Темница моих воспоминаний (гет)

Приветик всем! Наконец-то добралась до фика и выкладываю новую главу. Эпизоды из 1й части были написаны давно, и когда я взялась их перепечатывать была несколько недовольна качеством. На переделку ушло время, правда, разговор с Дамблдором мне так и не дался)).

Я очень-очень постараюсь не пропадать надолго! Сессия закончилась, и сейчас я пишу диплом, а потом еще и ГОСы будут, так что со временем туго). Не обижайтесь, пожаааалуйста!

ПС: На Дамлдора злится Эйрин, а автор просто мимо проходил.

Часть 1

В знакомых темных глазах блестели искорки счастья. «Привет, Незнакомец...» Ресницы качнулись, и она почувствовала прикосновение его губ к своим. По спине прошелся холодок от волнения, нет, от предвкушения. «Я скучала, знаешь?» Теплые руки скользили по спине и животу, и тело дрожало в ответ. Послышался женский смешок, и мужской голос что-то мурлыкнул в темноте. «Господи, умоляю... Посмотри на меня снова!» Его губы все еще прижимались к ее, и только через минут сладкой пытки он снова заглянул в глаза. Теплые, нежные глаза были так близко и так невыносимо далеко... «Я буду искать тебя, пока не умру. Я клянусь» Едва касаясь, он обвел овал лица напротив, следя за своей рукой, будто и не веря во все это... Он снова взмахнул ресницами, явно что-то шепча, и губы обожгли юную кожу.

Внезапно видение померкло. Эйрин цеплялась за образы, но они неотвратимо таяли во тьме, превращая наслаждение в тянущую боль... Потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что боль была вполне материальной, терзающей не только сердце, но и, почему-то, руку. Левую — поняла она. Боль бесцеремонно вырвала ее из сна. Уже в реальности Эйрин сквозь зубы прокляла Лорда, так не вовремя вспомнившего об очередной слуге, и снова тихо охнула — напор усилился. Сознание окружила тьма спальни, равнодушная ко всяким страданиям, и Эйрин со стоном прижала к груди дрожащую руку.

Откуда-то со стороны послышался шорох, но Эйрин было все равно на опасности из темноты: она уже не помнила толком, ни где находится, ни кто трясет ее за плечи. Темный Лорд настойчиво звал слугу. Каждой клеточкой тела ощущалась ярость, что слуга смеет игнорировать зов Хозяина. Напор усилился снова, и Эйрин уже не могла сдержать раздирающий нутро крик. Все ее существо жаждало избавиться от страданий, и что-то внутри вспоминало теплые глаза Незнакомца, в ушах шумит, глаза уже не видят, а знакомый голос что-то шепчет на ухо, и непонятно уже, где реальность, а где подступающее безумие.

Крича, Эйрин с усилием вынырнула в реальность, как сквозь толщу воды.

— Что... Что такое? — Эйрин совершенно случайно признала в говорившем испуганного Блэка.

— Он зовет меня, — просипел она, стискивая зубы, чтобы снова не закричать. Выдержат ли челюсти?..

Глаза Блэка расширились от ужаса, и он рванулся было с кровати, что-то сказав про обезболивающее и, кажется, про Дамблдора, но его остановила рука на запястье. Через полминуты она смогла выдавить несколько слов:

— Это не поможет, Блэк.

— Но что же тогда делать?!

Почему он в таком ужасе? Подумаешь, пытают Пожирателя...

— Оглуши меня, — попросила она. — Умоляю!.. Хочешь, на колени встану? Что угодно сделаю... Не могу больше терпеть. Не выдержу, — голос предательски сорвался, и Эйрин поняла, что говорить нормально уже не может.

Блэк в шоке отпрянул от нее, но все же достал палочку. Эйрин тем временем пыталась сосредоточить все свои мысли на Незнакомце, хотя Лордово проклятие снова и снова протыкало кинжалами. Красный огонек вспыхнул на стенах, и женщина потеряла сознание.

Тело почему-то совсем не слушалось его. На ватных ногах Сириус подошел к кровати. Он все еще не мог поверить, что она жива, что она здесь — совсем рядом. Эйрин осталась почти такой же, какой он ее помнил, но все же чем-то неуловимо другой. Как такое может быть, что из тех же самых карих глаз смотрит совсем другой человек? Знал ли он ее на самом деле?.. Но сейчас она лежала рядом, такая умиротворенная и красивая, как раньше. Не оторваться... Почти как несколько минут назад, когда она улыбалась во сне, хоть по щекам и текли слезы. Что же ей снилось?.. Сердце колотилось так, будто все эти годы молчало. Сириус прилег рядом с Эйрин, бережно прижав хрупкое тело к себе. Она здесь, и все возвращается. Сириус знал, что больше никогда не отпустить ее.

