Зов предков (джен)

15 февраля, 1997 года

На следующий день в «Хогвартс вещает» была опубликована колдография Седрика и Чжоу. На снимке Чжоу с улыбкой и слезами на глазах принимает кольцо, а Седрик смотрит на неё с любовью и тоже улыбается.

Трудно сказать, была ли в его взгляде любовь, и плакала ли Чжоу. Однако в статье было описано, как Седрик сделал Чжоу предложение руки и сердца.

Рон взглянул на подпись автора под статьей и усмехнулся — разумеется, это была Лаванда Браун. Девушка придала отношениям Седрика и Чжоу столько драмы, любви и борьбы — будто Седрик не просто отказался от предложения дедушки, а как минимум был заключен в тюрьму собственной семьей и его хотели насильно женить на нелюбимой девушке, пока сам Седрик томился в любви к Чжоу; а Чжоу с другой стороны “глубоко страдала”, но “ни на миг не забывала о своей истинной любви”.

— Какая драма! — воскликнула Гермиона, дочитав статью и посмеялась. — Половина из написанного выдумки самой Лаванды. Она невероятно романтичная натура. Обожает такие истории.

— Если бы все было так, — Гарри цокнул и усмехнулся, — было бы забавно.

— Я готов заплакать от переполняющих меня эмоций, — Рон хотел посмеяться с друзьями, но проходящая мимо Лаванда услышала его слова и радостно вскрикнула, приобняв Рона сзади. — Браун!

— Я не знала, что ты такой эмоциональный Рональд. Твое сердце такое искреннее! — Лаванда быстро отпустила его. — Как тебе статья? А вам? Колин Криви такой молодец! Он успел захватить такой прекрасный, чарующий момент их воссоединения. Они такая прекрасная пара!

— Статья — хорошая, — начала Гермиона, — но… тебе не кажется, что в ней слишком много… как бы это сказать? — борьбы.

— Слишком много? — Лаванда фыркнула и махнула на нее рукой. — Да ты знаешь сколько я написала? Профессор Макгонагалл и профессор Монфор не дали мне напечатать такое и заставили переписывать. Как по мне — зря. Их любовь меня вдохновила! А скольких она сможет вдохновить?

— Достаточно “вдохновляюще”, — Гарри скрыл смешок в кулаке.

— Вы просто не понимаете! За любовь нужно бороться! Если ты не борешься за свое счастье, то ты его не заслуживаешь! — воинственно отчеканила Лаванда, взмахнув волосами.

— Слова истинного гриффиндорца, — сказал Теодор, проходя мимо них к столу слизеринцев.

— Дело говорит, — согласилась Лаванда.

Парвати Патил, стояла сзади подруги и о чем-то задумалась после ее слов. Только когда Лаванда позвала ее, она очнулась и села за стол.

— “Бороться за любовь”? — задумался Гарри, сворачивая школьную газету. — Интересно. Это подходит под историю моих папы и мамы.

— А что за история? — Лаванда повернулась к ним и посмотрела на Гарри сияющими глазами.

— Как ты оттуда нас услышала? — поразился Рон.

— Так что за история? — не унималась Лаванда.

— Долгая, — улыбнулся Гарри. — Расскажу тебе как-нибудь потом.

— Расскажешь мне после обеда!

— …хорошо, — устало вздохнул Гарри.

— Сам виноват, — хмыкнула Гермиона.

— Пожалей меня, — попросил Гарри.

После обеда, в Выручай-комнате собрались члены Ордена Солнца. Неожиданно для всех, Гарри начал энергично звать всех потренироваться, и согласился на дуэль с любым, у кого есть желание. Естественно, многие не смогли отказаться от такого предложения.

Из-за этого, у Лаванды не получилось задать свои вопросы Гарри и девушка недовольно уселась на свое любимое место у камина. И довольно быстро нашла новую тему для разговора с Майклом Корнером, оказавшимся на удивление — большим любителем сплетен. Вероятно, в нем заиграла когтевранская любознательность ко всему. В особенности к сплетням.

Дафна Гринграсс в последнее время была занята. И к счастью, она начала отвечать на вопросы личного характера.

— Готовлюсь к принятию печати рода Гринграсс, — ответила девушка утром и куда-то “улетела”.

Оказалось, после смерти матери — Леди Ариадны Гринграсс, — Дафна, как наследница рода, получила от Визенгамота и Палаты Лордов и Леди — разрешение на ведение дел рода, и посещения Визенгамота, будучи несовершеннолетней наследницей, без сопровождения Главы рода. Ее отец — Тезей Гринграсс, урожденный Лоренс, не получал никакого официального права на владение имуществом рода, правом голоса в Визенгамоте — он звался Лордом Гринграсс, но обладал только формальной властью. В течении семи лет, после смерти Ариадны — все правительственные, судебные и политические органы магической Британии — признавали голос Дафны от лица рода Гринграсс.

Когда Эрни Макмиллан узнал об этом, он был в таком шоке, что у пуффендуйца не получалось нормально говорить, еще полчаса.

— Но это невозможно! Ей для этого нужно было нечто большее, чем просто право наследницы.

— Она получила это “нечто большее”, — подметил Теодор Нотт.

— И что это? — спросил Эрни.

— Угадай, — хмыкнул Теодор и замолчал, не отвечая больше ни на один вопрос Эрни, как бы тот не старался узнать больше. Поэтому, Эрни пошел расспрашивать у Сьюзен, но и она не знала, почему у Дафны было такое право.

Гарри лишь мельком задумался об этом, прежде чем вызвать на арену Энтони Голдштейна. Когтевранец сильно волновался, но не позабыл о правилах магической дуэли. Гарри и Энтони встали напротив друг друга, с поднятыми палочками — поздоровались — и отошли на необходимое расстояние. Секундантом выступил Рон.

— Не волнуйся, Энтони! Я отвезу тебя на башню когтеврана, когда Гарри тебя уделает, — слишком радостно сказал Рон.

— Что?! — в панике закричал Энтони, но Рон быстро дал сигнал к началу дуэли и Гарри бросил легкое жалящее заклинание в Энтони.

