Шаг к зеркалу (гет)

― …И в заключение, мисс Блэк, не могли бы вы сказать пару слов о ситуации в целом? Как вы оцениваете произошедшее?

― Моя оценка, думаю, полностью совпадает с тем, что по этому поводу считает закон. Абсолютно непозволительно втягивать мирных жителей в спецоперации, в которых они могут пострадать. Просто чудо, что нам с матерью удалось выбраться. И я бы хотела, чтобы это преступление не осталось безнаказанным и чтобы впредь ни мне, ни кому-либо еще не приходилось беспокоиться о своей безопасности, ― Нарцисса перевела дух, комкая в руках тонкий платочек, доверительно посмотрела на журналиста огромными голубыми глазами: ― Мы ужасно испугались, мистер Старридж. Никому бы не пожелала такое пережить.

Друэлла согласно закивала.

― Благодарю, миссис Блэк, мисс Блэк, ваши слова обязательно будут учтены, ― подытожил журналист, живой, энергичный мужчина лет пятидесяти, и поднялся из-за стола, чтобы проводить посетительниц к двери. Нарцисса сохраняла серьезное выражение лица, с трудом сдерживая ликование. Кажется, признанного авторитета в области журналистских расследований удалось привлечь на свою сторону.

К Эгберту Старриджу они отправлялись с некоторым опасением. Да, старик Розье, кузен Друэллы, организовал встречу, но предупредил, что журналист крайне щепетилен, неподкупен и ратует за полную объективность. Иначе ему не удалось бы сделать такую карьеру. Старридж не занимал высоких постов, но был широко известен как автор серии разоблачительных статей о коррупции в Министерстве и нечестных действиях ряда чиновников. После его публикаций кое-кто даже подавал в отставку, а тем, кто сумел удержаться в кресле, стоило немалых трудов восстановить подмоченную репутацию. Материалы и доказательства во время своих расследований он собирал тщательно и никогда не шел на поводу ни у кого, кто пытался убедить его подтасовать данные и представить ситуацию в ложном свете. Розье честно предупредил, что Блэкам стоит вовлекать Старриджа в свою разоблачительную кампанию только в том случае, если они полностью уверены в своей правоте.

Нарцисса и Друэлла решили рискнуть. Во всем этом скандале только один факт мог повредить их репутации: причастность Нарциссы к побегу Беллатрикс и других Пожирателей из изолятора. Теоретически Старридж мог, выясняя причину похищения матери и дочери Блэк, выйти и на историю с Беллатрикс. Но они решили, что игра стоит свеч. Официально факел числился уничтоженным, и доказательства против Нарциссы были достаточно призрачными, чтобы ими пренебречь. Кроме того, расследовать нужно было не побег Беллатрикс, а незаконные действия авроров.

Цисс отогнала легкие угрызения совести, напоминавшей, что журналиста, по сути, использовали в собственных целях. В конце концов, авроры действительно пошли на преступление, как ни крути, и не имеет значения, что жертвами стали небезгрешные Блэки. Если разобраться, то они еще делают услугу магическому миру, сдерживая аврорский произвол. Мало одних Пожирателей смерти, нужно, чтобы к ним прибавились еще и почувствовавшие вкус вседозволенности правоохранители?

Окончательно усмирив совесть этим доводом, Нарцисса выровняла шаг и догнала мать на выходе из здания редакции. Вопреки изначальным планам, они обратились не в «Пророк», а в «Вещий голос», оппозиционный еженедельник, который часто публиковал резонансные материалы, никогда не появившиеся бы на страницах официального министерского издания. Для начала хватит и этого. А потом уже и «Пророк» не сможет игнорировать поднявшийся шум.

Вечерело. За тяжелой резной дверью редакции в лицо пахнуло теплом ― температура на улице была выше, чем в помещении. Впервые за несколько лет осень выдалась мягкой, солнечной и даже жаркой, так что еще долго после заката в воздухе чувствовался запах недавно ушедшего лета. Друэлла и Нарцисса не спешили трансгрессировать домой, под все еще не снятое наблюдение. Тяжелый день закончился, и можно было не спеша пройтись. Они немало успели за сегодня, готовя благодатную почву для разбирательства.

Все пока что казалось обманчиво спокойным, но завтра с появлением жалобы Нарциссы разгорится скандал. Родственники и знакомые Блэков не просто согласились помочь ― они возмутились едва ли не больше, чем сами пострадавшие. Поддержка обещала быть мощной.

