Заветное желание Гарри (джен)

― Итак. ― Снейп садится, закидывая ногу за ногу, ― раз вы поели, надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии ответить на некоторые вопросы.

При этом Снейп совсем не выглядит так, будто общаться с Гарри для него в удовольствие. Его мрачный взгляд пробирает до мурашек, и на Гарри разом наваливаются все его грехи ― а их накопилось немало.

― Надеюсь на честность… ложь я не терплю, ― Снейп сверкает глазами. ― И легко распознаю, когда мне врут.

Гарри испуганно кивает:

― Да, сэр.

А что ему еще остается?

Но это еще не означает, что он на все согласен. Или что он не попытается скрыть что-то совсем неправильное, болезненное, о чем Снейп не должен знать. Может, он и не полезет в его личные дела, но кто его знает?

Как хорошо, что здесь нет того эликсира… сыворотки правды, кажется.

Тот еще смотрит на него какое-то время, а Гарри старается не опускать глаза, не выказывать слабость. Пусть не думает, что он его боится. Хотя на самом деле Гарри становится все больше не по себе.

― В таком случае… я хочу знать, зачем вы это сделали?

Гарри теряется. Он не понимает вопроса.

― Что именно? ― спрашивает он хрипло из-за того, что в горле сразу же пересохло.

― Зачем вы так сильно захотели… того, чего захотели? ― Снейп пристально на него смотрит. ― Что вам было нужно на самом деле?

― Я… ну… ― запинается Гарри. Это тот самый тонкий лед, по которому лучше не ходить. Ведь Снейп не хочет ничего слышать о своем сыне, это причиняет ему боль. Так зачем он об этом спрашивает?

― Разве в этом… в моем желании есть что-то плохое, сэр? ― выкручивается он, отвечая вопросом на вопрос.

Снейп раздраженно хмыкает, проводя ладонью по лицу.

― Разве я это говорил? Меня удивляет, каким сильным было ваше желание, хотя оно совсем вас не касалось… Вы даже не представляете, как много нужно для того, чтобы Дамблдор явился перед вами и забрал в этот расчудесный мир, ― язвительно говорит он, глядя в сторону. ― Вот я и хочу разобраться… Не могу поверить, что вы были так заинтересованы в моем счастье.

С каждого слова Снейпа будто капает яд, которым его душа полна до краев. Он так говорит так, будто очень хотел попасть сюда, но его не пустили. Словно он старался изо всех сил, но Дамблдор его желание посчитал слишком незначительным, чтобы обращать на него внимание…

― Я просто хотел, чтобы Мариус снова стал живым, вот и все, ― быстро говорит Гарри, напряженно сцепив руки перед собой.

― Так сильно? ― Снейп поднимает голову, а Гарри смотрит на него и отворачивается. В его темных глубоких глазах снова слишком много боли. А теперь Гарри еще чувствует себя виноватым, что не смог… что у него ничего не получилось.

Как будто хоть что-то зависело от него.

― Вы учились в разных группах, ― тихо говорит Снейп. ― Так почему…

Он замолкает, потирая переносицу и видимо собираясь с мыслями. А может ему просто слишком тяжело говорить об этом.

Гарри в какие-то доли секунды решается сказать правду. Ведь терять ему особо нечего.

― Мариус был моим другом, ― говорит он, наблюдая, как Снейп поднимает голову, и его взгляд меняется. Но тут же его лицо будто маской покрывает равнодушие.

― У моего сына было много друзей, ― замечает он.

― О, они дружили с ним только потому, что вы ― его отец, ― выдает Гарри, сам того не ожидая.

― Я подслушал тот ваш разговор, ― отвечает он на немой вопрос Снейпа, который смотрит на него так, будто видит впервые. ― Когда Мариус просил вас взять меня к себе на Рождество… да, он считал меня своим лучшим другом. А у меня, кроме него, и не было друзей… ― зачем-то добавляет он, и в горле появляется огромный ком. Так, нужно сворачивать на что-то другое, немедленно.

Снейп прищурено смотрит в одну точку. Вдруг он резко выпрямляется и беззвучно ахает ― вспомнил.

― Мне… теперь это не имеет никакого значения, ― выдавливает он и несколько раз с трудом сглатывает.

― Вы тогда испугались, что я могу к вам привязаться, ― голос Гарри дрожит, но он идет до конца. Он не позволит Снейпу стать для него кем-то большим, чем временный опекун.

― Но вы ошибались, сэр, ― продолжает он, сжав руки в кулаки. ― Я просто хотел дружить с Мариусом, а вы... я ни за что бы к вам не привязался. Особенно теперь.

― Согласен, теперь это невозможно, ― подтверждает Снейп.

Гарри почему-то кажется, что профессора обидели его слова.

