Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Матч был довольно скучным. Джинни была права в том, что те игроки, которые могли, перебрались на континент. Кто-то играл в Норвегии, кто-то в Нижнерейнских провинциях, а сидевшие рядом пожилые волшебники костерили ловца «Сорок», Маклеода, который создал номинальную команду на датских Фарерах в сотне лиг от Шотландии и переманил за собой кучу квиддичистов, чтобы участвовать в датском чемпионате.

И тем сильнее Теодор понимал мистера Карамеди. Если семейство Нимбусов могло с тем же успехом продавать свои мётлы и по ту сторону канала, конечно, конкурируя с европейскими и русскими производителями, то организаторы и акционеры Британской лиги Квиддича были заложниками внутриполитической ситуации на островах.

Трибуны были полупусты — и это на северном дерби! Две команды соревновались столетиями, используя грязные приёмы шантажа и подкупа против игроков друг друга. В начале шестидесятых одного из охотников шотландцев выгнали из команды по навету ирландцев — те скинули в прессу снимки, где он, якобы, играл в маггловский гольф, и это было лишь эпизодом из долгой истории соперничества команд. И вот, из трёхсот мест на трибунах едва ли сотня была заполнена.

— Это не барсуки против воронов, конечно, — пробормотала Джинни, — но не сильно лучше, чем матч команды Чарли против команды Флинта.

— В том году, как говорили, были сильные команды, лучше, чем «Пушки», — попытался поддержать её настрой Тео.

— Но это совсем не то, чего хочешь увидеть от команд Лиги, — возразила девушка. — Смотри, профессор Макгонагалл!

Действительно, Минерва Макгонагалл и её взрослый племянник, один из чиновников Министерства, сидели на трибуне напротив с флажками «Сорок».

— Она не выглядит расстроенной. А вон мистер Огден!

Промышленник сидел на несколько рядов выше профессора, закрывшись от солнца зонтом.

— Налил мне тут Рон огневиски, — поделилась девушка. — Как вы это пьёте вообще!

Теодор рассмеялся. Это было вне его понимания.

Наконец, через два часа после начала матча, немолодой ловец ирландцев смог-таки поймать снитч, и прозвучал свисток.

— Не могу, — девушка зевнула, — сказать, что это было очень интересно. Пойдём?

Часы Теодора показывали половину пятого. Солнце давно вышло из зенита, но в Глазго ещё было далеко до сумерек. Зрители потянулись к выходу с трибун — над квиддичным стадионом висел антиаппарационный купол, и его рунная цепочка была хорошо заметна на земле.

Они с Джинни спустились вниз среди первых, и тут же их остановил мистер Хиггс.

— Добрый день! Мистер Нотт? Какая неожиданная встреча! Могу я взять у вас пару комментариев на счёт сегодняшнего матча?

Теодор сделал удивлённый вид и переглянулся с действительно удивлённой Джинни.

— Мы же не спешим никуда, Джин? Если ты не против.

— Конечно, Тео, — кивнула она, разглядывая колдоаппараты журналистов. Хиггс верно воспринял её слова, и тут же раскрыл блокнот и поставил на него перо.

— Итак, мистер Нотт, как вам игра?

— Конечно, игра вышла интересная… на фоне прочих. Грустно видеть, что на квиддиче сказывается общая нестабильность в Британии.

— Вы имеете в виду события последних месяцев?

Заметка о матче должна была выйти в «Квиддичисте» в пятницу, первого числа, и повториться в субботу, второго, в «Пророке». Как раз в канун вторжения, как бы кто его не пытался назвать «экспедицией». Это накладывало дополнительные ограничения на их слова — редакторы могли переписать фразы как угодно, но некоторые зрители останавливались подслушать его комментарий, особенно подростки, некоторых из которых он знал в лицо со школы и могли потом уличить его в неправде.

— Я имею в виду всю ту турбулентность, что происходит уже полтора года. Знаете, я и сам своего рода квиддичист — любитель, хотя вот Джинни играет в факультетской сборной… кхм, так вот, если выражаться терминологией квиддича, то наше общество сейчас попало в турбулентный поток. Стремительные перемены ожидают нас, какие-то из них вызовут бурление среди кумушек и завсегдатаев пабов, какие-то покажутся нам, молодёжи, ретроградными… наверное, было бы банально сказать это, но в непростой ситуации нам всем надо сплотиться.

— Вы осуждаете игроков, которые покинули нашу Лигу?

— Поверьте, сложно осуждать тех, у кого перевернули вверх дном поместье в поисках запрещённых артефактов или тех, кто попустительством правопорядка едва не стал жертвой оборотней. Не могу осуждать и тех, кто боится, и потому вместе со всеми ценностями удирает, как крыса, на тот берег Канала, оставляя своих кредиторов и клиентов в безвестии. Я могу лишь призвать всех тех, кто остался здесь, в Британии, сплотиться.

— Вы считаете, что наше общество разъединено? Но разве то, что сегодня играли ирландцы и шотландцы в северном дерби, не подтверждает факт нашего единения?

