Зов предков (джен)

22 марта, 1997 года

Усадьба Гонтов оставалась все такой же мрачной и нелюдимой. Но вот он — Гарри Поттер — стоит перед калиткой, без того дрянного плюща, — и не знает, что он здесь забыл.

Нет — он знает.

Он пришел надрать задницу Лорду Волан-де-Морту.

* * *

13 марта, 1997 года

После разговора с Дамблдором — Гарри не спал всю ночь, думая о словах учителя. Ему казалось, что он наткнулся на важный ответ — что поможет ему решить сложившуюся проблему. Но никак не мог зацепиться за эту мысль, она ускользала от него в полусне.

На следующий день после обеда, Гарри пытался найти ответы в книге “Принца-Полукровки”, которую не трогал уже больше месяца. Под умиротворяющий шум друзей — Гермиона ругала Рона за ошибки в его домашнем задании — Гарри наткнулся на заклинание “Сектумсемпра!”, нацарапанное на полях поверх загадочных слов: “От врагов”, и ощутил волнительное желание использовать его. Гарри остановил себя от этих мыслей, но все равно загнул уголок страницы — просто, на всякий случай.

После ужина — который Гарри провел в тишине и раздумьях, привычно поддакивая друзьям — они вернулись в гостиную. На доске объявлений висело новое, взбудоражившее всех извещение, — в нем указывалась дата испытаний по аппарации. Те, кому уже исполнилось семнадцать или исполнится в день испытаний, двадцать первого апреля, могли записаться на дополнительные практические занятия, которые будут проводиться в Хогсмиде.

Рон, прочитав извещение, занервничал — он еще не смог аппарировать, ни на одном из уроков, в отличии от той же Гермионы — та уже дважды управилась с аппарацией и чувствовала себя немного увереннее. Гарри же не интересовала аппарация — его голова была занята другими мыслями, хотя у него было разрешение проходить предстоящее испытание, вместе с разрешением использовать магию вне Хогвартса.

— А как проходят ваши занятия с Ронвальдом и Урсой? — спросил Гарри.

— Ну, на прошлых выходных я провела второе занятие с Урсой, — заговорила Гермиона, убирая законченное домашнее задание. — Урса сказала, что так как мы буквально один человек из разных миров — это послужит дополнительной помощью в изучении Окклюменции. Думаю, к концу весны, я уже смогу ставить блок неосознанно.

— У Ронвальда нет свободного времени, — ответил Рон. — У меня тоже особо. Я занимаюсь с Трелони. Мне надо искать спрятанные ею вещи по всей школе — я пока нашел только четыре из десяти. Да и, он занят дуэльным клубом и своим внутренним экзаменом.

— Интересно, что он придумал, — вздохнула Гермиона. — Когда он пройдет?

— После СОВ и ЖАБА у пятых и шестых курсов.

— Значит в конце июня, — кивнул головой Гарри.

Следующие дни прошли в школьных заботах — у Гарри даже времени не было беспокоиться из-за Темного Лорда. Им задавали все больше и больше домашних заданий. Гермиона наседала на учебу, бегая к Урсе на уроки Окклюменции в любое свободное время. Рон все время гулял по школе, в поисках вещей, спрятанных Трелони, из-за чего под конец дня у него болела голова и он засыпал как убитый.

На уроках по трансфигурации они начали проходить изменение роста и костей. Макгонагалл показала этот раздел высшей трансфигурации на уроке — сделав себя ниже. Маленькая Макгонагалл с неизменным лицом строгой преподавательницы — вызывала странное чувство веселья. Все неотрывно смотрели, как профессор Макгонагалл объясняет им строение костей, и процесс изменения костей магией.

На уроках по чарам, Флитвик рассказывал о стихийной магии — Гарри легко вызывал огонь, воду и молнии. Но на все остальное ему нужно было больше времени и понимания. Гермиона легко справилась с заданием — но ее смерч был очень слабым и маленьким, по сравнению с огромным смерчем, который нечаянно вырвался из палочки Рона.

Так как уже наступила весна — уроки в теплице и на открытом воздухе у профессора Стебль — были одними из любимых у студентов. Если бы конечно не кусающие и царапающие всех и вся растения, которые так и норовили ударить студентов.

