Холлоунест: новое рождение (Последний цикл Холлоунеста) (джен)

Великое королевство Холлоунест веками существовало в том или ином виде. До прихода Черва это была кучка разрозненных племен. Во времена правления Бледного Короля Холлоунест стал процветающей землей. А после смерти монарха обратился в руины. С тех пор, как Призрак Холлоунеста сменил Полого рыцаря, прошло некоторое время, но возродиться из пепла самостоятельно Холлоунест не смог.

Являясь принцессой Холлоунеста, Хорнет пыталась сделать что-либо. Но у нее не было той силы, которую имел Черв, точно так же, как не было и влияния нигде, кроме, разве что, Далекой деревни в глубине гнезда. Но ткачи, которых Хорнет надеялась сделать своей опорой, либо одичали и теперь ставили ловушки из паутины в лабиринтах гнезда, желая поймать еду, либо ушли прочь из этих земель.

После смены сосуда некоторые жуки вновь обрели разум, ведь они не полностью заразились. Также в Холлоунест забредали приключенцы, жаждущие добычи, но и тех и других мало беспокоили дела принцессы. Гораздо сильнее приключенцев волновали кристаллы и артефакты, оставленные Холлоунестом, а жуков — их собственное положение дел. Богомолы также не жаловали Хорнет. У них хватало своих проблем. Их деревню окружила война. С одной стороны — с тварями Глубинного гнезда, с другой — с предателями, уже не подпитываемыми чумой, но все еще достаточно сильными, чтобы оказывать сопротивление.

Тяжелое бремя тогда свалилось на плечи Хорнет. Её характер не позволял ей довольствоваться малым, ведь даже в самые тяжелые времена, в разгар чумы, Хорнет старалась остановить царившее безумие. Она вовсе не чувствовала себя принцессой. Но, сама того не осознавая, исполняла все обязанности принцессы. И даже несмотря на ее силу духа, ей иногда нужно было отдыхать, отстраняться от всего.

Хорнет брела по садам королевы. Большинство богомолов-предателей игнорировало ее, а от тех, кто нападал, она с легкостью уходила при помощи иглы и нити. Ее путь лежал в самое сердце садов — в убежище Белой Леди. Хорнет любила советоваться с ней, ведь Леди оставалась королевой Холлоунеста. Да, прошло уже очень много времени с тех пор, как королевство перестало существовать, но ум и опыт Белой Леди не раз выручал Хорнет.

Вокруг царила зелень. Те растения, что в свое время научились использовать чуму, теперь лежали высохшими и стали отличной подкормкой для трав и лозы, которая была практически везде и почти вытеснила цветы, когда-то культурно росшие здесь. Молодая лоза, на удивление Хорнет, годилась в пищу. Ее неокрепшие колючки приятно щекотали горло, а сладковатый сок бодрил. Однако ощущение безопасности и уюта, временами посещающее Хорнет, было обманчиво. Под ногами в любой момент могла разверзнуться пасть Обманщика Глупцов — хищного растения. «Надо бы придумать, как с ним бороться, если я хочу сделать эту землю цивилизованной», — подумала Хорнет.

Белая Леди спала. Со сменой сосуда хлопот у нее значительно поубавилось, ведь теперь ей не надо было поддерживать цепи, сковывающие Полого Рыцаря, который под воздействием Лучезарности постоянно пытался вырваться. Также ее не беспокоили сгустки чумы. Она не боялась заражения, но чума неприятно обжигала ее корни. Белая Леди спала без снов. Теперь на некоторое время сны не угрожали больше никому. Ее немалый возраст ослепил ее, но она все еще чувствовала окружающий ее мир своими корнями, разросшимися на большое расстояние. Почувствовала она и приближение Хорнет, отчего и проснулась. Ведь Хорнет редко приходила к ней без причины.

Корни не обманули Леди, ведь уже через минуту Хорнет предстала перед ней. Леди открыла глаза. Хорнет понимала, что ее эти глаза все равно не увидят, но Леди придерживалась этикета и не могла сидеть с закрытыми глазами, когда с ней говорят.

— Леди...

— Мои корни почувствовали облегчение в садах. Богомолов становится меньше. Клянусь, когда-нибудь они перебьют друг друга, а те, кто останутся, будут не в силах плодиться.

— Да. Но пока они заняты войной, они не трогают меня и других жуков.

— И это правда. Ох, помню я время, когда началась эта война. Мои владения тогда были оккупированы. Дрийя пала. Лучезарность велела им убить меня в обмен на силу, что даровала им. Но я жива. А Дрийя пала. Она могла бы помогать тебе, но Черв... Я часто думаю о том, что он сделал, и о причине того, что он сделал. Ему бы самому следовало стать более бесчувственным, меньше заботиться обо мне. То заклятие, что он наложил на меня для защиты, еще держится, хотя прошло уже много лет с тех пор, как он умер... Интересно, откуда оно черпает силы?

— Да.

Хорнет легла на один из корней, отчего тот немного шелохнулся. Ей не хотелось говорить. Ей хотелось, чтобы леди сама поняла все, почувствовала, что нужно Хорнет. И леди тоже хотела почувствовать. Но не могла. И не торопила Хорнет рассказывать. Так они сидели в тишине полчаса. И только потом Хорнет начала:

— Я была в Городе Слез. Искала Эмилитию. Нашла ее у фонтана. Она разговаривала с Леммом. Тот очень внимательно слышал. Представляю, как Эмилития ему интересна. Она живет на удивление долго и, судя по всему, почти не стареет. И не хочет говорить никому, почему так происходит. Но Лемму о королевстве она рассказывала много. Врала, по большей части. Ведь во время чумы она только и сделала, что заперлась у себя. Интересно, где она брала еду все это время?

Хорнет привстала с корня, надеясь услышать что-то об Эмилитии от Белой Леди. Поразительно, но Хорнет не знала практически ничего о тех немногих выживших, что остались в Холлоунесте. Но Леди молчала.

В убежище леди прорвался ветерок. Он принес Хорнет силы продолжать:

— Починжук, я узнала, что его зовут Миро, оказался социофобом. Едва я приближаюсь к нему, он улетает. Но обязательно возвращается доделывать свою работу, когда увидит, что меня нет рядом. С другими жуками он ведет себя так же. Я пробралась к нему в дом и заглянула в его дневник. Судя по всему, подобных ему жуков много. Но, черт возьми, они мастера маскировки.

Леди открыла свои слепые глаза шире и стала слушать Хорнет внимательнее. После ее слов Леди сказала с удивлением:

— Починжуки живы! Это замечательно! Когда Черв только собирал племена в Холлоунест, он заметил, что некоторые жуки более умелы в строительстве. Но у них не было знаний, инструментов и цели, и все это Черв мог им дать. Эти ребята построили Город Слез, лифты и трамваи, большинство домов в Грязьмуте и уже принялись строить поселение в Зеленой тропе, когда началась чума. Если они еще чинят указатели и поддерживают в рабочем состоянии лифты, значит они все еще верят, что это королевство живо!

— Значит, я не дам им причин усомниться в этом. Но мне бы хотелось наладить связи с другими выжившими. А эти жуки не хотят.

— Не переживай. Попробуй найти Бардуна. Он обычно любит быть на Краю Королевства. Там достаточно для него места. Он умен. Иногда даже Король спрашивал у него совета. Он любит поговорить и говорит умно, но я думаю, что если попросить его помочь, то он не откажется.

Хорнет внимательно выслушала Леди. Ей была нужна помощь. Причем как словом, так и делом. Довольно мало осталось тех, кто еще верил в Холлоунест. Лемм даже рассмеялся, когда впервые общался с Хорнет и она сказала, что принцесса. Он привык говорить о Холлоунесте в прошедшем времени, а она — в настоящем. И если Бардун действительно поможет, то Хорнет будет ему очень Благодарна.

Отблагодарив Белую Леди, Хорнет вышла из ее убежища. Она уже обдумывала маршрут, которым будет добираться до Края Королевства, но тут ей в голову пришла мысль, влетела как пуля: как магия Бледного короля до сих пор работает? Но эту мысль Хорнет быстро отставила в сторону. Слишком сложно и загадочно, а дел у нее уже сейчас хватает.

Маршрут в ее голове полностью установился, но она уже очень сильно устала и не осилила бы даже путь до Города. Надо было искать место, в котором можно отдохнуть. Первое, что пришло Хорнет в голову, это вокзал рогачей. Но там недавно поселилась семья богомолов. И они вряд ли были бы за. Выбраться в Глубинное гнездо? Нет. Там навалятся новые проблемы. Выйти в Зеленую тропу? Хорнет не хотела этого. Унн недавно решилась выбраться из своего убежища и теперь ползала по тропе, собирая Мшистое Племя. Хорнет не знала, как Унн отреагирует на нее. Оставалось только одно — найти какой-нибудь выступ подальше и поукромнее и уснуть в нем. И скоро такой выступ был найден.

Хорнет прошагала по Садам некоторое время и вскоре наткнулась на примечательную платформу. Судя по запаху, здесь раньше находился тухляк, но его закололи лозы, образовав щель между колючками и платформой, на которой находился тухляк. В нее-то и залезла Хорнет.

И практически сразу уснула.

Проснулась она оттого, что колючка колола ей в спину. «Эти лозы растут так быстро», — подумала она и выбралась из своего укрытия. Ее накидка порвалась, являя миру часть черной тонкой спины. Хорнет очень расстроил этот факт. Но она сразу поняла, как это можно исправить. Она отломила колючку и продела ее несколько раз поочередно в ткань снизу и сверху от дырки. Так у нее получилось быстро залатать накидку.

Теперь ее путь лежал в Грибные пустоши. Потом — в Город Слез. А оттуда уже — в Край Королевства.

Чем ближе Хорнет подходила к грибным пустошам, тем труднее становился ее путь. Богомолов-предателей становилось все больше. Становилось больше и различного оружия, разбросанного на земле. Это были и пики, сворованные у стражи в городе слез, и копья наподобие копий Лордов Богомолов, и дубины, обвитые шипастыми лозами. Видно было, что тут была битва. И, судя по всему, намечалась новая. Некоторые богомолы воспринимали Хорнет как вражеского лазутчика, но ей не стоило особого труда отбиваться или убегать от них.

На территории грибных пустошей ее встретил полк богомолов. Они тоже были вооружены, но видно было, что это армия, а не сборище бандитов. У этих богомолов в арсенале были клешни их мертвых сородичей, заточенные и привязанные к палкам. Богомолы стояли по трое в группе, между группами был небольшой промежуток. При появлении Хорнет они напряглись, но нападать не стали. «Готовятся атаковать», — подумала Хорнет. За рядами богомолов возвышалось знамя Лордов. Хорнет опустила иглу и медленно пошла к знамени. Ее пропустили.

За первым рядом богомолов находился второй. Он был не столь многочислен, примерно в три раза меньше, чем первый ряд, и видно было, что туда ставили слабых богомолов. Вооружены они были исключительно метательными дротиками, сделанными, судя по всему, из зубов Грязекопов. «Умно. Очень умно», — подумала Хорнет и продолжила путь.

У знамени стояло несколько самых крепких на вид и хорошо вооруженных богомола. Они носили грибные шарики, которые при попадании во врага должны были взрываться облаком спор, щиты из масок Преследующих Верующих скрывали их тела, а за поясом сверкал клинок, переделанный из гвоздя. При приближении Хорнет щиты сомкнулись, а клинки были вынуты из-за поясов.

— Зачем пришла? — спросил один из богомолов-стражей.

Хорнет не успела ответить. Ее опередил голос Лорда Богомолов:

— Опустить оружие! — приказала она солдатам, а затем обратилась к Хорнет: — Проходи, мы тебя не тронем, если ты не атакуешь. Но я хочу задать тебе пару вопросов.

Хорнет прошла мимо богомолов и проследовала в небольшую палатку, в которую вошла Лорд. Палатка была обставлена по-походному: оружие и припасы соседствовали с неким подобием кровати, сооруженной из гриба, который разрезали и накинули сверху ткань.

— Принцесса, вы бродите туда и сюда, и я понимаю, что вы хотите сделать. Быть принцессой разрушенного королевства... Но стоят ли того ваши старания? У Черва не получилось собрать все эти земли под свое покровительство. А тогда мы были гораздо глупее. Он просветил нас. Несмотря на все... Но даже он не смог совладать с Ульем, Глубинным гнездом и фактически так и не заселил Воющие утесы. А теперь... Слишком свежи у многих воспоминания о том, как Черва постигла неудача. — Лорд села и достала из импровизированного ящика кусок мяса. Судя по всему, это был паук.

Хорнет не ожидала, что она будет интересна Лордам. Но она была на их земле и не могла позволить себе вольности, поэтому терпеливо стояла и ждала окончания трапезы. В это время она лучше оглядела палатку. В углу стояла длинная пика — традиционное оружие богомолов. Несмотря на то, что в записях, принадлежащих некогда Бледному Королю, племена описываются очень отсталыми, Хорнет знала, что оружие племя богомолов изготавливало с древних времен. Оно было простым и эффективным. То, что нужно, если ты постоянно ведешь войны. Рядом стояло знамя Лордов, воткнутое в гриб. Предавший Лорд не рисковал вести в бой свое войско, но Лорды-сестры предпочитали смерть на арене унизительному существованию в бегах или в тылу своего войска.

Лорд закончила с едой, и разговор продолжился.

— Должно быть, многие умерли, поддавшись чуме. Да?

Хорнет поняла. Перед сражением ее не могли позвать в палатку просто так. Богомолам нужна информация? Что ж, у Хорнет не было причин ее скрывать.

— Пчелы не поддались чуме. Им был знаком этот свет и раньше, и Лучезарность не смогла их ослепить. Звери... — При этом слове Хорнет заметила, как на лице богомолихи проступило недовольство, и поспешила уточнить: — Не все звери атаковали вас. Большинство подчиняются мне. И сидят в гнезде. Некоторые жуки живы. Но многие, те, кто был заражен давно, стали лишь пустыми оболочками, из которых Чума выела всю плоть. Мшистые... Я не знаю. В любом случае, Унн всегда была мирным богом. И я думаю, что таким и останется.

Лорд молча готовила копье к бою, слушая Хорнет. Потом она поднялась, взяла в одну клешню копье, в другую — знамя и, выходя из палатки, сказала:

— Хорошо, принцесса. Не мне тебе указывать. Делай что хочешь, но не трогай наше племя. Я сражаюсь с предателями, моя сестра — с тварями гнезда, но не забывай, что нас трое. И даже долгое отсутствие всех трех лордов в деревне не слишком повредит. Не переходи нам дорогу. И тогда мы не будем мешать тебе.

Хорнет вышла из палатки вслед за Лордом и направилась к главному входу в некогда величественную столицу Холлоунеста, а ныне полупустующее пристанище жуков — Город слез. Её вполне устраивало то, что описала Лорд. Она не вмешивается в их войну, а они не мешают ей. По крайней мере, пока большинство зверей под ее контролем, она могла не бояться гнева Лордов. В конце концов, они понимали, что если убьют ее, то против них восстанет все Гнездо. И там найдутся те, кто сумеет перенаправить движение гарпид в сторону Пустошей. А убить гарпиду — задача не из легких.

У ворот в город Хорнет обнаружила жука, которого раньше не видела. Он имел синий панцирь, круглую четырехглазую маску и некое подобие шарфа. Многие жуки отказывались от одежды, ведь даже во времена расцвета Холлоунеста ее хватало не всем — король так и не смог полностью раскрыть потенциал ткачей, да и не все согласились. А этот жук носил темно-синий шарф, каких не делали никогда. «Приключенец», — подумала Хорнет. Он обернулся и заметил ее.

— Привет! — Он дружелюбно помахал рукой.

Хорнет сделала то же и подошла ближе.

— Я что-то не видела тебя здесь раньше. Ты путешественник?

— Да. Вернее, пока да. Я планирую остаться здесь жить, когда лучше изучу эти места.

— Откуда ты? — Хорнет поразил этот жук. Обычно путешественники не углублялись так далеко в Холлоунест и уж точно не собирались оставаться здесь жить.

— Я? Это абсолютно неважно. Но я могу сказать, что пришел из-за тех кристальных гор. Удивительное место, если хочешь знать. Внешне с той стороны, с которой я шел, это была обыкновенная гора. Но внутри! Удивительное место.

— А откуда ты узнал про Холлоунест? Обычно первое, что рассказывают о Холлоунесте, это то, что там есть кристальная гора. А ты, похоже, не знал об этом. Я бы поговорила с тобой, но я спешу. Видишь ли, эти земли ныне неспокойны. Будь осторожен. Если что, найди меня. Меня зовут Хорнет.

— Хорошо! А я Акит.

Хорнет была сильно удивлена этой встречей. Обычно путешественники и приключенцы не заходили дальше Кристального Пика. Селились на время в Грязьмуте, набивали себе карманы кристаллами и уходили. А этот жук проделал долгий путь. Если он пришел к Городу к главным воротам, то он обогнул Грязьмут, Перепутье и Грибные Пустоши. Ему повезло, что богомолы его не прикончили. И этот жук был совсем без багажа. Никаких чемоданов. Хотя все необходимое для жизни можно было найти в городе. Но Хорнет продолжала путь.

В Городе все было по-старому. Со сводов пещеры стекала вода, на улицах и в домах было полно стражников, по большей части мертвых. Но были и живые. Хорнет знала, какие они, эти стражники. В основном нанимались в стражу те, кто не имел семей. И единственным их досугом являлась охрана своих постов. Даже под влиянием чумы они продолжали это делать. Не удивительно, что теперь некоторые из них не нашли ничего лучше, чем вернуться на посты. Скоро некоторые из них смекнут, что им некому делать отчеты, и тогда они будут искать власть. И Хорнет придется разбираться еще и с этим.

А пока этого не случилось, она могла заняться другими делами. Перейдя через площадь, она пошла по улице, ведущей к богатым кварталам города. Все чаще на пути стали появляться зажиточные жуки. В основном они просто бесцельно бродили по улицам. Многие выглядели изрядно голодными. "Надо бы принести им еду. А еще лучше научить стражников это делать. А то эти бедняги умрут от голода", — подумала Хорнет.

На вокзале короля было чертовски тихо. Хорнет помнила, как, когда она была еще маленькой, она зашла сюда. Тогда здесь было полно народу. То и дело звучали колокола, богатые жуки собирались куда-нибудь отдыхать, например, в Зеленую тропу или на Голубое озеро. Сейчас от всего этого не осталось и следа. Вокзал частично был затоплен. Но это не мешало Хорнет. Она прошла к одной из платформ и поплыла. Она знала, что в этом месте поток воды промыл стену, и она могла проплыть под ней.

Накидка намокла, прилипнув к телу. Хорнет ненавидела это. Так ей казалось, будто ее запутали в паутину. К тому же так она не могла спрятать под накидкой что-либо. И нить тоже намокала, и поэтому Хорнет на время не могла ею пользоваться. К тому же ее фигура так привлекала слишком много внимания со стороны других. Хотя сейчас поблизости никого не должно быть.

Вода была холодной. Но Хорнет не боялась простудиться. Она вообще на удивление редко болела.

Выплыв с другой стороны стены, она огляделась. Когда-то давно пещерку, в которую она попала, облюбовали Звонокрылы. Но они использовали чуму для существования. Вообще Хорнет подозревала, что это всего лишь зараженные чумой птицы, которых было много в Зеленой тропе.

Хорнет сняла накидку и принялась ее отжимать, как вдруг сзади кто-то прохихикал полубезумным смехом. Она обернулась, обеими руками взявшись за иглу, и выпустив накидку. Пусть лучше она будет обнаженной, но с оружием в руках, чем потратит время на то, чтобы прикрыться и по итогу умереть. Тем более что ее застали врасплох, когда ее нить не сможет ей помочь убежать.

Перед ней стоял Коллекционер. Он держал в своих четырех руках банку. Она была пуста. Хорнет не знала о существовании Коллекционера. И не знала, что он хочет сделать. Коллекционер вел себя странно. Странно даже для него. Он как будто бурлил внутри. Он увидел создание короля. Существо, похожее на его вид, пусть и не являющееся его видом полностью. И еще и без накидки.

Одна рука открыла крышку банки. Он смотрел на Хорнет не отрываясь. Бурление усиливалось. Хорнет тоже смотрела на него. Их разделяли какие-то пара ее прыжков. Но она не знала кто это. И не знала, что он собирается делать.

В ее голове крутились несколько вариантов. Первый: это существо не нападет, и ей удастся пройти. Второй: существо нападет, и ей придется с ним сражаться. Третий: уйти тем же путем, что и пришла. Но этот вариант она отмела сразу. Если уж и убегать, то убегать после боя. И в сторону Края Королевства. В Городе без накидки появляться было нельзя. Если она после этого заявит, что принцесса, ей будет очень сложно. Она молила о том, чтобы нить высохла быстрее.

Коллекционер поставил банку на пол, рядом аккуратно положил крышку и медленными короткими прыжками стал приближаться.

— Не подходи! — закричала Хорнет и метнула иглу в сторону приближающегося Коллекционера.

Он, разумеется, легко уклонился, прислонившись к стене. Игла пролетела мимо. Хорнет дернула за нить, к которой была привязана игла, но нить была мокрой, и вместо того, чтобы игла быстро вернулась в руки Хорнет, оружие потащилось по полу, издавая шум, отражающийся от стен пещеры.

Существо приближалось. И постоянно хохотало. Хорнет на миг запаниковала, но потом собралась, подняла с земли иглу, взяла ее в одну руку, а в другой подняла с земли свою мокрую, выпачканную в пыли накидку. Когда существо подошло достаточно близко, Хорнет швырнула в него накидку и бросилась бежать. Ей не хотелось убегать, тем более, что хоть на Краю Королевства ее мало кто мог увидеть, она не хотела терять накидку. Она хотела подождать, пока ее нить просохнет, и тогда уже сразиться с этим существом.

Накидка прилетела Коллекционеру по голове. Он не бы готов к такому. Накидка повисла на нем, закрывая обзор. Пока Коллекционер убирал с лица одеяние Хорнет, она в пару быстрых рывков оказалась посередине пещеры. Там, где двумя минутами ранее стоял Коллекционер.

Она посмотрела вверх. Там был проход. Она всегда знала, что он там есть, но обычно он вел в маленькую закрытую комнату. Но именно оттуда и появилось существо. И, раз уж Хорнет приходилось отступать, она могла сделать это в логово того существа. Возможно, стратегически это было глупо, но она подумала, что там могут находиться еще жуки, пойманные в банки, и их нужно спасти!

Коллекционер отделался от накидки, посмотрел на нее с изумлением, сжал в одной руке и принялся вновь преследовать Хорнет. Допрыгнуть до прохода Хорнет не могла, поэтому сжала в руке иглу и, надеясь, что нить уже достаточно высохла, со всей силы метнула ее в потолок. Игла долетела. Хорнет бросила взгляд на существо, уже прыгающее в ее сторону, и начала подтягиваться. Получилось на удивление быстро. Должно быть, от страха.

Хорнет оказалась в маленькой комнатке, напротив нее был проем. «Хм, обычно там была запертая дверь» — подумала она и побежала. Сзади ее преследовал Коллекционер, одной рукой держащий накидку, двумя другими — банку. Хорнет обнаружила, что вышла в комнатку побольше, а из нее был лишь один проход — вверх. Хорнет вновь попыталась кинуть иглу, но оступилась, и игла полетела не прямо, а под углом, а Хорнет упала. Секунда понадобилась ей, чтобы встать и начать подтягиваться, как вдруг она почувствовала, что в ее ногу вцепилась последняя свободная рука существа. Подтянуться с таким балластом Хорнет не могла и существо, наконец, запихало ее в банку. Туда же полетела и накидка. Хорнет так сильно ударилась головой о крышку банки, когда пыталась вырваться, что потеряла сознание.

Очнулась она довольно скоро. Накидка накрывала ее, ограничивала обзор. Хорнет решала, что лучше бы пока не показывать то, что она очнулась. Лучше сначала разведать обстановку. Она осторожно отодвинула накидку и осмотрелась.

Она находилась в комнате, обитой темно-фиолетовой тканью. Такое убранство могло свидетельствовать о богатстве. Рядом стояло еще несколько пустых банок. Но больше всего удивило Хорнет то, что ее банка оказалась открыта! Существа не было видно. Хорнет осторожно проверила, суха ли нить. Та оказалась еще довольно влажной. Хорнет могла бы сделать новую, в конце концов, она полупаук. Но этот процесс она не любила, поэтому использовала одну и ту же нить, смотанную и приклеенную на пояс. Ей предлагали переклеить ее на накидку, но она отказалась. И это не раз ее спасало.

Она вылезла из банки и надела накидку. В пылу битвы шип, скрывающий дыру на спине, был утерян, и дырка, казалось, стала еще больше. Но сейчас вовсе не это волновало Хорнет. Одевшись, она принялась исследовать место, в котором оказалась. В одной из банок она заметила труп жука. Но труп был явно старый. Пройдя по комнате, она наткнулась на еще одно скопление банок. Большинство из них были пусты, а в одной из них сидела гусеница. Хорнет видела их раньше и знала, где их дом. А еще видела, что Призрак Холлоунеста выпускал их. Она решила последовать его примеру, но вместо того, чтобы разбивать банку, она просто открыла ее, используя иглу как рычаг. Гусеница радостно пробормотала что-то и уползла.

Хорнет принялась осматриваться дальше. Нить почти высохла, и она думала, что теперь сможет одолеть существо. Но его нигде не было видно. Поднявшись наверх, Хорнет увидела еще несколько банок. В них тоже были гусеницы. Она выпустила и их. Стены этой комнаты были в потеках. Видно было, что вода как-то просочилась сюда. В дальней части комнаты стоял стол, на котором виднелись какие-то бумаги. Хорнет подошла ближе, чтобы изучить их.

«Жуков стало меньше, но это не беда. Гусеницы пойманы, и это главное. Служу королю. Преданно».

«Донесения не получают ответов. Король молчит. Продолжать поиски. Служить».

«Собирать гусениц. Для коллекции. Приказ. Короля».

«Одинок. Нет Короля. Нет собрата».

«Служить не в тягость, но кому? Король забыл. Королю некогда. Ждать».

«Коллекция полна. Служба окончена? Никто. Не ответит».

«Заперт. Король? Не придет. С л у ж и т ь».

Так Хорнет бежала глазами по бумагам на столе. Некоторые из них были аккуратно свернуты, и на них была поставлена печать с изображением Короля. Должно быть, это были те самые донесения, о которых было написано на клочках бумаги, разбросанных по столу. Сердце Хорнет сжалось. Да, это существо, Хорнет решила звать его коллекционером, не имело права нападать на нее, но было абсолютно не опасным. По крайней мере, для нее.

Хорнет заглянула в ящик стола. Там лежала карта. Карта Коллекционера. В нее аккуратно были воткнуты булавки с изображением гусеницы. Должно быть, это была карта мест, в которых были банки с гусеницами. Теперь у Хорнет сложилась полная картина. Это существо служило Королю. Раньше. Его целью было составление коллекции из гусениц. Должно быть, король не зря приказал ему их собирать. А потом его заперли. Одного и надолго. И не удивительно, что он сошел с ума. Также Хорнет поняла, что он умнее, чем мстекрыл, например, но его интеллект не дотягивал до жука. «Должно быть, он признал во мне создание короля. Сородича…» — подумала Хорнет.

Ее размышления прервал смех за ее спиной. Но на этот раз это был скорее вопрос, чем тот безумный смех, что она слышала раньше. Она обернулась, но даже не стала доставать иглу. Коллекционер стоял сзади и ждал. Он опять начал как бы бурлить изнутри.

— Так значит, тебя создал Король. И ты не причинишь мне вреда.

Коллекционер радостно хихикнул и сделал несколько шагов навстречу Хорнет.

— Ты понимаешь меня? Можешь говорить?

Коллекционер подбежал к столу, при этом он сделал большую дугу, чтобы Хорнет не подумала, что на нее нападают, взял какой-то клочок бумаги и перо и начал писать. Потом протянул записку Хорнет, тихо смеясь. Она прочитала: «Не говорить. Понимать. Служить королю. Собирать коллекцию. Гусениц» .

— Что ж, — сказала Хорнет, — можешь оставить свою коллекцию. Король мертв. И я не знаю, зачем он велел тебе это делать.

При этих словах бурление внутри Коллекционера резко прекратилось. Он весь сник и прекратил даже смеяться. Некоторое время он так и стоял у стола, затем подошел к окну и стал молча смотреть. Хорнет понимала, что сейчас лучше ему не мешать, но и уйти она тоже не могла. Ей нужно было узнать о Коллекционере подробнее. Он мог быть полезен, раз так преданно служил Королю. Сложные задачи на него поручать бесполезно, но с простыми он бы справлялся на ура.

Через некоторое время Коллекционер оторвался от окна, взял в одну руку перо, в другую несколько свертков чистой бумаги, в третью руку — чернильницу, а четвертой взял за руку Хорнет и повел ее. Хорнет не сопротивлялась. Так они обогнули несколько коридоров и оказались в маленькой комнатке. Комнатка была пуста, так же, как и все помещения здесь, она была обита тканью, но то, что в ней увидела Хорнет, потрясло ее.

В центре комнаты был Договор. Тонкие святящиеся тусклым белым светом неосязаемые нити вычерчивали в воздухе узоры. В центре узора можно было разглядеть гусеницу. Коллекционер отпустил Хорнет, положил на пол бумагу перо и чернила и встал посередине комнаты. При этом нити Договора стали сиять ярче. Он взмахнул рукой, как бы смешивая нити Договора. Нити смешались, но через некоторое время выстроились в новую картину. Это был Бледный Король. Хорнет открыла от удивления рот. Потом Коллекционер взмахнул рукой еще раз, и нити выстроились в его фигуру.

Коллекционер постоял немного, а потом сел на пол в углу комнаты и начал писать. Хорнет осмысляла увиденное. Сколько бы тайн Холлоунеста ни разгадал в свое время Призрак, их осталось еще множество. Раньше Хорнет видела только один Договор. Договор, заключенный между Червом и Херрой в Логове ткачей. Договор о ее создании. Теперь же она осмысляла, что это могло значить. И зачем королю понадобились гусеницы?

Коллекционер подал ей первую бумажку и принялся исписывать следующую. Он опять начинал бурлить, но не сильно. Хорнет стала читать крупный почерк Коллекционера.

«Король сотворил. Во дворце. В глубине. Из пустоты. Служить. Собирать гусениц. Я собирал. Он дал мне это место. Это мой дом. Так он сказал. Мы заключили Договор. Я собирал. Он охранял меня. Гусеницы. Они нужны были ему. Я собирал. Служил. Королю. Он велел писать. Писать о продвижении. Писать о коллекции. Я писал. Он писал мне. Хвалил. Чума. Короля стало не видно. Я ждал. Собрал всю коллекцию. Всех гусениц. Только старая гусеница. Ушла. Не нашел. Я послал отчет. Ждал долго. Король не отвечал. Занят. Чума. Потом я увидел его. Ребенка Короля. Брата? Он тренировался в Святилище. Король был с ним. Когда я подошел, он прогнал. Велел стеречь коллекцию. Я служил. Королю. Стерег. Ребенок рос. Я не приближался к нему. К Полому Рыцарю. Стерег».

Едва Хорнет успела дочитать, как Коллекционер подал ее еще лист.

«Я стерег. Коллекцию. А Король не приходил. Забрать ее. Но пришел жук. В белом. Вместе с Рыцарем. Огрим, так он сказал. Он велел убить. Рыцарь не захотел. Сказал не ходить. В город. Так будет лучше. Для всех. Жук согласился. Я не мог стеречь. Мне стало грустно. Без Коллекции. Потом я вышел. В город. И стал собирать. Новая коллекция. Из жуков. Но они умирали. Я собирал вновь. Затем опять пришел Огрим. Запер. Я был один. Долго. Грустно. Я ждал. Король не пришел. Не защитил меня. От жука. В белом. Нарушил Договор. Я бил дверь. Пока не сломал. И начал вновь. Новая коллекция. Служить. Ждать Короля. А потом увидел. Тебя. Ребенка Короля. Захотел. В коллекцию. Но понял. Плохо. Король не одобрит. Он придет. И скажет плохо. Разорвет Договор. Смысл жизни?»

Хорнет подняла глаза. Еще одно предательство Бледного Короля. Он обошелся с Коллекционером как с ненужной вещью. И послал своих Подданных убить его. Теперь у Хорнет была причина поговорить с Огримом. Похоже, что он старательно умалчивал эту историю.

— Король умер. Полый рыцарь, твой брат, тоже. Как видишь, тебе повезло больше них. Ты правильно понял, я — дитя Короля. И я думаю, что могу помочь тебе. Полагаю, что по неволе унаследовала все проблемы, которые Король не смог решить. И твою тоже. — Хорнет пришла на ум Белая Леди, это должно быть ее наследство. Но королева практически отреклась от престола. Она бы не смогла. Ей было бы неудобно править из садов, а сбрасывать корни — все равно, что ампутировать конечности. Так что Хорнет предстояло самой разбираться в этом. — Ты можешь оставить свою коллекцию. Но жители Города слез нуждаются в еде. Ты был бы довольно неплох на охоте. Скажем, на Пухляшей.

Коллекционер смотрел на ее не отрываясь. Когда Хорнет заговорила за охоту, он снова начал писать. Хорнет подождала немного до того момента, когда он протянет ей лист, а потом прочитала: «Охотиться? Оставить коллекцию? Служить тебе? Меня не прогонят из Города? Жук в белом. Он ушел?»

— Да, жук в белом ушел. Почти все ушли. Ты можешь помочь жукам. Они будут благодарны. Ты будешь служить не мне, а всему Королевству. Согласен?

Коллекционер активно начал кивать. Хорнет в целом осталась довольна встрече с ним. Да, пришлось немного полежать без сознания в банке, но зато она наладила контакт с Коллекционером. Проблема поставки продовольствия была решена. Хорнет была уверена, что легкое сумасшествие, которое она обнаружила в Коллекционере (еще бы, столько времени провести одному взаперти), со временем пройдет. «Король создавал его, чтобы он служил. Он не мог служить, не мог выполнить поставленную перед ним задачу. Вот и зачах. Но теперь его дела будут направлены на пользу Холлоунеста. Если его и правда создал Король, то все будет идти гладко, ведь служба буквально вшита в него», — думала Хорнет.

Коллекционер встал и вышел на середину комнаты. Нити Договора стали сиять ярче. Он пару раз взмахнул рукой, пока нити не составили его силуэт. Коллекционер повторил свои же очертания. Нити словно прилипли к нему. А затем он как бы разорвал себя на части: сжал воздух возле своей груди всеми четырьмя руками и сдала вид, что разрывает собственную плоть. Нити Договора повторяли его движения, но, в отличие от рук Коллекционера, руки Договора разрывали себя по-настоящему. Закончив с этим, Коллекционер отошел. Нити собрались в силуэт Бледного Короля, стали слабо мерцать, а потом погасли. Затем нити вновь вспыхнули в виде силуэта гусеницы и погасли еще раз.

Хорнет смотрела на это как завороженная. Она не разу не видела, как разрывают Договор. Ритуал снятия, как и ритуал принятия Договора, должен был проходить с учетом всех его участников. Но король умер. И поэтому у Хорнет возникали вопросы: «Тогда почему Договор не исчез? Что питало его это время?» Хорнет вспомнила заклятие защиты Белой Леди. Черв оставил после своей смерти столько же загадок, сколько недоделанных дел и не решенных проблем.

Коллекционер сел и теперь внимательно смотрел на Хорнет. Она бросила на него один быстрый взгляд, чтобы вспомнить, что делать дальше. Бардун. За последнее время столько всего навалилось на Хорнет, что она стала сдавать.

— Слушай, мне пора идти. У меня очень много дел. Ты сможешь? — (Что?) — Ты можешь поймать пару Пухляшей и принести их в Город? Некоторые там очень хотят есть.

Коллекционер кивнул. Хорнет еще некоторое время подумала, прежде чем уйти. А вдруг Коллекционером снова завладеет желание собирать коллекцию из жуков? Хорнет быстро оставила эту мысль. Теперь он служит ей.

Оставив Коллекционера, Хорнет вышла из комнаты и пошла по башне. Спустившись на секцию ниже, она увидела проломанную стену. Не сумев отпереть дверь, Коллекционер сломал стену вокруг. По ту сторону от проема были разбросаны осколки камня и обрывки ткани, когда-то бывшие стеной. Здесь же лежала и дверь. А вдалеке виднелся свет.

Хорнет вышла из башни и вдохнула свежий воздух. Она обожала этот запах. Здесь не было так сыро, как в городе, и, если бы в воздухе не было тонкого сладковатого запаха разложения жучьих тел, это место могло бы стать для Хорнет курортом. Подышав немного, Хорнет отправилась на поиски Бардуна.

Пепел, напоминавший некоторым снег, больше не падал. Призрак забрал Тавро Короля, после чего сброшенный панцирь Черва обрушился. Хорнет тогда пришлось вытаскивать новоиспеченного короля. Теперь же на Краю Королевства ничего не отличалось от хорошо прорисованной картины. Разве только прыгуны — теперь их тела больше не поглощали чуму и не были оранжевыми — то тут, то там прыгали туда-сюда в поисках еды.

Хорнет метнула иглу в противоположную сторону пещеры. Теперь ее нить была суха и подчинялась легко. Убедившись, что игла надежно вонзилась в камень, Хорнет сделала рывок. Где-то на полпути нить порвалась, но инерции хватило, чтобы долететь. «Черт возьми! Почему именно сейчас! Я так далеко от дома!» — в сердцах подумала Хорнет. Одна часть нити осталась у нее в руках, а другая свисала со стены в нескольких шагах от того места, где стояла Хорнет. Вытянувшись, Хорнет достала до кончика нити и потянула его на себя. Нить поддалась, и Хорнет приготовилась, чтобы поймать оторвавшуюся от стены иглу.

Когда оружие было в руках у Хорнет, она измерила части нити. Разрыв произошел ровно в центре. Выкинув одну часть нити в пропасть, а вторую смотав и приклеив на талию, Хорнет продолжила путь. Пройдя пару комнат (Хорнет больше не решалась использовать потрепанную нить и шла пешком), она увидела длинное белое тело Бардуна. Оставалось только понять, где его голова. Хорнет решила, что сверху.

«Когда ты привык делать что-то определенным образом, тебе сложно научиться делать это по-другому», — вспомнила Хорнет чьи-то слова и усмехнулась. Она привыкла перемещаться с помощью иглы и нити через большие расстояния. А теперь сделать это она не могла. И приходилось рывками карабкаться от выступа к выступу, от стены к стене. И вот наконец она нашла голову Бардуна. Он спал. «Как же вовремя. Не буду его будить, тем более, что сама хочу спать,» — подумала Хорнет и легла на землю рядом.

Проснулась она от того, что земля под ней затряслась. Бардун не заметил ее и начал перемещаться, сотрясая все вокруг своим огромным телом. Хорошо, что Хорнет проснулась вовремя и успела до того, когда голова здоровяка окажется в другой комнате.

— Эй! — во все горло закричала Хорнет, чтобы ее крик был слышен через нарастающий грохот, создаваемый жуком. Бардун остановился и начал осматриваться, насколько позволяла его маленькая голова. — Я здесь!

Бардун сполз чуть пониже и наконец увидел Хорнет.

— Извините, принцесса. Я не заметил вас. Должно быть, спросонья. Я бы сделал реверанс, но боюсь, что размеры мне этого не позволят. Удивительная вещь — жизнь. Большие склоняют голову перед меньшими. Но и те, и те смертны. И даже тех, кто способен менять форму, нельзя от этого спасти. Похоже, на этот раз он умер. Король. Да, принцесса? Впрочем, я полагаю, что вы пришли сюда не только для того, чтобы увидеть меня. Даже во времена величия Король не приходил просто для того, чтобы меня увидеть. Хотя взглянуть есть на что. Но кто я такой, чтобы противиться.

Бардун говорил медленно и рассудительно, и если бы у Хорнет не было столько проблем, она бы послушала его речи, но сейчас ей было не до того.

— Ты прав. Белая Леди сказала, что ты можешь помочь возродить королевство.

— О, Белая Леди! Так приятно, что кто-то еще помнит обо мне. Хотя я… — Бардун поймал недовольный взгляд принцессы и решил сказать короче: — …знаю, как тебе помочь. Край Королевства венчает Колизей. И на бои приходят посмотреть много жуков. Если бы тебе удалось прекратить кровопролитие, торжествующее там, то множество жуков сохранили бы свои жизни. И присоединились бы к королевству.

— Я поняла. Ты не поможешь мне?

— Помочь? Могу. Только ты, скорее всего, быстрее справишься сама. Я очень медленный. Тебе всего лишь нужно УБЕДИТЬ Лорда Глупца, так его называют, закрыть Колизей. Но мне все равно нечего делать, поэтому я выдвинусь туда тоже.

— Хорошо. Спасибо тебе. На самом деле, я почти забыла про существование этого места.

Хорнет чувствовала, что твердость ускользает у нее из пор рук. Она привыкла быть холодной и как будто непричастной, пока наблюдала за Призраком, но теперь она поняла, что наблюдать и действовать — это совсем не одно и тоже. Чувствовал ли это Призрак? Был ли в такой ситуации Черв?

«Конечно, был. Но он пытался сделать что-то. И делал. Сосуды, Коллекционера, меня, наконец! Да, что-то у него не получилось, да, многие сосуды погибли из-за него, но он пытался спасти Холлоунест, свое величайшее творение. И хоть у него это не получилось, он дал Королевству пожить еще немного, а затем — Призрак. И Король был в ситуации хуже, чем я, ведь сейчас чума сдержана», — подумала Хорнет, и хоть ее подсознание добавило ложку дегтя мыслью: «Чума сдержана, но не искоренена», — Хорнет стала уверенней. Последнее время у нее что-то испортились нервы.

Еще раз отблагодарив Бардуна, Хорнет начала продумывать дальнейшие действия, и в особенности последствия и риски неудач.

Во-первых, Хорнет не думала, что Лорд Глупец согласится просто так закрыть Колизей, но на это Хорнет могла предложить сделку: она проходит испытание, подготовленное для нее Глупцом, и, если она пройдет, он закроет Колизей. А если он на это не согласится, то она может убедить его силой. Да, у него есть своя свита — толпа воинов-фанатиков, готовых растерзать любого по первой прихоти своего хозяина, и множество зверей, пойманных в округе, которых он может натравить на нее, но ей в любом случае придется сражаться, и она ничего не потеряет, а вот то кровавое представление, которое Лорд Глупец может из этого устроить и вход на которое можно сделать за бешеные деньги — вот то, что должно было его убедить.

Во-вторых, Хорнет подумала о том, что будет, если она проиграет. Тут есть два варианта развития событий: Лорд мог просто прекратить испытание и дать ей уйти или же позволить ее убить. Только вот умирать она не собирается. Если на это пойдет, Хорнет пустит в бой все свои приемы. Или, если и это не сработает, она всегда может убежать.

В-третьих, Хорнет не хотела убивать жуков. Неразумные твари — это одно, а жуки — совсем другое. И если ей придется сражаться против них, то ей придется изрядно потрудиться, чтобы не убить их, но при этом вывести из строя. Например, обезоружить.

В-четвертых, Лорд Глупец может не сдержать свое обещание. Тогда Хорнет сама сбросит его с его трона на арену, пусть покажет, чего стоит!

С такими мыслями Хорнет стала продвигаться вверх по стенам пещеры. Приближаться к Колизею. Один раз, посмотрев вниз, она испытала какое-то чувство, которое она бы могла описать как смесь благоговения и страха. И ей показалось, что она заметила черное тельце, запрыгивающее на шар. Должно быть, это Коллекционер охотился.

Хорнет продвигалась все выше и выше. Так как пользоваться нитью она не решалась, подниматься ей было сложно. «Эх, мне бы сейчас Монаршие крылья», — временами сетовала Хорнет, но она прекрасно знала, что единственный экземпляр Крыльев сейчас находится в Храме Черного Яйца, скованный цепями вместе с Призраком Холлоунеста.

Падение тел Глупцов учащалось. «Святой Черв, да там, должно быть, и правда столько крови! И кто только пойдет на это?» Ответ напрашивался сам собой: «Я». Действительно, как бы это ни было смешно на первый взгляд, Хорнет сама шла на этот кровавый пир. В роли жертвы или в роли убийцы? Нет, Хорнет отказывалась играть по таким правилам. По правилам Лорда Глупца, где не может быть никого, кроме жертв и убийц. Убийцам дают гео, чтобы подстегнуть в них желание вернуться сюда снова, убивать еще. Жертвы гниют, потратив свое время и силы на дорогу сюда, потратив гео только для того, чтобы оно оказалось у убийц. Возможно, таковы были законы, когда жуки были самым отсталым из племен, проживающих на этих землях. Но так не должно быть теперь.

Хорнет шла в Колизей в роли миротворца. И эта мысль вселяла в нее силы ползти дальше. Временами по отвесным стенам. Часто уворачиваясь от падающих тел Глупцов.

И вот она достигла цели. Оставалось только войти в Колизей. Но этот шаг дался Хорнет очень легко. Как только она оказалась внутри, ее сразу же окликнул голос. Хорнет обернулась и увидела, что он принадлежит молодому жуку, подвешенному на цепях к потолку вниз головой.

— Добро пожаловать в Колизей, место, где великие войны обретают бо… — жук закашлялся, — богатство и славу. Если хочешь показать себя и сразиться за гео и диковинный амулет, сделай взнос. Всего шестьсот пятьдесят гео!

Жук выглядел потрепано. Он отощал, поблек, было видно, что ему плохо. Хорнет с жалостью посмотрела на бедолагу.

— И давно ты тут висишь?

— Довольно долго.

— Святой Черв! Тебя Хотя бы кормят?

— Да. Раз в день Лорд Глупец присылает ко мне жука, и он дает мне поесть. Тухлые яйца или мертвого Мстекрыла, но мне хватает. Когда-нибудь сам Лорд Глупец придет ко мне и позволит насладиться великими боями!

— А ты не хочешь уйти? Я могу разрубить цепи. Ты можешь укрыться в Городе Слез, это тут, недалеко.

— Нет, что ты! Сш-ш-ш! Не дай бог это услышит Лорд Глупец! Тогда он выгонит меня отсюда, и я не смогу увидеть величайшие бои.

— Эх ты, глупыш.

Хорнет отправилась осматриваться. В том помещении, в котором она оказалась, было два выхода. Один вел в подвал Колизея, а второй, как предположила Хорнет, на арену. Она решила спуститься в подвал. Там она обнаружила длинный коридор. На всем его протяжении она видела жуков. Кто-то из них был в доспехах, кто-то — без. Хорнет села на лавочку и стала изучать свое снаряжение и снаряжение других воинов.

В ее арсенале был кусок нити. Порванный, но достаточно длинный, чтобы доставать до врагов. Игла, слегка притупившаяся, но в целом острая, пара ловушек-шипов и несколько амулетов: колючки страданий, которые она давно нашла в Зеленой топе, Преданность — воплощение последнего желания падшей Дрии, позволявший становиться тем сильнее, чем ближе ты к врагу (Хорнет, предпочитавшей не задерживаться слишком близко к врагам, он не подходил), Белый Корень, амулет, который ее когда-то подарила Белая Леди, позволявший ее применять заклинания. Сама Хорнет заклинаниями не владела и амулеты не любила, но сейчас ей была важна каждая деталь, и она надела Белый Корень. Он занял все четыре имеющиеся у Хорнет ячейки.

Один из воинов встал с места, на котором он сидел, вышел на середину коридора и начал практиковаться. Его гвоздь плохо его слушался, а щит не прикрывал ноги. «Что ж, если он будет сражаться так же и на арене, то я легко повалю его», — подумала Хорнет.

С другой стороны коридора показалась фигура наездницы. Она пересекла половину коридора, восседая на своем большом звере. Когда она проходила мимо, глупцы вставали. Чем ближе она была, тем сильнее слышался шепот: «Божья Укротительница!» Не дойдя до Хорнет, укротительница свернула, слезла со своего зверя и стала искать какой-то тайный рычаг в стене. Хорнет заметила, что боец из нее, должен быть, лучше, чем из остальных. Это было видно по стойке и по тому, как она держала свое оружие. Зверь тоже был не промах.

Укротительница наконец нашла рычаг, и в стене открылся проход. Туда она завела зверя, а потом зашла сама. Проход в след за ней закрылся. «Должно быть, она знатный воин здесь, если у нее есть своя комната», — подумала Хорнет. Тут раздался колокол, и чей-то голос сказал: «Вы могли наблюдать личного воина Лорда Глупца, неоспоримого чемпиона Колизея, Божью Укротительницу! Я напоминаю, что только ей удалось приручить Зверя, только она была заражена чумой и осталась жива, только она смогла победить Лорда Глупца один на один!» Хорнет подумала, что голос, скорее всего, вещал для зрителей Колизея, пришедших посмотреть на то, как Укротительница и ее зверь терзают разумных и диких жуков.

Хорнет встала с лавочки и подошла к одному из глупцов, точившему свой гвоздь, и спросила:

— Укротительнице кто-то бросал вызов?

— Да. Был тут один немой жук с милыми маленькими рожками. Его сопровождало какое-то летающее существо, плюющееся огнем. Он пробовал. Но проиграл. И, на удивление, не умер, а просто появился на лавочке. Как бы притек в виде черной жижи. Странный. Обычно мертвые так себя не ведут.

— Ясно. Только что голос сказал, что Укротительница единственная, пережившая заражение чумой.

— Враки. Мой брат тоже был заражен, но остался жив. Я пытаюсь добыть гео здесь, чтобы попытаться купить каких-нибудь лекарств.

— Ясно. Желаю удачи, — Хорнет попрощалась, услышав топот ног наверху. Должно быть, это зрители уходили с арены. Это был ее шанс увидеть Лорда Глупца. Оставалось только успеть. Пробегая по коридору, Хорнет думала о том описании, что глупец дал. Это не мог быть никто, кроме Призрака. А с ним, должно быть, было Мрачное дитя. Но так его и не бросил. Привязался к нему так же, как Король и Полому Рыцарю в свое время. Что ж, Полого это погубило. Погубит ли Призрака?

Из коридора, ведущего на арену, выходили жуки. Толстые и тонкие, всех расцветок. Хорнет показалось, что она даже видела среди них богомола. Но это Хорнет абсолютно не интересовало. Она двинулась противоположно потоку, расталкивая жуков. Она хотела успеть до того, как ворота на арену закроют.

Со временем поток жуков поредел, и Хорнет увидела выход на арену. Пара шагов, и на нее упал свет множества фонарей, освещавших арену. С трибун к ней тянулись выдвижные лестницы, которые, очевидно, задвигались на время представления. С трибун уже уходили последние жуки, а в центре, на троне, восседал Лорд Глупец. Он наклонил голову на плечо, как будто очень устал. «Что-то с ним не так», — сразу поняла Хорнет. Она решила спрятаться и ждать.

За одним из рядов она нашла для себя прекрасное место: ее не должно было быть видно с арены или с трибун, только если кто-нибудь не встанет прямо напротив, а она могла видеть арену и голову Лорда. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут после того, как арену покинул последний жук, на трибунах ни осталось никого, кроме нее, а ворота на арену закрыли, в верхних рядах, за одним из знамен, открылась дверь. Из нее вышли три жука и Укротительница. Они говорили.

— Ну и шоу ты сегодня устроила! Зрители были в восторге, даже несмотря на то, что мы взяли с каждого полторы тысячи гео за проход! А Зверь! Когда он проехался по тем бедолагам, зрителей охватил восторг! Сколько они скинули с трибун после выступления?

— Три тысячи. Меньше, чем обычно, но больше, чем я ожидала. В конце концов, у них когда-то закончатся деньги.

— А до этого времени мы будем жить как короли.

Хорнет видела, как жуки подошли к трону Лорда Глупца, взяли в лапы металлические прутья и стали поддевать тело. Они были слишком низкие для того, чтобы снять его без помощи прутьев, а прыгать они не решались.

— Эх, что-то Лорду совсем плохо, вам не кажется? Надо бы его обновить. Почистить доспехи и маску, может быть, даже найти другое тело, — говорил жук с овальной неприметной маской.

— Да. А то он может рассыпаться во время представления, — ответил другой жук в маске с четырьмя маленькими тупыми рожками, — мы же не хотим этого?

— Сколько еще вы будете дурачить людей, ребята? Кто-нибудь может узнать, — Божья укротительница, произнося эту фразу, смотрела прямо в то место, где сидела Хорнет. «Заметила! Что она сделает?!» — с некоторой тревогой думала Хорнет. Она не хотела драться сейчас, пусть даже у нее было преимущество. Она знала их секрет, а зверь Укротительницы был далеко. Она была выше, что тоже дало бы преимущество, а также ближе к тому входу, откуда пришли эти жуки. Но это бы не решило проблему. Даже если она бы убила их, нашлись бы новые предприимчивые жуки, сочинившие бы новую легенду о Лорде Глупце. Надо было действовать иначе. И в голове у нее намечался план.

— Они глупцы и без нас.

— А сколько вы мне задолжали за то время, что я в беспамятстве билась на этой арене, пока была заражена чумой? Кажется, мы договаривались, что я забираю двадцать процентов от гео.

— Эм… — жук замялся — Зал вмещает сто человек, они платили от тысячи гео, ты дала около пятнадцати выступлений, пока была заражена, значит…

— Значит, вы должны мне триста тысяч?! — возмущенно сказала Укротительница.

— Понимаешь, сейчас мы тебе отдать долг не можем… — жук подавленно сопротивлялся.

— Во имя Холлоунеста, куда вы деваете столько денег?! Я так поняла, вы все потратили.

— Да, часть ушла к ловцам, знаешь, они ловят всякую живность для нас. И за каждую тварь приходится платить. И много, ведь чаще всего они не переживают больше одного сражения. Еда нынче тоже не дешевая, а ты же знаешь, как я люблю салат из обманщиков глупцов, а за ними путь не близкий, еще… — пытался оправдаться жук, но его перебила Укротительница.

— Меня это не интересует. Или вы заплатите мне мои деньги, либо … — Она погрозила жуку кулаком и посмотрела на Хорнет. Принцесса увидела в ее глазах какое-то размышление.

— Да-да-да, только не горячись.

— Ладно, но если что, ваш балаган останется без меня! Идете, я хочу немного потренироваться.

Хорнет знала, что сейчас будет. Укротительница знает о ее присутствии, и, когда они останутся наедине, она непременно что-то скажет. Вопрос, что это будут за слова?

Хорнет не ошиблась. Как только потайная дверь закрылась, Укротительница развернулась и обратилась к Хорнет:

— Выходи! Зачем ты пришла?

Хорнет вылезла из своего убежища и вышла в проход между рядами. Так у нее было бы больше места для маневра в случае боя.

— Кто ты? И зачем подслушивала? — Укротительница вела себя по-хозяйски. В конце концов, она была доминантой в Колизее и имела право расспрашивать Хорнет.

— Я Хорнет, Принцесса и защитница Холлоунеста. Того, что от него осталось. Подслушивала потому, что разведывала обстановку. Мне не нравится это место. Тут гибнут жуки. Много жуков. А если учесть то, что многие и так погибли во время чумы, я стараюсь не допустить новых смертей.

— Что ж, это похвально. Я и сама не очень люблю убивать жуков. Тем более — разумных. Поэтому на представлениях я дерусь в основном против не разумных тварей. Хорошо, что эти чудики не заметили тебя. Дис, он тут воображает себя главным, взорвался бы от гнева, узнав, что его секрет с чучелом раскрыли. Он умный, но очень алчный. Любит жить богато.

Укротительница немного помолчала, изучая Хорнет. Ее взгляд задержался на маске, чтоб ее запомнить, на игле и на несколько выпачкавшейся накидке. Она улыбнулась и стала подходить к Хорнет. Разумеется, это была обычная походка жука, а не наступательный шаг война, но Хорнет все равно приподняла иглу. И это не ушло от глаз Укротительницы.

— Да не паникуй. Я вижу, что ты можешь сражаться не хуже меня, но сейчас я не собираюсь с тобой ничего делать. Просто осмотрю поближе.

Почему-то Хорнет сразу поверила ее словам. И опустила иглу. Укротительница подошла ближе и стала изучать ее. Теперь она заметила шипастые ловушки под накидкой Хорнет, а также дыру сзади накидки.

— Одета ты не по-королевски, принцесса. Король ведь носил белое, верно?

— Да и да. Времена действительно сейчас сложные.

— Хорошо, но почему я должна верить, что ты принцесса? Ведь получается, что ты теперь главная. Король пропал, принц пожертвовал собой, запечатав Чуму, королева ушла и, насколько я знаю, живет как отшельник в своих садах.

— Знаешь, я не могу подтвердить свое королевское происхождение сейчас. Я даже рождена вне брака, а значит не должна иметь прав на трон. Если хочешь, верь мне на слово.

Укротительница поднялась наверх и приблизилась к потайной двери.

— Знаешь, только безумец может объявить себя наследником престола разрушенного королевства. Безумец или настоящий наследник. Пошли. Если хочешь закрыть это место, я помогу тебе, но сначала нам надо составить план. Дис ушел спать, и некоторое время боев в Колизее не будет. Лорд Глупец отдыхает! Ха-ха! И ведь они верят в это!

Хорнет повиновалась и пошла вслед за Укротительницей. Пройдя через дверь, она оказалась в маленьком коридорчике с низким потолком и обветшалыми стенами. Укротительница пошла вперед, и Хорнет последовала за ней. Вскоре Хорнет заметила, что коридор тупиковый. Но этого не могло быть, ведь даже если Укротительница заманивала ее сюда специально, чтобы напасть, то она должна была пропустить ее вперед, чтобы перекрыть единственный путь к отступлению.

Но Укротительница просто отодвинула то, что преграждало путь, и она вышли в другой коридор. Он был просторнее, и видно было, что его ремонтировали и чистили. С потолка свисали фонари, дававшие хорошее освещение. То, что отодвинула Укротительница, чтобы открыть проход, оказалось картиной. На ней был изображен Лорд Глупец, позировавший на теле огромного жука. «Ого! Тело этого жука уже давно лежит в Садах Королевы, и появилось оно там очень давно», — подумала Хорнет. Напротив картины была дверь. Табличка на двери гласила: «Покои Лорда Глупца, Основателя и Владельца Колизея Глупцов, Победителя Первобытного зверя, Великого воина, почтеннейшего из воинов Холлоунеста!», а ниже: «Не беспокоить, если только не желаешь умереть мгновенной смертью».

— Там комнаты Диса и его дружков и кое-что для поддержания целостности чучела.

Укротительница пошла дальше по коридору пока не дошла до его конца. В этом месте в полу была дыра, прикрытая тканью и цепями. Укротительница убрала лохмотья ткани, открывая проход, и спрыгнула вниз. Хорнет последовала ее примеру. Они оказались в самой первой комнате Колизея. Глупец, висевший вниз головой на цепях, открыл глаза и посмотрел на них.

— Сейчас я принесу тебе поесть. Лорд Глупец прислал меня, — сказала Укротительница жуку, а потом Хорнет:

— Подожди минутку.

Она несколько раз подпрыгнула, чтобы закрыть проход лохмотьями, потом спустилась в комнату отдыха, в которой несколькими часами ранее отдыхала Хорнет, и через несколько минут вернулась с куском мяса. Хорнет поняла, что это брюхо Мстекрыла. Глупец жадно съел еду и отблагодарил Укротительницу, уточнив, точно ли это Лорд Глупец передал ему эту еду. Укротительница ответила, что он велел отдать это лично ему. Потом Укротительница велела Хорнет следовать за ней. Они спустились в комнату отдыха. Воинов там стало меньше. Должно быть, некоторые ушли на охоту, узнав, что Лорд Глупец спит и попытать счастье в бою пока не удастся.

Укротительница нашла рычаг в стене, и открылся проход. Они вошли. Хорнет осмотрелась: она попала в комнату довольно больших размеров. Такую комнату могли себе позволить только самые богатые жители Города Слез. На полу в центре комнаты стоял большой фонарь. Он был необычный: во внутренней его части находились светомухи, а во внешней — зеленая жидкость. Такое строение позволяла фонарю светить не ярко-белым, а приятным приглушенно-зеленым. В углу стаяла стойка, на которой расположилось несколько гвоздей, наверняка трофейных. Рядом на траве лежал Зверь. Он косился то на Хорнет, то на свою хозяйку. Вдоль другой стены были расставлены горшки с различными растениями: маленьким грибом, цветком Королевы из Садов, Шипастой Лозой и какой-то жухлой травой. В углу стояло некое подобие сундука, выполненного на манер жучиного панциря. Сама же Укротительница села на диванчик, явно принесенный сюда из Города Слез, и принялась снимать броню.

— Рассказывай, принцесса, каковы будут твои действия для спасения королевства?

— Для начала — закрыть это место. Потом я думала наведаться в Зеленую Тропу. Попробовать наладить контакт с Унн. Потом… Наверное, надо заявить народу о своем присутствии.

— Хороший план. Я вот знаешь как думаю... — Укротительница сняла с себя всю броню и разложила все на полу, взамен надев легкую тканевую накидку бордового цвета. — Если ты поможешь мне, то я помогу тебе. Но сначала я тебе кое-что расскажу.

Я родилась в большой семье. Я принадлежу к тараканам, а у нас рождается около сорока детенышей за раз. Мои родители даже не давали нам имена. Мы жили впроголодь и не дружили с братьями и сестрами. Дрались за еду, и вскоре из сорока двух детенышей остались лишь пятнадцать. Я решила уйти. Одной мне было лучше. Некоторое время. Потом мне стало одиноко. Я поняла, что мне было одиноко всегда. И тогда я нашла детеныша Бальдра. Я смогла приручить его, и мы путешествовали вместе. Но вскоре он был убит какими-то страшными чудищами. Тогда мне пришлось на время закончить свое путешествие. Я построила себе небольшой домик на болотах, намного восточнее этих земель, и жила там.

Еды мне хватало, на болоте росла трава и какие-то ягоды, но там было опасно. И я стала дрессировать живших там существ, чтобы они помогали мне. Так у меня появился Брон. Или Зверь, как его здесь называют. Но вскоре мне стало не по себе от одиночества. Мне казалось, что я схожу с ума. Мы с Броном собрались и отправились на запад. Вскоре мы оказались в этих пепельных краях.

Мне надо было как-то добывать себе деньги на жизнь. Еду я могла поймать сама, а вот с жильем были проблемы. Королевство тогда было на пике своего величия. Чума только начала появляться, но никто еще не придавал ей значения. Строить дом здесь мне запретили, а в Городе я не могла себе позволить даже самую маленькую комнату. Пришлось работать. Я хотела пойти в королевскую стражу, но не прошла отбор. А то, чему я научилась на болотах — изготовление лекарств и лечение жуков, — здесь было не нужно. Я не могла лечить Чуму, только физические раны. И тогда мни пришлось скитаться. Много где мне говорили, что Брона надо регистрировать и платить за него налог, но со временем стали все меньше к этому придираться. Не до того было.

Чуму мы пережили здесь. Дис нашел меня, когда я отбивалась от древних аспидов, и предложил работу. Мы с его друзьями превратили это место из старого королевского тренировочного зала в Колизей. Поначалу я не хотела убивать даже неразумных жуков, но потом привыкла. Никто здесь, похоже, не считает их за живых существ.

Укротительница замолчала. Брон окончательно привык к присутствию Хорнет и уснул. Хорнет решила, что пора бы теперь ей ответить откровением на откровение и рассказать свою историю. Она села на пол и начала:

— Когда Король только начинал создавать Холлоунест, он собирал племена. Некоторые из них не покорились ему: Пауки, Богомолы, Пчелы. Но он все равно считал земли этих племен частью своего королевства. Он договаривался или принуждал местных богов к сотрудничеству. Но один из мотыльков, их вождь, существовавший в грезах задолго до короля, не захотел умирать из-за того, что другие мотыльки преклонились перед королем. Он стал захватывать разум жуков, чтобы выжить и стать сильнее. В процессе этого образовывалась чума. Тогда король стал придумывать план, как одолеть этого вождя — Сияние. И он решил пожертвовать принцем — Полым рыцарем. — Про десятки тысяч других сосудов Хорнет решала умолчать. — Но этой жертвы оказалось недостаточно, и король обратился к жукам с сильной волей: Луриэну Хранителю, Монамоне Наставнице и моей матери, Херре Зверю. Но Херра не захотела обрекать себя на гибель просто так и попросила взамен наследника. Она рассчитывала, что у короля больше не будет детей и после его смерти престол перейдет ко мне. Она не знала, что королевство будет в таком состоянии. Так и появилась я.

План короля провалился, и Чума вновь распространилась, на этот раз на весь Холлоунест. Король умер, и престол перешел ко мне.

Укротительница слушала молча, поглаживая одной рукой Брона. Потом она сказала:

— Да, нелегкую судьбу тебе предрекли, принцесса. Я знаю, как мы поступим. Извини, но тут командую я, и, хоть Дис и возомнил себя главнее, ему достаточно пригрозить хорошенько, чтобы он убежал и забился в дальний угол. Мне нужны мои деньги, а тебе — чтобы это место закрылось. Трехсот тысяч мне вполне хватит. Мы сделаем шоу. Дис обожает кровавые шоу-бои. Только представь: «Принцесса Холлоунеста бросает вызов Укротительнице Богов!». На это придут посмотреть сотни жуков. И с каждого Дис возьмет по три тысячи за вход. Так он отдаст мне долг. И я уйду отсюда вместе с тобой, принцесса. Так ты заявишь о себе и закроешь Колизей, я получу свой долг, а Дис — величайшее шоу, которое он видел. Скорее всего, он устроит тебе много испытаний до нашей встречи, но я тебя уверяю, там не будет ничего такого, что абсолютно невозможно пройти.

— Хорошо. Так и сделаем. Я, если признаться честно, примерно на это и рассчитывала.

— Тогда отдыхай. А я пойду сообщу Самому Важному Глупцу о его удаче. Ах да, я понимаю, что все должно быть натурально, но постарайся не убить Брона.

— Конечно.

Укротительница ушла, а Хорнет легла на диван и крепко заснула.

Брон, успокоившийся окончательно, решил продолжить отдых. Скорее всего, его опять ждали сражения после того, как он отдохнет. Он уснул. Он привык сражаться. Треск оболочек, ломавшихся под напором его веса, когда он катился, напоминал ему треск листвы и хруст веток в тех местах, где он родился. Он заворочался. Ему снился сон. Он катился по листве в тени больших кустов, преследуя добычу — какого-то мелкого жучка, старательно убегавшего. Но догнать жучка он не смог, потому что тот нырнул в норку.

Укротительница вышла из своей комнаты в комнату отдыха. Воинов там заметно прибавилось — многие вернулись с охоты. Кто-то принес с собой еду и ел ее, кто-то отдыхал, кто-то тренировался. При виде укротительницы, да еще и в необычном образе — в накидке вместо брони, многие прекращали свои занятия и смотрели на нее, некоторые кланялись.

Она прошла к задней части коридора, туда, откуда она с Броном обычно выходила на арену. Протиснувшись сквозь прутья, она оказалась на арене. Кто-то из подчиненных Диса убирался на трибунах. Она прошла мимо него. Войдя в потайную дверь и проходя по тоннелю, она размышляла, как именно уговорить Диса. Она могла прибегнуть к силе, могла пригрозить своим уходом, а могла исходить из долга. Она решила, что потребует отдать долг, потом предложит идею для представления с принцессой, а потом констатирует, что как только деньги будут у нее, она уйдет.

Дверь в покои Лорда Глупца была приоткрыта. Это было странно. Укротительница вошла. Комната была очень хорошо обставлена: картины, гобелены, знамена, диванчики и шкафы, много света, создаваемого двумя довольно большими люстрами, заполненными светомухами. В центре комнаты был небольшой бассейн. Дис и несколько жуков сидели в нем и полировали маску Лорда Глупца.

— Дис! Я решила, что ты можешь отдать мне часть долга сейчас. Ты не мог успеть потратить деньги с сегодняшнего шоу.

— Давай потом? Со следующих шоу ты будешь получать по сорок процентов в счет долга? — Дис выглядел расстроенно, услышав эти слова.

— Нет! Или ты отдаешь мне долг сейчас, и я ухожу с миром, или ты не отдаешь долг, а я ухожу и всем рассказываю твой секрет. — Укротительница говорила спокойно, но с нажимом.

— Ты все-таки решила уйти? А может, ты останешься? Тебя так любит публика!

— Нет. Они любят не меня, а то, как я крошу тела жуков. И ты думаешь, я не понимаю, что за игру ты ведешь? Как только кто-то из воинов проходит испытания, ты ставишь его против меня. Потому что если кто-то прославится, он сможет попросить личную встречу с Лордом Глупцом, а тебе нельзя это допустить! Ты используешь всех. Тот наивный жук, который висит на входе и усердно трудится, приглашая глупцов на шоу. Он исхудал и умер бы, если бы я его не кормила. Я больше не хочу, чтобы ты использовал меня. И у меня для тебя два варианта: или я разношу это место к чертям и ухожу, либо мы делаем все по-хорошему. — Укротительница встала в боевую стойку и взялась за оружие. При этом было видно, как глаза Диса забегали.

— А по-хорошему — это как? — спросил Дис. Он пытался сделать это увереннее, но у него не получилось.

— Я дам тебе возможность вернуть долг уже скоро и уйду. Тебе повезло, что я нашла принцессу Холлоунеста и она согласилась принять участие в представлении. И я ее поддерживаю. Ты получаешь громкую рекламу: «Принцесса Холлоунеста против Укротительницы Богов!» или что-то в этом роде. Придумаешь сам. Я получаю свой долг в счет оплаты за проход на бой, а принцесса получает огласку, и если она пройдет твои испытания, то закроет Колизей. Ей не хочется, чтобы ее подданных так одурачивали.

— Но мы не можем! Если мы закроем Колизей, то... — сопротивлялся Дис. Его голос окончательно покинула уверенность.

— То тебе придется придумать новый способ набивать карманов гео. Какая досада, но всем плевать!

Укротительница стала полностью доминировать над Дисом. Его товарищи, помогавшие почистить маску Лорда Глупца, не знали, куда себя деть. Укротительница села на диван и продолжила:

— Я легко раскрошу твою маску, Дис. Еще легче это сделает Зверь. Да и эта принцесса тоже не промах. Убить одного, чтобы сохранить жизни десяткам, для нее очень выгодно. И тебя будет готов разорвать на части каждый из воинов, отдыхающих сейчас внизу, если узнает, что его гео оседали у тебя в кармане, а выиграть в эту лотерею невозможно. Решай сам.

Даже сквозь маску Укротительница видела, какая дилемма происходила в голове Диса. В нем боролись жажда гео и желание выжить. В конце концов второе победило.

— Ладно. Но если твоя принцесса не пройдет мои испытания, то она уберется отсюда, и Колизей останется открытым. А ты… — Дис хотел еще что-то сказать, но передумал, увидев грозный взгляд Укротительницы.

Напряженная тишина повисла в воздухе. Ее нарушал только скрип, производимый тряпкой, оттирающей маску Лорда Глупца от пыли. Укротительница посидела на диване еще немного, ожидая, может Дис скажет еще что-то. В душе она молила его дать ей повод пустить в ход оружие. Тогда бы она просто забрала гео с сегодняшнего представления и ушла. Но Дис повода не дал. Он лишь сказал:

— Но испытания, рекламу и прочее я могу делать как хочу.

— Как знаешь. Уж по части пиара ты мастер. — Укротительница поднялась и пошла к выходу. Теперь оставалось только надеяться на то, что эта принцесса не оплошает.

Укротительница вернулась к себе в комнату тем же путем. Теперь надо бы переговорить с принцессой.

Хорнет проснулась, когда Укротительница зашла в комнату. Она чувствовала себя отдохнувшей и готовой идти через любые трудности. Укротительница покопалась в сундуке и извлекла из него тушку алюбы. Хорнет обожала это мясо. Оно было мягким и на удивление вкусным. Но основную массу алюб истребили богомолы-предатели после того, как началась воина. Оставалась лишь небольшая колония алюб на озере Унн.

Укротительница разделила тушку пополам, одну часть взяв себе, а другую отдав Хорнет. Принцесса принялась есть. Мясо было поймано довольно давно, это было видно, но оно не испортилось.

— Дис согласился. Выигрываешь — Колизей закрывается. Проигрываешь — все остается как есть. Он не захочет останавливать бои, даже если все будут знать, что ты принцесса. Если вдруг окажешься в безвыходной ситуации, используй тело Лорда Глупца. А безвыходная ситуация вполне возможна. Дис поставит все, чтобы не дать тебе победить. В его арсенале, помимо воинов-глупцов, есть прыгуны, обычные и великие, богомолы, которых поймали его охотники, звонокрылы, хоть их и осталось немного, ведь они использовали чуму и не все пережили ее внезапное отступление, гарпиды и прочее. Будь осторожнее.

— Хорошо. Спасибо, что предупредила меня. Когда это состоится? — Хорнет в уме уже разрабатывала план борьбы с каждым из вышеперечисленных Укротительницей врагов.

— Дис попытается сделать все как можно быстрее. Возможно, уже через несколько часов все будет готово. Хочешь потренироваться?

— Нет. Самое опасное существо из тобой названных — гарпида. А там, откуда я, все кишит ими. Так что я умею избегать их жвал.

— Как знаешь, принцесса.

Дис сидел в своей комнате, ошеломленный внезапным приходом Укротительницы. Почему она просто не может повиноваться! Остальных жуков он обводил вокруг пальца. На каждого из подчиненных у него находились методы. Воинов-глупцов, их желания и слабости он читал как открытую книгу. И только Укротительница доставляла ему проблемы. Но теперь он думал не только об этом: над ним возникла угроза потерять Колизей. И это означало бы конец его хорошей жизни.

— Позовите сюда Раппрета! — приказал он кому-то из своих.

Раппрет был главным по обеспечению Колизея неразумными тварями. Он и его команда ловили их по всему Холлоунесту, одевали в броню и своевременно выпускали на арену. Дис ценил этого жука за его беспрекословность и безупречное исполнение задач. Он оставил маску Лорда Глупца высыхать и сел на диван, на котором до этого сидела Укротительница. Через некоторое время явился Раппрет. Он был высоким и худым жуком, но довольно сильным. Если бы у него были клешни, он вполне мог сойти за богомола. Дис приказал выйти остальным, чтобы поговорить с Раппретом наедине. Когда они остались вдвоём, Дис сказал:

— Укротительница вновь мешает мне. Времени у нас мало, поэтому скажу кратко: мне нужна целая армия тварей. Да поопаснее. Используй всех жуков, всю броню. Тут объявилась принцесса, и она хочет закрыть Колизей. Если она пройдет испытание — она это сделает. Если нет — мы и дальше сможем жить припеваючи. Не подведи меня.

Раппрет обычно был немногословен, но слово «принцесса» заставило его использовать другие слова, кроме «да» и «нет». Он очень удивленно сказал:

— Принцесса? Принцесса Хорнет? Если это так, то дела твои плохи, Дис. Я, конечно, сделаю все, что смогу. Пошлю ловцов в самые дальние уголки Королевства, они знают короткие пути туннелей Рогачей и вернутся быстро. Но если это та самая Хорнет, то единственное, на что тебе стоит надеяться, это на то, что она растеряла свои боевые навыки. Дай мне несколько часов. И, это я тебе даю совет как другу, припрячь немного гео.

Дис был шокирован таким ответом. Он ожидал, что Раппрет как обычно скажет «Да» и уйдет. Но, похоже, он знал эту принцессу. Ох, и свалилась же она на его голову! «Холлоунест мертв! И это не изменить! Раз Бледный Король не смог, то и ты не сможешь! Убирайся отсюда!» — сказал бы Дис в лицо Хорнет, если бы смелость и сила позволили бы ему это. Раппрет все еще стоял перед Дисом в ожидании.

— Можешь идти, — сказал Дис каким-то чересчур отсутствующим голосом.

Раппрет повиновался и, ответив более свойственным ему «Да», ушел. Дис встал, подошел к одному из шкафчиков. Немного покопавшись в ящике, он извлек оттуда склянку. Внутри была темно-серая жидкость.

— Настало твое время. Не зря я тебя берег.

В следующие несколько часов Дис предпринял несколько действий: велел маленькому глупцу, висящему на цепях у входа, кричать, что «скоро тут состоится Величайшая битва всех времен! Принцесса Холлоунеста попытается продемонстрировать свою мощь Лорду Глупцу, чтобы попасть под его покровительство и в финале сразится с великим воином Колизея Глупцов, непобедимой, бесстрашной Укротительницей Богов», и велел требовать не меньше трех тысяч гео за возможность поприсутствовать на этом зрелище. Также он навестил жука, ответственного за механику Колизея, и спросил, все ли работает. Получив удовлетворительный ответ, он отправился усаживать Лорда Глупца на трон.

Через несколько часов Колизей весь пришел в движение. Ловцы возвращались, принося всевозможных существ: стражей улья, гарпид, шипоскоков, аспидов, прыгунов, грязекопов и прочих тварей. Маленький глупыш кричал каждому о великом испытании принцессы. Хорнет, услышав то, что он кричит, подумала: «Просить покровительство у Лорда Глупца? Что наплел этому жуку Дис?» — но возмущение высказывать не стала. Укротительница купала Брона в горячем источнике, готовя его к битве. Дис и его подчиненные проверяли работоспособность шипов на арене. Воины-глупцы, большинство из которых было не способно заплатить за проход на бои, постепенно уходили из Колизея. Другие жуки, толстые и откормленные, те, кто мог заплатить за зрелище, наоборот, приходили.

Хорнет шла комнате отдыха, наблюдая за всем этим и готовясь к тому, что мог устроить для нее Дис. «Вот ведут связанного цепями Светожука. Как они доставили его сюда? И что они собираются с ним делать? Он ведь не агрессивен». «Гарпиды. Должно быть, они ставят на них многое. Но для меня они не проблема». Хорнет решила выйти из Колизея через черный ход и потренировать способности, полученные от Белого Корня. «Там был этот сумасшедший соглядатай, на нем и потренируюсь», — подумала она.

Забытый соглядатай действительно был тут. Хорнет махнула рукой и представила себе огромный корень, связывающий соглядатая. Корень действительно появился. Соглядатай закричал, вырвался и поскакал на верхние уровни недостроенной части Колизея. Хорнет в пару быстрых рывков и прыжков догнала его и вновь использовала Корень. На этот раз он призвал шар из белой энергии, окутавший Соглядатая, а потом взорвавшийся. Безумец вновь ускакал, крича и разбрасывая ловушки. Хорнет использовала последнюю способность Корня — телепортацию, чтобы вновь оказаться возле выхода из Колизея.

— Что ж, неплохо. Это может мне помочь. Но и злоупотреблять заклинаниями я не буду, — сказала она самой себе. Вернувшись в Колизей, она сразу наткнулась на Укротительницу, державшую в руках сверток.

— Держи. Твоя накидка достаточно грязная, да и дырка сзади не производит хорошее впечатление.

Укротительница дала сверток Хорнет. Это оказалась пурпурная накидка. Скорее всего, она была перешита из занавесей или какой-нибудь другой ткани, не предназначавшейся для пошива одежды, но Хорнет решила, что ее накидка и правда не очень хорошо подходит для публичного обращения, которое она собиралась сделать во время или после битвы. Да и ее накидка могла бы испортиться еще сильнее, пока она сражается.

Укротительница завела Хорнет в свою комнату и оставила одну, чтобы дать переодеться. За это Хорнет была очень ей благодарна. Многие жуки не считали нужным носить одежду, ведь фактически накидки и прочее появились только при короле и не успели прижиться. Другие же носили накидки как признак своей знатности или влиятельности. А Хорнет приходилось носить накидку, чтобы скрывать свое тело. Во-первых, оно было не похожим на тела других жуков. Во-вторых, без накидки ей было некомфортно. В-третьих, под накидкой можно было спрятать что-то. Ну и, наконец, многие считали ее очень привлекательной, и ей не хотелось, чтобы на нее лишний раз бросали взгляды.

После того, как Хорнет переоделась, она вышла из комнаты. Укротительница сказала, что бой уже скоро начнется, и пожелала удачи. Хорнет отправилась ко входу на арену. Там она попыталась протолкнуться в толпе жуков, но на входе в коридор, ведущий на арену, ее остановил Дис, собирающий с входящих плату:

— Ты войдешь последней. Когда зрители рассядутся и будут готовы смотреть.

Хорошо. Раз уж это место все-равно скоро закроется, почему бы ей не подождать немного. Толпа жуков не прекращалась. Все больше слышны стали крики о том, что кто-то хотел предложить больше, чтобы пройти. Такие предложения Дис с радостью принимал. Кто-то из жуков узнавал ее и кланялся. Если Дис замечал это, он бледнел. Наконец все зашли, и Дис позволил войти Хорнет.

Ворота за ней закрылись, и она пошла вперед. Выйдя на арену, она едва не оглохла от рукоплесканий и криков толпы. На арену спустились две клетки, и из них выскочили великие прыгуны. Хорнет не составило труда вспороть им брюхо. «Что ж, неплохо», — подумала она. Затем на арену опустились восемь клеток поменьше, и из них выпрыгнули бронированные шипоскоки. Контролировать такое количество врагов было непросто, и Хорнет пару раз едва не ударялась о шипастую броню этих прыгающих существ. Но один за одним она отрубала им ноги, и они бессильно падали. Она старалась пнуть их к краю арены, чтобы не мешались. Следом на арену вышли воины-глупцы. Их было трое, и каждый пытался разрубить Хорнет пополам, но та валила их на пол подкатом в ноги и отбирала оружие и щиты, после чего глупцы уходили через щели в воротах.

Зал аплодировал. Даже несмотря на то, что Хорнет не стала убивать глупцов, всем очень нравилось то, с какой грацией она побеждает. Дис наблюдал за этим из щели в стене и приказал выпускать гарпид. Этих грозных существ Хорнет ожидала больше всего, и, когда три гарпиды поползли на нее из открывшихся отверстий в стенах, она даже немного обрадовалась. Одну из них Хорнет перепрыгнула, сделав рывок в воздухе, вторую она перенаправила нитью вверх, и гарпида уползла, оставив хорошую круглую дыру в потолке, а третью Хорнет просто пропустила мимо, попутно закинув в ее пасть несколько тел шипоскоков. Диса это взбесило.

На арену выходили глупцы. Но на этот раз они кидали в нее сюрикэнами. Хорнет снимала с этих глупцов шлемы и перехватывала сюрикэны, после чего она подходила ближе и кидала этих жуков к воротам. Ворота открывались, но не полностью, а лишь настолько, чтобы глупцы могли проползти под ними. Затем было три волны аспидов. Теперь они не могли использовать чуму для атаки и приноровились плеваться кислотой. Первую волну Хорнет сбила иглой, вторую — по одному перекидала нитью на появившиеся на полу шипы, а третью, когда еще и потолок опустился настолько, что Хорнет приходилось рассчитывать отталкивание от шипов так, чтобы не удариться головой, она убила магией Белого Корня. После этого ей пришлось вспомнить слова Укротительницы о безвыходных положениях, ведь стены сузились, и на Хорнет поползла гарпида. Ей пришлось воспользоваться телепортацией, чтобы избежать ее жвал.

Шипы пропали, стены отъехали на место, и в комнате появились еще пять клеток. Одна высоко в воздухе, три примерно на середине, и одна — на полу. Из них выпустили хранителя улья, трех великих прыгунов и светожука. Прыгуны не давали Хорнет расслабиться, хранитель улья ударялся о пол буквально в нескольких сантиметрах от нее, светожук ограничивал мобильность, снуя туда-сюда. Но вскоре Хорнет удалось вспороть брюхо всем прыгунам, сковырнуть кристальный панцирь со светожука и убить его, а потом и стража улья.

Потом были еще глупцы, аспиды, прыгуны, шипоскоки, кристальные охотники с различными вариациями усложнений в виде шипов, платформ, малого пространства и других изощрений. И это все Хорнет прошла. Дис рвал и метал, придумывая комбинации существ, которые бы не смогла пройти Хорнет, но его ресурсы были ограниченны. Вскоре ему доложили, что Хорнет перебила всех аспидов, прыгунов и не один глупец больше не желает позориться, сражаясь с ней. Тогда Дис сорвался и велел выпустить всех самых опасных существ. «Только убейте эту тварь-принцессу!!!» — кричал он.

На арене внезапно появились двенадцать клеток. Из двух из них неспешно вылетели хранители улья, из четырех — кристальные охотники, еще из четырех — богомолы петра. Из последних двух вылетели матки жужж. Хорнет на секунду впала в ступор, наблюдая за всей этой эскадрильей, но уже через секунду стала совершать безумное количество рывков, пытаясь уклоняться от разнообразия атак. Один раз коса богомола зацепила ее, отрезав небольшой кусок от ее накидки. В этот момент Дис ликовал, наблюдая за сражением из дыры в стене. Но не тут-то было! Хорнет не растерялась, взяла кусок отрезанной ткани, набросила его на одного из хранителей улья, закрыв ему глаза, и направила его в сторону богомолов. Пчела раздавила их своим весом и, ударившись об стену и чуть не сбросив при этом Хорнет, полетела в другую сторону. Кристальные охотники, почуяв опасность, стали стрелять кристаллами в хранителя улья. Увидев это, второй хранитель устремился защитить собрата и раздавил охотников. Поняв, что больше не сможет использовать хранителя, Хорнет вспорола ему брюхо иглой, отскочила от него на второго хранителся, но отступила, увидив что тот летит к потолку и, если она не спрыгнет, размажет ее. Пока она падала вниз, ей пришлось увернуться от атаки маток жужж. Использовав Белый Корень, она схватила одну из них прорастающим из-под земли корнем и стала наносить удары, пока вторая матка и хранитель улья были на достаточном удалении.

Когда матка была побеждена, Хорнет расслабилась и в таком расслабленном состоянии убила оставшихся на арене врагов. Дис, наблюдающий за этим, готов был сам выскочить на арену и забить Хорнет, но его остановил Раппрет, напомнив, что у Диса еще при себе склянка с зельем. Дис стукнул себя по лбу и побежал ко входу на арену.

Он бежал и думал, как бы ему применить зелье. У него был знакомый — шаман, который рассказывал, что нашел способ усилить заклинания. Нужно было всего лишь совместить их с другими, отличными от души, субстанциями. Он пробовал делать это с пустотой, с теми темными вратами, и у него получилось. Он собирался попробовать сделать то же с кристаллами. Дис попробовал напитать свое зелье, которое он использовал для того, чтобы разъярить существ перед тем, как выпускать их на арену, пустотой из этих таинственных ворот, и у него получилось. Зелье стало сильнее. Оставалось только придумать, как напоить им Зверя.

Он успел как раз до того, как Укротительница вошла на арену. Он остановил ее криком:

— Эй, стой!

— Что тебе?

— Дай это Зверю.

— Знаешь что? Тебе бы уже пора смириться с тем, что ты проиграл. Принцесса прошла почти все твои испытания, и теперь на пути к закрытию Колизея у нее стою только я. И тут ты что-то придумал. А я не хочу в этом участвовать. Я покажу образцовый бой, заберу свои деньги, принцесса закроет Колизей, а ты перестанешь дурачить людей. Мне это надоело. К тому же почему я должна верить тебе, что это, скажем, не отрава? Тебе было бы очень выгодно отравить его сейчас, чтобы сказать, что бой не действителен. Иди вон отсюда и смирись с тем, что Колизея уже практически нет.

Дис разозлился, но тут у него появился план, и он убежал. Укротительница зашла на арену. С трибун донесся вопль.

— Готова, принцесса?

— Да. Это место будет закрыто, но сначала я бы хотела кое-что сказать, — сказала Хорнет укротительнице, а потом закричала в зал: — Жители Холлоунеста! Если я выиграю этот бой, Колизей закроется. Все вы можете попасть в Город Слез, чтобы начать там новую эру Холлоунеста! Вместе мы восстановим королевство! Я исправлю ошибки Бледного Короля! Холлоунест вновь будет един! Да начнется бой!

Укротительница прыгнула и ударила оружием по земле. Брон покатился на Хорнет, и ей пришлось отпрыгивать в сторону. Пользуясь этим, Укротительница попробовала нанести удар, но Хорнет уклонилась. Брон упал рядом с Хорнет и попытался достать ее ударами своих лап, но Хорнет сделала рывок и небольно кольнула в спину Укротительнице. Их задача — отыграть все так, как будто они дерутся.

Дис в это время бежал искать Раппрета. У него созрел план. Раз Укротительница не желает повиноваться, он возьмет другого. Раппрет собирал вещи, принадлежащие ему. Дис с порога крикнул:

— Поймай мне Забытого Соглядатая!

Хорнет и Укротительница уже изрядно устали от игры, и укротительница решила сдаться. Она шепнула Брону: «Умри», — и тот послушно притворился побежденным. Зал рукоплескал Хорнет. Они никогда не видели такого зрелища.

И вдруг над ареной показалась еще одна клетка. Она раскачивалась, как будто находящееся в ней существо было бешеным. Укротительница отступила с арены. Клетка открылась, и из нее выпал Забытый Соглядатай. Хорнет очень удивилась тому, насколько он быстрее и даже, казалось, что больше, чем в их последнюю встречу. Укротительница, наблюдавшая из-за решетки, поняла, что произошло. Дис напоил своим зельем этого бедного безумца. Укротительница могла бы уйти, ведь она знала, где Дис оставил гео, полученное с этого шоу, но решила посмотреть.

У Хорнет в голове было две мысли: первая: сюда ползет Бардун. Я уже чувствую дрожь его приближения. Вторая: что случилось с этим жуком? И тут у нее появился план. Она использовала Корень, чтобы связать буйного врага, встала на колено и положила одну руку на пол. Через некоторое время, почувствовав, что Бардун уже достаточно близко, она закричала:

— Бегите, глупцы! Это заклинание слишком мощное, оно заденет и вас!

Второй раз повторять было не нужно. Укротительница вышибла ворота с обеих сторон коридора, ведущего на арену, и толпа хлынула на выход.

— Уведи их, — крикнула Укротительнице Хорнет, — подальше к лифту в город!

Укротительница расслышала эти слова не полностью, но и сама поняла, что надо делать. Она быстро взяла гео, их было чуть больше, чем триста тысяч, и с криком «За мной!» повела жуков прочь.

