Последний полёт над пропастью (джен)

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Она подошла вплотную к нему и взяла его руки в свои. Он обожал, когда она так делала. Но обычно это предвещало очень длинные и непростые разговоры.

— Северус, если тебя что-то беспокоит, мы можем поговорить об этом...

— Нет, правда ничего, я просто...

— Только не обманывай себя, когда тебя что-то беспокоит, это видно в каждой чёрточке твоего лица.

Снейп глубоко вздохнул собираясь с духом, чтобы сказать правду, но Лили опередила его.

— Дело в Септимусе, не так ли?

Молчание. Она улыбнулась.

— Видимо, что-то серьёзное, раз ты впервые в жизни не можешь сказать ничего длинного и умного.

Северус не сумел подавить усмешку — он всегда ценил её чувство юмора.

— Так в чём дело?

Он снова набрал грудь воздуха и возобновил попытку.

— Мы с ним говорили, он хотел узнать о Поттере...

— С какой стати?

— Люпин рассказывал ему про него.... Ну ты поняла, ничего особенного.

— Ничего особенного в том, что твоему сыну захотелось узнать побольше о тебе, но ведь не каждый раз задевают старые душевные раны, Северус.

И как она это делает? Просто так легко проникает в суть...

— Что он спросил у тебя?

Этого вопроса Северус не ждал. Проглотив комок в горле, он вгляделся в её проницательные зелёные глаза. В них не было любопытства. Там читалось скорее сострадание. Северус так часто видел этот взгляд, что сразу узнал его. Ему это не понравилось.

— Он поинтересовался... почему они... им нравилось...

Он сам не понимал, что говорит. Он ненавидел Джеймса, ненавидел их всех за всё. Ему не нужно было продолжать, Лили, и так всё поняла.

— Я знаю.

Она провела рукой по его щеке, и он прильнул к ладони такой нежной, такой тёплой...

Он не успел насладиться этим мгновением. Она убрала руку и тревожно нахмурилась. Затем, словно прочитав мысли мужа, она пожелала ему спокойной ночи и лёгкой походкой отправилась в спальню, оставив его наедине со своими мыслями.

* * *

Проспал он не так много, как хотелось бы. Посмотрев на часы, он увидел что они показывают без четверти пять.

Поттер. После стольких лет он по-прежнему мучает его, только теперь во снах.

Он вышел из комнаты и направился в гостиную.

Через неделю учебный год. Нужно составить программу и...

— Септимус?

В чёрном кожаном кресле сидел Септимус с книжкой в руках. Он вздрогнул и поднял взгляд на отца.

— Не спится? — участливо поинтересовался мальчик.

— Нет, я просто хотел закончить свои дела, прежде чем... А ты?

— А я как раз читал запрещённую литературу, пока ты не проснулся, — картинно вздохнул он.

Уголки губ Снейпа едва дёрнулись вверх, он направился к письменному столу в поисках пергамента, — нужно было отправить сову Альбусу, чтобы...

— Почему ты не пьёшь зелье для снов без сновидений?

Северус резко развернулся. Чёрные глаза встретились взглядом с темно-зелёными. Септимус серьёзно глядел на него.

— Я не вижу в этом особой необходимости, — в своей обычной равнодушной манере ответил Снейп и повернувшись обратно к столу извлёк из ящика чистый лист пергамента, перо и чернильницу.

— Прости меня.

Снейп замер. Этих слов он не ждал.

— За что, позволь поинтересоваться ты просишь у меня прощения? — спросил Снейп, не поворачиваясь.

— Я не хотел делать тебе больно. Я не знал.

Это заставило Снейпа вновь повернуться. Лицо мальчика было бледным в обрамлении чёрных волос до плеч. Мужчина выразительно смотрел на сына, ожидая продолжения.

— Ты не говорил о своих проблемах, а читать мысли я ещё не умею. Я просто хотел узнать некоторые подробности ваших взаимоотношений с Поттером и не знал, что это заденет тебя.

Так вот, в чём дело... но как он понял, что это задело меня?

— С чего ты взял, что эта тема волнует меня?

Септимус улыбнулся.

— Нужно быть идиотом, чтобы не понять этого. После моего вопроса ты вдруг замер, а затем что-то пробормотав вышел из комнаты.

Неужели? А я даже не помню...

— Вероятно, ты прав, мне стоит бороться со своими... Подожди, откуда ты знаешь о том, что мы не ладили? И с чего ты вообще решила поговорить о Поттере?...

— Римус рассказал.

Не может быть. Да, представляю этот разговор, — Септимус, привет, а знаешь — мы в школе измывались над твоим отцом.

— Только он сказал, что Джеймс и Сириус просто забавлялись, а тебе это не нравилось.

Да уж, весёлые шуточки интересно, почему я их не оценил?

— Люпин только сказал, что Джеймс иногда чересчур увлекался.

Не то слово.

— Вот мне и захотелось узнать об этом побольше, но твоя вчерашняя реакция была лучшим ответом , и я повторяю, мне ужасно жаль, что доставил тебе дискомфорт своим любопытством.

Первый раз в жизни у Северуса просили прощения за то, что доставили дискомфорт. Это было что-то новое.

Снейп немного помедлив, всё же опустился в соседнее кресло.

— Я ничуть не сердит на тебя. Просто это неприятная для меня тема, и меня ужасно неловкое, что вчера вечером я не меня более доходчиво выразить это.

— Я рад, что мы это прояснили, — негромко заметил Септимус. — Так же мне стало понятно, что личные вопросы тебе лучше не задавать.

— Думаю, здесь ты немного ошибаешься, — поправил его Северус. — Вопросы, которые не относятся к моим взаимоотношениям в Хогвартсе, ты можешь задавать совершенно свободно.

— Хорошо, — сказал мальчик, оценивающе взглянув на отца.

— Где ты жил, когда вы с мамой познакомились?

Худая черноволосая женщина склонилась над ним. Грубый мужской голос хрипло что-то кричал

Он знал, этот голос, он...

Его вернула в реальность мягкое прикосновение — Септимус положил ладонь на его руку. Северус рассеянно посмотрел на сына.

— Извини. Больше никаких вопросов.

Северус с громким хлопком очутился на привычных улицах Хогсмида. Поплотнее запахнув дорожную мантию, он быстрым шагом направился в сторону школы.

Скопище совершенно бездарных отпрысков волшебных семей... Но Септимус... он совсем не такой, он недостоин находиться среди них...

Подул ветер, и чёрная мантия вздулась его за спиной, когда он проходил мимо железных ворот замка.

* * *

Септимус толкал нагруженную тележку по переполненной платформе. Лили поманила его в маленький тихий закуток за арочным проходом, на котором висела табличка "платформа девять и три четверти"

— Постоим перед дорожкой? — улыбнулась она ему.

Мальчик неопределённо кивнул головой, а затем спросил:

— Почему папа не провожает нас?

Лили на минуту задумалась, но всё же решила сказать правду, вернее часть её, глядя в проницательные тёмно-зелёные глаза:

— Видишь ли... Северус... не любит показываться на людях до начала учебного года...

— Почему?

Лили замялась.

— Он чувствует себя.. немного некомфортно в обществе...

— Ааа, понятно. И поэтому он выбрал такую не публичную профессию как учитель.

Она улыбнулась.

— Понимаешь, Северус... не самый добрый учитель... И некоторые дети слегка...

— Побаиваются его?

Лили потрепала сына по волосам, и тут раздался сигнал к отправлению.

— Ну беги, — посоветовала она, стараясь не замечать, как защемило сердце от осознания того, что единственный ребёнок покидает её.

Мальчик решительно кивнул, подхватил чемодан и перевозную клетку для кота и поднялся в поезд. Идя по коридору он, то и дело заглядывал в окошко какого-нибудь купе ища подходящее.

Через несколько минут, посмотрев в окно очередного вагона, он увидел трёх мальчиков увлечённо болтающих о чём-то между собой и одну девочку которая читала какую-то книгу.

Он уже был готов идти дальше, но дверь с лязгом отъехала в сторону и в коридор высунулся взъерошенный подросток.

— Приветик! — с озорной улыбкой поздоровался тот. — Ты, наверное, хочешь к нам присоединиться?

Септимус удивлённо поднял брови.

— И тебя не смущает, что купе переполненно?

— Потеснимся, не велика проблема, — равнодушно бросил мальчишка, и подхватив его чемодан, втащил внутрь.

Септимус крайне смутился, но всё-же неловко переминаясь с ноги на ногу последовал за новым знакомым.

Все взгляды тотчас обратились к нему. Чувствуя как пылает лицо, он проговорил:

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Двое мальчишек переглянулись, но остальные внимательно смотрели на него.

— Не возражаем, конечно, — наконец прервала молчание девочка.

Септимус слегка улыбнулся и примостился у окна, прямо напротив тихого юноши, рассеянно глядевшего куда-то в пространство.

— Ну и кто ты у нас будешь? — спросил долговязый рыжеволосый парень со смешно выпачканным носом.

— Септимус. Септимус Снейп, — представился он

— А я Уизли. Рон Уизли.

Он протянул руку, и Септимус пожал её.

— Снейп? Это ведь твой отец будет нас учить? — спросила девочка, подняв глаза от книги.

Все с интересом посмотрели сначала на неё , потом на него.

Наконец рыжий мальчишка прервал молчание

— Я кажется слышал про него ... от братьев, они говорили... ну... разное... — Рон застенчиво заморгал и умолк.

— И что же они говорили? — полюбопытствовал Септимус, слегка удивившись.

— Вообще-то они большие шутники, и не всё что они говорят — правда. Но по их рассказам он довольно жуткий... — с довольно несчастным видом закончил Рон, и виновато покосился на Септимуса, который в свою очередь захихикал

— А что ты скажешь?

— Про что?

— Ну он же твой отец, так скажи нам истину, какой он из себя?

— Нууу... — замялся тот, не зная что сказать, —Любит много и долго говорить.

Черноволосый мальчик хохотнул

— Кстати, забыл представиться, я Альберт Поттер.

— Поттер, Поттер... Я кажется, слыхал про тебя... — задумчиво произнес Рон — кажется, мой папа говорил про твоего, он работает в министерстве?

— Верно, — кивнул мальчик, — Отдел игр и спорта, у Людо Бэгмэна

— Кру-у-уто, — протянул он, — А мой в одном из самых скучных отделов «Неправомерные использования изобретений маглов».

Он покосился на девочку, — А ты?..

Она подняла глаза и отложила книгу

— Я из семьи маглов, они дантисты.

