Последний полёт над пропастью (джен)

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Она подошла вплотную к нему и взяла его руки в свои. Он обожал, когда она так делала. Но обычно это предвещало очень длинные и непростые разговоры.

— Северус, если тебя что-то беспокоит, мы можем поговорить об этом...

— Нет, правда ничего, я просто...

— Только не обманывай себя, когда тебя что-то беспокоит, это видно в каждой чёрточке твоего лица.

Снейп глубоко вздохнул собираясь с духом, чтобы сказать правду, но Лили опередила его.

— Дело в Септимусе, не так ли?

Молчание. Она улыбнулась.

— Видимо, что-то серьёзное, раз ты впервые в жизни не можешь сказать ничего длинного и умного.

Северус не сумел подавить усмешку — он всегда ценил её чувство юмора.

— Так в чём дело?

Он снова набрал грудь воздуха и возобновил попытку.

— Мы с ним говорили, он хотел узнать о Поттере...

— С какой стати?

— Люпин рассказывал ему про него.... Ну ты поняла, ничего особенного.

— Ничего особенного в том, что твоему сыну захотелось узнать побольше о тебе, но ведь не каждый раз задевают старые душевные раны, Северус.

И как она это делает? Просто так легко проникает в суть...

— Что он спросил у тебя?

Этого вопроса Северус не ждал. Проглотив комок в горле, он вгляделся в её проницательные зелёные глаза. В них не было любопытства. Там читалось скорее сострадание. Северус так часто видел этот взгляд, что сразу узнал его. Ему это не понравилось.

— Он поинтересовался... почему они... им нравилось...

Он сам не понимал, что говорит. Он ненавидел Джеймса, ненавидел их всех за всё. Ему не нужно было продолжать, Лили, и так всё поняла.

— Я знаю.

Она провела рукой по его щеке, и он прильнул к ладони такой нежной, такой тёплой...

Он не успел насладиться этим мгновением. Она убрала руку и тревожно нахмурилась. Затем, словно прочитав мысли мужа, она пожелала ему спокойной ночи и лёгкой походкой отправилась в спальню, оставив его наедине со своими мыслями.

* * *

Проспал он не так много, как хотелось бы. Посмотрев на часы, он увидел что они показывают без четверти пять.

Поттер. После стольких лет он по-прежнему мучает его, только теперь во снах.

Он вышел из комнаты и направился в гостиную.

Через неделю учебный год. Нужно составить программу и...

— Септимус?

В чёрном кожаном кресле сидел Септимус с книжкой в руках. Он вздрогнул и поднял взгляд на отца.

— Не спится? — участливо поинтересовался мальчик.

— Нет, я просто хотел закончить свои дела, прежде чем... А ты?

— А я как раз читал запрещённую литературу, пока ты не проснулся, — картинно вздохнул он.

Уголки губ Снейпа едва дёрнулись вверх, он направился к письменному столу в поисках пергамента, — нужно было отправить сову Альбусу, чтобы...

— Почему ты не пьёшь зелье для снов без сновидений?

Северус резко развернулся. Чёрные глаза встретились взглядом с темно-зелёными. Септимус серьёзно глядел на него.

— Я не вижу в этом особой необходимости, — в своей обычной равнодушной манере ответил Снейп и повернувшись обратно к столу извлёк из ящика чистый лист пергамента, перо и чернильницу.

— Прости меня.

Снейп замер. Этих слов он не ждал.

— За что, позволь поинтересоваться ты просишь у меня прощения? — спросил Снейп, не поворачиваясь.

— Я не хотел делать тебе больно. Я не знал.

Это заставило Снейпа вновь повернуться. Лицо мальчика было бледным в обрамлении чёрных волос до плеч. Мужчина выразительно смотрел на сына, ожидая продолжения.

— Ты не говорил о своих проблемах, а читать мысли я ещё не умею. Я просто хотел узнать некоторые подробности ваших взаимоотношений с Поттером и не знал, что это заденет тебя.

Так вот, в чём дело... но как он понял, что это задело меня?

— С чего ты взял, что эта тема волнует меня?

Септимус улыбнулся.

— Нужно быть идиотом, чтобы не понять этого. После моего вопроса ты вдруг замер, а затем что-то пробормотав вышел из комнаты.

Неужели? А я даже не помню...

— Вероятно, ты прав, мне стоит бороться со своими... Подожди, откуда ты знаешь о том, что мы не ладили? И с чего ты вообще решила поговорить о Поттере?...

— Римус рассказал.

Не может быть. Да, представляю этот разговор, — Септимус, привет, а знаешь — мы в школе измывались над твоим отцом.

— Только он сказал, что Джеймс и Сириус просто забавлялись, а тебе это не нравилось.

Да уж, весёлые шуточки интересно, почему я их не оценил?

— Люпин только сказал, что Джеймс иногда чересчур увлекался.

Не то слово.

— Вот мне и захотелось узнать об этом побольше, но твоя вчерашняя реакция была лучшим ответом , и я повторяю, мне ужасно жаль, что доставил тебе дискомфорт своим любопытством.

Первый раз в жизни у Северуса просили прощения за то, что доставили дискомфорт. Это было что-то новое.

Снейп немного помедлив, всё же опустился в соседнее кресло.

— Я ничуть не сердит на тебя. Просто это неприятная для меня тема, и меня ужасно неловкое, что вчера вечером я не меня более доходчиво выразить это.

— Я рад, что мы это прояснили, — негромко заметил Септимус. — Так же мне стало понятно, что личные вопросы тебе лучше не задавать.

— Думаю, здесь ты немного ошибаешься, — поправил его Северус. — Вопросы, которые не относятся к моим взаимоотношениям в Хогвартсе, ты можешь задавать совершенно свободно.

— Хорошо, — сказал мальчик, оценивающе взглянув на отца.

— Где ты жил, когда вы с мамой познакомились?

Худая черноволосая женщина склонилась над ним. Грубый мужской голос хрипло что-то кричал

Он знал, этот голос, он...

Его вернула в реальность мягкое прикосновение — Септимус положил ладонь на его руку. Северус рассеянно посмотрел на сына.

— Извини. Больше никаких вопросов.

Северус с громким хлопком очутился на привычных улицах Хогсмида. Поплотнее запахнув дорожную мантию, он быстрым шагом направился в сторону школы.

Скопище совершенно бездарных отпрысков волшебных семей... Но Септимус... он совсем не такой, он недостоин находиться среди них...

Подул ветер, и чёрная мантия вздулась его за спиной, когда он проходил мимо железных ворот замка.

* * *

Септимус толкал нагруженную тележку по переполненной платформе. Лили поманила его в маленький тихий закуток за арочным проходом, на котором висела табличка "платформа девять и три четверти"

— Постоим перед дорожкой? — улыбнулась она ему.

Мальчик неопределённо кивнул головой, а затем спросил:

— Почему папа не провожает нас?

Лили на минуту задумалась, но всё же решила сказать правду, вернее часть её, глядя в проницательные тёмно-зелёные глаза:

— Видишь ли... Северус... не любит показываться на людях до начала учебного года...

— Почему?

Лили замялась.

— Он чувствует себя.. немного некомфортно в обществе...

— Ааа, понятно. И поэтому он выбрал такую не публичную профессию как учитель.

Она улыбнулась.

— Понимаешь, Северус... не самый добрый учитель... И некоторые дети слегка...

— Побаиваются его?

Лили потрепала сына по волосам, и тут раздался сигнал к отправлению.

— Ну беги, — посоветовала она, стараясь не замечать, как защемило сердце от осознания того, что единственный ребёнок покидает её.

Мальчик решительно кивнул, подхватил чемодан и перевозную клетку для кота и поднялся в поезд. Идя по коридору он, то и дело заглядывал в окошко какого-нибудь купе ища подходящее.

Через несколько минут, посмотрев в окно очередного вагона, он увидел трёх мальчиков увлечённо болтающих о чём-то между собой и одну девочку которая читала какую-то книгу.

Он уже был готов идти дальше, но дверь с лязгом отъехала в сторону и в коридор высунулся взъерошенный подросток.

— Приветик! — с озорной улыбкой поздоровался тот. — Ты, наверное, хочешь к нам присоединиться?

Септимус удивлённо поднял брови.

— И тебя не смущает, что купе переполненно?

— Потеснимся, не велика проблема, — равнодушно бросил мальчишка, и подхватив его чемодан, втащил внутрь.

Септимус крайне смутился, но всё-же неловко переминаясь с ноги на ногу последовал за новым знакомым.

Все взгляды тотчас обратились к нему. Чувствуя как пылает лицо, он проговорил:

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Двое мальчишек переглянулись, но остальные внимательно смотрели на него.

— Не возражаем, конечно, — наконец прервала молчание девочка.

Септимус слегка улыбнулся и примостился у окна, прямо напротив тихого юноши, рассеянно глядевшего куда-то в пространство.

— Ну и кто ты у нас будешь? — спросил долговязый рыжеволосый парень со смешно выпачканным носом.

— Септимус. Септимус Снейп, — представился он

— А я Уизли. Рон Уизли.

Он протянул руку, и Септимус пожал её.

— Снейп? Это ведь твой отец будет нас учить? — спросила девочка, подняв глаза от книги.

Все с интересом посмотрели сначала на неё , потом на него.

Наконец рыжий мальчишка прервал молчание

— Я кажется слышал про него ... от братьев, они говорили... ну... разное... — Рон застенчиво заморгал и умолк.

— И что же они говорили? — полюбопытствовал Септимус, слегка удивившись.

— Вообще-то они большие шутники, и не всё что они говорят — правда. Но по их рассказам он довольно жуткий... — с довольно несчастным видом закончил Рон, и виновато покосился на Септимуса, который в свою очередь захихикал

— А что ты скажешь?

— Про что?

— Ну он же твой отец, так скажи нам истину, какой он из себя?

— Нууу... — замялся тот, не зная что сказать, —Любит много и долго говорить.

Черноволосый мальчик хохотнул

— Кстати, забыл представиться, я Альберт Поттер.

— Поттер, Поттер... Я кажется, слыхал про тебя... — задумчиво произнес Рон — кажется, мой папа говорил про твоего, он работает в министерстве?

— Верно, — кивнул мальчик, — Отдел игр и спорта, у Людо Бэгмэна

— Кру-у-уто, — протянул он, — А мой в одном из самых скучных отделов «Неправомерные использования изобретений маглов».

Он покосился на девочку, — А ты?..

Она подняла глаза и отложила книгу

— Я из семьи маглов, они дантисты.

И заметив вопросительные взгляды, добавила: — Они лечат зубы.

— И как нам тебя звать, о великая дочь дантистов?— хихикнул Альберт.

Она нахмурилась, неоценив шутку.

— Я Гермиона Грейнджер.

— Ну, а ты кто? — Рон ткнул в бок мальчика, сидящего в самом углу у окна.

Он немного промедлил, а затем тихо, чуть не плача, сказал:

— Я Невилл... Лонгботтом

Воцарилась тишина. Все испуганно воззрились на него, а взгляд Альберта невольно скользнул по его лбу.

После долгого молчания Септимус наклонился и протянул ладонь.

— Приятно познакомиться, Невилл.

Пока все первокурсники стояли в длинном, слабо освещённом факелами коридоре перед внушительного вида дубовыми дверями, Септимус бессознательно прислушивался к разговору, который вели между собой Альберт и мальчик с незнакомым ему голосом.

— Слышал? В продажу поступила скоростная модель метлы — «Нимбус-2000»!

— Неужели? Правда?

Вскоре двери с грохотом распахнулись, ударившись о каменную стену. К ним вышла высокая, строгого вида женщина в остроконечной шляпе и взмахом руки приказала следовать за ней.

Она повела их сквозь ряды четырёх длинных столов, точно таких же, как и тот, что стоял у стены. Септимус заметил низкий трёхногий табурет, перед которым вскоре остановилась вся группа. Сопровождавшая их женщина вышла вперёд и, взяв с табурета старую заплатанную шляпу, провозгласила:

— Когда я назову ваше имя, вы сядете на стул. Я надену на вас шляпу, которая распределит вас по одному из четырёх факультетов.

И началось распределение.

Септимус проявлял интерес только первые несколько минут, затем его внимание переключилось на окружающую обстановку. Грубо вытесанные камни были пепельного оттенка. Он покосился на стол у дальней стены. За ним сидели преподаватели. Его взгляд быстро обежал их лица и, наконец, остановился на паре чёрных глаз.

Снейп смотрел на него неотрывно. Септимус не мог понять, что тот чувствует. Лицо было абсолютно непроницаемым.

— Септимус Снейп! — раздался голос. Эхо этого возгласа вывело мальчика из забытья.

Он, робея, вышел вперёд и, как многие до него, сел на расшатанный табурет. Стараясь ни на кого не смотреть, он почувствовал, как шершавую ткань шляпы коснулась его головы.

Внезапно тишину прорезал её громкий голос:

— Гриффиндор!

Тут же раздались аплодисменты.

Септимус не заметил, как оказался за гриффиндорским столом. Все смеялись, радостно хлопали его по спине и поздравляли. Он не был удивлён — он ожидал этого. За столом уже сидели его товарищи по купе, все, кроме Гермионы Грейнджер, которую определили в Когтевран.

Мальчик снова взглянул на отца. Он ожидал, что тот порадуется за него, насколько это было возможно для человека с таким характером, но реакция Снейпа оказалась неожиданной. Его чёрные глаза остекленели, а через секунду он отвёл взгляд в угол.

Он разочарован.

* * *

— Гриффиндор!

Рыжеволосая девочка соскользнула с табурета и, направляясь к столу, оглянулась на него с грустной улыбкой. Через минуту к ней присоединился взъерошенный черноволосый мальчишка...

Септимус встретился с его взглядом и быстро отвернулся.

Его внимание вскоре переключилось на знакомого худощавого подростка с чёрными волосами, который сидел напротив него.

Мальчик был в приподнятом настроении, направляясь на урок зельеварения, который был первым в расписании. Наконец-то представится возможность поговорить с отцом!

Снейп вошёл в кабинет через несколько минут после начала урока. Он обратился к классу с небольшой речью, во время которой Септимус безуспешно пытался поймать его взгляд. Однако, судя по всему, Северус решил игнорировать сына.

Задание урока заключалось в том, чтобы определить ингредиенты и сварить зелье, превращающее лягушек в головастиков.

Под конец занятия Снейп начал обходить класс, делая замечания.

— Поттер!

Септимус резко обернулся.

Северус стоял над котлом Альберта Поттера с торжествующим блеском в глазах.

— Это зелье должно быть тёмно-красным, — мягко заметил он, бросив очередной пренебрежительный взгляд на варево ученика, которое имело нежно-розовый оттенок.

— Простите, сэр, — вмешался смуглый кудрявый мальчик, работавший с Поттером в паре. — Это, вероятно, моя ошибка. Я добавил сироп чемерицы.

— Вас не спрашивали, мистер Томас! — рявкнул Снейп.

Как только прозвенел звонок, он направился к своему столу, ни разу не взглянув на сына и его безупречное зелье.

Септимус дождался, пока все уйдут, и затем неуверенно подошёл к столу Снейпа, ожидая, когда тот обратит на него внимание.

Отец, не поднимая глаз от пергамента, произнёс:

— Профессор Макгонагалл не одобрит твоё опоздание на первый урок.

— Папа, я...

— Профессор Снейп, — перебил его Северус. — Я профессор Снейп.

Септимус в недоумении уставился на отца. Тот, явно наслаждаясь ситуацией, поднялся со своего места, пересёк кабинет и широким жестом распахнул дверь.

— Мой плотный график не позволяет тратить на тебя больше времени, — холодно бросил он.

Что-то внутри мальчика надломилось. В комнате, казалось, стало холоднее.

— Всё дело во мне, да? — срывающимся от обиды голосом спросил Септимус, на шаг приблизившись.

— Прошу прощения?

— Ты так со мной обращаешься, потому что я теперь гриффиндорец?

Северус застыл. Его взгляд задержался на лице сына, где каждая черта выражала разочарование. Словно от пощёчины, он неожиданно пришёл в себя.

Ошибочно истолковав молчание, Септимус нахмурился и направился к двери. Остановившись на пороге, он бросил с вызовом:

— Не буду больше утруждать вас своим присутствием, профессор.

И, громко хлопнув дверью, вышел.

За завтраком он почти ничего не ел. Его угнетала вчерашняя ссора. Лениво ковыряя остывший яичный желток, он невидящим взглядом уставился на факел, торчащий из стены.

Вздрогнув, Септимус уронил вилку. Резкий звук, с которым она ударилась о тарелку, окончательно вернул его к реальности. Рядом с ним приземлился Альберт.

— Сегодня уроки полётов, — с воодушевлением сообщил он, отхлебнув из серебристого кубка, стоящего напротив друга. — Твой отец всегда такой?

— Какой? — не понял Септимус, слегка ошарашенный резкой сменой темы.

— Ну... ругается на всех, — Альберт осторожно покосился на преподавательский стол. Септимус рефлекторно последовал его примеру.

Северус сидел сбоку от директора. Его чёрные волосы, глаза и холодное выражение лица резко контрастировали с серебристой бородой до пояса, белыми волосами и поблёскивающими очками-половинками, сидящими на самом кончике крючковатого носа Альбуса Дамблдора. Не притронувшись к еде, Снейп сосредоточенно говорил о чём-то директору, пока тот с аппетитом уплетал овсянку.

— Нет, видимо, на него так школа влияет, — с грустью пробормотал Септимус, неуверенный, что Альберт его услышал.

После завтрака они, толкаясь в гуще гриффиндорцев-однокурсников, поплелись к теплицам на урок травологии, ворча про себя на сырость.

— Как ты думаешь, насколько «Нимбус 2000» отличается от других мётел? — полюбопытствовал Альберт, по пути пнув камушек и проследив, как тот кувыркаясь скатился со склона и затерялся в густой траве.

— В этом вопросе лучше обращаться к знатокам, — равнодушно заметил Септимус, глядя себе под ноги, опасаясь поскользнуться на скользком спуске.

Внезапно рядом послышался шелест мантии, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Мальчик на мгновение замер, а затем медленно развернулся, догадываясь, кого увидит. Он не ошибся. Перед ним стоял Северус Снейп, лицо которого, как всегда, было непроницаемым.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга, а затем Снейп, взглянув через плечо сына, рыкнул:

— Поттер!

Септимус испуганно обернулся, но ничего сверхъестественного не заметил — Альберт просто стоял, засунув руки в карманы, терпеливо ожидая друга.

— Надеюсь, мне не требуется танцевать чечётку, чтобы вы изволили явиться на урок травологии, Поттер?

Альберт удивлённо уставился на него, но, совладав с растерянностью, ответил с вызовом:

— Разумеется, нет, сэр.

— В таком случае марш на урок, — прошипел Снейп. Дождавшись, пока Альберт скроется за теплицами, он взял сына за руку и повёл в противоположную сторону. Септимус едва поспевал за его широким шагом.

— Профессор Снейп, у меня сейчас травология, — напомнил он, стараясь говорить с безразличием.

— Я уже оповестил профессора Спраут о твоём отсутствии, — невозмутимо ответил Северус, не сбавляя шага.

Пройдя мимо открытых дверей замка, они поднялись по мраморной лестнице, миновали Большой зал и спустились в подземелья. Закрыв за собой дверь из чёрного дуба, Снейп пересёк маленькую комнату и остановился у письменного стола.

— Сядь.

— Постою, — холодно ответил Септимус, скрестив руки на груди и вызывающе глядя на отца.

Снейп подошёл к сыну вплотную, вперив в него взгляд чёрных глаз.

— Это была не просьба.

Септимус не выдержал. Ему надоело быть вечно послушным ребёнком, на которого вешают неоправданные ожидания.

— Что происходит?! — выкрикнул он, сжимая кулаки. — Сначала ты не хочешь меня видеть, потом заставляешь пропускать уроки, делая вид, что так и должно быть. Что дальше? Давай на дуэли подерёмся?!

Наступила звенящая тишина. Северус, побледнев, тяжело вздохнул и с усталым видом уселся на диван у стены.

— Сядь, — тихо попросил он. — Пожалуйста.

Септимус, ошеломлённый, сел рядом.

— Ты прав. Я не должен был переносить на тебя свои травмы, — признал Северус. — Прости.

Септимус молча смотрел на него, затем положил голову ему на плечо. Северус мягко провёл рукой по его волосам.

* * *

В холле его догнал Альберт.

— Где ты был? — требовательно спросил он, с поднятыми бровями уставившись на Септимуса. — Чего ему от тебя понадобилось?

— Хотел поговорить, — ничего не выражающим тоном ответил он, спустившись по каменной лестнице и миновав дубовые двери.

Альберт не отставал.

— Волнуешься перед полётом? — с плохо сдерживаемым ликованием поинтересовался он, быстрым шагом направляясь к полю для квиддича.

— Не особо, — равнодушно ответил Септимус. — Мои родители не играли в квиддич, а мой отец сказал, что не любил уроки полётов.

Альберт хмыкнул.

— Да уж, сложно представить старину Снейпа верхом на метле.

— Он говорил, что во всём виноваты школьные мётлы, — серьёзно заявил Септимус, пожав плечами.

— О да, мой отец говорил, что школьные мётлы специально отбирали, выбирая самые медленные и старые, — со знанием дела сообщил Альберт, важно закивав.

Дойдя до поля, они увидели, что все ученики уже собрались и с нетерпением ожидают появления профессора.

Не успели они занять свои места по левую сторону от мётел, как появилась высокая молодая женщина с короткой стрижкой и в сиреневой, расшитой золотыми звёздами мантии.

— Моё имя мадам Хук! — воскликнула она, обращаясь ко всем. — Вытяните руку вперёд и скажите "вверх"!

Сразу со всех сторон послышались требовательные голоса, а где-то даже приказы:

— Вверх! Вверх!

Альберт и Септимус одновременно подняли руку.

— Вверх!

Метла Септимуса взвилась в воздух, и он, недолго думая, поймал её.

Альберт справа проделал то же самое. Оглянувшись, они заметили, что удача улыбнулась только им и Рону.

— Знаешь, а ты совсем не похож на Снейпа! — с претензией на удивление заметил Альберт, пока все остальные ученики пытали несчастные мётлы.

— Почту за комплимент, — Септимус склонил голову в полупоклоне.

— Нет, ну правда, — улыбнулся тот. — Ты похож на него только внешне.

— Ты прав, но я всё же симпатичнее, — улыбнулся мальчик, следя за тем, как высокий юноша с русыми волосами ловит свою метлу.

Минут через семь весь класс уже держал в руках мётлы.

Мадам Хук довольно кивнула, а затем провозгласила:

— Сядьте на метлу так, чтобы руки оказались сзади, и на счёт три вы отталкиваетесь от земли и взлетаете в воздух!

Альберт и Септимус торопливо перекинули ногу через рукоять метлы и замерли, ожидая, пока это проделают все остальные.

Наконец раздался свисток, и, взвившись в воздух, друзья с высоты пяти метров наблюдали за тем, как мадам Хук давала советы тем ученикам, у которых никак не получалось взлететь.

Через минуту к ним присоединился Рон Уизли и, слегка неровным движением выровняв метлу, тоже стал наблюдать за однокурсниками.

— А хорошо наверху, — с благоговением произнёс Альберт, следя глазами за Невиллом Лонгботтомом, которому всё никак не удавалось правильно оттолкнуться от земли.

-

Через час изнурённые гриффиндорцы отправились в Большой зал на обед.

— Ну как же я проголодался! — воскликнул Рон, нагружая тарелку макаронами. Септимус последовал его примеру и, сев за стол, с удовольствием отхлебнул ледяной тыквенный сок.

Внезапно боковым зрением он заметил какое-то движение и, обернувшись, увидел девочку с тёмно-каштановыми густыми волосами.

— Привет, — поздоровалась она, и Септимус по голосу узнал соседку по купе.

— Привет, — бросил за друга Альберт, развернувшись и глядя на неё.

— Как прошёл первый школьный день? — поинтересовалась она, заправляя за уши кудрявые локоны.

— У нас только что был урок полётов! — выпалил он с азартным блеском в глазах.

— У нас они будут только в четверг, — сообщила она, поправляя объёмистую сумку, сползающую с плеча.

— Не повезло, — невнятно пробормотал Рон, жуя котлету.

— А что, вам понравилось? — как бы удивившись, спросила Гермиона.

— Ещё бы! — войдя в раж, вскрикнул Альберт. — После полёта так здорово себя чувствуешь!

— Не уверена, что у меня получится, — поделилась Гермиона своими опасениями.

— Не у всех с первого раза получается, — успокоил её Септимус.

— У тебя получилось? — она подняла брови.

— Мне просто метла хорошая попалась, — пожал плечами мальчик и, взяв со стола тыквенный сок, сделал глоток.

— Надеюсь, мне тоже попадётся удачная метла, — улыбнулась девочка и поспешила к своему столу.

Внезапно сквозь шум толпы Септимус различил какой-то шум, похожий на хлопанье крыльев.

Сквозь широкое окно в Большой зал влетели сотни сов самых разных цветов и окрасок.

Десять или одиннадцать птиц закружили над гриффиндорским столом, и три из них приземлились рядом с Альбертом, Септимусом и Роном.

— У Стрелки обморок, — сокрушённо сообщил Рон, вытаскивая из её клюва письмо.

Септимус в свою очередь отвязывал конвертик от лапки совы, в которой ещё в полёте узнал их семейную.

Мельком проглядев отправителя и адрес, он развернул письмо и тут же узнал мамин почерк:

«Привет! Папа сказал, что тебя распределили на Гриффиндор. Я безумно рада за тебя! Я тоже в своё время училась на Гриффиндоре. Надеюсь, ты нашёл новых друзей?

Целую, мама.»

Несколько раз перечитав коротенькое письмо, он аккуратно сложил его вчетверо и спрятал во внутренний карман мантии, недоумевая, отчего жетогда отец так взьелся на него.

На следующий день Альберта не было за завтраком. Торопливо доедая тосты, Септимус гадал, куда запропастился друг.