Близился матч Пуффендуй против Слизерина — их команда была взбудоражена предстоящим матчем, из-за последнего проигрыша Пуффендую, а также последнему выигрышу Слизеринцев с их новым игроком Блейзом Забини. Гриффиндорцы волновались больше всех — им не хотелось отдавать первенство в квиддиче другим факультетам.

Гриффиндорская команда судорожно высчитывала баллы.

— И что? — спросил Гарри за день до матча Пуффендуй — Слизерин, у Рона.

Тот выглядел поникшим и обеспокоенным.

— Мы отстаем на сто пятьдесят очков, — в ужасе прошептал Рон. — И может отстать на триста очков после завтрашнего матча, вне зависимости от того, кто выиграет.

Той ночью все засыпали с разными мыслями. Но у Гарри в голове была блаженная пустота. Всю ночь ему ничего не снилось. А на утро, проснувшись — он нашел ответ.

* * *

22 марта, 1997 года

В спальне для мальчиков уже было пусто — все быстро собрались на завтрак и уже ушли. Рон посмотрел на Гарри — друг стоял у зеркала и уже второй раз сменил свою одежду.

— Бледный! Молодой человек, вы бледный! Кушай больше! — увещевало зеркало.

— Знаю, знаю. Я ем, ем, — вздохнул Гарри, снимая новую рубашку и со злостью напялил на себя красную футболку, и свои любимые джинсы.

“Засмеет”, — подумал Гарри, ясная голова и странное спокойствие, граничащее с равнодушием, наполнило Гарри.

“Но все равно надо как-то приодеться… наверное. Я же не чаи гонять с ним буду, а драться. Я должен выглядеть презентабельно или это будет глупо?” — думал Гарри, копаясь в своем сундуке, выискивая брюки, что купили ему Мастера.

В конце концов — он решил, что удобство важнее презентабельности, и выбрал красную толстовку и свои любимые джинсы. А вместе с ним и кобуру для палочки — на свою правую руку. Пригладив свои топорщащиеся волосы, Гарри удовлетворенно улыбнулся своему отражению.

— Красавчик! — прокомментировало зеркало.

— Ты зачем так прихорашиваешься? — подозрительно спросил Рон. — У тебя свидание?

Гарри прыснул со смеху и захохотал. Он смеялся всю дорогу до Большого зала, пока Рон в недоумении глядел на друга.

— Скажешь еще, шутник, — вздохнул Гарри, садясь за стол, чтобы позавтракать.

— Ты что не ел месяцы? — спросила Джинни. — Что с тобой?

— Мне пригодятся силы, — пробубнил Гарри, снова накидываясь на еду.

Джинни странно посмотрела на Гарри, но решила не продолжать расспросы и собралась на стадион.

Гермиона посмотрела на Дина — тот вскочил с места и побежал за своей девушкой.

— Пошли? — спросила она.

Уже на пятнадцатой минуте игры, Слизерин лидировал с двадцатью очками. Забини был все так же жесток и хитер, гоняясь то за одним, то за другим игроком пуффендуя, особенно мешая ловцу.

Гарри стиснул в руке мантию-невидимку и, пока гриффиндорцы продолжали кричать, опустился на своё место. Затем он незаметно отделился от шумной толпы и, накинув на себя мантию, растворился в воздухе. Никто ничего не заметил.

Он спустился с трибун, и под оглушительный шум за спиной, хорошо скрывающий его — пошел в сторону Запретного леса. Отойдя чуть подальше, скрываясь в кронах густых деревьев, Гарри снял с себя мантию, убрал в пространственное кольцо, доставая оттуда знакомое перо порт-ключ.

Миг. И Гарри с хлопком исчез.

* * *

Гарри охватила легкая дрожь — он решился на это, и прекрасно понимал, на что идет. Он собирался хорошенько подраться с Волан-де-Мортом. Но именно сейчас, стоя у калитки (где плющ?!), он начинал волноваться и сомневаться в своей затее.

Так он и стоял больше получаса, застряв на одном месте, словно под заклятием “Остолбеней”.

Пока из особняка не вышел Волан-де-Морт. Его высокая, худая фигура, словно проплыла от двери до крыльца и застыла изваянием. Гарри во все глаза уставился на бледную фигуру в черной, струящейся мантии. Его красные глаза были холодными.

Он молчал.

Гарри не мог понять, что чувствует — но в голове было неожиданно пусто: он просто смотрел, смотрел, смотрел и смотрел в ответ. Также, как и Волан-де-Морт.