Эйрин проснулась среди ночи, чувствуя, как все тело ломит от пытки. Сама того не замечая, она инстинктивно прижалась к чему-то теплому и мягкому рядом, не переставая ронять слезы боли. «Stupefy» перестал действовать. Теперь осталось дожить до утра: оно страшило и в то же время вселяло забытую надежду. Кто-то шепнул на ухо: «Все хорошо», и она забылась каким-то мутным, больше напоминающим бред сном. Что это было?.. А было ли?.. Хотя, не имеет значения, нужно просто пережить эту ночь. Просто, все очень просто.

В следующий раз она проснулась уже не до конца уверенная, что это был не сон.

Солнечные лучи жарили сквозь щелку плотных штор — значит, уже день. Женщина полежала некоторое время, следя за солнечными пылинками. Пошевелиться было страшно: почему-то казалось, что Лорд ее почувствует, и снова начнет звать. Глупо, конечно — так он, к счастью, не умеет. Эйрин попыталась собрать воедино прошлую ночь: грезы, агония, приступы и ободряющий шепот сквозь темноту. И откуда это? С Меткой к ней брезгуют подходить ближе, чем на три метра... Или все же было? И она ведь не сошла с ума, раз этот голос казался ей столь знакомым?!

Осторожный вздох. Боли нет? Отлично. Жить можно. Вроде бы. Эйрин с величайшей осторожностью перекатилась на спину, параллельно удивляясь странностям комнаты, в которую ее заселили: кто бы мог подумать, что в этом доме может быть что-либо красное? А тут все стены красные! Странно это. Лениво рассматривая помещение, взгляд наткнулся на не пустующее кресло в углу: сидящий в нем Блэк пристально следил за каждым движением пленницы. От неожиданности та чуть не вздрогнула: ну кто же так смотрит на полумертвое создание? Будто и не человек вовсе, а василиск! Подумав и глянув на него еще раз для проверки, Эйрин мысленно отмахнулась от абсурдной мысли: нет, ночью ей все привиделось. Он ненавидит ее также сильно, как и все Орденовцы, а то и сильнее («За что?! Кого я убила?»). Не без оснований, конечно... И благодаря этому лежать безоружной стало еще тяжелее. Хотелось надеяться, что об анимагии они не знают, но это вряд ли...

— Проснулась, наконец? — резковато спросил Блэк.

Эйрин зажмурилась от боли: звук походил на выстрел. Ощущения, по крайней мере, те же.

— Доброе утро, Блэк, — подчеркнуто спокойно поздоровалась женщина, и отвернулась обратно к окну, а ненависть Блэка, тем временем, жгла спину.

— Я принесу завтрак, — скрипнуло тертое временем кресло. — Имей ввиду: в доме полно членов Ордена Феникса, а из окна сигать, я думаю, тебе в голову не придет.

— Глупо, Блэк. Мне некуда бежать.

— Я должен был это сказать, — процедил он. — Потом поговорим, и ты расскажешь, зачем ты здесь, — Эйрин только хмыкнула: это вопрос, на чьей стороне сила в сложившейся ситуации.

Блэк не ответил и вихрем направился к двери. Кого-то он сильно напоминал...

— Эй, Блэк? — сорвалось с губ вслед за случайной мыслью. — Спасибо за «Stupefy».

Блэк замер у двери. Повернулся.

— Думаю, ты нам еще пригодишься.

Нет, он определенно не понимает расстановку сил. Как и весь Орден, скорее всего. Эйрин слабо улыбнулась: «Это еще вопрос, кто кому небесполезен. Кто кого намеревается использовать».

Через пару минут после ухода мужчины, Эйрин наконец вспомнила, что его поведения сильно напоминает фирменное Снейпово. А еще через минуту она уснула.

Вернувшийся с подносом Сириус поправил одеяло. Странно, но спящая рядом женщина удивительно походила на «старую» Эйрин — ту самую Эйрин Блэк. Эта мысль вызвала в душе надежду, почти забытую в эти трудные времена.

* * *

— Ух ты, Дамблдор! — случайно вырвалось у Эйрин.

За спиной старца маячили еще трое колдунов — те же самые, что и посылали в нее заклятия в вечер «прибытия»: мужчина с мятым лицом в потрепанной мантии, мужчина с ярко-рыжими волосами («Может, Уизли?») и, конечно, Сириус Блэк — куда же без него? Также в ее временные покои вошел темнокожий маг — Кингсли Бруствер, догадалась Эйрин. Остальных присутствующих Эйрин не видела, но чувствовала своим звериным чутьем. «Неужто они считают, что Дамблдору не справится со мной? Такая свита... Как-то даже слишком лестно» — присвистнула про себя волшебница. Подванивало фарсом.