Войдя в холл, Друэлла сбросила летнюю мантию и с облегчением вздохнула, оставшись в легком платье. Давно в Англии не было такого жаркого сентября…

― Рикер, принеси лимонада, ― распорядилась миссис Блэк, опускаясь на диван. Нарцисса прошлась по гостиной, без особой радости думая, что вечер снова придется коротать за чтением учебников и пособий. Обсуждать с матерью планы пока что не стоило ― следящие чары по-прежнему действовали. А больше ни о чем говорить не хотелось. Напряжение росло, сворачиваясь в тугую пружину, пережимая поток мыслей и чувств, заставляя думать только об успехе. Или поражении. И не предвиделось освобождения от него ― только после того, как все закончится.

Провалом или победой.

Они выпили лимонад, вымученно болтая о каких-то третьесортных новостях, чтобы не настораживать наблюдателей молчанием. Стемнело, но на часах было всего восемь вечера. Ничего. Если им повезет, терпеть это останется недолго.

Внезапно в дверь постучали. Нарцисса беспокойно вскинулась, но это оказался всего лишь Малфой. Видимо, пришел рассказать, чего ему удалось добиться за сегодня.

А ведь в доме Блэков говорить пока еще нельзя… Она с досадой поморщилась. Усталость брала свое, и отправляться в Малфой-мэнор, чтобы там свободно делиться планами, совершенно не хотелось. Цисс мысленно отругала себя за лень. Придется отложить отдых на какой-то час, какой ужас. Так и переутомиться недолго. Не спи на ходу, лентяйка!

Белла давно уже говорила, что ты абсолютно бесполезный человек…

― Когда у тебя такое лицо, я тебя побаиваюсь, ― шепнул Малфой, склонившись к ней так близко, что их волосы соприкоснулись. ― Изображай приветливость, следящие чары никогда не спят…

Нарцисса улыбнулась, подумав, как, должно быть, злобно выглядит после короткого сеанса самовоспитания. На самом деле она была рада видеть Люциуса, несмотря на усталость. Опустошенность после целого дня попыток убедить, уверить, доказать… да вообще после изматывающе напряженных переговоров не отменяла того, что с Малфоем было приятно проводить время. Если бы только не нужно было никуда идти… Но ничего не поделаешь.

― Давай только без проявлений гостеприимства, ― сказала она, оказавшись в одной из многочисленных малых гостиных Малфой-мэнора. ― Не нужно чая, просто говори по делу, хорошо? Я устала… Был тяжелый день.

Вместо ответа Люциус предложил ей сесть, а потом кликнул домового эльфа. Тот обернулся в считанные секунды. Малфой протянул Нарциссе принесенную эльфом склянку из толстого матового стекла. Цисс принюхалась к прозрачно-красному содержимому с травяным запахом:

― Решил отравить, чтоб не мучилась?

― Так я сразу и признался, ― фыркнул Малфой. ― Обычное бодрящее зелье.

Нарцисса осушила стакан. Пожалуй, в ближайшее время поневоле придется пристраститься к такому вареву.

― Был в аврорате?

Люциус кивнул.

― С авроратом вышло даже проще, чем я рассчитывал. Мэйтленд не станет защищать своих с излишним рвением. У него, оказывается, уже накопилась солидная стопка выговоров за самоуправство. Еще парочка ― и у МакЛэрда лопнет терпение. А Мэйтленду пока не очень хочется терять пост… Так что ему легче будет возмутиться вместе со всеми и сделать вид, что он ни при чем, это подчиненные такие негодяи.

― Серьезно? Как-то слишком гладко…

― Думаю, бояться нечего. Твое разбирательство очень удачно совпало с пиком министерской подковерной возни, ― сообщил Малфой. ― А как с газетами? Дали хоть какую-то заметку?

― Письмо в редакцию, ― Нарцисса вспомнила, как сочиняла это послание, стараясь сделать его как можно более убедительным. ― А еще, кажется, нашей ситуацией заинтересовался Эгберт Старридж.

― А вот это уже неосмотрительно, ― насторожился Люциус. ― Он обязательно докопается до истории с факелом, Цисс. И напишет обо всем, что узнает. Смотри, как бы не сделать хуже.

― Никто ничего не докажет, ― решительно возразила Нарцисса. ― По документам этот факел уничтожен более ста лет назад.

― По документам… Если возникнут подозрения, всем будет плевать на документы. Хотя ладно, все равно дело уже сделано, ― Малфой махнул рукой, но вид имел встревоженный.