Идя на урок заклинаний, он то и дело оглядывался по сторонам в надежде встретить Альберта.

Сидя в маленьком кабинете заклинаний, первокурсникам предстояло поднять в воздух перо с помощью заклятия левитации.

Септимус без помех справился с заданием уже со второй попытки.

— Потрясающе! — восторженно воскликнул низенький профессор Флитвик, проследив за плавно опускающимся пером.

— Десять очков Гриффиндору!

Внезапно дверь кабинета открылась, и на пороге возник Альберт. Сквозь шум и небольшие взрывы на это почти никто не обратил внимания, но Септимус всё же обернулся на стук, с каким дверь ударилась о стену.

Альберт, недолго думая, сел рядом с другом. Торопливо достав палочку, он огляделся по сторонам, чтобы понять, что нужно делать.

— Где ты был? — полушёпотом поинтересовался Септимус, наблюдая за слабо трепыхающимся пером Альберта.

— Снейп задержал, — нахмурился тот, сосредоточенно тыча палочкой в несчастную жертву магии.

— Зачем?

— Да как обычно, — равнодушно отозвался мальчик, не глядя на друга.

Над замком пронёсся далёкий звон колоколов.

-

Снейп сидел за столом у себя в кабинете, безостановочно строча что-то на пергаменте.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату влетел взъерошенный мальчишка.

— Вы хотели видеть меня, профессор? — со всей вежливостью уточнил тот.

— Я надеюсь, что вы не слишком тешили себя надеждой на это, — скривив губы, заявил зельевар и жестом указал на жёсткий деревянный стул по другую сторону стола.

Альберт послушно сел.

— Итак, Поттер, — вкрадчиво начал Снейп, откладывая перо. — Что вы сделали, чтобы заставить моего сына завести дружбу с вами?

Брови мальчика взметнулись вверх.

— Заставить? Боюсь, что я не совсем понимаю вас, сэр, — произнёс он, неуютно ёрзая на месте.

— Да неужели? — сардонически усмехнулся Снейп.

Он чуть подался вперёд и недоверчиво вгляделся в светло-карие глаза подростка. Тот без страха выдержал его взгляд.

— Свободны, — бросил Снейп, снова берясь за перо.

Альберт, довольный, что так легко отделался, поспешил убраться с глаз сердитого профессора.

-

— И за что Снейп так взъелся на меня? — возмущался он за обедом.

— Он никого не любит, — тихо произнёс Невилл Лонгботтом.

Друзья резко обернулись.

— Ого, Невилл! А я и не знал, что ты умеешь говорить! — весело воскликнул Альберт.

Тот, смутившись, принялся торопливо пить тыквенный сок, стараясь ни на кого не смотреть. Уже через минуту он схватил сумку и быстрым шагом вышел из Большого зала.

— Что это с ним? — удивился Рон, доедая картофельное пюре.

Септимус озадаченно смотрел на двери Большого зала, в которых только что скрылся Невилл.

— Подождите, я сейчас, — бросил он и, перебросив сумку через плечо, направился к выходу.

Может, он пошёл в гостиную?

Сказав Полной Даме пароль, он отодвинул портрет и протиснулся внутрь.

В помещении не было никого.

Септимус поднялся по винтовой лестнице в общую спальню. Его догадка оказалась верна: стоило ему увидеть Невилла, сидящего на кровати.

Мальчик подошёл поближе и, испытывая некое смущение, спросил:

— Всё в порядке?

Невилл испуганно обернулся.

— Да-да, всё хорошо...

Септимус неуверенно присел на край кровати приятеля. Чуть позже он заметил у Невилла в руках фотографию супружеской пары. Внизу стояла подпись: Фрэнк и Алиса Лонгботтомы.

— Это твои родители? — сочувственно уточнил Септимус.

— Бабушка прислала...

— Мне жаль.

— Да нет, я рад, что она это сделала. Я никогда раньше не видел их фотографий. Вернее, у нас есть немного, но это совсем другая. Как будто действительно стоишь рядом...

По лицу Невилла скользнула грустная улыбка, и он наконец поднял голову, робко взглянув на друга.

— Я имел в виду: мне жаль, что они... погибли, — поправился Септимус и тут же пожалел о сказанном: лицо мальчика вновь приняло печальное выражение.

— Ты здесь с кем-нибудь общаешься? — стараясь сменить неприятную тему, полюбопытствовал он.

— Почти ни с кем, — пожал плечами Невилл. — Разве что с Генри...

— Генри? — переспросил Септимус, подняв брови.

— Он спит в нашей спальне, у него волосы всё время в хвосте, светлые такие...

— Странно, как я мог его не заметить... — задумчиво пробормотал тот, бессознательно теребя кончик алого покрывала на кровати.

— Он двоюродный брат Гермионы Грейнджер. Она с нами в купе ехала, помнишь?

Септимус не успел ответить. Дверь в комнату распахнулась, в спальню ворвался светловолосый парень и, подскочив к своей койке, вытащил из-под неё увесистый чемодан, судорожно что-то ища.

— Привет, Генри! — с некоторым облегчением поздоровался Невилл, следя за другом.

Мальчик выпрямился и обернулся.

— Привет.

Тут он заметил Септимуса, сидящего рядом, и, подойдя ближе, протянул загорелую ладонь.

— Здравствуй. Будем знакомы, я Генри.

— Приятно познакомиться, — сказал в свою очередь Септимус, поднимаясь и пожимая ему руку.

— Я...

— Септимус Снейп. Да, я в курсе. Встречался с твоим отцом, да хранит его Господь.

Внезапно спохватившись, он стал охлопывать себя по карманам, при этом его глаза лихорадочно обшаривали все углы.

— Никто не видел моих шахмат? Я пригласил Парвати поиграть у озера в шахматы!

— Нет... — слегка ошарашенный такой спешкой протянул Невилл.

Генри, недолго думая, быстрым шагом покинул спальню, громко захлопнув дверь.

* * *

Септимус захлопнул чемодан.

— За мной приедет отец. Мы трансгрессируем прямо из Хогсмида, — сообщил Альберт, ставя собственный чемодан у стены.

— А мы через камин, — бросил через плечо Септимус.

— Кто-нибудь из наших остаётся на Рождество в Хогвартсе? — спросил Альберт, беря палочку с тумбочки и направляясь к двери.

— Нет, совсем никого, — ответил Септимус.

Дойдя до дверей Большого зала, они издали увидели компанию гриффиндорцев, сидящих за столом и весело болтающих.

Подойдя ближе, они кое-как втиснули поклажу под стол и сели.

— Мы с семьёй собираемся в Румынию, в гости к моему брату Чарли, — продолжил разговор Рон, повернувшись к Генри.

— А мы с двоюродной сестрой едем кататься на лыжах в горы, — поделился тот, и, поймав удивлённые взгляды, пояснил:

— Это магловское развлечение: цепляешь на ноги дощечки и скользишь по снегу.

— Даааа, вас бы с моим папой познакомить, он вечно приходит в восторг от всяких маггловских штук, — хмыкнул Рон и взялся за тосты.

— Ребята, а вы куда собираетесь? — с улыбкой полюбопытствовал Генри, повернувшись к двум друзьям.

— Я не знаю. У нас планируется что-то вроде тихого семейного Рождества, если для вас, конечно, знакомо это понятие, — хихикнул Альберт.

— У нас тоже что-то похожее, — пожал плечами Септимус, когда друг повернулся к нему.

— А ты, Невилл?

Все взгляды обратились к мальчику. Тот смущённо поднял взгляд на однокурсников.

— Мы с бабушкой едем в гости к дяде в Ватикан, — заявил он и нанизал на вилку сосиску.

Септимус непроизвольно бросил взгляд на преподавательский стол и краем глаза заметил, как Снейп поднимается с места.

— Мне, наверное, уже пора, — негромко заметил он, беря чемодан.

— Счастливого Рождества, — подмигнул Генри.

— Я отправлю тебе сову, может, встретимся на каникулах, — сказал Альберт, деловито пожимая руку другу.

У дверей Большого зала Септимус остановился, ожидая отца, который не заставил себя долго ждать.

— Идём, — бросил Северус, беря сына за руку и увлекая за собой.

Через некоторое время Снейп толкнул дверь и не спеша вошёл в маленький, тускло освещённый кабинет. Подойдя к камину, он снял с него жестяную банку, раскрыл её и, обернувшись, сказал:

— Ты первый.

Септимус покорно кивнул и послушно встал туда, куда ему сказали, зачерпнув приличную горсть пороха.

— Риджент Стрит 66!

Тотчас его фигуру поглотило изумрудное пламя, и через секунду он мчался по сотням каминных труб с головокружительной скоростью.

Однако минутой позже Септимус благополучно вышел из камина в гостиной своего дома. С кухни тут же раздался какой-то шум, и к нему уже летела рыжеволосая женщина. Она заключила его в стремительные объятия, но не успела вымолвить ни слова, как в камине вновь вспыхнул огонь. Отряхиваясь, из него вылезла внушительная фигура Снейпа.

Лили отпустила сына и нежно обвила руками шею мужа. Северус натянуто улыбнулся и мягко отстранился. Было видно, что после столь долгой разлуки ему слегка не по себе находиться в домашнем уюте.

— Как я рада вас видеть! — радостно воскликнула Лили. — Садитесь за стол, я столько всего наготовила!

Она летящей походкой направилась в столовую. Септимус мельком взглянул на отца и успел уловить на его лице странное выражение, прежде чем тот накинул свою излюбленную маску безразличия.

Сидя за столом, мальчик почти ничего не ел, всё больше отвечая на бесконечные расспросы матери.

— С кем ты дружишь?

— С Альбертом Поттером.

— Правда? — у Лили загорелись глаза. — Ты ведь знаешь, его мама — Марлин Маккиннон, я к ней всё время хожу.

— Ты ходишь к его маме? — удивился мальчик, недоверчиво глядя на мать.

— Ты не замечал, что я всё время куда-то пропадала? — подняла брови Лили, и в её голосе появились нотки шутливой обиды.

— Замечал, но я не знал, что Марлин Маккиннон — это мама Альберта, — объяснил Септимус, не глядя на отца, чья рука напряглась так, что побелели костяшки пальцев, сжимающие вилку при звуке ненавистного имени.

* * *

Септимус лениво открыл глаза, почувствовав, как одеяло сползает на пол. Неторопливо потянувшись, он встал и только теперь заметил на прикроватной тумбочке приличную горку подарков. Полюбовавшись на то, как солнечный свет играет на пёстрых упаковках, он всё же снял сверху небольшой свёрток и развернул его.

Это оказались серебряные наручные часы с маленькими звёздочками, медленно кружащимися по циферблату. Надев их на руку, Септимус заметил на разорванной бумаге маленькие чёрные буквы: Септимусу от С. С. Улыбнувшись, он принялся распечатывать второй подарок, оказавшийся книгой «Для профессионального волшебства», содержащей 684 страницы в кожаном переплёте, от мамы.

Вскоре рядом с ним уже лежали коробка взрывающихся тянучек от Рона, красивое павлинье перо от Невилла, вредноскоп от Генри и книга по зельеварению от Гермионы.

Внезапно в открытое окно со свистом влетела серая сипуха и уронила к ногам Септимуса маленький свёрток. Сделав круг над письменным столом, она приземлилась на шкаф и гордо ухнула.

Подняв с пола очередной подарок, мальчик разорвал бумагу, и на его кровать упали два маленьких мягких шарика и записка:

«С Рождеством! Это бируши для уроков Бинса, да и вообще. Они не пропускают никаких звуков. Если тебе всё же позволят, мы могли бы завтра увидеться. Огромное спасибо за набор по уходу за метлой! Ещё раз с Рождеством.

Альберт Поттер.»

Септимус вновь улыбнувшись, водрузил бируши на стопку подарков.

Альберт хочет завтра встретиться. Да уж, представляю себе реакцию папы... Мальчик открыл дверь спальни и спустился в гостиную, откуда слышались негромкие голоса родителей.

— С Рождеством! — радостно воскликнул он, обнимая мать.

— С Рождеством, любимый! — она чмокнула его в макушку.

— Спасибо за часы, пап. — поблагодарил Септимус, повернувшись к Снейпу.

— Теперь я вправе надеяться, что опоздания на уроки останутся в прошлом. — сухо откликнулся Снейп, но мальчик заметил весёлые полукруги возле уголков его губ.

— Мам, можно с тобой поговорить? — негромко спросил Септимус, неуверенно косясь на отца.

— Ну-у-у...конечно...? — в некотором замешательстве ответила Лили и последовала за сыном в коридор.

— Можно, Альберт завтра придёт в гости? — с ноткой детской мольбы в голосе попросил мальчик, глядя в изумрудные глаза матери. Она немного помедлила с ответом, а затем неуверенно протянула:

— Ох, не знаю, Септим. Ты же знаешь...

— Да, но мы будем в саду, тихо как мыши в папином зелье...

— Я постараюсь с ним поговорить, но обещать ничего не могу. — с ноткой строгости в голосе заявила Лили, но, посмотрев в преисполненное надеждой лицо сына, улыбнулась:

— Постарайся, чтобы он не попадался на глаза отцу.

Тот просиял.

— Конечно, я... наложу на него дезиллюминационные чары... — горячо пообещал Септимус, радостно выбегая из кухни.

— Немного же нужно детям для счастья... — весело пробормотала Лили, оперевшись руками об стол и глядя, как худенькая высокая фигурка взлетает по лестнице.

Вбежав в спальню, Септимус быстро настрочил ответ на обратной стороне записки и, позвав со шкафа сову друга, привязал конвертик к её шершавой лапке и выпустил птицу в открытое окно.

* * *

Завтрак прошёл в уютной тишине, перемежавшейся только мелодичным звоном посуды.

— Сегодня я пойду к Мерлин Маккиннон. — сообщила Лили, составляя тарелки в раковину.

— С какой целью? — осведомился Снейп, стоя у стола и глядя, как она взмахом палочки очищает посуду.

— Она отправила сову с письмом, будто у неё есть ко мне важный разговор. — пожала плечами Лили, убирая палочку в карман шёлкового платья и встречаясь взглядом с мужем.

— Я вернусь к ужину. — сообщила она и, глянув на сына, подмигнула.

Уже стоя в камине, она послала обоим воздушный поцелуй и, кинув щепоть пороха, воскликнула:

— Площадь Пикадилли, 60!

И её тут же поглотило зелёное пламя.

Когда огонь потух, Снейп обернулся к сыну:

— Я буду у себя в кабинете писать рецепты для школьных снадобий и попросил бы тебя не тревожить меня без надобности, учитывая, что это занятие требует полной сосредоточенности, — продекламировал он.

— Я буду в гостиной, — Септимус ощутил внезапный прилив раздражения — как будто он хоть раз докучал отцу громким топотом.

— Что ж, в таком случае ожидаю от тебя понимания, — кивнул Снейп и покинул комнату.

Мальчик постоял минуту, раздумывая, чем лучше заняться, и остановился у камина, с интересом разглядывая награды отца, которыми сплошь была уставлена полка.

В самой середине находился «Орден Мерлина второй степени» за заслуги в зельеварении. Рядом стояли награды за регистрацию собственных заклинаний и прочих достижений. С виду подобный «Зал Славы» мог показаться пустым бахвальством, но если учитывать, что все эти наградные дипломы выставила Лили, вне себя от гордости за мужа...

От нечего делать, Септимус поднялся в спальню, взял с тумбочки коробку взрывающихся тянучек от Рона и книгу по волшебству от мамы, улёгся на кровать и принялся взахлёб читать.

Спустя четыре часа мальчик перевернул последнюю страницу, но тут из гостиной послышались голоса. Спрыгнув с кровати, он в два шага пересёк комнату и выскочил на лестничную площадку.

Снизу послышался тихий голос матери, затем приглушённый ответ Снейпа, чьи-то шаги и кто-то прикрыл дверь в гостиную.

У Септимуса не было привычки подслушивать, а посему он просто отправился в душ.

— Ты ведь знаешь, мальчики так здорово ладят друг с другом... — Лили умоляюще взглянула в чёрные глаза мужа.

— Верно, и, насколько тебе известно, я старался не препятствовать их... не скрою, необъяснимой на мой взгляд дружбе, — мягко заметил Снейп, глядя на изогнутые брови жены и её умоляющий взгляд.

— Может, стоит на минуту забыть старые распри?

Всё внутри у него всколыхнулось от иррационального гнева.

Забыть? Забыть?!

— Северус.

Он яростно взглянул на неё, из последних сил удерживаясь от крика, но что-то в её лице заставило его остановиться.

Северус знал это выражение. Он не видел его так долго, но всё же недостаточно, чтобы забыть.

Это не было ни состраданием, ни любопытством. Из всех существующих чувств это было скорее беспокойство. Но не так, как беспокоятся за маленьких детей. Это беспокойство выражалось совсем по-другому. По крайней мере, у этой женщины. Это читалось в её позе и в решительном стремительном взгляде ярко зелёных глаз, желании помочь...

Он позволил ей взять себя за руки.

— Я не могу... — тихо произнёс Снейп, не глядя на неё. — И не уверен, что это когда-нибудь произойдёт. Слишком много всего случилось. То, что не выражается одним словом «прости».

И его лицо вновь приняло холодное выражение. Он рывком распахнул дверь гостиной и, ни слова не добавив, скрылся во тьме коридора.

Лили горько вздохнула, глядя ему вслед. Она предполагала, что помирить заклятых врагов нелегко, но сейчас она поняла:

Это невозможно.

— Ну да, говорила, — кивнул головой Альберт.

Они расположились в снегу под деревом, и окно кухни выходило в сад.

— Говорила, что ей это порядком надоело, — сообщил он и пытливо взглянул на друга.

— Я думал, ты слышал, как твои родители говорили об этом...

— Нуу... — замялся Септимус, пряча глаза. — Вообще-то, когда они начали говорить, я ушёл в душ.

— Ну ты даёшь! — подозрительно фыркнул Альберт, глядя, как друг неуклюже ковыряется пальцем в сугробе. — Неужели тебе не было интересно послушать, о чём они толкуют?

— У нас в семье не принято подслушивать, — отрезал мальчик.

Альберт, казалось, даже не заметил внезапной перемены настроения собеседника.

— А как Снейп, вернее, твой отец, вёл себя после вчерашнего разговора?

— Сегодня он был как обычно, если не считать, что ни слова не проронил, — пожал плечами мальчик.

— Нуу... это можно считать везением, — отмахнулся друг.

— А зачем твоей маме мирить моего отца с твоим? — полюбопытствовал Септимус, с интересом глядя на Альберта.

— Вообще-то она посредник, — деловито объяснил тот, отряхивая перчатки от снега. — Мой папа это затеял, но не мог сам поговорить с твоей мамой, чтобы она поговорила с твоим папой, — терпеливо проговорил друг.

Пошарив в карманах, он вытащил маленький золотой шарик и, разжав руку, дал ему полететь на снег. Не успев коснуться земли, мячик вдруг расправил серебряные крылышки и взвился в воздух. Альберт тут же схватил его и зажал в кулаке.

— Откуда он у тебя? — с нескрываемым удивлением спросил Септимус, глядя, как друг вновь разжимает ладонь.

— Мой отец ещё когда учился в Хогвартсе стащил его у кого-то, — с деланной небрежностью сказал Альберт, наблюдая, как снич расправляет крылья.

— И подарил его тебе? — поднял брови Септимус в недоумении от столь экстравагантного подарка.

— Эээ... По правде сказать... — протянул Альберт и в страхе спрятал снитч в карман. — Отец не знает, что он у меня.

Септимус рассмеялся. Друг смущённо улыбнулся и лёг на траву, припорошённую липким снегом.

— Ты знаешь Оливию Дейл? — вдруг поинтересовался он, скосив взгляд на приятеля.

— Нет... А кто это?

— Она с нашего факультета. А её волосы... Они такие чёрные, шёлковые... И она такая красивая... — мечтательно протянул Альберт, закрыв глаза.

— Совсем как я! — вновь развеселился мальчик, поправляя шапку.

Тот пихнул его в бок, и Септимус, смеясь, повалился на снег.

— Я же к тебе за советом! — укорил его Альберт.

Юноша торопливо сел и, отряхнув куртку от снега, важно проговорил:

— Для начала узнай её поближе, вы же с ней даже не знакомы. Напиши ей письмо, пришли подарок.

— Легко сказать, — фыркнул Альберт, садясь и внимательно глядя на друга.

— А иначе как она узнает, что нравится тебе?

— Ты прав, — со вздохом признал он и встал.

— Ты куда? — поднял брови Септимус.

— Пока я не струсил, надо так и сделать. У тебя найдётся перо?

Мальчик тоже встал.

— Узнаю истинного гриффиндорца, — торжественно проговорил он, похлопав друга по плечу. И они двинулись в дом.

Стоя у письменного стола друга, Альберт старательно выводил буквы, писал письмо. Закончив, он запечатал его в конверт и привязал к лапке совы, которую Септимус услужливо позвал заранее.

Проследив за тем, как она вылетает из окна, мальчики постояли с минуту, а затем сели за шахматы.

* * *

Снейп стоял у кухонного окна и смотрел, как его сын, смеясь, падает на снег. На лице мальчика было написано такое умиротворение, которого Северус никогда раньше не видел. Он был готов даже мириться с присутствием взъерошенного черноволосого мальчишки, если это доставляет такое удовольствие его маленькому сыну.

Снейп был выдающимся умным волшебником, но этого он никак не мог понять.

Он знал, что это такое — когда рядом есть человек, который тебя ценит и слушает, но не мог поверить, что этим самым человеком для его сына станет сын его заклятого врага.

Больше всего на свете Северус боялся потерять его, и тут явился человек, который может это обеспечить.

Снейп с раздражением отвернулся от окна и, пересекши кухню, столкнулся лицом к лицу с высоким, взъерошенным черноволосым мужчиной.

* * *

— Ты!.. — выдохнул Снейп, пятясь назад. — Северус... — начал Джеймс, делая шаг вперёд, но Снейп выхватил палочку, целясь ему в грудь. — Пожалуйста, выслушай меня...

— Проваливай! — выплюнул тот, не опуская палочки.

— Только после того, как ты выслушаешь меня, — ничуть не смутившись, ответил Джеймс.

— Импедименто!

Мужчина отскочил, и заклятие угодило в стену, проделав обугленную дыру. Джеймс взмахом собственной палочки устранил все повреждения. Из гостиной прибежали взволнованные Альберт, Септимус и Лили. Лили тут же бросилась к мужу, хватая его за руку, поскольку тот вновь целился, и на этот раз в голову Джеймса.

— Северус, прекрати! — взвизгнула она, отбирая у него палочку.

— Уходите! — шепнул Септимус другу. Тот кивнул, и, взяв под руку отца, они быстрым шагом вышли из дома — Септимус услышал, как захлопнулась входная дверь.

— Ты защищаешь его?! — задохнулся Снейп, вырываясь из рук жены.

— Северус, успокойся. Пожалуйста, успокойся! — взывая к благоразумию, произнесла Лили, хватаясь за воротник его мантии. Септимус испуганно выскользнул из гостиной и пробрался к себе в спальню. Кинувшись на кровать, он зажмурил глаза и постарался не обращать внимания на яростные возгласы отца.

— Что этот... этот... делал в нашем доме?! — захлёбываясь словами, вскричал Снейп в бешенстве, опрокидывая стул.

— Он явился с Альбертом, — ответила Лили со странным выражением лица, напоминающим презрение, глядя, как муж сметает со стола пергамент и чернильницу.

— В этом доме больше не появится ни один Поттер! — гневно дышал Снейп, развернувшись. Его чёрные глаза метали молнии. — Я запрещаю тебе ходить в их дом! — сообщил он, пиная опрокинутый стул.

— Северус Снейп, по какому праву ты указываешь мне, что я должна и чего не должна делать? — Лили скрестила руки на груди, свысока глядя на мужа.

— Я... — его ярость словно бы поубавилась под нарастающим недовольством жены, становившимся всё более очевидным.

— Довольно, я... я больше не хочу это терпеть. Это уже переходит всякие границы. Я... я очень устала, Сев... Я, пожалуй, пойду, посмотрю, как там наш Септим. Надеюсь, что когда я вернусь, здесь будет прибрано, и по гостиной перестанет метаться разъярённый зельевар, круша всё вокруг.

И, гордо перебросив за спину водопад рыжих волос, она покинула гостиную. А Северус стоял посреди разгромленной гостиной, сгорая от стыда за свою детскую выходку. Завтра он всё исправит. Вряд ли сейчас найдётся хоть один человек, готовый терпеть его присутствие. Лили неуверенно топталась на лестничной площадке. Затем, решившись, она осторожно повернула ручку и толкнула дверь. Септимус лежал на кровати с включённым светом, уткнувшись лицом в подушку. Лили озабоченно пересекла комнату и присела рядом с сыном. Он вздрогнул и вжался в подушку. Она мягко провела рукой по его волосам и почувствовала быструю пульсацию, когда пальцы скользнули по шее сына. Лили понимала, что ему сейчас не нужно лишних слов. Она взяла его руку в свою и крепко сжала, ощутив, как медленно расслабляются плечи мальчика и замедляется дыхание. Краем глаза она увидела белые затычки, торчащие из ушей сына. Лили сжала зубы, проклиная мужа и его неумение сдерживать гнев, и осторожным движением освободила его уши. Юноша судорожно вздохнул и резким движением зажал их руками. Она оторвала его ладони от головы и прошептала:

— Он больше так никогда не будет, я позабочусь об этом...

