Гарри Поттер и тайны рода Блэк (джен)

До Закрытия библиотеки ещё было время. Гермиона выпорхнула из гостиной с такой стремительностью, что занавески у двери ещё долго колыхались после её ухода. Рон, наблюдавший за этим, с тёплой, немного насмешливой улыбкой покачал головой.

— Ну всё, Гермиона в своей стихии, библиотека её любимое место, — произнёс он, с наслаждением откидываясь на спинку стула. Они с Гарри уже дошли до уютной, пропитанной запахом старого дерева и жареных гренков гостиной Гриффиндора, по дороге обсуждая происходящее. — Хочешь не хочешь, нам тоже придётся узнать о том, что она прочитает. Родомагия — это довольно обширная отрасль магии. Надеюсь, Гермиона сжалится и не будет нам читать длинные лекции с тем же жаром, с каким когда-то рассказывала про домовых эльфов.

— А разве ты, отпрыск чистокровного семейства, не знаешь этого? — удивился Гарри.

Рон пожал плечами, его веснушчатое лицо приняло задумчивое выражение.

— Имею представление, конечно. Но никогда не интересовался глубинами. Наша семья не особо этим занималась. Маме едва хватало сил справляться по дому, готовить, штопать и отдирать близнецов от потолка. А папа вечно на работе, а когда дома, всякие магловские штуковины его занимали больше.

— И тебе было неинтересно? — допытывался Гарри.

— Мне — не очень, — честно признался Рон. — Я больше любил сказки, игры в квиддич на метле-палке во дворе. Да и вообще, моё главное развлечение детства — это прятаться от проделок Джорджа и Фреда, и от летучих мышей, которые Джинни выпускала по любому поводу, стоит только её задеть. Поэтому близнецы к ней особо не лезли, а вот мне доставалось изрядно. Я уже тогда мечтал жить от них подальше.

— А другие твои братья?

— Чарли с детства бредил драконами, — начал перечислять Рон. — Кто-то из наших предков работал в Румынии, и поэтому Чарли, как закончил Хогвартс, поехал туда. Про Перси ты знаешь — он староста по жизни и фанатик министерства. Билл всегда что-то изучал, связанное с проклятиями и всякими артефактами. В его комнате я видел странные книги и какие-то штуковины, которые он старательно прятал от мамы. Но особо я его не расспрашивал — маленький тогда был. Помню, однажды родители куда-то уехали, а Билл остался со мной и Джинни. Он зачаровал магловскую книгу, чтобы она читала нам сказки. Я под них засыпал, пока мама не узнала. Ух, как она злилась! А папе, наоборот, понравилось.

— А эту книжку случайно не от дядюшки-сквиба принесли? — уточнил Гарри.

— Да, от него, — глаза Рона расширились от удивления. — Откуда ты знаешь?

— Твой папа рассказал, что у него есть брат-сквиб. И что твоя мама очень не любила, когда он ходил к нему в гости и что-то приносил.

— Да, дядя Дариус изредка приглашал нас к себе в гости, — кивнул Рон. — Дарил папе всякие магловские штуковины. Его дом пах по-другому, не так, как наша Нора. Правда, последний раз я там был ещё до Хогвартса.

— Ясно. Видишь, какие вещи можно вспомнить, — задумчиво произнёс Гарри.

— Ну да, если поднапрячься, можно много чего вспомнить, — Рон вздохнул, и его взгляд стал отсутствующим. — Немногое только хочется вспоминать…

— Интересно, миссис Уизли знает о твоей бабушке? — перевёл тему Гарри. — Сэр Ликорус велел мне разузнать всё о вашем семейном проклятии. Сказал, пока всё не выясним, он не разрешит тебе жить в доме, только гостить.

— Думаю, знает, — нахмурился Рон. — Ведь они жили вместе здесь, в этом доме. Насколько я знаю, она умерла через несколько дней после рождения Билла. Мама не очень любит это вспоминать. Хотя к тебе она относится по-другому, так что может, и расскажет. Только позволь, я не буду при этом присутствовать. Не очень-то хочется копаться в таких грустных семейных тайнах.