Хорнет чувствовала приближение Бардуна откуда-то со стороны недостроенной части Колизея. И все, что ей теперь оставалось, это проследить, чтобы огромный жук не зашел слишком далеко. Корень держал Соглядатая крепко. И этот разъяренный безумец как раз должен был попасть под удар Бардуна. Она огляделась. Жуков в зоне ее видимости не оказалось. Но один все-тики остался. Дис наблюдал сквозь дыру в стене за всем, что делала Хорнет. «Она блефует!» — до последнего думал он. Его мысли были прерваны огромным куском потолка, упавшим на него. Такой же кусок стены упал на Соглядатая, навсегда успокоив его, когда Бардун проломил часть Колизея своим огромным телом. Хорнет увернулась от обломков и села рядом с ним. Он что-то говорил, как всегда в своей протяжной манере, но она его не слушала.

Поддержать создание фанфика можно здесь: https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight

«Хм, какая странная жучиха.» — думал Акит после встречи с Хорнет. В любом случае, его путешествие продолжалось. Он немного постоял перед главными воротами, ведущими в Город Слез, рассматривая фигуру воина. Он видел похожие доспехи, пока добирался до сюда. Принадлежали ли они этому воину? И что это был за жук, раз его возвеличили и установили тут статую? Акит не знал этого. Но думал, что скоро сможет узнать у кого-нибудь из местных жителей и поэтому отправился в город на их поиски.

Пройдя через ворота, он оказался в коридоре и решил идти прямо. «Какое странное строение здания. Зачем было строить коридоры так, чтобы было сложнее добраться вниз?» — думал Акит. Вскоре он увидел стражника. Он ходил туда-сюда по одному из коридоров. Как только он увидел Акита, он закричал:

— Стой, кто идет?

— Я Акит. Исследую эти места. Должен признаться, у вас тут довольно интересно.

— Да. Хорошо. Оружие есть?

— Нет, я думаю, оно мне не понадобится — Акит поправил шарф — Да и на улицах разбросано столько гвоздей, что, я думаю, нет смысла спрашивать о наличии оружия.

Акит говорил максимально дружелюбно. Стражник отвечал:

— В любом случае, я обязан это спрашивать. Такова уж моя работа. До свидания.

Стражник промаршировал по коридору мимо Акита, а сам Акит спустился еще на ярус ниже и увидел лавочку. Он решил посидеть немного и полюбоваться видом из панорамного окна. За окном лил дождь, вода потоками устремлялась с мостовых в водостоки. Летал жук, похожий на того стражника, только с крыльями. «Та жучиха говорила, что сейчас не лучшие времена. И если в плохом состоянии тут так красиво, то как бы тут было в лучшие времена» — думал Акит.

Достаточно налюбовавшись он пошел дальше. Пройдя еще пару коридоров, он вышел к лифту. Рычаги лифта были исцарапаны, как будто кто-то часто бил их гвоздем. Акит дернул за рычаг и лифт поехал вниз. Акит оказался на той улице, что видел из окна. Крылатый часовой решил, что нужно бы скинуть трупы жуков в стоки. Акита он не замечал, увлекшись своей работой.

Акит посмотрел на указатели, сделанные из гвоздей. На одном из них был изображен кузнец. «Что ж, стоит навестить его. Наверное, он может что-нибудь рассказать мне о городе. И, в конце концов, надо же начинать знакомиться с кем-то.» — подумал Акит и свернул туда, куда показывал указатель.

Он вышел на площадь. Видно было, что это окраина города, так как здесь мостовая была уложена на разных уровнях, а взор упирался не в здание, а в стену пещеры. Акит перепрыгивал через водостоки, продвигаясь к стене пещеры. «Должно быть дом кузнеца находится на том выступе в своде пещеры. Да, далековато он забрался. Наверное, клиенты не любят к нему из-за этого ходить.» — рассуждал про себя Акит.

Через несколько минут он уже был перед домом кузнеца, похожим на маску жука. Он вошел. Попав в маленькую комнатку, он осмотрелся. Печь, из которой не выметена зола, наковальня, несколько гвоздей, ждущих, пока их заберут заказчики, дрова, гамак, стол с инструментами. Но самого хозяина не было дома.

— Придется подождать. Может он ушел куда-то? Или умер, и теперь его труп лежит где-то на улице или плавает в водостоке? В любом случае, попробовать подождать стоит.

Акиту стало холодно и он решил развести огонь в печи. Он и сам когда-то пробовал стать кузнецом, как его подруга. Она была большой, просто огромной, по сравнению с ним, жучихой, но у нее получалось делать мелкую работу. Создавать амулеты, оружия, механизмы — это было ее призвание. Акит периодически скучал по ней.

Хозяин все не приходил. Тогда Акит решил попробовать изготовить гвоздь. Он взял заготовки и принялся стучать по ним молотком. Готовая работа представляла собой весьма кривой короткий туповатый гвоздь, и Акит решил, что кузнечное ремесло — занятие не для него.

— Что ж, похоже, что хозяина я не дождусь. Пойду искать других жителей.

Пройдя пару улиц, он встретил Лемма и Эмилитию. Они гуляли под дождем. Заметив нового жука, они подошли к нему. Акит поправил шарф, и поздоровался:

— Привет!

— Здравствуй! Что-то я раньше не видела тебя раньше. Ты путешественник? Этот шарф на тебе — символ знатности? — сходу осыпала Акита вопросами Эмилития. У нее было веселое настроение.

— Да, я путешественник, но шарф — это просто шарф. Я ищу, вернее нашел в вашем лице, других жителей города. Я видел жучиху в розовой накидке — Хорнет. Она куда-то спешила, но ее слова о городе и королевстве заинтересовали меня. Я бы хотел узнать подробнее о том, что тут произошло. — Акит осматривал собеседников, пока говорил.

— Ох! Тогда ты попал по адресу! Я живу здесь уже очень давно, и могу рассказать многое о королевстве. Я Эмилития, а это Лемм — старьевщик. У него в доме много старинных вещей. Если мы пройдем туда, ты увидишь и услышишь много удивительных историй — тараторила звонким голоском Эмилития.

— Да, должен сказать, что моя коллекция древностей Холлоунеста одна из самых больших, которые я знаю. — похвастался Лемм. В это время Эмилития, которая была гораздо выше его, рассмеялась и слегка приподняла его на руки.

«Какая странная пара» — подумал Акит, когда она втроем шли к дому Лемма. Они вошли под опоры дома и поднялись на лифте. Затем прошли по короткому коридору и попали в комнату старьевщика.

— Вот и мой дом. Если хочешь, можешь пойти и найти на этажах выше табурет и сесть, ведь я не рассчитывал, что у меня будут гости. Только не трогай ничего тут. Большинство из этого — ценные вещи. — говорил Лемм, проходя вглубь комнаты.

— Лемми, разве так надо обращаться с гостями? — игриво спросила Эмилития — Ладно, вы пока болтайте, а я принесу табурет. Пока что, э-э-э-м… Акит, верно, ты можешь сесть на мой.

Эмилития ушла, а Акит сел на табурет возле окна.

— Никогда не думал, что мое старое сердце будет… — Бормотал себе под нос Лемм, проходя за стол, на котором были разложены диковины. Конец фразы Акит не расслышал.

Комната Лемма была не очень большой, но в ней хватало места. Одну из стен полностью занимали шкафы, на которых были разложены древности, дальний от Акита угол был завален каменными дневниками. Лемм прошел к шкафу, взял одну из фигурок — это был металлический блестящий жук с четырьмя острыми рогами, сел на стул и начал свой рассказ:

— Хоть история умалчивает о том, что было до Бледного Короля, — Лемм показал фигурку Акиту, — но ясно, что эти места были дикими. Потом появился Король. Я не нашел нигде записей о том, кто он, и откуда, и полагаю, что тебе лучше спросить об этом Хорнет. Она, по крайней мере, по ее словам, принцесса.

Вернулась Эмилития, принеся с собой табурет, обитый тканью. Она поставила его рядом с Акитом и, услышав часть монолога, добавила:

— Король дал нам разум, обучил манерам, он давал балы и отлично танцевал. Я лично танцевала с ним вальс!

Эмилития, конечно, врала, но рядом не было никого, кто мог бы опровергнуть ее слова. Хорнет в этот момент сидела на лавочке в Колизее, Бардун полз наверх, к Колизею, преодолевая силу притяжения, а Огрим, который тоже мог бы это опровергнуть, изучал изменения, произошедшие после ухода чумы. Лемм, выслушав Эмилитию, продолжил:

— После того, как появился Бледный Король, он начал развивать многие племена. Начинал, конечно, с жуков, на которых он опирался. Но было кое-что, что я не совсем могу объяснить. Мотыльки были очень рады королю, они приклонились перед «Бледным светом», но все упоминания мотыльков были до того, как произошла «Рыжая болезнь», как написано во многих дневниках. После — только одно упоминание. — Лемм замолчал. В воздухе повисла тишина, нарушаемая только каплями дождя за окном. Молчание прервал Акит:

— Может быть мотыльки умерли от этой болезни?

Немного помолчав Лемм ответил:

— Возможно. Я не знаю. Полагаю, что кто-то из современников, которые, возможно, еще живы, рассказал бы тебе об этом подробнее. В любом случае, я продолжу. Также, у меня есть довольно много упоминаний «Великой пятерки», или «Рыцарей Холлоунеста». Их имена и облик нигде не упоминается, ведь о конкретном члене «Пятерки» никогда не говорится. Я знаю, что на входе в город есть статуя одного из них. Но у меня нет возможности сравнить его облик чем-то еще.

— Я видел броню, очень похожую на этого жука! — Перебил Акит. У Лемма загорелись глаза.

— Где!

— В том месте, над городом, откуда начинается Путь скитальца. Рядом с Родовым курганом.

Лемм выглядел взбудоражено. У него впервые за долгое время появилась возможность осмотреть что-то, кроме письмен. Он постучал пальцами по столу, и помолчал некоторое время, после чего сказал:

— Нам надо выдвигаться туда! Я хочу осмотреть эту броню и зарисовать ее. Эмми, как ты смотришь на это?

Эмилития, которая до этого молча слушала, начиная со слов о рыцарях становилась все мрачнее и мрачнее. Теперь же она сидела практически серая, от ее веселого настроения не осталось и следа. А услышав о том, что Лемм хочет уйти из города, она очень разозлилась.

— Лемм, а разве ты не можешь остаться тут? У тебя же еще много не расшифрованных дневников. А еще есть много записей в Святилище Душ. Король лично приказал построить это место, я тебе рассказывала, помнишь? И он часто там был. Я лично знала жука, которого Бледный король назначил главным в Святилище. Они искали лекарство от чумы и смерти, помнишь? Неужели броня какого-то рыцаря интереснее, чем это? — Эмилития говорила каким-то печальным голосом, смотря в окно. Акит понял, что что-то тут не так.

— Но Эмми, почему ты не можешь пойти с нами? Нам всего лишь нужно перейти в другой дом и подняться на его крышу. Там есть лифт, едущий в перепутье. Весь путь в обе стороны займет всего несколько часов.

Акит все больше чувствовал себя лишним в этой комнате и стал аккуратно продвигаться к выходу.

— Что ж, я, пожалуй, пойду? — спросил он, но ни Эмилития, ни Лемм его не слышали.

— Неужели это тебе дороже, чем я? Я ведь могу рассказать тебе столько всего о королевстве! — начинала гневаться Эмилития.

— Я не отрицаю этого, но ты же можешь пойти со мной, почему нет? — оправдывался Лемм.

Дальнейшего развития событий Акит ждать не стал. Он вышел из комнаты и спустился на лифте вниз. Идя под дождем по улицам Города Слез, он думал о том, что это он виноват в том, что они поссорились. Ведь если бы он не рассказал о броне, то этого бы не было.

Акиту захотелось есть. Но еды, которую можно было бы легко достать, не было по близости. «Что ж, я могу вернуться в дом кузнеца, там рядом растут грибы. Они съедобны.» — думал Акит. Но возвращаться он не захотел. Он рассчитывал найти еду где-то окрестностях.

Он вышел на площадь и увидел толпу жуков. Там были и стражники, простые и состоятельные жуки. Особенно выделялись великие часовые из-за своего большого роста. Акит решил узнать причину столпотворения. Подойдя ближе, он спросил у одного из стражников:

— Что здесь происходит? На что они смотрят.

— Тут появился какой-то жук, и принес еды. А все ужасно хотят есть. — ответил стражник. Акит подождал, пока толпа несколько уменьшится. По мере этого он стал видеть группу стражников, которые рубили большую круглую тушу на части и раздавали другим жукам. Рядом прыгал и хохотал какой-то странный черный жук с четырьмя руками. Никто не требовал денег за еду, и Акит решил, что тоже возьмёт себе кусок. Когда от толпы практически ничего не осталось, как и от туши, Акит подошел ближе, чтобы тоже взять кусок. Ему отрезали часть, и он принялся есть. Акит был всеяден и мог есть что угодно. Он сел на край одного из водостоков, окунул ноги в прохладную воду и стал есть, наблюдая, как жуки медленно расходятся по своим домам, а стражники — по постам. Странный смеющийся жук ускакал.

Жуя, Акит подумал, что лучше бы он подошел раньше, ведь кусок ему достался не очень — ему отрезали часть, к которой крепились крылья, она была жилистая и не очень вкусная. Но, в любом случае, голод он утолил и отправился дальше.

Пройдя в следующее здание, он понял, что это вокзал. Ему уже попадался похожий, пока он странствовал. Акит поднялся наверх, и оказался в еще одном жилом доме. «Не удобно, наверное, когда в твоем доме вокзал на первом этаже. Много посторонних жуков и грохота.» — подумал Акит. Он осмотрелся. Лифт и небольшой коридор, вот все, что он увидел. Он решил подняться наверх, так как знал, что на крыше этого дома должен быть еще один лифт куда-то. Это он увидел с площади, пока ждал, когда толпа рассосется. Проезжая этажи, он заметил жука, поедающего мясо.

Поднявшись до последнего этажа, он прошел по коридору, который, по его расчётам должен был привести его к лифту. Он не ошибся. Но в комнате был еще кое-кто. При виде Акита этот жук испугался и улетел.

— Эй, постой! Кто ты? — только и успел крикнуть Акит. В том месте, где только-что был жук, теперь лежал только молоток.

— Ладно. Надеюсь я не задавлю его, когда буду подниматься на лифте. Интересно, куда он приведет меня? — Сказал сам себе Акит и вошел в лифт. Дернув за рычаг, двери лифта закрылись, и он начал подниматься. Как вдруг пол лифта затрясся, откуда-то послышался звон и Акит потерял сознание.

Очнулся он от того, что кто-то поливал его прохладной водой. Акит открыл глаза и увидел жука, который улетел от него возле лифта. Жук набирал в руки воду и поливал ею голову Акита.

— Что произошло? — слабо спросил Акит

— Лифт сломался. — печальным, но в тоже время радостным голосом ответил жук.

— Где мы?

— На голубом озере. Дно лифта отвалилось, но ты зацепился головой за обломок стены, от этого и потерял сознание. Так ты приехал наверх. Я услышал звук упавшей части лифта, и решил проверить, все ли с тобой в порядке. И притащил тебя сюда.

— Ясно. — голова Акита гудела. Думать было больно, и он решил выкинуть из головы все мысли. Он сел. С той стороны, куда смотрел Акит, до самого горизонта была вода. Она была кристально чистой. Посидев так некоторое время и подождав, пока голова перестанет гудеть, Акит спросил:

— Я Акит. А как тебя зовут?

Жук, спасший Акита, сидел рядом и смотрел на водную гладь.

— Миро.

— Очень приятно. Чем ты занимаешься?

— Ремонтирую всякое. Вот, как раз чинил лифт, до того, как тебя встретил.

— А почему улетел? — Акит повернулся и вопросительно посмотрел на Миро.

— Не привык разговаривать с жуками. Я вообще довольно редко показываюсь на глаза. Еще реже это делают другие починжуки. Большинство из них никто не видел. Я, в каком-то смысле, неудачник. — Миро чуть загрустил.

— Починжуки? — Продолжал спрашивать Акит.

— Да. Нам нравится чинить всякое, поддерживать в порядке и строить. Король дал нам цель — поддерживать в рабочем состоянии лифты, трамваи, постройки и механизмы, и мы эту цель выполняем.

Он замолчал. Акит ощупал свою маску. В задней ее части была дыра. От нее расходилась трещина.

— Слушай, а ты не знаешь, может ли кто-нибудь починить маску?

— Только создатель масок. Он живет в глубинном гнезде, рядом с садами королевы. Но это жуткое место.

— Ясно.

— Раз ты в порядке, я, пожалуй, пойду. Надо чинить лифт. И, если можешь, не говори никому обо мне, пожалуйста. Я и так показываюсь на глаза чаще, чем кто бы то ни был из починжуков.

— Хорошо. — пообещал Акит.

Миро собрал свой чемоданчик с инструментами и улетел. Акит любовался красотой этого места. Такой чистой голубой воды он не видел больше нигде. Он решил, что подождет немного, пока его голова полностью перестанет болеть, а потом отправится дальше. Озеро ему не переплыть, надо искать другой путь.

Акит встал и направился к выходу из этой пещеры. Попав в другую пещеру, он решил подняться вверх, так как понял, что если пойдет вперед, то попадет к лифту. Поднявшись вверх, он попал в довольно большую пещеру, в которой повсюду стояли памятники.

«Должно быть, это кладбище. Да, не скоро тут появятся новые могилы. Сейчас столько мертвых, что с ними не будут церемониться. Толи дело в тех землях откуда я. Там трупы сжигали.» — подумал Акит. Он подумал, что из этой комнаты должен быть путь, позволивший бы обойти озеро. Но он, ведомый любопытством, пошел в другую сторону. Поблуждав некоторое время меж памятников, он заметил один, выделяющийся. Он решил подойти и посмотреть ближе, ведь большинство памятников были однотипные, а этот отличался.

Памятник был похож на колонну, которую обточили, чтобы она была разной ширины, а сверху выточили рога. Надпись на памятнике изрядно стерлась, но Акит смог прочитать:

— Да будут прокляты идущие против Короля! Хм, странно. Должно быть тут похоронили предателя. Но не буду делать поспешные выводы. А такой величественный памятник явно служит для того, чтобы остальные видели, что бывает с идущими против.

Эхо разнесло эти слова по пещере, а Акит решил идти дальше. Пройдя в следующую пещеру, он обнаружил величественный постамент. Другие памятники и надгробия стояли в отдалении от него. Акит подошел и прочитал:

— Грезящие спят, дабы сберечь сосуд. Монамона Наставница в своем Архиве, окруженная мглой и туманом. Лурьен Хранитель, в своем шпиле, наблюдая за городом. Херра Зверь, в своем темном логове, схоронясь глубоко под Королевством. Благодаря их преданности Холлоунест будет стоять вечно.

Он немного помолчал, подождав, пока эхо стихнет, и уже хотел двигаться дальше, как вдруг услышал шаги и разговор жуков. Он решил подождать рядом с памятником.

— Вот понесла тебя нелегкая за Светожуком. Зачем? А я — дурак, раз решил пойти с тобой. У нас с ним столько проблем. Будет славно, если мы сможем поднять его на вокзал.

— Зато, нас наградят, наверное. Ведь никто из ловцов не приносил светожука.

Акит увидел, как два жука восседающее на большом жуке, покрытом кристаллами, подъезжали все ближе.

— Я думаю, что нас вряд ли наградят. У Диса сейчас плохи дела, на сколько я понял. Укротительница нашла какую-то принцессу. Если эта принцесса и правда не промах, они вдвоем легко разделаются с Дисом. И я слышал, что она хочет закрыть Колизей, так что это, возможно, наша последняя вылазка.

— А потом? Если она действительно закроет Колизей, то что мы будем делать?

— Не знаю, как ты, а я осяду где-нибудь тут. Тут спокойно.

Жуки замолчали. Светожук все ближе подходил к памятнику, как вдруг один из жуков сказал:

— Нам надо его развернуть, а то он снесет памятник. И может пострадать сам. И тогда все наши труды пойдут насмарку.

Акит наблюдал, как жуки слезли и стали пытаться развернуть свой транспорт в другом направлении. Акит решил помочь им, ведь видел, что сами они не справятся. Он подошел и предложил помощь. Жуки сказали, что такой доходяга ничем не сможет помочь, как вдруг Акит запрыгнул на светожука, и, использовав шарф как узду, направил светожука в нужную сторону. У одного из ловцов отвисла челюсть.

Обогнув памятник, Акит передал управление светожуком ловцам. Он хотел поинтересоваться у них, знают ли он что-то о этих памятниках, но те сказали, что им некогда, и ушли. Акит вернулся к памятнику. Он стал изучать маски. Такие-же маски были на фонтане (вернее это была статуя, но из-за дождя она работала как фонтан) в Городе Слез. Там эти маски порядочно износились и стерлись, принимая бесконечные удары дождевых капель, а тут были в практически в первозданное сохранности.

«Это все, должно быть, делали починжуки. Наверное, жертву этих жуков: Херры, Монамоны и Лурьена, чтили. Пока все не пришло в упадок. Интересно, они до сих пор спят?» — думал Акит. Он не знал, что Грезящих убил Призрак Холлоунеста, чтобы сменить сосуд. Акит постоял так еще немного, а потом отправился дальше.

Он исследовал комнаты, находящиеся восточнее и севернее статуи Грезящих. Но севернее не нашел ничего, кроме пустых пещер, постепенно становящихся все более сухими и узкими, а восточнее и выше наткнулся на чей-то дом. Он подождал хозяина и даже решил поспать, но не дождался. Исследовав дом, он нашел только один удивительный рисунок на полу. Он состоял из кружков и завитков и как будто был выжжен в каменном полу.

Закончив на этом свое продвижение в ту сторону, он решил идти назад, к памятнику «Да будут прокляты идущие против короля», а затем искать способ перебраться через озеро. Добрался до туда он довольно быстро, и, миновав памятник, пошел дальше. Поблуждав меж могил, он оказался на трамвайной станции. Проездного у него не было, но, внимательно изучив проход, он понял, что одна из створок дверей, закрывающих проход, начала отваливаться и он мог протиснуться в образовавшуюся щель.

За дверью его встретил темный туннель. Акит несколько замялся, ведь идти практически в полной темноте ему не хотелось, но другой путь искать было долго. Он сделал несколько шагов, медленно привыкая к темноте. Поправил свой шарф, чтобы успокоиться. Ему казалось, что что-то темное следит за ним, что стены содрогаются. Но идти надо было. И побыстрее, ведь если кто-то решит воспользоваться трамваем, то Акит может оказаться в реальной опасности.

Акит шел, затем побежал, когда ему показалось, что кто-то идет за ним. «Это эхо. Это просто эхо моих шагов!» — пытался убедить себя Акит, но какие-то древние инстинкты в нем не хотели слушаться. Он не знал, сколько он уже бежит и сколько ему еще бежать, но чувствовал, что силы его на исходе. Оглянувшись посмотреть, нет ли никого сзади, он не заметил, как впереди возник конец тоннеля. Сработала автоматика, дверь открылась и Акит упал и покатился кубарем под платформу, ослепленный внезапным светом.

— Ну что ж, приехали, получается! — сказал сам себе Акит и рассмеялся. Отдышавшись немного, он осмотрелся. Это была обычная трамвайная станция. Акит выбрался из-под платформы и пошел куда глаза глядят. Пройдя пару коридоров, он очутился в небольшой деревушке. Она выглядела практически безжизненно, за исключением двух домов: одного аккуратного домика с одного края, и одного с другого края. Из дальнего дома шел какой-то дым. Акит подумал, что в доме, наверно, дымят благовония.

Проходя по улицам деревни, он подумал, что эти дома, должно быть, строились не по приказу короля, поэтому починжуки не ремонтируют их. Крыша одного из домов обрушилась прямо на глазах у Акита. На улицах лежали мертвые жуки, некогда жители этой деревни. Кто-то отодвинул их с проходов, но убрать совсем было некуда.

Подойдя к дому, который выглядел обитаемым, Акит постучал в дверь. Подождал немного, но ему никто не открыл. «Что ж, наверно хозяина нет дома» — подумал он и пошел в другой конец деревни, к дому, от которого тянуло благовониями. Чем ближе подходил Акит, тем сильнее у него начинала кружиться голова. Запрыгнув на небольшой выступ, на котором стоял дом, Акит вошел внутрь, так как не обнаружил двери, в которую он мог бы постучаться.

В доме в голову еще сильнее ударили благовония. Комната была разделена на две части прилавком. За ним сидела большая дородная жучиха необычного фиолетового цвета. Он никак не отреагировала на появление Акита, пока тот не кашлянул, чтобы заявить о своем присутствии. Только тогда жучиза посмотрела на него и сказала:

— Ооооооо, ты напугал меня! Я Салюбра, любительница амулетов. Добро пожаловать в мой уютный магазинчик. Тебя прислали сюда жители деревни? — голос Салюбры был низкий и плавный, а выговор протяжный.

— Жители деревни мертвы, по большей части. Да и сама деревня пришла в упадок. — Акит решил рубить правду-матку с самого начала.

— Что? Как? Я не покидала свой магазин уже довольно долго, и не знала. Всех убила та чума, да? — Салюбра выглядела ошарашенно.

— Должно быть, да. А я Акит. Исследую королевство в поисках места для жизни.

Салюбра промолчала, как будто не услышав ответ Акита, зажгла еще одно благовоние и только потом вернулась в свое обычное состояние.

— Оооооох, как печально. Но тебе ведь что-то нужно, да? Я вижу, что у тебя есть амулет. Он аккой-то странный, явно ручной работы. Не хочешь продать мне его?

— Этот амулет дала мне моя знакомая, когда я уходил в свое путешествие. Он практически бесполезен, всего-то позволяет мне дольше обходиться без еды. Я не могу его продать.

— Оооох, понимаю. Я сейчас не могу предложить тебе амулеты. Обычно жуки приходили, чтобы продать мне амулеты, а потом я перепродавала их дороже, но потом они перестали приходить. Чума многих убила?

Акит не ожидал такого поворота. Он думал, что сможет узнать что-нибудь о чуме, а в итоге рассказывает о ней сам.

— Есть довольно много жуков в Городе Слез, еще я видел каких-то странных худых жуков там, где много грибов. Пару жуков на кладбище, и одного там, где растут эти удивительные кристаллы.

— Да, не много. Последний раз я выходила из дома, когда о чуме только начинали говорить. Я и не думала, что это может оказаться таким опасным. Хочешь послушать что-нибудь про амулеты?

Акит подумал. Его подруга создавала амулеты, но никогда не говорила, как это делать. Он ответил:

— Да, хочу.

— О-хо-хо-хо-хо, тогда устраивайся удобнее! Амулеты — это довольно сильные предметы, наделяющие своего носителя удивительными свойствами. Есть амулеты, которые можно сделать самому. Для этого надо иметь лишь умение и необходимые материалы. Такие амулеты обычно не слишком сильны, но полезны путешественникам, как ты. Но их можно усилить, если пропустить их через какую-нибудь субстанцию, либо дать их доработать существу, сила которого больше, чем сила создателя амулета.

Есть другая категория амулетов — те, которые появились естественным путем. Например, кристаллы. Однажды мне принесли кристалл, который являлся амулетом и позволял быстрее лечиться. Я доработала его, огранив и вставив в оправу. А потом у меня его купил маленький жучек с милыми рожками. Я заработала на нем шестьсот гео, если вычесть то, за сколько я купила кристалл. Я значительно усилила этот амулет, и мне повезло, что этот милый жучек купил его у меня, ведь после него покупателей у меня не было. Также амулеты иногда получаются из самых обычных вечей, если они долго лежат в правильном месте. Но я не встречала таких амулетов.

И последняя, самая сильная категория амулетов — те, что появились из последней воли павших существ. Если жук был достаточно силен при жизни, то его последнее желание материализуется в виде амулета. При этом амулет похож на того, при чьей смерти он появился. Такие амулеты сильны, но очень ситуативны, ведь обстоятельства смерти бывают очень разные.

Амулеты также можно использовать в комбинациях. Некоторым амулетам нравится быть вместе, и тогда они ярче сияют, а их свойства усиливаются. Есть даже умельцы, которые могут пристроить амулет к механизму!

Салюбра замолчала. Акиту было интересно ее слушать, но чем больше она говорила, тем больше он понимал, что эти знания ему вряд ли пригодятся. Умирать, чтобы проверить, появится ли амулет, он не собирался. Комбинировать ему было нечего, а создавать амулеты он не умел. Про чуму Салюбра знала мало, а от благовоний начала болеть голова.

— Спасибо, если у меня появятся амулеты, которые я могу продать, я вернусь к вам. — сказал Акит и вышел на свежий воздух. «Что ж, похоже, что мне нужно искать другие поселения.» — подумал Акит и направился прочь из деревни. По пути он обнаружил, что сделал крюк, ведь он вышел в тоже самое место, в котором был, когда шел в Город Слез. Теперь же он решил не спускаться вниз, в Грибные Пустоши, а подняться вверх.

Комната выше представляла собой огромный перевалочный пункт. Растения, кристаллы, багаж жуков, механизмы и прочее проходили через эту комнату во времена величия Холлоунеста, теперь же комната пустовала, а подъемные механизмы были отключены. Акит решил, что не будет долго тут задерживаться и быстро поднимется вверх. После того, как он это сделал, у него встал выбор, куда идти: прямо от него была комната, из которой доносились какие-то звуки, справа вдалеке виднелась комната управления подъемными механизмами, а сзади был проход в очередной коридор. Акит решил пойти прямо.

Войдя в комнату, он увидел огромную семью гусениц. Некоторые прятались, увидев его, некоторые наоборот, веселились. Из центра комнаты на Акита с подозрением смотрела старая на вид гусеница. Акит решил не мешать семейству и направился назад. Пройдя еще несколько коридоров, он очутился в маленьком городке.

Городок был мал, но удивительно уютен. Он состоял буквально из двух перпендикулярных улиц и площади на месте их пересечения. Улицы освещались фонарями. Сам же город стоял посреди огромной пещеры. Даже Акит, с его хорошим зрением, не мог увидеть потолок. На западе он видел гору, на востоке — блеск кристаллов, а на север и юг пещера тянулась слишком далеко. Акит вышел на площадь. В городке было несколько магазинов. На площади его встретил жук.

— Здравствуйте! — Акит подошел ближе.

— Здравствуй. Ты находишься в Грязьмуте. Раньше в этом городе била жизнь. Сейчас тут тоже довольно много народу. Я слышал, что Холлоунест возрождается. А это значит, что скоро в городе может опять появиться много народу. Я — Старейшина города, и мне не нравится, когда вокруг много народу.

— Знаете, я не местный, и я бы хотел послушать что-нибудь о судьбе королевства. — Акит подумал, что Старейшина уж точно сможет рассказать ему о судьбе королевства. И он не ошибся.

— Раз ты хочешь. Садись на лавочку и слушай. Я не любитель разговоров, но кое-что рассказать смогу. Этот город основал Бледный Король, когда меня еще и в помине не было. Планировалось, что город станет домом для рабочих, трудящихся в Кристальном пике. Некоторое время так и было. В городе кипела жизнь. Потом появилась чума. Мой дед, когда-то тоже старейшина этого города, говорил, что эта чума «Сладкий яд». Зараженные были как будто в трансе, пока их тела поглощала зараза. А потом король пропал. Некоторые рабочие сразу сбежали. Город был пулу-пустым, а когда заразился жук, ответственный перед королем за добычу кристаллов и командовать стало некому, почти все рабочие ушли.

Наша семья, члены которой Старейшины этого города в третьем поколении, осталась здесь одна из немногих. Я тогда был еще мал. Вскоре мой дед умер, а затем погиб и отец, и я остался один. Некоторые приходили сюда, чтобы разграбить руины королевства. Я предупреждал, что это опасно, но не все слушали. Многие отправлялись в руины и не возвращались. Обрели ли они там дом? Или навеки сгинули? Ответа у меня нет.

Потом появился маленький жук. Судя по всему, немой, ведь за все время он не сказал ни слова. Он уходил в руины и приходил снова. В основном, перед его приходом в город возвращался кто-нибудь из бывших его жителей или приключенцев, которых я считал погибшими. Я тогда понял, что это славный малый, раз он спасает жуков. А потом произошло что-то странное. Земля как будто тряслась, в особенности это ощущалось к востоку от города, на старом кладбище. Потом до нас донесся крик. Тогда я не понимал, что изменилось, а сейчас понимаю — воздух стал чище, а в голову больше не лезут мысли, из которых вырваться бывает порой очень сложно.

Старейшина помолчал, а потом продолжил:

— Должно быть тот маленький, но отважный жук совершил что-то, что теперь позволяет Холлоунесту возродиться. Его будут чтить, я уверен. Я даже хотел сам установить ему памятник, как почетному жуку этого города, но сноровки не хватило.

Акит осмыслял услышанное. «Был ли этот жук тем, кто купил у Салюбры талисман? И почему никто точно не знает, что он сделал? Может быть, он как-то связан с Хорнет? Надо будет спросить у нее при встрече.

Акит внезапно почувствовал усталость и спросил у старейшины:

— А нет ли тут гостиницы? Или места, в котором можно было бы отдохнуть?

— Гостиниц тут никогда не было, но ты можешь войти в любой не занятый дом. Вряд ли жуков здесь будет так много, что им не хватит тех домов, что были построены для рабочих давным-давно.

Акит прошелся по улицам пока не нашел дом, который ему приглянулся. Три невысокие ступеньки вели к двери, открывавшейся наружу, фасад дома украшали два круглых окошка, а за домом виднелась небольшая лужайка. Рядом с домом был довольно высокий фонарный столб.

Внутри дом был обставлен очень просто. Видимо ни рабочий, живший тут, ни те приключенцы, что отдыхали тут, не считали нужным принести в дом хотя бы шкаф. Все убранство дома составлял гамак и маленький столик. Но этого вполне хватало Акиту, чтобы отдохнуть. Он отряхнул с гамака пыль, положил под голову свой шарф и уснул.

Проснувшись, Акит решил пойти познакомиться с другими обитателями Грязьмута. Выйдя на площадь, он увидел двух жуков, не считая старейшину. Он был маленьким жуком в очках, имел длинный хоботок и лишний вес. В руках у него были два довольно больших чемодана. Она была довольно худой и высокой жучихой, с усталым лицом. Она выносила из дома еще один чемодан и довольно потрепанный гвоздь. Подходя ближе, Акиту стал слышен их разговор. Он говорил:

— Дорогая, ты не поверишь, как мне понравилось это королевство! Зарисовывать его на карту — величайшее удовольствие! Не думаю, что я где-нибудь еще мне удастся найти такие лабиринты пещер, такое разнообразие, такой порядок и хаос!

Она отвечала:

— Корни, может мы останемся? Ты никогда не уставал скитаться? Может быть, настало время оставить странствия и остаться здесь?

Она выглядела явно расстроенно. Акит подошёл ближе и поздоровался.

— Ох, да это никак новый горожанин! Я Корнифер, а это моя жена Изельда. Я картограф, чем на жизнь и зарабатываю. Но к сожалению, все, что мог предложить мне Холлоцнест, я уже взял. Это удивительное королевство. Я зарисовал на карты все, до чего смог дотянуться. Если бы опасности не подстерегали на каждом шагу, я бы задержался здесь еще, но увы, дорога не ждет! Есть еще столько всего, что можно нанести на карту.

Изельда вздохнула, вынося из дома последний чемодан. Как вдруг к компании присоединился Старейшина, и, попросив даму отойти в сторону начал разговор:

— Корнифер, я понимаю, что вы собираетесь унзжать, понимаю, что тебе нравится наносить мир на карту, но прежде, чем мы расстанемся, я хотел бы сказать тебе несколько слов. — старейшина прокашлялся и продолжил, — когда вы приехали сюда, я очень удивился, когда увидел, что вы заселились именно в этом доме. Его дверь слишком низка для Изельды. Ей приходилось нагибаться каждый раз, когда она проходила в нее. Я так понимаю, что этот дом выбрал именно ты. А когда ты отправлялся в руины, она тосковала по тебе. Еще я заметил ее гвоздь. Она оставила его ради жизни с тобой. А тебя постоянно нет дома. Всего одного разговора с ней мне хватило, чтобы понять, насколько она любит тебя. Настолько, что не может в серьез возразить тебе.

А ты? Ты пропадал целыми днями, а возвращаясь, не уделял ей должного внимания. И теперь, когда Холлоунест собирается возродиться, и она явно хочет в этом поучаствовать, ты говоришь, что вы уезжаете. Ты бы тоже мог поучаствовать в этом. Ты или эгоист, или слепец, если не понимаешь, скольким она жертвует ради тебя. Подумай об этом.

Старейшина замолчал и отошел. Корнифер выглядел ошарашенно. Акит чувствовал себя немного не нужным здесь, но уходить не стал. Корнифер посмотрел на Акита, а затем взял чемоданы и подошел к Изельде и сказал ей что-то. Она улыбнулась и стала целовать Корнифера. Позднее Акит узнал, что Корнифер предложил ей переехать в Город Слез и остаться жить там. Они забрали чемоданы и отправились в путь.

Акит посмотрел им вслед, и решил, что для них так будет лучше. Пройдясь по улицам, он наткнулся на еще двух жителей гоода: Зота и Бретту. Зот повествовал о своих гороических подвигах, а Бретта слушала его, как завороженная. Увидев Акита, Зот стал ругать его за яркий шарф, за то, что он слоняется без дела и еще за что-то, и Акит ушел, не выдержав такой компании.

Пройдя еще немного, он увидел жучиху, довольно крупную, но не очень. Она спала, прислонившись спиной к стене вокзала. Рядом с ней лежала большая дубина, которая внушала почтение.

Еще чуть пройдя, Акит обнаружил магазин, и решил зайти. Судя по обстановке, это был не специализированный магазин, вроде магазина амулетов Салюбры, а магазин со всякой всячиной. За прилавком сидел маленький жучек с большими глазами.

— О, покупатель! — сказал жучек скрипучим голосом, — я собираюсь уходить. Я Слай. Говорят, королевство приходит в себя. Если это так, то я и мой магазин будут полезнее в других местах. Но если ты захочешь что-нибудь купить, то я с радостью тебе это продам. Выбор у меня сейчас не велик, но все же!

— Нет, я еще не успел обзавестись деньгами. Может вы можете мне что-нибудь рассказать о королевстве?

Жук, задумался, а потом сказал:

— Нет, пожалуй, я ничего не расскажу. Я не много путешествовал и не очень люблю сплетни.

Акит вышел из магазина. Что ж, такая жизнь ему нравилась. Он определенно точно останется здесь. По крайней мере, пока.

Он еще не знал, что совсем скаро ему предстоит сыграть решающую роль в жизни Королевства. Впрочем, это будет потом. А пока, Акит ходил по городу, наслаждаясь жизнью.

Если хотите поддержать написание фанфика, то вы можете отправить донат по ссылке: https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight

— Теперь здесь больше не будет проливаться столько крови. Я надеюсь, что вы, принцесса, произвели хорошее впечатление на арене, и подданные потянутся за вами. И еще, я надеюсь, что мое появление было своевременным и я никого не задавил. Так уж получилось, что стены Колизея не рассчитаны под такого большого жука как я. Когда Король… — Бардун затянул свою как всегда длинную речь, становящуюся еще длиннее из-за его протяжного выговора.

Хорнет не слушала его, размышляя, что ей теперь делать. Нужно было организовать власть в Городе Слез, пока там не появились места, вроде Колизея, или различные группировки. Надо поговорить с Огримом, ведь он бесцельно охраняет уже умершую Изму, а в городе он может быть полезным. Наладить контакт с Унн и навестить гнездо. Дел было много.

Хорнет встала с обломка, на котором сидела, поблагодарила Бардуна за помощь, и пошла к жукам, толпящимся у сломанного лифта. Некоторые из жуков спускались сами, с помощью крыльев, клешней богомола или других средств. Но большинство самостоятельно спуститься не могло.

— Внимание! Те, кто хочет присягнуть на верность Холлоунеста, могут пройти на площадь Полого Рыцаря в Городе Слез. Там мы начнем новую эру Холлоунеста, и я назначу жуков на некоторые управляющие должности. Те, кого это не интересует, могут уходить домой, но, если кто-то на территории Города Слез будет выступать против Холлоунеста, его будет ждать наказание.

— Принцесса, я бы принял ваше подданство прямо сейчас, но некоторые не могут попасть в Город. Лифт сломан. — из толпы вышел Раппрет, и поклонился принцессе. «Этого только не хватало. Почему именно сейчас? И где починжуки?» — подумала Хорнет. Она подошла ближе к лифту. Видно было, что его уже начали ремонтировать, но ремонт ещё не закончен.

— Принцесса. Хорнет. Я бы тоже поучаствовала в этом, но мне очень хочется покинуть это место, и я смогу сделать это сама. — из строя вышла Укротительница. — Не подумайте, будто я перечу, но я....

— Хорошо. Но я попрошу тебя об одном одолжении. Всем встречным говори собраться на площади.

Укротительница спрыгнула в шахту, за ней это сделал Брон. Такому большому существу как он было сложно протискиваться в маленькие проходы, поэтому он приносил некоторые разрушения.

«Надо бы дать указания починжукам увеличить проходы. Огриму тоже будет сложновато протискиваться в такие узкие двери.» — мысленно отметила Хорнет.

Подумав некоторое время Хорнет решила, что сможет соорудить подобие лифта, используя подъемный механизм, который должен быть цел, и некоторые подручные материалы. Она велела всем оставаться здесь, а сама, цепляясь за стены, поползла вверх по шахте лифта. Приоткрыв клапан, на что ей потребовалось довольно много усилий, она пролезла в образовавшуюся щель.

Пробравшись в верхний отсек, она отсоединила лифт от цепи и нащупала рычаг, отвечающий за включение спускового механизма. Цепь стала опускаться и виться по полу. Хорнет взяла один ее конец и скинула в щель. Цепь натянулась под собственным весом. Хорнет спустилась вниз по цепи.

Особо сообразительные и не особо трусливые жуки уже начали спускаться вниз и разбредаться. Остальным Хорнет помогла спуститься. После этого она вернулась в развалины и нашла там свою накидку. Она знатно запылилась и выпачкалась и Хорнет решила, что накидка, которую ей подарила Укротительница, будет предпочтительней, а старая и так износилась.

Теперь ей надо было спешить в Город Слез, ведь если Укротительница сообщала всем о собрании на площади, то ее уже должны были ждать. Проходя по коридорам, она могла бы с девяносто девятипроцентной вероятностью угадать, где был Брон. Ведь проемы, в которые он проходил, были разломаны. Взяв какой-то дневник, она нацарапала починжукам послание поверх того, что уже было написано в дневнике: «Починжуки! Приказываю увеличить проходы в Городе Слез. За ориентир принимайте размер сломанных здесь проходов. Принцесса Холлоунеста, Хорнет». Дневник она оставила около одного из проходов так, чтобы его заметили.

Добралась до площади она довольно быстро. Там ее уже ждало довольно много народу. Там были стражники, и жители города, и жуки, пришедшие из Колизея. Хорнет запрыгнула на рога статуи Полого Рыцаря и начала свое обращение:

— Жители Города Слез! Выжившие! Путешественники! Я обращаюсь ко всем вам! Чума миновала! И теперь мы должны сплотиться чтобы возродить Холлоунест. Я — принцесса Хорнет, и я клянусь сделать все, что потребуется для того, чтобы Холлоунест вновь возвеличился! Все вы можете стать участниками этого, поклявшись следовать законам Холлоунеста!

Стража сразу же дружно прокричала: «Клянусь!», но нашлись и те, у кого нашлись вопросы. Жители загомонили, пытаясь докричаться до Хорнет. Ей пришлось успокоить их и спрашивать по одному. Первой Хорнет решила спросить знатную жучиху. Жучиха сказала:

— До падения королевства я обладала небольшом участком в Кристальном пике, и группой рабочих, добывающих там кристаллы. Сохраняется ли мое имущество? Справку от Королевской Канцелярии.

Толпа замолчала, ожидая ответа. Хорнет подумала: «Отказав я настрою их против себя. И раз она выкупила участок и платила налоги, то почему нет? Эх, как жаль, что я мало понимаю в экономике. Да и Белая Леди наверно тоже. Король всем управлял один.»

— Всё, что принадлежало вам до падения, по-прежнему принадлежит вам. Но уплата налога в десять процентов от прибыли и трех процентов от ресурсов все еще остается, хоть некоторое время взыматься не будет. — решила Хорнет. О таком налоге она слышала от Акушерки, которую она довольно часто навещала. Король вводил такой налог везде, и хотел ввести его и в Глубинном Гнезде, но ткачи протестовали и налог так и не был введен.

Большинство знатных оболочек выдохнуло с облегчением. Далее Хорнет выслушивала еще вопросы от жителей. Все свелось на то, что Хорнет гарантировала свободу перемещения и торговли в случае не нарушения правил Холлоунеста. Эти правила знали не многие, так как их выдумал Король и они нигде не были зафиксированы. Абсолютная монархия. Такое Хорнет не устраивало. Она не разбиралась в законах, но знала, что нужно создать некий свод правил, на который будет опираться она и жители Холлоунеста. Но создать свод сама она не могла.

После того, как ни у кого не осталось вопросов, и все прокричали «Клянусь», Хорнет, уже довольно уставшая стоять на скользком от дождя памятнике, сказала:

— Теперь я прошу остаться здесь лишь тех, кто до падения был задействован в государственных или производственных отраслях. Остальных прошу удалиться.

Народ стал делиться на две группы. Одни уходили с площади, расходясь по домам, другие стягивались к статуе. Хорнет спрыгнула на свободный участок рядом со статуей и стала осматривать глазами присутствующих. Раппрет, Эмилития, маленькая жучиха и еще несколько жуков подошли к ней. Хорнет решила сначала справадить врушку-Эмилитию. Она спросила:

— Эмилития, чем ты занималась до чумы?

— Я была почти самой главной персоной в городе! Я…

— Понятно. Можешь идти. — грубо пресекла ее Хорнет.

Эмилития нахмурилась и пошла прочь. Сначала она хотела идти к дому Лемма, но потом развернулась и пошла к своему дому. Затем Хорнет перешла к Раппрету. Он поклонился и представился принцессе, но попросил поговорить с ней наедине.

Жучиха оказалась помощницей Лурьена. До чумы она помогала ему с мелкими делами, но потом втянулась и Лурьен стал довольно много ей доверять. Вплоть до составления документов. А когда он пожертвовал собой, чтобы запечатать храм, она некоторое время управляла городом. Пусть и не от своего имени, а от имени Лурьена, она приказала никому не уходить из города. Но потом Хиггемол запечатал ворота, и ей оставалось только бороться с теми, кто брал деньги за помощь побега из города на лифтах. Такие жуки ставили автоматы для сбора платы рядом с лифтами и переделывали механизмы лифтов.

— Да, твой опыт может нам пригодиться. Полагаю, тебе будет довольно привычно управлять городом из Шпиля. Только ты не сказала, как тебя зовут.

— Адель — ответила жучиха.

Хорнет не верила своему везению, ведь вопрос управления городом решился сам по себе и очень быстро.

— Адель. Тогда я прошу тебя организовать торговлю в городе, следить за поставкой еды и порядком в городе. Если встретишь жука, который приносит еду, скажи ему, что я велела слушаться тебя. Я навещу тебя позже. Иди.

Адель улыбнулась и пошла в сторону шпиля. Другие жуки назвались главами по «Порядку и обустройству Города», но Хорнет прогнала их, зная, что за порядком следил Лурьен, а обустраивали город Починжуки.

— Раппрет, теперь мы наедине.

— Принцесса, я предлагаю вам пройти в мой дом и поговорить там. Мне нужно вам кое-что показать!

Хорнет была удивлена, но кивнула. Раппрет повел ее к богатым кварталам города. Там он открыл особым ключом дверь в одном из домов и вошел, приглашая Хорнет следовать за ним.

Внутри комната выглядела уютно. Довольно высокий потолок и проходы, люстры, картины, диваны и полки с книгами. В углу комнаты висел гамак. Рядом стоял гвоздь довольно хорошей работы. Хорнет что-то смутило. Но через секунду она догадалась: «Книги! В Городе Слез очень мало книг, они размокают и сыреют. А тут их довольно много». Раппрет тем временем отодвинул одну из картин, на которой была изображена Дрийя, и достал из открывшейся в стене секретной полочки свиток.

— Король в своем правлении опирался не только на свою собственную силу. Я думаю вам известно о «Великих Рыцарях Холлоунеста». Но это еще не все. Были у него и тайные помощники. Мы назывались «Тенями Короля». — Раппрет бросил Хорнет свиток. Она развернула его и прочитала текст, написанный большими витиеватыми буквами:

«Приказом Бледного Короля сообщаю, что вы зачислены в отряд секретных информаторов и деятелей Холлоунеста «Тени Короля».

Лурьен, глава Города Слез»

Раппрет сел на стул рядом с Хорнет и подождал немного. Затем сказал:

— Я понимаю ваше замешательство, принцесса. О «Тенях Короля» существует лишь четыре упоминания. Одно из них вы сейчас держите в руках. Мы занимались производством всякого рода «случайностей» и «странностей», которые всегда шли на пользу Холлоунесту. Но позвольте, я расскажу свою история с самого начала.

Я родился в следствии союза жука и богомола, и мне очень повезло, что я выжил. Мой отец был богомолом, а мать — торговала кристаллами в городе. Она была не очень хорошей, обманывала жуков, завышая цены, но она любила меня. Отец примкнул к предателям, чем очень расстроил мать. Ее психика не выдержала, она поддалась чуме. Я был уже достаточно взрослым тогда, за что мне стоит сказать второе спасибо. Я не заражался, но стал уходить в себя, замыкаться. Тогда мне пришло это письмо.

Нас было трое. Я и еще два жука. Один был очень похож на мшистого, и скорее всего им и являлся, и ему приказывали маскироваться, а другой был обычным жуком. Овальное тельце, двуглазая маска. Ему было очень легко раствориться в толпе.

Мы не знали ничего друг о друге, нам было запрещено говорить даже наши имена. Вместо них у нас были позывные, которые периодически менялись. Я жил и работал в городе и пустошах, мшистый — в Зеленой тропе и садах, а малоприметный жук — в землях упокоения и Кристальном пике.

Нашей целью было обеспечивать благополучие Холлоунеста. Следить за племенами и группировками, устраивать всякие события, вроде падения сталактита на жука, плохо высказывающегося о Короле, и так далее.

Потом не стало ни Лурьена, ни Короля. Я вновь ушел в себя, закрылся. Существовал, но не жил. Потом меня нашел Дис. Он понял, что пока я в таком состоянии, я способен выполнять все, чтобы он не попросил. Так я попал в Колизей. Вскоре я возглавил небольшую команду ловцов, обеспечивающих Колизей. Все это время ходил как будто на автомате, отвечая лишь «Да» или «Нет», тоскуя по старым временам и не замечая, как проносится время. Иногда мне даже казалось, что я под воздействием Лучезарности. Но, видимо мне передалась невосприимчивость к ней от отца. Вышел из себя я только тогда, когда узнал о вас, принцесса.

Как думаете, почему богомолы не убили вас, когда в детстве вы вышли в их деревню из глубинного гнезда? Потому, что всех богомолов я увел в сторону, они погнались за мной и не заметили вас. И вот теперь я могу продолжить работу Тенью, но на этот раз вашей.

Хорнет опешила. Сколько тайн хранил Бледный Король? Чем больше она узнавала, тем больше ей становилось его жалко. Держать столько в голове, дергать за столько нитей! Хорнет не знала, сможет ли она это. Но в отличии от Бледного Короля она не собиралась вести скрытую политику. Разумеется, «Тени Короля» — весьма полезная организация, и Хорнет не собиралась брезговать таким, но все же, она хотела стать народным правителем.

— Я полагаю, что мне стоит продолжать исполнять свои обязанности? — оторвал ее от раздумий Раппрет.

— Да, наверное. Только в грибных пустошах не заходи во владения богомолов. Пусть разберутся с войной, потом будем выстраивать диалог.

— Хорошо, принцесса. Что-то еще?

— Нет, пожалуй. Ты знаешь, что делать и чего не делать лучше меня.

Хорнет встала и собиралась уходить, как вдруг ее снова окрикнул Раппрет. Он протянул ей тубус, сделанный из тонких хитиновых пластинок.

— Это карта Холлоунеста со всеми тайными комнатами, проходами, механизмами и рычагами, которые нам удалось найти. Я полагаю, вам она пригодиться.

Хорнет отблагодарила Раппрета, взяла тубус и вышла под дождь. Пока она шла по городу, бесконечно мокнущему и сырому, бережно неся в одной руке тубус с картой, Хорнет размышляла о том, сколько еще загадок оставил после себя Чевр. Мистической заклятие защиты на Белой Леди и Договор, которые должны были исчезнуть после гибели монарха, но этого не произошло, «Тени Короля», и скорее всего это не конец списка.

Хорнет пришла к главному входу в Королевские Стоки. Черву пришлось придумывать целую сеть канализации под городом, чтобы вода не затопила ни столицу, ни ниже лежащие области. Хорнет решила, что бродить по канализации с тубусом будет не очень практично, т решила оставить его в рядом находящемся доме Лемма, как раз находившемуся неподалеку.

Самого хозяина дома не было, но он оставил дверь не запертой. Видимо надеялся, что Эмилития придет. Хорнет вошла в лавку старьевщика и спрятала тубус в куче дневников. Она думала, что теперь, когда перед Леммом открылось столько дорог, он вряд ли вспомнит про дневники.

В канализации стоял смрад разлагающихся в воде трупов. Их сносило со всего города, и они не успевали уплывать вглубь стоков. Пройдя несколько коридоров, принцесса добралась до обиталища Огрима. Запах навоза был, казалось, даже лучше, чем запах гниения. Самого рыцаря Хорнет нашла за весьма интересным занятием. Он лепил ее фигуру рядом с фигурой короля. Также помимо этих скульптур Хорнет заметила и фигуру Призрака, работу над которой Огрим уже закончил.

— Здравствуй, Огрим! — сказала Хорнет.

Старый рыцарь встал, отряхнул лапы и поклонился принцессе.

— Ну что ты? Тебе ли кланяться передо мной? Мне даже неловко.

Огрим выпрямился и ответил:

— Но ведь вы же теперь главная в Холлоунесте? Как там Белая Леди? И что вы предпринимаете для сохранения Королевства? Простите, что так накинулся на вас с расспросами, но я давно не выходил отсюда, и не знаю новостей.

— Королева в добром здравии, а вот ради сохранения королевства я и пришла к тебе. Мне нужен твой опыт, твоя сила, твоя былая слава! Я предлагаю тебе стать капитаном стражи Холлоунеста, Огрим.

Навозник смутился, и, немного подумав, сказал:

— Твое предложение очень лестно, но как же Изма?

Хорнет собралась с силами. Ей предстояло сказать горькую правду. Она не знала, как отреагирует на нее Огрим, что в нем окажется сильнее: преданность или любовь. Но сказать это было необходимо.

— Огрим, Изма, она… Умерла.

Улыбка, практически постоянное выражение лица Огрима, сошла на нет. Он некоторое время помолчал, осмысляя услышанное, но потом вновь натянуто улыбнулся и сказал:

— Должно быть, она сделала то, что хотела. Я видел у маленького жучка, сосуда, ее слезу, а это значит, что последнее ее творение пошло на пользу королевства. Это ведь он изгнал чуму?

— Да, он. Но не изгнал, а лишь сменил сосуд, — Хорнет хотела добавить то, что новый сосуд тоже вряд ли продержится долго, но решила, что старику уже хватит печальных новостей на сегодня и решила перейти к хорошим, — в Городе Слез постепенно устанавливается порядок. Другие земли пока не знают о воскрешении королевства. Но со всем по порядку. Огрим, я понимаю, новость о ее смерти не из приятных, но такова жизнь.

Хорнет подошла к рыцарю и положила руку ему на плечо. Она почти чувствовала, как он борется с собой, и подумала, что, если бы ему сказали о смерти Измы, пока чума еще свирепствовала, он бы уснул и, скорее всего, навсегда.

Огрим отвернулся от Хорнет и некоторое время смотрел на статуи Короля и Призрака. Если кто-то и пострадал, то это они, ведь Огрим был жив и здоров, прожил долгую и в целом счастливую жизнь, а Король и призрак закончили свою жизнь очень печально. Поразмыслив в таком ключе, Огрим вновь обратился к принцессе:

— Принцесса… Хорнет, ты не вини его. Король хотел как лучше. Возможно у него что-то не получилось, в конце концов, он не абсолютен, но он хотел как лучше. И меня не вини. Вместо того, чтобы помогать, я был здесь.

— Что ты, Огрим, я не виню тебя. Я лишь прошу вернуться в город и стать капитаном стражи Холлоунеста.

— Хорошо, принцесса. Я бы хотел узнать еще кое-что. Остальные рыцари, они тоже умерли? — Огрим смотрел на нее с надеждой, но правда была неумолимой, Хорнет лишь могла немного помягче ее преподнести:

— Дрия умерла за королеву в жестокой битве, уничтожив перед смертью многих богомолов. Зе’мэр и Хигемол пропали, я не возьмусь сказать, что с ними стало.

— Значит, мне повезло больше всех. Чем я это заслужил? Пока ничем, но я ведь еще жив, и у меня есть еще время, — бормотал себе под нос Огрим, а потом сказал Хорнет:

— Я согласен!

— Значит поднимайся в город и ищи там Адель. Она должна быть в шпиле хранителя. Скажешь ей, что я тебя назначила. Потом собери стражу и сообщи им о своем новом посте. Впрочем, я думаю, что ты и сам разберешься. И вот еще что, я узнала, что тебе известно еще одно создание Короля, помимо меня и Призрака. И с ним тебе пришлось поступить сурово.

— Он еще жив? Тот жук? Король приказал запереть его.

Огрим сел на пол и начал свой рассказ:

— Король посвящал меня в свои планы больше, чем других рыцарей. Уж не знаю, чем я заслужил такое доверие, но я знал о его экспериментах с пустотой. Но даже я не знал, что делал Король. Он заперся во дворце, а нам приказал уйти. Он объяснил это тем, что Лучезарность с большей вероятностью поразит нас, чтобы через наши тела попытаться убить его. Черв был достаточно хорош в бою и сведущ в заклинаниях, но он боялся за нас. И я думаю, что в этом есть доля правды.

Огрим на секунду прервал речь, собираясь с мыслями, а Хорнет вспомнила печать на Белой Леди. Огрим продолжил:

— Тот жук, король перестал в нем нуждаться. Я так понимаю, что Король не очень считался с жизнями тех, кого он сотворил. Но я считал, что все живое достойно существовать. Поэтому даже после прямого приказа Короля убить Коллекционера, а не послушал. Как он выжил? И что с ним теперь?

— Он теперь работает во благо Холлоунеста. Ловит и приносит пищу в город.

— Это замечательно. Это дает мне уверенность в том, что я не зря проигнорировал приказ.

Хорнет ушла, а Огрим, еще раз оглядев свои скульптуры, сказал:

— Если вы еще живы, если о вас еще есть хоть малейшее упоминание, Могучий Хигемол и Мистическая Зе’мэр, я найду вас.

Выбравшись из Королевских стоков, Хорнет решила, что ей надо бы понять, чего хочет Унн, да и в гнездо заглянуть не помешало. А по пути можно было бы еще раз навестить Белую Леди. Хорнет забрала тубус с картой из каморки старьевщика, закрепила его нитью под накидкой (Тубус было достаточно велик и незначительно выпирал сверху, создавая ощущение горба) и направилась к выходу из города.

По пути в Зеленую тропу она в который раз размышляла о действиях Короля. «Почему он не считал существ из тьмы за жуков? Ведь, допустим, того же Коллекционера он мог использовать. У меня же получилось.» Размышляя об этом Хорнет дошла до конца города, а потом поняла, что было бы хорошо отдохнуть, ведь путь ей предстоял довольно неблизкий. Она вошла в небольшую комнатку в рабочих кварталах города. Жук, чьим домом когда-то являлась эта комната, жил настолько бедно, что у него не было даже гамака. Хорнет легла прямо на пол, и постаралась уснуть как можно быстрее, и у нее это получилось.

Проснувшись, Хорнет отправилась в пустоши. У нее была возможность обогнуть деревню богомолов, чтобы лорды не решили, что принцесса решила вмешаться в войну, и она этой возможностью воспользовалась. Пройдя чуть на запад и вверх Хорнет оказалась перед закрытой дверью, ведущей в лифт из Города Слез в перепутье. «Надо бы найти способ открыть эту дверь» — подумала принцесса и продолжила путь.

Хорнет без особых сложностей добралась до перепутья, а оттуда — до тропы. На своем пути она также встретила Лемма, тащащего с собой целую цепь из фрагментов брони Хигемола, которую он разобрал и связал нитями, чтобы было проще тащить ее через узкие проходы. Жук был счастлив и не скрывал свое счастье. На вопрос Хорнет о том, что старьевщик собирается делать с находкой, он ответил, что опишет и изучит каждую деталь, а потом соберет и поставит рядом со своим домом.

Пройдя в тропу, Хорнет сразу же заметила изменения, произошедшие там. Во-первых, растительность очень сильно разрослась, практически закрывая некоторые проходы, из-за чего Хорнет приходилось использовать иглу, чтобы пробраться через некоторые места. Во-вторых, здесь почти не было обманщиков глупцов. Их вытесняла трава. В-третьих, не было видно ни одного разумного представителя мшистого племени. Лишь мшистики сновали туда-сюда.

Хорнет решила искать Унн. И логичнее всего было предположить, что она была где-то вблизи озера Унн, куда Хорнет и направилась. Но принцесса нашла свою цель раньше. На пути она наткнулась на след слизи, принадлежащий Унн, и, проследовав по нему, она нашла матерь зелени в одной из пещер вблизи Садов Королевы. Божество и большое количество мшистых расчищали проход к садам. Поняв это Хорнет ужаснулась, ведь она не знала, с какой целью Унн так стремится в сады.

Хорнет оценила ситуацию, сидя в зарослях поодаль от мшистого племени. С одной стороны, сады всегда были землями Унн, пока их не отобрал Бледный Король, а Унн всегда была мирным богом. С другой, кто знает, что могло случится с намереньями Унн после длительного пребывания в пещере, вдали от племени. Хорнет решила, что надо действовать.

— Здравствуй, богиня растений Унн! — Хорнет вышла из зарослей и поклонилась. Работы тут же прекратились, а Унн развернулась и стала что-то говорить на своем языке. Ее слова переводил один из мшистых:

— Здравствуй, Хорнет, дочь монарха и зверя. Чего ищешь ты на наших землях, зачем тревожишь нас?

— Я бы хотела узнать, что ты собираешься делать? Я задаю вопросы прямо, потому, что знаю, что нет смысла укрывать что-то.

Унн некоторое время помолчала, оглядела глазами племя, и только потом отвечала:

— Вернуть свои земли — вот моя задача. Черв объявил земли западнее, севернее и ниже своими, однако они всегда служили домом для мшистого племени.

— Не собираешься ли ты вредить Белой Леди?

— Теперь я поняла. Нет. Она — в какой-то степени растение. И воля ее сильна. Было бы глупо вредить ей. Но, предугадывая твои вопросы скажу, что хоть мшистые не припомнят жукам ошибок Черва, однако больше мы не станем присоединяться к королевству. Только моя власть несет цвет этим землям.

Хорнет была в какой-то степени рада тому, что споры с Унн решились так быстро.

— А как на счет торговли в добрососедства? Травы будут полезны нам, и я уверена, что у нас найдется то, что будет нужно тебе.

Унн задумалась и сказала что-то, что мшистый переводить не стал. Но племя взбодрилось. Потом Унн сказала еще одну фразу. На этот раз ее перевели.

— Тебя отведут туда, где ты сможешь подождать и получить ответы.

Тот мшистый, что переводил Унн и еще несколько мшистых рыцарей направились в сторону Хорнет. Принцесса еще раз сказала себе, что Унн всегда была мирным богом и приготовилась следовать за провожатыми. Унн и остальные продолжили работу.

Мшистые повели Хорнет вверх, предположительно туда, где должно было находиться озеро Унн и вокзал. Но Хорнет не узнавала местность. Постепенно зелень растительности становилась все насыщенней, а траву вытесняли темно-зеленые упругие лозы. Вскоре эти лозы обвили всю поверхность пещеры. Путь освещали маленькие светящиеся наросты на лозах. Мшистые уверенно шли по разные стороны от Хорнет, разговаривая о своем, и только изредка говорили на понятном для Хорнет языке короткие указания для принцессы.

Петляя по коридорам, Хорнет заметила, что лозы могут очень быстро расти и двигаться, закрывая и открывая проходы. Вскоре мшистые вывели принцессу в довольно большую пещеру. По расчетам Хорнет, она находилась на месте озера Унн. Пещера явно служила своего рода жилищем для мшистых, ведь тут были довольно интересные конструкции неизвестного Хорнет предназначения.

Хорнет села на лозу и стала ждать. Ей не оставалось ничего другого. Дорогу назад она вряд ли найдет, прорубиться затупившейся иглой не получится. Хорнет решила осмотреть пещеру подробнее. В одном ее углу было скопление светящихся наростов и углубления в полу. В противоположном углу, там, где находилась Хорнет, был склад со шкафами, в которых хранились различного рода предметы, как известные Хорнет, например, щиты, так и не известные.

Провожающие ее мшистые ушли, проход за ними тут же зарос. Хорнет решила, что может себе позволить поспать. Она почти сразу окунулась в сон. Осознав, что грезит, Хорнет попыталась проснуться, но ее кто-то окликнул. Хорнет обернулась и увидела большого зеленого слизня, который был явно больше Унн.

— Постой. Эти грезы не причинят тебе вреда. Должно быть ты видела некоторые надписи, и должна помнить одну. Она гласит: «Однажды великому разумы пригрезился лист, и он заполнил им эти пещеры. В каждом кусте и в каждой лозе нам открывается великий разум Унн». Я впустила тебя в свои грезы, чтобы начать разговор раньше.

Принцесса Холлоунеста, вы хотите, чтобы ваше королевство восстало. И вы в силах это сделать, но мы в этом участие не примем. У меня и моего народа слишком свежи воспоминания о том, как нас угнетал Черв. Он боялся, что со мной произойдет то же, что произошло с Лучезарностью: я захочу отобрать трон. И он повторил ту же ошибку — отделал меня от моего народа, но не убил.

Но, на сколько я знаю, он поплатился за ошибки сполна. А теперь вы, принцесса. Надеюсь, что вы достаточно умны, чтобы не повторять его ошибок? Да и мшистое племя уже не так глупо. Вот вам мой совет: не навязывайтесь. Не добивайтесь поклоненья силой и обманом. Не пытайтесь объять все.

Впрочем, пока вы не трогаете нас, можете делать все, что хотите. Скоро вы проснетесь, а потом мы создадим Договор. Вы согласны?

Хорнет взвесила в голове все факторы. Воевать с мшистыми нет сил и смысла. Отказаться от территорий, которые практически никак не используются — лучшее решение. В конце концов, есть еще много чего, что можно присоединить. Да и даже без учета земель Унн у Хорнет оставались Город Слез и Кристальный Пик, два важнейших центра Холлоунеста. А помимо них было еще перепутье, Грязьмут, глубинное гнездо, восточный край королевства, древний котлован и воющие утесы. Словом — места для развития было предостаточно.

— Да, я согласна! — ответила Хорнет.

— Тогда просыпайтесь, — сказала Унн и сон тут же растворился. Хорнет села. В комнату вползала Унн, за ней входили мшистые. Одни устраивались в углубления в полу и подставляли лица свету, другие принимались точить гвозди, словом — занялись обычными делами. Унн проползла к противоположной от входа стене, оставляя за собой след из слизи, который тут же впитывали лозы, и поманила Хорнет за собой.

Лозы отодвинулись, открывая проход. Туда вошла Унн, затем Хорнет, последним вошел мшистый, который должен был переводить Унн. Пройдя несколько десятков шагов по коридору, узкому настолько, что тело Унн со всех сторон терлось о лозы, принцесса оказалась в еще одной пещере. Она не была обвита лозами, а роль стен играли камни с причудливым узором. Унн развернулась, на что потребовалось довольно много времени, и стала смотреть на Хорнет. Потом она начала говорить, а мшистый, вставший рядом, переводить:

— Согласны ли вы, принцесса Холлоунеста, дочь Черва и Херры Зверя, не посягать на наши земли, не губить мшистый народ и растения?

Хорнет поняла. Это ритуал Договора.

— Согласна.

В этот момент от ее тела и тела Унн отделились две тонкие белые нити, которые отлетели в центр комнаты и зависли в воздухе, слабо колышась.

— В своем царствовании вы не будете угнетать тех из нас, что сами захотят принять ваше подданство? Вы будете вести мирные отношения с мшистым племенем?

— Да. — Хорнет не знала, что говорить. Все произошло как-то быстро. Еще несколько нитей устремились в центр комнаты.

— Если нам потребуется что-то от вас или вам от нас, то поддержка будет оказана. — Слова мшистого и гул Унн отражались от стен эхом, придавая ситуации торжественность.

— Да. — еще немного нитей отделились от тел, присоединились к остальным и, образовав сильно уменьшенный силуэт Унн, засияли. Хорнет поняла. Теперь ее очередь. Она подумала и сказала:

— Богиня растительности, мать мшистого племени и грибного народа, Унн, вы не будете посягать на наши земли власть в Холлоунесте?

Унн прогудела что-то, что мшистый перевел как «Да». Нити опять отделились от тел.

— Согласны ли вы обеспечивать свободу перемещения по вашим землям жителей Холлоунеста? В безопасности ли будут существа, оказавшиеся на вашей земле, если они не будут причинять необоснованного вреда вам и вашему племени?

— Да.

— Если кто-то захочет жить с вами и подчиняться вашим законам, вы не прогоните его.

— Да.

Хорнет замолчала. Ей больше нечего было сказать. Нити, словно почувствовав это, сформировались в ее фигуру, засияли, рассыпались, потом собрались в знак Холлоунеста, засияли, затем опять рассыпались. Потом образовали поочередно фигуры Унн и Хорнет и рассыпались вновь.

— Что ж, принцесса, вот мы и урегулировали этот вопрос. Но прежде чем вы уйдете, я попрошу вас об одном. Я дам вам свое благословление, вы сможете чувствовать растения, а мшистое племя будет лучше к вам относиться. Взамен я хочу, чтобы вы выполнили одну вещь. Растения туманного каньона были больше подвержены Чуме. Когда она отступила, состав их сока изменился настолько, что другие растения гибнут в том тумане, что они испускают. Возьмите зелье, которое я вам дам и опрыскайте им почву в каньоне. Только осторожнее: зелье сильное!

— Хорошо, я сделаю это.

Унн плюнула в Хорнет маленьким кусочком слизи, который быстро впитался в нее. Хорнет поняла, что так Унн благословила ее, и хоть это было неприятно, Хорнет ничего не сказала. Затем мшистый, Унн и Хорнет покинули комнату.

В большой комнате двое мшистых вручили Хорнет зелье, а Унн еще раз напомнила, что нужно делать. Хорнет молча выслушивала все, что ей говорили, ведь если она напортачит с этим, то подпортит отношения с Унн. Но Хорнет планировала первым делом нанести это место на карту, как вдруг спохватилась:

— Постойте, ведь здесь обитали Алюбы? Где они теперь?

Хорнет показалось, что Унн улыбнулась, пока говорила. Мшистый переводил:

— Я рада, что вы вспомнили о них, принцесса. Я переместила их колонию чуть выше.

Хорнет окончательно успокоилась. Когда покидала комнаты, сделанные из лоз. Унн действительно собиралась придерживаться мирной позиции. Также Хорнет подумала, что теряет слишком много позиций, и возможно, ей придется расширять Холлоунест на восток и юг.

С севера королевство упиралось в твердую породу, и хоть порода была не монолитная и через трещины можно было бы попытаться пройти в другие пещеры, но это было бы слишком сложно и не удобно. Сверху граница упиралась в пещеру с очень высоким сводом. На юге была глинистая порода. Из этой глины некоторые делали разную утварь. Проходов с той стороны Хорнет не видела, хотя думала, что в карте «Теней Короля» найдет что-нибудь. Приобретать новые земли на западе не являлось возможным, ведь в верхней части королевства была только безжизненная пустошь, по середине — земли Унн, а в нижней части — далекая деревня, в которой было бы не удобно проводить работы. Оставался только восток. К тому же, оттуда пришла Укротительница и Акит. И если второй отказывался говорить, откуда он, то Укротительница рассказывала Хорнет о болотах. Но это после.

Думая об этом, Хорнет шла к входу в туманный каньон, преодолевая лужи кислоты. Как вдруг ее взор зацепила подозрительно знакомая красная накидка. Хорнет подняла голову и увидела Укротительницу, тянувшую куда-то большой плоский камень. Брон был рядом и помогал своей хозяйке как мог. Хорнет решила поздороваться и подошла ближе.

— Здравствуй! Как жизнь? — поприветствовала Укротительницу Хорнет. Тараканиха положила камень и ответила:

— Не плохо. Эти пещеры такие замечательные! Растительность здесь лучше, чем на болотах, но при этом тут не так сыро. Да и Брону тут нравится. О таком я всегда мечтала. И, хоть мой дом будет стоять особняком, я всегда могу пройтись до города или наладить контакт с теми жуками-кустами, чтобы поговорить.

— Да, тут славно. Но, я хочу тебя предупредить. Я не управляю этими землями и поэтому тебе придется подчиняться законам Унн.

Укротительница села на камень, который несла, и спросила Хорнет:

— Что за Унн?

— Богиня растительности. Это она сотворила все растения здесь. Так что я не рекомендую вступать с ней в конфликты. Сама она довольно миролюбива, но ее племя может напасть. Да и я только что договорилась с ней, что жуки здесь будут чтить ее законы.

— Ого! И что же это за законы?

— Ничего особенного. Если говорить в двух словах: не вреди растениям и растения не будут вредить тебе.

— Все растения? Если да, то Унн точно не понравится салат, который я сделала.

— Я думаю нет. Только разумным. Я надеюсь ты не зарубила никого из мшистого племени для салата?

— Ха-ха-ха, нет. Там лоза и мясо мшистика. Он явно не растение.

Хорнет была даже отчасти рада такой встрече. Укротительница здорово помогла ей в Колизее.

— А чем ты сейчас занимаешься?

— Да вот пытаюсь строить дом. Тут не очень-то много маленьких пещерок, которые можно было бы оборудовать, и я думаю соорудить дом на поляне здесь, неподалеку. Брон нашел это место, случайно пробив стену. Это немного севернее и восточнее отсюда. Только вот от дома пока одно название. Я думала, что смогу использовать этот камень для основы. Поможешь мне?

Хорнет подумала, что вполне может помочь. Она поставила живительное зелье Унн на траву в небольшое углубление, чтобы его не разбил Брон, и принялась тащить камень. Вдвоем они довольно быстро дошли до поляны, о которой говорила Укротительница. Это было действительно хорошее место для дома: аккуратное кислотное озеро в дальнем углу пещеры, большая ровная поверхность в центре, куполообразный свод, обвитый лозой. Возле кислотного озера росли маленькие розовые цветочки, придающие уют.

Укротительница прислонила камень к стене пещеры рядом со входом и приказала Брону рыть. Тот послушно вышел на середину комнаты и начал копать. Поначалу он делал это лапками, потом, когда дерн был срыт и пошли камни, он свернулся и начал как-бы буксовать на месте. Когда Брон устал, Укротительница оценила проделанную им работу и сочла, что яма достаточно глубокая. Вдвоем с Хорнет они поставили в яму камень и Брон принялся закапывать яму. Хорнет попрощалась с Укротительницей и вернулась в комнату, в которой она оставила зелье.

Некоторое время Хорнет не могла найти склянку и очень испугалась, что потеряла ее, но вскоре нашла. Утомленная, Хорнет решила отдохнуть, а заодно рассмотреть карту и нанести на нее новые пометки. Раскрыв тубус Хорнет вынула из него толстую свернутую карту. Развернув ее на траве Хорнет стала изучать ее ровные линии домов и кривые — пещер.

В левом верхнем углу было изображено расположение районов относительно друг друга. Рядом было перо и маленький пузырек чернил, прикрепленный на петельки карты. Далее располагались карты районов. Обычно на каждый район приходилось по нескольку карт, изображавших его в разных уровнях. Так как карта не могла отобразить объем, приходилось изворачиваться и рисовать каждый район несколько раз, чтобы отобразить северные и южные ответвления пещер.

Первым делом Хорнет нашла карту северной части Тропы, и нанесла на нее дом Укротительницы. Получилось довольно схематично, но Хорнет это не волновало. Затем она исправила надпись: «Колизей глупцов» на «Руины Колизея глупцов». Затем Хорнет нанесла на карту центральной части тропы большой дом мшистых, созданный из лоз. После этого она стала рассматривать карту ожидая, пока чернила засохнут.

Внимание принцессы помимо всего прочего привлек странный символ возле того места, где раньше находился Белый дворец. Причем символ находился как-бы под дворцом. Хорнет подумала, что это может быть условный знак и стала искать его объяснение в легенде карты в правом верхнем углу, но не нашла. «Надо будет спросить у Раппрета при встрече, что это за знак», — подумала Хорнет, свернула и убрала в тубус карту, взяла зелье и пошла дальше.

Чем ближе она подходила к туманному каньону, тем меньше становилось растительности. Вскоре пышное разнотравье сменилось голым камнем, устланным завядшей травой. Продвигаясь дальше Хорнет заметила, что по земле стелется тонкие слой тумана. Это было странно, ведь обычно туман, который источали растения каньона, поднимался вверх, а не стелился по земле.

Проходя дальше Хорнет обнаружила, что не все растения погибли. Те, что росли в каньоне изначально, выжили. Но из своего обычного розового цвета они стали серыми. Хорнет откупорила зелье и капнула на траву. На месте капли лоза тут же обрела обычный вид. Потом действие зелья начало распространяться, образуя медленно расширяющийся круг розовый лоз. Под действием зелья оживали и другие травы.

Хорнет спустилась ниже в каньон. Она заметила уму. Эта медузка, обычно парившая над землей за счет тумана, теперь неподвижно лежала на земле. Хорнет капнула еще немного зелья.

Таким образом принцесса прошла к Архивам наставницы, затем наверх, к забытому перепутью. Потом вернулась и спустилась к вокзалу королевы. Зелье оживляло каньон. Умы и юмы вновь поднимались в воздух, хоть еще и не высоко. Туман растворялся. Хорнет решала немного отдохнуть рядом с вокзалом, когда услышала рев с вокзала. Закупорив зелье, принцесса пошла проверить, кто его издает.

Войдя на вокзал, Хорнет изумилась: вокзал был разрушен. Создавалось впечатление, что кто-то много раз ударял стены и пол. Не успев рассмотреть разрушения до конца, Хорнет увидела источник рева.

Довольно большая жучиха, Уиллоу, кажется так ее звали, неслась галопом на встречу Хорнет. Хорнет видела Уиллоу раньше, но сейчас она сильно изменилась. Ее маска слетела и болталась на одном усике, в маленьких круглых глазах царило безумие. Тёмно-серая двухсегментная длинная шея изогнулась так, что самая нижняя точка сгиба едва не касалась пола. Красные чешуйки на спине поднялись. Они были изрядно исцарапаны.

Хорнет еле успела отскочить от несущейся на нее Уиллоу, и та ударилась головой о стену.

— Что с тобой? — спросила Хорнет, но вместо ответа получила только рев.

Хорнет побежала по вокзалу, перепрыгивая с платформы на платформу. Обезумевшая Уиллоу бежала следом. Хорнет размышляла, что ей делать. С одной стороны, она могла уйти. Но так поступать Хорнет не хотела, ведь Уиллоу представляла опасность для тех, кто мог случайно оказаться на вокзале. Надо было обезвредить Уиллоу.

Хорнет прыгнула к коридору, ведущему в грибные пустоши. Уиллоу не допрыгнула до коридора и упала вниз. Но сдаваться разъяренная жучиха не собиралась и вновь устремилась вверх, издав еще один протяжный рев. Хорнет использовала магию Белого Корня чтобы связать обезумевшую. Все прошло хорошо и Уиллоу повисла в воздухе в центре вокзала, связанная корнем.

Хорнет отдышалась и подошла ближе. Уиллоу вырывалась и кричала, маска окончательно слетела с усика и упала на пол. Хорнет рассмотрела лицо жучихи. Два маленьких круглых глаза, два усика, один из которых изрядно погнулся под действием маски. Снизу головы находился рот, который был оснащен несколькими жвалами. В уголках рта скопилась пена.

Закончив на этом осмотр Уиллоу, Хорнет пошла к месту ее жилищу — палатке на одной из станций. Осмотрев палатку Хорнет поняла, что если тут и было что-то, что могло бы помочь выявить причину такого состояния Уиллоу, то теперь в бардаке и разрухе Хорнет это не найдет. Она уже собиралась уходить, как вдруг увидела что-то, упавшее с потолка в глубине станции.

Подойдя ближе, Хорнет обнаружила, что это маленький черный жучек. Подняв голову, Хорнет увидела небольшое отверстие в потолке. Хорнет запрыгнула на выступ в дыре и осмотрелась. На потолке и стенах росли маленькие серые грибочки, а в глубине выступа лежал труп жука, который с хорошей скоростью поедали маленькие жучки. Трупоеды, Хорнет решила назвать их так, так как считала, что открыла новый вид, обладали четырьмя лапками, маленьким круглым тельцем и четырьмя еле заметными жвалами. Размером эти жучки были настолько малы, что поместились бы в ушко иглы Хорнет.

Принцесса не знала, от чего именно заразилась Уиллоу: от трупоедов или от грибов, но решила, что будет не лишним капнуть на грибы немного зелья, которого у Хорнет осталось еще довольно много, и уничтожить трупоедов. Хорнет разрубила труп жука иглой и поразилась: трупоеды занимали все пространство внутри жука. Недолго думая, Хорнет применила Белый Корень. Вокруг трупоедов появилась сфера из светящейся энергии, через секунду поджарившая трупоедов.

Принцесса спрыгнула на пол платформы, спиной ко входу. Это была ошибка. Уиллоу, освободившаяся от пут корня, сбила Хорнет с ног, нависнув над упавшей принцессой. Зелье, которое Хорнет держала в руке, разбилось, ранив осколками принцессу. Голова ударилась о тубус с картой. Уиллоу встала на дыбы и хотела ударить Хорнет четырьмя лапами и головой, но промахнулась от того, что принцесса сделала перекат. Маска Уиллоу разбилась об пол и ее фрагменты разлетелись по сторонам.

Зелье ускоряло рост тех трав, семена которых попали на вокзал, и они так и норовили оплести тело Хорнет, отчего ей было тяжело встать. Уиллоу переместилась, и теперь снова угрожала Хорнет. Принцесса, израненная осколками, решила, что Уиллоу уже не помочь, и в мгновение ока достала иглу и разрубила шею обезумевшей жучихи напополам.

Голова и часть шеи отлетели в сторону. Тело Уиллоу еще несколько секунд покачалось, но потом упало. Хорнет села. Голова болела не сильно, а вот тело — ужасно. Первым делом Хорнет сняла накидку, изрезанную осколками в лоскуты, и осмотрела раны. Один осколок, довольно большой и острый, впивался в ногу, еще несколько поменьше торчали из спины.

— Да, похоже поход к Белой Леди придется отложить. С такими-то ранами и такой-то накидкой! Лучше загляну в гнездо.

Хорнет вынула осколки. Крови у нее не было, ведь обстоятельства ее рождения не были обычными. Только Херра и Бледный Король знали, как она появилась. Но теперь эти двое мертвы, а Хорнет никогда не узнает то, как она родилась. Но кое-что она знала. Например, то, что у нее нет крови, то, что она не может заразиться чумой и то, что в ней преобладают не те силы, что король использовал для сосудов: Пустота Бездны и Душа. Душа в ней тоже была, но выражена она была не столь сильно, чтобы регенерировать потерянное здоровье по одной только воле Хорнет.

Несколько оправившись, Хорнет отправилась к нижней платформе вокзала. Там был открыт вход в тоннели рогачей. Хорнет позвонила в колокол, но рогач не пришел. «Эх, его помощь сейчас бы не помешала. Но никто не вечен. На карте «Теней Короля» есть схемы тоннелей, придется идти пешком», — подумала Хорнет и отправилась в путь.

Тоннели были построены на славу: ровный пол, светомушие фонари через каждый десяток шагов, даже указатели на поворотах. Принцесса без труда нашла путь, который должен был привести ее к вокзалу в далекой деревне. Шла она медленно, несколько раз садилась отдыхать, прислоняясь спиной к стене. Ее тело болело от осколков, а капли зелья, попавшие на нее, разъедали плоть. Но принцесса шла. Уж то, что Черв при ее создании не пожалел заложить в нее несгибаемую волю, она знала точно.

Хорнет думала о судьбе королевства. Жуки и Звери никогда особо не ладили. Но так уж получилось, что и тех и тех Хорнет объединила. По крайней мере, пока. От мысли, что это не удалось сделать даже Черву, у Хорнет поднималось настроение. Но Звери — хищники, а в гнезде не много еды. Грязекопы были не очень питательными. В деревне еще оставалось довольно много оболочек, которых поймали в зараженном состоянии и оставили перевариваться в коконах, но такого запаса хватило бы ненадолго.

Грибы ни Звери, ни Ткачи не ели, также, как и растения. Оставалось только организовывать подобия ферм или переправлять Пухляшей из края королевства. А если и разводить, то кого? Аспиды подходили на эту роль. Не прихотливые, довольно питательные и быстро плодящиеся. Но слишком мало в них было мяса. Хорнет перебирала в голове все существ, которые выдержали бы условия гнезда. «Прыгуны? Нет, слишком много корма им надо, да и растут медленно. Пушляши? Нет, тесно. Мстекрылы? Возможно. Но не лучший вариант.»

Хорнет присела отдохнуть на очередном повороте. Но размышлять продолжила. «Шипоскоки? Нет, им нужно много света и другой растительности. Чревни… Да, этот вариант подходит. Они привыкли жить в тесный пещерах, в них достаточно мяса для того, чтобы ими наедались Звери, не говоря уже о Ткачах. Но сами чревни — хищники. Им нужно довольно мало еды, чтобы выжить, но их все же нужно достаточно много кормить, чтобы разводить, и придется делать промежуточное звено. И вот на эту роль подходят аспиды. Да, так и сделаю. Севернее и ниже от деревни было достаточно много неосвоенного места для разведения чревней. Но плодятся они мало, к тому же их самих осталось немного. Ничего, что-нибудь придумаем.»

Хорнет встала и пошла дальше. Пара осколков отпала. Хорнет знала, что вынать их самостоятельно — опасно, но не вставлять же их обратно. Чтобы чем-то отвлечься от боли, Хорнет стала вспоминать старую песенку:

— Во мгле на западе гнездо.

Там нити пауки плетут,

Там Звери Херру стерегут,

Будет так… как же там было? Не могу вспомнить.

Эхо разносило песню Хорнет по тоннелям. Звук здесь распространялся прекрасно, чтобы рогачи могли слышать звук колокола. Хорнет продолжила.

— В тумане розовом архив.

Там мухи жалят чужаков,

И Монамону стережет

Там Ууму уже много лет.

И дома там для жуков нет.

А в центре Холлоунеста есть

Тот город, где жуков не счесть.

Туда иди, мой друг и там

Ты обретешь покой и дом.

Там Лурьен спит глубоким сном

Из шпиля город сторожа… или нет? Эх знала бы, что песенка мне пригодится, выучила бы ее лучше. Кажется, там было еще что-то, про дворец и Короля, про незыблемость и источник мудрости королевства. Эх, как изменились времена. Ни Лурьена, ни Херры, ни Монамоны, ни Белого Дворца уже давно нет. Интересно, а источник мудрости — это метафора? Или имеется в виду Черв? Ведь именно благодаря ему у нас есть стекло, металл, механизмы. Если король умудрился научить нас, интересно, какими были бы места, где все жители — черви?

Размышляя таким образом Хорнет приблизилась к обрыву тоннеля. Рядом на стене была табличка, которая гласила, что в глубинное гнездо надо следовать вниз по тоннелю. Хорнет недоуменно уставилась на табличку. Что же ей прыгать что ли? Но как тогда проходила рогачи с грузом? Особенно из гнезда вверх? Хорнет села под ближайший фонарь и стала изучать карту. В гнездо вел еще один путь, более пологий, но обходить было долго.

Изучив тоннель, принцесса увидела небольшие ступеньки в стенах. Но расстояние между соседними было слишком велико и явно рассчитано только под рогачей. Оставалось только одно: попробовать телепортироваться с помощью Белого Корня. Что Хорнет и сделала.

Очутившись внизу, Хорнет упала в обморок. Была бы рядом Белая Леди, Черв или Херра, они объяснили бы, что Корень расходует душу, пусть и в малых количествах. А вся душа Хорнет уходила на поддержание ее состояния при столь многочисленных ранах. Корень отобрал часть этой души, и Хорнет упала без сознания.

Повитуха не любила покидать свое логово. В деревне ее не любили. Во-первых, из-за дурного нрава. Она могла смеяться над кем-то, а уже через секунду попытаться его съесть. Во-вторых, она не принадлежала ни к Зверям, ни к Ткачам. Это заставляло и тех, и других остерегаться ее.

Единственной, кто относился к Повитухе хорошо, была Херра. Только ей удалось найти с Повитухой общий язык. Херра разрешала Повитухе жить рядом с деревней и участвовать в ее жизни. Также Повитуха была одной из немногих, кто знал о том, как родилась Хорнет. Но она дала клятву не говорить принцессе ничего.

После ухода чумы Повитуха стала еще реже выбираться в деревню. Единственное, что ее там интересовало, это кокон-склад — место, в котором хранились оболочки жуков, готовые к употреблению. Она брала одну или несколько оболочек, и уносила их в свое логово.

Повитуха уже хотела возвращаться в свое логово, как вдруг увидела вспышку света, исходящую от вокзала. Похоже, что рядом не было никого из Зверей, и она решила пойти и посмотреть, что произошло. Ее длинное черное тело неуклюже перемещалось на маленьких лапках, и путь до вокзала дался с трудом.

