Шаги навстречу (гет)

— Как решила? Идёшь? — Ленка терзает меня уже довольно долгое время.

— Я не знаю, Лен, ну, правда, не знаю... — меня разрывают противоречия, и от сознания собственной нерешительности, мне физически тошно. — Давай я попозже перезвоню?

— Да что тут думать, давай соглашайся! И нас выручишь и бабла срубишь.

— Максиму не понравится...

Ленка молчит.

— Сама решай уже, час даю тебе, и нас подводишь, имей в виду!

В трубке отбой.

Я берусь за пылесос. Совершенно нет времени на уборки. Собственно, особо и пачкать-то некому, но ведь прибираться в доме надо?

Я пылесошу ковёр, мебель, меняю щётку и прохожусь по шторам, картинам, ещё раз меняю и открываю крышку пианино. И всё думаю, думаю, думаю... Думаю, когда это началось, когда мы перестали делиться друг с другом смешными мелочами, когда перестали разговаривать обо всём на свете, когда перестали рассказывать друг другу милые глупости и пересказывать новости за день, когда появились у нас тайны друг от друга...

Постепенно и понемногу я чувствую, что Максим замыкается в себе, вижу, как он отдаляется от меня, всё реже слышу его смех. Всё меньше случаются у нас в жизни прежние счастливые моменты. Я прекрасно понимаю, что в сложившейся ситуации он ведёт себя так, потому что ему тяжело, но и ведь и мне не легче!

Вскоре после нашей свадьбы, на довольно приличную премию, доставшуюся Максу как одному из победителей в республиканском соревновании, мы купили машину. Конечно, всей суммы не хватило, но остаток мы взяли в долг. Наши родители с обеих сторон довольно скептически отозвались об этой, как они выразились, \"забаве\" и \"прихоти\"... Мы же оба выучились, сдали на права и были счастливы! Просыпаться утром, уткнувшись в плечо любимого человека — что может быть лучше? Встречи с друзьями, палатки, печёная в костре картошка, песни под гитару, ночи под звёздами... Всё закончилось довольно быстро.

Буквально за несколько месяцев всё изменилось. Наверное, всё-таки изменения назревали постепенно, но мы были так увлечены друг другом, что ничего не замечали... Болезнь Леонида Александровича, отца Максима, сокращение штатов на работе и увольнение Татьяны Георгиевны, его мамы, долги, инфляция... Макс перевёлся на вечернее отделения в институте, устроился работать в охранное агентство. У меня в институте, в середине учебного года, вдруг заговорили о нерентабельности бесплатного обучения, самоокупаемости именно моего факультета. О стипендии речь не шла уже давно...

Я собралась тоже переводиться на вечерний, но Макс был против. Мы впервые поссорились — он считает, что все проблемы материального плана должен решать только он, моя задача — учиться и не мешаться под ногами. А здоровье Леонида Александровича всё ухудшалось, ему требовались процедуры, которые стоили немалых денег, лекарства, которых не было в аптеках, врачи заговорили об операции и намекали на то, что время уходит... Вот тогда это всё и началось. Я пыталась поговорить с Максимом, пыталась достучаться до него, уговорить не брать всё на себя, дать мне ему помочь — ведь он и так делает всё, что может! Тогда он мне сказал, что в том, что он не может обеспечить достойную жизнь жене и помощь родителям, виноват только он сам и что бы я сейчас ни сказала, его мнения это не изменит. Ну, вот кто вбил в его упрямую голову эту чушь? Я, по его словам, должна учиться, и он разобьётся в лепёшку, но не допустит, чтобы его жена, из-за его несостоятельности осталась необразованной и носила сапоги с заплатками... Дались ему эти заплатки! Ну, поставила я заплаты на сапоги — не покупать же новые за такие сумасшедшие деньги и нормально проходила почти всю зиму, никто и не видел, и он тоже, кстати.

Я всё понимаю, его слова продиктованы исключительно уязвлённым мужским самолюбием, но ведь лбом разбивать стены бессмысленно! Время такое, всем нелегко, надо немного опустить планку. И уж точно не замыкаться в себе, не скрывать ничего от меня! Я так устала делать вид, что верю, что разбитые костяшки пальцев это от того, что \"помогал Юрику крышу на даче ремонтировать\", делать вид, что не знаю, что вечерами в их клубе проходят не тренировки, а бои с тотализатором — об этом проболтался тот же Юрка. Не договаривать — то же самое, что врать. Что ж, ты обманываешь меня — я тоже не обязана тебе говорить, что эти несколько часов, что ты гробишь здоровье на ринге, я мою зал соседнего супермаркета, а когда ты, якобы уезжаешь на сборы — я дежурю ночной няней в пятидневном детском саду или сиделкой у мамы в больнице. Мне так больно от всех этих тайн, но ты не разговариваешь со мной, Максим...

