Резонанс (джен)

Помфри выпустила Гарри из своих когтей во время завтрака. Прежде чем спуститься вниз, пришлось забежать к себе в комнату, чтобы быстренько переодеться в свежую одежду. Когда Поттер был готов, в коридорах почти никого не осталось.

У двери в Большой Зал торчал Деннис, изо всех сил пытаясь ее открыть. Гарри подошел сзади и помог младшему Криви, улыбнувшись ему. Тот оглянулся и чуть не ввалился в Зал спиной вперед, увидев, кто ему помогает. Посторонившись, он с открытым ртом смотрел, как Гарри проходит мимо. Тот окликнул:

— Идешь, Деннис?

В этот момент весь огромный зал затих, могло показаться, что все до единого обернулись посмотреть на него. Только тут Гарри понял свою ошибку — опоздав, он устроил из своего прихода событие.

Выражения на лицах однокашников изменились. Если раньше на них было написано восторженное почитание, то теперь на Гарри смотрели с молчаливым потрясением или даже страхом. Покачав головой, Поттер прошел вдоль гриффиндорского стола туда, где сидели его друзья, и присоединился к ним, обменявшись со всеми приветствиями.

— Здорово, что ты пришел, Гарри, — сказала Джинни.

Появились блюда с едой, но понадобилось долгое время, чтобы гомон болтовни за столами стих до привычного уровня.

После завтрака Гарри удалился от друзей, чтобы написать свое письмо. Сначала он хотел отправить его обычным путем, но совиная почта произведет большее впечатление и прибудет вовремя — обратный поезд отходит следующим утром, и родственники будут ожидать его тем же вечером. Достав перо и чернила, Гарри приступил:

Дядя Вернон и тетя Петуния,

Пишу, чтобы сообщить, что не вернусь к вам этим летом. Я уничтожил Волдеморта, поэтому больше не нуждаюсь в защите, которую предоставлял ваш дом.

Гарри улыбнулся, перечитав вступление. Кратко и по существу, именно так, как любит его дядюшка.

Не думаю, что обращусь к вам по какому-либо поводу в будущем. Возможно, мне следовало бы поблагодарить вас за пропитание и крышу над головой, но я нахожу это затруднительным. Мама однозначно была бы в вас разочарована, если бы узнала, как ничтожно мало по вашему мнению входит в необходимый минимум заботы.

Гарри перечитал это предложение. Оно было настолько тактичным, насколько он смог его выразить, при этом сказав то, что просто рвалось изнутри. Смолчать было выше его сил. Его жгло нестерпимое желание оставить их, наконец, в прошлом, и для этого он должен был высказать накипевшее.

Передайте от меня привет всем, особенно тете Мардж.

Со злой улыбкой он поставил подпись.

* * *

Прощальный пир прошел с оглушительным шумом. Гарри отклонил предложение Дамблдора сесть за учительским столом. Ему гораздо больше нравилось сидеть среди друзей, которые следующим утром отбудут из Хогсмида без него.

Ученики по-прежнему доводили его до ручки своим благоговением. По его мнению, Волдеморт был куда страшнее стражей Азкабана, но все остальные почему-то пребывали в твердой уверенности, что дементоры были намного хуже.

Дамблдор поднялся с места и постучал по бокалу, привлекая всеобщее внимание.

— Добрый вечер. Настало время подвести итоги еще одного учебного года. Думаю, эти стены не видели более удивительных событий со времен самих основателей. Первым делом, после многочисленных жалоб от студентов, мы решили присудить кубок на основании одних учебных баллов, без добавочных, так что сегодня впервые за последние пятнадцать лет мы поздравляем Рейвенкло с завоеванием кубка школы. — Директор взмахнул палочкой, и по всему залу развернулись флаги с изображением ворона на синем фоне. Студенты из победившего факультета завопили и зааплодировали, хлопая друг друга по спинам.

Рон придвинулся ближе и обиженно спросил:

— Что, Гриффиндору не присудят тысячу баллов за победу над Волдемортом?