— Не отвлекайся! Смотри на меня! — строго прикрикнул Гарри, вмиг посерьезнев. Поттер казался особенно суровым, каждый раз, когда среди членов Ордена Солнца начинались дуэли или практические занятия по боевой магии. Гарри относился к этому с особой серьезностью, и требовал того же от других.

Когтевранец двигался осторожно, рассчитывая шаги. Как истинный стратег, он старался не тратить силы зря.

— Экспеллиармус! — Энтони сосредоточился и попытался выбить палочку у Гарри.

Но Гарри легко увернулся, отбив за этим последовавшие чары помех — “Импедимента” и заклинание “Таранталлегра”, что заставляло противника танцевать. Гарри нанес встречный удар:

— Ступефай!

Но, к важности Энтони — когтевранец смог предугадать это, и выставил щит “рикошет” — “Ступефай” отскочил в сторону.

Гарри не дрался в полную силу, позволяя Энтони практиковаться — он отбивался от его заклинаний щитом, либо уклонялся; использовал трансфигурацию, чтобы запутать когтевранца; обманывал Энтони, выпуская одно слабое заклинание, а следом второе. Поэтому, дуэль длилась больше десяти минут. К этому моменту, Энтони начал уставать, а Гарри выглядел полным сил. В конечном итоге, Гарри победил, ловко обезоружив Энтони невербальным “Экспеллиармус”.

— Хорошая работа, — похвалил Гарри Энтони, помогая тому подняться.

На арену, после Энтони, сразу же встала Падма Патил. И в отличие от Энтони, она не старалась играть в оборону, чтобы не затягивать дуэль. Падма атаковала быстро, почти без раздумий, пользуясь заклинаниями маневренности.

— Глиссео! — пол под ногами Гарри стал скользким, но он тут же наложил контрзаклинание “Офферо” и отпрыгнул в сторону.

Падма была быстрой, и у нее была отличная реакция — но ее атакующим заклинаниями не хватало силы. Девушка старалась обездвижить или обезвредить Гарри.

— Я твой враг, а не друг, Падма! Атакуй сильнее и не жалей! — закричал Гарри, поднял палочку и разрушил заклинание девушки.

В конце концов, Гарри парировал ее последний удар и направил на нее “Петрификус Тоталус” — замораживая Падму на месте.

— Следующий! — крикнул Гарри, и позвал на арену Эрни.

Макмиллан на секунду задрожал от страха, но Рон быстро подтащил его к арене и пуффендуйцу пришлось взять себя в руки.

Эрни, будучи пуффендуйцем, сделал ставку на силу и защиту. Он сразу же поставил “Протего Максима”, а затем атаковал “Импедимента”, чтобы замедлить Гарри. Но Гарри был быстрее. Он воспользовался заклинанием скольжения, что позволило ему стать еще быстрее — он переместился за спину Макмиллана, и одним точным “Экспеллиармусом” выбил у того палочку.

— Тебе надо думать шире, Эрни, — сказал Гарри, возвращая ему палочку.

— Э? — когда Эрни спустился со сцены, он не сразу понял, что проиграл. — Он стал быстрее? Или я такой слабый?

— Он стал быстрее, и перестал нас жалеть, — ответил Блейз. — Грейнджер вышла.

Все сразу заволновались — им было интересно, как пройдет дуэль между двумя лучшими друзьями. Рон все так же оставался секундантом, и кажется не собирался участвовать в дуэли.

Гермиона вышла на арену с горящими глазами, она была невероятно взволнована. Последний раз они так практиковались в прошлом году, и девушка хотела узнать, на что она способна. И сколько сможет продержаться против Гарри. Но, несмотря на знание о силе и опыте Гарри — она не собиралась так легко проигрывать и хотела выиграть. В конечном итоге — ее знания делали ее грозным соперником.

— Конфринго! — вспышка огня устремилась к Гарри.

Гарри еле успел поставить защиту, но Гермиона уже атаковала снова — “Левикорпус”. Гарри почувствовал, как его ноги взметнулись вверх, но он парировал заклинание в воздухе и приземлился на ноги.

Бой продолжался дольше остальных — Гермиона грамотно комбинировала защитные и атакующие чары. Но, Гарри с улыбкой воспользовался знаниями, позаимствованными у Дамблдора — он создал иллюзию себя, обманул подругу, и мигом разоружил ее.

Гермиона смотрела как “Гарри” на другой стороне арены махает ей рукой и исчезает, как дым; и резко повернулась, глядя на настоящего Гарри, с ее палочкой в руке.

— Неплохо, — улыбнулся он.

— Это было потрясающе! — воскликнула подруга. — Но я тебя почти достала, — усмехнулась Гермиона.

— Это точно!

— Победа за Гарри Поттером! — крикнул Рон. — Давайте, кто следующий?

— Я! — на арену выскочил Блейз и выставил палочку перед собой. — Начнем?

— Естественно! — ответил Гарри.

Блейз был настоящим слизеринцем — он держался уверенно, виден небольшой опыт в дуэлях; двигался хитро, заставляя Гарри играть в догонялки. Забини оказался почти таким же быстрым, как и Гарри, уворачиваясь от встречных заклинаний, сглазов и чар.

В отличии от остальных, Блейз лучше использовал невербальные чары. Поэтому, он с легкостью воспользовался заклинанием невидимого хлыста, и с такой силой ударил по Гарри — что тот, успев увернуться, с интересом посмотрел на небольшую отметину, оставшуюся от силы невидимого хлыста Забини. Но это же стало и большой ошибкой слизеринца — слишком уверившись в силу невидимого хлыста, Забини сделал небольшую, но ошибку, в своей защите. Гарри увидел ее, и молниеносно обезоружил его. И “Экспеллиармус” Гарри оказался таким сильным, что Блейза оторвало от земли и он упал на землю, с глухим стуком и подавленным стоном.

— Драккл… тебя! — пробормотал Блейз, морщась от боли.

— Как ты? — спросил Гарри.

— Еще раз! — на лице Забини играл невероятный азарт.

Рону и Невиллу пришлось оттаскивать Блейза, которому хотелось провести реванш.

— Вы не понимаете! Это было так круто! Я хочу еще!

