Темница моих воспоминаний (гет)

Часть 1

Снова это ненавистное чувство, когда тело протаскивают через узкий шланг и единый звук пяти хлопков бьет по ушам. Дышащая ночной свежестью улочка окружила появившееся темные фигуры прямой дороги в обрамлении одинаковых уютных домиков. Крохотная деревенька носила название Рингфорд. Неужели столь могущественные волшебники не брезгуют жить в этой магловской яме?.. Очень странно. Эйрин в сотый раз поправила маску: с непривычки она ужасно жала, и дышать в ней было неудобно. Дикость, одним словом: эти маски, это дыра и эта тишина. Тут слишком тихо, и это нервирует.

Хорошо узнаваемой танцующей походкой Белла вышла вперед из застывшей массы. Спустя мгновение все остальные последовали ее примеру. Приятный, в общем-то, воздух, казалось, пропах опасностью, отчего Эйрин до ужаса захотелось перекинуться в зверя и осмотреться, наконец, по-настоящему. Мерлин, неужели эта дурацкая амнезия убила в ней все навыки плевой работы? Два месяца простоя перечеркнули три года непрерывной борьбы? Позор!.. С этими невеселыми мыслями колдунья кралась через каменистого вида черную реку к неприметному среди собратьев кирпичному домику. Стоп, «невеселыми»? Причем здесь веселье? Эйрин — не Белла, она на работе.

Метра за четыре до двери по коже будто прошла прохладная волна, как если пройти сколь поток холодного воздуха. Эйрин взглянула на других членов группы: все, как один, передернули плечами. Но Белла махнула рукой, приказав не обращать внимания — и все подчинились. Ну конечно, это же БЕЛЛА! Эйрин скрипнула зубами: вообще-то не одна Лестрейндж из присутствующих состояла во Внутреннем Круге!... Но она слишком привыкла командовать, а спорить с ней многие банально боятся. Чуть прибавив шаг, Эйрин поравнялась с Беллатрикс, не обратив своего драгоценного внимания на тихий смешок из-под скалящейся маски.

— Alohomora, — прошептала Бьерро, и луч света из новой, подаренной самим Лордом, палочки, легко поник в замочную скважину. Дверь отозвалась щелчком и приоткрылась.

Все дальнейшие звуки потонули в оглушительном грохоте мгновенной аппарации примерно десятка авроров и вое сирены от потревоженного магией дома. На раздумья не было времени — остались лишь выработанные долгими тренировками схемы. В стоящих на крыльце Пожирателей одновременно полетела недобрая туча оглушающих и обезоруживающих, но инстинкты сработали четко: Эйвери, Нотт и Гойл выпустили щитовые чары одновременно с тем, как Беллатрикс раскрошила «Бомбардой» камень прямо под ногами Авроров по правую руку, а Эйрин швырнула «Левиосой» одну из магловских повозок в тех, что справа. Не зря все-таки настаивала на планировании операции! Нет, конечно, так просто их не возьмешь, но дизоериентировать помогло, а большего и не надо, чтобы вклиниться и порвать их ряды.

Мгновение — и ночной воздух наполнился запахами, мир выцвел, но ощущение его обострилось: зверь внутри поднял голову. Уже балансируя на грани между двумя ипостасями — человеческой и анимагической — Эйрин бросилась вместе с остальными навстречу своим врагам. Оправившись от первого шока, Авроры ответили новой волной заклятий, но обостренное чутье заранее подсказывали вражеские маневры, и Эйрин почти скользила по испещренной трещинами дороге, разбрасывая невербальные «Бомбарды» и «Авады», чтобы поддерживать хаос вокруг. Взрывы прикрыли свет от порталов подкрепления: Сражающаяся ведьма заметила в толпе приметные маски Люциуса, Антонина и еще нескольких знакомых. Авроры тоже пребывали по границам антиаппарационного поля метрах в пятидесяти по обоим концам улицы. Теперь стало ясно, куда следует прорываться.

Весьма могучий заглушающий полог рухнул минут через пять, но крошащееся дома все также глядят на бушующую битву слепыми окнами — весь город вымер в ожидании войны. Эйрин бежит вперед, почти не разбирая дороги, вспышки слепят новообретенное зрение, но тело слушается прекрасно, выписывая в вихре мантии почти танцевальные пируэты. «Insendio» вправо, чужой и легко узнаваемый зеленый луч прожигает дыру в мантии, а ведьма со всей возможной скоростью рвется вперед — к границе поля, за которой, насколько она помнила, находилась главная площадь этого унылого Рингфорда. Да и какая разница, когда теперь уходить? Раз силы сравнялись, можно и остаться подольше...