«Если это враг, то он станет отличным дополнением к оболочкам. Если это друг, то… а кого я могу назвать другом? Разве что Херру и ее дитя. Я не видела Хорнет уже довольно долго. Она должно быть подросла. Интересно, на кого она больше похожа: на Херру, на Черва или на тех мерзких созданий, что баловались силами, которые не способны контролировать? Ведь черв замешал в ней чудных коктейль. Плоть Зверя, умения Ткача, часть силы Черва, немного Души, немного Пустоты и благословление двух королев. Неужели король и правда хотел себе приемника?» — думала Повитуха, забираясь на вокзал.

Наконец преодолев последний выступ, Повитуха осмотрела вокзал. На платформе стояла сломанная опутанная лавочка, рядом был колокол. Ничего необычного. Повитуха собралась уходить, но решила, что может лучше осмотреть тоннель рогачей, ведь туда иногда падали мертвые рогачи, которыми она любила лакомиться.

Но в тоннеле Повитуха обнаружила вовсе не рогача. Тело принцессы лежало на полу. Повитуха очень удивилась, и подняла принцессу. Привести в чувство Хорнет не получилось, и Повитуха решила отнести ее в свое логово. Она знала, как можно помочь Хорнет. Но ее лапы оказались слишком маленькими, чтобы нести Хорнет и оболочки, и Повитуха решила съесть, а вернее выпить содержимое оболочек здесь же.

Расправившись с обедом, Повитуха взяла Хорнет и понесла ее в свое логово. Получалось у нее неуклюже, но принцессу она несла бережно. В голове она молила судьбу, чтобы никто из Зверей не увидел ее, ведь первое, о чем они подумают, это то, что Повитуха убила принцессу.

К счастью, никто не заметил ее. И Повитуха успешно донесла тело до своего логова. Положив принцессу на пол, Повитуха стала протискиваться в узкую щель в стене. Проделав это, Повитуха оказалась у себя дома и смогла спокойно вздохнуть. Ее дом-пещера был обустроен очень плохо. Все, что было в нем, это светомуший фонарь и пару склянок, стоявших на полу в углу комнаты. Фонарь запылился и практически не давал света, но Повитуха прекрасно видела в темноте.

Пещерка была слишком мала, чтобы вместить двоих, поэтому Хорнет пришлось оставить снаружи. Повитуха взяла одну из склянок и протиснулась в щель в стене. Кое-как откупорив склянку, Повитуха капнула несколько капель на тело Хорнет. Капли слабо засветились и впитались. Затем Повитуха стала извлекать осколки. Ловкости ее лап не хватало, но она старалась как могла.

Хорнет открыла глаза и увидела большое черное тело над собой. Не поняв, что происходит, она испугалась и дернулась. В боку кольнуло, а чей-то голос сказал:

— Осторожнее, принцесса. Я стараюсь, как могу.

— Ох, это ты! — узнав голос, Хорнет успокоилась.

— Вы лежали на вокзале. Я принесла вас к себе. Вы здорово выросли, принцесса.

— Для тебя я всегда просто Хорнет, — сил говорить у Хорнет было мало, но необходимо было поддержать разговор. Бок вновь уколол осколок. Но теперь Хорнет лежала, не двигаясь. У Повитухи она чувствовала себя как дома. В конце концов, юная принцесса проводила с Повитухой очень много времени.

— Ты очень изменилась. Все-таки жучье сложение победило. А я надеялась, что ты будешь похожа на мать. Но видимо не судьба. Как там в королевстве?

— Богомолы воюют. Унн собрала все свои земли. Город Слез оживает. А у вас тут как?

— Пока еда есть, все хорошо. Особого напряжения у Зверей не чувствуется. Даже Ткачи потихоньку вспоминают свое ремесло.

— Это радует. Как думаешь, а мы сможем разводить здесь чревней? Ведь после того, как запасы кончатся, надо будет что-то есть.

— Чревней… — Акушерка подумала, обрабатывая раны жидкостью из пробирки, — пожалуй, сможем. Место есть. Вода есть. Только вот чем будут питаться сами чревни?

— Аспидами. Надо только подготовить все, и притащить пару чревней сюда.

— Ох, Хорнет, даже израненная, ты продолжаешь думать о других. Тебе бы назначить кого-нибудь главным здесь, пока тебя не будет в гнезде. — Повитуха закончила обрабатывать раны, и теперь осматривала накидку и тубус Хорнет.

— Да. Но, как бы я тебя не любила, я не могу сделать тебя десницей.

— Я понимаю. Тебе бы помыться. Смыть эту дрянь, разъедающую тебе тело. И желательно в горячих источниках. Но ты меня скорее всего не послушаешь.

Хорнет задумалась. Нужно было и правда отдохнуть. Но до источников довольно далеко, а есть еще несколько дел, которые принцесса должна была сделать в гнезде. Заточить иглу, найти новую нить (Хорнет могла сделать нить сама, но не любила этого) и накидку. Принцесса оценила ситуацию. В Городе Слез все достаточно хорошо, чтобы Огрим и Адель справились сами. Грязьмут всегда был спокойным местом, там не могло произойти ничего серьезного. Да, пожалуй, она останется в гнезде немного.

— Спасибо тебе. И за разговор, и за то, что спасла. Но мне придется тебя покинуть.

— Удачи, Хорнет.

Принцесса встала, одела растрепанную в клочья накидку, взяла тубус с картой, и направилась к нижнему входу в деревню. Ей и правда нужно было смыть с себя зелье. Выйдя к озеру, Хорнет посмотрела вверх. Паучьи коконы висели, прикрепленные к потолку. Там наблюдалось какое-то движение. «Интересно, кто-нибудь заметит меня оттуда?» — подумала Хорнет, снимая с себя накидку.

Вода была ужасно холодной, и от этого очень освежающей. Хорнет принялась тереть себя руками, смывая зелье Унн. Кусочки выжженной кожи отпадали и терялись в воде. Отчистившись, Хорнет решила, что было бы славно немного поплавать. Плавать в Холлоунесте можно было лишь в двух местах: здесь и на голубом озере. Остальные водоемы были слишком мелки или малы. И хоть многие жители не брезговали купаться практически везде, Хорнет не любила грязную воду.

«Интересно, откуда берется эта вода? Ведь если подумать, то все вода в королевстве, это или кислота, которую выделяют растения, отфильтрованная почвой до чистой воды, или вода голубого озера. Но откуда тогда вода в озере? Из мелких ручейков долины духов. А там вода откуда? Наверно где-то там, намного восточнее, тоже есть озера. И возможно, очень большие», — рассуждала Хорнет.

Вскоре она замерзла и вылезла на берег. Одевшись, и взяв тубус, она отправилась к верхнему входу в деревню. Если бы нить была не порвана, Хорнет могла бы легко достичь деревни, метнув иглу. Но пришлось идти в обход. На пути принцесса встретила несколько ткачей. Одни кланялись ей, другие просто смотрели, а третьи убегали.

В деревне, еще час назад хранившей покой, было суетно. Звери перемещались из кокона в кокон, нося с собой то куски камня, то доски. Хорнет подумала, что кто-то, наверное, все-таки заметил ее, и сообщил другим. Войдя в центральный кокон Хорнет изумилась. Трилобитовая святыня, вместо того, чтобы висеть на своем законном месте, лежала посреди зала. Хорнет никогда не травилась святыня, ведь никто не знал, что это, и было известно лишь то, что этой статуе надо молиться.

— Что здесь происходит? — громогласно спросила Хорнет все присутствующих. Звери встали у стен в два ряда и дружно прокричали:

— Поклоняемся, королева Хорнет!

«Вот это новости! Мало того, что кто-то организовал перестройку, так меня еще и короновать успели!» — подумала Хорнет.

— А куда хотите поставить святыню? — Хорнет стояла в недоумении. Из левого ряда вышел один из Зверей, и подойдя к Хорнет, объяснил:

— У вашей покойной матери есть завещание. Меня зовут Архон, и давайте мы с вами поговорим не здесь?

Хорнет была в замешательстве. Завещание, о котором она не знала, в котором говориться о сносе Трилобита? Да и этот Архон… Хорнет слышала это имя в детстве, но не обращала на него внимание. Только это заставило Хорнет кивнуть и позволить Зверю увести себя вглубь кокона.

Архон повел Хорнет к постаменту, на котором раньше лежала Херра.

— Этот постамент был сундуком. Пока Херра грезила, никто не мог открыть его. А теперь можем. Извините, королева, но я не удержался. Не дождался вашего прибытия. Там было завещание покойной и несколько вещиц. Завещание я прочитал, вещи не тронул.

Хорнет подошла к постаменту. Он и правда был открыт. Внутри был внушительный плоский камень, исписанный белыми чернилами, старая накидка Херры, которую она променяла на скудное одеяние грезящих, еще одна накидка, маленькая шкатулка и маска. Первым делом Хорнет принялась читать надписи на камне.

«Ткачи и звери древнее жуков. И хоть мы не похожи, но роды наши произошли от одного предка. И теперь, когда вечный сон является единственным возможным вариантом, я понимаю, что должна сделать.

Я буду охранять свой народ во снах, а моя дочь, Хорнет, будет охранять их наяву. Я понимаю, что рискую. Чума может убить всех и тогда моя жертва будет напрасной. Но может случиться и такое, что чума отступит. И хоть Я не позволила черву объявить нашу землю частью королевства, если все пойдет удачно, то королевство будет нашим.

Хорнет, если ты читаешь это, значит я мертва, а чума побеждена. Так возьми же бразды правления гнездом и королевством. Архон был моим другом и станет твоим помощником. Попроси Повитуху рассказать о твоем рождении, когда сочтешь себя достаточно сильной, чтобы узнать правду. Когда достаточно простишь меня и Черва.

И продолжи мои дела, которые я не успела сделать, обменяв время на тебя.

Во-первых, ты — королева пауков. Если я правильно воспитала тебя, а я думаю, что это так, то и Звери, и Ткачи примут подданство.

Во-вторых, перестрой этот кокон. Возвеличь себя или почти мою память. Архон знает, что делать.

В-третьих, выкинь эту ужасную старую святыню. Уже много поколений никто не знает, для чего она.

И наконец, не падайте духом. Помните, что я сделала все для вас. Так сделайте же и вы все для друг друга»

«Так вот оно что. Значит не только черв плел интриги. Теперь я понимаю, почему именно Херра стала предводительницей пауков. И дело не только в том, что она была замужем за знатным пауком. Нет. Она самоотверженна и упорна, умна и может просчитывать на несколько ходов вперед.

И я — лишь очередной ход к укреплению статуса пауков. Знала ли она о том, что этот момент будет? Знала ли о крахе плана Короля? А если знала, то почему не сказала ему?

Хотя если подумать, то крах плана Короля вполне мог входить в ее план. Ведь Звери очень слабо подвержены чуме. И большинство из них выжило. Да и если бы план Короля был удачным, то ему не понадобился бы наследник. А так, король мертв, леди не хочет править, а других детей кроме меня у короля не осталось. Умно, очень умно.

А эта фраза «Ты — королева пауков». Черв, несомненно, принес сюда знания и веяния. Подумать только, два поколения назад мы были племенем, а теперь — королевством. Если я все поняла правильно, то она хотела, чтобы внутри Холлоунеста, подвластного мне, было как-бы отдельное королевство пауков. Эгоистично, но умно.

Почему же все так хотят величия? Черв, Лучезарность, Херра… Или это я слишком правильная и забочусь обо всех, а не о величии. Впрочем, именно жажда власти над всем, жажда безоговорочного поклонения погубила Черва.

Время — странная штука…»

Хорнет стояла, задумавшись некоторое время. Потом продолжила осмотр. Накидка Херры была большой, величественной, но не слишком. Ее украшал узор из рыжих нитей. Прикинув то, как накидка смотрелась бы на Херре, Хорнет подумала, что веяния Черва были сильны даже в области моды.

Вторая накидка была новой и чистой, и по размеру подходила Хорнет. Она была сшита довольно практично. Прорезь для головы и лап, расширение снизу, рукава, что казалось удобным для Хорнет, ведь при подъеме лап не поднималась вся накидка. А если опустить лапы, то рукава практически сливались с накидкой, и в таком положении не должно было быть видно кисти, что позволяло держать в руке что-либо не привлекая внимания. Узор накидки был схож с накидкой Херры: розово-оранжевый витиеватый узор, только не на сером полотне, как у Херры, а на темно-красном.

Хорнет очень понравилась накидка. Она была не слишком яркой и не слишком броской, показывала статус носителя, ведь оранжевый краситель было очень трудно достать. При этом сохранялся функционал. Накидка была не настолько облегающей, чтобы под ней нельзя было спрятать, например, иглу.

Хорнет велела Архону, все еще стоящему рядом, отойти, чтобы принцесса могла переодеться. После облачения в новую накидку Хорнет почувствовала себя как-то по-иному. Властнее и уверенней. Хоть она и знала, что в целом, ничего не изменилось. Архон вновь подошел к Хорнет и похвалил ее вид. Накидка и правда пришлась абсолютно впору Хорнет. *

Шкатулка содержала в себе довольно большой кусок бледной руды и точильный камень для иглы. Эти предметы обрадовали Хорнет даже больше, чем накидка. Оставалось только перековать иглу. Хорнет знала, что единственный жук-кузнец, живший в Городе Слез, исчез, но звери вполне могли справиться с этой задачей.

О предназначении маски Хорнет не знала. Ее маска являлась частью ее организма, и сменить ее было невозможно. Хорнет решили пока оставить маски на месте.

Теперь Хорнет оставалось только взять новую нить из логова ткачей, но сначала она решила поинтересоваться у Архона о его истории.

— История моя не интересна, ваше величество. Я простой зверь, сумевший выслужиться перед Херрой и перед племенем, за что меня стали уважать. Вот и все.

— Что же, теперь ты будешь не простым зверем, а моей десницей в гнезде, — Хорнет подумала, что раз Херра доверяла Архону, то и она может, — Что собираешься делать? Еды не много, ткачи одичали, неразумные твари штурмуют пустоши.

— Ваше величество, я думал о этих проблемах, но я не знаю обстановки.

— Хорошо, слушай, — Хорнет вынула карту из тубуса и начала для наглядности показывать на ней области, о которых говорила, — Грибные пустоши — территория исключительно лордов богомолов. Мы их не трогаем, они нас не трогают. Но перемещение по грибным пустошам, их обустройство и прочие вопросы — прерогатива королевства. Главное не лезть в деревню.

Сады королевы, туманный каньон, грибные пустоши и тропа — территории Унн и мшистого племени. Они отказались присоединяться к королевству. Особенно Унн интересуют сады и тропа. Похоже она смерилась с тем, что каньон и пустоши используются другими. Если мы не будем истреблять растения или убивать мшистых, то отношения с Унн и ее племенем будут хорошие.

В Улей я еще не наведывалась, но полагаю, что он не будет принадлежать нам.

Город Слез, котлован, земли упокоения, кристальный пик, перепутье, Грязьмут, гнездо, край королевства и воющие утесы — наша территория. Город слез и Грязьмут — места, во которых сейчас проживает большинство жуков.

Архон выслушал королеву и, подумав, сказал:

— Я вижу несколько проблем. Первая и основная — гнездо окружено землями, не принадлежащими нам. Попасть в королевство мы можем только по тоннелям рогачей или через трамвай. Но проездных нет. Вторая проблема — нам не на кого охотиться.

— Да. Я не смогу все время быть в гнезде. И поэтому я поручаю тебе разобраться с этим. Например, перестроить трамвай, чтобы можно было передвигаться без проездных. Или создать проездные. Но надо обязательно продлить ветку до деревни. С едой я разберусь. Я планирую организовать здесь разведение чревней и аспидов. Как смотришь на это?

— Хм… Звери сильнее чревней. Так что проблем с ними у нас не будет. Но я не знаю, что с ними делать. Да и если разводить их, то где? И зачем аспиды?

— Разводить здесь, в деревне. Есть же огромная пещера. Построить на ней пару платформ из камня и шелка, на одной разводить чревней, на другой — аспидов. Их кислота отличается от той, что выделяют растения. Ее можно использовать для приготовления пищи, смешивая с нашим пищеварительным соком. А мясо аспидов можно скармливать чревням. Они всеядны.

— Хорошо. И как я понимаю, это первоочередная задача?

— Да. Некоторое время можете потратить на перестройку кокона. А потом принимайтесь за это. А я и несколько зверей приведем чревней. Но сначала я хотела бы отдохнуть. В эмоциональном смысле. Также надо наведаться в логово ткачей, и найди пожалуйста зверя, могущего перековать мою иглу.

Хорнет провела некоторое время отдыхая и обустраиваясь. Теперь, когда было понятно, что делать, в каких границах будет существовать Холлоунест и какую политику проводить по отношению к видам, населяющим эти земли, она могла позволить расслабиться. Жизнь потекла своим чередом. Звери перестраивали кокон и начали строительство платформ, Адель составляла законы, Огрим тренировал стражу, Акит обустраивал свое жилище в Грязьмуте.

Мирная жизнь устраивала всех. Оставались нерешенные проблемы, но Холлоунест ожил, и это было понятно. Все наслаждались покоем.

https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight

Ссылочка на донат, если хотите продолжения

Пока Хорнет разбиралась с проблемами в гнезде, одомашнивала чревней, продлевала трамвайные пути и отдыхала, королевство вставало с колен. Проходило это постепенно, но не отвратимо. Первые изменения жители почувствовали уже тогда, когда Адель велела нескольким стражникам установить на одной из площадей Города Слез, которую решили назвать «Площадью Правосудия», камень, испещрённый законами Холлоунеста. Там были и законы торговли, и границы королевства, и наказания за различные поступки. Наиболее острые вопросы не попали на камень. Адель побоялась делать это, не сговорившись с принцессой.

Большинство знати временно убыли из города проведать свои владения в Кристальном пике. Адель думала, что вскоре сможет вернуть их в собственность королевства, ведь многие рабочие, нанятые знатью, умерли, а самостоятельно добывать кристаллы было глупо.

Также Адель решила, что будет не плохой идеей создать новые поселения, ведь во всем королевстве оставалось лишь четыре хоть как-то заселенные территории: Город Слез, Грязьмут, Тихая Деревня в перепутье и Далекая Деревня в гнезде. Адель активно собирала информацию о землях, прилегающих к Холлоунесту, и собиралась предложить Хорнет основать поселения на Венце Холлоунеста и в древнем котловане, и отправить экспедиции на запад — в Гиблые Пустоши, и на восток — в ранее не изведанную территорию.

Многие хвалили энтузиазм Адель. Огрим отзывался о ней крайне хорошо. Теперь же Адель сидела в шпиле хранителя, наблюдая в окно за тем, как старый рыцарь тренирует стражу. Она думала, что принцесса не зря попросила Огрима делать это. Должно быть, армия могла пригодиться для каких-то целей Хорнет.

Работы у Адель было не много. Население города сильно уменьшилось, и поэтому жалоб, доносов, рапортов и всякого-рода инцидентов почти не было. Новоиспеченной хранительнице оставалось только контролировать Коллекционера. Но проблем он не доставлял.

В прежние дни Адель любила сидеть в гостях у своих знатных друзей. Но теперь даже те из ее друзей, что выжили, не имели времени на безделье. Одни расширяли свои дома, присоединяя к ним соседние комнаты, другие отправились в кристальный пик, третьи искали возможность занять себе как можно лучшее место.

Вскоре Адель услышала, как кто-то поднимается на лифте вверх, к ее «кабинету». Хранительница отошла от окна и села за стол, который она перенесла в это место для работы. Лифт поднялся, и шпиль наполнил звонкий голос:

— Возмутительно! Грубияны! Невежды!

«О, Черв! Опять она!» — вздохнула Адель. К ее столу подошла, ругаясь, Эмилития.

— Вы не представляете, что теряете, игнорируя меня! И тот слизняк, и богомолы — все, все поклонились бы мне! Но вы! Вы!.. И эта «принцесса», и тот грязный старикашка, все вы так глупы, что…

Адель уже не раз приходилось успокаивать Эмилитию, обиженную на всякую мелочь. То стража не поклонилась ей, то кто-то посмеялся, когда она упала, то водостоки недостаточно эффективны — Эмилития всегда находила, на что пожаловаться. Но ее любимой темой для скандала было «Я хочу, чтобы вы сделали меня…». Далее обычно следовала какая-нибудь должность или титул, зачастую выдуманный самой Эмилитией.

— Успокойся, Эмми. Садись. И раскажи спокойно, что у тебя случилось.

— У меня?! У меня все хорошо! Лучше спроси, что у вас случилось!

Ее излюбленный прием. У нее все хорошо, только мир вокруг слишком плох.

— Что у нас случилось? — Адель знала, что в данном случае проще повиноваться.

— Я требую уволить этого грязного вонючего старика! Он совершенно не подходит! Он загубит королевство окончательно!

— Ты о Огриме? Знаешь, его ведь сделал рыцарем еще сам черв. Да и принцесса ему доверяет.

— Ерунда! Он тренирует воинов совершенно по-глупому!

— С чего ты взяла?

— Ни один из стражей не помогает мне! Никто не борется с преступностью! Они все так слепы, что не могут увидеть ни варюгу и контрабандиста Слая, ни безумие того жука, ни то, что принцесса — самозванка, ни то, что по городу ошивается какой-то богомол — явно лазутчик! Была бы я на твоем месте, я бы изгнала их всех! А на те деньги, что идут этому Оргиму, — Эмилития нарочно исковеркала имя рыцаря, устроила бы пир.

— Послушай, — Адель старалась успокоить Эмилитию, — Огрим — мастер своего дела. К тому-же, Слай — один из немногих жуков, кто платит налог уже сейчас. Ведь принцесса временно не собирает налогов, чтобы дать жукам оправиться. Да и то, что принцесса — не самозванка, как ты ее называешь, могут подтвердить некоторые жуки.

После переезда в Город Слез Слай стал одним из самых полезных жуков. С одной стороны — ему могли продать всякого-рода безделушки, вроде светомуших фонарей, одежды, артефактов или оружия, а с другой — купить необходимые для себя предметы. Слай практически в одиночку запустил экономику города, избавив от этой задачи Адель, за что она была ему очень благодарна. И налоги он платил. Десять процентов от прибыли и три процента от товара. Иногда он даже жертвовал короне какие-то важные вещи. Благодаря нему улицы быстро отчистились от гвоздей, которые он скупал, а потом перепродавал лучшие из них страже. Остальные гвозди он переделывал в разного рода запчасти, продавая их починжукам. Так он сделал себе довольно большое состояние за весьма короткий срок. Он купил себе дом возле площади Полого Рыцаря, и очень обогатил казну этой покупкой.

Эмилития тем временем не унималась:

— Все, все подкуплены! Никакой принцессы с роду не было! А тут вдруг какая-то, чтоб ее чума побрала, заявилась на все готовое! Адель, дорогая, надо поднять мятеж! Я слышала, что она даже не жук, а паук! Вот и гнать ее в гнездо! Только дай мне контроль над стражей, я уж ее!

— Послушай. Я ей доверяю. Не похожа она на самозванку. Ты хоть раз видела, чтобы она отдыхала? Я знаю, что она закрыла Колизей. Да и не похожа она на других. Выделяется. Странная маска, необычное оружие. Рядом с ней чувствуешь себя как-то… По-иному. Не замечала?

— Не замечала, и не хочу замечать! — Эмилития была непреклонна, — Адель, дорогая, ты что не помнишь, как мы танцевали на балах? Как вместе обсуждали короля?

Эти слова были правдой. Адель в молодости любила ходить на балы и проводить время в компании столь же юных отпрысков богатых семей. Но она с тех пор здорово изменилась, чего нельзя сказать о Эмилитии. «Странно. Кажется, что Эмилития была такой всегда. Перепады настроения, вздорно-веселый характер… Да даже ее вид не изменился с возрастом. Ее и правда не зря называли «Вечная», — думала Адель. Ей было не легко прогонять старую подругу, но сейчас Эмилития вела себя не серьезно, не обдуманно

— Эх, лучше бы все было как раньше, — тихо сказала Адель.

— Что? — Эмилития подумала, что фраза адресована ей.

— Меня назначала принцесса. Как и Огрима. Я не могу решать, — наконец ответила Адель.

Эмилития посмотрела на давнюю подругу, развернулась, и пошла прочь, бормоча под нос слова о том, что все еще узнают, какую ошибку они совершили.

Адель немного погрустила, а затем решила развеяться и прогуляться по городу. «Когда Эмми стала такой? Когда из веселой и жизнерадостной она превратилась в такую склочницу?» — думала она. На площади хранительница встретила Огрима.

С того момента, как Огрим стал капитаном стражи, он здорово изменился. Его панцирь очистился от навоза, и сиял белым пятном на фоне синих зданий города. Старость будто отступила, рыцарь был бодр и свеж. Он с энтузиазмом обучал стражу, активно участвовал в жизни города. В данный момент он наблюдал за тренировочным боем стражников между собой. Адель подошла к нему и спросила:

— Не знаешь, что нашло на Эмилитию?

— Здравствуйте, Хранительница. Не знаю.

— Огрим, сколько я повторяла тебе, что тебе не следует называть меня Хранительницей без необходимости. Это смущает.

— Прости, Адель. Лурьен любил, когда его называют хранителем.

— Да, но я — не он. Как проходят тренировки?

— Не плохо. Я вот тут подумал о том, зачем Хорнет армия. Либо для войны с богомолами, либо для освоения земель Унн, либо для захвата улья. Хотя, скорее всего я преувеличиваю. Черв тоже считал армию необходимым инструментом, но так ею и не воспользовался. Может, не успел?

— Не знаю, Огрим, не знаю. И я тоже не думаю, что принцесса воспользуется положением богомолов. Они искусные воины. Хотя, объяви принцесса им войну, они проиграют. Атака с гнезда и из города, а также вылазки предателей, этого они не вынесут.

— А может принцесса хочет помочь богомолам расправиться с предателями, а взамен включить деревню в состав королевства?

Адель задумалась. Такой ход событий был весьма возможен.

— Слишком много в ней похоже на Черва. И слишком много отличается. Холлоунест зарождался из союза мотыльков и жуков, объединенных силой черва. Теперь он возрождается, благодаря союзу жуков и пауков. Да и чума еще вернется. Если Хорнет не предпримет что-либо. Время вьется вокруг себя. В книге умерших будут и наши главы. А если она поможет богомолам, то это будет очередной виток времени. Черв тоже так делал.

Огрим лучше многих знал о том, что делал Бледный Король. Сам рыцарь даже считал, что знает слишком много. Но даже он не знал о тысячах мертвых сосудов, чьи тела устлали дно бездны, а тени не могут воссоединиться с Пустотой. Даже он не знал о муках Белой Леди, которой приходилось давать жизнь зная, что ее дети будут обречены на вечные мучения. Зная, что их тела, пропитанные пустотой настолько, что уже невозможно отделать плоть от пустоты, будут уничтожены и стерты со временем в пыль.

Многое Огрим не знал, и не хотел знать. Помолчав немного он ответил:

— Да, принцесса унаследовала многое от отца. Но я надеюсь, что и от матери она взяла немало. Иначе и ее, и то, что она выстроит, ждет такой-же незавидный конец.

Оба замолчали. Потом Огрим решил, что ему самому не мешало бы размяться. Он одел панцирь — оружие, подаренное ему Слаем, на руки и пошел в толпу.

Панцирь представлял из себя два щитка из изогнутых гвоздей, сплавленных воедино. При этом лезвия каждого из гвоздей оставались рабочими и острыми и могли проткнуть врага, оставляя ему раны, подобные ранам от жвал гарпид. Панцирь крепился на руку двумя ремешками, сделанными из упругих грибов. Ремешки могли легко разрезаться, но порвать их было невозможно. В основании панциря Слай приделал узор, практически точно копирующий знак Холлоунеста. Таким оружием можно было как атаковать, так и защищаться.

Огрим попросил одного из великих часовых помочь ему. Часовой должен был принимать удары рыцаря на шит, а потом делать контратакующий удар. Разумеется, не гвоздем, а металлическим прутом. Когда часовой встал в защитную стойку, Огрим нанес удар сверху вниз по щиту. Пять довольно больших царапин осталось на щите. Затем роли поменялись: Огрим отпрыгнул, загораживая себя панцирями на обоих руках, а часовой нанес удар. Адель наблюдала, как Огрим повторил это упражнение несколько раз. Затем старый рыцарь устал и вернулся к Адели.

Адель думала, что если бы Огрим был моложе, то производил бы впечатление на жуков из богатых семей. Сила, ум, бодрый характер, дружелюбие и опыт сочетались в пожилом теле.

— Слай очень искусен в оружейном деле! Панцирь, который он мне подарил, просто чудесен! Идеально подходит для меня. Даже при короле я не носил оружие — оно мешало бы мне сворачиваться в шар. А эти наручи не мешают, а наоборот, увеличивают мою смертоносность в этой форме! — подходя сказал Огрим

— Что? Слай что-то отдал бесплатно? Не поверю! — усмехнулась Адель.

— Я тоже не поверил! Но потом понял — он умнее! Гвозди он скупал практически даром, делая так, чтобы любой не мог взять на улице гвоздь. Так он создал спрос на оружие. А потом стал продавать гвозди страже дорого, ведь необходимость в них осталась, а взять их стало неоткуда! Он установил монополию! И он это понимает, поэтому не будет рисковать. Тогда ему осталось только получить пару влиятельных друзей, чтобы стать одним из самых уважаемых жуков в городе. И у него получилось!

Адель задумалась о том, не угрожает ли короне возросшее влияние Слая и пришла к выводу, что нет. Скорее даже наоборот — помогает. Предприимчивых жуков в городе никогда не было много, так что Бледному Королю приходилось опираться только на себя. И в индустриализации пика, и в строительстве лифтов и трамваев.

— Ты не знаешь, за что тебя так не любит Эмилития? Если бы она оказалась в твоей спальне, когда ты спал, она бы перегрызла тебе горло.

— Кажется, знаю. Она винит меня и принцессу в том, что мы отняли у нее Лемма.

— Лемма? — Адель не поняла, о ком идет речь.

— Старьевщика, в которого она влюблена. Она любила рассказывать ему истории о жизни в королевстве до чумы, а он слушал, так как не мог найти более надежный источник информации о Холлоунеста. Его очень интересует история Королевства, хотя он не из этих мест.

— А, поняла. А потом появился ты — живой рыцарь, и принцесса — потомок короля. Теперь понятно, почему она хочет устроить переворот.

— Переворот? Нет, покуда я жив, я не допущу этого! — Огрим очень разозлился, услышав о том, что кто-то хочет свергнуть принцессу, — Хорнет — единственная надежда Холлоунеста. Я сейчас же посажу смутьянку под стражу!

— Подожди! — Адель не на шутку испугалась за подругу, — она просто болтает. В ее словах нет ничего опасного! Она одна не сможет ничего сделать, а народ поддерживает принцессу!

— Ладно… Но при любой попытке напасть на принцессу Эмилития сильно поплатится, — Огрим успокоился, — слишком долго мы были без власти, чтобы дать убить принцессу.

— Да. Иногда Эмилития мыслит… странно. Как — будто не учится жизни, что ли?

— Эх, не знаю. Ее поведение доведет до беды.

Огрим попрощался с Адель и вернулся к тренировкам. Но даже тогда он анализировал то, как Эмилития может навредить ему или королевству. «Если она начнет призывать народ к бунту, ее тут же возьмут под стражу. Кажется, такой пункт даже указан на камне, стоящем на «Площади правосудия». А что она сможет сделать одна? Гнуть знаки, раскидывать мусор. Но штраф за хулиганство должен успокоить ее. Да, похоже Адель и правда права, и Эмилития просто своеобразно мыслит. Может стоит поговорить об этом с Леммом?» — думал Огрим, как вдруг пропустил удар. Удар пришелся по боку, не защищенному панцирем. Оправившись Огрим сказал:

— Да, хорошо, что мы тренируемся без гвоздей. Воины! Тренировка окончена, можете расходиться по постам.

С тех пор, как Огрим стал главой стражи, многое изменилось как в нем самом, так и в страже. Огрим заметил, что он стал внимательнее, собраннее, но груснее. В компании Хорнет или Адель он мог шутить и радоваться шуткам других, но, когда он оставался один, на него накатывала тоска по королю и рыцарям.

Верный Огрим пытался восстановить информацию о рыцарях. О смертях, о пропажах. Но вскоре все зашло в тупик. Первый, о ком Огрим узнал что-либо, был Хиггемол. Однажды Огрим гулял по городу, как вдруг заметил блеск до боли знакомых лат. Он кинулся на встречу старому другу, но нашел лишь Лемма, протирающего броню Хиггемола.

Расспросив старьевщика, Огрим узнал о жуке, по имени Акит, который рассказал Лемму о броне. Также, при осмотре брони Огрим обнаружил следы от гвоздя. «Значит, он дрался. Но не мог же Могучий Хиггемол погибнуть в драке. Он любым шестом мог перешибить практически каждого врага. Да и следов крови не видно. Надо найти этого Акита и спросить его». Огрим проводил с Леммом много времени, рассказывая ему о былой службе и пытаясь отыскать в дневниках, написанных на десятках наречий любую информацию о товарищах.

Также Огрим посылал часовых в рощу Измы. И доклады о ней были неутешительными:

«Прибыл в рощу Измы с целью разведки и сборе информации о состоянии члена Великой Пятерки, Доброй Измы. Препятствий не встречено. Рядовой Фовир.

Тело Измы найдено в мертвом состоянии. Признаков боя не обнаружено. Ран нет. Тело найдено в дальнем краю рощи. Его окутывают лозы. Из одной из лоз сочится жидкость. Подобную жидкость рекомендовалось использовать при операциях в землях Унн. Рядовой Фовир.

Попытки извлечь тело для перемещения в столицу и погребения к успеху не привели. Лоза не оплела тело, как я предполагал, она слилась с ним. Лоза живая, она поддерживает тело Измы в относительно живом состоянии. Она не мертва, вопреки тому, что я писал ранее. Но большинство функций утрачены. Рядовой Фовир.

У Измы сохранились некоторые возможности. В частности, лоза слабо реагирует на прикосновения, особенно это заметно, если прикасаться к телу Измы. Также, голова слабо поворачивается в сторону, если ее звать. Полагаю, она все-же более жива, чем мертва. Пытаюсь установить причину такого состояния. Рядовой Фовир.

Так как никаких признаков насилия не обнаружено, осмелюсь предположить, что Изма добровольно вступила в симбиоз с лозой. Однако, это лишь предположение. Заканчиваю осмотр, возвращаюсь. Рядовой Фовир.»

Такой доклад принес ему рядовой. После этого Огрим сам пытался пробраться в рощу, но смог это сделать только в обход, через край королевства. Изма и правда «откликалась» на имя и реагировала на движения. Огрим хотел остаться с ней, рассказать растению все, но ему надо было вернуться к службе. Он навещал ее периодически. А рядовому Фовиру была вручена премия, которую он потратил на лечение брата.

С Дрийей получилось сложнее и в тоже время проще. Огрим пробрался в сады через пустоши, обходя армии богомолов, и нашел убежище королевы. А рядом с ним Дрийю и тела богомолов. В том, что она мертва, не было сомнения. Труп довольно хорошо сохранился, и Огрим решил похоронить его тут же.

Разумеется, старый рыцарь не упустил возможности повидаться с Белой Леди. Он был изумлен, узрев метаморфозу, произошедшую с ней. Раньше леди могла ходить и была относительно мала, а теперь же она пустила корни и разрослась. Глаза ее ослепли, но мудрость осталась прежней. Леди утешила Огрима, подбирая нужные слова. Вернулся в город Огрим опустошенным, но в довольно хорошем состоянии.

Теперь рыцарю предстояло собрать информацию о Мистической Зе Мер. Этим он собирался заняться после того, как сходит в Грязьмут, и найдет там Акита.

Теперь же рыцарь направлялся домой. Долгое время его домом служила маленькая пещерка из навоза в глубине Королевских стоков. Но теперь необходимость в ней отпала, и Огрим попросил Адель предоставить ему комнату в Шпиле. Хранительница в свою очередь сочла это весьма хорошей идеей и охотно согласилась. Комнату Огриму предоставили на третьем этаже здания (Пояснение: Там, где раньше была гусеница). Старику не составило большого труда устроится там. Адель выплатила ему немного денег на обустройство. На них он купил у Слая все необходимые вещи.

Думая о судьбе Холлоунеста, Огрим пришел домой. Поднявшись на лифте на второй этаж, Огрим обнаружил несколько стражников. Эта комната служила местом притяжения для них. Адель разрешила им принести сюда диваны и столы и собираться здесь для обсуждения задач. Но, разумеется, стража разговаривала не о делах службы. Кто-то приносил еду, и стражники отдыхали здесь в веселой компании.

Один из стражников, тех, с кем Огрим был знаком чуть ближе, пригласил капитана присоединиться к ним. На их столе бегал и метался в страхе маленький грибочек. Огрим не стал прерывать веселье подчиненных, но и присоединиться отказался. Наконец поднявшись на свой этаж, он свернул вправо, в сторону своей комнаты.

Проходя по коридору, он увидел фигуру, скрытую в тени. Фигура была довольно высокого роста. Больше рыцарь ничего не смог рассмотреть из-за скрывающего жука плаща. Незнакомец молча посмотрел на Огрима, положил около его двери конверт и выпрыгнул в окно.

Рыцарь метнулся следом, но, когда он выглянул в окно, незнакомец уже бесследно растворился. Огрим подобрал письмо и вошел в свое новое жилище.

Комната Огрима делилась на несколько частей шкафом. В меньшей части, дальней от входа в комнату, стояла кровать, светильник и маленький портрет Хорнет. Во второй части стоял шкаф со скудными пожитками рыцаря — печатью Холлоунеста и Идолом Короля, и стол. Кинув письмо на стол, Огрим снял наручи и помесил их рядом со стенкой. Только затем он принялся читать письмо. Оно гласило:

«Через несколько часов, в библиотеке Святилища.

Во Благо Холлоунеста»

Огрим был озадачен и взбудоражен. «Кто мог назначить мне встречу? Да еще и в таком далеком уголке города? «Во благо Холлоунеста»? Кто мог написать это? И от чего предпочитает оставаться инкогнито? Столько вопросов. Но, мне терять нечего. Если это ловушка, то я умру в битве. Если нет — что ж, тогда поглядим.»

Огрим достал чистый лист и написал на нем:

«Ушел разведать обстановку в Западной части города, перепутье и Грязьмуте. Страже продолжать патрулирование. По всем экстренным ситуациям обращаться к Главе Города, Хранительнице Адель.

Капитан стражи Холлоунеста, Великий рыцарь Огрим.»

Оставив эту записку на двери с обратной стороны, рыцарь отправился к мосту, ведущему в другое здание. Пересекая мост, он думал о том, кто мог назначить ему такую встречу.

«Никто из рыцарей этого сделать не мог. Они бы не стали скрываться. Да и габариты незнакомца явно не Зе Мер или Хиггемола. Хорнет? Нет, ей нет смысла делать это таким образом. Похоже, кто-то переиграл меня. Ну ничего, скоро все выяснится»

Добравшись до Святилища, Огрим вновь увидел незнакомца, но тот скрылся. Огрим стал искать библиотеку. Он был в Святилище всего один раз, и то мимоходом. Ему нужно было забрать отчет о работе Мастеров Душ. В глубь Святилища его, разумеется, не пустили. Но тогда это место выглядело как храм науки. Теперь же — как запустевший склад или архив. Мастера Душ не пришли в себя после ухода чумы, а умерли. По крайней мере, никто из них так и не вышел в Город.

Огрим шел по коридорам. Эхо его шагов отражалось от стен. Часть пройденных им комнат представляла собой лаборатории, часть — склады. Пару раз он видел кусок серой накидки, скрывающийся за поворотом. Но позже перестал натыкаться на незнакомца. Он вышел в просторный зал. Снизу раздался какой-то вой. Огрим спрыгнул в тоннель и увидел…

Ранее…

Раппрет шел по улице города слез, наблюдая за тренировкой часовых. Он хотел бы найти кого-нибудь, кто мог бы подойти на роль тени. Одному ему было сложно управляться со всем. Как вдруг он услышал разговор. Говорили Огрим и Адель:

— Ты не знаешь, за что тебя так не любит Эмилития? Если бы она оказалась в твоей спальне, когда ты спал, она бы перегрызла тебе горло.

— Кажется, знаю. Она винит меня и принцессу в том, что мы отняли у нее Лемма.

— Лемма?

— Старьевщика, в которого она влюблена. Она любила рассказывать ему истории о жизни в королевстве до чумы, а он слушал, так как не мог найти более надежный источник информации о Холлоунеста. Его очень интересует история Королевства, хотя он не из этих мест.

— А, поняла. А потом появился ты — живой рыцарь, и принцесса — потомок короля. Теперь понятно, почему она хочет устроить переворот.

— Переворот? Нет, покуда я жив, я не допущу этого! Хорнет — единственная надежда Холлоунеста. Я сейчас же посажу смутьянку под стражу!

— Подожди! Она просто болтает. В ее словах нет ничего опасного! Она одна не сможет ничего сделать, а народ поддерживает принцессу!

— Ладно… Но при любой попытке напасть на принцессу Эмилития сильно поплатится, слишком долго мы были без власти, чтобы дать убить принцессу.

— Да. Иногда Эмилития мыслит… странно. Как — будто не учится жизни, что ли?

— Эх, не знаю. Ее поведение доведет до беды.

Раппрет затаился, слушая этот разговор. Эмилития — Старая подруга Адель. И, хоть Раппрет уважал мнение Хранительницы, он решил проследить за Эмилитией. Он как раз видел ее, выходящую из шпиля и идущую в сторону лавки. Раз она высказывается плохо о принцессе и капитане, то может нарушить равновесие в обществе.

Раппрет направился за Эмилитией. Раппрет уже встречался с этой жучихой раньше. Она привлекла его своей яркой внешностью и шумным характером. Если она веселилась, то этого не мог не заметить никто, если гневалась, то всем приходилось затыкать уши.

Дом Слая располагался в том же здании, что и магазин. Хоть расстояние до него было не велико, Раппрет спешил, ведь не хотел потерять след Эмилитии. Он решил следить за ней, как за потенциально опасной. Убивать ее только за слова, как он делал при власти Бледного Короля, он не хотел, ведь сейчас ситуация была другой. Но слежки Эмилития заслуживала.

Подходя к магазину, Раппрет увидел выбегающую оттуда Эмилитию. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы она не заметила его. К Последней Тени у Эмилитии также были плохие отношения. Однажды Раппрет решил, как бы нечаянно, задеть ее, чтобы рассмотреть ближе. Она закатила скандал. Теперь у него было два варианта: последовать за жучихой или пойти в лавку Слая чтобы узнать, что она купила. Раппрет выбрал первое.

Аккуратно следуя за Эмилитией и не попадаясь ей на глаза, Раппрет проводил ее до самого дома, где она заперлась, сорвав перед этим пару цветов с растения, окутывающего ее дверь. Таким результатом Раппрет был вполне доволен. Он предполагал, что обиженная Эмилития не скоро выйдет на улицу. Теперь к Слаю. Чтобы не показаться подозрительным, Раппрет взял из ближайшего дома пару картин. Он решил сделать вид, что идет их продавать.

«Город пустеет. Раньше в каждом доме можно было найти что-нибудь. А теперь — только пустые комнаты. Вся мебель в городе скоро пройдет через магазин Слая. Это хорошо? Да, пожалуй. Бесхозность хуже пустоты. Если бы сейчас в городе вспыхнул очаг сопротивления, то страже достаточно было бы взять под контроль магазин, чтобы обескровить мятежников. Да и у жуков больше необходимости в работе. Да, пожалуй, Слай не самый хороший жук в городе, но его махинации оживили город так быстро, как не смогли бы любые указы» — думал Раппрет.

Магазин уже стал отличаться от других зданий. Во-первых, рядом с входом стояла рекламная табличка. Во-вторых, на стенах красовалась эмблема Слая — его голова с отражением гео в глазах. В-третьих, магазин был ухоженней многих других зданий.

Войдя в магазин, Раппрет увидел главного торговца собственной персоной. Он командовал прыгучему жуку, которого нанял на работу, в каком порядке раскладывать товар на витрину.

— Здравствуйте! Я бы хотел продать эти картины! — заявил Раппрет. В его голове уже появился план, как разузнать у торговца об Эмилитии. Слай ответил своим скрипучим голосом:

— Пока вы можете что-нибудь продать или купить, я рад вам!

Эта фраза являлась дежурным приветствием Слая. Раппрет понял это по голосу и тому, с какой выучкой он это произнес. Положив картины на прилавок, Раппрет стал ждать, пока торговец оценит их. В это время он наблюдал как прыгучий жук раскладывает табуреты и подушки по витринам. Поняв, что молчание затянулось, Раппрет обернулся.

— За картины не дам больше шести гео. У меня таких навалом. К тому же, ваши в довольно печальном состоянии. А вот за ваше оружие я готов отдать больше. Ручная работа?

Разговор перешел не в ту тему, в которую хотел Раппрет, но он все-же ответил:

— Коготь не продается. Уникальная работа.

— Я знаю. За все время я увидел только один такой Коготь. На нем были инициалы. Я хочу сверить тот Коготь с вашим.

Раппрет не верил своим ушам. Слаю попал в руки один из трех когтей? Это оружие предназначалось только для теней и не имело аналогов. Раппрет считал закругленное тонкое лезвие очень удобным.

— Коготь не продается. Ни за какие деньги.

— Что же, тогда прошу ваши шесть гео.

Раппрет взял деньги и начал делать вид, что что-то ищет на витринах. Слай тут же понял, что нужно делать:

— В моем магазине вы сможете найти самые разные товары. Только скажите, что вам нужно!

Эта фраза тоже была заучена. Теперь разговор шел в нужную для Раппрета сторону.

— Я тут встретил одну жучиху. Она советовала мне никогда ничего не покупать у вас.

Раппрет попал в точку. Слая взбесило одно упоминание Эмилитии. Он стал ругаться:

— Эта жучиха сама не знает, что хочет. Сначала просила отраву. Потом, когда я сказал, что отравы нет, она попросила какой-нибудь короткий гвоздь. Когда я озвучил цену, она не смогла заплатить и требовала отдать ей гвоздь бесплатно. Говорила, что она занимает важную должность. Но в мире гео все равны. Налоги я плачу, больше с меня никто ничего требовать не имеет права!

Раппрет улыбнулся от того, как просто оказалось выведать у торговца то, что хотела Эмилития. Он же выложил все! Раппрет подумал: «Хорошо, что он не знает, что за информацию тоже можно брать деньги». Теперь оставалось только закончить беседу не привлекая внимание.

— И за сколько же вы продаете гвозди?

Слай тут же оживился:

— Лучшие гвозди с острейшей заточкой всего за пятьсот гео!

— Я зайду к вам позже. Оставьте мне какой-нибудь гвоздик поострее! — Раппрет развернулся и вышел из магазина.

Теперь он хотел поговорить с Огримом. Один он не справится со всем, тем более если недовольства Эмилитии перерастут в нечто большее. А капитан подходил на роль того, к кому Раппрет мог обратиться за помощью, кому мог рассказать информацию. Идти к Адель он не хотел. Она ему не нравилась. Да и он подчинялся лично принцессе, а не ей.

Забежав домой, Раппрет написал на листе бумаги:

«Через несколько часов, в библиотеке Святилища.

Во Благо Холлоунеста»

Он не стал раскрывать ничего больше, опасаясь, что рыцарь пойдет к Адель. Да и если кто-нибудь другой получит письмо, то ничего не узнает. Конспирация — первое правило тени. Библиотеку Святилища он выбрал потому, что туда мало кто заходит, а атмосфера там располагает разговаривать так, как хотел поговорить он.*

Свернув письмо, Раппрет аккуратно положил его под плащ и вышел под потоки бесконечно капающей воды. Закрывая дверь, он остановил свой взгляд на гвозде. Гвоздь был отличной работы, достаточно легкий и острый, как бритва. Но такое оружие не подходило для нынешней ситуации. Раппрет подумал: «Интересно, сколько бы дал Слай за этот гвоздь? Продавать я его, конечно, не собираюсь, но все же».

Идя по городу, он обдумывал то, что Эмилития хотела купить. «Яд. Короткий гвоздь. Она либо хотела совершить, либо покушение, либо самоубийство. Но если покушение, то на кого? На принцессу? На Огрима? Может на того старьевщика? Или на Адель? А если самоубийство… Нет, это маловероятно. Она могла бы утопиться в водостоке или прыгнуть на шипы лифта. Благо, они приварены достойно, и никто не сможет оторвать их, не сломав лифт основательно. Починжуки знают свое дело. Значит, покушение. Надо следить за ней в оба. А заодно сообщить Огриму, чтобы он крепче запирал двери, когда ложится спать. Силы у нее не занимать, но кто знает, на что она способна.»

Добравшись до шпиля, Раппрет осмотрелся. На улице никого не было, но он все-же решил зайти за угол, прежде чем начать восхождение по отвесной стене. С клешней богомола он управлялся легко и уже очень скоро был на нужном этаже. Окна здесь никак не запирались, рассчитанные на то, что снаружи их невозможно открыть, однако Раппрету удалось подцепить когтем раму и распахнуть окно.

Войдя в шпиль столь необычным образом, он встал в тень, дожидаясь Огрима. И вскоре он его дождался. Рыцарь уставился на Раппрета. Постояв немного, Раппрет положил письмо рядом с дверью и сиганул в окно.

Вонзив клешню и коготь в стену надо окном, Раппрет подтянулся и быстро стал ползти вправо по стене. Он рассчитывал на эффект неожиданности, который мог дать ему время, необходимое, чтобы скрыться. Когда он уже поворачивал за угол, он увидел голову рыцаря, высовывающеюся из окна. Но Огрим сперва посмотрел вниз и Раппрету хватило времени завернуть за угол.

«Да, сноровку я подрастерял. Но все получилось. В письме нет оснований идти к Хранительнице, и капитан гарантированно его прочитает.» — подытожил он. Спустившись со стены, Раппрет увидел пару. Он был низкого роста, пухлый, она высокая и худая. Они несли чемоданы и другие вещи. Из его чемодана торчали листы. Ее чемодан был аккуратен. Кроме того, в ее руке был гвоздь!

«Хм… Огрима я успею обогнать. Хочу пронаблюдать за ними», — сказал сам себе Раппрет и принялся смотреть. Подойдя к одному из домов, пара начала разговор. Первым высказался он:

— Интересно, а мы сможем позволить себе этот дом? Хорошо, что тот добрый жук принял нас, не смотря на заболевшего брата. Но более его беспокоить мы не можем. Верно? — он поставил один чемодан на землю.

— Да, не можем. Но денег должно хватить. Фовир, помниться, говорил о шпиле. Я думаю, что там мы уладим этот вопрос. Давай пока оставим чемоданы в этом доме. Он выглядит не слишком обитаемым и вряд ли кто-нибудь возьмет их.

— Давай. Найти бы кого-нибудь из местных, кто мог бы подсказать…

Раппрет решил вмешаться. Жучиха очень понравилась ему. Жук — не слишком, но и отвращения он не вызывал. Он подошел к паре и сказал:

— Я невольно послушал ваш разговор. Полагаю, что вам нужна помощь. Шпиль прямо за вашей спиной. А чемоданы лучше с собой возьмите, если не хотите выкупать их содержимое у Слая.

Жук развернулся и, даже толком не рассмотрев Раппрета, сказал:

— Вот видишь! Слай уже здесь!

Жучиха внимательнее осмотрела Раппрета. Ее взгляд остановился на похожем на богомолье тельце, скрытое плащом, на когте. «А она внимательная. Над бы познакомиться ближе когда-нибудь» — подумал Раппрет, но сказал:

— Извините, но я вынужден попрощаться. Дела!

— До свиданья, — сказала жучиха, а жук, увлеченный своими мыслями, повторил эту фразу значительно позже.

Раппрет быстрым шагом пошел по улицам города. Ему нужно было пересечь площадь Полого Рыцаря и подняться на верх следующего здания. Там и располагалось святилище. Путь занял не много времени, и секретный агент Холлоунеста считал, что обогнал Огрима. На входе в святилище они встретились, но Раппрет ускользнул от вопросов рыцаря. Все в библиотеке.

Раппрет то там, то тут показывался на глаза Огриму, чтобы рыцарь не сбился с пути. И только в конце коридора, он удалился. Одна часть коридора вела в библиотеку, вторая — в испытательный корпус. Раппрет сел на стул и стал ждать. «Должно быть он изучает местность. Если бы я не был здесь, я бы тоже так сделал» — подумал Раппрет.

Он любил Святилище и эту библиотеку. Когда раздумья лучших мастеров души в королевстве переключились с создания лекарства от чумы к поиску бессмертия, это место сильно изменилось. Из испытательного корпуса убрали всю старую аппаратуру и один из ценнейших объектов изучения — улитку, которою пропитала пустота. Все это было сложено в небольшую кладовую секцию. Но кто-то все-же позаботился о том, чтобы улитка выжила.

Библиотека тоже не была нужна, но ее решили не переносить. И тогда юная тень узнала об этом. Раппрет тайком таскал книги из святилища. Тайны души его не волновали, а вот почитать о исследованиях и опасных экспериментах было интересно.

А потом Лучезарность окончательно подчинила себе это место. Мастера не замечали трупов подопытных и навсегда искалеченных тел своих товарищей, стремясь достичь совершенного фокуса. В одной из книг Раппрет прочел о совершенном фокусе то, что ему приписывают фантастические свойства. *

В старых книгах говорили о мгновенном исцелении самых серьезных ран, о чтении мыслей и возможности быть везде и нигде. В новых — о том, что Черв переродился как раз с помощью совершенного фокуса. И ни хотел раскрывать секрет этого мифического ритуала. Но даже тогда Раппрет понимал, что это лишь бред, вызванный Чумой. В одной из книг он прочел и про это.

А теперь Святилище было мертво. Не было ни мастеров души, ни их забытых товарищей, ни той теневой улитки. Зато был он и Огрим.

«Да где же он? Возможно, что он заблудился или свернул в испытательную зону вместо библиотеки. Надо пойти проверить» — подумал Раппрет, когда услышал откуда-то вой.

Огрим спрыгнул в тоннель и увидел Парадокс. Это было существо розово-фиолетового цвета. Его шарообразное тело крепилось к полу и потолку восьмью щупальцами. Существо обладало множеством глаз и отверстий жадно всасывающих воздух. Некоторые «рты» пожилали трупы жуков.

Парадокс отрастил пару щупалец, которые, растянувшись, полетели в сторону рыцаря. «Значит, все-таки западня» — подумал Огрим, уворачиваясь от атаки. Щупальца уцепились в стену за Огримом и Парадокс стал стремительно приближаться. Огрим нырнул в слой тел и вынырнул за спиной у монстра. Парадокс ударился о стену и отскочил немного. Огрим не упустил возможности нанести удар. Он замахнулся наручем и ударил сверху вниз. Тело монстра стало жадно поглощать оружие. Огрим едва успел отдернуть руку. Существо взвыло, а на панцире осталась часть монстра.

— Ага! Значит по кускам тебя растерзаю! — Огрим не терял позитива. Он даже был рад битве. Но в отличии от той улыбки, которую он надевал для Адель и Хорнет, эта была настоящей.

Парадокс развернулся и начал отращивать конечность. Больше всего это данная конечность походила на дубину, но все же, представляла большую опасность. Парадокс выстрелил еще двумя щупальцами, но на это раз они устремились не в рыцаря, а в противоположные углы комнаты. Подтянувшись на щупальцах, монстр стал стремительно ускоряться, но летел он не в Огрима, а в центр комнаты. Но траектория замаха руки-дубины была такой, что Огрима бы повалило на пол.

Рыцарь прыгнул и свернулся в шар в воздухе. Парадокс налетел на шар, что оставило в нем глубокую вмятину. Огрим оттолкнулся он монстра и отлетел в стену. Затем он, от рикошетив от стены и пола, ударился о брюхо врага, оставив вторую вмятину.

Раппрет вошел в комнату и крикнул:

— Что здесь происходит!

— Так это ты! Ты заманил меня сюда! — Орим развернулся из шара и воспользовался моментом, пока Парадокс восстанавливается чтобы сказать это.

— Да. Но о существовании монстра я не подозревал. Надо уходить! — Раппрет достал коготь и приготовился отражать атаку.

— Оставить его здесь! А если…

— Он никуда не уйдет. Он слишком велик и глуп, чтобы покинуть Святилище.

— Что это та… — Договорить Огрим не успел. Его сбило с ног щупальце. Прилепившись к ноге рыцаря, оно стало тянуть его к монстру. Раппрет среагировал быстро. Его нож перерезал щупальце. «Как чувствовал, что гвоздь надо брать!» — поругал себя за недоверие интуиции Раппрет. Он помог рыцарю подняться, и они устремились к выходу. Но Парадокс отрастил еще одно щупальце, через которое передал часть своей массы, закупорив выход.

— О Черв! — Раппрет не ожидал такого от монстра. Он кинулся резать щупальце, но его остановил Огрим:

— Стой! Если ты разрежешь его, их станет двое. Верно?

— Да, но ты сможешь привести сюда стражу.

— Нет, он вырвется. Надо уничтожить его здесь и сейчас, — сказал Огрим, уворачиваясь от очередной атаки. Раппрет бросился на помощь рыцарю. Его коготь вообще не подходил для боя, но оставаться в стороне Раппрет не желал. Монстр втянул в себя все щупальца, опуствшись на землю. Заем он атаковал всеми ими в сторону Огрима. Рыцарь отскочил. Парадокс ударился о стену. Рыцарь использовал прием, который еще совсем недавно оттачивал на тренировке: подскочил к монстру, ударил наручем и отскочил. Часть монстра отделалась и осталась на лезвиях. Попытавшись выжить, но не сумев, фиолетовая жижа сползла с клинков и безвольно упала.

Так бой продолжался долго. Парадокс атаковал все теми же способами, а тень и рыцарь отрывали от него кусочек за кусочком. После очередной атаки монстр закричал и стал расползаться по полу.

— Победа? — не поверил Раппрет и тут же получил ответ на свой вопрос. Монстр стал атаковать их сплетением щупалец из-под груды тел.

— Эх, сюда бы Хорнет с ее белым корнем! — заявил Раппрет.

— Или Дрийю. Но здесь только мы, э… — Огрим понял, что не знает имя своего союзника.

— Тень. Следовало бы звать меня так. Но ты можешь звать меня Раппрет.

— Хорошо, Раппрет. Что это за существо? — спросил Огрим уклоняясь от очередной атаки.

— Парадокс. Когда жук не может сдержать силу души, он превращается в Ошибку или Просчет. Но я читал, что иногда они объединяются в таких существ.

— Значит, это может быть не последний? Почему тогда этих Ошибок и Просчетов нет в остальной части Святилища? — Огрим попытался пресечь очередную атаку щитом.

— Больше быть не может. Все, кого не поглотил этот Парадокс умерли после ухода чумы. А он как-то выжил. Но давай я расскажу тебе все, как и договаривались, в библиотеке. А сейчас надо понять, как его одолеть, — Раппрет разрезал ножом очередное щупальце, от которого увернулся

— Но он под трупами. Как мы достанем его оттуда?

— Никак. Видишь дыру в потолке?

Огрим посмотрел вверх и ответил:

— Вижу.

— Там должен быть тотем души. Один из предметов изучения. Он должен либо усилить, либо убить Парадокс. Я заберусь туда и принесу тотем. А ты расчисть под дырой место, чтобы тотем упал на Парадокса.

— Выбор не велик. А что будем делать, если тотем его усилит?

— Бежать. Я — домой, за гвоздем, ты — в шпиль, за стражей.

Огрим подумал. Было ли возможно убить Парадокса как-то иначе? Было ли возможно уйти, не деля Парадокса? На первый вопрос ответа Огрим не знал. А на второй знал, и ответом было: «Нет». Огрим не сможет уйти через дыру в потолке. Он не до конца доверял Раппрету, но рассудив, что Раппрет мог бы усилить и выпустить монстра и сам, и тогда Парадокс принес бы больше проблем, счел его предложение единственным и от того правильным.

— Иди. Я расчищу место, — согласился Огрим. Раппрет стал карабкаться по стене, а Огрим — постепенно откидывать тела. Вскоре рыцарь стал уставать, ведь ему приходилось и отбрасывать трупы и изворачиваться, избегая атак. Но место он расчистил. Докопался сквозь трупы до фиолетовой жижи, из которой состоял Парадокс.

А Раппрета все не было. Избегать щупалец стало все сложнее. Огрим даже подумал, что Раппрет обманул его, когда сверху раздался голос:

— Готово?

— Да! — изо всех сил крикнул Огрим. Сверху послышался шум, а затем на расчищенное от тел место упала святящаяся статуя сгорбленного жука. Парадокс издал пронзительный душераздирающий крик и стал как бы всасываться в тотем, испаряясь при этом.

Следом спрыгнул Раппрет. Он удовлетворенно наблюдал за процессом уничтожения монстра. Когда от Парадокса ничего не осталось, Раппрет повернулся к Огриму и сказал:

— Что же, теперь пора познакомиться как полагает. Я Раппрет, последняя Тень Короля и первая Тень Принцессы.

— Странное звание. Или это прозвище?

— Ну… Скорее все-таки звание, — Раппрет подошел ближе.

— Ясно, а я Верный Огрим. Один из Великой пятерки. Капитан королевской гвардии.

— Ха, я знаю, Огрим, знаю. Предлагаю все-таки пройти в библиотеку.

— Да, мой путь туда несколько затянулся, — улыбнулся Огрим. Он давно не сражался с кем-то, столь сильным. Битва доставила ему радость, хоть и утомила.

Тень и рыцарь поднялись по ступенькам вверх по тоннелю и повернули в другую сторону коридора, ведущую в библиотеку. Само помещение представляло из себя купол с стеклянными стенами и металлической крышей. Починжуки сохраняли это место в идеальном состоянии, но, разумеется, не убирались. Пол и лабиринт из книжных шкафов был под толстым слоем пыли.

Раппрет открыл окна, чтобы запустить в помещение немного влаги и воздуха, поставил два стула с разных сторон он упавшего шкафа, заднюю стенку которого он собирался использовать как стол, с пригласил Огрима сесть.

— Что ж, я расскажу тебе то, что хочу рассказать о себе и отвечу на твои вопросы. Но перед этим я бы хотел обсудить поведение Эмилитии, — Раппрет стал что-то чертить когтем на толстом слое пыли.

— Она как дитя. Избалованное взрослое дитя, — ответил Огрим.

— Опасное дитя. Пока ты тренировал стражу, Эмилития была в шпиле. Точного содержания ее разговора с хранительницей я не знаю, но…

— Адель не любит, когда ее так называют, — Огрим перебил Раппрета.

— Но сути дела это не меняет, — продолжил он, — я могу предположить, что она на что-то жаловалась храни… кхм, Адель. А после этого она направилась в лавку Слая. Я нечаянно подслушал ваш разговор и решил проследить за ней. Особого труда это не составило. В лавке она хотела купить короткий гвоздь или яд. Но яда у Слая не было, а на гвоздь Эмилитии не хватило денег.

Раппрет замолчал, предлагая Огриму рассказать о Эмилитии что-нибудь еще. Теперь, когда рыцарь знает о намерении Эмилитии получить оружие, он может решить рассказать еще что-нибудь. Раппрет не ошибся.

— Эмилитию я знал еще до второй волны чумы. Она болтливая и вспыльчивая, и это позволило ей влиться в высшее общество Халлоунеста. Но лично я ее не видел. Только слышал о ней то там, то тут. Но раньше о ней говорили в основном хорошо. А потом… Потом пришла чума, умер король и Изма, я постарел. После ухода чумы Эмилития сильно изменилась. Она влюбилась в старьевщика Лемма.

— А потом пришел ты. Живой рыцарь. Что может быть лучше для старьевщика — историка. С этого момента подробнее.

— Я встретил Лемма почти сразу после выхода из стоков. Он собирал доспехи Хиггемола. Я устремился к нему думая, что увидел Хиггемола, но ошибся. Мы с Леммом разговорились, и он узнал, что я — один из великих рыцарей. Мы направились к нему. Он не мог упустить возможность описать меня и законспектировать все, что я говорю, а я — расспросить его о Хиггемоле.

Во время нашего общения пришла Эмилития. Она хотела его внимания, и я всеми силами пытался оторвать это внимание от себя, но ничего не получилось. В конце концов Эмилития не выдержала и сломала один из идолов короля. Лемм выгнал ее.

Мы встречались еще. Он постоянно тянул меня к себе домой, забывая про Эмилитию. А она правда его любит. Странно, вспыльчиво и ревностно. И очень сильно. С этих пор она и обиделась на меня, да и похоже, что на всех.

— Я понял. Спасибо. Я буду следить за ней. Она опасна. Возможно даже опаснее Парадокса. Я думаю, что страже о ней знать на обязательно. Случись чего, они и так поймут, что делать. Вот ее дом, — Раппрет указал когтем на нарисованную на пыли поваленного шкафа схему города. Огрим, который все это время не замечал манипуляций Раппрета, недоуменно уставился на схему, пока не понял, что это изображение Города Слез сверху. Последний из Теней Короля продолжал:

— Это просто, чтобы ты знал. А теперь, я постараюсь ответить на твои вопросы. Уверен, у тебя их много. На некоторые я не дам ответ, если посчитаю, что это секретная информация.

— Понимаю. Что за Тени и почему ты последний?

— Последний, потому что остальные умерли. Скорее всего. По поводу того, что представляли из себя тени и чем мы занимались, отвечу одно: мы помогали Холлоунесту.

— Понятно. А что за существо этот Парадокс? — Огрима распирало любопытство.

— Полагаю, мне стоит начать сначала. Полагаю, ты знаешь, что Святилище душ строилось еще до первого пришествия чумы. Целью его было изучение души, ее возможностей. Умнейшие из жуков приходили сюда проводить исследования. Один из первых Мастеров души — Бел. Он предполагал, что сможет изменить разум жуков с помощью души. Его техники были не из лучших — многие умерли от его экспериментов. Но Черв простил ему это. В одной из работ Бела говориться: «Чтобы управлять душой, сначала надобно перестроить разум. Не многим дано выдержать такое. Путь к истинному развитию ошибками полнится». Бел первый разработал технику сосудов души. Благодаря этому, жук мог получить значительно больше души, чем позволял ему его организм. Но многие не выдерживали этого и превращались в бесформенные комки плоти и души. Их стали называть Ошибками и Просчетами.

На старости лет Бел спятил. Стал утверждать, что Черв переродился при помощи души. При помощи совершенного фокуса. А теперь он прячет ото всех эти знания, чтобы править одному. А это Бледный Король не простил.

Следующим Мастером Душ был Аба. Он был смел и упрям. Он стал мастером незадолго до первого прихода чумы. В ранних записях Аба сообщал о удивительных экспериментах с душой. Опытным путем он установил, что обычный жук может спокойно использовать один сосуд души. Но были и исключения. Улитки — шаманы могли вмещать и больше, гораздо больше души.

А во время первой чумы Абе было поручено изучать воздействие чумы на душу и наоборот. Но, пользуясь тем, что король уделял Святилищу меньше внимания, он вернулся к методам Бела по изменению разума. Он прикрывал это исследованиями над чумой, но от короля это не скрылось. Одним из последних своих приказов было отстранение Абы от должности и изгнание его из города. Но его фразу увековечили в записи. Фраза гласила: «Наш разум до сих пор ограничен. Как нам порвать сдерживающие путы? Как достичь совершенного фокуса?». Он сказал ее перед самым изгнанием. Эти два вопроса отодвинули все указания короля.

Последним мастером был Ценд. Король лично назначил его. Вначале, когда контроль за святилищем был велик, Ценд выполнял все приказания. Но этот контроль быстро ослабевал. А после гибели Монарха исчез совсем. Я полагаю, ты должен помнить. Святилище постепенно становилось закрытым клубом фанатиков даже до смерти Бледного Короля.

Ценд не сразу поддался искушению стать бессмертным. Он изучал душу. В частности — улитку, пропитанную тьмой. Такой уникальный предмет для изучения. И Ценд даже сделал некоторые успехи. Ему удалось синтезировать заклинание. Раньше это могли только улитки. Но в рядах его подчинения росло недовольство, и ему пришлось примкнуть к фанатикам. Да и чума делала свое дело. Так незадолго до смерти Короля, Ценд пришел к нему во дворец. Но монарху, разумеется, было не до этого. Ценду запретили проводить подобные исследования, но проконтролировать это никто не мог. Святилище осталось само по себе.

Постепенно чума забрала разум мастеров и самого Ценда. Они погрязли в ошибках. Их деятельность перестала даже казаться научной. Войны ловили жуков на улицах и силой принуждали участвовать в экспериментах. Из одних душу выкачивали, в других наоборот — вливали. Но конца было не миновать. Лучезарность показывала им бессмертие, что всегда было на шаг впереди. Но когда они шагали, их цель удалялась.

Те, в кого закачивали душу, да и сами мастера, в процессе экспериментов становились Ошибками или Просчетами. Бесформенные сгустки. Они просили лишь об одном, чтобы их бывшие коллеги сделали им новые тела. Но их никто не слышал. Иногда они собирались в группы и образовывали Парадоксов. Первый такой был известен еще Белу. А этот Парадокс собрал в себе почти всех жертв неудачных экспериментов в святилище.

Огрим был шокирован этим рассказом. Он не подозревал, что прямо в столице могло образоваться такое тайное общество фанатиков. Смерть их была не завидна. Лучезарность водила их за нос. Но Огрим решил подумать об этом позже и продолжил задавать вопросы.

— Откуда ты столько знаешь? Ведь если даже от короля они умудрялись скрываться, то как ты узнал так много?

Раппрет ухмыльнулся, и ответил:

— Мы в библиотеке, Огрим. Но оглянись — полки шкафов полупустые. Как думаешь, где эти книги? Они у меня дома. Я всегда любил читать что-то про эксперименты или приключения, а в дневниках, особенно Бела, описаны многие опыты. К тому-же, я взял и справочники. Читать я их не люблю, да и смысла нет. Но я полагаю, что информация в них может когда-нибудь оказаться полезной.

— Хорошо, я понял. А ты знаешь что-нибудь о остальных Рыцарях?

— Нет. К сожалению, я не очень продуктивно проводил время, пока буйствовала чума.

— Эх… Ты ведь подчиняешься лично принцессе, верно?

— Да.

— Ха-ха, славная компания подчиненных у Хорнет собралась, не правда ли? Старый рыцарь, таинственная Тень и бывшая помощница Хранителя, — Огрим отдохнул достаточно, чтобы к нему вернулось хорошее настроение.

— Иногда даже этого хватает для великих дел. К тому же, ты забываешь о подчиненных из гнезда. Уверен, там их не мало, — Раппрет оставался серьезен.

— Что ты будешь делать теперь?

— Секретная информация.

— А как познакомился с принцессой?

— Личная информация.

— А чем занимался во время чумы? — Огрим упорно хотел узнать Раппрета получше, но тот даже не собирался давать такую возможность.

— Личная информация.

— Эх, Раппрет, возможно твоя должность накладывает отпечаток. Где ты хоть живешь, скажешь?

— Зачем?

— Может, в гости приду. Иногда хочется поговорить с кем-нибудь по душам.

Раппрет задумался. Он помолчал несколько минут, но потом сказал:

— Второй этаж. Крайняя дверь, — и указал когтем в точку на карте.

Они замолчали. Огрим не хотел уходить потому, что еще не считал, что спросил достаточно. Раппрет — потому, что думал, что лучше ответить на все вопросы сейчас, чем потом, когда будут обстоятельства хуже. Но Огрим с вопросами не спешил. Наконец, спустя несколько минут он спросил:

— Что бы ты сделал со Святилищем? Очевидно, что с силой душ могут справиться лишь шаманы, а жукам остается только смотреть. Но оставлять огромную пустую лабораторию без присмотра неправильно, и даже опасно. А уничтожать ее, та еще работа.

— Думаю, Хорнет найдет, для чего его можно использовать. Что ж, я, пожалуй, пойду?

— Да. Мне тоже пора. Нужно еще отдохнуть и до Грязьмута добраться.

— Лучше сходи домой. Отдохни, — Раппрет думал, что старику нужно будет восстановиться после битвы. Но он недооценил силу рыцаря.

— Нет. До лифта совсем чуть-чуть, а дальше путь легок.

— Как знаешь. До встречи.

Огрим попрощался с тенью и начал выбираться из Святилища. Раппрет был намного быстрее и Огрим быстро потерял его из виду. Но путь назад он нашел довольно быстро. Выбравшись в город, он пошел к лифту в перепутье. Первому попавшемуся стражнику он приказал занять пост у входа в Святилище. Он не был до конца уверен, что Святилище безопасно.

Добравшись до перепутья, он изумился его состоянию. С одной стороны, было отчетливо видно, что перепутье сильно пострадало от чумы: периодически в дорогах и стенах встречались провалы от чумных пузырей, валялись маски жуков. С другой — было ощущение, будто его только что отстроили. Как будто картинки целого и разрушенного перепутья разрезали на кусочки, а потом собрали, словно пазл.

Первой целью Огрима стал Храм Черного Яйца. Ему было интересно посмотреть на то, как он изменился. В конце концов, храм явно был рассчитан на второй сосуд. Или нет?

При подходе к храму Огрим заметил странное летающее существо. У него было черно-красное тело и пара крыльев. Оно стремительно удалялось от храма. Огрим хотел догнать его, но существо было быстрее.

Храм был изуродован. Его стены, а именно их внешнюю часть, как будто прожгли или вырезали. Срединный же слой из черного вещества оставался как новый. Само яйцо практически не изменилось. Только на двери не было больше масок Грезящих. От этого места тянуло умиротворением и спокойствием. Но Огрим знал, что внутри яйца происходит битва божества и сосуда, битва Лучезарности и Призрака.

— Надеюсь, ты продержишься, маленький жучек с огромными задачами.

Постояв немного у двери, Огрим отправился в Грязьмут.

В городе было спокойно. Даже спокойнее, чем хотелось бы. Путешественники обычно здесь не задерживались, а местных было не много. Огрим остановил первого попавшегося жука. На вид это был крепкий жук с мощным торсом и руками, с темно-серым панцирем. На голове у него была маска, напоминающая маску Полого Рыцаря, но немного большего размера и с двумя парами рогов. Вторая пара была как бы за первой.

Он был одет в необычную для Холлоунеста кирасу, сделанную из хитиновых пластинок. За поясом у него был гвоздь.

— Здравствуй! Не подскажешь, где я могу найти жука по имени Акит?

Жук оглядел Огрима с подозрением. В его глазах читалась боль и скорбь прошлого.

— Нет. Не подскажу.

Огрим удивился такому ответу. Открытой враждебности или презрения не было, но видно было, что жук не доверяет Огриму. Или страшится? Жук направился на юг от города. Там виднелся небольшой дом и загороженное пространство рядом. Огрим решил, что поищет кого-нибудь другого.

На площади он встретил Старейшину. Рыцарь подошел к нему и поздоровался:

— Здравствуй! Боже мой, сколько времени прошло! Я ведь помню тебя еще совсем юным!

— Огрим? Неужели! Я знал, что королевство ожило, но не думал, что ты жив? Как ты?

— С радостью бы посидел с тобой. Но мне нужен жук по имени Акит. Не знаешь, где он?

— Акит? Он обосновался в дальнем доме по этой улице. Он как раз должен был вернуться.

— А что это за жук тут появился? Я хотел спросить его, но он как-то… Эм… Холодно мне ответил и ушел.

— Должно быть ты о Акраме. Он действительно с подозрением относится к незнакомцам. Он построил себе дом на окраине и разводит бальдров.

— Хорошо, спасибо тебе. Еще свидимся!

Огрим пошел по городу. Он ощущал здесь спокойствие. Пройдя по улице, он заметил странную пару из полной жучихи и маленького жучка с деревянным гвоздем. Было видно, что жучиха уже устала от своего товарища. Как только она увидела Огрима, ее взгляд сделался заинтересованнее. Ее спутник, похоже, не заметил этого.

Огрим прошел до конца улицы, пока не дошел до дома Акита. Хозяин красил стены дома в голубую краску. Огрим обратился к жуку:

— Извините, вы — Акит?

Акит отложил свою кисть и ответил:

— Да, я. Вы что-то хотели?

— Да. Я Огрим, капитан стражи Холлоунеста, Великий Рыцарь. Мне рассказал о вас Лемм. Мне надо кое, о чем вас спросить.

— Можете обращаться ко мне на «ты». Пройдемте в дом?

— Хорошо.

Внутри дома Акита было уютно. Возле двери стояла вешалка, переделанная из указателя, на которой висел синий шарф. Огрим подумал, и повесил на нее свои наручи. По другую сторону от двери было небольшое окошко. В противоположной стене также были два небольших окна. С панорамными окнами Города Слез их было не сравнить, но уют они придавали. Между окон стоял стол. По обе стороны от него по стулу. В углу висел гамак, прикрепленный к слегка выпуклой стене. Кое где из-под глины стен выглядывали камни, из которых был сложен дом. Огрим отметил это, так как не многие дома в Грязьмуте были сделаны из кирпичей. В основном дома делались в ракушках.

Огрим сел на стул. Акит сел на против. Рыцарь начал:

— Как я уже сказал, мне рассказал о тебе Лемм. Он говорил, что это ты рассказал ему о броне, которую нашел в перепутье.

— Да. Я надеюсь, Эмилития уже простила его?

— Что? — Огрим не ожидал такого вопроса.

— Когда я рассказал Лемму о броне, ему стало очень интересно и он захотел притащить ее в город. А Эмилития, жучиха, с которой он гулял, когда мы встретились, не хотела идти с ним, и она поссорились.

— А, так вот оно что! — Огрим был уверен, что Раппрет бы стал задавать вопросы по поводу Эмилитии, но он здесь не за этим. Он продолжил:

— Эта броня принадлежит моему другу.

— Ох, извините, если я что-то сделал не так. Просто она лежала на земле, а рядом никого не было, вот я…

— Не волнуйся, я пришел не ругаться. Понимаешь ли, мой друг пропал. И все, что осталось от него — его броня. И статуя на входе в город. Опиши пожалуйста, как ты наткнулся на броню, где это было, и какая там была обстановка, — Огрим выжидающе и умоляюще посмотрел на Акита.

— Ну, я пришел с востока. С кристального пика. Пошел по первому попавшемуся коридору, куда глаза глядят. Вскоре я вышел в просторный зал, посреди которого лежала эта броня. Металлическая маска была снята. Рядом лежал металлический шест. Кажется, обод маски и воротник, если можно так сказать, брони были в чем-то рыжем. Ах да, еще в той комнате, над броней, был сломанный потолок. Эм… И все. Я больше ничего не видел. Я рассказал Лемму о броне. Что было дальше, я не знаю.

— Эх. Не много. Может, ты отведешь меня в комнату, где нашел броню?

— Почему нет!

Огрим снял с вешалки наручи, и они с Акитом направились в перепутье. Акит любил прогуливаться по этим переплетениям коридоров и залов, поэтому без труда привел Огрима к нужной комнате. По пути они говорили.

— Скажите, а какой он, ваш друг?

— Могучий Хиггемол? О, он был необычайно большим и добрым жуком. Но была у него одна беда — его хитин был хрупок. Поэтому и нужна была броня. Он защищал слабых с сокрушал врагов ударами своих могучих кулаков или меча. С его силой любой предмет превращался в оружие. Король отправил его охранять перепутье, когда пришла чума. Что с ним было дальше, я не знаю. Мы не виделись с тех пор. Поэтому то я пришел к тебе. Я увидел броню Хиггемола у Лемма, а он рассказал о тебе. Я хочу найти друга или хотя бы узнать, что с ним стало.

— Ох, печально.

Акит не знал, что еще он может сказать. Лишь молча продолжал вести рыцаря. Когда они пришли, Огрим стал осматривать комнату. Он искал хоть что-то: трупы, следы боя, обломка оружия либо возможные указатели, но не нашел ничего, кроме опустошенного сундука. Но тут он посмотрел вверх и увидел, что потолок пещеры сломан.

Огрим побежал на верхний ярус. Там он также осмотрелся, но на этот раз нашел больше. Первое, что он подметил, это то, что стены в некоторых местах были сломаны. И это не походило на разрушения, оставленные чумой. Стены как — будто били.

Тогда Огрим решил осмотреть верхний ярус. Он с трудом забрался наверх, но все, что он там обнаружил, это три трупа опарышей. В его голове возникла картина: «Хиггемол в броне защищает опарышей от неведомой опасности, но проигрывает. А обидчик добирается до своей цели». Огрим стал рассуждать вслух по этому поводу:

— Но как это возможно? Кто мог обладать такой силой, чтобы убить Хиггемола? Тем более, что броня цела. Значит, его вынудили снять ее. Либо обхитрили.

Огрим даже не подозревал, насколько далек от истины. Но пора была возвращаться. К поискам он еще вернется, но позже. А пока, он распрощался с Акитом и пошел к лифту в город.

Акит подумал, что Огрим очень расстроился. Но ничего сделать не мог.

Вернувшись домой Раппрет успокоил себя мыслью, что Эмилития одна ничего сделать не сможет. Но Эмилития не была одна…

https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight

Ссылочка на донат, если хотите продолжения

Глава 5: Грязьмут и Пик

Хорнет вышла в Город Слез из недостроенного лифта в древний котлован. Она возвращалась из гнезда. В котлован она прибыла на трамвае. Теперь нижняя линия включала в себя еще одну станцию в гнезде. Ветка шла почти до самой деревни. Отсутствие проездных решилось очень просто: механизм был изменен. Теперь для перемещения на трамвае надо было только потянуть рычаг.

Хорнет очень удивляли трамваи. Электричество в них вырабатывалось из души, но откуда она поступала, было не ясно. Хорнет тщетно пыталась найти источник. Но все, что она нашла — это небольшой механизм, состоящий из узорчатой сферы, внутри которой был сосуд души. Душа просто появлялась со временем.

Теперь у Хорнет был путь из гнезда в город в обход земель богомолов. Гнездо процветало: в далекой деревне была обустроена площадка для разведения чревней. Хорнет и команде зверей удалось поймать восемь особей. Один из них умер по пути, но это было не критично. Остальные хорошо перенесли перевозку. Чревни могли размножаться вегетативно, поэтому Хорнет не пришлось беспокоится об этом.

Выйдя под дождь, Хорнет изумилась тому, насколько изменился город. Все было прибрано, жуки ходили по улицам, стражники патрулировали свои посты. Ничего не напоминало об упадке. Первым делом Хорнет решила выслушать доклад от Адель и Огрима. Она думала, что этим двоим наверняка есть что рассказать. Принцесса направилась в шпиль.

Поднявшись на второй этаж, в комнату, где собиралась стража, она отругала группу часовых за издевательство над маленьким грибочком и велела его или отпустить, или убить (все же грибочек был съедобен).

Хранительницу Хорнет нашла в секретной комнате Лурьена, которую Адель переделала под спальню. Они поднялись в кабинет, и Адель стала докладывать:

— По вашему поручению был составлен свод законов Холлоунеста. Особенно острые вопросы было решено обговорить с вами. — Адель вытянулась и говорила торжественным тоном.

— Хорошо. Как жуки узнают о новых законах и кто следит за их исполнением?

— На площади был выставлен камень, на котором прописаны законы. За их исполнением следит стража.

Хорнет подумала и сказала:

— Адель, садись и говори обычным тоном. Это не церемония. Давай обсудим то, что ты назвала «острыми вопросами».

Хорнет села напротив Адель. Хранительница стала рыться в бумагах и каменных табличках в поисках нужных. Через некоторое время она произнесла:

— Вот, нашла. Просьба купить землю на Венце Халлоунеста. Поступила от жука по имени Кси. Он хочет построить там дом для себя и гостиницу для рабочих. Он считает, что необходимость в жилье там будет расти. Я не могу распорядиться по этому поводу, ведь речь идет не о городе, а о пике.

— Хм, что ж, хорошо, пусть строит, — после некоторых раздумий сказала Хорнет, — я как раз хочу проведать некоторые области. Грязьмут, Кристальный пик и земли упокоения, если быть точной.

— Проверять Грязьмут уже отправился Огрим. Я нашла на его двери записку об этом. Полагаю, что его доклад по возвращении будет интересным. Также я слышала, что многие оттуда переехали в город. Например, Слай.

— Так значит, Огрим не в городе? Жаль. Ну ладно. Какие еще вопросы требуют моего участия? — Хорнет хотела решить все дела, чтобы избежать возможных конфликтов.

— Прибыл посол от богомолов. Он передал письмо вам.

Адель достала свернутый лист грубой бумаги с воткнутой в него булавкой, что заменяла лордам печать. Хорнет развернула его и стала читать:

«От лордов гордого племени принцессе Холлоунеста Хорнет.

Благодарим за то, что помогли истребить тварей из гнезда. Ваша помощь была своевременной и нужной. Благодаря вам деревня защищена от нападок неразумных тварей гнезда. Надеемся, что ваши подданные не будут претендовать на наши владения.

Предлагаем наладить торговые отношения. Богомолы искусны в изготовлении оружия. Нам же нужен металл.

Просим выслать подкрепление. Наши солдаты не в силах сдерживать нападки предателей. Унн выгоняет их из своих владений, но помогать уничтожить их не хочет. Мы предполагаем, что изменники во главе с предавшим лордом двинутся в перепутье. Просим уничтожить их».

Хорнет дочитала и проанализировала письмо. Деваться предателям было и правда некуда. Только в Гиблые пустоши или перепутье. Но выбор был очевиден. Металл добывался из породы севернее города. Но добыча никогда не носила промышленный характер. Скорее, это было похоже на поиск самородков. Тварей гнезда и правда удалось отловить и уничтожить. Причем получилось это довольно просто: звери знали эти лабиринты как себя.

— Адель, а много ли в городе незанятых жуков?

— Пока нет, но становится все больше.

Адель рассказала принцессе о манипуляциях Слая и том, что теперь жукам очень нужна работа.

— Что же, тогда можно попробовать организовать королевские шахты на севере города. Металл нужен будет нам, также в нем испытывают необходимость богомолы.

— Но нет технологии и…

— Есть. Жаль, что Черв не рассекретил все свои чертежи. Но некоторое удалось узнать Белой Леди. Она рассказывала о том, как плавить железо из руды. Многократная ковка. Железную руду плавят, а затем многократно куют, чтобы избавится от примесей. Древний кузнец, что ковал гвозди еще при Короле, знал другую технологию, но увы, она утрачена. Что еще?

— Я бы хотела провести экспедиции. На восток и в Гиблые пустоши.

— Сейчас не то время, чтобы идти в гиблые пустоши. А на восток вполне можно. Где-то там есть болота, это рассказывала мне одна знакомая. Почему нет. Но прежде — шахты и кузни. Король подарил нам многое, опередив прогресс. Но это привело нас в ситуацию, когда у нас нет элементарного металла. Надо это исправлять. Да и обеспечить жукам работу дело не лишнее. Особенно учитывая Слая.

После этого Хорнет еще в течение некоторого времени придумывала и согласовывала с Адель план строительства мастерских и шахт. Эту работу Хорнет ненавидела больше всего. Она не любила сидеть с бумагами, подписывать документы, составлять планы. Она больше хотела помогать, решать проблемы, действовать. В гнезде бумагами занимался Архон, в городе большую часть работы брала Адель, но иногда Хорнет все же приходилось возиться с бумагами. Это заняло много времени, и под конец работы принцесса очень устала.

— Огрима еще нет? — поинтересовалась она. Ей хотелось отложить бумаги и поговорить с рыцарем.

— Он должен был зайти ко мне после того, как вернется. — Адель, тоже порядком уставшая, встала с кресла и направилась к подзорной трубе. Посмотрев в нее, она сказала: — О! А вот и он!

Огрим действительно шел по улице города, направляясь к шпилю. Он думал о том, стоит ли рассказывать Адель о Парадоксе. Войдя в шпиль, он обнаружил Корнифера и Изельду, стоящих посреди зала. Они явно не знали куда идти и нуждались в помощи. Огрим подошел к ним и спросил:

— Вам нужна помощь?

Изельда с Корнифером обернулись, и картограф сказал:

— Да. На самом деле, она бы не помешала. Мы хотим купить дом, но не знаем, куда идти.

— По таким вопросам нужно обращаться к самой Хранительнице!

— Да, нам говорили, но мы не решились сделать это.

В это время в зал опустился лифт. Из него вышла хранительница, а вслед за ней принцесса. Они обе направились к Огриму. Корнифер и Изельда поклонились принцессе. Огрим удивился новой накидке. В ней принцесса стала как будто властнее. Адель спросила у капитана, что случилось, а после объяснения ситуации попросила Корнифера и Изельду подняться к ней. Хорнет с рыцарем отправились в комнату капитана.

Когда они пришли, рыцарь сел за стол и начал писать отчет, параллельно разговаривая с принцессой.

— Как дела, Огрим? — начала Хорнет.

— Все хорошо, принцесса. Я ходил в святилище и Грязьмут. Хорнет, я встретил Раппрета…

Хорнет не дала рыцарю досказать:

— Раппрета? Раз он решил тебе показаться, значит что-то произошло. Рассказывай.

— На самом деле, он решил мне показаться потому что кое-что произошло. Вернее, он ситает, что что-то может произойти. В городе есть жучиха, у нее есть к вам и ко мне неприязнь. Ее зовут Эмилития. Она просила Адель о чем-то, потом пошла к Слаю. Она хотела купить яд или гвоздь, но не смогла. У Раппрета есть опасения на этот счет. И я их разделяю.

— Хорошо. Я поняла. Что хочет делать Раппрет? — Хорнет стала расхаживать по конате, рассуждая: — Я не считаю, что она опасна. Тем более что и я, и ты хорошо сражаемся. Но я полагаю, что Раппрет предпримет что-то.

— Раппрет собирался следить за ней. Убивать ее он пока не хочет.

— Ладно. Я думаю, что Эмилития остынет. У нее такой характер, что она может наделать шума. Но ничего серьезного она сделать не сможет.

Хорнет села за стол и спросила:

— А что в Грязьмуте?

— В Грязьмуте почти никогда ничего не менялось. И ничего сильно не изменилось. Из интересного только то, что теперь в Грязтмуте есть жук, который разводит бальдров. Насколько я понял, он продает их бронепластины и мясо.

Хорнет оживилась:

— Было бы здорово познакомиться с ним. Его навыки могут пригодиться в гнезде.

Поняв, что рыцарь не знает о произошедщих реформах гнезда, принцесса начала рассказывать:

— Так как гнездо теперь — часть королевства, пришлось решить несколько вопросов. Мы переделали трамвай на нижней линии, чтобы звери могли пользоваться им без проездного. Также мы продлили трамвайную линию до самой деревни. Это соединит гнездо с остальным королевством.