И заметив вопросительные взгляды, добавила: — Они лечат зубы.

— И как нам тебя звать, о великая дочь дантистов?— хихикнул Альберт.

Она нахмурилась, неоценив шутку.

— Я Гермиона Грейнджер.

— Ну, а ты кто? — Рон ткнул в бок мальчика, сидящего в самом углу у окна.

Он немного промедлил, а затем тихо, чуть не плача, сказал:

— Я Невилл... Лонгботтом

Воцарилась тишина. Все испуганно воззрились на него, а взгляд Альберта невольно скользнул по его лбу.

После долгого молчания Септимус наклонился и протянул ладонь.

— Приятно познакомиться, Невилл.

Пока все первокурсники стояли в длинном, слабо освещённом факелами коридоре перед внушительного вида дубовыми дверями, Септимус бессознательно прислушивался к разговору, который вели между собой Альберт и мальчик с незнакомым ему голосом.

— Слышал? В продажу поступила скоростная модель метлы — «Нимбус-2000»!

— Неужели? Правда?

Вскоре двери с грохотом распахнулись, ударившись о каменную стену. К ним вышла высокая, строгого вида женщина в остроконечной шляпе и взмахом руки приказала следовать за ней.

Она повела их сквозь ряды четырёх длинных столов, точно таких же, как и тот, что стоял у стены. Септимус заметил низкий трёхногий табурет, перед которым вскоре остановилась вся группа. Сопровождавшая их женщина вышла вперёд и, взяв с табурета старую заплатанную шляпу, провозгласила:

— Когда я назову ваше имя, вы сядете на стул. Я надену на вас шляпу, которая распределит вас по одному из четырёх факультетов.

И началось распределение.

Септимус проявлял интерес только первые несколько минут, затем его внимание переключилось на окружающую обстановку. Грубо вытесанные камни были пепельного оттенка. Он покосился на стол у дальней стены. За ним сидели преподаватели. Его взгляд быстро обежал их лица и, наконец, остановился на паре чёрных глаз.

Снейп смотрел на него неотрывно. Септимус не мог понять, что тот чувствует. Лицо было абсолютно непроницаемым.

— Септимус Снейп! — раздался голос. Эхо этого возгласа вывело мальчика из забытья.

Он, робея, вышел вперёд и, как многие до него, сел на расшатанный табурет. Стараясь ни на кого не смотреть, он почувствовал, как шершавую ткань шляпы коснулась его головы.

Внезапно тишину прорезал её громкий голос:

— Гриффиндор!

Тут же раздались аплодисменты.

Септимус не заметил, как оказался за гриффиндорским столом. Все смеялись, радостно хлопали его по спине и поздравляли. Он не был удивлён — он ожидал этого. За столом уже сидели его товарищи по купе, все, кроме Гермионы Грейнджер, которую определили в Когтевран.

Мальчик снова взглянул на отца. Он ожидал, что тот порадуется за него, насколько это было возможно для человека с таким характером, но реакция Снейпа оказалась неожиданной. Его чёрные глаза остекленели, а через секунду он отвёл взгляд в угол.

Он разочарован.

* * *

— Гриффиндор!

Рыжеволосая девочка соскользнула с табурета и, направляясь к столу, оглянулась на него с грустной улыбкой. Через минуту к ней присоединился взъерошенный черноволосый мальчишка...

Септимус встретился с его взглядом и быстро отвернулся.

Его внимание вскоре переключилось на знакомого худощавого подростка с чёрными волосами, который сидел напротив него.

Мальчик был в приподнятом настроении, направляясь на урок зельеварения, который был первым в расписании. Наконец-то представится возможность поговорить с отцом!

Снейп вошёл в кабинет через несколько минут после начала урока. Он обратился к классу с небольшой речью, во время которой Септимус безуспешно пытался поймать его взгляд. Однако, судя по всему, Северус решил игнорировать сына.

Задание урока заключалось в том, чтобы определить ингредиенты и сварить зелье, превращающее лягушек в головастиков.

Под конец занятия Снейп начал обходить класс, делая замечания.

— Поттер!

Септимус резко обернулся.

Северус стоял над котлом Альберта Поттера с торжествующим блеском в глазах.

— Это зелье должно быть тёмно-красным, — мягко заметил он, бросив очередной пренебрежительный взгляд на варево ученика, которое имело нежно-розовый оттенок.

— Простите, сэр, — вмешался смуглый кудрявый мальчик, работавший с Поттером в паре. — Это, вероятно, моя ошибка. Я добавил сироп чемерицы.

— Вас не спрашивали, мистер Томас! — рявкнул Снейп.

Как только прозвенел звонок, он направился к своему столу, ни разу не взглянув на сына и его безупречное зелье.

Септимус дождался, пока все уйдут, и затем неуверенно подошёл к столу Снейпа, ожидая, когда тот обратит на него внимание.

Отец, не поднимая глаз от пергамента, произнёс:

— Профессор Макгонагалл не одобрит твоё опоздание на первый урок.

— Папа, я...

— Профессор Снейп, — перебил его Северус. — Я профессор Снейп.

Септимус в недоумении уставился на отца. Тот, явно наслаждаясь ситуацией, поднялся со своего места, пересёк кабинет и широким жестом распахнул дверь.

— Мой плотный график не позволяет тратить на тебя больше времени, — холодно бросил он.

Что-то внутри мальчика надломилось. В комнате, казалось, стало холоднее.

— Всё дело во мне, да? — срывающимся от обиды голосом спросил Септимус, на шаг приблизившись.

— Прошу прощения?

— Ты так со мной обращаешься, потому что я теперь гриффиндорец?

Северус застыл. Его взгляд задержался на лице сына, где каждая черта выражала разочарование. Словно от пощёчины, он неожиданно пришёл в себя.

Ошибочно истолковав молчание, Септимус нахмурился и направился к двери. Остановившись на пороге, он бросил с вызовом:

— Не буду больше утруждать вас своим присутствием, профессор.

И, громко хлопнув дверью, вышел.

За завтраком он почти ничего не ел. Его угнетала вчерашняя ссора. Лениво ковыряя остывший яичный желток, он невидящим взглядом уставился на факел, торчащий из стены.

Вздрогнув, Септимус уронил вилку. Резкий звук, с которым она ударилась о тарелку, окончательно вернул его к реальности. Рядом с ним приземлился Альберт.

— Сегодня уроки полётов, — с воодушевлением сообщил он, отхлебнув из серебристого кубка, стоящего напротив друга. — Твой отец всегда такой?

— Какой? — не понял Септимус, слегка ошарашенный резкой сменой темы.

— Ну... ругается на всех, — Альберт осторожно покосился на преподавательский стол. Септимус рефлекторно последовал его примеру.

Северус сидел сбоку от директора. Его чёрные волосы, глаза и холодное выражение лица резко контрастировали с серебристой бородой до пояса, белыми волосами и поблёскивающими очками-половинками, сидящими на самом кончике крючковатого носа Альбуса Дамблдора. Не притронувшись к еде, Снейп сосредоточенно говорил о чём-то директору, пока тот с аппетитом уплетал овсянку.

— Нет, видимо, на него так школа влияет, — с грустью пробормотал Септимус, неуверенный, что Альберт его услышал.

После завтрака они, толкаясь в гуще гриффиндорцев-однокурсников, поплелись к теплицам на урок травологии, ворча про себя на сырость.

— Как ты думаешь, насколько «Нимбус 2000» отличается от других мётел? — полюбопытствовал Альберт, по пути пнув камушек и проследив, как тот кувыркаясь скатился со склона и затерялся в густой траве.

— В этом вопросе лучше обращаться к знатокам, — равнодушно заметил Септимус, глядя себе под ноги, опасаясь поскользнуться на скользком спуске.

Внезапно рядом послышался шелест мантии, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Мальчик на мгновение замер, а затем медленно развернулся, догадываясь, кого увидит. Он не ошибся. Перед ним стоял Северус Снейп, лицо которого, как всегда, было непроницаемым.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга, а затем Снейп, взглянув через плечо сына, рыкнул:

— Поттер!

Септимус испуганно обернулся, но ничего сверхъестественного не заметил — Альберт просто стоял, засунув руки в карманы, терпеливо ожидая друга.

— Надеюсь, мне не требуется танцевать чечётку, чтобы вы изволили явиться на урок травологии, Поттер?

Альберт удивлённо уставился на него, но, совладав с растерянностью, ответил с вызовом:

— Разумеется, нет, сэр.

— В таком случае марш на урок, — прошипел Снейп. Дождавшись, пока Альберт скроется за теплицами, он взял сына за руку и повёл в противоположную сторону. Септимус едва поспевал за его широким шагом.

— Профессор Снейп, у меня сейчас травология, — напомнил он, стараясь говорить с безразличием.

— Я уже оповестил профессора Спраут о твоём отсутствии, — невозмутимо ответил Северус, не сбавляя шага.

Пройдя мимо открытых дверей замка, они поднялись по мраморной лестнице, миновали Большой зал и спустились в подземелья. Закрыв за собой дверь из чёрного дуба, Снейп пересёк маленькую комнату и остановился у письменного стола.

— Сядь.

— Постою, — холодно ответил Септимус, скрестив руки на груди и вызывающе глядя на отца.

Снейп подошёл к сыну вплотную, вперив в него взгляд чёрных глаз.

— Это была не просьба.

Септимус не выдержал. Ему надоело быть вечно послушным ребёнком, на которого вешают неоправданные ожидания.

— Что происходит?! — выкрикнул он, сжимая кулаки. — Сначала ты не хочешь меня видеть, потом заставляешь пропускать уроки, делая вид, что так и должно быть. Что дальше? Давай на дуэли подерёмся?!

Наступила звенящая тишина. Северус, побледнев, тяжело вздохнул и с усталым видом уселся на диван у стены.

— Сядь, — тихо попросил он. — Пожалуйста.

Септимус, ошеломлённый, сел рядом.

— Ты прав. Я не должен был переносить на тебя свои травмы, — признал Северус. — Прости.

Септимус молча смотрел на него, затем положил голову ему на плечо. Северус мягко провёл рукой по его волосам.

* * *

В холле его догнал Альберт.

— Где ты был? — требовательно спросил он, с поднятыми бровями уставившись на Септимуса. — Чего ему от тебя понадобилось?

— Хотел поговорить, — ничего не выражающим тоном ответил он, спустившись по каменной лестнице и миновав дубовые двери.

Альберт не отставал.

