За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

Бал начался. В большом освещённом зале, который так и назывался — Танцевальный зал, дамы с кавалерами уже кружились в первом отделении под музыку оркестра. Здесь были женщины в декольтированных платьях с драгоценностями, военные и чиновники в парадной форме, штатские — во фраках.

Окончился один из танцев, распорядитель объявил перерыв, и все танцующие, беседуя друг с другом, разошлись к расставленным по краям зала столикам с прохладительными напитками.

За одним из столиков скромно сидела миловидная кареглазая девушка с причёсанными и собранными на затылке рыжевато-русыми волосами. Одета она была в длинное чёрное вечернее платье, выгодно подчёркивающее её красивую фигуру. Эта девушка не знала никого из присутствующих, кроме великого князя Георгия и его супруги, поэтому все считали её только вышедшей в свет дочерью какого-нибудь князя.

Она не танцевала и с самого начала бала одиноко сидела на стуле, хотя к ней несколько раз подходили элегантные молодые люди и приглашали на танец, но она без раздумий отклоняла все просьбы, вызывая недоумевающие взгляды разбалованных дворянских сыновей, которые считали, что им не имеет права отказать ни одна девушка.

— Да кто она такая, чтобы мне отказывать? — горячо говорили молодые люди.

Они бы сразу поумерили свой пыл, если бы узнали, что это дочь императора Северной Гипербореи.

Русана ждала Славия, напряженно вглядываясь в тех, кто прибывал в зал. Сначала её мучило ожидание, потом нетерпение, а затем и нарастающее беспокойство.

«Где же они?» — мысленно спрашивала она сама себя. — «Может, они попали в беду? Нет, они должно быть просто задерживаются».

В разгар этих раздумий, все взгляды внезапно устремились к появившемуся в зале диакона, резко выделявшемуся своим нарядом. Девушка тоже узнала его, и взволнованная поднялась с места, зная, что вместе с Игорем должен прибыть её возлюбленный.

Наконец, за спиной диакона она увидела Славия, а он увидел её.

У обоих молодых людей перехватило дыхание и бешено забились сердца, готовые вырваться наружу. Они замерли в полном изумлении, пламенными взглядами впиваясь друг в друга и не веря своим глазам.

«Какой красивый! Неужели это он? Неужели это мой Славий? Да, это он. Нет сомнений, что это он», — думала Русана, тяжело дыша полной грудью и не отрывая своих выразительных очей от возлюбленного.

Но если девушка была просто изумлена и это быстро прошло, то Славий был так шокирован, что потерял не некоторое время дар речи.

Различия между Росием, которого он знал, и этой прекрасной девушкой, которая теперь стояла перед ним, были настолько разительные, что в душе сироты закралось сомнение, которое было сильнее того мимолётного, что было у самой Русаны. Он не поверил, что она может быть его другом.

Действительно, разница во внешности Русаны и Росия была очень велика, ведь тогда она была одета в зачарованный костюм, который создавал иллюзию того, что она юноша. Теперь же вместо нескладного мальчишеского тела у неё была стройная женская фигурка, появилась грудь, пусть и небольшая, быстро отросли волосы. Русана преобразилась: теперь она была женственна, изящна и обаятельна.

Славий, конечно, знал, что она будет другой, но он не мог предположить, что настолько другой, не мог подумать, что под личиной Росия скрывается прекрасный анкалитский тюльпан.

Единственная, но самая важная черта, по которой Славий узнал свою подругу — было её лицо, всё такое же миловидное с веснушками, которые оставались с ней даже зимой.

— Славий! — наконец, воскликнула Русана и, плевав на все нормы этикета, побежала к возлюбленному и обязательно кинулась бы ему на шею, если бы её не остановил строгий взгляд диакона, отошедшего немного в сторону.

Она остановилась в двух шагах от Славия и одарила его лучезарной улыбкой.

— Ты чего, не узнаешь меня? — спросила она своим настоящим серебристым голосом, продолжая чарующе улыбаться.

— Зд… Зд… Здравствуйте, — заикаясь проговорил Славий, все ещё не до конца поверив, что это она, и не узнав её голоса.

— Ты опять за своё? — смеясь воскликнула девушка и, приблизившись, дотронулась ладонью до его груди. — Мне казалось, что мы всё это уже прошли в сыром лесу, где рыскали волки. Ау, Славий, это же я — Русана, твоя подруга, с которой ты провозился два дня в лесу, а затем три месяца вёл переписку. Почему ты на меня так реагируешь? Я считала, что ты будешь рад меня увидеть.

