности.

Архивы наставницы были тщательно исследованы. Все, что они могли дать королевству — использование заряженных светомух и потоков кислоты как источник энергии, а также несколько записей Монамоны Наставницы были перенесены в Королевский Архив. Заряженными светомухами заинтересовался было Энеид, но быстро отказался из-за сложностей. Особенно принцессу, которая лично изучала все записи, заинтересовали табличка, гласившие: «-СУТЬ-ЯЙЦА-ПУСТА-ВНЕШ-ОБОЛОЧКА-СУТЬ-ВРАТА-ЗАКРЫТА СВЕТ-ИХ-ВСОСУД-ИХ-ЯЙЦО-ИХ-ПОДПЕЧАТЬ-ТУ-УБРАТЬ ИЗВНЕ-СУТЬ-ПЕЧАТИ-ВНУТР-ГРЕЗЯЩИЙ-ПРОМЕЖ-ИПРЕМЕЖ СОКРЫТЬ-СВЕТ-ТЕ-ГРЁЗЫ-ДА-ЧТОБ-ЗАЧАХ-ТАМ», «СВЕТКОРОН-СУТЬ-СИЛИТСЯ-СОБОЙ-ПОТОК-ВСЕХДУМ-ОЗРЕТЬ СТАРСВЕТ-ВНИХ-СУЩНОСТЬ-ИХ-ВГРЁЗАХ-ИХ-ЗАЧАХ МЫСЛИ-КОНЕЦ-КОЛЬ-СВЕТКОРОН-СТАРСВЕТ-ВНУТРЬ-РОДСВОЙ-ИХ-ДА ПОТОКДУМ-КОЛЬ-ГРЁЗЫ-ВЫСВОБОД-ДА-ЗАЧАХ-ЖИЗНИНЕТ-», «-ИЗ-ПУСТОТЫ-СУТЬ-МНОГО-ОБОЛОЧКИ-ВОВНЕ-ДА-ВНУТР- ВМЕСТО-ПУСТОЕ-РАЗМЕСТИ-СЕ-ПУСТОТЫ-ЖИДКОСТЬ-СУТЬ-ДА- ПЛЕТИ-ОТСУТСТВИЕ-ВНУТРИ-ВКРУГ-ОБОЛОЧКИ-ВОВНЕ-СЕ-СУТЬ ВЗГЛЯД-СЕ-ПУСТОТЫ-СОСУДА-ВНЕМЛЕТ-ВСЕБЯ-ВСЕ-ИЗВНЕ-». Эти надписи она предоставила Раппрету на расшифровку. «Да, жалко, что Лемм умер. Сейчас он мог бы быть полезен», — думала Хорнет по этому поводу.

В Далекой Деревне, Грязьмуте, Городе Слез, Тихой Деревне и кристальном пике были воздвигнуты храмы. В них прихожане под пение проповедника должны были прославлять Принцессу Хорнет или Бледного Короля. Эта тактика доказывала эффективность: среди прихожан было практически в трое меньше зараженных.

Численность пчел, после резкого спада, нормализовалась. От части это было обусловлено тем, что Раппрет все же уговорил Хиппогею отдать Улей под покровительство Халлоунеста. Формально, Крассия оставалась королевой, но обязана была прислушиваться к мнению посланника из Халлоунеста. На эту роль был выбран молодой жук из знатного рода — Мисарон. Он, вопреки родителям, занимал про королевскую позицию, в то время как его родители и братья, по выражению Раппрета — «сепаратистскую». В любом случае, Мисарон свою работу выполнял хорошо.

Хиппогея же стала все больше проводить времени в Городе. Сапала она в квартире Раппрета, а когда бодрствовала, то была либо в хим. отсеке Святилища, либо где-то пропадала, в поисках новых материалов. Однажды Раппрет, зайдя в хим. отсек, обнаружил пчелу лежащей на полу. Рядом лежали несколько бутонов гулки, а рядом в колбах находились еще несколько измельченных бутонов. Хиппогея была парализована, но на ее лице была улыбка.

Не смотря на все, свое обещание Хиппогея держала. Королевство получало подчиняющий порошок, который распыляла в крайних случаях, например когда совет знати добивался у принцессы увеличения привилегий, порошок помог разрядить ситуацию. Также на вооружении у Раппрета довольно быстро появился яд, который очень помогал ему в поддержании порядка.

Также была изобретена почта. Огрим сообразил, что раз Коллекционер может перехватывать контроль над существами, то может взять под контроль маскокрылов. Но в процессе выяснилось, что не зараженные маскокрылы умирали при контакте с коллекционером, а зараженные жили слишком не долго. Тогда Хиппогея предложила свой подчиняющий порошок для того, чтобы заставить этих существ носить письма. И это сработало.

К Леди был приставлен стражник, который читал ей письма и писал ответы. Она была довольна проделанной Хорнет работой. Но оставался еще один пункт — ритуал алого пламени. И, наконец, очередь принцессы дошла и до него.

По словам Леди, «вход в ритуал» находился в воющих утесах. Дорога туда заняла у Хорнет некоторое время. На некоторых постах охраны ее проверяли, даже не взирая не ее положение, на некоторых робко пропускали. Тех, кто осмеливался ее проверить, принцесса хвалила. Тех, кто не исполнял свои обязанности, ругала.

Раппрет и Огрим предлагали Хорнет взять несколько солдат для сопровождения, однако принцесса отказалась и прошла весь путь в гордом одиночестве.

В Грязьмуте на нее навалились проблемы. Она остановилась в городе только для того, чтобы отдохнуть, но прознав о том, что она здесь, с жалобами явился сначала Калидий, а потом и Бур. Командир гарнизона жаловался на неорганизованность населения. «Они что, не понимают, что в такое время необходим контроль со стороны силы. А если в городе вспыхнет очаг чумы? Или контрабанда?» — ругался Калидий. Бур же, пришедший для убедительности в сопровождении рабочих, жаловался на то, что он, как Старейшина, обязан отчитываться только перед королевством, что он исправно делает. А перед Калидием, «сующим свой гвоздь в каждый дом», отчитываться он не обязан. Так продолжалось до тех пор, пока один из рабочих, поймав принцессу на улице, не намекнул на то, что ей пора занять сторону, если она не хочет, чтобы у нее прибавилось проблем.

Выкрутилась принцесса так: она назначила Калидия ответственным не только за Грязьмут, но и за Перепутье. При этом она не увеличила колличество подконтрольных ему солдат. Бур, к которому она зашла после указа о повешении врага, был в смятении, пока не узнал план принцессы: теперь, когда командиру прибавилась работа, причем в большом обьеме, ведь в перепутье происходило гораздо больше вещей, чем в спокойном Грязьмуте, ему просто будет не до противостояния. Бур был счастлив. План принцессы сработал: хоть напряжение в городе и осталось, градус его значительно снизился.

Теперь же Хорнет искала пещерку в Воющих утесах, в которой должен быть факел. Она видела, как снизу работают мшистые, достигшие больших успехов в своей работе. Зеленый фронт теперь был на у подножья утесов, а вгрызался в Гиблые пустоши на большое расстояние. Хорнет видела гигантские кусты, выращиваемые здесь только с одной целью — умереть и стать основой для будущих растений.

«Вот хитро же поступила Унн. Зачем бороться, если можно просто сместить свои земли туда, где бороться надо будет только с ветром. Полагаю, что Бледный Король, изолируя Унн, не предполагал, что она изобретет такой хитрый план. И ведь им действительно хватит силы на задуманное. А нам бежать некуда», — подставив лицо ветру думала Принцесса.

Вскоре она нашла ту самую пещеру, о которой говорила Леди. Она отличалась от других тем, что ее своды поддерживались колоннами. Кроме того, она была практически полностью круглой. В центре было некоторое подобие кострища. Угольки были потушены. Хорнет попробовала зажечь их искрой от иглы, но у нее ничего не получилось.

«И что же мне делать? Неужели я проделала весь путь зря», — подумала принцесса. Более детально осмотрев пещеру, она обнаружила маленький проход. Протиснувшись в него, принцесса обнаружила труп огромного жука. Доверившись интуиции, она приложила к нему Белый Корень. Воздух наполнился чем-то жгучим.

Хорнет вернулась в основную комнату и заметила изменения: по периметру стояли маленькие факела, похожие на поднятую вверх когтистую лапу, а в центре стоял такой же, только гораздо больших размеров. Хорнет вновь попробовала зажечь их, и на этот раз у нее получилось. Угольки стали тлеть, а факел зажегся алым пламенем. Вдруг неожиданно заиграла музыка. Хорнет стало жутко.

Музыка стихла. Принцесса стояла в ожидании, но ничего не происходило. Огонь горел, изредка подрагивая. «И что? Что я теперь должна делать?» — подумала принцесса.

— Подсказать?

Не надо.

Подумав, она решила вернуться в Грязьмут. И, на подходе к городу, она поняла, что призыв сработал. На окраине города стояло два шатра. Один был большой, прямо-таки огромный, другой меньше, но все равно не уступал по площади дому или магазину. У шатров сидели странные существа. Хорнет подумала о том, что уже где-то видела их. А потом вспомнила: на вокзале королевы она сражалась с похожим жуком.

У шатра уже собралось не мало народу. Мрачные скакуны смотрели на них с насмешкой, но любопытством. Калидий уже собирал добровольцев на то, чтобы войти в шатер и спросить у хозяев, как, когда и на каком основании они остановились здесь. Однако добровольцев не оказалось и Калидий ругался на подчиненных. Бур же воспринимал бессилие врага как личную победу и ликовал в стороне.

— Калидий, успокойся. Это я их вызвала, — подойдя, сказала Хорнет.

— Принцесса, я хочу знать, кого это «их», для чего и как вы их вызвали, — забывшись, потребовал разбушевавшийся командир Грязьмутского гарнизона.

— Не забывай, с кем ты разговариваешь, — урезонила принцесса, — Если я что-то делаю, значит в этом есть необходимость.

Тут что-то из рабочих крикнул:

— А коль такой смелый, так пойди и проверь!

В толпу устремились три взгляда: поощряющий, но взволнованный взгляд Бура, спокойный взор принцессы и испепеляющие огни глаз Калидия. Было видно, что Калидий разгневан собственным бессилием. Привыкший говорить с позиции силы, он не мог ничего сделать теперь, когда даже собственные подчиненные отказывались исполнять приказ. Но он был готов сделать все, что угодно, лишь бы не признавать собственного бессилия.

— Хорошо, делайте, что хотите. Я предупреждал вас. Когда из этого шатра появится монстр, готовый растерзать вас в клочья, не рассчитывайте, что я не укажу вам на вашу ошибку! — не смущаясь даже присутствия принцессы сказал командир и гордым шагом направился прочь.

Теперь к принцессе подошел Бур.

— Принцесса, теперь вы видите, какую жизнь он нам устроил? И так по любому поводу, — пожаловался Старейшина.