Откуда-то слева неожиданно вынырнул весьма упрямый аврор — он умудрился отбить брошенные набегу заклинания и явно не намеревался падать замертво, как остальные до него... Как же она ненавидела их!.. Они чудом не убили ее тогда, но она выжила, и теперь пришло время мстить. Хотелось обратиться и рвать зубами, дать ощутить хоть толику боли, что чувствовала она... А с этим ничтожеством даже пришлось повозиться, но почти безобидное оглушающее отбросило мужчину в сторону груды магловских камней. Кажется, осколки раскроили ему голову... Поделом ему. Дальше, пора двигаться дальше!.. Запахи кружили голову, но приказ был четким: не обращаться: Баст еще испробует крови, но не сегодня. От этой мысли на краю сознания поднялась дурнота. Неженка нашлась...

Битва тем временем шла полным ходом: крики боли и ярости, хрустящее крошево под подошвами, запахи гари и горелой плоти, запекшаяся кровь под ногтями — своя и чужая... Разноцветный туман в мыслях и тягучее, никак не поддающееся подсчету время... Движения были как будто отрепетированы и запущены в бесконечный цикл: «Protego», «Crucio», «Avada Kedavra» или изредка «Stupefy», когда нет времени на полновесное смертельное, а затем снова и снова... Кто следующий? Маг? Колдунья? Не имеет значения, им всем хватит... Вдалеке слышится полубезумный хохот Беллатрикс, и грудь против воли подрагивает в ответ, выпуская беззвучное торжество. Они заплатят... Все заплатят за то, через что она прошла по их милости...

— Avada Kedavra!!! — слышится сзади мужской вскрик.

Мантия черной рекой растекается у ног, и зеленый луч проскальзывает между складками. Кто посмел?.. Молодой аврор уже швыряет невербальным «Expelliarmos», но Эйрин легко отбивает луч щитом. Глупец... Она улыбается, видя безумную ярость в едва различимых из-за расстояния глазах. Они начинают смертельный танец, как голодные хищники, кружа вокруг друг друга в вспышках заклятий. А он хорош... Гибок, заклятия полновесные, мощные взмахи палочки будто играючи отбивают и выпускают все новые заклинания. Реакция слишком хороша для человека — наверное, тоже анимаг. Ликование: наконец-то достойный противник!.. Подобравшись чуть ближе, она видит его лицо: красивые, правильные черты, длинноватые черные волосы, острые, живые глаза, улыбка... Жаль его убивать, очень жаль. Непростительное расточительство талантов.

Почти одновременно с чувством сожаления стрела простенького «Petrificus Totalus» проскальзывает по его руке и ударяет в плечо. Красавец-маг как подкошенный падает на всклокоченную землю, и только темные глаза смотрят все с той же с острой ненавистью в вперемешку с новым еще оттенком страха... Эйрин не спешит, держа палочку направленной в грудь, походит, вглядываясь в застывшее лицо. Почему она медлит? Время не ждет: где-то совсем рядом воюют ее собратья! А она все смотрит на него, пытаясь поймать ускользающую мысль, что что-то явно не так с этим парнем... Но что?.. Додумать она не успевает.

— Блэк!! Не сметь! — кричит кто-то неподалеку, и Эйрин едва успевает отпрыгнуть в сторону от очередной зеленой вспышки. Охамели!..

От логичного продолжения из отвлекает распустившийся над самым сердцем Рингфорда цветок Черной метки. Это знак, который Эйрин проигнорировать не может. Пульнув для порядка во второго очкастого парочкой проклятий, Эйрин отмечает, что и этот маг на удивление не плох... Где же они все были до этого? Жаль, ох как жаль, что она не может остаться немного дольше... Кинув еще один взгляд на начинающего шевелиться «того-самого-Блэка», волшебница аппарировала на подъездную дорожку за несколько десятков метров до заветной калитки. Бредя сквозь деревья, она сосредоточенно обдумывала положение, в какое сама себя непонятно из-за чего загнала. Почему, ПОЧЕМУ она оставила этого Блэка в живых?! Что с такой силой мешало ей убить его? Очкастого — пожалуйста, могла, а Блэка — нет. Привлекательность? Не то. Восхищение его способностями? Тоже нет. Тогда что?! Что это было?.. И ведь он тоже почуял неладное! Тоже пристально смотрел в прорези маски, выискивая что-то. Но что?..

