Дружелюбный некромант (джен)

Марип⁽¹⁾ — покемон-овца с пушистой кремовой шерстью, покрывающей все его тело, а также кудрявым пучком шерсти посередине головы. Его голова синяя, а глаза чёрные. Его четыре ноги синие и имеют по два пальца на каждой ноге, и он, кажется, все время стоит на цыпочках. Его конические уши и хвост имеют жёлто-чёрный полосатый рисунок. На конце хвоста Марипа есть оранжевая сфера, которая действует как маленькая лампочка. Эта сфера светится тем ярче, чем больше у него электричества. Он имеет тенденцию избегать сражений в дикой природе и имеет мягкий характер. Марипы, которые, несмотря на это, вступают в бои, как правило, быстро эволюционируют во Флааффи, а затем в Амфароса.

Шерсть Марипа, которая постоянно растёт, накапливает электричество, создавая статический заряд. Её объём увеличивается, когда она накапливает электричество. Прикосновение к шерсти, когда она заряжена, приведет к удару током. Летом шерсть линяет, но быстро отрастает снова. Так же в её мехе циркулирует воздух, что позволяет ей оставаться прохладной летом и тёплой зимой. В дикой природе Марип чаще всего встречается на травянистых полях, хотя его также разводят пастухи в различных климатических условиях. Его шерсть используется для изготовления высококачественной одежды, хотя её необходимо специально обработать, прежде чем её можно будет безопасно носить.

* * *

Башак с любопытством наблюдал, как его товарищ поглощает свой обед. Маленький тренер в костюме призрака ел самым странным образом. Сначала он наполнял горсть смесью из сухофруктов. Затем он опускал шарф ровно настолько, чтобы открыть рот, и клал руку так, чтобы она закрывала рот. Только тогда, полностью скрыв рот, он ел, как будто питаясь из маленькой кормушки.

Собственный обед пастуха состоял из йогурта, посыпанного синими ягодами блука. Башак набрал себе в рот немного, стараясь раздавить несколько ягод с кислой кожицей между зубами, чтобы почувствовать их сладкую внутренность. Пока ел, он не сводил глаз с Дии, и не переставал думать о младшем тренере.

Сначала, когда Джун рассказала Башаку о странном способе питания Дии, он предположил, что это ребенок, привыкший к неурожаю. Он встречал несколько таких детей раньше, которые жили дальше на границе. Они ели, сгорбившись над едой, словно беспокоясь, что кто-то или что-то отнимет её у них, если они не защитят её.

Дия ел совсем не так. Он весело болтал со своим Гастли — по крайней мере, так предполагал Башак, когда тот смотрел на Свартис, и на их лицах мелькали оттенки смеха и привязанности. Когда Дия ставил банку со смесью, он небрежно поставил её на плоский камень позади себя, вне поля зрения. А когда Башак предложил ему ягод блука, он безоговорочно предложил взамен немного своей смеси.

Также Башак не думал, что Дия скрывает за шарфом и рукой какое-то уродство. Он видел его лицо ранее, когда он снял шарф, чтобы улыбнуться ему. Конечно, это могло быть уродство во рту, но... нет, он так не думал. Из-за его розовых глаз, непринужденной демонстрации неоднозначных сил и веселого открытого отношения Башак не думал, что Дия был тем, кто чувствовал бы себя неловко, демонстрируя уродство.

Культурный обычай не показывать другим открытый рот? Нет, Дия был местным, и подвержен местным традициям, судя по манерам и одежде, которую он носил под плащом. Башак удивился бы, окажись это традицией, которую он унаследовал от эмигрировавшей семьи.

Башак разделил уютное молчание с тренером призраков, пока они ели, и он наблюдал.

* * *

— Готов? — спросил Башак у Дии.

Молодой тренер стоял, широко расставив ноги в устойчивой стойке, и вокруг его рук мерцали потоки чёрной энергии. Свартис парила рядом с ними, потрескивая той же чёрной энергией. Они оба кивнули в унисон. Они были готовы.

Башак посмотрел на Грету, которая стояла напротив них. Он присел, чтобы нежно почесать ей шею. Вслух он сказал ей: «Ты отлично справишься, Грета. Не волнуйся, обещаю, они не такие страшные, как кажутся, — затем он прошептал себе под нос: — Грета, начни с Невинного взгляда».

Пастух встал и бесхитростно улыбнулся противникам своего покемона. То, что этот спарринг был ради веселья, не означало, что он должен был играть честно.

— Мы начинаем по моему свистку, — сказал он им, и они снова кивнули. Башак сунул в рот свой старый свисток, тонкий треугольник из кости с вырезанной внутренней частью и отверстием посередине. Он поставил его на место и немного подождал, оценивая конкурентов. Затем, как раз когда Дия и Свартис начали ёрзать, он издал высокий пронзительный свист.

Они оба вздрогнули, тёмная энергия потрескивала вокруг них с новой силой, когда они готовились встретить атаку его Хардиер.

Его Хардиер, которая не нападала. Вместо этого, Грета жалобно заскулила от громкого шума, перебирая лапами взад-вперёд по снегу. Её спина дернулась, когда она нервно перевела взгляд между страшной призрачной парой и своим тренером. Она ещё немного заскулила, испуганная и неуверенная в том, что ей следует делать.

Дия и Свартис колебались. Пара тоже переглянулась между Башаком и своим противником. Башак мог видеть их реакцию, написанную на их лицах. Они были не уверены. Дия переступил с ноги на ногу, выпадая из широкой стойки готовности и переходя во что-то более пристыженное, неуверенное в борьбе с этой бедной невинной маленькой собачкой. Широкая улыбка Свартис опала. Она отразила неуверенность своего тренера и добавила немного собственной, не понимая, почему никакой драки не было, когда её тренер сказал ей, что драка будет.

Башак подождал, пока Дия потянется за покедексом в кармане пальто, прежде чем позволить своей бесхитростной улыбке превратиться во что-то более острое и победоносное. И если бы Дия был немного более бдительным, немного более осведомлённым, он мог бы увидеть, как изменилась его улыбка, и понять, что что-то не так. Но волшебные силы, такие как Невинный взгляд, были коварными и эффективными. Дия не разглядел действия Греты, и защита призрачного тренера была ослаблена до самого последнего момента.

Башак свистнул, одна быстрая резкая нота, а затем переливчатый щебет. Первая нота сообщила Грете, что команда была для неё и что она будет применять спарринговую — не смертельную — силу. Щебет приказал ей использовать Укус.

Грета рванулась вперед с такой скоростью, что снег взорвался хлопьями позади неё. Дия едва успел моргнуть, как маленькая ракета врезалась в его ногу и выбила из-под него землю. Дия упал, запутавшись в конечностях. Свартис посмотрела в сторону, где всего мгновение назад была голова Дии, и по-совиному моргнула, ещё не осознавая, что произошло.

Затем Грета слегка укусила ногу Дии зубами, окутанными глубже-чем-чёрной Тёмной энергией, которая сопровождала укус Хардиер, и бой действительно начался.