— Мы встречались ранее, мисс Бьерро? — хмуро поинтересовался Дамблдор, осторожно присаживаясь на стул рядом с кроватью, будто они в больнице. Не ясно было, кого он пытался обмануть своей медлительностью.

«А что, по свету гуляет так много Великих магов, возглавляющих Ордены Феникса?»

— Нет, — усмехнулась Эйрин, — но чужое описание было достаточно красочным, чтобы без труда вас опознать.

— Не сомневаюсь.

Хотелось верить, что обмен «любезностями» закончен, а то невозможность предугадать события ближайших пяти минут уже начала утомлять. Бессмысленность их беседы бесила. Нервировала. Наверняка хитрый старик этого и добивался, пусть и не осознанно, просто по привычке. Наконец, Дамблдор достал из рукава волшебную палочку, и Эйрин с трудом подавила желание отодвинуться: теперь думалось, что уж лучше бы он болтал какой-нибудь высокоморальный бред. Да, все так, как и рассказывали ее бывшие соратники: с врагами Дамблдор он мало напоминает исхудавшего дедушку Санту. А для Фениксовцев она, судя по всему, еще и предатель, хотя не очень понятно, когда она успела их предать? Размышляя обо всех подслушанных разговорах, Эйрин пялилась на кончик резной, изящной волшебной палочки, который в ответ смотрел на нее.

— Я слышал о том, что произошло с вами вчера. Лорд Волдеморт, — «старая зараза!», — зовет так далеко не всех своих слуг. Я должен проверить, какого рода связь между вами.

Спросить, конечно, не вариант. Раз не верят — им же хуже.

— Вы разрешение спрашиваете, господин директор? — пробурчала Эйрин, совершенно по-детски недовольная, что из нее вдруг на старости лет сделали ученицу. — Не обязательно объяснять. Делайте, что хотели.

Мгновение ничего не происходило, и Эйрин, более чем уверенная, что за сказанное ее заставят заплатить с лихвой, даже успела удивиться, но затем появилось ощущение давления. Причем казалось, что давит на все тело, а не только на голову, как она ого ожидала. Инстинктивно она отшатнулась, и это конечно не возымело эффекта. Еще через секунду тело перестало слушаться: дергалось и тряслось почти в судорогах. Со стоном она ощутила, как наружу рвется зверь. С губ сорвалось рычание, на долю секунды на коже мелькнула шерсть... Окружающие заметили, что глаза женщины становятся янтарными, а зрачок сужается, в то время как Эйрин из последних сил старалась остаться человеком, пусть и сама не понимала для чего так упрямиться. А потом все закончилось, будто свет выключили — просто Дамблдор убрал палочку.

— Она — анимаг, — любезно пояснил директор для непосвященных, пока Эйрин приходила в себя, кидая на него уничтожающие взгляды, но Дамблдор падать замертво наотрез отказывался. — Потрясающее самообладание, Эйрин. Вижу, что это действительно ты.

Описать дальнейший всплеск эмоций словами было не под силу. Без мата никак не обойтись, поэтому Эйрин предпочла промолчать. Еще и проверка?! Но стоит признать, двух пикси одним оглушающим уложить непросто, и посему Эйрин изо всех сил постаралась подавить свои детские обиды. Что он там напроверял, Дамблдор, естественно, делиться также не спешил. Ох уж эти интриганы...

Правда, мелькнула и другая мысль.

«Прекрасно, Дамблдор! Теперь меня посадят в клетку!» — теперь, если кому-то и было неизвестно об анимагии пленницы, то Дамблдор это поправил. Известно, что Эйрин была открытым, официально и по всем правилам зарегистрированным анимагом, но все же анимагом мертвым. Навряд ли эти увальни проверяли анимагию у врагов, давно умерших — зачем?

— Ну, чем еще займемся?! — бросила она, поправив сбившееся одело. Негоже чистокровной на неопрятной постели лежать.

Ярко-голубые глаза лукаво блеснули из-за узких стекол странной формы:

— А теперь мы поговорим.

Как говорит народ: хотели — нате.

Как говорит молодежь: зашибись!

Часть 2

— Что-то с тобой сегодня не так, — нахмурилась Нив, когда Эйрин в очередной раз зевнула и проигнорировала ее расспросы. С нижнего ряда на подружек коротко глянула еще одна соседка — Моник, тем самым молчаливо выражая свое согласие со сказанным.

Ответа, как и ожидалось, не последовало. Эйрин подперла голову рукой и мутными глазами уставилась на профессора Флитвика, что-то оживленно рассказывающего про заклинание, которое девушка изучила еще в прошлом году. Зарабатывать баллы и выделываться настроения у нее не было, поэтому Эйрин сдалась окончательно, уронив голову на уже подготовленную вторую руку. Стало вдруг ужасно уютно и тепло, но кайф долго ловить не дали: в правый бок врезался острый локоть любимой подруги. Нет, Нив сегодня точно решила ее достать!