— Да, хорошо, — согласился Гарри. — Я поговорю с ней сам.

В среду 24 июня Рон и Гарри отправились в Нору. Воздух был напоён запахом летней травы и нагретой солнцем хвои. Гермиона с ними не поехала, осталась в библиотеке, сказав на прощание, что нашла много материала и хочет его изучить, чтобы предстать перед Ликорусом подготовленной и не теряться в беседе. Привычка быть отличницей никуда не делась.

После традиционного шумного и сытного совместного обеда, когда все наелись и пришли в хорошее настроение, Гарри решил ковать железо, пока горячо. Ему нужно было поговорить с Молли наедине. Он подошёл к ней, пока она с помощью волшебной палочки приводила кухню в порядок.

— Миссис Уизли, я хочу вас кое о чём спросить.

— Я слушаю тебя, Гарри, — она отложила тряпку и устало, но ласково улыбнулась ему. — Кажется, я знаю, в чём дело. Ты хочешь знать о прошлом.

— Верно, — кивнул Гарри. — Сэр Ликорус велел мне узнать о ваших старых делах. Без этого он не может принять Рона в дом.

Молли тяжело вздохнула и указала ему на стул на кухне. Она села напротив, её доброе лицо стало серьёзным.

— Ну что ж… Мерлин знает, чем это поможет, но раз уж ты настаиваешь, я расскажу, что знаю. Теперь ты взрослый. Спрашивай.

— Меня интересует Седрелла Уизли, 0 проговорил Гарри. Сэр Ликорус сказал, её отлучили от рода за то, что она вышла замуж за отца Артура.

— Да, всё верно, — подтвердила Молли, и её взгляд стал отрешенным. — Седрелла это мать моего мужа и бабушка всех наших детей. Она меня не очень любила в своё время.

— Почему? — удивлённо спросил Гарри.

— Точно не знаю, она никогда не говорила это напрямую, — Молли сжала руки на коленях. — Но я видела это и слышала их разговоры. Меня это очень печалило. Артур говорил, что она стала немного безумна после смерти мужа, так что мне пришлось смириться. Она не лезла в наши с ним отношения, но тепла я от неё не помню.

— Что же могло случиться? — недоумевал Гарри. — Ведь вы любили её сына, а он вас. У вас же чистокровное происхождение. В вашем роду не было проклятий?

— Насколько я знаю, нет, не было. Наоборот, — с гордостью в голосе сказала Молли. — Я происхожу из семьи Прюэтт. Это старое чистокровное семейство, родословная ведется с 14 века. Прюэтты — потомки одного из многочисленных сыновей Годрика Гриффиндора. Мы никогда не были такими богатыми и видными, как Блэки, Лестрейнджи или Малфои — те нажили свои состояния, служа магловским королям. Но и мои предки всегда состояли в магическом совете ещё в достатутные времена. Один из моих прадедов основал мракоборческий отдел. В нашем роду всегда были прекрасные воины, защитники, мракоборцы, мы веками учились в Гриффиндоре. Девочки у Прюэттов рождались редко. До меня в 20 столетии дочерей не было. Моя мать была из Блэков, правнучка Финеаса Найджелуса из старшей ветви, её звали Лукреция. Она была старшей сестрой Ориона, отца твоего крёстного, Сириуса. Да, Гарри, я тоже из Блэков по линии матери, и кузина Сириусу. Мы с тобой родственники не только через родню Артура, но и мою тоже.

Она сделала паузу, давая Гарри осознать эту информацию, прежде чем продолжить.