— Зачем ты пришел? — первым подал голос Волан-де-Морт.

И его холодный, шипящий голос отозвался эхом в этом безлюдном, мрачном месте.

— Последняя, — вздохнул Гарри, отмерзая. — Последняя дуэль.

Волан-де-Морт заинтересованно сделал шаг вперед. Он смотрел — не отрываясь смотрел на Гарри. И подойдя к калитке, открыл ее, пуская Гарри внутрь.

Они не сказали больше ни одного слова.

Волан-де-Морт молча расчистил площадку перед домом.

Гарри молча подошел к центру их импровизированной арены. Прямо напротив Волан-де-Морта. С поднятой палочкой. По всем правилам магической дуэли.

Волан-де-Морт поднял палочку в ответ.

Минута. И они отвернулись, встав друг к другу спиной и прошли на точки — их места, для начала дуэли. И синхронно обернулись: Гарри резко, а Волан-де-Морт плавно.

Дуэль началась без слов.

Гарри атаковал первым.

Волан-де-Морт увернулся.

Мертвую тишину территории особняка Гонтов оживила дуэль между двумя врагами. Лучи засияли в этом сером, богом забытом месте: красный столкнулся с золотистым, синий с белым, черный с зеленым, белый с желтым, красный с красным.

Первые несколько минут они кидались друг в друга заклинаниями с равнодушием, на которое способны враги.

А потом… Гарри стиснул зубы, глаза его ярко засияли, и он выставил вперед руку, в диком, неконтролируемом порыве: и зеленые молнии, несущие смерть, затрещали в его руках — атакуя врага.

Волан-де-Морт создал золотистый щит, и тот выдержал невероятной силы удар Гарри. А красные глаза Волан-де-Морта запылали неистовым огнем, и гнев поднялся в его груди. Земля под его ногами покрылась тонким слоем льда. Иней заблестел в его паучьих руках. И магия ветра, сметая все на своем пути, пролетела по всей территории усадьбы Гонтов: щепки летели, вырываемые этой силой, и Гарри пришлось создать вокруг себя защитный купол.

Ветер ревел и метал.

Молчание затянулось.

Но они говорили через бой, через удары, через магию в их палочках.

Каждое заклинание, вырывающееся из палочки Гарри, было криком его гнева, обиды, растерзанной веры.

Как ты мог? Как я мог поверить тебе?!

И Волан-де-Морт отвечал неистовым пламенем — костром, которому, служила чистая злость и отчаяние.

Как ты смеешь? Что Ты знаешь обо мне?!

Гарри взмахом палочки разделил несущийся на него огонь, на две части и побежал вперед, отвечая залпом дробящих заклинаний. Каждый хаотичный удар, который он не мог контролировать — раскрывал его чувства.

Почему...?

Почему?

Почему?!

Волан-де-Морт бился яростно, в его магии чувствовалась всепоглощающая злость, смешанная с чем-то почти безнадежным. Он не понимал — почему Поттер так смотрит на него, с этим тяжелым, горьким укором, словно он — Лорд Волан-де-Морт, снова подвел его.

Какое ты имеешь право?!

Я не твой долг!

Я не обязан быть таким, каким ты меня хочешь видеть!

Их магия бушевала между ними, обратившись в амфисбену⁽¹⁾ — древнего змея с двумя головами, каждая из которых мечтала разорвать другую.

Гарри стиснул зубы, чувствуя как лицо горит от огненной магии Волан-де-Морта. И этот огонь словно вторил его огню, горящему в сердце, отчего злость разгоралась еще сильнее, грозясь вырваться из него убийственным взрывом. Он не знал, что можно так злиться — это казалось нереальным и слишком ярким.

И магия вторила ему — отвечала взаимностью, как и все последние годы.

Гарри закричал — крик его был подобен раскату грома, сокрушительной силе, раскалывающей небеса. Из его палочки вырвалась череда сильнейших зеленых молний.

Волан-де-Морт ответил — черная тень за спиной Темного Лорда расширилась, обрела неясную, пугающую форму, за секунды заполняя собой все вокруг него, и поглощая зеленые молнии.