— Отвянь, — буркнула сонная волшебница, и отодвинулась от соседки, насколько это было возможно в маленьком классе.

Нив скрипнула зубами, и, кажется, сдалась до перемены.

Получив полчасика относительного покоя, Эйрин положила на парту сумку, чтобы было удобнее лежать, и снова нашла глазами профессора, чтобы он думал, что она его внимательно слушает, а сама в мыслях витала далеко-далеко... Где-то на границе Запретного леса, в зарослях ежевики и между стволов столетних деревьев, где-то, где луна пыталась коснуться лучами земли, в призрачном свете гуляли странные существа со спрятанными лицами... Увидит ли она снова эту странную компанию? Сможет ли когда-нибудь разгадать хотя бы часть их секретов?.. Эх, кто бы знал. Но не думать о них она не могла

Естественно, что к встрече со своими сородичами (можно так сказать) она было не готова. Тем более в компании оборотня. Тем более, если сородичи довольно молоды — а интуиция подсказывала, что оба анимага ненамного старше ее. Ну, по крайней мере, пес точно. Незарегистрированные к тому же... Неужели все же школьники? Поразмыслив немного, Эйрин заключила, что совсем не факт, что олень и оборотень того же возраста, что и пес, ведь их она не успела разглядеть. Легче от этого не стало. Если так, то получается, что как минимум один из этой шайки учится в Хогвартсе, скорее всего на курсе шестом-седьмом. Мда, если он все же один — школьник, то выследить его будет сложно: талантливых молодых волшебников, в принципе способных превратиться, вокруг достаточно. Если же олень или оборотень тоже студенты, то вычислить было бы легче. А уж если все трое... Нет, все равно ни черта не получится: старших курсов у них наберется человек сто. Способных — сорок-пятьдесят и большая часть как раз общается в компаниях по трое-четверо. И кто из них?.. Атас!..

Нет, скорее всего, эта троица заодно: либо школьниками являются все трое, либо уже никто. Не специально же приезжать сюда ради прогулки с оборотнем?! Это слишком опасно, а злым умыслом тут точно не пахнет, зато подростковой тупостью несет за километр! Ох...

Другой вопрос: а у кого хватит пороху на такое? Незарегистрированными анимагами шататься по ночам в компании оборотня! Возможно, получится сделать выборку на предмет безбашенности... Стоп! «Безбашенности»? А вдруг Гриффиндор?.. Слишком просто, конечно, ну не Слизерин же! Нет, не все гриффиндорцы безбашенные, но концентрация таковых там просто зашкаливает — против статистики не попрешь. Если речь идет о риске и нарушении правил, то без Гриффиндора тут вряд ли не обошлось — а это именно тот случай. По крайней мере существует такая вероятность, что под луной вчера гуляли представители именно этого факультета... Именно вероятность.

Неужели хоть что-то начинает вырисовываться?..

— ...мисс Бьерро? Не могли бы Вы продемонстрировать?

Донельзя недовольная «мисс Бьерро» чуть не брякнула «чего тебе?», но через секунду все же сообразила достать волшебную палочку и попыталась повторить за Нив ту абракадабру, которую она только что прошипела себе под нос. Когда «абракадабра» не нашла отклика у полуспящей памяти, Эйрин уже почуяла подвох, но было уже поздно: хрустальный кувшин через парту разлетелся на куски, окатив окружающих ледяной водой. Больше всех досталось, конечно, Эйрин и профессору Флитвику, который имел неосторожность подойти ближе к своей ученице. Надо же! И куда делся весь его преподавательский опыт?.. Ясно же, что от колдующих зомби в ученической форме лучше всего держаться подальше.

Радовало только, что Нив тоже досталось — даже хихикать перестала! Уже отплевываясь, Эйрин в очередной раз поздравила себя с поистине потрясающей способность сеять хаос. Жаль только, что Флитвик не оценил: снял десять баллов со Слизерина и задал ей дополнительное эссе. Прозвенел звонок, и Эйрин со стоном уронила голову на сложенные руки. День обещал быть просто волшебным!

Не особо обращая внимание на ворчание Нив и Моник, Эйрин выскочила в коридор. Ситуация с каждой минутой становилась все более интересной. Что в наличии? Дамблдор разрешил оборотню обучаться в Хогвартсе — атас номер один. В школе (скорее всего в школе) обучаются два незарегистрированных анимага — атас номер два. С некоторых пор в полнолуние (не обязательно каждое) эти двое незарегистрированных анимагов присоединяются к оборотню для прогулки по окрестностям — атас номер три. Так, этого уже вполне достаточно — можно дальше уже не продолжать. Но все же больше всего возмущало решение Дамблдора. Просто уму непостижимо! Ну как можно рисковать жизнями нормальных учеников ради этой мрази?! Точно бредни старого маразматика...