— Прост… простите, я немного не в себе, — ответил Славий, потерев свой лоб, покрытый испариной.

— Ну чего ты? — произнесла Русана уже обиженным тоном и изменившись в лице. — Хватит называть меня на «вы». У меня такое впечатление, что ты испугался меня. Ты? Испугался? Я не могу в это поверить. Человек, который бесстрашно сражался со стаей волков в лесу и доблестно кинулся на ужасную мавку, спасая меня от смерти, теперь вдруг испугался меня саму. Почему? Неужели мне вновь нужно надеть тот проклятый костюм, чтобы снова стать тебе другом, Славий? Я такая, какая я сейчас перед тобой. Я настоящая.

Хоть слова девушки были горячи и убедительны, сирота по-прежнему находился в растерянности. Он молчал, а его взгляд устремился в пол.

— Простите, сударь, я повела себя бестактно, — огорчённо проговорила княжна и, опустив глаза, отступила на шаг.

Ей стало стыдно. Ослеплённая чувством, она не сразу осознала, что юноша, видевший в ней прежде лишь своего друга, может не отвечать ей взаимностью. Своё нескромное поведение она теперь расценивала как попытку навязаться и корила себя за это.

Отвернувшись и отойдя немного в сторону, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы, Русана увидела перед собой диакона.

Игорь был свидетелем непростой встречи и отлично понимал, что творилось сейчас в душах молодых людей. Он решил вмешаться.

— Очень рад вас видеть, княжна! — поздоровался он c вежливым поклоном. — Прекрасно выглядите! Вы весьма преобразились с нашей последней встречи.

— Здравствуйте, Игорь Станиславович, — произнесла девушка сдавленным голосом. — Похоже, даже слишком преобразилась… Ваш брат, великий князь Георгий, очень ждал вашего приезда.

— Я поговорю с ним, как только он появится. А почему вы не танцуете?

— Мне не хочется, и никто не приглашает.

— Я знаю одного молодого человека, который желает пригласить вас на танец, но он настолько стеснителен и пока не обучен светским манерам, что не в силах сделать это сам. Идёмте.

Русана не успела ничего сказать, как Игорь элегантно взял её под руку и подвёл к Славию.

— Ваша дама, сударь, — обратился он к сироте, — которую вы заранее пригласили на вальс. Право, это невежливо, что вы сами не подошли к ней первым.

Славий удивлённо посмотрел на Игоря, а затем перевёл свой взгляд на огорчённое лицо Русаны, заметив слёзы на её глазах. Эти слёзы уже однажды растопили его холодность и теперь они снова магически подействовали на него.

— Благодарю, сударь, — наконец, смело проговорил сирота, словно очнувшись от долгого раздумья.

Раскланявшись с Игорем, Славий взял дрожащую руку Русаны, казалось, узнавая эту знакомую дрожь.

В это время закончилась недолгая пауза, и распорядитель объявил, что следующим танцем будет вальс.

Не проронив ни слова, Славий и Русана вышли в зал и заняли своё место среди других пар.

Заиграла музыка и все закружились в танце.

Наши молодые люди двигались сначала немного неумело и воздержано, не попадая в такт музыки, но затем их танец становился всё быстрее и смелее. Славий был неуклюж, поскольку он не знал ни одного бального танца, но его гибкая партнёрша быстро на ходу обучала его всем движениям.

— Прости, — с сожалением произнёс Славий, приноровившись к танцу.

— За что? — спросила Русана, к которой постепенно возвращалось прежнее настроение, но теперь она старалась вести себя скромнее.

— За то, что обидел тебя. Ты была так рада увидеть меня, а я повёл себя не по-дружески.

— Пустяки, я не могу на тебя обижаться. Значит, мы по-прежнему друзья?

— Да, как и прежде.

— Я очень этому рада.

— И я тоже.

Время шло, один танец заканчивался, а после перерыва начинался следующий. Играла другая музыка, менялись танцующие пары, кавалеры приглашали на танцы новых дам, и только Славий и Русана продолжали танцевать только друг с другом, нарушая бальный этикет, в котором считалось неприличным танцевать с одной дамой более трёх раз. Юноша просто не знал о существовании этого правила, а девушка намеренно о нём не упоминала, не желая ни с кем делиться своим кавалером.