— Успокойся! — закряхтел Рон, выставив руку перед собой, останавливая Забини. — По одному и один раз. Все!

Блейз обиженно запыхтел, продолжая жаловаться, но сразу замолчал, когда началась новая дуэль.

На арену вышел взволнованный от счастья Симус Финниган. Палочка дрожала у него в руках, и Гарри пришлось напомнить ему, чтобы тот крепче ее держал.

— Да-да! — крикнул Симус, и первым атаковал Гарри. Известный своей взрывной магией, он попытался использовать “Конфринго”, но Гарри отбил заклинание.

— Симус, можешь без взрывов? — попросил со смехом Гарри, и бросил в него струю воды. Та намочила Финнигана.

— Я не обещаю! — крикнул Симус, но через пару минут был выбит из игры чарами помех — “Импедиментой”.

— Это было не интересно, — сморщился Блейз, встречая Симуса.

— Я тебе не циркач, чтобы забавлять тебя! — взорвался гриффиндорец.

Забини только фыркнул и обратил все свое внимание на арену — а точнее на огненно-рыжую шевелюру. На сцену вышла Джинни.

— Готов? — спросила Джинни, опасно прищурившись.

— Ты только не сожги нас всех, сестричка, — попросил Рон.

— Готов, — ответил Гарри и усмехнулся.

Рон вздохнул и дал сигнал к началу. Он еле успел отбежать, когда “Редукто” Джинни, пролетело в опасной близости от него, и ударило точно в то место, где стоял Гарри, всего секунду назад. Но это было только началом — Джинни атаковала первой, не давая Гарри передышки или возможности контратаковать. Ее быстрые, точные удары “Редукто”, “Конфринго” и любимый летучемышиный сглаз — летали по всей арене, попадая точно в те места, где стоял Гарри. Ее магия пылала как огонь, и каждое заклинание сопровождалось жаром огня и взрывной силой, заставляя Гарри сосредоточиться на защите. Но даже в такой ситуации, Гарри не просто уворачивался и защищался, он анализировал ее движения, предугадывал следующий ход Уизли.

В какой-то момент они оказались лицом к лицу, палочки скрестились, и они вспыхнули красными искрами, обжигая пальцы и кончики волос. Взгляд Джинни пылал огнем, а в глазах Гарри бились сотни молний. Они вновь отошли друг от друга, оставив на мантиях друг друга небольшие подпалины. В один, четкий, выверенный момент, Гарри использовал простой “Экспеллиармус”, но Джинни быстро схватила палочку левой рукой, — и в ту же секунду поняла, что проиграет. Джинни открылась. И Гарри воспользовался этим, послав в нее “Петрификус Тоталус”.

Джинни застыла на месте, с поднятой левой рукой, и зажатой в ней палочкой. Ее глаза воззрились на Гарри.

Рон отморозил сестру и Джинни с улыбкой вздохнула:

— Это было круто!

— Ну, ты стала чуть лучше, — Гарри сделал вид, что не впечатлен боем, и получил от Джинни смачный удар кулаком в плечо. — Ауч!

— Ха! — фыркнула девушка и спустилась вниз. — Невилл! Давай ты!

Лонгботтом не заставил себя ждать и быстро очутился на арене, с нетерпением ожидая начала боя.

— Ты не устал? — спросил Невилл.

Гарри покачал головой и улыбнулся. Думая про себя, что этот бой важнее остальных. Потому-что Невилл всегда беспокоил Гарри больше остальных. Невилл, переживший столько за последний год, не был прежним неуклюжим мальчишкой. И Гарри хотелось доказать всем собравшимся, что Невилл Лонгботтом — сильный и способный маг.

— Начнем, — тепло улыбнулся Гарри и атаковал первым.

Их дуэль длилась почти столько, сколько первая, с Гарри и Энтони. Скорость Гарри не уступала силе Невилла, и наоборот. Невилл бил не так изящно, как Джинни и Гермиона, и использовал лишь проверенные, знакомые заклинания, в которых был хорош. Другой чертой Невилла была его прямолинейность — он не хитрил, не обманывал. Это было ему не нужно, ведь он был талантливым магом. И обладал врожденным чутьем в области боевой магии, как и все его предки.

— Экспеллиармус! — Гарри направил удар, но Невилл среагировал, отразив его.

— Остолбеней! — выкрикнул Невилл, и чуть не задел Гарри.

После десятой минуты, Гарри и Невилл начали использовать порчу и сглазы. Рон тут же выставил щит, чтобы защитить зрителей.

— Инкарцеро!

— Флиппендо!

После десятой минуты, Гарри и Невилл начали использовать более сильные заклинания.

— Фриз! — чары льда Гарри коснулись ног Невилла, лед начал распространяться по ногам, коленям и бедрам Невилла. — Петрификус Тоталус! — последующее заклинание легко достало Невилла и Лонгботтом застыл.

Гермиона смущенно сжала губы. Рон тихо посмеялся. Даже Невилл, в его состоянии, закатил глаза. И когда Гарри снял заклинание, Лонгботтом спросил:

— Серьезно, Гарри? “Петрификус Тоталус”?

— Прости, — засмеялся Гарри. — Ты стал сильнее, Невилл.

— Спасибо! — Невилл почувствовал гордость и радость, услышав это от Гарри.

Гарри мельком осмотрелся, и заметив, что в какой-то момент Лаванда ушла — с облегчением вздохнул. Ему не хотелось отвечать на вопросы девушки, а потом читать статью про “пылкую юношескую любовь” своего отца в “Хогвартс вещает”.

В этот момент, Рон загорелся желанием попрактиковаться в своем новом таланте предсказателя — Око. Вкратце объяснив ребятам что это такое и как оно работает, он спросил:

— У кого потерялось что-нибудь в школе? Я найду! Даю слово, — уверенно заявил Рон, а потом тише добавил: — Но придется подождать. Будущее раскрывается только перед теми, кто к нему готов.

— Не говори как Трелони, — взмолилась Гермиона. — Из твоих уст это звучит слишком страшно.

Не все ответили на призыв, слишком занятые обсуждением прошедшей дуэли и сплетен, о которых узнал Майкл от Лаванды. Поэтому, когда к Рону обратилась Луна, Уизли обрадовался.