Пусть она и до этого не особо смотрела, куда шла, но внезапно мелькнувшая мысль и вовсе заставила остановиться, из-за чего в нее врезались учеников пять: вряд ли Дамблдор знает про молодых анимагов. И уж тем более про их увеселительные прогулки под луной. Такое он точно не мог разрешить. Стоит ли сказать? Это же касается безопасности учеников — и безопасности Эйрин в том числе! А еще Элгара — вдруг ему взбредет в голову погулять ночью? А Мародеры?! Этих идиотов вечно куда-то несет на ночь глядя!

Но она же не «стукач» какой-нибудь? Олень и пес вполне могут справиться с волком, хоть и сильно рискуют шкурками... И опять же: жизнью Элгара, Сириуса, Джима, Рема, Северуса и самой Эйрин, конечно! Еще Нив с Моник... Да и Регулуса тоже жалко... Он же почти стал ее мужем... Короче: долго перечислять!

Говорить — не говорить, говорить — не говорить?.. По идее, она должна сказать, но...

Тряхнув головой, Эйрин продолжила свой путь к кабинету зелий.

А может быть они решились так прогуляться один-единственный раз и больше так не будут?.. Почему она до этого не подумала об этом? Может, на следующее полнолуние они не посмеют и носа показать? Не из-за того, что скорее всего их будет ждать Эйрин, а потому, что они подвергли опасности кого-то постороннего, а себя — риску разоблачения. Просто надо самой все проверить в следующий раз, а уже потом решать. Да, именно так она и сделает.

«Ага, прекрасно. Отложила все на «потом». Трусиха!!»

Девушка зашипела от досады и понуро опустила взгляд к каменному полу, стараясь при этом ни в кого не врезаться. За своими думами она не заметила, как спустилась по лестнице мимо библиотеки, пересекла двор Трансфигурации и протолкалась к холлу у Виадука*. Огромные двери манили: на улице наверняка народу поменьше и дышится легче... Эйрин с трудом подавила желание постоять на ветру рядом с вепрями и подумать в более спокойной обстановке, но она наверняка уже опаздывала на урок, так что созерцание местных красот пришлось отложить. Все еще пребывая в своих мыслях, Бьерро вместе с подругой (и как она умудрилась не потерять ее в толпе?) спустилась по винтовой лестнице в подземелья.

В узких коридорах было, как всегда, людно. То тут, то там презрительно глядели на девушку представители родного факультета, а во взглядах только и читалось: «предатель крови»... Как это достало! Странно, что Нив все еще рядом... Кроме слизеринцев здесь присутствовали еще и гриффиндорцы, изо всех сил старающееся не показать, что им не по себе когда вокруг столько «змей». Странно, но с недавних пор Эйрин их хорошо понимала, но виду не показывала — сегодня она игнорировала абсолютно всех.

Все было бы хорошо, если бы она не отвлеклась в очередной раз и не задела плечом какого-то парня. Его она тоже собиралась проигнорировать, но что-то заставило ее остановиться и обернутся. Голова повернулась, будто сама собой, инстинктивно, и Эйрин резко втянула воздух носом... принюхиваясь? Что ЗА?..

— Хэй, ты хоть смотри, куда идешь!!

— Блэк? — удивленно обронила девушка.

Блэк тоже удивился. У Бьерро даже возникло ощущение, что после столкновения он тоже застыл на месте... Но он-то чего? Так, стоп: а с ней что было? За попытками разобраться в своих действиях Эйрин украдкой рассматривала друга: сегодня что-то было с ним не так. Странно, что он был один, да еще и какой-то взъерошенный весь... Что, свидание с девушкой не удалось? Или опять ночью на приключения потянуло? Да нет, что тут гадать — мало ли что стряслось? Бывают же совпадения, что в одну и ту же ночь все случилось? Этим четверым же постоянно неймется! К тому же: четверым...

— Бьерро?! — он сделал большие глаза, будто тоже удивляясь. — У нас тоже бывают зелья, знаешь? — когда она состроила укоризненную гримасу, он все-таки усмехнулся. — Берегись: у Слизнорта сегодня хорошее настроение! Грозится устроить вечеринку перед каникулами.

Вообще-то с Пожирателями смерти Слизнорт дружбы не водит. Так же, как и с их родственниками, и теперь, когда в определенных кругах поползли слухи об Эвис, младшие Бьерро резко попали в немилость — а точнее в список «по возможности игнорируемых лиц» — хоть к ученикам своего факультета Слизнорт традиционно относился лучше, а с Эйрин так вообще лебезил чуть ли не с первого курса... А тут: чуть что, так сразу — у старого хитреца всегда было много «ушей» в самых разных кругах... Что ж, другого от него ждать не стоило.