— Вижу. Но вам придется потерпеть. Либо до конца чумы, либо до нервного срыва Калидия. Он имеет не плохую поддержку знати. К тому же, даже не смотря на его слова, я уверена, что если кто-то, представляющий опасность, действительно появится из этого шатра, то он кинется на защиту. Возможно он будет это делать, понося тебя последними словами, но он не позволит себе не сделать этого.

— Надеюсь. Но все же, принцесса, что это за шатры? Они возникли тут буквально из ниоткуда. Все эти балаганы и странные маски. Они меня тревожат.

Хорнет подумала. Она сама не знала ничего о том, что ей предстоит сделать, но обнадежить народ все же должна была.

— Они нужны мне. Королева сказала. Она тоже не хотела их прихода, однако их помощь сейчас не помешает. Не подпускай народ к шатрам. Кто знает, что таиться внутри.

Хорнет направилась в Королевский Архив. Там было спокойно, и она могла отдохнуть перед встречей с призванными существами.

Архив больше бил похож на склад. Построенный в кратчайшие сроки каменный дом, в котором располагались ряды шкафов, уставленных книгами, свитками и табличками. У Архива стояли два стражника, которые пропустили принцессу без промедлений.

Внутри было темновато и очень пыльно. У входа сидел Архивариус. Это был очень старый и ветхий на вид жук, одетый в старую робу королевских подданных, которая из-за времени утратила свой белоснежный цвет и была серой. Архивариус прокряхтел что-то принцессе. Понять его было достаточно сложно, но по интонации принцесса не уловила вопросов или просьб, поэтому просто прошла мимо.

Забившись в угол в лабиринте стеллажей, между старыми отчетами Лурьена, откопанными кем-то из горожан, и записями, изъятыми из святилища, принцесса легла на кучу шелковых свитков, и начала думать, чтобы мысли завели ее в сон.

«Если в тех шатрах еще одно высшее существо, то первоочередной задачей было бы узнать его намерения. И отношение к Черву, Халлоунесту в целом и вообще… Не навести бы беду на королевство…»

— Хиппогея! — позвал Раппрет пчелу. Он бы мог поискать ее, но боялся идти в дальнюю часть хим. отсека. Если в ближней части этой лаборатории, состоящей всего из двух помещений, было относительно прибрано, стояли непонятные аппараты, тлели угли, кипели жидкости и в целом вид был более-менее приличный, то дальше ситуация постепенно ухудшалась: сначала неизвестные химические приборы сменялись шкафами, доверху уставленными всевозможными колбами, коробками и мешочками, потом все вышеупомянутые предметы начинали появляться и на полу, я после вообще казалось, что они расставлены хаотично. Однако Раппрет знал, что, не смотря на кажущуюся безрассудность, бардак в лаборатории она бы не допустила. А вот свой особый порядок, в стиле «если мне ноги обожжет кислотой, то я смогу проползти где-то до сюда, а значит шкаф с медикаментами должен стоять здесь» — вполне возможно.

— Я слышу тебя. Только подойти не могу. Моя нога стала жертвой эксперимента. Доберешься до меня?

«Приехали. Теперь надо будет каким-то образом найти ее. И желательно не стать такой-же «жертвой эксперимента» — подумал Раппрет.

— Дай хоть навигацию. Куда идти, куда не наступать? — попросила тень.

— Да я тут, рядом. Иди прямо, возле шкафа с медикаментами сверну влево, только аккуратнее, там у меня стоит большая колба с кислотой, она стоит на ящике с какими-то семенами, нашла в тропе. На вкус горькие. Хочу проверить, что можно получить из этих семечек. Потом, когда дойдешь до груды влажных свертков, залезь на шкаф справа. В шкафу ничего опасного. Можешь конечно перелезть через свертки, но это вдвое удлинит дорогу. Затем иди прямо к сундуку. Потом направо. А там и я.

Раппрет запомнил и повторил в голове все данные Хиппогеей инструкции. А затем двинулся в путь. Проходя мимо колбы с кислотой, он чуть не задел ее, а забираясь на шкаф уронил на пол пару каких-то камушков, которые, растворившись в луже, натекшей из-под мокрых свертков, окрасили воду в фиолетовый цвет.

Когда Раппрет наконец добрался до Хиппогеи, он обнаружил ее сидящей на старом диванчике. В руке она держала колбу, а в другой руке — сверток.

— Только не говори, что опять пробовала на себе воздействие чего-нибудь, — сказал Раппрет.

Хиппогея вильнула брюшком.

— Нет, на этот раз я как раз-таки искала способ с этим воздействием бороться. Помнишь, как тащил меня до дома после того, как я в очередной раз выпила яд гулки?

Раппрет помнил. В тот раз пчела была достаточно близко к выходу из хим. отсека, поэтому вынести ее и дотащить до дома не составило труда. Хотя с парализованным телом пришлось повозиться.

— Так вот, я кажется нашла противоядие. Хоть яд не смертелен, и, я бы даже сказала, его воздействие очень приятное, но есть один побочный эффект: удовольствие заканчивается раньше, чем приходит в норму тело. И вот, я сделал мазь, которая каким-то невероятным образом это онемение снимает. Ну и, так как яд гулки у меня еще остался, незамедлительно проверила мазь в действии. И, как видишь, успешно. Только вот на ногу мазь почему-то не действует. Можешь пожалуйста принести немного кристальной пыли? Она в сундуке. Думала, что сама доползу, а тут ты пришел. Надо будет переставить сундук ближе.

Раппрет направился к сундуку. Зачерпнув немного пыли, он вернулся к Хиппогее. Она высыпала пыль в колбу, потрясла, затем вылила содержимое на ногу и растерла свертком.

— Вот, кажется проходит. Удивительная штука, эта кристальная пыль. Не было бы ничего, действие чего бы она не усиливала. Вам повезло, что у вас есть целая гора этих кристаллов. Раньше мне приходилось искать эти кристаллы очень долгое время.

Хиппогея встала, и направилась к выходу.

— А ты чего пришел то? — спросила она.

— Да Огрим попросил кое-куда сходить. Ты со мной? — сказал Раппрет, следуя шаг в шаг за пчелой. Она занимала в сердце Раппрета все больше места и уже почти вытеснила из него Изельду.

— А что, любимый, тебе будет меня не хватать в дороге? — начала заигрывать она.

— А раньше ты меня любимым не называла, — сказал Раппрет.

— Ну и что? Раз любили, значит любимый. А может…

— Нет, сначала поручение Огрима. Ему надо будет уйти из города, он будет ждать меня. Потом, — заталкивая как можно глубже свои желания, сказал он.

Хиппогея наигранно надулась. Они уже почти вышли из хим. отсека, когда пчела спросила:

— А там, куда мы идем, пригодятся колбы?

Раппрет подумал и сказал:

— Да. Там есть растения и было бы славно, если бы ты взяла их образцы. По крайней мере одного из них.

Пчела быстро забыла о своей наигранной обиде и, метнувшись к шкафам, вернулась, экипированная мешком, сделанным из штор, несколькими пробирками, убранными за пояс, сделанный специально для этого, и маленьким ножичком.

Выходя из Святилища, они заметили Энеида, который тащил к себе какой-то механизм. Увидев их, старый механик сказал:

— О, Хиппогея! Тебе нужен кристальный нагреватель? Новейшая разработка!

— Да, пригодиться.

— А? — переспросил под глуховатый Энеид.

— Тащи! — крикнула Хиппогея. Старик улыбнулся и продолжил свой путь. Раппрет заметил, что на спине у него какая-то пластинка, отполированная до блеска. «Хм… Еще что-то себе вставил? Вот это стремление жить: тело умирает, а он замещает его механизмами. А когда он заместит всего себя, можно ли будет считать его живым?» — подумал Раппрет.

Проходя по улицам Города Слез, Раппрет отметил, что ни одна катастрофа не меняла его так, как эта. После смерти Слая из города пропали вывески с рекламой его магазина. Оро предпочитал, чтобы за товарами приходили из-за качества и необходимости, а не из-за рекламы.

На месте разрушенного во время битвы с Эмилитией здания теперь стоял храм. В нем проповедник читал проповеди о силе сплоченного народа, величии Принцессы, Бледного Короля и Халлоунеста. Возле храма было полно народу.

Также про себя Раппрет уже не в первый раз отмечал, что знатные жуки стали не такими праздными веселыми. Скорее он бы описал образ большинства из них, как «замышляющих». И это тени очень не нравилось, хоть он и держал на прицеле самых ярых членов Совета.

По пути Хиппогея не умолкала. Она рассказывала Раппрету какие-то истории, приключившиеся с ней истории. Иногда она проверяла, слушает ли ее тень, задавая вопросы.

— И он мне говорит: его надо отчистить, хорошо отчистить, не отрывая от ботвы, затем слегка откусить, и засунуть… Ты меня слушаешь?

— Да, конечно слушаю.

Но внезапно в голову пчелы залетела мысль, которая немедленно выразилась в вопросе:

— Так, а куда мы идем? Мне теперь ближе до Улья. Если там что-то, что быстро испортиться, я уже это назад не понесу.

— Одну колбу возьму я. Огрим попросил.

— Ну джентльмен! А мне предлагаешь мешок тащить? — забегая вперед Раппрета сказал Хиппогея.

— Ну хочешь, и мешок возьму. Только вот всех колб я не унесу. У меня то пояса нет, — сказал он.

— Вот! Возьмешь. Так куда мы идем? И почему Огрим сам туда не сходит?

— Мы идем в Рощу Измы. Там находятся труп… Э… Нет, труп, это, пожалуй, не верное определение. Там находится тело его возлюбленной, одной из Пяти Великих Рыцарей, Доброй Измы. Она искала там средство против кислоты.

— О! Тоже химик? — перебила Хиппогея.

— Нет. Скорее биолог. Что произошло потом, я не знаю, но сейчас ее состояние крайне странное. Ее тело стало растением. Вернее будет сказать так: лоза поддерживает жизнь в ее теле. При этом сохраняется некоторая реакция. Огрим хочет понять, на сколько она жива, в привычном понимании этого слова. Он попросил меня взять несколько образцов с тела лозы и того, что было когда-то ее телом.

Пока длился этот разговор, пара продошла совсем близко к улью и начала обходить его с востока. Раппрет направлялся к проходу в Королевские стоки. Единственная трудность, которую он видел на пути — кислота. Но на этот случай он взял у Огрима кристальное сердце, а Хиппогея могла перелететь.

Добравшись до Рощи, путники остановились отдохнуть. Хиппогея сразу же установила, что большие листья, произрастающие здесь в изобилии, имеют кисловатый вкус и совершенно не желают пережевываться. Затем, когда пчела закончила изучать окружающую их местность, она спросила:

— А какая у этого места история? Наверняка же тут что-то происходило.