Еще я решила проблему еды. Раньше звери охотились на жуков или богомолов, но теперь и те и другие недоступны. Поэтому в гнезде пришлось организовать разведение чревней. Для этого могут пригодиться навыки того жука. Как его зовут?

— Акрам, кажется, — ответил Огрим.

Оба замолчали. У принцессы было важное поручение рыцарю, а у рыцаря — информация для принцессы. Но они не спешили. Первой начала Хорнет:

— Огрим, мне надо тебя попросить кое о чем. Унн оттесняет богомолов-предателей со своих земель, а лорды не дают им пробраться в пустоши. В гнездо они вряд ли полезут. Зверь сильнее даже зараженного богомола, а без чумы каждый из жителей гнезда может без проблем убить мятежников. У них остается только один путь — в перепутье. И нам надо не допустить того, чтобы они там обосновались.

— Хорошо, принцесса. Каковы ваши распоряжения? — Огрим перешел на деловой тон.

— Взять некольких часовых и основать форпост в перепутье, — Хорнет была кратка.

— Хорошо, принцесса.

Немного помолчав и, наконец, решившись и сформулировав мысль, Огрим сказал:

— Хорнет, Раппрет назначил встречу в святилище. Там нам пришлось сразиться с Парадоксом — слившимися воедино ошибками и просчетами. Раппрет считает, что больше святилище не опасно. Я же считаю, что опастность представляют не только монстры, но и знания, хранящиеся в книгах святилища. Часть книг, тех, что могут пригодиться, забрал себе Раппрет, остальные нужно уничтожить или передать в руки шаманов.

Хорнет задумалась. Она знала о том, что творилось в Святилище, весьма расплывчато. Но она слышала о том, что ничем хорошим опыты не заканчивались. Ей были интересны свойства души, но она понимала, что вряд ли сможет совладать с этими знаниями. К тому же души в Хорнет было немного.

— Да, ты прав. Жукам не нужны тайны души. Пока я не буду уничтожать книги. Но нужно написать указ о том, чтобы никто не входил в Святилище. Я сделаю это прямо сейчас. А ты, Огрим, пока напиши от моего имени разрешение на проведение той операции с богомолами, о которой я говорила.

Так они сели писать. Принцесса писала мелким, но витиеватым почерком, Огрим — корявым и размашистым. Периодически Огрим спрашивал принцессу о правильности того или иного выражения, которое он собрался использовать. Закончили они примерно одновременно и уже собирались идти к Адель, как вдруг хранительница сама вбежала в комнату. Она выглядела запыхавшейся и растерянной. Она сказала:

— Там что-то с Коллекционером!

Хорнет усадила хранительницу на стул, на котором только что сидела сама.

— Успокойся и расскажи все по порядку.

— Хух... Коллекционер, он... Обычно он приходит к складу с добычей. Сегодня его что-то не было. Один из солдат — сторож склада — почуял неладное и сообщил мне. Мне пришлось бросить документы тех двоих, Корнифера и Изельды, что хотят купить комнату в доме неподалеку. По пути двое других солдат сообщили мне, что нашли Коллекционера в странном состоянии на одной из улиц. Принцесса, только вы знаете его.

— Что ж, где он?

— Пойдемте. Захватите где-нибудь каменную табличку и какой-нибудь стилус или кисть.

Хорнет быстро нашла табличку и стилус, и они вместе с Огримом и Адель направились туда, куда повел их часовой, доложивший об обнаружении Коллекционера. Огрим и Хорнет шли молча, слегка опустив голову и только изредко переглядывались между собой, Адель же расспрашивала стражника.

Коллекционер лежал на брусчатке на улице между шпилем и вокзалом. Он не реагировал на насмешки и обсуждения окружившей его толпы, как и на попытки стражников привести его в чувство. Сам Коллекциоер стал как бы бесформенней, как будто расплывался по улице, превращаясь в одну большую лужу. Свою форму в той или иной мере сохраняли лишь голова и одна из рук существа.

Огрим, Адель и стражник остались чуть поодаль, а принцесса подошла к Коллекционеру.

— Ты меня слышишь? — громко и четко спросила она, положив рядом с Коллекционером табличку и стилус. Он не ответил, лишь повернул голову в сторону принцессы. Но этого ей хватило для того, чтобы понять, что ее слышат.

— Что с тобой произошло?

Коллекционер взял табличку и стилус и начал писать. Он писал долго, как бы не в силах подобрать слова. Когда он закончил и передал табличку Хорнет, она прочитала: "Печаль велика. Нет собрата. Зов. Далеко".

— Кто тебя зовет? Твой собрат?

Коллекционер удивленно посмотрел на принцессу, как будто она спросила о том, действительно ли у жуков есть маски, затем снова взял табличку и написал: "Не знаю, кто. Собрат. Нет? Или есть?". Принцесса была шокирована таким ответом. Она велела всем, кроме Огрима, отойти. Рыцарь подошел к принцессе, и они начали тихо говорить.

— Огрим, ты не знаешь, Коллекционер единственный в своем роде? Колличество сосудов насчитывает десятки тысяч, возможно, и он не единственный в Холлоунесте?

— Тысячи? — Огрим был ошарашен. — Долгое время я думал, что сосуд был один, пока не встретил того, что теперь сдерживает Лучезарность. Если их и правда было так много, то, возможно, и Коллекционер не единственный. Что он написал?

— "Печаль велика. Нет собрата. Зов. Далеко." А после: "Не знаю, кто. Собрат. Нет? Или есть?" Похоже он и сам не знает, что с ним. Надо хотя бы вернуть его в прежнее состояние. Нельзя его терять, учитывая, сколько с ним связанно тайн. Не говоря уже о том, что он полезен. Скажи страже увести жуков. Такая толпа нам точно не нужна.

Огрим кивнул и направился к страже. Хорнет же вернулась к Коллекционеру.

— Почему ты лежишь?

"Обьединение. Спокойствие".

— С кем ты обьединяешься?

"Море. Ничто. Оно там, оно зовет меня и всех".

— Тебе не сташно? Ты больше не сможешь исполнять долг, не сможешь служить, — Хорнет попала в точку этой фразой. Сначала Коллекционер собрался в одну черную кучу, из которой торчали лишь голова и рука, а затем постепенно сформировал тело. Он написал: "Да. Нужно служить. Неизвестность страшит. Ничто подождет". После этого он пошел в сторону вокзала.

Хорнет была обеспокоена. Она догадывалась, что зовет Коллекционера, но вопросов было много. "Тьма обьединяется просто ради единства? Или ради силы? Коллекционер может испытывать печаль? И причастен ли к этому Призрак? Надо будет поговорить об этом с Белой Леди", — подумала Хорнет на пути к вокзалу. Огрим приоединился к ней, но молчал.

Рыцарь и принцесса добрались до вокзала и пошли вверх и на запад по тоннелю. Рыцарь шел подбирать подходящее место для позиций, а принцесса направлялась в Грязьмут. Они расстались возле вокзала перепутья.

Хорнет все больше нравилось ходить по тоннелям рогачей. И, хоть с исчезновением рогачей перемещаться здесь стало медленней, это было быстрее, чем идти через пещеры. Тунели навевали ей настроение петь старинные песни. И в этот раз, оставшись одна, она не упустила возможность попеть. Она запела какую-то старую легенду, которую ей рассказывала Монамона:

— То были земли гиблые, принадлежали им:

Из грез пришедшим существам,

Стройным воинственным бойцам,

Возросшим травам и цветам,

И, наконец, жукам, на ум тугим.

И было время то давно,

Но вдруг явилось существо.

Явившись, стало королем,

И разум был не сметный в нем.

И земли гиблые воскресли:

Оружье получили воины,

Ума жуки были достойны,

Лишь грезы были ущемлёны.

Свет короля затмил все блески.

Но древний свет не умер вовсе,

Пустивши корни и возросши,

Посилился Черва затмить.

Но Черв сказал: "Тому не быть".

Далее песня гласила о том, как сражаются два света, как блики света Короля пытаются победить Древний свет, но в итоге свет погибает. Хорнет нравилась эта песня, ведь в ней Лучезарность в конечном итоге была поверженна. Монамона рассказывала, что ей удалось расшифровать эту песню из древних грибных писмен. Черв, когда узнал об этом, велел уничтожить письмена и держать песню в секрете. Хорнет же не видела в этом смысла.

Добравшись до Грязьмута, она стала собирать жителей. Ей надо было обратиться к ним, как она это делала в Городе Слез. Неселение города было не велико, поэтому обращение получилось не таким торжественным. Хорнет запрыгнула на здание вокзала и начала свою речь:

— Жители Грязьмута! Жители Холлоунеста! Королевство восстало. Я думаю, многие уже осознали это. И город является частью королевства. Те, кто будет подчиняться законам, буду жить лучше, чем могли представить. Те же, кто не будет следовать им, будут осуждены. Полный свод законов можно посмотреть в Городе Слез, на площади правосудия.

В городе сохраняется старейшина, но он будет нест ответственность перед королевством за город и его жителей. Также для города, как для небольшого поселения, будут введены ослабления. Налог будет взыматься не периодически, а лишь по требованию и в размерах, определяемых при проверке. Любое предприятие города может получить помощь короны, если оно несет пользу.

А тепер попрошу остатся Сарейшину и жука по имени Акрам.

Небольшое население Грязьмута начало расходиться по домам. Вскоре на площади остались лишь Старейшина и Акрам. Первый выглядел взволнованно, второй — озадаченно и недоверчиво. Хорнет спрыгнула с крыши и подошла к этим двоим.

— Старейшина. Город уцелел во времена чумы под твоим контролем. Ты стар и умен, и у меня нет причин не доверять тебе. Периодически в город будут приходить стражники, через них я буду передавать тебе поручения. Ты же можешь передавать через них отчеты или прошения. На этом все. Иди и веди этот город.

Старейшина ушел. Хорнет осталась наедине с Акрамом. Ему это очень не нравилось.

— Акрам, верно? Мне говорили о тебе. Мне стало любопытно то, чем ты занимаешься. Я хочу посмотреть на это. Возможно, ты окажешься тем, кто мне нужен. Может, пройдем к тебе?

Акрам не ответил, лишь развернулся и молча пошел в сторону своего дома. Принцесса пошла за ним. Акрам часто оглядывался, косился на иглу принцессы. Он не подпускал ее слишком близко к себе, а она, понимая это, не стремилась подходить.

Когда они пришли к дому Акрама, Хорнет изумилась: возле его дома был построен загон, в котором мирно спал взролый бальдр. Еще несколько молодых особей боролись, ударяясь друг о друга. Хорнет подошла к загону, и Аркам начал говорить. Голос его был тихий и как бы искаженный.

— Бальдры довольно неприхотливы. К тому же неплохо плодятся.

— Чем ты их кормишь? — поддержала разговор Хорнет.

— Они травоядны. Местной травы, несмотря на ее скудность, хватает этим троим. Иногда приходится ходить в тропу.

Хорнет слушала, наблюдая за состязанием двух молодых бальдров. В это время древний бальдр проснулся и, передвинувшись немного, вновь погрузился в сон. Хорнет сказала:

— Не хочешь отправится со мной? Видишь ли, в глубинном гнезде проблемы с продовольствием. А твой опыт может пригодиться там.

Акрам посмотрел на принцессу с недоверием.

— Ты получишь дом, уединенный ото всех. Разводить чревней и аспидов — задача непростая. Но ты жук не хилый, как я погляжу. Ты бы очень помог Холлоунесту.

Акрам сомневался. Он еще долго выяснял то, где именно находится гнездо, где он будет жить, как ему надо ухаживать за чревнями, кто будет приходить к нему, словом, все. Хорнет рассказывала все как есть. И вскоре Акрам согласился. Принцесса обьяснила ему, как добраться до Города, а оттуда до гнезда, написала три сопроводительные записки: Адель, Огриму и Архону — и отправилась к старейшине, узнать, есть ли свободные дома. Ей хотелось спать.

Свободных домов было предостаточно, и вскоре Хорнет уже спала на пыльной кровати, когда-то принадлежащей Изельде. Ей хорошо спалось в этом старинном городе. Проснувшись, Хорнет решила проверить кристальный пик. Она помнила, что за старым кладбищем был лифт, сделанный для рабочих, живших в Грезьмуте, и решила воспользоваться им.

Она пошла через кладбище, как вдруг между рядами убогих могил заметила Старейшину. Принцессе стало интересно, что он здесь делает. Она подошла к нему. Он не сразу заметил ее присутствие. Он говорил себе под нос:

— ...долго ты хоронил здесь других и теперь захоронен сам. Должно быть, такова твоя судьба — неизменно быть на кладбище. Должен признаться, старый друг, тебя мне не хватает. Представляешь, Огрим жив! Я так и не познакомил тебя с ним. Но мне пора.

Старейшина положил на могилу непышный букет цветов и, развернувшись, увидел Хорнет. Он вздрогнул, не ожидая такой встречи. Хорнет молча положила руку на его плечо — верный признак поддержки — и спросила:

— А откуда ты знаешь Огрима?

— Это произошло еще тогда, когда я был маленьким. Тогда Бледный Король поручил Огриму и Хиггемолу проверить обстановку в Грезьмуте. Тогда город был меньше и находился ближе к горе. И когда они были в городе, случился обвал. Большой кусок кристалла оторвался от скалы и упал на заброшенный дом, в котором я любил играть.

В детстве у меня был ужасный характер. Я был не достоин своего отца. Я был шаловлив, неугомонен и часто брезговал правилами. В том заброшенном доме была моя база. Там я мог делать все, что хочу. В то время я сидел там, обиженный на всех и за все.

Когда кристалл пробил крышу, меня едва не задело осколком. Я оказался зажат между стеной и обломками. Тогда я думал, что умер. Но вскоре пришли Огрим и Хиггемол. Хиггемол был слишком большим, чтобы помочь убирать мелкие осколки. Когда они добрались до меня, Огрим взял меня на руки и отнес родителям. Отец негодовал. Но с тех пор я стал другим. Таким, каким остаюсь и сейчас.

Кристалл был настолько большим, что разрушил полгорода. Мне повезло, что тот дом, в котором я находился, и дом, в котором жили мои родители, были на окраине. Теперь на этом месте кладбище. Больше половины могил здесь — те, кто погиб тогда. Город, вернее, то, что он него осталось, было решено перенести дальше от скалы, на то место, где он стоит и сейчас.

Огрим после этого еще пару раз приходил в город. И каждый раз заходил к нам и разговаривал со мной. Мы подружились.

Хорнет была удивлена тому факту, что Орим и Старейшина друзья. "Впрочем, Огрим легко заводит знакомства и быстро сходится с жуками. Неудивительно, что у него есть друзья даже в этом отдаленном уголке Холлоунеста", — подумала Хорнет.

У самого лифта она встретила еще одну жительницу города — Исповедницу Джиджи. Хорнет видела ее однажды, пока следила за Призраком. Он оставил свою тень далеко в глубине садов, возле убежища предавшего лорда, но возвращаться за ней не стал. Тогда Хорнет подумала, что поблекла еще одна тень, потеряна еще одна возможность к спасению. Но она оказалась не права. Вместо того, чтобы сдаться, Призрак направился в Грязьмут и вышел их дома исповедницы уже целым.

Хорнет забыла об исповеднице после того, как чума отступила. Теперь же она понимала, что Джиджи может быть очень полезной. Она знала о тенях и знала, как их вернуть. Хорнет подошла к жучихе. Та поклонилась принцессе.

— Зравствуй, Джиджи.

— Здравствуйте, принцесса.

— Должна сказать, что ты мне очень интересна. Когда призрак пришел к тебе, ты вернула ему его тень. Откуда ты знаешь о них?

Исповедница хитро уставилась на Хорнет. После этого она хихикнула и сказала:

— Я не знаю. Возможно, все мы должны что-то знать или уметь, чтобы занять свое место. Но еды у тебя я не чую. Да и пятен ты не оставляешь. Так чем я тебе интересна?

— Я предлагаю пройти к тебе. Ты не возражаешь?

— Нет, принцесса.

Исповедница и принцесса прошли в маленькую щель в скале и оказались в доме исповедницы. Средних размеров комната напоминала Хорнет купол. Почти по всему периметру у стен стояли свечи, изрядно поплавившиеся. Только в одном месте свечей не было. И эта часть казалась настолько темной, что создавалось ощущение, что за этой темнотой нет стены, а есть лишь нескончаемая тьма. В эту область и ушла Джиджи. Хорнет предпочла остаться в кругу света свечей.

Хорнет полагала, что Джиджи ушла куда-то далеко, и потому не спешила говорить. Она лишь села на пол и задумалась. От раздумий ее оторвал голос исповедницы:

— Что ж, принцесса, вы у меня дома.

— Ах да. Мне очень интересны твои способности.

— Ха-ха, как жаль, что о них не знал Король, верно?

Принцесса подумала и сказала:

— Да, я полагаю, Бледному Королю твои знания и сила были бы кстати.

— Ох, за ним было столько горечи. Черной и серой, я бы не управилась с ним, хоть все говорят о его силе. Но он действительно много знал. А вот суметь воплотить свой план он не смог. В его сердце мертвая зона.⁽¹⁾

— Джиджи, говоришь ты умело, — прервала хозяйку Хорнет, — но теперь король мертв. А мне, так же, как и ему, может пригодиться твоя сила и знания. И ты понимаешь это. Так открой истину, расскажи мне то, что ты знаешь. Научи меня тому, что ты умеешь.

Вдруг раздался смех. Сначала это был обычный смех исповедницы, но потом он стал меняться, становиться звонче и протяжнее. Вдруг дверь закрылась, а сечи погасли. В полной темноте стал звучать голос исповедницы:

— Мои хозяева дали мне силу. Силу, что была нужна им в большом количестве для покорения. Это все, что я знаю. Но после они исчезли. Никто не знал куда. Но их мы потеряли. Хотя я уверена, что они все еще ждут часа и еще призовут нас.

Нашей целью должен был быть поиск и уничтожение осколков божества. Я знаю, что это божество было здесь. Оно приходило и ушло. Но я не должна с ним воевать. Этим должен был заняться наш хозяин. Но он не пришел. Может, он не видел его? Не мне в этом разбираться.

Хоть мой хозяин не из этих мест, но та сила, что он дал мне, работает и на ваших божествах. Но мой хозяин никому зла не желает — ни почившему правителю и его осколкам, ни древнему свету, ни тьме. О чем я? Ах да, да. Я могу призывать осколки Пустоты — бога, что или никогда не объединился, или развалился на множество кусков.

Но что-то происходит, и вы это знаете, принцесса. Черная горечь пустоты средоточится. Такое было только когда я пришла сюда. Но это было давно. Теперь же перемены заставили горечь утихнуть. Больше не сияют блики поражения древнего света, не чернеют отголоски тьмы. Только осколки бледного света меняют мир.

Я соглашусь принять ваше предложение. Измениться и изменять. Но силу, что дарована мне хозяином, я передать не могу.

Свечи зажглись, и исповедница показалась из темноты. Она продолжила:

— Так что вы, собственно, предлагаете?

Хорнет подумала. В ее голове уже был примерный план, когда она шла к Джиджи, но полностью он сформировался только сейчас.

— Я предлагаю тебе перебраться в Святилище. Это место в Городе Слез. Там ты сможешь изучать то, что тебе надо, жить, принимать посетителей. Возможно, тебе придется работать над тем, что я предоставлю. Но в целом ты будешь свободна.

Хорнет понравилось то, что она сказала. Она обозначила все, что ей нужно было. При этом она решала сразу несколько проблем: первая — пустующее святилище, вторая — Джиджи оказывалась под ее контролем. Раппрет, несомненно, станет следить за ней, что даст Хорнет уверенность в том, что Джиджи или ее неведомый хозяин не нарушат ее планы.

— Ха, принцесса, славно вы это придумали. Я оказываюсь под вашим контролем, в окружении стражи… О чем это я? Ах да. Но я приму вашу игру. Как я уже сказала, я не буду ничего делать, если меня об этом не попросят. А учитывая отступление горечи, просить меня будут не часто.

Хорнет не удивилась тому, что Джиджи сказала о страже. В конце концов, исповедница была далеко не глупой. Принцесса покинула пещеру и направилась в лифте в кристальный пик. Удаляясь от земли, она думала о том, сколько еще сил существует в приделах королевства. «Тьма, грезы, бледный свет, Джиджи. Не удивлюсь, если это лишь малая часть списка. О Черв, сколько хитросплетений тебе предстояло сделать, чтобы достичь равновесия? А сколько еще предстоит сделать мне?»

Принцесса даже не подозревала, насколько повторяет сейчас судьбу короля. Во времена становления королевства он также поднимался в кристальный пик, только на другом, не сохранившемся лифте. Тогда пик только начинал осваиваться. Даже мотыльки еще не полностью отказались от своих исторических территорий и продолжали писать пророчества на венце Холлоунеста. Тогда Изма, сопровождавшая его, предложила королю посетить венец. Но король отказался. Тогда его еще не беспокоили письмена покорных, принявших Бледный свет мотыльков. А меж тем ему бы стоило посетить венец.

Приняв Бледный свет, они не уничтожали старые реликвии. Когда пророчество было дописано, мотыльки окончательно забыли тот свет, что породил их. Но на венце все еще остались два памятника разных эпох. Написанное на многих каменных плитах пророчество и статуя Лучезарности, обращенная на нынешний Грязьмут.

Промышленность в пике развивалась. Но лишь немногих рабочие поднимались на венец. Больших кристальных залежей там не было. И лишь один жук решил подняться. Расшифровать древнее пророчество он не сумел, а вот статуя Лучезарности вдохновила его. Он стал рисовать ее, сначала в виде статуи, затем в виде светлого существа.

Картины эти были сожжены после начала первой волны чумы, а сам жук умер от заражения. Он обрек мотыльков на незавидную участь — Бледный Король, подумав, что мотыльки и являются причиной чумы, уничтожил почти всех из них. Кто-то пытался сопротивляться или бежать, но удалось выжить только Провидице, которую король пощадил потому, что она открыла ему все тайны мотыльков. Но даже она уже забыла о статуе, оставленной ее предками на вершине кристального пика. После эпидемии любые напоминания Лучезарности уничтожались, но статуе вновь удалось избежать разрушения — Бледный Король умер.

Такова была история первого и последнего посещения Королем кристального пика, история первого зараженного и первой эпидемии. Теперь же Хорнет ехала на лифте в эти места, даже не подозревая об их истории.

На верхней площадке лифта ее встретил рабочий. Он терпеливо ждал, опершись на кирку. Увидев принцессу, он поклонился ей. Хорнет знала, что некоторым знатным жукам не терпелось возобновить добычу кристаллов, но она не думала, что рабочие уже начали.

Желая осмотреть пик и сверить документы на добычу кристаллов с реальными показателями, Хорнет двинулась к проходу. Внутри пика ее ждал тонкий веревочный мост, перекинутый рабочими наспех от одной части пещеры к другой. Мост явно не был предназначен для грузоперевозки. Скорее его сделали только для более комфортного перемещения из пика в Грязьмут.

Пройдя по мосту, принцесса увидела такую картину: двое рабочих старательно добывали кристалл, а упитанная жучиха руководила ими. Хорнет проверила документы у владелицы участка и спросила, что она будет делать с кристаллами. Ответ «буду изготавливать красивые напольные светильники из цельных кусков кристалла» вполне устроил принцессу, и она пошла дальше.

Исследуя пик, принцесса наткнулась на группу жуков, не похожих на кристаллодобытчиков. Она полюбопытствовала, чем они занимаются, на что они ответили, что обсуждают план постройки дома и гостиницы Кси. Хорнет вспомнила, что сама недавно подписала разрешение на покупку участка на венце Холлоунеста.

Разговорившись с рабочими, Хорнет узнала, что главного из них зовут Энеид. В молодости он был починжуком, но стал стар и неловок и стал часто попадаться на глаза другим. Кроме того, его слух стал подводить его, что еще больше усугубило его положение. Чуму он пережидал в доме руководителя по добыче кристаллов, где смастерил себе слуховое устройство, напоминавшее щетинки, а теперь устроился на работу к Кси.

Подниматься на пик Холлоунеста Хорнет не решилась. Вместо этого она пошла вниз — проверить механизмы. По пути ей пару раз пришлось отбиваться от нападений кристальных охотников. Хорнет удивлялась, насколько эти существа приспособились к условиям окружающей среды.

Молоты и конвееры, принадлежащие королевству, работали. Хорнет стало интересно то, откуда они цепляют энергию. Она остановила один из рядов дробилок и стала разбирать механизм. В самом его сердце она обнаружила устройство, похожее на источник энергии трамваев. Оно напоминало яйцо из несколких слоев. Снаружи был защитный слой из неизвестного Хорнет вещества. Средний слой — переплетение трубок и узоров, напоминающих те, что были рядом с тотемами души. Внитренний являлся колбой, в которой была сконцентрирована душа.

Хорнет попыталась отсоединить трубки от механизма, но у нее не получилось. Она достала карту и пометила это место. Механизм она решила не собирать, надеясь еще прийти сюда снова.

Обойдя остальные механизмы и убедившись в их работоспособности, принцесса решила вернуться в город.

Поддержать создание фанфика можно здесь: https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight

---

1) Кто найдет отсылку на одну из песен Арии, тому будет счастье

Вернуться к тексту

Расставшись с принцессой, Оргим решил найти место, в котором мог бы прослеживать перепутье и контролировать обстановку. Он решил разбить лагерь в пешере, с которой начинался путь скитальца. С одной стороны Огрим велел установить баррикады, с другой — наблюдательный пункт. Солдаты стали обустраиваться, а Огрим пошел разведывать обстановку. Его больше интересовала ситуация в перепутье, нежели в тропе.

В перепутье все было спокойно. Починжуки уже успели починить все ближайшие комнаты, и на рыцаря нахлынули воспоминания о тех временах, когда это место было крупнейшим транспортным узлом королевства. По нему проходили многие жуки и грузы, а те механизмы, что сейчас стояли в отключенном состоянии, поднимали и опускали грузы, кристаллы и багаж.

Увлекшись этими мыслями, Огрим посмотрел наверх. Там он увидел какое-то движение. Рыцарю стало интересно, что там происходит, и он решил подняться и проверить это. Чем выше Огрим поднимался по платформам, тем больше понимал, что он видел снизу: отец гусениц развешивал коконы на потолок пещеры.

Завидев рыцаря, старая гусеница поспешила скрыться, но поняв, что рыцарь не угрожает, вернулась к своему занятию. Рыцарь знал, что гусеницы разумны, но язык Холлоунеста для них слишком сложен, поэтому они могут выучить всего пару фраз. Огрим сел на краю платформы и спросил:

— Интересно, каково это — окукливаться и перерождаться в новых, совершенно иных существ? И почему гусеницы не подвержены заражению? Зачем королю понядобилось их собирать? Что он хотел сделать с вами?

Смутно понимая речь рыцаря, отец ответил:

— Перерождение — наша жизнь. Король не хотел этого.

— Что? Король не хотел, чтобы вы жили? Но ведь он мог бы просто убить или выгнать вас? Зачем ему было ловить вас?

— Чума.

Столь краткий ответ был вполне понятен для Огрима. «Любая жертва ради цели!» — говорил Король. Огрим был посвящен в некоторые дела Короля, но он знал, что это даже не десятая часть из того, что король делал или хотел делать. Огрим не знал о том, что помимо полого рыцаря есть и другие сосуды, поэтому принял Призрака за врага. Не знал он и о плане Черва относительно гусениц.

— Да, король был отнюдь не идеален. Очень неидеален. Но когда его королевство начало рушиться, он пошел на жертвы. Он говорил мне, что не хочет этого, но у него нет другого выбора. Ведь если подумать, то он жил счастливой семьей. У него была жена, у него был дом, в котором ему было уютно. У него было процветающее королевство. У него были мы — его рыцари. У него была дочь, пусть и вынужденная, но он любил ее, хоть и не говорил об этом. Она не познала его любви, а он не успел полюбить столько, сколько хотел. Эх…

Я помню, как во время первой волны чумы ему было горько вспоминать о том, что те, с кем он общался как с друзьями, вынуждены пахать, чтобы спасти его творение. Аба, Ценд, наша пятерка, Коллекционер, Белая Леди, Хорнет — я думаю, что он не хотел их терять. Но времени разбираться с каждым по отдельности у него не было. Он решил разобраться с собой. Возможно, в этом была его ошибка. Теперь многие не могут сказать о нем хорошие слова.

Возможно, вернее скорее всего, у Белой Леди или Хорнет есть основания злиться на Бледного Короля, но я готов понять его действия. Одни ругают его за слишком гуманные действия, которые не привели к результату, другие — за слишком жестокие действия, но я считаю, что он поплатился сполна.

Огрим замолчал, но вдруг неожиданно заговорил отец гусениц:

— Лучше чума, чем смерть.

— Вам да, вы невосприимчивы, но посмотри на тех, чьи тела относительно недавно населяли перепутье. Они лишились разума, а чума заменила им тело. Я думаю, ты не хочешь такого будущего для своих детей.

Отец гусениц задумался, развешивая последние коконы, после чего сказал: «Иди за мной» — и пополз в сторону пещеры, в которой находился их дом. Огрим не ожидал такого поворота событий, но пошел за гусеницей.

Оказавшись в пещере, Огрим осмотрелся: весь потолок был увешан куколками, искуссно закрепленными на сталактитах при помощи шелка. Старая гусеница поползла в один из «домов», и Огрим проследовал за ней. Взобравшись на конструкцию, едва выдержавшую его вес, рыцарь просунул голову в жилище гусеницы. Внутри не было ничего, кроме кучи гео и бумаги, намотанной на гладкую палку. Гусеница поползла к бумаге и взяла ее в руки. Обернувшись, старик начал свой рассказ:

— Мы — давние жители этих земель. Сменилось уже около сотни поколений. И каждый заносил правки в великое Судьбописание, — с этими словами гусеница развернула свиток и стала показывать рыцарю записи.

Огрим понимал лишь часть из них — то, что было написано пиктографией. Он видел там и записи о неких жуках. Изначально они жили вместе, но потом разделились на три племени, поклоняющихся первозданным стихиям — снам, пустоте и душе, далее шла запись о войне, в ходе которой победу одержали Душепоклонники. Тьмамольцы и Снопочитатели проиграли. Первые были истреблены, вторые изгнаны из Холлоунеста. Далее были описаны новые племена: новые почитатели сна — мотыльки, жуки, для которых Древние освободили нишу, богомолы, больше не притесняемые Древними, заняли пустоши, а затем появилась Унн, озеленившая западный край.

Отец гусениц перематывал бумагу перед лицом Огрима. Ему нравилось внимаие рыцаря. Далее Огрим увидел так хорошо знакомую ему фигуру — Бледного Короля, выходящего после перерождения из сброшенного панциря Черва. Далее он прочел фразу, описывающую договор короля и мотыльков. Она выглядела написанной как бы в другом стиле, можно сказать, другим почерком. Этот почерк рыцарь уже видел в записях о войне Древних. Кроме того, чернила выглядели более выцветшими, чем в соседних записях. Далее было строительство Города Слез, укрощение племен, возвышение разума жуков, первая волна чумы, истребление мотыльков, освоение бездны, вторая волна чумы, Жертва Полого Рыцаря, смерть Бледного Короля, произвол чумы, подвиг Призрака Холлоунеста. Предпоследняя и последняя фразы имели между собой огромный промежуток чистой бумаги. Предпоследняя запись возвещала приход к власти Хорнет, а последняя — подчинение всех трех первозданных стихий. Последняя запись также была выцветшей и написанной другим почерком. Огрима она очень удивила. Он спросил:

— Некоторые надписи явно писались как бы заранее. Вы предсказывали будующее?

— Не все и не всегда. Только один из нас умел это делать. И мы не понимали смысла предсказания до того, как оно исполнялось.

— То есть вы не знаете, кто и когда подинит себе три первозданных стихии?

— Нет.

Отец гусениц сворачивал Судьбописаие. Рыцарь был ошеломлен увиденным. У него было много вопросов, которые он не стеснялся задавать.

— А Древние? Что осталось от них?

— Там было написано. Только на нашем языке. О Душепоклонниках нам известно больше. Они одержали победу в войне и остались жить в этих землях. Тотемы — их рук дело. Но они не смогли продолжить род и вымерли. Последние из них писали книги, которые потом перешли к улиткам. Тьмамольцы были истреблены, но остались их яица. Снопочитатели не хотели уходить и воззвали к снам. Те смогли посадить корни грез, но это не спасло Снопочитателей.

— А договор Короля и мотыльков? Что тогда произошло? Черв говорил нам, что мотыльки первыми из племен признали его власть. Так и зародилось королевство.

— Они были глупы. Если бы не они, то многое бы не случилось.

— Ты хочешь сказать, что именно из-за них произошла чума?

— Мне пора. Мы разговаривали слишком долго. Мое время пришло.

Отец гусениц лег, обвернувшись вокруг Судьбописания, и, промолвив пару слов на своем языке, закрыл глаза. Огрим пытался докричаться и дотянуться до старой гусеницы, но не смог. Когда он вылез из прохода в дом, он встал на краю пещеры и посмотрел на потолок. Аккуратно вывешанные коконы все также висели, дожидаясь своего часа.

— Да кто же вы такие? Загадочное древнее племя, пережившее падение цивилизации. Зачем вы так тщательно записывали все прожитое? Почему вами так интересовался Король? Но теперь мы не получим ответа.

Огрим сел на край одной из платформ. Он свесил ноги и смотрел туда, где один из солдат тащил какое-то бревно для строительства укреплений. Через некоторое время он решил присоединиться к своим подчиненным.

* * *

— У имен есть сила, поэтому дать чему-то имя — значит дать чему-то силу. Поэтому я назвал свой гвоздь «Жизнь уносящий». Не кради того, чего выдумал я. Выдумай сам! — повествовал Зот в окружении Бретты и Акита. Обеим уже порядком наскучил самопровозглашенный рыцарь. Жучиха искала утешение в Аките, а он в свою очередь искал предлог уйти. Между тем могучий Зот продолжал: — Не следует почтительно обходиться с противниками! Если кто-то выступает против тебя, то им не стоит ждать уважения и сострадания в ответ.

Бретта шепнула Акиту:

— Уведи его от меня, пожалуйста. Он только и делает, что поучает всех.

— Хорошо, — скачал Акит тихо, а затем спросил рыцаря: — Зот, могу ли я посмотреть на твое искусство в жизни? Сейчас в королевстве все относительно спокойно, но я думаю, что найдется много желающих проверить свои силы в бою с самим Могучим Зотом!

— Да, а потом ты сможешь вернуться и поведать мне о своих подвигах, — Бретта подыграла Акиту.

— Ах так. Ладно. Я спущусь в колодец и повергну там самого опаснейшего из врагов, ибо не зря мой гвоздь зовётся «Жизнь уносящий».

Зот бросил шлем, который он притащил в Грязьмут из Колизея, и, обиженный, направился в сторону колодца.

— Акит, спасибо тебе. Но все же пойди с ним, прошу тебя. Он далеко не такой бравый, каким себя выставляет, и может попасть в беду. Его деревянный гвоздь много не нарежет. Лучше, чтобы он просто походил по перепутью и вернулся.

— Ты что же, не веришь в Серого Принца, укротителя зверей, страшнейшего охотника, чемпиона Колизея, Могучего Зота? — с иронией сказал Акит, который и сам уже понял, что болтовня этого жука — пустой звук.

Поправив свой шарф, Акит направился вслед за «рыцарем». Нагнав его, жук спросил:

— Слушай, Зот, почему бы тебе просто не найти себе дело и жить спокойно? Оставить свои подвиги?

— Отстань, тля! Тебе не понять. Когда я покидал свой дом, я поклялся вернуться только тогда, когда совершу пятьдесят семь подвигов и напишу пятьдесят семь заповедей.

— И сколько же подвигов ты совершил?

— Не твое дело! Отстань, мошка, иначе познаешь мощь моего гвоздя! Жаль, что ты не сможешь потом никому рассказать, каково это — испытывать его удар!

С этими словами Зот Прыгнул в колодец. Немного погодя это же сделал и Акит. Упав, он едва не задавил Зота. Он лежал лицом вниз. Должно быть, тот не очень удачно приземлился. Его гвоздь лежал рядом.

— С тобой все хорошо? — спросил Акит.

— Да как ты смеешь, тля, думать обо мне плохое? Если видишь рыцаря лежащим, значит он отдыхает перед битвой! — сказал Зот, поднимаясь и отряхиваясь.

— Что ж, куда пойдем? Может, пройдемся до Храма? — Акит хотел повести зота по максимально безопасному пути, чтобы он, зарубив какого-нибудь топтуна, вернулся в город. Но Зот был не приклонен и упрям:

— Нет, я пойду в другую сторону. Я раскусил твой очевидный план! Ты хочешь украсть у меня добычу и славу!

Акит лишь пожал плечами. Зот на запад, за ним Акит. Узнав о том, что здесь строится форпост, Зот решил пойти и «встретить врага как подобает войну — в битве!». Акит понимал, что если стража строит укрепления, то вряд ли им стоит ждать легкой прогулки, но он хотел уберечь Зота. Хоть рыцарь и был дураком и занудой, но все же заслуживал жизнь.

Пройдя стражников, двое жуков отправились к зеленой тропе. Они спокойно шли по тропинке. Зот что-то бормотал себе под нос, а Акит осматривался. Ему не нравилось то, куда они идут. Он придавал значение и примятой траве, и недавно проторенной сквозь кусты дороге, и остаткам недоеденного цветка, но говорить что-то Зоту было бессмысленно. Если бы Акит сейчас попросил его остановиться, то самопровозглашенный рыцарь, наоборот, только ускорил бы шаг. Так что Акиту ничего не оставалось, кроме как переживать и глядеть в оба за двоих.

Меж тем, они заходили все дальше в глубь. Зот, похоже, вовсе не слышал шороха травы и не чувствовал того, что чувствовал Акит — пристального внимания из кустов. Как вдруг перед Зотом возник богомол — предатель. Акит крикнул, чтобы Зот отступил, но тот достал свой гвоздь и, размахивая им одной рукой, бросился на врага. Сзади появились еще двое богомолов. «Жизнь уносящий» ударил по панцирю богомола, но лишь поцарапал его. Сам рыцарь упал. Смех богомолов усилился. Зот между тем встал и начал говорить что-то про то, что если богомолы сейчас же не сдадутся, то почувствуют на себе мощь «Жизнь уносящего».

Пользуясь тем, что богомолы на время забыли про него, Акит чуть расслабил свой шарф и отступил туда, где между богомолами был небольшой просвет. Вдоволь натешившись, богомол взмахнул клешней. Миг, и маска Зота, даже не отрезанная, а оторванная от тела, полетела в кусты. По телу самопровозглашенного рыцаря потекла кровь.

Богомолы засмеялись пуще прежнего. Пользуясь этим, Акит снял свой шарф, разбежался и проскользил по траве между ног одного из богомолов, попутно взмахнув своим шарфом, схватившись за один его конец и обнажив скрываемые на другом конце загнутые лезвия, поранил ноги одному из богомолов.

Эти лезвия не раз помогали ему в пути, так как с ними шарф можно было использовать и как оружие, и как, скажем, клешню богомола. К тому же Акиту было очень удобно скрывать лезвия под другой стороной шарфа, так, чтобы никто не видел того, что он вооружен.

Веселье богомолов быстро прекратилось, один из них, тот, которому Акит поранил ноги, упал и вскрикнул от неожиданности. Богомол, стоявший ближе всего к Акиту, сделал рывок и атаковал, но Акит успел сделать перекат, и богомол промахнулся. Акит встал и атаковал богомола в маску. Богомол отпрыгнул, но длины шарфа хватило, чтобы ранить ему один глаз. Между тем на крики раненого сбегались другие богомолы. Понимая, что время не на его стороне, Акит стал отступать. По его расчетам, бегом он бы быстро добежал до форпоста, где была стража, но он не знал, насколько быстры богомолы, и решил, что отступать будет медленно и лицом к врагу.

Богомол вытер маску от вытекающего глаза и, подпрыгнув, обрушился на Акита, но тот опять увернулся и, отступая, взял с земли какой-то камень и кинул его в лицо богомолу. Но тот без труда отбил камень. Тот богомол, что убил Зота, приблизился и атаковал. Акит поймал его клешню шарфом, обвязал ее и дернул. Шарф затрещал, но не порвался. Богомол, не ожидавший такого поворота событий, упал. Акит воспользовался этим и, запрыгнув на спину богомола, перерезал ему горло.

Несколько богомолов приближались. Акит понимал, что не сможет противостоять такому количеству врагов, и побежал. Форпост был уже совсем рядом, когда один из богомолов настиг Акита. Он рассек жуку спину. Акит упал и уже был готов умереть, как вдруг в нападавшего на него богомола вонзилось копье. Оно попало прямо в брюхо богомолу, и тот упал замертво. Акит встал и посмотрел туда, откуда шли богомолы. Заметив стражу, они стали отступать.

— Фовир, что там происходит? — услышал Акит голос Огрима.

— Богомолы напали на путников, капитан, — отвечал воин.

Когда Огрим подошел ближе и увидел Акита, он скачал:

— Во имя Холлоунеста, Черва и Хорнет, что же тебе в Грязьмуте-то не сидится!

— Пришлось отлучиться.

Подошел Фовир. Он спросил:

— А где твой друг?

— К сожалению, ему повезло не так сильно, как мне. Его убили.

— Что ж, ты ранен. Пошли, где-то были бинты. Там все расскажешь, — сказал Огрим и повел Акита к форпосту. Когда они пришли, Акит смог оценить оборону. На входе стояли двое часовых, за ними — стена из наваленных камней. В стене был небольшой проход, куда Огрим и повел раненного. По другую сторону стены было несколько палаток, повозок и небольшой костер. Огрим повел Акита к костру и, оставив его там на попечение Фовира, пошел в одну из палаток за бинтом и целебной мазью.

— Ого! Это тебя богомолы так отделали? — спросил один из сидящих у костра стражников.

— Да, они самые.

— Должно быть, они подошли совсем рядом. Унн выгнала их из садов, и предатель повел их в перепутье. Надеюсь, по пути они перемрут в кислоте.

— Вряд ли, — подключился к разговору Огрим, — если они уже тут, то нам остается рассчитывать только на то, что их войско растянулось по пути, ведь тогда у нас будет еще немного времени. Возможно, Унн поможет нам.

Огрим стал мазать спину Акиту, а затем, перебинтовав ее, спросил:

— Так что же вы пошли в эти дебри?

Акит рассказал все о Зоте и их недавнем разговоре. Стража сидела молча, пока Акит рассказывал о том, как богомолы издевались над Зотом, а когда Акит дошел до той части, где он сражался с богомолами, воины приободрились. После завершения рассказа Огрим спросил:

— Слушай, а ты неплохой воин, раз смог уйти из окружения превосходящего противника. Не хотел бы вступить в стражу?

— Хм… Возможно. Но не думаю. Пока я, наверное, останусь с вами — все-таки надо отомстить за Зота. Можно?

— Оставайся. Тебе выдать броню или оружие? — спросил Огрим.

— Нет, мне вполне хватит шарфа. Только лезвия затупились.

— Фовир! Принеси точило! — скомандовал Огрим.

Отряд стал готовиться к отражению атаки богомолов. Точились гвозди, подготавливались щиты. Акит и Огрим обсуждали жизнь в Грязьмуте и столице. Солдаты уже начинали расслабляться, когда стража у ворот прокричала:

— Идут!

Все тут же пришло в движение. Акит, Огрим и воины двинулись к воротам. Выйдя в поле, они увидели такую картину: армия богомолов во главе с предавшим лордом стояли на другом краю пещеры. Некоторое время армии осматривали друг друга. Огрим и лорд вышли вперед. Рыцарь поправил «панцири». Они внимательно посмотрели друг на друга, как вдруг лорд проревел, и армия богомолов ринулась в атаку. Первые ряды тут же были повалены на землю градом пик. Из тылов богомолей армии поднялись богомолы Петра, из лагеря — крылатые часовые. Завязался воздушный бой. Богомолы старались держаться на расстоянии и кидать косы издалека, часовые же, наоборот, стремились подлететь ближе.

Огрим и Лорд сошлись в центре поля. Лорд сделал рывок и хотел ударить, но Огрим отпрыгнул и контратаковал. Удар «панциря» пришелся в бок брюха лорда. Раненный взревел и, подпрыгнув, обрушился на Огрима. Рыцарь подставил оба «панциря» и принял удар на них. Эмблема Холлоунеста с левого «панциря» отпала. Огрим напрягся и скинул лорда на землю. Он хотел ударить по нему, но промахнулся и попал в землю. Взяв комок земли, он кинул его в Лорда. Комок, отрикошетив от головы богомола, ранил еще нескольких воинов, находящихся позади. Лорд ударил по земле, вызывая ударную волну. Огрим заслонил себя панцирями, однако волна нанесла его армии большой урон.

Тем временем в воздухе воины оттеснили богомолов Петра к самому своду пещеры и стали кромсать их. На землю посыпались отрубленные головы и обезглавленные тела богомолов. Сумевшие же избежать ударов гвоздей богомолы использовали хитрость: они срезали засохшие лозы с потолка пещеры. Лозы, падая, рассыпались в пыль, которая окутывала поле боя, создавая неудобства.

Когда Огрим перестал видеть из-за пыли, он сделал несколько шагов назад и приготовился защищаться. Он не зря сделал это, ведь уже через мгновение предводитель предателей налетел на него. Защищаясь одним «панцирем», рыцарь ударил другим богомола по голове. Острые лезвия оставили глубокие порезы на голове лорда, он взревел и ударил Огрима по незащищенной «панцирем» стороне и сбил рыцаря с ног. Огрим упал, но успел сгруппироваться и принял форму шара. Так он покатился, распрыгиваясь, в самую гущу боя и смял десяток богомолов.

Пыль улеглась. Лорд, последовав примеру рыцаря, устремился в самый центр вражеской армии — к баррикадам, ограждающим лагерь. Заметив это, Фовир побежал наперерез. Подобрав на земле пику, он кинул ее со всех сил в Лорда. Попало копье в клешню предателя, раздробив ее. Поняв, что преимущество не на его стороне, Лорд начал отступать.

В воздухе стража окончательно одержала победу над богомолами. Теперь воины кидали пики с воздуха в богомолов. Поняв, что перевес не на их стороне, богомолы начали отступать. Огрим развернулся из шара и направился в сторону предавшего лорда.

Между тем Акит разил богомолов своим шарфом. В начале битвы Акит один из первых сражался с богомолами. В определенный момент он остался один на один с богомолом, которого до этого сделал одноглазым. Богомол пришел в ярость, заметив обидчика, и стал с сумасшедшей скоростью атаковать Акита. Жук изворачивался, а находя удачный момент взмахивал своим шарфом и атаковал.

После очередного рывка богомола Акит запрыгнул ему на загривок и, накинув шарф на шею предателя, стал душить его. Сначала богомол сопротивлялся, но воздух заканчивался, и попытки порвать шарф становились все слабее и слабее. Когда богомол упал замертво, Акит снял с него шарф и осмотрелся: богомолы бежали. Огрим и Фовир уже добивали предавшего лорда, а остальные воины бросились вдогонку убегающим.

Королевская армия гнала богомолов практически до самого убежища Унн. На протяжении всего пути воины сшибали головы богомолов пиками. Возле убежища Унн, когда от армии богомолов осталась лишь жалкая горстка, воины решили оставить погоню и вернуться в лагерь.

Несмотря на победу, королевская армия тоже понесла потери. Огрим недосчитался нескольких крылатых воинов и нескольких пеших. Кроме того, было много раненных. Практически каждому второму требовалась помощь. Огрим решил, что после отдыха часть тех, кто практически не пострадал, останутся на форпосте, остальные же направятся в Грязьмут. Там тем, кто был ранен не серьезно, окажут первую помощь, и они отправятся в столицу, а остальные будут лечиться в городе.

Огрим решил поискать на поле битвы отвалившуюся от «панциря» эмблему Холлоунеста. Он перевязал раненый бок и отправился в поле. В поисках эмблемы он заметил у одного из богомолов очень знакомый кулон. Сняв его с трупа, Огрим удивился — кулон в форме слегка приплюснутого круга с изображением бледного короля принадлежал Хиггемолу. Старый рыцарь осторожно открыл его и вынул содержимое — записку. Он узнавал крупный круглый почерк Хиггемола: «Снова снились сны. Увы, но мне становится все более очевидно то, что чума забирает меня. Кто знает, может быть, я уже не проснусь, если снова усну. Нет. Надо уходить отсюда. Если я сгину в пустошах, то чума хотя бы не получит моего разума. Прощай, Холлоунест».

Огрима обуревали эмоции. С одной стороны — нашлась весточка о его друге. С другой — Хиггемол покинул Холлоунест и, судя по слову «Прощай» не собирался вернуться. Огрим хотел бежать к принцессе и в то же время мчаться на поиски друга. В конце концов старому рыцарю удалось успокоить себя, и он решил сначала рассмотреть кулон поподробнее. На нем виднелись царапины, вероятно, от клешни богомола, но внимание рыцаря больше привлекло то, что кулон был как будто идеально вычищен. Те части, на которых был тонкий слой из бледного металла, сохранились практически идеально, а те, которые были скованы из обычного металла, как будто истончились. Рыцарь решил показать кулон принцессе, прежде чем что-то предпринимать.

Через некоторое время, найдя эмблему Холлоунеста, Огрим повел группу раненых солдат в Грязьмут. Фовира же он отправил в Город Слез, чтобы тот доложил принцессе о состоянии дел.

Принцесса уже готовилась отбыть в гнездо, когда солдат принес ей вести. Не успев дослушать доклад солдата, принцесса увидела серую накидку Раппрета, мелькнувшую в проеме. «Он тоже слушает доклад и, вероятно, хочет мне что-то сказать», — подумала принцесса. Узнав о потерях, она велела выслать в Грязьмут лучших лекарей. Отправив солдата, принцесса стала ждать Раппрета. Тень появилась практически сразу после ухода солдата.

— Что произошло? — спросила Хорнет.

— Хочу доложить ситуацию, — ответила последняя тень короля.

— Докладывай. Но прежде — запри дверь.

Раппрет выполнил указание принцессы и, сняв капюшон плаща, начал говорить:

— Принцесса, первое, что хотелось бы вам рассказать, это то, что Исповедница заселилась в Святилище. Я знаю, что это была ваша инициатива, но считаю необходимым понаблюдать за ней и убедиться в ее надежности.

— Ох, Раппрет, я знала, что ты скажешь это. Убеждайся. Но не трогай ее пока. Пусть обустроится на новом месте. Пусть читает книги, оставшиеся в Святилище, пусть гуляет по городу.

— Хорошо, принцесса. Также я бы хотел сказать пару слов об Эмилитии…

— О мой Черв, что опять? Она снова взялась митинговать?

— Нет. Очень даже наоборот. Ее не видно и не слышно. Я видел ее только пару раз. Ее поведение очень сильно изменилось. Раньше она любила ходить по улицам, теперь же выходит из дома только чтобы собрать пару цветов, что растут возле ее двери. Позвольте я выскажу вам свое мнение, принцесса. Я считаю, что такая смена не к добру.

— Да? Ну, по крайней мере, она больше не баломутит народ. А что Лемм?

— Он в целом сохранил свои обычаи. Единственное отличие в том, что теперь он изучает историю больше по памятникам, а не по дневникам.

— Я считаю, что все успокоилось. Эмилития, наверное, вернулась к своим старым маниям — пережить всех.

— Возможно. Также я хочу сказать о том, что хоть простой народ готов буквально молиться на ваши изображения, что, впрочем, было и при Бледном Короле, то негатив среди знати нарастает. Они пока просто не довольны. Но я бы опасался, ведь если их недовольство перерастет во что-то большее и они направят это в вашу сторону, то, возможно, придется использовать силовой подход.

— А в случае силового подхода?

— Те войска, что остались в городе, преданы вам, — Раппрет был краток.

— Хорошо. Я что-нибудь придумаю, чтобы снизить недовольство знати. Что-то еще?

Раппрет немного смутился, словно собирался попросить принцессу о чем-то непристойном, а потом спросил:

— Как вы смотрите на расширение состава теней?

Хорнет удивилась такому вопросу. Несколько поразмыслив, она сказала:

— В целом — положительно. Если есть достойные кандидаты. Но раз ты спрашиваешь, значит, наверное, есть, я права?

Раппрет не хотел уклоняться от прямого вопроса принцессы, но и говорить чистую и полную правду он тоже не хотел. Секунда ушла на то, чтобы придумать компромисный ответ, после чего Раппрет, еще более смутившись, сказал:

— Я пока подбираю кандидатов и не хочу называть имена, но среди ваших подданных есть достойные.

Принцесса посмотрела на Раппрета хитро, словно понимала, что он что-то скрывает, но допытываться до жука не стала.

— На этом все?

— Да.

— Слушай, Раппрет, как думаешь, устроить праздник? Это бы подняло настроение знати, да и можно пригласить послов от богомолов и мшистых.

— Идея хорошая. Но стоит быть аккуратней.

Раппрет ушел, а Хорнет пошла к Адели, писать записку лордам.

Выйдя из шпиля через верхний мост, Раппрет направился к Корниферу. Покупку комнаты им все-таки одобрили, и теперь семья картографа заселилась в средних размеров комнате на четвертом этаже здания. Раппрет спустился на площадь и прошел к зданию. В этом доме квартировалась королевская стража, но теперь, когда ее численность уменьшилась, в доме было много свободных комнат.

Войдя в здание, Раппрет немного поссорился с одним из стражников, который спешил на пост и столкнулся с идущим навстречу жуком. Но они быстро разошлись, и Раппрет продолжил путь. Сейчас он мог не скрываться, ведь, по сути, сейчас он — лишь обычный жук, идущий в гости к друзьям.

Комната Корнифера и Изельды располагалась в дальней части здания. В ней были высокие потолки и практически панорамные окна с видом на Площадь Правосудия. Раппрет постучал в дверь, а затем зашел. Оказавшись в небольшом коридоре, он снял свой серый плащ и повесил его на вешалку.

— Хозяева! — позвал Раппрет.

Из основной комнаты вышла Изельда и сказала:

— Тише! Корнифер спит.

— Извини. Можно зайти?

— Конечно, проходи.

Раппрет прошел в основную комнату. Она была довольно просторной и частично делилась на два этажа. Сверху слышалось мирное похрапывание Корнифера. На стене висела карта Холлоунеста, нарисованная картографом. Разумеется, она была не дорисована и ни в какое сравнение с картой, составленной тенями, не шла. Раппрет отметил, что она выглядит более художественно и абстрактно, нежели его карта.

Возле окна стоял стол с тремя стульями — одним низким, но широким, и двумя высокими и узкими. В углу комнаты расположился небольшой шкаф. К шкафу был прислонен гвоздь Изельды. В глубине комнаты находился небольшой камин, больше похожий на очаг.

— Садись. Будешь чай? Мы насобирали немного особых листьев в тропе.

— Нет, спасибо. Как вы обустроились? — Раппрет сел на один из двух высоких стульев.

— Обустроились довольно неплохо. Денег, что мы насобирали, продавая карты, хватило, чтобы купить эту комнату и все необходимое. — Изельда села рядом.

— Слай, наверное, загнул цену на мебель?

— Да, мы не ожидали такого. Но нам он согласился сделать небольшую скидку, как старым знакомым.

— Ясно. А что, вы так и не нашли работу? — Раппрет плавно переводил разговор в нужное ему русло.

Изельда вздохнула. По выражению ее лица было видно, что этот вопрос терзал ее. Через некоторое время она оветила:

— Корнифер сейчас ищет работу. Сегодня он ходил в шпиль, узнавал у каких-то помощников Храниельницы, не требуются ли королевству картографы, но получил отказ. Экспедиция с востока уже вернулась, но королевство сейчас не в том положении, чтобы заселять болота.

Изельда вздохнула. Они оба понимали, что Корнифер не сможет найти себе рабоу по специальности. Он и раньше-то был востребован лишь в среде путешественников, ведь коренные жители Холлоунеста знали все, что им нужно знать, и без карты. А теперь, когда королевство живо и каждый может найти себе провожатого из местных или узнать дорогу, карты стали бесполезными.

Изельда встала, налила себе чаю из небольшого котелка и продолжила:

— Раппрет, ты не представляешь, насколько он разочаровывается с каждым днем. Его призвание — карты. А из-за меня он остался здесь, в Холлоунесте. Мы столько с ним прошли. И везде он составлял карты. Он мог не есть очень долгое время, чтобы зарисовать карту какого-то грота. Было время, когда я думала, что он уже не вернется из руин, но каждый раз он возвращался.

Изельда села напротив Раппрета и начала пить чай. Наблюдая за ней, Раппрет понимал, что она все больше ему нравится. За все время бытия тенью короля Раппрет повидал всяких жуков. И из них было очень много красавиц-жучих, молодых отпрысков высшего света, простых, но очень привлекательных подданных, но ни одна из них не могла растопить сердце тени. Если за ними приказывали следить, он следил. Если приказывали убить — он убивал. Раппрет не знал, что именно в ней привлекает его.

— А что ты? Ты тоже ищешь работу? — Раппрет все ближе подводил к нужной теме.

— Эх, Раппрет, Корнифер не хочет, чтобы я работала. Когда я продавала карты в Грязьмуте, Корнифер не считал это какой-то затруднительной работой, поэтому не возражал. На самом деле не помню, сколько карт продала — одну или две? Разумеется, я продавала различные булавки, и мы много заработали на этом. Но теперь он не хочет, чтобы я работала.

— Но вам ведь нужно на что-то жить.

— У нас есть еще немного денег, Корнифер надеется, что найдет работу до того, как они закончатся. Раппрет, ты говорил, что работаешь в страже. Ты не мог бы узнать или спросить?

Раппрет в душе обрадовался. Изельда сама перевела разговор на эту тему. Раппрет встал и подошел к окну. Он взглянул на площадь и некоторое время простоял молча. Он надеялся чуть-чуть накалить обстановку. Он услышал, как во сне ворочается Корнифер. Изельда тоже встала рядом с ним. Наконец он сказал:

— На самом деле, я рассказал не все. Я действительно работаю стражем королевства, но в несколько ином роде, — он замолчал, надеясь на встречный вопрос жучихи, но она молчала. Это еще больше раззадорило его.

— Есть стража — те, кто бродят по улицам и следят за порядком, иногда сражаясь во благо Холлоунесту. Но есть и те, кто действует скрытно. И их называют…

Раппрет не успел договорить. Его прервал зевок проснувшегося Корнифера. Изельда только взглянула на гостя и пошла готовить мужу еду. Корнифер спустился и поприветствовал Раппрета:

— Здравствуй! А я вот думаю, может податься в стражу? Им нужны картографы?

— Вряд ли, Корнифер. Я считаю, что тебе предстоит искать себе новое ремесло. Может, повар?

Корнифер сел за стол на низкий широкий стул. Изельда принесла ему еду — пару яиц и кусок мяса. Корнифер начал есть. Изельда села напротив него и продолжила пить чай. Раппрета сковывало присутствие картографа. Он не успел предложить Изельде работу. Но с Корнифером Раппрету тоже было о чем говорить.

— Слушай, а что, если ты не найдешь работу? — Раппрет повернулся к сидящим.

— Глупости. Надо просто поискать лучше.

— А что, если я могу предложить работу?

Корифер оживился, а Изельда едва не поперхнулась чаем. Картограф не заметил странного поведения жены. Раппрет ожидал этого. Он знал, что Корнифер очень невнимателен и бывает рассеянным, а если его что-то заинтересует, то он забывает обо всем другом. Сейчас же он забыл за еду и смотрел на Раппрета горящими глазами. Он надеялся, что все же сможет получить работу, связанную с картами, и Раппрет читал это в его глазах, но был вынужден огорчить его:

— Но это будет работа для Изельды.

Ситуация после эих слов очень резко переменилась. Раппрет скрестил лапы за спиной, ожидая ответа. Изельда, предчувствуя неладное, побледнела и стала практически белой. Она поставила чашку с чаем на стол и тревожно переводила взгляд с мужа на гостя. Корнифер выронил из руки кусок мяса. Было видно, что он ошарашен.

— Для Изельды? — тупо переспросил Корнифер.

— Да. Работа полезная и не пыльная, к тому же прибыльная и очень ей подходит, — понимая положение ситуации, Раппрет пытался вывести ее в нужное русло.

— Но ведь как, я, получаетя, буду сидеть дома, а она работать? Нет, нет, я не хочу этого, — тихо сказал Корнифер себе под нос, однако все, находящиеся в комнате, услышали его слова.

— Почему же сидеть дома? Ты будешь искать работу. Ждать, пока появится необходимость в картах. Может быть, это даже будет довольно скоро, ведь есть инициативы по заселению Восточных Болот.

Корнифер как бы перестал реагировать на происходящее. Он встал, даже не доев пищу, и пошел к выходу, бормоча себе под нос: «Нет, нет, так не должно быть». Когда картограф ушел, а Изельда отошла от произошедшего, она сказала:

— Зря ты с ним так. Он не обидчивый, но у него тонкая духовная система, которую очень легко нарушить. Ты не стражник. Определенно точно.

Раппрет вновь встал у окна, но на этот раз он смотрел не на площадь, а на свою собеседницу.

— Ты права. Я хотел рассказать, но меня прервали. Когда Бледный Король еще был жив, он создал небольшое подразделение. Можно сказать — тайных стражников. Мы разведывали и доносили Королю всякое. Например, о подозрительных жуках или настроениях в обществе. Я остался последним из нашего отряда и теперь служу принцессе.

Я давно наблюдал за вами. Сразу я заметил твой гвоздь и осанку. Ты — воин. Ты остроумна, предана, никаких отрицательных дел за тобой нет — ты стала бы отличной напарницей. К тому же ты постоянно в городе, в отличие от меня, и можешь незаметно следить за подданными ее высочества.

Что же касается вознаграждения, то оно высоко. Во-первых, гео. Сейчас без них никуда. Во-вторых, возможность пользоваться всеми благами высшей знати. Однако я не пользуюсь даже десятой частью того, чем мог бы, чтобы не нарушать конспирацию. В-третьих, ты будешь одной из первых узнавать обо всех политических событиях и даже в некотором роде влиять на них. Что скажешь?

— Мне надо подумать. Постой здесь.

Изельда поднялась на выступ. Было слышно, как она что-то ищет. Раппрет подошел к шкафу и взял в руки гвоздь. Оружие было довольно тяжелым. Он изрядно затупился, однако было видно, что когда-то он обладал остротой. Изельда спустилась, неся с собой сверток. Она подола к столу к развернула его. Внутри были разные картинки. Какие-то из них выглядели очень старыми, другие — потертыми, но сделанными относительно недавно. Изельда усадила Раппрета за стол и начала свой рассказ:

— Родилась я далеко отсюда, очень далеко. У нас было бедно и голодно. Каждый жил как мог, каждый опасался только за свой панцирь. Те, кто не умел или не хотел сражаться, погибали очень быстро. — Изельда показала картинку, на ней была изображена унылого вида местность. — Но потом появился он — Корнифер. Он был самым цивилизованным в наших краях, и я сбежала с ним. — Иельда показала вторую картинку: она была нарисована угольком по бумаге, очень напоминающей ту, на которой рисовал карты Корнифер. — Мы прошли с ним многое. Сначала я была рада спокойной жизни, но потом мне становилось все более скучно. Он стал дольше пропадать, меньше проводить времени со мной, но тогда, когда он наконец возвращался домой, я была счастлива.

Когда мы приехали в Грязьмут, — Изельда показала очередную картинку, на которой был изображен их дом — магазин в Грязьмуте, а на переднем плане Корнифер, — я понимала, что он не успокоится, пока не нарисует карту каждого уголка этого королевства. Я часто боялась за него, практически не спала — ждала. А когда он возвращался и ложился спать, я ощущала себя забытой. Я понимаю, что это глупо — он-то занят своим призванием и думает, что я тоже счастлива, так как счастлив он, а я боялась сказать ему. Я привыкла.

Раппрет пристально посмотрел на Изельду.

— Ты серьезно? Не хочешь?

— Хочу, но…

— Ну тогда подумай об этом на досуге.

Раппрет развернулся и вышел из комнаты. Он знал, что иногда лучше не спорить с кем-то. Если есть проблема и тебе склоняют к принятию определенного решения, ты автоматически начинаешь сопротивляться. А если тебя лишь слегка подтолкнули и оставили наедине с собой, то ты, вероятнее всего, примешь то решение, к которому тебя и вели.

* * *

Огрим собрал группу воинов, получивших не серьезные ранения, у вокзала. «Такой толпой будет удобнее передвигаться по тоннелям рогачей», — думал рыцарь, командуя войску построиться. Идя по тоннелю, Огрим раздумывал о судьбе Хиггемола. «Зачем ты оставил кулон? Может, специально для того, чтобы я нашел его? Надеюсь, ты жив, мой друг. Я найду тебя».

Строй за Огримом тем временем затянул походную песню. Капитан был рад подпеть.

— Когда я уходил,

Ты молча провожала.

Когда назад пришел,

Ты руки простирала.

Такая жизнь солдата

На службе Короля.

Я не вернусь когда-то,

Но жизнь отдам не зря.

Когда в походе долгом

Случался перевал,

Точили гвозди с толком,

Чтоб мощь их враг узнал.

Такая жизнь солдата

На службе Короля.

И я умру когда-то,

Но жизнь отдам не зря.

За пением песен солдаты и не заметили, как подошли к городу. Большая часть свернула в тоннель, ведущий к складам, остальные же пошли к вокзалу Короля. Огрим думал, что скажет принцессе при встрече. Разумеется, сначала надо было доложить об успехе, но потом… Огрим хотел рассказать о найденном кулоне, но не знал, как это преподнести — как просьбу или как предложение, как радостную или как тревожную и требующую внимания весть. По итогу рыцарь решил попросить у Хорнет разрешение отправиться на поиски.

Добравшись до шпиля, Огрим нашел Хорнет в кабинете Адель.

— По вашему указу богомолы предатели уничтожены. Есть незначительные потери, группа раненых ожидает у Грязьмуте.

Хорнет подняла взгляд на рыцаря. Ее проницательные глаза взглянули на лапу рыцаря, в которой он сжимал кулон.

— Огрим, я не сомневалась в тебе. Но я вижу, что тебя что-то беспокоит. Садись и рассказывай.

Рыцарь сел за стол и начал свой рассказ. Во время его повествования к ним присоединилась Адель, но прерывать рыцаря она не стала. Огрим начал по форме описывать устроение форпоста, вооружение солдат, но когда дошел до битвы, то начал рассказывать более азартно, все больше и больше погружаясь в детали и эмоции. Когда же речь дошла до раненных, Огрим спохватился и вновь вернулся в форму доклада.

— Хорошо. Очень хорошо. Потерь практически нет, и все поправимо. Адель, напиши от моего имени письмо Лордам. В нем отрази помимо факта уничтожения предателей еще и то, как идет строительство шахт. Объяви им о нашей готовности сотрудничать.

Адель принялась писать, а Хорнет внимательно взглянула на рыцаря. Принцесса замечала глубокие перемены в себе. С тех пор, как она стала правительницей Холлоунеста, многое в ней изменилось. Она стала усидчивее, проницательней и спокойнее. Она со смехом вспоминала тот момент, когда напала на Призрака в зеленой тропе, желая проверить его силу воли. Сейчас она так не сделала бы. «Возможно, это обязанности правителя накладывают свой отпечаток? Или же я просто стала старше и сумела осмыслить все, что со мной произошло? Но в любом случае такие перемены мне нравятся», — подумала Хорнет и спросила рыцаря:

— Ты проделал отличную работу. Но что-то ты все еще не рассказал.

— Да, принцесса. После битвы я заметил у одного из богомолов кулон. Он принадлежит Хиггемолу. В нем была записка.

Рыцарь отдал Хорнет кулон. Принцесса внимательно осмотрела его, затем прочитала записку. Обдумав что-то, она сказала:

— Отнеси кулон Лемму. Он может сказать, что с ним произошло. Что ты хочешь предпринять?

Огрим сказал заготовленный заранее ответ:

— Я бы хотел отправиться на поиски. Раз богомолы-предатели уничтожены, то страже не осталось каких-либо серьезных дел. Я хочу взять с собой одного-двух солдат, и вместе мы бы отправились на исследования пустошей.

— Что ж…

Их разговор прервал звук поднимающегося лифта и голос:

— Хранительница, тут опять по поводу работы…

К столу подошел, сопровождаемый стражем, Корнифер. Они поклонились принцессе. Адель быстро встала, и, чувствуя свою вину за появление незваных гостей, постаралась быстро выпроводить картографа.

— Нет, нет, работа картографа нам не нужна. Экспедиции мы пока никуда не собираем.

Раппрет, наблюдающий за всем через стекло под потолком, усмехнулся, так как все шло именно так, как он и предполагал, но тут в разговор вмешался Огрим:

— Картограф может нам пригодиться в пустошах.

Корнифер прямо расцвел на глазах. Адель в замешательстве посмотрела на Хорнет, надеясь на ее помощь. Принцесса же поняла и сказала:

— Нет, это исключено. Экспедиция в Гибельные пустоши — опасное занятие. Ты, Огрим — капитан, великий рыцарь. Ты опытен, силен и подготовлен. Но не бери на себя много груза. Путешествие обещает быть опасным и долгим, так что без подготовки там будет сложно.

Раппрет улыбнулся. Корнифер очень сильно расстроился и пошел вон из шпиля. Адель села на место. Хорнет продолжила:

— Огрим, я планирую устроить праздник. Останешься? Я прошу тебя не как принцесса, а как подруга. Я понимаю, что тебе не терпится отправиться на поиски друга, но, может, повременишь?

Огрим подумал. С одной стороны, Хорнет попросила его остаться, а с другой — нужно отправляться на поиски друга. В конце концов он решил:

— Нет, я не могу остаться. Я не могу ждать. Прошло уже и так много времени. С ним могло случиться все, что угодно. Я отправлюсь в путь.

— Хорошо, тогда отправляйся. Ты возьмешь солдат?

— Возможно, одного или двух.

— Хорошо.

Огрим вышел из шпиля и направился к станции в западной части города. По пути он надеялся зайти в дом к Фовиру и попросить его отправиться с ним. Фовир был одним из самых любимых солдат Огрима. Дойдя до нужного дома, Огрим постучал. Голос изнутри сказал:

— Входите.

Огрим вошел и увидел такую картину: маленькая тепло освященная комната с одним небольшим окном, сейчас занавешенным. В центре комнаты стоял приземистый столик и два кресла, на одном из которых сидел, укрывшись светло-коричневым одеялом, Фовир, на другом — его жена. Заметив капитана, солдат встал. Его жена удивленно посмотрела на рыцаря, затем на мужа.

— Садись, Фовир. Сейчас я разговариваю с тобой не как с подчиненным. И ты не говори со мной, как с начальником. Простая дружеская беседа.

Фовир сел. Его жена выглядела обеспокоенно. Вдруг из дальнего угла выскочило что-то и стремительно побежало в сторону гостя. Огрим инстинктивно приготовился защищаться, как вдруг Фовир крикнул:

— Борец, стой!

Существо тут же остановилось, и Огрим смор рассмотреть его. Это был маленький жучек. Обычно такие обитают в зеленой тропе и покрывают себя листьями, чтобы казаться больше. В таком состоянии мшистые громилы атакуют врага, надеясь смять его или ранить листами или ветками. Эта же особь не имела возможности создать лиственный покров, однако сохранила грозный нрав.

— Извините его. Это Борец — наш питомец. Моя жена нашла его и приручила. Мы научили его различным командам. Как оказалось, мшистые громилы могут быть довольно милыми. Он ловит всяких мушек и ест их. Но у него очень свирепый нрав.

— Что ж, это замечательно. Фовир, я пришел тебя попросить отправиться со мной в путешествие в пустоши. Разумеется, не бесплатно. Я думаю это можно расценить как особое спецзадание. Но, так как это моя личная инициатива, а не задание принцессы, ты вправе отказаться. Я пойму.

Уже говоря это, Огрим понимал, какой будет ответ. Видя эту маленькую семейную идилию, которой удалось остаться нетронутой в этой заварухе событий и переплетений интриг, в этом сложном балансе сил, Огрим понимал, что Фовир не захочет променять ее на сомнительное и опасное приключение. Фовир встал, посмотрел на жену, на Борца, а затем на Огрим и сказал:

— Нет. Я не пойду. Пойми, Огрим, я очень уважаю тебя, не только как капитана, но и как жука, но мне по нраву моя жизнь. Но ты помнишь того жука, что помог нам одолеть богомолов? Акит. Он выглядит довольно выносливым и, чего уж там, унес своим шарфом больше жизней, чем некоторые солдаты — гвоздями. Я думаю, что он согласится.

— Я понял. Перед уходом я бы хотел рассказать тебе, куда и зачем я иду. Появилось упоминание о Хиггемоле. Во время чумы он ушел из Холлоунеста в пустоши и ныне должен быть там. Я пойду на его поиски.

— Ох. Это, наверное, очень важно для тебя, раз ты решил отложить на время службу и пойти в такое опасное путешествие. Но я остаюсь, — казал Фовир и обнял жену.

— Удачи вам и счастья, — с участием сказал Огрим и направился к выходу.

Шагая в сторону вокзала, Огрим думал о том, что могло произойти с его другом за время пребывания в пустошах. Рыцарь исключал возможность того, что его товарищ погиб. «Не зря же судьба послала мне этот кулон спустя столько времени». Также он вспомнил о том, что Хорнет говорила ему попробовать отнести кулон Лемму, чтобы посмотрел, что с ним могло произойти, но рыцарь уже и сам догадался — кулон побывал в кислоте или желудочном соке обманщика глупцов. Оба варианта Хиггемол бы не допустил, но вот богомол, нашедший кулон, вполне мог случаянно обронить его.

На вокзале Огрим посмотрел на каких-то жуков, что вышли из тоннеля в город и отправился в Грязьмут. Дорогу рыцарь одолел быстро. Все время подгоняемый жаждой поиска, он практически бежал к дому Акита.

* * *

Акит укреплял свой шарф тонкими, но прочными нитями, которые подарил ему Миро. Вообще эти нити, как и вязкий состав, который Миро недавно подарил Акиту, предназначались для починки маски, которую Акит повредил, проехавшись на сломанном лифте, но Акит ограничился тем, что перевязал нитью маску и смазал составом трещину. Дыра в задней части маски все же осталась, но Акит уже привык к ней. Вдруг в его дверь постучали. Акит оторвался от работы и открыл дверь. На пороге стоял Огрим.

— Я войду? — спросил Рыцарь.

— Да, конечно, входи, Огрим, — Акит пропустил гостя, закрыл за ним дверь и продолжил укреплять шарф.

Огрим некоторое время постоял, потом как бы невзначай, как будто он пришел к нем не только за этим, сказал:

— У меня тут намечается небольшая экспедиция. Дело в том, что после боя я нашел одну любопытную вещь — кулон моего давно пропавшего друга. Помнишь, ты показывал мне, где нашел броню? Так вот, появился шанс того, что я найду его, и я хочу это сделать. Он отправился в Гиблые пустоши за воющими утесами. Ты не хочешь пойти со мной? Ты отлично показал себя в бою в тот раз. Не буду врать, это очень опасно. Есть легенды, что те, кто уходил в эти пустоши, никогда не возвращались. Но мне кажется, что ты осилишь.

— Что ж, если это так важно для тебя, то я готов помочь. Я давно испытываю желание пойти куда-то туда. Когда отправляемся?

— Когда будешь готов.

— Хорошо.

* * *

— Адель, вернемся к нашему основному вопросу, — сказала Хорнет.

Хранительница села напротив и проверяла бумаги.

— Ну, тут надо обдумать довольно много вопросов. Украшения, гости, место, пригласительные, еда…

Хорнет подумала. Через некоторое время она сказала:

— Провести основную часть можно в шпиле. Насчет украшений и еды — Унн стала выращивать довольно много полезных трав. Все же полностью обойтись без королевства им довольно сложно. Но для торговли нужны деньги. Пока что торговля ограничивается местными масштабами, но мы вполне можем попросить предоставить нам больше продовольствия, скажем, в обмен на что-то. Также можно попробовать выменять немного меда у новой королевы Улья. Я думаю, что никто не откажется от такого угощения.

Участвовать в празднике определенно должны все. Весь город должен быть наряжен. Мне кажется, что я знаю, как это сделать. Мы попросим Слая начать торговлю всякого рода украшениями, он быстро найдет, как и что можно продать, а жукам, особенно богатой знати, скажем, что украшения — лучший признак показать свое положение. Уверяю, мы не успеем даже подумать обо всем остальном, как город будет наряжен.

Адель записывала на каком-то листочке каждый аспект, указанный принцессой. Она уже видела несколько сложностей; основная заключалась в том, что у королевства с ульем всегда были напряженные отношении.

— Я все еще не очень понимаю, зачем вы хотите это сделать, принцесса, — извиняющимся тоном сказала Адель.

— Мне сообщили, что в среде богачей накапливается недовольство. Да и бедным жукам и рабочим будет не лишним отдохнуть. Это первое. Второе — мы позовем послов. Это отличный способ улучшить отношения с мшистыми, богомолами и пчелами. Третье — мы одержали победу над богомолами-предателями, восстановили королевство из руин и до сих пор не отпраздновали это. Черв бы устроил три бала только по первому поводу. Сам он в них участия, правда, не принимал, но народу давал веселиться вдоволь.

Адель ничего не ответила, лишь продолжила что-то писать. Ее ждала долгая и кропотливая работа. Теперь, когда в ее руках находилась еще и королевская гвардия, ей приходилось работать усиленнее. Разумеется, у Огрима были свои заместители, на которых он и оставил армию, но они часто обращались к Хранительнице за помощью. А теперь ей предстояло еще отправить послов к Унн, лордам и в улей. Причем если о ситуации с лордами Адель хоть что-то знала, то о том, что происходит в улье, она понятия не имела.

— Принцесса, мне будет немного сложно разобраться с ульем. Я совсем ничего об этом не знаю.

Хорнет подумала. Ей самой было бы неплохо узнать больше об улье и о том, что там творится. Она знала, что во время правления Короля улей был присоединен к королевству, но лишь формально — в улей практически насильно были направлены несколько жуков, которые так и не вернулись. Пчелы продолжили жить как жили. Их королева, Веспа, поддерживала переписку с Червом, но лишь в личном плане. Присоединяться к королевству она не хотела. Во время первой волны чумы улей меньше всех пострадал, поэтому он на некоторое время стал самым цветущим уголком королевства. Во время второй волны чумы зараза снова не затронула улей. Хорнет решила, что хранительнице и правда будет сложно заниматься этим, и сказала:

— Хорошо. Я сама разберусь. Ты пока готовь город и пиши письма богомолам и мшистым.

— Спасибо, принцесса.

Уладив еще несколько мелких вопросов, принцесса вышла из шпиля. Она хотела найти Раппрета, а после отдохнуть и направиться в гнездо. Она быстро сменила накидку на серую, спрятав королевские одеяния под одежду простого жука, надела подставные рога, чтобы мало кто мог узнать ее, и направилась к Раппрету. Прийдя к нему, она не смогла войти — дверь была закрыта, но, постояв немного, она увидела хозяина дома, идущего к ней. Они лишь переглянулись, пока Раппрет открывал дверь. Говорить на улице они не хотели.

— Здравствуйте, принцесса, — сказал Раппрет, когда они вошли.

— Здравствуй. Где ты был? — снимая подставные рога, ответила Хорнет.

— Еще раз проверял комнату Эмилитии.

— Хм, и как?

Раппрет задумался. После некоторого молчания он сказал:

— Тихо. Через дверь слышно только какое-то бульканье.

— Бульканье? Уж не решила ли она утопиться?

— Я не знаю, принцесса.

Хорнет немного подумала и пришла к выводу, что Эмилития окончательно смирилась с тем, что стать звездой карнавала не получилось. Было много других дел, которые она могла получить Раппрету вместо того, чтобы он следил за все реже открывающейся дверью.

— Можешь больше не следить за ней. Я устраиваю праздник, чтобы снять недовольство и развеселить подданых. От тебя я бы хотела, чтобы ты разведал обстановку в улье. О нем и раньше было мало что известно, а теперь, после чумы, и вовсе не понятно, что с ними происходит. Мне нужна любая информация: где пчелы берут пыльцу, кто сейчас их королева.

— Вы хотите присоединить улей?

— Нет. У Черва не получилось, а я далеко не так могущественна, как он. Я хочу наладить контакт. Пригласить послов, возможно, закупить мед.

— Я понял. Я сделаю все, что смогу.

Принцессе нравился такой подход. Она за это и любила Раппрета — краткость и исполнительность. Она понимала, что если и может на кото-то положиться, то на него.

— Раппрет, еще кое что.

— Да, принцесса?

— Можно отдохнуть у тебя?

Раппрет не ожидал такого вопроса. Он знал, что на шпиле и еще пара нежилых зданий владения королевства в городе заканчиваются, знал, что у принцессы нет своих покоев в пике. Она обычно спала у Адель, однако сейчас у принцессы, видимо, были основания уйти из шпиля.

— Да, конечно, принцесса. Одну минуту.

Раппрет снял с подставки несколько полок в одном углу комнаты и поставил их на пол. Откуда-то из шкафов он достал добротный гамак довольно больших размеров — гораздо больших, чем его обладатель. Он повесил его на крючки, на которых до этого висели полки, и сказал принцессе, что она может спать здесь.

— Благодарю тебя, Раппрет.

Хорнет легла в гамак. Она едва ли занимала одну четверть его размера. Ощупав ткань, она поняла, что гамак сделан из паучьего шелка. Этот факт немного озадачил ее. За размышлениями о том, откуда у тени такой гамак, для кого он был предназначен, Хорнет постепенно предалась сну. Во сне ей казалось, что она смогла объединить все земли Холлоунеста. Она выглядела величественно и влиятельно.

Раппрет взял свой гвоздь, два небольших мешочка, в один из которых сложил провизию, в другой — карту, перо со специальными чернилами и бумагу. Он сел за стол и написал Хорнет записку:

«Я отправляюсь в улей по вашему заданию. Пожалуйста, закройте дверь на ключ, который можете оставить на крыше верхней платформы вокзала короля».

Выйдя на улицу, он попытался спрятать свой большой, выделяющийся гвоздь под накидку, но это ему не удалось. Тогда он решил, что лучше повесить гвоздь за спину и просто не попадаться страже. Получалось у него это довольно хорошо — за годы работы тенью он выучил все посты стражи, которые никогда не менялись. Он без труда проходил по улицам, не сталкиваясь со стражей.

Добравшись до вокзала, он заметил то, к чему не был готов: двое стражников стояли у каждого входа на вокзал. Обойти их не представлялось возможным, а проходить мимо них, как будто ничего не происходит, было опасно. Раппрет мог вывести их из строя, но он не хотел применять силу. Вместо этого он решил поискать другой путь в улей.

Найдя неприметный уголок, он сел и открыл карту. Он сразу же нашел другой путь — через древний котлован и нижнюю линию трамвая он мог выйти практически прямо к западной части улья. Он решил, что такой путь он рассмотрит, только если не найдет другой, более короткий путь. И он нашел его. Башня Любви. К ней и направилась тень.

Во времена Черва, когда Раппрет только стал тенью, башня Любви служила местом, которое наряду с Домом Наслаждений могло утолить усталость за деньги. Но с тем лишь отличием, что Башня была королевской, а Дом Наслаждений — частным. И, разумеется, тень проводила там довольно много времени, ведь наряду с борделем и ресторанам там была тайная база теней. По сути, Башня использовалась еще и для того, чтобы выведывать информацию у знати. Но во время первой волны чумы Башню закрыли, и в ней поселился Коллекционер. Теперь же Раппрет предполагал, что сможет воспользоваться каким-нибудь секретным входом или проломом, чтобы пройти в край королевства.

Осмотрев башню, Раппрет смог найти одно уязвимое место — окно на последнем этаже. Он разбил тонкий слой слюды и вошел в башню. Спустившись на несколько этажей, он очутился перед выходом. Дверь и проем выглядели значительно новее, чем все остальное в башне.

Край Королевства был все таким же печальным. В нем изменилось только две вещи: больше не падал пепел и трупы. Так это место нравилось Раппрету гораздо больше. Тень стала спускаться по стене, отделяющей город от края. Иногда он замечал, что трупы изъедены, а в тех, от которых осталось что-то, кроме пустой оболочки, копошились какие-то маленькие черные жучки.

Спустившись по стене, Раппрет обнаружил, что в некоторых местах стена выглядит так, будто ее делали искусственно. Он попробовал разрушить эти места. Получалось это довольно медленно, но торопиться тени было некуда. В конце концов он добрался до дерева, на котором держалась вся конструкция, и сломал его. Кусок стены в миг рухнул. Раппрет прошел в образовавшийся проход.

Он понял, что пришел к нужному ему месту, так как над кислотными озерами кружили пчелы. Раппрет замаскировался среди сталактитов и принялся наблюдать за ними. Несколько пчелок, когда заметили то, что проход разрушен, полетели на запад. Раппрет решил следовать за ними. Пчелы привели его прямо к входу в улей. Он решил сначала понаблюдать за входом, но ничего интересного это не дало: через него перемещались в основном лишь маленькие пчелы — рабочие. Однако Раппрет предполагал, что сможет сам проникнуть через этот вход в улей. Дождавшись момента, он прошмыгнул в улей и спрятался за сотой.

В улье кипела жизнь: кто-то строил соты, кто-то передавал медовую массу. Пчелы побольше собирались куда-то. Раппрет принялся аккуратно ходить по улью, чтобы не попадаться на глаза пчелам. Он не удержался от соблазна и попробовал чуть-чуть меда. Это лакомство было райским на вкус жука. Он хотел еще, но остановился, понимая, что пропажу меда могут заметить.

Большая группа пчел полетела к другому выходу из улья. Раппрет осторожно последовал за ними. Этот выход открывался в просторную пещеру. Раппрет понял, что они улетают куда-то на болота. Должно быть, там есть цветы. Или где-то за болотами. Пчелы могут пролететь большое расстояние в поисках подходящих цветов.

Раппрет вернулся в улей. Тут он поступил неосторожно — он встал в полный рост. Его заметил хранитель улья и стал приближаться, чтобы раздавить чужака. Раппрет знал, как с ними надо бороться — всего лишь нужно было отрезать им крылья, как они становились беспомощны. Но Раппрет сначала собирался попробовать другой подход — он поднял руки вверх и назвался посланником. Стражу улья, похоже, было плевать. Раппрета окружили пчелы. Он приготовился защищаться, как вдруг кто-то крикнул:

— Стойте!

Рой пчел остановился. Хранитель улья продолжил пристально смотреть на чужака, в то время как остальные, в том числе и Раппрет, повернулись в сторону говорящего. Это была средних размеров пчела с медового цвета овальным брюшком и черным трапециевидным тельцем. Раппрета что-то смутило в ней, и он только потом понял, что. У этой пчелы был с собой гвоздь. Пчелы, окружающие Раппрета, задвигали брюшками в приветственном танце.

— Отпустите его. Пусть пройдет.

Пчелы тут же разлетелись по своим делам, и только хранитель остался неподалеку.

— Посланник, говоришь? Неплохо ныне в королевстве снаряжают посланников, —заметила пчела.

— Я не совсем обычный посланник. Я Раппрет, а вы, как я полагаю, пчелиная королева?

Пчела рассмеялась. Закончив, она скаала:

— Нет, я Хипогея, а моя старшая сестра — Крассия — королева. Я полагаю, что вам нужно к ней?

— Да. Был бы признателен.

— Следуйте за мной, — Хипогея полетела низко над платформой, так, чтобы Раппрету не надо было задирать голову, чтобы видеть ее. Пару раз ему приходилось взбираться по отвесным стенам, что он проделывал, втыкая в мед свой коготь. Через некоторое время они оказались в большом просторном зале, посреди которого стояло два трона: один большой резной трон в центре зала, и другой, поменьше, несколько с краю. На большом троне сидела пчела, похожая на Хипогею. Раппрет понял, что это и есть ее сестра. Он поклонился.

— С чем пожаловал? — немного строго и повелительно спросила Крассия.

— Меня отправила принцесса Холлоунеста Хорнет, чтобы я разузнал ситуацию в улье.

— С какой целью принцессе такая информация? Неужто Холлоунест снова захотел объявить улей своим? Не бывать этому.

— Нет. Принцесса уважат ваш суверенитет и хотела бы сотрудничать.

Крассия задумалась, а Хипогея куда-то ушла. Королева встала с трона и начала ходить по комнате.

Раппрет тем временем успел расмотреть помещение, в котором находился. Оно было шестиугольной формы, в каждом углу которого был проход. Одни из проходов были закрыты дверьми, другие — нет. Было видно, что какие-то двери открывались часто, другие — реже. Королева ходила по комнате, думая о чем-то. Через время она сказала:

— Я согласна на сотрудничество.

— Что я могу передать принцессе?

— Я согласна на то, чтобы торговать с Холлоунестом, поддерживать отношения с принцессой, возможно, если у нас будут общие интересы, предоставлять пчел под командование королевства. Взамен прошу лишь уважать наши традиции, суверенитет и непричастность к делам королевства.

— Я думаю, принцесса примет такие условия. Вмешиваться в ваши дела или привлекать вас к нашим никто не планировал. На самом деле все, что на данный момент нужно нам от вас, это мёд.

— Хорошо. Иди, посланник, и передай своей принцессе: мы готовы выделить вам мед в обмен на кристальную пыль. Меняем в соотношении одну тушу пыли на две туши меда.

Раппрет не ожидал, что пчелам нужна будет именно кристальная пыль. Он предполагал, что новой пчелиной королеве будет нужен металл, или какие-нибудь технические изделия, но никак не перемолотые кристаллы. Он некоторое время постоял, а затем все-таки решил спросить:

— А зачем вам пыль?

— Не твое дело, посланник, — королева ответила очень сухо.

Раппрет решил, что больше не хочет злить королеву, пока она согласна на такие выгодные условия. Он поклонился и вышел из зала. Там его ждала Хиппогея.

— Ха, выжил! — задорно сказала она. — Значит королева сегодня в хорошем настроении. Ладно, пошли. Ну что, на что она согласилась?

