Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Ежедневный пророк прокомментировал эвакуацию Поттера тремя некрологами. Мистер Симонс, мистер Коруэлл и мистер Гракх погибли «при невыясненных обстоятельствах» ночью на двадцать седьмое июля.

Всей правды Теодор не знал, но когда утром на его глазах Поттер вышел из камина, живой и невредимый — пусть и несколько потрёпанный — Нотту стало очень неприятно.

Сердечно попрощавшись с миссис Уизли и целомудренно поцеловав Джинни на прощание, он аппарировал, не глядя и не здороваясь с Поттером и всей его честной компанией. В Норе стало людно и тесно, и он поспешил скрыться долой.

Ближе к вечеру воскресенья ему пришло кратчайшее послание от близнецов Уизли, упавшее на траву в правильном квадрате, огороженном щитами, чтобы ребята не лезли туда лишний раз.

«Теодор! Ты был абсолютно прав. Нам жаль, что мы оголтело ринулись рисковать своими жизнями туда, где справились бы и без нас. Ф., Д. Уизли».

На него он лишь удовлетворённо кивнул, испепеляя бумажку беспалочковым заклятьем.

Тридцатого, во вторник, Теодор отправился в Министерство, на закрытое заслушивание «релевантной части завещания». На входе в Министерство прибавилось людей, а в Атриуме ругались смутно знакомые чиновники и члены Визенгамота — по вопросу вторжения, разумеется. Лорды Визенгамота не голосовали за идею Скримджера, и это было нарушением всех правил. Скримджер стал узурпатором власти, никаких экстренных полномочий у него не было — но единственной оппозицией был лагерь Тёмного лорда. А потому возмущение проявлялось лишь на словах.

Завещание директора оглашал лично Министр, что было удивительно и странно. В очереди перед Теодором никого не было, и секретарь пригласил его, лишь только оттуда вышла задумчивая колдунья в серебристой мантии.

— Министр, к вам лорд Нотт по вопросу завещания Дамблдора, — представил рыжеволосый секретарь Теодора, после чего дверь закрылась. Юноша решительно прошёл вперёд и сел в отставленное кресло для посетителей, в последний момент отказавшись от идеи трансфигурировать его в более статусное.

— Мистер Нотт, значит, — протянул Руфус Скримджер. Седовласый Лев Аврората выглядел уставшим и осунувшимся. Его лицо было покрыто морщинами, что делали его старше, под глазами виднелись мешки — и это после зелий, в чём Теодор точно не сомневался. — Будь вы завтра в Норе у Уизли, можно было бы обойтись одним визитом туда…

— Вы планируете лично снять Надзор с Поттера? — со скрытой усмешкой спросил Теодор. Это было неправильно, но он не мог отказать себе в удовольствии; министр, что попытался пожурить его угрозой такого наказания за убийство вампира, оттягивавший до последнего заседание по делу своего любимчика, симпатии у Тео не вызывал.

— Гарри Поттер — национальный герой, и он нужен мне на каждом плакате, — отрезал министр. — Поэтому перестаньте паясничать, Нотт. Ваши школьные распри мне совершенно не нужны. Пора становиться взрослее. Глава Конфедерации рассчитывает на то, что мы единым фронтом обеспечим разгром Вы-знаете-кого, и это наша задача. Сплотиться! Правильные ведь мысли говорите.

Ему показалось, что мужчина выдал некий поток мыслей, слабо контролируя их. «Он даже не называет его по имени», — понял вдруг Теодор.

— Конечно, — согласился со всем и ни с чем одновременно Нотт. — Думаю, директор поддержал бы ваши мысли. Сэр.

— А вы были с ним на короткой ноге, а, Нотт? По вашим словам я бы и не догадался. Умники ЙЦУКЕН корпели над тем, что он вам завещал, и так и не поняли, что это за артефакт и как его расколдовать.

Теодору показалось, что он ослышался.

— Простите, чьи умники, сэр?

— ЙЦУКЕН, конечно же. Ах да! Вы ведь не допущены. Я имею в виду нынешнего руководителя Отдела тайн. Ну да, откуда вам знать его.