— Я знаю эту историю только в общих чертах. Когда-то давно Бледный Король созвал воинов со всех подвластных ему земель, чтобы сформировать из них элитный отряд, которому он мог бы доверять самые важные из поручений. Вскоре он определился с выбором. Пять сильных воинов стали называться Великими Рыцарями Халлоунеста. Среди них был Огрим, получивший эпитет «Верный», за свою преданность Королю. Также Великим Рыцарем был и Могучий Хиггемол. Остальными были: Свирепая Дрийя, Добрая Изма и Мистическая Зе’мер.

Огрим узнал о смерти Дрийи, она погибла, защищая королеву, также он нашел и вернул в Халлоунест Огрима, а теперь пытается найти информацию о Зе’мер, и понять, что произошло с его возлюбленной — Измой.

Но вернусь к истории. Когда король заперся во дворце, рыцари заняли посты в разных концах королевства. Изма стала искать средство, позволяющее плавать в кислоте. Огрим охрянял ее. Потом что-то произошло. Ее тело стало таким. И он вынужден тратить кучу времени, чтобы добраться до нее через эти узкие проходы и кислоту. Поэтому он и попросил меня.

Раппрет закончил рассказ. Хиппогея притихла.

— Ладно. Надо делать дела. У меня есть еще работа, да и Огрим ждет. Пошли к Изме.

В дальнем краю рощи росло величественное растение. Его лозы взбирались вверх по стене, но, не найдя за что зацепиться, падали и повисали, под силой собственной тяжести. Под этими лозами было хрупкое тело Измы. Ее маска смотрела вниз и, если встать под ней, казалось, что она смотрит прямо на тебя.

— Ну что ж, это грустно, но нам надо брать образцы. Это как раз тот случай, когда слезами делу не поможешь, — сказал Раппрет.

Они с Хиппогеей отрезали небольшой кусок от лозы, а затем оттуда, где, по расчётам Раппрета, было тело Измы. Оба зара растение испустило вздох. Посланцы удивились этому, но продолжили.

Когда работа была закончена, они еще немного постояли, созерцая грустную красоту тела, ставшего лозой. Затем ушли тем же путем, что и пришли. По дороге они не разговаривали, наполненные печалью. Хиппогея свернула в Улей, а Раппрет понес образцы и мешок, в который пчела так ничего и не набрала, в город.

Огрим находился на площади Памяти Полого Рыцаря и разговаривал с Мато. Мастер гвоздя рассказывал капитану об успехах, которые были в обучении стражи искусству владения гвоздем.

— Твой подход хорош, но не мог бы ты больше времени уделять тренировкам? Медитации и прочее это, конечно, хорошо, но, не подкрепленные умением, они мало стоят, — говорил Огрим, как вдруг увидел в переулке плащ тени. Распрощавшись с Мастером Гвоздя, он пошел к себе в кабинет, где его уже ждал Раппрет.

Передав рыцарю пробирки, он спросил:

— Что теперь будешь делать?

— Отправлюсь в Земли Упокоения. Хиггемол говорил, что помнит, как Зе’мер говорила что-то об этом месте.

— Хорошо. Удачи тебе в твоем расследовании.

— Надо отправляться уже в этот шатер, — сказала сама себе проснувшаяся принцесса.

Через некоторое время она стояла у входа в больший из шатров, полная смятения. Но все же перешагнула через себя и вошла. Она оказалась в большом и темном коридоре. Откуда-то издалека шел слабый свет и звучала странная мелодия.

Принцесса пошла по коридору, как вдруг наткнулась на жука. Он был примерно ее роста, его маска была как бы расколота на три части. Расколы проходили через глазницы и явно не были случайными. В руках жук держал неизвестное существо, которое он то сминал, то растягивал. Существо при этом издавало звуки, которые складывались в музыку. Хорнет хотяла было обратиться к жуку, но он лишь сказал:

— Мр-м-м. Опять мы здесь по зову факела. Поговори с Маэстро.

— Но…

— Мр-м-м. Поговори с Маэстро.

Принцесса прошла дальше. Резко она вышла в большое пустое помещение. Два фонаря с горящими внутри огоньками тускло освещали комнату. Хорнет прошла дальше, как вдруг фонари стали ярче, неведомая сила раскачала их и направила лучи в центр шатра. Лучи, некоторое время потанцевав в воздухе, соединились. В следующим миг в свете возникла фигура. Этот жук был порядочно выше Хорнет. Его накидка оттопыривалась вверху и внизу, создавая ощущение перетянутого отрезка ткани. Его маска имела такие же разломы, как у жука до этого.

— Так значит вот кто нас призвал. Еще один осколок Черва вновь просит нас кошмар собрать. Рад встрече, принцесса! Рад безмерно! Я Гримм, маэстро этой труппы.

Нас вновь зовет фонарь в горящий Халлоунест, а значит пламя снова разгорится. На старой сцене новых кукол вижу, но те же кукловоды ими вертят. Теперь уж не сосуд ко мне взывает. Другое порожденье Короля: принцесса Хорнет, хочет меня видеть.

Земли эти вновь огнем полны. Их старый свет все зажигает. И пламя это нужно нам. А что до вас — вы лишь едва попали за кулисы.

Распределили роли фонари, и алым пламенем контракт подписан. Желает труппа вас увидеть в танце. Лишь нужно больше света нам.

Моя родня разбрелась к очагам пожаров, собирать угли. Сущность, нужную моему… роду. Пламя Сущности. Найди их и станцуй, хоть зрителем того никто не будет. Собери пламя сущности и возвращайся. Вместе мы будем творить чудеса. Но не переживай. Не будешь ты одна. С собой возьми дитя, оно поглотит пламя. Дитя мое, как и ты, играет главную роль в этом представлении. Моя родня признает тебя только с ним, и ты только с ним их увидишь.

Внезапно за ее спиной вспыхнул огонек, который сформировался в маленькое летающее существо, а под ее накидкой возник амулет.

— Стой! Мне надо поговорить! — крикнула Хорнет исчезающему в алом дыму Маэстро.

— Собери пламя. Потом поговорим, — ответил ей голос Гримма, хотя самого Маэстро уже не было.

Хорнет вышла из шатра. «Да что же это такое! Ни ответов тебе, ни разъяснений. Как эту его родню искать? Еще и ячеек опять не хватает» — с досадой думала принцесса. Дойдя до площади Грязьмута, она села на лавочку и, сняв Мастерство Ткача, она одела Мрачное дитя. Рядом с ней мгновенно возникло дитя, и принялось издавать звуки, похожие на «мря». Принцесса открыла Карту Теней и изумилась: на карте плясали три алых огонька. Один из них был в грибных пустошах, рядом с деревней богомолов, другой — в перепутье, возле кургана, и третий — в городских складах. Хорнет сразу поняла, что это и есть местоположение родни Гримма, у которых она должна забрать пламя.

«Ну, значит в перепутье, оттуда на лифте к складам. А после в пустоши. Не могли что-ли ближе где-нибудь обитать», — подумала Хорнет и, отогнав от себя жалующихся солдат и рабочих, проследовала в перепутье.

Путь до перепутья Принцесса преодолела довольно быстро. По пути она встретила Корнифера. Он брел в полном одиночестве. Принцесса узнала его и хотела было поздороваться, но картограф был в таком отчаянии, что она решила не трогать его.

Возле кургана она увидела факел ритуала. На его вершине горело алое пламя. Хорнет подошла было к факелу, задаваясь вопросом о том, где его хозяин, но ответ не заставил себя долго ждать: как только она приблизилась, маленький дух возник возле факела и, выдернув его из земли, исчез. Принцесса не успела удивиться этому, как вдруг Мрачный Ученик возник за ее спиной и, взмахнув факелом, выпустил три огненных шара.

Принцесса уворачивалась от атак, не понимая, что делать. Маэстро не говорил о битве, поэтому она не спешила атаковать. Но когда один из пламенных шаров едва не прожег ей накидку, она подумала: «Ну все, хватит с меня». Игла устремилась в младшего духа алого пламени, однако он успел исчезнуть раньше. Когда он совершал таран, принцесса теперь уже совершенно не церемонясь отбивала его иглой. Очень скоро дух был повержен и, издав крик, сгорел. Пламя поглотило Мрачное дитя.

Второй дух, обитавший в городских складах также был поглощен с той лишь разницей, что после боя принцессе пришлось объяснить видевшим ее стражам, что происходит. Было видно, что стражи не очень понимают, но охотно верят ей. Принцесса решила не утруждать себя и пойти дальше.

На посту охраны, находящемся между лифтом из города в пустоши, ей пришлось объяснять страже, что за существо следует за ней.

— Принцесса, я все понимаю, но это по-вашему же приказу. Я должен осматривать и допрашивать всех, кто проходит здесь. Я думаю, что вы понимаете. Это существо могло оказаться каким-нибудь зараженным мстекрылом и распространить заразу, — оправдывался стражник.

— Да, да, я все понимаю. Спасибо, что сохраняете бдительность, — выразила благодарность принцесса. Страж прямо-таки засмущался.

— А что, много зараженных? — желая сменить тему, спросила Принцесса.

— Нет, пока мы встретили только нескольких. И то, их удалось привести в себя.

— Это хорошо, — закончила Хорнет и направилась дальше. Немного севернее и выше верхнего входа в деревню она нашла следующий фонарь. На этот раз битву осложняло еще и то, что грибные твари так и норовили изменить ход боя. Принцессе приходилось отскакивать от прыгучих грибов. Но вскоре и этот дух был повержен.

Принцесса вернулась в город. Скорее для галочки спросив у Адель о обстановке, утомленная принцесса легла отдыхать. Она решительно не хотела разбираться с делами в городе, пока не получит все, что нужно от Маэстро Гримма.

Адель это немного обозлило и, сидя у себя в кабинете, Хранительница ругала Принцессу за то, что она не помогает с работой. Хотя сейчас основную работу Хранительницы составляла проверка отчетов стражи, которой должен был заниматься Огрим, но, так как он отсутствовал, эта работа перешла на нее. Впряглись на помощь также Фовир и Хиггемол, так что сама Хранительница была относительно свободна. Но принцесса не знала о ее мыслях. Проснувшись, она направилась в Грязьмут.

Жители городка уже привыкли к шатру. Они стали воспринимать его как данность. Пугающую и неизвестную, но повседневную вещь.

На этот раз Принцесса решила зайти в малый шатер. Там, в комнате, освещенной фонарем, она обнаружила большую жучиху с тонким телом и огромным брюхом, напоминающем несколько больших набитых мешков, сваленных друг на друга. Ее только половина ее лица была покрыта маской. Другая же половина представала перед Принцессой в первозданном виде. Однако обе эти половины так безупречно гармонировали, что, если бы не разница в размерах, то казались бы единым целым.