Теодор притворно задумался.

— Я абсолютно поддерживаю мысль, которую вы озвучили. Сегодня наши команды сыграли достойный матч, олицетворяющий дружескую атмосферу согласия магов Британии. Это то согласие, в нынешних непростых обстоятельствах, тот самый краеугольный камень нашего будущего, на который мы должны опираться. Нельзя представить, чтобы мы бросились друг на друга, как бешеные волки, просто потому что одни не согласны со словами других. Приближается начало нового столетия, и какие бы вызовы перед нами не ставил нынешний, сложный период, в наших общих силах и интересах сделать всё, чтобы как можно больше магов шагнуло в будущее.

— Вы известны как инициатор «программы Нотта» по предоставлению дельцами и бизнесменами мест в Хогвартсе. Как вы считаете, достаточно ли этого, чтобы достичь тех целей, которые вы ставите перед собой?

Здесь был тонкий момент интервью. В исправленной речи, снабжённой комментариями, лично Карамеди вписал просьбу уменьшить расходы на приём новых студентов, объяснив это нехваткой денег у бизнеса. Дельфийский клуб готовился к тяжёлым временам, и это было объяснимо. Теодор же считал это неправильным и по сути, и по духу своих ценностей, но у него уже был запасной план.

— Как ни странно, я должен отметить, что приятно удивлён тому, скольких талантливых, несомненно талантливых подростков из чистокровных и полукровных — простите, что упоминаю статус крови, но это прямой показатель их достатка, как бы горько это не звучало! — семей была дана путёвка в жизнь. Я считаю себя обязанным перед ними, и прошу их и их семьи так же сплотиться перед лицом угроз, ожидающих нас.

Он перевёл дыхание. Люди вокруг слушали его, а колдографы щёлкали затворами. Он краем глаза заметил, как Джинни позирует, подбирая удачный ракурс так, чтобы смотреться рядом с ним.

— Мне кажется неверным, — продолжил Теодор, — что Министерство продолжает давать бесплатное образование только магглорождённым, прикрываясь Статутом — в конце концов, многие полукровки точно так же растут в смешанных семьях в маггловских районах, и не всегда эти семьи могут позволить себе Хогвартс. Представьте, сейчас вы видите адреса нападений в газетах — и среди них наверняка есть адреса таких детей. Это несправедливость.

— Отличные слова, мистер Нотт! Возвращаясь к теме квиддича, как вы думаете, кому прочить кубок Короны в этом году?

— Я, конечно, пристрастен — но желаю удачи «Гарпиям», где играет моя кузина. Джинни, а ты как думаешь?

— Конечно, я верю в «Гарпий»! — улыбнулась девушка, впиваясь ногтями в его локоть.

Колдокамеры щёлкнули ещё несколько раз, и Хиггс захлопнул блокнот.

— Эх, мистер Нотт, каждый день бы вас интервьюировал! — как бы невзначай сказал парень. — С вами приятно работать.

— Благодарю за лесть, мистер Хиггс, — улыбнулся ему Нотт. — Мы, наверное, пойдём?

— Конечно. Всего хорошего.

Теодор и Джинни спустились по лестнице, перед которой он успел уловить взгляды Огдена и Карамеди. Мистер Энтони показывал два больших пальца.

— Чего это Хиггс так тоскует по тебе, а? — недовольно спросила Джинни, когда они вышли за пределы купола и, прижавшись друг к другу, аппарировали. Теодор оглянулся по сторонам. Это был Труро в Корнуолле, и задерживаться здесь он не планировал. Вампирам была неподвластна аппарация, но среди них были маги-аколиты, которые как раз могли аппарировать и считывать следы.

— С чего ты взяла, солнышко? — он повёл её быстрым шагом по улице, а потом резко свернул в открытую калитку, где прижал к себе и аппарировал вновь, в Дувр.

— Предупреждать надо, Тео! — воскликнула она. Они оказались в тупичке, где когда-то местные подростки нанюхались летучего пороха, спрятанного Ноттом, Гампом и Томасом. — А взяла я с того, — она попраивла причёску, — что эту тоску в его взгляде можно резать ножом и намазывать на хлеб! Вместо масла!

— Он журналист, — пожал плечами Теодор. — Здесь где-то был неплохой ресторан французской кухни. Зайдём?

Джинни состроила задумчивую гримасу, пока они шли вперёд, и через несколько секунд согласилась.

— Узнаю хоть, какая действительно на вкус кухня лягушатников. А то Флёр готовит какую-то вейловскую дрянь вместо еды! — категорично заявила она.

На берегу Канала темнело значительно раньше. К половине седьмого они нагулялись по набережной и пришли, наконец, в ресторан. Они сделали заказ и приятно провели вечер — лёгкое красное вино из Бургундии пришлось по вкусу им обоим, а круассаны дополнили впечатление после изысканного филе. Когда время близилось к девяти, Джинни вдруг обронила взгляд на его наручные часы и погрустнела.