Скримджер лающе засмеялся, а потом отхлебнул воды, чтобы успокоиться. Он потянулся куда-то под стол и достал оттуда ящик, коробку из картона, которую отлевитировал вперёд, на часть стола, за которой сидел Теодор.

— Взгляните. Зачем бы ему завещать вам кусок альпийского горного хрусталя? Индивидуальных наследников директор указал чуть меньше двух десятков — конечно, в основном это ученики, но слизеринец среди них лишь вы.

Скримджер сложил руки в замок и цепким взглядом изучал реакцию Теодора. После слов о горном хрустале Теодор вспомнил, что именно мог ему завещать директор, и постарался не подать виду. Он приоткрыл картонную коробку и увидел там цельный брусок камня, переливающийся едва заметной магией изнутри. Загвоздка была одна: пароля от этой шкатулки он не знал.

— И много таких… хм… камней он оставил наследникам? — спросил в ответ его Нотт.

— Альбус был чудаком и при жизни, и в посмертии остался не меньшим. Завещать то, чего нет, как меч Гриффиндора — только он такое мог начудить.

Теодор склонил голову на бок, не комментируя слова мужчины.

— Впрочем, основную часть своего имущества он завешал Хогвартсу и Британии. Библиотеке — книги, больничному крылу — реагенты и препараты, залу наград — свои регалии. Ордена и медали. Хотя он-то как раз был героем газет!

— Говорят, мисс Скитер готовится презентовать свою книгу? — Теодор достал тяжёлый камень из коробки, оглядывая его перед собой. Где был у него верх, а где низ, понятия он не имел.

— Гоблины сами распоряжались его деньгами, тут Министерство не властно, но Скитер купила себе маггловскую яхту. Яхту! Поэтому едва ли в своей книге она будет так его ругать, как обещает в рекламе. Ну что, вы можете что-то сказать про этот камень?

— Может, это его шутка? Камень в фундамент крепкой дружбы факультетов.

— Ха-ха, — ответил на это министр и картинно похлопал. — Вы не отказываетесь от наследия?

— Что вы. Нет, конечно нет.

— Ну и славно, — кивнул министр. — Меньше проблем — меньше проблем. Спасибо, что хотя бы закон о конфискации не критикуете, как некоторые пожилые леди.

Подхватив коробку с заколдованной шкатулкой, Теодор попрощался с министром и вышел. Над дверью, как он обратил внимание, висел портрет директора — но не Дамблдора, а кого-то другого из его предшественников.

* * *

— Ты как думаешь, это — норм? — спросил Арчи, указывая на шедевр, нарисованный им в подарок Уильяму и Флер. Брат выглядел печально: всклоченные волосы, мешки под глазами и бледный цвет лица, он закрывался в комнате и даже ел последнюю неделю там. Когда утром двадцать седьмого Теодор вернулся домой, Артур даже не понял, что он не ужинал с ними накануне, а Грим тихонько поделился, что беспокоится за старшего юношу.

— Артур, я в жизни ничего лучше не видал, — признался честно Теодор, и обхватил друга в объятья. Тот попытался сопротивляться, но в итоге прекратил это дело, и радостно фыркнул.

Уильям в образе рыцаря восседал на прекрасном пегасе, нетерпеливо взмахивающем крыльями, а прекрасная — столь же прекрасная, как и в своём образе вейлы — Флёр подавала ему лилию (француженка же!), чтобы он прикрепил её на свой доспех. Эта картина была изящной и лёгкой, и одновременно навевала глубокое ощущение тех мыслей, что посещали каждого вокруг. Парни не загадывали, как именно отреагируют новобрачные, но выбором каждый из них был по-своему доволен.

При этом сам Артур был приглашен именно со стороны француженки — и отказывался рассказывать, почему вышло именно так. Теодору казалось, что это имеет какое-то объяснение, связанное с прошлогодними каникулами во Франции, но никаких подробностей он вызнать не пытался. Это было личное дело Артура.

Тридцать первое июля было днём семнадцатилетия Невилла — и заодно Поттера, по случаю которого Джинни была весь день занята на приготовлениях в Норе — в честь чего Невилл так же, как и в прошлом году, устраивал некоторую тусовку для маленькой компании.