― А сейчас мне не нужен никакой опекун, ― припечатывает он. Пусть Снейп не думает, что Гарри очень рад, что они теперь живут в одной квартире. Может, когда-то давно он этого и хотел… неосознанно, конечно. Умом-то он понимал, что Снейпу он никто, и что этого никогда не произойдет.

― Ваша искренность делает вам честь, но не более того. ― Снейп, кажется, уже полностью овладел собой. Он выпрямляется в кресле и смотрит на Гарри сверху вниз своим надменным холодным взглядом.

― Насчет опекунства вряд ли что-то изменится, ― продолжает он без единой эмоции. ― Я взял за вас ответственность и буду нести ее ровно столько, сколько мы пробудем в этом мире… если нужно, вплоть до вашего совершеннолетия.

Гарри весь передергивается. Жить с ним здесь до восемнадцати лет… та еще пытка. Но не стоит об этом думать, ведь он намерен найти Мариуса. Когда это случится, Снейп забудет обо всей этой глупой ответственности, которую на него никто не возлагал.

― У меня есть к вам еще кое-что, ― резкий голос выдергивает его из раздумий. Гарри выпрямляется. Да, наказание. Интересно, как Снейп обычно наказывает?

Точнее, не обычно. Для Гарри у него наверняка припасено что-то особенное. Недаром же он так изощрялся на занятиях, стараясь его унизить, ударить словами как можно больнее.

― Что означал ваш нелепый глупейший вопрос, буду ли я вас бить?

Гарри втягивает голову в плечи. Ах, вот оно что. Неизменная классика. Только пусть это начнется и закончится как можно скорее. Не нужно тянуть.

Снейп встает с кресла и подходит к нему, нависая грозной скалой:

― Я вас спрашиваю! Что это значит?

― Что вы меня накажете, ― едва слышно говорит Гарри. Он невольно отодвигается к самой спинке дивана и подбирает ноги, сжимаясь в комок.

― Значит, по-вашему, я когда-нибудь бил своего сына? Или других студентов? Отвечайте!

Его голос заполняет собой всю комнату. Гарри становится все хуже и хуже, ведь он не знает, что отвечать… Но вдруг перед собой, как живьем, видит счастливое лицо Мариуса. Так не выглядят дети, которых бьют. Ну может Снейп наказывал его редко… Нет, Мариус выглядел слишком счастливым и как будто был полностью свободен от страха.

― Может, Мариус рассказывал вам подобные небылицы? ― Снейп почти шипит, наклоняясь к нему.

― Н-нет, ― выдавливает он. ― Но он ― это не другие дети…

― Я никогда… слышите, никогда не позволю себе ударить ребенка, каким бы глупым идиотом он ни был! ― Снейпа буквально трясет от злости, и он выглядит так, как будто сейчас набросится на Гарри, хотя утверждает обратное.

― Но вы схватили меня за шиворот, ― вспоминает Гарри. ― Тогда, в туалете…

― Есть ситуации, когда нужно действовать быстро и без раздумий, ― перебивает его Снейп. ― Его вы снова поведете себя, как безрассудный осел, и подвергнете себя опасности, я без зазрения совести повторю эту процедуру.

Гарри молчит. Сидеть сжатым в испуганный маленький комок почему-то кажется ему глупым, несмотря на то, что Снейп продолжает нависать над ним, и его взгляд отнюдь не самый ласковый в мире. Гарри все больше и больше расслабляется при мысли, что если Снейп не врет ― а он не похож на вруна, ― то его хотя бы не станут бить. А это значит, что жизнь будет более-менее сносной. Не счастливой и радужной, а именно сносной ― терпимой. Особенно, если Снейп не будет мешать ему искать Мариуса.

― Тук-тук, к вам можно? ― слышит Гарри добродушный старческий голос и подскакивает на месте. Из камина, прямо из того места, где только что тлели угольки, горит зеленый огонь, а из него торчит голова Дамблдора.

Снейп отходит от дивана, снова прижав пальцы к переносице. Как будто с приходом Дамблдора у него сильнее разболелась голова.

― Ну что, мальчики, вы готовы? ― бодро продолжает гость.

― Ах, да… ― Снейп морщится, потирая лоб, как будто что-то вспомнив. ― Поттер, ваш список… да не сидите, принесите его немедленно!

Гарри вскакивает. Крик моментально вгоняет его в ступор и напоминает о том, что хочется забыть. Поэтому он с трудом соображает, что ему делать, растерянно стоя посреди гостиной.

― Ты до сих пор не ознакомился с тем, что нужно купить для Гарри? ― Дамблдор удивленно поднимает брови.

― Я как раз собирался это сделать, ― бурчит Снейп, массируя теперь уже виски. На его лице проскальзывает что-то похоже на судорогу, как будто ему больно, но он старательно это скрывает.

Гарри, придя в себя, бежит в свою комнату, хватает список со стола, но перед дверью задерживается, слыша голос Дамблдора, который становится слишком уж участливым ― до приторности.