— Мне это не грозит.

— А, ну да, — замялся парень. — Ну, увидимся? — он неловко махнул рукой.

— Ага.

И почему они ОБА чувствуют неловкость?

Эйрин могла поклясться, что у Блэка застыло точно такое же выражение на лице, что и у нее: задумчивость, непонимание. Чем он озадачен? Может быть тем, что она чем-то озадачена? Или это слишком сложно?

— Бродяга? Где ты там застрял?!

А вот и Поттер появился, только Люпина и Хвоста все еще не видно. Странно...

Блэк кинул взгляд на друга, затем снова задумчиво посмотрел на Эйрин, кивнул и отвернулся. Та тоже не стала тратить время и поспешила к Нив. Сделав несколько шагов, она снова удивленно обернулась, но Блэк к тому времени уже успел раствориться в толпе.

Неужели он?.. Да не... Не может такого быть. Это уже просто слишком.

* * *

Укрытая дезилюминационными чарами, Эйрин сидела на полу Астрономической башни и тихо плакала. Нытиком она себя никогда не считала, но в какой-то момент пришло понимание, что на этом все, с нее хватит — она больше не может так жить, терпеть всю эту боль. Говорят же, что слезы помогают, что нельзя постоянно держать эмоции в себе. Так вот пришло время это проверить. Еще говорят, что сильные люди не ноют и не плачут, а просто ломаются. В данный момент у Эйрин было именно такое ощущение. Ее, наконец, сломали.

Было ясно, что Нив, Моник, Регулус отвернутся от нее — это был лишь вопрос времени — но когда и Элгар перестал ее замечать... Это было уже слишком даже для нее. Браво! Элгар, наконец, показал свое истинное лицо. И почему она думала, что младший брат ослушается родителей один-единственный раз только ради нее? Что за глупость была предполагать, что для него она всегда останется семьей, вне зависимости от отношений к роду? Вот его истинное лицо. Мерлин, как наивно, как глупо... Эйрин просто была слепой все эти годы. Какими глупыми нас делает любовь?.. Сириус тоже потерял брата. Как же похожи их судьбы! Даже наступают на одни и те же грабли.

Сириус... Нет, не думать о нем. Всего тридцать минут потерпеть, а затем станет легче.

По ночам, а затем и наяву ее преследует эта болезненная потребность в нем. Ради него она была готова на все, была готова отдать все без остатка. Но еще было знание, что ему это не нужно. И это знание раз за разом потачивало рассудок, волю, разум... А она все равно тянется к нему. Что это: мазохизм? Ей так нравится реветь по ночам? Ей мало, что от нее отвернулись все и вся? Все, но не он, только не Он. Он обещал, что всегда будет рядом, и он держит слово. И именно из-за этого обещания она продолжает страдать. Но, как бы не было больно, жизнь без него будет еще хуже.

Даже Северус, которому всегда было плевать, как о нем думают другие — и тот не разговаривает. Хорошо хоть, что причина его игнорирования кроется в другом: парень не оценил, когда за него заступилась девушка. Она ведь просто хотела защитить единственного человека, который не отвернулся от нее в этом чистокровном аду! И тем самым она потеряла его! Впервые в жизни она встала против Блэка, закрыв собой Северуса, и, как результат, с ней не разговаривали оба. Сириус не разговаривал неделю, а Северус не замечает до сих пор, то есть уже почти месяц. Ей казалось, что она совсем одна... И так было до того момента, пока она не решила снова вернуться в лес... А там ее уже ждали.

И сейчас тоже ждут. Тридцать минут до встречи истекли.

Эйрин легко, как на крыльях, сбежала по лестнице и сквозь полупустые коридоры направилась к статуе одноглазой ведьмы на четвертом этаже, стукнула палочкой, буркнула заклинание-пароль и полезла в проход. На часах было всего около десяти, так что она не опасалась наказания, а вот разоблачения вполне: поэтому-то она и воспользовалась проходом, который ей показали Мародеры, чтобы как можно быстрее исчезнуть с их карты. Просто на всякий случай, ведь Эйрин точно знала, что ни Хогсмида, ни Запретного леса на карте нет, но вдруг начнут любопытствовать, куда раз в неделю с карты исчезает их слизеринская подруга.

Кстати на счет Мародеров... Временами ее сильно мучил тот факт, что она не рассказала им о своей анимагии — этого требовали традиции ее семьи, которым, пусть уже не была обязана, но все же продолжала следовать. Но с другой стороны и у самих Мародеров много тайн даже от нее... К тому же существует вероятность, что эту тайну узнает тот, кому еще слишком рано знать правду. К кому Эйрин и направляется сейчас.