Уже подойдя к входу в поместье Лестрейнджей, Бьерро пообещала себе, что выяснит истинную причину произошедшего, а до тех пор не проронит ни слова, сокрыв воспоминание как можно глубже.

«Мы еще с вами встретимся, мистер Блэк»

Часть 2

Одолевая этот ужасно длинный путь от кучки новичков к трехногой табуретке, она слушала, как стучит в набат кровь: «предатель, предатель, предатель!». Вот так и закончилась самая счастливая в жизни пора: пора, где был ее единственный друг, которого она теперь неминуемо потеряет. Каждый шаг приближал это страшный миг, и все же как невыносимо долго вот так идти!.. Все, что она сейчас знает про Гриффиндор, говорит, что ее однозначно захотят отправить туда, но и от чисто-слизеринских черт юному гриффиндорцу ее избавить не удалось. А значит, девочка будет мучительно долго сидеть перед всей школой и уговаривать мордредову ГРИФФИНДОРСКУЮ шляпу отправить ее в мордредов СЛИЗЕРИНСКИЙ факультет.

Путь пройден, и профессор МакГонагалл нахлобучивает эту огромную грязную шляпу на голову странно-сосредоточенной девочки с чуть грустными глазами.

— Ага, следующая Бьерро... — слышится тихий голос, будто внутри головы. — С тобой не все так однозначно, как было с сестрой. Гордость, упрямство, изворотливость, ум... Пожалуй, — Эйрин изо всех сил вцепилась в несчастную табуретку, — тебе больше понравится в Гриффиндоре, нежели в Слизерине или Когтевране...

«Нет, только не Гриффиндор! Мне нельзя в Гриффиндор!!»

— Уверена? — «Абсолютно». — Не думаю, что это наилучший выбор для тебя: в Гриффиндоре тебе будет гораздо комфортнее. Мое решения на счет распределения Сириуса Блэка было весьма удачным... Все же нет? — «Ни в коем случае». — Хорошо, итак, в тебе много черт, ценимых и на других факультетах... Тогда СЛИЗЕРИН!

«Прости меня, Сириус»

Она не хотела слышать эти овации, видеть облегчение и гордость на лице сестры, но больше все она боялась разочарование на лице Блэка. Но, не смотря на опасно блестящие глаза, Эйрин вскинула подбородок и уверенно прошествовала к своему столу, прикладывая все силы, чтобы лицо оставалось невозмутимым и чуть надменным. На то, чтобы изобразить радость, речи не шло. Новичка усадили рядом с сестрой, бесконечно ее поздравляющей, и как раз напротив гриффиндорского стола. Мерлин, как же все сложно!..

Игнорировать, как в тебе настойчиво прожигают дыру, долго не получилось. Девочка все-таки подняла глаза и сразу же наткнулась на мрачный взгляд Блэка. В тот вечер он потерпел сразу два предательства, и ерзающий рядом с ней Регулус тому подтверждение. Зная Вальбургу, очевидно, что перспективы за непослушание у младшего из Блэков тоже были весьма и весьма радужные. Но гриффиндорцу-Блэку сейчас на это с высокой башни... Непонимание в серых глазах сменилось холодным презрением, и он отвернулся к своему столу, более не обращая внимания на «слизеринских гадов» — как он сам недавно приговаривал. Знал бы он, как по-слизерински он сейчас выглядел! Какая ирония...

Заметив направленный на противоположный стол взгляд, Эвис украдкой пожала под столом ручку сестры. Все-таки успела она с ним сдружиться на свою голову, глупышка... Кивнув друг другу, обе сосредоточились на ужине.

Не все в этой жизни случается, как хочется. Только дети считают иначе, а детство закончилось... Детство — это вообще не про Слизерин, будь он проклят.

* * *

— Блэк, кончай вести себя, как придурок! — не выдержала, наконец, Бьерро.

На глупую стычку со Снейпом в коридоре, свидетелем которой она стала, ей было глубоко наплевать, но то, что Сириус не отличил ее от стены, у которой она стояла, было уже чересчур. И так уже вторую неделю. Он пресекал любые ее попытки поговорить наедине, и если вначале он огрызался и уходил, то теперь просто тотально игнорировал, а обратить на себя внимание чем-то большим, чем шипением и криками, Эйрин пока не решалась. Хотя, с каждой такой встречей все сильнее чесались руки запустить в этого болвана каким-нибудь проклятием!.. И вот сейчас она была весьма близка к этому.

— Не трогай меня, а? — неожиданно ответил он. Возможные зрители уже покинули коридор, и на данный момент кроме них двоих чуть впереди Блэка дожидались только трое его гриффиндорских дружков.