Солёная струйка сбежала по щеке Септимуса и впиталась в подушку. Лили легла рядом с сыном на кровать и мягко повернула его к себе. Он уткнулся в её платье и тихо заплакал. Она не утешала его, только заключила в нежные объятия, дав мальчику возможность успокоиться самостоятельно. Через некоторое время он затих, и, судорожно вздохнув, погрузился в тяжёлый глубокий сон. Лили бесшумно спустилась в уже прибранную пустую гостиную. Взмахом палочки, расстелив диван, она стала готовиться ко сну, не желая проводить вечер этого дня в компании Северуса Снейпа. Развернувшись к стене, Лили обхватила себя руками и постаралась уснуть. Но она была слишком разгневана, чтобы ложиться спать. Как он мог?! Почему он так себя ведёт? Где его привычный контроль над собой? Перед её глазами возник бушующий муж, который плавно сменился испуганным ребёнком, рыдающим в её объятиях. А затем медленно превратился в сутулого угловатого подростка в широкой куртке и коротких штанах, заворожённо глядевшего в её глаза...

Лили сидела на диване, скрестив руки на груди, равнодушно и холодно уставившись в пол, разглядывая полоску света на ковре. Септимус сидел рядом, смотря куда угодно, только не на отца, который ходил из угла в угол.

Наконец, совладев с собой, Снейп остановился, развернувшись к дивану и поправляя воротник мантии.

— Я хочу попросить прощения, — произнёс он, переводя взгляд с жены на сына. — Я знаю, что моё вчерашнее поведение было… несуразным.

— Не то слово, — не выдержала Лили, по-прежнему не глядя на Снейп.

— Вы имеете полное право злиться на меня, — заявил он, стараясь встретиться взглядом с женой, но она упорно игнорировала его попытки. — Я даю слово, что моя вчерашняя выходка больше не повторится. Я был жутко зол, и мне действительно жаль, что вам не повезло находиться вчера вечером в моём обществе.

Лили внезапно вскинула голову и со злостью взглянула Северусу в лицо.

— Я был груб с вами, и ни одна ситуация не оправдывает моего неадекватного поведения, — продолжал он, глядя в её зелёные глаза. — Чтобы искупить свою вину, я сделаю всё. Просите что угодно, — с намёком на отчаяние завершил Снейп, откидывая волосы с лица.

— Ты должен встретиться с Джеймсом, — тут же заявила Лили, безжалостно глядя на мужа, словно только и ждала этих слов. Каждая черточка его лица напряглась, а чёрные зрачки превратились в щёлки. Однако через мгновение он вновь овладел собой и, обречённо вздохнув, тихо спросил:

— Когда?

— Когда я скажу, — с ноткой неприличного злорадства в голосе ответила Лили.

Снейп тяжело вздохнул и медленно кивнул.

Лили поднялась с дивана, ставя в разговоре жирную точку, и, не взглянув на мужа, вышла из гостиной. Септимус недолго думая тоже встал. Северус пересёк комнату и остановился, сверху вниз взирая на сына. Мальчик со страхом ждал, что скажет отец.

— Я... — начал, было, он, но Снейп молча, заключил его в объятия.

— Прости меня, — шёпотом произнёс он, не отпуская Септимуса. Тот молчал, не зная, что ответить.

— Мне... просто было страшно... когда ты...

Северус ещё крепче прижал к себе сына, проклиная себя за свою вчерашнюю выходку.

В гостиную вновь вернулась Лили, и Септимус мягко отстранился.

— Вам пора, — сообщила она, ставя чемодан мальчика между ними.

— Ты первый, — пропустил его Снейп, беря с камина жестяную банку. Септимус послушно встал в камин, и отец протянул ему летучий порох. Но не успел он зачеркнуть щепоть, как мать произнесла, вставая рядом с мужем:

— Если отец ещё хоть раз повысит на тебя голос...

— Я разрешаю применить ко мне любое непростительное заклятие, — закончил за неё Северус и, поразмыслив, добавил: — Ну и в качестве дополнительной компенсации... тебе будет позволено разгромить мою лабораторию.

Септимус, улыбнувшись, разжал кулак и воскликнул:

— Хогвартс!

Вспыхнуло зелёное пламя, поглотившее фигуру мальчика целиком.

— Увидимся, дорогая, — Снейп поцеловал её в лоб и тоже встал в камин.

— Я ещё не простила тебя, — напомнила она, но в её изумрудных глазах уже плясали весёлые искорки.

* * *

На следующий день Септимус и Альберт вместе отправились в подземелье на урок зельеварения. Стоя у кабинета со слизеринцами, они негромко переговаривались, пока из толпы внезапно не вышел светловолосый юноша.

— Эй, Уизли! — громко воскликнул он, обращаясь к толпе гриффиндорцев. — В газете про твоего отца писали, Уизли! Это же он работает в отделе неправомерного использования изобретений маглов?

Слизеринцы противно захохотали. Тот тоже ухмыльнулся, испытующе глядя на мальчика, ожидая реакции, которая не заставила себя ждать. Он сделал шаг вперёд и с отчаянно краснеющими ушами гневно выкрикнул:

— А твой папаша, Малфой? Какого ему после последнего суда Визенгамота?

Светловолосый замер, а затем его рот растянулся в издевательской ухмыльке.

— Ну, Уизли, сильно не надейся. Вряд ли твоему отцу в ближайшее время светит повышение? Хотя судя по обноскам, в которых ходит твоя семья, ему следовало бы пересмотреть приоритеты.

Рон в гневе выхватил палочку.

— Что здесь происходит? — раздался сзади холодный голос.

Снейп неторопливо выходил из тени.

— Уизли, Драко? Я требую объяснений.

— Уизли на меня напал, профессор! — радостно заявил Малфой, даже не пытаясь скрыть ликования в голосе.

— Неужели? — поднял брови Снейп в мнимом недоверии, переводя взгляд на Рона, который продолжал сверлить взглядом Драко. — Я нисколько не удивлён. Минус десять очков Гриффиндору. Все в класс.

Септимус слышал, как Рон, негодующе возмущаясь, уселся за свою парту. Он как обычно сел рядом с Альбертом.

— Сегодня мы готовим упрощённую форму умиротворяющего бальзама, — сообщил Снейп, повернувшись к классу и доставая палочку. — Это зелье значительно легче в изготовлении, нежели изначальный вариант. Его создали в исключительно практических целях, и оно не имеет того эффекта, который возымел бы при первоначальном составе. Но как бы там ни было, это зелье требует полной сосредоточенности, и я не буду удивлён, если с ним справится лишь... единицы из этого класса.

Его взгляд на мгновение остановился на Септимусе, но затем он отвернулся и, взмахнув палочкой, написал текст на доске.

— Рецепты у вас уже есть. Приступайте.

Через четверть часа Септимус уже помешивал темно-красное зелье, которому полагалось быть именно таким в промежуточной стадии. Альберт слева судорожно мешал ядовито-зелёный напиток, от которого исходил густой пурпурный дым.

— Я перепутал помет докси с яйцами пикси! — в ужасе прошептал он, направляя палочку на огонь под котлом.

— Добавь один лист перечной мяты и помешай против часовой стрелки, — так же шёпотом посоветовал Септимус, покосившись на варево друга. Но не успел Альберт выполнить это, как во мгновение ока рядом с их столом нарисовался Снейп с поблескивающими чёрными глазами, что не предвещало ничего хорошего...

— Поттер, — зловеще-ласково произнёс он, склонившись над котлом мальчика. — И что это, по-вашему?

— Умиротворяющий бальзам, — сквозь зубы выдавил Альберт, отказываясь смотреть профессору в глаза.

— Превосходно, — мягко произнёс Снейп, распрямляясь и глядя на ученика сверху вниз полным презрения взглядом. — Думаю, вам известно, какими будут последствия, если неправильно сваренное зелье выпьет человек. Хотя, впрочем, и не удивлюсь, если вы не имеете об этом ни малейшего понятия.

Альберт со злостью посмотрел на него, а тот, войдя во вкус, продолжал:

— Но для не особо наделённых интеллектом, Поттер, я говорю. Если человек выпьет неправильно сваренный умиротворяющий бальзам, он может погрузиться в продолжительный, а то и нескончаемый сон.

Он ядовито ухмыльнулся и заявил с злорадным предвкушением:

— Мне кажется, следует опробовать ваше зелье на вас самих, Поттер.

Септимус в ужасе посмотрел на отца, а в глазах Альберта ясно читалось обречение.

Над замком пронёсся далёкий звон колоколов.

Северус, ни слова не добавив, направился к своему письменному столу, а Альберт с явным облегчением торопливо покинул кабинет зельеварения вместе с остальными учениками.

Септимус дождался, пока последний слизеринец покинет класс, и подошёл к столу. Снейп оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на сына.

— Ты что-то хотел?

Мальчик постоял мгновение, формулируя мысль, затем неуверенно начал:

— Я просто... хочу понять, чем Альберт тебе так не нравится? Я знаю, он сын Джеймса, но с этим зельем никто до конца так и не справился...

Северус внимательно смотрел на сына, затем холодно возразил:

— Я обращаюсь с ним так же, как и с большинством ленивых учеников, которые считают непосильным трудом открыть собственный учебник. И дело здесь вовсе не в личной неприязни.

— Но ведь он просто перепутал ингредиенты... — не сдавался Септимус.

— Вероятно, он не ошибся бы, если бы удосужился прочитать об этом в учебнике по волшебным снадобьям.

— И большинство класса тоже. Тем не менее ты обратил внимание только на него. Признай, что он просто тебе не нравится.

— Признаю. Он мне глубоко несимпатичен. Однако попрошу заметить, что если бы он был достойным учеником, у меня не было бы поводов придираться к нему, — заметил Снейп, по-прежнему не отрывая взгляда от сына.

Септимус понял, что дальнейшая дискуссия ни к чему не приведёт, и, взяв с пола сумку, собрался уходить.

— Ладно, мне на трансфигурацию пора, — пробормотал он, разворачиваясь и делая шаг к выходу.

— В таком случае поспеши, до начала урока осталось семь минут, — бросил вслед уходящему сыну Снейп, вновь берясь за перо.

Всю дорогу до Большого зала Альберт на все корки поносил Снейпа, через каждые два слова извиняясь перед другом.

— Он самый мерзкий, грустный, несправедливый... — ты, конечно, прости, — омерзительный тип из всех когда-либо живших преподавателей Хогвартса, — он прокашлялся. — Без обид, Септим.

Септимус спокойно кивнул и, усевшись за стол вместе с другом, принялся нагружать свою тарелку макаронами в сливочном соусе и свиными отбивными. Только они начали поглощать эти яства, как сзади кто-то пролепетал:

— Извините, меня просили передать... — и малютка заглянул в пергамент, — вот это Невиллу Лонгботтому.

Невилл удивлённо обернулся и, взяв послание, пробежал по нему взглядом.

— Как странно... — пробормотал он, обращаясь к Септимусу.

— Это от директора. Он хочет, чтобы я сегодня в восемь пришёл к нему в кабинет.

— Дамблдор хочет, чтобы ты пришёл к нему? — переспросил Альберт, накалывая на вилку макароны.

— Здесь так сказано, — пожал плечами Невилл и, спрятав пергамент под мантию, занялся своим обедом.

— И чего ему от тебя понадобилось? — полюбопытствовал Рон, жуя бифштексы.

— Наверное, я не заметил, как сделал что-то ужасное, — предположил мальчик, отхлебнув из стакана тыквенный сок.

— Тогда ты должен был сделать что-то совсем непристойное, раз тобой решили заняться на уровне школьного руководства, — заметил Септимус, разрезая отбивную.

— Ох, даже как-то не по себе теперь, — посетовал Невилл, откладывая вилку.

— Ну что ж, — вздохнул Альберт, беря с пола сумку и вставая. — Мне нужно забрать учебники перед травологией. И я от души желаю тебе удачи, — подмигнул он, и, дождавшись, пока Септимус допьёт тыквенный сок, они вместе направились в гриффиндорскую гостиную.

* * *

Снейп стоял прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и с ненавистью глядя на стоящего напротив него черноволосого мужчину.

Они находились в гостиной дома Северуса, и Джеймс всё старался подобрать нужные слова.

— Я знаю, что ты сейчас испытываешь. — начал он и Снейп с ещё большей злобой взглянул на него, но не ответил.

— Ты ненавидишь меня, и я, пожалуй, это заслужил. Я понимаю, что после всего, что произошло между нами, с моей стороны было бы наивностью ожидать, что меня простят.

Он слегка подался вперёд, не сводя взгляд с чёрных глаз, ожидая хоть какой-нибудь реакции , но Северус не снизошёл, чтобы ответить.

— Я полагаю, ты не мог не замечать дружбы между нашими сыновьями. — поднял брови Джеймс.

Снейп отошёл от стены и прошипел сквозь крепко сжатые зубы

— Не впутывай сюда Септимуса! Твой сын принудил его дружить с собой!

Несмотря на напряжённую атмосферу, Джеймс позволил себе снисходительную улыбку.

— Северус, я знаю — ты умный человек и блестящий зельевар, поэтому понять эту вещь тебе точно не составит труда. Как сыновья заклятых врагов нашли общий язык? Я часто задавал себе этот вопрос, но так как я, ты уж прости, знаю своего сына лучше тебя, у меня не возникало мысли о том, что он заставил Септимуса дружить с собой. Ты ведь понимаешь... — и он взглянул на Северуса, вскинутые вверх брови и сжатые зубы которого выражали презрение.

— Никто не может заставить двоих детей дружить, да ещё и так искренне. Хорошо, допустим, они подружились. — кивнул сам себе Джеймс. — Но почему спрашивается, они не возненавидели друг друга, как это сделали мы? — он слегка нахмурился, а затем тут-же сам ответил на собственный вопрос.

— Да потому что между ними никогда не происходило то, что произошло между нами. И теперь я спрашиваю тебя. Как мне искупить вину за содеянное? — он наклонился вперёд и внимательно, почти с мольбой, вгляделся в лицо Снейпа

— Не попадайся мне на глаза. — выплюнул тот и вновь скрестил руки на груди.

— Вряд ли этим я заслужу твоё прощение. — мягко заметил Джеймс, опираясь руками на письменный стол.

— Пораскинь мозгами, если конечно, таковые не являются эдакой «неизвестной составляющей». — равнодушно бросил Снейп, поворачиваясь спиной и берясь за ручку двери.

— Так и оставишь меня здесь? — с ноткой неприличной обида в голосе спросил Джеймс.

— Боюсь, что меня ожидают более неотложные дела, чем тратить своё время на приятные беседы, Поттер, — он распахнул дверь и вышел.

Джеймс слышал, как захлопнулась входная дверь, а затем раздался лёгкий хлопок после того, как тот трансгрессировал.

Лили вошла в гостиную и вперила взгляд в Джеймса. Он разочарованно вздохнул и мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.

— Я говорила, что так будет. — с ноткой самодовольства в голосе заявила она, подходя чуть ближе.

— Я и не рассчитывал на нечто большее. — нарочито равнодушно пожал плечами Джеймс, отходя от стола.

— Я думал, он набросится на меня, стоит мне открыть рот, но представь себе — он просто стоял, и даже отвечал мне!

Лили подняла брови в натянутом удивлении.

— Я думаю, он никогда меня не простит. — пожаловался он уставившись в пол.

— О таких вещах нельзя просто взять и забыть. — заметила Лили слегка, нахмурившись.

— Я знаю, но что мне нужно сделать, чтобы это произошло? — в отчаянии воскликнул Джеймс, умоляюще взглянув на неё.

— Я не знаю... — Лили без улыбки смотрел на него, а тот принялся бродить по комнате , время от времени бездумно проводя рукой по мебели.

Невилл подошёл к каменной горгулье, произнёс пароль и очутился у дубовой двери. Он постучал, и, услышав «войдите», неуверенно вошёл в кабинет.

Мальчик оказался в просторном помещении, уставленном множеством необычных приборов. В углу стоял высокий стеклянный шкафчик, в котором находилась небольшая каменная чаша с искрящимся содержимым. Стены комнаты украшали большие портреты колдунов и колдуний, которые когда-то были директорами Хогвартса.

Напротив двери, у самой стены, над крупной картиной седого маленького человечка, стоял круглый стол, за которым сидел худой длиннобородый старик с очками-половинками, сидящими на самом кончике его крючковатого носа. Через них проглядывали глаза поразительной голубизны. Он не отрываясь глядел на вошедшего, и у Невилла создалось впечатление, что он пришёл на осмотр к психиатру. Дамблдор скрестил кончики длинных пальцев и положил на них подбородок.

Невилл неуверенно сделал шаг вперёд.

— Вы хотели видеть меня, сэр?

— Верно, — кивнул Дамблдор и указал на стул напротив себя.

— Садись.

Мальчик выполнил просьбу и посмотрел на директора в ожидании.

— Как проходит первый семестр? — поинтересовался он.

— Ээээ... Приемлемо, — протянул Невилл, слегка отодвинув стул назад, гадая, зачем его сюда пригласили.

Дамблдор словно прочитал его мысли.

— Я позвал тебя в свой кабинет, потому что у меня есть серьёзный разговор, касающийся твоего прошлого.

Он подался вперёд, не отводя глаз от мальчика, который в свою очередь не отрывался от учителя.

Мальчик испытывал лёгкое удивление, вызванное тем, что директор вдруг изъявил желание провести с ним приятную беседу о смерти его родителей.

Вероятно, это отразилось на его лице, поскольку Дамблдор едва заметно нахмурился.

— Тебя что-то беспокоит?

Невилл хотел было тут же ответить, что всё в порядке, но любопытство перевесило.

— Мне просто интересно, почему вы вдруг захотели поговорить со мной об этом.

Директор удовлетворённо кивнул.

— Я считаю, что ты вправе знать причину, по которой на каникулы ты возвращаешься к бабушке.

Невилл не поверил ему, но искренне хотел услышать ответ на этот вопрос.

— Я думаю, тебе известно, что твоих родителей убил Лорд Волан-де-Морт?

Дамблдор откинулся на высокую спинку стула и расправил нежно зелёную мантию.

Мальчик не стал отвечать, а просто кивнул, уставившись на резную ножку стола.

— Возможно, ты задавался вопросом, почему Волан-де-Морт выбрал как жертву именно твоих родителей, и почему именно тебя он убить так и не смог, оставив на твоём лбу этот шрам? — Дамблдор указал пальцем на царапину в виде молнии, которую наполовину закрывали темно-каштановые волосы.

Невилл вновь кивнул, на этот раз адресуя свой кивок ковру.

— Видишь ли... Некогда было произнесено пророчество, что в конце июля родится человек, чьи родители трижды бросали вызов Тёмному Лорду. Мальчик, равный с ним по силе. Едва узнав об этом, он пошёл в дом твоей семьи, намереваясь убить тебя. Твой отец преградил ему путь, дав твоей матери возможность скрыться. Но она не успела, и Волан-де-Морт, убрав дорогу Фрэнку, направился к тебе. У твоей матери был выбор, но она решила погибнуть, нежели оставить тебя умирать вместо неё. И, сама того не ведая, она наделила тебя столь могущественной защитой, что ты смог победить тёмного волшебника. Стоило ему направить на тебя палочку, как он обратился в духа, параллельно наделив тебя частью своих сил, а ты отделался лишь этим шрамом.

Дамблдор тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл веки.

Невилла охватила крупная дрожь. Он не был готов к этому разговору. Он с ужасом смотрел на директора, не зная, что сказать. Было бы ему лучше никогда не слышать всего этого, утешая себя мыслью, что его родители могут быть ещё живы?

От того, что кто-то поведал ему всё без утайки, должно было стать легче, но не стало. Словно кто-то небрежным движением разбил светлый шарик у него внутри.

Надежды больше нет. Всё кончено. Они мертвы.

Поток его безрадостных мыслей прервал звук распахнувшейся двери.

Дамблдор открыл глаза, а Невилл в испуге обернулся. На пороге стоял Северус Снейп.

— Я извиняюсь за столь внезапное вторжение, — он поправил безупречно белый накрахмаленный воротник.

— Я не подозревал, что вы заняты.

— Всё в порядке, Северус, мы... как раз закончили. — Дамблдор поудобнее устроился на стуле, и в его голубых глазах вновь заплясали весёлые огоньки.

Снейп коротко кивнул, а Невилл поднялся.

— Доброго вечера, — пожелал он напоследок, слегка потеряно покидая кабинет.

Зельевар присел на стул, только что освобождённый мальчиком, и положил руки на стол, взглянув на директора.

— О чём вы говорили? — поинтересовался он.

— Это наша с ним тайна, — улыбнувшись, заметил Дамблдор.

— Одни секреты, — проворчал Северус, откидываясь на спинку стула.

— Я позвал вас сюда не за этим, — мягко произнёс директор, поднимаясь с кресла и подходя к стеклянному шкафчику.

Снейп молча следил за ним. Дамблдор извлёк из-под мантии маленький флакончик с серебристой прядью, в которой Северус тотчас узнал нить воспоминаний.

Он взглянул на зельевара и поманил его рукой. Тот неохотно встал, и подойдя к омуту памяти, стал наблюдать за тем, как воспоминания медленно погружаются в каменную чашу.

— После вас, — старый волшебник отступил назад, с интересом наблюдая, как Снейп медленно погружает лицо в омут памяти.

* * *

Септимус сидел за партой в кабинете защиты от тёмных искусств, наставляя палочку на перо, лежащее рядом с пергаментом, и превращал его то в стакан, то в иголку. Альберт сидел рядом и от нечего делать рисовал что-то в учебнике.

Мальчик завершил представление, обратив перо в маленький железный ключик.

— Превосходно, мистер Снейп!

Мальчики обернулись и увидели белокурого молодого мужчину, приближающегося к столу.

— Я обязательно извещу профессора Макгонагалл о вашем достижении в трансфигурации.

— Ээээ... — Септимус тут же вернул перо в первоначальный вид и, немного покраснев, добавил:

— Спасибо, профессор Бэгшот.

Учитель подошёл к чёрному деревянному шкафу, стоящему в самой середине комнаты, и повернулся к ученикам.

— Прошу вас, встаньте все со своих мест и выстройтесь вокруг этого шкафа, — попросил он, извлекая из-под мантии волшебную палочку.

После того как все выполнили эту просьбу, он смахнул рукой, отодвигая все парты и стулья.

— Замечательно, — кивнул профессор и, слегка покачиваясь с носков на пятки, обратился к классу.

— Итак, кто мне скажет, что такое боггарт?

Рука Септимуса непроизвольно поднялась в воздух.

Бэгшот улыбнулся.

— Я вас слушаю.

— Боггарт — это существо, которое воплощает в себе твои самые страшные страхи, превращаясь в то, чего ты больше всего боишься.

Мальчик неуверенно покосился на слегка подрагивающий шкаф.

— Абсолютно верно! Десять очков Гриффиндору.

Бэгшот сунул руки в глубокие карманы мантии и окинул взглядом учеников.

— Возникает вопрос: как противостоять своему страху?

Септимус знал ответ, но молчал, ожидая, пока Бэгшот сам скажет.

Тот немного помедлил, а затем произнес:

— Смех — вот лучшее оружие против боггарта.

Весь класс замер, ожидая объяснений.

— Мистер Поттер, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Все взгляды мгновенно обратились к Альберту. Он с удивлением подошёл к профессору.

— Итак, чего ты боишься больше всего?

— Я... я не знаю.

— Прекрасно! — не обескуражился Бэгшот, потирая руки. Он подошёл вплотную к шкафу.

— Как только я распахну дверцу, ты направишь на боггарта свою палочку и произнесёшь «Риддикулус». Повтори.

Альберт выхватил волшебную палочку и произнёс:

— Риддикулус.

— Очень хорошо, — кивнул Бэгшот, хватаясь за ручку шкафа.

— На счёт три, ладно? Раз, два, три!

Дверца распахнулась, и из неё вышел Джеймс. Сначала он просто стоял, устремив взгляд в пустоту, а затем с негромким хлопком на его месте появилась стройная белокурая девушка, а потом она снова сменилась, и в этот раз — Септимусом. Мальчик исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя пустоту.

Через пару мгновений из ничего материализовалась точная копия Альберта. Он озирался по сторонам, словно кого-то искал, но, не найдя, вытащил острый клинок и провёл им по предплечью.

Хлынула кровь.

— Риддикулус!!! — вскрикнул Альберт, бешено взмахнув палочкой. Но ничего не произошло, и копия Альберта продолжала стоять, обливаясь кровью, равнодушно глядя в пространство.

Бэгшот кинулся вперёд, выхватив свою палочку, и юноша тут же превратился в гигантскую змею.

— Риддикулус, — спокойно произнёс Бэгшот, и змея с громким хлопком стала помятым дырявым ботинком.

Профессор повернулся к Альберту.

— Ты больше всего боишься одиночества? Знаешь, как бы странно это не звучало, но ты не одинок в этом.

Альберт, смертельно бледный, отступил назад.

В течение урока все по очереди сражались с боггартом.

Пришла очередь Септимуса. Он без колебаний выхватил палочку, и клоун тут же превратился в Снейпа. Он взглянул на сына с презрением, поджав губы.

— Ты никчёмный волшебник, ты никому не нужен. Ты опозорил меня. Я...

— Риддикулус!!! — воскликнул Септимус, и боггарт лопнул, упав на пол сдутой резиновой шиной.

Мальчик отошёл назад и встал рядом с другом, в самом конце очереди.

— Ну и урок... — заметил Альберт, спускаясь по лестнице. — Из всех ужасов на этом занятии мой, похоже, самый неадекватный.

— Да ладно, были и похуже, — пожал плечами Септимус, поправляя сползающую сумку.

Они шли в конце класса, но, подойдя к кабинету зельеварения, успели заметить разгорающуюся ссору.

Рон стоял с пылающим от гнева лицом, направив палочку в грудь Драко Малфоя.

— Осторожней, Уизли. А то твоя мамаша может покончить с собой, увидев твоё бездыханное тело после моего заклятия, — с ухмылкой предостерёг тот.

— Таранталлегра! — взревел Рон.

Малфой отскочил, и заклятие ударило по железным доспехам у стены. По всему коридору раздался лязг, когда они с дребезгом упали на пол.

Двое друзей стояли рядом, в нескольких метрах от Рона, когда Драко резко выхватил палочку, и направив её на металлические доспехи прошептал заклинание.