Им с Артуром он прислал портал, в записке к которому было описано, что он их зовёт «к себе, как в девяносто третьем». У обоих мальчиков было представление о том, что на Рождество девяносто третьего они были у Лонгботтомов, но где было это «к себе», никто из них не помнил.

На этот раз Невилл собрал всю команду клуба самообороны без противника. Некоторое напряжение между ребятами было, но в знак совершеннолетия друга на Симус с Дином, ни Теодор, ни Бут, ни Колин не провоцировали никаких колких обсуждений.

В завершении вечера ребята и Невилл сделали групповую фотографию на фоне квадратного, замшелого и покрытого лианами дома Лонгботтомов. Миссис Лонгботтом лично сделала кадр на модную японскую колдокамеру Колина, после чего, утирая выступившие слёзы, скрылась в своих комнатах.

Теодор вспомнил фотокарточку ордена Феникса, виденную им у Уизли. Там тоже были молодые и весёлые, задорные ребята, готовые жить долгие жизни — и едва ли десяток из той полусотни продолжал свой бой сейчас.

— Вы не собираетесь в Галлоуэй? — спросил невзначай Колин. — Там Ведуньи будут на каком-то фестивале. Деннис прям рвётся.

— Что он нашёл в этих размалёванных дураках? — фыркнул Блейз. — Я слышал, там будет сам Мэрлин Мэнсон! Вот, ради кого я бы туда поехал!

— А что там за фестиваль? — полюбопытствовал Артур. В мире магов было не так много исполнителей, которые бы по-маггловски пели в группах. В основном маги слушали оркестровую классическую музыку, и не мудрено, ведь тех, кому было за семьдесят, было больше, чем тех, кому не было тридцати.

— Ты шутишь? — воскликнул Симус. — Весь Дублин завешан этими плакатами!

— Можно тебя на минуту? — отвлёк его Невилл.

Теодор отошёл к окну вместе с именинником.

— Я писал ребятам, — утвердительно начал он. — Кажется, что кто бы не стал директором, на Слизерине деканом станет Слагхорн. В прошлый раз это позволило школьником прямо из Хогсмида сбегать на рейды, понимаешь? Ты сможешь сделать так, чтобы этого не случилось? Гойл был один, а если его пример будет заразителен…

— Я сделаю всё, что в моих силах, — заверил его Нотт. — Но старший префект по-прежнему не определён. Или я не знаю, может, Эрни пришло письмо.

— Макмиллану? Не шути так. Он боится такого, как сквиб бладжера.

* * *

Свадебные торжества проходили не у самой Норы, но совсем рядом. Множество шатров, укрывавших гостей от палящего летнего знойного солнца, начинались у ограды и продолжались на много ярдов вокруг, образуя целый город. Ребята аппарировали туда в начале третьего — хотя общее прибытие гостей ожидалось чуть позже, Джинни попросила их прибыть чуть раньше, чтобы они успели встретиться до толчеи.

Тут и там сновали домовики (Дерри испросил нижайше позволения оказать помощь миссис Уизли ещё накануне) и хлопали порталы, подносившие снедь и яства из ресторанов. Всюду было шевеление — прибывали гости: кто-то пешком, кто-то — на мётлах, кто-то через порталы, а кто-то через камин Норы. Их с Артуром встретила нарядная Джинни в платье, и тут же схватила Нотта под руку.

— Джин? — удивлённо спросил он.

— Так надо, — прошипела ему она.

Ответ, как оказалось, был совсем рядом: буквально у ограды Норы Билл приветствовал мистера Паркинсона и его дочь; Панси состроила недовольную гримасу, едва увидела Теодора и Джинни, идущих под руку.

— Джинни, всё хорошо? — он положил левую руку на её ладонь.

— Как только вы с этой змеёй прекратите переглядываться за обедами и она от тебя отсядет — да, — мило улыбнулась Джинни, впиваясь ногтями в его локоть так, что через пиджак и рубашку было больно.