Дуэль обернулась настоящей катастрофой для всего вокруг них. Каменные стены усадьбы рушились, обломки превращались в пыль, в ничто, деревья вспыхивали огнем. Старая калитка последний раз скрипнула, погнулась, растаяла и рассыпалась пылью. Магия, пропитанная их эмоциями, сотрясала пространство, как буря.

Но несмотря на всю ярость, ни Гарри, ни Волан-де-Морт не наносили смертельного удара. Раны были, кровь текла, мантии горели на плечах, лицо Гарри было исцарапано осколками камня, у Волан-де-Морта по руке стекала алая струйка.

И каждый раз, встречаясь взглядами — они видели себя, в отражении друг друга.

Гарри задыхался, ему было трудно дышать — казалось, будто их магия выжгла весь кислород. Горло горело огнем — безмолвный, он не мог раскрыть слова из своего сердца тому, кто стоял так далеко, но всегда был рядом в его жизни.

Взор Волан-де-Морта помутнел из-за пыли и дыма — но он упрямо поднимал палочку, бездумно, хладнокровно нацелив ее на такую далекую, но невероятно знакомую фигуру.

В последней попытке дотянуться друг до друга — они крепко схватили палочки и бросились навстречу.

— Сектумсемпра! — неизвестное заклинание, как неясные чувства, непонятные, и запутанные, слишком сложные для юного Гарри, вылетели из его палочки белым лучом. Белым — как пустота, вдруг образовавшаяся в его душе от тяжкой усталости. Ибо эгоистичная вера в собственную значимость разбилась о жестокую неизменность Темного Лорда.

— Круцио! — проклятие боли, вырывается в желании не навредить, а в отчаянной попытке заставить Гарри почувствовать его собственные чувства, которые Волан-де-Морт не в силах выразить словами. Ибо только знакомая "боль" могла пробить Гарри, чтобы, может быть, наконец, прекратилось это мучительное молчание.

Белый и красный лучи встретились в воздухе, на полпути, и Гарри почувствовал, как палочка в его руках завибрировала, будто через нее пропускали электрический ток. Руки его приросли к палочке, и он не смог бы выпустить её, даже если бы захотел. Сейчас соединяющий обе палочки узкий луч, был не красным и не белым, но пронзительно-золотым. Гарри, изумленно проследив взглядом за этим лучом, увидел, что палочка Волан-де-Морта тоже вибрирует и трясется в его длинных бледных пальцах.

А потом случилось то, чего Гарри совершенно не ожидал — его ноги оторвались от земли. Они с Волан-де-Мортом оба поднялись в воздух, а концы их палочек по-прежнему соединяла сверкающая золотая нить. Они закружились в воздухе, как в сумасшедшем танце и их отбросило подальше от разрушенной усадьбы, прямо к мертвой земле перед лесом.

Луч золотого света, соединяющий Гарри и Волан-де-Морта неожиданно расщепился на множество тонких сияющих лучиков. Палочки их оставались соединены, а золотые нити сплетали вокруг Гарри и Волан-де-Морта сверкающий купол паутины.

— Поттер! — услышал Гарри крик Волан-де-Морта, и увидел, как его красные глаза расширились от удивления, а встретившись с его зелеными, наполнились страхом неизвестности.

Палочка Гарри сильно завибрировала… теперь уже палочки соединял не луч, теперь это было похоже на огромные бусины света, которые скользили по золотой нити. Гарри увидел, что бусины движутся от Волан-де-Морта к нему и тут же почувствовал, как палочка сердито вздрогнула в его руках. И чем ближе придвигалась к нему ближайшая бусина, тем горячее становилась его волшебная палочка.

Но несмотря на это, он не желал и не собирался останавливаться, или разрывать эту связь палочек — тоже читалось в глазах Волан-де-Морта.

Казалось это был последний поединок — тот, кто не выдержит — проиграет.

Гарри сосредоточил все свои мысли на том, чтобы заставить бусины двигаться в обратном направлении — от него к Волан-де-Морту.

Бусина продвигалась все дальше и дальше, а потом снова обратилась в его сторону, и снова к Волан-де-Морту — пока не достигла центра…

Импульс бусин не выдержал их силы, и разорвался прямо посередине, вызвав невероятный взрыв, который оторвал их от земли и выбросил мощной волной, в противоположные стороны.

* * *

Волан-де-Морт очнулся первым.