С лязгом шлем взвился в воздух и направился к мальчику. Пролетев около самого его уха, он едва не попал в Септимуса, но Альберт оттолкнул друга, и металл полоснул его по виску, оставив кровоточащую царапину.

В коридоре воцарилась гробовая тишина.

— Что здесь происходит? — раздался холодный голос, и из толпы появился Снейп.

Окинув взглядом сцену, Снейп повернулся к сыну.

— Септимус, отведи его в Больничное крыло, — потребовал он.

Юноша отрывисто кивнул, помог другу подняться и, слегка придерживая его за плечо, повёл по коридору, скрываясь за углом.

— А вы, Малфой, в мой кабинет. Немедленно! — выплюнул Снейп и распахнул дверь.

Драко с веселым беспокойством зашёл внутрь, пересек комнату и сел на стул у письменного стола зельевара. Северус захлопнул дверь и присел напротив слизеринца.

— Вы хоть понимаете, что, явись я минутой позже, вы бы стали виновником смерти? — с яростью спросил он, оперевшись руками на стол и пристально глядя на Малфоя.

— А вам-то какое до этого дело? было бы у него несколько синяков, пережил бы — фыркнул Драко с презрительным недоверием, взглянув в лицо преподавателя.

Снейп слегка привстал со стула и наклонился вперёд, так что Малфой почувствовал на себе его прерывистое дыхание.

— Ты чуть не убил моего сына! — выдохнул он.

Драко не нашёлся, что ответить, с неудобством ёрзая на месте.

— Два месяца отсидок, начиная с сегодняшнего дня, — прохрипел Снейп, с ненавистью глядя на мальчишку.

— Но сэр!.. — с возмущением начал было тот, но зельевар схватил его за шиворот и поднял со стула.

— Вон, — бросил он, и, отпустив Малфоя лёгким взмахом палочки, распахнул дверь.

Мальчик поспешно выскользнул из кабинета.

Северус опёрся ладонями на стол и, с гневом выдохнув, остался стоять в тишине.

* * *

Загущались сумерки, и до отбоя оставались считанные минуты. Светловолосый мальчишка постучал в дверь и, не дождавшись ответа, повернул ручку и вошёл внутрь.

Снейп сидел за столом, царапая что-то на пергаменте и даже не поднял взгляда на вошедшего.

— Видите вот эти ящики? — сухо спросил он, указав рукой на железные коробки, стоящие в самом углу.

Мальчик обернулся на его взмах.

— В них лежат ингредиенты для зелий. В течение двух месяцев вы будете сортировать их, складывая в банки.

Снейп небрежно кивнул головой в сторону стеллажа, на котором покоились большие стеклянные склянки.

— Приступайте, — бросил он, берясь за перо.

Малфой неохотно приблизился к ящикам и открыл крышку ближайшего. Гримаса отвращения скривила его бледное лицо с заострёнными чертами. Внутри находились засушенные насекомые, в том числе пауки и тараканы.

— Я не буду этим заниматься! — отрезал Малфой, с омерзением захлопнув ящик.

Северус стремительно вскочил и приблизился к Драко.

— Вы будете делать то, что велено, — процедил он сквозь зубы.

— Не заставите, — резко возразил Малфой, без страха глядя в чёрные глаза преподавателя.

— Сейчас же! — ледяным тоном приказал Снейп, вытаскивая палочку.

Малфой в страхе отшатнулся, но тот лишь снял крышку с ящика.

— Мой… Мой отец всегда был о вас лучшего мнения! — возмущённо воскликнул он, косясь на содержимого.

— Что ж, пожалуй, стоит отправить весточку Люциусу по поводу вашего наглого поведения, — поджав губы, заметил Снейп, глядя на него так же, как Малфой минуту назад смотрел на сушёных тараканов. — Но что я сделал? Снейп приблизил своё лицо вплотную к мальчику, с ненавистью глядя в его светлые глаза. — Я полагаю, ответ на этот вопрос вам прекрасно известен, — прошипел он. — Но… А как же наши занятия по зельеварению? — стараясь сменить тему, спросил Малфой, с некоторой опаской делая шаг назад. Северус распрямился и, отвернувшись, пересёк комнату, остановившись у письменного стола.

— Наши уроки закончены, — отчеканил он. — Если вы не прекратите тратить моё время на бессмысленную болтовню, мне придётся известить вашу матушку, по какой причине наши занятия прекратились.

Малфой тяжело вздохнул и повернулся к ящикам, в то время как Снейп, обогнув стол, торопливо нацарапал что-то на обрывке пергамента. Взмахом палочки, запечатав послание, он поднял голову и гаркнул:

— Огри!

Тотчас с громким хлопком перед ним появился маленький домовой эльф, с большими, как теннисный мяч, чёрными блестящими глазами и торчащими в разные стороны ушами, напоминающими крылья летучей мыши.

— Передай это директору, — приказал он, вручая слуге свёрнутую в трубочку записку. Эльф поклонился и с новым хлопком исчез. Снейп, нахмурившись, присел на стул и, взяв со стола конверт, принялся рвать его на мелкие кусочки.

Дверь с треском распахнулась, ударившись о каменную стену. Светловолосый мужчина, стоящий в самом конце помещения в испуге обернулся.

Септимус поморщился от громкого звука.

— Аа-а… Это ты… — протянул учитель, откидывая волосы со лба. — Не ожидал такого эффектного появления.

Мальчик непроизвольно улыбнулся.

— Я не хотел.

— Ничего-ничего, входи. — он поманил его рукой.

— Извините, но я до сих пор не понял цель своего визита. — с некоторой неловкостью признался Септимус подходя ближе.

— Я заметил, что ничего из того, что я преподаю на уроках, не является для тебя новым.

Мальчик смущённо опустил взгляд.

— Если для тебя это интересно, я буду проводить с тобой дополнительные занятия.

Септимус поднял голову.

— Вы?..

— Да. Если, конечно, тебе захочется. — подтвердил Бэгшот, покачиваясь с носков на пятки.

Мальчик подумал в минуту, затем произнёс

— Да, наверное… Т — он запнулся. — Я хочу.

Бэгшот просиял.

— Замечательно! Тогда начнём.

Он отошёл немного назад и извлёк из-под мантии волшебную палочку.

— Думаю, тебе известно значение термина «патронус»?

Септимус отрывисто кивнул, не сводя взгляда с лица преподавателя.

— Так как настоящего дементора в замок не приведёшь, я научу тебя лишь как действует это заклинание. Вытащи палочку.

Мальчик подчинился.

— Теперь попытайся вспомнить своё самое счастливое воспоминание.

Септимус закрыл глаза и подумал.

Наверное… распределение на Гриффиндор…

Мальчик сосредоточился на этом моменте.

— Вспомнил? Теперь направь палочку вперёд и повторяй за мной. «Экспекто патронум».

Юноша не открывая глаз медленно взмахнул палочкой, мыслями находясь в том дне и негромко повторил

— Экспекто патронум…

Но тут он увидел холодный разочарованный взгляд отца, и как он отвернулся…

Ничего не произошло.

— Всё в порядке. — утешил его Бэгшот.

— Ни у кого с раза не получается. Попробуй выбрать другое воспоминание.

Септимус вновь напрягся. Перед его глазами появился Снейп, крепко обнимающий его своими тёплыми руками.

— Экспекто патронум… — прошептал мальчик.

Из его палочки вылетело что-то большое, с длинным пышным хвостом, но успев разглядеть животное как следует, он увидел боггарта, принявшего облик его отца.

— Ты никчёмный волшебник, ты опозорил меня. Я…

Кто-то с силой тряс его за плечи. Септимус открыла глаза и обнаружил, что стоит посреди кабинета. Палочка лежала на полу, а по его щекам катились слёзы.

Бэгшот слегка приобнял его, поднял палочку и вручил мальчику.

— На сегодня достаточно. — он в задумчивости потёр переносицу. Септимус вытер рукавом лицо и кивнул.

Сзади хлопнула дверь.

В комнату влетел белый, как полотно Снейп, по дороге выхватывая собственную волшебную палочку.

— Инкарцеро! — выкрикнул он, направляя её на Бегшота.

Вокруг его тела обвились толстые верёвки, и учитель потеряв равновесие рухнул на каменный пол.

Септимус в ужасе отшатнулся. Отец повернулся к нему.

— Что он тебе сделал? — резко спросил он.

— Что?

Снейп развернулся, и с новым взмахом палочки поставил Бэгшота на ноги и прижал к стене.

— Я знаю задание, которое поручил тебе Дамблдор, да задохнись он в собственной бороде. — прошипел он, приблизив своё лицо вплотную к учителю.

— Да, я… он поручил это мне… — задыхаясь выговорил тот, безуспешно пытаясь высвободиться из рук Снейпа.

— Но я отказался выполнить его приказ, отказался…

— Тогда какого дьявола ты здесь с моим сыном?! — Северус поплотнее прижал Бегшота к стене.

— Я опасался… что Дамблдор может получить это задание кому-нибудь ещё, и решил назначить ему дополнительные занятия… — на одном дыхании произнёс профессор, умоляюще глядя на Снейпа.

Тот сузил в глаза и вперил взгляд в светло-голубые глаза учителя.

Шумно выдохнув, он разжал руки и позволил ему рухнуть на холодные плиты.

Септимус ошарашено глядел, как он тяжело дыша поднимается с пола.

Отец повернулся к нему.

— Пойдём. — бросил он, кладя руку сыну на плечо и увлекая за собой.

Тот покорно последовал за ним, и вскоре они уже спускались в слабо освещённое подземелье, в кабинет Снейпа.

— Садись. — пригласил Северус занимая своё место у письменного стола.

— Ты ведь объяснишь, да? — проговорил Септимус усаживаясь.

— Дамблдор хотел, чтобы я вступил в орден Феникса. — выпалил Снейп, судорожно сжав кулаки и подняв взгляд на сына.

— Я отказался, учитывая все риски связанные с нашей семьёй, — он откинулся на спинку стула.

— И что?..

Северус выдохнул и поправил пачку пергамента на столе.

— Он решил надавить на меня, используя самое дорогое, что у меня есть.

Септимус непонимающе нахмурился.

— Тебя. — пояснил тот и в его глазах вспыхнул гнев.

— Я наложу на тебя следящей чары, чтобы знать где и с кем ты находишься. — сообщил Северус, вытаскивая палочку и делая лёгкий взмах.

— Всё хорошо? — нахмурившись спросил Снейп, вглядываясь в сына.

Юноша не ответил и его пустой взгляд крайне встревожил зельевара.

— Боггарт… — полушёпотом произнёс мальчик, и по его телу пробежала неукротимая судорога.

Северус не мешал. С заметным усилием Септимус продолжил

— Это был ты… и ты сказал…

Его голос треснул и надломился. Он сомкнул ладони, отчаянно удерживая слёзы.

Снейп сжал губы и перегнувшись через стол, потрепал его по плечу.

— Боггарты отражают твои глубинные страхи. — тихо произнёс он, вставая и огибая стол.

— Но они далеки от истины.

Он провёл рукой по его шее и прижал к себе, чувствуя как сотрясается тело мальчика от беззвучных рыданий.

— Я не причиню тебе боли. — прошептал он не разжимая рук.

— И никто не посмеет заставить тебя страдать, пока я рядом…

* * *

— Сдайте мне ваши сочинения о вампирах.

Взмахнув палочкой, Северус заставил десятки свитков пергамента опуститься на его стол. С новым взмахом он написал рецепт и ингредиенты на доске.

— Сегодня мы готовим снотворное. — объявил он повернувшись к классу.

— Те, кто не справиться с этим зельем, должны быть готовы к неудовлетворительной отметке.

В кабинете стояла полная тишина, в которой звучал лишь холодный голос зельевара.

— И разумеется тем, кто не справится с этим простым зельем, придётся столкнуться с моим... — он сделал паузу и его тёмные глаза на мгновение остановились на Альберте.

— ... Неудовольствием. — он развернулся и бросив «приступайте», уселся за письменный стол.

Под конец урока Септимус помешивал нежно-бирюзовое зелье, в то время как по другую сторону его друг, обливаясь потом, мешал нечто напоминающее дёготь, цвета сырого мяса.

— Мне крышка. — полушёпотом простонал он, глядя как Снейп поднимается с места.

Медленно обходя класс, Северус неторопливо приближался к их столу.

Альберт зажмурил глаза и набрал в грудь воздуха, едва услышав мягкий шерох мантии и лёгкое дуновение от его шагов.

— И что это у нас? — раздался надменный голос.

Мальчик сжал кулаки, слегка приоткрыв левый глаз.

— Что это, по-вашему, Грейнджер?

Друзья резко развернулись. Снейп стоял над котлом Генри, с отвращением поджав губы.

Не дожидаясь ответа, он выхватил палочку.

— Очередной нуль, не так ли? Эванеско!

Зелье мальчика исчезло, а Северус направился к своему столу, не взглянув на стряпню Альберта.

— Везёт же иногда! — восклицал он по дороге на заклинания.

Сзади кто-то скептически фыркнул. Друзья обернулись и увидели спускающегося по лестнице Генри.

— А-а...Ну, прости... — пробормотал слегка сконфуззившись, Альберт поправляя сумку.

Генри нахмурился.

— Будем надеяться, что на заклинаниях повезёт больше. — он иронически усмехнулся.

— Хотя чего это я, после Снейпа любое занятие — цветочки.

Септимус не нашёлся что сказать в оправдание отцу.

* * *

— Великолепно! — восторженно пропищал Флитвик, наблюдая за проворно скачущей чашкой мальчика.

— Десять очков Гриффиндору!

— И как у тебя это получается? — сердито спросил Альберт, тыча палочкой в собственную.

— Просто нужно сконцентрироваться. — пожал плечами Септимус.

— Я пытаюсь. — он взмахнул палочкой. Кружка соскочила со стола и разбилась.

— М-мда... — покачал головой Флитвик. — Вам не хватает практики. — он вернул мальчику целую чашку.

— Задание на дом — тренироваться! — профессор грозно топнул ножкой. — Все свободны.

* * *

У кабинета защиты от тёмных искусств они с Альбертом разделились.

— Я к Бегшоту. — сообщил Септимус, хватаясь за ручку двери.

— Встретимся за обедом. — бросил друг, поднимаясь по каменной лестнице.

Септимус неуверенно заглянул в класс.

Бегшот захлопнул чемодан и обернулся.

— Ааа... Здравствуй-здравствуй! — он сделал шаг вперёд и улыбнулся.

— Вы куда-то собираетесь? — полюбопытствовал Септимус, взглянув на пустой письменный стол и стоящие рядом с ним тяжёлые сумки.

Улыбка медленно сползла с лица профессора. Задумчиво теребя край мантии, он проговорил:

— Увы, я покидаю Хогвартс.

У Септимуса пропал дар речи. Совладав с собой, он раскрыл рот.

— Что? Но... почему?.

Бэгшот печально вздохнул.

— Директору угодно, чтобы мой пост занял профессор Квиррел.

— Учитель магловедения? Но... зачем?

Тот невесело улыбнулся и оперся руками на стол.

— Вероятно из-за того происшествия с Северусом. Я не оправдал ожидания Дамблдора, и он считает, что мне... — он сделал короткую паузу. — Не следует больше преподавать в этой школе.

Септимус почувствовал прилив возмущения, связанный со столь несправедливым увольнением.

— И что теперь? Где вы будете работать?

Бегшот заметно расслабился и отойдя от стола, принялся неторопливо расхаживать по кабинету.

— Я знаком с мадам Максим. Она директор во французской магической школе «Шармбатон». Узнав о моей ситуации, она предложила мне занять пост преподавателя заклинаний, так что без работы я не останусь.

Бегшот остановился и встретился взглядом с мальчиком.

— А сейчас ты наверное хочешь, чтобы я провёл тебе последний урок? — он весело поднял брови.

Септимус достал палочку и ещё до того, как Бегшот дал задание, стал выбирать самое подходящее воспоминание для создания патронуса.

Перед его глазами возник смеющийся Альберт, лежащий на снегу в саду.

Мальчик поднял палочку, но лицо друга внезапно приняло яростное выражение, глаза потемнели, а волосы опустились до плеч и теперь падали на лицо сальными прядями.

— ... В этом доме не появится ни один Поттер!

Из тумана выплыл обеспокоенный Бегшот.

— Что произошло? — требовательно спросил он, помогая мальчику подняться.

— У тебя почти получился настоящий патронус, но что-то пошло не так, почему?

Септимус опустил глаза.

— Я... вижу счастливые воспоминания, но они тут же сменяются на что-то другое...

Бегшот внимательно выгляделся в бледное лицо Септимуса.

— Ты должен не просто увидеть. Почувствуй счастье от того момента, который представляешь, окунись в тот день.

Мальчик неуверенно кивнул.

Он стоит у котла на высоком табурете и помешивает пурпурное зелье. Над ним вырастает худая фигура в мантии. Септимус поднимает глаза и встречается со взглядом с чёрными. Испуганно кладя черпак на стол, он слезает со стула и подходит к двери. Оборачиваясь, он видит как мужчина зачерпывает зелье и критично осматривает его.

Отец поворачивает голову к сыну и ... улыбается.

— ... Экспекто патронум!!!

Из его палочки вылетело что-то большое, с пушистым длинным хвостом.

И Септимус наконец разглядел его. Это был лис, с острой мордочкой и треугольными ушами.

Патронус закружился вокруг него и вылетел в открытое окно.

Мальчик обернулся. Бегшот стоял, облокотившись на стену, и сиял.

— Браво! — воскликнул он. — Блестяще! — он стиснул его в стремительных объятиях, и, тут же выпустив, растрепал ему волосы.

— Я тобой горжусь!

Септимус робко улыбнулся и спрятал палочку под мантию.

— А какой у вас патронус, сэр?

— Панда.

Мальчик не сумел сдержать короткого смешка. Бегшот поднял чемодан с пола и, обернувшись, заявил:

— Я сам был удивлён, мне почему-то казалось, что я больше смахиваю на рысь. — он взмахнул палочкой, заставляя в сумки и другую поклажу оторваться от земли.

Распахнув дверь, он пропустил Септимуса вперёд.

— Ну что ж, я был очень рад учить тебя. — Бегшот протянул ему руку.

— Спасибо вам за всё. — мальчик сомкнул ладонь и поднял голову, с благодарностью глядя в светлые глаза.

— Не за что. — профессор вышел из кабинета и взмахнул палочкой вновь, отлеветировал багаж вниз по каменной лестнице.

— Увидимся во Франции. — подмигнул он и пустился вслед за чемоданом.

На следующий день за завтраком мальчик рассказал обо всём другу.

— Бегшот уходит! — простонал тот, обращаясь к Рону.

Септимус удивлённо поднял брови.

— Я не знал, что он тебе нравится.

Альберт пожал плечами.

— Да, мне он не сильно нравился, но уж лучше он, чем Квиррел.

— Почему?

— А ты видел его? — вопросом на вопрос ответил друг. — Лично я считаю, что он самую малость спятил. Ещё и этот тюрбан...

— Это всё из-за Дамблдора, — заявил Рон, пристукнув по столу костяшками пальцев. — Он уволил Бегшота.

— Я всегда знал, что он слегка поехавший, но чтоб жестокий... — протянул Генри, беря с тарелки тосты.

— Дамблдор хочет, чтобы я сегодня опять пришёл в его кабинет, — как бы невзначай сообщил Невилл, опустив голову и бессознательно размазывая по тарелке уже остывшую кашу.

Рон подавился куском вишнёвого пирога. Альберт выронил вилку. Все взгляды обратились к мальчику.

— А ты... не можешь отказаться? — полюбопытствовал Генри.

Невилл не глядя на друга, пробормотал что-то вроде «он не сильно спрашивал».

— Если ты не вернёшься... — трагически начал Альберт.

— То моя бабушка об этом узнает, — закончил Невилл и прибавил, — и тогда я не завидую Дамблдору.

— Нам пора на травологию, — спохватился Септимус, взглянув на наручные часы.

Гриффиндорцы поднялись из-за стола и покинули Большой зал. Но у дубовых дверей на плечо мальчика опустилась чья-то рука. Альберт сделал несколько шагов, остановился и обернулся.

Снейп взглядом заставил его покинуть холл и поспешить в теплицы.

Северус обратил взгляд на сына.

— Всё в порядке? — поинтересовался он, изогнув левую бровь.

Мальчик удивлённо посмотрел на отца.

— Да... — протянул он. — Ты что-то хотел?

— Убедиться в твоём благополучии, — удовлетворённо кивнул Снейп.

— А я думал, что ты наложил на меня следящие чары, — заметил Септимус, едва заметно нахмурившись.

— Именно так, но минус этого заклинания в том, что оно не показывает твоё состояние, — Северус слегка поджал губы, выразив своё недовольство этим недостатком.

— Что ж, вероятно, сейчас ты захочешь поспешить на урок? — предположил он.

Септимус посмотрел на часы и ахнув, припустился бежать к теплицам.

Извинившись за опоздание у профессора Спраут, он торопливо занял своё место рядом с другом.

— У Снейпа сегодня хорошее настроение, — негромко подытожил Альберт, обрезая веточки у волнующегося растения. Деревце печально поникло, роняя зелёные листочки.

— Не иначе как нашёл повод наказать ещё одного невинного ученика, — он в сердцах бросил садовые ножницы на стол.

Септимус мягко погладил тоненький ствол растения указательным пальцем, и оно расправило ветви, плавно покачиваясь из стороны в сторону. Альберт хмуро глядел за тем, как друг лелеет деревце.

— Теперь соберите плоды, — пропел голос профессора у них за спиной.

Мальчики в удивлении повернули к ней головы, поскольку никаких плодов у растения не наблюдалось.

Она указала пальцем на деревце, на котором медленно взбухали нежно-жёлтые плоды.

— Быстрее, не дайте им разрастись! — воскликнула она.

Друзья бросились рвать крупные шарики и складывать их в глубокую миску, которая очень удачно оказалась у них на столе.

* * *

Через сорок минут они уже входили в кабинет защиты от тёмных искусств. Профессор явился мгновением позже и, прикрыв за собой дверь, обратился лицом к ученикам.

— Я п-п-профессор Квиррел, — заикаясь, проговорил он и нервно затряс головой. — Я в-в-ваш н-овый п-преподаватель защиты от тёмных искусств.

Он поправил фиолетовый тюрбан, который делал его голову едва ли не вдвое больше.

По классу зазвучали шепотки.

Рядом кто-то ахнул. Септимус повернул голову влево и увидел, как Невилл прижал ладонь ко лбу.

— Что такое? — встревожено спросил мальчик. Друг отнял руку от головы и встретился с ним взглядом.

— Ничего, — быстро ответил Невилл и залился краской.

За обедом он ничего не ел, невидящим взглядом уставившись на тарелку с уже остывшими макаронами.

— Точно всё в порядке? — обеспокоенно уточнил Септимус, чуть наклонившись в его сторону, прекрасно понимая, какой получит ответ.

— Да-да, всё хорошо... — тихо проговорил Невилл. — У меня просто...

Его голос потонул в дружном смехе.

Септимус обернулся и увидел двух рыжеволосых близнецов, которые тыкали в Рона пальцами и покатывались со смеху. У мальчика на лице красовались пышные, закрученные кверху усы.

— Надо перед магическими существами учебники занести, — негромко сообщил Септимус, поднимаясь. Невилл рассеянно кивнул, но ничего не ответил.

Мальчик прошёл мимо дубовых дверей и, свернув за угол, наткнулся на высокого юношу. От неожиданности выронил стопку книг. Его волосы приобрели кроваво-красный оттенок.

Поспешно взмахнув палочкой, он поднял толстые тома с пола и с любопытством взглянул на Септимуса.

— Ох, надеюсь, вы не отнимете из-за меня очки с Когтеврана? — с наигранным ужасом спросил он.

Мальчик, поняв шутку, улыбнулся и с напускным равнодушием откликнулся.

— Не в этот раз. Но советую вам впредь быть осмотрительнее. Ваше имя, будьте добры?

Парень ухмыльнулся, и его тёмные синие глаза вдруг стали ярко жёлтыми.

— Остер Форест, я с Когтеврана, — он подхватил книги под мышку и протянул ему широкую ладонь. — А ты слизеринец, — уточнил Остер, пряча палочку под мантию.

— Нет, я на Гриффиндоре, — удивлённо ответил мальчик, поправляя сумку.

— Не завидую тебе, — и, увидев вскинутые брови Септимуса, пояснил, — Снейп очень предвзято относится к этому факультету. Но ты это и без меня наверняка знаешь.

Он взглянул на часы.

— Мне пора на тренировку, — сообщил он, поглядев на мальчика. — Увидимся.

И он зашагал вниз по каменной лестнице.

* * *

На занятии по уходу за магическими существами им пришлось весь урок заниматься не очень интересной работой, суть которой заключалась в том, чтобы накормить флобберт-червей и заставить их лечь спать.

Пока они наблюдали за этими не самыми симпатичными тварями, Септимус вкратце пересказал их разговор с Остерам.

— А как он менял внешность? — поинтересовался Альберт, засовывая в беззубый рот червя листья салата.

— Ты никогда не слышала о метаморфах? — изумился друг и, увидев нахмуренные брови собеседника, пояснил. — Это люди, которые с рождения могут менять свой облик как захотят.

Альберт пробормотал что-то вроде сожаления о том, почему он не метаморф. Помолчав немного, он спросил.

— Какая у него фамилия?

— Форест, а...

У Альберта округлились глаза.

— Форест?! А его отец случайно не Гарольд Форест? Если это так, то его отец — ловец в команде «Торнадо». — с благоговением проговорил он.

— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Септимус, наблюдая за посветлевшим лицом друга.

— Да я болею за эту команду с шести лет, мы с папой даже на матч ходили! — воскликнул он с жаром.

Из замка послышался далёкий звонок. Ребята подхватили сумки, но стоило им сделать несколько шагов, как их окликнул низкий зычный голос.

— Эй, вы там... Они резко развернулись и увидели огромного человека с спутанной бородой и волосами. Его чёрные блестящие глаза не отрывались от Невилла.