— Что? Что ты потеряла?

— Не сказала бы, что я их потеряла. Просто забыла где-то, но никак не могу вспомнить — где я их оставила.

— Когда ты их забыла?

— Осенью.

— Что это?

— Карандаши.

Рон тяжело вздохнул.

— Луна, какие это карандаши? Их по всей школе столько, что не пересчитать. Как я их найду?

— Они необычные. Я сделала их сама, — моргнула Луна и Рон задумался.

— Вау. Правда? — спросил Гарри.

— Да, я сделала их этим летом.

— Ты ими нарисовала те рисунки у себя в комнате? — спросила Джинни, в ту же секунду рядом с ними появилась голова Дина. Джинни не обращала на него внимания. — Мне так понравились твои рисунки, — тепло улыбнулась девушка, Дин тут же навострил уши и его глаза заблестели.

— Ты умеешь рисовать? Я тоже! — вклинился в разговор Дин. — Рон, Гарри, помните мой плакат на первом курсе? Луна, а что ты любишь рисовать?

— Она нарисовала нас, — похвастался Рон, — на потолке своей комнаты. Кстати, я получился довольно неплохо.

— Я была такой яркой на твоем рисунке, — улыбнулась Джинни.

— А покажи свои наброски, Луна? — спросил Дин. — Я покажу свои. Может нарисуем что-нибудь вместе?

Гарри, Рон и Гермиона следили за теплым разговором между тремя людьми — Луна отвечала в своей манере, Джинни улыбалась, а Дин, счастливый от улыбки Джинни, и того, что она наконец-то не раздражена его близостью, был на седьмом небе от счастья.

— Ну, я пойду, — встал Рон. — Искать карандаши Луны. Не ждите меня. Я сразу пойду в башню.

Оставив ребят в Выручай-комнате, Рон достал карту мародеров, взятую у Гарри и начал озираться по сторонам, пытаясь найти место, где мог сесть и сосредоточиться. Сев на подоконнике шестого этажа, Рон начал представлять Луну и ее карандаши, но не мог четко представить их, поэтому выбрал что-то в стиле подруги. А потом представил, что он находит их и передает Луне. Все связи были соединены. И тут он почувствовал, что должен спуститься вниз, и поискать там.

Счастливый, что все так быстро пошло — Рон побежал по лестницам и тайным проходам, за десять минут оказавшись на первом этаже и открыл карту мародеров. Но это чувство быстро прошло и Рон застыл на месте, пытаясь снова сосредоточиться, пока не увидел на карту быстро бегущее имя “Дафна Гринграсс”.

— Что это с ней? — удивился Рон, а присмотревшись понял, что она как раз поднимается по лестнице с подземелий на первый этаж, как раз туда, где стоял Рон. — Дафна! — Рон убрал карту и быстро встретил девушку у лестничного пролета.

— Ах! — закричала девушка и в панике попыталась скрыть капюшоном свои… зеленые волосы. — Не смотри!

Рон все еще держал в руке карту, когда уже хотел спросить что такого случилось, и заметил как к ним идет компания мальчишек и девушек.

— Отойди, быстро, отойди. Закрой глаза и не смотри! — шипела девушка, в панике кружась на месте.

— Быстро, сюда, — Рон схватил ее за запястье, потянул и они быстро скрылись за потайным ходом, о котором знали только он, Гарри и Гермиона.

Компания друзей прошла мимо них через десять секунд и Дафна задрожала от осознания, что еще больше человек могли увидеть ее в таком непрезентабельном виде. Рон удивленно посмотрел на нее в полутьме потайного хода, скрытого за рыцарскими доспехами и гобеленом. Здесь было пыльно и тонкий луч света освещал пыль, кружащуюся в воздухе, а также блестящие от паники и ужаса светло-зеленые глаза Дафны.

Рон все еще держал ее за запястье.

— Они ушли? Ушли? — прошептала девушка, сжимая капюшон с таким напряжением, отчего вены на ее руках вздулись.

— Никого. Можно выходить.

Дафна мигом вылетела из гобелена, но Рон быстро побежал за девушкой. И судя по ее хаотичным движениям, девушка была в такой панике и хаосе, что не могла понять куда идти и что делать. Рон впервые видел ее такой не собранной и даже не знал, что сказать. Она даже не замечала, что Рон шел за ней.

Периодически, Рон поглядывал на карту, следя, чтобы рядом с ними никого не было. Но учеников на первом этаже всегда было больше, чем на других, и Рону вскоре пришлось снова хватать Дафну — но на этот раз они скрылись в одном из пустых, неиспользуемых кабинетов. Рон закрыл дверь на ключ и посмотрел на Дафну.

Девушка, как безголовый призрак, натыкалась на старые парты и охала от боли.

— Открой лицо, ты ничего не видишь, — сказал Рон, убирая карту в карман мантии. — Да что с тобой?

— Не смотри! — заорала девушка, стоя к нему спиной.

— Дафна!

— Заткнись!

— Я уже все видел! У тебя зеленые волосы.

Дафна застыла на месте и медленно обернулась. Она открыла небольшую щелочку в наглухо закрытом лицом капюшоне, и светло-зеленый взгляд остро схватил фигуру Рона.

— Ты должен умереть…

— Не драматизируй, — посмеялся Рон. — Что в этом такого? Гарри ходил по школе с желтыми бровями. А Гермиона вообще… кхм! — Рон быстро остановил себя от воспоминаний второго курса, с их неудачным опытом применения оборотного зелья.

— Тогда я убью Паркинсон, — шипела Дафна.

— Это сделала Паркинсон?

— Я уверена, что это она! — топнула ногой девушка от злости, а потом начала причитать: — Я всегда должна выглядеть как можно лучше! Какой позор! Как я могла попасться на ее выходку? Позор! Позор!

Рон не мог не сравнить Дафну с лисой, которую однажды видел в лесу — та тоже была злая, и долго верещала о чем-то на своем, таким жалобным, одновременно злым голосом. И Рон невольно рассмеялся.

— Ты смеешь смеяться?!!! — заорала девушка. — Рональд Уизли! Следи за своим поведением!