Наконец, крадучись, короткими перебежками, девушка добралась от «Сладкого Королевства» до опушки заветного леса, где смогла превратиться. Через пару минут слетели чары невидимости, но ее это мало волновало, потому что под лапами уже шуршал мягкий мох, а прохладный ветер ласкал шерсть. И сердце рвалось из груди от радости, от ощущения безграничной свободы, от предвкушения долгожданной встречи... Вот за деревьями уже маячит любимая скала, и хочется бежать еще быстрее, но разум напоминает, что нельзя явиться так сразу. Эйрин останавливается около какого-то кустарника и возвращает себе человеческий облик. Порывшись в карманах, она находит пузырек с оборотным зельем и залпом глотает его, скрипит зубами от нетерпения, ждет, и в ту же секунду, как преображение заканчивается, снова оборачивается пантерой, чтобы скорее продолжить путь.

— Грим! — радостно выдохнула Эйрин, превратившись обратно. — Ты здесь...

Стоящий лицом к обрыву молодой человек с готовностью обернулся на голос и приветливо улыбнулся. Последние слова Эйрин шепнула ему в грудь — он был очень высоким сегодня — он усмехнулся и крепко обнял девушку. Стало так тепло и спокойно на душе... Она заметила, что в этот раз он примерил образ одного из пуффендуйцев с шестого курса — Эйрин не помнила имени этого студента. Да и важно ли имя? Она точно знала, что перед ней — ее Грим. Ее тайный друг и единственное на данный момент утешение. Единственное ее счастье.

— А ты — здесь, Баст, — с готовностью улыбнулся он. — Чему я очень рад.

Он засмеялся в темноте, и Эйрин закрыла глаза, слушая его голос, точно музыку. Он держал ее руку в своей, и по коже пробегали искры... Мерлин, она ведь знала эти ощущения...

Грим всегда очень легко улыбался, будто его настоящее лицо редко знало другое выражение. Настоящее лицо... Будет ли настоящим то лицо, которое он скрывает с помощью оборотного зелья, или настоящее в нем лишь то, что она видит в его глазах сейчас? Когда же он — настоящий? Так странно знать о человеке все, и в то же время не знать ничего. С едва ощутимой робостью он наклонился ближе к лицу девушки и легко коснулся ее губ своими. Эйрин потянулась в ответ, не желая отпускать. Нет, она знает его. Пусть она не знала вкуса его губ (настоящего вкуса, так сказать), но знала человека, что прятался за этими глазами шоколадного цвета — и этого было достаточно.

Грим снова улыбнулся ей, и все встало на свои места: Баст справится со всем, если в ее жизни будет Грим. И Эйрин справится тоже.

Задумчиво проведя рукой по волосам девушки, он тихо хмыкнул, а Эйрин подавила желание сощуриться от удовольствия.

— Ты — блондинка сегодня?

Ах да, еще Грим не особо жалует блондинок. Как же мало сведений...

— Не из чего было выбирать, извини, — виновато ответила она. — Ну?! Как твои дела?

Она чуть ли не дрожала от нетерпения — так она была рада обществу парня по кличке Грим. А он сощурился, как довольный кот — так и не скажешь, что оборачивается он в собаку.

— Ничего из того, что я мог бы рассказать, не нарушив при этом наше правило.

— О-о-о! Какая птица...

Да, конечно, как она могла забыть о Правиле? Оно ведь такое простое: анонимность. Когда они встретились в лесу во второй раз, пес был один. Эйрин его появлению возмутилась, о чем смогла сообщить вслух, благо оборотное принять не забыла. Пес по понятным причинам сохранил молчание, так что диалога особо не вышло — засим и откланялись. А дело было в субботу. По стечению обстоятельств ровно через неделю ей вновь приспичило пробежаться, и, по еще более «странному» стечению обстоятельств, пес был уже там, и на этот раз говорить он уже мог. А еще через неделю уже начала прослеживаться традиция.

— У тебя глаза красные, — нахмурился тем временем «пуффендуец», касаясь ее лица.

— Не обращай внимания: все, как обычно: семья, сокурсники и так далее.

Пока она говорила, Грим уже успел трансфигурировать из камня плед и постелить на землю, куда затем они и улеглись.

— Что же ты такого натворила?.. — усмехнулся было он, но поймал красноречивый взгляд девушки. — Ладно-ладно, я помню!.. А как там «Тот-Самый-Парень»?