— Волнуешься перед полётом? — с плохо сдерживаемым ликованием поинтересовался он, быстрым шагом направляясь к полю для квиддича.

— Не особо, — равнодушно ответил Септимус. — Мои родители не играли в квиддич, а мой отец сказал, что не любил уроки полётов.

Альберт хмыкнул.

— Да уж, сложно представить старину Снейпа верхом на метле.

— Он говорил, что во всём виноваты школьные мётлы, — серьёзно заявил Септимус, пожав плечами.

— О да, мой отец говорил, что школьные мётлы специально отбирали, выбирая самые медленные и старые, — со знанием дела сообщил Альберт, важно закивав.

Дойдя до поля, они увидели, что все ученики уже собрались и с нетерпением ожидают появления профессора.

Не успели они занять свои места по левую сторону от мётел, как появилась высокая молодая женщина с короткой стрижкой и в сиреневой, расшитой золотыми звёздами мантии.

— Моё имя мадам Хук! — воскликнула она, обращаясь ко всем. — Вытяните руку вперёд и скажите "вверх"!

Сразу со всех сторон послышались требовательные голоса, а где-то даже приказы:

— Вверх! Вверх!

Альберт и Септимус одновременно подняли руку.

— Вверх!

Метла Септимуса взвилась в воздух, и он, недолго думая, поймал её.

Альберт справа проделал то же самое. Оглянувшись, они заметили, что удача улыбнулась только им и Рону.

— Знаешь, а ты совсем не похож на Снейпа! — с претензией на удивление заметил Альберт, пока все остальные ученики пытали несчастные мётлы.

— Почту за комплимент, — Септимус склонил голову в полупоклоне.

— Нет, ну правда, — улыбнулся тот. — Ты похож на него только внешне.

— Ты прав, но я всё же симпатичнее, — улыбнулся мальчик, следя за тем, как высокий юноша с русыми волосами ловит свою метлу.

Минут через семь весь класс уже держал в руках мётлы.

Мадам Хук довольно кивнула, а затем провозгласила:

— Сядьте на метлу так, чтобы руки оказались сзади, и на счёт три вы отталкиваетесь от земли и взлетаете в воздух!

Альберт и Септимус торопливо перекинули ногу через рукоять метлы и замерли, ожидая, пока это проделают все остальные.

Наконец раздался свисток, и, взвившись в воздух, друзья с высоты пяти метров наблюдали за тем, как мадам Хук давала советы тем ученикам, у которых никак не получалось взлететь.

Через минуту к ним присоединился Рон Уизли и, слегка неровным движением выровняв метлу, тоже стал наблюдать за однокурсниками.

— А хорошо наверху, — с благоговением произнёс Альберт, следя глазами за Невиллом Лонгботтомом, которому всё никак не удавалось правильно оттолкнуться от земли.

-

Через час изнурённые гриффиндорцы отправились в Большой зал на обед.

— Ну как же я проголодался! — воскликнул Рон, нагружая тарелку макаронами. Септимус последовал его примеру и, сев за стол, с удовольствием отхлебнул ледяной тыквенный сок.

Внезапно боковым зрением он заметил какое-то движение и, обернувшись, увидел девочку с тёмно-каштановыми густыми волосами.

— Привет, — поздоровалась она, и Септимус по голосу узнал соседку по купе.

— Привет, — бросил за друга Альберт, развернувшись и глядя на неё.

— Как прошёл первый школьный день? — поинтересовалась она, заправляя за уши кудрявые локоны.

— У нас только что был урок полётов! — выпалил он с азартным блеском в глазах.

— У нас они будут только в четверг, — сообщила она, поправляя объёмистую сумку, сползающую с плеча.

— Не повезло, — невнятно пробормотал Рон, жуя котлету.

— А что, вам понравилось? — как бы удивившись, спросила Гермиона.

— Ещё бы! — войдя в раж, вскрикнул Альберт. — После полёта так здорово себя чувствуешь!

— Не уверена, что у меня получится, — поделилась Гермиона своими опасениями.

— Не у всех с первого раза получается, — успокоил её Септимус.

— У тебя получилось? — она подняла брови.

— Мне просто метла хорошая попалась, — пожал плечами мальчик и, взяв со стола тыквенный сок, сделал глоток.

— Надеюсь, мне тоже попадётся удачная метла, — улыбнулась девочка и поспешила к своему столу.

Внезапно сквозь шум толпы Септимус различил какой-то шум, похожий на хлопанье крыльев.

Сквозь широкое окно в Большой зал влетели сотни сов самых разных цветов и окрасок.

Десять или одиннадцать птиц закружили над гриффиндорским столом, и три из них приземлились рядом с Альбертом, Септимусом и Роном.

— У Стрелки обморок, — сокрушённо сообщил Рон, вытаскивая из её клюва письмо.

Септимус в свою очередь отвязывал конвертик от лапки совы, в которой ещё в полёте узнал их семейную.

Мельком проглядев отправителя и адрес, он развернул письмо и тут же узнал мамин почерк:

«Привет! Папа сказал, что тебя распределили на Гриффиндор. Я безумно рада за тебя! Я тоже в своё время училась на Гриффиндоре. Надеюсь, ты нашёл новых друзей?

Целую, мама.»

Несколько раз перечитав коротенькое письмо, он аккуратно сложил его вчетверо и спрятал во внутренний карман мантии, недоумевая, отчего жетогда отец так взьелся на него.

На следующий день Альберта не было за завтраком. Торопливо доедая тосты, Септимус гадал, куда запропастился друг.

Идя на урок заклинаний, он то и дело оглядывался по сторонам в надежде встретить Альберта.

Сидя в маленьком кабинете заклинаний, первокурсникам предстояло поднять в воздух перо с помощью заклятия левитации.

Септимус без помех справился с заданием уже со второй попытки.

— Потрясающе! — восторженно воскликнул низенький профессор Флитвик, проследив за плавно опускающимся пером.

— Десять очков Гриффиндору!

Внезапно дверь кабинета открылась, и на пороге возник Альберт. Сквозь шум и небольшие взрывы на это почти никто не обратил внимания, но Септимус всё же обернулся на стук, с каким дверь ударилась о стену.

Альберт, недолго думая, сел рядом с другом. Торопливо достав палочку, он огляделся по сторонам, чтобы понять, что нужно делать.

— Где ты был? — полушёпотом поинтересовался Септимус, наблюдая за слабо трепыхающимся пером Альберта.

— Снейп задержал, — нахмурился тот, сосредоточенно тыча палочкой в несчастную жертву магии.

— Зачем?

— Да как обычно, — равнодушно отозвался мальчик, не глядя на друга.

Над замком пронёсся далёкий звон колоколов.

-

Снейп сидел за столом у себя в кабинете, безостановочно строча что-то на пергаменте.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату влетел взъерошенный мальчишка.

— Вы хотели видеть меня, профессор? — со всей вежливостью уточнил тот.

— Я надеюсь, что вы не слишком тешили себя надеждой на это, — скривив губы, заявил зельевар и жестом указал на жёсткий деревянный стул по другую сторону стола.

Альберт послушно сел.

— Итак, Поттер, — вкрадчиво начал Снейп, откладывая перо. — Что вы сделали, чтобы заставить моего сына завести дружбу с вами?

Брови мальчика взметнулись вверх.

— Заставить? Боюсь, что я не совсем понимаю вас, сэр, — произнёс он, неуютно ёрзая на месте.

— Да неужели? — сардонически усмехнулся Снейп.

Он чуть подался вперёд и недоверчиво вгляделся в светло-карие глаза подростка. Тот без страха выдержал его взгляд.

— Свободны, — бросил Снейп, снова берясь за перо.

Альберт, довольный, что так легко отделался, поспешил убраться с глаз сердитого профессора.

-

— И за что Снейп так взъелся на меня? — возмущался он за обедом.

— Он никого не любит, — тихо произнёс Невилл Лонгботтом.

Друзья резко обернулись.

— Ого, Невилл! А я и не знал, что ты умеешь говорить! — весело воскликнул Альберт.

Тот, смутившись, принялся торопливо пить тыквенный сок, стараясь ни на кого не смотреть. Уже через минуту он схватил сумку и быстрым шагом вышел из Большого зала.

— Что это с ним? — удивился Рон, доедая картофельное пюре.

Септимус озадаченно смотрел на двери Большого зала, в которых только что скрылся Невилл.

— Подождите, я сейчас, — бросил он и, перебросив сумку через плечо, направился к выходу.

Может, он пошёл в гостиную?

Сказав Полной Даме пароль, он отодвинул портрет и протиснулся внутрь.

В помещении не было никого.

Септимус поднялся по винтовой лестнице в общую спальню. Его догадка оказалась верна: стоило ему увидеть Невилла, сидящего на кровати.

Мальчик подошёл поближе и, испытывая некое смущение, спросил:

— Всё в порядке?

Невилл испуганно обернулся.

— Да-да, всё хорошо...

Септимус неуверенно присел на край кровати приятеля. Чуть позже он заметил у Невилла в руках фотографию супружеской пары. Внизу стояла подпись: Фрэнк и Алиса Лонгботтомы.

— Это твои родители? — сочувственно уточнил Септимус.

— Бабушка прислала...

— Мне жаль.

— Да нет, я рад, что она это сделала. Я никогда раньше не видел их фотографий. Вернее, у нас есть немного, но это совсем другая. Как будто действительно стоишь рядом...

По лицу Невилла скользнула грустная улыбка, и он наконец поднял голову, робко взглянув на друга.

— Я имел в виду: мне жаль, что они... погибли, — поправился Септимус и тут же пожалел о сказанном: лицо мальчика вновь приняло печальное выражение.

— Ты здесь с кем-нибудь общаешься? — стараясь сменить неприятную тему, полюбопытствовал он.

— Почти ни с кем, — пожал плечами Невилл. — Разве что с Генри...

— Генри? — переспросил Септимус, подняв брови.

— Он спит в нашей спальне, у него волосы всё время в хвосте, светлые такие...

— Странно, как я мог его не заметить... — задумчиво пробормотал тот, бессознательно теребя кончик алого покрывала на кровати.

— Он двоюродный брат Гермионы Грейнджер. Она с нами в купе ехала, помнишь?

Септимус не успел ответить. Дверь в комнату распахнулась, в спальню ворвался светловолосый парень и, подскочив к своей койке, вытащил из-под неё увесистый чемодан, судорожно что-то ища.

— Привет, Генри! — с некоторым облегчением поздоровался Невилл, следя за другом.

Мальчик выпрямился и обернулся.

— Привет.