— Там все помогали, — лекго ответил Гарри.

— И нам осталось наградить… — Дамблдор поднял со стола висевшую на ленточке медаль и мельком глянул на нее, — не одной… — Он взял еще одну медаль, идентичную первой, и повесил обе на морщинистую руку, — … а сразу двумя медалями за особые заслуги перед школой… — Он притворился, что читает имя на медали, — … некоего Гарри Поттера.

Зал взорвался такими громкими приветствиями, что Гарри даже вздрогнул. Рон и Гермиона вытолкали его с места и пихнули к передней части Зала. Ученики хлопали его по плечам, пока он шел к учительскому столу. Под несмолкаемые чествования он взобрался на платформу напротив директора и замер, уставившись вниз, на окантовку ярко-синей мантии старого мага. Краем зрения он видел, что все учителя поднялись с мест и аплодировали ему стоя.

Дамблдор по очереди повесил ему на шею медали, довольно увесисто брякнувшие его по середине груди. Гарри поднял одну из них, чтобы рассмотреть поближе. На ней было витиевато начертано его имя.

— Спасибо, сэр, — сказал он директору, наконец, встретившись с ним взглядом, и пожал протянутую руку.

— Ты заслуживаешь гораздо большего, — ответил Дамблдор. Похлопав Гарри по плечу, он подтолкнул его в сторону гриффиндорского стола. — Или, может быть, скажешь несколько слов?

— Нет, сэр, — поспешно открестился Гарри. Все время пока он шел к своему месту, дружно вскочившие гриффиндорцы продолжали стоячие овации.

— Ну ладно. Все эти почести могут уже и надоесть, — громко прокомментировал он.

— Одна, наверное, за дементоров, — проговорил успевший набить рот Уизли, рассматривая медали.

Гарри снял их. К нему сразу потянулись руки, чтобы посмотреть. Он беспечно пустил награды по кругу и наложил себе картофельного пюре. Если бы он в этот момент смотрел на учительский стол, увидел бы, как профессор МакГонагалл ткнула профессора Снейпа локтем под бок.

* * *

На следующее утро Гарри помахал рукой поезду, увозившему домой учеников. Совершенно незнакомое ощущение. Когда состав исчез за поворотом, и на виду над деревьями остался лишь плюмаж из пара, Гарри повернул обратно к замку в сопровождении Хагрида.

Полугигант, приноравливаясь под спутника, делал очень медленные шаги. Когда они обошли озеро, Хагрид сказал:

— Мне надо будет сходить кое за чем на Диагон-аллею. Я спросил Дамблдора, можно ли тебе со мной, но он отказал.

— Ничего, спасибо, что попытался, — ответил Гарри.

Хагрид положил Гарри руку на плечо.

— В этот раз ты всех просто потряс, Гарри. Как никогда прежде.

— Почему? Волдеморт был гораздо хуже. Почему все под таким впечатлением от истории с дементорами? Никак этого не пойму.

— Мне кажется, мало всем было Того-кого-Нельзя-Называть, так еще и эта напасть. Теперь никто не знает, чего еще ожидать. Все знали, что ты победишь его — уже и раньше побеждал. А дементоры застигли всех врасплох.

Гарри провел еще какое-то время с Хагридом, пока тот подшивал свой гигантский сапог, поливал тыквенные грядки и смешивал для тестралов мясные обрезки с куриной кровью. Ведра с заготовленной едой смотритель выставил на солнце, чтобы смесь подтухла и загустела.

Хагрид вытер выпачканные в крови руки о свой кожаный фартук и стянул его через голову.

— Ну, все, Гарри, мне пора. И потом, уже время ланча, поторопись-ка обратно.

Гарри, старательно избегая взглядом ведра с темным содержимым, пошел в замок, поскольку был уже не прочь перекусить вторым завтраком. В траве лужайки было полным-полно сверчков, и солнце припекало сильнее, чем за весь учебный год. Хорошо бы так было все лето.