— А-а-а-а-ах. Нас звали? Нас звали, и мы пришли. Мы пришли! Мы пришли, и не спрашивай зачем. Вновь я чую запах. Глубоко под нами, смешавшийся почти с другими, меж трав и грибов почти утраченный. Но от меня не скрыться. Я хочу его! Хочу! — сказала жучиха.

— Я не знаю, о чем ты. Что ты можешь предложить мне за запах?

— Ах вот ты как?! — закричала Святая и в меру своих сил кинулась на Хорнет. Принцесса, привыкшая к подобным выходкам со стороны Повитухи, выскочила из палатки. «Вот так значит? Что ж, Леди говорила только о Маэстро, значит с другими не обязательно выстраивать отношения».

Войдя в главный шатер, принцесса вновь увидела Гримма. На этот раз он появился без эффектов.

— Я чувствую тепло. Дитя познало пламя. И вы, Принцесса Хорнет, танцем покорили… Мою родню. О, милое дитя, теперь уже мало ты для пламени, хоть многое еще вобрать должно. Что ж, время вырости!

Маэстро щелкнул пальцами, и Мрачное Дитя вспыхнуло, но уже через секунду потухло, приняв новый облик. Его тело и подобия крыльев удлинились.

— Превосходно! Дитя выросло. Теперь это уже не праздный ребенок, а смертельный соперник! Под стать многим местам этих земель. Но не забудь о Ритуале, ведь продолжается он. Собери пламя и возвращайся, да начнется величайшее представление!

Маэстро хотел было опять исчезнуть в дыму, однако принцесса крикнула:

— Стой! Ты обещал мне разговор?

Дым исчез. Гримм, стоящий спиной к собеседнице, повернул на нее голову:

— А разве мы не говорили? Я не вещал о росте у дитя, и не сказал, что будем танцевать мы?

— Я ждала другого рода разговор. Я мне нужно кое о чем попросить тебя.

— Танцуешь ты бесплатно, не забудь. Хоть будет жиль мне поджигать принцессу, Черва дочь, которого считал я другом, но коли пламени угодно будет, мне не оставят выбора — сгоришь. О плате не проси!

— Нет, не плата за танец нужна мне. Скорее информация.

Гримм задумался. Развернувшись к принцессе, он испытывающе посмотрел на нее. Затем сказал:

— Я дам тебе задать вопросы. Их будет девять. Три ты задашь сейчас, еще три — после танца. И три в конце, пред тем, как мы уйдем. Я буду честно отвечать и полно, но больше девяти не дам ответов. Коль ты задашь вопросы мудро, найдешь те знания, что требуешь сейчас. Меня пойми — мне должно ритуал свершить тебя сподвигнуть. Ну, задавай.

Принцесса тщательно обдумала условия. Леди говорила, что Маэстро может не пойти на ее условия, и, если он согласиться отвечать на вопросы, это уже будет победа. Первым вопросом, разумеется, было благословление. Если Маэстро откажет, то от ритуала не будет никакого толка. Это будет лишь безрезультатно потраченное время.

— Мне нужно благословление. Свет вновь разгорается, а для победы нужно средство, которым можно было бы манипулировать с грезами. Таким средством должен стать Белый Корень — амулет, который дала мне Белая Леди. Она же велела мне найти фонарь и начать ритуал в надежде, что часть ваших сил усилит корень. Она сказала мне пойти на любые уступки, но получить ее.

Гримм улыбнулся. В шатре стало светлее. Даже музыка, которую играл Брумм на входе, прекратилась. В воздухе повисло напряжение. Хорнет стало сложно дышать. Такого эффекта она не ощущала никогда. Затем, буквально на миг, принцесса выпала из реальности. В ее голове пронеслись несколько образов: Белая Леди, Бледный Король, Призрак Халлоунеста, Лучезарность, Маэстро Гримм и нечто, что она видела впервые: огромное сердце, как бы сотканное из лоскутов, медленно бьющееся в темно-алом пространстве. Принцесса не успела проанализировать все это и вернулась в реальность. Музыка продолжила играть, а воздух принял свое обычное состояние.

— Ах Леди, Королева Халлоунеста. Прошло уж столько времени, а все же не меняется она. И даже горьким опытом побита, но продолжает линию его. И все желает гибели для той, что светом ее мужа заслоняла.

Мне тоже этот свет противен. Хоть он мне и с родни. Однако путь его бессмертия так низок и нелеп. В нем нет того, что называю шармом. Там нет ни сцены, ни особых правил, лишь дикость первозданная.

Я помогу, но не сейчас. Я, хоть Маэстро, не имею власти всей над пламенем, что собирает танец. Ответил я на твой вопрос. Теперь готов я слушать дальше, и отвечать, как договаривались мы.

Хорнет хотела задать вопрос о том, когда же Маэстро поможет ей, но не стала, решив, что Гримм вряд ли врет, а ритуал ей нужно завершить в любом случае. Тогда узнавать точные условия помощи означало потратить драгоценный вопрос в пустую. Раскинув мозгами, принцесса спросила:

— Ты говоришь о Леди и о Бледном Короле. Какова твоя история посещений Халлоунеста.

Хорнет специально сформулировала вопрос таким образом, чтобы Гримм, отвечая, рассказал ей как можно больше информации.

— Всего три раза был я здесь. Первый — в эпоху становления Королевства. Тогда меня позвал перерожденный Черв, Бледный Король. Он подминал всю землю, точно жрун, до чего мог дотянуться. И многих богов он притеснил. Но то нам было на руку, ведь разжигало пламя для кошмара. Тогда был славный танец, ведь король все сделал самолично. И мы договорились, что я не буду лезть на его земли. Но мне и не хотелось.

Второй раз нас призвал сосуд. То было позже временем. Примерно… До заточенья Лучезарности чуть-чуть не доходя. Я был и в битве той, и ты должна бы помнить, что с призраком дитя летало, подобное тому, коего ты растишь. И в бой с другим сосудом, в коем Лучезарность была тогда, он взял меня, доверившись мощи моей в бою. Затем долгое время я был под теми же цепями, что и он. Не ожидал я. Но Леди распознала мой крик. На время цепи ослабели, а я смог выбраться. За ее проницательность и тебе стоит сказать спасибо. Я перед ней в долгу, а потому благословление получишь.

Гримм закончил. Хорнет задумалась над третьим вопросом. Самое важное она выяснила, а значит теперь можно было задать второстепенный вопрос. И вскоре такой вопрос появился в голове Хорнет:

— Получается, ты достаточное время был с Призраком. Как оцениваешь его силу?

— Силен сосуд, да только волей слаб. Хоть может он и станцевать на славу, и сразиться, но Лучезарность скоро его сгубит. Мне жаль его — хороший был сосуд. Его изъян сказался и на мне: дитя с собой везде носил, как друга. Я много повидал из изменений, которые произошли в этих краях.

Ну, на вопросы я ответил, теперь, Принцесса, дело вновь за вами. Сыщите пламя, мне его верните. Да начнется танец!

Гримм исчез. Хорнет уложила в голове всю сказанную ей информацию. «Получается, зря мы так понадеялись на призрака. Теперь все силы, которые были потрачены на восстановление королевства после чумы, напрасны. Мы вновь скатываемся в эту чудовищную пропасть дикости. Но на этот раз гораздо быстрее. А Леди? Получается, что она чувствовала изменения в Призраке с самого начала. Но решила подождать. На что она надеялась?» — подумала Хорнет.

В любом случае, ритуал продолжался. Хорнет вышла на площадь города и раскрыла карту. На ней плясали три огонька. Один — между садами королевы и грибными пустошами, другой — в древнем котловане, третий — в Улье.

Подняв глаза от карты, Принцесса увидела стоящего неподалеку Бура. Он явно ждал ее. «Что ж, похоже, что дальше откладывать дела не получиться. Все равно надо подойти к нему, чтобы отправить пару писем» — подумала Хорнет и подошла к старейшине.

— Здравствуйте, Принцесса! — сказал Бур.

— Здравствуй. Ты что-то хотел? Только знай: если это опять ваши ссоры с Калидием, то я не желаю их слушать.

Старейшина несколько смутился, но продолжил:

— Нет, на этот раз я хочу сказать вам не это. Но я не хочу говорить на улице. Может пройдем в дом? — косясь на стражу, находящуюся поблизости, сказал Бур. Принцесса подумала, не может ли это являться ловушкой. Последние события научили ее никому не доверять и обдумывать каждый свой шаг. И, когда Принцесса поняла, что опасности нет, она проследовала за Буром в его небольшой дом.

— Я к вам с двумя просьбами. Я нашел некоторые бумаги отца. Я бы хотел, чтобы эти планы воплотились в жизнь. Там также один из моих планов.

Бур протянул Хорнет бумаги и она принялась изучать их. На первом был довольно не плохой рисунок фонтана, изображавший жуков разных профессий: шахтера, починжука, рабочего и стражника. Принцессе очень понравился рисунок. На следующем листе был изображен тот же фонтан, только в видео неумелого чертежа.

На других чертежах был план и рисунок винтовой лестницы, которая, очевидно, в данный момент являлась неудавшимся колодцем, связывающим Грязьмут и Перепутье. Лестница была достаточно широкой: по плану необходимо было расширить колодец.

— Починжуки любят работать в одиночестве. Ты продумал, как обеспечить им его? — спросила Принцесса.

— Да. Фонтан можно сделать в другом месте, а после перенести сюда. Систему труб для него я подготовлю без починжуков. Энеид, я писал ему письма с вопросами по поводу насосов. И инженер сказал, что с удовольствием сделает насос, если вы одобрите проект. А на время прикрыть вход в колодец с обеих сторон — задача достаточно простая.

— Хорошо. Это очень хорошие предложения. Молодец, Бур, — сказала принцесса и написала на всех бумагах: «Стройте. Принцесса Халлоунеста Хорнет». Бур свернул бумаги и направил почтового маскокрыла к специальному почтовому ящику, служившему для связи Грезьмута с починжуками. Он находился за чертой города, даже дальше, чем бывшая ферма.

Принцесса подождала, пока он закончит с этим. А после попросила у него бумагу и перо, а также спросила о наличии свободных маскокрылов, которые в состоянии будут найти дорогу до гнезда и города. Маскокрыла, который долетел бы до гнезда, не оказалось, поэтому принцессе пришлось направлять письмо в город и указанием переслать его в гнездо. Первое письмо предназначалось Адели, второе — Архону. В этих письмах она просила решить все проблемы, которые можно решить без ее участия, и сообщала, что «ненадолго появится, ведь ей будет по пути». Хоть писать такое было относительно безалаберно, ведь она — принцесса, Хорнет не нашла формулировки, более точно описывающей ее появление.

Затем, попрощавшись с Буром, она поспешила покинуть город, пока не появились новые проблемы. Но свой путь Принцесса направила не на прямую к пламени. Она рассчитывала заскочить к Белой Леди. Хоть теперь у нее и была возможность писать письма, она вряд ли дошли бы до адресата, учитывая то, как быстро Хорнет меняла местоположение.