— Ты хуже, чем ребенок, честное слово! Вторую неделю делаешь вид, что меня тут не существует.

— Для меня ты ничем не отличаешься от прочих слизеринцев, — с презрением протянул он, — а значит, априори, не стоишь моего внимания.

«Ага, а чем же этот Снейп такой особенный?» — фыркнула про себя девочка, но вслух сказать не решилась.

— Неужели не можешь просто выслушать? Я тебе уже раз двести сказала: у меня не было выбора.

— Ох, ну не начинай! Выбор есть всегда. И ты выбрала грязное предательство!

— Всего лишь меньшее из зол, Блэк! — как-то по-взрослому скривилась она. — Я не могу предать свою семью.

С выражением лица, а-ля: «опять она заладила!», Сириус отвернулся и пошел к лестнице — подальше от этих вонючих, пропахших предательством подземелий. Прав был Джеймс тогда, после распределения в этом году: все они одинаковы. Змеи, как-никак. И ужасно глупо было полагать, что он мог хоть что-то изменить. Но ведь все равно на душе так гадко! Почему в этой дурацкой жизни так часто оказываешься самым идиотом, пытаясь сделать хоть что-то правильно?..

— Мне не о чем с тобой говорить.

— Нет, ты меня выслушаешь! Знаешь, отец мне сказал, что мне не будут рады дома, если я не поступлю в Слизерин, — Блэк остановился на полушаге. — Что я могу не возвращаться домой. А он никогда не бросает слов на ветер! Это я и пытаюсь казать тебе все это время! — волшебница подошла к застывшему другу, а глаза уже предательски блестели. — И не вороти нос от Регулуса: держу пари, что ему мать сказала примерно то же.

— Как?.. — только и смог выдавить он, медленно оборачиваясь. — Как они смогли бы пойти на такое?

— Ты был прав с самого начала: у нас ненормальные семьи, — по щекам прокатились первые мордредовы слезы: хорошо, что гриффиндорцы далеко стоят. — Но проблема в том, что я... Я все равно люблю их. Это же моя семья, какими бы они не были.

Вот тут она уже по-настоящему расплакалась, но уже на теплом плече друга. Неожиданно ей и вправду стало тепло, даже не смотря на промозглость и сырость подземелий, ей было по-настоящему тепло — и что-то дрогнуло глубоко внутри. Сознание пронзила мысль, что ее еще никто так не обнимал: резкие объятия родителей и сестры были сдержанны и корректны, точно по этикету. Разве что милый младший братик был другим: казалось, что он любит весь этот мир... Как больно, что скоро из него это вытравят — иначе он просто не выживет здесь.

— Давай, мы будем семьей друг для друга? — шепнул он тихо. — Просто никогда друг друга не бросим, хорошо? Ты мне как сестра, Эйрин.

— Хорошо, давай... — она шмыгнула носом и отстранилась, пряча мокрые глаза. — Что-то я совсем распустилась, прости дуру...

— Ничего, — ухмыльнулся он, и Эйрин поняла, что он явно собирается что-то ляпнуть, — тебе даже такой красный идет.

Комплимент отвесил, ага. И от подзатыльника увернуться не успел. Чудесно!

— Зараза ты, Блэк!

— Уж какой есть! Пойдем, познакомлю со своими.

— Ох, ну неужели меня представят самим Мародерам? — театрально воскликнула Эйрин, прижимая руки к груди. — Как же так? Я же не подготовилась совсем! — Сириус лишь тепло улыбнулся. Как-то даже слишком понимающе.

— Да ладно тебе! Пошли.

Учитывая тот факт, что Эйрин впервые общалась с кем-то не из рекомендованного родителями списка, то знакомство прошло вполне сносно. Слава Мерлину, что среди новых друзей Блэка все-таки оказался один чистокровный, пусть и предатель крови Поттер, но лучше, чем одни грязнокровки. Оказывается, Блэк пал не так уж и сильно. А так, с приветливым Поттером ее благожелательная улыбка и рукопожатие были почти искренними (ну или хотя бы выглядели таковыми), с полукровкой-Люпиным — с натяжкой, ну а с гряз... С Петтигрю, в общем, понятно. Вымученно улыбнулась и еле-еле заставила себя пожать пухлую ладонь. Блэк тогда закатил глаза к потолку и клятвенно пообещал, что когда-нибудь обязательно сделает из нее нормального человека. Схлопотал бы очередной подзатыльник, да увернулся... Это немного разрядило обстановку.

«Но грязнокровки... М-да, будет непросто»