Паркинсоны ушли дальше вглубь шатров, а Билл сосредоточил внимание на новых гостях.

— О, Тео! — улыбнулся Уизли, пожимая ему руку. — Рад тебя видеть! Ты вымахал, не иначе — такой высоченный!

Они и правда были почти одного роста на посыпанной мелкими камешками дорожке. Сам Уильям был одет в рубашку с закатанными рукавами и расстёгнутой верхней пуговицей, а его длинные волосы были забраны в хвост.

— Поздравляю с женитьбой, Билл, — ответил Нотт.

— Что ты, что ты! — рассмеялся Уильям. — Хорошее дело браком не назовут! Кхм.

Он смутился под взглядом сестры.

— Думаю, подарки пока рано вручать, да? — осведомился Нотт.

— Подарки? Хмм, вечером, наверное. Джинни, где парни? Они должны вообще-то встречать всех уже вот-вот!

— Близнецы опаздывают, а остальные трое готовы, — пожала плечами девушка.

Билл увлёк Артура, чтобы он поприветствовал Флёр, а Теодор и Джинни вернулись в яблоневый сад. Там уже собрались действительно несколько Уизли.

— Это Чарли? — шепнул с недоверием Тео на высокого незнакомого Уизли, который с некоторым недовольством рассматривал свои мозолистые руки.

Джинни прыснула.

— С Роном стоят Финис и Фёрб, это наши кузены-сквибы.

— Хм…

Теодор оглядел их оценивающим взглядом.

— Не знал, что у лорда Руперта есть сыновья, — наконец, сказал он. Джинни замялась, но прежде, чем она успела ответить, сзади Нотта по плечам хлопнули с двух сторон близнецы.

— О, Теодор!

— О, наш благодетель!

— Почти что часть семьи!

— Ты окажешь нам услугу!

— Встречай гостей! Вместо! Нас!

Парни заливисто рассмеялись, и Нотт присоединился к их смеху.

— Нет уж. Это вы его братья, а мы с вами даже не сваты. Пока что!

Джинни куда-то ушла (вероятно, в дом), а Близнецы подвели его к троим рыжеволосым парням. Кто из них был Финис, а кто — Фёрб, Тео не знал. Оба рыжеволосые, один чуть пониже, другой повыше, у одного чуть более острые черты лица, у другого — квадратные… Тот, что был пониже, подслеповато щурился и с неприязнью оглядел костюм Тео.

— Это наш кузен Финис, — представили они слеповатого. — Он учился в Итоне, представляешь! На медика! А это — Ферб, паж леди Ди.

— Очень приятно. Теодор Нотт, — пожал он руку сначала первому, а потом и второму. — Лорд Визенгамота.

— Ты сама скромность, Нотт! — рассмеялись Фред и Джордж. — Нам предстоит встречать гостей. Парни, проводите мистера Нотта к его месту?

Часы, на которые украдкой бросил взгляд Теодор, показывали начало четвёртого. Время шло так быстро. Подслеповатый Финис вызвался отвести Теодора, и Нотт поспешил за ним. Едва они вышли из-под тени яблоней под палящее солнце, юноша наколдовал на себя и своего спутника освежающие чары.

— Эй! — Уизли-сквиб дёрнулся. — Полегче!

— Прошу прощения, я всего лишь подумал, что могу оказать услугу — жарко же, — дружелюбно улыбнулся Теодор. Они пошли медленнее.

— Ну… спасибо тогда, — ответил Финис. Воцарилось краткое молчание — лишь под ногами скрипела каменная крошка. — Слушай, а ты же в Хогвартсе ещё учишься, да? — спросил вдруг сквиб.

— Ну да. Огромный замок, вокруг горы, озеро… жаль, что ты никогда его не видел.

Это прозвучало оскорбительно, и Теодор тут же попытался исправиться.

— Я имею в виду… я хочу стать политиком и сделать так, чтобы неравенство в нашем мире волшебства для таких как ты, ну, сквибов, стало чуть менее заметным. Когда был младше, думал, что можно предложить курсы для сквибов в Хогвартсе.

Финис заинтересовано покосился на него, чуть прищуриваясь.