— Ээх, давненько я хотел с тобой познакомиться... — проговорил он, и его рот растянулся в улыбке. Мальчик в недоумении смотрел на великана. Друзья неуверенно топтались позади.

— Заходи после уроков ко мне, потолкуем немного, я тебя пирожными угощу. И вы тоже заходите. — он кивнул в сторону Рона, Альберта и Септимуса.

— А вы кто? — преодолевая смущение, спросил Невилл. Густые брови мужчины взметнулись вверх.

— Да неужели вы меня не знаете? Я лесничий и хранитель ключей — Рубеус Хагрид. — он кивнул сам себе. — В общем, как закончите, я вас жду. — развернувшись, он тяжело затопал к каменной хижине, стоящей у самой опушки Запретного леса.

Друзья молча переглянулись.

— Ты знаешь его? — спросил Альберт, повернувшись к Септимусу.

— Я знал, что он существует, но не был знаком с ним лично. Невилл безэмоционально проводил великана до двери хижины, а затем тихо спросил:

— Как вы думаете, что он от нас хочет?

— Кажется, он сказал, что хочет накормить нас своими пирожными, — заметил Рон. Постояв ещё минуту, они развернулись и направились в сторону замка.

Невилл подошёл к дубовой двери, за которой слышались громкие голоса. Мальчик осторожно постучал. Голоса тут же умолкли.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Северус Снейп. Его холодный взгляд на мгновение остановился на Невилле, но уже через секунду он с шумом пронёсся мимо него и скрылся за каменной горгульей.

Дамблдор сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и с безмерно уставшим видом тер переносицу.

Мальчик неуверенно приблизился к нему.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался он, медленно опускаясь на стул напротив директора. Тот снял очки-половинки с крючковатого носа и, протирая их подолом мантии, неторопливо произнёс:

— Случилось. И не случилось. Всё идёт так, как надо. — Он водрузил очки на переносицу, сцепил кончики длинных пальцев и воззрился на мальчика.

— Впрочем, мои проблемы тебя не касаются. — Он подался вперёд, не отрывая взгляда проницательных голубых глаз от ученика.

— Прежде всего, как ты себя чувствуешь?

Невилл удивлённо вскинул брови.

— Эээ... Всё хорошо, спасибо...

Дамблдор прищурился и вгляделся в его лицо.

— А твой шрам... когда-нибудь болел?

Юноша нахмурился.

— Откуда вы знаете?

Дамблдор смущённо заулыбался.

— Мне всегда было известно чуть больше, чем всем остальным.

Мальчик не знал, что ответить, но слова полились сами собой.

— Зачем вы уволили Бегшота?

Директор чуть сдвинул брови и, после короткой паузы, произнёс:

— Мне показалось, что при нынешней ситуации уместнее всего было бы устроить на эту должность профессора Квиррела.

— А зачем вы поручили Бегшоту шпионить за Септимусом? — от возмущения Невилл потерял контроль над голосом, и он вскрикнул, оборвавшись на верхних нотах.

Директор продолжал внимательно вглядываться в его лицо и, немного помедлив, сказал:

— Когда-нибудь я поведаю тебе эту увлекательную историю. Однако сейчас нас ждёт более неотложный разговор. — Он перевёл дыхание, откинувшись на спинку стула, и добавил:

— К тому же, ты до сих пор не ответил на мой вопрос.

Невилл опустил голову, залившись гневной краской.

Дамблдор хочет получить от меня ответы, при этом сам не отвечает. Если он действительно не тот, кем притворяется, добытая от меня информация может сыграть со всеми злую шутку...

Он встал и, пересекая комнату, взялся за позолоченную ручку двери.

— Как нынче поживает твоя бабушка?

Мальчик резко обернулся, прекрасно понимая, что делает директор.

Но у него ничего не выйдет...

— В полном здравии, сэр. Хочу уведомить вас, что она будет счастлива сразиться с вами на дуэли.

Дамблдор вежливо приподнял бровь.

— Можно поинтересоваться, при каких обстоятельствах она решится сделать нечто подобное?

— Не притворяйтесь, я прекрасно знаю ваши методы! — вскричал Невилл, сжимая в кармане палочку и делая шаг вперёд.

— Хотите надавить на меня, используя самое дорогое, что у меня есть, и вытащить необходимую для вас информацию, точь-в-точь как с профессором Снейпом!

Мальчик в сердцах пнул маленький хрупкий столик, и тот жалобно звякнув, разлетелся на мелкие осколки.

— А что самое интересное, — с вами этот трюк не провернёшь. — Уже более спокойно произнёс Невилл, со злостью глядя в эти ненавистные голубые глаза.

— У вас нет ни одного человека, ради которого вы бы пошли на всё, и я сомневаюсь, что он хоть когда-нибудь существовал.

Он облокотился на дубовую дверь, по-прежнему не отрывая взгляда от директора, ожидая от него хоть какой-нибудь реплики.

Но тот молчал, и за ту минуту, что мальчик рассматривал его, он с удовольствием отметил, что на губах старика уже не играет снисходительная улыбка, а глаза не сверкают весёлыми искрами.

Так и не дождавшись от него ни единого слова, Невилл продолжил, и на сей раз его голос звучал тихо, и в нём слышались еле заметные отголоски презрения.

— Я читал о вашей семье. Я не знаю, как и почему их не стало, но могу предположить, что они погибли, служа «общему благу».

Дамблдор поднял взгляд, и ученик с удивлением заметил, что его лицо намокло от слёз.

— Ты... даже не представляешь... насколько я любил их... — прохрипел он.

— Насколько я был молод... и глуп, витая в детских грёзах...

Невилл не мешал. Он только приблизился к столу и, оперевшись руками на спинку собственного кресла, негромко заметил:

— Вы так сильно сожалеете об этом, что решили почтить их память ещё парочкой смертей?

Дамблдор отнял руки от лица и, поборов неукротимую судорогу, взглянул на ученика.

— О чём... ты говоришь?

Мальчик нахмурился. Эта фальшивая игра надоела ему, он хотел поскорее закончить её, не оставшись при этом в дураках.

— Вам известно, о чём я. — Холодно произнёс он, с силой сжимая мягкую спинку кресла.

— Если бы Снейп отказался вступать в Орден после того, как вы попытались навредить его сыну, вы убили Септимуса без зазрения совести. Но всё дело в том... — Он сделал паузу и с ненавистью взглянул в лицо Дамблдора, на котором всё ещё сверкали остатки слёз.

— ...Что вы прекрасно знали, что Снейп не откажется, когда жизнь его сына будет висеть на волоске.

— Я... я по-прежнему не понимаю, о чём ты говоришь. — С ноткой раздражения в голосе произнёс директор, по своему обыкновению сцепив кончики пальцев и глядя в пространство перед собой.

Мальчик со злостью опрокинул кресло. Ему ужасно надоел этот неправдоподобный спектакль.

Он отвернулся к двери и услышал, когда Дамблдор тоже поднялся с кресла.

Юноша почувствовал лёгкое дуновение, когда директор подошёл к нему и услышал его тихий голос, произносящий заклинание...

— Обливиет...

И в угасающем сознании он смутно ощутил, как его тело отрывается от земли и поднимается в воздух...

* * *

— Здравствуй.

Невилл открыл глаза.

Он сидел в красном бархатном кресле в абсолютно незнакомой ему комнате. Она была уставлена книжными стеллажами, а в углу стоял небольшой письменный стол. Находясь внутри, создавалось ощущение лёгкого хаоса.

Пол был сплошь уложен стопками пергамента, толстыми папками и ещё невесть каким хламом.

Голос исходил из кресла, стоящего по другую сторону каменного камина.

В нём сидел худой человек с серебристой бородой до пояса и очками-половинками, сидящими на самом кончике крючковатого носа.

— Ты знаешь, кто я такой?

Мальчик в недоумении сдвинул брови.

— Вы профессор Дамблдор, директор Хогвартса.

Старик кивнул.

— А кто ты такой?

Он нахмурился и попытался понять, что происходит.

— Я Невилл Лонгботтом.

— Что ты здесь делаешь? — Директор чуть подался вперёд, не сводя взгляда ярко-голубых глаз с лица мальчика.

— Я... я не знаю, сэр.

— А как ты думаешь?

Невилл поднял брови, тщетно пытаясь поймать нить разговора.

— Ммм... Наверное, вы пригласили меня? — предположил он и сцепив руки на коленях, принялся сосредоточенно рассматривать их.

— А что ты будешь делать, когда я отпущу тебя? — Дамблдор неторопливо поднялся с кресла.

Мальчик помедлил, размышляя, после чего неуверенно произнёс:

— Пойду к профессору Хагриду. Кажется, он хотел, чтобы я навестил его.

Дамблдор удовлетворённо кивнул и мимолётным взмахом палочки распахнул дверь, которая ещё секунду назад притворялась сплошной стеной.

— Тогда доброго вечера.

Сделав галантный жест, он пропустил ученика вперёд, и, выйдя из потайного кабинета, наглухо запечатал вход.

Невилл пересёк комнату и взялся за позолоченную ручку двери.

Ощущение дежавю прокатилось по всему телу.

Мотнув головой, словно отгоняя назойливую муху, он вышел в коридор.

Дамблдор тяжело опустился за письменный стол, характерным движением потирая переносицу.

Сняв половинки очков с крючковатого носа, он принялся неторопливо протирать их подолом мантии, при этом не прерывая поток собственных размышлений.

Ребёнок слишком проницателен для своих лет.

Хотя мне, пожалуй, не стоило создавать такого шума с Северусом. Об этом узнало слишком много людей, которые могут представлять угрозу. Я допустил ошибку и вновь вынужден расплачиваться за неё...

— Как всё прошло? — поинтересовался Альберт, переходя поле для квиддича. Они направлялись к хижине Хагрида. Невилл промолчал. После того как он покинул кабинет директора, он поймал себя на мысли, что не имеет ни малейшего представления, зачем туда ходил. Септимус озабоченно взглянул на него, и его брови чуть заметно дрогнули.

— Ты в порядке?

Невилл приготовился ответить "нет", но его мысли вдруг вернулись к Дамблдору. К тому, что этот человек никогда не давал прямых ответов. Он всегда скрывал, умалчивал, порой и лгал. Юноша не сомневался, что его встреча с директором не была случайной. Он не хотел быть похожим на этого странного человека и не понимал, что у него может быть общего с ним. Внутренне он ощущал странную неприязнь.

Опасность, исходящая от Дамблдора, настораживала его, как и сила, которой был наделён старый волшебник. Дамблдор был одинок, и Невилл не хотел когда-либо стать таким же.

— Я боюсь, что что-то не так, — тихо произнёс он, не находя в себе сил взглянуть собеседнику в глаза. Не дождавшись реакции, он продолжил, не замечая, как ускоряет шаг:

— Я не помню подробностей нашей встречи, и опасаюсь, что так и не вспомню…

Теперь он поднял взгляд, пытаясь уловить реакцию друзей, хотел понять, значат ли его слова что-то для них. Альберт выглядел растерянным. Рон, видимо, не понял сказанного. Только Септимус слегка нахмурился, и в его взгляде Невилл уловил отголосок понимания.

— Ты считаешь...

— Я лишь предполагаю, — поспешно сказал Невилл, обходя тыкву, они приближались к хижине лесника.

— Есть чары, которые могут определить, применялись ли магические заклинания к человеку. Если на тебе было наложено заклятие забвения, это можно проверить.

— А ты не думал, что Дамблдор мог позаботиться о том, чтобы никто не мог это выяснить? — спросил Альберт, стоя у дверей хижины и облокотившись на холодную стену, выложенную камнями.

— Попробовать всегда стоит, — пожал плечами Альберт, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы заходить-то будете? А то я тут... заждался уже, — раздался громкий голос. Друзья вздрогнули. На пороге стоял Хагрид, его густая борода скрывала добродушную улыбку, а блестящие чёрные глаза искрились весёлыми искорками.

— Ну заходите, заходите! — махнул он рукой. Компания поспешно вошла внутрь, тяжёлая дверь захлопнулась за ними, и они оказались в просторной круглой комнате. В углу весело потрескивал камин, возле которого на грубо сшитом ковре уютно похрапывал огромный чёрный волкодав. В центре стоял массивный круглый стол из чёрного дуба. В углу стояла кровать, застелённая толстым жёстким покрывалом.

— Так и будете на пороге стоять? — поинтересовался Хагрид, тяжёлыми шагами направляясь к буфету у окна. Ребята неуверенно пересекли хижину и, чувствуя неловкость, уселись вокруг стола. Хагрид поставил чайник на огонь, достал чашки и блюдца, расставил их перед друзьями и уселся рядом.

— Профессор Хагрид... — неуверенно начал Невилл, но Хагрид перебил его. — Какой я тебе профессор? Я Рубеус, но все почему-то зовут меня по фамилии. Сначала это было непривычно, но сейчас это меня не сильно волнует. Но профессором меня ещё никто не называл. Он разлил чай по чашкам и поставил тарелки с пирожными.

— Ты это... ну... здорово на мамку свою похож... — проговорил он, и голос его дрогнул. Невилл опустил взгляд и поспешно принялся пить обжигающий чай. Хагрид, неуклюже продолжил:

— Хорошо помню её... Эх, весёлая она была... надо же было такому случиться... — Рубеус, ты случайно не знаешь, почему на третий этаж ходить нельзя? — бодрым голосом спросил Альберт, решив сменить тему.

Хагрид задумался.

— Ну... знаю, конечно... И всем преподавателям, эээ... тоже известно... Только не разрешается нам разглашать это... Дамблдор... эээ... строго-настрого нам запретил. Сказал, что это дело касается его и Николаса Фламеля. — Хагрид резко умолк, а друзья обменялись недоумёнными взглядами.

— Дамблдор знаком с Николасом Фламелем? — быстро спросил Септимус, бессознательно постукивая пальцем по столешнице.

— Я... я такого не говорил, — забеспокоился Хагрид.

— Кто такой Николас Фламель? — поинтересовался Рон.

— Всё это... хватит об этом... — рыкнул Хагрид, почувствовав неловкость. — Да и вам... надо бы вернуться в замок... время уже... того... Ребята поняли, что лесник только что сказал что-то, о чём ему явно не стоило говорить. Они вздохнули, поднялись и направились к двери.

— Всего хорошего, Рубеус! — хором попрощались они, покидая хижину.

* * *

Дубовые двери распахнулись, и друзья прошли в холл. Рон выразил беспокойство по поводу того, что уже темно, и как бы им не опоздать в гостиную перед отбоями. Повернув за угол, они поднялись на второй этаж и услышали голоса. Притаившись за рыцарскими доспехами, они замерли и прислушались.

— ... Я знаю, что это ты, — прохрипел сиплый голос, который все сразу узнали как голос завхоза. — Ты подкинул эту дрянь в мой кабинет и считаешь, что это смешно?

— А с чего вы взяли, что это я? — спросил звонкий мальчишеский голос. Септимус быстро узнал голос Остера, с которым недавно столкнулся в коридоре.

— На столе лежала записка с твоим именем! — фальцетом вскрикнул Филч. — И вы думаете, что я бы оставил вам записку с моим именем? Так, захотел посмотреть, как вы меня поймаете.

— Вот погоди, я обо всём расскажу директору, и тогда...

Друзьям не довелось услышать, как Филч будет мстить школьнику, поскольку за доспехами послышался какой-то шорох, и туда втиснулись два рыжих близнеца.

— Что вы здесь делаете? — с намёком на претензию прошептал Рон.

— Помогаем незадачливому братцу и его спутникам безопасно добраться до спален, — хмыкнул один из них.

— Надо помочь ему, — с тревогой сказал Альберт, косясь на близнецов. Они слегка высунулись из укрытия.

— Вас заметят, — равнодушно заметил Рон.

— Нет, Филч сейчас ничего не замечает, потому что витает в поднебесье собственного безумства, — хихикнул Фред.

— Может, устроим шум? — предложил Джордж.

— Читаешь мои мысли, — улыбнулся Фред и достал из кармана маленький металлический гриб. Он бросил его на пол и щёлкнул по нему пальцем, и вещица медленно, почти бесшумно покатилась по коридору. Голос завхоза смолк.

— Это ещё что за...? — раздался его удивлённый возглас. Затем последовал лёгкий хлопок, и этаж погрузился в сероватый дым.

— Идём, — шепнул Джордж. Они вскочили и побежали. Септимус схватился за чью-то руку, и друзья помчались по этажу, не останавливаясь до тех пор, пока не достигли портрета Полной Дамы. Рон задыхаясь, произнёс пароль.

Они кучей валились в гостиную и рухнули на колени у камина, отчаянно пытаясь унять боль в боку и давящее на горло сердце.

Джордж внезапно разразился громким хохотом и повалился на ковёр.

Рон встал, слегка подпнул его носком ботинка и, пересекши комнату, направился в спальню.

Невилл, Альберт и Септимус проделали то же самое, оставив изнемогающих от смеха близнецов валяться у камина.

Септимус вошел в спальню и, не раздеваясь, упал в кровать.

Рядом послышался озадаченный голос Невила:

— Слушайте, а где Генри?

Септимус поднялся на локтях и бросил взгляд на кровать у дальней стены. Она без сомнения была пуста.

— Я его сегодня, кажется, вообще не видел, — растерянно сообщил Альберт, так же глядя на пустую кровать.

— Да ладно, может, уехал куда, — зевнул Рон.

Септимус коснулся подушки и сразу понял, что это было самым правильным решением, поскольку тут же погрузился в глубокий, спокойный сон.

Но на следующее утро Генри так и не появился.

— Может, Гермиона знает, где он? — обеспокоенно спросил Невилл у Септимуса.

Тот пожал плечами. Сзади раздался знакомый голос.

— Привет!

Друзья поспешно обернулись. Над ними возвышался парень, чьи волосы уже принимали желтоватый оттенок.

— Это вы же вчера тот дым запустили? — неуверенно поинтересовался он, засунув руки в карманы.

Откуда-то недалеко раздался весёлый возглас:

— А что тебе?

Остер обернулся. Сзади него стояли рыжие близнецы с абсолютно одинаковыми улыбками.

— Увлёкся пиротехникой?..

— Если бы не вы, я не знаю, что бы Филч со мной сделал. Надо же было какому-то идиоту меня подставить... — протянул мальчик, придав своим волосам кроваво-красный оттенок.

Фред и Джордж развели руками и сели завтракать.

— Это были мы, — шепнул Рону Джордж.

Остер бессмысленно кивнул и направился к столу Когтеврана.

Невилл взял стакан с тыквенным соком.

Септимус где-то далеко в подсознании отметил, что напиток пахнет чем-то цитрусовым.

Подождите... Тыквенный сок? Цитрусовым?...

Мальчик поднёс бокал к губам. Септимус действовал чисто рефлекторно. Он выбил стакан из рук друга, и тот, упав, разбился, расплескав по полу своё содержимое.

— Что ты делаешь?! — испуганно воскликнул Невилл, вскакивая на ноги.

— Сок отравлен, — слегка дрожащим голосом сообщил Септимус. Сердце стучало у самого кадыка.

Мальчик растерянно нахмурился.

Те, кто услышал эту захватывающую новость, принялись оживлённо шептаться с соседями.

— Что здесь творится? — раздался сзади холодный голос.

Септимус в который раз обернулся. Над ним возвышалась худая фигура зельевара.

Он перевёл взгляд с сына на разбитый стакан, затем на Невилла.

— Я требую объяснений, — Снейп сузил тёмные глаза и слегка нахмурился.

— В стакане с соком был яд, и Невилл чуть не выпил его, — мальчик указал пальцем на осколки в луже на полу.

Северус извлёк из-под мантии палочку, и, произведя едва уловимый жест, поднял стекло в воздух. Кусочки сами собой собрались в единое целое, и вот уже в воздухе парил абсолютно целый гранёный стакан.

С новым взмахом лужа на полу исчезла, и одновременно с этим появилась в бокале.

Зельевар принюхался к напитку и с непроницаемым лицом коротко кивнул в сторону преподавательского стола.

Затем, обернувшись к Невиллу, произнёс:

— Почему вы сразу не обнаружили, что ваш сок отравлен?

Мальчик растерянно пожал плечами, так и не оправившись от этого факта.

— Вы не знаете? — медленно произнёс Снейп и добавил:

— Сомневаюсь, что смерть прибавила бы вам хоть сколько-нибудь ума, однако распознавать яды просто необходимо, учитывая вашу... — он сделал паузу, словно пытаясь выразиться как можно деликатнее.

— ...склонность к неприятностям.

Снейп еле заметно вздрогнул, поскольку на его плечо опустилась чья-то рука, а затем Дамблдор взял у Северуса стакан и, покрутив его в руках, опасливо принюхался.

— Вызывает клиническую смерть, поправьте меня, если я не прав, — произнёс он с непривычной для него хрипотцой в голосе.

Снейп молча кивнул.

Директор повернулся к Невиллу.

— Предполагалось, что ты выпьешь это? — спросил он.

— Зачем кому-то травить меня? — воскликнул он, сам того не замечая, повысив голос.

— Вы забываетесь, Лонгботтом! — прикрикнул зельевар, по видимому, собираясь ещё что-то добавить, вероятно касающееся отсутствия у того хотя бы намёка на наличие интеллекта.

Однако Дамблдор мягко положил руку ему на плечо, и вспыхнувший было гневный огонь в глазах мгновенно погас.

Директор тяжело вздохнул.

— Я не знаю, зачем кому-то нужно травить тебя, но я обязательно с этим разберусь, — пообещал он.

— Будьте внимательны, — посоветовал Снейп. — Уверяю, ваш труп не доставил бы нам должного удовлетворения.

Он бросил последний взгляд на сына, развернулся и направился к преподавательскому столу.

Друзья ещё с минуту постояли, затем подхватили сумки и направились на трансфигурацию

— Кто такой Николас Фламель? — поинтересовался Альберт, параллельно с этим пытаясь трансфигурировать ежа в игольницу, но его попытки были безуспешными.

— Знаменитый учёный и алхимик, изобрёл философский камень, — ответил Септимус, слегка откинувшись на спинку стула и наблюдая за другом. — Кстати, тот самый, который спрятан на третьем этаже.

Альберт дёрнулся, и ежа моментально обдало фонтаном красных искр. Второй ежеобразный зверёк ловко спрыгнул с стола и ускользнул от незадачливого трансфигурателя.

— С чего ты взял? — недоуменно спросил он, повернувшись к товарищу.

— По-моему, это очевидно, — поднял брови Септимус.

— Двадцать очков Гриффиндору! — раздался строгий голос слева. Над ними возвышалась профессор Макгоногал, её выражение лица было таким, как если бы она не наградила собственный факультет очками, а наказала половину школы. Подойдя к их столу, она взяла игольницу в руки и с удовлетворением кивнула.

— Я горжусь тем, что на моём факультете учится такой блестящий ученик, — произнесла она, чётко проговаривая каждое слово.

— Берите пример, Поттер. У вас есть чему поучиться у Снейпов. — С этими словами она направилась к своему столу, походкой, от которой казалось, что она только что наказала весь факультет.

— И вам, мистер Снейп, тоже не мешало бы поучиться у Поттеров. Например, искусству взрывать котлы, — с улыбкой пробормотал Альберт, и его слова вызвали не только смех друга, но и хихиканье некоторых соседей.

* * *

Шагая на урок истории магии, они свернули за угол и чуть не столкнулись с Гермионой Гренджер.

— Извини, — произнёс Септимус, помогая девочке поднять её книги.

— Ты же с палочкой, зачем как маггл? — пробормотал Альберт, глядя, как друг возится с книгами на полу.

— Следующая — история магии, больше задержимся — больше пропустим, — заметил он, возвращая подруге охапку книг.

И вдруг, как будто что-то вспомнив, он спросил:

— Ты не знаешь, где Генри? Улыбка на лице Гермионы сменилась печальным выражением.

— Знаете, его мама... У неё были проблемы с сердцем... В общем, случился ещё один приступ, и...

Её голос дрогнул, и друзья с ужасом наблюдали за её выражением лица.

— Папе сейчас так тяжело... — продолжала она, едва сдерживая слёзы. — Это ведь была его сестра...

Я хотела поехать домой, помочь, но мама сказала, что школа важнее. Гермиона шмыгнула носом и, вытирая слёзы, продолжила:

— Генри скоро вернётся, но... пожалуйста, не говорите ему об этом. — Ребята молча кивнули, пытаясь отогнать ощущение потрясения.

Девочка смахнула слёзы и, подхватив сумку, поспешила к своему уроку.

— В-вам бы по-торопиться... Занятия уже начались... — проговорил сзади заикающийся голос. Они обернулись и увидели преподавателя защиты от тёмных искусств, стоявшего позади них. — Мы как раз собирались, — ответил Альберт, делая вид, что не замечает странного выражения лица профессора. Тот отрывисто кивнул и пошёл в противоположную сторону.

Не успел Септимус пройти несколько шагов, как мир вокруг него стал размытым. Густой туман окутал его, и он ничего не мог разглядеть.

И самое странное — все его мысли исчезли, словно их не было.

— Иди вперёд. — прозвучал в его голове чей-то голос, и Септимус не мог, да и не хотел сопротивляться.

Он не заметил, как оказался у кабинета истории магии, пока не взялся за ручку двери. В его голове снова зазвучал голос.

— Иди в гриффиндорскую гостиную.

Не имея сил сопротивляться, Септимус пошёл туда, полагаясь исключительно на память.

— ... Ты куда это? — послышался голос друга.

Скажи, что болит голова, иду в Больничное крыло...

Его рот открылся сам собой, и эти слова полились сами .

Из тумана появилась озабоченная физиономия Альберта, но Септимус отвернулся и пошёл дальше, к лестнице на второй этаж. Захлопнув дверь своей спальни, он подошёл к кровати и, снова подчиняясь голосу, опустился на колени, доставая чемодан.