Раппрет не собирался покупаться на задор и открытость Хиппогеи. Он знал, что сестра королевы вполне может быть доносчицей. Но потом решил, что он вполне может рассказать основное. Он ни в коем случае не желал высказать что-то помимо фактов, так как знал, что это может плохо закончиться.

— Кролева согласилась на торговлю с Холлоунестом. Мед в обмен на кристальную пыль.

Хиппогея очень сильно засмеялась. Раппрет не понял причины. Вдоволь насмеявшись, она сказала:

— Так значит, Крассия действительно собралась. Как удачно для нее все складывается. И трава, и кристаллы, и клыки, все, чего ей недоставало. Здорово она планирует жить хорошо.

Раппрет обрабатывал эту фразу, когда они проходили через один из залов, где пчелы ели. Раппрет заметил, что еду они берут из специальной емкости. То, что они ели, имело немного зеленый оттенок. Раппрет обратил на это внимание. После он посмотрел на Хиппогею. Она проследила его взгляд и поняла, куда он смотрит. Она улыбнулась и подмигнула жуку. Раппрет запутался. Он решил, что позже расскажет об этом принцессе.

— Запутался? Ну вот и хорошо. Меньше вероятность того, что ваша принцесса помешает моей сестричке, — Хиппогея засмеялась еще громче.

На выходе из улья Хиппогея спросила Раппрета:

— Когда тебя стоит ждать?

— Не понял? — Раппрет не ожидал такого вопроса.

— Ну, по тебе же видно, что ты не простой посыльный. Мозгами кумекаешь, не хуже моей сестрички. Но предан. Такие как ты обычно попадают на высокие должности, хоть редко доходят до самых верхов. Поэтому я думаю, что ты еще вернешься. Как минимум узнать, зачем нам пыль. Если обещаешь, что принцесса не станет лезть, я расскажу тебе.

Хиппогея опять улыбнулась и подмигнула Раппрету. Она сводила его с ума. Она читала его как открытую книгу. А он не мог понять, для чего она раскрывает ему тайны. «Она ведь не зря повела меня той дорогой. Когда мы шли к королеве, мы шли другим путем. Значит она хотела, чтобы я это увидел. Но зачем? Она специально пудрит мне мозги? Или ей действительно настолько неважно ее положение? Странно. Очень странно. Ладно, сыграем по ее правилам».

— Хорошо. Скорее всего, мне надо будет сопровождать обмен меда на кристальную пыль. После этого я могу побывать здесь.

— Ха-ха, конечно, приходи! — Хиппогея еще раз подмигнула. — Войдешь через этот вход. Тут я тебя встречу. Пока!

Раппрет попрощался и пошел назад, в город слез. Он был потерян. Простая разведка принесла ему столько новых вопросов. «Откуда взялись Крассия и Хиппогея? Что ели пчелы? Для чего королеве кристальная пыль? Почему Хиппогея так открыта? Почему она говорила о Крассии, что-то собралась делать?» Раппрет решил оставить эти вопросы Хорнет. Он не думал, что принцесса сразу сможет разобраться со всем, но полагал, что какие-то вопросы она сочтет не интересующими.

Он выбрался на вокзал через промытую водой стену. Благо внутри самого вокзала стражи не было, и он он спокойно передвигаться. Он поднялся на верхнюю платформу и нашел спрятанный принцессой ключ. После этого он вернулся домой тем же путем, что и шел в улей. Он сел писать записку Хорнет. Он хотел сделать так, чтобы случаяный читатель не понял, от кого оно и кому, хотя получилось это не очень хорошо. Он написал:

«Да, соседи с востока и снизу затеяли что-то странное. Едят что-то зеленое да нахваливают. А младшая будто играет. Она способная, и я не знаю, кто с кем играет — она со мной или я с ней. А старшая, глава семьи, серьезная и очень интересуется кристаллами. Она готова обменять на них практически все, что имеет. Но больше я расскажу тебе при личной встрече».

Оставшись довольным своим результатом, Раппрет сложил письмо вчетверо, положил его в водостойкий конверт и воткнул в дверь. Он не сомневался, что Хорнет, если он по каким-то причинам не найдет ее первее, поймет, о чем речь. В то же время случаянный читатель подумал бы, что речь идет об обыденной жизни. Оставшись довольным своей работой, он решил, что не лишним было бы проверить обстановку в городе.

* * *

Хорнет шла по тоннелю рогачей. Уже очень скоро она выйдет к логову Белой леди. Уже на подходе она заметила изменения — тоннель стал зарастать мхом. Выйдя на станцию, она изумилась тому, насколько позеленело это место. Растительности и раньше было много, а теперь сквозь нее приходилось буквально продираться.

Сады очень сильно изменились. Следов присутствия богомолов практически не осталось, а вот мшистых стало гораздо больше. Некоторые из них приветствовали ее, другие просто смотрели вслед. Дойти до убежища королевы не составило особого труда.

Леди открыла глаза, когда Хорнет предстала перед ней.

— Как всегда, ты приходишь, когда в Холлоунесте что-то происходит. Что-то, требующее твоего участия. Я права?

Хорнет была немного удивлена. Она не считала, что в королевстве сейчас происходило что-то особенно важное. Королева меж тем продолжала:

— Но ты молодец. Насколько я знаю, сейчас под знамена Холлоунеста попало гнездо. Черв не смог справится с нравом пауков. Но именно этот нрав и стал причиной того, что ты сейчас стоишь передо мной. Да, ты потеряла мшистые земли, однако и черв пракически никак не смог или не успел их использовать. Так что ты немного потеряла. Недавно приползала Унн. Она считает тебя лучше, чем Черв. Но ты ведь пришла что-то спросить.

— Ах да, но сначала — привет от Бардуна.

Хорнет показалось, что леди улыбнулась. Леди оставила эту реплику без ответа, ведь знала, что Хорнет явно пришла не за тем, чтобы предать привет. Принцесса продолжила:

— Да, я возродила королевство. Но есть кое-что, что меня тревожит. Тьма. Когда я была в городе, мне сообщили о некоторых странностях с Коллекционером. Прийдя посмотреть, я обнаружила его в странном полужидком состоянии. Мы немного поговорили, и он высказал не совсем понятную мне вещь. Он что-то говорил о собрате, в существовании которого не уверен, и о том, что хочет объединиться с морем. Также я встретила исповедницу. Я рассказывала о том, как призрак восстановился, когда не смог одолеть предавшего лорда?

— Да, — леди ответила кратко, не желая надолго прерывать расказ Хорнет.

— Она сказала мне, то тьма средоточится. Неужели это то, чего так хотел и одновременно боялся черв — высшая воля пустоты?

Леди закрыла глаза. Хорнет поняла важность момента — несмотря на слепоту, Леди предпочитала смотреть невидящими глазами на собесеника. А сейчас по ней было видно, что она сосредоточена на чем-то. Через некоторое время Леди сказала:

— Я не зря поприветствовала тебя словами «в Холлоунесте что-то происходит». Что-то действительно происходит. Я чувствую своими корнями то, о чем ты сказала. Пустота становится все явнее. Также я чувствую какую-то концентрацию энергии под руинами дворца. Но это не самое важное. Хорнет — сосуд слабеет. Он был довольно силен физически, но эмоции в нем погубят его, рано или поздно. Я знаю, что он очень привязался к Мрачному дитяте. Их действительно связывает довольно много — они оба сосуды, да и битв прошли вместе достаточно, но все же то, что он к нему привязался, сыграет с ним злую шутку. Поспеши. Я не знаю, что ты можешь сделать, но тебе однозначно придется что-то делать. И думать об этом лучше уже сейчас. И одно ясно точно — тебе понадобится гвоздь грез, чтобы уничтожить Лучезарность.

— Но ведь последний гвоздь сейчас у…

— У призрака. Поэтому я и звала тебя. Видишь ли, несмотря на то, что грезы в большинстве своем используются Лучезарностью, некоторая их часть осталась в первородном состоянии. Эти грезы очень редки, но они есть. Те шепчущие корни или призраки относятся к этим древним снам. Так вот, высшие существа в некоторой степени обладают этой магией. Призрак, даже с пробужденным гвоздем грез, видел лишь те мои мысли, что я хотела. Я могу отдать тебе эту силу. Да, так я стану уязвимее к чуме, но дам тебе выход.

Хорнет обеспокоили эти слова. Она не хотела, чтобы чума забрала у нее такую мудрую наставницу, как Белая Леди.

— Не надо. Не жертвуйте собой. Я найду другой выход! — молила Хорнет Леди.

— Я уже все решила. Сейчас чума сдержана и вряд ли сможет меня заразить. Да и несмотря на потерю магии у меня останется сильная воля. Так что не переживай за меня. Я передам свою силу в амулет, что дала тебе ранее — Белый Корень. Если встретишься еще с кем-то из высших существ или сильных богов, попроси их об одолжении. Но даже с моей силой ты сможешь собирать первородные грезы из шепчущих корней.

Можешь попросить о помощи Унн. Я думаю, что она вряд ли откажет. Ей эта сила тоже ни к чему. Кроме того, чем больше грез и силы вберет корень, тем больше будут его способности. Скоро ты сможешь видеть призраков рядом с трупами жуков. Впитай их в гвоздь, чтобы увеличить его силу. Ты должна впитать достаточно грез, чтобы корень смог войти в зараженный разум призрака.

После некоторого молчания Леди подытожила:

— Итак, ты собираешь грезы и просишь высших существ поделиться их силой, чтобы усилить корень. Чем больше грез соберешь, тем больше будет твоя сила в сражении с Лучезарностью. Если же решишь, что с ней достоин сражаться кто-то другой — отдай корень ему. Но выбирай мудро. Если он не сможет — все потеряно.

— Я, я постараюсь.

— Хорошо. Перед тем, как пойдешь в бой, поговори с Акушеркой — она расскажет тебе кое-что.

Хорнет задумалась над этими словами, но решила, что время понять еще не пришло. Они с Леди еще некоторое время обсуждали насущные проблемы Холлоунеста, после чего Хорнет уснула на корнях Леди. Во время сна сияющая энергия появилась вокруг Леди и впиталась в амулет Хорнет.

* * *

Адель шла по улицам города. По ее поручению стража уже начала распространять весть о грядущем празднестве. Она уже отправила письма Унн и богомолам, а также двух солдат в Грязьмут и глубинное гнездо, чтобы сообщили местным о празднике в столице. Теперь ее беспокоили лишь несколько вещей: договор с ульем, покупка продовольствия у Унн и то, как сработает план принцессы со Слаем.

Хранительница зашла в магазин и огляделась: на витринах стояли все те же предметы интерьера, но теперь они были выполнены в другом стиле — если раньше Слай перепродавал мебель времен Холлоунеста, то теперь он, похоже, производил собственную. Кроме того, в особом отделе магазина появились также съестные блюда. Среди прочих — чай, какие-то ягоды, что-то,э настолько искуссно приготовленное, что на вид нельзя было даже определить, что это.

В магазине было несколько жуков. Одни явно работали здесь, другие видимо хотели что-то купить. Слай, заметив такого высокопоставленного гостя, сразу же очутился возле хранительницы и сказал своим «особым» тоном:

— Чем я могу вам помочь? Вы хотите что-то купить или продать?

— Нет. Я пришла с особым предложением от принцессы.

У Слая буквально загорелись глаза от этих слов. Он попросил Адель немного подождать его в его кабинете и приказал одному из жуков сопроводить туда Хранительницу. Кабинет Слая был довольно уютно обставлен. В дальней его части была дверь, посередине стоял круглый стол с чернилами и бумагами. Одна стена была сплошь увешана полочками, на которых располагались самые дорогие предметы, продаваемые Слаем: пара переносных светомушьих фонарей, устройство неизвестного Адель предназначения, маски, черепки сосудов.

Адель села на один из стульев и принялась ждать, рассматривая бумаги на столе. Среди них она обнаружила роспись об уплате налогов, которую сама недавно составляла, несколько заказов на особую мебель или блюда и странного вида записку. Любопытство взяло верх над хранительницей, и она прочитала:

«Учитель, хоть я и оставил гвоздь, но моя разлука с братьями терзает мне сердце. Я с самого начала не видел смысла этой безрезультатной вражды между ними. Я хочу помирить их. Но я не знаю всей сути. Учитель, они оба открывались вам. Пожалуйста, прошу вас, посветите меня в детали их ссоры, и, может быть, я смогу вновь воссоединиться со своими братьями».

Адель заинтересовала эта записка, но ничего полезного или компрометирующего она в ней не нашла и решила не спрашивать торговца об этом. Она уже заскучала, как вдруг вошел Слай. Он подчеркнуто учтиво спросил:

— Чем могу быть полезен, хранительница?

— Слай, ты ведь знаешь, что близиться праздник. Нам надо украсить город…

Торговец не дал договорить, ссылаясь на свою любимую отговорку, в большинстве случаев:

— Налоги я плачу, больше никто ничего не имеет права требовать.

— Слай, дослушай, — успокоила торговца хранительница, — принцесса придумала идею, где ты еще и заработаешь на украшении города.

Выражение лица Слая вдруг изменилось. Он улыбнулся и сел на стул, весь обратившись во внимание.

— Ты раздобудешь или сделаешь украшения. Знамена, флажки или что-то в этом роде. Затем ты, и мы тебе в этом поможем, распространишь мнение о том, что каждый может щегольнуть своим достатком и статусом, украсив улицу или дом. Тогда знать сама встанет в очередь за украшениями. Город будет украшен, а ты сможешь неплохо увеличить свое состояние.

— Слава принцессе, мудрой, справедливой правительнице! — воскликнул Слай.

— Так значит, ты согласен?

Слай не смог совладать со своими эмоциями, видимо, уже предвкушая заработанные горы гео:

— Конечно, я согласен! Это гениальный план! Заставить знать покупать бесполезную ерунду, которая вскоре испортится из-за дождя! Слава Черву, что принцесса не собралась открывать торговую лавку! С ее умом, она бы разгромила меня в пух и прах!

— Вот и договорились! — сказала Адель и поспешила покинуть кабинет, пока его хозяин не стал перегибать палку. Она была рада, что все так получилось. Слай, ведомый жаждой обогащения, сделает все как нельзя лучше.

На выходе из магазина хранительница обнаружила большого жука в маске с тремя тупыми рогами, больше похожими на выступы скалы. На его маске была красная повязка. Одет жук был в серую накидку с пышным воротником. В руках он держал небольшой узелок, из которого виднелся желтый запачканный фартук и кисть. Он спросил:

— Это здесь магазин Слая?

— Да. Это именно он, — сказала Адель, рассматривая большого жука.

— Хорошо. А кто в городе сейчас главный? Кто новый хранитель столицы? Я Шео, я только недавно пришел из глубин тропы и не успел узнать новости.

— На данный момент глава города я, — Адель постаралась сказать это как бы между прочим, но при этих словах Шео поклонился и извинился за свою неосведомленность. Адель не стала укорять его и сказала, что все хорошо. Она хотела спросить о том, откуда Шео известен Слай, но решила не делать этого. Она просто пошла назад в шпиль.

* * *

В ближайшее время город изменился до неузнаваемости. План Хорнет сработал, Слай действительно умудрился вселить в горожан жажду украшать. Богатые кварталы были украшены настолько тщательно, что стены домов скрылись под слоем украшений. Удивительно, но даже бедные горожане и рабочие посчитали своим долгом купить хотя бы пару украшений.

Раппрет шел по улицам города в направлении Башни Любви. Он знал, что травы из зеленой тропы уже доставлены в город. Теперь очередь была за медом. По возвращению в город, принцесса очень удивилась ситуации в улье. Она велела Раппрету очень осторожно расследовать ситуацию там, не подвергая опасности репутацию королевства. Он и сам знал о том, что этого делать не стоит.

Проходя мимо одного из зданий, принадлежащих королевству и использующихся как склады, Раппрет заметил знакомую накидку. Присмотревшись, он понял, что она принадлежит Укротительнице. «Судя по всему принцесса попросила ее о помощи. Все же ее зверь довольно силен и оставляет позади по силе почти всех ездовых существ Холлоунеста», — думал Раппрет. Он немного понаблюдал за тем, как Укротительница и несколько стражников нагружали хитиновые бочки с пылью на Брона. Раппрет заметил, что его бронепластины стали заметно зеленее с тех пор, как он видел его в последний раз.

Когда погрузка закончилась и зверь тронулся, Раппрет поспешил, ведь его путь был несколько длиннее того, которым, по его расчетам, должен был пройти груз. К тому же ему было интересно, как зверя будут спускать вниз, ведь он был достаточно тяжел сам по себе, а вместе с грузом его вес становился еще больше.

Прийдя в край королевства все тем же путем, Раппрет поспешил, ведь ему еще надо было занять выгодную наблюдательную позицию пере тем, как зверь доберется до выхода из города. Для этой цели тень выбрала небольшие заросли на другой стороне от выхода в город.

Укротительница была очень удивлена, когда Хорнет попросила ее помочь. Она то думала, что проживет спокойную жизнь посреди зеленых зарослей вместе со своим зверем, как вдруг пришла Хорнет. Она попросила «Обеспечить охрану и перевозку грузов». Укротительница задалась вопросом, почему не использовать лифты или другую силу? Но Хорнет объяснила, что ситуация пока довольно щекотливая и шаткая, и было бы не плохо, если бы был кто-то с боевым опытом. «Можно было бы конечно взять стражу, но я хочу, чтобы явных признаков того, что мы им не доверяем не было» — сказала Хорнет.

Теперь же она неторопливо вела Брона по недавно расширенному тоннелю от вокзала Короля, под башней любви, к краю королевства и надеялась, что все пройдет гладко. Когда груженый зверь выбрался из тоннеля, Укротительница задалась вопросом о том, что дальше. Но вдруг она увидела двух Пухляшей и Коллекционера, держащего в руках веревки. Брон был привязан к двум летающим созданиям. Под его весом нити натянулись. Пухляши плавно полетели вниз

Раппрет не уставал изумляться изобретательности принцессы. «Мало того, что она придумала позвать Укротительницу, чтобы обеспечить силу в случае непредвиденных обстоятельств, так еще и придумала гениальный способ спустить зверя» — думал Раппрет, незаметно спускаясь вниз. В самом низу пещеры он обнаружил еще четырех пухляшей, очевидно для того, чтобы после обмена также «запрячь» их и поднять зверя.

Прийдя ко входу в улей, он увидел несколько пчел, стража улья и Крассию, ожидающих груз. Замаскировавшись в небольшой трещине в полу вдали от входа в улей, но так, чтобы весь процесс просматривался, Раппрет стал ждать. Вскоре он увидел Брона и его хозяйку. Когда зверь дошел до входа, пчелы разгрузили с него бочки с пылью. Вдруг, кто-то положил руку на голову Раппрета. Жук вздрогнул от неожиданности, но сразу догадался, кто это.

— Ха-ха-ха, ты точно прятался? — спросила Хиппогея.

— Маскировался, — уточнил Раппрет.

Пчела снова засмеялась. Раппрет продолжил наблюдать за процессом обмена. Вскоре Хиппогея легла на него сверху и тоже стала наблюдать, попутно разговаривая с Раппретом.

— Ты гляди, хранитель то бочки как взвешивает! Даром, что не соображает ничего сейчас, а все равно — точен.

Раппрета насторожила фраза о том, что сейчас хранитель ничего не соображает, но вопросов задавать не стал. Вместо этого он перевел взгляд с пчел, разгружающих Брона, на хранителя улья. Тот и правда поднимал невысоко над землей бочки, держа их в своих маленьких лапах.

— А сестричка то моя, смотри, все ходит, контролирует. Без нее ничего не должно происходить!

Раппрет перевел взгляд на Крассию, которая ходила взад — вперед, контролируя процесс. Она не замечала их? Или, наоборот, не считала нужным смотреть зная, что они там? Раппрет не знал ответа.

Когда разгрузка закончилась, пчелы ушли в улей, неся бочки. Крассия осталась у входа и стала вести беседу с Укротительницей. Хиппогея слезла со спины Раппрета и стала легонько барабанить по где брюшку. Раппрету это не совсем нравилось, но вида он не подавал.

Вскоре из улья стали вылетать другие пчелы, несущие в лапах соты с медом. Раппрет подумал, что лучше бы укрыть их от городского дождя, но эти мысли были бесполезны. Хиппогея вновь не оставляла ни одно действие без комментариев. Из интересного Раппрет отметил то, что, по словам Хиппогеи только ее сестра сейчас в трезвом рассудке, что сестрам будет жаль, когда род пчел прервется и то, что Хиппогея всегда мечтала так жить.

Когда погрузка сот на Брона закончилась, представители Холлоунеста отправились в обратную дорогу, Крассия и пчелы вернулись в улей. Раппрет хотел бы проследить за доставкой меда в столицу, но Хиппогея позвала его с собой, и он решил, что это будет в приоритете.

Войдя в улей, Хиппогея повела жука за собой. На этот раз они шли той дорогой, какой Раппрет прошлый раз выходил из улья. Проходя мимо пчелиной «столовой» Раппрет отметил, что пища пчел стала насколько другого, более серого оттенка. Хаппогея засмеялась, проследив его взгляд.

— Хочешь тоже особого меда сестрички? — игриво спросила она жука.

— Пожалуй откажусь, — ответил Раппрет, что повергло Хиппогею в еще больший смех.

«Особый мед? Крассия делает какой-то другой мед? И почему тогда именно его едят пчелы? Боже, как я мало знаю о этом народе. Надо будет покопаться в книгах и найти что-нибудь об этом. Почему этот мед имеет другой оттенок? Мед ведь не портится. Столько вопросов. И вряд ли мне дадут ответы на все из них» — думал Раппрет

Вскоре Хиппогея привела их в тронный зал. Одна из дверей была приоткрыта, хотя Раппрет помнил, что при первом его появлении она была закрыта. От двери веяло неприятным сладковатым запахом гнили, который, смешиваясь с запахом меда, превращался в головокружительное сочетание. Хиппогея быстро подбежала к двери и закрыла ее.

— Крассия трапезничает — объяснила она, а затем, подойдя к другой двери, находившейся по правую руку от Раппрета и напротив только что закрытой двери, она сказала Раппрету, что во время обеда королеву лучше не тревожить.

Открытая Хиппогеей дверь вела, по-видимому, ее комнату. Небольшая комната, мягкий ровный свет, идущий из ниоткуда, стол и стулья, несколько шкафов, небольшая кровать, бочка, наполненная водой и небольшой сундук. Хиппогея открыла сундук, достала оттуда какие-то ягоды, положила их на стол и сказала Раппрету:

— Угощайся!

Раппрет сел за стол и посмотрел на ягоды. Они были красного цвета, небольшого размера. Раппрет подумал, что вряд ли она собиралась его отравить, и съел кусочек. Ягоды имели сладковатый, но ужасно кислый вкус. Раппрету не нравился такое, но он съел одну ягоду, чтобы не расстраивать хозяйку. Однако Хиппогея вновь прочитала его и сказала:

— Ха-ха-ха, попробуй съесть их с медом, — и поставила на стол небольшую склянку меда.

Раппрет вновь поразился проницательности пчелы и начал есть вторую ягоду вместе с медом. Так вкус был идеальным. Раппрет с удовольствием стал откусывать ягоду и заедать их медом. Хиппогея села напротив и также сталаесть, попутно разговаривая с жуком.

— Как отреагировала принцесса?

— Хорошо. Ей вполне устраивает то, что вы хотите автономию и самостоятельность. Также она не против того, что у вас есть личные инициативы, которые вы хотите сохранять в секретности.

Хиппогея выразительно посмотрела на Раппрета. Пчела отодвинула стоявшие в центре стола ягоды и улыбнулась, откусывая очередной кусочек. Выждав, она сказала:

— А ты? Ты же не оставил бы нас? Тебе было бы интересно, что у нас происходит. Если бы я не пригласила бы тебя, ты бы даже без поручения принцессы стал бы наблюдать за нами.

Раппрет задумался о ее словах. Ему действительно было интересно то, что происходит в улье. Он бы продолжил возвращаться сюда, пока не был бы схвачен. Раппрет задумался об этом, а после понял, что Хиппогея опять прочитала его как открытую книгу. «Она расставила ловушки как очень опытный и старый охотник. А я попался, как пугливый гриб или осколик. Теперь моя задача быть полезным и стать домашним питомцем, а не пойти на обед» — подумал Раппрет. Это заставило его опустить глаза. Хипогея опять рассмеялась своим искренним и таким дурманящим смехом.

— Я же вижу, мы тебе нтересны. Кушай, а я пока схожу проведаю Крассию.

Хиппогея встала и направилась к выходу. На секунду, она застыла в дверном проеме, положила лапу на талию и сказала, переводя взгляд с Раппрета на сундук:

— Только ничего здесь не трогай.

Раппрет проследил ее взгляд, и, когда она ушла, поднялся и направился к сундуку. Там он обнаружил два отсека. В одном из них лежали ягоды и какой-то неизвестный напиток. В другом отсеке он обнаружил записку и какие-то порошки. Первым делом он, разумеется, обратил внимание на порошки. Их было три вида: блекло зеленый, серый и розовый. Взглянув на розовый порошок, он сразу понял, что это — кристальная пыль. Остальные опознать он не смог. Далее он перешел к записке.

«За применение добавок, вызывающих дурман, слабоволие, и использование оных для личных целей в обход целей сообщества, Крассия и Хиппогея изгоняются из улья. При появлении их не территории улья они будут немедленно атакованы, как опасные преступники. На всех наших землях, они будут нежеланными.

Рецепт: две туши травы измельчить и высушить, после чего перетереть. Одну тушу клыков любых копошащихся тварей перетереть. Все смешать и залить водой. В таком состоянии дать постоять некоторое время. Размешать и подсыпать в пищу других пчел.

Новый рецепт: для удаления неприятного привкуса можно использовать воду с небольшим количеством сока красной болотницы. Для усиления эффекта и снятия негативных последствий, можно использовать кристальную пыль.»

Первая часть записки была написана витиеватым почерком, вторая — корявым.

— Так значит они не из этого улья. Мог бы догадаться. Они не похожи на других пчел и слишком малы для королев, — начал говорить самому себе Раппрет, — тогда получается, что они оккупировали власть. Так значит вот что ели пчелы — еда имела странный вид из-за наличия в ней этой смеси. И вот для чего им нужна была кристальная пыль. Значит пчелы сейчас — лишь их марионетки. Что ж, умно. Стоп… Не могли же пчелы других, неизвестных нам ульев, писать на том же языке, что и мы? Значит записка поддельная. Но зачем… — Раппрету не дали договорить.

— Ха-ха-ха, я так и знала, что ты догадаешься. Да, это действительно поддельная записка. А теперь, — Хиппогея положила голову Раппрету на плечо, — Помоги отнести мне сундук на место.

Раппрет испугался. «Она что умеет возникать из воздуха? Как она так бесшумно появляется сзади? И для чего показала мне это?» — подумала тень.

— Ну что, потащили? — спросила подмигивая Хиппогея, взявшись за одну ручку сундука. Раппрет взялся за другую и они понесли сундук в тронный зал. Оттуда они направились к очередной двери, которую Хиппогея открыла особым ключом. Раппрет внес туда сундук и ужаснулся: в комнате стояло около двадцати прозрачных сосудов с серо зеленой жидкостью, мешки кристальной пыли, а по середине была какая-то сложная конструкция.

— Быстрее, пока Крассия не пришла, — сказала Хиппогея и потащила сундук ц дальней стене. Раппрет помог ей дотащить сундук, озираясь по сторонам.

— Что, опять запутался? — рассмеялась пчела, — Приходи еще раз, я тебе все расскажу. Я знаю, что в вашем королевстве скоро праздник. Во время него и приходи, в королевстве тебя не хватятся.

— Но если мне прикажет принцесса…

— Если ты не явишься, некоторые из пчел могут совершенно случайно испортить праздник, — быстро ответила Хиппогея. Раппрет понял, что она ожидала от него такой вопрос. «Не может быть. Я в самой настоящей ловушке. О, Черв, теперь придется действительно играть по их правилам. Я не могу допустить, чтобы во время праздника случился погром и бойня между стражей и пчелами. И как так получилось? Как я мог избежать этого?». Ответа Раппрет не знал.

— Что же мне делать, чтобы не нарушать приказов принцессы и в тоже время прийти сюда? Может рассказать ей все? — Хиппогея читала мысли жука с такой точностью, что Раппрет ужаснулся. Он сделал шаг назад, в направлении к двери, как вдруг та открылась и на пороге возникла Красия.

«Отступать некуда! Вот и сбылись страшные сны. Здесь нет никого, кто бы мог помочь мне. Даже если я смогу победить этих двоих, то целый улей встанет против меня и королевства. Абсолютный план.»

— Что ж, полагаю, тебе не остается ничего другого, кроме как уйти из города во время празднества и прийти сюда, — наиграно дружелюбно сказала Хиппогея, а затем добавила, обращаясь уже к Крассии, — Ты пришла за новой порцией, моя дорогая сестричка? Возьми ее вон там, я как раз отобрала лучшие куски для тебя.

Крассия пошла по направлению к непонятному устройству и изъяла из него какой-то отсек. Затем она достала из него кусок мяса. На вид он был прогнивший, а светло-коричневый с оттенком розового цвет сообщал то, что в нем присутствует смесь. Крассия съела кусок. Раппрет, смотрящий на это заметил моментальные перемены в лице королевы: ее взгляд затуманился, лицо выражало притупленное удовольствие.

— Молодец, сестренка, а теперь иди — народ требует, — все тем же дружелюбно-игривым голосом сказала Хиппогея. На миг Раппрету в голову пришла мысль о том, что Хиппогея могла и может накормить его такой же смесью, и тогда он станет марионеткой в ее руках. Осознавая опасность, которую он в таком состоянии будет представлять для Королевства, Раппрет сказал:

— Я приду. Приду и сделаю все, что надо. Но я попрошу лишь об одном — не травите меня смесью. Гарантий вы мне дать не можете, но мне хватит и простого обещания.

— Ха-ха-ха, ты не понял? Я думала ты умнее, — ответила Хиппогея, — мне вовсе не нужны марионетки. Их у меня предостаточно. И Крассия, и весь улей, и, если захочу, мои родные места станут моими. Но мне нужно отнюдь не это. Мне нужен кто-то, с кем я бы могла приятно провести время, если ты понимаешь. Они все — мои игрушки и одно осознание этого лишает меня всякого интереса. А ты мне понравился. Но что-то я разговорилась. Приходи позже, тогда я объясню больше. А теперь — ступай. Готовься к празднику, — Хиппогея как-то махнула тельцем, должно быть это был язык тела, который большинство пчел использовали для общения, но Раппрет не понял.

Он направился к выходу из улья, обдумывая свое положение. С одной стороны, ему было интересно то, что может рассказать ему Хиппогея. С другой — он понимал, что вероятнее всего бует нужнее в городе и принцесса даст ему какое-нибудь задание. Рассказывать обо всем Раппрет не хотел по личным соображениям. В конце концов, он решил, что пусть будет то, что будет.

Город активно готовился к празднику. Прибывали гости из гнезда и Грязьмута, представители мшистого племени и богомолов. Город был так хорошо украшен, что у многих, привыкших жить в серых домишках, кружилась голова от взгляда на это. Слай завысил цены на предметы роскоши, такие как картины, которых у него появилось через чур много. Адель металась, пытаясь сделать все как можно лучше.

Когда принцессе было доложено о том, что все готово, с вершины шпиля хранителя на город было развеяно множество приглашений в шпиль. Совсем скоро туда потянулась вереница из жуков. Для рабочего класса и солдат на первом этаже здания был организован банкет, представленный различными видами мяса и травами. Из Грязьмута прибыл Нимм, он сразу же стал любимцем публики, исполняя песни времен старого и нового Холлоунеста.

В Зале рыцарей-хранителей все было приготовлено для высшего общества Холлоунеста. У стены был поставлен стол, также наполненный различными явствами: мясо, травы, мед, живокровь, различные сложные блюда и коктели. По середине зала было место для танцев. Музыка исполнялась королевским оркестром, который был собран Аделью после того, как она узнала о предстоящем празднике.

В небольшой комнате, служившей приемной Лурьена, Хорнет организовала аудиторию для особо важных гостей. Несколько мягких стульев, два столика — на одном стояла еда, другой был пуст, создавали комфортное, но в то же время рабочее ощущение. Когда залы забились, Хорнет и Адель сообщили знати и рабочим:

— Праздник в честь восстановления королевства объявляется открытым.

Все здание тут же заполнилось звуком ликующей толпы. Внимая возгласам из шпиля, начинали ликовать и те, кому не хватило в нем места. Десятки жуков тут же разбились на пары и принялись танцевать. Оркестр заиграл различные танцевальные мелодии. Мест за столами не осталось, а лежащие на них яства стали стремительно исчезать. На улицах простые жуки кидали закрученные разноцветные ленты.

Хорнет любовалась видом изобилия. Она даже не подозревала, насколько сейчас повторяет судьбу Бледного Короля. Когда-то, когда первая волна чумы схлынула, он тоже велел устроить по этому поводу праздник, хоть сам на не и не присутствовал. Он, так же, как и принцесса ныне, знал о том, что сосуд не идеален, и, также как и она, не догадывался о том, что он будет не слишком долговечен.

Однако Хорнет понимала, что после недолгого затишья ей предстоит трудная работа, ведь помимо управления королевством на нее навалится еще и поиск и сбор грез. Но вид ликующей и славящей ее толпы заставлял отодвинуть все тревоги.

Вскоре и сама принцесса пошла в толпу и пустилась в пляс. Наевшись и напившись, ликующая толпа перешла к праздным разговорам. Оркестр начал играть более спокойную музыку, построенную на повторении и развитии одного и того же мотива, некогда являвшегося песней о судьбе.

Принцесса прошла по залу и пригласила нужных ей жуков на верхний этаж. Неожиданно, к ней подошла жучиха с массивным гвоздем и вручила ей записку от Раппрета. Принцесса не ожидала такого поворота и также пригласила жучиху на верхний этаж.

Ранее…

Раппрет шел по улице города. Он знал, что праздник скоро начнется, поэтому торопился. Около шпиля, в котором велись последние приготовления, было довольно много народа. Все хотели попасть сюда, однако ему было нужно не это. Он направлялся в соседний дом, в комнату Корнифера и Изельды. Он искренне надеялся на то, что застанет хозяев дома, и ему не придется выуживать их из толпы.

После двух ударов в дверь, она открылась. Раппрет увидел Изельду на выходе. Корнифер копошился где-то сзади, поднимая какие-то бумаги.

— Мы уже уходим, — без привычной Раппрету доброты сказала Изельда.

— Нам надо поговорить.

— Что такое? — спросил Корнифер.

— Мне надо сказать пару слов Изельде, — сказал Раппрет.

— Корнифер, подожди чуть, я сейчас, — сказала мужу Изельда.

Раппрет вместе с Изельдой прошли в комнату. Она тоже была наряжена, хоть и скудно. Раппрет чувствовал скрытое неприятие, поэтому решил не петлять.

— У меня есть к тебе просьба. Некоторое время я буду отсутствовать в городе, поэтому…

— Раппрет, — прервала его жуиха, — мы же уже обсуждали это.

— Но послушай, тебе не надо будет даже отлучаться из города. Ты просто будешь гулять и наблюдать за всякими странностями. Подумай. Ты же сама понимаешь, что Корнифер не найдет работу и вам придется уехать. Сначала из города — вы не сможете позволить себе жить здесь, а позже он увезет тебя из королевства, и вы продолжите бесконечные скитания. Кто знает, что ждет его и тебя дальше? Вам и так повезло, что вы выжили.

Изельда колебалась. С одной стороны, она понимала, что Раппрет прав, и они не смогут долго оставаться здесь. Она останется его верной женой, которую он из-за своей любви не будет пускать на работу, а из-за рассеянности не будет видеть, как она вянет. С другой стороны, она видела, как Раппрет восхищается ей. И то, что она согласится, он мог воспринять не так. После некоторых раздумий она сказала:

— Ладно. Я согласна.

Раппрет вручил ей письмо и велел отдать его Хорнет. После этого, Раппрет вытянулся и торжественным голосом начал говорить:

— Клянешься ли ты, даже под страхом смерти не разглашать услышанное и увиденное тобой без непосредственного приказа принцессы?

Изельда, понявшая, что происходит, ответила:

— Клянусь!

— Клянешься ли ты служить принцессе и делать все, что бы она не приказала без вопросов и в лучшем виде?

— Клянусь!

— Клянешься ли в опасной ситуации поднять свой гвоздь на защиту Холлоунеста от любого врага?

— Клянусь.

Раппрет достал изогнутый коготь, на подобии тех, что были у других теней, однако полностью повторить вой он не смог. На рукоятке была буква «И». Он церемониально вручил его Изельде, после чего сказал:

— Теперь ты — тень. Я надеюсь, что Корнифер примет это.

Изельда ничего не ответила, лишь вздохнула. Раппрет ушел, и она осталась стоять одна. «Почему все так сложно? Неужели счастья не дано и любое решение приведет к одному итогу?» — думала она.

Раппрет быстро забежал к себе, а потом направился в улей.

Изельда решила, что не лишним будет взять гвоздь, а после вышла в коридор и увидела Корниера, разговаривающего с соседом.

— Ну что? — спросил жук свою жену.

— Теперь можешь не торопиться с поиском работы, — ответила она.

Они вместе направились к шпилю. Им повезло, они успели войти в шпиль одними из последних. Изельда хотела затеряться в толпе, чтобы Корнифер не увидел, как она поднимется вверх. Она пустилась в пляс с первым попавшимся кавалером, а ее муж пошел к столу, возле которого было не протолкнуться. Изельда пыталась увести танец в сторону от стола и у нее это получилось. Когда ктанец закончился, Изельда убедилась, что ее спутник окончательно потерял ее. Она направилась к лифту, ведущему на второй этаж.

Поднявшись, она будто окунулась в другой мир. Здесь преобладало общество стражников, музыка доносилась очень слабо, сохдавая приятную атмосферу, всюду звучал смех и анекдоты, было не так тесно. Протискиваясь через зал, Изельда невольно подслушала несколько разговоров и заметила на себе несколько любопытных взглядов. Добравшись до коридоров, ведущих к мосту, верхней асти шпиля и комнате Огрима, Изельда столкнулась с новой проблемой: здесь проход в верхнюю часть преграждали еще двое стражников, пуская дальше только знатных жуков, послов или гостей.

«Раппрет ничего не говорил об этом. Чтож, придется как-то пробираться. Записка от Раппрета тут не поможет, он ведь не известен никому кроме принцессы. Может попробовать назваться послом?» — думала Изельда. В конце концов она решила назваться представительницей маленькой деревни в перепутье. Она подошла к стражнику и сказала, пытаясь сохранять максимальную уверенность:

— Я посол от Тихой Деревни. У меня есть бумага для принцессы.

— Ты же понимаешь, что окажись ты не тем, кем назвалась, ты, ик, — видно было, что страж несмотря на то, что находится на посту, успел плотно наесться, — будешь не только выдворена от сюда с позором, но и, ик…

В это время в другом конце коридора появился другой стражник, несший в лапах какой-то плоский камень, выполнявший роль подноса, на который были поставлены различные угощения. Заметив товарища, преграждавший путь улыбнулся, еще немного погрозил Изельде и пошел на встречу другу, принесшему очередную порцию лакомств. «Так легко? Повезло. Теперь надо только найти принцессу.»

Поднявшись на лифте, Изельда оказалась большом зале с окнами во всю стену. Основными присутствующими здесь были знатные жуки, но зоркий глаз Изельды различил также несколький зверей и ткачей, о которых она знала только по рассказам Корнифера, богомолов, одного мшистого, постоянно пьющего какую-то жидкость из своей фляжки, а вскоре ее взгляд наткнулся и на принцессу. Она уверенным шагом пошла к ней. Принцесса ходила средь знати и других гостей, разговаривая то с одним, то с другим. Те, с кем она говорила, уходили из зала в неизвестном Изельде направлении. Новоиспеченная тень подошла к принцессе, поклонилась и дала ей записку от Раппрета. Принцесса очень удивилась и велела Изельде идти туда же, куда уходили остальные приглашенные на личную аудиенцию жуки.

Поднявшись и пройдя по коридору Изельда оказалась в маленьком, но уютном зале. На расставленный вокруг стульях уже сидела Адель, Слай, не известный Изельде ткач, богомолий представитель и мшистый, так же периодически пьющий из фляги. Изельда хотела было сесть на свободный стул, но вдруг сзади ее взяли за плече, и голос принцессы сказал:

— Подожди немного. Постарайся не показываться никому на глаза.

Принцесса пошла к ожидающим ее жукам, а Изельда решила подняться на лифте чуть выше. Поднявшись, она спряталась за одну из статуй Льурьена.

«Хм, так значит вот про кого говорил Раппрет говоря о пополнении теней. Любопытно» — думала принцесса, подходя к остальным собравшимся. Заняв свой стул, она начала говорить:

— И так, мы собрались здесь сегодня для того, чтобы обсудить дальнейшее развитие наших земель. Я — принцесса Холлоунеста Хорнет. Слева — представитель глубинного гнезда Тинид. Далее: представитель свободного племени богомолов Вион, представитель свободного племени мшистых Ив, хранительница Города Слез Адель, богатейший на данный момент торговец Слай. Наши земли так или иначе связаны между собой, конфликтовать нам глупо и бессмысленно. Сначала каждый скажет слово, потом мы займемся обсуждением общих для нас вопросов. Говорим в том же порядке, в котором я называла присутствующих.

Собрание продлилось долго. Тинид говорил о подъеме гнезда, которого еще никогда не было, и том, что хоть большинство ткачей ушло, но некоторые и остались и будут верно служить принцессе.

Вион говорил о том, что хоть его племя и свободно, но лорды заинтересованы в тесном сотрудничестве с королевством, в частности покупке металла, который уже стал поступать к ним. Ив заявлял о том, что мшистый народ всегда был свободен и Унн больше не собирается идти на уступки и покидать созданных ей существ, и, хоть торговля и возможна, никто в зеленой тропе не хочет насаждения чуждой культуры. Адель отметила безоговорочное развитие королевства, возможное благодаря мудрому руководству Хорнет. Слай же подчеркнул необходимость искать новые решения и возможности.

Далее принцесса начала обсуждать с присутствующими пути и варианты взаимодействия, поставила вопрос о вхождении деревни богомолов в состав Холлоунеста в качестве территории с увеличенными правами, предложила создать стольный совет, на котором бы обсуждались самые важные вопросы и куда входили бы представители от всех народов, даже не входящих в состав королевства и много чего еще.

Когда все вопросы были решены, принцесса отпустила всех наслаждаться праздником. Заметив это, Изельда выбралась из своего укрытия и направилась к принцессе. Она села за стул напротив, и они начали разговор.

— Так значит вот про кого говорил Раппрет. Что ж, расскажи о себе, — начала принцесса.

— Я родом из далеких земель. Мы с моим мужем — картографом — исследовали столько мест, что уже и не вспомнить. И это королевство было лишь одним из многих. Но я хотела другой жизни. Мне и нескольким моим знакомым удалось уговорить его остаться здесь. Мы решили переехать из Грязьмута в столицу. Здесь я познакомилась с Раппретом. Он помог нам обустроиться и предложил мне работу тени.

— Что ж, раз Раппрет решил, что ты достойна, значит это так. Ты хорошо сражаешься?

— Да. В тех местах, где я жила, без достойного владения гвоздем было никуда. Да и порой оно пригождалось мне в тех местах, куда мы с моим мужем попадали.

Хорнет задумалась. После этого она спросила:

— Раппрет очень скрытен, умен и осторожен. А что у тебя с этим?

— Я бы не сказала, что так же умна или осторожна, но мне хватило того, что есть чтобы проникнуть сюда и найти вас.

— Тоже верно. К тому же сейчас в Холлоунесте относительно спокойно, так что я не думаю, что даже Раппрет использует себя на полную. Я думаю, что со временем он тебя научит.

Принцесса и новоиспеченная тень разговаривали, как вдруг Изельда заметила оранжевую дымку вдали.

— Что это, принцесса? — спросила Изельда подбегая к окну.

— О нет… — проговорила принцесса. — Бежим!

Принцесса и Изельда побежали к лифту вверх. Добравшись, принцесса открыла потайной люк, сделанный Раппретом в потолке башни. В здание стал попадать дождь. Принцесса помогла тени вылезти в люк, метнула иглу, взяла свою спутницу крепче и подтянулась. Силы вытянуть двоих еще и под дождем у принцессы не хватило, поэтому они стали стремительно набирать скорость, описывая четверть от окружности в направлении соседнего здания.

Город очень резко изменился: со стороны богатых кварталов надвигалась оранжевая дымка, по земле быстро ползли, захватывая все на своем пути, розово-оранжевые щупальца. На них распускались темно-розовые цветы и набухали оранжевые наросты. Всюду кричали, убегая, жуки. Вдруг принцесса заметила, что на стене, к которой они стремительно приближались, появился большой нарост. Они врезались прямо в него, от чего тот взорвался, оглушив принцессу. Она упала в водосток, а Изельда — на статую полого рыцаря. Напоследок, перед тем, как потерять сознание, она успела заметить низкого жука с странной маской, создававшей ощущение бороды, который бежал в сторону элитного района и кричал: «Эмилития!»

Поддержать создание фанфика можно здесь: https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight

Когда финальные приготовления были закончены, Акит и Огрим отправились в путь. На площади города они встретились со старейшиной, который тщетно пытался отговорить их идти. Огрим был непреклонен. Акит же, хоть и не разделявший слишком позитивных взглядов Огрима по поводу нахождения Хиггемола, чувствовал, что туда его тянет что-то, чему он не может, да и не хочет, противиться. В конце концов, его жизнь, начиная с момента, как он покинул родину, состояла в основном из странствий, к которым он привык.

Выйдя за город, Акита с Огримом ждало первое на пути препятствие — отвесная стена. Акит уже часто встречался с подобным ранее, и теперь он взобрался по стене отработанным приемом: он замахивался шарфом вверх, шарф цеплялся лезвиями за породу, жук подтягивался на нем, цепляясь в образовавшиеся углубления лапами и повторял операцию. Ловкость Акита значительно возросла за дни странствий и жизни в Халлоунесте. Он довольно быстро преодолел подъем и посмотрел на Огрима, который справлялся с этой задачей гораздо хуже.

Рыцарь не имел приспособлений для подъема, поэтому был вынужден буквально приспосабливаться. Единственное, что ему удалось придумать, это использовать панцири как клешни богомола. Широким движением рыцарь вгонял лезвия своих щитков в породу, затем делал рывок вверх и повторял такие действия. Иногда рыцарь неверно рассчитывал силу и втыкал панцири слишком глубоко, из-за чего подолгу не мог вынуть нижний панцирь после рывка. Но Огрим упорствовал. Он, рывок за рывком, приближался к верхней площадке. Из-за выступа вверху, куда без труда забрался маленький и проворный Акит, Огрим чуть не сорвался. Забраться на выступ он не мог и ему пришлось пробить себе путь.

Сидя на вершине, приключенцы смотрели на простиравшуюся внизу равнину и город, который они так недавно покинули. Огрим подобрал какой-то плоский камень и стал пытаться точить им затупившиеся лезвия.

— Знаешь, а ведь когда-то тут был мост.

— Правда? А город? Он был под мостом?

— Нет. Когда-то давно города вообще не было. Был только мост. Он вел из единственного с запада на тот момент входа в королевство — Перевала Короля в единственный на тот момент проход отсюда в основную часть королевства — Кристальный Пик, находящийся на той стороне пещеры. Оттуда и только оттуда можно было попасть в перепутье. Это было так давно, что едва ли кто-то еще помнит это. Я и сам узнал об этом лишь по рассказу Короля. Иногда он впадал во что-то вроде простраций — особенно часто это случалось в дороге. Он потому и не доверял рогачам — они могли везти его в разных направлениях, даже выйти из своих тоннелей. Лифт же или трамвай везли его строго в одно место. Так вот, в таком состоянии он очень часто любил рассказывать различные вещи. Одна из них — история этого моста. Когда рабочим пика понадобилось более удобное место для жительства — не мотаться же в Город Слез каждый раз — и образовался Грязьмут. Тогда к мосту с той стороны был прилажен лифт. В городе нужна была вода, которую было решено добывать из колодца. Колодец постепенно увеличивался, пока однажды не обвалился в один из коридоров перепутья. Тогда мост перестал быть нужным. Починжуки быстро разобрали его для строительства расширяющихся шахт в пике. А тут кто-то хотел сделать лифт, но из-за малого количества проходящих этим маршрутом проект постоянно переносили, а потом и вовсе отменили.

— Да, интересно, если об этом мосте, который давно уже перестал существовать, есть такая история, то сколько существует преданий о том, что сохранилось — Акит пребывал в мечтательном состоянии.

— На самом деле — очень много. Только они постоянно теряются, забываются, не успевают рассказаться теми, кто их знает, тем кто их не знает. Поэтому и сложно восстановить все события. Особенно такой давности.

— Да, время неумолимо.

Когда они отдохнули и Огрим как мог заточил лезвия, путники двинулись дальше. На пути им встретился голубой кокон живокрови. Огрим аккуратно срезал его и взвалил на спину. В пути им бы пригодилась бодрящая живокровь. Далее, преодолев еще один подъем, они оказались в воющих утесах. Вдалеке они увидели массивного жука, искусно рубящего мстекрылов.

Подойдя, Огрим приветственно махнул рукой. Акит счел такое действие непредусмотрительным, ведь все же на руке рыцаря был панцирь, однако незнакомец не увидел в них угрозы и подошел. Он был довольно высокого роста, плотного телосложения. Одет жук был в плащ с пышным воротником. Огрим начал разговор:

— Здравствуйте. Я Огрим, Королевский рыцарь, а мой спутник — Акит — тоже довольно искусный воин.

— Здравствуйте. А я — мастер гвоздя Мато. Ученик Великого Гуру Гвоздей Слая.

— Слай Великий Гуру Гвоздей? Вот уж не знал об этом. Я думал, что он всего лишь торговец, — Огрим был крайне удивлен. Он не представлял, как такой маленький жук как Слай управлялся бы с гвоздем.

— Давайте пройдем в мою хижину? — Предложил Мато.

— С удовольствием, — ответил Огрим.

Хижина Мато представляла из себя маленький коридор, ведущий в просторную светлую комнату. На стенах висели простые механизмы, ткань, маски неизвестных жуков. Мато уселся на пол и пригласил гостей последовать его примеру. Огрим положил кокон и сел, Акит же предпочел стоять.

— Почему не садишься? Или считаешь, что не достоин сесть? Или же наоборот?

— Нет, просто…

— Молчи. Иногда слова не нужны. Ты мастерски скрываешь свое оружие, однако от глаз мастера оно не укроется. Ты сражаешься?

Акит не знал, что ответить. С одной стороны, он не имел какого-либо титула или звания, в отличии от жуков, которые сейчас смотрели на него, с другой, врать было глупо. Ему действительно приходилось сражаться, сначала у себя дома, потом — в пути, а потом и в Халлоунесте. Акит уже начинал думать, что жизнь без сражений вообще невозможна. Всегда найдется кто-то, кто решит оспорить чужое право, будут те, кто чтит только право сильного, и в таких случаях базовое умение сражаться было необходимо. Акит понимал, что сражается не хуже солдат королевства. И хоть до уровня Фовира или Огриа ему было как до края королевства ползком, он мог показать кое-что.

— Да, немного сражаюсь.

Мато хитро посмотрел на жука. Огрим, не ожидавший, что Акит привлечет столько внимания, тоже с интересом смотрел на Акита. Мато вынул из-за спины гвоздь, встал и сказал:

— Я вижу, что ты не хочешь сражаться, но, когда драки не избежать — ты становишься довольно опасным противникам. Огрим, я ведь прав?

— Да, ты верно подметил, — рыцарь успел перейти на «ты», — Акит может доставить врагу неприятности. В сражении с богомолами — предателями он очень хорошо проявил себя.

Мато вновь повернулся к Акиту.

— Всегда я хотел себе ученика, способного передать техники, которым меня научил Великий Гуру и те, которые я придумал сам. Ты станешь моим учеником?

Акита такое предложение немного озадачило. Он неуверенно кивнул. Огрим сел в углу, освобождая место в центре комнаты и началось обучение. Мато хотел научить Акита ураганному удару, а когда увидел лезвия его шарфа, его желание возросло втрое.

— Главное не отрывать взгляда от врага. И точи лезвия своего шарфа, иначе они будут застревать, задевая врагов. Хорошо, вот так!

Акит повторял движения за мастером. Суть удара заключалась в том, чтобы нанести урон группе окруживших тебя врагов. Акит разу понял, что надо делать и быстро освоил технику. Вскоре Мато сказал:

— Ты невероятно способный ученик. Я видел только оного жука, который так быстро схватил мою технику. Насколько я знаю, это тот самый жучек, что изгнал чуму.

В разговор вмешался Огрим:

— Вы знаете Призрака Халлоунеста? — его голос звучал взбудораженно.

— Да, мне довелось обучить его технике гвоздя.

— Этот жук сделал больше, чем я за все годы службы. Он не только избавил нас от чумы, он спас тысячи жизней. А многих еще до своей жертвы. В частности, и твоего мастера, Гуру Гвоздей Слая, — воодушевленно говорил Огрим.

— Он спас Гуру? Тогда я должен быть ему намного благодарен. Скажте, вы знаете что-нибудь о Слае сейчас?

— Как же не знать, — усмехнулся Огрим, — он — главный торговец королевства. Я даже не уверен, у кого сейчас больше гео: у него или короны. Как так получилось, что ты не видел его?

Акит устроился на запасное колесо для какого-то странного чучела, состоящего из маски и хребта на колесах. Он приготовился слушать. Мато сел на свое обыкновенное место — в центр комнаты, и начал рассказ:

— Мастер прибыл издалека, он никогда не говорил нам, откуда конкретно, но иногда рассказывал о своих приключениях. Нас, троих братьев: Оро, Шео и меня, Мастер начал обучать еще когда мы были детьми. В нас с детства была тяга учиться, постигать, побеждать, самовыражаться через гвоздь. И гуру взрастил и воспитал нас. Он стал для нас вторым родителем.

Но каждый из нас развивался по-своему. Кто-то был талантливее, кто-то хитрее, кто-то умнее. Очень скоро Шео стал увлекаться другими искусствами, помимо владения гвоздем. Сам мастер со временем отклонился от пути гвоздя. Он стал торговцем, и, судя по вашим рассказам, очень в этом преуспел. Я же остался верен гвоздю.

Еще с детства мы с Оро соревновались. Это помогало совершенствоваться нам обоим. После того, как мы попали к Слаю, наше соревнование постепенно перерастало в нечто большее. Во вражду. Шео всегда хотел помирить нас. Но у него не получалось. И вот однажды Оро пришел ко мне, когда я спал. Он принес два гвоздя: свой и мой. «Сразимся! — сказал он, — И раз и навсегда решим, кто сильнее». Я не хотел. Я знал исход. Я сказал: «Если я проиграю?». «Если проиграешь, навсегда признаешь, что слабее меня». «А если я одержу победу?». «Тогда я оставлю меч и титул мастера». «Брат, я не хочу для тебя такой судьбы». Оро на секунду разозлился, но потом сказал: «Что ж, тогда я буду твоим должником». Я согласился.

Он был сильнее, быстрее и резче меня, но он был слабее духом. В постоянных тренировках он забыл о том, что битва — это не война железа, а состязанием ума и духа. Я победил его. А когда он спросил, что же он ме должен, я сказал: «Отдай мне свою повязку, как знак того, что ты раскаялся». Он вспылил, сказал, что ему не за что раскаиваться, что не он виноват в том, что он всегда был вторым. Он пообещал мне еще один бой. Когда мы встретимся вновь.

На самом деле он никогда не был вторым во многих вещах. Он был самый хитрый из нас, самый ловкий, сильный, смелый на грани безрассудства, его удары были быстры и стремительны, он очень быстро учился. Не было в нем только гармонии.

На этом наши пути разошлись. Обучение было закончено, и мы разошлись по разные края этого королевства, каждый затая глубоко в себе боль, гордость, не желание признавать то, что есть. Наш Мастер был против, но знал, что когда-нибудь мы встретимся вновь. Я стал медитировать, коря себя за то, что не отказал ему тогда. Это бы решило массу проблем.

И вот недавно мне пришло письмо от Шео. Он передал его через какого-то мшистого, они как раз тут недалеко. Унн решила, что раз эти земли фактически никому не принадлежат — даже на некоторых картах старого Халлоунеста они не изображены в составе королевства — то она может озеленить их. В письме Шео был как всегда краток. Он попросил меня найти его и мастера в Городе Слез. Я уверен, что он хочет прекратить нашу с Оро вражду. Я готов пойти на встречу. Надеюсь, что и он тоже.

Теперь же я проверял свои навыки в битве. Пусть противники у меня и не самые опасные: мстекрылы и топтуны, но даже это какая-никакая тренировка.

Прослушав рассказ Мато, Огрим и Акит рассказали ему о ситуации с Хиггемолом и том, что собираются идти через пустоши на поимки рыцаря.

— Идти через пустоши опасно. Там у вас практически не будет ориентира. Единственное, что будет помогать вам в пути — какой-то сияющий столб, недавно появившийся там, в глубине пустошей. Я не знаю, что это, но путь до туда не прост. Ветер будет бить прямо вам в лицо.

Еще я также видел группу богомолов, которые спешно направлялись туда.

— Должно быть это были богомолы предатели, сумевшие ускользнуть, — предположил Акит.

— Возможно, — высказал свое мнение Мато, — В любом случае, они ушли. Тело одного из них ветром принесло обратно. Он был очень измучен и просил о помощи. Зеленые дети его выходили. Кстати о них, я полагаю вы давно не были в этих краях и не знаете о том, что Унн озеленяет эти земли. Пока результат ее работы не слишком велик — у подножья утесов существует лишь маленький уголок растительности — но и это уже очень хорошо.

Отправить вас с пустыми руками я не могу, поэтому вот, возьмите это. Я покидаю свой дом. Возможно навсегда. Теперь мне это ни к чему.

Мато встал и направился к стене. Он снял оттуда какой-то щит, за которым обнаружилась маленькая полка, видимо являющаяся частью самой пещеры. Мато снял с полки книгу тех времен, когда их еще делали из шелка, небольшую сумку и сверток. Книгу он отдал Акиту, сказав:

— Ты — мой ученик. Здесь записаны мысли и техники, которые дают силу.

Далее он обратился к Огриму:

— Это — небольшая палатка. Она вполне может укрыть вас двоих от ветра и песка. А здесь — немного провизии. Мелкие белые прозрачные кристаллы придают пище интересный вкус. Главное не сыпь слишком много. Маленькие жучки — одни из немногих обитателей пустошей.

Отдав вещи путешественникам, Мастер гвоздя Мато направился к двери. Уходя, он сказал:

— Возможно, наши пути еще пересекутся. Берегите себя. Желаю вам найти Хиггемола.

С этими словами Мато ушел. Его жилище тут же изменилось. Все стало каким-то чужим, тусклым, неуместным и неправильным. Акит почуствовал гнетущую атмосферу. Огрим тоже ощутил это, и они поспешили выйти из покинутого хозяином здания.

Вскоре, идя по утесам, путники заметили тот самый зеленый уголок у подножья, о котором говорил Мато. Навстречу к ним направлялись двое мшистых.

— Вы зачем идти? — явно выдавая незнание языка сказал один из них.

— Мы идем в пустоши на поиски Хигемола — ответил Огрим.

— Унн говорить там смерть.

— Мы знаем. Но мы надеемся на лучшее.

Между тем Акит и второй рыцарь общались жестами. Мшистый махнул головой в сторону пустоши и вопросительно посмотрел на Акита. Акит кивнул и показал пальцами ходьбу. Мшистый кивнул и отвел гвоздь. Когда первы мшистый и Огрим договорили, рыцари пропустили путников.

Зеленый оазис был очень кстати в этом обласканом ветрами и занесенном песком месте. По земле вилась лоза, а кое где была даже и трава. Большое растение в центре оазиса тянулось стволом вверх, цепляясь за выступы скал. Отдельная его ветвь стремилась вырасти прямо против ветра, чтобы собой закрыть остальной оазис. Довольно много растений было у трупов, вынесенных сюда ветром из пустоши. Маленькие розовые цветочки покрывали трупы, превращая пустые оболочки в причудливые клумбы.

Мшистые, прибывшие сюда из тропы, постоянно бегали туда — сюда, нося землю и саженцы из недавно пробитого хода в зеленую тропу. Было видно, как оттуда в пустоши уже тянется темно-зеленая лоза Унн.

Больше всего Огрима заинтересовал маленький домик на краю пустошей, сделанный из лозы. С одной стороны его занесло песком. С другой была дверь. Акит с Огримом направились туда, минуя занятых своей работой мшистых.

Двери в домике не было, поэтому Огрим осторожно замер на пороге. Внутри был богомол. Он поливал какое-то растение. Обернувшись, богомол увидел гостей и сказал:

— Проходите. Я всегда рад гостям.

Огрим прошел внутрь, на всякий случай получше поправив свой панцирь. Акит же немного помедлил его взгляд устремился в сторону пустошей. Там, откуда доносился свет сияющего уходящего в небо столба, на секунду вспыхнуло что-то. Всего на секунду, однако этого хватило, чтобы дать понять — там происходит что-то грандиозное. Но все же Акит прошел в хижину.

Богомол сидел на полу в середине комнаты, предоставив Огриму единственный предмет, на котором можно было сидеть — высохшую корягу. Акит же встал рядом.

— Да, казалось бы, мы так недавно были врагами, а теперь спокойно сидим друг напротив друга — начал разговор Огрим.

Богомол. После некоторого молчания ответил:

— Во вражде нет смысла. Как и во многом, что делается.

— А в чем же, по-твоему, есть смысл? — включился в разговор Акит.

— В жизни. Но я хотел бы рассказать обо всем по порядку.

Еще до великого раскола, когда все богомолы жили в мире, наши самки преобладали нам нами. Они были сильнее, быстрее и выносливее. Наш уклад жизни был прост: ты рождаешься, вырастаешь, оплодотворяешь и умираешь. Некоторые были согласны на это, ведь богомолихи выполняли всю работу. Они предпочитали короткую хорошую жизнь и быструю смерть. Пищи в пустошах не всегда хватало, особенно мяса, поэтому самки были вынуждены на это.

Но когда Лорд — Предводитель, должно быть, более известный вам, как Предавший Лорд, собрал небольшое войско и воспротивился сестрам, все поменялось. Мы, в виду малой численности и меньшей силы, вынуждены были отступить. Королевство пыталось урегулировать раскол: дочь предателя была довольно близка с одной из пятерки великих рыцарей. Но это им не удалось.

Лорд знал, что богомолы достаточно сильны, чтобы сдержать чуму в своем сознании в разумных пределах. И мы договорились. Во снах. С блеклым, тогда еще, существом. Оно назвало себя Лучезарностью. Мы должны были поддерживать его, а оно дало нам силу. Предводителя оно попросило убить королеву Халлоунеста, но он не смог. Вместо этого он хотел повести нас назад в деревню, чтобы с новоприобретенной силой мы доказали, что надо что-то менять. Но никто его не послушал. Да, он оставался Лордом. Но не многие захотели ввязываться в новую бойню. Они убегали не для этого.

Мы остались в садах, и казалось, что жизнь наладилась. Богомолы живут значительно дольше жуков. Вы, Огрим, помниться был еще совсем молоды тогда. Мы спокойно жили, пока не пришел ваш спаситель — Призрак Холлоунеста. Лучезарность приказала нам убить его, и многие повелись на его малый размер. Но он был искусным воином. Даже в битве с Лордом он устоял.

А потом нас начала вытеснять Унн. А с другой стороны — вы. Некоторые подозревали, что так будет, и сразу направились в сторону пустошей. Они остались ждать остальных. Когда вы пригнали сюда остатки армии, мы вновь соединились. Но та часть, которая пошла сражаться не захотела прощать беглецов. Их убили, а некоторых даже съели. Совсем небольшая горстка выживших отправилась в пустоши в поисках лучшей жизни понимая, что здесь им не выжить.

Мы направились в сторону света. Сначала это выглядело путем к спасению. Мы не боялись ветра. Но после, когда даже самый мелкий выступ камня перестал виднеться над песком, а мы стали уставать, в наших рядах закралось сомнение. Свет приближался, но не так быстро, как мы думали.

Точкой в моем путешествии стал огромный червеподобный монстр. Он вынырнул из-под земли и поглотил многих из нас. Я только чудом остался жить. Но я потерял сознание.

Ветром меня принесло сюда, где меня нашли мшистые. Они выходили меня. От голода я был сам на себя не похож. Ужасно хотелось пить. Я думал, что умру. Но выжил.

И тогда я понял — не важно, кто во что верит. Бледный Король, разумеется, имел огромное влияние, но самое важное — жизнь. Лучезарность хочет жить. Черв хотел, чтобы жило его королевство. Мы, покидая деревню, хотели жить. Единственное, что можно забрать, но нельзя вернуть — жизнь. А глядя на то, как эти разумные растения плавно, шаг за шагом, превращают безжизненную равнину в зеленый край, я окончательно утвердился в этом.

Я больше не собираюсь поклоняться ни новым правителям Халлоунеста, ни Лучезарности, хоть ее блеск снова появляется во снах, ни лордам богомолам. Только жизни! — закончил свою длинную речь богомол. Акита она вдохновила, а Огрима навела на мысли. «Неужели только пройдя через столькое после того, как был на волосок от смерти, начинаешь ценить такую элементарную вещь, как жизнь? Спроси любого богатого жука в Городе Слез, что самое ценное в его жизни, и половина ответят «статус», а другая половина скажет «деньги». Бедняки ответят «семья» и это похвально. Даже я бы ответил «товарищи». А ведь самое главное действительно жизнь. Своя жизнь, жизнь товарищей. Мудро».

Акит думал о чем-то своем. Ему хоть и были интересны речи богомола, но он не предавал им большого значения. «Да, все хотят жить и самое главное — жизнь. Но на практике все часто работает по-другому. Я иду в этот поход не столько для того, чтобы спасти жизнь Хиггемолу, сколько потому, что мне надо туда».

— Ты упомянул о червях. Расскажешь подробнее? — спросил Огрим

— От чего нет. Мы шли по пустошам. Как вдруг почувствовали вибрации из-под земли. Песок под нами стал рассыпаться. А потом появился он. Длинная желтая тварь с огромной пастью. Он как бы вынырнул из-под земли, вспахивая песок, и, заглотив добычу, закопался назад, как будто его и не было.

Повисло тяжелое молчание. Огрим размышлял о дальнейшей судьбе богомолов, Акит же представлял пустынного червя. Богомол встал и начал копаться в груде земли в углу комнаты.

Путники попрощались с богомолом и отправились в дальнейший путь.

Идти было тяжко. Огрима постоянно слепил песок, который сильный ветер направлял в глаза. Вязли в песке ноги. Когда рыцарь попробовал закрыться от ветра панцирем, из-за его аэродинамики Огрма еще сильнее начало сдувать. Акит, обладавший меньшими размерами, сильнее подвергался воздействию ветра. Чтобы банально не улететь, он привязал край своего шарфа к руке Огрима. Второй конец, тот, на котором были лезвия, Акит крепко сжал руками в месте выше лезвий. Во время сильных порывов ветра жука сдувало с ног и единственное, что удерживало его оставался шарф.

Шли долго. Путники устали и вымотались. Огрим несколько раз останавливался, чтобы перевести дух. В одной из таких остановок Акит, обладавший более острым зрением, заметил небольшой бугорок. Отвернувшись в сторону от направления ветра, чтобы не наглотаться песка, Акит крикнул:

— Огрим, смотри, так, кажется, пещера!

Огрим посмотрел в сторону, куда показывал Акит. Долго вглядываясь в даль, старый рыцарь махнул головой, показывая «идем». Подойдя ближе, он тоже заметил пещеру — маленькое возвышение, с одной стороны занесенное песком. С другой же стороны был небольшой лаз. Путники добрались до пещеры и забрались внутрь. Они оказались в маленькой пещере, образованной накладкой двух твердых каменных плит. У входа стояла табличка:

«Осторожно. Если у вас нет сил, отправляйтесь назад. Дальше будет только хуже. Остерегайтесь Пустынного червя!»

— Вот это да! Интересно, эо тоже богомолы написали? — прочитав табличку сказал Огрим. Как вдруг из дальнего конца пещеры послышался голос:

— Кто здесь!

— Огрим, королевский рыцарь, и Акит эм… — Огрим замялся, придумывая как бы назвать Акита, — его помощник.

Из дальнего угла пещеры показался богомол. Выглядел он ужасно: осунувшийся, с треснутой маской, сломанной клешней. Было видно, что он на пороге смерти.

— Послушайте, что я вам скажу: уходите! Уходите, пока можете. Даже если у вас достаточно еды, и вы восполните здесь силы, то вас все равно ждет гибель. Пустынный Червь сожрет вас. Это его земли. Эта громадина сожрала почти всех. Когда мы шли по пустошам, он вынырнул из песка. Тогда добрая половина богомолов осталась в его пасти. Мы думали, что он наелся и ушел, но нет, он вернулся. После этого нас осталось двое. Я и еще один богомол. Я вернулся сюда, а он пошел дальше. Скорее всего он уже мертв.

Вот он — настоящий бог! Кто такой был Бледный Король, с его королевством! Кто такая была лучезарность, которая просила нас помнить ее, чтобы не умереть! Вот он, настоящий бог. Дикий, не нуждающийся ни в чем!

Огрим поставил кокон с живокровью и сказал:

— Я вижу, вы очень истощены. Пейте. Хоть мы с вами и враги, но сейчас не до этого.

— Спасибо… Спасибо… — только и смог проговорить богомол, жадно начиная хлестать голубую жидкость из кокона. Огрим приметил себе углубление в полу, улегся там и захрапел. Богомол, напившись, вернулся в свой угол, а Акит сел у входа, где было по светлее, и открыл книгу, подаренную ему Мато.

Книга начиналась с небольшого оглавления. Акит читал:

«Глава 1: Базовое владение гвоздем.

1.1 Рубящая атака

1.2 Колющая атака

1.3 Парирование

1.4 Серии атак

Глава 2: Искусство боя

2.1 Рывки и выпады

2.2 Отскок

2.3 Наступление

Глава 3: Как подготовить себя и свое тело

3.1 Тренировки

3.2 Медитация

3.3 Настрой

3.4 Как избежать боя

Глава 4: Продвинутые техники гвоздя

4.1 Ураганный удар

4.2 Великий удар

4.3 Сокрушающий удар

4.4 Переворотный удар»

Акит открыл книгу на пункте «Медитация» и принялся читать.

«Не менее важна не только тренировка тела, но и духа. Медитация — один из самых действенных способов родниться с гвоздем и с самим собой. Познать глубину своего естества. За частую не сила физическая, а сила духа решает исход боя.

За годы практики я подобрал несколько типов медитации. Самые полезные из них: общая медитация, позволяющая овладеть собой, медитация, которую правильнее было ба назвать тактикой боя, и полная опустошающая медитация.

Для тех, кто испытывает сильные муки, угрызения, внутренний раздор общая медитация будет очень полезной. Сядьте или лягте в хорошо освещенной или наоборот — очень темной. Закройте глаза. Попытайтесь вспомнить, что и когда вы делали. Вплоть до мельчайших деталей. С первого раза не у всех это выходит, но данное упражнение очень важно.

Через некоторое время, когда вы уже свободно можете вспомнить все, чем занимались на сравнительно большой промежуток времени, усовершенствуйте это упражнение. Начните вспоминать детство, юность, зрелось, вплоть до настоящего момента. Не вкладывайте в это эмоции. Не злитесь и не огорчайтесь, просто принимайте свое прошлое. Медитация не должна превращаться в рассказ самому себе одних и тех же слов. Постоянно старайтесь дополнить ее.

После общей медитации у вас должна оставаться ясность в голове. Не медитируйте дольше, чем можете. Когда мысли заканчиваются, медитация превращается в бесполезное сидение.»

Далее Акит прочитал главу до конца. Его очень вдохновили учения Мато. Он решил прямо сейчас попробовать медитировать. Сев в один из темных уголков пещеры, Акит стал вспоминать все, что делал в ближайшее время. Поняв, что у него это получается очень хорошо, он перешел к следующему виду медитации.

Он представил себе абстрактного врага. Гвоздь, ракушка. Представил, как наносит удар шарфом. Как удар пробивает маску врага. «Нет, слишком просто. Враг не будет просто стоять» — подумал Акит. Теперь он представил, как враг заслонился от его удара гвоздем и контр атаковал. Как он отпрыгнул и постарался оказаться сбоку от врага и нанести удар. Акит увлекся этим. Со временем у него стало получаться все лучше. Теперь он как будто жил двумя жизнями, думал за двоих, за себя и несуществующего врага. И вот, когда Акит почти победил, его оторвала от медитации какая-то возня.

Открыв глаза, Акит увидел такую картину: богомол стоял над телом спящего Огрима и шептал себе под нос:

— Вы слишком добры. В этом мире убей или будешь убит. Я принесу вас в жертву Великому Пустынному Червю. Во имя всего богомольего рода! — торжественно и зловеще проговорил богомол, занося над Огримом клешню.

В этот момент Акит ясно представил то, как он вскакиавет и ударяет шарфом богомола. Время для него как будто замедлилось. Миг, и раненный предатель уже лежал на полу. Проснувшийся рыцарь спросил:

— Что происходит?

В этот момент умирающий богомол прохрипел:

— Глупцы! Он сожрет вас, и тогда мы все еще… — договорить богомол не успел. Смерть настигла его раньше.

Повисла тишина. Огрим удивленно смотрел на богомола, затем на Акита, пытаясь понять причину произошедшего. В конце концов, он все понял. Акит же размышлял о том, что медитации — и правда штука полезная. Тело богомола вынесли из пещеры и доверили ветру. Допив живокровь, путники продолжили странствие.

Когда они вышли из пещеры, ветер будто взвыл еще сильнее. Найдя глазами столб света, рыцарь и его спутник пошли, преодолевая порывы летящего песка.

Акит, от нечего делать, принялся думать. Он ушел из родных краев, чтобы не быть втянутым во всякие интриги, передряги и прочее. Однако прийдя сюда он тоже становился участникам событий, часто схожих с теми, от которых он бежал. «Возможно, от этого никуда не деться. Просто надо принять это. Возможно, нам всем начертана судьба, и ничего другого не остается, кроме как повиноваться ей. В любом случае, здесь я занимаюсь полезными делами. Сейчас вот помогаю Огриму искать друга.»

Когда до источника света оставалось примерно столько же, сколько путники прошли от пещеры, песок под их ногами пришел в движение. Огрим обеспокоенно посмотрел на Акита и покрепче взял его шарф. Вдруг прямо под их ногами возникла огромная пасть. Огрим едва успел зацепиться панцирями за разные стороны пусти, чтобы не быть съеденным. Шарф натянулся. Акит провалился в пасть глубже и мог наблюдать чрев.о чудовища.

Его взору предстала вторая пасть и две щели, через которые чудовище просеивало песок. Зубы второй пасти начали шевелиться. Они были настолько острые, что разрубили бы тело в мгновение ока. Взглянув наверх, Акит ужаснулся — первая пасть смыкалась.

Акит уже приготовился к смерти, как вдруг почувствовал резкий рывок вверх — Огрим подтянул его за шарф. Далее произошло несколько вещей: первая пасть червя закрылась и на путников перестал обрушиваться песок, а Огрим, прижав к себе Акита, сгруппировался, защищая панцирями свое тало и тело друга. Так они полетели навстречу второй пасти. Акит услышал удары. Часть из ударов зубов пришлась на панцири, но несколько попали в спину рыцарю.

Когда путники угодили в пасть червю, они очутились в кромешной тьме. Пол, вернее та часть желудка червя, что была у них под ногами, начинал наполняться жидкостью, больно обжигающей ноги. Огрим хотел было встать, но не смог — желудок был слишком узок. В полной темноте Акит почувствовал запах крови.

— Огрим, ты как?

— Пойдет. Нет, мы тебе так просто не дадимся! — сказал рыцарь и ударил червя. Тот изогнулся от боли и Акита зажало между двух стен желудка. Пищеварительный сок тем временем все прибывал. Теперь он уже не покрывал пол тонким слоем, а разлился по желудку и стекал со стен. Огрим с яростным криком принялся бить панцирем во все стороны, разрывая желудок червя, его мышцы и стараясь пробить себе проход наружу.

Акит почувствовал, как мышцы червя задрожали и начали сжиматься. Акит упал и только успел схватиться за ногу свирепствующего рыцаря, как вдруг их с силой выкинуло наружу. Червь, поняв, что добыча продолжает сопротивляться, выплюнул ее. Акит почувствовал ощущение полета, а открыв глаза понял что и правда летит. Червь опускался, зарываясь в песок, совсем рядом с ними. Огрим, продолжая кричать, пытался дотянуться до обидчика. Миг — смена взлета на падение — показался Акиту вечностью. Теперь необходимо было приземлиться, но, учитывая то, что подбросил их червь не высоко, а снизу — песок, Акит не переживал за это.

Когда более тяжелый Огрим упал, он бросился туда, где секунду назад в песке скрылся хвост червя. Акит упал не совсем удачно, но не критично.

— Огрим, пойдем, там рядом конец пустыни! — крикнул Акит. Огрим отчаялся отомстить и пошел в направлении каменного плато, на которое указывал Акит. Они были почти на плато, когда снова появился червь. Он вылетел из под земли, пытаясь проткнуть добычу одним из своих девяти зубов первой пасти. Но он промахнулся. Его зуб пронесся очень близко к рыцарю, но не задел его. Червь вылетел на каменное плато и тщетно попытался зарыться. Рыцарь с криком побежал к нему и принялся бить панцирями. Лезвия тупились, ломая пластины, рыцарь кричал, нанося все новые удары, червь извивался, пытаясь найти песок. В конце концов у него это получилось, и он спешно уполз.

— Хух. Ну и зверюга. Чем-то на жруна похож, не замечал? Только жруны привыкли, что их бьют, отрастили себе хитин — не пробьешь. А этот, похоже, только на безоружных привык нападать, — переводя дыхание сказал Огрим.

— Ты ранен? — спросил Акит

— Да, порезал меня этот червь. Хм… «Однажды черв пришел сюда умирать. Но что смерть для такого великого существа, более перерождение…». А может?.. Нет, вряд ли.

— Что такое? — непонимающе спросил Акит.

— Да нет, ничего, это я о своем. Где это мы?

Путников окружало огромное гранитное плато. Ветер усилился, но теперь он не нес с собой песок, из-за чего можно было осмотреться. На все расстояние, что мог видеть Акит, не было ничего кроме какого-то возвышения, из которого и бил луч энергии, служивший ориентиром.

— Хух. Надо отдохнуть, а потом дойдем до луча, сказал Огрим, разворачивая палатку, которая была прилажена с внутренней стороны панциря.

Через некоторое время Огрим установил палатку и скитальцы зашли внутрь. Плотная ткань хорошо спасала от ветра. Огрим немного посетовал на то, что нечего есть, и улегся спать. Акит же которому амулет и весьма малый возраст позволял обходиться без сна очень долго, принялся читать книгу.

Он прочиал полностью главы о техниках гвоздя, не найдя их особо полезными, так как он пользуется шарфом. Единственное, что его заинтересовало, это переворотный удар. Мато писал о нем, что владению им обучился только Великий Гуру Гвоздей Слай, однако принцип его довольно прост, нужна лишь координация. Необходимо было подпрыгнуть и изогнуться как для сальто назад, а потом рывком ударить в направлении вращения гвоздем. Акит подумал, что это может получиться и с его шарфом.

Незаметно выйдя из палатки, Акит попробовал сначала сделать сальто назад. Попрактиковавшись пару раз, он добавил шарф. С первого раза правильно ударить не получилось. Акит не рассчитал силу и время удара, из-за чего перекрутился почти два раза и упал на спину. Оправившись, он попробовал еще раз. Снова и снова, пока у него не стало получаться. И вот, он прыгнул, во время переворота взмахнув лапой, и ударил шарфом. Лезвия натянули ткань, а затем ослабили ее, когда Акит приземлился. Ветром его отнесло немного в сторону.

— Браво — вдруг раздалось из-за его спины. Он обернулся и увидел вышедшего из палатки Огрима. Рыцарь аплодировал. Акит смутился.

— Ха — ха! Вот за кем будущее! Что мы, дряхлеющая старость, сможем дать королевству. А вот вы! Вот где опора для Халлоунеста! Ладно, нам пора идти.

Огрим собрал палатку и странники двинулись в путь. Акит все время размышлял над словами, сказанными Огримом. Он не считал рыцаря старым, хотя и находил его очень опытным.

— Огрим, ты сказал, что за нами будущее. Ты уже собрался на пенсию?

Огрим задумался.

— Нет, на пенсию мне пока рановато, но я бы отнес себя скорее к бодрым старикам, чем к жукам в рассвете сил. Я становлюсь немного слабее, и я это чувствую. Ухудшается координация, падает выносливость. Я даже подумываю передать Фовиру руководство стражей. Либо стать скорее их наставником, чем руководителем.

По правде говоря, было время, когда я считал, что не доживу и до конца чумы. Король исчез, не было связи с друзьями, повсяду бродили зааженные и воскрешенные чумой оболочки. Словом — держаться было не за что.

Но потом появился тот, кого сейчас называют Призраком Халлоунеста. Я не думал, что у королевства есть надежда на спасение. Но теперь, когда я знаю, что сосуд не один, я верю, что Халлоунест выстоит. В конце конуов, Хорнет знает куда больше моего, и в делах Черва, и в управлении. Теперь у меня есть для чего жить. Понимаешь?

— Кажется понимаю, — с тоской ответил Акит. Тем временем луч все приближался. Стало понятно, что возвышение, от которого он исходит — башня, выполненная из гранита.

— Как думаешь, что нас там ждет? — спросил Акит Огрима, когда они подошли настолько близко, что стали видны окна башни.

— Не знаю. Может друзья, может враги. Кто может сказать наверняка. Эта башня стоит одна на пустыре на очень большом отдалении от королевства.

Когда путники еще больше приблизились к башне, они заметили, что земля украшена витиеватыми узорами, которые слегка светились. Мелкие витки собирались в более крупные, а те — в большие, в несколько десятков шагов, узоры. Центральным элементом всех витков была башня.

Когда Огрим и Акит встали на пороге и постучали, Акит ощутил очень мощную энергию. Эта энергия буквально витала в воздухе. Дверь открыл богомол. Выглядел он потрепано, хотя было видно, что он шел на восстановление.

— Мастер приказал впустить вас. Хоть мы с вами раньше были врагами, но сейчас я бы придерживал нейтралитет.

Акит, в таких случаях обычно молчавший, на этот раз выпустил эмоции:

— Видели мы таких. Напоили одного, а он чуть не зарезал нас во время сна.

Богомол помялся.

— Я бы тоже не отказался отомстить за обиды, но сейчас я не в том положении, чтобы это делать, — богомол показал на едва светящийся ошейник.

— Бежал в поисках лучшей жизни, а обрел рабство. Занятная штука — жизнь! — сказал с усмешкой Огрим.

— Пожалуйста, проходите, — сказал с явным отвращением богомол и ушел внутрь.

Первым в башню зашел Огрим, за ним Акит. Они попали в довольно просторный холл, походивший бы на прихожую в одном из неочень богатых домов Города Слез, если бы не одно но — полное отсутствие мебели. Посередине зала вилась вверх лестница, по которой сейчас поднимался встретивший их богомол. Огрим решил последовать его примеру.

Второй этаж башни был более живым. Даже слишком живым, по мнению Акита. По всему этажу летали сгустки белой энергии. Стены были испещрены узором, похожим на тот, что был на подходе к башне. По середине комнаты стояло устройство, высеченное целиком из камня, которое периодически поглощало белые сгустки и испускало тот самый луч, который путники видели в Воющих утесах. Лестница разделялась и, как бы обвивая луч, шла вверх. Огрим и Акит решили не останавливаться и подняться на следующий этаж.

Третий этаж был жилым. Сразу на глаза бросился небольшой гамак, сотканный из неизвестной травы. Огрим обернулся и не поверил своим глазам. Прямо напротив него сидел на каменном возвышении Хиггемол. Огрим опешил, в то время как его внушительных размеров друг, обладавший двумя большими рогами, мощный круглым панцирем, сильными мускулистыми руками и очаровательной улыбкой смотрел на него.

— Хиггемол… Хиггемол! — Огрим бросился обнимать старого друга. Хиггемол ответил своим низким приятным голосом:

— Огрим, зачем ты пришел?

— Чума кончилась, Хиггемол, ты можешь вернуться в Халлоунест! Помнишь королевскую дочь? Она теперь правит. А Изма… К сожалению, она не дожила до этого момента. Мне надо столько тебе рассказать!

Диалог прервал чей-то голос, доносящийся будто ото всюду. Этот голос не имел ничего, ни окраски, ни громкости, ни эха, ни высоты. Он просто был. Когда Огрим услышал его, то подумал: «Вот как звучат мысли».

— К сожалению, я сейчас не могу выслушать тебя, друг. Мастер Аба зовет.

— Аба?! — удивлению Огрима не было придела. Хиггемол встал и направился к одной из лестниц.

— Кто такой Аба? — спросил Акит видя замешательство рыцаря.

— В городе слез есть место, где величайшие умы королевства изучали душу. Аба в свое время был одни из руководителей этого места. Он увлекся исследованиями совершенного фокуса. Он утверждал, что именно с его помощью переродился Черв. За это он был изгнан из королевства. Все щитают его давно мертвым, а, как оказалось, он здесь. И, честно признаюсь, я не знаю, что лучше: то, что он остался жив, или то, если бы он был мертв. Ведь кто знает, чего он достиг в своих исследованиях. А судя по тому, что мы видели этажом ниже, продвинулся он изрядно, — Огрим замолчал.

— Ну, тогда нам не остается ничего другого, кроме как пойти и проверить это, — попытался вдохнуть оптимизм Акит. С верхнего этажа спустился богомол, и лег в свой гамак. Огрим нехотя пошел наверх. Луч сиял по правую руку от него, неся какую-то неопределенность.

Выйдя на верхнюю площадку башни, Огрим увидел такую картину: Аба стоял на краю площадки и что-то шептал себе под нос. Хиггемол настраивал какое-то устройство, через которое проходил луч.

— А вот и вы. Ловко вы расквитались с Пустынником. Я уж думал, что придется идти вам на помощь. Эта тварь никогда не останавливается с первого раза.

Что молчишь, Огрим, помнишь меня? Помнишь, как меня выдворяли из королевства за мои исследования? И вот теперь, когда я стою здесь, живой, готовясь к совершенному фокусу, когда Черв мертв, появляешься ты. Ну не судьба ли это? Я прекрасно знаю, что в Халлоунесте не поставят памятник тому, кто смог достичь совершенного фокуса. Но знаешь, в какой-то мере я даже благодарен Черву. Изгнав меня, он открыл мне глаза.

Дело в том, что методы, которыми я руководствовался в Святилище были весьма… Ущербны. Мы переливали души, опустошали одни сосуды и переполняли другие. Но мы не учитывали то, что фокус — это в первую очередь процесс, а душа — лишь необходимая для этого процесса субстанция.

И вот, когда я оказался здесь, я начал думать. Думать о том, что же не так в моих исследованиях. Технологии шаманов в свое время не интересовали меня. Между прочим, очень зря. Но мельком я все же знал о них. И здесь мне не оставалось ничего другого, кроме как повторить технологию их амулетов. Когда у меня получилось изымать душу из окружающей среды, и я построил это место, я приступил к тренировкам. Я фокусировался, копил душу и снова фокусировался. Я переполнял себя. Я иссушал себя. В конечном итоге я научился создавать сосуды души из гранитной породы. И вот, я стал настолько силен, насколько не был силен даже Черв.

Хиггемол здорово помог мне. Несмотря на то, что дыши у меня было в достатке, я не мог создать то устройство, которое он сейчас настраивает. Практических навыков не хватило.

Но вот теперь, когда я имею 12 полных сосудов души, чистый ум, запретные знания и устройство, я могу… — Аба обернулся. Его лицо перекосилось в гримасе ужаса, отвращения и страха.

— Кого это ты привел сюда! — не открывая рта, телепатически сказал Аба, — Не уж то ты, поглотитель, надеешься помешать мне! Не бывать этому. Ты пуст, а я уже слишком силен, чтобы ты вобрал меня. Или поклянешься, что не помешаешь мне во время ритуала, или прощайся с жизнью.

Хиггемол и Огрим с удивлением уставились на Акита. Из-под лестницы даже выглянул богомол.

— Акит, о чем он говорит? — спросил Огрим.

— Наш вид происходит из поглотителей. Я из земель далеко отсюда. Их называют Землями Изобилия. Там так много богов, что здесь для меня — пустошь. Когда-то давно все они жили в Землях Бури. Но Великий умер, и некому стало защищать нас. Тогда мы ушли из Земель Бури в более спокойные места. Тот пустынный червь и, вероятно, ваш Черв, не дошли. Один из них переродился, другой остался здесь, рассекать пески.

Аба перебил Акита:

— Верно. А ваш вид, жуки с пустой душой, выживал принимая силу умирающих или оказавшихся в критической ситуации богов. Кто-то из вас и наплодил жуков Халлоунеста задолго до перехода. Я откопал эту информацию в прошлом одного из жуков. В нем внезапно проявились черты поглотителей — в его душе также было свободное место.

Огрим и Хиггемол слушали диалог Акита и Абы крайне удивленно. Ни один из них не догадывался ни о чем подобном. Аба продолжал:

— Древние, которые оставили те самые тотемы, были богами. Но потом они исчезли.

— Они убили друг друга. Не многие дошли до Земель Изобилия. Тяжек был переход без Великого. И все же я чувствовал в Халлоунесте кого-то, кто еще жаждал воссоединить всех богов. Пусть даже и местных.

— Но не обратила они внимание на цветы.

— Цветы, что сильнее богов.

— Цветы из Великого пепла, в кой обратился Великий. Да. Лучезарность может иногда быть полезной. Она ведь тоже родственна этому всему. Главное — соблюдать баланс. Хрупкий баланс соотношения твоего сознания и ее воли. Богомолы — ближайшие потоми Великого, хоть и не самые сильные. Но волю они сохранили. Но почти всему можно научиться. И вот — лучезарность оказалась весьма полезной, открыв мне многое из древнего. А ведь жуки даже не знают о том, откуда произошли. И ваши местные «боги» тоже. По сути они — лишь отголосок величия тех, кто покинул Земли Бури.