Во время антракта, более длительного, чем обычный перерыв между танцами, часть гостей удалились в гостиные, а Русана и Славий, находясь в приподнятом настроении, вернулись к одному из столиков, оказавшись среди немногих, кто оставался в зале.

— Давно я так не танцевала! — воскликнула Русана в восхищении, когда они вдвоём присели на стулья. — У тебя всё отлично получается!

— Признайся, ты просто успокаиваешь меня? — произнёс Славий, улыбаясь. — Мне кажется, что я отдавил тебе обе ноги. Кстати, как твоя рана? — добавил он уже более серьезным тоном.

— Уже давно зажила, ведь диакон сразу помог лечебной магией, но отметины от зубов остались, — ответила княжна и аккуратно приподняв нижний край платья, показала свои ножки, обутые в синие туфли, и на левой ступне у неё были чётко видны шрамы от волчьих клыков. — А как твои царапины и укусы? Я прямо как сейчас вижу, как этот огромный волк впился тебе в руку.

— Тоже остались шрамы, — ответил сирота и, сняв перчатки, показал правое запястье, на котором по-прежнему был застёгнут окомир, спасший его от увечий. — Правда, здесь одной лечебной магией не обошлось, пришлось полечиться неделю у монастырского лекаря. Тот волк, который в меня вцепился, был вожаком, одурманенным какой-то нечистью.

— Бедный… — с искренним сочувствием проговорила Русана. — Тебе, наверное, было очень больно?

— Нет, просто неприятно, — ответил Славий, польщённый заботой. — Я больше беспокоился о тебе, ведь ты так хромала, даже после магии диакона.

— Ты такой хороший! — произнесла девушка, пристально глядя на своего кавалера, и взяла его за руку, впервые за этот вечер дотронувшись до него без перчатки.

— Что же во мне хорошего?

— У тебя доброе и храброе сердце. Ты спас меня от смерти и от вечных оков, и я об этом никогда не забуду.

— А я никогда не забуду, как ты смело бросилась на мавку. Не каждая девушка способна на такое… да что там, не каждый мужчина осмелится бросить вызов русалке. Мне повезло, что ты оказалась девушкой, и она не смогла тебя заколдовать. Я помню её удивлённое вытянутое лицо, когда чары не сработали.

Славий изобразил недоумевающее лицо мавки и рассмеялся вместе с Русаной.

— Сейчас нам весело вспоминать об этом, — сказала девушка, — а ведь тогда было очень страшно. Меня до сих пор бросает в дрожь от одной мысли об её спине. В такие моменты я начитаю верить в одну старую байку о том, что платья с вырезом на спине придумали для того, чтобы обнаруживать ведьм.

— Кстати, Русана, я всё хочу спросить, почему у тебя так быстро отросли волосы? Тут не обошлось без колдовства?

— Ну, почти... Один из придворных чародеев-цирюльников дал мне одно волшебное снадобье для ускорения роста волос. Как видишь, оно работает. Ведь так мне больше идёт, правда?

— Спрашиваешь ещё, ты отлично выглядишь!

— Льстец… — произнесла девушка и покраснела. — Ты тоже просто неотразим в этом наряде! Правда, мне больше по душе образ того юноши, что вырвал меня из лап похитителей, а сейчас ты просто как принц. Видишь, как на тебя заглядываются дочери князей.

— Шутишь? Какой из меня принц? — спросил сирота, смеясь.

— Эх, если бы это было правдой, то мы бы… — с уст Русаны едва не сорвались слова о свадьбе, одно из многочисленных мечтаний влюблённой девушки, но тут же она вспомнила, что пока они просто друзья, хотя практически уже переступили черту обычной дружбы, но пока открыто не признавались в этом.

— Что «то мы бы»? — переспросил Славий, желая услышать остаток фразы.

— То мы бы с тобой не танцевали сегодня на этом балу, — ловко выкрутилась Русана, — ведь принц вряд ли случайно оказался бы на постоялом дворе и спас меня. Честно признаюсь, если бы ты был незнакомым мне принцем, то я бы тебя презирала, как других.

— Тогда хорошо, что я не принц, — с улыбкой произнёс Славий.