Он вытащил из него перо и, схватив палочку, трансфигурировал его в нечто острое. Вот он уже держал в руке короткий металлический кинжал. Он закатил рукав, обнажив предплечье, и занёс клинок, готовый резать.

Тёплая кровь закапала на пол.

— Режь вены.

Септимус снова поднял нож, но тут в голове зазвучал другой голос — его собственный.

— Зачем? Я не хочу...

— Я сказал режь.

— Но это же глупо!

— Сейчас же!

Нож проскользнул мимо, а по руке растеклась новая порция крови.

Странно, но боли почти не было, казалось, что это не он, а кто-то другой. Туман не исчезал, и, несмотря на усилия, руки продолжали двигаться, нанося всё новые порезы. Вдруг хлопнула дверь. Мир снова стал чётким.

— ...Мадам Помфри сказала... — Септимус обернулся.

Альберт молчал, глядя на кровь, которая стекала с локтя друга. С тревожным лицом он подлетел к Септимусу, выхватил из рук кинжал и спросил срывающимся голосом: — Что с тобой произошло?

Септимус ничего не ответил. Он просто стоял, дрожа, а затем упал на колени. Альберт опустился рядом и начал внимательно осматривать его.

Не сказав ни слова, он вытащил палочку, шепча заклинание, и провёл её по ране. Раны начали затягиваться, и он повторил всё сначала.

— Что с тобой произошло? — спросил Альберт.

— Я не знаю... — прошептал Септимус, едва сдерживая слёзы. — Кажется, это был Империус.

Альберт замер, широко раскрыв глаза.

— Что?! — воскликнул он испуганно. Септимус упал на кровать и обхватил голову руками.

— Тебе нужно к мадам Помфри, — сказал Альберт осторожно, глядя на друга с беспокойством.

— Нет, — резко возразил Септимус, поднимая голову. — Она сразу сообщит об этом моему отцу, а я не хочу, чтобы он узнал.

— Ты потерял много крови! Тебя пытались убить! Ты понимаешь, кто это был? Септимус тяжело выдохнул, сидя на кровати.

— Не имею ни малейшего представления...

Четырнадцатого февраля в Хогвартсе витала уютная атмосфера. Большой зал был переполнен учениками, а над их головами витал Пивз, то и дело провозглашающий тосты, порой осыпая кого-нибудь лепестками роз или бумажными валентинками.

Альберт, отчаянно краснея, подошел к группе дружно хихикавших девчонок и пригласил одну из них погулять с ним после обеда у озера.

Септимус бросил взгляд на преподавательский стол.

Дамблдор сидел посередине в ярко-лиловой мантии и с удовольствием потягивал вишнёвый сок.

Но всё же мальчику бросилось в глаза пустующее место преподавателя защиты от тёмных искусств. И похоже, не ему одному.

Северус Снейп неотрывно смотрел на стул Квиррела, сузив свои бездонные тёмные глаза.

У выхода из зала над ним закружил полтергейст.

— Нет печальнее того, чтобы остаться на день Святого Валентина без любовного послания, не так ли, мистер? — закудахтал он.

Снейп поджал губы и направил на него палочку. Пивз схватился за горло и, издавая непристойные звуки, улетел за угол.

У кабинета зельеварения было непривычно шумно.

Однако, когда зельевар распахнул дверь и холодным голосом призвал всех к тишине, это уже было абсолютно излишне.

— Сегодня мы готовим доксицид, — вкрадчиво произнёс он, поворачиваясь лицом к классу.

— Приготовление этого зелья требует серьёзной концентрации, а посему может представлять трудность для... — он сделал паузу и обвёл глазами испуганных учеников.

— ...большинства из вас. Рецепты на доске, приступайте.

Септимус сильно переживал на этом занятии, что было для него непривычно. Он боялся, что не сможет как следует изготовить зелье. Руку сильно саднило, а, вдобавок, он через каждые две минуты оборачивался, опасаясь, что отец подойдёт к нему из-за спины.

В результате, он переборщил с количеством корня валерианы, и его варево приобрело насыщенный рубиновый цвет, в то время как в рецепте было сказано, что в промежуточной стадии идеальный оттенок для зелья — нежно-голубой.

Обливаясь холодным потом, он кинул в котёл лист перечной мяты и облегчённо выдохнул.

Под конец урока он, как всегда, получил высший балл.

Картинно проигнорировав свернувшееся месиво Альберта, Снейп присвоил десять очков Слизерину.

Невилл и Альберт собрались уходить, но Септимус остановил их.

Класс уже пустовал, если не считать зельевара, по обыкновению строчившего что-то за письменным столом.

Ребята неуверенно приблизились. Септимус взял ситуацию в свои руки.

— Отец, я бы хотел поговорить с тобой.

Тот поднял голову и загнул левую бровь. Затем покосившись на непрошенных свидетелей, произнёс:

— Я рад, что у тебя появились защитники, теперь я могу спать спокойно. Однако обязательно ли им присутствовать здесь в данный момент?

Мальчик оценивающе взглянул на друзей, затем кивнул.

Снейп тяжело вздохнул и махнул рукой, требуя продолжения.

— Невилл три дня назад по приглашению Дамблдора явился к нему в кабинет. Но по странному стечению обстоятельств, не помнит подробностей их встречи.

Северус не выказал никаких эмоций.

— Я рад, что ты поделился со мной этими важными сведениями, но тебе не кажется, что в таких вопросах лучше обращаться к колдомедикам? Видит бог, я не специалист по склерозу.

Септимус нахмурился.

— Мы предположили, что к Невиллу могли применить заклятие памяти, — с нажимом произнёс он.

— Я подумал, что ты смог бы наложить на него диагностирующие чары, — мальчик перевёл дыхание.

— Конечно, я и сам бы смог, но я никогда раньше не пробовал, а мы хотели как можно быстрее.

Лицо Снейпа было абсолютно непроницаемым, но всё же создалось впечатление, что он в раздумьях. Наконец, он задумчиво произнёс:

— Вижу, ваше недоверие к Дамблдору достигло-таки своего апогея. Что ж, не мне вас винить.

Он достал палочку.

— Лонгботтом, подойди сюда. Стоит ли упоминать, что тебе чертовски повезло с моим сыном?

Невилл робко подошёл к нему, отчаянно пытаясь унять дрожь в коленках.

Снейп пробормотал заклинание, и мальчика обдало лёгким порывом ветра. Появилось ощущение, что откуда-то из его глубин вытягивают что-то, что нельзя увидеть невооружённым глазом.

Северус обежал глазами мальчика с головы до ног и, немного помедлив, спрятал палочку под мантию.

— Боюсь, что я здесь помочь не в силах. Кажется, я уже упоминал, что склероз не в моей компетенции.

Альберт, стоящий рядом с другом, нахмурился.

— То есть мы ошиблись? — с нотками детской обиды спросил Септимус, сделав непроизвольный жест рукой.

Зельевар резко побледнел. Он порывисто перехватил запястье сына и стряхнул рукав с предплечья, обнажая чёткие, ещё незажившие рубцы.

Секунду он просто смотрел на ребёнка. Затем повернулся к остальным.

— Вон.

Мальчики испуганно подхватили сумки и испытующе посмотрели на друга. Тот коротко кивнул, и они со скоростью света покинули подземелье, словно всю жизнь мечтали это сделать, а теперь появился подходящий случай.

Снейп пересёк комнату и, раскрыв стеклянный шкафчик, немного покопошившись, извлёк оттуда маленький тёмный пузырёк.

Подойдя к сыну, он вновь взял его руку и закотив рукав, отмерил три капли.

Они с негромким шипением впитались в кожу мальчика, и шрамы стали медленно исчезать.

Действие не удалось. Через минуту они снова возникли у него на предплечье.

Зельевар еле слышно ругнулся и убрал пузырёк.

— Что случилось? — тихо спросил он, моля небо о спокойствии.

Септимус с опаской посмотрел на него, решая, сказать всю правду или не стоит.

— На меня наложили империус, — полушёпотом произнёс он, борясь с поступившим к горлу комом.

Взгляд Снейпа остекленел, а руки еле заметно дрожали. Взмахом палочки он вызвал стул и, недолго думая, рухнул на него.

Септимус молча наблюдал за ним. Северус сделал несколько успокоительных вдохов.

Он взглянул в глаза сыну и с беспокойством отметил, что мальчик боится. Зрачки расширены, дыхание учащённое.

Совладав с собой, зельевар спросил:

— Кто?

Септимус дёрнулся и замотал головой, словно отрицая то, что собирался сказать.

— Нет, я не... не знаю... — забормотал он срывающимся голосом.

Снейп тяжело поднялся со стула и осторожно взял его за плечи.

— Всё в порядке. — он чувствовал, как дорожит сыном.

Взмахнув палочкой, Северус наложил на него диагностирующие чары. У ребёнка было сильное истощение.

С новым взмахом он распахнул потайную дверь, ведущую в его кабинет. Взяв мальчика за руку, он завёл его в комнату и усадил в темно-зелёное бархатное кресло.

Извлекая из-под мантии ещё два пузырька, он протянул их Септмусу.

— Успокаивающее и кроветворное зелье. — негромко сообщил зельевар, и присел в соседнее кресло.

Мальчик отрывисто кивнул и вынув пробку из первой склянки, залпом опорожнил.

Ощутивв, как замедляется дыхание и расслабляются плечи, он раскрыл второй пузырёк, и тщательно отмеренным движением ополовинил его.

Поморщившись от терпкого вкуса, он откинулся на спинку и закрыл глаза. Его сознание едва задело, когда отец позвал кого-то по имени, но последовавший за этим лёгкий хлопок вернул его из забытья.

Посреди комнаты стоял домовой эльф с большими чёрными глазами.

— Принеси ужин. — приказал Снейп. Тот низко поклонился, пролепетав:

— Как вам будет угодно, хозяин. — и трансгрессировал.

Северус скривился от его подобстрастного тона, но от комментариев воздержался, задумчиво отметив, что мальчик заснул.

Закончив суженом, он переложил его на диван и уселся с газетой в кресло. Однако через несколько минут обнаружил, что читает одно и то же предложение уже пятый раз, совершенно не понимая смысла. Его занимало совсем другое.

Кто-то пытался убить его сына.

Снейп тут же подумал о Квирреле, однако не мог объяснить даже себе, зачем ему понадобилось бы делать что-то подобное. Но тот был без сомнения тёмной лошадкой.

Северус поднялся. Ему нужно было знать наверняка.

Он извлёк из-под мантии волшебную палочку. В спящий разум было проникнуть легче всего.

Зельеварх склонился над сыном и прошептал заклинание.

В сознания хлынули мысли, которые не принадлежали ему. Впрочем, привычное дело.

Перед глазами пронёсся Поттер, затем Лонгботтом и девчонка Грейнджер.

Потом нечто фиолетовое...Тюрбан... Квиррел...

Квиррел?

Снейп рывком вернул себя в реальность. Колени подкосились, и он не удержавшись рухнул на стул.

Проснувшись, Септимус обнаружил себя лежащим на диване в кабинете отца. В окно барабанил дождь, заглушая громкие голоса за стеной.

Мальчик неторопливо потянулся и протёр глаза. Мысли странно путались в голове.

Внезапно его взгляд скользнул по часам над письменным столом.

Он пропустил как минимум три урока.

Септимус в ужасе вскочил с постели и стал судорожно натягивать на себя мантию.

Сзади хлопнула дверь. Мальчик повернул голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов.

Снейп эффектно вошёл в комнату, и чёрный плащ взвился у него за спиной. Лицо зельевара собрало в это утро всё раздражение мира.

Он бросил на стол кипу пергамента и обернулся.

— Куда такая спешка? — поинтересовался он, изогнув левую бровь.

— Я опоздал на нумерологию и пропустил трансфигурацию! — простонал Септимус, шныряя по кабинету в поисках сумки.

Северус молча наблюдал за ним. Создавалось впечатление, что он забавляется сценой.

— Профессор Макгоногал освободила тебя от утренних занятий. Вернее, я попросил её об этом, — сообщил он, следя за ошарашенным взглядом сына.

Септимус недоверчиво нахмурился, но через мгновение совладал с собой и опустился на диван.

Снейп развернулся к письменному столу. Как только толстая стопка пергамента попалась ему на глаза, его лицо вновь приняло раздражённое выражение.

— Каждый день одна и та же рутина. Одинаковое количество безмозглых баранов посещает мои уроки, из раза в раз демонстрируя непревзойдённые таланты плавить котлы и обливаться зельями, — пробормотал он и воскликнул, — Огри, принеси завтрак!

С громким хлопком посредине комнаты возник домовой эльф и, поклонившись, исчез, но тут же вновь появился, держа над головой тарелки с беконом, гренками, чашками с кофе и пирожными.

Расставив всё это на столе, он раскланялся и, лепеча подобострастные пожелания, растворился.

Завтрак прошёл в полной тишине, во время которой зельевар бросал на сына задумчивые взгляды.

Закончив поглощение пищи, мальчик собрался на защиту от тёмных искусств, но Снейп опять-таки перехватил его.

— Пропустишь урок, я предупредил Квиррела, — Северус поморщился, как будто имя профессора оцарапало ему горло.

Септимус вопросительно посмотрел на него, но тот лишь покачал головой.

— Мне угодно, чтобы ты побыл под моим наблюдением некоторое время, — негромко заявил он, медленно опускаясь на диван.

* * *

Сказать, что Снейп был зол — значит не сказать ничего. Он был в бешенстве, и это ещё мягко сказано.

Клокоча от гнева, он распахнул дверь, без приглашения ворвавшись в кабинет.

Дамблдор неторопливо поднял голову, и улыбка озарила его старое лицо.

— Здравствуй, Северус.

— Вы использовали меня! — воскликнул Снейп, даже не пытаясь справиться с неудержимой яростью, возникшей при виде этого спокойного взгляда ненавистных голубых глаз.

Директор приподнял брови в вежливом удивлении.

— Вы знали, что Квиррел попытается убить моего сына, и благодаря лишь Фортуне этого не произошло!

Дамблдор нахмурился.

— Зачем вы приняли его на работу? — тяжело дыша, спросил Снейп и торопливо предупредил, — Если скажете, что не знали о его истинной сущности, я за себя не ручаюсь. Не забывайтесь, я ведь бывший Пожиратель Смерти!

— Ох, успокойся, мой милый, и я тебе всё расскажу. Для начала присядь, — он указал на стул, стоящий прямо перед его креслом.

— Видишь ли, мне не очень удобно поддерживать диалог в таком положении. У меня появляется ощущение, что я ниже тебя.

Снейп презрительно фыркнул и, немного помедлив, всё-таки опустился на указанное место. Он и не был уверен, что сменил гнев на милость.

— Признаю, Квиррел заинтриговал меня, — начал Дамблдор, сверкая очками-половинками.

— Я, естественно, не поверил его фальшивой истории о нападении вампиров в мексиканской деревушке. Я поклялся проследить за ним и вовсе не напрасно. Но признаюсь, я не имел понятия, что тот попытается убить твоего сына, и даже не представляю, как он это провернул.

Северус стиснул зубы.

— Империус... — тихо проговорил он, сжимая кулаки. — Но вы, разумеется, не уволите его, не так ли? — ядовито спросил он.

— Я не уловил его мотивов, но как только это произойдёт, будь уверен, в школе он больше не появится, — Дамблдор потёр переносицу и откинулся на спинку стула.

— И вам плевать на глупые жертвы, которые станут последствиями его безрассудных действий? — с намёком на угрозу поинтересовался Снейп, поджав губы.

— Уж очень ты оптимистично настроен, — задорно улыбнулся директор. — Плохая примета.

— Я реалист, а ваши розовые очки не помогут вам, когда в вашей школе появятся детские трупы, — едко заметил зельевар.

— Но как только моему сыну будет вновь угрожать потенциальная опасность, будьте уверены — Хогвартс не единственное место, которое предложило мне работу, — Северус горько усмехнулся.

Дамблдор печально улыбнулся в ответ.

— Ох, мой милый, ты слишком плохо обо мне думаешь, — он укоризненно покачал головой.

— А как ещё мне прикажете думать? — прошипел зельевар сквозь стиснутые зубы.

— Вы пригласили на работу убийцу, прекрасно зная об этом.

— Северус, так проследи за ним. Думаю, ты не откажешься от возможности предъявить доказательства касательно виновности Квиррела, — директор сцепил кончики длинных пальцев, снисходительно глядя на зельевара.

Резко побледнев, тот вскочил на ноги. Тёмные глаза горели каким-то фанатичным огнём.

— Вы прекрасно знаете, что он виновен, а теперь ещё пытаетесь скинуть на меня собственные обязанности! — вскричал он.

— Вы опять не оставляете мне выбора!

— Выбор есть всегда, мой мальчик, — мягко заметил Дамблдор. Снейп яростно застонал.

— Как я вас ненавижу, — выплюнул он и вихрем вылетел из кабинета.

Дамблдор устало потёр переносицу и откинулся на спинку кресла.

С портрета сбоку от стола послышался надменный голос:

— Как вы позволяете этому напыщенному индюку так разговаривать с вами? — с картины на директора из-под тяжёлых век смотрел высокомерный черноволосый волшебник.

— Несчастный ребёнок, — покачал головой Дамблдор. — Финеас, а знаешь ли ты местоположение своего праправнука?

Волшебник на портрете презрительно поджал губы.

— Откуда у меня, по-вашему, столь бесполезные сведения?

Директор слегка склонил голову, лукаво глядя на него из-под лба. Найджелус возвёл глаза к потолку и скучающим голосом произнёс:

— Ну разумеется, Дамблдор.

— Вот и чудесно, — старик потёр ладони, занося перо над пергаментом.

Выводя имя получателя, он чему-то беспричинно улыбался.

Притаившийся за углом третьего этажа, он услышал знакомый голос.

— Да...да, вероятно... это здесь...

Бесшумно вытащив палочку, Северус наложил на ноги заглушающие, и медленно приблизился к профессору, стоявшему лицом к запертой двери.

— Петрификус Тоталус. — спокойно произнёс зельевар. Тело преподавателя окаменело и Снейп воспользовался этим.

С новым взмахом, он связал его и подтащив к стене, снял первое заклинание. Квиррел судорожно втянул в себя воздух.

— С-С-Северус, я... ничего н-не понимаю... — пролепетал он.

— Прекрати этот спектакль! — взревел зельевар, тыча палочкой в грудь противника.

— Я... Я позову на... на помощь. — прошептал тот, силясь вырваться из железной хватки длинных тонких пальцев.

— Что тут творится? — раздался сзади сиплый голос. Северус обернулся, не разжимая рук.

— А... Филч..

— Я услышал чьи-то голоса и решил проверить...

Но зельевар не слушал его.

— Филч, будьте так любезны, принесите из моего кабинета сыворотку правды. Она стоит в шкафу за дверью, на верхней полке слева.

Недоумение завхоза заставило зельевара зарычать от гнева.

— Ну же!

Тот кивнул тряся брылями, и шаркая покинул третий этаж.

Северус вновь развернулся к пленнику.

— Не думаешь ли ты, что признание для тебя сейчас может обезопасить от разглашения некоторых твоих личных секретов? — поинтересовался Снейп с хищным оскалом.

Квиррел благоразумно промолчал, в то время как мужчина со злорадным удовольствием отметил, что тот дрожит.

Профессор пожал плечами, ещё сильнее прижимая несчастного к стене.

Минут через десять, за углом послышались шаги, и вот уже морщинистая узловатая рука протягивает зельевару маленький прозрачный пузырёк.

Не поблагодарив, тот вынул пробку и тщательно отмеренным движением накапал зелье в рот Квиррела.

Он сразу как-то обмяк, а глаза приобрели равнодушное выражение.

Северус счёл лучшим не медлить, и сразу перешёл к сути.

— Что ты здесь делаешь?

— Я хотел украсть философский камень. — безэмоционально произнёс профессор уставившись в пустоту.

Снейп удовлетворённо кивнул и продолжил.

— Зачем он тебе?

— Он нужен моему хозяину.

Северус нахмурился, догадываясь, какой получит ответ на свой следующий вопрос.

— Кто твой хозяин?

— Лорд Волан де Морт.

— Как ты узнал, что камень нужен ему? — допытывался зельевар.

— Он овладел моим телом, когда я присягнул на верность ему в лесах Албании. Из тех пор он не покидает меня. — лицо Квиррела озарила безумная улыбка. Северус шумно сглотнул.

— Зачем ты пытался убить моего сына?

— Он вечно ошивался рядом с Лонгботтомом, которого так жаждет убить Тёмный Лорд. Он мог бы помешать или привлечь посторонние лица. Я наложил на него заклятие империус, заставил вспороть вены, но он здорово сопротивлялся. В конце концов, мне пришлось снять с него заклинание. Оно оказалось весьма энергозатратным. Правда, я ещё подмешал яд в его чай. Признаюсь, я не учёл, что на его место может сесть посторонний. Хотя в сложившейся ситуации это было лишь преимуществом, учитывая, что яд попал к Лонгботтому. Я не догадался отравить его с самого начала. Но может это и к лучшему, — негромко заметил он. — Хозяин желает сам расправиться с мальчишкой.

Квиррел облизнул потрескавшиеся губы и перевёл дыхание. Сыворотка постепенно завершала своё действие.

Северус в ужасе отшатнулся от него и врезался в противоположную стену. Его временным замешательством и решил воспользоваться пленник.

— Экспеллиармус!

Зельевар отскочил и заклятие угодило в рыцарские доспехи.

— Умно. — высокомерно похвалил Снейп, извлекая собственное оружие.

Оглушающее заклятие прошло в самом дюйме от уха Квиррела. Серебристый луч вылетел из его палочки, но Северус поставил щит, и заклятие рикошетом ударилось в противоположную стену.

Зельевар опутал противника толстыми извивающимися канатами, и тот потеряв равновесие рухнул на пол.

Снейп презрительно склонился над ним. Направив палочку в лицо Квиррела, он уже было произнёс заклинание, но внезапно ледяной высокий голос прорезал воздух.

Казалось, он исходил от лежащего, но тот лежал неподвижно, не раскрывая рот.

— Сссссеверусссс, какая вссстречааа... — прошелестел голос. Зельевар не мог не узнать его. Он в шоке пошатнулся.

Верёвки упали с Квиррела, и тот вскочив на ноги направил палочку в грудь противнику, и заорал:

— Обливейт!!!

Снейп качнулся назад, и на мгновение зрачки его тёмных глаз расширились, а лицо приняло спокойное, почти отрешённое выражение.

Буду рада вашим отзывам

Войдя в спальню в поисках сумки, Септимус обнаружил незнакомого мальчика, сидящего на кровати Генри. Светлые, нечесаные волосы опускались ниже плеч, и сквозь грязные лохмы проглядывали огромные желтые глаза. Он был одет в потрепанные джинсы и старую, помятую толстовку.

Юноша обернулся, и, увидев в дверях Снейпа младшего, изобразил на лице лучезарную улыбку, даже слегка пугающую.

— А я как раз жду, когда же ты придешь...

Септимус озадаченно нахмурился.

— Мы знакомы?

— О, это совершенно излишне... — Мальчик склонил голову набок, пытаясь понять смысл сказанного.

— Может, скажешь своё имя? — поинтересовался он.

— Имя — абстрактное понятие, но если тебе так легче, Лероп. — Собеседник поёрзал на кровати, устраиваясь поудобнее.

— Расскажи что-нибудь о себе, — попросил Септимус, усаживаясь на свою кровать, не отрывая взгляда от него.

— Моя мать отказалась от меня и отдала в магловский приют, как только заметила, что я могу колдовать. Я пришёл в середине года, поэтому сова, несшая письмо из Хогвартса, сбилась с курса. Ольяр — фамилия, которую дал мне мой благородный папаша. Но всё же родство с Дурслями — такому посмертному клейму не позавидуешь, не так ли?

— Как зовут твою мать? — спокойно спросил Септимус, пытаясь вспомнить, где мог слышать эту фамилию.

— Марджори, — глухо ответил Лероп. Внезапно он вытянул вперёд руку, и из-под его ладони на кровати взлетело нечто непонятное, опустившись на колени.

"Это" оказалось гитарой из чёрного дерева.

— Ты владеешь беспалочковой магией? — с уважением поинтересовался Септимус. Пальцы соседа скользнули по струнам, и из инструмента послышалась протяжная, грустная мелодия, воспевавшая всю боль музыканта. Он закрыл глаза и начал слегка покачиваться из стороны в сторону, вовсе не соответствуя такту, который, по правде сказать, отсутствовал.

* * *

— Владеет беспалочковой магией? — с благоговейным ужасом переспросил Альберт, отставив тарелку с хлопьями и серьезно глядя на друга. — Подожди, и ты говоришь, что вы с ним далёкие родственники?

Септимус задумчиво почесал предплечье, на котором так и не зажили следы от недавнего нападения.

— Его мать — сестра мужа моей тёти, так что кровными узами мы не связаны.

Септимус нахмурился, невзначай бросив взгляд на преподавательский стол. В последние дни Снейп ходил мрачнее тучи, то и дело глядя на директора, словно тот был виноват в том, что котлы, взорвавшиеся на зельеварении, увеличились раза в два. Мальчик никак не мог улучить время поговорить с ним, а тот всё время как будто испарялся в самый неподходящий момент.

Вдобавок уровень нагрузки на учеников Хогвартса по домашним заданиям и подготовке к экзаменам достиг апогея. Все свободное время Септимус проводил в библиотеке, изучая дополнительный материал за четвёртый курс. К нему изредка присоединялся Альберт, но чаще всего мальчик находился в обществе Гермионы Грейнджер или иногда с Остером Форестом.

Гермиона оказалась интересным собеседником, её интересовала история магии, как, впрочем, и остальные предметы. Она была единственной из первокурсников, выбравшей для изучения все предметы, входящие в дополнительную программу, такие как нумерология или магловедение. Остер был весьма азартным, импульсивным человеком, но в то же время спокойным и рассудительным. Он много рассказывал о своём отце. Как выяснилось, мальчик безумно устал от того, что на него постоянно давят ожидания, что он будет великим игроком в квиддич, как и его папа.