Но мы отдалились: поглотитель, клянись, что не станешь мешать мне.

Повисло молчание. Богомол под лестницей высунул голову чуть больше, от чего стал хорошо виден всем присутствующим. Огрим, на которого за столь короткий промежуток времени навалилось столько новых впечатлений. Нашедшийся Хиггемол, Аба, Акит, оказавшийся поглотителем, Черв, боги, земли бури, совершенный фокус — все сразу Огрим переварить не мог. Хиггемол, который уже успел свыкнуться с некоторыми из этих вещей, был удивлен не так сильно, место удивления занимал интерес. Аба ждал клятвы, а Акит формулировал объяснение.

— Да. Я поглотитель. Но позволь, я немного расскажу о себе. Во время перехода часть богов решила остаться в этих землях. Но были и те, кто пошел дальше. Они основали королевство Фарлум. Некоторые из нас сохранили свои обычаи и продолжали поглощать силы. Но, в связи с некоторыми обстоятельствами, они были вынуждены не показываться. И вот я устал так жить. Я не хотел поглощать ничью силу. Ни добровольно, ни принудительно. Я пришел в Халлоунест и, увидев, что мои очень-очень дальне родственники здесь утратили эту способность, решил остаться.

Я клянусь не мешать тебе сфокусироваться. Я обещаю не брать твоих сил.

— Отлично. Вот, надень это. Если вдруг твоя клятва лжива. И стой подальше от того места, где я собираюсь провести ритуал.

Аба подал Акиту небольшое белое ожерелье. Акит послушно надел его.

— Хорошо. Время начинать. Хиггемол, все готово?

— Да. Устройство переключит луч на полную мощность и направит его энергию на вас.

— Хорошо. Что ж, Хиггемол, я полагаю, ты вернешься в Халлоунест. Значит тебе может понадобиться это, — Аба материализовал амулет.

— Он спасет от чумы. Ты больше не будешь видеть сны. Твой разум не будет конфликтовать с разумом Лучезарности.

Огрим, несколько оправившийся от произошедшего, сказал:

— Но ведь Лучезарность заточена.

— Да. Но ведь я помню ее. А это значит, что она не мертва. У большинства жизнь не вечна, поэтому после смерти они умоляют живых помнить их. Но стоит лишь забыть — и они мертвы навсегда, — изрек Аба — Еще, я полагаю, что тебе понадобится броня. С таким хрупким панцирем долго не выдержишь, — Аба дал Хиггемолу второй амулет.

В следующую секунду реальность для всех как будто растворилась. Акит открыл глаза и увидел бесконечное белое пространство, тянущееся непостижимо далеко. Он ощутил себя оторванным от реальноти. Вдруг он услышал чей-то голос. Голос сказал «Выпал». В следующий миг Акит оказался на плато. В дали виднелся силуэт Абы и Огрима.

Огрим осмотрелся. Они оказались на идеально ровном куске плато, как будто кто-то его специально отшлифовал. Аба подлетел выше. На земле под ним загорелся символ. Затем он стал фокусироваться. Загорелся второй символ, как бы обвивающий первый вокруг. Луч как бы притянулся к Абе. Казалось, даже ветер сейчас дул только к нему. Загорелся еще один символ. Луч ударил в землю. Тело Абы стало изменяться. Становиться больше и вытягиваться.

Вдруг произошла вспышка яркого света, которая ослепила Огрима. Миг — ветер снова дул в привычном направлении. Открыв глаза, рыцарь увидел на земле выжженный круг, остатки от светящихся символов, но самого Абы он не обнаружил.

Подбежал Акит. Ожерелье, бывшее на нем, исчезло.

— Ты все же поглотил его? — спросил Огрим?

— Нет, это не я. Что-то пошло не так в его ритуале. Возможно он не учел то, что имеет слишком малую массу. Он же в основном состоял из души. Есть то тут нечего. Его луч стер его с лица земли.

К компании присоединился Хиггемол.

— Быстрее. Нельзя медлить. Его магия скоро иссякнет. А последнее время я ничего кроме души не ел. Его души, понимаете?

— Ты рискуешь исчезнуть? — спросил Огрим.

— Да. Но прежде надо уничтожить эту башню.

Хиггемол побежал в сторону башни, попутно призывая броню. В его массивных лапах появился молот, которым рыцарь неистово принялся крушить башню. Та, словно карточный домик складывалась от ударов молота рыцаря. И вот, когда от башни не осталось ничего, кроме руин, а завитки на полу перестали светиться, Хиггемол побежал, подгоняемый ветром, в сторону Холлоунеста.

— А как же богомол? — крикнул Огрим, посадивший неуспевающего Акита на плече и стремившийся догнать друга.

— Ему во время вспышки голову ошейником оторвало — крикнул Хиггемол.

Когда они вышли с плато в пустыню, Акит переел на Хиггемола, стремительно теряющего в массе, а Огрим принялся как бы плыть в песке, чтобы успевать.

— Зачем…

Что

— Ты так жесток?

Кто ты?

— Часть тебя.

Зачем ты лезешь в мой фанфик?

— Хочу… Поговорить. Слаб… пиши.

Странно.

Хорнет лежала в выгребной яме. Она была без сознания. Ее игла лежала немного в стороне от нее. Накидка была испачкана грязью. Рядом сидела Трем — отшельница. Она изрядно увеличилась в размерах, хоть все еще была меньше, чем треможор. Отшельница с интересом тыкала принцессу палкой, проговаривая:

— Очнитесь. Гла, гла. Вы ведь живы?

Принцесса пришла в сознание. Ужасно болела спина, руку что-то сдавливало, нога погрязла в мусоре. В еще не пришедшем в себя разуме принцессы за секунду пронеслись все недавно произошедшие события: появление оранжевого тумана, бегство из шпиля и взрыв внезапно появившегося чумного пузыря.

Хорнет попыталась сесть, но у нее это не получилось. Ее рука была сдавлена большим осколком.

— Гла, гла, живы! — сказала трем и перестала тыкать Хорнет палкой.

Продолжая лежать, Хорнет осмотрелась. Она находилась среди горы мусора где-то в королевских стоках. Принцесса не сразу поняла, почему трем не нападает на нее, но позже сообразила в чем дело: Отшельница была самой умной из выводка, ей предстояло стать следующей маткой, однако она ыла еще слишком молода для этого. Нападать е не было смысла, так как так она бы подвергала себя опасности, а значит создавала угрозу для продолжения рода.

— Помоги отодвинуть камень, — сказала принцесса.

Трем обошла принцессу и подвинула камень. Было видно, что она с трудом управляет увеличившимся телом. Когда руку принцессы больше ничего не сдавливало, она села и начала осматривать раны. В это время трем изрыгнула из себя некое подобие тремокрыла. Он некоторое время трепыхался в грязи, но умер, так и не успев взлететь. Отшельница поглотила свое порождения и продолжила смотреть на Хорнет.

Тело Хорнет было обожжено чумой, рука болела, ноги была сильно ушиблена и едва держала ее. «Что же делать? В городе беда, я ранена. Однако времени на восстановление нет. Точно так же, как и средств быстро добраться в город или хотя бы гнездо. Огрима нет, он не сможет помешать этому. А что собственно произошло?»

Хорнет стала бродить по свалке и рассуждать вслух:

— Очевидно, что это чума. Но откуда она взялась? Неужели Призрак пал? В почему так стремительно? Вторая волна накатывалась постепенно. А чумные побеги появились значительно позже самой чумы. Нет, что-то не то.

Хорнет подняла иглу и продолжила рассуждать, не замечая того, что Отшельница хочет ей что-то сказать:

— Должно быть, чуме кто-то помог. Но кто это мог быть? Кто-то из знати? Вряд ли. А может… Нет, она не могла… А в прочем? Да, зря я приказала Раппрету ослабить контроль за Эмилитией. Очень зря. Даже боюсь представить, сколько жизней стоило это решение. Но как она распространила чуму так быстро?

Хорнет вспоминала все, что она знает о чуме. В самом начале второй волны эпидемии еще совсем юная принцесса выяснила, что верный признак заражения — наващивая идея. После она узнала, что существа с сложным сознанием более подвержены заразе. Жуки заражались быстрее, чем пауки и звери, что дало время ткачам на отход. Чем больше было существо, тем хуже оно переносило чуму. Но все эти знания не давали принцессе ответ на главный вопрос: из-за чего чума распространилась так быстро.

— Еще и выход от сюда находится аж в центре города. Зная чуму, меня там уже могут поджидать толпы зараженных.

— Гла. Есть выход. Наверху. Гла, гла.

Хорнет вспомнила о Отшельнице. Та показывала палкой куда-то в потолок пещеры. Там, среди переплетений грибницы, она заметила проход. Она достала карту и стала изучать ее. Благо, футляр защищал ее от влаги. Не значительно пострадал лишь ее уголок. На карте не был обозначен путь, на который указывала Отшельница. Однако, если предполагать, что она не лгала, то принцесса попала бы на окраину города.

Но сейчас принцессе было не по силам взобраться туда. Она села на выброшенный сундук и осмотрелась. Среди гор мусора не было ничего примечательного, кроме большого отливающего золотом кокона. Принцесса подошла ближе, чтобы осмотреть его.

Кокон был закрыт на простой замок. Рассудив немного, принцесса решала, что это не для того, чтобы никто не мог его открыть, ведь найти ключ или сделать отмычку для такого замка — простая задача. Он скорее служил для того, чтобы помешать выбраться тому, что заперто внутри. Все же этот кокон вызывал какое-то странное чувство у принцессы. Он стоял один, возвышающийся над грудами мусора, причем его поставили так, чтобы его не завалило. Кто-то хотел у нему вернуться? Хорнет не могла найти.

Принцесса медленно прошла к стене, представлявшей собой на скоро отделанную кирпичом естественную стену пещеры. Кирпичи были скользкими и Хорнет никак не могла забраться здесь. Принцесса пошла к воде. Нога проходила, а вот рыка ныла. Встав у воды, Хорнет подумала, сможет ли она забраться по стене, от которой ее отделяла водная гладь. В конце концов, Хорнет решила не рисковать.

У следующей стены она обнаружила ту же картину: скользкие кирпичи. А вот последняя стена показалась Хорнет самой благоприятной: грибница поглощала влагу, кроме того, по ней было очень удобно взбираться.

Собравшись с силами, принцесса начала подъем. По рыхлым переплетениям грибницы, она быстро добралась до небольшого отслоения в потолке. Посмотрев вниз, она увидела Отшельницу, в очередной раз изрыгнувшую из себя подобие тремокрыла. Тремокрыл полетел к воде и самоотверженно утопился. Трем вздохнула, но не отчаялась и продолжила рыться в мусоре.

Продвигаясь по пещере вверх, Хорнет думала о том, что ей теперь делать. «Интересно, в каком состоянии сейчас Изельда? Я не видела Раппрета в городе, наверно он нашел себе нову цель для слежки и отлучился. Огрим так же еще не вернулся. Да и не факт, что вернется. Не известно, что с армией. Надеюсь, они не попали под вспышку. Действовать придется самой. Но сначала надо узнать обстановку.

Разбив хрупкую стену, Хорнет вылезла на окраине города. Она осмотрелась. Чума еще на добралась до окраины, но ее горький привкус уже чувствовался в воздухе. По близости ходило несколько стражников. Они были явно в замешательстве. Увидев принцессу, они подбежали к ней и встали, ожидая ее приказаний.

— Какова ситуация в городе? — спросила она.

Один из стражников вышел вперед и, смутившись, сказал:

— Плачевная. В этой части города все довольно спокойно, но ближе к центру… Все напоминает вторую волну чумы, принцесса. Мой дед рассказывал. Не думал, что увижу такое.

Хорнет подумала. В город идти было опасно. Надо было подумать. К тому же она еще не отошла от ран. Подумав, она сказала страже:

— Соберите стражу. Вех, кого найдете на окраине. В центр не суйтесь. Я… — Хорнет осмотрелась — Я буду в том домике. Ведите всех сюда.

Стражники разошлись, а Хорнет устремилась к маленькой причудливой хижине. Войдя внутрь, она поняла, что этот дом был домом кузнеца. Однако было видно, что он уже давно заброшен. Принцесса оставила вещи возле наковальни и прошла к границе пещеры. Там она собрала несколько грибов. Поев, принцесса развернула на наковальне карту и начала изучать ее.

«В гнездо за подкреплением… Нет, путь лежит через центр города, а туда мне путь заказан. А через пустоши — долго. Просить помощи у богомолов… Не дадут. Да и пройдет слишком много времени. Армия Халлоунеста… Остается надеяться на то, что большинство осталось в боеспособном состоянии. Кто еще? Тени. Но я не знаю их состояние. Положение тяжелое, необходимо больше данных.»

Раппрет выходил из улья. Хиппогея отпустила его. Он был несказанно этому рад. Хоть время, проведенное с ней, иногда приносила ему удовольствие, но он выдыхал с облегчением.

«Да, она хороша. Умна, грациозна. Должен признать, мне есть чему у нее поучиться. Хоть она и несет разрушение в улей, но это позволит королевству в какой-то степени контролировать ее». Из улья Раппрет шел не с пустыми руками. Хиппогея подарила ему маленькую почтовую пчелку для передачи записок, а вместе с ней порошок. Раппрет считал, что это очень здорово, ведь ему не придется попадаться в эту западню вновь

«А вообще, в этом есть что-то. Чувствовать себя в западне, конечно, не приятно, но к этому можно привыкнуть. Во всяком случае, я жив, здоров, и даже добыл много полезной информации» — думал Раппрет. А информации для принцессы он нес действительно не мало. Пока Хиппогея развлекалась, он не переставал запоминать. Самым важным, что он узнал, было то, как воздействовать на улей. Так как Хиппогее нужна кристальная пыль для порошка, можно было в какой-то степени шантажировать ее. Без нее самозванке пришлось бы использовать гораздо больше остальных ингредиентов, а Раппрет знал, что «Клыки любых копошащихся тварей» быстро заканчивающийся ресурс.

Шел в город он с весьма смешанными чувствами. Ему предстояло извиниться перед принцессой за самовольное отлучение, но данные, которые он нес, должны были компенсировать это. Вдруг земля под ним затряслась. Он понял, что это Бардун меняет положение. Раппрет подумал, что найти гиганта было бы довольно неплохой идеей.

Найти его тело не составило труда, а вот с тем, чтобы добраться до головы, пришлось повозиться. Тело Бардуна находилось неподалеку в соседнем разломе, а голова устремлялась вниз на юг, как бы целясь по касательной к улью. Раппрет поспешил.

В одной из пещер он, наконец, встретился с Бардуном. Огромный жук не сразу заметил гостя, но, после того как Раппрет громко окрикнул его, остановился и нашел глазами тень. Раппрет представился:

— Я — Раппрет, последний из теней Короля и первая тень принцессы.

Бардун начал свой как всегда длинный и похожий на монолог ответ:

— Ох, я знал, что Черв все таки послушается моего совета и создаст теней. Армия не подходит для всех задач, которые могли возникнуть в процессе. А вот маленькое секретное подразделение вроде теней — самое необходимое для некоторых целей. Кто еще может тихо уничтожить главаря вражеской группировки не привлекая внимания и не вызывая ответного удара, кто…

Раппрет дождался конца длинного монолога, и спросил:

— Бледный Король говорил о тебе как о очень мудром и проницательном жуке, у которого есть уникальные способности — чувствовать энергию. Он советовал обращаться к тебе, если возникнут вопросы. Ты что-нибудь чувствуешь?

Бардун очень развернуто ответил жуку на его вопрос. Раппрет отбрасывал ненужные части про печальную кончину Бледного Короля, хорошее властвование принцессы и прочее и понял, что Бардун чувствует примерно следующее: пустота средоточится. Из огромного массива энергии она стала концентрироваться в поток. Между бездной и руинами дворца пришла в движение душа. Черв запретил Бардуну говорить кому-либо о том, что он чувствует в той области, однако теперь это должно быть раскрыто. В городе и пике бардун чувствовал «наводнение грез», а в воющих утесах «слабо тлел уголек кошмара». Раппрет поблагодарил Бардуна за информацию и со всех сил бросился бежать в город.

«О, Принцесса, о Бледный Король, о, народы Халлоунеста, надо было сразу убить эту мерзавку. Клянусь, это она каким-то образом вызвала чуму. Я не знаю, как, но могу поставить все на то, что это сделала именно Эмилития! Надо немедленно возвращаться в город», — думал Раппрет. По пути он решил, что ему может понадобиться подкрепление и отправил почтовую пчелку Хиппогее с просьбой прислать хотя бы нескольких из тех пчел, которых она так нещадно губит, на помощь Халлоунесту.

На подходе к городу Раппрет почувствовал горькость в воздухе. В голове сразу возникли воспоминания о второй волне чумы. Тогда он был не очень полезен, но не собирался оставаться в стороне сейчас.

В городе царил хаос. Бесконечный не прекращающийся дождь срывал праздничные украшения, которые теперь смотрелись как памятник несвоевременности. По городу стелился оранжевый туман, по улицам ходили зараженные оболочки, а здания оплетали чумные лозы, периодически вздрагивающие или будто пульсирующие.

«Где может находиться принцесса? Основное торжество было в Шпиле, полагаю, что и принцесса там», — подумал Раппрет и направился в центр города. На улицах он встречал тем больше зараженных, чем ближе подходил к дому Эмилитии. Подойдя ближе, он увидел, как дом постепенно опутывают лозы. Часть из них была обычными чумными лозами, но другая часть имела розово — фиолетовый оттенок. На таких лозах росли цветы на манер тех, которые росли у дома Эмилитии.

Вдруг на встречу Раппрету вышел часовой. По его глазам было видно — он заражен. Раппрет достал гвоздь и приготовился сражаться. В этот момент рядом с ним едва не задев ногу в землю вонзилось копье. Подняв взгляд, тень увидела пикинера, летавшего между зданий и целящегося для нового удара.

Когда Раппрет шел по улице, он услышал звуки боя. Побежав в направлении звуков, он увидел Коллекционера, сражавшегося с тяжелым часовым. Раппрет хотел помочь, но битва завершилась внезапно: лишь только рука Коллекционера коснулась головы стража, он вдруг стал спокоен.

Удивленная тень подошла к существу из пустоты и спросила:

— Что ты с ним сделал?

«Пустота сильнее. Связь. Могу забрать.» — написал Коллекционер.

— То есть ты можешь перехватывать контроль над зараженными?

«Да». Раппрет очень удивился. Он очень мало знал о пустоте и е свойствах.

— Хорошо. Тогда посторайся убить как можно больше зараженных. Но не рискуй — закончил разговор воин.

Раппрет обогнул дом Эмилитии по очень большой дуге. В зараженных здесь было меньше, а те, кто был, были не особо внимательны. Они направлялись защищать источник и проводник чумы. Но так же тень заметила, что от дома Эмилитии исходят лозы. Причем они пытались сойтись в круг, центром которого являлся шпиль. «Должно быть, она хочет убить Адель или Хорнет, и думает, что они в шпиле. Что ж, значит моя задача — не допустить этого.»

Возле шпиля Раппрет заметил довольно много трупов. «Тут была бойня» — подумал он. Оба входа в шпиль были забаррикадированы. Раппрет приблизился к одному из них.

— Стой! — раздался окрик изнутри.

Раппрет остановился у баррикад.

— Пустите внутрь — сказал он.

— Вот еще чего! Сначала назовись, — сказал ему голос. Он явно принадлежал стражнику. Раппрет подумал, что может попытаться войти в шпиль через мост, соединяющий его с соседним зданием. Так же он мог попробовать сделать это через окно или люк на крыше, но подумал, что ко внезапно появившемуся в Шпиле войну отнесуться еще более негативно.

— Мое имя и предназначение — тайна, — Раппрет заметил маленькую щель в баррикадах, через которую на него смотрел стражник.

— Могу позвать Хранительницу — с нарастающим недовольством ответил он.

— Не стоит. В тайну посвящены только принцесса и капитан.

Стражник прямо-таки взбесился. Он начал кричать на Раппрета. В это время тень расслышала две голоса, которые говорили между собой. Первый голос принадлежал Слаю, Раппрет узнавал его скрипучий голос. Второй голос принадлежал Адель. Тени стало интересно, о чем они беседуют, но необходимо было отвлечься на стражника.

— Ты понимаешь, что если ты окажешься зараженным, и всех перережешь, то это будет на моей совести! — кричал часовой.

— У меня нет никаких признаков заражения. Разве цель убежеща не в том, чтобы обеспечивать безопасность таких, как я? Вы оставляете на улице в тяжелой ситуации верно подданного принцессы, — пытаясь сохранить спокойствие говорил Раппрет.

Тем временем голоса становились все громче. Раппрет смог уже различать слова. Адель говорила:

— Слай, ты точно считаешь, что тебе будет лучше покинуть шпиль? Ты понимаешь, что происходит на улице? — спрашивала Адель.

— В этом то и дело, что понимаю, — ответил Слай.

Баррикады раздвинулись и изнутри вышел главный торговец королевства в сопровождении трех массивных жуков. Двое из них были вооружены гвоздями и явно не хотели сближаться. Третий нес в руках кисть. Слай, заметив тень, обратился к нему:

— Вы все еще не хотите продать свой коготь? Учитывая ситуацию, вы сможете выручить за него довольно много.

Раппрет ответил отказом. Он был поражен тому, что Слай даже в таком состоянии искал способ наживаться. Торговец ухмыльнулся и прошел в сторону своего магазина.

Повернувшись к баррикадам, Раппрет обнаружил на себе изучающий взгляд Адель. Раппрет демонстративно покрутился, показал гвоздь. Вдруг у его ног упала пика. Он поднял глаза наверх и увидел пикинера. «Если сейча они не откроют, я обойду шпиль сверху» — подумал Раппрет. Да удивления в баррикадах появилась щель, позволяющая ему войти.

Войдя в шпиль, Раппрет обнаружил у своего лица сразу три гвоздя. Однако это не мешало ему осмотреться. Большинство окон в здании было забаррикадировано, а фонари не давали достаточного освещения. В одном углу толпились те, кто не пожелал лил не мог убежать из шпиля. В основном тут были бедняки.

У другого угла сидели зараженные, связанные и охраняемые стражей. Они были на разных стадиях: кто-то уже покрывался наростами, а кто-то только начинал бормотать непонятные речи.

— Вам бы не проявлять милосердие к зараженным, у которых уже появились опухоли. Даже если чума пройдет, они вряд ли выживут, — сказал Раппрет.

Адель сказала:

— Я не знаю, кто ты и можно ли тебе верить. Назывись!

Раппрет обдумал свое положение. Выскользнуть было просто — его движения были намного быстрее реакции стражи, но смысла в этом было не много. Он бы только напугал Хранительницу.

— В эту тайну посвящены только капитан и принцесса, но я, хоть и не имею права разглашать что-нибудь без разрешения Хорнет, вынужден посвятить вас, хранительница. Но мне нужно поговорить наедине.

Теперь предстоял ход Адель. Она обдумала его с тщательностью, так как от этого зависела ее жизнь.

— Что ж, я поговорю с тобой. Но стража будет присутствовать.

— Тогда пусть это будет Фовир. Раз Огрим ему доверяет, я тоже доверюсь. Я отдам ему гвоздь.

Адель была поражена осведомленностью стоящего перед ней жука. «Похоже, он и правда кто-то важный», — подумала Адель. Она отозвала стражу и позвала Фовира. Раппрет вручил ему свой гвоздь, и они стали подниматься в кабинет Адель.

Проходя по второму этажу, Раппрет заметил, насколько разное отношение к знати и обычным жукам. Если на первом этаже царил полумрак, то на втором было довольно светло. Зараженные жуки сидели на стульях и даванах. «Должно быть они бы и сами умерли за этих «важных шишек» — подумал Раппрет.

Поднявшись в кабинет Хранительницы, Адель и Раппрет сели за стол, а Фовир встал рядом.

— Так кто ты? — спросила Адель.

— Когда-то Бледный Король посчитал, что помимо армии ему нужен кто-то, о ком бы никто не знал, но кто мог бы оказывать влияние. Подробнее я рассказать не могу. Мы звались тенями Короля, а теперь зовемся тенями Принцессы. Если сюда прийдет жучиха и начнет говорить что-то, скажите ей «Тень?», и если она ответит да, то впустите ее. Сейчас же я хочу разведать обстановку и найти принцессу для создания плана.

Адель посмотрела на жука с подозрением, но все же поверила.

— Принцесса пропала, я не знаю, где она.

Раппрет встал. Фовир приготовился атаковать, однако Раппрет пошел к противоположной стене, забрался по ней и открыл люк в потолке. Затем закрыл его и вернулся на место.

— Я полагаю, что принцесса ушла именно так.

Адель была в шоке. Она понимала, что ее собеседник намного более осведомлен, чем она. «Наверно, я все же зря ему не верю. Если он действительно какой-то помощник принцессы, то не стоит его затормаживать.

— Хорошо. Тебе что-нибудь нужно?

— Я полагаю, что да. Чем больше зараженных, тем сильнее чума. Большинство из них все равно умрут. И еще, не мало важно сохранять моральный дух и ясность мысли. Передайте народу, что принцесса жива.

— Хорошо.

Фовир вернул Раппрету его оружие, и они направились вниз. Но обнаружилась новая проблема — мост, соединявший Щпиль с соседним зданием послужил отличным способом проникновения лоз. Снизу их резала стража, однако толку это не давало.

Увидев это, Раппрет кинулся бежать по мосту и искать место, где корень был уязвимее. Он, цеплялся за пол моста и рос прямо на глазах. Но вдруг в лицо Раппрета вылетело облако пыльцы.

Раппрет стоял посреди огромного белого зала. Он был совершенно пустым. Огромные окна яро освещали это место. Прямо перед и был проход, в который тень и направилась.

Поднявшись по лестнице, Раппрет очутился в тронном зале. Здесь было не так светло из-за отсутствия окон. Весь свет, казалось, шел из центра зала, где стоял на небольшом возвышении королевский трон. На троне сидел, склоня голову, Бледный Король. Раппрет подошел к нему и встал на колено.

— Как дела, Раппрет? Все ли хорошо? Как там Хорнет? — спросил монарх.

— Все хорошо, ваше величество — ответила тень.

Черв поднял голову и посмотрел на Раппрета. Тень не выдерживала его взгляда, казалось, что он проникал в самую суть его существа. Затем король встал и поднял руку:

— Все хорошо? Хорнет мертва, Халлоунест лежит в руинах, чума захватила город, армия не справляется, а та жучиха, жена картографа, на которую ты положился, позорно сбежала! А что ты сделал для того, чтобы предотвратить это? Ничего!

Черв, казалось, увеличивался в размерах, как бы раздуваясь от злости. Раппрет же наоборот уменьшелся, становясь все меньше и езначительнее.

— Ты не отговорил Огрима идти в поход, ты не убил Эмилитию, ты недостаточно охранял принцессу! Зато ты здорово провел время в Улье.

Черв сел на трон. В зале потемнело. Потом картинка поменялась: по всему залу были разбросаны тела Каролингов. Были видны следы боя на мечах и применения магии. Черв, весь в потеках пустоты, все так же сидел на троне. Было видно, что он мертв. Но вдруг его маска отвалилась от тела, упала на пол, прямо под ноги к все еще стоящему на коленях Раппрету, и сказала:

— Это все ты! Это все твоя вина! Признай и покайся!

Разум Раппрета распирало на части. Но вдруг но понял, что происходит, встал с колен, отбросил маску и уверенно сказал:

— Нет!

В следующий миг видение сменилось. Труп Бледного Короля растворился, зал наполнился желтым светом. На месте трона возникла Лучезарность. Раппрет приготовился атаковать, как вдруг видение прервалось.

Он лежал на полу моста, крепко сжимая в руках гвоздь. Поднявшись, он увидел, что в его сторону идут несколько стражей. Раппрета не интересовало, заражены они или нет — они все равно могли бы доставить ему проблем, ведь он потерял слишком много времени, чтобы медлить.

Пройдя к месту, где мост соединялся с соседствующим со шпилем домом, Раппрет нашел уязвимое место чумной лозы. Она состояла из двух отростков, соединяющихся у основания дома во едино и поднимающихся по стене. Под мостом они разделялись, оплетали мост, а затем соединялись вновь. В месте разделения они были уязвимы.

Раппрет разбил окно в стене моста и прыгнул на стену дома. Затем, оттолкнувшись от стены, он прыгнул под мост, занося гвоздь. Удар пришелся четко по месту разделения корней. Гвоздь вонзился глубоко и стал опускаться разделяя корни. Когда Раппрет спустился на площадь, он убедился, что бить именно туда было хорошей идеей. Если бы он захотел разрубить корень внизу, ему пришлось бы пробиваться через толстый слой коры, которая, очевидно, являлась еще одним нововведением чумы.

Корень стал стремительно отмирать и разрушаться. С моста стали падать его обломки. Но так же Раппрет заметил, как быстро чума немяет форму. Те капли, которые не успевали упасть на землю, становились маленькими мушками, используя пепел и маленькие обломки корня как крылья.

«Отлично. По крайней мере шпиль в безопасности. Но как же все таки быстро чума адаптируется к новым условиям» — подумал Раппрет, глядя на то, как чумные мушки кружат по улице.

Далее тень решила проверить Святилище. «Скорее всего, там достаточно безопасно, поэтому там может образоваться еще один оазис выживших, где может быть и принцесса. Кроме того, надо проверить, как вспышку перенесла исповедница.»

Изельда очнулась от того, что ее что-то коснулось. На миг она не поняла, что происходит, но потом осознала — ее ногу пытается опутать чумной побег. Она встала и перерезала его как масло. Осмотревшись, она увидела рядом еще один. Он как бы полз на встречу первому. Но Изельда не придала этому внимания. Посмотрев вверх, она увидела крылатого часового, который явно был заражен. «Надо укрыться и подумать обо всем спокойно» — подумала Изельда.

Зайдя в дом, она на секунду оторопела — перед ее лицом предстала фигура огромного жука — война в сияющих доспехах. Но потом она поняла, что это лишь броня, тщательно вычищенная и отреставрированная.

Зайдя в первую попавшуюся комнату, она осмотрелась: прилавок, два стула и куча разных артефактов с символикой Халлоунеста. Все было в пыли, кроме пары дневников. Изельда подумала, что в них может находиться какая-то важная информация и попробовала их прочитать. Оба дневника представляли из себя двойной рассказ. Более старый текст она прочитать не могла — он был написан на наречии, которое она не знала, а сверху был перевод, написанный более тонким слоем. Вчитавшись, Изельда поняла, что это бессмыслица. Либо дневник был слишком старый, либо переводом занимался безумец: в тексте то и дело упоминались балы, король и знатные жуки вперемешку с чумой и невзгодами.

Изельда села на стул. «Искать принцессу… Нет, она знает город куда лучше меня. К тому-же в этой части города еще довольно спокойно, и я не думаю, что ей грозит опасность. Надо сделать что-то, что может развернуть ситуацию в нашу пользу» — думала Изельда. Но вдруг ей в голову прокралась мысль: «А как же Корнифер? Он, хоть и видал многое в этом королевстве, но я не думаю, что видел что-то подобное. К тому же последнее время он в довольно загнанном состоянии… Но если не остановить это, все станет еще хуже. Нет, надо действовать.»

Изельда крепче перехватила свой гвоздь и пошла в сторону богатых кварталов. Чем дальше она шла, тем больше становилось зараженных. Ее внимание обратил крик, исходящий с соседней улицы. Она бегом направилась туда.

Повернув за угол, она увидела великого часового, который крушил и ломал все подряд. Очевидно, он был заражен. Противостоять ему пытались несколько крылатых часовых, однако зараженный умело прикрывался щитом. Заметив Изельду, он устремился к ней навстречу. Новоиспеченная тень быстро оценила противника: массивный щит — не пробьешь, гвоздь — лучше не подставляться. Но Изельда наша слабое место — ноги. Когда часовой приблизился, она мастерски прошмыгнула под щитом и одни ударом отрубила обе ноги. Жук упал на свой массивный щит, после чего его легко добили часовые.

Далее Изельда направилась туда, где она слышала какой-то невнятный шум. Было ощущение, что гудела толпа. Поворот и вот они — толпа зараженных оболочек. Они все собрались вокруг дома, который оплели чумные корни. Изельда поняла, что она не выстоит одна против всех. Но вдруг из-за угла вышел великий часовой и принялся крошить зараженных. Следом за ним появился Коллекционер. Изельда тоже вступила в бой.

Выскочив на улицу, она начала неистово резать гвоздем зараженных. Силы убить часового с одного удара ей не хватало, однако с двух враг гарантированно оставался лежать на земле. Коллекционер успевал брать под контроль все новые и новые оболочки.

После победы над очередной оболочкой, Изельда осмотрелась. Видимо чума подала какой-то сигнал. Зараженных становилось все больше. Они выходили из домов, из переулков и улиц и грозили окружить двух самоотверженных войнов Халлоунеста. Велекий часовой был убит. Оценив ситуацию Изельда сказала:

— Отступаем!

Коллекционер услышал ее и стал прыжками уходить с арены. Скрывшись с поля боя в одном из домов, Изельда взглянула в окно. Зараженных было очень много. «Наверно, тут около трети города. Чудовищный масштаб. Если прикинуть, еще треть так или иначе мертвы, пали жертвой зараженных или же уже зараженные пали от гвоздей воинов Халлоунеста» — подумала Изельда. Но результат битвы давал надежду. Она одна смогла убить около десяти зараженных.

Изельда решила отдохнуть и вернуться в шпиль. Она ничего не могла сделать с таким количеством врагов она не сможет. Она уже собиралась уходить, как вдруг у выхода вдохнула пыльцу фиолетового цветка.

Она оказалась в доме в Грязьмуте. В дверь вошел Корнифер. Как всегда, он нес собой груды свертков. Добравшись до прилавка, он выгрузил их под прилавок и сказал Изельде:

— Я вернулся. Теперь я буду только с тобой.

Но она почему-то не верила в это. Что-то в этом было фальшиво, не по-настоящему. Изельда осмотрелась. Вдруг на ее глаза попал компас. «Странно. Я ведь не изготавливала новых с тех пор, как продала последний маленькому жучку» — подумала Изельда. Корнифер стал ласкаться к Изельде, требуя ее внимание, но жучиха продолжала осматриваться. «Где гвоздь?» — вдруг подумала Изельда.

— Я его выкинул, он тебе больше не нужен — вдруг сказал Корнифер.

— Что? — не поняла Изельда. Она была на сто процентов уверена, что не говорила ничего вслух. Поведение Корнифера как-то изменилось, он стал лезть ей в глаза, не давать осмотреть комнату. «Да что это такое? То он не появляется, то мазолит глаза». Изельда оттолкнула своего мужа.

Вдруг видение изменилось. Теперь она была в окружении своих многочисленных родственников в пещере, вызывавшей у нее болезненные воспоминания. «Предательница!» — вдруг сказал кто-то из окруживших ее. Затем на нее обрушился целый шквал ругательств. Но ей было уже все равно. «Зачем? В чем смысл жизни? В чем смысл существовать, чтобы переносить страдания?» — в ее голове возникло много вопросов. Больше, чем она могла переварить. А в нее уже летели камни. Но она не ощущала боли.

Видение снова изменилось. На этот раз она стояла перед принцессой, а та отчитывала ее за что-то. Слов Изельда разобрать не могла, она воспринимала лишь интонацию. Но вдруг она как бы эскапировалась от мира, перестала жить по его законам. Но лишь на миг.

— Интересно.

Потом.

В этот миг она поняла, что мир — лишь череда условностей, порождающих одна другую, скопление случайностей. Она молча развернулась и пошла прочь от принцессы. Пространство при этом повело себя очень странно. Она шла как бы в пустоте, которая не успевала подстраиваться под нее.

Вдруг видение снова сменилось. Перед ней появилось большое белое существо, но она проигнорировала и его. Существо разозлилось и закричало, но Изельда продолжала удаляться в странное серое пространство. Вдруг, она проснулась.

Она вдруг ощутила что-то, чему не могла дать описание. Она встала, взяла гвоздь и вышла на площадь перед домом Эмилитии. Зараженные кинулись на нее. Она замахнулась гвоздем и отрубила голову двум зараженным знатным жукам. На этом она успокоилась и ушла. Оболочки почему-то не преследовали ее.

Изельда решила проверить, не вернулась ли принцесса в Шпиль. Добралась тень до него довольно быстро. Но пробраться внутрь мешали баррикады. Изельда уже хотела пойти к мосту и пробраться в шпиль через него, но вдруг ее окрикнули:

— Стой! Ты кто?

Голос доносился из-за баррикад и принадлежал явно одном из стражей. Изельда подошла ближе, но дать ответ не успела — в шпиле что-то взорвалось. Часть баррикад развалилась, а стражник убежал. Изельда пролезла в образовавшуюся щель. Ей стразу стала ясна причина взрыва — один и зараженных в углу использовал свои чумные наросты. И пусть он взорвался сам, зато выпустил остальных. Стража пыталась справиться с оболочками.

Изельда подошла и в несколько ударов убила всех оболочек. Теперь внимание стражи было направленно на нее. Но вдруг из толпы вышла Адель и стала разговаривать с Изельдой.

— Ты убила их, когда они представляли опасность, но не думала ли ты, что твои действия могут бросить тень на репутацию королевства? — сказала Хранительница.

— Бросить ТЕНЬ, вы сказали? — переспросила Иельда. Она могла предположить, что Раппрет побывал здесь раньше нее.

— Опустить оружие! — приказала Адель. Стража разошлась по своим делам. Затем хранительница обратилась к Изельде:

— Не так давно здесь был другой жук. Он ищет принцессу. И он сказал, что ты придешь. И отреагируешь на слово «тень».

«Значит Раппрет в городе. Это хорошо. А вот то, что принцесса так и не вернулась достаточно плохо.» — думала Изельда. Она понятия не имела, что ей делать в этой ситуации.

— Вам нужна какая-нибудь помощь? — спросила Изельда.

— Оу… Я полагала, что у тебя тоже есть какой-то план… Но раз у тебя его нет, я бы хотела, чтобы ты расставила таблички с оповещением о убежище в шпиле. Хоть в шпиле и не так безопасно, чтобы заверять, что с пришедшими сюда ничего не случится, это все же лучшее решение для тех, кто остался без убежища. Расставь их преимущественно там, где город больше всего пострадал, — сказала Адель.

— Хорошо, — молча сказала Изельда. Когда ей уже выдали несколько разносортных табличек, сделанных на скоро из подручных материалов, внезапно из толпы выскочил Корнифер.

— Изельда, как хорошо, что ты нашлась! — бормотал он, прижавшись к ней. Но Изельда уже не испытывала обычных чувств. Ее восприятие пострадало от всех пережитых событий. Она знала, что должна была успокоить мужа, а затем как-то объяснить свой уход, но вместо этого она просто отодвинула его от себя и со словами «Мне пора» направилась в сторону выхода. Корнифер опешил. Он ожидал от Изельды все, но не это.

«Идти прямо не имеет смысла. Даже если бы там остался кто-то живой, он не будет куда-то идти. Не такие они, эти знатные жуки, странные. Я думаю, стоит обойти периферию богатого района и заглянуть в шахты. Даже не смотря на праздник там еще могут быть рабочие.» — подумала Изельда и двинулась к богатым кварталам обходя эпицентр заражения.

Хорнет обходила войско. Составляло оно всего около пятнадцати жуков — тех из стражи, кто находился неподалеку и узнал о нахождении принцессы. Она была реалисткой и понимала, что со столь малым войском ничего не может сделать, однако она верила, что в городе она найдет большее количество боеспособных жуков.

— Наша задача, — говорила она, — пройти в центр города. В Шпиль. Там я надеюсь найти еще воинов и сокрушить главный источник чумы. Я полагаюсь на вас, вашу силу и смекалку. Не подведите.

Таким составом они двинулись в путь. Почти сразу их начали атаковать разного рода зараженные — от мстекрылов до пикинеров. Когда Принцесса приближалась к центральным, с ней осталось всего семеро. На каждой улице завязывались бои.

«Пости пришли. Потери катастрофические. Из пятнадцати осталось всего трое. Я надеюсь, что все собрались в шпиле. Но, если подумать, зараженных на улицах не так много, чтобы предположить, что заразились все. Хотя и трупов и зараженных достаточно» — думала принцесса.

Вдруг она заметила блеск знакомой брони. «Хиггемол? Неужели Огрим нашел его? Что ж, в таком случае расклад сил меняется» — подумала принцесса, но, выйдя на площадь Памяти Полому Рыцарю поняла, насколько ошибалась. Когда доспехи развернулись, Хорнет увидела в одном из глаз пузырь чумы, а в другом — цветок. Принцесса все поняла.

Заполненные чумой доспехи, почувствовав принцессу, приготовились к бою. Самозванец выдернул из мостовой фонарь и, вооружившись таким образом, устремился на принцессу. «Оставлять его здесь нельзя, он вполне может просто разрушить здания, и тогда у нас будет гораздо больше проблем.» — подумала Хорнет.

Когда броня приблизилась, Хорнет отпрыгнула, чтобы не подставиться под удар фонаря. Затем она несколько раз пырнула иглой броню. Повреждения, нанесенные броне, были чертовски малы. Из небольшой трещины, которую проделала в броне игла, начала сочиться чума.

Развернувшись, броня взяла кусок брусчатки, раздробленной ударом фонаря, и кинула его в принцессу. Хорнет отскочила, однако кусок, прилетев в стену дома, раздробился и осколки ушибли спину принцессы. Она упала на брусчатку. Воспользовавшись этим, броня разбежалась и прыгнула, в попытке задавить принцессу. Хорнет вскочила и сделала рывок.

Броня упала перед ней. Хорнет нанесла еще несколько ударов. Она заметила, что удары, приходящиеся между пластинок брони, гораздо эффективнее. Она сделала рывок на другую сторону площади и кинула иглу на нити.

Маска брони открылась, обнажая нутро, состоящее из маленьких чумных мушек и лоз чумы. Изнутри начала извергаться чумная жидкость, разлетающаяся во все стороны. Хорнет подбежала к броне и попыталась ударить чумные внутренности, однако эта попытка была пресечена рукой брони. Тогда Хорнет начала бегать вокруг брони и наночить удары с разных сторон, пока ее неповоротливый враг не успевал развернуться.

Броня взревела от полученных ран. Чума сочилась по ней во многих местах, стекая на пол и образуя чумные сгустки, значительно ограничевающие передвижение принцессы. Броня снова взяла разбег перед прыжком, и принцесса хотела повторить свой маневр с рывком, но на этот раз ей помешала стекающая с брони чума. Чумная капля упала прямо под ногами Хорнет, из-за чего ей пришлось отступить.

Но вдруг в бок брони вонзился указатель с надписью «Убежище» и стрелкой. Принцесса посмотрела по сторонам и увидела, что на площади появилась Изельда. Тень ринулась на врага и нанесла ему несколько ударов гвоздем.

Броня отпрыгнула, и маска открылась вновь, только теперь вместо капель чумы она изрыгала массивные чумные сгустки, взрывающиеся при контакте с поверхностью. Изельда и Хорнет уворачивались от обстрела. Когда маска брони вновь закрылась.

Так принцесса, тень и заполненная чумой броня бились еще некоторое время. Площадь, ставшая им ареной, изменилась до неузнаваемости: вся брусчатка была раскрошена ударами фонаря и взрывами чумы, досталось и окружающим площадь домам. Броня была уже изрядно сломана, на спине была большая пробоина, маска была вся в царапинах. И вдруг, после очередного удара Хорнет Броня рассыпалась.

— Победа? — с недоверием сказала Хорнет. И ее сомнения подтвердились. Через мгновение броня развалилась на несколько частей. Первыми отпали руки. В месте, где они должны были соединяться с телом, образовались пузыри чумы, которые быстро отрастили себе ножки. Руки быстро взобрались на мемориал. Следом отлетела маска. Она воспарила над землей. Оставшаяся часть брони собралась в шар.

— Ага, как же! — ответила на свой же вопрос принцесса. Через мгновение она уже уворачивалась от летящей в нее части мемориала, отломленной и метко кинутой руками. Изельда же приняла на себя удар металлического шара — тела.

На арене начал происходить бой, в несколько раз сложнее того, когда броня была единым целым. Теперь двум воительницам приходилось одновременно контролировать четырех противников: стремящееся задавить врага тело, поливающую кислотой сверху маску и кидающиеся обломками руки.

— Изельда, попробуй избавиться от рук! — уворачиваясь от капель кислоты крикнула Хорнет. Изельда же все никак не могла отделаться от преследовавшего ее тела. Она неоднократно перепрыгивала его, атакуя в прыжке, но это не приносило быстрых результатов. Тогда жучиха прыгнула на стену и стала карабкаться вверх, желая отвести маску от принцессы.

Тело упало в водосток, временно выбыв из битвы, маска, почувствовав опасность стала подлетать все выше и выше. Воспользовавшись этим, Хорнет применила магию Белого корня и взорвала одну из рук. Но в момент применения заклинания в нее попала капля чумы. Принцесса почувствовала жгучую боль.

В это время Изельда прыгнула на маску и вонзила в нее гвоздь. Но, как только она это сделала, чумной пузырь в глазу маски взорвался, оглушив тень. Изельда лишь чудом не упала, инстинктивно сжимая в руке гвоздь.

Раппрет шел по мосту. Он побывал в святилище и собирался вернуться в шпиль, но, проходя над площадью памяти Полого рыцаря увидел Хорнет, уворачивающуюся от нещадно сорванной головы Полого, и Изельду, опускающуюся вниз на маске. Раппрет быстро разбил стекло моста и спрыгнул на снижающуюся маску. Он рассчитал свой прыжок так, чтобы скорректировать траекторию движения маски и приблизить ее к стене, где Раппрет смог бы в той или иной мере управлять ее снижением.

Миг, и вот уже обе тени повисли на почти расколовшейся на двое маске. Как Раппрет и ожидал, его прыжок заставил маску приблизиться к стене. Он одной лапой взялся за гвоздь Изельды, другой вонзил свой гвоздь в стену. Но вдруг цветок на маске выпустил споры. Но Раппрет уже знал, что все, что предстало перед ним — лишь иллюзия и освободить свой разум от пут не составило труда. Поняв, что маска раскалывается, Раппрет подхватил Изельду и выдернул е гвоздь. Маска распалась на две части и упала на землю, Раппрет же аккуратно сполз по стене с Изельдой и начал приводить ее в чувство.

Увидив подмогу и поражение одного из противников, Хорнет ободрилась. Она могла снова применить заклинание и хотела взорвать последнюю так досаждавшую ей руку, но увидела, что тело, почувствовав легкую цель, устремилось на Раппрета и приходящую в чувства Изельду. Тогда она призвала корень и как бы «поймала» им тело. Корень быстро стирался под натиском металла, поэтому Раппрет и пришедшая в чувство Изельда посмешили отбежать на другую сторону арены.

Корень разрушился и тело упало на землю, оставив глубокую вмятину в и без того изуродованной в ходе битвы брусчатке.

— Атакуйте руку! — крикнула Хорнет теням и они втроем направились к пулу разрушенному мемориалу. Тело пыталось задавить их, но плохо справлялось с резкой сменой направления, что не позволяло выполнить эту задачу. Рука отчаянно пыталась отбиваться, но численное приимущество принцессы и ее теней было неоспоримым. Раппрет одним ловким прыжком отрубил пару металлических пальцев, а окончательно умертвил руку бросок иглы Хорнет.

Тело не давало героям нанести урон, постоянно то приближаясь, то отдаляясь крутым разворотом. И вот, во время очередной попытки тарана, Раппрет придумал способ быстрой победы: он встал в небольшую воронку, упер конец своего гвоздя о брусчатку и замер. Поняв его план, к нему быстро присоединилась принцесса и Изельда. Их оружие сформировало трамплин, на который наехало тело и, подлетев на высоту второго этажа, застряло в стене одного из зданий. В таком положении воины легко добили его.

— Ух, как же много проблем доставил этот старьевщик — сказала Хорнет наблюдая, как рассыпается броня.

— Да, изрядно. Но мы победили. Принцесса, давайте скорее доберемся до шпиля — там относительно безопасно — предложил Раппрет. Хорнет согласилась и направилась в шпиль.

Приближаясь к убежищу, Хорнет все больше хмурилась. Она видела, что в этой части города ситуация серьезнее, чем в окраинах. Встав возле баррикад, Хорнет крикнула:

— Открывайте!

Услышав голос принцессы, за баррикадами засуетились. Вскоре баррикады раздвинулись, образовав довольно широкий проход, в который вошла принцесса и два ее спутника. Первым делом Раппрет нашел глазами того стража, который отказался впускать его при первом посещении и посмотрел на него взглядом, выражающим негодование.

За время отсутствия Раппрета в Шпиле изменилось только количество оставшихся в нем жуков. Многие рабочие ушли по своим домам или вовсе прочь из города, когда поняли, что Шпиль стал целью для чумы. Богатые жуки же наоборот не хотели уходить. Бедные кварталы были для них слишком убоги, богатые — слишком опасны. Поэтому они оставались в Шпиле.

К Хорнет сразу же подбежала Адель, к Изельде — Корнифер. Только Раппрет молча отошел в сторону и стал чистить и натачивать свой гвоздь сидя в углу. Стража смотрела на них с Изельдой с непониманием и недоверием, но все же с уважением. «Неудивительно. Они наверно и не слышали о маскировке, как методе ведения боя. Бояться того, чего не знаешь — естественно» — думал Раппрет, замечая на себе косые взгляды.

Изельда не слушала жалобы мужа. Сейчас она ждала лишь одного — приказа принцессы. И вот он поступил — проверить запасы. Изельда молча пошла на его исполнение. Ошеломленный Корнифер подошел к Раппрету в поисках ответов.

— Слушай, Раппрет, ты не знаешь, что твориться с Изельдой?

— Полагаю, что-то воздействовало на нее. И потом она стала такой.

— А ты не знаешь, может она стать прежней?

— Не знаю, Корнифер.

После изменения характера Изельды она стала нравиться ему еще больше. Но он понимал, что не может больше ошибиться. Он до сих пор корил себя за то, что попался в ловушку Хиппогеи и что не убил Эмилитию. «Но откуда я мог знать? Эх, если бы мне сейчас вернуться в то время…» — думал Раппрет.

В это время в магазине Слая.

— Оро, я знаю, что ты не забыл и не простил, но посмотри, что происходит на улице. Сейчас не время для вражды, — говорил Шео разгоряченному брату. Оро стоял в боевой стойке, готовый в любой момент броситься на брата.

— Я простил тебя, брат. Не стоит отягощать себя этой ношей, — говорил Мато. Несмотря на накалившуюся обстановку, он оставался совершенно спокойным. Шео старался уговорить братьев к примирению, Слай же не спешил вмешиваться, будто изучая братьев. Он не видел их очень давно и ему было на что посмотреть.

— Ты всегда мешал мне! Ты, слабый, беспомощный и… — ругался Оро, все больше свирепея. Но тут в разговор вмешался Слай:

— Не стоит винить Мато за его путь. Каждый избирает собственную дорогу и несет ответ за то, куда он по этой дороге пришел. Да и ты, Оро, не самый сильный из вас троих. Я уверен, что если бы Шео не оставил гвоздь, то смог бы победить вас обоих. Однако я считаю, что даже своей кистью он сможет дать отпор.

Эта фраза несколько остудила Оро. Он зло взглянул на Шео, даже сейчас успевшего испачкаться краской.

— Так значит ты хочешь биться? — Мато достал гвоздь, — Уж не лучше ли тогда выйти на улицу и посмотреть, кто перебьет больше зараженных? Бессмысленно драться друг с другом, когда вокруг столько тех, кто хочет нашей гибели.

Шео и Слай переглянулись. Им обоим было бы больно смотреть, как дерутся между собой два брата. Оба они считали предложение Мато хорошим. Шео уже жалел о том, что затеял это. Он так старался помирить своих братьев, надеясь на то, что за время, проведенное порознь они забыли прошлые обиды. Но его самые худшие опасения подтвердились: Мато не даст Оро победить, а Оро не захочет оставаться проигравшим.

— Что-то мне не хорошо, я пойду прилягу — сказал вдруг Слай и ушел, волоча за собой свой огромный гвоздь. «Хм, странно все это, подумал Шео.»

Отвлеченный, он не заметил, как между Мато и Оро началась битва. Оро сделал рывок и удар, это был его излюбленный прием. Но Мато подпрыгнул и замахнулся гвоздем в воздухе, желая при падении ударить брата. Но Оро отпрыгнул и удар прошел мимо. А через мгновение уже сам Мато был вынужден парировать серию ударов. Мато, которого такой расклад абсолютно не устраивал, окунул свою кисть в желтую краску и взмахнул ей со всей силы. Удар отбросил обоих сражающихся к стене.

— Да как вы не видите! Ваша вражда разрушительна! Не в состоянии убить друг друга, вы разрушаете все окружающее. Что тогда, когда вы разрушили нашу дружбу, наш маленький счастливый мирок, состоящий из нас троих, что сейчас, когда мир рушится и сам, а вы лишь подливаете масло в огонь! — Шео нес праведную злость.

Мато сохранил свое выражение. Он прекрасно знал силу Шео. По тому, как он себя ведет, как он держится, Мато мог определить, что хоть его брат и безоружен, он может превзойти их только лишь силой характера. Оро же был ошеломлен. Когда Шео решил отступить от гвоздя, Оро списал его в утиль.

Молчание, повисшее в воздухе после удара Шео, нарушилось грохотом сверху. Братья побежали посмотреть, что же произошло. Когда они прибыли на место, то увидели, что комната Слая разгромлена. Спустившись в магазин, они увидели мастера. У него были чумные глаза. Все сразу поняли, что произошло, и взялись за оружие.

Слай сделал рывок и удар. Братья отпрыгнули. Сражаться в магазине было неудобно, однако иного выхода не оставалось. Мато замахнулся, чтобы ударить мастера. Это далось ему нелегко в духовном плане, все же Слай был его учителем. Но все же Мато сделал это. Слай парировал удар и стал замахиваться для великого удара, но тут Шео подпрыгнул и сбил учителя ударом красной краски. Воспользовавшись этим, Оро сделал удар и разрубил маленькое тело Слая пополам. Однако чума не собиралась так легко оставлять такого удачного зараженного. Тело срослось.

Слай стал делать рывки из стороны в сторону, чередуя их с ударами. Братья ничего не могли с этим сделать, так как не успевали реагировать на движения учителя.

— Надо заблокировать его гвоздь — сказал Шео. Оро и Мато встали вместе и приготовились зажать гвоздь учителя между своих при следующем ударе. И вот, когда Слай ударил, Оро принял его удар на свой гвоздь, и Мато зажал гвоздь учителя сверху своим гвоздем. Шео сделал рывок за спину замешкавшемуся учителю и ударил его, окунув кисть в желтую краску. Слай, держащийся за гвоздь, от удара насадился маской на его рукоять. Рукоять, пройдя маску и голову жука насквозь, показалась с другой стороны.

В этот момент за спиной жука образовалось свечение. Оно ослепило братьев, а когда они открыли глаза, они увидели амулет. Мато и Оро спрятали гвозди и тело Слая упало рядом. Шео подошел и взял амулет.

— Хм… Созданный последним желанием мастера амулет. Когда он у меня в руках, я чувствую, что становлюсь сильнее рядом с вами, братья. Должно быть он хотел нашего объединения.

Оро и Мато склонили головы. Тоже самое сделал и Шео. Через некоторое время Оро сказал:

— Что же нам теперь делать с вещами мастера?

— Я возьму себе его гвоздь и амулет, — сказал Мато, — он будет напоминать мне о мастере.

— Нет. Никто из нас не достоин этого амулета. Мы повели себя не как братья, — возразил Шео. Все согласились с ним.

— Я не хочу отягощать себя тяготами магазина, — сказал Мато, — мне кажется это лучше удастся сделать Оро.

Говоря это, Мато ощутил, что к нему вернулись те чувства, которые он испытывал к Оро раньше.

— А тебе достанется его титул. Ты, хоть и не так силен, сроднился с гвоздем гораздо лучше меня, — сказал Оро, который тоже испытывал похожие чувства.

— Жаль, что для вашего примирения понадобилась его смерть, — сказал Шео.

Жуки положили тело мастера на доски, вынесли на улицу и доверили течению воды. Это показалось им правильным. Затем они вернулись в магазин и стали обсуждать, кто что будет делать дальше. Шео выразил желание остаться в городе и заняться скульптурой, тем более что в процессе разработки шахт было найдено много глины. Оро тоже захотел остаться в городе и принять бизнес учителя. Мато решил, что он будет обучать мастерству владения гвоздем и тоже решил остаться в городе.

— Надо сообщить принцессе о его смерти, — сказал Мато и вышел из магазина.

Тем временем в шпиле Хорнет совещалась с Адель, Фовиром в качестве заместителя Огрима, Раппретом и Изельдой.

— Принцесса, я должен рассказать вам кое о чем. В улье сейчас правит самозванка — Хиппогея. Хоть формально королева улья ее сестра, Крассия, фактически всем управляет Хиппогея. Мне удалось узнать, что где-то есть еще улей, откуда их выгнали за использование порошка, заставляющего того, кто его съест, подчиняться. Для этого им и нужен был кристальный порошок. Они кормят им всех пчел.

У нас с Хиппогеей образовались весьма близкие отношения, и мы можем этим пользоваться. Я отправил ей письмо с просьбой о помощи. Она должна прислать нескольких пчел.

— Это хорошо. Пчелы не подчиняются чуме. Но этого будет недостаточно. Надо действовать быстро. Я полагаю, что сплетение, которое уже доросло до потолка, пытается достичь Храма. Если это так, то над нами нависли сразу три угрозы: если лозы расширят трещины, через которые вода из голубого озера проникает в город слез, то нас может затопить. Также, если этого не случится, я не знаю, как лозы повлияют на воду в озере. А чумной дождь — это последнее, что нам сейчас нужно. И третья угроза: если лозы достигнут Храма, они могут убить Призрака, а он — это единственное, что сдерживает Лучезарность и чуму.

— Принцесса, я не совсем понимаю, что произошло… — извиняющимся голосом сказала Адель.

— Кхм… Корень этой истории — ошибка короля. После победы над первой волной чумы сосуд, которого ты знаешь как Полого Рыцаря, слабел, и вот — вторая волна. Призрак Халлоунеста принял на себя ношу Полого, сам стал Полым. Но и ему эта ноша не по силам. Он даже слабее своего собрата, хоть и силен физически. К тому же прошлого Полого поддерживали Грезящие, одним из которых являлся Лурьен. А Призрака не поддерживает ничего. Если убить его, а я думаю, что это непростая задача, то Лучезарность вырвется на свободу.

Чума перейдет в новую фазу. Если сейчас Лучезарность сдержана и вынуждена конфликтовать с разумом жуков. Они некоторое время способны сопротивляться. У кого-то больше, у кого-то меньше. И вот, когда разум жука вытесняет из себя Лучезарность, образуется чума. Формально эта жидкость и есть Лучезарность. И она, в силу своей природы, очень разрушительна.

Пока Призрак держится, необходимо придумать что-то, чтобы убить Лучезарность. Нет кого-то, кто смог бы заменить сосуд. Да и в любом случае, это временная мера. И каждый следующий сосуд будет все слабее. А Лучезарность в определенный момент поймет, как ломать их очень быстро, — пояснила Хорнет.

Адель склонила голову, переваривая информацию, которую ей предоставили. Тем временем в разговор вмешался Фовир:

— Если Лучезарность имеет физическое воплощение, значит ее можно убить. Гвоздями.

— Врядли, иначе Черв, с его огромной магической силой, так бы и поступил вместо того, чтобы придумывать план с сосудами, — возразил Раппрет.

— Может он не смог? — спросила стоявшая в окна Изельда. Раппрета такая мысль повергла в шок. Он еще больше боготворил и без того божественного Бледного Короля. Жук подскочил, ударившись об стол.

— Давайте сейчас сосредоточимся на ситуации в городе. О том, что мне делать дальше мне уже рассказала королева. Однако, если я займусь этим сейчас, в городе погибнет слишком много народу. А возвращаться в пустое королевство я не хочу, — прервала полемику Хорнет.

— Для начала, нужно выяснить, что это, — попытался проявить инициативу Фовир.

— Ты опоздал, — сказал Раппрет, — мы уже знаем, что это. В городе была жучиха — Эмилития. Она полюбила старьевщика. А он больше чем ее любил свое дело — изучение древностей Халлоунеста. И вот, когда ему представилась возможность лично познакомиться с теми, о ком он читал в реликвиях, он с головой ушел в это. А Эмилития начала винить во всем принцессу и капитана. И вот, чума заметила такую благодатную почвы, как ее разум. Мне кажется, с учетом того, что сказала Принцесса, Лучезарность не захватывает ее разум, она скорее вступила с Эмилитией в союз. Вы видели те цветы, что растут на лозах? Такие же цветы росли перед дверью Эмилитии до того, как она стала помощницей чумы, — рассказал Раппрет.

— И там довольно много зараженных оболочек. Я думаю, что большинство. Они охраняют, — добавила Изельда.

— И что вы собираетесь делать, принцесса? — спросила Адель.

Хорнет думала. На нее с надеждой смотрели четыре пары глаз, ожидающих ее решения. Наконец, она сказала:

— Надо действовать сейчас. Чем дольше мы ждем, тем сильнее чума. Фовир: собери отряд из десяти самых лучших воинов. Адель: скажи, чтобы зараженных убили. Они переносят чуму. Изельда, Раппрет: вы пойдете со мной. Наша цель — убить Эмилитию.

Все встали и спустились вниз. Фовир пошел искать кого-то в толпе, Принцесса и тени встали у выхода и стали ждать. Адель также направилась к страже. Через некоторое время отряд был сформирован и маленькое войско выдвинулось в путь.

Чума, будто чуя приближение принцессы, активизировалась. Почти сразу продвижению отряда начал мешать зараженный часовой пикинер, летавший слишком высоко, чтобы его сбить. Поэтому отряду пришлось продвигаться перебежками от арки к арке.

На пол пути они встретили Коллекционера. Он постепенно сражался с зараженными. Он присоединился к отряду. Через время отряд практически подошел к дому Эмилитии. Хорнет предложила скрыться в одном из соседних домов и обсудить тактику боя.

Найдя подходящую комнату в одном из домов, Хорнет рассказала свою тактику:

— Я, Раппрет и Изельда пойдем вперед. Наша основная задача — уничтожить Эмилитию. Раппрет, ты сможешь сказать, где проход в ее комнату?

— Да, принцесса, — ответил Раппрет. Хорнет продолжила:

— Фовир, твоя задача завязать бой с зараженными. Возьми с собой Коллекционера, он очень неплохо вам поможет. Не давайте зараженным выйти из боя. Если поймете, что не выдерживаете, отступайте. Не думайте о нас. Мы значительно быстрее вас и сможем уйти, если поймем, что план провалился.

Коллекционер, постарайся взять под контроль великого часового. Он достаточно живуч, чтобы помочь в атаке или прикрыть отступление.

Раппрет. Если перед тобой встанет выбор: я или смерть Эмилитии, убей ее. Потом отправляйся на поиски Белой Леди. Ее уежище находится в глубине садов. Если я умру, только Леди сможет принять Королевство.

— Принцесса, вы же не думаете… — хотел сказать Раппрет, но его перебила Хорнет:

— Все может быть. Моя задача не оставить вас в растерянности в любом случае. По сути я — лишь символ. Внебрачная дочь Бледного Короля, появившаяся лишь потому, что моя мать стала грезящей. Есть много достойных на этот пост. И Белая Леди — королева Халлоунеста. Она намного умнее меня и многократно превосходит меня в силе. Также, если я умру, сообщи все, что знаешь Лордам, Хиппогее, Унн и Архону, его ты найдешь в гнезде.

И еще, Раппрет, как ты думаешь, что произойдет с этим зданием после того, как Эмилития умрет?

— Полагаю, они тоже отомрут. Возможно здание рухнет.

— Я тоже так думаю. Ты не знаешь, есть ли места, где мы бы могли спрятаться в случае обрушения?

Раппрет задумался. Убежать они бы не успели. А где спрятаться в разрушающемся здании? Раппрету понадобилось время для того, чтобы придумать решение. Он сказал:

— Там должен быть ход, ведущий в стоки. Его наверняка закрыли лозы, но, если после смерти Эмилитии они уничтожатся, мы сможем пройти.

После обсуждения мелких деталей плана, войско покинуло свое убежище. Фовир, Коллекционер и стражи выстроились в ряд. За ними встала Хорнет и тени. Миг ушел на то, чтобы в голове пронеслось все, что было. И вот Фовир крикнул:

— За Бледного Короля! За принцессу Хорнет!

Крик подхватили и остальные и ринулись в бой. Практически мгновенно на угрозу среагировали оболочки. На стройные ряды воинов кинулся облепленный чумными пузырями жук. Фовир среагировал быстро. Бросок копья и жук взорвался в рядах противника, вызвав небольшую цепную реакцию, значительно потрепав зараженных. Завязался бой. Коллекционер, как и приказывала Хорнет, взял под контроль Великого Часового и, задорно смеясь, прыгал по арене, причудливо сражаясь. Он кидался трупами, а иногда и живыми зараженными. Войны, чья тактика боя под влиянием чумы не особо поменялась, не могли быстро реагировать на хаотичные движения пустотного существа.

Между стражами и зараженными завязался ближний бой. Фовир предпочитал держаться на расстоянии, мастерски метая копья и помогая страже.

Хорнет устремилась вперед. Раппрет держался рядом с ней, защищая принцессу от врагов, а Изельда ринулась в самую гущу боя, с двух ударов убивая зараженных.

Откуда не возьмись на пути у принцессы возникло несколько оболочек. Раппрет сделал рывок в их сторону и ранил нескольких размашистым ударом гвоздя. Затем он отпрыгнул назад, избегая удара. Но вдруг Хорнет подпрыгнула зависла в воздухе и ударила нитью. Оболочки, которые получили серьезные повреждения от этой атаки, отпрыгнули. Вдруг откуда-то выпрыгнула Изельда и вонзила гвоздь в одну из оболочек. Гвоздь прошел через всего жука вертикально, не оставив ему шансов на выживание. Затем Хорнет ловким броском иглы убила еще одну оболочку.

В пылу боя троица не заметила, что их окружили. Хорнет, Раппрет и Изельда встали спиной к спине приготовляясь защищаться, как вдруг за спинами окруживших их врагов появился Коллекционер и, положив руки на голову ближних оболочек подчинил их себе. Хорнет парировала одну атаку, Раппрет уколами гвоздя не давал оболочкам подойти, а Изельда карала подошедших ударами своего гвоздя.

Вдруг и толпу сверху упало тело. Раппрет успел заметить, что это был пикинер. По цвету его внутренностей было видно, что он заражен. Посмотрев вверх, Раппрет увидел причину смерти часового.

— Пчелы! — радостно вскричала тень.

Тем временем небольшой отряд Фовира отступал. Многие уже были ранены, один из солдат не мог ходить, только ползти. Фовир встал на его место. Ему пришлось вступить в ближний бой. Но он помнил, что их цель — сковывание максимального количества зараженных. Теперь он понял, почему принцесса сказала взять только десятерых: атаки зараженных были не метки и размашисты, они очень часто ранили друг друга. Большая толпа была бы на руку чуме. К тому же в уличных боях большая численность мешала бы маневрировать.

После отступления солдат за очередной поворот, зараженные не стали гнаться за ними. «Слишком далеко.» — подумал Фовир. Метнув копье, он попал в голову великому часовому, который был подконтролен Коллекционеру и, из-за своей малой скорости не успевал за солдатами. Часовой упал, преградив своим массивным телом путь зараженным.

— Что ж, считаю нашу миссию выполненной. Мы отвлекали их как могли, — сказал Фовир.

Хорнет и тени прорвались к дому Эмилитии.

— Ну что, Раппрет, где вход? — спросила Хорнет.

Раппрет стал прикидывать место, где должна была находиться дверь. И вот он увидел место, которое отличалось от остальной стены. Там, по его расчетам, должен был находиться вход в комнату Эмилитии. Но высказать свои расчеты Хорнет он не успел. На полу позади появились ростки чумных лоз и, пока Раппрет думал, они сформировали ловушки. Как только Раппрет развернулся, ловушка захлопнулась.

Хорнет и Изельда сразу же провалились в сон. Раппрет же, из-за своей богомольей крови, остался бодрствовать. Он видел, как ловушки начали заполняться чумой.

Хорнет оказалась на платформе, подвешенной в воздухе по среди огромной светлой пустоты. Где-то вдалеке она видела подобия огромных рогов, судя по всему каменных. Вдруг перед ней появилось большое сияющее существо. Хорнет поняла, что это Лучезарность.

— Тебе не затмить меня! — сказала Лучезарность.

— Я и не планирую. Я хочу убить тебя, — прямо сказала Хорнет. В этот момент она заметила два смутных черных пятна глубоко под платформой.

— Ха-ха-ха-ха-ха! И как же ты планируешь это сделать? У тебя нет гвоздя грез. Последний, кто мог убить меня, вернее мог попытаться убить меня — тот сосуд, которого вы называете Призраком. А теперь, когда он упустил эту возможность, мне осталось только подождать, пока чума расплавит его. А я терпелива! — торжествующа сказала Лучезарность.

В этот момент вдалеке от Хорнет возник луч. Он стал стремительно приближаться и Хорнет поняла, что прикосновение к нему не приведет ни к чему хорошему. Но сделать она ничего не могла. Вдруг белый корень под ее накидкой начал светиться. Этот свет был не такой, как у Лучезарности. Он был не такой слепящий и не имел той желтизны.

Свет становился все ярче и вот, когда смертельный луч был уже совсем близко из света амулета Хорнет сформировалась Белая Леди. Она оградила Хорнет щитом, при ударее о который луч рассыпался.

— А, Леди! Что ж, к тебе у меня тоже есть разговор, — сказала Лучезарность. В это время две тени: тени двух Полых Рыцарей устремились в атаку на Лучезарность. Богиня, не ожидавшая этого, на миг выпустила из внимания Хорнет. Этого момента хватило принцессе для пробуждения. Чума уже поглотила половину ее тела и очень больно жгла. Изельда также уже очнулась ото сна. Чумные лозы не давали пошевелиться.

— Ну все. Значит все эта история закончится не в нашу пользу, — сказал Раппрет. Вдруг он услышал жужжание.

В следующее мгновение ловушки разорвались, и герои увидели нескольких пчел.

— Не надо медлить. Передашь Хиппогее потом спасибо. Так где вход? — спросила Хорнет. Раппрет спрятал в накидку почтовую пчелку и указал Хорнет на место в стене. Хорнет, не смотря на раны и ожоги, устремилась к стене и спалила лозы, применив белый корень.

Тени и принцесса вошли в комнату. Внутри они увидели такую картину: в центре комнаты на диване сидела Эмилития. Ее тело было изуродовано воздействием чумы: оно сильно разбухло, шея удлинилась, по всему ее телу располагались чумные наросты. Из ее спины к потолку устремлялся огромный чумной побег, к которому добавлялись лозы цветов Эмилитии. Рядом на диване сидел Лемм. Он был мертв.

— Ах, как не вежливо вламываться без стука! А если бы мы с моим любимым… — начала Эмилития.

— Ты убила его! — воскликнула Хорнет.

— Нет, я просто сделала так, чтобы он всегда был со мной, — сказала Эмилития искаженным от чумы голосом. А затем, будто ничего не произошло, сказала:

— Как вам мои цветочки? Знаете, удивительные растения. Мой дорогой мастер так долго возился с душой, а я вот цветочки вырастила.

— Перестань! Ты вступила в сговор с Лучезарностью чтобы убить принцессу! — вскипел Раппрет.

— Сговор? Не понимаю, о чем вы. Мы с Леммом просто сидели тут, болтали о том, о сем. Слишком дождь сегодня сильный, правда? — спросила она Лемма. Тот, конечно же, ничего не ответил.

Раппрета взбесил этот цирк. Он рывком зашел за спину Эмилитии и отрубил ей голову. Чумная лоза начала быстро сохнуть и тлеть. Здание, которое было буквально изрыто лозой, начало разрушаться.

— Сюда! — крикнул Раппрет, показывая на небольшое отверстие в стене. Принцесса и тени пролезли по отверстию и оказались в канализации. Даже тут до них доносился гул рушащегося здания.

— Ну, можно считать легко отделались, — произнес Раппрет.

— Привет.

Так кто ты?

— Я — часть тебя. На сколько я разобрался, чем больше ты вкладываешь души в произведение, тем больше в нем тебя. И вот, эта часть тебя может выразиться по-разному. В виде удачных событий, или еще чего-нибудь. Но твой мир очень отличается от того, куда ты поместил себя. Я не могу оформиться здесь.

И что тебе надо?

— Что может быть надо буквам, не имеющим ни имени, ни физического воплощения?

Понял тебя. Что ж, тогда… Ты будешь Сущностью. Да. Сущностью фанфика, Сущностью Халлоунеста. Пусть у тебя будет тело обычного жука. Гвоздь и хитиновый щит. Небольшой дом в Грязьмуте. Тебя устроит?

— Вполне. И еще кое-что.

Да.

— Ты ведь буквально бог этого мира. Ты можешь одним предложением убить Лучезарность. Двумя словами ты можешь сделать всех счастливыми. Но почему тогда твои герои вынуждены терпеть это?

Какая будет цена такого счастья? Да и такой мир будет не живым. Хоть и счастливым. В моем мире большинство существ умрут по тем или иным причинам, если не будут встречать сопротивление. И ваш мир я творю по подобию нашего.

— То есть ты хочешь сказать, что эти страдания принесут им счастье?

Да.

— Хм… Понятно. Ах да, еще кое-что. Не мог бы ты наделить меня голосом? Пока я говорю просто буквами.

Могу. А какой бы голос ты хотел?

— Высокий мужской задорный голос.

Хорошо. Сущность, теперь ты обладаешь высоким мужским задорным голосом.

— Спасибо. Пока.

— Держись, Хиггемол! — говорил Огрим, — Мы уже рядом. Тут мшистые, они помогут тебе.

Состояние рыцаря ухудшалось на глазах. Он стремительно терял в массе, становясь все более уязвим к ветру. Его тело даже просвечивало в некоторых местах. Акит с тревогой бежал рядом, наблюдая за изменениями, происходящими с рыцарем. Когда троица пришла к новоприобретённым землям мшистых, зеленые дети сразу же скопились вокруг них. Из своей хижины вышел богомол.

— Быстрее, ему срочно надо поесть и восполнить душу! — кричал Огрим. Зеленые дети принесли рыцарю нескольких пойманных на скоро жуков. Хиггемол жадно принялся есть их, не обращая внимания на изумленную толпу. К Огриму подошел мшистый рыцарь и попросил оьяснений.

— Он очень долгое время ничего не ел, поддерживаемый только магией. Сейчас же эта магия стремительно рассеивается и ему нужно чем-то заменить ее. Он может умереть, а я не хочу этого, — объяснил Огрим.

— Столб света погас. Почему? — коряво спросил мшистый.

— Тот, кто его поддерживал, ошибся и умер из-за этого.

— И вы к этому не делали? — путая слова чужого языка спросил мшистый.

— Нет, — кратко ответил Огрим.

Успокоившись на этом, рыцарь ушел. Через время двое мшистых принесли Хиггемолу кокон с живокровью. Рыцарь выпил его залпом.

— Спасибо! — поблагодарил он мшистых.

— Сможешь идти? — спросил Огрим.

— Да, полагаю.

Акит наблюдал за изменениями, происходящими с рыцарем. Части его тела, которые раньше просвечивались, теперь стали плотнее. Его низкий приятный голос больше не содержал хрипотцы. Рыцарь встал и пошел, поддерживаемый Огримом. Акит поблагодарил мшистых за все и направился следом за рыцарями. Подъем по скале дался Хиггемолу не просто, но через некоторое время компания оказалась на вершине. Огрим хотел укрыться в доме Мато, но Хиггемол не пролезал в щель в скале. По итогу компания решила остаться около мемориальной статуи, отдохнуть, а после отправиться в Грязмут.

Акит с интересом изучал статую. Она была выполнена в виде существа без рук и ног с очень раздутой головой, напоминавшей ракушку. «Здесь покоится Горб, великий Ум», — прочитал Акит на статуе.

— Расскажи, что с тобой происходило все это время, — попросил Огрим своего друга.

— Что ж, слушай. Ты же знаешь, что король последним указом отправил меня в перепутье, следить за тем, чтобы чума не распространялась. Я и следил, да вот не задача, сон меня сморил! Сплю я значит, и вижу себя, короля, вас, а потом вдруг понял, что чумной этот сон. Просыпаюсь, смотрю, а меня кто-то заботливо раздел, представляешь! — рыцарь засмеялся. Огрим был очень рад слышать звонкий смех своего друга. Хиггемол продолжил:

— И вот, просыпаюсь я значит, думаю: спасибо, что не убили! И кому это, интересно, моя броня понадобилась?

— Мы, кстати, видели ее. Старьевщик притащил ее в город, — сказал Огрим.

— Надеюсь, тот, кто ее украл, использовал ее во благо. И вот, решил я, значит, уйти из королевства. Не принесло бы мое заражение никому пользы. Очень скоро выбрался в тропу, а там смекнул: вдруг кто искать будет! Ха-ха, ну ты представляешь, вовремя старая моя голова думать начала! И думаю: ну не возвращаться же мне назад? Написал записку и в кулон дорогой ее спрятал. Кулон тот ты наверно помнишь?

— Конечно помню. Я нашел его и сохранил. Думаю, теперь пора вернуть его тебе, как тогда, — сказал Огрим, достал кулон и отдал его старому другу. Хиггемол, принимаю кулон, продолжил:

— Вот уж не думал, что у вещи может быть такая история. Не каждому жуку дано пройти столько, сколько прошел этот кулон… Ну и иду я значит по тропе, и думаю: я дальше что? Решил, что пойду на север. Туда взор королевства не дотянулся, может и чума там меня отпустит. Нашел там большой разлом в практически монолитной плите. Хотел там и остаться, да только с едой там бедно. А ты же знаешь, как я люблю поесть! Ну и решил сунуться в этот разлом. А там как жрун повозился: я чуть все ноги не сломал!

Через время, когда я уже думал, что совсем там и останусь, потому что сил идти больше не было, выбрался я из разлома. И, как в шутке про торговца, и разориться не успел, и богатств не поимел. Оказался я в пустоши. Увидел рядом какое-то сооружение, вроде как башня. И направился к ней. А тут, откуда не возьмись, из-под земли чудище, на подобии нашего Черва, только меньше, выскочило. Кой какие силы у меня еще оставались, и я отпрыгнул и ударил его кулаком, что было мощи. Он уполз, и я пошел к башне. Но только не миновала беда: второй раз настиг меня монстр. Я уж все, приготовился стать обедом, но вдруг передо мной появился щит магический. Червь уполз.

Так и спас меня Аба. Ужасная штука эта душа. Ненужно жукам в нее лезть. Вот знал я одного шамана! Славный малый, умный, только уж больно расчетливый. Многого не желает и только потому получает то, что имеет. И стали мы с Абой достраивать его башню. С едой в тех местах совсем туго, поэтому он меня душой кормил. Я сам не свой от этого стал. Вспоминаю, как отреагировал тогда на тебя и жуть берет. Как в шутке про зеркало: вроде я, а вроде уже и не я.

Мы с Абой башню достроили, и он стал мне объяснять, что хочет стать, как он говорил, высшим существом. Что наш Король стал таким с помощью того, то он хочет сделать. Я сразу подумал, что не получился у него ничего. Он говорил про Лучезарность. Она дала ему эту идею. А он чумных идей, как ты наверное помнишь с Битвы Черночерва, толку нет.

Тут в разговор вклинился Акит, закончивший изучать окрестности и присоединившийся к рыцарям:

— Битва Черночерва? — спросил Акит.

— Да. Огрим, ты помнишь это? Когда с первой волной чумы было покончено, мы думали, что время крупных сражений прошло. Как же мы ошибались. Пустота, разгневанная на Бледного Короля, приняла облик, который мы называем Черночервом. Черночерв устремился на дворец Бледного Короля. И нам надо было защитить монарха, — сказал Хиггемол.

— Да. И был один жук, он и до того чудил, а в первую волну чумы еще и заразился. И в конец умом тронулся. Стал говорить, что ему не нужен ни Бледный Король, ни Пустота, ни Лучезарность, никого. Что он сам себе и свет, и тьма, и судья, и палач. Ну и, знав о том, что Пустота и Бледный свет бьются, пришел туда. Но был быстро убит Пустотой, — продолжил Огрим

— Да. Много было битв. Всех и не припомню. Но вернемся к моей истории. Аба был умным, но руками работать не умел. Не мог воплотить то, что придумал! Ха-ха, вот и думай потом, кто умнее: светило науки или простой починжук! Но я помог ему сделать то, что он хотел. Аба очень долго готовился к этому. Я потерял счет времени. Все как одно было. Потом пришел тот богомол, а через некоторое время и вы. А теперь я хочу услышать, что происходило на родине, пока меня не было.

— Я расскужу. Но тебе надо поесть. Сиди, я пойду поищу чего-нибудь, — сказал Огрим.

— Я могу поискать еду — проявил инициативу Акит

— Что ж, ну тогда иди. Тут особо никого и не водится. Но я думаю, что мстекрылов можно насобирать.

Акит хотел бы посидеть с рыцарями и послушать их истории, но понимал, что после такого долгого расставания им может быть нужно побыть вместе. К тому же Хиггемолу надо было больше есть, а разлучаться с Огримом сейчас он бы вряд ли захотел, поэтому самым оптимальным вариантом Акиту показалось найти еду самому.

Немного спустившись в утеса, Акит обнаружил пещерку, в которой было полно мстекрылов. Акит убивал их и оставлял на дороге, надеясь собрать их на обратном пути. И вот, когда он уже собирался уходить, он почувствовал чей-то зов. Акит предполагал, что не испытает подобного в Халлоунесте но, ведомый любопытством, решил пойти и посмотреть, кто этот зов издает.

Идя вглубь пещеры Акиту замечал все больше голубых лоз и странных созданий, похожих на бабочек. Вскоре он оказался в просторной пещере, полной этих удивительных созданий. Зов становился все громче. И вот, когда Акит дошел до края пещеры, у которого находилось небольшое возвышение с лежащей на нем жучихой, он наконец смог различить слова:

— Впусти, умоляю! — голос, доносящийся из неоткуда, был слаб.

— Кто ты? Назовись! — прокриал Акит, от чего несколько ближайших живокровных бабочек устремились в полет.

— У меня нет имени. Никто из ныне живущих, кроме Призрака Халлоунеста, не видел меня.

— Где ты, и почему просишь поглотить тебя?

— Фактически, каждая из этих бабочек, лоз, каждая капля живокрови есть я. Но ни одна из этих форм не может передать моего истинного воплощения. Я устал находиться в забвении. Быть нелепой случайностью, плодом стечения обстоятельств. Я молил о смерти, но сейчас нет ничего, что способно было бы убить меня, — пояснял голос. Акиту показалось, что он увидел вдалеке гигантскую черную маску, смотрящую на него голубыми глазами.

— Ты хочешь, чтобы я поглотил тебя, чтобы ты мог умереть, — закончил мысль существа Акит.

— Да.

— Я не поглощу тебя. Я не хочу больше поглощать богов.

Акит развернулся и стал удаляться из пещеры.

— Остановись, прошу! Ты единственный за столько эпох… — продолжение фразы Акит не услышал. Голос божества сначала превратился в гул, а потом и вовсе пропал.

«Даже здесь, в месте, где богов можно пересчитать за короткое время, а о поглотителях знаю лишь единицы, я не могу уйти от этого. Возможно от судьбы не убежишь, но я все же попробую.» — думал Акит, собирая поверженных мстекрылов.

Когда жук вернулся к рыцарям, они удивленно смотрели на него. Акит понимал, что их веселый разговор пришел к его природе и вопросов ему не избежать. Акит положил мстекрылов и приготовился к расспросам. Первым начал Хиггемол:

— Да, Акит, чудной ты жук. Веришь, сколько на свете живу, сколько видел, да, как в той шутке: только после путешествия с глаз путников стали снимать повязку.

— Акит, я понимаю, что у тебя могут быть свои причины не говорить нам ничего, и мы не требуем, только просим удовлетворить любопытство, — продолжил Огрим.

Акит сел рядом с рыцарями, устраиваясь поудобнее. Хиггемол принялся чистить и есть мстекрылов, но все же не спускал глаз с жука. Огрим тоже был полон любопытства.

— Я расскажу. Там, за пустошами, есть горы. В горах есть место, называемое Землями бури. Это была цветущая колыбель. Когда-то давно. Там бьет источник силы. Его энергия слишком велика для того, чтобы кто-нибудь из живших там видел его. Энергия переполняла и стирала всякого, кто стремился подойти к нему. Только одному из живших там существ удалось использовать ту силу, что источал источник.

Великий превратил земли в оазис, где стала стремительно развиваться жизнь. Сколько богов и сил там было я не знаю, ведь эта история произошла очень давно, и я знаю о ней только из рассказов других поглотителей. Но и на моей родине и здесь, В Халлоунесте, слышны отголоски тех сил, что исходят из источника. Душа — лишь одна из многих. Также там было столько богов и видов существ, что всех не мог назвать ни один, даже самый мудрый, обитатель Земель.

Но потом Великий умер. Никто не знает, как и от чего. Но, не оберегаемые его силой, народы Земель стали страдать. И тогда началось бегство. Бегство от источника, что даровал всем жизнь. Там были и те, кого вы называете Червами, и свет, и тень, и много чего еще. Далее история беженцев разделилась. Ближайшие, но все равно очень дальние родственники Великого — ваши богомолы. Однако они забыли свои корни.

Ваше королевство находится довольно близко к источнику, поэтому здесь смогли остаться не все. Многие ощущали сильное влияние Источника даже здесь и пошли дальше.

Наш вид, называющийся поглотителями, также отправился за многими сильными богами. Сами по себе мы слабы, поэтому большую часть жизни вынуждены прятаться и размножаться с большой скоростью. Единственное, за счет чего мы выживаем — наше пустое энергетическое нутро. Мы брали силу умирающих богов. Но даже с такой силой долго никто не выживал. А ели кто-то вбирал силу нескольких богов, то судьба его была незавидна. Довольно быстро против «вора» собиралась коалиция, и бедолагу убивали.

Я устал от такой жизни, не захотел ждать смерти какого-нибудь бога в страхе, что меня убьют, поэтому пришел сюда. История этого места удивительна. Каждый более менее сильный бог, будь то Черв или Лучезарность, стремиться перевернуть это королевство, подмять его под себя. И, разумеется, каждый переписывает историю под себя. Поэтому в ваших краях не сохранились даже отголоски тех знаний, что поглотители передают из поколения в поколение.

Народы Халлоунеста, а за время жизни в Грязьмуте я успел кое-что узнать о них, в большинстве своем имеют древние корни. Богомолы, как я уже сказал, дальние потомки Великого. Жуки — дальние родственники поглотителей, утратившие пустое место для поглощения богов. Звери… О них я знаю немного, но все же могу предположить, что они являются потомками шелковых. Хотя это не точно. Да и шелковых я не видел уже очень давно.

Акит закончил свой рассказ. Оба его слушателя очень внимательно слушали эту историю. Хиггемол доел принесенных мстекрылов и сказал:

— Слушай, Акит, не нам судить о том, что было, и не нам строить то, что будет. Я, и как рыцарь и как старик, нуждающийся в историях, благодарен тебе за то, что ты нам это рассказал. Ну а теперь, можно выдвигаться в Грязьмут.

Огрим тоже встал с места и, поправив свою амуницию, сказал:

— Я пойду вперед. Нам предстоит несколько трудных спусков и я хочу посмотреть, как можно облегчить путь.

Огрим пошел вперед, тогда как Хиггемол не спешил. Акит думал, с кем пойти: с Огримом, чтобы помочь ему в случае чего, или с Хиггемолом, чтобы еще пообщаться с рыцарем. В конечном итоге любопытство победило, и Акит стал неспешно идти по правую руку Хиггемола. Вскоре Аки решил задать вопрос:

— Огрим не считает себя сильно старым, а ты прямо заявляешь о своем возрасте. Почему? — Акит старался спросить это максимально невинно, чтобы ненароком не разозлить рыцаря.

— Ха-ха! Так значит Огрим не считает себя стариком? Что ж, это похвально. По правде говоря, даже несмотря на то, что его возраст тоже уже не мал, он приятно удивляет меня своей живостью. Я старше его. Причем порядочно. Когда Бледный Король только всходил на трон и решил собрать сильных жуков со всех своих владений, Огрим был самым юным кандидатом в то время как я уже успел прославиться в нескольких, пусть и не самых серьезных, битвах.

Толи провиденье Короля помогло выбрать именно Огрима, толи так получилось случайно, но в месте с не плохим бойцом он получил себе еще и одного из самых верных подданных. Не даром мое прозвище — Могучий, а его — Верный. В те далекие времена, когда первая волна чумы считалась локальной болезнью лишь в нескольких районах Халлоунеста, сформировалась наша пятерка. Я, Верный Огрим, Свирепая Дрийя, Добрая Изма и Таинственная Зе’мэр. Мы стали опорой Короля. Никто, возможно кроме самого правителя, не думал, что так получится.

Огрим успел рассказать мне о судьбе Измы и Дрийи. Всеже, мне кажется, что он преувеличивает. Дрийя действительно в схатке могла отдать жизнь, но в то не поверю, что Изма погибла так просто. Корни свои она от Унн и ее порождений ведет. Скорее просто утратила она былые силы. К тому же говорил он о том, что реагирует Изма на зов. Не мертва она. Но не буду пока будоражить Огрима. Юношеский нрав он сохранил. Может чего вытворить.

Идя по узким уступам Акит и Хиггемол разговаривали о былой истории королевства. Акит не пожалел, что он не пошел с Огримом. В разговоре с Хиггемолом он узнал много нового. Старый рыцарь был рад поделиться историями и знаниями с внимательным слушателем. Дорога шла гладко, лишь иногда путники слышали звук падающих камней. Вскоре они нагнали Огрима. Он стоял и смотрел вдаль.

— Что произошло? — спросил Хиггемол, подойдя.

