Преступный человек (гет)

Сообщение из Министерства было коротким, сухим и предельно вежливым, словно цена вопроса — ещё один президентский срок, а не жизни почти двух тысяч людей.

На то, чтобы договориться между собой, соблюсти все поставленные условия и подготовиться к фактической встрече с новой властью, ушло четверо суток. Инспекторы и исполнители ссорились между собой, повстанцы из ЮВАСа перешёптывались по углам, с опаской и любопытством косились на бывшую полицию и прекрасно знали, что делать с предоставленным им выбором. Пришедшая в себя Караномори, разругавшись с полковником Саммерсом, вынудила Хинакаву притащить в медблок хотя бы ноутбук и с необычной для себя сосредоточенностью погрузилась в виртуальную сеть, отмахнулась от вопросов Яёй, всем своим видом суля нечто грандиозное.

Когами, Гиноза и Аканэ в своём молчании выглядели страшнее, чем во время своих же споров, и это пугало ровно до тех пор, пока все они, наконец, не вышли на поверхность.

В следующие три дня выяснилось, что под АЭС — одна тысяча восемьсот двадцать два человека, Министерство Благосостояния избирательно милосердно, а Тоганэ Сакуя не отличается долгим терпением.

На протяжении последующей недели — что Караномори и Хинакава боги программирования, из обычного пистолета Мика стреляет лучше, чем из Доминатора, Гиноза беспощаден, Когами может быть пугающе кровожадным, когда дело доходит до того, что принадлежит ему, а самое страшное оружие Аканэ — слова. Ими она бьёт ничуть не хуже, чем в своё время Касэй.

Двух последующих дней хватило на то, чтобы Министерство Благосостояния обосновалось в новом здании, Гиноза занял пост главы Бюро Общественной Безопасности, а Аканэ — председателя Совета Министров. Повстанцам ЮВАСа, выпущенным из страны под командованием Когами, было поручено подавление восстаний в бывших колониях Сивиллы.

Сжимая кулаки и зло сверкая глазами, выходцы из старого мира неохотно вставали на рельсы нового. Злость нескольких десятков человек не имела никакого веса на фоне безудержной, жадной радости многих тысяч.

Одна война закончилась началом новой, новая захлебнулась, не успев разгореться, сузилась до размеров крохотного, но отчаянно бунтующего мира лишь нескольких человек и тихо тлела, выжидая своего часа.

Аканэ хватала воздух губами, дышала урывками, вперемешку со стонами, цеплялась за обнажённые плечи Когами, оставляя поверх старых шрамов новые царапины, выгибалась, едва ли не плача от сладкой судороги, и улыбалась — полубезумно.

Шинья замер на мучительно долгое мгновение, поймал подёрнутый поволокой взгляд Аканэ, толкнулся резко, глубоко, срывая с губ ещё один бесстыжий стон, и глухо выдохнул:

— Всегда держи под контролем бунтаря.

— Бунтарь в данном случае ты или я? — сглотнув, спросила Аканэ.

— А как тебе больше нравится, мой маленький голый инспектор? — Когами прижался губами к губам, радуясь капризному хныканью, дразняще качнулся и неожиданно нежно, мучительно медленно поцеловал.

— Что мы будем делать? — негромко, сквозь стон.

— Как и всегда, — хрипло, но твёрдо. — Воевать.