От Леди, сделав небольшой крюк, принцесса хотела попасть к месту очередного пламени, затем в деревню, в котлован за еще одним духом, в город, а затем в Улей. Идя, она размышляла на тему того, какие еще вопросы задать Гримму. Самой принцессе была очень интересна магическая сторона того, чем они занимаются. Однако в этом деле она предпочла следовать указаниям Леди, к которой и направлялась.

Раппрет прятался за колонной, под потолком, в доме Ардениса — главы Совета Знати. Главы Совета менялись с пугающей частотой. От части тени были тому виной. Когда Главами Совета становились жуки с крайне радикальными взглядами, они достаточно быстро попадали в ловушки теней. На одних падали сталактиты, другие погибали «случаенно» попадая под трамвай или лифт. Раппрет не любил такие прямые методы и обычно изобретал что-нибудь более хитрое, например продавал подушку, набитую яйцами пауков, или, на худой конец, приглашал жуков на встречу на какой-нибудь площади, а от туда при помощи подсказок, загонял жука в дебри и там «судил» его. Но Изельда очень быстро научилась стандартным способам «убрать» неугодных, и взяла эту работу на себя.

Вообще их отношения последнее время очень сильно изменились. Изельда наконец вышла из того состояния, в котором находилась все последнее время. Раппрет был рад этому, хоть уже и не испытывал к сослуживице тех же чувств, что раньше. Но теперь это была уже не та Изельда. Казалось, что она поняла что-то, что не вернет прежнюю ее. Очень быстро она разошлись с Корнифером. Теперь Изельда стала первоклассным убийцей. Раппрет не мог этому не радоваться, но иногда это его пугало.

Однако следить Изельда не умела. Но это очень нравилось Раппрету, поэтому он с удовольствием делал это сам. Сейчас же он присутствовал на сборе Совета. Ему было крайне интересно, что же они решат. Недооценивать знать было опасно. Они имели деньги и даже некоторое влияние в среде стражей и рабочих.

— Господа! Объявляю Совет открытым! — сказал Арденис, встав во главе полукруглого стола. Все присутствующие сели.

— Что ж, господа, последние события не утешают. Принцесса обретает все больше влияния. Компромата на нее также нет. Даже не смотря на то, что она не прямая наследница — Королева жива, подчиненные господина Кайнока перехватили ее письма, народ все равно подчиняется ей. И компромата не на нее, не на Огрима, Хиггемола или Адель нет. Я считаю, что нам надо уйти с этой битвы, пока мы еще можем сделать это без поражения, — заявил Арденис, высокий в меру упитанный жук, владеющий несколькими шахтами.

— Кхм — кхм. Вообще-то еще есть способ устранить принцессу. Адель больна. И принцесса об этом знает. Как вы, господин Арденис, сказали, мои люди перехватывали почту. Так вот, Принцесса писала Главному Ткачу об этом. На сколько я знаю, зараженные испытывают особую ненависть к принцессе. Мы можем этим воспользоваться. Нам всего лишь добыть немного яда. У меня есть друг в Святилище, он может попробовать, — предложил Кайнок, очень толстый жук, едва умудряющийся усидеть на стуле. Кайнок был не особо силен в торговле, но очень умело судился, что позволило ему собрать достаточно много земель и капитала.

«Ага, так значит они перехватывают почту. Теперь понятно, откуда им все известно! Не зря я шифруюсь» — подумал Раппрет.

— А как вы, господин Кайнок, планируете это реализовать? — спросил Ксецен — дряхлый старик, владелец некоторого количества домов в рабочей части города, которые сдавал в аренду.

— Очень просто. Когда принцесса появится в городе и встретиться с Адель, нам останется только подтолкнуть ее. Она уже достаточно заражена. Нам останется только вложить ей в руки отравленный гвоздь. А сами будем неподалеку. Если что закончим начатое — закончил Кайнок.

— Хорошо. Так и сделаем. Берите верных вам людей и по возможности подкупите стражу, господа. Собрание закрыто! — объявил Арденис.

Теперь у Раппрета стояла одна задача — выбраться. Дом Ардениса находился между богатым кварталом и шахтами. Всего на заседании находилось около двадцати жуков. Располагались они за столом по принципу влиятельности. Самые влиятельные жуки сидели рядом с Арденисом, а те, кому только посчастливилось выбиться в высшее общество — у другого края стола. Пять или шесть жуков с дальнего края уже стремительно покинули собрание. Раппрет не сомневался, что один из них гаранированно пойдет жаловаться, доносить солдатам, но будет убит раньше, чем успеет что-то сказать.

«Сам Арденис должен остаться в комнате. Остальные должны покинуть это место. У двери стоит стража, но слуга должен выносить мусор. Там, кажется, была какая-то ткань, в которой можно спрятаться» — подумал Раппрет. И действительно, как он и предполагал, очень скоро в комнате остался один Арденис. Он удалился в дальнюю его часть и принялся что-то писать на маленьком столе.

Раппрет аккуратно покинул свое укрытие и прокрался к большому мусорному ящику. Почти полностью спрятавшись в ящике, Раппрет выкинул из него маленькую косточку от какой-то ягоды. Косточка попала точно под ноги хозяина и, когда Арденис закончил писать и встал, он наступил прямо на нее.

— Кеда! Почему мусор не вынесен? И приберись тут! — крикнул Арденис. Из соседней комнаты возник юноша, который, затравленно косясь на хозяина, направился к ящику. Когда Кеда стал поднимать его, его спина согнулась от тяжести находящегося внутри Раппрета. По итогу, бедный слуга потащил ящик волоком, чем вызвал несколько гневных фраз Ардениса.

Однако уже когда ящик был за пределами комнаты, Кеда начал в нем копаться. Кусок ткани, между прочим, достаточно хороший, приглянулся ему. Он поднял ткань и увидел Раппрета. Тень знаками показала ему быть тише. Кеда, бывший достаточно умным, все понял и пригласил Раппрета последовать за ним. Мусорный ящик тень тоже захватила. Пройдя по коридору, они вошли в маленький проход.

Раппрет оказался в маленькой комнатке очень убогого вида. Всего комната была не больше, чем пять на пять шагов. У одной из стен находилась двухспальная кровать, нижний ярус которой был прикрыт балдахином, селанным, судя по всему, из обрезков хозяйской ткани. В другой стороне была гора тряпья и лавка, видавшая виды. В другой стене находился проход, ведущий в комнату Ардениса. На горе тряпья, немного закопавшись в нее, спала очень красивая жучиха. Кеда сказал шепотом:

— Тише, не то Арденис услышит. Кто вы?

Раппрет подумал, что лгать не имело смысла. Он знал таких жуков. Единственное их богатство — чувство собственного достоинства, закаленное бесконечными нападками хозяев. Такие жуки не рассказывали секреты.

— Меня зовут Раппрет. Я служу Принцессе Хорнет.

— Вы подслушивали Ардениса?

— Да. Это моя работа. Ты, наверное, и сам понимаешь, зачем я это делаю.

— Понимаю.

Вдруг их разговор прервался криком Ардениса. Он звал Кеду вымыть окна.

— Когда он завет меня мыть окна, он приходит сюда. Спрячьтесь в гору тряпья.

Раппрет послушно зарылся в тряпье. Кеда ушел, а через некоторое время появился Арденис. Он сказал:

— Рофиа! У меня для тебя тоже есть работа! Сегодня ты вновь сможешь ощутить изысканность моих покоев!

Молодая жучиха проснулась. За балдахином кто-то хриплым голосом сказал:

— Не надо, умоляю, не трожь ее!

— А ты молчи, старуха! Сама обрела эту болезнь, небось забавляясь с кем-нибудь. Только из-за того, что ее красота — твоя заслуга, а еще не выгнал тебя. Хотя, знаешь, Рофиа, сегодня не ты окунешься в мое богатство, а я в твою бедность.

Жучиха не сопротивлялась. Она знала, что это бесполезно. Арденис был сильнее ее, а отец был на работе. Если бы она закричала, пришла бы стража. И они поверили бы ему, а не ей. Но то, что он хочет делать это на глазах у ее матери, было для нее последней каплей.

Она ударила его со всех сил, которые имело ее юное хрупкое тело. Арденис только засмеялся. Он повалил ее на тряпье, но тут появился Раппрет. Он молниеносно отбросил жука и уткнул его головой в тряпье, чтобы его крик не услышала стража.

— Значит так, Арденис, изменник, предатель Королевства, виновный во многом, но не судимый не за одно из своих преступлений, сейчас я отпущу тебя, и ты молча сядешь. Попробуешь закричать, лишишься головы.

Раппрет отпустил знатного жука. Тот сел и прошипел:

— Ты умрешь! В доме полно стражи!

Раппрет сохранял спокойствие. Его уже давно нельзя было напугать угрозами.

— Возможно. Но ты умрешь первее и моя смерть тебе уже не поможет. А теперь слушай мои указания. Сейчас ты молча закроешь дверь в комнату и мы поговорим. Если ты будешь полезен, то останешься жить. Если нет — твоя голова будет слушать задним числом исполненный приговор. Понятно?

Боевого настроения хозяина комнаты хватило не на долго. Теперь же он весь осунулся и отличить его от тряпья мешало только его одежда. Голос за балдахином притих, Рофиа стояла, недвижимая, еще не понимая намерения гостя. В двери возник Кеда.

Арденис встал, прошел в основную комнату, закрыл дверь и сел во главе стола. Раппрет прошел за ним, и, услышав за спиной голос Рофии, говорящий «мама, со мной все хорошо», позвал ее и Кеда за собой. Арденис был пересажен, а во главу стола сел Раппрет.

— А сейчас я бы хотел пообщаться с твоими слугами.

— Ты пожалеешь! — прошипел Арденис. Раппрет проигнорировал его и спросил у Кеды:

— Ну что ж, слуга своего хозяина, рассказывай все, что рассказал бы другу.

— Наша семья попала на службу к Арденису постепенно. Сначала наш отец, Сервус, начал работать у него в шахтах, но денег не хватало, и я нанялся помощником. Но очень быстро стал слугой. А потом, когда Ксецен отнял у нас дом, нам не оставалось ничего, кроме того, что вы видите сейчас, господин.

— Я не господин. Не называй меня так. Зови меня… солдатом.

— И вот, мистер солдат, Арденис стал все больше и больше нас обременять. Отец возвращается с работы, спит, и вновь отправляется в шахту. А наша мать больна. Раньше она работала в Доме Наслждений. Но потом один из жуков, которые приставали к ней, со злости кинул в нее склянкой с чем-то черным. Она заболела и теперь не встает с постели. Арденис запретил вести ее в Святилище. Хотя там ее могли бы хотя бы попробовать вылечить.