Дия громко вскрикнул от прикосновения Тёмной энергии, мгновением спустя вскинув руки, чтобы прижать их к покрытому шарфом рту. Свартис сразу поняла, что происходит, и в ответ нанесла свой удар. Едва заметная полоска маслянистого чёрного дыма пронеслась по воздуху от Гастли.

Но Свартис была в панике и дезориентирована, и не в состоянии вспомнить, что Хардиеры были покемонами Нормального типа. Какой бы ментальный эффект ни имела её Призрачная атака, она прошла сквозь Грету, не коснувшись её, и через мгновение Грета развернулась и отпрыгнула, успешно сбежав.

Дия, шатаясь, поднялся на ноги. Он покачнулся от дезориентации и сильно потёр укушенную ногу. Оттенки розового освещали тени леса, когда он моргал и оглядывался вокруг, пытаясь сориентироваться.

Башак не дал ему возможности сделать это. Это не значит, что он использовал своё преимущество так сильно, как мог. В реальном бою это был бы момент, когда он заставил бы Грету окончательно вывести своего ошарашенного противника из боя, чтобы она могла сосредоточить всё своё внимание на одном оставшемся противнике. Но это был всего лишь спарринг, чтобы научить и развлечься, поэтому вместо этого он приказал ей пойти на Свартис.

Ещё один свистящий звук заставил её высоко подпрыгнуть, чтобы укусить парящего духа, Тёмная энергия снова обернулась вокруг её зубов. Свартис издала пронзительный визг и попыталась увернуться, но была слишком медлительна. Грета не попала в её основное сферическое тело, но зацепила край фиолетовой газообразной формы Свартис своими зубами.

Свартис с болезненным криком выдернула свою газообразную форму из тёмных зубов. И стеклянные дезориентированные глаза Дии наконец-то снова сфокусировались. Или попытались, по крайней мере. Он всё ещё немного косил, когда поднял правую руку и выпустил взрыв рваных чёрных и фиолетовых лент.

Ночная тень — по крайней мере, так Башак думал о призрачной атаке — промахнулась на несколько метров, подняв клубы взбитого снега и земли. Грета уже снова отступила, мчась к укрытию деревьев по свисту Башака.

Башак нахмурился, когда клубы обломков рухнули обратно на землю. Это было слишком сильно для тренировочного спарринга. Любая атака, достаточная укоренившаяся в физическом мире, чтобы проделать дыры в земле, сделала бы то же самое с Гретой, независимо от того, как взаимодействуют Призрачная и Нормальная энергии. Ему придется поговорить об этом с Дией после матча. Если он не сможет контролировать использование силы, будучи дезориентированными, ему вообще не следует атаковать. Но пока он не сможет поговорить с ним об этом, ему просто придется удерживать Грету от использования дальнейших Волшебных ментальных приёмов.

По той же причине Башак решил, что будет хорошей идеей позволить сперва мистической силе привести его в порядок, что бы избежать серьёзного несчастного случая. Он свистнул Грете, чтобы она оставалась в укрытии и занялась самоусилением, вместо того чтобы продолжать их преследовать. Грета скользнула за дерево и присела. С тихим рычанием от усилий и напряжения она начала процесс накачки своих мышц энергией Нормального типа.

К чести Дии, первое, что он сделал, как только пришёл в себя, это лихорадочно огляделся в поисках Свартис. Он обнаружил, что его Гастли съёжился над ним в тени полога леса, улетев из досягаемости Греты. Тренер и покемон встретились взглядами, и что-то промелькнуло между ними без слов.

Башак внимательно наблюдал, как они общались. Дию только что обыграли и избили. Покемон, с которым он сражался, не получил ни царапины. А его собственный покемон съёжился от страха, не решаясь снова вступить в битву. Итак. Что он собирается с этим делать?

Джун хотела узнать мнение Башака о том, стоит ли им приглашать этого призрачного тренера в путешествие с ними. Её собственное мнение уже было принято. Она обожала этого ребенка и считала, что им двоим следует взять Дию под своё крыло. И Башак был склонен согласиться. Но всё же он наблюдал. Когда тренер страдал и проигрывал, а его покемон проявлял непослушание, можно было многое узнать о нём по тому, насколько он позволял себе поддаться этому влиянию.

По правде говоря, Башак в тот момент смирился бы, будь поведение Дии неидеально. Некоторые фрустрация и гнев были бы уместны, если бы Дия не вымещал их на Свартис. Мало кто был в хорошем состоянии сразу после того, как его пнули по заднице. Поэтому Башак был удивлен, когда Дия не расстроился. И не в смысле успешного самоконтроля, Дия вообще не расстроился.

Вместо этого Дия улыбался, когда смотрел на Свартис, возбужденный и сияющий, даже несмотря на то, что он тяжело дышал. Затем мгновение спустя этот взгляд возбуждения исчез, сменившись сначала широко открытыми глазами беспокойства, а затем немедленного желания утешить. Дия провёл Свартис вниз и погрузил её в плащ, поглаживая переднюю часть плаща успокаивающими жестами одной руки. Свободной рукой он открыл свой покедекс и набрали: “ПАУЗА! Мы можем прерваться?”

Башак немедленно кивнул в знак согласия, свистнув Грете, чтобы она встала и вернулась к нему. И снова начала использовать Невинный взгляд, совсем немного, чтобы разрядить напряжение. Башак вытащил свисток изо рта и опустился на колени, чтобы почесать Грету за ушами. Она хорошо справилась, и она заслужила за это похвалу. Пастух сделал всё возможное, чтобы отвлечься, хотя одним глазом следил за Дией, пока он продолжал печатать.

И Дия объяснился так быстро, как только он смог напечатать: “Мне жаль. Я должен был догадаться, что так и будет. Свартис — дух животного-жертвы. Низ пищевой цепочки, никаких боевых способностей. Несмотря на то, что она стала намного сильнее и её сложнее ранить, она очень испугалась, когда Грета напала на неё. Не возражаешь, если я немного её успокою?”

Башак очень твёрдо сказал себе, что он не такой импульсивный, как Джун, и что он так быстро не примет решение, что они вдвоем усыновят этого крошечного заботливого ребёнка. Обманывая себя, Башак ответил Дии: «Конечно. Но помни, мы должны снова сразиться через минуту или две».

Это вызвало у Дии смущенный наклон головы: “???”

О, конечно. Это был первый покемон Дии, он не обязательно знал об этом: «Ничего страшного, если следующий спарринг будет мягким и неинтенсивным, но он должен быть. Постоянное отступление — плохая привычка, которая может выработаться во время тренировок боя, и нужно сразу учиться не поддаваться страху».

— О! Это имеет смысл! — Дия отвернулся от Башака и начал очень сосредоточенно общаться со Свартис, держа воротник своей мантии открытым, не отрывая взгляда от Свартис внутри. Через минуту он снова поднял глаза и спросил: — Можем ли мы попрактиковаться в нападении? Просто для начала спарринга, чтобы облегчить Свартис подготовку?