— Моего деда звали Лайонелл Прюэтт, он был главой мракоборцев. Ему крайне повезло, что его сын смог жениться на дочери Блэка из старшей ветви. Мой отец, Игнотус Прюэтт, очень гордился тем, что такое видное семейство отдало ему свою дочь в жёны. Моя мать была настоящей королевой. Красивая, роскошная женщина, но надменная, холодная... в общем, истинная Блэк. Нет, она любила своих детей. Когда родилась я, она во мне души не чаяла, как и вся семья. Мои младшие братья, близнецы, Фабиан и Гидеон, были в детстве сорванцы, этим они уродились в Прюэттов в полной мере. А вот я была для матери настоящим сокровищем. Всё моё детство я только и слышала, что когда вырасту, мне найдут самого лучшего мужа и у меня будет всё самое лучшее. А я, несмотря на то, что во мне кровь гордецов Блэков, была не такая. Мне хотелось, чтобы меня любили не за то, что я отпрыск Блэк и Прюэтт, богатая и чистокровная, а за меня саму, Молли. Так меня звала бабушка по маминой линии, Мелани Блэк. Настоящее-то моё имя — Меллисента. Вот уж кто был человеком в семье Блэк, так это она. Дед Арктурус вечно был занят делами, ему было не до внуков от дочери, его волновало только потомство сына. А вот бабушка Мелли в нас души не чаяла. Она любила нас, баловала. Особенно меня. И когда я выросла, я поняла, что хочу в своей семье не чистую кровь, связи и богатство, а прежде всего любовь и заботу.

Молли улыбнулась, глядя в прошлое, и продолжила рассказ.

— На 6 курсе мы с Артуром полюбили друг друга. Мы тайно встречались и думали, как нам жить после Хогвартса. Я понимала, что мать и отец никогда не одобрят наш брак — ведь несмотря на чистую кровь, Артур был беден и сторонник Дамблдора, а мой отец и мама тоже почему-то его сильно не любили. Ну им было известно про их семейное проклятие, конечно. Как выяснилось, Прюэтты тоже имели отношение к тем событиям, из-за которых всё случилось.

Её улыбка померкла.

— Может, если бы бабушка была жива как можно дольше, она помогла бы. Но случилось непоправимое, Мелани умерла как раз в тот год, когда я заканчивала Хогвартс. Мне уже пришло письмо от отца, что к балу летнего солнцестояния будет объявлено о моей помолвки с тем, кого одобрили мои родители. И тогда я решилась. Сразу после выпускного вечера мы сбежали с Артуром и обвенчались в Годриковой впадине. Там когда-то жил Дамблдор, который всегда симпатизировал семье Уизли, ещё со времён деда Артура, он всё и устроил для нас. Поэтому мы всегда с Дамблдором, он очень много сделал для нашей семьи, и в далёком прошлом, и в недавнем. После свадьбы я написала матери письмо, в котором всё объяснила. Она мне не ответила, — голос Молли дрогнул. — Может, это и к лучшему. Вряд ли я бы прочитала там что-то хорошее для себя. Вот так я стала миссис Уизли.

— Вас тоже отлучили от рода? — тихо спросил Гарри.

— Не знаю, если честно, — пожала плечами Молли. — Мать мне не писала, отец тоже. Моя жизнь долгое время не пересекалась с миром, в котором вращались Блэки и Прюэтты. Мои братья стали мракоборцами, как многие Прюэтты до них. Они состояли в ордене, несмотря на нелюбовь отца к Дамблдору. Они были боевыми магами, одними из лучших. Артур занимался другими делами для ордена и с ними почти не пересекался. Меня же туда и вовсе не допускали. Я ведь постоянно была то беременна, то с малыми детьми. Я хотела как-нибудь встретиться с братьями и поговорить, но не успела.

Она замолчала, глотая слёзы, и несколько секунд смотрела в окно на цветущий сад.