— Нет, мальчик, не хочу тебя огорчать, но ты наверно и сам знаешь, что жизнь жестока. Пока никого из тех, кого терзает пустота, не удалось вылечить. Она была бы просто еще одним экспериментом. К слову, того, кто сделал это с ней, убили, — сказал Раппрет.

После этого Кеда рассказал обо всем, что делал Арденис. Эту тайну он выкидывал, как кусок гнили.

— Что ж, Арденис, у меня есть только 2 варианта. Когда состоится покушение на принцессу, а оно состоится, ведь вы никому не скажите, что ваш план раскрыли, и всех, кто будет там, осудят, вы останетесь в стороне и даже выиграете часть их имущества. Вас назначат Хранителем, однако все, что вы будете делать, будет контролироваться. Очень скоро вас свергнут с места Главы Совета, а возможно и вообще выгонят из него. Тогда вам останется просто исполнять свои обязанности и спокойно умереть своей смертью в этом чудном доме.

Другой же вариант устроит вас меньше. Я пробрался к вам в дом, не смотря на то, что его охраняли лучшие из тех, на кого оказывают влияние ваши сегодняшние гости. И не сомневайтесь, что мне удастся сделать это еще раз. Но перед этим в высших кругах пойдет слух о ваших контактах со слугами. Кайнок просматривает почту? Отлично! Некий рабочий напишет своему другу в Грязьмут об этом.

Арденис, на которого волной накатила уверенность, сказал:

— А не хотите ли вы, солдат, рассмотреть другой вариант: даже если вы убьете меня, стража убьет вас, а заодно и этих мерзких жуков. А если вам и удастся сбежать, или даже победить, то вся знать сплотится и начнет охотится на вас и Принцессу? Вы, должно быть, недооцениваете силу денег!

Раппрет засмеялся. Это вызвало некоторую растерянность в лице Ардениса. После того, как смех прекратился, тень сказала:

— Сколько, по-вашему, стоит жизнь? Или спокойствие? Вы плохо знаете стражей. Даже те, кого вы подкупили, ищут спокойствия и стабильности. Просто их стабильность требует чуть больше гео, чем им платит Королевство. Да, найдутся те, кто вступит в бой, но их будет мало. А тех, кто не уйдет при осознании невозможности быстрой победы — еще меньше.

Арденис вновь сник. Раппрет сказал ему, что сейчас они пойдут к нему домой, и там знатный жук составит точнейшие доносы на других членов Совета. От точности и достоверности доноса будет зависеть то, сколько получит Арденис от доли убитых в ходе покушения на принцессу. И Арденис продался. Он выложил абсолютно все, что знал. Раппрет сверил донос со своими собственными сведениями и остался доволен — пока еще Глава Совета не лгал.

После этого Раппрет, как и обещал, отпустил жука. Но велел больше не приставать к Рофии. Теперь тень была довольна. «Главное теперь — не пропустить появления принцессы в столице. Она то, конечно, отобьется, ведь стража с ней в бой в любом случае не вступит.

Огрим шел по землям упокоения. Он искал дом Зе’мер. По рассказу Хиггемола он должен быть рядом. Сам же Хиггемол идти отказался, ссылаясь на свой немалый возраст. Огрим иногда говорил с другом о том, чем он планирует заниматься. «А что, не уж мне дела нет во весь Халлоунест? Мемуары писать, на конец худой, сяду. Все ж не малую жизнь прожил», — говорил он. И, похоже, действительно решил писать мемуары. По крайней мере, Огрим видел, как Хиггемолу в комнату приносили шелк.

— Да, Зе’мер далеко забралась. Хорошо, что Хиггемол вспомнил. Он то в последние наши времена перед разлукой со всеми время приводил. А я все больше с Измой. Был бы осмотрительнее, знал бы, что все так получится… — говорил сам себе Огрим. Внезапно перед ним выросла стена. Он очень удивился, ведь, по словам Хиггемола, здесь должен был быть проход. Осмотрев стену Огрим понял, что это обвалился потолок пещеры. Рыцарь не нашел ничего лучше, чем прокопать себе проход панцирями.

Копал рыцарь довольно долго. Он был далеко не маленького роста, поэтому копал достаточно широкий проход. Несколько раз грунт оседал. Но в конечном итоге он все же вышел в большую пещеру. Вдалеке он увидел дом. С облегчением, он вздохнул и направился туда.

Войдя, он огляделся. Дом состоял из 3 комнат. Первая — своеобразная прихожая. На стенах было много круглых картинных рамок. Но картин внутри не было. Также прямо перед дверью стоял небольшой шкафчик. Напротив двери стоял большой тяжелый шипастый гвоздь рыцаря. Второй комнатой была гостиная. У Мистического Рыцаря Зе’Мер в доме в былое время часто собирались. В боковых стенах были узкие высокие окна, у стены стоял небольшой стол и зеркало — диковина, которую Рыцарь привезла с собой из далеких земель. Третья комната была на втором этаже. Туда вела длиная роскошная двухпролетная лестница. О такой лестнице мог мечтать каждый знатный житель Города Слез. Зе’мер любила роскошь, но не допускала ее избытка. Огрим знал, что на втором этаже находится спальня Рыцаря.

В доме царило запустение. Было видно, что в нем уже давно никто не живет. На полу и мебели был толстый слой пыли. Приглядевшись внимательнее, Огрим увидел, что в пыли есть что-то вроде дорожки. Возникало ощущение, что хозяин ходил здесь, не замечая запустения остального дома. Дорожка вела из прихожей к столу. На столе был дневник. Огрим, поясь сделать резкое движение, чтобы не поднять в воздух пыль. В дневнике, кстати бумажном, сохранилась последняя надпись. Все остальное забрало время — чернила, которые в Халлоунесте умело делать считаное количество жуков, и которые Рыцарь делала себе сама выцвели.

«Ужель оно исполнит мою просьбу? Возвращалось оно не раз, но с каждым новым все дольше время, кое я жду его. Не уж все дальше продирается к могиле Ле’мер, в серда садов далеких, где королева пленница теперь? Недеюсь, мне оно мир принесет». Рядом на странице был нарисован букет изящный белых цветов.

«О чем она говорит? Кто и что должен принести в сады? Да и в какие сады? Сады Королевы? — размышлял Огрим, — возможно, хоть и вряд ли, что найти ее следы или следы того, кто относил что-то в сады. Надо будет спросить у Принцессы Хорнет, не видала ли она чего.

Огрим хотел было взять дневник, но едва он прикоснулся к нему, как он рассыпался в пыль. Огрим спешно записал все, что помнил, на пыли на полу, а затем выцарапал на каменной табличке.

«Что ж, зря копал, получается? Хотя нет, не зря. Рас Зе’мер оставила свой гвоздь, значит или оставила путь воина, или посчитала, что он ей не нужен. Хотя, зная то, сколько раз она оправдывала свое прозвище «Мистическая», я не удивлюсь, если она что-то сказала и просто исчезла в воздухе, когда узнала, что доставка в сады некоего предмета завершена. А этот дневник? Я уверен, что это послание специально дожидалось меня», — подумал Огрим, отправляясь в обратную дорогу.

Хорнет шла в город. На удивление, ни Леди, ни Архон практически не задержали ее. В гнезде все было относительно спокойно.

Леди же не задала ей новых задач и велела сосредоточиться на ритуале. Битва с Мрачными мастерами далась принцессе легко. Она были очень схожи поведением с теми, с кем она билась раньше. Теперь ей оставалось получить последнее пламя. Но перед этим она решила заскочить в Город Слез надеясь, что Адель так же расскажет хорошие новости.

В городе, как всегда, шел дождь. Хорнет уже достаточно долго не была здесь, поэтому отвыкла от дождя. Все же принцесса было приятно тут находиться. После атмосферы спокойного сонного Грязьмута, Город Слез, даже скованный многочисленными постами и противочумными ограничениями, он все равно продолжал бурлить.

Хорнет направилась в Шпиль. Первым делом она хотела увидеть Адель, затем заскочить к Раппрету и Хиппогее. Она хотела взять Изельду в качестве охраны и отправиться с ней в Улей — к очередному пламени.

У входа в Шпиль на удивление не оказалось стражи. Хорнет прошла в шпиль и поднялась к Адели. Однако Адель сказала Принцессе, что спуститься к ней вниз после того, как закончит некоторые дела. Спустившись, принцесса заметила, что теперь у входов стояли стражники. Причем их было не двое, как обычно, а трое. Но принцессу это не смутило.

Кайнок подкараулил Адель у лифта. Он и его люди обхаживали Адель все последнее время, подготавливая ее. То вдруг как бы невзначай говорили гадости о принцессе, то открыто предлагали Адель не исполнять ее приказов. И вот теперь этот момент настал. Кайнок знал, что принцесса придет. Он видел письма, которые она писала. Теперь ему оставалось сделать последний шаг.

Он довольно долго планировал всю операцию. Не за долго до прихода принцессы страже было объявлено, что в складах и бедной части города объявился жук, который принял чуму и теперь хочет убить принцессу. Также, пользуясь отсутствием капитана Огрима Кайнок взял в плен Фовира и обьявил от его имени о том, что зараженного нужно убить любой ценой. Так он заставил всю стражу уйти из центральной части города.

Затем в ход вступили деньги. Он заплатил довольно большие суммы десятерым убийцам, шесть из которых теперь стояли у входов в шпиль. Еще трое прятались на втором этаже шпиля. Последний же стоял возле комнаты Хиггемола, которого поселили тут же, в Шпиле, чтобы рыцарь не вмешался. Тут Кайнок помелочился. Если бы Хиггемол захотел вмешаться, то сделал бы это, даже если бы ему пришлось бы снести стену. И один убийца ему бы не помешал.

Когда Хиппогея ушла из города, жук, работавший в Святилище и знакомый с Кайноком отправился в хим. отсек за ядом. Яд он все же достал, но вскоре умер. Но Кайноку было уже плевать.

И вот, отравленный гвоздь был вложен в руки Адель. В успехе плана Кайнок не сомневался. Последнее время Адель стало хуже. Обычные прослушивания хвалы Принцессе, Королю и Халлоунесу уже перестали помогать. Она даже в документах периодически писала: «Убить принцессу». Теперь же Кайнок стоял за ее спиной, уже готовясь вынести мертвое тело принцессы и Адели на люд и обьявить страже о том, что тот жук, которого они должны были убить любой ценой, все же добрался до принцессы, и что теперь он, Кайнок — новый король Халлоунеста, назначенный принцессой за секунды до смерти. Его слова могли бы подтвердить его наемники.

Адель спустилась на первый этаж. Но спрятался на втором.