Башак кивнул: «Конечно», — Грете в любом случае следует попрактиковаться в уклонении от их атак. Она могла уклониться Удара молнии Марипа, как чемпион, и проскользнуть сквозь Ледяной шторм Пилосвайна, как будто это было пустяком, но это потому, что она делала и то, и другое тысячи раз. Некоторое столкновение с незнакомыми атаками пойдет ей на пользу.

Почти невидимый фиолетовый туман вытек из воротника Дии, сливаясь над его шляпой в полуматериальное тело Свартис с её слишком большими глазами и острыми зубами. Дия ​​запрокинул голову назад, чтобы посмотреть на неё, общаясь. Когда он снова опустил голову, он ухмылялся, и Свартис тоже: “Готовы”.

Башак сунул свисток обратно в рот и издал серию быстрых относительно тихих щебетаний. Грета без колебаний сделала, как было приказано, направляя Нормальную энергию, чтобы укрепить мышцы и напрягая лапы, готовясь к уклонению. Он на мгновение вытащил свисток и спросил: «По моему сигналу?»

Дия сунул покедекс обратно в плащ и кивнул, снова приняв боевую стойку. Снова черная энергия затрещала вокруг его рук. Над ним тёмно-фиолетовый туман сгустился вокруг Свартис, стягиваясь в тёмные закрученные облака, вращающиеся вокруг неё.

На этот раз Грета не притворялась испуганной. Она уже сталкивалась с Габайтом, покемоном-драконом, чтобы защитить стада семьи, вместе с остальными защитниками семьи. Спутник Башака сражалась с оппонентами и похуже, и она знала, что она продемонстрирует этим двоим уважение и страх только когда они этого заслужат.

Башак свистнул и начал щебетать.

На мгновение лес вспыхнул чёрной вспышкой, когда Дия отпустил волю, как будто сработала реверсированная вспышка. Из его левой руки широким конусом вырвались рваные ленты чёрно-фиолетовой тени, призванные запереть и удержать маленькую Хардиер.

Снег взметнулся в воздух еще до того, как Ночная тень приземлилась, когда Грета успешно сбежала. Она рванула вбок на усиленных лапах в направлении Башака, даже не касаясь снега, пока не приземлилась в нескольких метрах и не развернулась, встав лицом к своим противникам. Она бросилась по снегу скачками, быстро сокращая расстояние между ними.

Дия попросил Башака позволить им перейти в наступление, но он видел, что правая рука Дии всё ещё потрескивает от силы, а вокруг Свартис клубится туман. У них двоих будет ответ на атаку Греты, и он хотел дать им возможность продемонстрировать это.

И они это сделали. Дия полоснул правой рукой и выпустила широкий веер лент перед Гретой, взорвав снег и преградив ей путь. Грета резко остановилась, готовая отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать любой атаки, которую Свартис могла готовить в ожидании момента, когда она остановится.

Но атаки не последовало. Тёмные облака только сильнее закружились вокруг Свартис, втягиваясь внутрь.

Башак свистнул Грете, чтобы она схватила Дию, уверенный, что сможет атаковать и отступить, прежде чем Свартис успеет реализовать любую готовящуюся контратаку. Но когда Грета подтянула ноги под себя, чтобы прыгнуть, она не полетела на них, как ракета. Вместо этого одна из её лап подогнулась, вынудив её рухнуть.

Призрачный тренер поднял руку, вокруг неё затрещала Ночная тень, и Башак не стал с приказом об отступлении. Веревка из туманных чёрно-фиолетовых лент полетела вперед, когда он это сделал, намеренно оставаясь достаточно слабой, чтобы не нанести реального урона, если Грета не сможет увернуться. Грета всё же увернулась, бросившись в сторону и покатившись по снегу. Она поднялась на лапы, но снова вздрогнула, лапы грозили снова подогнуться. Она сонно покачала головой.

Парящая в высоте Свартис ухмыльнулась, и тёмные облака закружились, скручиваясь всё плотнее.

Башак во второй раз свистнул, призывая отступать, так громко, как только мог. Он был рад, когда Грета справилась, убежав от призрачной пары и укрывшись за далёким деревом. Он снова свистнул, как только она оказалась в укрытии, особый перелив, который спрашивал о её состоянии.

Три коротких визга ответили ему. Грету что-то истощило. Он снова свистнул, уточняя место её травмы, надеясь, что она сможет интерпретировать то, что он спрашивает. Наступил момент молчания, прежде чем она рявкнула свой ответ — во весь голос. Башак яростно размышлял. Это был сигнал, который она обычно давала после долгих часов выпаса, когда ей нужно было спать. Каким-то образом Свартис, должно быть, делала что-то, от чего Грета засыпала. Но Свартис не могла использовать для этого силы Призрака. Она должна была использовать вторичный тип атаки, например, как Грета могла использовать Тьму для своих укусов. Может быть, Свартис сама использовала Тьму или Психику?

Полоска тьмы и тяжелый грохот прервали мысли Башака, когда Дия выстрелил теневым шаром. Дерево, которое Грета использовала в качестве укрытия, затряслось, кора отлетела от почерневшего кратера на поверхности дерева. Башак побледнел. По прозрачному, почти нематериальному виду теневого шара в полете было ясно, что Дия сдерживал эту атаку. Послание было ясным. В реальном бою это дерево исчезло бы.

Башак подал Грете знак двигаться дальше, прыгнув в следующее укрытие, которое она сможет найти. Но пока она двигалась, Свартис начала свою собственную атаку, тот же поток маслянистого чёрного дыма, который она использовала в первом матче. Только на этот раз он был очень заметным, тяжёлое чёрное облако, которое цеплялось за всё, к чему прикасалось. Казалось, это не повлияло на неё больше, чем в прошлый раз, но что оно сделало, так это сократило её обзор до нуля.

Паутина теневых лент от Дии нырнула в дым и выбила Грету из облака. Она отлетела в сторону от удара, лапы взлетели в воздух, когда она перекатилась в снегу, чтобы погасить импульс. Однако толчок от атаки восстановил её обзор, и мгновение спустя она снова оказалась на лапах, петляя между деревьями так быстро, что Дие и Свартис было трудно её отследить.

В стороне, вне поля их зрения, теперь, когда они следовали за Гретой, Башак прикрыл рукой своё колотящееся сердце и улыбнулся. Ну что же, подумал он про себя. Похоже, это будет не просто упражнением для Греты в уклонении от незнакомых атак. Он понятия не имел, что это за изнурительный приём, который использовала Свартис, и никогда не думал, что Призрачный приём можно использовать против Нормального покемона в качестве дымовой завесы. Он с трудом мог достаточно опережать атаки призрачных партнеров, чтобы выработать стратегию.

Это станет вызовом.

Башак свистнул Грете, чтобы она окуталась Волшебной энергией, которая усилит эмоциональное воздействие её атак. Пришло время играть грубо. Если Грете удастся заставить этих двоих замешкаться и сломать их ритм, он сможет привести её к победе.