— Что не так, солнышко? — спросил Теодор, догадываясь об ответе.

— Больше сорока волшебников сегодня будут рисковать собой ради Гарри, а я — нет, — ответила она, не таясь, и положила голову ему на плечо. — Я понимаю, Тео, я всё понимаю. Но Гарри для меня — как ещё один брат, и я чувствую себя неловко.

— Они будут рисковать собой, а могли бы просто совершить три прыжка, — буркнул Теодор. — В такой глуши, где живёт Поттер, никто и не догадался его бы искать, пусть это и Суррей. Там даже дементоры заблудились.

— Ты говоришь так, будто был там, — заметила Джинни с уколом обиды в голосе.

— Не поверишь, — он тихо рассмеялся, накрыв её руки своими. — Я и правда был там. С Люпином, по просьбе директора. Я не помню, где это было, но я мельком видел тебя там, на лестничной клетке? Что ли. А когда мы с ним вернулись, вы драили какую-то спальню гиппогрифа, а я болтал с Блэком.

Джинни повернула голову и снизу посмотрела на него большими изумлёнными глазами.

— Ну и ну, — только и сказала она. — А я вот никогда не была у Гарри. Рон говорил, что он живёт у дяди и тёти, ну, магглов.

— Наверное. Рядом с ним жила сквиб, мисс Фигг. Она и свидетельствовала в его пользу на том заседании.

— Кстати, пятого числа ему назначили слушание, — вспомнила Джинни.

— Слушание?

— Ну… по поводу Гойла. Скримджер лично оттягивал процесс, чтобы не создавать негативную атмосферу, ведь Гарри — герой… папа так сказал.

Теодор подумал, что ему стоило бы написать письмо со словами поддержки безутешной матери Гойла. Он был хоть и пожирателем, но соседом, что шесть лет без малого прожил с ним в одной спальне. От мыслей о том, что в спальне будет лишь четыре кровати, Теодору сжало сердце.

— Ты чего?

— Надо написать миссис Гойл. Она так переживала. И не говори ничего, пожалуйста. Забини тоже хорохорился, что, узнай он о метке Грегори, отравил бы его в итальянском духе, но… когда он погиб, Блейз ходил, пришибленный мешком.

Они помолчали. Веранда, где они сидели, выходила на замок Дувра и море. Где-то там вдалеке горели огоньки. Над перилами лестницы красовался плакат «Фестиваль популярной музыки: Леннон, Квин, Битлз, Секс-Пистолс, Мадонна и многие другие — 1 августа, Галлоуэй, Портйеррок. Приезжай с кемпингом и друзьями!»

Его взгляд поймала Джинни.

— Ой, а мне Луна говорила, что её отец сделал мрачный расклад на этот фестиваль, — сказала Джинни. — Готовится его опубликовать в «Придире» в августе.

— А почему в августе, если фестиваль первого числа, — усмехнулся Тео.

— Он всегда так делает, — пожала она плечами. — Зачем делать лишние предсказания, которые могут несбыться.

«Лучше прослыть чудаком, который всегда опаздывает», — докончил за неё в голове Теодор.

Они расплатились и вышли. С пролива задул холодный ветер, а фонари в конце улицы вдруг погасли.

— У меня плохое предчувствие, — сказал было Теодор, хватая Джинни за руку, и прежде, чем она успела что-то ответить ему, прижал её к себе и аппарировал в первое же место, какое вспомнил.

— Ч…что такое? Тебя Шизоглаз укусил? — прошипела она ему. Теодор напряжённо огляделся с палочкой в руке, прижимая Джинни по-прежнему к себе. — Где мы вообще?

— Кажется, что в Литтл-Уингинге, — вздохнул Нотт. — Первое место, которое я вспомнил. Мне показалось, что это не погода переменилась, а… ну…

— Мне тоже показалось, что это дементоры, — прошептала она, уткнувшись ему лицом в грудь. Где-то завыли маггловские сирены, а в воздухе расцвели фейерверки, отливающие магическими отблесками. «Подождите-ка», — подумал Теодор.

— Я аппарирую, — предупредил он её серьёзным тоном. Стемнело, но где-то там, где должен был стоять дом, в котором жил Поттер, пылал огонь и шло магическое сражение. Джинни только и успела, что вцепиться в него крепче, и мгновение спустя они оказались в Норе.

Молли Уизли выбежала из дома, едва заслышав хлопок, и едва ли не в слезах обняла каждого из них, радуясь, что они в порядке.

— Десять минут, как тоже «Смертельная опасность»! А я думаю, Теодор же обещал! Ну какая опасность!

Они прошли в гостиную. Никого, кроме Молли, в Норе не было — а часы Уизли показывали «смертельную опасность» для Билла, Артура, близнецов и Рона прямо сейчас. Лишь Джинни и Молли были «дома», а Чарли и Перси — «в пути».

По просьбе миссис Уизли он остался в Норе на ночь бдеть вместе с ней, и отправил домой Патронуса для Арчи, и сам не заметил, как задремал.