— Прости-прости, — замахал рукой Рон. — Я смеялся не над тобой. Вспомнил кое-что… Но… серьезно. Разве волосы так важны? Они же просто зеленые, да? Видела бы ты, что творили Фред и Джордж. На их фоне, твои зеленые волосы выглядят очень необычно.

— Необычно? — задохнулась от возмущения Дафна. — Я должна выглядеть “прекрасно”, а не “необычно”!

— Ты знаешь, что твоя зацикленность на внешности переходит некоторые границы? Как Гермиона со своей учебой. Что с вами, девушками не так? Вам обязательно нужно что-то, над чем вы должны корпеть, как сумасшедшие?

— Ты не понимаешь. Красота — единственное, что мне принадлежит. Это то, что я смогу забрать с собой. То что я смогу оставить от себя. Лично. Моя красота. Моя красота, — как заведенная повторяла Дафна.

Сегодняшнее происшествие слишком сильно затронуло ее натянутые нервы. Рон замечал, насколько она была тревожной, всегда занятой. Гринграсс все время о чем-то волновалась, чем-то занималась и иногда не могла скрыть напряжения. И возможно, приближающаяся церемония передачи печати — так сильно нервировала ее, что небольшая неприятность была воспринята ею как нечто кошмарное.

Сегодняшний инцидент стал для нее настоящим испытанием, которое сильно подействовало на её и без того напряженные нервы. Рон видел, как она всегда была чем-то озабочена и чем-то занята. Гринграсс постоянно была в напряжении и не могла скрыть своего беспокойства. Возможно, предстоящая церемония передачи печати так сильно ее тревожила, что даже небольшая проблема показалась ей ужасной. И она возвела ее в абсолют, и не могла ни на чем более сосредоточиться.

— Да, я не понимаю, — Рон был плохим примером поддержки, — зачем так беспокоиться? Нельзя забрать красоту с собой. Ты все равно постареешь, и как и все потеряешь ее.

Дафна уставилась на него и прошептала, но так, что Рон услышал:

— Потому-что я не постарею. Я умру молодой.

Медленно, улыбка с лица Рона таяла, а его голубые глаза наполнялись недоумением.

— Что…?

— Поэтому, — уже тверже и спокойнее продолжила Дафна, — я хочу умереть красивой.

Рон долго молчал.

Дафна сделала шаг к двери.

— Мы можем что-то сделать? — в панике спросил Рон.

— Столетиями мои предки не могли найти лечения. Как ты мне поможешь? — усмехнулась девушка, стоя рядом с Роном.

— Даже если… не я. Есть еще Гермиона — а она очень умная, она знает все. А еще — Гарри! Сириус! Римус! Он знает много всего, чего не знают другие. А Гарри может узнать что-нибудь у Вол...своего кузена Певерелла. Или Мастера! Урса, Том, Адриан и Ронвальд — они такие сильные.

Дафна внимательно смотрела на Рона, отчего он начал беспокоиться.

— Зачем тебе это?

— Потому-что ты мой друг. Наш друг. Позволь помочь, Дафна.

Рон заметил, как глаза девушки заблестели, но быстро потухли.

— Не давай мне надежды, Рон. Надежда — последнее, что мне нужно.

Дверь открылась и закрылась с протяжным скрипом.

Рон остался один.

Он бездумно достал карту мародеров, задумался о Дафне и в ту же секунду, ему пришла в голову мысль — шарф в коридоре. Рон тут же вышел из кабинета, прошел несколько шагов к лестнице, спустился вниз и быстро нашел изумрудный шарф слизерина. Он принадлежал Дафне.

Рон не стал много думать над своим Оком, нашел по карте Дафну — девушка уже поднялась на третий этаж.

Рон схватил шарф и побежал, как можно быстрее.

* * *

Парвати Патил всегда считала себя недостаточно храброй для гриффиндора — никто так не считал, это были лишь ее мысли. Поэтому, она всегда восхищалась Лавандой — подруга умела любить открыто, со всей смелостью и силой, присущей гриффиндорцам.

В отличие от нее.

Но сегодняшние ее слова задели какие-то неизвестные струны в сердце Парвати, и она вдруг решилась — она собирается признаться в своей любви. По гриффиндорски. Открыто. Со всей страстью! И будет бороться за…

— Рон! — закричала удивленно Парвати, увидев, как тот бежит по коридору, и не сразу заметила слизеринский шарф у него в руках. — Я хотела поговорить с тобой!

— Дафна! — закричал Рон, и Парвати обернулась, на другой стороне коридора быстро шла фигура в слизеринской мантии, прикрывая голову капюшоном. — Ты забыла шарф!

— Рон! — позвала Парвати его.

— Прости! Давай потом поговорим! — быстро ответил Рон и продолжил бежать, Дафна юрко скрылась за поворотом. Парвати услышала, как он чертыхнулся и побежал, что есть сил, не собираясь сдаваться.

Парвати долго смотрела им вслед, даже когда в коридоре никого не осталось.

Храбрость, которую она так долго собирала — растаяла в мгновении ока.

* * *

Когда Рон вернулся в башню Гриффиндора, он вспоминал, как встретил Лаванду, та быстрым движением руки схватила шарф Дафны, саму Дафну и с улыбкой скрылась. В любом случае, через час, Дафна уже вышла с обычным, своим цветом волос и благодарила Лаванду. Браун же отвечала с сияющей улыбкой и давала какие-то девчачьи советы, по типу “косметики” или “косметических заклинаний”. И видя, что Дафна выглядит воодушевленной и спокойной, Рон спрятался и они его не увидели.

Только после этого он продолжил поиски карандашей Луны — но ничего не нашел. Око будто бунтовало и молчало.

Когда Рон сел рядом с Гарри и Гермионой у камина, он думал, что делать.

— Ты уже узнал? — спросил неожиданно Гарри.

— А?

Неужели Гарри уже знал о том, что Дафна умрет молодой?

— Я про Джинни и Дина. Выглядишь странно, — ответил Гарри.

— Что с ними случилось? — устало спросил Рон, ему их ситуация уже не казалась смешной или забавной. — Когда я уходил, все же было отлично. Они так мило болтали.