— Да, хорошо, — подтвердила Русана, хотя в глубине души она желала, чтобы её возлюбленный вдруг оказался принцем или князем, ведь тогда в их дальнейших отношениях всё могло быть намного проще.

Русана глубоко задумалась, вспомнив о своих родителях и том, кем она является, и на её лице поселилась печаль, но в это время появился распорядитель и громко объявил о том, что антракт окончен, выведя девушку из раздумий.

— Сударыня, разрешите пригласить вас на танец, — удивительно элегантно обратился к ней Славий, поднявшись с места и подав ей руку.

Он заметил промелькнувшее облачко на лице подруги и решил его быстро разогнать.

— Я согласна, сударь, — произнесла Русана и с улыбкой подала ладонь своему кавалеру. Глаза её вновь загорелись огнём и вернулось приподнятое настроение.

Все гости возвратились в зал и началось предпоследние отделение бала.

Оставшееся время танцев для двух людей, чьи сердца бьются в унисон, прошло так же незаметно, как пролетают любые минуты счастья.

Бал был окончен, и гости дворца стали перемещаться на ужин в другой зал, не менее роскошный, чем этот, и присаживаться за длинным праздничным столом, на котором, казалось, были собраны блюда и вина всех сортов и названий. Тронное место во главе стола, где должен был сидеть царь, почему-то пустовало.

— Может, тихо убежим отсюда? — спросил Славий на ушко свою подругу. — Прогуляемся на улице и посмотрим на настоящий праздник.

— Да, пошли, — ответила Русана, обрадовавшись тому, что во время прогулки они смогут, наконец, остаться наедине.

Взявшись за руки и одаривая друг друга улыбками и трогательными взглядами, они перешли в переднюю дворца, где взяли свои верхние вещи: Славий — пальто, а Русана — тонкую короткую дамскую шубку, и переодела бальные туфли на зимние сапожки.

— Тебе не холодно? — с заботой спросил Славий, когда они спускались по лестнице.

— Я же северянка, — ответила Русана, ласково посмотрев на возлюбленного. — Здешние морозы в Борейграде зовутся потеплением. Но если я всё-таки замёрзну, ведь найдётся тот, кто меня согреет? — добавила она с лукавой улыбкой, с глазу на глаз почувствовав себя более раскрепощённой.

— Конечно, — закивал сирота, выходя с ней под руку на чистую от снега каменную дорожку, которая вела в сторону парка и площади.

— Правда?

— Да, он большой, добрый, лохматый, и его зовут Ратмир, — пошутил Славий.

— О, да! — воскликнула девушка, вновь одаривая сироту нежным взглядом. — Жаль, что ему пришлось остаться во дворце великого князя. Он очень обаятельный пёс, почти как его хозяин.

— Но им вместе взятым ещё расти и расти до обаяния прелестной новой хозяйки, — выдал комплимент Славий, тоже почувствовав себя раскованным.

— Ох, какой же вы льстец! — игриво проговорила Русана и вновь покраснела.

— Временами бываю, особенно в обществе красивых девушек.

— Неужели? И часто ты бывал в таком обществе?

— Дайте-ка подумать, — проговорил Славий, демонстративно остановившись и подняв в раздумье глаза к звёздам. — Вспомнил! Один раз! Да, я был в таком обществе всего один раз и увидел там ту, которая на некоторое время лишила меня дара речи и навсегда душевного покоя. Правда, — добавил он, продолжая путь, — я встречал её раньше в одном тёмном дремучем лесу, но тогда я считал её юношей, испытывая к которому непонятную симпатию, я решил, что схожу с ума. Ты не думаешь, что ей следовало рассказать мне всё сразу?

— Ну, она боялась, что ты испугаешься, узнав её настоящую, как ты сегодня и испугался, увидев меня, Славий. Ведь я права?

— Я просто не ожидал, что ты окажешься такой, что превзойдёшь все ожидания, — сказал Славий, переходя с игривого тона на серьёзный.

— Ты мне льстишь, Славий, я самая обычная. Убери эту причёску, это платье и эти украшения, и ты увидишь перед собой простую девушку.

— Именно этим ты мне и нравишься, — прошептал Славий.

— Поэтому прошу тебя, — продолжала Русана, не услышав его слов. — Не нужно меня бояться, меня нужно… — она едва не произнесла слово «любить», но затем вновь передумала, решив, что нужный момент ещё не наступил. — Нужно проводить меня до площади, — закончила она.