— В тот год, когда родились близнецы, пожиратели смерти устроили страшную бойню в поселении маглорождённых волшебников. Оба моих брата погибли в этом сражении. Фрэнк Лонгботтом и его невеста Алиса — родители Невилла — были немногими, кому удалось выжить. Насколько я помню из рассказов, Алисе даже удалось ранить Беллатрису Лестрейндж, главную участницу этой бойни, она была на редкость жестока, это она убила одного из братьев. Я рада, что мне удалось её уничтожить и отомстить за них, хотя бы и спустя многие годы. Всё, что осталось от братьев после их гибели — это их золотые часы, совершенно одинаковые. Мне передал их Дамблдор спустя много лет, когда орден снова возобновили. Так как старшие дети уже выросли, я подарила их вам с Роном на ваши 17-е дни рождения.

— Надо же, как интересно… — прошептал Гарри, потрясённый. — Вы никогда даже намёком не обмолвились о своём происхождении. А ведь вы из таких видных семей.

— Да, Гарри, моё происхождение очень благородное, — с лёгкой иронией сказала Молли. — Я бы могла стать женой богатого и знатного волшебника и никогда не знать бедности. Но я выбрала любовь и семейное тепло. Хоть мы с Артуром не богаты, не знатны, я ни разу не пожалела, что выбрала его. Хотя чего греха таить, приходилось нелегко.

— Да, я вас понимаю, — кивнул Гарри. — Жизнь чистокровных волшебников не так проста, как может казаться. Ведь у них полно золота, а счастье улыбнулось далеко не каждому.

— Вот именно, — согласилась Молли. — Андромеда Блэк тоже выбрала брак по любви, но ей пришлось хуже.

— Да, она мне рассказала о своём прошлом, — подтвердил Гарри. — Кстати, сэр Ликорус дал добро на то, чтобы она и Тедди поселилась на Гриммо. Правда, пока в качестве моих гостей.

— Отлично, — лицо Молли просветлело. — Может, этот Ликорус был редким исключением из Блэков. Я помню, в детстве мама говорила, что он был великий человек, его многие любили. Я даже помню, что ходила с ней как-то к его портрету и тот сказал, что я очень милая. Мы бывали в доме на Гриммо на праздники.

— Надо же, как интересно, — улыбнулся Гарри. — Да, сэр Ликорус мне нравится. Он очень уважительно разговаривает со мной. Не ругает, не осуждает, объясняет многие вещи и готов мне помогать во всём.

— Это прекрасно. Значит, портрет матушки Сириуса, который орал на нас, это не правило в семье Блэк, — с облегчением заметила Молли. — Но возвращаясь к началу нашего разговора… Я действительно не знаю, почему Седрелла меня не любила. К тому времени, как я появилась в Норе, она, можно сказать, ни к кому не относилась с теплом. Она много времени проводила одна и никого не пускала в свою часть дома.

— Может, дело в том, что она в своё время поступила так же, как вы, только её за это крепко наказали и изгнали из семьи, а вас нет? — предположил Гарри.

— Не знаю, Гарри. Может быть, — задумалась Молли. — Хотя, подожди… Ты навёл меня на интересную мысль. Ведь Андромеду отлучили от рода со скандалом, и она после этого начала болеть, потеряла силу и с трудом родила единственного ребёнка. А моя жизнь была не такая. Она была счастливой. Я легко родила всех детей и ничем никогда особо не болела. Никаких уродств, болезней, сквибов — это ведь не просто неприятные вещи, это признаки проклятия рода. Билл только был самым слабеньким, Седрелла даже боялась, что он умрёт. Артур говорил, что старшим детям Уизли всегда доставалось больше всех. Единственный раз, когда Седрелла обратилась ко мне по-доброму, это и было то время. Она сказала, что поможет своему внуку. Когда ему была всего неделя от роду, ночью она взяла его, куда-то унесла, а к утру принесла обратно, крепко спящего. В его пелёнках был амулет, который она велела носить всегда. А через несколько дней умерла сама, во сне. Артур потом сказал, что она провела защитный ритуал и перед смертью успела ему сказать, что если у нас родятся ещё дети, обязательно делать так же. Искать того, кто это умеет делать и обязательно проводить, не жалеть на это денег. Я последовала её совету, и все наши дети здоровы.