Большой Зал был залит светом сквозь высокие стрельчатые окна. Через верхние открытые панели вылетело несколько сов, пока Гарри подходил Хаффлпаффскому столу, за которым собрались учителя. Кажется, ему припасли место на конце стола, рядом с Дамблдором и напротив МакГонагалл. Привычно поздоровавшись со всеми, Гарри сел на скамейку. Остальные уже ели, поэтому он положил себе небольшой куриный пирог, проигнорировав салат и суп из фасоли. Начинка была обжигающе горячей, поэтому Гарри погрыз небольшими кусочками корочку и бросил остальное на тарелку остывать.

— Как ты думаешь, сумеешь найти себе занятие в отсутствии друзей? — спросила МакГонагалл.

— Думаю, да, профессор, — с прохладцей ответил Гарри. Его обида на нее еще не прошла. Он заметил реакцию среди сидевших за столом, словно они уловили его настроение. Его друзья обычно пропускали мимо ушей тонкие намеки и немые сигналы, зато взрослые очень хорошо их чувствовали.

МакГонагалл посмотрела на него, затем вернула свое внимание к тарелке с супом. Снейп, сидевший через два места, наклонился вперед и нарочито легким тоном спросил:

— Как твои кошмары, Поттер, прекратились?

Гарри, пытавшийся отделить краем вилки кусочек твердой корочки от пирога, замер. Прошлая ночь однозначно не прошла без сновидений. Уже знакомый затуманенный мир с несколькими быстрыми черными тенями дважды будил его, невзирая на снадобье, которым его опоила Помфри, но там не было ни паутины, ни холодного дуновения.

— Не совсем, — ответил он задумчиво.

Среди учителей раздались стоны, вздохи, кто-то даже бросил вилку на стол.

— Может, лучше было просто сказать «да»? — спросил Гарри у директора.

— Нет, если это не так, — ответил Дамблдор, окинув свой штат неодобрительным взглядом.

— Ты решил осчастливить нас еще чем-то, Поттер? — спросила МакГонагалл с почти нескрываемым упреком в голосе.

— Не знаю, мэм, — тихо ответил Гарри. Он откусил от пирога, хотя аппетит почти пропал. Едва доев половину, он уже совсем не хотел есть.

— Можно мне идти? — спросил он Дамблдора, встав.

— Конечно, Гарри.

Он поспешно покинул Зал, хотя ему решительно некуда было торопиться. Шаги гораздо сильнее, чем обычно, отдавались эхом от опустевших стен. Машинально он поднялся по главной лестнице и пошел в гриффиндорскую башню. Посреди коридора он передумал. У него была мысль, что МакГонагалл захочет его найти, по крайней мере, какая-то часть его на это надеялась, хотя говорить с ней ему не хотелось. Он перебрал в голове все места, в которые она может заглянуть, например, библиотека или школьный двор, и, развернувшись, пошел к лестнице в подземелья.

В коридорах подземелий царили полнейшая тишина и прохлада, не смотря на жаркий день снаружи. Гарри прошел до самого конца, дальше аудитории по зельеварению и входа в слизеринскую гостиную. Он еще никогда не был так далеко. За поворотом обнаружились еще двери, без подписей. Гарри решил, что это были кладовые. Прямо за углом стоял высокий пыльный стеклянный стеллаж. На самой верхней полке находилась памятная доска из красного дерева, на которой были выгравированы золотом мелкие цифры, обозначавшие годы, в которые Слизерин завоевывал кубок школы. Точно такая же доска была в Трофейной комнате, только на ней значились победы всех факультетов. Он ее хорошо знал, поскольку много раз полировал на разнообразных отработках.

Гарри наклонился и присмотрелся к наградам на других полках. Там была медаль от 1423-го года, выданная Матиасу Приортону из Венгрии за устранение нашествия огненной саранчи. Нда, слизеринцы уже не знают, что им придумать, чтобы выделиться, если это деяние было самым выдающимся из всех, что им удалось наскрести в своем прошлом. Кроме этой медали был ряд кубков за лучшее выступление на проводившемся раз в два года квиддичном фестивале, состоявшемся в 1600-м году. Гарри задумался, проводят ли его до сих пор. Было бы любопытно. В самом конце, частично за основанием крайнего кубка, была медаль за особые заслуги перед школой. Одинаковыми печатными буквами на ней было выгравировано имя "Том Риддл".