Тут он заметил Септимуса, сидящего рядом, и, подойдя ближе, протянул загорелую ладонь.

— Здравствуй. Будем знакомы, я Генри.

— Приятно познакомиться, — сказал в свою очередь Септимус, поднимаясь и пожимая ему руку.

— Я...

— Септимус Снейп. Да, я в курсе. Встречался с твоим отцом, да хранит его Господь.

Внезапно спохватившись, он стал охлопывать себя по карманам, при этом его глаза лихорадочно обшаривали все углы.

— Никто не видел моих шахмат? Я пригласил Парвати поиграть у озера в шахматы!

— Нет... — слегка ошарашенный такой спешкой протянул Невилл.

Генри, недолго думая, быстрым шагом покинул спальню, громко захлопнув дверь.

* * *

Септимус захлопнул чемодан.

— За мной приедет отец. Мы трансгрессируем прямо из Хогсмида, — сообщил Альберт, ставя собственный чемодан у стены.

— А мы через камин, — бросил через плечо Септимус.

— Кто-нибудь из наших остаётся на Рождество в Хогвартсе? — спросил Альберт, беря палочку с тумбочки и направляясь к двери.

— Нет, совсем никого, — ответил Септимус.

Дойдя до дверей Большого зала, они издали увидели компанию гриффиндорцев, сидящих за столом и весело болтающих.

Подойдя ближе, они кое-как втиснули поклажу под стол и сели.

— Мы с семьёй собираемся в Румынию, в гости к моему брату Чарли, — продолжил разговор Рон, повернувшись к Генри.

— А мы с двоюродной сестрой едем кататься на лыжах в горы, — поделился тот, и, поймав удивлённые взгляды, пояснил:

— Это магловское развлечение: цепляешь на ноги дощечки и скользишь по снегу.

— Даааа, вас бы с моим папой познакомить, он вечно приходит в восторг от всяких маггловских штук, — хмыкнул Рон и взялся за тосты.

— Ребята, а вы куда собираетесь? — с улыбкой полюбопытствовал Генри, повернувшись к двум друзьям.

— Я не знаю. У нас планируется что-то вроде тихого семейного Рождества, если для вас, конечно, знакомо это понятие, — хихикнул Альберт.

— У нас тоже что-то похожее, — пожал плечами Септимус, когда друг повернулся к нему.

— А ты, Невилл?

Все взгляды обратились к мальчику. Тот смущённо поднял взгляд на однокурсников.

— Мы с бабушкой едем в гости к дяде в Ватикан, — заявил он и нанизал на вилку сосиску.

Септимус непроизвольно бросил взгляд на преподавательский стол и краем глаза заметил, как Снейп поднимается с места.

— Мне, наверное, уже пора, — негромко заметил он, беря чемодан.

— Счастливого Рождества, — подмигнул Генри.

— Я отправлю тебе сову, может, встретимся на каникулах, — сказал Альберт, деловито пожимая руку другу.

У дверей Большого зала Септимус остановился, ожидая отца, который не заставил себя долго ждать.

— Идём, — бросил Северус, беря сына за руку и увлекая за собой.

Через некоторое время Снейп толкнул дверь и не спеша вошёл в маленький, тускло освещённый кабинет. Подойдя к камину, он снял с него жестяную банку, раскрыл её и, обернувшись, сказал:

— Ты первый.

Септимус покорно кивнул и послушно встал туда, куда ему сказали, зачерпнув приличную горсть пороха.

— Риджент Стрит 66!

Тотчас его фигуру поглотило изумрудное пламя, и через секунду он мчался по сотням каминных труб с головокружительной скоростью.

Однако минутой позже Септимус благополучно вышел из камина в гостиной своего дома. С кухни тут же раздался какой-то шум, и к нему уже летела рыжеволосая женщина. Она заключила его в стремительные объятия, но не успела вымолвить ни слова, как в камине вновь вспыхнул огонь. Отряхиваясь, из него вылезла внушительная фигура Снейпа.

Лили отпустила сына и нежно обвила руками шею мужа. Северус натянуто улыбнулся и мягко отстранился. Было видно, что после столь долгой разлуки ему слегка не по себе находиться в домашнем уюте.

— Как я рада вас видеть! — радостно воскликнула Лили. — Садитесь за стол, я столько всего наготовила!

Она летящей походкой направилась в столовую. Септимус мельком взглянул на отца и успел уловить на его лице странное выражение, прежде чем тот накинул свою излюбленную маску безразличия.

Сидя за столом, мальчик почти ничего не ел, всё больше отвечая на бесконечные расспросы матери.

— С кем ты дружишь?

— С Альбертом Поттером.

— Правда? — у Лили загорелись глаза. — Ты ведь знаешь, его мама — Марлин Маккиннон, я к ней всё время хожу.

— Ты ходишь к его маме? — удивился мальчик, недоверчиво глядя на мать.

— Ты не замечал, что я всё время куда-то пропадала? — подняла брови Лили, и в её голосе появились нотки шутливой обиды.

— Замечал, но я не знал, что Марлин Маккиннон — это мама Альберта, — объяснил Септимус, не глядя на отца, чья рука напряглась так, что побелели костяшки пальцев, сжимающие вилку при звуке ненавистного имени.

* * *

Септимус лениво открыл глаза, почувствовав, как одеяло сползает на пол. Неторопливо потянувшись, он встал и только теперь заметил на прикроватной тумбочке приличную горку подарков. Полюбовавшись на то, как солнечный свет играет на пёстрых упаковках, он всё же снял сверху небольшой свёрток и развернул его.

Это оказались серебряные наручные часы с маленькими звёздочками, медленно кружащимися по циферблату. Надев их на руку, Септимус заметил на разорванной бумаге маленькие чёрные буквы: Септимусу от С. С. Улыбнувшись, он принялся распечатывать второй подарок, оказавшийся книгой «Для профессионального волшебства», содержащей 684 страницы в кожаном переплёте, от мамы.

Вскоре рядом с ним уже лежали коробка взрывающихся тянучек от Рона, красивое павлинье перо от Невилла, вредноскоп от Генри и книга по зельеварению от Гермионы.

Внезапно в открытое окно со свистом влетела серая сипуха и уронила к ногам Септимуса маленький свёрток. Сделав круг над письменным столом, она приземлилась на шкаф и гордо ухнула.

Подняв с пола очередной подарок, мальчик разорвал бумагу, и на его кровать упали два маленьких мягких шарика и записка:

«С Рождеством! Это бируши для уроков Бинса, да и вообще. Они не пропускают никаких звуков. Если тебе всё же позволят, мы могли бы завтра увидеться. Огромное спасибо за набор по уходу за метлой! Ещё раз с Рождеством.

Альберт Поттер.»

Септимус вновь улыбнувшись, водрузил бируши на стопку подарков.

Альберт хочет завтра встретиться. Да уж, представляю себе реакцию папы... Мальчик открыл дверь спальни и спустился в гостиную, откуда слышались негромкие голоса родителей.

— С Рождеством! — радостно воскликнул он, обнимая мать.

— С Рождеством, любимый! — она чмокнула его в макушку.

— Спасибо за часы, пап. — поблагодарил Септимус, повернувшись к Снейпу.

— Теперь я вправе надеяться, что опоздания на уроки останутся в прошлом. — сухо откликнулся Снейп, но мальчик заметил весёлые полукруги возле уголков его губ.

— Мам, можно с тобой поговорить? — негромко спросил Септимус, неуверенно косясь на отца.

— Ну-у-у...конечно...? — в некотором замешательстве ответила Лили и последовала за сыном в коридор.

— Можно, Альберт завтра придёт в гости? — с ноткой детской мольбы в голосе попросил мальчик, глядя в изумрудные глаза матери. Она немного помедлила с ответом, а затем неуверенно протянула:

— Ох, не знаю, Септим. Ты же знаешь...

— Да, но мы будем в саду, тихо как мыши в папином зелье...

— Я постараюсь с ним поговорить, но обещать ничего не могу. — с ноткой строгости в голосе заявила Лили, но, посмотрев в преисполненное надеждой лицо сына, улыбнулась:

— Постарайся, чтобы он не попадался на глаза отцу.

Тот просиял.

— Конечно, я... наложу на него дезиллюминационные чары... — горячо пообещал Септимус, радостно выбегая из кухни.

— Немного же нужно детям для счастья... — весело пробормотала Лили, оперевшись руками об стол и глядя, как худенькая высокая фигурка взлетает по лестнице.

Вбежав в спальню, Септимус быстро настрочил ответ на обратной стороне записки и, позвав со шкафа сову друга, привязал конвертик к её шершавой лапке и выпустил птицу в открытое окно.

* * *

Завтрак прошёл в уютной тишине, перемежавшейся только мелодичным звоном посуды.

— Сегодня я пойду к Мерлин Маккиннон. — сообщила Лили, составляя тарелки в раковину.

— С какой целью? — осведомился Снейп, стоя у стола и глядя, как она взмахом палочки очищает посуду.

— Она отправила сову с письмом, будто у неё есть ко мне важный разговор. — пожала плечами Лили, убирая палочку в карман шёлкового платья и встречаясь взглядом с мужем.

— Я вернусь к ужину. — сообщила она и, глянув на сына, подмигнула.

Уже стоя в камине, она послала обоим воздушный поцелуй и, кинув щепоть пороха, воскликнула:

— Площадь Пикадилли, 60!

И её тут же поглотило зелёное пламя.

Когда огонь потух, Снейп обернулся к сыну:

— Я буду у себя в кабинете писать рецепты для школьных снадобий и попросил бы тебя не тревожить меня без надобности, учитывая, что это занятие требует полной сосредоточенности, — продекламировал он.

— Я буду в гостиной, — Септимус ощутил внезапный прилив раздражения — как будто он хоть раз докучал отцу громким топотом.

— Что ж, в таком случае ожидаю от тебя понимания, — кивнул Снейп и покинул комнату.

Мальчик постоял минуту, раздумывая, чем лучше заняться, и остановился у камина, с интересом разглядывая награды отца, которыми сплошь была уставлена полка.

В самой середине находился «Орден Мерлина второй степени» за заслуги в зельеварении. Рядом стояли награды за регистрацию собственных заклинаний и прочих достижений. С виду подобный «Зал Славы» мог показаться пустым бахвальством, но если учитывать, что все эти наградные дипломы выставила Лили, вне себя от гордости за мужа...

От нечего делать, Септимус поднялся в спальню, взял с тумбочки коробку взрывающихся тянучек от Рона и книгу по волшебству от мамы, улёгся на кровать и принялся взахлёб читать.