— Да. Но болтали то они втроем, — ответила Гермиона, и наклонила голову. — А потом Дин начал менять тему, чтобы поговорить только с Джинни. И ей это не понравилось. Ты же знаешь, как она ценит дружбу. Она посчитала, что Дин не вежлив с Луной. Но Луну это не волновало. Ее уже перестала интересовать эта тема. Но Джинни разозлилась и перестала разговаривать с Дином.

— О, Мерлин! — вздохнул Рон. — Зачем так много ругаться? Нелегче ли просто расстаться, раз они не могут терпеть друг друга?

— Но Дин любит Джинни, — не согласилась с ним Гермиона.

— И Джинни… — начал Гарри и задумался: — наверное она тоже его любит.

— Не знаю, что чувствует Джинни. Она редко раскрывает свои настоящие чувства, кроме злости или радости, — ответил Рон.

— А ты откуда? — спросил Гарри, заметив понурый вид друга.

— Нашел карандаши Луны? — спросила Гермиона.

— Не нашел, — буркнул Рон. — Я встретил Дафну.

Гарри и Гермиона непонимающе посмотрели на него.

— Ну, знаешь ли, мы учимся в одной школе. Нет ничего странного, что ты ее встретил. В школе, — сказал Гарри.

— Я не об этом.

Рон долго молчал и друзья забеспокоились, но не мешали ему думать.

А Рон размышлял — стоит ли рассказывать о своем разговоре с Дафной или не стоит? В какой-то степени, этого небольшого времени хватило, чтобы он примерно понял личность Гринграсс. Дафна старалась все скрывать ото всех. А такое, она точно не хотела бы рассказывать другим. Но, раз об этом узнал Рон, то он не мог молчать — это была не шутка с зелеными волосами, а вопрос жизни и смерти. К тому же, если бы Дафна не хотела, чтобы об этом знали — она могла не говорить. А значит, она уже понимала, что — узнал Рон, узнают и другие, в особенности Гарри и Гермиона.

Он правда не хотел давать ей надежду. Но он всегда верил в своих друзей и в то, что они могут справиться с любой проблемой.

Поэтому, Рон рассказал им обо всем, что узнал. Перед этим попросив Гарри поставить заглушающее заклинание вокруг них.

Гермиона в ужасе покачала головой. Гарри сильно нахмурился и помрачнел.

— Что мы можем сделать? — спросила Гермиона. — Какого типа это проклятие? Нужно понять, что это за проклятие.

— Не думаю, что Дафна нам все расскажет, — Гарри откинулся на спинку кресла и задумался, глядя на огонь. — Я поговорю с ней.

— Хорошо, — вздохнул с облегчением Рон.

* * *

19 февраля, 1997 года

Когда Гарри сказал, что поговорит с Дафной — он не имел ввиду, что ворвется в общежитие слизерина и накинется на нее с вопросами. Рон считал, что надо немного подождать — и Гарри был с ним согласен. А вот Гермиона нетерпеливо оглядывалась на Гарри и все время спрашивала:

— Поговорил? Мы должны побыстрее все узнать. Времени мало!

— Гермиона, нельзя так накидываться на нее с вопросами. Нужно время.

— Какое время? У нас нет времени!

Рону приходилось успокаивать подругу, но это не сильно помогало. А ее поведение было красноречивее слов — Дафна даже перестала появляться рядом с ней, но Гермиона не спускала с нее глаз, словно боялась, что она тотчас замертво упадет где-нибудь в коридоре.

Только, когда об этом узнала Урса — у нее получилось успокоить Гермиону.

— Это дело ее семьи и ее рода, ты не можешь так сильно волноваться и беспокоить ее своей жалостью.

— Это не жалость. Я просто боюсь, — прошептала Гермиона. — Я ничего не знаю об этом проклятии. Нигде нет упоминаний о проклятии Гринграссов. Какое оно, как действует, когда появилось. Без этого знания я чувствую себя невероятно беспомощной.

Урса отчасти понимала Гермиону — ее тоже сильно беспокоило то, что Тома и Адриана давно нет рядом с ними. Монфор держалась из последних сил, только чтобы не разрыдаться перед Гарри, Роном и Гермионой, да и перед всей школой. Но не скрывала своих слез в объятиях любимого.

Ей нужно было отвлечься и Гермионе тоже.

Она вспомнила о чем-то и обратилась к Грейнджер:

— Гермиона, давай я научу тебя окклюменции и легилименции.

Это оказалось самым действенным способом — просто занять Гермиону новым занятием.

И единственным несчастным оказался Ронвальд. Потому-что все свободное время Урса посвящала урокам с Гермионой. Грейнджеры всегда были такими — одержимыми учебой и мигом забывали обо всем на свете перед лицом новых знаний.

После урока “Защиты”, Рон и Гарри шли по коридору и встретили Луну.

— Рон, Гарри, привет.

— Луна, прости. Я еще не нашел твои карандаши, — Рон чувствовал себя виноватым, из-за вопроса с Дафной, он совсем забыл о поиске потерянной вещи Луны. — Я обязательно найду их.

— Хорошо, — легко ответила девушка. — Если что, ты можешь спросить у меня или у друзей, — неожиданно сказала Лавгуд, внимательно уставившись на Рона своими большими глазами. — Не смотри в будущее, Рон. Некоторые вещи не стоит узнавать.

Рон и Гарри смотрели вслед когтевранки и молчали.

— Я… — начал Гарри, — пойду. У меня урок с Дамблдором.

— И я тоже пойду, — ответил Рон. — К Трелони.

— Ну, давай?

— Давай.

Гарри поднялся в кабинет директора. Урок начался почти сразу. Гарри уже начал пытаться просматривать образы и воспоминания в разуме учителя. Это было чуть сложнее, так как Дамблдор скрывал нужное воспоминание, за легкими лабиринтами или обманками — и Гарри приходилось аккуратно искать их, не тревожа остальные воспоминания.

Он уже просмотрел воспоминания о самом вкусном лимонном пироге в жизни Дамблдора, о встрече с Николасом Фламелем, о его коллекции теплых носков, и даже о том, как Дамблдор захотел поучаствовать в конкурсе самой длинной бороды — и даже занял шестое место.