— Только посмотрите, — пробормотал Гарри про себя. Присев на корточки, чтобы разглядеть самую нижнюю полку, Гарри услышал в предыдущем коридоре шаги. Гарри замер, послушав, как открылась дверь, и шаги стихли. Хлопка закрываемой двери не было, и Гарри решил, что это Снейп вошел в свой кабинет. Если он оставил его открытым, возможно, Гарри придется наложить на себя чары невидимости, чтобы прошмыгнуть обратно незамеченным.

На нижней полке лежали два коротких серебряных скипетра с крупными камнями в навершиях. На них не было заметно никаких подписей.

В соседнем коридоре опять раздался звук шагов и замер, вновь не дойдя до угла.

— Ты не видел Поттера? — спросила МакГонагалл. Гарри затаил дыхание, чтобы лучше слышать.

— Нет, — едва различимо донеслось из кабинета Снейпа.

— Если увидишь его…

— В том исключительно маловероятном случае, если он заглянет ко мне в кабинет, я, разумеется, дам тебе знать, — без выражения произнес Снейп. Судя по тону, ему не нравилось, что его работу прерывают. Гарри улыбнулся, представив, как заявится к нему сразу после ухода МакГонагалл.

— У него в последнее время словно шило в одном месте, — раздраженно заметила профессор трансфигурации.

— Это прозвучало… на удивление черство, — ответил Снейп. Гарри нахмурился. Потом он услышал, как зельевар поставил на полку какую-то бутыль, и улыбнулся. Его позабавило, что Снейп обращается с профессором МакГонагалл точно так же, как с любым из студентов.

— Я уже проверила во всех возможных местах, — сказала МакГонагалл, наполовину про себя.

— Не думаю, что он вышел из замка. За последние несколько месяцев он, кажется, сумел научиться какому-то подобию послушания.

Гарри глухо заворчал и начал прикидывать, как ему в ближайшие несколько дней опровергнуть слова профессора зельеварения.

МакГонагалл вздохнула.

— Альбус считает, что я непременно должна с ним поговорить. — Судя по ее тону, она бы предпочла заниматься делами поважнее. Гарри нахмурился, снова задетый до глубины души.

— Прежде ты всегда общалась с мистером Поттером без каких-либо сложностей.

МакГонагалл сделала несколько беспокойных шагов по кабинету, и ее стало труднее расслышать.

— Думаю, он злится на меня за то, что я отказала ему в помощи в ночь перед матчем. Он хотел, чтобы я сходила к тебе за зельем для него, — сказала она так, словно до сих пор считала его просьбу несусветной глупостью.

— Он действительно приходил, — ответил Снейп. — Он не объяснил, зачем оно ему было нужно?

— Сказал, что ему опять приснился кошмар, — отмахнулась МакГонагалл.

— Верно, — голос Снейпа смягчился до непривычной вкрадчивости. — Думаю, тот самый, в котором дементоры удерживали его в своей паутине разума.

— Откуда мне было знать, что ему снилось? — взялась она оправдываться. — Мерлин… он рассказал тебе?

— Я спросил. И считаю нужным заметить, что его сны обычно имеют важное значение. Когда он ко мне постучал, я как раз читал трактат Диогена «О видениях и прочих вмешательствах в сознание». Я пытался отыскать упоминания о видениях, в которых фигурировала бы паутина.

Гарри удивленно моргнул, вспомнив огромный гримуар на столе зельевара.

МакГонагалл возразила:

— И что я должна была делать? Пригласить его к себе в кабинет и угостить чашкой какао? Погладить по головке и сказать, что все будет хорошо?