Еще один пронзительный свист скомандовал Грете бежать вперед, так быстро, как она только могла, чтобы войти и выйти из истощающего эффекта Свартис, прежде чем он сможет замедлить её, и кидаться из стороны в сторону, чтобы уклониться от шквала теневых атак Дии. Башак улыбнулся, когда она проскользнула сквозь атаку Ночной тени. Она могла это сделать. Он верил в неё.

* * *

Башак сидел перед своей юртой и прял. Грета все еще «спарринговалась» с Дией и Свартис, но на самом деле это переросло в дружескую потасовку и игры в салки еще час назад. Его команды не были нужны, чтобы направлять Грету, и он был совершенно доволен тем, что они играли без него. Сейчас он был не нужен, и его это устраивало. Он мог просто сидеть, смотреть и прясть.

Пастух улыбнулся про себя. Его мама всегда называла его старой душой, когда он говорил такие вещи. И, возможно, так оно и было. Но, возможно, у него просто была хорошая жизнь. В конце концов, что такое молодая душа, если не тот, кто наполнен страстью, огнём и потребностью изменить мир? И что такое старая душа, если не тот, кто доволен тем, что жизнь течет медленно и однообразно, день за днём?

За последние несколько лет некоторые из друзей детства Башака уехали из гор в колледж или на работу в города. И он всегда поздравлял их, когда они это делали. Он надеялся, что они найдут всё, что искали. Но он? Это было всё, что ему когда-либо было нужно. У него были верные товарищи рядом, покемоны, о которых нужно было заботиться, и честная работа, чтобы занять руки. Зачем ему нужно было покорять мир, когда у него уже было всё, чего он мог желать?

Где-то вдалеке раздался вой и вспышка тьмы, когда Грета укусила Свартис, и она ответила своим собственным взрывом Тёмной энергии, изученным после того, как она получила слишком много Тёмных укусов.

— Эй! — крикнул Башак, чтобы они могли его услышать. — Грета, не кусайся. Дия, что бы Свартис ни сделала, скажи ей больше этого не делать!

Больше воя или вспышек тьмы не было, поэтому Башак решил, что проблема решена.

Он вернулся к пряже, улыбаясь, несмотря на прерывание. Или, может быть, из-за него. В конце концов, он, может, и старая душа, но это не так уж плохо, когда молодые души приходят, чтобы немного встряхнуть стариков.

* * *

Солнце скользило за горизонт, и Башак следил за его положением, прикидывая, встала ли Джун к этому времени по её ночному графику охоты на Спинарака.

— Джунжук, ты встала? — написал он ей.

Её ответ пришёл через несколько минут: “Едва и с трудом, но да. Что случилось? Как дела у Дии?”

Башак ответил, сделав фотографию и отправив её ей. На фотографии был изображён спящий Дия, раскинувшийся на куче подушек в его юрте, со спящей Свартис, обёрнутой вокруг его шеи, как шарф, и Гретой, плюхнувшейся на живот. Одна из её передних лап едва касалась Свартис, которая вытянула небольшое щупальце газа, чтобы обмотать лапу.⁽²⁾

— БАШАК

— !!!

—ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПРОСТО СБРАСЫВАТЬ ЭТО НА МЕНЯ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!

— ОНИ СЛИШКОМ МИЛЫЕ!

— О-о-о-о, маленькая Грета пускает слюни. Она вся измотана.

— Дия тоже выглядит измотанным, бедняжка.

— О МОЙ БОГ, СВАРТИС ДЕРЖИТ ЛАПУ ГРЕТЫ, ЭТО ТАК ПРЕЛЕСТНО!

Башак улыбнулся и заглушил свой покедекс, чтобы уведомления не разбудили спящую кучу щенков. Он наблюдал, как сообщения Джун беззвучно приходят ему, ожидая, пока она закончит болтать о том, какие они милые. Это заняло некоторое время.

Но она не ошибалась. Они действительно были такими милыми.

В конце концов она спросила: “Так ты не против взять Дию с собой? Я имею в виду, они спят в твоей палатке с Гретой. Ты доверяешь им, они нравятся Грете, это решенное дело, да?”

Она не ошибалась и в этом: “Да”.

— Ух ты! Я знала это! Видишь, я же говорила! Они отлично подходят для путешествия с нами. Они дружелюбны и полезны, и у них есть эти классные призрачные способности.

И хорошо, что они были дружелюбны, подумал Башак, потому что Джун в любом случае пригласила бы их с собой, чтобы удовлетворить своё увлечение их необычными способностями.

— И говоря об их способностях...

— Они показали тебе сегодня что-нибудь интересное? Какие-нибудь новые экстрасенсорные способности, вариации тех, о которых я тебе рассказывала, что может делать Свартис в спарринге, ты же с ней спарринговал, да? Какая она на воле, как она взаимодействовала с Гретой и Свайнабами? О, ты сегодня наконец поймал Свайнабов?

— Дия не экстрасенс.

— ЧТО?! Что ты имеешь в виду, Башак, ты большой увалень, не оставляй меня в подвешенном состоянии, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Дия НЕ ЭКСТРАСЕНС?!

— Иммунитет к Нормальным приёмам. Он не экстрасенс, использующий Призрачные силы, он Призрачный человек.

— ЧТО?! Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он невосприимчив к Нормальным?! Типа, полностью невосприимчив? И что ты имеешь в виду под Призрачным человеком? Что это вообще значит?!

Башак пожал плечами: “Не знаю. Но Нормальные приёмы влияют на Экстрасенсов. Он не экстрасенс”.

Следующая стена текста, отправленная Джун, была длинной, бессвязной и содержала две разные ссылки на статьи, но её можно было бы обобщить так: “Нет людей Призрачного типа, но только Призрачные типы полностью невосприимчивы к атакам Нормального типа, но нет людей Призрачного типа, что, как, почему,— приправленное: —Как ты думаешь, Дия думает, что он на самом деле экстрасенс, или это просто простое объяснение чего-то сложного, ты должен спросить его, подожди, разбуди его, а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, мне нужно знать”.

В конце концов она достаточно успокоилась, чтобы спросить: “Так ты видел, как он использовал какие-либо другие призрачные силы?”

— Призрачный шаг.

— ???

О, точно: “Так Дия называет Призрачную силу”.

— Ох! Ох-ох-ох! Это объясняет, как Дия посещает фантомный мир, — Башак подавился собственной слюной, какого, — конечно, он использовал Призрачную силу. Шаг. Что угодно. Конечно, именно так и работает Призрачная сила, это имеет смысл. Куда еще могут исчезать Призрачные типы, когда они её используют?

А затем поток сообщений от Джун затих. Башак подождал несколько минут. Вероятно, она читала статью, которую нашла, или писала очередную стену текста, чтобы отправить ему. Башак откусил кусочек сыра Марипа, пока ждал. Сегодня был утомительный день, и он все еще был голоден, даже разделив ужин с Дией.

Когда прошло пятнадцать минут без новых сообщений от Джун, Башак закатил глаза, размышляя над кроличьей норой исследований, в которую она закопалась: “Джунжук? Ты там?”

Он ждал её ответа несколько минут, прежде чем он пришел: “Можешь встретиться со мной сегодня вечером в покецентре, лично? Я знаю, что для тебя будет поздно. Обещаю, это важно”.