Спустя четыре часа мальчик перевернул последнюю страницу, но тут из гостиной послышались голоса. Спрыгнув с кровати, он в два шага пересёк комнату и выскочил на лестничную площадку.

Снизу послышался тихий голос матери, затем приглушённый ответ Снейпа, чьи-то шаги и кто-то прикрыл дверь в гостиную.

У Септимуса не было привычки подслушивать, а посему он просто отправился в душ.

— Ты ведь знаешь, мальчики так здорово ладят друг с другом... — Лили умоляюще взглянула в чёрные глаза мужа.

— Верно, и, насколько тебе известно, я старался не препятствовать их... не скрою, необъяснимой на мой взгляд дружбе, — мягко заметил Снейп, глядя на изогнутые брови жены и её умоляющий взгляд.

— Может, стоит на минуту забыть старые распри?

Всё внутри у него всколыхнулось от иррационального гнева.

Забыть? Забыть?!

— Северус.

Он яростно взглянул на неё, из последних сил удерживаясь от крика, но что-то в её лице заставило его остановиться.

Северус знал это выражение. Он не видел его так долго, но всё же недостаточно, чтобы забыть.

Это не было ни состраданием, ни любопытством. Из всех существующих чувств это было скорее беспокойство. Но не так, как беспокоятся за маленьких детей. Это беспокойство выражалось совсем по-другому. По крайней мере, у этой женщины. Это читалось в её позе и в решительном стремительном взгляде ярко зелёных глаз, желании помочь...

Он позволил ей взять себя за руки.

— Я не могу... — тихо произнёс Снейп, не глядя на неё. — И не уверен, что это когда-нибудь произойдёт. Слишком много всего случилось. То, что не выражается одним словом «прости».

И его лицо вновь приняло холодное выражение. Он рывком распахнул дверь гостиной и, ни слова не добавив, скрылся во тьме коридора.

Лили горько вздохнула, глядя ему вслед. Она предполагала, что помирить заклятых врагов нелегко, но сейчас она поняла:

Это невозможно.

— Ну да, говорила, — кивнул головой Альберт.

Они расположились в снегу под деревом, и окно кухни выходило в сад.

— Говорила, что ей это порядком надоело, — сообщил он и пытливо взглянул на друга.

— Я думал, ты слышал, как твои родители говорили об этом...

— Нуу... — замялся Септимус, пряча глаза. — Вообще-то, когда они начали говорить, я ушёл в душ.

— Ну ты даёшь! — подозрительно фыркнул Альберт, глядя, как друг неуклюже ковыряется пальцем в сугробе. — Неужели тебе не было интересно послушать, о чём они толкуют?

— У нас в семье не принято подслушивать, — отрезал мальчик.

Альберт, казалось, даже не заметил внезапной перемены настроения собеседника.

— А как Снейп, вернее, твой отец, вёл себя после вчерашнего разговора?

— Сегодня он был как обычно, если не считать, что ни слова не проронил, — пожал плечами мальчик.

— Нуу... это можно считать везением, — отмахнулся друг.

— А зачем твоей маме мирить моего отца с твоим? — полюбопытствовал Септимус, с интересом глядя на Альберта.

— Вообще-то она посредник, — деловито объяснил тот, отряхивая перчатки от снега. — Мой папа это затеял, но не мог сам поговорить с твоей мамой, чтобы она поговорила с твоим папой, — терпеливо проговорил друг.

Пошарив в карманах, он вытащил маленький золотой шарик и, разжав руку, дал ему полететь на снег. Не успев коснуться земли, мячик вдруг расправил серебряные крылышки и взвился в воздух. Альберт тут же схватил его и зажал в кулаке.

— Откуда он у тебя? — с нескрываемым удивлением спросил Септимус, глядя, как друг вновь разжимает ладонь.

— Мой отец ещё когда учился в Хогвартсе стащил его у кого-то, — с деланной небрежностью сказал Альберт, наблюдая, как снич расправляет крылья.

— И подарил его тебе? — поднял брови Септимус в недоумении от столь экстравагантного подарка.

— Эээ... По правде сказать... — протянул Альберт и в страхе спрятал снитч в карман. — Отец не знает, что он у меня.

Септимус рассмеялся. Друг смущённо улыбнулся и лёг на траву, припорошённую липким снегом.

— Ты знаешь Оливию Дейл? — вдруг поинтересовался он, скосив взгляд на приятеля.

— Нет... А кто это?

— Она с нашего факультета. А её волосы... Они такие чёрные, шёлковые... И она такая красивая... — мечтательно протянул Альберт, закрыв глаза.

— Совсем как я! — вновь развеселился мальчик, поправляя шапку.

Тот пихнул его в бок, и Септимус, смеясь, повалился на снег.

— Я же к тебе за советом! — укорил его Альберт.

Юноша торопливо сел и, отряхнув куртку от снега, важно проговорил:

— Для начала узнай её поближе, вы же с ней даже не знакомы. Напиши ей письмо, пришли подарок.

— Легко сказать, — фыркнул Альберт, садясь и внимательно глядя на друга.

— А иначе как она узнает, что нравится тебе?

— Ты прав, — со вздохом признал он и встал.

— Ты куда? — поднял брови Септимус.

— Пока я не струсил, надо так и сделать. У тебя найдётся перо?

Мальчик тоже встал.

— Узнаю истинного гриффиндорца, — торжественно проговорил он, похлопав друга по плечу. И они двинулись в дом.

Стоя у письменного стола друга, Альберт старательно выводил буквы, писал письмо. Закончив, он запечатал его в конверт и привязал к лапке совы, которую Септимус услужливо позвал заранее.

Проследив за тем, как она вылетает из окна, мальчики постояли с минуту, а затем сели за шахматы.

* * *

Снейп стоял у кухонного окна и смотрел, как его сын, смеясь, падает на снег. На лице мальчика было написано такое умиротворение, которого Северус никогда раньше не видел. Он был готов даже мириться с присутствием взъерошенного черноволосого мальчишки, если это доставляет такое удовольствие его маленькому сыну.

Снейп был выдающимся умным волшебником, но этого он никак не мог понять.

Он знал, что это такое — когда рядом есть человек, который тебя ценит и слушает, но не мог поверить, что этим самым человеком для его сына станет сын его заклятого врага.

Больше всего на свете Северус боялся потерять его, и тут явился человек, который может это обеспечить.

Снейп с раздражением отвернулся от окна и, пересекши кухню, столкнулся лицом к лицу с высоким, взъерошенным черноволосым мужчиной.

* * *

— Ты!.. — выдохнул Снейп, пятясь назад. — Северус... — начал Джеймс, делая шаг вперёд, но Снейп выхватил палочку, целясь ему в грудь. — Пожалуйста, выслушай меня...

— Проваливай! — выплюнул тот, не опуская палочки.

— Только после того, как ты выслушаешь меня, — ничуть не смутившись, ответил Джеймс.

— Импедименто!

Мужчина отскочил, и заклятие угодило в стену, проделав обугленную дыру. Джеймс взмахом собственной палочки устранил все повреждения. Из гостиной прибежали взволнованные Альберт, Септимус и Лили. Лили тут же бросилась к мужу, хватая его за руку, поскольку тот вновь целился, и на этот раз в голову Джеймса.

— Северус, прекрати! — взвизгнула она, отбирая у него палочку.

— Уходите! — шепнул Септимус другу. Тот кивнул, и, взяв под руку отца, они быстрым шагом вышли из дома — Септимус услышал, как захлопнулась входная дверь.

— Ты защищаешь его?! — задохнулся Снейп, вырываясь из рук жены.

— Северус, успокойся. Пожалуйста, успокойся! — взывая к благоразумию, произнесла Лили, хватаясь за воротник его мантии. Септимус испуганно выскользнул из гостиной и пробрался к себе в спальню. Кинувшись на кровать, он зажмурил глаза и постарался не обращать внимания на яростные возгласы отца.

— Что этот... этот... делал в нашем доме?! — захлёбываясь словами, вскричал Снейп в бешенстве, опрокидывая стул.

— Он явился с Альбертом, — ответила Лили со странным выражением лица, напоминающим презрение, глядя, как муж сметает со стола пергамент и чернильницу.

— В этом доме больше не появится ни один Поттер! — гневно дышал Снейп, развернувшись. Его чёрные глаза метали молнии. — Я запрещаю тебе ходить в их дом! — сообщил он, пиная опрокинутый стул.

— Северус Снейп, по какому праву ты указываешь мне, что я должна и чего не должна делать? — Лили скрестила руки на груди, свысока глядя на мужа.

— Я... — его ярость словно бы поубавилась под нарастающим недовольством жены, становившимся всё более очевидным.

— Довольно, я... я больше не хочу это терпеть. Это уже переходит всякие границы. Я... я очень устала, Сев... Я, пожалуй, пойду, посмотрю, как там наш Септим. Надеюсь, что когда я вернусь, здесь будет прибрано, и по гостиной перестанет метаться разъярённый зельевар, круша всё вокруг.

И, гордо перебросив за спину водопад рыжих волос, она покинула гостиную. А Северус стоял посреди разгромленной гостиной, сгорая от стыда за свою детскую выходку. Завтра он всё исправит. Вряд ли сейчас найдётся хоть один человек, готовый терпеть его присутствие. Лили неуверенно топталась на лестничной площадке. Затем, решившись, она осторожно повернула ручку и толкнула дверь. Септимус лежал на кровати с включённым светом, уткнувшись лицом в подушку. Лили озабоченно пересекла комнату и присела рядом с сыном. Он вздрогнул и вжался в подушку. Она мягко провела рукой по его волосам и почувствовала быструю пульсацию, когда пальцы скользнули по шее сына. Лили понимала, что ему сейчас не нужно лишних слов. Она взяла его руку в свою и крепко сжала, ощутив, как медленно расслабляются плечи мальчика и замедляется дыхание. Краем глаза она увидела белые затычки, торчащие из ушей сына. Лили сжала зубы, проклиная мужа и его неумение сдерживать гнев, и осторожным движением освободила его уши. Юноша судорожно вздохнул и резким движением зажал их руками. Она оторвала его ладони от головы и прошептала:

— Он больше так никогда не будет, я позабочусь об этом...