Гарри, уставший сидеть на корточках, выпрямился, глядя невидящими глазами на почетную доску. Тирада МакГонагалл продолжалась. Судя по звукам, профессор заходила взад-вперед активнее:

— Только к лучшему, что у него нет родителей — все, что с ним приключается… одна тревога за него сведет в могилу любого. Ради Мерлина, он вышел на бой с Волдемортом! Ему не нужны телячьи нежности. Я решила, что, если спрошу, о чем был его сон, он все равно не расскажет.

Заговорил Снейп:

— Описание его сна ничего не сказало бы тебе — я почти уверен, что он не рассказывал о видении никому кроме меня. Честно говоря, я был удивлен, узнав, что с ним вообще никто не побеседовал, даже его декан. — Повисла долгая пауза, после которой Северус заговорил жестче. — Минерва, он атаковал разум Темного Лорда. У меня это в голове не укладывается. Это все равно, что изваляться в гниющей, кишащей червями мертвечине.

Гарри удивился его оценке. Затем подумал: «Ну не так уж все было страшно».

Снейп не унимался:

— После этого мальчишка бродит в тоске по замку, явно мучаясь, и когда я вытаскиваю его для разговора с глазу на глаз в свой кабинет, потому что у него прямо посреди моего урока случилось видение, выясняется, что с ним никто не поговорил даже о битве, не то, что об этих самых видениях.

Гарри вновь затаил дыхание, вслушиваясь со смешанными чувствами.

МакГонагалл парировала с ноткой обвинения:

— А ты поговорил?

— Это не моя компетенция. И потом, я никогда даже близко ничем подобным не занимался.

МакГонагалл вздохнула.

— Думаю, это следовало сделать Альбусу. Он ошибочно полагает, что Гарри нужно дать свободу самому во всем разобраться. Я считаю, что это неверно. Может, никогда не было верно. Но Альбус непробиваемо уверен, что, если у мальчика возникнет проблема, он сам к нему придет.

"Ага, если бы знал пароль", — подумал Гарри.

МакГонагалл вздохнула.

— Просто мне показалось таким нелепым, что он не может сам спуститься к тебе за зельем. — Она умолкла. Послышались резкие шаги. Гарри представил, как она встала напротив Снейпа. — И вообще, кто бы говорил о том, как с ним следует обращаться. Ты сам добился того, что Гарри терпеть тебя не может.

Поттер напряг слух, чтобы не пропустить ответ Снейпа, но его не последовало. Плечи Гарри разочарованно опустились.

— Ладно, если все-таки его увидишь, скажи, — раздраженно повторила МакГонагалл. Ее шаги стихли в направлении выхода из подземелий.

Гарри подождал, как ему показалось, достаточно долго, хотя на самом деле всего около десяти минут, вышел из-за угла и заглянул в кабинет Снейпа. Профессор сидел за своим столом, прижав палец ко лбу, и перебирал пачку пергаментов. Подняв глаза, он не проявил ни малейшей реакции.

— Поттер, — без выражения поприветствовал он.

— Сэр, — ответил Гарри, торопливо придумывая тему для разговора. — У вас, вроде, не должно быть работ для проверки, — сказал он, показав на пергаменты.

— Да. Один из плюсов щедрого эдикта директора. — Он поднял верхний лист и прищурился, читая заголовок. — Мне прислали СОВы и ТРИТОНы по зельеварению из Дурмштранга. Оказывается, они потеряли в бою против каких-то последователей Темного Лорда всех троих волшебников, имевших достаточную квалификацию, чтобы принять этот экзамен.

— А-а. — Гарри уже начал забывать об этой теме на несколько часов подряд, иногда на целый день.

— Кстати, тебя искала профессор МакГонагалл.

— Да? — переспросил Гарри, притворившись удивленым, затем окинул взглядом кабинет. — Тогда, наверное, я пойду, поищу ее, — проговорил он нерешительно.

Снейп сидел, наклонившись над пергаментом, отчего волосы заслоняли его лицо. Сквозь их завесу он поднял на Гарри взгляд:

— Тебе все еще снятся кошмары?

Гарри пожал плечами.

— Значимые?

— Не знаю, сэр.

Снейп окунул перо в чернильницу и написал замечание на верхнем листе пергамента.