— На дне этой пропасти начинается Перевал Короля. Но помниться мне, на пути было несколько узких проходов. И падение на дно пропости явно не поядет тебе на пользу, друг! — сказал с легкой досадой Огрим

Акит посмотрел вниз. Там была довольно большая площадка, на которую он мог бы с легкостью приземлиться, но все же он разделял опасения Огрима по поводу того, как Хиггемол перенесет это. Затем взглад поглотителя поднялся на противоположную скалу.

— Смотрите, там, кажется, гигантский мстекрыл! — воскликнул Акит.

Огрим, взглянув туда же, сказал:

— Да. Действительно Король Мстекрылов. Гордое создание.

— Но совершенно не согласен я с его названием. Это не Король, а чемпион скорее, — подключился к разговору Хиггемол.

Рыцари затеяли разговор, в то время как Акит думал над тем, как можно использовать это «гордое создание». Через некоторое время онсказал:

— Огрим, кинь меня к нему!

— Что? — не понял рыцарь.

— Просто перекинь меня на ту сторону, а дальше я справлюсь, — продолжал гнуть свое Акит. Через некоторое время рыцарь согласился. Взяв Акита, он размахнулся и со всей силы кинул жука. Акит полетел на другой край. Жук приземлился около Короля мстекрылов прямо на лапы. Король лишь мельком взглянул на него и потерял интерес, подумав, что внезапно появившиеся перед ним существо не сможет ничего ему сделать.

Рыцари наблюдали за действиями жука, стоя у обрыва. Они видели, как Акит ударил зверя своим шарфом и начался бой. Однако стоило мстекрылу попытаться атаковать, как жук запрыгнул на него и связал шарфом крылья. Рыцари переглянулись и продолжили со все возрастающим интересом наблюдать за действиями их младшего товарища.

«Да где же этот нерв?» — думал Акит, пытаюсь нащупать небольшой бугорок в щели между двумя хитиновыми пластинами. Король мстекрылов неуклюже бегал и катался по земле, пытаясь сбросить соперника и освободиться от пут. Но вдруг зверь замер. Рыцари переглянулись а Акит выдохнул с облегчением. Он поудобнее устроился на мстекрыле и перекинул шарф между нижней и верхней частью пасти побежденного врага. Далее, слегка сдавив бока ногами, он заставил мстекрыла взлететь.

Ошеломленные рыцари стояли в опасной близости к краю пропасти и с изумлением смотрели на приближающегося верхом на Короле мстекрылов Акита.

— Что ты сделал с ним? — спросил Огрим.

— Я называю это «переключением на ручное управление». Он настолько примитивен, что его нервы в теле не сильно отличаются от «мозга», — обьяснил Акит.

— Что? — не понял Огрим. Акит спохватился и вспомнил, что в этих землях очень слабо изучено строение существ. Некоторое время Акит думал, стоит ли объяснять друзьям строение тела мстекрылов или нет. В итоге он решил ограничиться кратким объяснением того, что у мстекрылов под хитиновой пластиной рядом с головой есть небольшой комок, который можно сжать, чтобы мстекрыл начал тебя слушаться.

— Ты жук чудный. Знаешь то, о чем мы, даже не догадывались, — сказал Хиггемол.

— Да, пришлось научиться. В некоторых землях на подобных тварях летают знатные особы, — стесняясь сказал Акит.

Акит показал Хиггемолу, куда лучше сесть на Короля мстекрылов, чтобы во время полета не упасть. Когда Хиггемол расположился на звере, Акит сказал Огриму:

— Извини, но он не выдержит еще и тебя. Тебе придется идти своим ходом. Мы будем ждать.

Акит потянул за шарф и сжал ногами панцирь мстекрыла и он взлетел. Лететь быстро мстекрыл не мог: не смотря на то, что Хиггемол порядочно сбросил в весе, он все равно был довольно тяжел.

— Акит. Я мир себе представить не могу, где так бы жили. Черв если б успел научить нас, возможно… — начал Хиггемол.

— Вряд-ли. Если существа, намного умнее червов. Все дело в контрасте. Он в сравнении с дикими жуками — светило, каки не видел мир. Но есть и те, в сравнении с которыми он будет безграмотным жуком.

Хиггемол задумался. Он считал Черва вершиной позания, дальше которой не мог увидеть ничего. А мысль о том, что даже все знания Бледного короля могут показаться ничтожными, в сравнении с кем-то другим, повергала его в раздумья. Пролетая над диким, совершенно неосвоенным плато, Хиггемол подумал: «Вот тебе и на. Показали светомушке мир за пределом фонаря…»

Вскоре в далеке стал виден Грязьмут. К его огням Акит устремил мстекрыла. Вскоре его четкий взгляд увидел небольшое скопление у кладбища. Акит посадил мстекрыла неподалеку и они вместе с рыцарем направились к толпе.

Тут были все обитатели Грязьмута: Бретта, около десятка рабочих из пика, несколько путешественников. Рыцари и Акит подошли к толпе увидели причину столпотворения: несколько рабочих копали могилу. Рядом лежало тело Старейшины. Увидев это, Огрим расплакался.

— Как грустно, что он не дожил до нашего возвращения, — сказал он.

Эти слова заставили собравшихся посмотреть на рыцарей. Рабочие, до этого хранившие молчание, начали перешептываться. Только те, кто копал могилу продолжили свою работу.

К рыцарям подошел жук, удивительно напоминающий Старейшину.

— Огрим, Хиггемол, здравствуйте! Я — сын умершего Озэрина, Бур — новый старейшина Грязьмута. Мне очень жаль, что отец умер, но поддаваться чувствам, не рассказав вам то, что происходит сейчас в королевстве — убийственно. После похорон я жду вас в своем доме к югу от центральной площади. Лестница пять ступеней.

Огрим был удивлен происходящим. Он не знал, что у Старейшины есть сын. Однако он решил подумать об этом позже, ведь сейчас проходят похороны его друга. Когда могильщики закончили, тело положили в яму и начали закапывать. Огрим опечаленно смотрел на то, как маска Озэрина постепенно покрывается землей.

После того, как могила заполнилась землей, на место захоронения поставили могильный камень. «Здесь покоится Старейшина Озэрин, сохранивший город от второй волны чумы». Рабочие, некоторое время постояв у могилы, разошлись. Потом ушел и Бур. Только Огрим продолжил стоять у могилы.

— Умирают все, Огрим, пора принять это. Нельзя жизнь свою губить из-за конца жизни другого. Иди к Буру, — сказал Хиггемол, успокаивая друга.

— А ты?

— Я еще слаб, к тому же очень давно не был в королевстве.

— Хиггемол может пока погостить у меня — сказал Акит.

Огрим задумался. С одной стороны он понимал, что своими переживаниями он не поможет умершему другу, с друой — на рыцаря нахлынули старые воспоминания о известии о смерти Измы. Собравшись с силами, он сказал:

— Да, ты прав. Тогда идите, я тоже скоро подойду, — поднимаясь сказал Огрим.

Акит повел Хиггемола к своему дому а Огрим пошел к дому Старейшины. Добравшись до центральной площади, Огрим нашел глазами нужный дом. Он был узкий и вытянутый. К входу вела лестница. Посчитав ступени, Огрим понял, что их пять. Небольшая дверь была открыта и Огрим вошел.

Внутри дом был крайне скуден: кровать и небольшой шкафчик составляли все убранство дома. Посреди комнаты стоял сам Бур. Теперь у Огрима была возможность рассмотреть его подробнее. Он был невысокого роста, а его голову венчали два увесистых рога. Кроме того, новый Старейшина носил две маски. Нижняя имела уже подмеченные Огримом рога, но, в отличии от маски предыдущего Старейшины в ней отсутствовала нижняя часть, прикрывающая рот. Вторая же маска была несколько больше и длиннее первой. Сквозь прорези для глаз была видна нижняя маска. Бур был еще не так сгорблен, как его отец, однако было уже заметно.

— Проходи, Огрим, — сказал Бур заметив гостя.

— Ты говорил, что хочешь мне что-то рассказать — чувствуя себя неуютно в столько маленькой комнате сказал Рыцарь.

— Да. Сначала я бы хотел рассказать свою историю. Во время второй волны я был частым посетителем Колизея. Но я не бился а делал ставки. На этом я заработал довольно много гео. После того, как Прицесса закрыла Колизея, я перебрался в столицу и стал учиться. Мои друзья, которые по итогу попали на службу к Принцессе, научили меня обращаться как с бумагами, так и с гвоздем. А потом случилось то, о чем я и хотел рассказать.

Эх… Тебе может быть неприятно это. В городе бушует чума. Я слышал, что какая-то жучиха заразилась и посеяла хаос во всем городе из-за какого-то старьевщика. Но это еще не все. Когда я уходил из города, принцесса уже собирала воинов для стабилизации ситуации. А когда я пришел сюда, рабочие рассказали о том, что в пике есть еще один очаг чумы.

Вроде как эта зараза распространяется сверху. В Грязьмуте нет войск, ты ведь знаешь. Не мог бы разобраться с этим? Не хочу показаться циничным, но добыча кристаллов остановилась, экономика нарушена, не говоря уже про то, что чума достаточно быстро распространяется.

Огрим в очередной раз думал о том, что события в Халлоунесте развиваются крайне стремительно.

— Значит, источник чумы где-то наверху?

— Да, — кратко ответил Бур.

«С войны на войну. Черв давно исчез, а чума все еще пытается свирепствовать. Эх, был бы он здесь… Но здесь только мы. И мы не должны допустить новых смертей от заразы!» — думал Огрим.

— Понял. Я займусь этим. Пожалуйста, при первой же возможности напиши Хорнет. Сообщи о нашем возвращении и том, что Хиггемол слаб. Он не будет участвовать в этом. Я пойду один. И еще напиши, цитирую «Мне не помешало бы иметь вашу тень». Да, пожалуй так, — сказал Огрим и, попрощавшись, вышел из жилища старейшины.

«С одной стороны, план придельно прост: добраться и уничтожить источник. С другой, я не знаю ни сил, ни методов противника. Врядли чума осталась тем, чем была тогда» — думал Огрим, приближаясь к дому Акита.

После того, как Огрим изложил друзьям ситуацию иони посоветовались, было принято решение: Акит доставит Огрима до вершины, а после полетит по тоннелям в Город Слез, чтобы сообщить принцессе о случившемся. Хиггемол останется на попечении Старейшины. Акит сказал, что ему нужно немного поохотиться, чтобы накормить мстекрыла, прежде чем он отправится в город. Такая необходимость была не кстати, но деваться от нее было некуда.

Короткий сбор, и вот уже Акит и Огрим летели в направлении кристалного пика. Мстекрыл с видимым усилием преодолевал путь.

— Скажи, Огрим, а ты не боишься? — робко задал вопрос Акит.

— Не боюсь чего? — ответил Огрим.

— Умиреть. Ты так смело шел в пустоши, с такой готовностью идешь сейчас на встречу неведомой опасности, что…

— Акит, не могу я сейчас умереть. Просто не могу. Не для того это все делается, чтобы я умер. Я мог умереть тогда, когда сидел в навозной яме, вспоминая былые времена, наедине со своими мыслями и чувствами. Но сейчас, когда я намерен что-то изменить, я не умру.

Акит задумался над словами рыцаря. Он многого не знал о прошлом Огрима, но мог понять, о чем говорит рыцарь. Он хотел еще что-то сказать, как вдруг на расстоянии вытянутой руки от них появился луч. Он едва не ранил мстекрыла.

— Снижайся! Они не дадут нам сесть так просто. Там внизу есть площадка! — закричал Огрим, увидев на Венце Халлоунеста устройство, испускающее луч.

Акит приземлился на указанную Огримом площадку.

— Удачи! — сказал Акит, слезающему со мстекрыла рыцарю.

— Во имя Короля, Королевы и Принцессы! Во имя Халлоунеста! — торжественно ответил Огрим и отправился в шахты.

Акит полетел на охоту. В это время, желая отвлечься от мрачных мыслей, связанных с нынешней историей, он незаметно для себя начал разговаривать с мстерылом.

— Да. Похоже не дадут нам и здесь отдохнуть. И вместо поглощения богов придется заняться помощью в уничтожении чумы. Но здесь я хотя бы не позорный жук, скрывающий факт своего существования дабы это существование сберечь. А ты больше не дикий агрессивный зверь. По крайней мере пока кто-нибудь не додумается вправить тот нерв. И мы с тобой, похоже, крепко связанны судьбой. Значит, тебе полагается имя. Ты агрессивный. И какой-никакой бог. Агбо… Богар… Богарт. Тебе, конечно, все равно, ведь преданности у тебя даже в обычном состоянии нет. Но я буду звать тебя так. В утесах было довольно много встекрылов, ты должен их есть, ведь они не в твоем подданстве, а значит — враги.

Во время охоты Акит заметил кое-что, чего он не замечал до этого — огромный проход в скале. Было видно, что в этом месте не предполагалось ни двеей, ни того, что это место будет использоваться часто. Акит направил Богарта к входу.

Внутри было пыльно. Было видно, что этим местом не пользовались уже довольно давно. По стене ходил тиктик, ища еду. В центе комнаты был провал. Акит слез со мстекрыла и устремился вниз. Внизу он нашел два подъемника: грузовой и легковой. Оба они не работали.

— Похоже, даже починжуки забыли об этом месте, — сказал Акит. Его голос разнесся эхом.

Пройдя дальше, он обнаружил много мертвых жуков. Внимание Акита привлекли седла-стулья на них. Он осмотрел их. Тканевые, но прочные стулья были жесткими, но удобными. Акит аккуратно отрезал кресло лезвием своего шарфа и прикинул, как бы приладить его к Богарту. Подогнав мстекрыла ближе, Акит пустил еще одно кресло на ремни и приладил первое кресло к Богарту. После, подумав о том, что ему довольно часто приходится возить пассажиров, он использовал еще два кресла.

— Ну, вот это другое дело. Интересно, от чего умерли все эти жуки? Неужели от старости? И никто так и не похоронил их. Печальное зрелище. Пройдя еще дальше по коридору, он обнаружил небольшое возвышение, на котором висело в воздухе нечто, напоминавшее черепок. Подобрав и изучив его, Акит понял, что это часть чего-то, что использовалось для хранения души.

— Хм… Занятно, — сказал Акит.

А после он увидел вокзал. Он решил добраться до города этим путем. Хоть он и не знал схиму тоннелей, но предполагал, что разберется. Залетев в тоннель, Акит ощутил атмосферу, словно принуждающую его двигаться. Тянуло петь, но Акит не мог вспомнить ни одной песни. Он набрал скорость и устремился к городу.

«Да, все-таки понастроили они здесь прилично. Говорил я Королю, что надо пик в собственности королевства оставлять. Но знать же свое продавила. Вот был бы этот участок собственностью Халлоунеста, здесь был бы замечательный мост» — думал Огрим, проходя по шаткому веревочному мосту, то и дело раскачивающемуся и норовящему скинуть с себя рыцаря.

Но вот, когда он уже подходил к другому концу большой полной кристаллов пещеры, он столкнулся с неприятностями: его уже поджидали несколько рабочих. У одного из них рука вросла в кристалл, который он поддерживал второй рукой, второй же нес за спиной рюкзак, в котором блестели кристаллы. Тот жук, рука которого обросла кристаллом, выставил свое оружие и выстрелил лазером. Огрим успел среагировать и защититься панцирями, выставя их перед собой. Лучь, попав на панцири, нагрел их. Рыцарь почувствовал это и понял, что если он будет применять этот метод защиты слишком часто, то его оружие раскалиться до такой степени, что рыцарь не сможет держать его.

В это время второй жук достал из сумки кристалл и кинул его. Кристалл попал в мост позади рыцаря. Огрим на секунду подумал, что ему повезло, как вдруг услышал треск за спиной. Обернувшись, он увидел, что кинутый жуком кристалл разорвался на несколько осколков. Один из них повредил мост, от чего тот начал разрушаться. Рыцарь побежал по мосту, чувствуя, как у него из-под ног уходит опора. Когда до конца поста оставалось совсем чуть-чуть, рыцарь прыгнул. Но его прыжка не хватило. Единственное, что спасло рыцаря — то, что он вонзился панцирем в уступ.

«Да, опасные сейчас рабочие» — с горькой улыбкой подумал Огрим. Рыцарь подтянулся рывком и, приземляясь между врагами, ударил того, что был с рюкзаком. Удар пришелся сверху вниз по всему телу жука. Он практически распался на несколько частей, четвертованный столь сильным ударом. Второй же рабочий вновь направил кристалл на рыцаря, но выстрелить не успел — его постигла такая же участь.

Огрим пошел дальше. Он наткнулся на какую-то записку, но читать ее не стал. Пройдя в следующую комнату, Огрим в очередной раз изумился тому, насколько изменился пик. Те части, которые принадлежали Королевству, были намного опрятнее, тех, которые были проданы знати. Повсюду ходили твари, адаптировавшиеся к окружающей среде и использующие кристаллы в своих целях.

Рыцарь пробирался через тварей, которых свела с ума чума. Они то и дело встречались ему на пути. Одни хотели сжечь его лазерами, другие — изрезать шипами, некоторые просто старались задавить его. Но все это Огрим мог понять, а вот то, откуда появились машины, использующие кристаллы в качестве оружия и источников энергии, Огрим понять не мог.

Пробираясь все выше, Огрим попал в западню. Неожиданно, когда он вошел в пещеру, за его спиной практически мгновенно вырос кристалл, а на пути оказались несколько врагов: два кристальных охотника и рабочий с киркой. Огрим уже выработал для себя тактику борьбы с ними. Он обращал их силу в слабость, отбивая снаряды обратно во врагов. Ловкими ударами он отправил два кристалла и кирку в одного из охотников, от чего тот упал и вскоре умер. Затем похожим способом был убит и второй охотник.

Но, когда враги были убиты, Огрим увидел, как из противоположного прохода появляется нечто, внушающее страх. Это был светожук, которого усилили броней. Около головы существа в броне было небольшое углубление, в котором находилась капля чумы, контролирующая жука. На его спине располагалось два устройства — одно напоминало небольшую катапульту, другое — трубку небольшого диаметра. Также рядом с каждым устройством находилась емкость с кристаллами.

Жук направился в сторону Огрима. Веревки, привязанные к его ногам, начали приводить в действие механизм. Огрим на секунду подумал, что расправиться с таким противником будет просто, как вдруг из небольшой трубки в рыцаря устремилось несколько маленьких кристальных дротиков. Рыцарь не сразу успел среагировать, и один из дротиков вонзился ему в плече. Почувствовав боль, Огрим инстинктивно заслонился щитками. Это спасло его.

Выглянув из-за щитка рыцарь увидел, как рычаг катапульты совершает резкое движение, подбрасывая в воздух несколько разрывных кристаллов. Огрим успел понять, что это те же кристаллы, что в него кидали рабочие. Единственным решением было уходить из-под атаки. Огрим прыгнул и свернулся в шар в полете. Вновь оказавшись на земле, Огрим подбежал к механизированному светожуку и нанес ему несколько ударов. Однако панцири рыцаря не пробили броню жука.

В следующий миг Ориму пришлось снова увернуться от кристальной очереди. «Что же делать? Единственное слабое место — морда. Но он постоянно наступает, да и эти механизмы не дают мне покоя» — думал рыцарь.

Механизированный светожук развернулся и вновь направился в сторону рыцаря. В этот момент катапульта снова выстрелила. И тут в голове рыцаря возник отчаянный план, который он решил попробовать воплотить. Он в воздухе схватил кристалл и, пытаясь сделать так, чтобы он не разорвался у него в руках, кинул его в морду светожука. Кристалл разорвался прямо у него перед носом и несколько осколков посекли светожука.

Повторив такую тактику несколько раз, Огрим понял, что это единственный возможный метод наносить урон светожуку. Один раз, когда очередь кристаллов совпала с выстрелом катапульты, жук не успел среагировать и кристалл разорвался прямо возле его тела, оставив несколько глубоких порезов. Но в конечном итоге светожук был повержен.

Пробираясь далее по кристальному пику Огрим обнаружил жука с кристаллом, захватившим почти все тело жука, который сидел на лавочке. Жук, судя по всему, спал. Огрим решил не трогать его и отправился дальше.

Поднявшись вверх, Огрим обнаружил площадку. Пройдя по ней, рыцарю открылся потрясающий вид на Грязьмут. Огрим понимал, что нужно спешить, но все же он решил насладиться видом. Как вдруг он увидел какое-то шевеление сбоку. Практически мгновенно рыцарь приготовился защищаться. Но тот, кто вылез из тени, не представлял для Огрима угрозы.

— Не убивайте! — закричал вылезший из пустоты жук. Он был на вид очень старым, было видно, что всю жизнь о много работал. Из-под маски торчало какое-то устройство.

— Кто ты? — спросил Огрим, все еще не убирая оружие.

— А? — переспросил жук.

— Кто ты! Назовись, — громче повторил Огрим

— Я — Энеид. Раньше я был починжуком, но потом слух начал подводить меня и меня выгнали. Потом я устроился на работу к Кси — это жук, который построил на венце Халлоунеста дом и отель. Я был его главным инженером. Сначала все было хорошо, мы довольно быстро продвигались в строительстве, но потом Кси начал странно себя вести. Он очень много времени возле старой статуи и огромных каменных плит со странными надписями. Они, разумеется, интересовали каждого из нас, но — больше всех.

Мы думали, что это простой интерес, но странности продолжились. Он поставил свою палатку возле статуи. Некоторые рабочие видели, как он молился у ее ног.

Потом и некоторым из рабочих стало охота молиться. Со временем почти весь отель примкнул к этому культу. Некоторые говорили, что во снах им является свет. Одни сравнивали его с блеском кристаллов и гео, другие — с очагом, но все твердили об одном: свет становился все ярче. Я достаточно стар, чтобы помнить обе волны чумы. Тогда все начиналось также

Я стал разрабатывать план побега. Весь отель был спроектирован и построен под моим руководством. Я знаю там каждый ход. И я бы не делал того, что велел мне Кси, но он грозился скинуть меня с обрыва, принести в жертву. У меня не оставалось выбора. Он приносил мне чертежи странных и опасных устройств. Кристальные ружья, лазеры, даже я иной раз не мог понять всех его устройств.

Помогите, помогите выбраться отсюда. Если Кси узнает, что я сбежал, он точно прикончит меня.

Огрим анализировал рассказ старца. «Получается, что на венце есть что-то, что вызвало заражение. Наверняка это та статуя, о которой говорит Энеид. Не разу не был там», — думал Огрим.

— Раз ты спроектировал отель, то можешь сказать, как добраться до Кси?

— А? — опять переспросил жук, а после того, как Огрим повторил вопрос, сказал, — В отель есть два входа: для жуков и для грузов. Вход для жуков очень хорошо охраняется, а вот в грузовом есть лазейка. Рядом со входом стоит пустая телега. Если ты толкнешь ее в сторону входа, а затем успеешь залезть в нее и закрыть крышку, то тебе завезут внутрь. Внутри будет несколько рабочих. Они не должны быть заражены. Далее тебе нужно будет пройти по указателям в кабинет Кси. Его самого там не бывает, а сейчас и его приближенных тоже. Но будь осторожен: охранные системы должны работать.

В кабинете возьми ключ, отключающий системы защиты, и иди в противоположный край. Там, за жилыми комнатами, обнаружишь механизм. Ключом ты сможешь его отключить. А дальше — прямиком к статуе. Но бдительность терять также не стоит: Кси хранит там много лазерных устройств. А еще, там сейчас полно жуков.

С лазерами Огрим был знаком не понаслышке. И это приуменьшало его пыл. «Может, дождаться Раппрета? Он больше подходит для этого. Весь такой скрытный. Мне такую работу выполнить труднее. Но кто знает, когда он прибудет? И, учитывая то, что мне рассказал Бур, в городе тоже проблемы. Так что надо действовать одному.» — сказал себе Огрим и отправился дальше.

Путь до отеля не составлял проблем. Иногда приходилось отбиваться от кристальных охотников и осколиков, но это было не самым сложным, что Огрим ожидал увидеть на пути. Отель начинался не на самом венце, а значительно ниже. Огрим увидел основной вход. Возле него дежурили несколько жуков, с лазерными кристаллами, вросшими в руку. А немного поодаль Огрим заметил грузовой вход. Рядом, как и описывал Энеид, стояла тележка.

Рыцарь обошел пещеру, приближаясь к цели. Но скрытность подвела его: один из постовых заметил движение и направился к его источнику. «Да что я, вор какой что ли! Мне ли скрываться!» — решил Огрим и с силой толкнул тележку в сторону приближающегося стражника. Тележка сбила жука с ног, протащила по земле и, предварительно задев второго стража, с грохотом проломила проход. Тут же сработали охранные системы, откуда-то донесся звон десятков падающих осколков, а тележку вместе со стражниками смял молот, который был украден из дробящих механизмов в нижней части пика.

Огрим побежал к грузовому входу. Дверь не смутила его: с разбега он разбил ее в щепки. Внутри он увидел довольно просторный зал, в котором стояли тележки, части механизмов. Несколько жуков побежали, куда глаза глядят. Огрим решил не тратить на них свое время.

Выбежав из этого помещения, Огрим растерялся. Разумеется, он и не ждал, что его путь будут сопровождать указатели, но в этом, техническом, крыле сумасшедшее разветвление коридоров и залов ставило рыцаря в ступор. Тем временем кристаллы все продолжали звенеть где-то наверху. Огрим чувствовал, что этот звон явно не доведет до добра. Кроме того, он доносился как будто очень близко. Поднявшись по тоннелям, Огрим по слуху нашел источник. Это была большая комната, в которой был механизм, издававший звон. Посередине комнаты вращался большой металлический цилиндр, в котором, видимо, были кристаллы, которые, ударяясь о стенки цилиндра при вращении, звенели.

Огрим окинул остальную комнату взглядом, но не обнаружил абсолютно ничего полезного. Подробнее изучив механизм, он понял, что его движение завязано на ремне из какого-то неизвестного Огриму вещества. Недолго думая, Огрим обрубил ремень. Звон прекратился.

«Отлично. Шуму я навел, конечно, будь здоров! Теперь наверно все зараженные ищут меня. Ну ничего, прорвемся!» — подумал Огрим и отправился дальше. Действительно, его путь стал намного опаснее, ведь теперь по коридорам сновали враги. Огрим продирался к кабинету Кси. Одних из тех, кто вставал у него на пути, он убивал, орудуя панцирями, других — различными подручными средствами.

Очень скоро он вышел к залу, в который бы попал, если бы вошел через основной вход. Врагов не было: всех, кто был в этой части отеля, Огрим уже перебил. В противоположном конце зала он заметил лифт и, недолго думая, воспользовался им. Лифт явно не был предназначен для грузов — его мощности бы не хватило для подъема тяжестей, даже Огрима он поднимал с трудом. «Значит, где-то там был другой лифт. Но там все так хитро понастроили, что я бы его там не нашел,» — подумал Огрим.

Поднявшись, он попал в коридор. Здесь уже были указатели, и Огрим прочел: «Кабинет Кси» и «Жилой блок». Огрим, вспомнив указания Энеида, пошел к кабинету. Проходя по коридору, он заметил, что идет не по прамой, а с закруглением. «Значит отель построен на окраине венца и как бы окружает его» — подумал Огрим.

Но, как и предупреждал Энеид, очень скоро Огрим столкнулся с охранными системами. После очередного шага он почувствовал, что его нога провалилась, и Огрим услышал щелчок. Инстинктивно он выставил панцирь перед собой, но на этот раз он его не спас: несколько кристальных дротиков вонзились в голову и плечи рыцаря. Они причинили ему боль, но ни один из них не зашел достаточно глубоко, чтобы серьезно ему навредить. «Впредь надо быть осторожнее» — подумал Рыцарь.

На пути ему попадались самые разные ловушки: ловушки с дротиками, ямы, молотки, лазеры. Огрим, хоть и изрядно потрепанный, добрался до кабинета. Кабинет представлял из себя помещение средних размеров. С потолка свисало несколько фонарей. Казалось, что они были расположены случайно, однако Огрим понял, что они при соединении линией образовывали что-то, подобное печати Халлоунеста. В центре комнаты стоял стол. В противоположной стене было окно, выходящее на обрыв. Если встать у одного края окна и посмотреть в противоположный край, то можно заметить статую. Окно давно не протиралось. Две другие стены кабинета были обставлены шкафами и полками. На полках были миниатюры различных устройств, а шкафы были завалены каменными табличками и свитками с различными чертежами и схемами.

Огрим принялся изучать содержание свитков и табличек. Часть из них была исписана чертежами устройств, вроде кристальной катапульты. Эти надписи Огрим даже не читал, так как понять устройство этих механизмов не мог. Другая часть представляла собой расшифровку каких-то символов. Вот эти надписи Огрим изучил подробнее. Первая, найденная им, табличка гласила: «Тьма есть незнание. Свет призван разогнать ее, даровать жукам то, что они заслуживают. Даровать им технологии и силу, о которых они не просили даже в самых заветных грезах. Исполнить все их мечты и уподобить свету».

На следующей табличке было написано: «Народ наш жил на этих землях, произведенный игрой Света в отражениях кристаллов. Но покидая их по своей воле и отрекаясь от истории, присягаем мы свету другому. Божество, пришедшее в эти земли, поведет нас дальше. Оно ближе и роднее нам отныне, чем древний свет. Однако, покидая земли эти, не можем не написать мы видение, пришедшее нам от первородных грез».

Огрим принялся искать следующую табличку. Вскоре он нашел ее. «Подобно игре света в кристалле, смешаются все света и стремиться будут затмить друг друга. И обратиться слабейший свет к тьме, что его погубит. Но и свет сильнейший потухнет из-за этой тьмы. Но грезы вечны, в саму сущность мира вшита их нить. И восстанет из тьмы свет сильнейший, и воссияет над миром, подобно фонарю, что освещает темную пещеру. И те, что светом и тьмой рождены, вновь вступят в схватку»

Рыцарь понимал, что это пророчество соответствует истории Халлоунеста. Найдя следующую табличку, он продолжил чтение: «И вновь не смогут они затмить свет сильнейший, хоть и померкнет он на время. Все же свет разгоняет мглу, как бы не сильна была мгла. Вновь воссияет свет в этих землях и в других, в которых тьма была доселе. И вновь попытаются затмить его, но слишком слабы будут, ибо свет все сильнее будет сиять. И падут перед светом тем все, кто доселе был ослеплен светом проигравшим или тьмой, и принесет свет благо в эти земли, и вознесутся, подобные высшему свету станут. Но не увидим мы того.»

В следующей табличке Огрим прочел: «Ибо вознесутся не все из нас, но некоторые, подобные тому свету, который выбрали они, и на том род наш не умрет, но перестанет существовать в этой реальности, взамен получая сотни других. Ведь свет не только просвещение, но и бесконечная свобода, в отличии от тьмы замкнутой».

Огрим искал еще таблички, но не нашел больше ничего, что хоть как-то походило на то, что он читал ранее.

Огрим подошел к столу. Исходя из предметов, находящихся на столе, рыцарь мог понять, что Кси, перед тем как отправиться к статуе, пытался воссоздать ее образ в камне. В центре стола стоял камень, которому Кси при обрабатывал лежащими рядом инструментами. «Надо будет сказать Хорнет о том, что находящиеся здесь чертежи могут быть полезны. Наши враги активно совершенствуются, а значит наше вооружение тоже не должно стоять на месте.»

В одном из ящиков стола Огрим нашел ключ, о котором говорил Энеид. «Да жрун пусть съест их, с этими ловушками. Сюда еле дошел, а еще и обратно иди. Нет, так не пойдет» — подумал Огрим и, отодвинув один из шкафов, со всей силы ударил стену панцирем. Стена треснула. После нескольких повторений стена наконец-то сдалась и в ней образовалась пробоина. Огрим вышел в нее.

— Эх, где только не бывали мои ноги.

Много дорог повидали мои бедные ноги.

И дороги одни щадили мои ноги,

А другие дороги губили мои бедные ноги.

Акит пел незамысловатую походную песню, маневрируя на мстекрыле среди узких проходов тоннелей рогачей. Исходя из того, что ем дальше он летел, тем сырее становился воздух, Акит сделал вывод о том, что Город Слез уже близко. Вскоре он вылетел из тоннеля на вокзале и огляделся. Первичный осмотр вокзала ничего не дал ему, и он вылетел наружу. Поблуждав по транспортным артериям города он вылетел к мосту. Мост находился прямо над площадью Полого Рыцаря. Акит вздохнул с облегчением и полетел искать шпиль.

Найти шпиль ему не составило труда. Все дороги города вели к нему.

— Стой! Не с места! — пригрозил оружием стражник на входе в шпиль. Акит слез с Богарта и поправил шарф.

— Кто ты и что тебе надо? — более спокойно, но все же немного обеспокоенно, ведь не каждый день увидишь, как жуки летают на Короле Мстекрылов, продолжал стражник.

— Я из Грязьмута. В город меня послал Огрим. У меня есть информация для принцессы.

Стражник, услышав о том, что перед ним посланник от Огрима, сразу пропустил его внутрь.

— Поднимайся наверх! — крикнул стражник в спину Акиту.

Проходя через шпиль, Акит удивлялся той деятельности, которая производилась в шпиле. На втором этаже высокий жук читал мантру, восхваляющую Принцессу и Короля. За ним повторяли несколько знатных жуков. На третьем этаже был развернул госпиталь для пострадавших во время отражения волны чумы. Акит прошел на верх и стал подниматься на лифте.

«Что же должно произойти, чтобы главное городское здание превратили в госпиталь?» — думал Акит, поднимаясь на лифте все выше.

— Здесь совсем нет стражи! Сюда обязательно надо разместить хотя бы нескольких стражников, — говорил Раппрет, показывая на какое-то место на карте города.

— Но где же мы их возьмем? Все уже расформированы по отрядам, — подавленно отвечала Адель.

— В складах неоправданно много стражи. Я сомневаюсь, что в такой ситуации товарооборот будет расти. Стражу можно взят оттуда, — продолжал Раппрет. Когда Акит вошел в кабинет, на него обратили внимание все, кто находился здесь в этот момент: Раппрет и Адель, стоявшие у стола, на котором была разложена карта, Изельда, которая стояла у окна, Фовир, стоявший неподалеку от стола, и Мато, оказавшийся здесь случайно, и теперь сновавший из угла в угол.

— Что такое? — спросил Раппрет, полностью взявший ситуацию в свои руки.

— Вести для Принцессы от Огрима, — ответил Акит.

— Принцессы Хорнет сейчас нет в городе. Она отбыла в гнездо для оценки ситуации и планирования дальнейших действий, — сказала уставшим голосом Адель.

— Но ты можешь сказать все нам, — продолжил Раппрет.

— Вернувшись в Грязьмут, мы узнали у нового старейшины о том, что в Кристальном Пике существует еще один очаг заражения. Мы хотели довезти на Короле Мстекрылов, прирученном мной ранее, Огрима до самого верха пика, но нам помешало какое-то лазерное устройство. Тогда Огрим высадился возле другого входа в пик, а меня отправил сюда, за помощью. Он просил сказать принцессе, что ему может понадобиться тень.

— Прирученный Король Мстекрылов? — подал голос Фовир. Акит хотел было ответить, но его прервал Раппрет.

— Вы вернулись с Хиггемолом?

— Да, — кратко ответил Акит.

Раппрет задумался. Еще раз взглянул на карту, посмотрел в сторону Изельды, которой, казалось, не было никакого дела до того, что происходит в кабинете. «Я нужен здесь. Но и там без меня Огриму будет сложно. И отправлять Изельду тоже рискованно. В таком состоянии она хоть и сможет помощь физически, но не известно, что с ней будет. Что же делать?»

— Значит так: Адель — следи за тем, чтобы не появлялись новые очаги чумы. Изельда — охраняй шпиль. Фовир — позаботься о раненных. Мато… — можешь приступать к обучению стражи. Но это только до указа принцессы. Мое слово не имеет такого веса.

Раппрет ушел вместе с Акитом. В голове у Адель в этот момент возникла мысль: «Да кем он себя возомнил! Я работала в городе еще при Лурьене. Почему он может так затыкать всех?». Но тут же, поняв природу этих мыслей, Адель отринула их.

— Так ты говоришь, что Хиггемол вернулся? — спросил Раппрет, удобнее устраиваясь на летящем по тоннелям мстекрыле.

— Да. Он ушел из Халлоунеста, наткнулся на пристанище Абы, а потом мы привели его сюда.

— Так значит Аба тоже жив?

— Нет. Он ошибся в расчетах и погиб в результате эксперимента перед тем, как мы ушли.

— Понятно. А ты уверен, что Хиггемол снова не заразится? Те, кто был заражен ранее, более подвержены чуме. Их разум уже расшатан. Это произошло со Слаем, главным… Кхм, бывшим главным торговцем королевства, а теперь так происходит и с Адель. Она пытается сопротивляться, но кто знает, сколько она продержится.

— Адель же Хранительница Города Слез. Что будет, если она заразиться?

Раппрет загрустил. Он думал об этом, о своей ошибке, о том, что все время, которое он прислуживал Дису, он мог бы помогать королевству. Эти мысли тяготили его уже очень долгое время. Он даже рассказывал Мато об этом. Но медитация, которую посоветовал ему Мато, не помогла ему.

— Изельда, Фовир и Хорнет знают об этом. Изельда может следить за ней. Да и Фовир — жук не промах. Принцесса уже подбирает кандидата на должность следующего Хранителя.

— Понятно. Так вот, про Хиггемола. Вроде как Аба дал ему что-то, что не позволит ему заразиться.

— Эх… Аба всегда был склонен к тому, чтобы его планы проваливались. Что тогда в Святилище, что теперь. Я бы не был так уверен в том, что то, что он дал Хиггемолу, работает.

Оба замолчали. Не было настроения даже петь песни, что было обычным делом в этих длинных тоннелях. Добравшись до Грязьмута, Раппрет хотел отдохнуть, так как уже достаточно долгое время не спал, но пересилил себя, и все же полетел на Венец Халлоунеста.

Легкий ветер не давал воздуху застаиваться. Слабо светились надписи на огромных каменных табличках. Практически полная тишина нарушалась только звуками работы какого-то механизма. Огрим, успев уже порядком утомиться, был рад этому ощущению. Но все же его путь еще не был закончен.

Окончательно отбросив план пробраться незаметно, Огрим, прямо вышел к статуе. Огрим сразу понял, что именно эту статуя стала причиной этого очага чумы. Это была статуя Лучезарности. У ног статуи сидели несколько жуков. Они молились.

— Эй, Кси! Советую тебе сдаться! — прокричал Оргим, подходя к статуе и готовясь к битве. Из толпы поднялся средних размеров жук с мощными предплечьями, большой маской, имевшей практически треугольную форму. В его глазах плясали чумные огоньки. Наискось его тело опоясывал ремень, к которому были присоединены различные устройства.

Кси крикнул. и все окружавшие его жуки кинулись на Огрима. Не смотря на усталость, рыцарь с легкостью отразил эту атаку. Тогда Кси свистнул. После его свиста земля затряслась, а Огрим ощутил приближающийся шум. Обернувшись, он увидел огромного круглого робота, летящего ему на встречу. Огрим еле успел отпрыгнуть. Кси достал из-за пояса небольшое устройство и начал стрелять из него лазером.

Огрим еле успевал уворачиваться от атак робота и выстрелов Кси. И если выстрелы он мог заблокировать панцирями, то от натиска улучшенного механического шахтера он защититься не мог. Робот встал в центре венца и принялся кидать в Огрима разрывные кристаллы, которые доставал, казалось, из своего нутра. Рыцарь пытался добежать до Кси, однако тот был слишком ловок и быстр.

«Ну раз так, значит и с железякой придется разобраться!» — подумал Огрим и отбросил разрывной кристалл обратно в шахтера. Но несмотря на то, что кристалл разорвался прямо перед роботом, это не причинило ему никакого вреда.

Закончив кидаться кристаллами, робот вновь принялся таранить рыцаря. Кси достал еще одну часть механизма и приладил ее. Она представляла из себя кристальную линзу. Теперь выстрелы его лазера стали более точными и Огрим уже не мог блокировать его.

После очередного рывка Огрим попробовал ударить робота, но это принесло неожиданный результат: Кси выстрелил и попал в робота. Одна из ног робота перестала работать. Но бой продолжился.

Огрим был уже предельно вымотан, когда вдруг он услышал знакомый голос. В пылу боя никто не заметил того момента, когда Акит привез на Богарте Раппрета.

— Огрим, держись! — крикнул Акит. Раппрет уже делал рывок в сторону Кси. Но жук отпрыгнул и успел выстрелить лазером. Луч рассек маску тени и оставил на ней глубокий ожог. Но тень продолжила рывок и в следующий миг голова Кси была отделена от тела.

Акит в это время направил Богарта на встречу роботу, совершавшему очередной рывок. Акит сумел на несколько градусов изменить траекторию полета робота и тот ударился в статую и затих. Верхушка статуи отломилась и упала в пропасть.

Огрим подбежал к Раппрету, стоявшему на коленях.

— Раппрет, ты цел? — тревожно спросил он.

— Относительно… — произнес Раппрет и поднял глаз на рыцаря. Его маска была изуродована так, что Огрим даже отшатнулся. Правую сторону маски искажал след от луча, прошедший от центра маски через глаз и далее за край. Раппрет, пытаясь скрыть боль, сказал:

— Хорошо, что луч прошел по касательной.

— Боже, что он с тобой сделал! — воскликнул Огрим.

— Обо мне позже. Огрим, есть ли тут что-то важное?

— Ах да, с восточной стороны отеля есть дыра в стене. Она ведет в кабинет Кси. Я думаю, что тебе стоит там побывать. Но не сейчас, сейчас ты…

Раппрет перебил Огрима:

— Нет, именно сейчас. Есть ли что-то еще?

— Да, есть еще кое что. Механизм, отключающий ловушки. Но туда сейчас точно лучше не соваться.

Раппрет отправился в кабинет Кси, а Огрим — изучать то, что осталось от робота. «И как только этот безумец смог восстановить его? Технология знал только Бледный Король». Вдруг среди изуродованного корпуса Огрим увидел что-то, что привлекло его внимание. Кристальное сердце — движущая сила робота, лежала в груде металла. Огрим забрал ее.

Через некоторое время Раппрет вернулся в двумя большими сумками документов, изъятых из кабинета Кси. Акит за несколько заходов перевез сумки, тень и рыцаря в Грязьмут, где все, отнекиваясь от рассказов, легли спать.

Хорнет со всех сил шла в гнездо. «Хах, почему же я возвращаюсь домой только израненной?» — с усмешкой думала она. После битвы с Эмилитией она добралась до древнего котлована, а теперь пересекала его, проходя к трамваю.

В этой битве она порядком устала. Уходя, она оставила Раппрета за старшего. Она надеялась, что волна заражения не затронула гнездо и ей не придется разбираться здесь с новыми проблемами. «А потом за советом к Леди» — подумала Хорнет.

Доехав до горячего источника, Хорнет остановила трамвай. Прямо в накидке она погрузилась в источник. В это время по ее телу прошла волна блаженства. Усталость прошла, а раны залечились. «Мир полон контрастов. С одной стороны — эти источники. С другой — опасности. Горькая чума и сладкий мед. Безобидные гусеницы и смертоносные аспиды. Полные жизни тропы и безжизненные пещеры.»

Но долго наслаждаться источником Хорнет не могла. Принцесса встала, наскоро выстирала и высушила накидку и отправилась дальше. Уже подъезжая к гнезду, она поняла, что ее опасения были напрасны: не было никаких признаков заражения. Сойдя с трамвая, она первым делом отправилась к Повитухе.

Обитающая рядом с деревней, Повитуха редко с кем-то разговаривала. Остальные боялись ее. Однако для Хорнет она была как родная. Повитуха находилась в своей пещерке. Услышав шаги принцессы, она высунулась и поприветствовала ее.

— Ах, принцесса, как всегда, вы посещаете вы меня! Только вы! — говорила Акушерка

— Как я могу не зайти к тебе, когда я в гнезде? Тем более, когда мне нужен твой совет.

— Ты решила, что готова? — с воодушевлением сказала Повитуха.

Хорнет подумала. Эту информацию Повитуха хранила с самого рождения принцессы. Но Принцесса полагала, что если ей нужно почувствовать какую-то «готовность», то ее действительно надо почувствовать. Она на своем опыта знала, что информация, сказанная не вовремя, может навредить.

— Нет. Мне нужен совет по другому поводу. Как я вижу, чума еще не добралась до гнезда. А значит, тут никто ничего не знает о ней. Они должны быть предупреждены.

Чума вернулась в Халлоунест, накрыв волной город слез. Я прямо-таки не знаю, что делать. Новые сосуды создать я не могу. Леди говорила о корне, но что дальше?

Повитуха слушала с интересом. После того, как Хорнет закончила, она сказала:

— Если Леди хочет, чтобы вы это сделали, то вам надо это сделать. Лучше уточните у нее. И принесите мне еду. Хотя, нет, можете просто не уходить…

Хорнет знала, что делать в таких ситуациях: она встала в защитную стойку и приготовилась. Как только Повитуха закончила говорить, ее маска разделилась, обнажая истинное лицо с множеством глаз и клыков. В этот момент Хорнет ударила иглой плашмя.

— Извини… — сказала Повитуха, быстро уползая.

— Когда ты уже отвыкнешь от этой дурацкой привычки.

Хорнет направилась в деревню. Сначала она решила посетить Акрама. Жук жил в маленьком доме за фермой. Идя мимо фермы Хорнет обнаружила, что чревни, которые там находились, значительно отличались от тех, которых команда ловцов отлавливала в пещерах котлована. Их хитин стал тоньше, клешни не внушали страха, тела значительно увеличились. Изменилось и поведение. Они уже не реагировали враждебно.

Приблизившись к небольшому дому, построенному из камней, скрепленных паутиной, Хорнет, помня о том, как Акрам ценит личное пространство, постучала в дверь и позвала хозяина.

На пороге появился сам Акрам. За время пребывания в гнезде он оень сильно изменился: он стал больше из-за той физической нагрузки, которую ему приходилось испытывать, а также он расширил глазные прорези своей маски, чтобы лучше видеть в условиях малого освещения.

— Что случалось, принцесса?

— Нет, ничего, просто проверяю, все ли хорошо. Можешь рассказать об успехах?

— Да, конечно. Чревни поразительно быстро меняются. И каждое изменение передается следующему поколению. Отсутствие опасностей очень сильно повлияло на них. Они стали не такими подвижными. И клешни у них теперь ломкие. Я хочу попробовать добавить грязекопов им в рацион. Пока они питаются только аспидами.

Хорнет радовало, что хотя бы в гнезде ничего плохого не происходит.

— А где ты разводишь аспидов? — Хорнет стало действительно интересно узнать подробности.

— Я оборудовал тут небольшую пещерку, куда поселил матку. Она отъелась до огромных размеров. Для нее в корм идут растения из садов. Она потрясающе плодиться. Молодняк некоторое время растет в этой же пещере, перед тем как скармливаются чревням. Так как в них есть большое содержание влаги, мне даже не приходится отдельно поить чревней.

— Это очень хорошо.

Хорнет уже хотела уходить, но тут подумала, что никак не отблагодарила Акрама за работу. Обернувшись, она сказала:

— Слушай, Акрам, а ты сделал отличную работу. Не хочешь получить награду от королевства?

— Нет. Что мне может быть надо? У меня есть еда, есть дом, в котором мне уютно.

Хорнет задумалась.

— Хорошо. Ты молодец. Продолжай в том же духе.

Хорнет ушла. Теперь она могла идти в кокон, к Архону. Возле фермы стоял небольшой грузовой лифт, сделанный из шелковой нити и плоского камня. Принцесса наступила на камень и дернула веревку. Лифт стал подниматься в то время, как другая чаша сверху стала опускаться.

Поднявшись к складскому кокону, принцесса обнаружила зверя, который крутил рычаг. Именно он приводил в движение лифт. Увидев принцессу, он заработал усерднее, а когда лифт достиг верха, зверь поприветствовал правительницу. Принцесса прошла в главный кокон.

Здесь все было спокойно. Светомушьи фонари освещали тусклым светом коридоры кокона. Всюду ходили ткачи и звери. Все они, заметив принцессу, приветствовали ее и старались завести разговор, однако принцесса спешила к Архону.

Главный зверь сидел в своем кабинете, читая какие-то бумаги, наваленные грудой на его столе. Когда Хорнет зашла, он убрал их в сторону и вышел вперед стола.

— Здравствуйте, принцесса, — поприветствовал он.

— Здравствуй, Архон. Как обстоят дела в гнезде?

Архон взял со стола какую-то бумагу и стал читать:

— Складской кокон стремительно пополняется, сейчас он заполнен на половину. Этого хватит гнезду на достаточно долгое время в случае нехватки продовольствия. Население гнезда также очень сильно возросло. Все больше ткачей возвращается в логово. Популяция зверей так же увеличивается.

В этот момент в кабинет забежал другой зверь. Он был значительно меньших размеров, а его маска, которую звери использовали для защиты, очень напоминала маску Хорнет. Тело этого зверя больше напоминало тело Глубинного Охотника. Хорнет знала, что эти твари — детеныши зверей, оставшиеся без заботы во время чумы. Однако этот зверь уже начал приобретать вид зверя. Было видно, что он прошел первую линьку — четвертая пара лап и первая пара хелицер уже образовалась. Увидев принцессу, зверь остановился и замер.

— Извините, принцесса, это Брирас — мой старший сын.

— Ого, я не знала, что у тебя есть дети.

— Да. Двое. Брирас и Радиран. Во время чумы он плутали рядом с деревней, а после чумы вернулись. Очень повезло, что они не погибли.

— Отец, может мне зайти потом? — спросил Брирас.

— Да, лучше зайди позже, — ответил Архон

— Нет, нет, пусть остается. В конце концов, ваш род — один из самых почитаемых среди зверей, и возможно Брирасу предстоит стать следующим Главным Зверем, — высказала свое слово принцесса.

Отец и сын переглянулись. Брирас вопросительно посмотрел на отца, и прочитал в его взгляде одобрение. Юноша отошел в угол и стал смотреть и слушать каждое произносимое слово.

— Архон, можешь продолжать доклад, — сказала принцесса. Зверь достал еще один документ.

— Совет ткачей сообщает о том, что они собираются налаживать производство тканей и просят вашего участия в этом и ряде других вопросов. На этом из значимых новостей все. Ну разве только можно еще сказать о том, что эта… — Архон явно хотел выразиться, но вспомнил о присутствии сына, — Повитуха вновь появлялась в деревне.

— Она странна, но не опасна. Она не пробьет ваши защитные маски. Да и из складского кокона воровать не станет — она не может есть так, как звери. А воровать с фермы ей не даст Акрам. Кроме того, она очень медлительна. Не гоните ее из деревни. Она спасла мне жизнь. К тому же, у нее есть информация, которую король велел передать мне, «когда я буду готова». Единственное, что она может искать здесь — еду.

— Принцесса, но мы не можем поселить ее здесь. Звери не любят ее.

Вдруг из угла послышался голос Брираса:

— Если вы не хотите видеть ее здесь, а единственное, ради чего она сюда приходит — это еда, то почему бы кому-нибудь не приносить ей еду в ее логово?

Хорнет и Архон повернулись в сторону говорящего. Принцесса с поощрением смотрела на юношу, а Архон ждал реакции принцессы. Пауза затягивалась. Было видно, что Архон занервничал. Но вдруг Принцесса сказала:

— Он прав. Славный у тебя сын, Архон. Так и сделайте. Но теперь моя очередь говорить вам новости из королевства: чума вернулась. И она стала значительно сильнее, чем раньше. Если раньше она просто превращала жуков в животных, то сейчас делает из всего оружие. Всего один зараженный смог навести в столице такой разгром, какого не было до этого. Расскажи всем. Следите друг за другом. Звери сильнее жуков духом. Но не неуязвимы.

Кроме того, королевство, по сути, включило Улей в состав. Один из моих приближенных очень близок с новой правительницей улья. И это может сыграть нам на руку. Пчелы закалены — они не подчиняются чуме, даже будучи зараженными.

Город мы отбили. Но чума продолжает медленно, но верно распространяться. Я задумываюсь над тем, чтобы изучить пчел и богомолов. Конкретно то, как они сопротивляются чуме.

На этом все новости заканчиваются. Архон, я жутко устала. В этом коконе нет какой-нибудь пустой комнаты для отдыха?

Архон, быстро сказал:

— Да, я провожу вас, дайте мне только записать кое-что.

Главный Зверь метнулся к столу и записал на шелковой бумаге все указания принцессы. Затем он попросил Хорнет следовать за ним. Следом увязался и Брирас. Пройдя по нескольким запутанным коридорам вверх по кокону, он показал принцессе на комнату. В ней не было ничего, кроме каменного возвышения, со всех сторон обложенного подушками. Сверху висел фонарь, тускло освещавший помещение. Хорнет легла на возвышение и практически сразу уснула без снов.

— Чтобы даже думать подглядывать не смел! — строго сказал Архон стоящему позади него сыну.

Проснувшись, Хорнет отправилась в логово ткачей. По дороге она думала о судьбе гнезда. «Кто бы мог подумать. Сначала звери противились вторжению Короля, а теперь его потомок ведет их. Гнездо сейчас поднимается. Если подумать, сейчас, поле вспышки в Городе Слез, Далекая Деревня является самым спокойным уголком королевства. Правда жуков звери так и не примут. А Улей? Веспа или Бледный Король не допустили бы этого. Хотя, должна признать, окажись я в подобной ситуации, я не знаю, как бы я действовала.»

Логово ткачей находилось в центре так называемой «культурной» части гнезда. Здесь ландшафт не был превращен в беспорядочное нагромождение глыб, возникшее в результате действия гарпид и грязекопов на востоке гнезда. Однако логово было довольно хорошо спрятано. Но Хорнет помнила дорогу.

Войдя в логово, принцесса не узнала это место. Когда она последний раз была здесь, то место было пустым и заброшенным. Теперь же огромные лоскуты разделяли пространство логова, всюду ходили ткачи, в основном юного возраста. Все были заняты заботой и, казалось, не замечали пришествие принцессы.

Среди толпы возвышалась единственная фигура взрослого ткача. К нему и направилась принцесса. Заметив ее, взрослый ткач поднял руку, и все успокоились, повинуясь его жесту.

— Приветствую принцесса! — сказал он и поклонился. Это же сделали и остальные.

— Что происходит? — спросила Хорнет. Она не ожидала увидеть такую активную работу.

— Мы производим ткань. Но, полагаю, стоит рассказать обо всем по порядку. Принцесса, прошу вас идти за мной.

Ткач зашагал, перепрыгивая с одной нити на другую. Хорнет последовала его примеру. Поднявшись на верхний ярус, образованный натянутым под потолком полотнищем, ткач устремился в пролом в стене. Было видно, что пролом образовался давно — десятки тел уже успели слизать края, закруглить их.

Хорнет оказалась в помещении, судя по всему использовавшемся как место для отдыха. Десятки ткачей спали здесь, в мягких маленьких тканевых коконах. Но проводник Хорнет даже не думал сбавлять шаг. Маневрируя, чтобы не зацепить коконы, он шел в дальний конец комнаты. Там Принцесса обнаружила шипы, которые ткачи попытались неумело выломать, но не смогли, и лишь затупили их. Ткач шел, аккуратно переставляя свои длинные лапы в промежутки между шипов. Хорнет решила использовать иглу и нить, для того, чтобы переправиться через шипы.

Перебравшись через это препятствие, Хорнет и ткач поднялись вверх. И тут Хорнет поняла, куда ее ведут. Комната с договором о ее создании. Во времена первой волны чумы Бледный Король явился в гнездо. Ему нужна была Херра. Она имела достаточную силу и почет, чтобы стать грезящей. Но Херра не захотела безвозмездно отказываться от жизни, становиться грезящей в случае неудачи плана Бледного Короля. Тогда она попросила его о дочери. Хорнет знала о своем происхождении, и знала, что обещания Короля и ее матери были закреплены Договором.

Сама она видела этот Договор лишь единожды. И то издали. Тогда она не подразумевала, что этот Договор о ней, ведь на нем был изображен Полый Рыцарь. Однако значительно позже она узнала о том, что в Договоре есть е она.

Ткач остановился у договора и начал диалог:

— Я Эктид. Патриот Халлоунеста. Я единственный не покинул Халлоунест, когда остальные ушли. И, так получилось, что мне было суждено собрать ткачей. Те яйца, что они оставили, уходя, вылупились. Я приглядывал за ними.

Вы не должны помнить, вас еще не было в те времена, но это место было очень почитаемо ткачами. Именно поэтому оно было выбрано для заключения Договора. В логове Зверя Черв находиться боялся, не смотря на всю его силу. По итогу они сошлись на этом месте.

Договор звучал так: Херра сказала: «Обязуешься ли ты, правитель Халлоунеста, Бледный Король, переродившийся Черв, сотворить мне дочь, которая могла бы перенять мои нравы и взгляды? Клянешься ли остановить продвижение в глубь гнезда и не трогать больше наш народ?». Условия Короля звучали так: «Херра Зверь. Клянешься ли ты сковать себя печатью и стать Грезящей если Полый Рыцарь окажется неудачным? Клянешься ли не поднимать свой народ против Королевства?». Но тут внес свое слово муж Херры, достойнейший зверь, Раххар. Понимая суть ситуации, он сказал: «Образуешь ли ты наш народ, поделишься знанием в обмен на жертвы, которые несет наш народ?». Не зря он пользовался таким уважением. Черву уже некуда было деваться, а все его условия были уже согласованны. Он вынужден был согласиться.

Но это история. Если же говорить о настоящем, то о зверях вы должны знать. А вот о ткачах — нет. После чумы ткачи стали бесцельно слоняться по гнезду. Они были слишком юны для того, чтобы самостоятельно существовать. Они не успели ничего узнать до чумы. Но постепенно я начал выходить с ними на связь. Учить их тому, что знаю сам. И вот, они дружно работают, производят ткань.

Хорнет переварила рассказ. О роли мужа Херры в этой истории она не знала. О сути Договора тоже. Но в голове всплыл старый вопрос:

— А ты не знаешь, почему после смерти Черва Договор не исчез?

Эктид задумался. Сформулировав мысль, он сказал:

— Так значит, он все-таки умер. Я так надеялся на обратное. И именно из-за того, что Договор не разрушился. Но, полагаю, что Король смог обхитрить эту магию. Хм… Получается, что он мог нарушить Договор в любой момент без последствий?

— Последствий? — Хорнет не знала, как именно работает Договор, но не думала, что у него есть что-то особенное.

— Да. Я полагаю, вы не знаете. Ваш отец говорил, что Договор — проявление жизни. Пока есть жизнь, есть и Договор. Нет договора — нет и жизни. И смерть появляется такой, какой ты больше всего боишься ее увидеть. Боялся попасть под жвала гарпиде — тебя покарает именно она.

Хорнет подумала, что надо бы поднять эту тему при разговоре с Белой Леди. Следующей ее мыслью была мысль об муже Херры. Принцесса знала о нем не много — хоть он и жил открыто, и был деятельным, многие почему-то забыли о нем. Но из той информации, что она по крупицам собирала из разных источников, она смогла составить его приблизительный образ. Он был мудрым, хоть не знал о многом. Но в том, о чем он знал, ему зачастую не было равных. Он был довольно суров и даже несколько жесток. Предпочитая железную дисциплину, он не церемонился с ее нарушителями. Возможно это стало причиной столь скорого забвения? В любом случае, принцессе не хватало его мудрости. «Вот повезло же мне. Мой отец — умнейшее из существ. Моя мать — одна из самых влиятельных зверей. Супруга моего отца — самое умное из растений. Муж моей матери — самый мудрый из зверей. А я узнаю множество информацию из третьих уст» — думала с горькой усмешкой Хорнет.

— То есть Херра не могла нарушить Договор? — оторвавшись от мыслей спросила Хорнет.

— Могла. Но выбор был не велик. Либо смерть всего народа от армии Бледного Короля, в случае, если она отказалась бы заключать договор, либо смерть от нарушения договора, либо от его выполнения. Ей оставалось только надеяться на то, что сосуд выдержит, однако этого не произошло.

— А в случае войны, — бросилась в теоретические рассуждения Хорнет, — каковы были наши шансы на победу?

— Я полагаю, что не большие. Хоть звери сильнее воинов — жуков, у армии Короля было хорошее вооружение. Пообещав Лордам часть нашей земли, он бы переманил их на свою сторону. Кроме того, у него были рыцари. А в битве с ними зверям было бы туго. И если Хиггемол не был бы особой угрозой — в узких проходах гнезда он бы не поместился, то Изма, Зе’мер и Дрия представляли бы большую опасность. К тому же у Короля были особые воины. Их называли «бронированное ничего» или «тьма в доспехах». Каролинги. Их боялись все. Таким образом мы оказались бы атакованы с садов и пустошей. Оставалось бы только бежать. Но зверям это не свойственно. А вот ткачи так и поступили, не дожидаясь войны.

Хорнет даже представить себе не могла, что история этих земель настолько запутана. Она полагала, что Король и Херра просто договорились, хотя теперь поняла, что фактически ее матери просто некуда было деваться.

— Что ж, ты оказался очень полезным. Спасибо. Но давай пожалуйста пока оставим прошлое. Все эти переплетения интриг и интересов практически пожирают мою голову изнутри. Перейдем в настоящее.

— Что ж, если говорить об этом, то мы надеемся на вас. Ткачи могут стать богатейшим народом, если вы позаботитесь об этом. Мы не бываем нигде, кроме гнезда. Под вашими ногами земля всего Халлоунеста.

— Я поняла. Хоть сейчас не время наживаться на чем-то, все же положение в королевстве тяжелое, но я постараюсь сделать все, что смогу, — заверила Эктида Хорнет. Но мысли ее в тот момент были не об этом. Она думала о том, что случиться с ней, если она нарушит Договор. Но вдруг она вспомнила то, как Коллекционер разорвал Договор. В ее голове возник вопрос, но Эктид помешал задать его. Из-под своей розовой накидки он извлек шкатулку.

— Принцесса! От всего народа ткачей хочу вручить вам это! — он протянул шкатулку Хорнет. Принцесса осмотрела шкатулку. Она была обита красным шелком, на котором черной нитью был вышит узор, состоящий из символики Халлоунеста. Хорнет открыла шкатулку. Внутри была аккуратно свернутая нить и амулет, походящий на маску ткачей. Хорнет вопросительно взглянула на Эктида.

— Ваша нить может намокнуть. Эта — нет. Кроме того, для ее создания мы применяли особые технологии, ткач, который ее ткал, не занимался ничем другим и ему была обеспечена особая диета. Эта нить прочнее обычной. Мы проверяли. Амулет Мастерство Ткача. Он выражает благодарность вам от всего народа ткачей. Он увеличивает навыки владения нитью, позволяя использовать ее лучше и быстрее.

Хорнет не любила амулеты. Сама их задумка не особо симпатизировала ей. Однако Благодарность ткачей очень приглянулась ей. Она решила раздобыть ячеек и носить ее.

— Спасибо. Что ж, мне пора идти, — попрощалась Хорнет.

— Не забудьте о продаже шелка! — крикнул ей вслед Эктид.

Выходя из логова Хорнет думала, что же движет этим ткачом. Действительный патриотизм? Жажда быть полезным? Может даже страх? Хорнет не знала ответа, однако пришла к выводу: Эктид оказался очень полезным.

Поднимаясь в сады королевы, Хорнет подумала о том, что не плохо было бы заглянуть к мастеру масок. Он обитал уединенном месте. Так как он не принадлежал ни к зверям, ни к ткачам, его не сковывали некоторые сословные правила. Он единственный из гнезда сразу принял подданство Бледного Короля, и только чудом не попал под гнев остальных обитателей гнезда. Его не стали трогать только по причине его незаменимости. Хорнет знала, что он создал маски всем созданиям Короля. И ей тоже. А она даже ни разу не видела его после того, как приняла власть.

Убежище мастера находилось в огромном, созданном временем, каменном шаре, в котором когда-то выела проход гарпида. Никто не видел, чтобы мастер когда-либо покидал своей мастерской. Он всегда был занят работой. Загадкой оставалось также и то, где он брал материалы.

Пробираясь к убежищу через леса, которые оставили рабочие при попытке строительства лифта Хорнет не прекращала думать о том, что сказать Белой Леди при встрече. «Рассказать о возвращении чумы, спросить о Договоре, о том, что делать дальше, что еще… Ах да, о путешествии Огрима.»

Хорнет вошла в мастерскую мастера масок. Хозяин был на месте и как всегда работал. В его длинных лапах умело двигалась острая стамеска и небольшой молоток. На столе перед ним лежала огромных размеров маска. Он что-то бормотал себе под нос. Когда Хорнет подошла ближе, она смогла расслышать то, о чем говорит мастер.

— Маска, как личность. Надо знать, где надавить, где отколоть чуть-чуть для того, чтобы она стала служить тебе. Но не только ты можешь расколоть маску. Маска тоже может расколоть тебя.

Принцесса поздоровалась. Мастер, увлеченный работой, не заметил ее. Хорнет вновь поприветствовала мастера, но уже громче. Только тогда он ответил не ее слова, не отрываясь от работы:

— Хорнет. Твоя маска была такой сложной в изготовлении. Подбор материала, что должен расти вместе с тобой, копирование форм маски Херры, той, на которую она натянула ту безвкусную маску, в которой и приняла сон. Сменить лицо. Скрыть его другим. Лучшая защита, но каждый несет свою цену. А каково безликим, вроде Хорнет? Она же буквально не имеет лица под маской. То, что я сделал, безусловно хорошо.

С каждой фразой мастер все больше понижал тон, его слова все больше походили на бормотание. Однако принцесса предпочла не отрывать его от монолога, так как он говорил полезную информацию. Мастер продолжал:

— А Бледный Король? Его маска, которая и маской то не являлась, до того момента, как он пришел ко мне, всеведущий, и я не вырезал в хитиновом его покрове глаза. Но Хорнет все же хуже. Сбросить маску король мог. Она нет. Зато то, что под маской, сильно. Она должна сработать. Все же все для этого старались. И я тоже. Но как чудесна эта маска. Как и ее маска. И достаться она должна столь же великому. Только вот тут чуть подправить. И потом покрасить. Да. Хорошенько покрасить.

Хорнет поняла, что мастер сейчас не вполне способен адекватно реагировать на ее вопросы, поэтому решила оставить его.

Поднявшись в сады, она заметила странного вида могилку. Она представляла из себя камень, усыпанный листьями. Было видно, что листьям пытались придать образ мшистого рыцаря. Получилось это весьма посредственно: голова мшистого покосилась, а тело излишне расползлось. Рядом с могилой были трупы грязекопов и маток грязекопов. Хорнет показалось, что она слышит шепот. Подойдя к могиле ближе, она удивилась: над могилой появилось существо, напоминающее мшистого рыцаря. Оно парило в воздухе. Подойдя еще ближе Хорнет услышала его речь:

— Стой! Никто не посягнет на наше земли, пока я здесь! Будь ты ткачем, зверем, грязекопом или даже гарпидой, через меня ты не пройдешь!

Сущность! Не поможешь? Надо подсказать принцессе, что делать.

— Ага, костыли твои прикрывать?

Да.

Какой-то смутный голос, идущий, казалось, прямиком из разума Принцессы, подсказал ей взять Белый Корень и прислонить его к призрачному существу. Призрак исчез, а затем появился на противоположном краю пещеры и закричал. Его крик призвал несколько призрачных гулок на потолке пещеры, которые незамедлительно стали атаковать принцессу.

Хорнет попробовала против этих растений свою обычную тактику: она кинула в одну из них иглой. Но вместо ожидаемого результата игла просто прошла сквозь гулку. Зато принцесса почти получила удар от парящего не высоко над землей призрака.

«Так вот чем, должно быть, занимался Призрак, когда я видела его дерущимся с воздухом» — подумала Хорнет и нанесла удар Мшистому Постовому. Он защитился, заслонившись своим щитом — ракушкой. Тогда Хорнет прыгнула и создала шар из нити. Нить, попутно отбивая снаряды, несколько раз полоснула Постового по лицу.

Когда принцесса упала на землю, призрак уже успел отлететь на противоположный край пещеры. Хорнет метнула иглу и поразила призрака в спину. Но в следующий миг он оказался около нее и выполнил серию ударов гвоздем. Хорнет отпрыгнула, но один из ударов все-таки настиг ее. Боль была не сильной, но принцесса понимала, что семь или восемь таких ударов выведут ее из строя.

Призрак снова телепортировался, начиная парить над полом заросшей травой пещеры, ставшей местом битвы. Хорнет решила попробовать взорвать его магией Бледного Корня, и это принесло свои плоды. Было видно, что Постовой получил значительные раны.

Когда воин грез снова появился в близи Хорнет, прыгнула, уходя от удара, а затем сделала рывок в сторону противника, насаживая его на иглу.

Так продолжалось некоторое время. Мшистый Постовой все менее успешно наносил удары и блокировал атаки щитом, Хорнет все чаще наносила ему урон, а гулки все активнее исторгали свои снаряды с потолка. И вот, после очередного удара, призрак завопил, превратился в поток сущности и устремился к своей могиле. Хорнет подошла к нему.

— Принцесса… Извините. Я не должен был. Я считал, что существа гнезда опасны, но теперь понимаю, что надо было решать это другим способом. Извините меня, принцесса. Унесите память обо мне и моей глупости…

Белый Корень засиял, впитывая призрака. Хорнет почувствовала, как грезы растекаются по нему и переходят в ее собственное тело. Но эти грезы были для нее не опасны, наоборот — они помогали ей. «Хм, интересно, считается ли это нарушением Договора с Унн?», подумала Хорнет, но, не обнаружив гигантских существ из пустоты, стремящихся убить ее, она успокоилась.

Остаток пути к логову Леди Хорнет прошла без приключений. Теперь, когда богомолы — предатели не населяли эти места, передвигаться здесь стало гораздо комфортнее.

Убежище Леди ни капли не изменилось со времени ее последнего визита. Хорнет вообще казалось, что это место никогда не менялось. Представ перед Леди, Хорнет еще раз подумала про все темы, которые ей предстоит обсудить. Лишь после этого она сказала:

— Леди…

— Долго же ты собиралась. Но я хочу тебя перебить, уже догадываясь о том, что ты хочешь мне сказать. Сосуд слабеет. Пока он еще способен держать Лучезарность, и он на удивление силен, так что немного времени у тебя есть. Но сейчас чума стала намного умнее: действуя чужими руками в городе, она достигла больших успехов. Тебе очень повезло, что я смогла защитить тебя, пробравшись в сон через корень. Но впредь лучше не попадай в подобные ситуации: я не всегда смогу прийти на помощь. А теперь, я хотела бы спросить тебя о положении дел в королевстве. После этого я отвечу на любые твои вопросы.

Было видно, что Леди взволнованна. Даже свои невидящие глаза она открыла шире обычного. Хорнет не ожидала этого, но не растерялась и, быстро составив в голове план ответа, начала говорить.

— Я только что из гнезда. Звери и ткачи преданны мне, хоть последние и недостаточно образованны. Архон, Главный Зверь, предпринимает все, чтобы эти земли процветали. Вспышка чумы не добралась до гнезда.

В Городе Слез ситуация стабилизировалась, и, хоть и большими потерями, но мы смогли уничтожить очаг чумы.

От Лордов давно нет вестей, хоть и торговля с ними была на время прервана. Но, я полагаю, они войдут в положение. Всё-таки мы оказали им помощь в войне с предателями.

Улей, хоть и постепенно приходит в упадок, живет своей жизнью, выступая на стороне королевства скорее символически, хотя, стоит признать, пчелы очень сильно помогли в битве в городе.

В Грязьмуте, по последним сводкам, все спокойно.

Принцесса несколько переврала ситуацию. Она специально не стала сильно распространяться о делах в городе. Леди, похоже, не понравилось то, что она сказала.

— А в пике что? — спросила она.

— Когда я была там последний раз, ситуация там не предвещала беды, — ответила принцесса.

— Мои корни чувствуют еще один очаг чумы в пике. И, хоть его создатель был повержен, остается довольно много зараженных. В теперь слушай, что я скажу: надо действовать. Хоть говорить о чем-то конкретном еще рано, но материал лучше собирать уже сейчас. И единственный опыт, которым мы можем воспользоваться, это опыт Бледного Короля. Хотя было бы логичным учитывать его ошибки.

Я долго думала над этим. С тех пор, как почувствовала еще очаги чумы. И совет мой таков: реорганизуй святилище. Помня печальный опыт Короля, доверять душу жукам было бы ошибкой. Но в Халлоунесте еще не должны были перевестись улитки — шаманы, которым эти знания не вредят. Ты упомянула пчел. Они, на сколько я знаю от Черва, закалены. Это можно изучить. Еще подобной особенностью обладают богомолы. С ними будет сложнее, но я думаю, что результат будет стоить того. Еще ты можешь наведаться в Архивы Наставницы. Записи Монамоны сложны, но могут оказаться полезны. Также мы ничего не знаем о пустоте. Мой муж не оставил никаких записей об этом. А если они и есть, то где-то вне нашей досягаемости.

Также в каждом городе или деревне было бы полезно поставить храм. Не важно, кого там будут славить: Бледного Короля, меня, тебя, Халлоунест, Унн — главное, чтобы это не была Лучезарность. Это должно помочь.

Еще кое-что. Я почувствовала, как корень поглотил грезы. Достаточное количество, чтобы сказать, что это был не просто призрак. Находи таких воинов у их могил и не щади их в битве.

Что касается богомолов: лучше аккуратнее с ними. Если они решат принять чуму, если ударят по ослабленному городу, вам придется не сладко. Хоть они и зажаты с двух сторон — запада и востока, городом и гнездом, недооценивать их не стоит. Контролируй то, что они покупают, что продают, как используют.

Хоть сейчас в этом и нет необходимости, но проверь все двери, все механизмы. Чтобы в случае еще одной вспышки заражение не смогло распространиться быстро. И, хоть такая тактика в долгосрочной перспективе бесполезна, в некоторый эффект от нее будет.

И, так как я знаю о мшистых больше, чем ты, скажу: ты получила благословление Унн — это хорошо. Мшистое племя заняло твои земли в воющих утесах — этим ты можешь воспользоваться в случае разногласий. Они озеленяют Гиблые Пустоши. Стремятся уйти как можно дальше от источника чумы. И я их понимаю. Унн создала достаточно сильный народ, чтобы покорить эти пустынные земли. Полагаю, она может даже отказаться от каких-либо окраин вроде туманного каньона. Тем более, что Унн постепенно возвращает в грезы растения там, оставляя лишь те, которые возникли не из ее грез. Но это ничего. Тамошняя земля и свои всходы дала.

Запомни мои слова. И, пожалуйста, пришли ко мне жука. Чтобы я могла передавать весточки. Время не позволяет быть взаперти, но и сбросить корни мне будет тяжело.

Хорнет тщательно запоминала каждое слово, которое сказала ей Леди. Ее память, цепкая, как когти глубинных охотников, работала на полную. Было важно не упустить ни одного слова. Но, когда Леди закончила говорить, Хорнет, утрясшая в голове все сказанное, вновь смогла переключиться на свои вопросы. Сначала Хорнет решила спросить о том, что чувствует Леди.

— Много. Я бы даже сказала, что слишком много. Токи души в районе руин дворца, средоточие пустоты на пути к выходу из бездны. Мне даже временами кажется, что там есть кто-то, кто зовет на помощь, два погашенных очага чумы. Небольшой всплеск души где-то за пределами Халлоунеста. И, что меня больше всего коробит. Его взор. Оно ждет, когда его призовут сюда снова. И, что самое ненавистное мне, тебе придется это сделать, ведь Его благословление будет очень ценно. Но танец занимает много времени. Лучше сначала выполни остальные мои поручения

Народ не может обходится без королевы.

— Хорошо. Я сделаю это. Спасибо за подсказку. Но у меня есть еще несколько вопросов. Я была в гнезде, и встретила там одного ткача, который отказался уходить из Халлоунеста он рассказал мне о Договоре. Договоре между Херрой и Бледным Королем, согласно которому Херра должна была пожертвовать собой, а я — родиться. Леди… Я хочу знать об этом подробнее.

Леди долго молчала. Она формулировала мысль, или вспоминала что-то. Хорнет хотела повторить просьбу, но по невидящим глазам Леди видела, что делать этого не стоит. Наконец Леди сказала:

— Ты уже говорила с Акушеркой на счет… твоего рождения?

— Нет. Она сказала, что это я должна буду узнать только когда буду готова, — в некотором замешательстве сказала Хорнет.

— Хорошо. Так значит ты хочешь знать о Договорах? По правде сказать, я не знаю, как король умудрялся избегать их кары. А Договоры он нарушал довольно часто. С мотыльками, с богомолами, со зверями, хоть и от части… Договор нельзя нарушить. Если ты сделаешь это, тебя покарает древняя магия. Она древнее Халлоунеста. Гораздо древнее. Я полагаю, что она относится к тем временам, когда силы еще не расслоились. Не было ни души, ни грез, ни кошмаров. Только жизнь. К сожалению, я сама редко прибегаю к этой магии, опасаясь ее. Я не могу помочь тебе в этом.

— Я также зашла к создателю масок. И он сказал одну любопытную вещь, о которой я бы хотела спросить. Он сказал, что маска Бледного Короля — не маска. А что тогда? — осторожно задала вопрос Леди.

— Ха-ха, я знала, что он проболтается. Его речи довольно странны, а за ходом мысли поди поспей. Да, он прав. Ты ведь видела труп Черва. Я думала, ты догадаешься, — сказала Леди.

— Так значит это… — замялась Хорнет.

— Его рот. Перерождаясь, он не сильно утруждался над тем, чтобы изменить себе тело. Да и не должен был. Это лишило бы его возможности переродиться. Хотя… Он все-равно не успел ей воспользоваться. То, что многие принимают за корону, на самом деле его рот. Глаз у него нет. По крайней мере в привычном нам понимании. Он чувствует мир иначе. Переродившись, он стал действительно больше похож на жука. Но глаз у него все-равно не было. А когда в процессе изучения этих земель, еще не будучи королем, он обнаружил мастера масок, он попросил его вырезать ему эти отверстия, которые по итогу стали «глазами». Он говорил, что первое время не мог привыкнуть поворачивать голову в направлении движения. Но потом приноровился.

Хорнет была немного шокирована такой информацией. Но, отойдя, она задала следующий вопрос:

— А как карает Договор?

— Как я уже сказала, Договор состоит из жизненной силы. Когда кто-то нарушает его, Договор разрушается, а сила переходит в того, кого больше всего боится нарушитель. Обмануть чутье договора не смог даже Бледный Король. Он больше всего боялся той силы, которой надеялся победить Лучезарность — пустоты. Так как Договор содержит часть тебя, он знает, чего ты боишься.

Хорнет на секунду задумалась, чего она боится больше всего. Казалось, что ответ очевиден — Лучезарность. Но в глубине ее сознания закрадывалось какое-то предчувствие. Она попыталась рассмотреть этот малый образ, но не смогла. Вместо этого она продолжила задавать леди вопросы.

— Стоит ли восстанавливать город? Может расселить жуков по разным частям королевства, чтобы вспышки чумы не оборачивались такими большими жертвами?

Леди задумалась.

— Этот вопрос лучше было бы задать кому-нибудь, кто имеет в этом опыт.

— А те грезы? Когда лучезарность захватила меня.

— О, хорошо, что я побывала там. Не знаю, заметила ли ты, но там были две тени. Полый Рыцарь и Призрак Халлоунеста. Лучезарность так и не смогла убить их. Полый рыцарь оказался сильнее, чем я предполагала. Его сила в его несовершенстве. Он, хоть и умер телом, продолжает жить в грезах. И своим присутствием он также стесняет Лучезарность. Полагаю, что, если бы у нас было больше сосудов, они могли бы убить Лучезарность в грезах. Интересно, почему Бледный Король не додумался до этого? Или отверг эту идею?

Обсудив еще несколько аспектов, Хорнет покинула Леди. Она направилась в Город Слез.

Огрим, Хиггемол, Раппрет, Акит, Фовир и Адель сидели в скромной комнате капитана, куда был принесен стол и несколько стульев. Теперь, когда все крупные очаги чумы были уничтожены, они могли обсудить ситуацию.

После битвы на Венце Халлоунеста бойцы прибыли в город и первым делом хорошо отдохнули. Огриму, который был достаточно серьезно ранен, была оказана помощь. Сейчас же рыцарь чувствовал себя хорошо, хоть и понимал, что в битве раны дадут о себе знать.

Адель сидела молча. Она не хотела участвовать в разговоре. Хоть Хранительница понимала, что эти настроения навевает ей Лучезарность, она ничего не могла поделать с этим. «Надо признаться принцессе. Если не ради себя, то хотя бы ради Халлоунеста. В конце концов, я ведь Хранительница. А может…» — думала Адель. Она периодически слушала те проповеди, что читались для профилактики заражения, однако каждый раз чувствовала, как на краю ее сознания смеется что-то ужасающе чужое и сильное.

Хиггемол устроился на кровати друга и вскоре уснул. Раппрет спросил, не боится ли рыцарь снова заразиться, на что Огрим ответил, что Аба изменил его душу так, что чума больше не должна грозить ему.

Раппрет также временно выпал из разговора. Он писал очередное письмо Хиппогее. Они активно обсуждали интеграцию улья в состав Халлоунеста. Тени было больно смотреть на то, как его подруга гробит Улей, поэтому он разработал план. Хиппогея была пчелой, которой просто хотелось спокойно, хотя понятие спокойствия у этой особы было весьма своеобразное, жить в достатке, с интересом изучая и меняя мир. Раппрет за все время служения Халлоунесту ни разу не истребовал все, что ему причитается. И он думал, что Хорнет, не смотря на достаточно бедственное положение королевства, сможет удовлетворить потребности Хиппогеи. А эта пчела заняла достаточно большое место в его голове. Он уже начал привыкать к ней, хоть она и оставалась для него непредсказуемой. А богатые земли Улья окупились бы многократно. Теперь же он сидел и, изредка попивая чай, писал ей письмо:

«Привет, дорогая Хиппогея. Вновь пишу тебе. Встретиться лично, к сожалению, не получится. Дела в королевстве сейчас довольно плохи. Я не хочу отлучаться без позволения принцессы.

То, что ты писала о ягодах в предыдущем письме очень здорово. Я рад за тебя. Надеюсь, что тебе понравилось. Что же касается тех двух ткачей, что прибыли на трамвае к улью: я полагаю, что они не представляют угрозы. Вряд ли королевство, как говорит Крассия, собирается нападать на вас. Скорее всего это произошло по вине их любопытства, ведь эта трамвайная ветка идет прямиком в гнездо.

Я все еще хочу, чтобы ты приехала в город. Неужели ты думаешь, что Крассия, пусть и под влиянием добавки, не сможет управиться сама? Я все еще предлагаю реализовать мой план, о котором писал в предыдущем письме. Даже тех гео, которые я получаю, хватит на то, чтобы жить в роскоши. К тому же, тебе будет легче доставать некоторые материалы для своих целей. Обдумай это еще раз.

БТКПТПР»

Подпись в конце расшифровывалась как «Бывшая Тень Короля, Первая Тень Принцессы, Раппрет». Несмотря на то, что теперь всем было известно о том, что он служит принцессе, и то, что перехватывать почтовую пчелу никто не будет, он все же шифровался, хоть в последнее время и не так сильно. «Настанет время, когда я снова стану лишь тенью, о которой не будет ни одного упоминания» — думал он.

Огрим, Фовир и Акит обсуждали, что же делать с доставленными чертежами. Капитан говорил, что это вооружение надо внедрять в армию. Акит справедливо подмечал, что, если такое оружие попадет в руки к зараженным, количество жертв от их нападок многократно увеличиться. Фовир также заявлял о том, что технический прогресс нельзя тормозить, однако нужно направить его в нужное русло.

— Только представьте, как эти чертежи могут изменить мир! Не только в вооружении, во всем: от уличного освещения до кузнечного дела и транспорта! Как жаль, что половину из чертежей и расчетов Бледного Короля мы потеряли. А с этими можно восполнить этот пробел. Например, нагревать металл или готовить пишу без огня силой рассеянного лазера! Или вырезать лазером то, на что строителям потребовалось бы впятеро больше времени! — воодушевленно говорил Фовир. Акит, который видел технологии гораздо совершеннее этих и знавший, как иной раз глупость превращает благое намерение в катастрофу, сказал:

— Представь, если кто-нибудь захочет, скажем, проделать дыру в своде пещеры над городом? Всю столицу же затопит!

— Не знаю, что за дурак будет делать такого. Среди стражи таковых не окажется. А если и окажутся, их можно будет легко остановить все тем же лазером. Надо будет только откорректировать мощность, — говорил старый рыцарь.

— А капли воды? Они рассеют лазер. Такое оружие будет очень сложно использовать в городе. Выстрелы будут практически не контролируемы. Кроме того, в случае промаха будет нанесен огромный ущерб строениям, — замечал Акит.

— Поэтому и надо создавать эти механизмы только в качестве инструментов. И тщательно следить за их использованием, — говорил Фовир.

В это время Раппрет закончил писать письмо, скрутил пергамент, положил его в небольшой тубус, защищающий шелк от влаги, снарадил тубусом почтовую пчелу и, открыв окно, выпустил ее.

— Раппрет, а кому ты пишешь? — желая сменить тему давно наскучившего ему разговора спросил Акит.

— Да так, неважно, — парировал Раппрет. Он не хотел рассказывать никому, кроме принцессы, так как он был ее непосредственным подчиненным, о своем романе с Хиппогеей.

Вопрос Акита действительно сбил тему разговора и, после нескольких фраз, сказанных в никуда, диалог продолжился рассказами Огрима о былых битвах. Вскоре разговор прервался еще раз: в комнату осторожно постучал, а затем и заглянул Исхир — глава совета знати, стихийно образовавшегося собрания, служащего для коммуникации знати и правящей верхушки королевства. Адель покинула помещение. Рыцарь продолжил:

— А вот еще помню битву, битвой Черночерва зовется. Позвал нас как-то Бледный Король. Мы собрались, да пошли. По дворцу ходили — не нашли владыку. Прислуга сказала, что нет его. И вот, только выходим мы из дворца, как видим монарха. Он весь взволнованный и тревожный. Он говорит: сейчас будет битва.

Проснулся Хиггемол. Он тоже подошел к столу и стал рассказывать:

— Подожди, ты упустил одну еще деталь. Ходим мы, значит, по дворцу. Ищем Короля. А его как жруном утащило, нету и все тут. И когда у придворных мы спрашивать начали, мол, где его величество, говорят: в логово, сказал, отправился. Мы удивились: встреча тот тут как-никак быть должна. Выходим из дворца, думали у трамвая встретить, как он, мы даже не ожидали, будто по волшебству, из ниоткуда появился на мосту.

«Будет битва» — говорит.

Огрим откинулся на спинку стула и предоставил право рассказа Хиггемолу.

— Думаем: с кем битва то? К дворцу под охраной враг, неужели, подошел? Или его величество шутить изволит? А до шуток Бледный Король как Дюранды до кислоты: не пробиваемый, то есть. А тут вдруг глядим: под мостом фигура появилась. Да растет, приближается, с каждым мгновением. Ждем, значит, пока поднимется. А как поднялось, увидели: будто Черв, только меньше гораздо, да черный весь.

Тут король взлетел, да как начнет полосовать его магией. А он то, Черночерв то есть, громоздкий, не может до Короля достать. Ползает по мосту, лишь тщетно зацепить монарха силясь. А мы ну бить его. Каждый в полную силу, так, что мне его аж жалко иногда бывает.

Долго бились. Я думал, уж не бессмертен ли этот черный монстр. Но потом, когда Король его в очередной раз перьями острыми с крыльев обколол, обмяк Черночерв. А потом и вовсе жидким стал, прямо-таки как вода, только черный. Да и стек с моста, будто и не было его вовсе.

И нам тогда досталось крупно. Он ведь, коли Короля достать не мог, нас убить пытался. Да только мы тоже, знаешь, не просто сделаны. Дамы наши, верткие как жальни, под Черночервовы удары не попадали. А мы принимали все, как стойкие гарпиды.

А после битвы велел нам Король об этом не слова, да все, кто видел битву, пропали потом.

Раппрет улыбнулся.

— Хах, знали б вы, как эти придворные отговаривались. «Не видели, не слышали». Но раз король сказал, значит надо сделать.

Хиггемол и Огрим удивленно посмотрели на Раппрета. Акит, тоже сложил фигуру в голове, но был не так удивлен. Фовир и вовсе застыл с чашкой у рта.

— А вы что хотели? Это сейчас вы со мной сидите болтаете, а раньше почти всех, кто меня видел, ждала смерть. Ведь тем, кто мог обо мне рассказать, я на глаза не показывался.

В комнату вошла Хорнет. По замедленности ее действий было видно, что она очень устала. Раппрет закончил:

— Только ты, Хиггемол. Помнишь, когда тебе броню делали, ты у меня жил. У меня до сих пор остался гамак, в котором ты спал.

— Так вот чей это гамак. Так вы, оказывается, уже давнишние знакомые. Здравствуй, Огрим.

Принцесса не видела рыцаря очень давно, и изумилась тому, какой он огромный. Этот эффект достигался не только за счет немалого роста, но и плотной комплекции рыцаря.

— Я была у Леди. И она дала мне совет о том, что делать дальше. Раппрет, у меня для тебя поручение. Ты должен выкрасть нескольких богомолов из деревни. Причем сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил. Также скажи Хиппогее: нам для исследований нужно несколько пчел. Мы заново открываем святилище душ. Только теперь это место не будет связано только с душой. Лучшие умы Халлоунеста будут изучать там чуму. Богомолы и пчелы ведут себя перед ней не так. Также в святилище будет исследоваться пустота. Нам катастрофически не хватает данных. Возможно, что на опыты пойдет даже Коллекционер.

А что это у вас?

После доклада Огрима о спасении Хиггемола, ликвидации Кси и найденных чертежах Принцессе был задан вопрос о том, что теперь делать с этим.

— Я считаю, что обновлять вооружение сейчас — не лучшая затея. А вот более совершенные инструменты нам могут понадобиться. Надо будет как-нибудь передать копии этих чертежей починжукам.

Хорнет еще долго говорила с собравшимися. Вернулась Адель, заявившая, о том, что знать хочет компенсации за то, что произошло в пике, однако она отказала. Принцесса похвалила ее за решение и продолжила. Она в деталях изложила все, что услышала от Леди, а также свои размышления по многим поводам.