— Конечно, — прошло несколько минут. — Джун, как дела? Джун?

— Извини, провалилась в исследовательскую яму. Поговорим позже.

Башак ни на секунду не поверил, что она просто «провалилась в исследовательскую яму». Что-то было не так с её сообщениями. Он вышел из своей юрты на вечерний холод, оставив спящих товарищей позади, чтобы позвонить Джун, не потревожив их.

Она не ответила. Просто отправила одно слово: “Занята”.

Тягучий холод скрутился в животе Башака. Это было совсем не похоже на неё.

Позже, когда наконец пришло время будить Дию и идти с ним обратно в город, Джун так и не отправила больше сообщений. Не было никаких подавляющих бессвязных разговоров о том, что она искала. Никаких последующих вопросов о потоке вопросов, которые у нее были ранее, на которые у Башака не было времени ответить. Никаких запоздалых вопросов об экспедиции Башака за Свайнабами, и никаких в равной мере искренней похвалы за его успех и искренних извинений за то, что она не дала ему возможности поговорить об этом.

Ужасное предчувствие царапало внутренности Башака, и он знал, что её молчание не сулит ничего хорошего.

* * *

Башак закончил процесс передачи своих Свайнабов и своего нового Пилосвайна Клэр в покецентре. Часть его была взволнована. Клэр подтвердила, что да, его захват больного Пилосвайна был законным, и он сможет оставить её. И машины Клэр смогут вылечить её, хотя она почти наверняка потеряет бивень.

Но другая часть его задавалась вопросом, о чем Джун хотела поговорить. Тревожное предчувствие все еще ползло по его позвоночнику, и он не мог от него избавиться.

Башак постучал в дверь своей подруги.

— Войдите, — сказала она.

Первым, что заметил Башак, когда вошел, было то, что Джун плакала. Её глаза были налиты кровью, а кожа верхней губы покраснела от раздражения. Её вьющиеся чёрные волосы вылезли из-под шапочки и свисали на плечи беспорядочными спутанными прядями. А она сидела, скрестив ноги, на своей гостиничной кровати, сгорбившись над покедексом и окруженная разбросанными распечатками, на которые она смотрела с жгучей интенсивностью.

Холодная тревога в его животе грозила подползти к горлу. Единственная причина, по которой Башак не подбежал, чтобы утешить её, заключалась в том, что у неё был тот взгляд в глазах, который появлялся, когда она была занята чем-то, что не терпело отвлекающих факторов. В конце концов он тихо произнес: «Джун?», — нерешительность и беспокойство пронизывали его голос.

Она подняла глаза, и Башака ранила боль в её глазах. К счастью, часть этой слишком резкой сосредоточенности в них утекла, когда она увидела его в дверях. «Эй, — ответила она, и в её голосе проступила усталость. — Мне... мне действительно нужно обняться. Но, эм, можем мы сначала поговорить об этом?»

Сердце Башака заныло. Он хотел сказать ей, что все это может подождать, что ей нужны объятия, куриный суп с лапшой и хороший ночной сон. Но если она считает, что сначала нужно поговорить...

Большой тренер устроился рядом с ней на кровати, прижав свои ногу и плечо к её, чтобы убедиться, что его присутствие как можно более ощутимое. Грета запрыгнула на кровать вместе с ним, устроившись поперек их коленей. «Джун, что случилось?» — спросил Башак.

«Я... — Джун потёрла свои налитые кровью глаза. — Одну секунду, Игорь, можешь принести мне ту бумагу, вон ту?» — она указала на угол кровати, вне её досягаемости. Её спутник услужливо сполз со своего постоянного насеста на её плече, чтобы взять её, и принес распечатанную таблицу с информацией, зажатую между двумя передними лапами. Она потратила мгновение, чтобы просмотреть таблицу, как будто напоминая себе о её содержании, а затем вздохнула.

Наконец она подняла глаза на Башака и спросила: «Итак. Ты сказал, что Дия использовал Призрачную силу?»

— Он называл это Призрачным шагом, но да.

— Ты уверен? Башак, мне нужно, чтобы ты был на сто процентов уверен в этом. Ты видел, как Дия использовал Призрачную силу — шаг — что угодно, своими собственными глазами?

Башак помедлил. Подумав немного, он сказал: «Я напугал Дию. Возник вихрь теней, я почувствовал холод внутри, и он исчез. Через несколько секунд то же самое, и он вернулся».

— Он называли это Призрачным шагом, верно? Есть ли шанс, что это на самом деле другой приём, не Призрачная сила?

Он покачал головой: «Нет. Он жаловался на то, что Призрачная сила — плохое название, а Призрачный шаг лучше. Очень сильно».

Джун сделала глубокий вдох: «И ты сказал, что он использовал его, когда испугался?»

— Да.

— Так, это выглядело легко для него?

Башак пожал плечами, его рука в это время гладила руку Джун: «Возможно».

— Ух, неправильная формулировка. Это выглядело… как бы это сказать… автоматически?

На это Башак мог ответить: «Определенно», — Дия сделал это на рефлексе, когда испугался, он бы назвал это автоматическим.

С изнуренным вздохом Джун позволила себе опасть на его бок, ещё немного потирая глаза. Под нос она пробормотала тревожно искреннее «дерьмо».

— Джун, — сказал Башак как можно спокойнее, — ты меня пугаешь. Что не так?

Тренер-исследователь сделала глубокий вдох и начала говорить. И как только она начала, она не останавливалась, как будто пыталась высказать всё на одном дыхании.

— Я могу пересчитать по пальцам одной руки количество видов покемонов, которые, как подтверждено, могут использовать Призрачную силу. Это число увеличится, быть может, до дюжины, если считать неподтвержденные нелепые сообщения. И все эти неподтвержденные сообщения имеют объединяющую нить, которая заключается в том, что покемоны-призраки, замеченные в её использовании — а это всегда покемоны-призраки — все были чрезвычайно сильными дикими покемонами. Например, они, вероятно, были бы достаточно сильны, чтобы участвовать в сражениях лиги уровня A или даже уровня S. Слишком сильны, чтобы их поймать и исследовать, особенно когда они могут прыгать через измерения.

— Во всём мире есть только четыре вида, четыре, которые могут использовать Призрачную силу достаточно легко, чтобы иметь подтвержденные записи об этом. И трое из них — эволюционировавшие покемоны, а один — дважды эволюционировавший, так что утверждение, что это «легко» — крайне спорно. Даже прямая модификация покемонов в виртуальном пространстве с использованием технических машин смогла предоставить эту способность лишь нескольким видам Призраков. Просто… Башак, я посмотрела исследования. Это не способность, которую может использовать человек. И это определенно не способность, которую человек может использовать инстинктивно, как часть автоматического рефлекса.

Башак нахмурился: «Ладно. Значит, он не экстрасенсы, использующий приёмы Призрака, он — Призрачный человек...»