— Дай знать, если понадобится еще зелье.

— Хорошо, сэр, — ответил Гарри, еще больше запутавшись в себе. Он шагнул к двери. — Я могу идти, сэр?

— Насколько я помню, ты сам ко мне зашел, — заметил Снейп ровным тоном.

— Верно. Увидимся за ужином, профессор.

Гарри медленно добрел до кабинета МакГонагалл. Ее дверь тоже была открыта настежь. Интересно, так всегда бывает, когда студенты разъезжаются? Может, ее открыли лишь для того, чтобы комната лучше проветривалась. Гарри постучал по косяку. МакГонагалл, разбиравшая ящик с какими-то бумагами, подняла голову.

— Мистер Поттер, заходите.

— Мне передали, что вы хотели меня видеть.

Гарри понадеялся, что она говорила еще с кем-то из учителей помимо Снейпа.

— Да. — Минерва положила папку, которую извлекла из ящика сверху на шкаф. — Закрой дверь и присядь. — Гарри подчинился. МакГонагалл села за стол и сжала руки в замок перед собой. Она выглядела гораздо более уставшей, чем на завтраке, и Гарри кольнуло раскаяние. Надо было просто ответить ей обычным тоном, а не раздувать большого общего слона из скромной мухи. Минерва сказала: — прошу прощения за мой комментарий на ланче. Я понимаю, что ты, конечно же, предпочел бы, чтобы у тебя вовсе не было этих жутких сновидений. И если тебе понадобится какая-либо наша помощь, мы, разумеется, все будем к твоим услугам.

Гарри опустил взгляд на руки. В нем боролись два желания — ему одновременно хотелось либо вовсе в них не нуждаться, либо получать от них хоть чуть-чуть больше внимания.

МакГонагалл продолжала:

— Той ночью если бы я знала, что тебе во сне являются настоящие дементоры, я бы… не знаю, что бы я могла для тебя сделать. Но хоть что-нибудь… мы ведь всегда находим какой-то выход. Я однозначно не стала бы отсылать тебя прочь так грубо. — Ее плечи опали. Не слыша от ученика никакого ответа, она вновь обратилась к нему: — Гарри.

— Мэм?

Она подождала, затем продолжила:

— Тебе по-прежнему снятся кошмары?

— Да, — тихо ответил Гарри.

— Расскажешь, о чем они?

Гарри решил, что ей тоже стоит знать:

— Я блуждаю в каком-то зеленом тумане, в нем бродят тени — не думаю, что они там именно для того, чтобы преследовать меня — скорее, просто все время рядом. Они были и в снах про сеть дементоров, но та паутина пропала, а тени — нет. — МакГонагалл молчала. Гарри добавил: — У меня есть зелье профессора Снейпа, с ним кошмары почти не мешают мне спать, так что это все не важно.

— Думаю, они все-таки важны, — ответила она, затем добавила натянутым тоном: — но я не знаю, что они означают.

Тут Гарри осенило, что учителя самоустраняются от его трудностей по большей части из-за бессилия. Им не хотелось с ним связываться, потому что они не знали, чем ему помочь, а не потому, что он — обуза, от которой они предпочли бы избавиться. Эта мысль немного подняла ему настроение. Он подался вперед и оперся о подлокотники.

— Я дам вам знать, если они изменятся, или если начну в них что-то понимать, — сказал он, надеясь, что после этого ему позволят уйти с миром.

— Непременно, — мягко ответила она. Осмотревшись, она взяла папку со шкафа и открыла ее. Потом поняла, что Гарри ждет, когда его отпустят. — Можешь идти. — Видимо, она тоже не считала, что он должен строго придерживаться правил поведения.

Теперь, когда не нужно было скрываться от МакГонагалл, Гарри пошел к себе в башню. В гостиной было пусто, камин холодный. Он осознал, что очень скоро ему станет здесь совсем скучно и одиноко. У Дурслей хоть его палачи составляли ему компанию. Он поднялся в спальню. Со всех кроватей кроме его собственной было снято белье, и лишь один сундук стоял в изножье постели — его. Вид у комнаты был удручающий. Во время других каникул все вещи его однокашников оставались на месте.