— Да, там, должно быть, красиво.

— Но потом подумал — а как себя будут чувствовать те, кто никогда не научатся колдовать что-то сложнее, чем «Экскуро» для уборки пыли? Как они будут смотреть на тех, кто будет трансфигурировать каждый день, ну и всё такое прочее. У нас там живёт сквиб Филч, он…

— Пренеприятный тип, — скривился к удивлению Теодора Уизли. — Эээ, Фред и Джордж рассказывали.

— Это да, у них постоянно были проблемы, — согласился Тео. — Вот он такой злой как раз — и не потому, что у него метлы, образно говоря, нет, чтобы летать, а потому что вокруг все колдуют, а он нет.

На лице Финиса отразились его раздумия. Наконец, они дошли до самого большого шатра, где было больше сотни мест для гостей за столами. Кое-где уже сидели люди, маги-иностранцы — в чалмах и белых сутанах, традиционных холщовых одеждах индейцев, а за одним из столов даже сидели двое гоблинов.

— Это ваше место, мистер Нотт, — указал ему Финис. Рядом с карточкой «НОТТ» были карточки «ДЖ.УИЗЛИ», «ГАМП», «Л.ЛАВГУД», а пятое место было свободным. Теодор отпил воды, но Уизли никак не отходил.

— Благодарю, Финис. Приятно познакомиться.

— Взаимно… а можно ещё кое-что узнать?

— Конечно, — Теодор поднял бровь в некотором удивлении.

— Вы же учитесь вместе с Гарри Поттером, да? Какой он? — быстро спросил у него Финис.

Этот вопрос поставил Теодора в тупик. Какой он — Гарри Поттер? Убийца, «Национальный Герой», мальчик-который-выжил, храбрый и безрассудный гриффиндорец, друг его друзей и тот, кто отмечен Пророчеством?

Мог ли его действительно описать Теодор Нотт? Он мог легко сказать, каким был Невилл — верным и храбрым, слегка упрямым и отчаянно верящим в друзей. Он мог сказать, каким был Артур — широкой души парнем, который мечтательно рисовал пони в ковбойских шляпах с яблоками в зубах, любил подолгу смотреть на звёзды, и буквально таял в широкой улыбке, если его отчитывала с умным видом красивая девушка.

Даже Малфоя он мог охарактеризовать — надменного, но не лишённого сострадания и совести. Даже Рона Уизли, который был неряшливым и ленивым, но талантливым глубоко в душе.

Но каким был Гарри Поттер?

— Прости, Финис, — наконец, выпал из раздумий Теодор. — Я пытаюсь понять, что про него сказать. Про Поттера. Это… сложно.

— Вы враждуете с ним?

— Иногда мне кажется, что это так, — задумчиво ответил Тео, машинально коснувшись тыльной стороной ладони своей скулы, что пострадала год назад. — Мы на разных факультетах, и я считаю его безрассудным идиотом. Но мы оба верим в светлые идеалы… пусть и несколько по-разному. Наверное, вот, что я считаю про него. Это если честно.

— А если нечестно?

— То он национальный герой, надежда Британии, мальчик-который-выжил и которого через четыре дня ждёт суд, на котором я не могу преступить свою совесть — и буду свидетельствовать против него, — безапелляционно отрезал Теодор, к которому вернулось самообладание. — Кстати, а он сегодня будет здесь?

— Не видел его в списке гостей, — тем же тоном ответил ему Уизли. Тео подумал, что задел кумира в глазах сквиба своими словами. Клуб поклонников Поттера редел с каждым годом, пожалуй, лишь Колин был всё так же предан своему кумиру, как на первом курсе когда-то давно.

Рыжеволосый юноша кратко кивнул и убежал, а Теодор одним махом допил бокал воды и решил пройтись.

* * *

— Ви понимаете, это невозможно е! — доказывал за пределами шатра невысокий раскрасневшийся маг худому долговязому юноше с орденской лентой через плечо и надписью на каком-то германском наречии. — Как есть дыра в прошлое, когда мир меняться каждый миг!