Гарри было очень весело учиться с Дамблдором — директор всегда умел рассмешить и успокоить Гарри, поэтому учеба легилименции шла очень продуктивно.

Когда Гарри пытался найти что-то связанное с преподаванием Дамблдора, он почувствовал зуд в виске и поздно осознал, что случилось.

“Вышел!” — крикнул Гарри в мыслях, в панике пытаясь выйти из разума директора, но кое-кто очень невоспитанный и злой, со смешком заинтересовался его занятием.

“О, какое интересное место! Всегда мечтал здесь побывать!” — Волан-де-Морт был настоящим, самым настоящим, придурком и всемирной сволочью.

Гарри ощутил, как Волан-де-Морт воздействует на их связь, и его сознание унесло в смутное воспоминание, окрашенное в блеклый голубой цвет — символ печали.

Гарри вспомнил, что Дамблдор говорил о подобном явлении: некоторые воспоминания могут быть окрашены в определенные цвета, и это связано с сильными эмоциями волшебника. В данном случае воспоминание было наполнено грустью и печалью, что и отразилось в его цвете.

— Не трогай моего брата! — закричал знакомый, молодой голос Дамблдора и Гарри быстро обернулся.

Вдалеке от него дрались трое мальчиков — у одного были светлые волосы и он был высокого роста, а у двух других каштаново-рыжие, один выше, другой ниже. Они стояли недалеко от небольшого домика, укрытого низенькой калиткой, но скрытой высокими и густыми деревьями. Лучи вылетали из их палочек.

Высокий волшебник с каштаново-рыжими волосами пытался остановить блондинка, и защитить другого мальчика пониже. Но блондин не останавливался.

В какой-то неясный момент, из дома выбежала худенькая, маленькая фигура девочки с каштаново-рыжими волосами. Она что-то кричала, но Гарри не мог расслышать.

Воспоминание затянуло туманом, голоса ослабли, а фигуры стали неясными — и лишь яркие лучи заклинаний виднелись в этом воспоминании.

— Круцио!

— Нет, Геллерт!

— Ариана, уйди! Домой! Уходи домой!

— Ты — ничтожная тварь! Прекрати мешать!

— Гнилая…

— Замолчи, Аберфорт!

— Авада Кедавра!

— НЕТ!

Гарри успел увидеть только как вспыхнул зеленый, такой знакомый Гарри, луч — он врезался прямо в грудь маленькой девочки и она упала на землю, как кукла. Последнее, что запомнил Гарри, когда его выдернуло из воспоминания — утробный плач и крик.

* * *

Гарри с трудом открыл глаза. Он лежал на просторной кушетке, все еще в кабинете Дамблдора. Рядом с ним поднимался пар. Гарри повернул голову и увидел небольшой стол, накрытый к чаепитию, и Дамблдора — учитель сидел в кресле и попивал чай с безмятежным выражением лица.

— Ты проснулся, — улыбнулся Дамблдор.

— Профессор… — Гарри поднялся и сел на кушетке, в недоумении озираясь по сторонам. В голове было странно пусто, но он все равно ощущал тонкую открытую связь с Волан-де-Мортом.

“Что ты сделал?” — спросил Гарри.

“Хм”, — разочарованный тон Волан-де-Морта дал понять, что даже если он что-то и сделал, то ничего полезного не получил.

Гарри внутренне позлорадствовал Темному Лорду и спросил у Дамблдора:

— Что случилось?

Дамблдор внимательно взглянул на взъерошенного, растерянного и чуть смущенного Гарри.

— Ты нашел воспоминание, которое я спрятал, — вздохнул Дамблдор так, будто ощутил всю тяжесть учителя, который не знает, ругать своего ученика или похвалить его.

— Простите, — смущенно прошептал Гарри и опустил голову, мысленно костеря Темного Лорда. Тот больше не отвечал и игнорировал Гарри.

Дамблдор тихо посмеялся.

— Я знал, на что шел, когда решил обучать тебя легилименции. Просто я не ожидал… — Дамблдор снова посмеялся, чуть иронично, больше над собой, чем над Гарри или всей ситуацией. — У тебя есть вопросы? Я должен ответить на них лично. Это будет честно. И лучше, если ты все узнаешь от меня.

Гарри понял, что учитель прав — сам он часто встречал, на что способно недоразумение и какие проблемы он вызывает.

— Это были вы? — спросил Гарри. — И что случилось?

— Да. Это был я, мой младший брат Аберфорт, мой бывший друг Геллерт, и моя младшая сестра Ариана, — Дамблдор вздохнул, поправил свою мантию и продолжил: — Мало кто сейчас вспомнит, но многие старшие колдуны и ведьмы видели и слышали, что случилось с моей семьей. В моей семье было пять человек, мой отец, мать, я, Аберфорт и Ариана. Мы жили в полумагическом поселении — Насыпное Нагорье. Однажды, Ариана играла одна и отошла от дома. Маленькая девочка, маленькая волшебница, она иногда творила разные чудеса, — мягко и грустно улыбнулся Дамблдор, а потом блеск в его глазах резко потух, и Гарри ощутил невероятное давление, а мягкие глаза Дамблдора потемнели и наполнились яростью. — На нее напали. Пять маленьких магловских отр… хулиганов. Я не хочу, чтобы ты знал, что они сделали. Но после этого, Ариана перестала быть той маленькой, радостной девочкой, которая любила смеяться, читать книги. Мы так баловали ее. Так любили. Все в семье обожали ее, Гарри. И мы потеряли ее в тот день. Тогда мы этого не понимали. Но сейчас… сейчас я ясно осознаю, что мы потеряли нашу Ариану еще тогда, много лет назад. Мой отец в ярости напал на тех мальчишек, со словами “показать вам магию?”. А когда его схватили власти, он не упомянул того, что случилось с сестрой. Его посадили в Азкабан. Там он и умер. Моя мама осталась одна с тремя детьми. И мы срочно переехали в Годрикову впадину. Сколько слухов сопровождали нас, ты не представляешь, — злобно усмехнулся Дамблдор и выдохнул, давление тут же спало и Гарри почувствовал как пот скатился со лба к виску.