― Завтра утром подадим жалобу на Грюма Мэйтленду. Если ты говоришь, что он не станет защищать своих…

― Не станет, иначе сам же и ответит за самоуправство. А ты пока продумай свою версию событий до мелочей, ― вспомнил Люциус. ― Хорошо бы составить ее сейчас, а завтра приходите вместе с миссис Блэк и заучите ее наизусть, иначе на допросах все быстро раскроется.

― Точно.

Ближайший час прошел за составлением подробного «расписания», согласованием событий между собой и подгонкой к хронологии. Бодрящее зелье подействовало, и Нарцисса не чувствовала никакой усталости. Можно было начинать учить показания прямо сегодня, но нужно сначала показать этот манускрипт Друэлле, может, она что-то добавит. В любом случае, они с Малфоем проделали неплохую работу. Даже заканчивать не хотелось.

Ничего, она завтра еще вернется сюда и увидится с… То есть отдохнет от следящих чар.

― Подожди, Цисс, ― сказал Люциус. В его голосе звучала такая решимость, что Нарцисса, изумленно моргнув, безропотно опустилась обратно в кресло. Малфой присел рядом на корточки, глядя на нее снизу вверх. ― Хотел тебе кое-что сказать. Не буду рассказывать здесь, что мы легко находим общий язык и вообще далеко не враги ― ты это сама видишь, и не только ты… Одним словом, мисс Блэк, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Нарцисса снова моргнула, но не слишком удивилась. Чего-то подобного она ожидала, еще когда Малфой попросил задержаться. Да, насчет общего языка он определенно был прав… Но чтобы вот так с ходу, без вступлений, без традиционных заверений если не в любви, то хотя бы в своей неизменной преданности, глубоком уважении и прочая, и прочая… Хотя нужны ли ей эти заверения? Все равно в их кругу они в большинстве случаев бывают фальшивыми.

― Понимаю твои мотивы, ― наконец проговорила она, выныривая из омута хаотично мечущихся мыслей. ― Но я должна подумать.

― Подумай, Цисс, ― Малфой накрыл руками ее судорожно стиснутые ладони, и она только теперь с удивлением обнаружила, что все это время нервно сжимала их так, что побелели костяшки пальцев. И что, как ни странно, довольно сильно разволновалась. С чего бы? ― По-моему, получился бы удачный союз. Все равно и тебе, и мне когда-нибудь придется вступать в брак, и если мы не сделаем выбор сами, его сделают семьи. Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее. А с тобой мы бы отлично поладили, если, конечно, у тебя не было других планов.

Его речь, рассудительная, очень спокойная и чуть вкрадчивая, действовала подобно легкому гипнозу. Малфой все еще держал ее за руки, и Нарцисса чувствовала исходящее от него тепло. Мерлин, а почему бы и нет? Все правильно говорит. Разумно.

Даже слишком разумно.

― Мне нужно подумать, ― повторила она. ― Дай мне несколько дней.

― Конечно. Я подожду.

Когда Нарцисса вернулась домой, Друэлла уже спала. Бессонная прошлая ночь и напряженный день сделали свое дело. Даже посоветоваться не с кем.

Она присела на кровать в своей комнате и бесцеремонно схватила в охапку дремавшего на покрывале кота. Откуда такая нервозность? Мордред, нормальные девушки вообще-то радуются, когда им делают предложение! Или нет? Не о том следует сейчас думать…

Может, все дело в том, что предложение Малфоя звучало как деловая пропозиция, а не логическое завершение романа. И с деловой точки зрения эта пропозиция была безупречна. Люциус не стал перечислять доводы «за», потому что знал, наверное, что Нарцисса сама все понимает. Она понимала. И что партия во всех смыслах удачная, и что это пойдет на пользу и бизнесу, и положению в обществе, и что в повседневной совместной жизни вряд ли будут какие-то проблемы, потому что на таком уровне взаимопонимания люди редко ссорятся… И сам Малфой был ей симпатичен, и она видела, что тоже ему нравится, и довольно сильно… Но все же чего-то не хватало. Не так она представляла себе этот момент.