Однажды в библиотеку зашёл Лероп, и Септимус воспользовался этим, чтобы спросить его об интересовавших его вещах. Он выдохнул и отложил книгу.

— Как ты овладел беспалочковой магией?

Лероп расплылся в своей слегка кровожадной улыбке.

— Все считали, что человечество давным-давно прошло свой естественный отбор. Но это не совсем так. В приюте это дело было само собой разумеющимся. Мне пришлось стать сильным. Однажды кто-то прислал мне книгу. Это явно был не маггл, поскольку это был очень редкий экземпляр, и там объяснялась вся суть беспалочковой магии.

Его улыбка стала ещё более пугающей. Септимус с интересом смотрел на него.

— Твой отец был волшебником? — наконец спросил он.

— Моя мать видела в нём только деньги, а ему, в свою очередь, было выгодно жениться на ней. Он скрывал от неё магию, и как оказалось, ему нужен был наследник. Он подлил ей зелье, чтобы точно вышел мальчик. Однажды мать напилась, и отец, разозлившись, сделал кое-что. Она выгнала его из дому. Какое-то время она, если так можно сказать, воспитывала меня, а потом сдала в приют, распрощавшись с последним щенком.

Септимус не знал, что на это ответить. Он понимал, что ему нужно было выговориться, и боялся какой-нибудь фразой сделать хуже. Но тот вновь улыбнулся и вывел на пергаменте несколько закорючек.

— Ты неплохо вдохновляешь, — счастливо сообщил он.

Септимус усмехнулся.

— Почему ты спишь в нашей спальне вместо Генри? — вдруг спросил он.

Лероп не ответил, облокотившись на спинку стула и став меланхолично что-то насвистывать. Минут через пять он словно опомнился и, сфокусировав на мальчике взгляд, ответил:

— Он попросил меня об этом. Полагаю, он хочет всё изменить.

Септимус недоумённо уставился на него и спросил:

— О чём ты?

— Когда умирает близкий тебе человек, ты хочешь поменять всё, чтобы больше ничего не напоминало об этом, — объяснил Лероп.

Мальчик понимающе кивнул и взялся за травологию.

* * *

У подножья каменной лестницы стояла, переговариваясь, группа старшекурсников. Ребята уже собирались завернуть за угол, но тут кто-то из парней воскликнул:

— Эй, Поттер, так кажется? Тебя хотел увидеть профессор Снейп!

Альберт резко обернулся. Их было около шести, не меньше. Тот, кто обратился к нему, оказался широкоплечим высоким юношей с густой темной шевелюрой. Он не улыбался, в отличие от своих друзей, а серьезно и спокойно смотрел на школьника.

— Это зачем еще? — с вызовом поинтересовался Альберт.

— О, видишь ли, профессор не имеет привычки делиться со всеми своими планами расправы над непослушными учениками, — разъяснил тот, вежливо приподняв брови.

Альберт тяжело вздохнул.

— Я провожу тебя, — стараясь утешить его, заявил Септимус.

— Э, нет, малыш. Ты пойдешь с нами, — укоризненно покачал головой парень.

Тот прищурился.

— Чем докажете, что после встречи с вами у меня сохранится возможность нормально функционировать?

Тот нервно рассмеялся.

— Тебе нужно научиться доверять людям...

— Доверие сначала нужно заслужить, — резко оборвал его Септимус.

— Давайте докажем ему, что лишняя паранойя имеет свои недостатки, — как бы подводя итоги, произнес кто-то из компании.

Его товарищ кивнул, достал из кармана листок пергамента и протянул Септимусу. На нем неровным почерком было написано только одно предложение:

«Поднимитесь ко мне в кабинет по получении данного письма»

П. К. Квиррел.

Септимус вытащил палочку и, наставив её на пергамент, шепнул заклинание. Послание было действительно написано рукой профессора защиты от темных искусств. Он пожал плечами.

Ребята довольно хлопнули в ладоши.

— Его кабинет на четвертом этаже. Мы проводим тебя.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — мягко произнес мальчик.

— Увы, на этом настоял сам профессор, — черноволосый парень лишь развел руками.

Септимус обреченно вздохнул.

* * *

Дверь в кабинет с треском захлопнулась.

Привыкая к полумраку, он понял, что что-то не так. Комната была совершенно пуста. Окна занавешены, письменный стол завален бумагами, но здесь не было никого.

— Наивный поступок, — донеслось из-за спины.

До того, как мальчик опомнился, воздух сотрясло обезоруживающее заклинание.

Теперь он был абсолютно беззащитен, наедине с неизвестными врагами.

Его тело опутали крепкие веревки, и он не удержался, плашмя рухнул на холодный пол.

Кто-то ногой перевернул его, и над ним выросла неясная фигура, но очертания узнавались без труда.

— Ты слишком слабый противник. Никогда... — это слово сопровождалось неприятным ударом ботинком в грудь.

— ...Никогда нельзя доверять шайке незнакомцев, — следующий удар пришелся в живот.

Септимус задохнулся от боли, но не проронил ни звука, не желал показывать слабость.

— Ты слишком легко отказался от обороны, — простодушно заметил нападающий, вынимая палочку.

— Релашио!

К горлу подкатил ком, перекрывая дыхательные пути.

Мальчик стал задыхаться, судорожно извиваясь по полу.

Все закончилось так же быстро, как и началось.

— Неприятно, правда? — шепнул ему на ухо парень. — Это еще цветочки...

Септимус открыл рот, но оттуда не вылетело ничего, даже хрипения.

— Неплохо действует заклятие немоты, а? — самозабвенно поинтересовался тот, и, взмахнув палочкой, надменно приказал:

— Говори.

— Что вам нужно?

— О да, кстати, интересный вопрос, — весело похвалил юноша.

Мальчик с отвращением понял, что он наслаждается происходящим.

— Стирс, не хочешь ответить нашему почетному гостю?

Из тени вышел худой человек с спутанными жидкими волосами и неприятной кривой усмешкой.

— Видишь ли, твой многоуважаемый папаша не самый приятный учитель, — с высока объяснил он.

— А за это требуется платить, — подал голос еще один член представления и воскликнул:

— Круцио!

Острая боль пронзила тело Септимуса, просачиваясь в каждую клеточку и разрывая её изнутри.

Казалось, эта пытка сведет его с ума.

— Довольно, — поднял ладонь главный, и все прекратилось.

Теряя сознание, Септимус будто издалека услышал, как где-то распахнулась дверь.

* * *

В кабинет постучали, и в комнату ворвался черноволосый подросток. Снейп с раздражением оторвался от своих записей.

— Поттер, стучать тебе, видимо, это чрезмерно обременительная вещь. Если у тебя нет ничего, что могло бы оказаться полезным для меня, извольте покинуть данное помещение.

Альберт в недоумении поднял брови.

— Но вы сами звали меня...

— Поттер, если ты считаешь, что без прослушивания околесицы я не могу прожить ни дня, то смею тебя разочаровать, — желчно произнес зельевар, слегка сдвинув брови.

— Но...

— Ты получил от меня личное приглашение? — с издевкой поинтересовался тот.

— Нет, мы с Септимусом шли на обед, и нас остановили какие-то старшекурсники. Они сказали, что вы вызываете меня в свой кабинет, а его ждёт на четвертом этаже профессор Квиррел, и что...

Снейп вскочил со стула так неожиданно, что мальчик отшатнулся.

Благословив небо за следящие чары, которые он две недели назад наложил на сына, Северус вихрем вылетел из кабинета.

Незримый компас в голове подсказывал, в каком направлении следует двигаться.

Приложив ухо к двери класса защиты от темных искусств, он прислушался.

— А за это требуется платить...

Следующее слово, которое последовало за этой фразой, заставило Снейпа с силой пнуть дверь в глупой надежде, что она распахнется.

Трясущимися руками выхватив палочку, он сорвал дверь с петель.

То, что предстало перед его глазами, отняло на мгновение дар речи.

На полу в луже крови, без сознания, лежал хрупкий мальчонка, крепко связанный толстыми веревками.

Взгляд зельевара помутнел. Он взмахнул кистью, и твари, напавшие на его сына, уже валялись на холодных плитах.

Ему хотелось разорвать их в клочья. Этих животных, посмевших посягнуть на то бесценное, что у него было, а он не смог защитить свое сокровище.

Палочка Северуса сама собой рассекла воздух, а с языка готовы были сорваться всего два простых слова...

Чья-то рука перехватила его запястье.

— Не нужно, мой милый, ведь ты же не убийца...

Его взяли тошнотой от ярости. Он был готов причинить старику безумную боль, и никакие слова не остановили бы его. Однако...

— Мальчику, вероятно, требуется медицинская помощь, а потом разрешаю тебе пуститься во все тяжкие... Но советую предварительно выпить успокоительное и рюмочку медовухи.

Снейп застонал и опустился на колени рядом с сыном.

— А я пока позову мадам Помфри. — произнёс Дамблдор отстранённо, и исчез за дверью.

— Ваши ошибки, Дамблдор, несут весьма плачевные последствия для меня и моей семьи. Но вы, разумеется, не придаёте этому должного значения.

Септимус лениво открыл глаза. Он находился в Больничном крыле.

Мальчик перевёл взгляд на мадам Помфри, стоявшую у его ног, скрестив руки на груди и недовольно глядя на двух мужчин.

— Я хочу, чтобы вы знали, — продолжал Снейп, поправляя воротник мантии. — Вы мне глубоко несимпатичны. Вы отвратительный шантажист и манипулятор, с которым мне не посчастливилось иметь дело.

— Это действительно так... — с печальной улыбкой подтвердил Дамблдор. — Но что поделать, это одна из негативных черт моего характера...

— Профессор Снейп, директор... — с возмущением прошептала целительница.

— Не могли бы вы перенести вашу задушевную беседу в другое место? Ребёнок нуждается в отдыхе.

— Всё верно, Поппи, мы уже уходим.

— Скатертью дорога, — презрительно фыркнул Северус и направился к койке сына.

— Директор, прошу... сюда можно только посетителям, — взмолилась колдомедик.

Альбус бросил задумчивый взгляд в их сторону и бесшумно удалился.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался зельевар, опускаясь на стул у постели.

— Да нет ничего. Просто небольшая слабость, — протянул Септимус. Снейп недоверчиво поднял брови.

— Учитывая, что тебя пытали Круциатусом, это представляется мне весьма удивительным.

Мальчик робко улыбнулся и слегка поморщился. Костерост имел свои минусы.

— Зачем ты пошёл за этими ублюдками? — внезапно спросил Северус. Он был очень бледен, а его тонкие пальцы едва заметно дрожали.

— Они сказали, что Квиррел вызывает меня к себе. Поверь, я не стал бы идти неизвестно с кем, не понятно куда. Конечно, это моя ошибка, но думаю, что чистки котлов вполне достаточно, — колко заметил Септимус, почувствовав внутри необъяснимую злость.

— Не мели чепухи. Никто не собирается налагать на тебя взыскание, — резко оборвал сына зельевар.

— Этих мразей исключили, что меня совсем не радует. Слишком легко отделались. Филч предлагал вытащить из подземелий пыточные устройства. Хочу сказать, я был согласен с ним в этом вопросе. Но кое-кто счёл этот метод нецелесообразным, — Снейп скривил губы.

— Вероятно, это было правильное решение. Чем больше злости в этом мире, тем неприятнее в нём находиться, — простодушно откликнулся мальчик.

— Ещё раз произнесёшь любимую фразу Дамблдора, я ограничу тебе доступ в библиотеку, — с ухмылкой произнёс отец, поднимаясь с места.

— Буду иметь в виду, когда соберусь сказать что-нибудь такое же мудрое и философское, — хихикнул Септимус, за что получил бы шуточный подзатыльник, но зельевар на этот раз ограничился ледяным взглядом и безэмоциональной фразой.

— Прошу меня извинить, но бездарей, ожидающих урока у моего кабинета, превысило допустимые нормы. С этим нужно что-то сделать, и я догадываюсь, кто должен будет этим заняться.

Он водрузил на прикроватную тумбочку книгу и две плитки шоколада, растрепал сыну волосы и удалился.

Из-за своей двери показалась мадам Помфри.

— Я не ошиблась, все уже ушли? Теперь я могу, наконец, заняться своим пациентом? — сварливо спросила она, и не дожидаясь ответа, протянула мальчику золотистый пузырёк.

— Напиток от побочных эффектов Круциатуса, — скучающим тоном продекламировал Септимус и залпом опорожнил его.

— Ты не первый, кому не повезло оказаться здесь по причине чрезвычайной жестокой драки. Но обычно все ограничивались парочкой оглушающих заклятий и сломанными пальцами. Очевидно, этого было мало, — гневно выдохнув, она поставила на тумбочку ещё одну склянку, со словами: — Как только покалывание во всём теле прекратится, выпей это. Сонное зелье.

Мальчик молча кивнул и откинулся на подушки.

* * *

— Впервые в жизни согласен со Снейпом, — с жаром заявил Альберт, поглощая шоколадных лягушек.

— Никогда не думал, что моё мнение будет совпадать с твоим неуравновешенным другом, — пожал плечами Остер, за что и получил подзатыльник.

— Насчёт неуравновешенного ты преуменьшил, — весело отозвался Септимус.

— Эй, и ты туда же! — возмутился Поттер. — Имей в виду, мне просто гордость не позволяет, ведь лежачего не бьют. К тому же, твой отец ещё не снял следящих чар, а я слишком дорожу своей шкурой.

Мальчик отмахнулся от него и повернулся к метаморфу.

— Лероп и Генри решили не напрягать меня своим присутствием?

— Я решил познакомить их, но, как показал результат, это оказалось ошибкой, — спокойно сообщил он. Затем, заметив непонимающие лица друзей, добавил: — Они чересчур чувствительные ребята. Лероп стал играть на гитаре, а Генри так понравилось, что он разрыдался.

— Ему нельзя перенапрягаться. Пожалуй, на сегодня ему хватило информационной пищи.

Они и не заметили, как из своего кабинета вновь показалась мадам Помфри.

— Я думаю, он заслужил после всего случившегося провести ещё немного времени с однокурсниками, — заступился за друга Альберт.

— А я думаю, после всего случившегося он заслужил хотя бы крупицу покоя, — целительница проводила его убийственным взглядом и холодно добавила: — А здесь существенно моё мнение, так что все вон! В противном случае я позову профессора Снейпа. Думаю, ему не составит труда объяснить вам, что именно называется тишиной и покоем.

Это был удар ниже пояса.

Ребята подскочили как ужаленные и сломя голову кинулись к выходу.

— Эх, плохие у меня друзья... — пробормотал Септимус, провожая их взглядом.

— Нет, просто высшие упомянутые друзья боятся твоего сальноволосого папочку больше, чем хотят поделиться с тобой интересными новостями, — объяснил Остер, закрывая за собой дверь.

Целительница повернулась к пациенту.

— Постарайся уснуть. Я не могу постоянно давать тебе сонные зелья, и надеюсь, то, что ты являешься сыном зельевара, избавит меня от объяснения «почему», — строго сказала она, и, что-то раздражённо бурча, вышла из больничного крыла.

Мальчик тяжело вздохнул и взял с тумбочки бутылку с тыквенным соком, внезапно обнаружив сильную жажду.

Уже поднеся напиток к губам, он почувствовал приятный, но ни с чем не сравнимый цитрусовый аромат. Ошибиться было невозможно.

Желание пить мгновенно испарилось. Что-то холодное заворочалось в груди.

Рон принёс ему отравленный сок. Неужели он действовал по собственной инициативе? Может быть, и его разумом овладел Империус? Нужно было срочно что-то предпринять.

Отставив от себя бутылку, он устроился поудобнее, и негромко позвал

— Огри!

Рядом с его постелью, с громким хлопком возник домовой эльф.

— Что будет угодно молодому хозяину?

— Передай отцу, чтобы он явился сюда, и чем скорее, тем лучше.

Тот почтительно кивнул и растаял в воздухе.

Спустя пять минут, бледный и встревоженный, зельевар ворвался в больничное крыло.

— Септимус, ты в порядке? Что произошло?

Мальчик молча протянул ему бутылку.

Снейп озадаченно принял её. Ещё перед тем, как он вынес очевидный вердикт, тот заявил.

— Рон принёс это. Скорее всего, он находится под действием Империуса, и чем быстрее мы нейтрализуем заклятие, тем меньше будет пострадавших.

Северус отрывисто кивнул.

— Я проинформирую Альбуса. Как это ни прискорбно, но в этот раз без его помощи нам не обойтись.

Септимус устало откинулся на подушки, а зельевар стиснул зубы.

На жизнь его сына стали покушаться уже два раза за день. Определённо перебор.

* * *

Следующие дни тянулись невыносимо медленно. Погода всё ухудшалось, и в лазарет стали заглядывать куда чаще.

О произошедших событиях знали на удивление далеко не многие.

Рон не появлялся на занятиях уже две недели. Насколько было известно его друзьям, того поместили в потайную комнату, примыкающую к кабинету Дамблдора. Снейп вместе с директором проводили какие-то непрерывные обряды, чтобы снять Империус.

Уроки по зельеварению теперь вела профессор Макгонагалл, так как у Северуса попросту не оставалось времени, однако эта новость всех только обрадовала.

— Ну не моё это! — застонал Альберт, в сердцах кидая черпак на стол. Его зелье свернулось на дне котла, то и дело издавая не самые приличные звуки.

— Нет, Поттер. У вас просто не хватает усердия и концентрации. — строго произнесла Макгонагалл, опустошая котёл мальчика.

— Собственно как и у большинства детей в этом возрасте.

Септимус хмыкнул и пихнул друга в бок. Тот в свою очередь запустил в него черпаком, но промахнулся.

— Я ценю ваш талант к музыке, но вы не думаете, что на данном уроке рациональнее было бы направить свои силы на приготовление зелий? — поинтересовалась Минерва.

Весь класс как по команде воззрился на безмятежно пишущего Леропа. Он даже не потрудился достать ингредиенты.

— Муза — капризная штука, мадам. Варить яды всегда можно успеть, а вдохновение пропадёт. — заметил музыкант, не отрывая взгляд от пергамента.

Макгонагал закатила глаза. Ей всё никак не удавалось смириться с его странностями, как это сделали остальные учителя.

Флитвик, к примеру, восхищался его способностями к творчеству, а так как второй ещё и владел беспалочковой магией, то в глазах малютки-преподавателя всегда был божеством.

Мадам Спраут очень любила Леропа за его необычайную нежность к растениям. Бинсу попросту было всё равно, так же как и Квиррелу.

Снейп с презрительным ухмылкой рисов мальчику нули, а профессор Грабли-Дёрг всегда ставила ему высший балл, поскольку на её уроки тот всегда брал гитару и животные сами ласкались к нему.

Но на трансфигурации он особенно не блистал.

Макгонагал равнодушно махнула рукой.

— Урок окончен. Не забудьте убраться на столах.

Класс гурьбой стал покидать помещение.

— Я занесу вещи перед уроком. — сообщил Септимус друзьям, проталкиваясь сквозь толпу.

— Ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию? — робко спросил Невилл.

— Нет конечно!

Ребята свернули за угол и остановились у портрета Полной Дамы.

— Мятные леденцы. — сказал Септимус. Картина отъехала в сторону, открывая вход в гостиную.

— Л-лонг-г-боттом, п-подождите. — произнёс у них за спинами знакомый голос.

Мальчики обернулись, и с удивлением обнаружили Квиррела, с нервно дёргающейся улыбкой на губах.

— П-поднимитесь пожалуйста со мной. — и немного помедлив добавил

— И вы м-мистер Снейп т-тоже.

Септимус растеряно пожал плечами. Невилл беспомощно взглянул на друга, и в его светлых глазах мелькнул страх.

Они шли в полной тишине, перебиваемой лишь их шагами.

Преподаватель то и дело истерично поправлял свой тюрбан, нервно оглядываясь на учеников.

Через какое-то время, они остановились перед тяжёлой дубовой дверью с массивной железной щеколдой.

— Где мы? — тихо поинтересовался Снейп младший. Тут же, как по мгновению руки, Квиррел резко обернулся, и тот даже не успел опомниться, как оказался связан толстыми верёвками.

— Чем тише будешь себя вести, тем дольше будешь жить, — сообщил учитель.

Его лицо больше не дёргалось в нервном припадке. Правда, теперь его озаряло слегка безумная в своём оскале ухмылка.

Септимус скосил взгляд на Невила. В его глазах читалось обречение, смешанное с безмолвной покорностью.

Он знал что так будет... А ещё знает, что за этим последует.

Дверь с треском распахнулась, и профессор грубо втолкнул обоих мальчиков внутрь.

На полу лежал огромный трёхголовый цербер. Он громко храпел, и обнаружить причину было несложно — над его головами витала маленькая флейта, издавая мелодичную музыку.

Квирел взмахом палочки отодвинул зверя к стене, открывая обзор на громоздкую крышку люка.

Распахнув её, он подтолкнул ребят зияющей квадратной дыре. Невил с глубоким вздохом сделал шаг, и канул во тьме.

Второй в свою очередь потерял равновесие, так как по-прежнему был связан, и последовал за товарищем, а через мгновение к ним присоединился и сам профессор.

Все трое плюхнулись на что-то не очень твёрдое, на ощупь напоминающее растение.

— Вероятно, ты уже догадался, что это? — предположил Квиррел, глянув на Лонгботтома. Тот коротко кивнул и достал палочку.

— Жги. — приказал преподаватель, хотя это уже было излишнее. Вспыхнуло пламя, и компания провалилась сквозь дьявольские силки и рухнула на каменный пол.

Следующим препятствием оказались крылатые ключики, стаей парившие в воздухе.

— Акцио! — гаркнул мужчина, и в его ладонь порхнул один из ключей.

Дверь перед ними распахнулась. Несколько секунд они ничего не видели. Щелчок — и на стенах зажглись факелы, освещающие шахматные фигуры в натуральную величину.

— Думаю, играть нам не обязательно. — насмешливо произнёс он. — Бомбарда!

Королева противника разлетелась на куски, а за ней следом и король. Путь дальше был открыт.

В соседней комнате, в самой середине, находился квадратный стол, на котором покоились колбы и склянки с ингредиентами, а также котёл.

Стоило им только приблизиться, как на нём вдруг возник лист пергамента. Бросив на него презрительный взгляд, Квиррел порылся в складках мантии и извлёк небольшой пузырёк серебристого цвета.

— Честно говоря, я ожидал от Снейпа большего. — заметил он, выливая содержимое в котёл.

Следующая дверь тоже распахнулась.

Просторный зал тут же осветили множество свечей и факелов. У самой дальней стены стояло огромное зеркало, с красивой изукрашенной рамой.

Мужчина приблизился к нему.

— Вот и последняя загадка, разгадать которую самостоятельно, как это не прискорбно, мне так её не удалось. — тихо сказал он, задумчиво глядя на своё отражение.

— А теперь Снейп, тебе наверное интересно — зачем я притащил тебя сюда? — предположил он, повернувшись к мальчику. На самом деле, в этом и не было как таковой необходимости, ты в данный момент являешься лишь моей страховкой.

Септимус недоумевающе уставился на него, но тот лишь укоризненно покачал головой.

— Лонгботтом, подойди к зеркалу. — ровным голосом потребовал Квиррел. Невилл послушно повиновался. Какое-то время он просто вглядывался в его глубины, а затем вздрогнув, резко отшатнулся.

— Замечательно. — заметил профессор. — А теперь повернись и отдай мне философский камень.

Ничего не произошло.

Преподаватель пожал плечами.

— А теперь показываю, что я имел ввиду. — обратился он к Септимусу.

— Круцио!

Знакомая боль пронзила его тело. Он кричал, извиваясь на каменных плитах не меньше пяти минут. Сознание постепенно покидало его, но он снова и снова заставлял себя оставаться в реальности.

Невилл дрожал с головы до ног, но не поворачивался. Режущее заклятие полоснуло Септимуса по груди, и алая кровь пропитала мантию. Стало тяжело дышать.

Он знал, что конец уже близко, но так просто сдаваться не собирался.

— Прощай, сын Снейпа...

Лонгботтом резким движением сбил Квиррела с ног. Направив на него палочку, он был готов произнести заклятие, но поведение соперника остановило его.

Холодное лезвие прислонилась к шее наполовину мёртвого мальчика.

— Ещё одно движение, и твой друг отправится на встречу с твоими храбрыми родителями. — предупредил профессор.

Невилл замер.

— Прекрасно. — протянул второй. — А теперь брось палочку.

Тот не пошевелился.

На лезвии выступили капельки крови.

Волшебная палочка упала на пол, лицо Квирелла озарила безумная улыбка. Он резко изменил тактику, и схватив Септимуса за холодное запястье, полоснул ножом по предплечью. Дыхание мальчика стало замедляться.

— Камень, и он будет жить! — воскликнул преподаватель, протягивая руку.

Невил со слезами на щеках, дрожащими пальцами извлёк из кармана алую вещицу и протянул её Квиррелу.

И тут же, профессор замертво упал на пол.

. * * *

В комнату влетел смертельно бледный Снейп и бросился на колени рядом с окровавленным сыном. Следом за ним вошёл Дамблдор.

— Альбус, он не дышит. — дрожа сообщил Северус, водя палочкой по груди мальчика.

Директор подошёл к нему и ухватился за запястье.

— Пульс ещё есть, но очень слабый. — продекламировал он, вливая кроветворное зелье ему в рот.

Зельевар шепча какую-то магическую формулу, направил кончик палочки ему в сердце. Прерывистый выдох мальчика оповестил, что надежда ещё есть.

Северус облегчённо застонал, облокотившись на холодную стену.

— Я отправлю сообщение в больницу Святого Мунго. — тихо сказал Дамблдор, приближаясь к бесчувственному телу Квиррела.

— Убит. — заметил старик, вглядываясь тому в лицо.

— Ну ещё бы. — презрительно отозвался Снейп, накладывая повязки на раны сына.

