Синдром Отторжения (гет)

Проснулся Северус спустя почти сутки. Открыв глаза, он увидел удивительную картину: в лучах рассветного солнца, струящихся из окна — стройный силуэт Гермионы, которая, повернувшись к нему спиной, стаскивала через голову свою ночную рубашку, на мгновение обнажив свое юное тело. Затем она потянулась, встав на носочки, и набросила на себя халат, оборачиваясь.

— Доброе утро, Северус! — зельевар отметил, что она ничуть не смутилась от того, что он мог увидеть ее обнаженной.

— Доброе... — прошептал в ответ Северус. Шепот давался ему значительно легче, чем привычная манера говорить, хотя и раньше он редко повышал голос: студенты боялись одного его вида, так что в других мерах воздействия просто не было никакой нужды.

Теперь же он не был готов тратить слова, которые давались ему с большим трудом, на сарказм или свои обычные язвительные реплики.

Когда хочешь сказать так много, а можешь — так мало — приходиться выбирать между привычкой огрызаться и желанием сказать «спасибо». Молчание — золото.

С каждым днем Северус Снейп все больше и больше проникался уважением к этой удивительной девушке, которая с невероятным терпением (какое мадам Помфри и не снилось), каждый день скрашивала его существование. Согревала своей заботой, предугадывая любое его желание. При этом она никогда не давала ему чувствовать себя беспомощным или ненужным.

Гарри, отойдя от шока, после новостей о их со Снейпом близком родстве, сначала опасался называть грозного профессора отцом. Но когда понял, что тот ничего не имеет против этого, — осмелел и стал называть его так при любой возможности. Тем более что реакция Снейпа его забавляла.

Сегодня Гарри явился, когда они заканчивали завтракать.

— У меня для тебя сюрприз, отец, — без предисловий начал он прямо с порога, на ходу сбрасывая Мантию-невидимку. Глаза парня хитро блеснули, он явно ждал ответа.

— Какой? — поинтересовался Северус, принимая из рук Гермионы чашку кофе.

— Вот такой! — выпалил Гарри, вынимая из кармана волшебную палочку своего вновь обретенного родителя. — Только не спрашивай, что мне пришлось для этого сделать, а то мне придется признать себя пятым Мародером, — Гарри уже протянул палочку ее владельцу, но Гермиона остановила его, хватая за руку.

— Нет, Гарри! Мы не знаем, что может произойти, когда твой отец прикоснется к ней. Нам следует соблюдать осторожность. Незачем понапрасну рисковать его здоровьем, — тем не менее Гермиона, борясь со здравым смыслом, сама осторожно вложила палочку в руку своего пациента. — Что ты чувствуешь? — тут же спросила девушка, с тревогой вглядываясь в черные как ночь глаза зельевара.

— Теплая, — шепнул Северус, сжимая в руке дерево, которое было уже почти горячим. — Люмос, — произнес Снейп, поддавшись порыву. Однако ничего не произошло. Волшебная палочка в его руке накалилась, кажется, до красна, обжигая ладонь мага. Не вытерпев, Северус выронил ее на стол.

Гермиона в ужасе схватила его за локоть, осматривая обожженую руку.

— Я так и думала! Ты не можешь больше соприкасаться с магией без вреда для себя, — она сочувственно обняла его за плечи. — Подожди немного, я сейчас. Через минуту она вернулась с каким-то пузырьком, обильно смазывая ожоги на его руке густой белой массой с неприятным запахом.

Гарри смотрел на Северуса с неподдельной грустью.

— Прости, отец, я не знал, что все будет именно так, — сказал он, убирая сюрприз обратно в карман.

— Думаю вам с Гермионой не стоит больше оставаться здесь. Скоро начнется учебный год и сюда могут наведаться студенты, в поисках приключений.

— Я уже думала над этим, Гарри. Надеюсь, ты нам поможешь? — сказала гриффиндорка, окинув взглядом обилие перенесенных в хижину вещей.

— Разумеется, — отозвался Гарри. На сегодня у него не было никаких планов. А вот завтра он планировал наведаться к Олливандеру, чтобы прояснить ситуацию с палочкой своего отца. И чем скорее — тем лучше.

Почти весь день ушел у них на сбор вещей и уменьшение чемоданов. Гарри пару раз за время их пребывания в Хогсмиде наведывался в Хогвартские подземелья, где все еще находились пожитки Мастера Зелий, которые еще могли бы послужить своему владельцу. Поэтому вещей оказалось действительно много.

К вечеру все было готово. Снейпу пришлось согласиться, что посещать его дом в Тупике Прядильщиков — плохая идея. Дом перешел в ведение Министерства магии, и теперь наверняка был напичкан сигнальными и охранными чарами. Тем более, если выяснится, что Снейп жив — его первым делом будут искать именно там.

Наконец-то собрав все и вернув хижине прежний непривлекательный вид, Гермиона аппарировала их в ей одной известном направлении.

С непривычки у Северуса закружилась голова, но Гарри (вполне привыкший к аппарации за время своих скитаний) вовремя предотвратил его от падения.

— Это дом моих дедушки и бабушки, — торжественно объявила Гермиона. — Тут давно никто не живет, но юридически дом принадлежит мне — по завещанию. Здесь два этажа. На первом — гостиная, кабинет и кухня, а на втором — две спальни. Это не много, но думаю, что нам хватит, — не теряя времени, девушка расчехлила мебель и раздвинула тяжелые портьеры на окнах.

Утомленный аппарацией, Северус опустился в одно из кресел, его взгляд скользнул по стеллажам с книгами.

Гарри, не долго думая, отправился на кухню. Отмечая про себя, что дом Гермиониных родственников — копия дома Дурслей. Даже чулан под лестницей имелся. Но Гермионе он об этом решил пока не говорить.

Когда дом был приведен в порядок, а холодильник, стараниями Гарри, набит едой, уже стемнело.

— Я пожалуй пойду, — попрощался он. — Я живу на площади Гриммо, вместе с Луной, так что вы знаете, где меня найти, если что. Правда там не слишком уютно, но мы над этим работаем. — Он подмигнул Гермионе и обратился к отцу: — Следи, чтобы она не переутомлялась, — и пожав на прощание здоровую руку Снейпа, ушел. Пройдя пару десятков метров до ближайших кустов, Гарри с хлопком аппарировал.