Он вскочил на ноги и посмотрел вперед, в поисках Гарри, сделал шаг, остановился, в поисках палочки, взял ее в руки и пошел дальше. Его мантия была разорвана, отчего тут и там дыры оголяли его костлявое, змеиное тело. Но он не обращал на них внимания, продвигаясь вперед, расчищая себе путь.

Гарри лежал без сознания далеко от него, но близко к руинам усадьбы. Его одежда была в ужасном состоянии, палочка лежала у его головы.

Волан-де-Морт взял его палочку, та отозвалась зудящим чувством, словно ругалась — и приподнял тело Поттера, нацелив на его лицо свою белую палочку. Через секунду, Гарри закашлялся и открыл глаза, чувствуя холодные руки, поддерживающие его спину, встречаясь взглядом с красными глазами Темного Лорда.

— Я проиграл, — прошептал Гарри без обиды и сожалений, уставившись на Волан-де-Морта.

Тот все еще стоял на коленях, держа в обеих руках палочки и ответил Гарри усмешкой.

— Я выиграл.

Волан-де-Морт протянул Гарри его палочку.

Гарри взял ее и сжал в руке.

— Будешь чай? — спросил как ни в чем не бывало Волан-де-Морт, вставая с земли, и поправляя магией свою мантию, возвращая ей прежний вид, но при этом совершенно проигнорировав бедственное положение Гарри Поттера.

— Чай, — хохотнул Гарри, кряхтя поднимаясь на ноги, и поглядел на свои любимые джинсы, которым теперь было место только на помойку. — Я бы не отказался.

— Эльф!

Перед ними с хлопком появился все тот же трусливый, дрожащий эльф с большими ушами и глазами.

— Приготовь нам чай.

Волан-де-Морт невозмутимо трансфигурировал булыжники в изысканный стол и два стула, со всей грацией усаживаясь на один из них.

— Эльф? — Гарри присел и спросил: — А как его зовут?

Волан-де-Морт не ответил. Гарри обернулся к нему и заметил пустой взгляд Темного Лорда. Внезапная догадка так ошеломила его, что он выкрикнул:

— Ты не знаешь как его зовут?!

— Его зовут Эльф. Просто Эльф. И все. Зачем ему имя? — презрительно закончил Волан-де-Морт.

На столе появился фарфоровый чайник и чашки с блюдцами, а также небольшие закуски в виде песочного печенья и маленьких сэндвичей. Волан-де-Морт взял в руки чайник и налил в обе чашки, придвигая один к Гарри.

— У каждого живого существа должно быть имя. У твоей змеи есть имя! — возмутился Гарри, принимая чашку. — Спасибо.

— Нагини не просто змея, она мой фамильяр и живой крестраж. Естественно, что у нее есть имя. Но чтобы ты знал, я ей имя не давал. Это просто ее имя.

— Как это?

— Я встретил ее во время своих путешествий, и спросил, как ее зовут. Она ответила “Нагини”.

Гарри кивнул головой и замолчал.

Они оба уставились впереди себя, думая, каждый о своем.

— Что это был за луч, связавший наши палочки? — спросил Гарри.

Волан-де-Морт ответил довольно быстро, заметно, что он уже раздумывал это и нашел ответ:

— Феномен палочек-близнецов — вместе могут усилить магию, а при противостоянии вызывают эффект заклинания “Приори Инкантатем”. Но в нашем случае, “Приори Инкантатем” не сумел закончить своего действия и просто… разорвал связь.

Гарри протянул пустую чашку, и Волан-де-Морт используя беспалочковую магию, наколдовал чайник налить Гарри горячего, ароматного чая.

— Ты уничтожил дом Гонтов, — равнодушно отметил Волан-де-Морт.

— Ты начал первым! Но… да. Прости. Если бы не наша драка, дом был бы цел, — смущенно почесал голову Гарри, поглядев на руины, занявшие место мрачного дома. — А что с твоими предками?

Волан-де-Морт проигнорировал упоминание о своих предках:

— Драка? — фыркнул Волан-де-Морт, оскорбленный высказыванием Гарри. — Как вульгарно. Это была дуэль. Я бы сказал отличная дуэль. Но в твоем арсенале мало темных заклинаний, я должен научить тебя нескольким действенным заклинаниям и чарам…

— Не начинай. Я не буду изучать тёмную магию.

— Весьма глупо с твоей стороны, — поглядел на него Волан-де-Морт с укором.