— Он бы многое смог нам объяснить, если бы ты немного повременил с заклинанием.

— Ещё одно слово, и вы сможете подробно расспросить обо всём этого ублюдка на том свете. — прорычал зельевар.

Дамблдор поднял руки, показывая, что признаёт поражение, и опустился рядом с беззвучно рыдающим Невиллом.

— В том, что произошло, виноваты всего два человека. — заявил Дамблдор, протягивая ему пузырёк с успокоительным.

— Вернее один человек и один монстр. — поправился он, и объяснил, — Квиррел и лорд Волан де Морт. А сейчас тебе нужно спуститься в больничное крыло. После произошедшего, на мой взгляд просто необходимы сон, и пару плиток шоколада. — директор хитро подмигнул мальчику, и помогая ему встать, обернулся к Снейпу.

— Северус, как прибудут целители, поставь меня в известность.

Зельевар не дал себе труда кивнуть, и Дамблдор с Невиллом скрылись за дверью.

Септимус заметался в кровати и открыл глаза. Что-то яркое замаячило перед лицом. Он прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Чья-то рука провела по его волосам.

— Где я? — простонал он, безуспешно стараясь разглядеть человека рядом с собой.

— В больнице Святого Мунго, малыш.

— Мама?

Яркий свет внезапно ударил по глазам, и мальчик зажмурился. Он находился в одноместной палате, выдержанной в безупречно белых тонах. Левая рука была туго забинтована и казалась непривычно тяжёлой. На нём была светлая ночнушка в чёрный горошек, а под ней — белоснежная повязка.

В Больничном крыле Хогвартса всегда было ощущение, будто находишься в психиатрической больнице. Вдобавок общее впечатление довершали неизвестно зачем развешенные по стенам портреты, которые время от времени раскрывали рот в беззвучном крике боли. Здесь же было по какой-то причине уютно и приятно. У прикроватной тумбочки стоял красивый торшер с приглушённой лампой, освещая комнату слегка тусклым, но тёплым светом.

— Ты проспал довольно долго, — сообщила Лили, зачем-то поправляя одеяло. — Пасхальные каникулы начинаются завтра, но когда тебя сюда доставили, до них было как минимум две недели. — В её голосе зазвучали странные извиняющиеся интонации.

Септимус тяжело вздохнул и невольно бросил взгляд на дверь.

— Папа скоро будет, — негромко сказала она, теребя тёмно-рыжий локон. — Он говорил, что что-то случилось на занятии.

В палату вошёл высокий мужчина в лиловом халате.

— О, уже очнулся? — риторически поинтересовался он и подошёл к Лили.

— Долго он здесь пробудет? — спросила она, повернувшись к целителю.

— Думаю, ещё недели три-четыре, — тот едва заметно нахмурился, поправляя сползающий с плеч халат. — Нож, которым его поранили, был не самым чистым. Да и с Круцио перебор. Сейчас его психологическое состояние крайне нестабильно, как и физическое, так что специалисты должны быть рядом. Надо сказать, он у вас невероятно везучий парень, мадам, — мужчина сделал полупоклон в сторону Лили. — Он был на грани так называемого вымирания. Более того, во время операции с ним случилась клиническая смерть. Теперь ваш сын — официальное медицинское чудо.

— А также ребёнок, нуждающийся в родительском тепле, а посему извольте оставить нас, — раздался у двери высокомерный голос.

Лили, целитель и Септимус разом обернулись. У постели больного присел Северус Снейп. Мужчина в лиловом халате бесшумно покинул палату.

— Что-то ты холодный для упомянутого тепла, — пробормотал мальчик.

Зельевар закатил глаза.

— Должен сообщить, что не верю в индивидуальные предсказания. Однако правдоподобность сегодняшнего гороскопа поражает. — И, не отвечая на вопросительный взгляд жены, добавил: — Почему именно я оказываюсь жертвой вечных гнусных шуточек и безмозглых экспериментов школьников?

Лили невольно улыбнулась, заметив, как подрагивают уголки губ сына.

— Возможно, потому, что некоторые находят твою реакцию чрезвычайно забавной? — предположил Септимус, изо всех сил стараясь оставаться серьёзным.

— Вот уж о чём я точно никогда не догадывался, так это о том, что я являюсь лицом веселья для учеников, — хмуро протянул Снейп и перевёл взгляд на безмолвно хохочущую жену. — Забавляетесь, миссис?

— Будешь меня слушать, обнаружишь, что кое-кто считает лекции Бинса трагическими и драматичными, — заметил Септимус, глядя, как мать ерошит Северусу волосы.

Вид этой сцены создавал тёплую домашнюю атмосферу, и он ощущал себя как никогда счастливым.

Дверь вновь приоткрылась, и из-за неё высунулось загорелое лицо всё того же целителя.

— Прошу прощения, но время посетителей вышло. Пациенту необходимо поменять повязки, — вежливо сказал он и скрылся.

Зельевар нахмурился, а Лили обречённо вздохнула.

— Мы придём завтра, и папа расскажет, как вчера Гриффиндор и Пуффендуй устроили фейерверк на зельеварении, — пообещала она, поднимаясь.

— Фейерверк? — оживился Септимус.

Снейп картинно застонал и возвёл глаза к потолку.

— Я знал, что отдавать тебя в Хогвартс — пропащая мысль. Уж больно дурное там воспитание, — произнёс он на пороге и, взяв жену под руку, удалился.

* * *

— Не могу поверить, что ты здесь из-за меня...

— Мерлин, я уже устал переубеждать тебя, — Септимус устало взглянул на хмурое лицо Невилла и швырнул ему плитку шоколада.

— Эй, больно же!

— Теперь мы квиты!

Мальчик упрямо скрестил руки на груди.

— Чтобы так вышло, я должен попасть по твоей вине в Больницу Святого Мунго, а не получить шоколадом в лоб.

— Фу, слушать тошно уже, — отмахнулся от него Септимус. — Да он ведь шантажировал тебя, и, на мой взгляд это грязный приём. Ты не мог по-другому. И всё же, мне интересно: каким образом Волан-де-Морт овладел телом Квиррелла?

— Да, мне тоже... — протянул Невилл.

— Слушай, а где все остальные? Нет, я, конечно, понимаю, но не могли же они оставить друга в таком положении? — с притворной обидой поинтересовался он.

— Рон уехал в Румынию, там работает один из его братьев, а Альберт... Он написал письмо, но там мало что было понятно.

Септимус поднял брови, глядя, как друг теребит край одеяла.

— Думаю, чем скорее ты об этом узнаешь, тем лучше, — он глубоко вздохнул и протянул ему свёрнутую в трубочку газету.

Тот расправил её и, прочитав заголовок, в ужасе закашлялся.

Экстренный выпуск «Ежедневного пророка»

Знаменитый министерский мракоборец, Марлин Маккиннон, вчера вечером пала от руки одного из последователей Сами-Знаете-Кого. По утверждению очевидцев, её убил не кто иной, как Август Руквуд, когда она выходила из Министерства магии. Любую её попытку атаки тут же сбрасывали невидимые чары. Вероятно, нападающих было несколько.

Внизу, занимая всю оставшуюся часть газетного листа, был один большой чёрно-белый снимок.

Посередине находился худой паренёк с чёрными взъерошенными волосами, слева — ужасно похожий на него мужчина в очках, а справа — коротко стриженная светловолосая женщина с красивыми скулами и прямой осанкой. Все трое весело улыбались с фотографии и махали руками.

— Я писал ему, спрашивая, не нужна ли помощь, — тихо сказал Невилл, опуская глаза. — Но он ответил коротко, одним словом из трёх букв, и больше не писал.

Септимус не знал, что делать. Он попытался представить, что бы он чувствовал, если бы его мама погибла, но ничего не выходило.

Ему срочно нужно было увидеться с другом, поддержать его. А вместо этого он застрял здесь, без возможности даже встать.

Дверь открылась, и в неё протиснулся уже знакомый целитель. Он подошёл к кровати и, вынув из-под мантии пузырёк, бросил взгляд на газету.

— Вредные новости — не самая полезная штука для поддержания здорового психологического состояния, — укоризненно заметил он, вручая пациенту лекарство.

— Это зелье — очень редкая вещь. Твоя рана на груди — не из простых следов режущего заклятия. Здесь тёмная магия, и дыра всё расширяется, а это грозит неблагоприятными последствиями.

Септимус, не слушая, залпом опорожнил пузырёк и откинулся на подушки.

— Скоро ты погрузишься в довольно продолжительный сон. Действия этого зелья ужасно неприятны, но результат того стоит, — донёсся откуда-то издалека приглушённый голос.

* * *

— Нет... пожалуйста... Это ошибка...

Было тяжело дышать. Перед глазами встал сероватый туман, а по лицу катился пот и что-то ещё.

— Вы уверены, что держать его связанным точно необходимо? — Где-то совсем рядом оказалась чья-то холодная рука, и Септимус крепко ухватился за неё.

— Разумеется. Чем меньше движений, тем быстрее подействует лекарство. — Длинные пальцы сжали его мокрую ладонь.

— Я вас оставлю ненадолго. Если появится осложнение — быстро зовите. Это зелье не должно иметь других побочных эффектов.

Хлопнула дверь. Новая порция боли прокатилась по всему телу, и он вскрикнул.

— Всё скоро закончится. А потом, так и быть, поведаю тебе о фейерверках на зельеварении, — кто-то усмехнулся и провёл рукой по его волосам, откидывая их с лица.

— Конец. Дальше он погружается в сон, и на этом всё завершается, — констатировал через полчаса целитель.

Снейп откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, проклиная Квиррелла.

— Вы можете пойти домой, отдохнуть пока. Мальчик проснётся не скоро, — посоветовал мужчина.

Зельевар метнул в его сторону злой взгляд, и тот примирительно поднял руки.

— Это, разумеется, не принудительно, — поспешно добавил он и скрылся за дверью.

Северус подарил газете на прикроватной тумбочке короткий взгляд, но тут ему на глаза попалась фотография группы знакомых людей, и он, схватив её, пробежался по статье.

Узнав о смерти жены худшего врага, он не испытал никаких особенных чувств. Со странной отрешённостью он глядел на светловолосую женщину, жизнь которой так резко оборвалась.

Септимус тихо застонал во сне и что-то невнятно пробормотал.

Снейп перевёл взгляд на измученное лицо сына и тяжело вздохнул.

Что бы ни говорил Дамблдор, он всё равно винил мальчишку Лонгботтома в произошедшем. Если бы тот быстрее соображал, последствия могли бы быть куда радужнее. Банальное оповещение преподавателей могло обезопасить его ненаглядную бабку от покушения Пожирателей.

Но нет — Лонгботтом слишком благородная персона, чтобы без сомнения справиться со взрослым волшебником, чьим телом, к тому же, овладел Тёмный Лорд.

За эти два качества Северус презирал всех гриффиндорцев — самонадеянность и нерациональное безрассудство.

Но Септимус не был таким. Максимум недостатков, по мнению зельевара, заключался в том, что он проявлял чрезмерную легкомысленность, доверяя таким людям, как Уизли, Лонгботтом, Поттер и Ольяр.

Снейп устало потёр переносицу и задремал.

* * *

Лили тихо плакала, прижавшись к его плечу, свернувшись на кресле у камина в тёплый комочек. Северус не знал, что сказать или сделать — Марлин Маккиннон не входила в число его друзей.

Рыдания медленно сменились спокойным, размеренным дыханием спящего.

Снейп осторожно подхватил её и уложил на кровать в соседней комнате, попутно стерев остатки слёз с её лица.

Вернувшись в гостиную, он тяжело опустился на диван. Сверху, из комнаты Септимуса, изредка доносились обрывки фраз, а иногда проскальзывали мелодичные звуки гитары.

Мальчика выписали из больницы две недели назад. Септимус предложил Альберту пожить у него, желая поддержать друга. Лили всецело поддержала эту идею, но Северус был категорически против. Однако стоило ему взглянуть в расстроенные изумрудные глаза, решительность испарилась без следа.

Дверь гостиной с треском распахнулась. Снейп подскочил, словно ужаленный, и из его груди исторгся короткий вскрик гнева. Однако, вспомнив о спящей в соседней комнате жене, он взял себя в руки.

Джеймс, пошатываясь, вошёл в помещение и рухнул в ближайшее кресло. Зельевар смерил его взглядом, полным холодной ярости, но не удостоил ни единой репликой.

Мужчина выглядел постаревшим на несколько лет. Тёмные круги под глазами, обветренные губы и нечесаные волосы придавали ему весьма обшарпанный вид. Вдобавок, при ближайшем рассмотрении, он оказался пьян.

— Слушай, — хрипло произнёс Джеймс, глядя на Снейпа исподлобья. — Сколько можно дуться?

Снейп презрительно поджал губы — он не выносил пьяных и пьющих.

— Ты очень злопамятный. А ведь мы тогда были глупыми детьми, не видящими разницы между мелкими проказами и насилием. Кстати, где моя жена?

Снейп молчал. Он желал лишь одного — чтобы этот человек поскорее ушёл.

— Ах, да... — сипло протянул Поттер, его лицо озарила безумная улыбка. — Её же убили. Мою жену... маму Альберта... Забавно, правда?

Он замолчал, а затем тихо продолжил:

— Ты знаешь, я ведь никогда не пил. Представляешь? Приходишь к ней на работу, а там говорят: труп. Смерть нетерпелива...

— Что тебе от меня нужно? — раздражённо спросил зельевар, глядя на потемневшее от боли лицо врага.

— Прощения, — прошептал Джеймс.

Снейп презрительно фыркнул.

— После всего, что ты сделал? Никогда!

Джеймс хрипло рассмеялся.

— Ты гордый человек. Знаешь, я тоже. Но гордость — это чума. Она затмевает разум.

Он, покачиваясь, поднялся с кресла и направил на Снейпа трясущийся палец.

— Грядёт война... Мы уже не дети... Она погубит тебя. — Джеймс с горечью добавил: — Ведь я тоже человек, если ты вдруг забыл.

Северус резко встал и распахнул дверь.

— На выход.

Джеймс подошёл к порогу и остановился.

— Если бы ты умер... — хрипло произнёс он, — я бы плакал. Ведь это означало бы, что я мог тебя спасти, но не сделал этого.

Он горько рассмеялся и вышел, оставив Снейпа ошарашенным.

— Ему нужно помочь…

— С какой стати? — Северус изо всех сил удерживался от крика, — всем людям не поможешь. Однако его и человеком-то назвать трудно!

— Я пойду, проведаю его. Что бы ты о нём ни думал, он не заслужил такой участи.

— Да…

— Северус.

— Ммм?..

— Я могу пойти к нему?

Зельевар с удивлением посмотрел на жену.

— С чего это вдруг тебе понадобилось моё разрешение, чтобы что-то сделать?

Лили серьёзно взглянула на него. Подойдя ближе, она взяла его руки в свои и мягко сжала.

— Мне важно знать, что ты будешь чувствовать по этому поводу. Я не хочу причинять тебе боль.

— Что я буду чувствовать, когда ты это сделаешь, несложно понять и без легилименции. Но если ты считаешь, что так правильно, я не буду препятствовать.

Лили прижалась к нему, и Снейп, недолго думая, заключил её в объятия.

* * *

Тёплый весенний ветер трепал её длинные волнистые волосы. Она решила пройтись пешком — уж больно хорошая была погода.

Лили остановилась у до боли знакомого дома и для вежливости постучала, прекрасно осознавая, что никто, скорее всего, не откроет.

Однако через мгновение послышались шаги, и на пороге появился мужчина. Его лицо было украшено длинными тонкими шрамами, а сквозь гриву русых волос уже проглядывала седина.

— Здравствуй. Входи.

Она потопталась в прихожей и последовала в кухню, откуда слышались негромкие голоса.

Весь вид комнаты говорил о глубоком отчаянии жильца. Пол покрывала многолетняя пыль и бутылки из-под различного алкоголя. Стол был завален немытой посудой, упаковками из-под шоколада и ещё каким-то хламом.

За ним сидели ещё двое мужчин. Один уронил голову на руки, уставившись воспалёнными глазами в пространство. Рядом с ним сидел гладко выбритый человек с угольно-чёрными вьющимися волосами, отпущенными чуть ниже плеч.

Взгляд его чёрных глаз искрился едва уловимым высокомерием. Он был небрежно красив, и некая томная грация присутствовала в его движениях.

Они оба подняли глаза на вошедших.

— Лили?

— У тебя есть сомнения по этому поводу?

Сириус стремительно поднялся и приблизился к ней.

— Тебе нужно что-то конкретное?

— Я хотела помочь… — Она взглянула на Блэка через плечо. Поттер раскачивался на стуле, запрокинув голову.

— Сомневаюсь, что мы в данный момент можем что-нибудь сделать, — мягко заметил Люпин, усаживаясь за стол.

— Последний раз я помню его в таком состоянии на шестом курсе, после того как он увидел свою девушку, целующуюся со слизеринцем, — пробормотал Сириус, рассматривая сваленную в кучу грязную посуду.

— И что вы тогда делали? — подняла брови Лили.

— Ну… — протянул Люпин. — Довольно долго мы ничего не делали. Нам было забавно наблюдать, как он, напившись, дерётся с Гремучей Ивой. А потом… Поверь, это произошло совершенно случайно. Мы сильно разозлили его. Он с Сириусом подрался и отошёл.

— Моё достоинство с тех пор так и не вернулось в прежнюю форму, — хмуро заявил Блэк. — Кстати, Лунатик, скоро тебе придётся самостоятельно приводить его в чувство.

— И в чём же причина? — поинтересовался оборотень.

— Дамблдор решил, что я должен преподавать в Хогвартсе, — развёл руками тот. — Видимо, думает, что раз должность проклята, я должен стать следующим симпатичным трупом.

Люпин хмыкнул и придвинул маленький пузырёк к Джеймсу.

— Выпей, — приказал он.

Глаза Поттера алчно блеснули, и он, залпом опустошив пузырёк, повалился на пол.

— Что ты ему дал? — с флегматичным интересом поинтересовалась Лили, глядя на его бездыханное тело.

— Опохмелитель, — спокойно декламировал Люпин, левитируя друга в спальню.

— Так как он уже давно перешагнул границу обыкновенного пьянства, он потерял сознание, когда в крови начали исчезать молекулы алкоголя.

— И что вы будете делать? — спросила Лили, переводя взгляд с одного на другого.

— Не то чтобы прям что-то особенное… — небрежно заметил Сириус. — Для начала ему нужно протрезветь, и кажется, я знаю подходящий способ ему в этом помочь, — он растянул рот в ядовитой улыбке и замолчал.

— Как поживает Северус? — поинтересовался Люпин, с любопытством глядя на женщину.

— Да, как там наш Нюнчик? — Блэк скрестил руки на груди, и в его чёрных глазах промелькнула необъяснимая неприязнь.

Лили выхватила палочку и угрожающе наставила её в грудь анимагу.

— Ещё. Раз. Услышу. Это. Прозвище. Забудешь. Как. Открывать. Рот. — Каждое слово она произнесла с такой яростью, что Сириус невольно отшатнулся.

Она развернулась на каблуках и встретилась взглядом с Римусом. Тот стоял, облокотившись на стену, и довольно ухмылялся.

— Помню, как ты однажды выполнила свою угрозу, когда Бродяга тебя окончательно довёл. Я никогда не знал, что лицо человека может принимать такой интересный оттенок, — усмехнулся он.

Лили отвесила ему подзатыльник и уже обернулась к выходу, как на пороге вырос пошатывающийся, растрёпанный мужчина.

Его воспалённые глаза с трудом сфокусировались на ней. Затем Джеймс схватил её за плечи и встряхнул. Женщина пыталась высвободиться, но хватка была железной.

К ней на помощь поспешили оставшиеся Мародёры.

— Оставь её, слышишь? — резко потребовал Сириус.

— Он простил меня, скажи, что он простил меня! — срывающимся голосом закричал Поттер, на этот раз вырываясь из рук приятелей.

Лили в ужасе попятилась.

— Где мой сын? Верни моего сына! — бешено заорал он.

Где-то в полумраке раздался громкий треск — это Римус наградил друга хорошей затрещиной.

Воцарилась звенящая тишина. Та самая, что разрывает барабанные перепонки и заставляет сердце биться у самого горла.

Джеймс смотрел на оборотня так, будто теперь увидел его по-настоящему. Затем он с рёвом набросился на него.

Сириус недолго думая потащил Лили к выходу.

— Лунатик сделал непростительное — опозорил в чужих глазах Сохатого, — явно забавляясь, шепнул Блэк. — Так что, думаю, теперь тебе здесь делать нечего.

Она молча кивнула и трансгрессировала — хозяин дома не потрудился наложить защитные чары от внезапных проникновений.

* * *

— Ненавижу вас, Дамблдор, и, по всей видимости, вы решили укрепить это чувство! — зельевар яростно отшвырнул стул в сторону, стараясь не обращать внимания на возмущённые возгласы портретов директоров Хогвартса.

Альбус не предпринял попыток его остановить.

— Сначала Бэгшот, потом Квиррел, а теперь Блэк! Что дальше? Вы готовы закрыть глаза на всё, только не на моё прошлое! — выкрикнул Снейп.

Дамблдор лишь с любопытством склонил голову.

— Ты прекрасно знаешь, что причина не в этом. Это избавляет меня от необходимости объяснять.

— Ох, ну разумеется, член Ордена Феникса подходит на эту должность больше, чем бывший Пожиратель Смерти, — выплюнул тот, по своему обыкновению скрестив руки на груди. Это помогало унять дрожь в пальцах.

— Ты тоже член Ордена, — мягко заметил старик, перебирая пальцами по столу.

— Вынужденный, — резко отозвался он.

— Сириус нуждается в работе, которую я могу ему предоставить.

— Этот бездельник мог работать в Министерстве, — презрительно скривился Снейп.

— И тебе известно, почему он этого не сделал, — директор чуть подался вперёд, не спуская с преподавателя проницательного взгляда голубых глаз.

— Потому что его шкура будет неплохо смотреться в кабинете у министра, — кивнул Северус.

— Именно, — подтвердил Дамблдор. — Он разбил сердце дочери Скримджера. Не думаю, что сейчас ему разумно появляться в Министерстве.

— Вшивый развратник, — проворчал Северус.

Альбус удручённо покачал головой.

— Как поживает юный маг и его прекрасная мать?

Снейп скептически фыркнул.

— Не делайте вид, что вам есть дело до меня и моей семьи. Снова и снова вы способствуете тому, чтобы отнять всё, что у меня осталось, — он устало посмотрел на собеседника, искренне желая скорого завершения разговора.

— Мой мальчик, я всё-таки слегка сумасшедший старик, но не нужно делать из меня монстра, — директор печально взглянул на него, а Снейп лишь поморщился — то ли от слов, то ли по другой причине.

— А что мне ещё остаётся? — с вызовом спросил зельевар. — Выбор есть всегда, как вы говорите, но теперь вы лишили меня и этого. Ах, впрочем... Когда было иначе?..

Оставив вопрос без ответа, Снейп развернулся и бросился в подземелье, не стесняясь в выражениях.

* * *

Пока весь класс толпился у кабинета, Альберт всё вертелся в тщетных попытках высмотреть кого-то в толпе галдящих учеников.

Наконец зазвенели колокола, и поток жаждущих знаний хлынул в кабинет.

Все расселись, ожидая кого-то. Позади хлопнула дверь, и в класс, развиваясь мантией, вошёл высокий черноволосый мужчина. Волосы чуть ниже плеч, небрежный взгляд тёмных глаз, грация в движениях — всё это создавало впечатление харизматичной личности.

— Я профессор Блэк. Остаток учебного года я буду преподавать защиту от тёмных искусств, ну и, если повезёт, весь следующий год тоже, — он обвёл всех быстрым взглядом. — Предлагаю посвятить урок знакомству, а уже со следующего занятия перейти к практике. Как вам?

Ответом стал гул голосов.

— Значит, сделаем так, — потёр ладони Сириус, взял журнал. — Я назову имя, а вы подниметесь и расскажете немного о себе.

По классу прокатились смешки.

— Я начну, — предложил Блэк, облокотившись на доску. — Меня зовут Сириус Блэк. Три недели назад я порвал с дочерью министра, и с тех пор он точит на меня зуб. Мой друг оказался предателем и стал Пожирателем Смерти. Месяц назад он пропал, и поделом! — в сердцах пнув ножку стула, он махнул рукой. — Следующий!

Тут же поднялся Лероп.

— Лероп Ольяр. Кстати, у вас слабенькое заклинание: стул не сильно нагревает. — Он откинул с лба прядку. — Живу в приюте. Когда вырасту, стану луной.

Сириус поднял брови, но не сказал ни слова.

— Луна Лавгуд. Я люблю звёзды и хочу, чтобы мне пели, — добавила девочка.

Блэк удивлялся всё больше. После шестерых поднялся Альберт.

— Альберт Поттер. Может, стану игроком в квиддич, но это не так увлекательно.

Сириус хлопнул в ладоши и подмигнул ему. Следом поднялся Септимус.

— Септимус Снейп. Нравится трансфигурация и зельеварение. Люблю шоколад и не спать по ночам.

Улыбка Сириуса исчезла.

— Ты слизеринец?

— Нет, — холодно ответил Септимус. — Так что баллы снимать не надо.

— Он с Гриффиндора! — заступился Альберт.

— Это ошибка... — пробормотал Блэк.

Колокола возвестили об окончании урока. Ученики поспешили к выходу.

— Папа? — недоверчиво спросил Септимус, столкнувшись с Северусом.

— Поттер, вам тут делать нечего! — прикрикнул Снейп.

— Не смей так с ним разговаривать! — вмешался Сириус, и Снейп увёл сына прочь.

— До скорого, Нюниус! — выкрикнул Блэк.

— Зачем ты это сделал? — спросил Альберт.

— Он твой друг?!

— Да, и не смей так его называть!

Сириус извинился и обнял крестника.

— А что сказал твой отец?

— Он гордится мной, — улыбнулся Альберт и убежал на обед.