Синдром Отторжения (гет)

Проснулся Северус спустя почти сутки. Открыв глаза, он увидел удивительную картину: в лучах рассветного солнца, струящихся через окно, — стройный силуэт Гермионы, которая, повернувшись к нему спиной, стаскивала через голову свою ночную рубашку, на мгновение обнажив свое юное тело. Затем она потянулась, встав на носочки, и набросила на себя халат, оборачиваясь.

— Доброе утро, Северус!

Зельевар отметил, что она ничуть не смутилась от того, что он мог увидеть ее обнаженной.

— Доброе... — прошептал в ответ Северус.

Шепот давался ему значительно легче, чем привычная манера говорить, хотя и раньше он редко повышал голос: студенты боялись одного его вида, так что в других мерах воздействия просто не было никакой нужды.

Теперь же он не был готов тратить слова, которые давались ему с большим трудом, на сарказм или свои обычные язвительные реплики.

Когда хочешь сказать так много, а можешь — так мало, приходится выбирать между привычкой огрызаться и желанием сказать «спасибо». Молчание — золото.

С каждым днем Северус Снейп все больше и больше проникался уважением к этой удивительной девушке, которая с невероятным терпением (какое мадам Помфри и не снилось) каждый день скрашивала его существование. Согревала своей заботой, предугадывая любое его желание. При этом она никогда не давала ему чувствовать себя беспомощным или ненужным.

Гарри, отойдя от шока после новостей об их со Снейпом близком родстве, сначала опасался называть грозного профессора отцом. Но, когда понял, что тот ничего не имеет против этого, осмелел и стал называть его так при любой возможности. Тем более что реакция Снейпа его забавляла.

Сегодня Гарри явился, когда они заканчивали завтракать.

— У меня для тебя сюрприз, отец, — без предисловий начал он прямо с порога, на ходу сбрасывая мантию-невидимку. Глаза парня хитро блеснули, он явно ждал ответа.

— Какой? — поинтересовался Северус, принимая из рук Гермионы чашку кофе.

— Вот такой! — выпалил Гарри, вынимая из кармана волшебную палочку своего вновь обретенного родителя. — Только не спрашивай, что мне пришлось для этого сделать, а то мне придется признать себя пятым Мародером.

Гарри уже протянул палочку ее владельцу, но Гермиона остановила его, хватая за руку.

— Нет, Гарри! Мы не знаем, что может произойти, когда твой отец прикоснется к ней. Нам следует соблюдать осторожность. Незачем понапрасну рисковать его здоровьем.

Тем не менее, Гермиона, борясь со здравым смыслом, сама осторожно вложила палочку в руку своего пациента.

— Что ты чувствуешь? — тут же спросила девушка, с тревогой вглядываясь в черные, как ночь, глаза зельевара.

— Теплая, — шепнул Северус, сжимая в руке дерево, которое было уже почти горячим. — Люмос, — произнес Снейп, поддавшись порыву.

Однако ничего не произошло. Волшебная палочка в его руке накалилась, кажется, до красна, обжигая ладонь мага. Не вытерпев, Северус выронил ее на стол.

Гермиона в ужасе схватила его за локоть, осматривая обожженую руку.

— Я так и думала! Ты не можешь больше соприкасаться с магией без вреда для себя. — Она сочувственно обняла его за плечи. — Подожди немного, я сейчас.

Через минуту она вернулась с каким-то пузырьком и обильно смазала ожоги на его руке густой белой массой с неприятным запахом.

Гарри смотрел на Северуса с неподдельной грустью.

— Прости, отец, я не знал, что все будет именно так, — сказал он, убирая сюрприз обратно в карман. — Думаю, вам с Гермионой не стоит больше оставаться здесь. Скоро начнется учебный год, и сюда могут наведаться студенты в поисках приключений.

— Я уже думала над этим, Гарри. Надеюсь, ты нам поможешь? — сказала гриффиндорка, окинув взглядом обилие перенесенных в хижину вещей.

— Разумеется, — отозвался Гарри.

На сегодня у него не было никаких планов. А вот завтра он планировал наведаться к Олливандеру, чтобы прояснить ситуацию с палочкой своего отца. И чем скорее — тем лучше.

Почти весь день ушел у них на сбор вещей и уменьшение чемоданов. Гарри пару раз за время их пребывания в Хогсмиде наведывался в хогвартские подземелья, где все еще находились пожитки Мастера зелий, которые еще могли бы послужить своему владельцу. Поэтому вещей оказалось действительно много.

К вечеру все было готово. Снейпу пришлось согласиться, что посещать его дом в Тупике Прядильщиков — плохая идея. Дом перешел в ведение Министерства магии и теперь наверняка был напичкан сигнальными и охранными чарами. Тем более, если выяснится, что Снейп жив, его первым делом будут искать именно там.

Наконец-то собрав все и вернув хижине прежний непривлекательный вид, Гермиона аппарировала их в ей одной известном направлении.

С непривычки у Северуса закружилась голова, но Гарри (вполне привыкший к аппарации за время своих скитаний) вовремя предотвратил его от падения.

— Это дом моих дедушки и бабушки, — торжественно объявила Гермиона. — Тут давно никто не живет, но юридически дом принадлежит мне — по завещанию. Здесь два этажа. На первом — гостиная, кабинет и кухня, а на втором — две спальни. Это немного, но думаю, что нам хватит.

Не теряя времени, девушка расчехлила мебель и раздвинула тяжелые портьеры на окнах.

Утомленный аппарацией, Северус опустился в одно из кресел, его взгляд скользнул по стеллажам с книгами.

Гарри, не долго думая, отправился на кухню. Отмечая про себя, что дом Гермиониных родственников — копия дома Дурслей. Даже чулан под лестницей имелся. Но Гермионе он об этом решил пока не говорить.

Когда дом был приведен в порядок, а холодильник — стараниями Гарри — набит едой, уже стемнело.

— Я, пожалуй, пойду, — попрощался он. — Я живу на площади Гриммо, вместе с Луной, так что вы знаете, где меня найти, если что. Правда, там не слишком уютно, но мы над этим работаем. — Он подмигнул Гермионе и обратился к отцу: — Следи, чтобы она не переутомлялась. — И, пожав на прощание здоровую руку Снейпа, ушел. Пройдя пару десятков метров до ближайших кустов, Гарри с хлопком аппарировал.