Солёная струйка сбежала по щеке Септимуса и впиталась в подушку. Лили легла рядом с сыном на кровать и мягко повернула его к себе. Он уткнулся в её платье и тихо заплакал. Она не утешала его, только заключила в нежные объятия, дав мальчику возможность успокоиться самостоятельно. Через некоторое время он затих, и, судорожно вздохнув, погрузился в тяжёлый глубокий сон. Лили бесшумно спустилась в уже прибранную пустую гостиную. Взмахом палочки, расстелив диван, она стала готовиться ко сну, не желая проводить вечер этого дня в компании Северуса Снейпа. Развернувшись к стене, Лили обхватила себя руками и постаралась уснуть. Но она была слишком разгневана, чтобы ложиться спать. Как он мог?! Почему он так себя ведёт? Где его привычный контроль над собой? Перед её глазами возник бушующий муж, который плавно сменился испуганным ребёнком, рыдающим в её объятиях. А затем медленно превратился в сутулого угловатого подростка в широкой куртке и коротких штанах, заворожённо глядевшего в её глаза...

Лили сидела на диване, скрестив руки на груди, равнодушно и холодно уставившись в пол, разглядывая полоску света на ковре. Септимус сидел рядом, смотря куда угодно, только не на отца, который ходил из угла в угол.

Наконец, совладев с собой, Снейп остановился, развернувшись к дивану и поправляя воротник мантии.

— Я хочу попросить прощения, — произнёс он, переводя взгляд с жены на сына. — Я знаю, что моё вчерашнее поведение было… несуразным.

— Не то слово, — не выдержала Лили, по-прежнему не глядя на Снейп.

— Вы имеете полное право злиться на меня, — заявил он, стараясь встретиться взглядом с женой, но она упорно игнорировала его попытки. — Я даю слово, что моя вчерашняя выходка больше не повторится. Я был жутко зол, и мне действительно жаль, что вам не повезло находиться вчера вечером в моём обществе.

Лили внезапно вскинула голову и со злостью взглянула Северусу в лицо.

— Я был груб с вами, и ни одна ситуация не оправдывает моего неадекватного поведения, — продолжал он, глядя в её зелёные глаза. — Чтобы искупить свою вину, я сделаю всё. Просите что угодно, — с намёком на отчаяние завершил Снейп, откидывая волосы с лица.

— Ты должен встретиться с Джеймсом, — тут же заявила Лили, безжалостно глядя на мужа, словно только и ждала этих слов. Каждая черточка его лица напряглась, а чёрные зрачки превратились в щёлки. Однако через мгновение он вновь овладел собой и, обречённо вздохнув, тихо спросил:

— Когда?

— Когда я скажу, — с ноткой неприличного злорадства в голосе ответила Лили.

Снейп тяжело вздохнул и медленно кивнул.

Лили поднялась с дивана, ставя в разговоре жирную точку, и, не взглянув на мужа, вышла из гостиной. Септимус недолго думая тоже встал. Северус пересёк комнату и остановился, сверху вниз взирая на сына. Мальчик со страхом ждал, что скажет отец.

— Я... — начал, было, он, но Снейп молча, заключил его в объятия.

— Прости меня, — шёпотом произнёс он, не отпуская Септимуса. Тот молчал, не зная, что ответить.

— Мне... просто было страшно... когда ты...

Северус ещё крепче прижал к себе сына, проклиная себя за свою вчерашнюю выходку.

В гостиную вновь вернулась Лили, и Септимус мягко отстранился.

— Вам пора, — сообщила она, ставя чемодан мальчика между ними.

— Ты первый, — пропустил его Снейп, беря с камина жестяную банку. Септимус послушно встал в камин, и отец протянул ему летучий порох. Но не успел он зачеркнуть щепоть, как мать произнесла, вставая рядом с мужем:

— Если отец ещё хоть раз повысит на тебя голос...

— Я разрешаю применить ко мне любое непростительное заклятие, — закончил за неё Северус и, поразмыслив, добавил: — Ну и в качестве дополнительной компенсации... тебе будет позволено разгромить мою лабораторию.

Септимус, улыбнувшись, разжал кулак и воскликнул:

— Хогвартс!

Вспыхнуло зелёное пламя, поглотившее фигуру мальчика целиком.

— Увидимся, дорогая, — Снейп поцеловал её в лоб и тоже встал в камин.

— Я ещё не простила тебя, — напомнила она, но в её изумрудных глазах уже плясали весёлые искорки.

* * *

На следующий день Септимус и Альберт вместе отправились в подземелье на урок зельеварения. Стоя у кабинета со слизеринцами, они негромко переговаривались, пока из толпы внезапно не вышел светловолосый юноша.

— Эй, Уизли! — громко воскликнул он, обращаясь к толпе гриффиндорцев. — В газете про твоего отца писали, Уизли! Это же он работает в отделе неправомерного использования изобретений маглов?

Слизеринцы противно захохотали. Тот тоже ухмыльнулся, испытующе глядя на мальчика, ожидая реакции, которая не заставила себя ждать. Он сделал шаг вперёд и с отчаянно краснеющими ушами гневно выкрикнул:

— А твой папаша, Малфой? Какого ему после последнего суда Визенгамота?

Светловолосый замер, а затем его рот растянулся в издевательской ухмыльке.

— Ну, Уизли, сильно не надейся. Вряд ли твоему отцу в ближайшее время светит повышение? Хотя судя по обноскам, в которых ходит твоя семья, ему следовало бы пересмотреть приоритеты.

Рон в гневе выхватил палочку.

— Что здесь происходит? — раздался сзади холодный голос.

Снейп неторопливо выходил из тени.

— Уизли, Драко? Я требую объяснений.

— Уизли на меня напал, профессор! — радостно заявил Малфой, даже не пытаясь скрыть ликования в голосе.

— Неужели? — поднял брови Снейп в мнимом недоверии, переводя взгляд на Рона, который продолжал сверлить взглядом Драко. — Я нисколько не удивлён. Минус десять очков Гриффиндору. Все в класс.

Септимус слышал, как Рон, негодующе возмущаясь, уселся за свою парту. Он как обычно сел рядом с Альбертом.

— Сегодня мы готовим упрощённую форму умиротворяющего бальзама, — сообщил Снейп, повернувшись к классу и доставая палочку. — Это зелье значительно легче в изготовлении, нежели изначальный вариант. Его создали в исключительно практических целях, и оно не имеет того эффекта, который возымел бы при первоначальном составе. Но как бы там ни было, это зелье требует полной сосредоточенности, и я не буду удивлён, если с ним справится лишь... единицы из этого класса.

Его взгляд на мгновение остановился на Септимусе, но затем он отвернулся и, взмахнув палочкой, написал текст на доске.

— Рецепты у вас уже есть. Приступайте.

Через четверть часа Септимус уже помешивал темно-красное зелье, которому полагалось быть именно таким в промежуточной стадии. Альберт слева судорожно мешал ядовито-зелёный напиток, от которого исходил густой пурпурный дым.

— Я перепутал помет докси с яйцами пикси! — в ужасе прошептал он, направляя палочку на огонь под котлом.

— Добавь один лист перечной мяты и помешай против часовой стрелки, — так же шёпотом посоветовал Септимус, покосившись на варево друга. Но не успел Альберт выполнить это, как во мгновение ока рядом с их столом нарисовался Снейп с поблескивающими чёрными глазами, что не предвещало ничего хорошего...

— Поттер, — зловеще-ласково произнёс он, склонившись над котлом мальчика. — И что это, по-вашему?

— Умиротворяющий бальзам, — сквозь зубы выдавил Альберт, отказываясь смотреть профессору в глаза.

— Превосходно, — мягко произнёс Снейп, распрямляясь и глядя на ученика сверху вниз полным презрения взглядом. — Думаю, вам известно, какими будут последствия, если неправильно сваренное зелье выпьет человек. Хотя, впрочем, и не удивлюсь, если вы не имеете об этом ни малейшего понятия.

Альберт со злостью посмотрел на него, а тот, войдя во вкус, продолжал:

— Но для не особо наделённых интеллектом, Поттер, я говорю. Если человек выпьет неправильно сваренный умиротворяющий бальзам, он может погрузиться в продолжительный, а то и нескончаемый сон.

Он ядовито ухмыльнулся и заявил с злорадным предвкушением:

— Мне кажется, следует опробовать ваше зелье на вас самих, Поттер.

Септимус в ужасе посмотрел на отца, а в глазах Альберта ясно читалось обречение.

Над замком пронёсся далёкий звон колоколов.

Северус, ни слова не добавив, направился к своему письменному столу, а Альберт с явным облегчением торопливо покинул кабинет зельеварения вместе с остальными учениками.

Септимус дождался, пока последний слизеринец покинет класс, и подошёл к столу. Снейп оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на сына.

— Ты что-то хотел?

Мальчик постоял мгновение, формулируя мысль, затем неуверенно начал:

— Я просто... хочу понять, чем Альберт тебе так не нравится? Я знаю, он сын Джеймса, но с этим зельем никто до конца так и не справился...

Северус внимательно смотрел на сына, затем холодно возразил:

— Я обращаюсь с ним так же, как и с большинством ленивых учеников, которые считают непосильным трудом открыть собственный учебник. И дело здесь вовсе не в личной неприязни.

— Но ведь он просто перепутал ингредиенты... — не сдавался Септимус.

— Вероятно, он не ошибся бы, если бы удосужился прочитать об этом в учебнике по волшебным снадобьям.

— И большинство класса тоже. Тем не менее ты обратил внимание только на него. Признай, что он просто тебе не нравится.

— Признаю. Он мне глубоко несимпатичен. Однако попрошу заметить, что если бы он был достойным учеником, у меня не было бы поводов придираться к нему, — заметил Снейп, по-прежнему не отрывая взгляда от сына.

Септимус понял, что дальнейшая дискуссия ни к чему не приведёт, и, взяв с пола сумку, собрался уходить.

— Ладно, мне на трансфигурацию пора, — пробормотал он, разворачиваясь и делая шаг к выходу.

— В таком случае поспеши, до начала урока осталось семь минут, — бросил вслед уходящему сыну Снейп, вновь берясь за перо.

Всю дорогу до Большого зала Альберт на все корки поносил Снейпа, через каждые два слова извиняясь перед другом.

— Он самый мерзкий, грустный, несправедливый... — ты, конечно, прости, — омерзительный тип из всех когда-либо живших преподавателей Хогвартса, — он прокашлялся. — Без обид, Септим.

Септимус спокойно кивнул и, усевшись за стол вместе с другом, принялся нагружать свою тарелку макаронами в сливочном соусе и свиными отбивными. Только они начали поглощать эти яства, как сзади кто-то пролепетал:

— Извините, меня просили передать... — и малютка заглянул в пергамент, — вот это Невиллу Лонгботтому.

