Последний полёт над пропастью (джен)

— Как всё прошло? — поинтересовался Альберт, переходя поле для квиддича. Они направлялись к хижине Хагрида. Невилл промолчал. После того как он покинул кабинет директора, он поймал себя на мысли, что не имеет ни малейшего представления, зачем туда ходил. Септимус озабоченно взглянул на него, и его брови чуть заметно дрогнули.

— Ты в порядке?

Невилл приготовился ответить "нет", но его мысли вдруг вернулись к Дамблдору. К тому, что этот человек никогда не давал прямых ответов. Он всегда скрывал, умалчивал, порой и лгал. Юноша не сомневался, что его встреча с директором не была случайной. Он не хотел быть похожим на этого странного человека и не понимал, что у него может быть общего с ним. Внутренне он ощущал странную неприязнь.

Опасность, исходящая от Дамблдора, настораживала его, как и сила, которой был наделён старый волшебник. Дамблдор был одинок, и Невилл не хотел когда-либо стать таким же.

— Я боюсь, что что-то не так, — тихо произнёс он, не находя в себе сил взглянуть собеседнику в глаза. Не дождавшись реакции, он продолжил, не замечая, как ускоряет шаг:

— Я не помню подробностей нашей встречи, и опасаюсь, что так и не вспомню…

Теперь он поднял взгляд, пытаясь уловить реакцию друзей, хотел понять, значат ли его слова что-то для них. Альберт выглядел растерянным. Рон, видимо, не понял сказанного. Только Септимус слегка нахмурился, и в его взгляде Невилл уловил отголосок понимания.

— Ты считаешь...

— Я лишь предполагаю, — поспешно сказал Невилл, обходя тыкву, они приближались к хижине лесника.

— Есть чары, которые могут определить, применялись ли магические заклинания к человеку. Если на тебе было наложено заклятие забвения, это можно проверить.

— А ты не думал, что Дамблдор мог позаботиться о том, чтобы никто не мог это выяснить? — спросил Альберт, стоя у дверей хижины и облокотившись на холодную стену, выложенную камнями.

— Попробовать всегда стоит, — пожал плечами Альберт, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы заходить-то будете? А то я тут... заждался уже, — раздался громкий голос. Друзья вздрогнули. На пороге стоял Хагрид, его густая борода скрывала добродушную улыбку, а блестящие чёрные глаза искрились весёлыми искорками.

— Ну заходите, заходите! — махнул он рукой. Компания поспешно вошла внутрь, тяжёлая дверь захлопнулась за ними, и они оказались в просторной круглой комнате. В углу весело потрескивал камин, возле которого на грубо сшитом ковре уютно похрапывал огромный чёрный волкодав. В центре стоял массивный круглый стол из чёрного дуба. В углу стояла кровать, застелённая толстым жёстким покрывалом.

— Так и будете на пороге стоять? — поинтересовался Хагрид, тяжёлыми шагами направляясь к буфету у окна. Ребята неуверенно пересекли хижину и, чувствуя неловкость, уселись вокруг стола. Хагрид поставил чайник на огонь, достал чашки и блюдца, расставил их перед друзьями и уселся рядом.

— Профессор Хагрид... — неуверенно начал Невилл, но Хагрид перебил его. — Какой я тебе профессор? Я Рубеус, но все почему-то зовут меня по фамилии. Сначала это было непривычно, но сейчас это меня не сильно волнует. Но профессором меня ещё никто не называл. Он разлил чай по чашкам и поставил тарелки с пирожными.

— Ты это... ну... здорово на мамку свою похож... — проговорил он, и голос его дрогнул. Невилл опустил взгляд и поспешно принялся пить обжигающий чай. Хагрид, неуклюже продолжил:

— Хорошо помню её... Эх, весёлая она была... надо же было такому случиться... — Рубеус, ты случайно не знаешь, почему на третий этаж ходить нельзя? — бодрым голосом спросил Альберт, решив сменить тему.

Хагрид задумался.

— Ну... знаю, конечно... И всем преподавателям, эээ... тоже известно... Только не разрешается нам разглашать это... Дамблдор... эээ... строго-настрого нам запретил. Сказал, что это дело касается его и Николаса Фламеля. — Хагрид резко умолк, а друзья обменялись недоумёнными взглядами.