— То, что в это не верят в Сорбонне, не значит, что это невозможно, это магия! — холодно отвечал ему немец с характерным ррревущим акцентом. — Вот, мистер Нотт, верно? Наслышан о вас, можно на секунду?

Теодор, беззастенчиво подслушавший, делая вид, что рассматривает пастораль, подчинился просьбе и подошёл.

— Мы с вами незнакомы, кажется, мсье, герр?..

— О, меня звать Ануар Делкаур, — пожал эмоционально руку Теодору отец невесты — теперь Нотт вспомнил его. — Кажется, мы видеться на Турнир три года назад. Ах, бедная моя девочка, занять третий место — но какая трагедия!

— Флер сражалась достойно и завоевала главный приз, — хитро улыбнулся ему Теодор, намекая на Уизли. Ануар тут же рассмеялся и согласно ответил что-то на французском.

— Герман фон Дорн, — пожал ему руку немец. — Мы с герром Уильямом вместе провели несколько месяцев в подземельях пирамиды, сражаясь с мумиями и скарабеями древних коптов. Жаль, что Уильям предпочёл работать с гоблинами — у него прекрасно получилось бы двигать вперёд науку!

Судя по патетическому тону фон Дорна, он был из тех умников, что ставят познание вперёд любого другого вида деятельности. Теодор видел нескольких таких в Сорбонне.

— К слову, вы не планируете вернуться в Сорбонну и заняться исследованиями там? Я наслышан о вашем интересе к теории источников магии, мистер Нотт, и рекомендации нескольких профессоров для вас будет легко получить.

— Ах, мсье, юный Теодор уже политик своего поколения! — перебил его мсье Делакур. — Что ему ваши источники и хроно… как вы сказать? Хронодыры! Когда здесь решаться судьбы тысяч, едва мы разбить этот лич и его сторонники.

— Мсье, — не согласился с ним немец. — Вы опережаете время, хотя стоит оглянуться назад на опыт Леопольдовской кампании или даже времён Гриндевальда. Лучше провести пару лет в Сорбонне и вернуться с чистой репутацией, пока здесь будут идти люстрации и дефенестрации. В Праге несколько тысяч магов хочет вернуть славу курфюрстов Пфальца на английском троне!

Теодору понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что имеет в виду немец.

— По планам уже на следующей неделе прибудет экспедиция, — заметил он, — а впереди ещё год в Хогвартсе. Спасибо за приглашение, герр фон Дорн, мсье Делакур, я буду иметь это в виду.

Теодор отошёл от спорщиков, так и не поучаствовав в их споре, и неспеша двинулся вперёд. То, что они затронули, действительно имело важное значение. Тео не верил в успех операции международной конфедерации магов; слишком многие были против, слишком многие были готовы поддержать Тёмного лорда против очередного вторжения оккупантов. Седьмой курс обязан был стать последним в Хогвартсе, и нужно было понять, куда двигаться дальше.

Он мог, как Персиваль Уизли или многие до него, пойти в Министерство и отработать там несколько лет на должностях мелких чиновников или стажёров (хотя сам Уизли поймал удачу за хвост, став распорядителем Визенгамота), заняться бизнесом или попытаться снискать славу и удачу в Визенгамоте — или же на несколько лет покинуть острова и посмотреть мир.

Едва ли у него был готов ответ на этот вопрос сейчас, в преддверии вторжения и начала седьмого года.

— Теодор, добрый день, — мелодичный и слегка отрешённый голос Луны Лавгуд вывел его из раздумий.

— Добрый день, Луна. Мистер Лавгуд, — Теодор пожал руку мужчины и обратил внимание на висящий на цепочке на его груди символ. — Кхм.

— О, мистер Нотт, вы первый, кто обратил внимание, — радостно произнёс Ксенофилиус. — Всё верно. Это знак даров Смерти, древний символ ордена ищущих.

— Боюсь, что зарубежные маги не увидят в этом отсылку на наследие древних кельтских магов, — справившись с эмоциями, возразил ему Нотт. — Тем более, вы знаете, какие новости ходят.

— Папа уже просчитал по звёздам, — Луна склонила голову набок. — Ничего не будет.