Невилл удивлённо обернулся и, взяв послание, пробежал по нему взглядом.

— Как странно... — пробормотал он, обращаясь к Септимусу.

— Это от директора. Он хочет, чтобы я сегодня в восемь пришёл к нему в кабинет.

— Дамблдор хочет, чтобы ты пришёл к нему? — переспросил Альберт, накалывая на вилку макароны.

— Здесь так сказано, — пожал плечами Невилл и, спрятав пергамент под мантию, занялся своим обедом.

— И чего ему от тебя понадобилось? — полюбопытствовал Рон, жуя бифштексы.

— Наверное, я не заметил, как сделал что-то ужасное, — предположил мальчик, отхлебнув из стакана тыквенный сок.

— Тогда ты должен был сделать что-то совсем непристойное, раз тобой решили заняться на уровне школьного руководства, — заметил Септимус, разрезая отбивную.

— Ох, даже как-то не по себе теперь, — посетовал Невилл, откладывая вилку.

— Ну что ж, — вздохнул Альберт, беря с пола сумку и вставая. — Мне нужно забрать учебники перед травологией. И я от души желаю тебе удачи, — подмигнул он, и, дождавшись, пока Септимус допьёт тыквенный сок, они вместе направились в гриффиндорскую гостиную.

* * *

Снейп стоял прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и с ненавистью глядя на стоящего напротив него черноволосого мужчину.

Они находились в гостиной дома Северуса, и Джеймс всё старался подобрать нужные слова.

— Я знаю, что ты сейчас испытываешь. — начал он и Снейп с ещё большей злобой взглянул на него, но не ответил.

— Ты ненавидишь меня, и я, пожалуй, это заслужил. Я понимаю, что после всего, что произошло между нами, с моей стороны было бы наивностью ожидать, что меня простят.

Он слегка подался вперёд, не сводя взгляд с чёрных глаз, ожидая хоть какой-нибудь реакции , но Северус не снизошёл, чтобы ответить.

— Я полагаю, ты не мог не замечать дружбы между нашими сыновьями. — поднял брови Джеймс.

Снейп отошёл от стены и прошипел сквозь крепко сжатые зубы

— Не впутывай сюда Септимуса! Твой сын принудил его дружить с собой!

Несмотря на напряжённую атмосферу, Джеймс позволил себе снисходительную улыбку.

— Северус, я знаю — ты умный человек и блестящий зельевар, поэтому понять эту вещь тебе точно не составит труда. Как сыновья заклятых врагов нашли общий язык? Я часто задавал себе этот вопрос, но так как я, ты уж прости, знаю своего сына лучше тебя, у меня не возникало мысли о том, что он заставил Септимуса дружить с собой. Ты ведь понимаешь... — и он взглянул на Северуса, вскинутые вверх брови и сжатые зубы которого выражали презрение.

— Никто не может заставить двоих детей дружить, да ещё и так искренне. Хорошо, допустим, они подружились. — кивнул сам себе Джеймс. — Но почему спрашивается, они не возненавидели друг друга, как это сделали мы? — он слегка нахмурился, а затем тут-же сам ответил на собственный вопрос.

— Да потому что между ними никогда не происходило то, что произошло между нами. И теперь я спрашиваю тебя. Как мне искупить вину за содеянное? — он наклонился вперёд и внимательно, почти с мольбой, вгляделся в лицо Снейпа

— Не попадайся мне на глаза. — выплюнул тот и вновь скрестил руки на груди.

— Вряд ли этим я заслужу твоё прощение. — мягко заметил Джеймс, опираясь руками на письменный стол.

— Пораскинь мозгами, если конечно, таковые не являются эдакой «неизвестной составляющей». — равнодушно бросил Снейп, поворачиваясь спиной и берясь за ручку двери.

— Так и оставишь меня здесь? — с ноткой неприличной обида в голосе спросил Джеймс.

— Боюсь, что меня ожидают более неотложные дела, чем тратить своё время на приятные беседы, Поттер, — он распахнул дверь и вышел.

Джеймс слышал, как захлопнулась входная дверь, а затем раздался лёгкий хлопок после того, как тот трансгрессировал.

Лили вошла в гостиную и вперила взгляд в Джеймса. Он разочарованно вздохнул и мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.

— Я говорила, что так будет. — с ноткой самодовольства в голосе заявила она, подходя чуть ближе.

— Я и не рассчитывал на нечто большее. — нарочито равнодушно пожал плечами Джеймс, отходя от стола.

— Я думал, он набросится на меня, стоит мне открыть рот, но представь себе — он просто стоял, и даже отвечал мне!

Лили подняла брови в натянутом удивлении.

— Я думаю, он никогда меня не простит. — пожаловался он уставившись в пол.

— О таких вещах нельзя просто взять и забыть. — заметила Лили слегка, нахмурившись.

— Я знаю, но что мне нужно сделать, чтобы это произошло? — в отчаянии воскликнул Джеймс, умоляюще взглянув на неё.

— Я не знаю... — Лили без улыбки смотрел на него, а тот принялся бродить по комнате , время от времени бездумно проводя рукой по мебели.

Невилл подошёл к каменной горгулье, произнёс пароль и очутился у дубовой двери. Он постучал, и, услышав «войдите», неуверенно вошёл в кабинет.

Мальчик оказался в просторном помещении, уставленном множеством необычных приборов. В углу стоял высокий стеклянный шкафчик, в котором находилась небольшая каменная чаша с искрящимся содержимым. Стены комнаты украшали большие портреты колдунов и колдуний, которые когда-то были директорами Хогвартса.

Напротив двери, у самой стены, над крупной картиной седого маленького человечка, стоял круглый стол, за которым сидел худой длиннобородый старик с очками-половинками, сидящими на самом кончике его крючковатого носа. Через них проглядывали глаза поразительной голубизны. Он не отрываясь глядел на вошедшего, и у Невилла создалось впечатление, что он пришёл на осмотр к психиатру. Дамблдор скрестил кончики длинных пальцев и положил на них подбородок.

Невилл неуверенно сделал шаг вперёд.

— Вы хотели видеть меня, сэр?

— Верно, — кивнул Дамблдор и указал на стул напротив себя.

— Садись.

Мальчик выполнил просьбу и посмотрел на директора в ожидании.

— Как проходит первый семестр? — поинтересовался он.

— Ээээ... Приемлемо, — протянул Невилл, слегка отодвинув стул назад, гадая, зачем его сюда пригласили.

Дамблдор словно прочитал его мысли.

— Я позвал тебя в свой кабинет, потому что у меня есть серьёзный разговор, касающийся твоего прошлого.

Он подался вперёд, не отводя глаз от мальчика, который в свою очередь не отрывался от учителя.

Мальчик испытывал лёгкое удивление, вызванное тем, что директор вдруг изъявил желание провести с ним приятную беседу о смерти его родителей.

Вероятно, это отразилось на его лице, поскольку Дамблдор едва заметно нахмурился.

— Тебя что-то беспокоит?

Невилл хотел было тут же ответить, что всё в порядке, но любопытство перевесило.

— Мне просто интересно, почему вы вдруг захотели поговорить со мной об этом.

Директор удовлетворённо кивнул.

— Я считаю, что ты вправе знать причину, по которой на каникулы ты возвращаешься к бабушке.

Невилл не поверил ему, но искренне хотел услышать ответ на этот вопрос.

— Я думаю, тебе известно, что твоих родителей убил Лорд Волан-де-Морт?

Дамблдор откинулся на высокую спинку стула и расправил нежно зелёную мантию.

Мальчик не стал отвечать, а просто кивнул, уставившись на резную ножку стола.

— Возможно, ты задавался вопросом, почему Волан-де-Морт выбрал как жертву именно твоих родителей, и почему именно тебя он убить так и не смог, оставив на твоём лбу этот шрам? — Дамблдор указал пальцем на царапину в виде молнии, которую наполовину закрывали темно-каштановые волосы.

Невилл вновь кивнул, на этот раз адресуя свой кивок ковру.

— Видишь ли... Некогда было произнесено пророчество, что в конце июля родится человек, чьи родители трижды бросали вызов Тёмному Лорду. Мальчик, равный с ним по силе. Едва узнав об этом, он пошёл в дом твоей семьи, намереваясь убить тебя. Твой отец преградил ему путь, дав твоей матери возможность скрыться. Но она не успела, и Волан-де-Морт, убрав дорогу Фрэнку, направился к тебе. У твоей матери был выбор, но она решила погибнуть, нежели оставить тебя умирать вместо неё. И, сама того не ведая, она наделила тебя столь могущественной защитой, что ты смог победить тёмного волшебника. Стоило ему направить на тебя палочку, как он обратился в духа, параллельно наделив тебя частью своих сил, а ты отделался лишь этим шрамом.

Дамблдор тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл веки.

Невилла охватила крупная дрожь. Он не был готов к этому разговору. Он с ужасом смотрел на директора, не зная, что сказать. Было бы ему лучше никогда не слышать всего этого, утешая себя мыслью, что его родители могут быть ещё живы?

От того, что кто-то поведал ему всё без утайки, должно было стать легче, но не стало. Словно кто-то небрежным движением разбил светлый шарик у него внутри.

Надежды больше нет. Всё кончено. Они мертвы.

Поток его безрадостных мыслей прервал звук распахнувшейся двери.

Дамблдор открыл глаза, а Невилл в испуге обернулся. На пороге стоял Северус Снейп.

— Я извиняюсь за столь внезапное вторжение, — он поправил безупречно белый накрахмаленный воротник.

— Я не подозревал, что вы заняты.

— Всё в порядке, Северус, мы... как раз закончили. — Дамблдор поудобнее устроился на стуле, и в его голубых глазах вновь заплясали весёлые огоньки.

Снейп коротко кивнул, а Невилл поднялся.

— Доброго вечера, — пожелал он напоследок, слегка потеряно покидая кабинет.

Зельевар присел на стул, только что освобождённый мальчиком, и положил руки на стол, взглянув на директора.

— О чём вы говорили? — поинтересовался он.

— Это наша с ним тайна, — улыбнувшись, заметил Дамблдор.

— Одни секреты, — проворчал Северус, откидываясь на спинку стула.

— Я позвал вас сюда не за этим, — мягко произнёс директор, поднимаясь с кресла и подходя к стеклянному шкафчику.

Снейп молча следил за ним. Дамблдор извлёк из-под мантии маленький флакончик с серебристой прядью, в которой Северус тотчас узнал нить воспоминаний.