— Вот как… интересная история, — произнёс Гарри. — У вас есть мысли по этому поводу?

— Есть, конечно, — твёрдо сказала Молли. — Я поняла, что в роду Уизли было семейное проклятие и Седрелла очень боялась, что оно скажется на её внуках. Поэтому и ритуалы, и всё такое. Жаль, она не объяснила мне всего этого ранее. Может, многое было бы иначе.

— А что было не так? — осторожно спросил Гарри.

— Понимаешь, Гарри, — Молли смущённо опустила глаза. — Мы с Артуром, конечно, очень любим всех наших детей. Но мы не планировали их столько… Ты уж прости, что я тебе такое говорю. Надеюсь, что это останется между нами. Но после рождения Перси я уже порядком устала. Нет, я легко носила детей и рожала их без проблем, я их всех обожаю. Но видимо, плодовитость Уизли и впрямь легендарна, у них всегда рождалось много детей. После Перси, как ты знаешь, у нас родилось ещё четверо. Поэтому мы никогда не были богаты. Да что там, даже просто обеспеченными нас нельзя назвать. Бедняки, одним словом. Артур не так магически одарён, чтобы зарабатывать много. Дамблдор нам, конечно, здорово помогал. Но кормить 7 ртов и жить в небольшой избушке, расширенной чарами, сам понимаешь, было сложно. Я очень радовалась тому, что все дети учатся хорошо и у них большие планы после Хогвартса. Старшие-то весьма амбициозны. Если бы не война, всё бы было хорошо. А сейчас мы с Артуром, Роном и Джинни буквально на грани нищеты. Если бы не Перси и не Джордж, не знаю, на что бы мы жили.

— Миссис Уизли, ну что вы, — с жаром воскликнул Гарри. — Вы же знаете, я не беден и всегда готов вам помочь!

— Знаю, Гарри. Спасибо тебе большое, — она с нежностью посмотрела на него. — Но это не совсем то, что нас бы устроило. Нам не нужны подачки, из каких бы добрых побуждений они не поступали. Тебе сложно понять.

— Наверное, сложно, — сдался Гарри. — Ну да ладно. Это ваше дело. Позвольте хотя бы забрать к себе Рона, он очень хочет этого.

— Да какой вопрос, — махнула рукой Молли, и в её глазах блеснула грустинка. — Конечно, если он хочет, пусть живёт с тобой на Гриммо. Я же вижу, что он не в восторге от жизни здесь. Нищета и теснота любому надоест.

— Спасибо, миссис Уизли, за то, что вы мне рассказали, — искренне сказал Гарри. — Скоро мне предстоит большая работа, я надеюсь, Рон и Гермиона будут мне помогать, как и раньше. И Билл тоже.

— Хорошо, пусть будет так, — кивнула Молли, а затем с надеждой в голосе спросила: — А скажи мне, есть шанс, что Рон и Гермиона будут вместе?

— Думаю, нет, — честно ответил Гарри. — Я говорил с ними обоими и понял, что у них очень разные взгляды на жизнь.

— Да, это всегда было очевидно, — вздохнула Молли. — Они такие разные. Я так радовалась за Рона, что Гермиона выбрала его. Но вот про неё не могу такого сказать. Мой младший сын, мягко говоря…

— Я знаю, миссис Уизли, — с лёгкой усмешкой перебил её Гарри. — Я прожил с Роном в одной комнате не один год…

— О... Ну да ладно, — смущённо улыбнулась она. — Главное, что вы дружите как прежде.

— Да, — лицо Гарри озарила тёплая улыбка. — Когда мы втроем и я рядом с ними не третий лишний, так гораздо лучше.

— Ну и прекрасно, — Молли поднялась и обняла его. — Передай Гермионе, что она по-прежнему желанный гость в нашем доме.

— Обязательно передам. Спасибо, что были со мной откровенны.