— Мама забросила всех нас, сейчас я понимаю, как ей было тяжело. Но она перестала обращать хоть какое-то внимание на Аберфорта. Я уже к тому времени достаточно вырос. Но Аберфорт, ему нужно было внимание и воспитание. Из-за этого он больше любил компанию животных, чем людей. И любил кидаться… кхм, — смущенно кашлянул Дамблдор. — Не будем о моем брате. Его проблемы это его проблемы. Но… если бы у нас был еще один взрослый, который мог поддержать нас, дать совет, направить — как бы это было прекрасно!

Глаза Дамблдора впервые покрылись влагой, и Гарри опустил голову, чтобы не видеть слез учителя.

— Она была совсем ребёнком, — тихо произнес Дамблдор, глядя куда-то мимо Гарри. — Беззащитной, ранимой... Мы думали, что защищаем ее. А на самом деле... мы просто боялись ее потерять. Боялись признать правду. Я не знаю, что случилось, но Ариана разозлилась и ее магия убила маму. Мне пришлось взять на себя ответственность за всю семью. Плохой выбор. Совершенно плохой выбор. Я был плохим старшим братом. Я не принес им ничего хорошего, — он на мгновение замолчал, сжав пальцы на коленях. — Аберфорт часто жаловался и ругал меня, что я не забочусь о семье и думаю только о семье. И он был прав. Я же не хотел этого признавать, потому-что никогда не принимал его всерьез. Я был лучшим учеником Хогвартса. Все пророчили мне блестящее будущее! И я не хотел от него отказываться, ради двух младших. И вот, в один день, по соседству появился мальчик — Геллерт Гриндевальд.

— Он же… — вспомнил Гарри. — Тот, кого вы победили?

— Да. Тот самый. Мы были хорошими друзьями. По крайней мере, я так думал. Мы были близки… Оба амбициозные, сильные и мечтаем о большем. Он не воспринимал всерьез мою семью и мою ответственность. Аберфорт ненавидел его. Он хотел бросить школу, и заботиться об Ариане. Но я не хотел, чтобы он бросал школу. Чего вообще можно добиться без образования?

Дамблдор постучал себя по виску.

— Быть слишком умным — не всегда хорошо, — уничижительно заметил Дамблдор.

Гарри молчал.

— Когда все случилось... в ту ночь... — голос его дрогнул. — В том воспоминании. Мы с Геллертом, с Аберфортом... Все трое. Геллерт позвал меня за собой, он хотел, чтобы я пошел за ним. Но Аберфорт выбежал и начал оскорблять его, меня, он был обижен, он боялся, что я уйду. Я понимал это в глубине души. Поэтому отказал. Но Геллерт разозлился, или что еще… Сам иногда не понимаю. Его было невозможно понять. Он использовал на моем брате второе непростительное… И я встал на защиту брата. Но не мог сделать больно своему лучшему другу. В какой-то момент все вышло из под контроля. Заклинания летали одно за другим. Я до сих пор не знаю, чье именно заклинание попало в Ариану, когда она выбежала из дома. Не знаю, и, пожалуй, никогда не узнаю. Но больше всего я боюсь, Гарри... что это был я.

Гарри смотрел на него, растерянный.

— Но вы ведь не использовали Аваду…

— Это не имеет значения, — глухо ответил Дамблдор. — Она была обскуром. Ее сила была нестабильна, как порох. Любое заклинание могло вызвать вспышку. Я знал это. Мы все знали. Но мы не хотели расставаться с ней. А теперь ее нет. И это наша вина.

— Обскуром? — переспросил Гарри. — Что это вообще значит?

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Обскур — это... страшное явление. Оно возникает, когда ребенок-волшебник подавляет свою магию. Из страха. Из стыда. Из-за того, что мир вокруг внушает ему, что быть магом — это преступление.

— Подавляет магию?

— Да. Когда магия не находит выхода, она скручивается внутрь, превращаясь в темный паразитический сгусток силы. Что-то вроде астральной опухоли. Этот сгусток живет внутри ребенка, разрушает его, делает нестабильным, опасным... и смертельно уязвимым.

— Но почему Ариана? — медленно произнес Гарри.

— Потому что, то издевательство… она его не выдержала. Она начала бояться магии. Бояться показывать ее. Мы плохо защищали ее. Она была совсем маленькой. Те мальчишки увидели, как она творит магию, и решили, что она чудовище. После этого она больше не позволяла себе быть волшебницей. Она все в себе подавляла. Мы думали, она просто хрупкая, странная... Но на самом деле, она медленно умирала.

Он замолчал.

— Обскуры обычно не доживают и до десяти лет, — продолжил Дамблдор. — Ариана была исключением. Может, потому что мы любили ее. Может, потому что она цеплялась за нас. Но в конце все равно... — Дамблдор закрыл глаза. — Все равно мы ее потеряли.

* * *

Гарри огляделся в коридоре и свернул вправо, спрятавшись за колонной и глубоко вздохнув, мысленно спросил:

“И что ты делаешь на этот раз? Что с тобой не так? Где твоя совесть?”.

“Моя совесть касается только тебя. К Дамблдору это не имеет никакого отношения”, — фыркнул Волан-де-Морт. — “У меня было к тебе дело. Просто время подобрал очень…”.

“...удобное!”.

“Подготовка к ритуалу завершена”.

Гарри мигом замолчал, выпрямился, огляделся и спросил:

“Тот самый ритуал? Для поиска? Все уже готово? Ты все сделал?”.

“Подготовка — завершена”, — со вздохом напомнил Темный Лорд. — “Осталось выбрать место силы”.

“И какое же ты выбрал?”.

“Хогвартс”, — прошипел Волан-де-Морт. — “Но... мне нужно разрешение. От Дамблдора”.

“Оу, правда?” — посмеялся Гарри. — “И как ты собираешься это устроить?”

Гарри почувствовал волну злобного удовлетворения от Волан-де-Морта.

“У меня есть ты”.

“Сбрендил?” — неверяще спросил Гарри. — “Ты правда думаешь, что я…”

“Да”, — перебил его Темный Лорд. — “Ты попросишь за меня. Потому что это важно”.

Гарри молчал несколько долгих секунд. Потом тяжело выдохнул.

“Хорошо”.