Он взглянул на зельевара и поманил его рукой. Тот неохотно встал, и подойдя к омуту памяти, стал наблюдать за тем, как воспоминания медленно погружаются в каменную чашу.

— После вас, — старый волшебник отступил назад, с интересом наблюдая, как Снейп медленно погружает лицо в омут памяти.

* * *

Септимус сидел за партой в кабинете защиты от тёмных искусств, наставляя палочку на перо, лежащее рядом с пергаментом, и превращал его то в стакан, то в иголку. Альберт сидел рядом и от нечего делать рисовал что-то в учебнике.

Мальчик завершил представление, обратив перо в маленький железный ключик.

— Превосходно, мистер Снейп!

Мальчики обернулись и увидели белокурого молодого мужчину, приближающегося к столу.

— Я обязательно извещу профессора Макгонагалл о вашем достижении в трансфигурации.

— Ээээ... — Септимус тут же вернул перо в первоначальный вид и, немного покраснев, добавил:

— Спасибо, профессор Бэгшот.

Учитель подошёл к чёрному деревянному шкафу, стоящему в самой середине комнаты, и повернулся к ученикам.

— Прошу вас, встаньте все со своих мест и выстройтесь вокруг этого шкафа, — попросил он, извлекая из-под мантии волшебную палочку.

После того как все выполнили эту просьбу, он смахнул рукой, отодвигая все парты и стулья.

— Замечательно, — кивнул профессор и, слегка покачиваясь с носков на пятки, обратился к классу.

— Итак, кто мне скажет, что такое боггарт?

Рука Септимуса непроизвольно поднялась в воздух.

Бэгшот улыбнулся.

— Я вас слушаю.

— Боггарт — это существо, которое воплощает в себе твои самые страшные страхи, превращаясь в то, чего ты больше всего боишься.

Мальчик неуверенно покосился на слегка подрагивающий шкаф.

— Абсолютно верно! Десять очков Гриффиндору.

Бэгшот сунул руки в глубокие карманы мантии и окинул взглядом учеников.

— Возникает вопрос: как противостоять своему страху?

Септимус знал ответ, но молчал, ожидая, пока Бэгшот сам скажет.

Тот немного помедлил, а затем произнес:

— Смех — вот лучшее оружие против боггарта.

Весь класс замер, ожидая объяснений.

— Мистер Поттер, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Все взгляды мгновенно обратились к Альберту. Он с удивлением подошёл к профессору.

— Итак, чего ты боишься больше всего?

— Я... я не знаю.

— Прекрасно! — не обескуражился Бэгшот, потирая руки. Он подошёл вплотную к шкафу.

— Как только я распахну дверцу, ты направишь на боггарта свою палочку и произнесёшь «Риддикулус». Повтори.

Альберт выхватил волшебную палочку и произнёс:

— Риддикулус.

— Очень хорошо, — кивнул Бэгшот, хватаясь за ручку шкафа.

— На счёт три, ладно? Раз, два, три!

Дверца распахнулась, и из неё вышел Джеймс. Сначала он просто стоял, устремив взгляд в пустоту, а затем с негромким хлопком на его месте появилась стройная белокурая девушка, а потом она снова сменилась, и в этот раз — Септимусом. Мальчик исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя пустоту.

Через пару мгновений из ничего материализовалась точная копия Альберта. Он озирался по сторонам, словно кого-то искал, но, не найдя, вытащил острый клинок и провёл им по предплечью.

Хлынула кровь.

— Риддикулус!!! — вскрикнул Альберт, бешено взмахнув палочкой. Но ничего не произошло, и копия Альберта продолжала стоять, обливаясь кровью, равнодушно глядя в пространство.

Бэгшот кинулся вперёд, выхватив свою палочку, и юноша тут же превратился в гигантскую змею.

— Риддикулус, — спокойно произнёс Бэгшот, и змея с громким хлопком стала помятым дырявым ботинком.

Профессор повернулся к Альберту.

— Ты больше всего боишься одиночества? Знаешь, как бы странно это не звучало, но ты не одинок в этом.

Альберт, смертельно бледный, отступил назад.

В течение урока все по очереди сражались с боггартом.

Пришла очередь Септимуса. Он без колебаний выхватил палочку, и клоун тут же превратился в Снейпа. Он взглянул на сына с презрением, поджав губы.

— Ты никчёмный волшебник, ты никому не нужен. Ты опозорил меня. Я...

— Риддикулус!!! — воскликнул Септимус, и боггарт лопнул, упав на пол сдутой резиновой шиной.

Мальчик отошёл назад и встал рядом с другом, в самом конце очереди.

— Ну и урок... — заметил Альберт, спускаясь по лестнице. — Из всех ужасов на этом занятии мой, похоже, самый неадекватный.

— Да ладно, были и похуже, — пожал плечами Септимус, поправляя сползающую сумку.

Они шли в конце класса, но, подойдя к кабинету зельеварения, успели заметить разгорающуюся ссору.

Рон стоял с пылающим от гнева лицом, направив палочку в грудь Драко Малфоя.

— Осторожней, Уизли. А то твоя мамаша может покончить с собой, увидев твоё бездыханное тело после моего заклятия, — с ухмылкой предостерёг тот.

— Таранталлегра! — взревел Рон.

Малфой отскочил, и заклятие ударило по железным доспехам у стены. По всему коридору раздался лязг, когда они с дребезгом упали на пол.

Двое друзей стояли рядом, в нескольких метрах от Рона, когда Драко резко выхватил палочку, и направив её на металлические доспехи прошептал заклинание.

С лязгом шлем взвился в воздух и направился к мальчику. Пролетев около самого его уха, он едва не попал в Септимуса, но Альберт оттолкнул друга, и металл полоснул его по виску, оставив кровоточащую царапину.

В коридоре воцарилась гробовая тишина.

— Что здесь происходит? — раздался холодный голос, и из толпы появился Снейп.

Окинув взглядом сцену, Снейп повернулся к сыну.

— Септимус, отведи его в Больничное крыло, — потребовал он.

Юноша отрывисто кивнул, помог другу подняться и, слегка придерживая его за плечо, повёл по коридору, скрываясь за углом.

— А вы, Малфой, в мой кабинет. Немедленно! — выплюнул Снейп и распахнул дверь.

Драко с веселым беспокойством зашёл внутрь, пересек комнату и сел на стул у письменного стола зельевара. Северус захлопнул дверь и присел напротив слизеринца.

— Вы хоть понимаете, что, явись я минутой позже, вы бы стали виновником смерти? — с яростью спросил он, оперевшись руками на стол и пристально глядя на Малфоя.

— А вам-то какое до этого дело? было бы у него несколько синяков, пережил бы — фыркнул Драко с презрительным недоверием, взглянув в лицо преподавателя.

Снейп слегка привстал со стула и наклонился вперёд, так что Малфой почувствовал на себе его прерывистое дыхание.

— Ты чуть не убил моего сына! — выдохнул он.

Драко не нашёлся, что ответить, с неудобством ёрзая на месте.

— Два месяца отсидок, начиная с сегодняшнего дня, — прохрипел Снейп, с ненавистью глядя на мальчишку.

— Но сэр!.. — с возмущением начал было тот, но зельевар схватил его за шиворот и поднял со стула.

— Вон, — бросил он, и, отпустив Малфоя лёгким взмахом палочки, распахнул дверь.

Мальчик поспешно выскользнул из кабинета.

Северус опёрся ладонями на стол и, с гневом выдохнув, остался стоять в тишине.

* * *

Загущались сумерки, и до отбоя оставались считанные минуты. Светловолосый мальчишка постучал в дверь и, не дождавшись ответа, повернул ручку и вошёл внутрь.

Снейп сидел за столом, царапая что-то на пергаменте и даже не поднял взгляда на вошедшего.

— Видите вот эти ящики? — сухо спросил он, указав рукой на железные коробки, стоящие в самом углу.

Мальчик обернулся на его взмах.

— В них лежат ингредиенты для зелий. В течение двух месяцев вы будете сортировать их, складывая в банки.

Снейп небрежно кивнул головой в сторону стеллажа, на котором покоились большие стеклянные склянки.

— Приступайте, — бросил он, берясь за перо.

Малфой неохотно приблизился к ящикам и открыл крышку ближайшего. Гримаса отвращения скривила его бледное лицо с заострёнными чертами. Внутри находились засушенные насекомые, в том числе пауки и тараканы.

— Я не буду этим заниматься! — отрезал Малфой, с омерзением захлопнув ящик.

Северус стремительно вскочил и приблизился к Драко.

— Вы будете делать то, что велено, — процедил он сквозь зубы.

— Не заставите, — резко возразил Малфой, без страха глядя в чёрные глаза преподавателя.

— Сейчас же! — ледяным тоном приказал Снейп, вытаскивая палочку.

Малфой в страхе отшатнулся, но тот лишь снял крышку с ящика.

— Мой… Мой отец всегда был о вас лучшего мнения! — возмущённо воскликнул он, косясь на содержимого.

— Что ж, пожалуй, стоит отправить весточку Люциусу по поводу вашего наглого поведения, — поджав губы, заметил Снейп, глядя на него так же, как Малфой минуту назад смотрел на сушёных тараканов. — Но что я сделал? Снейп приблизил своё лицо вплотную к мальчику, с ненавистью глядя в его светлые глаза. — Я полагаю, ответ на этот вопрос вам прекрасно известен, — прошипел он. — Но… А как же наши занятия по зельеварению? — стараясь сменить тему, спросил Малфой, с некоторой опаской делая шаг назад. Северус распрямился и, отвернувшись, пересёк комнату, остановившись у письменного стола.

— Наши уроки закончены, — отчеканил он. — Если вы не прекратите тратить моё время на бессмысленную болтовню, мне придётся известить вашу матушку, по какой причине наши занятия прекратились.

Малфой тяжело вздохнул и повернулся к ящикам, в то время как Снейп, обогнув стол, торопливо нацарапал что-то на обрывке пергамента. Взмахом палочки, запечатав послание, он поднял голову и гаркнул:

— Огри!

Тотчас с громким хлопком перед ним появился маленький домовой эльф, с большими, как теннисный мяч, чёрными блестящими глазами и торчащими в разные стороны ушами, напоминающими крылья летучей мыши.

— Передай это директору, — приказал он, вручая слуге свёрнутую в трубочку записку. Эльф поклонился и с новым хлопком исчез. Снейп, нахмурившись, присел на стул и, взяв со стола конверт, принялся рвать его на мелкие кусочки.