— Адель, я надеюсь, что нет ничего срочного, мне нужно в Улей, — сказала ничего не подозревающая Хорнет. В этот момент произошло несколько действий: Адель подошла ближе и замахнулась отравленным гвоздем, Раппрет возник между Хорнет и Адель и отразил удар, Фовир, которого Раппрет освободил из плена, закрыл проход в верхнюю часть шпиля, убийцы двинулись на принцессу, а Изельда уже приготовилась отражать их атаку.

Хорнет не сразу поняла, что происходит. Лишь увидев теней, гвоздь в руках Адель и разнообразную экипировку наемников, она осознала, что в ловушке. Ее игла тут же устремилась в одного из убийц, вооруженного двумя серповидными лезвиями. Однако тот умело увернулся и попытался перерезать нить. «Как же удачно получилось с этим подарком от ткачей. Моя нить бы порвалась», — подумала Хорнет, когда увидела, что нить осталась цела.

Раппрет замахнулся и одним ударом убил Адель. Ее тело с глубоким порезом, упало на пол. Раппрет уже оценивал мощь противников. На него наступали трое наемников. Один из них был вооружен молотом, другой — копьем, которое явно имело богомолье происхождение, третий — тонким гвоздем. Не теряя времени и пространства, Раппрет вступил в бой.

Исходя из своего опыта, Раппрет знал о том, чего ожидать в таких случаях. Наемник с копьем должен был сделать ставку на один меткий бросок, тот, что с молотом — на размашистые удары, а последний — на быстрые колющие удары. Но наемники явно были одиночками и не привыкли работать вместе. В самом начале боя выяснилось, что наемник с молотом мешает атаковать воину с гвоздем. Раппрет решил, что эти двое не так опасны, как копейщик. Раппрет прыгнул и, оттолкнувшись от удара молота, замахнулся гвоздем, целясь в шею копейщика. Однако удар не был нанесен: копейщик присел и метнул копье с колена. Раппрету пришлось парировать удар. Однако тени помог удар молота. Удар был рассчитан на то, что тень окажется дальше, однако именно на этой дистанции оказался копейщик. Раппрета незначительно ранило древком, а вот копейшика расплющило.

Наемник с тонким гвоздем посмотрел на Раппрета и, на удивление, ударил своего союзника с молотом. Раппрет подумал: «Никогда не нанимай обманщиков и предателей. Первые обманут тебя, как до этого обманывали других, а вторые предадут, как предавали других». Дуэлянт уже шарил по телам убитых, и Раппрет решил, что все же может использовать это. Он сказал:

— После найдешь меня. У меня есть предложение. Иначе не попадайся больше мне на глаза. Следующий раз я не буду так милосерден.

Наемника такое предложение, похоже, вполне устраивало. Раппрет побежал на помощь остальным.

Изельда также быстро вступила в бой. Она также сражалась с двумя наемниками. Один из них, тот, что до этого пытался перерубить нить Принцессы, защищался, не в силах приблизиться на столько, чтобы нанести удары своими серпами. Изельда не подпускала его, однако и убить не могла — двое других наседали. У одного из наемников был щит и короткий гвоздь, которым он наносил тычковые удары. У другого — палка, к концу которой было привязано лезвие.

Эти трое работали слаженно — наемник со щитом и его товарищ с серпами наседали, в то время, как третий проверял реакцию Изельды ударами со спины. Они кружили ее, как грязекопы окружают порой одиноких зверей, отошедших слишком далеко от деревни, и то нападают, то скрываются в земле, не способные убить зверя, но надеющиеся взять его измором. Именно поэтому звери не отходили слишком далеко от деревни и редко уходили на большое расстояние друг от друга.

Изельда, понимавшая, что тактика этих троих хороша, пыталась взять силой. Перерубить палку, разбить щит, выбить серпы. И у нее это получалось. Постепенно наемник со щитом перестал принимать ее удары прямо на щит, как делал это раньше, а пытался уворачиваться или хотя бы подставлять щит по касательной.

Один раз удар глефоподобной палки достиг цели. Изельда на секунду выпустила из поля зрения обладателя этого оружия и тот нанес ей удар в спину. Удар пришелся по брюшку воительницы. Изельда ощутила острую боль, за которую мгновенно поплатился нанесший ее наемник. Одним резким ударом воительница перерубила палку, а вместе с ней и руки врага. Увидев это, двое других поспешно удалились, поняв, что шансов у них не много. Изельда бросилась было догонять их, но лезвие, все еще торчавшее у нее в брюшке, помешало. Из-за него тень не смогла продолжить бой и направилась в Святилище, где надеялась получить помощь. Медицина в королевстве была не развита абсолютно. Поэтому единственным местом, где ей могли помочь, было Святилище.

Хорнет быстро сократила количество противников до трех, применив магию Белого Корня. Наемник, вооруженные двумя мечами, умер мгновенно. Однако трех его союзников это не смутило, и они продолжили атаковать. У одного из них на вооружении были метательные клинки. Он был защищен шлемом. Хорнет подумала о том, что он явно имеет отношение к разрушенному Колизею. Другой был вооружен большой дубиной. У третьего Хорнет не обнаружила никакого оружия, однако уже в следующий миг поняла, что оно ему и не нужно, ведь он атаковал принцессу при помощи магии.

Из пола у ног принцессы появился шип. Принцесса отпрыгнула, но едва не попала под удар дубины. Но это можно было бы расценить как везение, ведь в дубину вокнулся метательный клинок, который попал бы в нее, если бы удар дубины не прикрыл ее. Мрачное дитя выстрелило огненным шаром, однако промахнулось.

Хорнет прыгнула в воздух и использовала нить. Один из клинков попал в нить, но не мог повредить ее. А вот следующий удар дубины откинул принцессу к стене. Мрачное дитя выстрелило и опалило ногу наемнику с дубиной. Шаман снова попытался поразить принцессу заклинанием, но она опять успела отпрыгнуть. Шаман разозлился и сдеал неожиданную вещь: достав откуда-то из под накидки небольшое круглое устройство, он прислонил его к наемнику с клинками. Тот вздрогнул, а в следующий момент упал.

Шаман призвал веер магических клинков, которые устремились в принцессу. Но она вспомнила о еще одной способност Белого Корня — телепортации. Ударив наемника с дубиной иглой, Хорнет телепортировала за спину шамана и замахнулась. Шаман, который успел среагировать на внезапное перемещение принцессы, отпрыгнул от удара и уже занес руку для появления магического клинка, как вдруг его голова отлетела, отрубленная пришедшим на помощь Раппретом.

Тем временем на втором этаже Фовир теснил Кайнока, оставшегося без защиты. Стражник некоторое время просидел связанный за диваном в одной из квартир соседнего дома. К счастью, тень нашла и освободила его. Теперь он мог отомстить.

Фовир не торопливо наступал, наблюдая за страхом в глазах предателя. Грузный Кайнок пытался убегать, но падал, а потом и вовсе начал ползти задом, испугано гладя на своего бывшего пленника. Но смерть он принял не от его гвоздя. Внезапно он упал в шахту лифта и его тело пронзили несколько десятков шипов на его крыше.

Когда бой закончился, Раппрет, Изельда и Фовир предстали перед принцессой. Раппрет начал рассказывать принцессе о том, что произошло:

— Принцесса Хорнет. Когда я следил за Арденисом, я выяснил, что на вас готовиться покушение. Кайнок долгое время воздействовал на Адель, поэтому она на вас напала. Вся стража была отправлена в другой район, а эти наемники были подкуплены Арденисом, чтобы убить вас. Фовира взяли в плен, но я его освободил.

Раппрет обсудил с принцессой свой план. Она одобрила его и похвалила Раппрета. Но задержаться в городе ей было некогда. Она отдохнула и, взяв с собой Хиппогею, отправилась в улей. После этого вернулась в Грязьмут и отправилась к Маэстро.

— Прекрасно! Прекрасно! Все здеь, и пламя собрано. Самое время начинать!

Гримм распахнул то, что корнет считала накидкой, но на самом деле это оказалось крыльями, мрачное дитя подлетело к нему и скрылось под крыльями.

— Какое жгучее пламя! Все страдания и страхи Халлоунеста слились в нем. С ним ритуал обречен на успех.

Пламя поглощено, настало время танца. Принцесса, покажите нам свои способности! Докажите, что достойны главной роли.

Маэстро щелкнул пальцами и сцена озарилась. Хорнет увидела, что находиться на арене. По краям сидели на трибунах мрачные ученики и мрачные мастера. Пока Гримм кланялся, а Хорнет стояла в легком замешательстве, зал рукоплескал. Вдруг откуда-то заиграла бурная музыка, в которой быстрые отрывистые звуки чередовались с долгими и напористыми.

Маэстро исчез, а в следующий миг появился в другом месте арены и распахнул крыло. Оттуда появились три сгустка пламени, которые полетели в направлении принцессы. «Ну конечно же! Опять бой! Вот тебе и танец! Кто бы мог подумать!» — с некоторым раздражением подумала принцесса, но все же начала «танцевать». Перепрыгивая сгустки, она приблизилась к Гримму, но ударить не успела. Маэстро испарился и оказался на другой стороне арены. Его крылья впились в пол, а после появились в виде шипов в разных местах арены. Хорнет встала в безопасное место и кинула иглу. Она попала в цель, но не было похоже, чтобы дух Алого Пламени заметил это.

Затем Маэстро возник перед принцессой и замахнулся на нее крылом. Принцесса ударила его, и отпрыгнула. Однако удар крылом все равно зацепил ее. После удара Гримм прыгнул и исчез, оставив после себя россыпь падающих искр. Пока искры падали, принцесса оценила силу удара: «Где-то шесть или семь таких ударов я выдержу».

Маэстро возник в воздухе и, сформировав из крыльев некоторое подобие бура, устремился на принцессу. Она подпрыгнула и контратаковала нитью.

Маэстро появился под куполом арены и сбросил вниз несколько кусков пламени. Пламя оставалось гореть на арене, источая практически нестерпимый жар. Когда пламя погасло, маэстро появился на сцене, и начал повторять движения танца.

Один раз принцесса попала под огненный шар. Он прилетел ей в спину и прожег накидку в верхней части спины. Принцесса продолжила танец, хоть и отметила, что удар пламенем больнее, чем удар накидкой. Танец продвигался все увереннее. Принцесса наносила удар за ударом, пока Гримм не использовал новый прием.

Маэстро завис в центре шатра его накидка вывернулась и из нее сали извергаться огненные шары. На миг у Хорнет в голове появилась мысль о том, что шаров слишком много. Уворачиваясь от атаки, Хорнет едва не налетела на другой огненный шар.

Атака закончилась. Гримм рассыпался на много маленьких существ, похожих на мрачное дитя. Хорнет стояла в недоумении и не понимала, что делать. Затем Гримм вновь объединился. Зал зааплодировал.

Танец продолжился. Хорнет все больше и больше приноровлялась к движениям Гримма. Внезапно, музыка закончилась, зал разразился аплодисментами, Гримм появился в центре шатра.