Цисс вспомнила обещание, данное самой себе: выйти замуж только за того, с кем у нее будут общие интересы, общие вкусы и мировоззрение. Она была уверена тогда, что в университете обязательно встретит такого человека. И встретила: строго говоря, Симоне Тарделли соответствовал всем этим критериям. Общие вкусы, интерес к искусству, мировоззрение… да кто его знает, в точности никогда не скажешь, но создавалось впечатление, что и на этой почве они бы легко сошлись. И Симоне, в отличие от Люциуса, проявлял все признаки влюбленности. Вернее, проявлял бы, если бы она сама их не пресекала, потому что совершенно не желала идти на сближение. Парадокс какой-то: когда явно неравнодушный к ней итальянец попытался ее поцеловать, она вырвалась и, кажется, еще и наговорила лишнего, а когда то же сделал холодный и бесстрастный Малфой… м-да. Нарцисса поняла, что окончательно запуталась.

Ладно, все завтра. А сейчас спать. И обязательно принять снотворное зелье, иначе бессонница гарантирована. Ну почему у нее все не как у других?

* * *

Но в ближайшие дни не спеша подумать и разложить все по полочкам было совершенно некогда. Затянувшиеся выходные кончились, и к списку проблем добавился еще и университет. Тут, к счастью, размышлять не приходилось: Нарцисса решила взять месячную паузу в посещении занятий, обязавшись потом сдать все выполненные задания. Сейчас ей требовалось посвятить всю себя разбирательству.

А оно требовало полной собранности и безраздельного внимания. И отнимало огромное количество времени. Утром она составила и подала жалобу в аврорат, потом пришлось спешно отправляться в университет и получать все необходимые разрешения, потом вместе с матерью заучивать ту смесь реальных и вымышленных деталей похищения, которую они с Малфоем вчера так вдохновенно сочинили… Нарцисса старалась не встречаться взглядом с Люциусом и в то же время не без досады отмечала, что тот держится абсолютно невозмутимо, как всегда. Ну почти всегда. Действительно, с чего ему волноваться ― решается рядовая сделка, каких десятки… Хотя Цисс и понимала, что так оно и есть, все равно почему-то было не слишком приятно. И как тут поступить?

― Нужно было приложить этот пергамент к жалобе, ― в сердцах заявила Друэлла через два часа. С первой частью проблем не возникало, потому что все вплоть до побега было чистой правдой. А вот потом… Малфой настоял, что нужно продумать подробности до мелочей ― например, с какой стороны ящика стола в холле лежали волшебные палочки Нарциссы и Друэллы. Когда речь шла о расследовании служебного преступления, говорил он, правоохранители будут использовать любые зацепки, чтобы выгородить своих. Нестыковки в показаниях пострадавших как раз и могли бы стать отличной зацепкой. И лучше сказать, что чего-то не помнишь, чем допустить хотя бы крохотное несовпадение.

Нарцисса отбросила пергамент в сторону и вздохнула. Как так получилось, что представительницам уважаемого древнего семейства пришлось вдруг учиться водить за нос правосудие?..

* * *

Мать и дочь Блэк сами не ожидали, какой эффект произведет их затея. Письмо Нарциссы было опубликовано на первой полосе «Вещего голоса» с броским заголовком ― что-то вроде «Разоблачение». Эгберт Старридж буквально вцепился в подброшенную ему тему ― Розье объяснил это тем, что о бесчинствах Пожирателей писали и так уже чуть не каждый день, а вот против аврората никто до сих пор не смел и слова сказать. То есть говорить могли сколько угодно, ― любители хаять все и вся, в том числе правоохранителей, находились всегда, ― но это были просто пустые слова. Никто до сих пор не смел заявлять во весь голос, приводя доказательства, о том, что и мракоборцы не безгрешны. К таким заявлениям можно было относиться как угодно, но они вызывали всеобщий интерес уже в силу своей непривычности.

Через неделю Старридж выпустил первую статью. Теперь уже и «Пророк» не мог больше игнорировать разворачивающийся скандал. Но провластные журналисты не спешили присоединяться к хору «разоблачителей». Они ограничились небольшой нейтральной статьей, в которой просто констатировали, что семья Блэк инициировала расследование против аврората, и пообещали в ближайшее время постараться получить информацию и от обвинителей-пострадавших, и от обвиняемых.

Статью Нарцисса читала. Поэтому не удивилась, когда тем же вечером пестрая взъерошенная сова принесла свиток с официальной печатью «Пророка», в котором исполнительный редактор просил мисс Блэк об интервью их изданию. Предлагали прислать корреспондента домой, но Цисс отмела эту идею и отправилась в редакцию сама.