― Северус… ты уверен, что справишься с опекунством? Я готов предложить альтернативные варианты…

― У нас все в порядке! ― перебивает Снейп. ― С чего вы взяли, что я не справляюсь?

― Я видел, как ты обращался с Гарри… Ты пугаешь его. А от страха магия истощается. Учитывая, что вы из мира маглов…

― С магией у него все в порядке! ― яростно шипит Снейп. А Гарри за дверью прислоняется горящей щекой к прохладной стене. Почему он так уверен? Ведь Гарри не сделал еще ничего сверхъестественного.

― Мальчик мой… ты слишком много нервничаешь, тебе не кажется? ― принимается за свое Дамблдор.

― Сезонное обострение мигрени, только и всего, ― отвечает Снейп, кажется, сквозь зубы.

― Понимаю… обычно это не лечится вашими магловскими средствами. Когда у тебя это началось?

Снейп зло фыркает.

― Примерно года два назад… если вам это о чем-то говорит.

Гарри резко отходит от двери. Два года назад умер Мариус. Значит, после этого у Снейпа начались невыносимые головные боли ― Гарри примерно знал, что такое мигрень, читал об этом в одной из брошюр в больнице.

Что ж, ничего удивительного.

― Тебе нужно сходить к мадам Помфри… ты, конечно, ее знаешь, это школьная медсестра. У нее наверняка найдется для тебя отличное зелье от мигрени.

― Я не стану пить ваши гадкие варева! ― снова взрывается Снейп. ― Вообще ненавижу врачей… от них никакого толку.

― Но в таком состоянии ты не сможешь ни преподавать, ни заботиться о Гарри. К тому же на тебе теперь целый факультет, где твоего внимания каждый день будут требовать дети…

― Вы же сами сказали ― это неизлечимо, ― устало произносит Снейп. ― К тому же я уже испробовал разные нормальные лекарства… и это не ваша народная медицина, которая в подметки не годится нашим продвинутым технологиям. ― Последние слова он добавляет с неприкрытым сарказмом.

― Но, послушай…

― Я уже готов! ― громко объявляет Гарри, входя гостиную. Ему показалось, что Снейп на грани срыва, и ему захотелось срочно прекратить эту экзекуцию. Неужели Дамблдор сам не понимает? Бьет и бьет в одну точку. Да он не лучше самого Снейпа на уроках.

― Вы и были готовы, вы ведь даже не раздевались, ― огрызается Снейп. Он выглядит слишком бледным и измученным. Гарри кажется, что лучше сегодня остаться дома и никуда не идти. Только вот… это не их дом. Они имеют право здесь находиться только на условиях Дамблдора. А тот хочет, чтобы Снейп как можно скорее приступил к обязанностям, а Гарри начал учиться. И для этого нужно купить все, что в списке.

Ах, да, купить… Гарри забыл кое-что очень важное.

― Только у нас нет денег, ― говорит он вслух, глядя на Дамблдора.

― У тебя может и нет, ― тот добродушно посмеивается в бороду. ― А вот у Северуса…

― Не надо об этом, ― перебивает его Снейп, как будто боится разглашения важной тайны.

― Я всего лишь хотел сказать, что у тебя имеются кое-какие сбережения ― ты бы и сам мог сказать это мальчику, ― кротко вставляет Дамблдор.

Только теперь Гарри замечает на каминной полке небольшой мешочек темно-зеленого цвета. Снейп слишком резко хватает его, и на пол падают несколько крупных золотых монет. Гарри поднимает их и у него невольно вырывается:

― Ух ты… ничего себе!

Тут же он спохватывается и протягивает деньги Снейпу. Но тот почему-то отводит глаза и прячет руки за спину.

― Можете оставить их себе, ― равнодушным тоном произносит он.

Скорее всего, это из-за Дамблдора, чтобы тот больше не приставал к нему с замечаниями, якобы он ужасный опекун. Гарри знает, что когда они скроются от глаз директора, он тут же отдаст ему монеты, потому что денег он точно не заслужил. Тем более у Снейпа.

Поэтому Гарри не спорит, а просто кладет золотые кругляши в карман своей неизменной бордовой школьной формы, которая хорошо так измялась, пока он спал.

Снейп что-то бубнит себе под нос насчет очередного полета по каминным трубам. Но, кажется, это единственный верный способ попасть из школы сразу в Косой переулок, где полно нужных им магазинов. Дамблдор что-то говорит в напутствие, Снейп презрительно кривится, но не возражает. А Гарри почти не слушает их, перебирая в одном кармане монеты, а в другом нежно прикасается к фонарику, его выпуклым кнопкам. Это его успокаивает. Почему-то ему кажется, что поход по магазинам обернется еще тем испытанием, похлеще откровенного разговора о Мариусе.