— Хотелось бы верить, хотелось бы верить. Как успехи в СОВ, Луна?

Теодор обнаружил, что удалился от шатров в сторону холма, и вместе с Лавгудами вернулся обратно. Разговор про такую простую и приземлённую вещь, как результаты экзаменов, сделал мечтателей Лавгудов обычными и простыми волшебниками — Ксено обеспокоено замечал, что дочери стоит подтянуть зелья, а Луна переживала, что с «Выше ожидаемого» вместо «Пр»восходно» профессор Флоренц не возьмёт её в свой кружок и ей придётся заниматься с Трелони.

Часы показывали половину пятого, когда гости, наконец, прибыли все. Десятки и сотни магов заполонили шатёр. Билл и его шафер, прибывший специально из Европы Чарли, встретили Флёр, сопровождённую подружками невесты, повзрослевшей за эти годы Габриэль и ещё одной французской ведьмой, а затем Аженор Делакур торжественно передал руку дочери Уильяму — и они начали произносить клятвы.

Джинни вцепилась в руку Теодора, и он и сам чувствовал волнение — а древняя магия изниоткуда пронизла их сердца, как только они договорили и скрепили клятвы поцелуем.

Лорд Руперт как глава рода поднялся со своего места за столом с четой Уизли и четой Делакур и поднял свой кубок — и все гости последовали его примеру. Лёгкое веселье заняло место тревожности и волнениям. Заиграла музыка, гости пустились в пляс. Теодор и Джинни танцевали вальс, рядом с ними Артур с вежливой улыбкой кружил Панси, а чуть поодаль Рональд Уизли не слишком ловко танцевал с Гермионой Грейнджер.

Музыка сменилась другой, куда как более современной. Несколько граммофонов из разных концов шатров играли одни и те же мелодии — и уже одиночные маги разных возрастов, от невесть откуда взявшихся младшекурсников и заканчивая такими стариками, как сокурсник Дамблдора Элифас Дож высыпали в промежуток между столами.

«…жизнь прекрасна, жизнь прекрасна, я просто хочу быть здесь, с тобой, до рассвета…»

Нотт не заметил, как стемнело.

За это время он успел перекинуться парой слов с Виктором Крамом, который заявил, что жаждет отправить всех английских игроков, «не знающих манер», обратно на острова; оказаться представленным коллегам Артура Уизли, которые с жаром принялись обсуждать средства защиты от вампиров, а после прочего наткнулся на угрюмого Шизоглаза, который только-только шёл к шатрам. Его дорожный плащ был весь в подпалинах, а взгляд был чуть безумнее обычного. Характерный магический дымок витал у его лица.

Такой же, какой когда-то выпустил своими чарами Барти Крауч на опушке у Запретного леса в своего отца.

Теодор почувствовал неладное, и едва маг, не обращая внимания, прошёл мимо него, направил ему в спину палочку.

— Фините Империо! — шепнул он. Грюм неловко взмахнул руками и осел наземь, держась за свой посох. Сердце юноши забилось быстрее и забыв, что он шёл в уборную, он бросился в шатёр, протискиваясь через людей, чтобы добраться до Артура Уизли — но того уже не было на привычном месте.

Выпитое игристое шампанское, подарок Делакуров к праздничному столу, шумело в голове, и он с трудом сфокусировался. Происходило что-то неладное, неправильное, он сердцем чувствовал это. Его взгляд наткнулся на Персиваля, который весь вечер выглядел одиноким и несчастным в компании министерских чиновников.

— Перси! — одними губами прошептал он. Музыка была слишком громкой, чтобы кричать. Уизли нахмурился и начал протискиваться к нему, но всё оказалось тщетно.

Время как будто замерло, когда сверху, сквозь крышу шатра, внутрь грациозно спикировала прозрачная сребристая рысь, приземлившись на четыре лапы.

— АРТУР! — рыком Кингсли Шеклболта возвестила рысь. — МИНИСТЕРСТВО ПАЛО! СКРИМДЖЕР УБИТ! ОНИ БЛИЗКО!

Время замерло — и тут же потекло так быстро, как никогда до того.