Отличная мысль ― задавать вопросы в нейтральном тоне и никак не выражать мнение редакции по поводу темы беседы, решила она часом позже. Можно одновременно и воздержаться от выражения своей позиции, и не остаться в стороне от нашумевшего. Журналист был предельно корректен, безукоризненно вежлив и оттого почти безлик. Он не задал ни одного провокационного вопроса, не сделал ни одного предвзятого замечания и предоставил Нарциссе говорить самой. Что ж, так даже лучше.

А между тем расследование продвигалось вперед семимильными шагами, как обычно и бывало в магическом мире. Провели все необходимые допросы, проверили волшебные палочки на предмет сотворенных заклинаний, осмотрели вещественные доказательства и дом, в котором содержались пленные… До сих пор все подтверждало версию Нарциссы и Друэллы. Если авроры и не верили, что могли напиться во время такой ответственной миссии, то доказать обратное было невозможно. Им оставалось только удивляться, что на них нашло.

Вопреки опасениям, о Факеле Блэков почти не упоминали в связи с побегом Беллатрикс. Эгберт Старридж, расследуя предшествующие события, выяснил все, что мог, но доказательств не получил и лишь мельком упомянул, что в ночь побега в Министерстве видели артефакт, похожий на давно уничтоженную реликвию. Все шло гладко.

Гром грянул за три дня до назначенной даты судебного заседания.

Развернув «Ежедневный Пророк» за завтраком (вредная привычка читать газеты за столом, перенятая у дядюшки Альфарда), Нарцисса рассеянно пробежалась глазами по строчкам и не сразу поняла, что на этот раз что-то не так. И только потом вчиталась внимательнее.

«Попытки опорочить честь и достоинство правоохранителей…

…Необоснованное обвинение…

…Обстоятельства побега мисс и миссис Блэк из-под стражи во время операции вызывают сомнения…

…Непонятен мотив действий Блэков: заявляя о стремлении обезопасить магические семьи от подобных инцидентов, они де-факто, наоборот, способствуют росту уровня преступности, отвлекая авроров от их прямых обязанностей. К тому же в случае обвинительного приговора в адрес мистера Аластора Грюма его отряд может быть отстранен от несения службы ― а между тем многочисленные успешные операции доказывают, что этот отряд ― один из лучших в аврорате…»

В таком тоне была написана вся статья, занимавшая первую полосу газеты. И Цисс даже почти успокоилась к концу и решила, что за три дня до суда общественное мнение уже вряд ли изменится, как увидела в конце подпись.

Альбус Дамблдор. Верховный чародей Визенгамота, кавалер ордена Мерлина I степени и прочая, и прочая, и прочая…

Она опустила газету на стол, не замечая, что край листа попал в вазочку с джемом.

А вот это уже плохо. Очень, очень плохо.

Верховный чародей Визенгамота выступил как частное лицо, оправдывая тех, кто должен был выступать в роли обвиняемых на предстоящем суде. При таком раскладе общественное мнение отходило на второй план ― авторитет Дамблдора мог сильно повлиять на решение остальных судей. Хотя Визенгамот и был известен своей объективностью, такая недвусмысленная декларация о намерениях не могла остаться без внимания.

Поздно пытаться что-либо предпринять. Любая новая статья, противоречащая этой, будет воспринята как оправдания. А оправдания означали жирный крест на шансах на успех.

Нарцисса быстро закончила завтрак, почти не чувствуя вкуса пищи, и встала из-за стола, вежливо пожелав матери хорошего дня. Бессмысленно сейчас обсуждать произошедшее. Хотя бы потому, что две трети того, что следовало бы сказать, пришлось бы утаить, иначе об этом немедленно стало бы известно в аврорате.

Потом, все потом. Сейчас нужно было поговорить с человеком, который чувствовал себя в манипуляциях и подтасовке фактов как рыба в воде. С Малфоем.

Уже уносясь в воронку трансгрессии, Нарцисса вспомнила, что так и не ответила ничего на его предложение. Ладно, это тоже подождет.

Выглядела она, должно быть, ужасно. По крайней мере, увидев ее в гостиной, Малфой встревожился. Потом бросил взгляд на номер «Пророка», который Нарцисса все еще сжимала в руке, и понимающе кивнул.

― Статья Дамблдора, ― произнес он полуутвердительно.

― Ты уже прочитал? Тогда скажи, что я права и шансы выиграть суд только что уменьшились минимум вполовину, ― нервно проговорила Цисс, будто ожидая, что Люциус опровергнет ее вывод. Но тот не стал врать:

― Уменьшились, и намного. Удачно выбрал время. Вам уже бесполезно что-то делать.