— Как-будто ты знаешь светлую или белую магию, — ответил Гарри с недовольством.

— Знаю, — спокойно парировал Волан-де-Морт и улыбнулся, увидев, как перекосило лицо Поттера от удивления. — Я сведущ во всех аспектах магии. И продолжаю ее изучать.

Гарри искренне поразился:

— Ты невероятный! Кто-нибудь тебе об этом говорил? Ты знаешь — все? Буквально — все?

Волан-де-Морт скрыл гордую улыбку за чашкой чая, и оторвал от лица, когда оно снова вернулось к холодной маске.

— Я знаю все.

— Классно, — вздохнул Гарри.

Небо здесь было все таким же мрачным и серым. Но теперь это место больше не навевало на мысли о страшных вампирах и тьме. Гарри невольно вздохнул полной грудью, расслабленно откидываясь на удобный стул и легкая улыбка коснулась его губ.

— Мы теперь друзья? — спросил Гарри.

— Нет. Я бы сказал, заклятые союзники, — ответил Волан-де-Морт.

— Вполне в твоем стиле.

Когда сэндвичи закончились, эльф самостоятельно принес им сладости, и даже любимый Гарри пирог с патокой.

— Я не хочу твоей смерти, — сказал Волан-де-Морт.

— Я знаю.

— Но я не против подраться.

— Ой, как вульгарно.

Пирог был очень вкусный.

Гарри казалось сюрреалистичным сидеть на изысканных, совершенно не вписывающихся здесь, стульях, распивать чай и есть пироги и печенья: когда на фоне раскинулся странный лес, а за спиной громоздились обломки старой истории из материнского рода заклятого союзника.

— Прекрати делать все в тайне, — нахмурился Гарри.

— А ты прекрати контролировать меня.

— Я тебя не контролировал.

— Твои ожидания и нереалистичные мечты — неосознанное и раздражающее желание контролировать меня.

— Хорошо. А ты?

— Принимаю.

— А манипуляции?

— Если только ты поведешься.

— Волан-де-Морт!

— Хорошо. Никаких манипуляций.

Эльф убрал все со стола.

Волан-де-Морт превратил их стулья в удобные кресла, и создал мягкое покрывало для Гарри. Гарри принял его с сердечной благодарностью, протягивая Волан-де-Морту шоколадную лягушку из запасов пространственного кольца. Волан-де-Морт поморщился, но лягушку принял.

— Я не мог поверить в твою искренность.

Волан-де-Морт с интересом разглядывал вырывающуюся лягушку, неприятное ощущение липкости казалось странным, и наталкивало мысль на множественные вопросы о мыслях безумных магов, что создали это сладкое безобразие.

— Почему?

Гарри откусил лягушке голову и наклонил голову влево, щурясь от вдруг явившихся, впервые, здесь, лучей солнца.

— Когда я учил тебя окклюменции — не все твои воспоминания я мог прочесть. Они были либо слишком светлые, либо обжигали неизвестным мне чувством. И мне было больно. Я не могу прочесть тебя, увидеть тебя полностью. Всего тебя.

— А если бы ты все увидел?

— Хм… нет. Я бы все равно не поверил в твою искренность.

Гарри печально вздохнул.

— Но я постараюсь, — вдруг продолжил Волан-де-Морт, и Гарри воззрел к нему широко раскрытые глаза. — Мой путеводитель по человечности.

Гарри тихо посмеялся.

— А я доверюсь тебе, мой заклятый союзник.

Волан-де-Морт чувствовал себя глупо — скажи ему кто, что через несколько лет, он будет распивать чаи и болтать по душам со своим ненавистным врагом, он бы собственноручно четвертовал того глупца. Но сейчас — это больше не казалось таким нереальным. Глупо. Но это правда.

С хлопком, перед ними появился нервничающий эльф. И пролепетал своим тоненьким голоском:

— Хозяин, что делать с заложником?

— Какой еще заложник? — спросил Гарри шепотом.

— Эльф, приведи его сюда, — лениво махнул рукой Волан-де-Морт.

Эльф робко кивнул, исчез и на его месте тут же появился связанный, до нельзя знакомым плющом, такой же знакомый мужчина. Но теперь, вместо представительного мага, перед Гарри лежал измотанный и испуганный заложник.

— Радислав… как там его?

— Радислав Гловач.