В свободное время, которого у нас практически не бывает, Макс берёт машину и занимается частным извозом. Пару раз у него были столкновения с местными заправилами этого бизнеса, но до серьёзных разборок дело не доходило. Как правило, это свободное время выпадает на ночь... Я уже забыла, когда засыпала в твоих объятиях, Максим!

Иногда днём, на пару часов, отправляюсь на промысел и я. Напяливаю уродливую, скрывающую лицо, бейсболку, коротко подстриженные волосы — от кос я давно избавилась, не хватает сил ухаживать за длинными волосами — торчат в стороны и полностью делают меня неузнаваемой. Стараюсь выбирать в пассажиры женщин пожилого возраста или мам с детьми — так больше шансов, что заплатят честно.

И он и я ищем подработки, где только можно, но денег всё равно не хватает, цены растут быстрее, чем мы успеваем зарабатывать. Моё обручальное кольцо отправилось в ломбард, вместе с кольцом Максима...

Что ж, всем сейчас тяжело. Эти пустые магазины и злые лица вокруг, и слёзы мамы, которая работает просто на износ. Мы с мамой стараемся поужинать до прихода Максима, чтобы он не видел, что тот кусок мяса в его тарелке с супом был один. Никогда не была полной, но теперь все мои вещи просто висят. Да всё это было бы не так страшно, тяжёлые времена пройдут, Леонид Александрович поправится, мы выплатим долги, я окончу институт и найду работу. В конце концов, фармацевты всегда нужны. И то, что у меня постоянно болит спина от тяжёлых вёдер, и круги вокруг глаз от недосыпания — всё это мелочи — поговори со мной, Макс! Просто поговори...

Телефонный звонок прерывает мои размышления.

— Лид? Это я.

Голос Максима в трубке сухой и напряжённый, как всегда в последнее время. Сегодня он ушёл очень рано, я встала в половине седьмого и чайник уже почти остыл.\\

— Я сегодня заканчиваю поздно, переночую у кого-нибудь из ребят, а завтра сразу на работу. Так что ложись, не жди.

— Максим!

— Всё, побежал, пока! — в трубке гудки.

Так значит. Значит — так. Вот так и никак иначе. Хорошо. Тогда я тоже буду делать то, что считаю нужным. Я набираю Ленкин номер.

— Лен, когда мне подойти?

— Вот и молодец! — Ленка включается с пол-оборота. — Поговорили?

— Нет... Неважно... Так когда?

— Смотри, Лидка... Ладно. Оденься попроще, каблуки с собой возьми, переоденемся там. Морду не крась. И это... Не волнуйся, всё нормально будет. У Славика всё схвачено.

— Надеюсь.

— Дома будь, к восьми подгребём. Пока.

Ленке немного проще. У них со Славиком вполне налаженный бизнес — кооператив \"Муз.услуги\". Идиотское название полностью оправдывает содержание — действительно музыкальные услуги любого плана. День рождения, поминки, серенада под окном — Славику всё равно. Он неплохо поёт, не Карузо и не Кобзон, но на хлеб зарабатывает. Когда надо — он лирическая скрипка, по желанию заказчика — крутой рокер. Ленку с собой он берёт не часто, клавишница ему не всегда нужна. Ещё в их коллективчике что-то неопределённого пола на ударных, и девочка с бас-гитарой. Вот вместо неё меня и позвали сегодня. Всё бы ничего, но заказали их на празднование дня рождения какого-то приблатнённого авторитета в закрытый клуб. По словам того же Славика, хозяин — эстет и сначала ему нужны поп, романсы и шансон, потом мы отваливаем и дальнейшее происходит без нашего участия, нас касаться не должно и точка. Денег обещают много и даже дали аванс, отказываться просто смешно. Очень надеюсь, что всё так и есть на самом деле.

С другой стороны — Славик с Ленки пылинки сдувает, в вертеп не потащил бы...

Ещё один шанс дам сама себе. Я набираю телефон спортивного клуба. Информативный разговор со сторожем, или дежурным, как кому нравится. Результат — уже неделю в клубе не тренируются и не происходят никакие соревнования. В клубе проблема с арендой, можно считать, что он практически закрыт.

Опускаюсь на диван, закрываю глаза. Так. Даже это ты мне не сказал, почему, Максим? Однажды такое мы уже проходили, я помню: \"Не делай поспешных выводов, Лида. Всё может быть не так, как кажется\".