— Башак, — твёрдо прервала Джун, —«нет никаких «Призрачных людей». Это не похоже на то, как некоторые люди имеют сродство с Психической или Боевой энергией, или на Тёмных людей, которые от природы невосприимчивы к Психическим способностям. Людей Призрачного типа не существует. Боги, единственные человеческие экстрасенсы, способные использовать какие-либо призрачные приёмы, находятся на уровне лидера зала Сабрины, и это, в лучшем случае, незначительное проклятье. И, конечно, ничего похожего на Призрачную силу.

Этого не могло быть. Башак видел, как Дия использовал Призрачный шаг. Он видел, как он бросали Ночные тени и Шары теней, словно конфеты, когда сражался с Гретой. Он сказал ему в лицо, что он невосприимчив к Нормальным приёмам, как Призраки, а затем продемонстрировал это в действии.

— Может ли это быть… иллюзиями? — рискнул Башак. Он не мог себе представить, зачем экстрасенсу притворяться, что у него есть определенные силы Призрака, и возможно ли это вообще. И это не объясняло бы иммунитет Дии к пению его Ченси. И для человека с личностью Дии не имело никакого смысла делать это. Но если Джун сказала, что люди не могут этого делать, он ей верил. Иллюзии были единственной возможностью, которая объясняла бы хотя бы часть.

Но Джун покачала головой: «Нет, просто… взгляни на это», — она жестом попросила Игоря принести ей еще одну пачку бумаги. Это была научная работа с зернистой фотографией Хардиера, прикрепленной к ней степлером.

Башак озадаченно посмотрел на Джун, но взял бумаги. Здоровье Хардиера тут же привлекло его внимание. Бедный покемон был истощённым и изможденным, с рёбрами, видневшимися под пятнистой шерстью, и обвисшим хвостом. Его глаза были настолько налиты кровью, будто он не спал несколько дней.

Неосознанно, рука Башака опустилась, чтобы погладить Грету.

Интересно, о чем идет речь, Башак прочитал название статьи: «Некробиосимбиоз в линии Шаппетов», — в замешательстве он посмотрел на свою подругу: — Джун, что это?»

— Просто… прочти.

И он так и сделал. Большая часть технической терминологии в статье была ему непонятна. Но по мере того, как Башак читал статью, начала вырисовываться картина. Очень тревожная картина.

Некробиосимбиоз — чрезвычайно редкий процесс одержимости призрачным типом, который пока наблюдается только в линии Шаппет, при котором эволюционирующий Шаппет реанимирует и овладевает недавно умершим или хорошо сохранившимся трупом покемона, в котором прекратилась вся нейронная активность. Как и в случае с некроанимизмом [1], эволюционирующий Шаппет, теперь Банетт, заполняет духовную пустоту, оставленную умершим покемоном. Однако, в отличие от некроанимизма, тело покемона полностью реанимируется и проявляет все жизненно важные процессы и потребности жизни (см. Раздел II). Более того, данные свидетельствуют о том, что Банетт может полностью интегрироваться с телом на духовном уровне, занимая место ушедшей души (см. Раздел IV).

Башак снова посмотрел на фотографию изможденного Хардиера, прикрепленную к бумаге. Теперь, когда он присмотрелся, его глаза не были налиты кровью, как он сначала предположил. Склера была равномерно розовой.

Он мог представить, что чувствовала Джун, читая это. Зарождающееся чувство осознания.

Несмотря на кажущееся сходство, некробиосимбиоз не следует путать с более распространенным некроанимизмом, наблюдаемым в линиях Ямаск [2], Дасклопс [2], Фантамп [3,4,5], Пампкабу [5,6], Делмайз [5] или Нинкада [1], который представляет собой процесс, при котором покемоны-призраки овладевают или манипулируют трупами или фрагментами трупов, чтобы использовать их в качестве убежища или средства взаимодействия с физическим миром. Некробиосимбиотические Банетты, по-видимому, более полно интегрированы со своими живыми носителями и не были замечены в покидании своей физической оболочки, даже находясь под принуждением и имея альтернативного носителя.

Некробиосимбиоз также не следует путать с некронейропаразитизмом [7,8,9,10,11,12,13], при котором покемон-призрак переопределяет когнитивные функции живого существа, чтобы завладеть его телом. Во всех трёх случаях, которые мы наблюдали, нейровизуализация не выявила признаков раздвоения или подавления психических процессов, а в одном случае сотрудники покецентра подтвердили полное неврологическое отключение до наступления одержимости.

Башак проскочил вперед.

Согласно сообщениям соседей, субъекты H1 и H2 подозревались в том, что некоторое время пренебрегали своим Хардиером. Однако никаких действий предпринято не было, прежде чем они съехали, оставив своего Хардиера в запертой квартире. Через три дня необычная концентрация Шаппетов и сообщения о шуме заставили совет арендаторов вскрыть квартиру, обнаружив, что брошенный Хардиер сильно обезвожен и почти мёртв. Хардиер, а за ним и Шаппеты, был доставлен в местный центр покемонов, где он скончался, несмотря на медицинскую помощь. Нейровизуализация в то время подтвердила полное прекращение мозговой активности и то, что он не был кандидатом на стазис и последующее оживление.

Следует подчеркнуть, что в этот момент Хардиер был мёртв. То, что произошло дальше, не было случаем некронейропаразитизма, поскольку не было никакой мозговой активности, которую можно было бы захватить.

В комнате с Хардиером во время воскрешения никого не было, но свидетели сообщают о тенях в соседних комнатах, которые удлинялись и мерцали спектральным фиолетовым огнём, достигая кульминации в громком крике «Банетт!». В это время сердечный монитор, прикрепленный к Хардиеру, сообщил о возобновлении активности, хотя и с необычно ровным ритмом, ниже, чем можно было бы ожидать от покемона, перенесшего такую ​​тяжелую травму. Свидетели, которые прибежали, сообщили, что у Хардиера были светящиеся розовые склеры и что из его открытого рта шёл дым.

Примечание: сообщение о вытекании дыма не может быть подтверждено, так как ни в какой момент после этого Хардиер не наблюдался с открытым ртом. Однако это, по-видимому, соответствует тому, что происходит со стандартными некроанимистическими Банеттами с проколами или трещинами в их оживленной форме.

Мы предполагаем, что один из Шаппетов, последовавших за Хардиером в центр покемонов, превратился в Банетта, используя физически и эмоционально брошенный труп Хардиера в качестве своего эволюционного катализатора. С этого момента тело Хардиера будет называться Банеттом.

Вскоре после этого Банетт сбежал из центра покемонов, используя Призрачную силу [22] — фирменный приём Банеттов [23] — чтобы проходить сквозь стены. Его точные перемещения в течение следующих двух дней неизвестны, но в течение следующих пятидесяти часов он успешно выследил бывших владельцев тела, в котором он обитал. Хотя мотивы «явлений мести» Банеттов и способы, с помощью которых они выслеживают бывших владельцев своих тел, являются предметом интенсивных споров [24,25,26,27,28], следует отметить, что в этом случае свидетель заметил, что Банетт обнюхивает землю, приближаясь к их жилищу, что, возможно, предполагает использование обоняния Хардиера для облегчения выслеживания.