— Дамблдор знаком с Николасом Фламелем? — быстро спросил Септимус, бессознательно постукивая пальцем по столешнице.

— Я... я такого не говорил, — забеспокоился Хагрид.

— Кто такой Николас Фламель? — поинтересовался Рон.

— Всё это... хватит об этом... — рыкнул Хагрид, почувствовав неловкость. — Да и вам... надо бы вернуться в замок... время уже... того... Ребята поняли, что лесник только что сказал что-то, о чём ему явно не стоило говорить. Они вздохнули, поднялись и направились к двери.

— Всего хорошего, Рубеус! — хором попрощались они, покидая хижину.

* * *

Дубовые двери распахнулись, и друзья прошли в холл. Рон выразил беспокойство по поводу того, что уже темно, и как бы им не опоздать в гостиную перед отбоями. Повернув за угол, они поднялись на второй этаж и услышали голоса. Притаившись за рыцарскими доспехами, они замерли и прислушались.

— ... Я знаю, что это ты, — прохрипел сиплый голос, который все сразу узнали как голос завхоза. — Ты подкинул эту дрянь в мой кабинет и считаешь, что это смешно?

— А с чего вы взяли, что это я? — спросил звонкий мальчишеский голос. Септимус быстро узнал голос Остера, с которым недавно столкнулся в коридоре.

— На столе лежала записка с твоим именем! — фальцетом вскрикнул Филч. — И вы думаете, что я бы оставил вам записку с моим именем? Так, захотел посмотреть, как вы меня поймаете.

— Вот погоди, я обо всём расскажу директору, и тогда...

Друзьям не довелось услышать, как Филч будет мстить школьнику, поскольку за доспехами послышался какой-то шорох, и туда втиснулись два рыжих близнеца.

— Что вы здесь делаете? — с намёком на претензию прошептал Рон.

— Помогаем незадачливому братцу и его спутникам безопасно добраться до спален, — хмыкнул один из них.

— Надо помочь ему, — с тревогой сказал Альберт, косясь на близнецов. Они слегка высунулись из укрытия.

— Вас заметят, — равнодушно заметил Рон.

— Нет, Филч сейчас ничего не замечает, потому что витает в поднебесье собственного безумства, — хихикнул Фред.

— Может, устроим шум? — предложил Джордж.

— Читаешь мои мысли, — улыбнулся Фред и достал из кармана маленький металлический гриб. Он бросил его на пол и щёлкнул по нему пальцем, и вещица медленно, почти бесшумно покатилась по коридору. Голос завхоза смолк.

— Это ещё что за...? — раздался его удивлённый возглас. Затем последовал лёгкий хлопок, и этаж погрузился в сероватый дым.

— Идём, — шепнул Джордж. Они вскочили и побежали. Септимус схватился за чью-то руку, и друзья помчались по этажу, не останавливаясь до тех пор, пока не достигли портрета Полной Дамы. Рон задыхаясь, произнёс пароль.

Они кучей валились в гостиную и рухнули на колени у камина, отчаянно пытаясь унять боль в боку и давящее на горло сердце.

Джордж внезапно разразился громким хохотом и повалился на ковёр.

Рон встал, слегка подпнул его носком ботинка и, пересекши комнату, направился в спальню.

Невилл, Альберт и Септимус проделали то же самое, оставив изнемогающих от смеха близнецов валяться у камина.

Септимус вошел в спальню и, не раздеваясь, упал в кровать.

Рядом послышался озадаченный голос Невила:

— Слушайте, а где Генри?

Септимус поднялся на локтях и бросил взгляд на кровать у дальней стены. Она без сомнения была пуста.

— Я его сегодня, кажется, вообще не видел, — растерянно сообщил Альберт, так же глядя на пустую кровать.

— Да ладно, может, уехал куда, — зевнул Рон.

Септимус коснулся подушки и сразу понял, что это было самым правильным решением, поскольку тут же погрузился в глубокий, спокойный сон.

Но на следующее утро Генри так и не появился.

— Может, Гермиона знает, где он? — обеспокоенно спросил Невилл у Септимуса.

Тот пожал плечами. Сзади раздался знакомый голос.

— Привет!