— Браво, принцесса! Зал рукоплещет вашему дебюту! Хоть они уже видели других членов вашей… семьи, такую грацию и ловкость они не забудут!

Теперь смотрите на дитя. Выросло и возмужало, вскормленное жаром танца, оно сможет привести вас к успеху, полному драмы и лирики!

И подходит к концу Ритуал. Уже отгремели громкие представления, и мы уже видим дорогу, по которой нас ведет Алый Факел. Но будите ли вы, принцесса, собирать его дальше? Наш алый взор будет пристально следить за вами…

А теперь ступайте. Оставьте нас доигрывать заключительный акт. Ваша роль уходит на второй план. Ступайте в глубины королевства, и разыщите последние уголья там, где пожары горя приводили к великим битвам.

Сказал Гримм. Сцена вновь погрузилась в полумрак. Скрылись в темноте трибуны, затем, в столбе алого пламени появился сундук, а сам маэстро исчез.

— Стой! Ты обещал мне три вопроса!

Гримм вновь появился.

— Прошу меня простить, забыл я договор. Раз обещал, так дам ответ.

— Как работает Ритуал?

— У нас есть бог, бессмертный бог, отец кошмара. Он создал нас, он пламенем живет. Перерождаясь, пламя отдаем ему, что б мог он жизнь нам дать. Кочуем так из края в край, кошмары местных собираем. Не только кормим Сердце, но и избавляем мир от страха и волненья. Во время нашей следующей встречи я передам искру, которая всего меня хранит, в дитя, которое растишь ты. И буду ждать, когда в алых огнях зажжется вновь фонарь в далеких землях.

— А что за бог?

— Его увидишь ты, во время встречи следующей нашей. Кошмар хранит и грезы поджигает, Алое Сердце ритуал своими силами питает.

— Значит, ты был во многих землях. Как там, за пределами Халлоунеста?

— Один ответ не дать. Где-то пустыня, где-то мир растений, где-то воды полно, а где-то камня. В одних местах вершат интриги боги, в других живые камни, в третьих — чудные существа, что сходны более всего с теми, кто так недавно жил в туманном каньоне.

Что ж, принцесса, возвращайтесь, когда соберете еще три пламени.

Принцесса открыла сундук. В нем была ячейка амулета. «Не плохо. Хоть я вряд ли буду пользоваться дитя, возможно мне придется его использовать» — подумала Принцесса.

Она вышла на площадь Грязьмута, на удивление пустынную, и стала изучать карту. Одно пламя горело на венце Халлоунеста, другое — в Городе Слез, в Храме, третье — не границе зеленой тропы и перепутья. «Места сражений. Сражение против Кси, Эмилитии и богомолов — предателей. Интересно, такое расположение случайно?» — подумала Хорнет, как вдруг увидела еще одно пламя. Оно находилось практически в бездне. «Что это еще такое? Интересно. Четвертое пламя…»

Два пламени принцесса собрала быстро: путь до Венца Халлоунеста, как и до границы перепутья и тропы, был короток. Однако даже он не обошелся без сюрпризов. В перепутье Принцесса наткнулась на множество бабочек, улетающих куда-то. И только из одного кокона вылезла гусеница. Но это была уже не та молодая гусеничка, которых Хорнет видела, когда следила за Призраком, а старая. Она направилась куда-то. Хорнет не стала следить за ней.

Мрачные Кошмары, являющиеся самыми сильными родственниками Гримма, заставили принцессу поизворачиваться. Они были намного сильнее и быстрее тех духов пламени, с которыми она встречалась раньше. Но и битву с ними она осилила.

Добравшись до города, и обнаружив в храме очередного Мрачного Кошмара, Хорнет не стала с ним бороться, а направилась в Бездну, к четвертому пламени на карте.

Она очень давно не была в Бездне. Это место было не из тех, которые хочется посетить. А особой необходимости в посещении этой части королевства не было.

Принцесса посмотрела вниз, туда, куда она не очень хотела спускаться. На выступах она видела трупы сосудов и тех, кто был послан доставить в Святилище пустоту, однако потерпел неудачу. Еще ниже она видела синеватое свечение и красную точку алого факела.

Спускаясь, принцесса заметила, что пустота образовывает какие-то причудливые формы на противоположной стене. «Уж не то ли это движение, которое чувствует Леди? И что заставило пустоту прийти в движение?» — подумала Хорнет, но продолжила спуск.

Когда она спустилась достаточно низко, она смогла понять, что свечение исходит из необычного проема в стене. Однако она не рискнула лезть туда, так как не знала ни источника это света, ни намерений пустоты, в которую могла ненароком угодить.

Владельцем факела оказался Брумм. Когда принцесса спустилась к нему и встала рядом, он сказал:

— Мр-м-м, ты все же здесь. Я собрал пламя в этом отчаянно сопротивляющемся королевстве. Ты можешь взять его… И отдать маэстро. Для его последнего выступления. Ритуал снова расставил всех так, как надо ему. Мы словно ноты в очень старой песне. Мр-м-м.

Эта песня повторяется без конца, из эпохи в эпоху. Мы в ней лиш слуги. Лишь инструменты Ритуала. Ради Маэстро. Даже это дитя с рождения заковано в невидимые цепи. Мр-м-м. Мы служим, и я уже не помню, всегда ли так было. Возьми это пламя, ведь за ним ты здесь…

Дитя поглотило пламя. «Ого… Даже без боя… А что это за цепи, о которых он говорит?»

— Дело сделано… И все же… Не просто так мы встретились здесь, в этом темном месте, где само пространство мешает Маэстро следить за нами. Это не просто удача. Можно ли считать песнью то, у чего нет конца?

Ты помогаешь Ритуалу, но чувствую я, что ты не имеешь своего Маэстро. Скорее даже наоборот: ты сама вершишь судьбы. Тогда возможно, вместе мы сможем изгнать это взбешенное пламя из этого древнего королевства. Покой это уже не вернет, ведь не только пламя горит в этих землях, но все же… Станет спокойнее.

Если ты желаешь прервать песнь, то возвращайся туда, где все началось. Я буду ждать тебя у факела.

Но если хочешь продолжать, я не буду на тебя сердит. Ты вольна, а за волю не следует серчать.

Принцесса была ошеломлена. Она не совсем понимала, как ей реагировать на это.

— Что-то имеешь в виду? — спросила она.

— Все мы — лишь сосуды для пламени. Но были ли мы ими всегда? Ритуал жаждет топлива кошмаров. Если хочешь, иди туда.

Хорнет заинтересовали эти слова. Она выбралась из бездны, отдохнула и направилась в Воющие Утесы. Ей было очень интересно, о чем говорит Брум.

В воющих утесах, в комнате с факелом, она встретила его снова. Он стоял возле очага.

— И все же, мы встретились снова. Там, где начался ритуал. Так зачит, ты поможешь прервать его?

— Нет. Мне нужно кое-что, что есть у Маэстро. Я должна совершить ритуал. Но почему ты хочешь его прервать?

— В нем нет цели. Только путь. Бесконечный сбор пламени…Только для Маэстро? Но, если ты не хочешь прерывать ритуал, не буду тебя беспокоить. Если передумаешь, я буду ждать здесь.

Хорнет попыталась задать жуку другие вопросы, однако он не дал на них убедительного ответа. Хорнет отчаялась и направилась в Грязьмут.

Войдя в шатер, она удивилась тому, что за сценой появился еще один проход. Так как Маэстро она не нашла, она направилась в этот проход. Пройдя по коридору, она увидела Маэстро. Он висел вниз головой. Хорнет увидела рядом с ним маленькие кружки грез и поднесла Корень.

Принцесса очутилась практически в таком же шатре, в котором находилась, с тем только отличием, что повсюду были какие-то трубки, которые, казалось, были сшиты из отдельных лоскутков. Хорнет прошла по коридору и вышла на сцену. Она была ярко освещена огнем. На трибунах сидело множество мрачных кошмаров, а сверху билось огромное сердце.

Вдруг на сцене появилось существо. Оно напоминало Маэстро Гримма, но было выше его, и его крылья были красными. Король Кошмара спикировал на принцессу, оставляя след из алого пламени, а затем сделал рывок. Принцесса не успела увернуться, и ее очень больно обожгло пламя.

Затем Гримм возник в центре арены и распахнул крылья. Из его тела вылетели шесть сгустков пламени, которые направились в сторону принцессы. Хорнет увернулась, однако не успела она опомниться, как ее настиг удар крылом Гримма.

Король Кошмара появился в центре арены и стал поджигать землю под ногами принцессы. Хорне смогла нанест по нему несколько ударов, но уже следующей атакой Король Кошмара завершил бой.

Хорнет думала, что умерла, но вдруг очнулась. «Придется потрудиться, чтобы справиться с этим. Хорошо, что пробовать можно несколько раз, иначе все обернулось бы печально» — подумала принцесса и вновь вошла в грезы Грима.

Следующие несколько боев она также проиграла, но прогресс был на лицо: она уже научилась уворачиваться от большинства атак Короля Кошмара. Она чувствовала, что ей не хватало практики. Однако уже на пятой попытке она смогла одолеть Гримма.

Король Кошмара завис в центре арены, покрытый щитом из кошмаров, а голос, звучавший, казалось, отовсюду, сказал:

— У тебя три вопроса.

— Что представляет из себя пламя?

— Далеко от сюда есть Источник. Он испускает энергию, которая содержит в себе все. Ближе к Источнику кошмара не существует. Есть только первородная сущность, которая расслаивается на грезы и кошмары. Дальше от источника кошмаров тоже нет, но есть нечто меньшее. Кошмары — это страхи жуков, их боязни. Пламя — это то, что эти страхи олицетворяет.

— Почему тогда Брумм хочет прервать ритуал? Что в нем плохого?

— Брумм хочет прервать ритуал? Интересно… В ритуале н3ет ничего плохого. Мы лишь собираем пламя, избавляя жуков от сжигающего их страха.

— Как вообще работает ритуал?

— Я, то, что сейчас говорит в твоем разуме, научилось использовать пламя. Уничтожая его вечное горение, я могу жить. Гримм и труппа — духи пламени, которые собирают его для меня. Без пламени они — ничто. Но физическое тело не вечно, поэтому Маэстро обновляет его, переселяясь в дитя. Именно в его кошмаре я и нахожусь.

Что ж, теперь ты получила, что хотела. Закончен ритуал, и нам пора опять спешить на зов, чтоб пламя собирать. Твое благословление получишь, от меня. Удачи…

Хорнет загорелась. Огонь за секунду охватил все ее тело. Невыносимая боль заставила ее крикнуть. Огонь стал настолько ярким, что она уже не видела ничего. И вдруг она вскочила. На том месте, где стояли шатры, теперь ничего не было. Мрачное дитя, вновь изменившееся, летало рядом.

«Ну и кошмар» — подумала она.