Конечно, подобные недомолвки и замены фраз не уходили от внимания Славия, и он прекрасно понимал, что она хотела ему сказать, но тоже осознавал, что, видимо, момент ещё не наступил.

— Ты бывала раньше на народных гуляниях? — спросил Славий, когда они приближались к Белой площади и оттуда всё громче доносилась музыка и крики веселящихся людей.

— Нет, никогда, — ответила Русана и завертела головой.

— Тогда побежали скорее, я тебе всё покажу, — с улыбкой произнёс сирота и, не отпуская руку девушки, побежал вперёд.

— Славий, подожди, я же в платье, — проговорила девушка, запинаясь и едва не свалившись.

— Прости, я совсем забыл про это, — извинился Славий, остановившись. — Знаешь, у меня есть идея. Давай, прыгай мне на спину.

— Что? — воскликнула Русана со звонким смехом. — Ты шутишь?

— Я серьёзно! — настаивал сирота, присев и подставляя ей спину. — Давай, тебе никогда такого не ощутить на всех этих нудных дворцовых встречах.

— Хорошо, — кивнула княжна и с криком запрыгнула сироте на спину, обхватив его руками за грудь и оказавшись губами у его уха. — Как мило, — добавила она шепотом.

Поскольку Славий был сейчас в роли коня, то девушке пришлось сесть на него как в мужском седле, задрав платье до колен, обнажив сапожки и тёплые гетры на своих стройных ногах.

— Да ты просто пушинка, всего три пуда веса, — проговорил Славий и, придерживая Русану за ноги, поднялся почти во весь свой рост.

— Ой, у меня сейчас закружится голова, — шутливым тоном проговорила княжна.

— Да брось! Не такой уж я высокий. Всего-то девять вершков. А какой у тебя рост?

— Два аршина пять вершков, — с улыбкой прошептала ему на ухо девушка. — Ты же знаешь, что я маленькая.

— Ты не маленькая, ты — прекрасная! Эх, прокачу! — воскликнул Славий и побежал со своей наездницей вперёд.

Заливаясь смехом, они пронеслись мимо карауливших у ворот гвардейцев, которые с недоумением посмотрели на эту парочку хорошо одетых дворян, ведущих себя как простые люди на празднике.

Оказавшись на покрытой утоптанным снегом площади, Славий и Русана присоединились к общему веселью, где горожане водили хороводы с сельскими жителями, одетыми в красочные национальные костюмы, участвовали в играх, юморили, пели песни и плясали под заводную музыку. Те, кто проголодался после плясок, подкреплялись сладостями, фруктами и напитками, которые бесплатно раздавались всем желающим в ярмарочных палатках.

Русана была счастлива, когда оказалась среди стольких весёлых людей, держалась за руки с возлюбленным и водила хороводы, не обращая внимания на своё платье. Теперь уже Славий мог её обучить кое-чему, но девушка, просто обожавшая танцы, сама прекрасно справлялась и быстро всё подхватывала, повторяя движения с характерной для подобных женских танцев плавностью, величавостью и лёгким кокетством. Казалось, будто бы она родилась не в императорском дворце, а в какой-нибудь лукоморской деревне, вроде Лели.

Славий восхищался своей подругой, но и сам старался быть не промах и, сняв на время пальто, учувствовал в присядке вместе с деревенскими мужиками и городскими рабочими, а затем, вернувшись к Русане, снова закружился с ней в хороводе.

В народе их парочка вызывала умиление. Никогда ещё простым людям не доводилось видеть, чтобы кто-то участвовал в народных танцах во фраке и вечернем платье.

— Глядите, ну прямо царевич с царевной пожаловали к простому люду, — прокомментировал один из деревенских мужиков, смеясь и хлопая в ладоши в такт мелодии.

— Ты довольна? — спросил сирота свою подругу, когда хоровод окончился и они отошли в сторону, чтобы отдохнуть.

— Славий, я никогда в жизни так не веселилась! — в восхищении воскликнула Русана. — Как же здесь хорошо! Почему же я раньше никогда не могла вот так вот выйти и попраздновать с людьми?

— Ты проголодалась? — спросил Славий, не отвечая на риторический вопрос княжны.

— Да, — закивала девушка.

— Тогда идём за мной, — сказал сирота и, взяв её за руку, повёл в другую часть площади, где у дворца городской управы стояли ярмарочные лавки.