Друзья поспешно обернулись. Над ними возвышался парень, чьи волосы уже принимали желтоватый оттенок.

— Это вы же вчера тот дым запустили? — неуверенно поинтересовался он, засунув руки в карманы.

Откуда-то недалеко раздался весёлый возглас:

— А что тебе?

Остер обернулся. Сзади него стояли рыжие близнецы с абсолютно одинаковыми улыбками.

— Увлёкся пиротехникой?..

— Если бы не вы, я не знаю, что бы Филч со мной сделал. Надо же было какому-то идиоту меня подставить... — протянул мальчик, придав своим волосам кроваво-красный оттенок.

Фред и Джордж развели руками и сели завтракать.

— Это были мы, — шепнул Рону Джордж.

Остер бессмысленно кивнул и направился к столу Когтеврана.

Невилл взял стакан с тыквенным соком.

Септимус где-то далеко в подсознании отметил, что напиток пахнет чем-то цитрусовым.

Подождите... Тыквенный сок? Цитрусовым?...

Мальчик поднёс бокал к губам. Септимус действовал чисто рефлекторно. Он выбил стакан из рук друга, и тот, упав, разбился, расплескав по полу своё содержимое.

— Что ты делаешь?! — испуганно воскликнул Невилл, вскакивая на ноги.

— Сок отравлен, — слегка дрожащим голосом сообщил Септимус. Сердце стучало у самого кадыка.

Мальчик растерянно нахмурился.

Те, кто услышал эту захватывающую новость, принялись оживлённо шептаться с соседями.

— Что здесь творится? — раздался сзади холодный голос.

Септимус в который раз обернулся. Над ним возвышалась худая фигура зельевара.

Он перевёл взгляд с сына на разбитый стакан, затем на Невилла.

— Я требую объяснений, — Снейп сузил тёмные глаза и слегка нахмурился.

— В стакане с соком был яд, и Невилл чуть не выпил его, — мальчик указал пальцем на осколки в луже на полу.

Северус извлёк из-под мантии палочку, и, произведя едва уловимый жест, поднял стекло в воздух. Кусочки сами собой собрались в единое целое, и вот уже в воздухе парил абсолютно целый гранёный стакан.

С новым взмахом лужа на полу исчезла, и одновременно с этим появилась в бокале.

Зельевар принюхался к напитку и с непроницаемым лицом коротко кивнул в сторону преподавательского стола.

Затем, обернувшись к Невиллу, произнёс:

— Почему вы сразу не обнаружили, что ваш сок отравлен?

Мальчик растерянно пожал плечами, так и не оправившись от этого факта.

— Вы не знаете? — медленно произнёс Снейп и добавил:

— Сомневаюсь, что смерть прибавила бы вам хоть сколько-нибудь ума, однако распознавать яды просто необходимо, учитывая вашу... — он сделал паузу, словно пытаясь выразиться как можно деликатнее.

— ...склонность к неприятностям.

Снейп еле заметно вздрогнул, поскольку на его плечо опустилась чья-то рука, а затем Дамблдор взял у Северуса стакан и, покрутив его в руках, опасливо принюхался.

— Вызывает клиническую смерть, поправьте меня, если я не прав, — произнёс он с непривычной для него хрипотцой в голосе.

Снейп молча кивнул.

Директор повернулся к Невиллу.

— Предполагалось, что ты выпьешь это? — спросил он.

— Зачем кому-то травить меня? — воскликнул он, сам того не замечая, повысив голос.

— Вы забываетесь, Лонгботтом! — прикрикнул зельевар, по видимому, собираясь ещё что-то добавить, вероятно касающееся отсутствия у того хотя бы намёка на наличие интеллекта.

Однако Дамблдор мягко положил руку ему на плечо, и вспыхнувший было гневный огонь в глазах мгновенно погас.

Директор тяжело вздохнул.

— Я не знаю, зачем кому-то нужно травить тебя, но я обязательно с этим разберусь, — пообещал он.

— Будьте внимательны, — посоветовал Снейп. — Уверяю, ваш труп не доставил бы нам должного удовлетворения.

Он бросил последний взгляд на сына, развернулся и направился к преподавательскому столу.

Друзья ещё с минуту постояли, затем подхватили сумки и направились на трансфигурацию