Башаку не нужно было продолжать читать, чтобы сложить воедино кусочки, но он всё равно дочитал статью. Это дало ему время собраться с мыслями и вытереть слёзы с глаз.

Боги, он мог понять, почему Джун плакала. Башак глубже зарылся рукой в ​​мех Греты, царапая её так сильно, как она могла вытерпеть.

— И что теперь? — спросила Джун, когда он закончил собираться с мыслями.

— Дия — Банетт, — признал он.

Джун подавила смешок: «Вот уж точно. Это довольно очевидно в ретроспективе. Светящиеся розовые глаза, не открывает рот, питается негативными эмоциями, использует силы Призрачного типа и особенно Призрачную силу. И я даже не знаю, что сказать о том, как он, по-видимому, вернул Свартис из мёртвых, но это определенно имеет гораздо больше смысла, если он Банетт, чем человек с экстрасенсорными способностями».

Она сокрушенно покачала головой: «Знаешь, когда я впервые увидела его в лесу, выходящим из темноты с этими светящимися розовыми глазами, первым, что я подумала, было: «Но я же поцеловала на прощание свои плюшевые игрушки»? У меня возникла безумная мысль, что это Банетт в одной из моих плюшевых игрушек, которую я оставила дома, и она преследует меня за то, что я её бросила. Ну, в каком-то смысле я была права! Я была права, и я должна была это понять, как только увидела эти розовые светящиеся глаза».

Башак обнял подругу за плечи, прижимая ее к себе.

— Я просто… Башак, что нам делать?

Высокий тренер немного откинулся назад и вопросительно посмотрел на подругу: «Что ты имеешь в виду?»

— Что ты имеешь в виду под «что я имею в виду»? Башак, он Банетт. Он живое воплощение призрачной мести. Или неживое, или нежить, или как там еще можно классифицировать некробиосимбионта! Мы не можем просто отмахнуться от этого! Это не то, что можно просто проигнорировать!

Уголки рта Башака дернулись, и он почувствовал, как в его сердце просыпается что-то светлое, несмотря на трагедию только что прочитанной истории: «Конечно, можно».

— Башак. Он. Не. Человек. Он — Банетт. Ты же знаешь, что Банетты могут сделать с людьми, ты только что прочитал эту статью! У меня есть ещё истории о том, что они могут сделать, когда преследуют людей, если хочешь их прочитать, в одной из них даже есть число жертв!

Башак подумал, что Джун слишком много внимания уделяет тому, что читает, и недостаточно тому, что видит. Пока она говорила, он порылся в карманах куртки в поисках покедекс.

— И даже не заставляй меня начинать — что это?

Башак держал свой покедекс перед ними свободной рукой, просматривая его картинки, пока не остановился на той, которую искал. На фотографии Дия спал, раскинувшись в небрежной манере измученных детей, с Гретой на груди и Свартис, обмотанной вокруг шеи: «Это, — четко сказал Башак, — ребёнок, с которым Грета играла сегодня утром».

Джун тяжело сглотнула.

— Это, вероятно, Банетт, да. Он, также, игривый ребёнок. Достаточно энергичный, чтобы столкнуть Грету с ног. И добрый. Сегодня он помог раненому Пилосвайну. Никаких колебаний, даже когда это было опасно. Он заботится о своих покемонах...

Это вызвало полуманиакальное фырканье у Джун: «Даже если он один».

— ...даже если они один, да. Джун, он ребёнок. Я не знаю, как эта штука...

— Некробиосимбиоз? — семислоговое слово сорвалось с языка Джун.

— ...да, спасибо. Я не знаю, как это работает. Но с Дией? Конечный результат — счастливый, любящий ребенок.

Джун глубоко вздохнула и прижалась к груди Башака. «Я знаю», — тихо сказала она.

Башак посмотрел на неё и ждал «но».

«Но... Башак, кто-то умер, чтобы Дия жил. Где-то там, возможно, недавно, если Дия рассказал хотя бы половину правды о своей истории, какой-то подросток умер в полном одиночестве. Его бросили, и он умер. И то, что ходит в его теле, это не он, это какой-то призрачный паразит! И он — паразитический призрак, с которым интересно, приятно, и весело общаться, но... — Джун беспомощно замолчала, и Башак снова прослезился, увидев, как его подруга сходит с ума.

Но он покачал головой и сказал: «Он не умер в одиночестве».

Джун посмотрела на него: «Башак, это буквально требование для эволюции Банетта. Что-то или кто-то, очевидно, должен быть полностью заброшен. Ребенок должен был умереть в самых ужасных страданиях, чтобы Дия стал тем, кем он является, — она покачала головой с несчастным видом. — Это… Я не знаю, смогу ли я справиться с этим в его отношении».

— Ты никогда не проводила много времени рядом с Шаппетами, не так ли?

— ... они — плохие предзнаменования, которые бродят вокруг мест, наполненных страданиями и отчаянием, так что нет, не проводила.

Башак вздохнул: «Ты знаешь старую леди Диану дома? Её стада находятся на юго-западном склоне?»

— Да?

— У нее депрессия. Серьезная, когда нужно запирать ножи. Поэтому она держит прирученных Шаппетов, и они помогают ей, когда ей плохо. Они снимают ужас.

— О. Это… — Башак видел, как крутятся шестеренки в голове Джун, обдумывая все способы, которыми поедание горя Шаппетами может быть полезно людям теперь, когда ей на это указали.

— Мгм. И всякий раз, когда я навещал Диану, я замечал: Шаппеты не любят оставлять людей в одиночестве.

— Ну, они ведь едят наши негативные эмоции, я бы удивилась, если бы они ушли от своего основного источника пищи. На самом деле, меня бы шокировало, если бы они отдалились от тебя.

Пастух покачал головой: «Даже когда они сыты или ты счастлив, они будут следовать за тобой. Я однажды сказал одному из них уйти, пока я справляю естественные потребности, и когда я закончил, это был самый беспокойный маленький дух, которого я когда-либо видел. Он беспокоился обо мне целый час, — Башак улыбнулся и сглотнул комок в горле. Его грудь была тяжела от смеси тепла и грусти, которой он не мог дать названия. — Джун, все эти носители в той статье, которую ты нашла. Они умерли, когда рядом с ними был Шаппет. А Шаппеты ничего на свете не хотят больше, чем заботиться о людях и следить за тем, чтобы они не страдали».

Башак икнул, вытирая глаза, и при этом широко улыбнулся: «Дия не убивал этого ребенка, кем бы он ни был. И ребёнок был не один, когда он умер. Потому что Дия был тем, кто держал его за руку, пока он уходил, говоря ему, что всё будет хорошо».

Джун тяжело сглотнула. «Ох», — сказала она.

А затем она разрыдалась.

Башак не пытался её остановить. Он только крепко обнял её и позволил своим слезам течь. Потому что она не ошибалась. Ребенок умер. Они видели тело. И это была трагедия, из-за которой стоило плакать.