Славий и Русана, теперь ещё более весёлые и счастливые после плясок и хороводов, чем после бала, наелись горячих блинов с вареньем и запили всё горячим водомирским квасом.

Приближалась полночь, вместе с которой наступало Новолетие. Все присутствующие готовились с восторгом встретить это событие.

Наши молодые люди сначала собирались вернуться во дворец, пока их там не хватились, но потом сироте пришла другая идея. Он вновь взял девушку за руку и повёл за собой.

— Куда мы идём? — спросила Русана, заинтригованная поведением друга.

— Это сюрприз, — ответил Славий, продолжая шагать вперёд.

Проскользнув мимо охраны, они зашли через один из служебных входов во дворец городской управы и, пройдя по рабочим помещениям, вскоре оказались на какой-то тёмной винтовой лестнице и стали почти ощупью долго подниматься по её ступенькам.

— Где мы? Знаешь, если нас здесь поймают, то нам явно не поздоровится, — сказала Русана и засмеялась, когда лестница внезапно окончилась и темнота стала расступаться.

— Тссс, — произнёс Славий, приложив палец к губам. — Закрой глаза.

Русана повиновалась и почувствовала, как он с нежностью взял её за плечи и повёл вперёд. Вскоре она ощутила на своём лице дуновение холодного северного ветра и щекочущие снежинки.

— Можешь открывать, — прошептал юноша, отпуская девушку.

Русана, улыбаясь, медленно открыла глаза и у неё перехватило дыхание. Они оказались на балконе у самой вершины живописной часовой башни Градимира, откуда с высоты открывался потрясающий вид на заполненную людьми площадь, окружающие её заснеженные парки и крыши дворцов, вместе с уходящими к горизонту волшебными огнями мириад зданий огромного города, на который с небес хлопьями посыпался снег.

— Как прекрасно! — воскликнула в изумлении девушка, взявшись за перила и оглядев всё вокруг. — Отсюда всё видно, как на ладони!

Русана простояла так несколько минут восхищаясь видом ночного города и тихо падающего снега, а затем, повернув голову к Славию, она заметила, что его вовсе не интересуют пейзажи, а он пылающим нежным взором смотрит на неё и улыбается. Она задрожала от волнения и ответила таким же ласковым взглядом и улыбкой.

— Уже скоро наступит Новолетие, — наконец, произнёс Славий с небольшой волнительной дрожью в голосе, — а у нас на этот праздник принято дарить подарки людям, которые нам дороги. У меня не было денег на хороший подарок, поэтому я сделал его сам, пока был в монастыре. Возьми его.

Договорив, Славий достал из кармана овальный серебряный медальон с цепочкой и подал его девушке.

— Ты сам сделал его? Для меня? — проговорила Русана, растаяв от счастья.

— Да, на уроке по изменению металлов магией, мне удалось превратить пару камней в серебро, и я решил, что неплохо было бы смастерить что-нибудь из них для тебя. Я обратился к одному из преподавателей, бывшему ювелиру, он немного обучил меня премудростям своего дела, а затем я, после нескольких попыток, сделал этот медальон. Он, конечно, не такой красивый, какие создают мастера, но я старался как мог…

— Славий, это восхитительный подарок! — воскликнула Русана и из глаз у неё полились слёзы радости. — Спасибо! Это лучший подарок из всех!

Она взяла медальон, приложила его к груди, а затем застегнула цепочку у себя на шее.

— Этой ночью должны исполнятся все мечты, Русана, — нежно проговорил Славий.

В эту секунду неожиданно раздался удар колокола и всё вокруг задрожало — куранты часовой башни, над которыми они стояли, стали отбивать полночь.

Русана и Славий поняли, что настал тот самый момент. Взявшись за руки они отрыто смотрели друг другу в глаза, пока часы отбивали двенадцать ударов.

Когда затих двенадцатый удар, Славий, наконец, произнёс:

— Я люблю тебя!

— А я тебя! — ответила девушка и, обхватив возлюбленного за шею, она прикоснулась губами к его губам.

С вожделением прильнув друг в другу, они слились в страстном поцелуе, первом поцелуе любви.

А в это время внизу раздался гром ударивших холостыми залпами пушек, а небо озарилось тысячами разноцветных огней — волшебным праздничным фейерверком.

Наступило новое 1417 лето.