По итогам этой встречи было принято множество решений. Началась новая эпоха в истории Халлоунеста.

— Здравствуй.

Привет.

— Слушай, я тут понял, что мне ужасно скучно здесь. Персонажи, о которых ты пишешь, живут своей, пусть и марионеточной, но жизнью. А я практически не могу повлиять на них. Хожу по трем описанным тобой улицам Города Слез, так как остальных попросту не существует, в полном одиночестве.

Ты хочешь, чтобы я вписал тебя в фанфик? Дал сюжет?

— Нет. Я хочу в твой мир.

Невозможно.

— Я нашел выход. Как я уже говорил, я становлюсь тем сильнее, чем больше ты вкладываешь себя. Так вот, есть еще кое-что. Помнишь, ты писал о том, что на празднике играл Нимм? Хотя ритуал был завершен. Ты потом переписал этот момент, когда нашел ошибку. Так вот, такие неувязки создают напряжение. Я могу брать это напряжение. Возможно, что, собрав достаточно, я смогу выбраться.

Хорошо. Чего ты хочешь от меня?

— Сколько еще ты думаешь писать?

Еще 7 глав. Потом возможно будет второе произведение.

— Мало… Ладно, я попробую найти еще что-нибудь.

Буду очень рад, если вы поддержите если поддержите монетой на карту ВТБ 2200241412890802

За последнее время многое в Халлоунесте изменилось. На дорогах появились посты стражи, в столице или поселениях культурные, на крупных торговых дорогах еще приемлемые, хотя опытный глаз уже мог заметить в них изъяны, а на мало прохожих тропках или не имелись вовсе, или были, но такие убогие, что на них было больно смотреть.

В столице все окончательно забыли праздник, обернувшийся роковым. Влияние знати там все больше возрастало. Раппрет опасался восстаний или возмущений с этой стороны, и неоднократно докладывал об этом принцессе. Но Хорнет все равно было не до этого: на нее свалилась организация всего процесса.

В Грязьмуте, по распоряжению принцессы, появился постоянный гарнизон солдат, а также Королевский Архив, в котором хранились копии всех важных документов и материалов, касающихся Бледного Короля, пустоты, чумы и грез. Командиром был назначен один из наиболее опытных солдат — Калидий. Он довольно быстро поругался с Буром, так что теперь в Грязьмуте, мало затронутом чумой, назревало противоречие группировок. С одной стороны был Бур и рабочие, с другой — Калидий и армия.

В гнезде начали появляться первые случаи заражения. В основном это были молодые ткачи или звери, так и не примкнувшие к обществу, но принцессу этот факт не утешал.

Торговля с богомолами возростала, однако за процессом начали пристально следить. Принцесса помнила указания Леди. Однако никаких подозрительных действий со стороны Лордов не наблюдала. Раппрет, успевший провести разведку, сообщил, что лордов опасаться сейчас не стоит, так как они заняты внутренними проблемами. Богомольи отроки начали линять, а это значит, что скоро между ними состоится состязание, в ходе которого выясняться следующие обладателе титула Лордов. Стареющие Лорды делают ставку на семью, с которой состоят в родстве. В этой семье было пятеро детей: три мальчика и две девочки. Этих пятерых, «особенно девочек» — уточнил Раппрет, Лорды активно тренируют.

В кристальном пике остатки зараженных рабочих были ликвидированы. Быстро распустился слух о том, что кристальный пик опасен, а блики света в кристаллах заражают. Благодаря этому количество желающих обогатиться за счет кристаллов очень резко сократилось. Даже в рядах рабочих, трудящихся во благо королевства, слух имел достаточно сильное влияние, не смотря на то, что Хорнет лично приходила и опровергала этот слух.

Святилище вновь было открыто. Помимо уже обитающей там Исповедницы сюда были приглашены и другие жуки. Энеид, переселившийся в столицу, и несколько подопечных, выданных королевством, занялся разработкой устройств по тем чертежам, которые придумал для охраны отеля или тех, которые начертил Кси, награжденный Лучезарностью знаниями. Довольно быстро королевство получило обновленный механизм для лифтов, который починжуки скорейшим образом установили, а теперь Энеид работал над паровым двигателем.

Также попросили переселиться в Святилище двое молодых улиток — шаманов. Они довольно быстро организовали в помещениях, использовавшихся раньше для опытов, подобие кургана и стали жить там, изредка и неохотно выдавая информацию и заклинания. Они отказались называть свои имена, поэтому их называли просто Серый и Зеленый Шаманы. Цвета соответствовали цветам их раковин.

Хиппогея также попросила выделить себе немного места в Святилище. Она хотела устроить там лабораторию и клялась сначала Раппрету, потом Хорнет «использовать это не только для себя». Ее просьба была удовлетворена и уже очень скоро там закипела жизнь. Хим. Отсек стал одним из самых опасных отсеков Святилища. Даже обычные обитатели этого места боялись заходить туда, поэтому кроме Хиппогеи, Раппрета и редких визитов стражи с целью проверки, которые нередко заканчивались обмороками или даже смертью, никто не осмеливался подходить к этому отсеку. К счастью, расположен он был на месте старого склада, в отдельном крыле здания, поэтому деятельность пчелы не особо мешала остальным.

Теперь Святилище делилось на несколько отсеков: химический, самый маленький и удаленный, исследовательский, в котором Энеид разрабатывал свои устройства, пустотный и чумной, в которых изучалась пустота и чума соответственно, и курган. В пустотный отсек было принесено немного пустоты из бездны, в чумной — несколько зараженных жуков, пара пчел и богомолов, которых выкрали Раппрет и Изельда.

Из туманного каньона постепенно исчезали растения. На смену приходили другие виды. В основном это были мхи, навевающие неприятную тоску и ощущение подавленности.

Архивы наставницы были тщательно исследованы. Все, что они могли дать королевству — использование заряженных светомух и потоков кислоты как источник энергии, а также несколько записей Монамоны Наставницы были перенесены в Королевский Архив. Заряженными светомухами заинтересовался было Энеид, но быстро отказался из-за сложностей. Особенно принцессу, которая лично изучала все записи, заинтересовали табличка, гласившие: «-СУТЬ-ЯЙЦА-ПУСТА-ВНЕШ-ОБОЛОЧКА-СУТЬ-ВРАТА-ЗАКРЫТА СВЕТ-ИХ-ВСОСУД-ИХ-ЯЙЦО-ИХ-ПОДПЕЧАТЬ-ТУ-УБРАТЬ ИЗВНЕ-СУТЬ-ПЕЧАТИ-ВНУТР-ГРЕЗЯЩИЙ-ПРОМЕЖ-ИПРЕМЕЖ СОКРЫТЬ-СВЕТ-ТЕ-ГРЁЗЫ-ДА-ЧТОБ-ЗАЧАХ-ТАМ», «СВЕТКОРОН-СУТЬ-СИЛИТСЯ-СОБОЙ-ПОТОК-ВСЕХДУМ-ОЗРЕТЬ СТАРСВЕТ-ВНИХ-СУЩНОСТЬ-ИХ-ВГРЁЗАХ-ИХ-ЗАЧАХ МЫСЛИ-КОНЕЦ-КОЛЬ-СВЕТКОРОН-СТАРСВЕТ-ВНУТРЬ-РОДСВОЙ-ИХ-ДА ПОТОКДУМ-КОЛЬ-ГРЁЗЫ-ВЫСВОБОД-ДА-ЗАЧАХ-ЖИЗНИНЕТ-», «-ИЗ-ПУСТОТЫ-СУТЬ-МНОГО-ОБОЛОЧКИ-ВОВНЕ-ДА-ВНУТР- ВМЕСТО-ПУСТОЕ-РАЗМЕСТИ-СЕ-ПУСТОТЫ-ЖИДКОСТЬ-СУТЬ-ДА- ПЛЕТИ-ОТСУТСТВИЕ-ВНУТРИ-ВКРУГ-ОБОЛОЧКИ-ВОВНЕ-СЕ-СУТЬ ВЗГЛЯД-СЕ-ПУСТОТЫ-СОСУДА-ВНЕМЛЕТ-ВСЕБЯ-ВСЕ-ИЗВНЕ-». Эти надписи она предоставила Раппрету на расшифровку. «Да, жалко, что Лемм умер. Сейчас он мог бы быть полезен», — думала Хорнет по этому поводу.

В Далекой Деревне, Грязьмуте, Городе Слез, Тихой Деревне и кристальном пике были воздвигнуты храмы. В них прихожане под пение проповедника должны были прославлять Принцессу Хорнет или Бледного Короля. Эта тактика доказывала эффективность: среди прихожан было практически в трое меньше зараженных.

Численность пчел, после резкого спада, нормализовалась. От части это было обусловлено тем, что Раппрет все же уговорил Хиппогею отдать Улей под покровительство Халлоунеста. Формально, Крассия оставалась королевой, но обязана была прислушиваться к мнению посланника из Халлоунеста. На эту роль был выбран молодой жук из знатного рода — Мисарон. Он, вопреки родителям, занимал про королевскую позицию, в то время как его родители и братья, по выражению Раппрета — «сепаратистскую». В любом случае, Мисарон свою работу выполнял хорошо.

Хиппогея же стала все больше проводить времени в Городе. Сапала она в квартире Раппрета, а когда бодрствовала, то была либо в хим. отсеке Святилища, либо где-то пропадала, в поисках новых материалов. Однажды Раппрет, зайдя в хим. отсек, обнаружил пчелу лежащей на полу. Рядом лежали несколько бутонов гулки, а рядом в колбах находились еще несколько измельченных бутонов. Хиппогея была парализована, но на ее лице была улыбка.

Не смотря на все, свое обещание Хиппогея держала. Королевство получало подчиняющий порошок, который распыляла в крайних случаях, например когда совет знати добивался у принцессы увеличения привилегий, порошок помог разрядить ситуацию. Также на вооружении у Раппрета довольно быстро появился яд, который очень помогал ему в поддержании порядка.

Также была изобретена почта. Огрим сообразил, что раз Коллекционер может перехватывать контроль над существами, то может взять под контроль маскокрылов. Но в процессе выяснилось, что не зараженные маскокрылы умирали при контакте с коллекционером, а зараженные жили слишком не долго. Тогда Хиппогея предложила свой подчиняющий порошок для того, чтобы заставить этих существ носить письма. И это сработало.

К Леди был приставлен стражник, который читал ей письма и писал ответы. Она была довольна проделанной Хорнет работой. Но оставался еще один пункт — ритуал алого пламени. И, наконец, очередь принцессы дошла и до него.

По словам Леди, «вход в ритуал» находился в воющих утесах. Дорога туда заняла у Хорнет некоторое время. На некоторых постах охраны ее проверяли, даже не взирая не ее положение, на некоторых робко пропускали. Тех, кто осмеливался ее проверить, принцесса хвалила. Тех, кто не исполнял свои обязанности, ругала.

Раппрет и Огрим предлагали Хорнет взять несколько солдат для сопровождения, однако принцесса отказалась и прошла весь путь в гордом одиночестве.

В Грязьмуте на нее навалились проблемы. Она остановилась в городе только для того, чтобы отдохнуть, но прознав о том, что она здесь, с жалобами явился сначала Калидий, а потом и Бур. Командир гарнизона жаловался на неорганизованность населения. «Они что, не понимают, что в такое время необходим контроль со стороны силы. А если в городе вспыхнет очаг чумы? Или контрабанда?» — ругался Калидий. Бур же, пришедший для убедительности в сопровождении рабочих, жаловался на то, что он, как Старейшина, обязан отчитываться только перед королевством, что он исправно делает. А перед Калидием, «сующим свой гвоздь в каждый дом», отчитываться он не обязан. Так продолжалось до тех пор, пока один из рабочих, поймав принцессу на улице, не намекнул на то, что ей пора занять сторону, если она не хочет, чтобы у нее прибавилось проблем.

Выкрутилась принцесса так: она назначила Калидия ответственным не только за Грязьмут, но и за Перепутье. При этом она не увеличила колличество подконтрольных ему солдат. Бур, к которому она зашла после указа о повешении врага, был в смятении, пока не узнал план принцессы: теперь, когда командиру прибавилась работа, причем в большом обьеме, ведь в перепутье происходило гораздо больше вещей, чем в спокойном Грязьмуте, ему просто будет не до противостояния. Бур был счастлив. План принцессы сработал: хоть напряжение в городе и осталось, градус его значительно снизился.

Теперь же Хорнет искала пещерку в Воющих утесах, в которой должен быть факел. Она видела, как снизу работают мшистые, достигшие больших успехов в своей работе. Зеленый фронт теперь был на у подножья утесов, а вгрызался в Гиблые пустоши на большое расстояние. Хорнет видела гигантские кусты, выращиваемые здесь только с одной целью — умереть и стать основой для будущих растений.

«Вот хитро же поступила Унн. Зачем бороться, если можно просто сместить свои земли туда, где бороться надо будет только с ветром. Полагаю, что Бледный Король, изолируя Унн, не предполагал, что она изобретет такой хитрый план. И ведь им действительно хватит силы на задуманное. А нам бежать некуда», — подставив лицо ветру думала Принцесса.

Вскоре она нашла ту самую пещеру, о которой говорила Леди. Она отличалась от других тем, что ее своды поддерживались колоннами. Кроме того, она была практически полностью круглой. В центре было некоторое подобие кострища. Угольки были потушены. Хорнет попробовала зажечь их искрой от иглы, но у нее ничего не получилось.

«И что же мне делать? Неужели я проделала весь путь зря», — подумала принцесса. Более детально осмотрев пещеру, она обнаружила маленький проход. Протиснувшись в него, принцесса обнаружила труп огромного жука. Доверившись интуиции, она приложила к нему Белый Корень. Воздух наполнился чем-то жгучим.

Хорнет вернулась в основную комнату и заметила изменения: по периметру стояли маленькие факела, похожие на поднятую вверх когтистую лапу, а в центре стоял такой же, только гораздо больших размеров. Хорнет вновь попробовала зажечь их, и на этот раз у нее получилось. Угольки стали тлеть, а факел зажегся алым пламенем. Вдруг неожиданно заиграла музыка. Хорнет стало жутко.

Музыка стихла. Принцесса стояла в ожидании, но ничего не происходило. Огонь горел, изредка подрагивая. «И что? Что я теперь должна делать?» — подумала принцесса.

— Подсказать?

Не надо.

Подумав, она решила вернуться в Грязьмут. И, на подходе к городу, она поняла, что призыв сработал. На окраине города стояло два шатра. Один был большой, прямо-таки огромный, другой меньше, но все равно не уступал по площади дому или магазину. У шатров сидели странные существа. Хорнет подумала о том, что уже где-то видела их. А потом вспомнила: на вокзале королевы она сражалась с похожим жуком.

У шатра уже собралось не мало народу. Мрачные скакуны смотрели на них с насмешкой, но любопытством. Калидий уже собирал добровольцев на то, чтобы войти в шатер и спросить у хозяев, как, когда и на каком основании они остановились здесь. Однако добровольцев не оказалось и Калидий ругался на подчиненных. Бур же воспринимал бессилие врага как личную победу и ликовал в стороне.

— Калидий, успокойся. Это я их вызвала, — подойдя, сказала Хорнет.

— Принцесса, я хочу знать, кого это «их», для чего и как вы их вызвали, — забывшись, потребовал разбушевавшийся командир Грязьмутского гарнизона.

— Не забывай, с кем ты разговариваешь, — урезонила принцесса, — Если я что-то делаю, значит в этом есть необходимость.

Тут что-то из рабочих крикнул:

— А коль такой смелый, так пойди и проверь!

В толпу устремились три взгляда: поощряющий, но взволнованный взгляд Бура, спокойный взор принцессы и испепеляющие огни глаз Калидия. Было видно, что Калидий разгневан собственным бессилием. Привыкший говорить с позиции силы, он не мог ничего сделать теперь, когда даже собственные подчиненные отказывались исполнять приказ. Но он был готов сделать все, что угодно, лишь бы не признавать собственного бессилия.

— Хорошо, делайте, что хотите. Я предупреждал вас. Когда из этого шатра появится монстр, готовый растерзать вас в клочья, не рассчитывайте, что я не укажу вам на вашу ошибку! — не смущаясь даже присутствия принцессы сказал командир и гордым шагом направился прочь.

Теперь к принцессе подошел Бур.

— Принцесса, теперь вы видите, какую жизнь он нам устроил? И так по любому поводу, — пожаловался Старейшина.

— Вижу. Но вам придется потерпеть. Либо до конца чумы, либо до нервного срыва Калидия. Он имеет не плохую поддержку знати. К тому же, даже не смотря на его слова, я уверена, что если кто-то, представляющий опасность, действительно появится из этого шатра, то он кинется на защиту. Возможно он будет это делать, понося тебя последними словами, но он не позволит себе не сделать этого.

— Надеюсь. Но все же, принцесса, что это за шатры? Они возникли тут буквально из ниоткуда. Все эти балаганы и странные маски. Они меня тревожат.

Хорнет подумала. Она сама не знала ничего о том, что ей предстоит сделать, но обнадежить народ все же должна была.

— Они нужны мне. Королева сказала. Она тоже не хотела их прихода, однако их помощь сейчас не помешает. Не подпускай народ к шатрам. Кто знает, что таиться внутри.

Хорнет направилась в Королевский Архив. Там было спокойно, и она могла отдохнуть перед встречей с призванными существами.

Архив больше бил похож на склад. Построенный в кратчайшие сроки каменный дом, в котором располагались ряды шкафов, уставленных книгами, свитками и табличками. У Архива стояли два стражника, которые пропустили принцессу без промедлений.

Внутри было темновато и очень пыльно. У входа сидел Архивариус. Это был очень старый и ветхий на вид жук, одетый в старую робу королевских подданных, которая из-за времени утратила свой белоснежный цвет и была серой. Архивариус прокряхтел что-то принцессе. Понять его было достаточно сложно, но по интонации принцесса не уловила вопросов или просьб, поэтому просто прошла мимо.

Забившись в угол в лабиринте стеллажей, между старыми отчетами Лурьена, откопанными кем-то из горожан, и записями, изъятыми из святилища, принцесса легла на кучу шелковых свитков, и начала думать, чтобы мысли завели ее в сон.

«Если в тех шатрах еще одно высшее существо, то первоочередной задачей было бы узнать его намерения. И отношение к Черву, Халлоунесту в целом и вообще… Не навести бы беду на королевство…»

— Хиппогея! — позвал Раппрет пчелу. Он бы мог поискать ее, но боялся идти в дальнюю часть хим. отсека. Если в ближней части этой лаборатории, состоящей всего из двух помещений, было относительно прибрано, стояли непонятные аппараты, тлели угли, кипели жидкости и в целом вид был более-менее приличный, то дальше ситуация постепенно ухудшалась: сначала неизвестные химические приборы сменялись шкафами, доверху уставленными всевозможными колбами, коробками и мешочками, потом все вышеупомянутые предметы начинали появляться и на полу, я после вообще казалось, что они расставлены хаотично. Однако Раппрет знал, что, не смотря на кажущуюся безрассудность, бардак в лаборатории она бы не допустила. А вот свой особый порядок, в стиле «если мне ноги обожжет кислотой, то я смогу проползти где-то до сюда, а значит шкаф с медикаментами должен стоять здесь» — вполне возможно.

— Я слышу тебя. Только подойти не могу. Моя нога стала жертвой эксперимента. Доберешься до меня?

«Приехали. Теперь надо будет каким-то образом найти ее. И желательно не стать такой-же «жертвой эксперимента» — подумал Раппрет.

— Дай хоть навигацию. Куда идти, куда не наступать? — попросила тень.

— Да я тут, рядом. Иди прямо, возле шкафа с медикаментами сверну влево, только аккуратнее, там у меня стоит большая колба с кислотой, она стоит на ящике с какими-то семенами, нашла в тропе. На вкус горькие. Хочу проверить, что можно получить из этих семечек. Потом, когда дойдешь до груды влажных свертков, залезь на шкаф справа. В шкафу ничего опасного. Можешь конечно перелезть через свертки, но это вдвое удлинит дорогу. Затем иди прямо к сундуку. Потом направо. А там и я.

Раппрет запомнил и повторил в голове все данные Хиппогеей инструкции. А затем двинулся в путь. Проходя мимо колбы с кислотой, он чуть не задел ее, а забираясь на шкаф уронил на пол пару каких-то камушков, которые, растворившись в луже, натекшей из-под мокрых свертков, окрасили воду в фиолетовый цвет.

Когда Раппрет наконец добрался до Хиппогеи, он обнаружил ее сидящей на старом диванчике. В руке она держала колбу, а в другой руке — сверток.

— Только не говори, что опять пробовала на себе воздействие чего-нибудь, — сказал Раппрет.

Хиппогея вильнула брюшком.

— Нет, на этот раз я как раз-таки искала способ с этим воздействием бороться. Помнишь, как тащил меня до дома после того, как я в очередной раз выпила яд гулки?

Раппрет помнил. В тот раз пчела была достаточно близко к выходу из хим. отсека, поэтому вынести ее и дотащить до дома не составило труда. Хотя с парализованным телом пришлось повозиться.

— Так вот, я кажется нашла противоядие. Хоть яд не смертелен, и, я бы даже сказала, его воздействие очень приятное, но есть один побочный эффект: удовольствие заканчивается раньше, чем приходит в норму тело. И вот, я сделал мазь, которая каким-то невероятным образом это онемение снимает. Ну и, так как яд гулки у меня еще остался, незамедлительно проверила мазь в действии. И, как видишь, успешно. Только вот на ногу мазь почему-то не действует. Можешь пожалуйста принести немного кристальной пыли? Она в сундуке. Думала, что сама доползу, а тут ты пришел. Надо будет переставить сундук ближе.

Раппрет направился к сундуку. Зачерпнув немного пыли, он вернулся к Хиппогее. Она высыпала пыль в колбу, потрясла, затем вылила содержимое на ногу и растерла свертком.

— Вот, кажется проходит. Удивительная штука, эта кристальная пыль. Не было бы ничего, действие чего бы она не усиливала. Вам повезло, что у вас есть целая гора этих кристаллов. Раньше мне приходилось искать эти кристаллы очень долгое время.

Хиппогея встала, и направилась к выходу.

— А ты чего пришел то? — спросила она.

— Да Огрим попросил кое-куда сходить. Ты со мной? — сказал Раппрет, следуя шаг в шаг за пчелой. Она занимала в сердце Раппрета все больше места и уже почти вытеснила из него Изельду.

— А что, любимый, тебе будет меня не хватать в дороге? — начала заигрывать она.

— А раньше ты меня любимым не называла, — сказал Раппрет.

— Ну и что? Раз любили, значит любимый. А может…

— Нет, сначала поручение Огрима. Ему надо будет уйти из города, он будет ждать меня. Потом, — заталкивая как можно глубже свои желания, сказал он.

Хиппогея наигранно надулась. Они уже почти вышли из хим. отсека, когда пчела спросила:

— А там, куда мы идем, пригодятся колбы?

Раппрет подумал и сказал:

— Да. Там есть растения и было бы славно, если бы ты взяла их образцы. По крайней мере одного из них.

Пчела быстро забыла о своей наигранной обиде и, метнувшись к шкафам, вернулась, экипированная мешком, сделанным из штор, несколькими пробирками, убранными за пояс, сделанный специально для этого, и маленьким ножичком.

Выходя из Святилища, они заметили Энеида, который тащил к себе какой-то механизм. Увидев их, старый механик сказал:

— О, Хиппогея! Тебе нужен кристальный нагреватель? Новейшая разработка!

— Да, пригодиться.

— А? — переспросил под глуховатый Энеид.

— Тащи! — крикнула Хиппогея. Старик улыбнулся и продолжил свой путь. Раппрет заметил, что на спине у него какая-то пластинка, отполированная до блеска. «Хм… Еще что-то себе вставил? Вот это стремление жить: тело умирает, а он замещает его механизмами. А когда он заместит всего себя, можно ли будет считать его живым?» — подумал Раппрет.

Проходя по улицам Города Слез, Раппрет отметил, что ни одна катастрофа не меняла его так, как эта. После смерти Слая из города пропали вывески с рекламой его магазина. Оро предпочитал, чтобы за товарами приходили из-за качества и необходимости, а не из-за рекламы.

На месте разрушенного во время битвы с Эмилитией здания теперь стоял храм. В нем проповедник читал проповеди о силе сплоченного народа, величии Принцессы, Бледного Короля и Халлоунеста. Возле храма было полно народу.

Также про себя Раппрет уже не в первый раз отмечал, что знатные жуки стали не такими праздными веселыми. Скорее он бы описал образ большинства из них, как «замышляющих». И это тени очень не нравилось, хоть он и держал на прицеле самых ярых членов Совета.

По пути Хиппогея не умолкала. Она рассказывала Раппрету какие-то истории, приключившиеся с ней истории. Иногда она проверяла, слушает ли ее тень, задавая вопросы.

— И он мне говорит: его надо отчистить, хорошо отчистить, не отрывая от ботвы, затем слегка откусить, и засунуть… Ты меня слушаешь?

— Да, конечно слушаю.

Но внезапно в голову пчелы залетела мысль, которая немедленно выразилась в вопросе:

— Так, а куда мы идем? Мне теперь ближе до Улья. Если там что-то, что быстро испортиться, я уже это назад не понесу.

— Одну колбу возьму я. Огрим попросил.

— Ну джентльмен! А мне предлагаешь мешок тащить? — забегая вперед Раппрета сказал Хиппогея.

— Ну хочешь, и мешок возьму. Только вот всех колб я не унесу. У меня то пояса нет, — сказал он.

— Вот! Возьмешь. Так куда мы идем? И почему Огрим сам туда не сходит?

— Мы идем в Рощу Измы. Там находятся труп… Э… Нет, труп, это, пожалуй, не верное определение. Там находится тело его возлюбленной, одной из Пяти Великих Рыцарей, Доброй Измы. Она искала там средство против кислоты.

— О! Тоже химик? — перебила Хиппогея.

— Нет. Скорее биолог. Что произошло потом, я не знаю, но сейчас ее состояние крайне странное. Ее тело стало растением. Вернее будет сказать так: лоза поддерживает жизнь в ее теле. При этом сохраняется некоторая реакция. Огрим хочет понять, на сколько она жива, в привычном понимании этого слова. Он попросил меня взять несколько образцов с тела лозы и того, что было когда-то ее телом.

Пока длился этот разговор, пара продошла совсем близко к улью и начала обходить его с востока. Раппрет направлялся к проходу в Королевские стоки. Единственная трудность, которую он видел на пути — кислота. Но на этот случай он взял у Огрима кристальное сердце, а Хиппогея могла перелететь.

Добравшись до Рощи, путники остановились отдохнуть. Хиппогея сразу же установила, что большие листья, произрастающие здесь в изобилии, имеют кисловатый вкус и совершенно не желают пережевываться. Затем, когда пчела закончила изучать окружающую их местность, она спросила:

— А какая у этого места история? Наверняка же тут что-то происходило.

— Я знаю эту историю только в общих чертах. Когда-то давно Бледный Король созвал воинов со всех подвластных ему земель, чтобы сформировать из них элитный отряд, которому он мог бы доверять самые важные из поручений. Вскоре он определился с выбором. Пять сильных воинов стали называться Великими Рыцарями Халлоунеста. Среди них был Огрим, получивший эпитет «Верный», за свою преданность Королю. Также Великим Рыцарем был и Могучий Хиггемол. Остальными были: Свирепая Дрийя, Добрая Изма и Мистическая Зе’мер.

Огрим узнал о смерти Дрийи, она погибла, защищая королеву, также он нашел и вернул в Халлоунест Огрима, а теперь пытается найти информацию о Зе’мер, и понять, что произошло с его возлюбленной — Измой.

Но вернусь к истории. Когда король заперся во дворце, рыцари заняли посты в разных концах королевства. Изма стала искать средство, позволяющее плавать в кислоте. Огрим охрянял ее. Потом что-то произошло. Ее тело стало таким. И он вынужден тратить кучу времени, чтобы добраться до нее через эти узкие проходы и кислоту. Поэтому он и попросил меня.

Раппрет закончил рассказ. Хиппогея притихла.

— Ладно. Надо делать дела. У меня есть еще работа, да и Огрим ждет. Пошли к Изме.

В дальнем краю рощи росло величественное растение. Его лозы взбирались вверх по стене, но, не найдя за что зацепиться, падали и повисали, под силой собственной тяжести. Под этими лозами было хрупкое тело Измы. Ее маска смотрела вниз и, если встать под ней, казалось, что она смотрит прямо на тебя.

— Ну что ж, это грустно, но нам надо брать образцы. Это как раз тот случай, когда слезами делу не поможешь, — сказал Раппрет.

Они с Хиппогеей отрезали небольшой кусок от лозы, а затем оттуда, где, по расчётам Раппрета, было тело Измы. Оба зара растение испустило вздох. Посланцы удивились этому, но продолжили.

Когда работа была закончена, они еще немного постояли, созерцая грустную красоту тела, ставшего лозой. Затем ушли тем же путем, что и пришли. По дороге они не разговаривали, наполненные печалью. Хиппогея свернула в Улей, а Раппрет понес образцы и мешок, в который пчела так ничего и не набрала, в город.

Огрим находился на площади Памяти Полого Рыцаря и разговаривал с Мато. Мастер гвоздя рассказывал капитану об успехах, которые были в обучении стражи искусству владения гвоздем.

— Твой подход хорош, но не мог бы ты больше времени уделять тренировкам? Медитации и прочее это, конечно, хорошо, но, не подкрепленные умением, они мало стоят, — говорил Огрим, как вдруг увидел в переулке плащ тени. Распрощавшись с Мастером Гвоздя, он пошел к себе в кабинет, где его уже ждал Раппрет.

Передав рыцарю пробирки, он спросил:

— Что теперь будешь делать?

— Отправлюсь в Земли Упокоения. Хиггемол говорил, что помнит, как Зе’мер говорила что-то об этом месте.

— Хорошо. Удачи тебе в твоем расследовании.

— Надо отправляться уже в этот шатер, — сказала сама себе проснувшаяся принцесса.

Через некоторое время она стояла у входа в больший из шатров, полная смятения. Но все же перешагнула через себя и вошла. Она оказалась в большом и темном коридоре. Откуда-то издалека шел слабый свет и звучала странная мелодия.

Принцесса пошла по коридору, как вдруг наткнулась на жука. Он был примерно ее роста, его маска была как бы расколота на три части. Расколы проходили через глазницы и явно не были случайными. В руках жук держал неизвестное существо, которое он то сминал, то растягивал. Существо при этом издавало звуки, которые складывались в музыку. Хорнет хотяла было обратиться к жуку, но он лишь сказал:

— Мр-м-м. Опять мы здесь по зову факела. Поговори с Маэстро.

— Но…

— Мр-м-м. Поговори с Маэстро.

Принцесса прошла дальше. Резко она вышла в большое пустое помещение. Два фонаря с горящими внутри огоньками тускло освещали комнату. Хорнет прошла дальше, как вдруг фонари стали ярче, неведомая сила раскачала их и направила лучи в центр шатра. Лучи, некоторое время потанцевав в воздухе, соединились. В следующим миг в свете возникла фигура. Этот жук был порядочно выше Хорнет. Его накидка оттопыривалась вверху и внизу, создавая ощущение перетянутого отрезка ткани. Его маска имела такие же разломы, как у жука до этого.

— Так значит вот кто нас призвал. Еще один осколок Черва вновь просит нас кошмар собрать. Рад встрече, принцесса! Рад безмерно! Я Гримм, маэстро этой труппы.

Нас вновь зовет фонарь в горящий Халлоунест, а значит пламя снова разгорится. На старой сцене новых кукол вижу, но те же кукловоды ими вертят. Теперь уж не сосуд ко мне взывает. Другое порожденье Короля: принцесса Хорнет, хочет меня видеть.

Земли эти вновь огнем полны. Их старый свет все зажигает. И пламя это нужно нам. А что до вас — вы лишь едва попали за кулисы.

Распределили роли фонари, и алым пламенем контракт подписан. Желает труппа вас увидеть в танце. Лишь нужно больше света нам.

Моя родня разбрелась к очагам пожаров, собирать угли. Сущность, нужную моему… роду. Пламя Сущности. Найди их и станцуй, хоть зрителем того никто не будет. Собери пламя сущности и возвращайся. Вместе мы будем творить чудеса. Но не переживай. Не будешь ты одна. С собой возьми дитя, оно поглотит пламя. Дитя мое, как и ты, играет главную роль в этом представлении. Моя родня признает тебя только с ним, и ты только с ним их увидишь.

Внезапно за ее спиной вспыхнул огонек, который сформировался в маленькое летающее существо, а под ее накидкой возник амулет.

— Стой! Мне надо поговорить! — крикнула Хорнет исчезающему в алом дыму Маэстро.

— Собери пламя. Потом поговорим, — ответил ей голос Гримма, хотя самого Маэстро уже не было.

Хорнет вышла из шатра. «Да что же это такое! Ни ответов тебе, ни разъяснений. Как эту его родню искать? Еще и ячеек опять не хватает» — с досадой думала принцесса. Дойдя до площади Грязьмута, она села на лавочку и, сняв Мастерство Ткача, она одела Мрачное дитя. Рядом с ней мгновенно возникло дитя, и принялось издавать звуки, похожие на «мря». Принцесса открыла Карту Теней и изумилась: на карте плясали три алых огонька. Один из них был в грибных пустошах, рядом с деревней богомолов, другой — в перепутье, возле кургана, и третий — в городских складах. Хорнет сразу поняла, что это и есть местоположение родни Гримма, у которых она должна забрать пламя.

«Ну, значит в перепутье, оттуда на лифте к складам. А после в пустоши. Не могли что-ли ближе где-нибудь обитать», — подумала Хорнет и, отогнав от себя жалующихся солдат и рабочих, проследовала в перепутье.

Путь до перепутья Принцесса преодолела довольно быстро. По пути она встретила Корнифера. Он брел в полном одиночестве. Принцесса узнала его и хотела было поздороваться, но картограф был в таком отчаянии, что она решила не трогать его.

Возле кургана она увидела факел ритуала. На его вершине горело алое пламя. Хорнет подошла было к факелу, задаваясь вопросом о том, где его хозяин, но ответ не заставил себя долго ждать: как только она приблизилась, маленький дух возник возле факела и, выдернув его из земли, исчез. Принцесса не успела удивиться этому, как вдруг Мрачный Ученик возник за ее спиной и, взмахнув факелом, выпустил три огненных шара.

Принцесса уворачивалась от атак, не понимая, что делать. Маэстро не говорил о битве, поэтому она не спешила атаковать. Но когда один из пламенных шаров едва не прожег ей накидку, она подумала: «Ну все, хватит с меня». Игла устремилась в младшего духа алого пламени, однако он успел исчезнуть раньше. Когда он совершал таран, принцесса теперь уже совершенно не церемонясь отбивала его иглой. Очень скоро дух был повержен и, издав крик, сгорел. Пламя поглотило Мрачное дитя.

Второй дух, обитавший в городских складах также был поглощен с той лишь разницей, что после боя принцессе пришлось объяснить видевшим ее стражам, что происходит. Было видно, что стражи не очень понимают, но охотно верят ей. Принцесса решила не утруждать себя и пойти дальше.

На посту охраны, находящемся между лифтом из города в пустоши, ей пришлось объяснять страже, что за существо следует за ней.

— Принцесса, я все понимаю, но это по-вашему же приказу. Я должен осматривать и допрашивать всех, кто проходит здесь. Я думаю, что вы понимаете. Это существо могло оказаться каким-нибудь зараженным мстекрылом и распространить заразу, — оправдывался стражник.

— Да, да, я все понимаю. Спасибо, что сохраняете бдительность, — выразила благодарность принцесса. Страж прямо-таки засмущался.

— А что, много зараженных? — желая сменить тему, спросила Принцесса.

— Нет, пока мы встретили только нескольких. И то, их удалось привести в себя.

— Это хорошо, — закончила Хорнет и направилась дальше. Немного севернее и выше верхнего входа в деревню она нашла следующий фонарь. На этот раз битву осложняло еще и то, что грибные твари так и норовили изменить ход боя. Принцессе приходилось отскакивать от прыгучих грибов. Но вскоре и этот дух был повержен.

Принцесса вернулась в город. Скорее для галочки спросив у Адель о обстановке, утомленная принцесса легла отдыхать. Она решительно не хотела разбираться с делами в городе, пока не получит все, что нужно от Маэстро Гримма.

Адель это немного обозлило и, сидя у себя в кабинете, Хранительница ругала Принцессу за то, что она не помогает с работой. Хотя сейчас основную работу Хранительницы составляла проверка отчетов стражи, которой должен был заниматься Огрим, но, так как он отсутствовал, эта работа перешла на нее. Впряглись на помощь также Фовир и Хиггемол, так что сама Хранительница была относительно свободна. Но принцесса не знала о ее мыслях. Проснувшись, она направилась в Грязьмут.

Жители городка уже привыкли к шатру. Они стали воспринимать его как данность. Пугающую и неизвестную, но повседневную вещь.

На этот раз Принцесса решила зайти в малый шатер. Там, в комнате, освещенной фонарем, она обнаружила большую жучиху с тонким телом и огромным брюхом, напоминающем несколько больших набитых мешков, сваленных друг на друга. Ее только половина ее лица была покрыта маской. Другая же половина представала перед Принцессой в первозданном виде. Однако обе эти половины так безупречно гармонировали, что, если бы не разница в размерах, то казались бы единым целым.

— А-а-а-а-ах. Нас звали? Нас звали, и мы пришли. Мы пришли! Мы пришли, и не спрашивай зачем. Вновь я чую запах. Глубоко под нами, смешавшийся почти с другими, меж трав и грибов почти утраченный. Но от меня не скрыться. Я хочу его! Хочу! — сказала жучиха.

— Я не знаю, о чем ты. Что ты можешь предложить мне за запах?

— Ах вот ты как?! — закричала Святая и в меру своих сил кинулась на Хорнет. Принцесса, привыкшая к подобным выходкам со стороны Повитухи, выскочила из палатки. «Вот так значит? Что ж, Леди говорила только о Маэстро, значит с другими не обязательно выстраивать отношения».

Войдя в главный шатер, принцесса вновь увидела Гримма. На этот раз он появился без эффектов.

— Я чувствую тепло. Дитя познало пламя. И вы, Принцесса Хорнет, танцем покорили… Мою родню. О, милое дитя, теперь уже мало ты для пламени, хоть многое еще вобрать должно. Что ж, время вырости!

Маэстро щелкнул пальцами, и Мрачное Дитя вспыхнуло, но уже через секунду потухло, приняв новый облик. Его тело и подобия крыльев удлинились.

— Превосходно! Дитя выросло. Теперь это уже не праздный ребенок, а смертельный соперник! Под стать многим местам этих земель. Но не забудь о Ритуале, ведь продолжается он. Собери пламя и возвращайся, да начнется величайшее представление!

Маэстро хотел было опять исчезнуть в дыму, однако принцесса крикнула:

— Стой! Ты обещал мне разговор?

Дым исчез. Гримм, стоящий спиной к собеседнице, повернул на нее голову:

— А разве мы не говорили? Я не вещал о росте у дитя, и не сказал, что будем танцевать мы?

— Я ждала другого рода разговор. Я мне нужно кое о чем попросить тебя.

— Танцуешь ты бесплатно, не забудь. Хоть будет жиль мне поджигать принцессу, Черва дочь, которого считал я другом, но коли пламени угодно будет, мне не оставят выбора — сгоришь. О плате не проси!

— Нет, не плата за танец нужна мне. Скорее информация.

Гримм задумался. Развернувшись к принцессе, он испытывающе посмотрел на нее. Затем сказал:

— Я дам тебе задать вопросы. Их будет девять. Три ты задашь сейчас, еще три — после танца. И три в конце, пред тем, как мы уйдем. Я буду честно отвечать и полно, но больше девяти не дам ответов. Коль ты задашь вопросы мудро, найдешь те знания, что требуешь сейчас. Меня пойми — мне должно ритуал свершить тебя сподвигнуть. Ну, задавай.

Принцесса тщательно обдумала условия. Леди говорила, что Маэстро может не пойти на ее условия, и, если он согласиться отвечать на вопросы, это уже будет победа. Первым вопросом, разумеется, было благословление. Если Маэстро откажет, то от ритуала не будет никакого толка. Это будет лишь безрезультатно потраченное время.

— Мне нужно благословление. Свет вновь разгорается, а для победы нужно средство, которым можно было бы манипулировать с грезами. Таким средством должен стать Белый Корень — амулет, который дала мне Белая Леди. Она же велела мне найти фонарь и начать ритуал в надежде, что часть ваших сил усилит корень. Она сказала мне пойти на любые уступки, но получить ее.

Гримм улыбнулся. В шатре стало светлее. Даже музыка, которую играл Брумм на входе, прекратилась. В воздухе повисло напряжение. Хорнет стало сложно дышать. Такого эффекта она не ощущала никогда. Затем, буквально на миг, принцесса выпала из реальности. В ее голове пронеслись несколько образов: Белая Леди, Бледный Король, Призрак Халлоунеста, Лучезарность, Маэстро Гримм и нечто, что она видела впервые: огромное сердце, как бы сотканное из лоскутов, медленно бьющееся в темно-алом пространстве. Принцесса не успела проанализировать все это и вернулась в реальность. Музыка продолжила играть, а воздух принял свое обычное состояние.

— Ах Леди, Королева Халлоунеста. Прошло уж столько времени, а все же не меняется она. И даже горьким опытом побита, но продолжает линию его. И все желает гибели для той, что светом ее мужа заслоняла.

Мне тоже этот свет противен. Хоть он мне и с родни. Однако путь его бессмертия так низок и нелеп. В нем нет того, что называю шармом. Там нет ни сцены, ни особых правил, лишь дикость первозданная.

Я помогу, но не сейчас. Я, хоть Маэстро, не имею власти всей над пламенем, что собирает танец. Ответил я на твой вопрос. Теперь готов я слушать дальше, и отвечать, как договаривались мы.

Хорнет хотела задать вопрос о том, когда же Маэстро поможет ей, но не стала, решив, что Гримм вряд ли врет, а ритуал ей нужно завершить в любом случае. Тогда узнавать точные условия помощи означало потратить драгоценный вопрос в пустую. Раскинув мозгами, принцесса спросила:

— Ты говоришь о Леди и о Бледном Короле. Какова твоя история посещений Халлоунеста.

Хорнет специально сформулировала вопрос таким образом, чтобы Гримм, отвечая, рассказал ей как можно больше информации.

— Всего три раза был я здесь. Первый — в эпоху становления Королевства. Тогда меня позвал перерожденный Черв, Бледный Король. Он подминал всю землю, точно жрун, до чего мог дотянуться. И многих богов он притеснил. Но то нам было на руку, ведь разжигало пламя для кошмара. Тогда был славный танец, ведь король все сделал самолично. И мы договорились, что я не буду лезть на его земли. Но мне и не хотелось.

Второй раз нас призвал сосуд. То было позже временем. Примерно… До заточенья Лучезарности чуть-чуть не доходя. Я был и в битве той, и ты должна бы помнить, что с призраком дитя летало, подобное тому, коего ты растишь. И в бой с другим сосудом, в коем Лучезарность была тогда, он взял меня, доверившись мощи моей в бою. Затем долгое время я был под теми же цепями, что и он. Не ожидал я. Но Леди распознала мой крик. На время цепи ослабели, а я смог выбраться. За ее проницательность и тебе стоит сказать спасибо. Я перед ней в долгу, а потому благословление получишь.

Гримм закончил. Хорнет задумалась над третьим вопросом. Самое важное она выяснила, а значит теперь можно было задать второстепенный вопрос. И вскоре такой вопрос появился в голове Хорнет:

— Получается, ты достаточное время был с Призраком. Как оцениваешь его силу?

— Силен сосуд, да только волей слаб. Хоть может он и станцевать на славу, и сразиться, но Лучезарность скоро его сгубит. Мне жаль его — хороший был сосуд. Его изъян сказался и на мне: дитя с собой везде носил, как друга. Я много повидал из изменений, которые произошли в этих краях.

Ну, на вопросы я ответил, теперь, Принцесса, дело вновь за вами. Сыщите пламя, мне его верните. Да начнется танец!

Гримм исчез. Хорнет уложила в голове всю сказанную ей информацию. «Получается, зря мы так понадеялись на призрака. Теперь все силы, которые были потрачены на восстановление королевства после чумы, напрасны. Мы вновь скатываемся в эту чудовищную пропасть дикости. Но на этот раз гораздо быстрее. А Леди? Получается, что она чувствовала изменения в Призраке с самого начала. Но решила подождать. На что она надеялась?» — подумала Хорнет.

В любом случае, ритуал продолжался. Хорнет вышла на площадь города и раскрыла карту. На ней плясали три огонька. Один — между садами королевы и грибными пустошами, другой — в древнем котловане, третий — в Улье.

Подняв глаза от карты, Принцесса увидела стоящего неподалеку Бура. Он явно ждал ее. «Что ж, похоже, что дальше откладывать дела не получиться. Все равно надо подойти к нему, чтобы отправить пару писем» — подумала Хорнет и подошла к старейшине.

— Здравствуйте, Принцесса! — сказал Бур.

— Здравствуй. Ты что-то хотел? Только знай: если это опять ваши ссоры с Калидием, то я не желаю их слушать.

Старейшина несколько смутился, но продолжил:

— Нет, на этот раз я хочу сказать вам не это. Но я не хочу говорить на улице. Может пройдем в дом? — косясь на стражу, находящуюся поблизости, сказал Бур. Принцесса подумала, не может ли это являться ловушкой. Последние события научили ее никому не доверять и обдумывать каждый свой шаг. И, когда Принцесса поняла, что опасности нет, она проследовала за Буром в его небольшой дом.

— Я к вам с двумя просьбами. Я нашел некоторые бумаги отца. Я бы хотел, чтобы эти планы воплотились в жизнь. Там также один из моих планов.

Бур протянул Хорнет бумаги и она принялась изучать их. На первом был довольно не плохой рисунок фонтана, изображавший жуков разных профессий: шахтера, починжука, рабочего и стражника. Принцессе очень понравился рисунок. На следующем листе был изображен тот же фонтан, только в видео неумелого чертежа.

На других чертежах был план и рисунок винтовой лестницы, которая, очевидно, в данный момент являлась неудавшимся колодцем, связывающим Грязьмут и Перепутье. Лестница была достаточно широкой: по плану необходимо было расширить колодец.

— Починжуки любят работать в одиночестве. Ты продумал, как обеспечить им его? — спросила Принцесса.

— Да. Фонтан можно сделать в другом месте, а после перенести сюда. Систему труб для него я подготовлю без починжуков. Энеид, я писал ему письма с вопросами по поводу насосов. И инженер сказал, что с удовольствием сделает насос, если вы одобрите проект. А на время прикрыть вход в колодец с обеих сторон — задача достаточно простая.

— Хорошо. Это очень хорошие предложения. Молодец, Бур, — сказала принцесса и написала на всех бумагах: «Стройте. Принцесса Халлоунеста Хорнет». Бур свернул бумаги и направил почтового маскокрыла к специальному почтовому ящику, служившему для связи Грезьмута с починжуками. Он находился за чертой города, даже дальше, чем бывшая ферма.

Принцесса подождала, пока он закончит с этим. А после попросила у него бумагу и перо, а также спросила о наличии свободных маскокрылов, которые в состоянии будут найти дорогу до гнезда и города. Маскокрыла, который долетел бы до гнезда, не оказалось, поэтому принцессе пришлось направлять письмо в город и указанием переслать его в гнездо. Первое письмо предназначалось Адели, второе — Архону. В этих письмах она просила решить все проблемы, которые можно решить без ее участия, и сообщала, что «ненадолго появится, ведь ей будет по пути». Хоть писать такое было относительно безалаберно, ведь она — принцесса, Хорнет не нашла формулировки, более точно описывающей ее появление.

Затем, попрощавшись с Буром, она поспешила покинуть город, пока не появились новые проблемы. Но свой путь Принцесса направила не на прямую к пламени. Она рассчитывала заскочить к Белой Леди. Хоть теперь у нее и была возможность писать письма, она вряд ли дошли бы до адресата, учитывая то, как быстро Хорнет меняла местоположение.

От Леди, сделав небольшой крюк, принцесса хотела попасть к месту очередного пламени, затем в деревню, в котлован за еще одним духом, в город, а затем в Улей. Идя, она размышляла на тему того, какие еще вопросы задать Гримму. Самой принцессе была очень интересна магическая сторона того, чем они занимаются. Однако в этом деле она предпочла следовать указаниям Леди, к которой и направлялась.

Раппрет прятался за колонной, под потолком, в доме Ардениса — главы Совета Знати. Главы Совета менялись с пугающей частотой. От части тени были тому виной. Когда Главами Совета становились жуки с крайне радикальными взглядами, они достаточно быстро попадали в ловушки теней. На одних падали сталактиты, другие погибали «случаенно» попадая под трамвай или лифт. Раппрет не любил такие прямые методы и обычно изобретал что-нибудь более хитрое, например продавал подушку, набитую яйцами пауков, или, на худой конец, приглашал жуков на встречу на какой-нибудь площади, а от туда при помощи подсказок, загонял жука в дебри и там «судил» его. Но Изельда очень быстро научилась стандартным способам «убрать» неугодных, и взяла эту работу на себя.

Вообще их отношения последнее время очень сильно изменились. Изельда наконец вышла из того состояния, в котором находилась все последнее время. Раппрет был рад этому, хоть уже и не испытывал к сослуживице тех же чувств, что раньше. Но теперь это была уже не та Изельда. Казалось, что она поняла что-то, что не вернет прежнюю ее. Очень быстро она разошлись с Корнифером. Теперь Изельда стала первоклассным убийцей. Раппрет не мог этому не радоваться, но иногда это его пугало.

Однако следить Изельда не умела. Но это очень нравилось Раппрету, поэтому он с удовольствием делал это сам. Сейчас же он присутствовал на сборе Совета. Ему было крайне интересно, что же они решат. Недооценивать знать было опасно. Они имели деньги и даже некоторое влияние в среде стражей и рабочих.

— Господа! Объявляю Совет открытым! — сказал Арденис, встав во главе полукруглого стола. Все присутствующие сели.

— Что ж, господа, последние события не утешают. Принцесса обретает все больше влияния. Компромата на нее также нет. Даже не смотря на то, что она не прямая наследница — Королева жива, подчиненные господина Кайнока перехватили ее письма, народ все равно подчиняется ей. И компромата не на нее, не на Огрима, Хиггемола или Адель нет. Я считаю, что нам надо уйти с этой битвы, пока мы еще можем сделать это без поражения, — заявил Арденис, высокий в меру упитанный жук, владеющий несколькими шахтами.

— Кхм — кхм. Вообще-то еще есть способ устранить принцессу. Адель больна. И принцесса об этом знает. Как вы, господин Арденис, сказали, мои люди перехватывали почту. Так вот, Принцесса писала Главному Ткачу об этом. На сколько я знаю, зараженные испытывают особую ненависть к принцессе. Мы можем этим воспользоваться. Нам всего лишь добыть немного яда. У меня есть друг в Святилище, он может попробовать, — предложил Кайнок, очень толстый жук, едва умудряющийся усидеть на стуле. Кайнок был не особо силен в торговле, но очень умело судился, что позволило ему собрать достаточно много земель и капитала.

«Ага, так значит они перехватывают почту. Теперь понятно, откуда им все известно! Не зря я шифруюсь» — подумал Раппрет.

— А как вы, господин Кайнок, планируете это реализовать? — спросил Ксецен — дряхлый старик, владелец некоторого количества домов в рабочей части города, которые сдавал в аренду.

— Очень просто. Когда принцесса появится в городе и встретиться с Адель, нам останется только подтолкнуть ее. Она уже достаточно заражена. Нам останется только вложить ей в руки отравленный гвоздь. А сами будем неподалеку. Если что закончим начатое — закончил Кайнок.

— Хорошо. Так и сделаем. Берите верных вам людей и по возможности подкупите стражу, господа. Собрание закрыто! — объявил Арденис.

Теперь у Раппрета стояла одна задача — выбраться. Дом Ардениса находился между богатым кварталом и шахтами. Всего на заседании находилось около двадцати жуков. Располагались они за столом по принципу влиятельности. Самые влиятельные жуки сидели рядом с Арденисом, а те, кому только посчастливилось выбиться в высшее общество — у другого края стола. Пять или шесть жуков с дальнего края уже стремительно покинули собрание. Раппрет не сомневался, что один из них гаранированно пойдет жаловаться, доносить солдатам, но будет убит раньше, чем успеет что-то сказать.

«Сам Арденис должен остаться в комнате. Остальные должны покинуть это место. У двери стоит стража, но слуга должен выносить мусор. Там, кажется, была какая-то ткань, в которой можно спрятаться» — подумал Раппрет. И действительно, как он и предполагал, очень скоро в комнате остался один Арденис. Он удалился в дальнюю его часть и принялся что-то писать на маленьком столе.

Раппрет аккуратно покинул свое укрытие и прокрался к большому мусорному ящику. Почти полностью спрятавшись в ящике, Раппрет выкинул из него маленькую косточку от какой-то ягоды. Косточка попала точно под ноги хозяина и, когда Арденис закончил писать и встал, он наступил прямо на нее.

— Кеда! Почему мусор не вынесен? И приберись тут! — крикнул Арденис. Из соседней комнаты возник юноша, который, затравленно косясь на хозяина, направился к ящику. Когда Кеда стал поднимать его, его спина согнулась от тяжести находящегося внутри Раппрета. По итогу, бедный слуга потащил ящик волоком, чем вызвал несколько гневных фраз Ардениса.

Однако уже когда ящик был за пределами комнаты, Кеда начал в нем копаться. Кусок ткани, между прочим, достаточно хороший, приглянулся ему. Он поднял ткань и увидел Раппрета. Тень знаками показала ему быть тише. Кеда, бывший достаточно умным, все понял и пригласил Раппрета последовать за ним. Мусорный ящик тень тоже захватила. Пройдя по коридору, они вошли в маленький проход.

Раппрет оказался в маленькой комнатке очень убогого вида. Всего комната была не больше, чем пять на пять шагов. У одной из стен находилась двухспальная кровать, нижний ярус которой был прикрыт балдахином, селанным, судя по всему, из обрезков хозяйской ткани. В другой стороне была гора тряпья и лавка, видавшая виды. В другой стене находился проход, ведущий в комнату Ардениса. На горе тряпья, немного закопавшись в нее, спала очень красивая жучиха. Кеда сказал шепотом:

— Тише, не то Арденис услышит. Кто вы?

Раппрет подумал, что лгать не имело смысла. Он знал таких жуков. Единственное их богатство — чувство собственного достоинства, закаленное бесконечными нападками хозяев. Такие жуки не рассказывали секреты.

— Меня зовут Раппрет. Я служу Принцессе Хорнет.

— Вы подслушивали Ардениса?

— Да. Это моя работа. Ты, наверное, и сам понимаешь, зачем я это делаю.

— Понимаю.

Вдруг их разговор прервался криком Ардениса. Он звал Кеду вымыть окна.

— Когда он завет меня мыть окна, он приходит сюда. Спрячьтесь в гору тряпья.

Раппрет послушно зарылся в тряпье. Кеда ушел, а через некоторое время появился Арденис. Он сказал:

— Рофиа! У меня для тебя тоже есть работа! Сегодня ты вновь сможешь ощутить изысканность моих покоев!

Молодая жучиха проснулась. За балдахином кто-то хриплым голосом сказал:

— Не надо, умоляю, не трожь ее!

— А ты молчи, старуха! Сама обрела эту болезнь, небось забавляясь с кем-нибудь. Только из-за того, что ее красота — твоя заслуга, а еще не выгнал тебя. Хотя, знаешь, Рофиа, сегодня не ты окунешься в мое богатство, а я в твою бедность.

Жучиха не сопротивлялась. Она знала, что это бесполезно. Арденис был сильнее ее, а отец был на работе. Если бы она закричала, пришла бы стража. И они поверили бы ему, а не ей. Но то, что он хочет делать это на глазах у ее матери, было для нее последней каплей.

Она ударила его со всех сил, которые имело ее юное хрупкое тело. Арденис только засмеялся. Он повалил ее на тряпье, но тут появился Раппрет. Он молниеносно отбросил жука и уткнул его головой в тряпье, чтобы его крик не услышала стража.

— Значит так, Арденис, изменник, предатель Королевства, виновный во многом, но не судимый не за одно из своих преступлений, сейчас я отпущу тебя, и ты молча сядешь. Попробуешь закричать, лишишься головы.

Раппрет отпустил знатного жука. Тот сел и прошипел:

— Ты умрешь! В доме полно стражи!

Раппрет сохранял спокойствие. Его уже давно нельзя было напугать угрозами.

— Возможно. Но ты умрешь первее и моя смерть тебе уже не поможет. А теперь слушай мои указания. Сейчас ты молча закроешь дверь в комнату и мы поговорим. Если ты будешь полезен, то останешься жить. Если нет — твоя голова будет слушать задним числом исполненный приговор. Понятно?

Боевого настроения хозяина комнаты хватило не на долго. Теперь же он весь осунулся и отличить его от тряпья мешало только его одежда. Голос за балдахином притих, Рофиа стояла, недвижимая, еще не понимая намерения гостя. В двери возник Кеда.

Арденис встал, прошел в основную комнату, закрыл дверь и сел во главе стола. Раппрет прошел за ним, и, услышав за спиной голос Рофии, говорящий «мама, со мной все хорошо», позвал ее и Кеда за собой. Арденис был пересажен, а во главу стола сел Раппрет.

— А сейчас я бы хотел пообщаться с твоими слугами.

— Ты пожалеешь! — прошипел Арденис. Раппрет проигнорировал его и спросил у Кеды:

— Ну что ж, слуга своего хозяина, рассказывай все, что рассказал бы другу.

— Наша семья попала на службу к Арденису постепенно. Сначала наш отец, Сервус, начал работать у него в шахтах, но денег не хватало, и я нанялся помощником. Но очень быстро стал слугой. А потом, когда Ксецен отнял у нас дом, нам не оставалось ничего, кроме того, что вы видите сейчас, господин.

— Я не господин. Не называй меня так. Зови меня… солдатом.

— И вот, мистер солдат, Арденис стал все больше и больше нас обременять. Отец возвращается с работы, спит, и вновь отправляется в шахту. А наша мать больна. Раньше она работала в Доме Наслждений. Но потом один из жуков, которые приставали к ней, со злости кинул в нее склянкой с чем-то черным. Она заболела и теперь не встает с постели. Арденис запретил вести ее в Святилище. Хотя там ее могли бы хотя бы попробовать вылечить.

— Нет, мальчик, не хочу тебя огорчать, но ты наверно и сам знаешь, что жизнь жестока. Пока никого из тех, кого терзает пустота, не удалось вылечить. Она была бы просто еще одним экспериментом. К слову, того, кто сделал это с ней, убили, — сказал Раппрет.

После этого Кеда рассказал обо всем, что делал Арденис. Эту тайну он выкидывал, как кусок гнили.

— Что ж, Арденис, у меня есть только 2 варианта. Когда состоится покушение на принцессу, а оно состоится, ведь вы никому не скажите, что ваш план раскрыли, и всех, кто будет там, осудят, вы останетесь в стороне и даже выиграете часть их имущества. Вас назначат Хранителем, однако все, что вы будете делать, будет контролироваться. Очень скоро вас свергнут с места Главы Совета, а возможно и вообще выгонят из него. Тогда вам останется просто исполнять свои обязанности и спокойно умереть своей смертью в этом чудном доме.

Другой же вариант устроит вас меньше. Я пробрался к вам в дом, не смотря на то, что его охраняли лучшие из тех, на кого оказывают влияние ваши сегодняшние гости. И не сомневайтесь, что мне удастся сделать это еще раз. Но перед этим в высших кругах пойдет слух о ваших контактах со слугами. Кайнок просматривает почту? Отлично! Некий рабочий напишет своему другу в Грязьмут об этом.

Арденис, на которого волной накатила уверенность, сказал:

— А не хотите ли вы, солдат, рассмотреть другой вариант: даже если вы убьете меня, стража убьет вас, а заодно и этих мерзких жуков. А если вам и удастся сбежать, или даже победить, то вся знать сплотится и начнет охотится на вас и Принцессу? Вы, должно быть, недооцениваете силу денег!

Раппрет засмеялся. Это вызвало некоторую растерянность в лице Ардениса. После того, как смех прекратился, тень сказала:

— Сколько, по-вашему, стоит жизнь? Или спокойствие? Вы плохо знаете стражей. Даже те, кого вы подкупили, ищут спокойствия и стабильности. Просто их стабильность требует чуть больше гео, чем им платит Королевство. Да, найдутся те, кто вступит в бой, но их будет мало. А тех, кто не уйдет при осознании невозможности быстрой победы — еще меньше.

Арденис вновь сник. Раппрет сказал ему, что сейчас они пойдут к нему домой, и там знатный жук составит точнейшие доносы на других членов Совета. От точности и достоверности доноса будет зависеть то, сколько получит Арденис от доли убитых в ходе покушения на принцессу. И Арденис продался. Он выложил абсолютно все, что знал. Раппрет сверил донос со своими собственными сведениями и остался доволен — пока еще Глава Совета не лгал.

После этого Раппрет, как и обещал, отпустил жука. Но велел больше не приставать к Рофии. Теперь тень была довольна. «Главное теперь — не пропустить появления принцессы в столице. Она то, конечно, отобьется, ведь стража с ней в бой в любом случае не вступит.

Огрим шел по землям упокоения. Он искал дом Зе’мер. По рассказу Хиггемола он должен быть рядом. Сам же Хиггемол идти отказался, ссылаясь на свой немалый возраст. Огрим иногда говорил с другом о том, чем он планирует заниматься. «А что, не уж мне дела нет во весь Халлоунест? Мемуары писать, на конец худой, сяду. Все ж не малую жизнь прожил», — говорил он. И, похоже, действительно решил писать мемуары. По крайней мере, Огрим видел, как Хиггемолу в комнату приносили шелк.

— Да, Зе’мер далеко забралась. Хорошо, что Хиггемол вспомнил. Он то в последние наши времена перед разлукой со всеми время приводил. А я все больше с Измой. Был бы осмотрительнее, знал бы, что все так получится… — говорил сам себе Огрим. Внезапно перед ним выросла стена. Он очень удивился, ведь, по словам Хиггемола, здесь должен был быть проход. Осмотрев стену Огрим понял, что это обвалился потолок пещеры. Рыцарь не нашел ничего лучше, чем прокопать себе проход панцирями.

Копал рыцарь довольно долго. Он был далеко не маленького роста, поэтому копал достаточно широкий проход. Несколько раз грунт оседал. Но в конечном итоге он все же вышел в большую пещеру. Вдалеке он увидел дом. С облегчением, он вздохнул и направился туда.

Войдя, он огляделся. Дом состоял из 3 комнат. Первая — своеобразная прихожая. На стенах было много круглых картинных рамок. Но картин внутри не было. Также прямо перед дверью стоял небольшой шкафчик. Напротив двери стоял большой тяжелый шипастый гвоздь рыцаря. Второй комнатой была гостиная. У Мистического Рыцаря Зе’Мер в доме в былое время часто собирались. В боковых стенах были узкие высокие окна, у стены стоял небольшой стол и зеркало — диковина, которую Рыцарь привезла с собой из далеких земель. Третья комната была на втором этаже. Туда вела длиная роскошная двухпролетная лестница. О такой лестнице мог мечтать каждый знатный житель Города Слез. Зе’мер любила роскошь, но не допускала ее избытка. Огрим знал, что на втором этаже находится спальня Рыцаря.

В доме царило запустение. Было видно, что в нем уже давно никто не живет. На полу и мебели был толстый слой пыли. Приглядевшись внимательнее, Огрим увидел, что в пыли есть что-то вроде дорожки. Возникало ощущение, что хозяин ходил здесь, не замечая запустения остального дома. Дорожка вела из прихожей к столу. На столе был дневник. Огрим, поясь сделать резкое движение, чтобы не поднять в воздух пыль. В дневнике, кстати бумажном, сохранилась последняя надпись. Все остальное забрало время — чернила, которые в Халлоунесте умело делать считаное количество жуков, и которые Рыцарь делала себе сама выцвели.

«Ужель оно исполнит мою просьбу? Возвращалось оно не раз, но с каждым новым все дольше время, кое я жду его. Не уж все дальше продирается к могиле Ле’мер, в серда садов далеких, где королева пленница теперь? Недеюсь, мне оно мир принесет». Рядом на странице был нарисован букет изящный белых цветов.

«О чем она говорит? Кто и что должен принести в сады? Да и в какие сады? Сады Королевы? — размышлял Огрим, — возможно, хоть и вряд ли, что найти ее следы или следы того, кто относил что-то в сады. Надо будет спросить у Принцессы Хорнет, не видала ли она чего.

Огрим хотел было взять дневник, но едва он прикоснулся к нему, как он рассыпался в пыль. Огрим спешно записал все, что помнил, на пыли на полу, а затем выцарапал на каменной табличке.

«Что ж, зря копал, получается? Хотя нет, не зря. Рас Зе’мер оставила свой гвоздь, значит или оставила путь воина, или посчитала, что он ей не нужен. Хотя, зная то, сколько раз она оправдывала свое прозвище «Мистическая», я не удивлюсь, если она что-то сказала и просто исчезла в воздухе, когда узнала, что доставка в сады некоего предмета завершена. А этот дневник? Я уверен, что это послание специально дожидалось меня», — подумал Огрим, отправляясь в обратную дорогу.

Хорнет шла в город. На удивление, ни Леди, ни Архон практически не задержали ее. В гнезде все было относительно спокойно.

Леди же не задала ей новых задач и велела сосредоточиться на ритуале. Битва с Мрачными мастерами далась принцессе легко. Она были очень схожи поведением с теми, с кем она билась раньше. Теперь ей оставалось получить последнее пламя. Но перед этим она решила заскочить в Город Слез надеясь, что Адель так же расскажет хорошие новости.

В городе, как всегда, шел дождь. Хорнет уже достаточно долго не была здесь, поэтому отвыкла от дождя. Все же принцесса было приятно тут находиться. После атмосферы спокойного сонного Грязьмута, Город Слез, даже скованный многочисленными постами и противочумными ограничениями, он все равно продолжал бурлить.

Хорнет направилась в Шпиль. Первым делом она хотела увидеть Адель, затем заскочить к Раппрету и Хиппогее. Она хотела взять Изельду в качестве охраны и отправиться с ней в Улей — к очередному пламени.

У входа в Шпиль на удивление не оказалось стражи. Хорнет прошла в шпиль и поднялась к Адели. Однако Адель сказала Принцессе, что спуститься к ней вниз после того, как закончит некоторые дела. Спустившись, принцесса заметила, что теперь у входов стояли стражники. Причем их было не двое, как обычно, а трое. Но принцессу это не смутило.

Кайнок подкараулил Адель у лифта. Он и его люди обхаживали Адель все последнее время, подготавливая ее. То вдруг как бы невзначай говорили гадости о принцессе, то открыто предлагали Адель не исполнять ее приказов. И вот теперь этот момент настал. Кайнок знал, что принцесса придет. Он видел письма, которые она писала. Теперь ему оставалось сделать последний шаг.

Он довольно долго планировал всю операцию. Не за долго до прихода принцессы страже было объявлено, что в складах и бедной части города объявился жук, который принял чуму и теперь хочет убить принцессу. Также, пользуясь отсутствием капитана Огрима Кайнок взял в плен Фовира и обьявил от его имени о том, что зараженного нужно убить любой ценой. Так он заставил всю стражу уйти из центральной части города.

Затем в ход вступили деньги. Он заплатил довольно большие суммы десятерым убийцам, шесть из которых теперь стояли у входов в шпиль. Еще трое прятались на втором этаже шпиля. Последний же стоял возле комнаты Хиггемола, которого поселили тут же, в Шпиле, чтобы рыцарь не вмешался. Тут Кайнок помелочился. Если бы Хиггемол захотел вмешаться, то сделал бы это, даже если бы ему пришлось бы снести стену. И один убийца ему бы не помешал.

Когда Хиппогея ушла из города, жук, работавший в Святилище и знакомый с Кайноком отправился в хим. отсек за ядом. Яд он все же достал, но вскоре умер. Но Кайноку было уже плевать.

И вот, отравленный гвоздь был вложен в руки Адель. В успехе плана Кайнок не сомневался. Последнее время Адель стало хуже. Обычные прослушивания хвалы Принцессе, Королю и Халлоунесу уже перестали помогать. Она даже в документах периодически писала: «Убить принцессу». Теперь же Кайнок стоял за ее спиной, уже готовясь вынести мертвое тело принцессы и Адели на люд и обьявить страже о том, что тот жук, которого они должны были убить любой ценой, все же добрался до принцессы, и что теперь он, Кайнок — новый король Халлоунеста, назначенный принцессой за секунды до смерти. Его слова могли бы подтвердить его наемники.

Адель спустилась на первый этаж. Но спрятался на втором.

— Адель, я надеюсь, что нет ничего срочного, мне нужно в Улей, — сказала ничего не подозревающая Хорнет. В этот момент произошло несколько действий: Адель подошла ближе и замахнулась отравленным гвоздем, Раппрет возник между Хорнет и Адель и отразил удар, Фовир, которого Раппрет освободил из плена, закрыл проход в верхнюю часть шпиля, убийцы двинулись на принцессу, а Изельда уже приготовилась отражать их атаку.

Хорнет не сразу поняла, что происходит. Лишь увидев теней, гвоздь в руках Адель и разнообразную экипировку наемников, она осознала, что в ловушке. Ее игла тут же устремилась в одного из убийц, вооруженного двумя серповидными лезвиями. Однако тот умело увернулся и попытался перерезать нить. «Как же удачно получилось с этим подарком от ткачей. Моя нить бы порвалась», — подумала Хорнет, когда увидела, что нить осталась цела.

Раппрет замахнулся и одним ударом убил Адель. Ее тело с глубоким порезом, упало на пол. Раппрет уже оценивал мощь противников. На него наступали трое наемников. Один из них был вооружен молотом, другой — копьем, которое явно имело богомолье происхождение, третий — тонким гвоздем. Не теряя времени и пространства, Раппрет вступил в бой.

Исходя из своего опыта, Раппрет знал о том, чего ожидать в таких случаях. Наемник с копьем должен был сделать ставку на один меткий бросок, тот, что с молотом — на размашистые удары, а последний — на быстрые колющие удары. Но наемники явно были одиночками и не привыкли работать вместе. В самом начале боя выяснилось, что наемник с молотом мешает атаковать воину с гвоздем. Раппрет решил, что эти двое не так опасны, как копейщик. Раппрет прыгнул и, оттолкнувшись от удара молота, замахнулся гвоздем, целясь в шею копейщика. Однако удар не был нанесен: копейщик присел и метнул копье с колена. Раппрету пришлось парировать удар. Однако тени помог удар молота. Удар был рассчитан на то, что тень окажется дальше, однако именно на этой дистанции оказался копейщик. Раппрета незначительно ранило древком, а вот копейшика расплющило.

Наемник с тонким гвоздем посмотрел на Раппрета и, на удивление, ударил своего союзника с молотом. Раппрет подумал: «Никогда не нанимай обманщиков и предателей. Первые обманут тебя, как до этого обманывали других, а вторые предадут, как предавали других». Дуэлянт уже шарил по телам убитых, и Раппрет решил, что все же может использовать это. Он сказал:

— После найдешь меня. У меня есть предложение. Иначе не попадайся больше мне на глаза. Следующий раз я не буду так милосерден.

Наемника такое предложение, похоже, вполне устраивало. Раппрет побежал на помощь остальным.

Изельда также быстро вступила в бой. Она также сражалась с двумя наемниками. Один из них, тот, что до этого пытался перерубить нить Принцессы, защищался, не в силах приблизиться на столько, чтобы нанести удары своими серпами. Изельда не подпускала его, однако и убить не могла — двое других наседали. У одного из наемников был щит и короткий гвоздь, которым он наносил тычковые удары. У другого — палка, к концу которой было привязано лезвие.

Эти трое работали слаженно — наемник со щитом и его товарищ с серпами наседали, в то время, как третий проверял реакцию Изельды ударами со спины. Они кружили ее, как грязекопы окружают порой одиноких зверей, отошедших слишком далеко от деревни, и то нападают, то скрываются в земле, не способные убить зверя, но надеющиеся взять его измором. Именно поэтому звери не отходили слишком далеко от деревни и редко уходили на большое расстояние друг от друга.

Изельда, понимавшая, что тактика этих троих хороша, пыталась взять силой. Перерубить палку, разбить щит, выбить серпы. И у нее это получалось. Постепенно наемник со щитом перестал принимать ее удары прямо на щит, как делал это раньше, а пытался уворачиваться или хотя бы подставлять щит по касательной.

Один раз удар глефоподобной палки достиг цели. Изельда на секунду выпустила из поля зрения обладателя этого оружия и тот нанес ей удар в спину. Удар пришелся по брюшку воительницы. Изельда ощутила острую боль, за которую мгновенно поплатился нанесший ее наемник. Одним резким ударом воительница перерубила палку, а вместе с ней и руки врага. Увидев это, двое других поспешно удалились, поняв, что шансов у них не много. Изельда бросилась было догонять их, но лезвие, все еще торчавшее у нее в брюшке, помешало. Из-за него тень не смогла продолжить бой и направилась в Святилище, где надеялась получить помощь. Медицина в королевстве была не развита абсолютно. Поэтому единственным местом, где ей могли помочь, было Святилище.

Хорнет быстро сократила количество противников до трех, применив магию Белого Корня. Наемник, вооруженные двумя мечами, умер мгновенно. Однако трех его союзников это не смутило, и они продолжили атаковать. У одного из них на вооружении были метательные клинки. Он был защищен шлемом. Хорнет подумала о том, что он явно имеет отношение к разрушенному Колизею. Другой был вооружен большой дубиной. У третьего Хорнет не обнаружила никакого оружия, однако уже в следующий миг поняла, что оно ему и не нужно, ведь он атаковал принцессу при помощи магии.

Из пола у ног принцессы появился шип. Принцесса отпрыгнула, но едва не попала под удар дубины. Но это можно было бы расценить как везение, ведь в дубину вокнулся метательный клинок, который попал бы в нее, если бы удар дубины не прикрыл ее. Мрачное дитя выстрелило огненным шаром, однако промахнулось.

Хорнет прыгнула в воздух и использовала нить. Один из клинков попал в нить, но не мог повредить ее. А вот следующий удар дубины откинул принцессу к стене. Мрачное дитя выстрелило и опалило ногу наемнику с дубиной. Шаман снова попытался поразить принцессу заклинанием, но она опять успела отпрыгнуть. Шаман разозлился и сдеал неожиданную вещь: достав откуда-то из под накидки небольшое круглое устройство, он прислонил его к наемнику с клинками. Тот вздрогнул, а в следующий момент упал.

Шаман призвал веер магических клинков, которые устремились в принцессу. Но она вспомнила о еще одной способност Белого Корня — телепортации. Ударив наемника с дубиной иглой, Хорнет телепортировала за спину шамана и замахнулась. Шаман, который успел среагировать на внезапное перемещение принцессы, отпрыгнул от удара и уже занес руку для появления магического клинка, как вдруг его голова отлетела, отрубленная пришедшим на помощь Раппретом.

Тем временем на втором этаже Фовир теснил Кайнока, оставшегося без защиты. Стражник некоторое время просидел связанный за диваном в одной из квартир соседнего дома. К счастью, тень нашла и освободила его. Теперь он мог отомстить.

Фовир не торопливо наступал, наблюдая за страхом в глазах предателя. Грузный Кайнок пытался убегать, но падал, а потом и вовсе начал ползти задом, испугано гладя на своего бывшего пленника. Но смерть он принял не от его гвоздя. Внезапно он упал в шахту лифта и его тело пронзили несколько десятков шипов на его крыше.

Когда бой закончился, Раппрет, Изельда и Фовир предстали перед принцессой. Раппрет начал рассказывать принцессе о том, что произошло:

— Принцесса Хорнет. Когда я следил за Арденисом, я выяснил, что на вас готовиться покушение. Кайнок долгое время воздействовал на Адель, поэтому она на вас напала. Вся стража была отправлена в другой район, а эти наемники были подкуплены Арденисом, чтобы убить вас. Фовира взяли в плен, но я его освободил.

Раппрет обсудил с принцессой свой план. Она одобрила его и похвалила Раппрета. Но задержаться в городе ей было некогда. Она отдохнула и, взяв с собой Хиппогею, отправилась в улей. После этого вернулась в Грязьмут и отправилась к Маэстро.

— Прекрасно! Прекрасно! Все здеь, и пламя собрано. Самое время начинать!

Гримм распахнул то, что корнет считала накидкой, но на самом деле это оказалось крыльями, мрачное дитя подлетело к нему и скрылось под крыльями.

— Какое жгучее пламя! Все страдания и страхи Халлоунеста слились в нем. С ним ритуал обречен на успех.

Пламя поглощено, настало время танца. Принцесса, покажите нам свои способности! Докажите, что достойны главной роли.

Маэстро щелкнул пальцами и сцена озарилась. Хорнет увидела, что находиться на арене. По краям сидели на трибунах мрачные ученики и мрачные мастера. Пока Гримм кланялся, а Хорнет стояла в легком замешательстве, зал рукоплескал. Вдруг откуда-то заиграла бурная музыка, в которой быстрые отрывистые звуки чередовались с долгими и напористыми.

Маэстро исчез, а в следующий миг появился в другом месте арены и распахнул крыло. Оттуда появились три сгустка пламени, которые полетели в направлении принцессы. «Ну конечно же! Опять бой! Вот тебе и танец! Кто бы мог подумать!» — с некоторым раздражением подумала принцесса, но все же начала «танцевать». Перепрыгивая сгустки, она приблизилась к Гримму, но ударить не успела. Маэстро испарился и оказался на другой стороне арены. Его крылья впились в пол, а после появились в виде шипов в разных местах арены. Хорнет встала в безопасное место и кинула иглу. Она попала в цель, но не было похоже, чтобы дух Алого Пламени заметил это.

Затем Маэстро возник перед принцессой и замахнулся на нее крылом. Принцесса ударила его, и отпрыгнула. Однако удар крылом все равно зацепил ее. После удара Гримм прыгнул и исчез, оставив после себя россыпь падающих искр. Пока искры падали, принцесса оценила силу удара: «Где-то шесть или семь таких ударов я выдержу».

Маэстро возник в воздухе и, сформировав из крыльев некоторое подобие бура, устремился на принцессу. Она подпрыгнула и контратаковала нитью.

Маэстро появился под куполом арены и сбросил вниз несколько кусков пламени. Пламя оставалось гореть на арене, источая практически нестерпимый жар. Когда пламя погасло, маэстро появился на сцене, и начал повторять движения танца.

Один раз принцесса попала под огненный шар. Он прилетел ей в спину и прожег накидку в верхней части спины. Принцесса продолжила танец, хоть и отметила, что удар пламенем больнее, чем удар накидкой. Танец продвигался все увереннее. Принцесса наносила удар за ударом, пока Гримм не использовал новый прием.

Маэстро завис в центре шатра его накидка вывернулась и из нее сали извергаться огненные шары. На миг у Хорнет в голове появилась мысль о том, что шаров слишком много. Уворачиваясь от атаки, Хорнет едва не налетела на другой огненный шар.

Атака закончилась. Гримм рассыпался на много маленьких существ, похожих на мрачное дитя. Хорнет стояла в недоумении и не понимала, что делать. Затем Гримм вновь объединился. Зал зааплодировал.

Танец продолжился. Хорнет все больше и больше приноровлялась к движениям Гримма. Внезапно, музыка закончилась, зал разразился аплодисментами, Гримм появился в центре шатра.

— Браво, принцесса! Зал рукоплещет вашему дебюту! Хоть они уже видели других членов вашей… семьи, такую грацию и ловкость они не забудут!

Теперь смотрите на дитя. Выросло и возмужало, вскормленное жаром танца, оно сможет привести вас к успеху, полному драмы и лирики!

И подходит к концу Ритуал. Уже отгремели громкие представления, и мы уже видим дорогу, по которой нас ведет Алый Факел. Но будите ли вы, принцесса, собирать его дальше? Наш алый взор будет пристально следить за вами…

А теперь ступайте. Оставьте нас доигрывать заключительный акт. Ваша роль уходит на второй план. Ступайте в глубины королевства, и разыщите последние уголья там, где пожары горя приводили к великим битвам.

Сказал Гримм. Сцена вновь погрузилась в полумрак. Скрылись в темноте трибуны, затем, в столбе алого пламени появился сундук, а сам маэстро исчез.

— Стой! Ты обещал мне три вопроса!

Гримм вновь появился.

— Прошу меня простить, забыл я договор. Раз обещал, так дам ответ.

— Как работает Ритуал?

— У нас есть бог, бессмертный бог, отец кошмара. Он создал нас, он пламенем живет. Перерождаясь, пламя отдаем ему, что б мог он жизнь нам дать. Кочуем так из края в край, кошмары местных собираем. Не только кормим Сердце, но и избавляем мир от страха и волненья. Во время нашей следующей встречи я передам искру, которая всего меня хранит, в дитя, которое растишь ты. И буду ждать, когда в алых огнях зажжется вновь фонарь в далеких землях.

— А что за бог?

— Его увидишь ты, во время встречи следующей нашей. Кошмар хранит и грезы поджигает, Алое Сердце ритуал своими силами питает.

— Значит, ты был во многих землях. Как там, за пределами Халлоунеста?

— Один ответ не дать. Где-то пустыня, где-то мир растений, где-то воды полно, а где-то камня. В одних местах вершат интриги боги, в других живые камни, в третьих — чудные существа, что сходны более всего с теми, кто так недавно жил в туманном каньоне.

Что ж, принцесса, возвращайтесь, когда соберете еще три пламени.

Принцесса открыла сундук. В нем была ячейка амулета. «Не плохо. Хоть я вряд ли буду пользоваться дитя, возможно мне придется его использовать» — подумала Принцесса.

Она вышла на площадь Грязьмута, на удивление пустынную, и стала изучать карту. Одно пламя горело на венце Халлоунеста, другое — в Городе Слез, в Храме, третье — не границе зеленой тропы и перепутья. «Места сражений. Сражение против Кси, Эмилитии и богомолов — предателей. Интересно, такое расположение случайно?» — подумала Хорнет, как вдруг увидела еще одно пламя. Оно находилось практически в бездне. «Что это еще такое? Интересно. Четвертое пламя…»

Два пламени принцесса собрала быстро: путь до Венца Халлоунеста, как и до границы перепутья и тропы, был короток. Однако даже он не обошелся без сюрпризов. В перепутье Принцесса наткнулась на множество бабочек, улетающих куда-то. И только из одного кокона вылезла гусеница. Но это была уже не та молодая гусеничка, которых Хорнет видела, когда следила за Призраком, а старая. Она направилась куда-то. Хорнет не стала следить за ней.

Мрачные Кошмары, являющиеся самыми сильными родственниками Гримма, заставили принцессу поизворачиваться. Они были намного сильнее и быстрее тех духов пламени, с которыми она встречалась раньше. Но и битву с ними она осилила.

Добравшись до города, и обнаружив в храме очередного Мрачного Кошмара, Хорнет не стала с ним бороться, а направилась в Бездну, к четвертому пламени на карте.

Она очень давно не была в Бездне. Это место было не из тех, которые хочется посетить. А особой необходимости в посещении этой части королевства не было.

Принцесса посмотрела вниз, туда, куда она не очень хотела спускаться. На выступах она видела трупы сосудов и тех, кто был послан доставить в Святилище пустоту, однако потерпел неудачу. Еще ниже она видела синеватое свечение и красную точку алого факела.

Спускаясь, принцесса заметила, что пустота образовывает какие-то причудливые формы на противоположной стене. «Уж не то ли это движение, которое чувствует Леди? И что заставило пустоту прийти в движение?» — подумала Хорнет, но продолжила спуск.

Когда она спустилась достаточно низко, она смогла понять, что свечение исходит из необычного проема в стене. Однако она не рискнула лезть туда, так как не знала ни источника это света, ни намерений пустоты, в которую могла ненароком угодить.

Владельцем факела оказался Брумм. Когда принцесса спустилась к нему и встала рядом, он сказал:

— Мр-м-м, ты все же здесь. Я собрал пламя в этом отчаянно сопротивляющемся королевстве. Ты можешь взять его… И отдать маэстро. Для его последнего выступления. Ритуал снова расставил всех так, как надо ему. Мы словно ноты в очень старой песне. Мр-м-м.

Эта песня повторяется без конца, из эпохи в эпоху. Мы в ней лиш слуги. Лишь инструменты Ритуала. Ради Маэстро. Даже это дитя с рождения заковано в невидимые цепи. Мр-м-м. Мы служим, и я уже не помню, всегда ли так было. Возьми это пламя, ведь за ним ты здесь…

Дитя поглотило пламя. «Ого… Даже без боя… А что это за цепи, о которых он говорит?»

— Дело сделано… И все же… Не просто так мы встретились здесь, в этом темном месте, где само пространство мешает Маэстро следить за нами. Это не просто удача. Можно ли считать песнью то, у чего нет конца?

Ты помогаешь Ритуалу, но чувствую я, что ты не имеешь своего Маэстро. Скорее даже наоборот: ты сама вершишь судьбы. Тогда возможно, вместе мы сможем изгнать это взбешенное пламя из этого древнего королевства. Покой это уже не вернет, ведь не только пламя горит в этих землях, но все же… Станет спокойнее.

Если ты желаешь прервать песнь, то возвращайся туда, где все началось. Я буду ждать тебя у факела.

Но если хочешь продолжать, я не буду на тебя сердит. Ты вольна, а за волю не следует серчать.

Принцесса была ошеломлена. Она не совсем понимала, как ей реагировать на это.

— Что-то имеешь в виду? — спросила она.

— Все мы — лишь сосуды для пламени. Но были ли мы ими всегда? Ритуал жаждет топлива кошмаров. Если хочешь, иди туда.

Хорнет заинтересовали эти слова. Она выбралась из бездны, отдохнула и направилась в Воющие Утесы. Ей было очень интересно, о чем говорит Брум.

В воющих утесах, в комнате с факелом, она встретила его снова. Он стоял возле очага.

— И все же, мы встретились снова. Там, где начался ритуал. Так зачит, ты поможешь прервать его?

— Нет. Мне нужно кое-что, что есть у Маэстро. Я должна совершить ритуал. Но почему ты хочешь его прервать?

— В нем нет цели. Только путь. Бесконечный сбор пламени…Только для Маэстро? Но, если ты не хочешь прерывать ритуал, не буду тебя беспокоить. Если передумаешь, я буду ждать здесь.

Хорнет попыталась задать жуку другие вопросы, однако он не дал на них убедительного ответа. Хорнет отчаялась и направилась в Грязьмут.

Войдя в шатер, она удивилась тому, что за сценой появился еще один проход. Так как Маэстро она не нашла, она направилась в этот проход. Пройдя по коридору, она увидела Маэстро. Он висел вниз головой. Хорнет увидела рядом с ним маленькие кружки грез и поднесла Корень.

Принцесса очутилась практически в таком же шатре, в котором находилась, с тем только отличием, что повсюду были какие-то трубки, которые, казалось, были сшиты из отдельных лоскутков. Хорнет прошла по коридору и вышла на сцену. Она была ярко освещена огнем. На трибунах сидело множество мрачных кошмаров, а сверху билось огромное сердце.

Вдруг на сцене появилось существо. Оно напоминало Маэстро Гримма, но было выше его, и его крылья были красными. Король Кошмара спикировал на принцессу, оставляя след из алого пламени, а затем сделал рывок. Принцесса не успела увернуться, и ее очень больно обожгло пламя.

Затем Гримм возник в центре арены и распахнул крылья. Из его тела вылетели шесть сгустков пламени, которые направились в сторону принцессы. Хорнет увернулась, однако не успела она опомниться, как ее настиг удар крылом Гримма.

Король Кошмара появился в центре арены и стал поджигать землю под ногами принцессы. Хорне смогла нанест по нему несколько ударов, но уже следующей атакой Король Кошмара завершил бой.

Хорнет думала, что умерла, но вдруг очнулась. «Придется потрудиться, чтобы справиться с этим. Хорошо, что пробовать можно несколько раз, иначе все обернулось бы печально» — подумала принцесса и вновь вошла в грезы Грима.

Следующие несколько боев она также проиграла, но прогресс был на лицо: она уже научилась уворачиваться от большинства атак Короля Кошмара. Она чувствовала, что ей не хватало практики. Однако уже на пятой попытке она смогла одолеть Гримма.

Король Кошмара завис в центре арены, покрытый щитом из кошмаров, а голос, звучавший, казалось, отовсюду, сказал:

— У тебя три вопроса.

— Что представляет из себя пламя?

— Далеко от сюда есть Источник. Он испускает энергию, которая содержит в себе все. Ближе к Источнику кошмара не существует. Есть только первородная сущность, которая расслаивается на грезы и кошмары. Дальше от источника кошмаров тоже нет, но есть нечто меньшее. Кошмары — это страхи жуков, их боязни. Пламя — это то, что эти страхи олицетворяет.

— Почему тогда Брумм хочет прервать ритуал? Что в нем плохого?

— Брумм хочет прервать ритуал? Интересно… В ритуале н3ет ничего плохого. Мы лишь собираем пламя, избавляя жуков от сжигающего их страха.

— Как вообще работает ритуал?

— Я, то, что сейчас говорит в твоем разуме, научилось использовать пламя. Уничтожая его вечное горение, я могу жить. Гримм и труппа — духи пламени, которые собирают его для меня. Без пламени они — ничто. Но физическое тело не вечно, поэтому Маэстро обновляет его, переселяясь в дитя. Именно в его кошмаре я и нахожусь.

Что ж, теперь ты получила, что хотела. Закончен ритуал, и нам пора опять спешить на зов, чтоб пламя собирать. Твое благословление получишь, от меня. Удачи…

Хорнет загорелась. Огонь за секунду охватил все ее тело. Невыносимая боль заставила ее крикнуть. Огонь стал настолько ярким, что она уже не видела ничего. И вдруг она вскочила. На том месте, где стояли шатры, теперь ничего не было. Мрачное дитя, вновь изменившееся, летало рядом.

«Ну и кошмар» — подумала она.