* * *

Раковина в ванной Джун хлюпнула, унося механическое шипение воды, выталкиваемой через отверстие под давлением. Башак подставил руки под струю и умылся, морщась от неприятного звука и кислого химического привкуса обработанной воды. Обычно он лучше игнорировал свой дискомфорт в искусственных пространствах, но откровения этой ночи царапали его так же, как оголенный нерв.

Закончив стирать следы слез с лица, Башак посмотрел в зеркало. Его мокрое лицо было испорчено пятичасовой щетиной и покрасневшими опухшими глазами. Было всё ещё очевидно, что он плакал. Он надеялся, что завтра будет выглядеть лучше, что не будет никаких признаков, которые Дия заметит.

Кстати, об этом.

В спальне Джун готовилась к своей ночной охоте на Спинарака, надевала снаряжение, которое должно было лечь под её пуховик, и просматривала карты, которые она пометила предыдущими ночами. Башак окликнул ее из ванной: «Итак, Джун, — он подождал, пока она не издала подтверждающий звук, — мы говорим Дие?»

— Что мы знаем, что он Банетт?

— Да.

Башак мельком увидел в зеркало, как она качает головой: «Я всё ещё немного беспокоюсь, что он сделает, если мы узнаем. Насколько я могу судить по истории, которую он рассказал мне в дороге, и по тому состоянию, в котором я его нашла, он новый Банетт. Совсем новый. И пытается это скрыть, как бы плохо это ни получалось. Я вижу, что он будет пугливым, если мы столкнем его с этим. Мы для него новички, всё это для него в новинку, ему будет легче просто сбежать и начать всё сначала в другом месте».

— Нет, — продолжила она, — давай дадим ему немного времени, чтобы свыкнуться с нами. Спросим его, хочет ли он путешествовать с нами, будем проводить с ним больше времени, охотясь на покемонов и на Стадионе Кэнопи. Если он такой новый, как я думаю, то не пройдет много времени, как большая часть его жизни в качестве Банетта пройдет рядом с нами. Тогда мы сможем сказать ему, что знаем, и тогда он будет менее пугливыми и менее склонным к побегу.

— Ммм. Логично, — ответил Башак. — А если другие люди поймут?

Джун пожала плечами: «И что с этим делать? Поймать его? Мне придется проверить местные законы о разумных или смежных с разумными покемонах, но я почти уверена, что они такие же, как и везде. Ты сам знаешь, «не связывайтесь с ними, ради всего хорошего в мире, просто оставьте их в покое, о боги, боги, просто оставьте их в покое, мы хотим жить»».

Башак медленно высунулся из ванной, чтобы прищуриться на Джун: «Я думал, эти законы о самоопределении и уважении».

— Нет, это потому, что большинство разумных покемонов могущественны сверх всякой меры и способны стирать города с карты, и слишком ментально чужды, чтобы вести с ними осмысленные переговоры, так что не связываться с ними — единственный безопасный вариант. Ты не помнишь тот инцидент с инженерами-клонерами и Мью? Большинство законов «оставьте разумных покемонов в покое» были приняты после этого.

— Справедливо. Хотя Дия не так уж и силён.

Джун повернулась, чтобы посмотреть на друга с ошеломлённым выражением лица: «Башак. Он может проходить сквозь стены, прятаться в другом измерении, устраивать пожары и швырять теневые шары, достаточно сильные, чтобы превращать деревья в щепки. Я признаю, что он, очевидно, не подходит под категорию «слишком ментально чуждые, чтобы вести с ними переговоры», но, конечно, он мог бы разрушить город, если бы захотел. Он бы просто сделал это из тени, а не как неистовый Гаярадос».

Башак быстро моргнул, пытаясь осмыслить это, даже пока Джун продолжала говорить.

— Это на самом деле ещё одна причина хорошо думать о ребенке, честно говоря, мне следовало подумать об этом раньше. Он действительно силён для Банетта. В лесу всё ещё есть кратер с того момента, как он сражался с моим Вурмплом и сбросил полусырой Теневой шар. Если бы у него была агрессивная натура, там, где раньше жили родители его тела, был бы ещё один кратер, и он бы всё ещё дымился. Если предположить, что это родители бросили его. Независимо от того, кто это сделал, мы бы услышали об этом в новостях.

И говоря об этом, Башак хотел задать еще один вопрос: «Если мы не скажем Дие, что знаем, мы сообщим экстренным службам?»

— Ммм? — Джун издала рассеянный звук, борясь с особенно неудобной пряжкой снаряжения.

Башак вышел из ванной, чтобы помочь ей закрепить её на месте, затем сел на кровать и снова спросил: «С ребёнком плохо обращались, и он умер. Мы кому-нибудь расскажем?»

— А, — лицо Джун исказилось в гримасе, и она поморщилась. — Это... сложно».

Пастух поднял бровь.

— Так и есть! Послушай, насколько можно судить, Дия уже совершил классическое преследование мести Банетта. И законность этого может быть... может быть сомнительной. Мы не хотим привлекать правовую систему только для того, чтобы навредить Дие. Особенно если, кто бы это ни был, он уже получил то, что заслужил, и нет смысла привлекать правовую систему. Кроме того, Дия вполне способен оставить свой собственный анонимный намёк о плохом обращении с бывшим владельцем своего тела или, если на то пошло, просто объяснить всю ситуацию лично любому уполномоченному лицу, которого выберет. Если он этого не сделал... — она пожала плечами, — ну, мы должны хотя бы спросить его, почему, прежде чем мы сделаем это за него. А это значит, что нужно подождать, пока мы не скажем ему, что знаем, что он Банетт.

Башак на мгновение задумался. Это было достаточно логично: «И если Дия захочет помощи в том, чтобы сообщить властям...»

— То, мы, конечно, ему поможем, — прервала Джун, — без вопросов».

Башак улыбнулся: «Хорошо».

— Кроме того, я буду следить за новостями и следить за сообщениями о пропавших людях. Я проверяла ранее, до того, как ты пришел, и пока ничего не было, но это не значит, что их не будет. Если сообщение действительно появится и в нём будет узнаваемый Дия, нам придётся поговорить с ними как можно скорее. А если нет... хм. Как насчет того, чтобы подождать, пока я закончу свои ночные охоты на Спинарака и смогу провести несколько дневных часов, тусуясь с вами двумя. Затем мы просим его отправиться с нами, и, если он ответит «да», скажем ему, что мы знаем, что он Банетт.

Башак кивнул: «А пока?»

Вопрос вызвал у Джун теплую улыбку: «Всё, что тебе нужно сделать, Башак, это заботиться о ребёнке. Делай то, что у тебя получается лучше всего: будь терпеливым и добрым».

Это вызвало улыбку на лице Башака. Потому что, несмотря на эмоциональные качели этого дня, несмотря на слёзы и всю неопределенность будущего, это было тем, что он мог сделать.

1) https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/1/16/0179Mareep.png

Вернуться к тексту

2) Фото: https://drive.google.com/file/d/18iQD55Z3BbVDGYfOjrhxlajgQgEqtNnr/view?usp=drive_link

Вернуться к тексту