― Знаю. Мы ничего не изменим… Подожди. Неужели действительно поздно? Я пришла узнать наверняка. Неужели мнение Дамблдора так важно для Визенгамота, что все судьи прислушаются к его словам?

― Пришла узнать то, что ты и так знаешь?.. Конечно, важно. Он не просто верховный чародей, он что-то вроде олицетворения всего честного и справедливого мнения всей этой честной и справедливой компании. И если он открыто высказался, его послушают, Цисс. Единственный способ их переубедить ― это удачно выступить на суде.

Нарцисса сердито вскинула голову.

― Единственный способ? Удачно выступить? Что ж, прекрасно! Я выступлю.

Малфой недоуменно поднял брови, ожидая продолжения.

― Нужно, чтобы во мне увидели исключительно испуганную жертву, а не наглую интриганку, которая пытается опорочить аврорат, ты это хочешь сказать? Ну так они ее увидят. Я сыграю эту роль специально для них.

― Фальшь только повредит, ― заметил Малфой.

― Фальши не будет, ― отрезала Нарцисса. ― Спасибо за совет. Что-то вроде этого я и хотела услышать.

― Отлично, ― подытожил Люциус снова чуть вкрадчиво. ― С этим разобрались. А теперь, Цисс, скажи, пожалуйста, ты думала о моем предложении?

Мордред. Так она и знала, что до этого дойдет. Нарцисса нервно расправила складки мантии и сложила руки на коленях.

― Я думала и поняла, что… из меня выйдет плохая жена. Это не отговорки, Люциус. Да, меня воспитывали как полагается. Но характер не переделать. Из меня не выйдет идеальной послушной жены.

Высказавшись, она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. Сама не знала, прозвучала ли реплика как отказ, но она и не планировала отказа. Это была скорее попытка обсудить все еще раз. Не очень удачная, правда. Но Малфой и так поймет, что она имела в виду. Как удобно…

― Мне не нужна идеальная жена. Мне нужна ты.

― Так значит, все-таки именно я, а не набор качеств, необходимых для успешного союза? ― негромко переспросила Цисс. Прежде чем ответить, Малфой помедлил, положив руки ей на плечи.

― Прелесть в том, что одно не мешает другому, ― проговорил он так же тихо ей в тон. ― Ты живешь с человеком, ладишь с человеком, разделяешь его взгляды ― пусть не все, но большую часть… а набор качеств всего лишь обеспечивает все это, не более.

Нарцисса снова как под гипнозом смотрела в прозрачно-серые глаза. Ему следовало объяснить все раньше. Хотя бы парой слов обмолвиться, что он видит в ней пусть не любимую девушку, но хотя бы живого человека, а не обезличенное сочетание подходящих черт характера.

― Мне не стоило вообще заговаривать о наборе качеств, ― продолжал Люциус все так же размеренно и неторопливо, но в то же время с неуловимым напряжением, которое скорее ощущалось интуитивно, чем слышалось в голосе. ― Не в нем дело. Понимаешь, Цисс… Можно днями болтать о чем угодно и не чувствовать недостатка в темах для разговора. Можно угадывать мысли друг друга, потому что достаточно заглянуть в себя, чтобы понять, о чем думает другой. Можно одинаково смотреть на мир, можно, в конце концов, быть друзьями и делать вид, что, кроме дружбы, между нами ничего нет. Можно…

Он замолчал, привлек Нарциссу к себе, легко приподнял ее лицо за подбородок, принялся целовать ― сначала осторожно, потом все жарче, со все возрастающей жадностью. И опять все было словно в порядке вещей. Гипноз подействовал, Цисс обвила руками шею Люциуса, прильнув крепче, а спустя какое-то время обнаружила, что уже сидит у него на коленях самым бесстыдным образом, что одной рукой он дразняще поглаживает ее бедро под платьем, а другой по-хозяйски прижимает к себе за талию, и что сама она уже справилась с пуговицами и запустила руки под его рубашку… Все дилеммы испарились, остались однозначные ответы ― пусть, может, и неправильные, но единственно верные. По телу разливался жар, и не было ни сил, ни желания его сдерживать.

Где-то на другом краю Вселенной хлопнула дверь гостиной.

― Даю вам пять минут, чтобы привести себя в порядок, молодые люди, ― сумрачно объявил Абраксас Малфой. ― После чего жду объяснений вашего возмутительного поведения!

Он развернулся и вышел, подчеркнуто аккуратно притворив за собой массивную дверь.