Эйрин замерла у него на плече. Грим это почувствовал и успокаивающе коснулся ее руки. Как ни странно, но это действительно помогло. Сложно описать то, что происходило между ними: то ли это им обоим в голову ударила некая романтичность данной ситуации, то ли им действительно настолько нравилось проводить время вместе, но жизни без Грима Эйрин, к примеру, уже не видела. Думается, что и Грим чувствовал то же. Каким-то непостижимым образом за месяц она почти влюбилась в человека, у которого она не знала даже имени. Да, наверное, именно почти. Ведь был еще Блэк... Как бы того не хотелось, сбросить со счетов она его не могла. Да, он все еще был в ее сердце, но ведь и Грим там был, и по каким-то непонятным причинам это нисколько не мешало. Вот оно какое — ее «почти».

— Он... Влюблен, — с трудом выдавила волшебница, вспомнив, как загадочно сияют глаза Сириуса последние несколько дней — и, к несчастью, она хорошо знала этот взгляд. — Не знаю, в кого, но точно не я, как и всегда, в принципе, — девушка приподнялась на локте, чтобы посмотреть на его лицо. — А ты думал когда-нибудь, кем бы ты хотел, чтобы я оказалась?

— А ты что, хочешь, чтобы я был Им?

В голосе мелькнули нотки ревности: он знал, что девушка что-то чувствует к нему, а еще лучше знал, что ее сердце принадлежит какому-то другому парню — и этот факт с каждой их встречей и с каждой прожитой без нее минутой раздражал все сильнее. Интересно, кто из них больший идиот: он — Грим — или ее Тот-Самый-Парень? Он, почти влюбившийся в человека, которого едва знает (а точнее: вообще не знает), или «другой парень», упорно не замечающий такое сокровище рядом с собой — эту девушку, опрометчиво подарившую сердце дураку... А Грим — он же Тот-Самый-Сириус-Блэк, которому не отказала во взаимности ни одна девушка — все это знал, но ничего не мог поделать ни с собой, ни с тем бардаком, что они умудрились сотворить за каких-то пять ночей, проведенных (подумать только!) всего лишь разговаривая друг с другом!.. Так чего же он стоит без своей внешности? Получается, что стоит он немного, раз так не смог стать Тем-Самым для нее... Какой же тогда тот, Другой?

Баст нахмурилась, прикусив губу — Сириус знал, что она всегда так делает, когда задумывается над чем-то неприятным. Видит ли все эти драгоценные мелочи Другой?.. Мерлин!.. Помоги не думать об этом! Неужели это так сложно?.. Почему, ответь, почему все так сложно?!

— Не знаю... Иногда — да, хочу, а иногда боюсь этого... — она морщилась, осторожно подбирая слова. — Я, правда, не знаю.

Грим усмехнулся, пытаясь скрыть раздражение. Не знает она...

— Для меня главное, чтобы ты не оказалась парнем или старухой — остальное переживу. Но было бы классно, конечно, если бы ты оказалась красоткой, — в этом был весь Грим — он все обращает в шутку. Сириус всегда так делает... И это она в нем тоже любит.

Эйрин с готовностью засмеялась.

— С тобой так легко, будто мы знакомы сотни лет. Как такое возможно?

Они часто перескакивали с темы на тему, но это никого не возмущало: чужие обличия сами по себе не располагали к конструктивной беседе.

— Надевая маски, мы каким-то непонятным образом смогли вспомнить, как быть самими собой. Они забрали наши страхи, придали немного уверенности в себе, помогли нам раскрыться. Все дело в масках, Баст.

Эйрин отвернулась от звезд, чтобы посмотреть на человека, кто лежит рядом с ней на этом дурацком пледе. Знает ли она его хоть немного?.. Она действительно думала, что знает его? Как непростительно глупо с ее стороны... Он не перестает удивлять, переворачивает все с ног на голову одной фразой, рождает бурю внутри, что не унять ничем...

А разве Сириус не делает с ней тоже самое?..

— Да, мне тоже все равно, каким ты окажешься, Грим, — он чуть усмехнулся, разом сбросив философские мысли, но от Эйрин Грим уже не мог скрыть свою суть, да и не хотел, наверное. — Только да, окажись парнем, пожалуйста. И не стариком!

Грим улыбнулся, уже нависая над ней. Наверняка, у него очень красивая улыбка...

— О’кей: все, как ты хочешь, Баст, — снова поцелуй, чуть дольше, чем на мгновение. — Ты не представляешь, как мне надоело каждый раз целовать новую девушку, надеясь угадать твой вкус... — он смешно сморщился от своих слов. — Так, я не хотел выражаться столь высокопарно, но ты меня вроде поняла.

«Не поверишь: мне тоже надоело!»

— Пока так надо, ты же знаешь...

На лицо Грима легла еле заметная тень. Неуверенность? Нервозность?..

— Да, я знаю.

_____________________

* Карта Хогвартса взята из видеоигр по 5му и 6му фильмам, по памяти, если честно — было лень заново устанавливать игру. Простите, если не точно;).