Решив написать друзьям, он вытащил перо и пачку пергаментных листов. На то, чтобы написать аккуратные письма каждому из друзей, у него ушло почти все время до ужина.

В совятне расселась огромная стая сов — их некому было отправлять с поручениями. Едвиге Гарри отдал послание для Гермионы, и для остальных восьми приманил школьных сов. Когда птицы разлетелись по своим направлениям, Гарри понадеялся, что друзья не начнут жалеть его за то, что ему больше нечем было заняться, кроме как писать им прямо в день отъезда. Потом — что за приятным семейным времяпрепровождением они найдут минуту, чтобы черкнуть ему ответ. Гарри со вздохом понаблюдал за вечерними лучами солнца, прорезавшими пыльный воздух совятни. Ему до боли хотелось, чтобы он тоже мог занимательно проводить летний отдых со своей собственной семьей.

Медленно возвращаясь в башню, он пожалел, что отослал Едвигу — так он остался совсем один. Теперь он мог бы повесить ее клетку в спальне, летом она никого не потревожит.

Время до шести часов — когда в Хогвартсе накрывали ужин — Гарри провел, лежа на кровати и разглядывая внутреннюю сторону балдахина. Ему не очень хотелось опять оказаться в компании с учителями, но он проголодался, и кроме того заняться все равно было больше нечем. И потом, мало ли что они подумают, если он не явится. А может, и не заметят, поскольку это будет не достаточно тонкий намек.

Протерев сонные глаза, он поднялся. Остановившись в туалете, чтобы умыться и причесаться, он спустился в Большой Зал. Почти все профессора сидели на тех же местах, что и днем, только его место занимала Тонкс. Он тепло поприветствовал аврора, и она крепко обняла его в ответ.

— Очень рада повидаться, Гарри.

Вернувшись на свое место, она возобновила разговор с Дамблдором. Гарри прошел в конец, где сел напротив Хагрида и Филча, рядом с Трелони.

Гарри поел наскоро, отвлекаясь только на попытки полувеликана завязать разговор. Когда он поднялся, чтобы уходить, Дамблдор заметил:

— Гарри, будет еще десерт.

Тот воспринял его слова как приказ остаться, поскольку за обедом всегда подавали десерт. Он сел обратно, залившись краской из-за повышенного внимания, которое привлек к себе намерением улизнуть пораньше.

— Слышала, у тебя бывают пророческие сны, мой дорогой мальчик, — негромко сказала Трелони. — Ты не показал ни малейшего потенциала на уроках, но Дар может проявиться в любом возрасте.

— Мои сны не про будущее, они про настоящее, профессор.

— А-а, — ответила она, таким тоном, словно его объяснение полностью обесценило значение его снов.

Гарри с трудом удержался, чтобы не забарабанить пальцами по столу. Проблема с десертом состояла в том, что до его появления следовало дождаться, пока доедят все остальные.

— Надеюсь, ты не замышляешь начать какие-нибудь пакости? — спросил Филч, ткнув в сторону Гарри кончиком ножа — не обычного, для намазывания масла, а острого как бритва, складного, с костяной ручкой. Завхоз всегда носил его при себе и за столом резал им мясо.

— Нет, сэр, — ответил Гарри, подавленный приказом остаться за столом.

— Ничего, Гарри, ты освоишься, — подбодрил Хагрид. Гарри, всегда поддерживавший старого друга, бодро покивал, хотя не был согласен. Ему никак не удавалось выбросить из головы мысли про других учеников, о том, как они сейчас дома с родителями планируют поездки, играют в игры во дворе, ходят в гости. Если он позволял себе думать об этом слишком долго, в груди становилось тесно.

— Теперь мне хоть разрешено считать школу домом, — пробормотал Гарри себе под нос. Несколько пар глаз обратились к нему. Взгляд Снейпа задержался на нем чуть дольше остальных.