Это и правда был тот самый скандальный политик с вечеринки Слизнорта.

Взмахом руки Волан-де-Морта, тело связанного знакомым плющом Радислава поднялось, и перевернулось. Теперь Радислав, с закрытым плющом ртом, висел вверх ногами и возмущенно замычал, уставившись на Гарри.

— Когда только… Стоп. Он живой. Ты не убил его? Почему? — искренне удивился Гарри.

Волан-де-Морт весело спросил:

— Мне его убить?

— Нет!

— Мне было противно даже палочку поднимать на этого тупицу, — фыркнул Волан-де-Морт, и издевательски помахал рукой заложнику. — Добрый день! Я тот самый Волан-де-Морт. А это мой заклятый враг — Гарри Поттер.

Вмиг — не сговариваясь, Гарри и Волан-де-Морт одинаково улыбнулись и Радислав еще сильнее замычал, выпучив глаза. Он был на грани нервного срыва.

— Как бы тебя препарировать, лягушка? — задался вопросом Волан-де-Морт, повертев в руке лапку шоколадной лягушки. — Язык тебе точно надо оторвать.

— Простите за грубость моего “кузена”. Он обычно не такой. Я приятно удивлен, что он вас не убил, — поддержал того Гарри и мило улыбнулся, а потом обернулся к Волан-де-Морту с вопросом: — Когда ты его поймал? И зачем?

— Я был зол, — отвернулся Волан-де-Морт, выкинув лапку. — Когда вспомнил про этого самоубийцу. Но украв и приведя к себе, я понял, что мне неинтересно его убивать. Я если честно даже забыл о нем. Думал отдать Нагини на съедение, — Волан-де-Морт приподнял рукав мантии, указывая на татуировки массивной змеи, похожей на Нагини.

Гарри завороженно уставился на нее, когда ощутил волны магии.

— Что это?

— Это Нагини.

— Вау! Фамильяр может и так?

— Да. Он связан с тобой сильнее, чем ты думаешь.

— И ты использовал тот ритуал из белой магии?

— Да.

— Значит искренность⁽²⁾ тебе не чужда.

Волан-де-Морт пораженно замолчал.

— И то верно.

Радислав замычал с такой силой, что двое наконец-то вспомнили о нем.

— И что с ним делать? — спросил Гарри.

— Ты же учишься у Дамблдора легилименции, — вдруг вспомнил Волан-де-Морт, и кровожадно улыбаясь, указал на Радислава: — Вот тебе экспериментальный образец. Делай, что душа пожелает. Можешь самостоятельно стереть ему воспоминания и заменить новыми. Тогда, ладно, я его не убью. Хорошее предложение?

— Плохое. Я неопытный легилимент. Из-за меня его разум может превратиться в кашу.

— Хоть что-то полезное будет в его голове, — фыркнул Волан-де-Морт. — Тогда… можем попытать его. Я покажу тебе несколько очень интересных темных проклятий и сглазов. Одно из них может создать на его теле другие части тела и свести жертву с ума.

— А они оставляют следы? — с улыбкой спросил Гарри, замечая, в какой панике оказался заложник и завертелся в воздухе, пытаясь вырваться.

— Не-е-ет, — с гадкой улыбкой протянул Волан-де-Морт.

В ту же секунду, Радислав закатил глаза и потерял сознание.

Первым засмеялся Волан-де-Морт. Гарри тут же подхватил и расхохотался.

— Боже… Я ужасный человек.

— Да-а-а. Ты отвратителен, — усмехнулся Волан-де-Морт. — Ну что, будем резать свинью? — Волан-де-Морт достал палочку и расплылся в хищной улыбке.

— Все, прекращай. Меняй ему воспоминание и верни где взял.

1) Амфисбена — в представлениях греков гигантская двухголовая змея, вторая голова которой находится на хвосте. Благодаря этому она способна передвигаться в любом направлении, не разворачиваясь. У амфисбены светящиеся глаза, а сама она так горяча, что растапливает снег. Согласно греческой мифологии, амфисбена была порождена от крови, которая капала из головы Медузы Горгоны, когда Персей пролетал над Ливийской пустыней с этим трофеем в руках.

Вернуться к тексту

2) напоминаю, что для Белой магии важно искреннее желание сердца и души мага. То есть, кратко, его искренность.

Вернуться к тексту