Тонкие миры — прочные связи (джен)

* * *

Корабль словно проглотил их — если бывают такие звери, которые едят сразу пузом. Да, кажется, у улиток такая анатомия. Мейбл любила улиток, — они такие по-классному скользкие и противные. Мейбл любила вообще почти всех зверей, и еще солнечный свет на кленовых листьях и сосновых иголках, и на пальмах тоже, а теперь света, кажется, больше не будет, только темнота-темнота-темнота…

Свет вспыхнул — тускло-зеленый, неприветливый. От него собственные руки показались Мейбл похожими на руки зомби.

Сразу стало как будто холоднее. Собственное дыхание вылетело изо рта Мейбл облачком пара. Она попыталась спрятать руки в рукава, но кандалы мешали.

Один из людей в балахонах откинул капюшон. Стало видно его лицо, и Мейбл чуть не вскрикнула. В самом деле вспомнишь о зомби… или, скорее, о Франкенштейне: лицо человека пересекало несколько шрамов, словно делящих его на неровные лоскуты. Каждый лоскут отличался от соседнего. Глаза, например: один карий, другой почти фиолетовый. Одно ухо от кого-то темнокожего, щека — совсем белая, а нос какого-то темного, хоть и не совсем африканского оттенка.

Другие последовали примеру первого словно по команде, и взгляд Мейбл заметался от лица к лицу. То же самое: неровные лоскуты кожи, неровные глаза. Среди окруживших ее были и мужчины, и женщины. Почему-то на женщинах эта лоскутность выглядела особенно жутко.

Первый, тот, что смотрел на Мейбл, оскалился. У него оказались очень острые, какие-то треугольные зубы, совсем не похожие на человеческие.

Мейбл попыталась убедить себя, что они просто раса инопланетян, которые вот так выглядят, а вовсе не… не то, чем это кажется. Слова Кери обретали пугающий смысл. Может, они не позаменяли себе части тела, набрав их из таких же пленников, как Мейбл. Может, ее не разберут на запчасти вот прямо сейчас.

Остальные оскалились следом за первым так же, как скинули капюшоны — с небольшой заминкой. Зубы у всех были разные, у кого-то вроде обычные человеческие, у кого-то — подозрительно много клыков. Надежды на то, что это просто какая-то другая раса, вылетели в трубу.

Раньше бы Мейбл закричала. Она только не знала, когда именно «раньше»: до того, как она встретила Диппера-корсара? До того, как Инжайни погибла, обнимая ее? До того, как Мейбл увидела на палубе Шарти с развороченным животом?

Или вообще до того, как она приехала в Гравити-Фолс на лето?

Мейбл выпрямилась и спросила:

— Вы что, выбрали очень неудачного пластического хирурга? У меня есть подруга, могу взять у нее телефончик хорошего.

Лицо первого человека в капюшоне скривилось.

— Ну не-е-т, деточка, — протянул он. — Наш Хирург — самый лучший! И ты сейчас с ним познакомишься.

Он схватил Мейбл за руку поверх металлического наручника цепи. Остальные тоже потянули к ней руки: к волосам, к щекам, кто-то нагнулся, чтобы схватить за ногу... Мейбл все-таки не выдержала: вопль ее разнесся по всему ангару.

Есть время с достоинством плевать в лицо смерти, а есть время пустить в ход зубы, когти и голосовые связки!

Мейбл пнула первого франкенштейна в пах. Повезло: кто бы не сливал его анатомию, он оставил все примерно на тех же местах, где этому полагалось находиться. Он взвыл и согнулся от боли, выпустив руку Мейбл. Не особо раздумывая, а повинуясь интуиции и инстинкту, она накинула ему на шею цепь от кандалов и резко дернула. Франкентейшн растянулся на полу, а Мейбл, освободив цепь, запрыгнула прямо на него и, пробежавшись по спине, пролетела прямо между ногами остальных франкенштейнов, пока они не сообразили, что происходит.

И кинулась прочь — туда, где виднелось красное гробообразное отверстие. Наверное, выход из ангара.

«Нужно найти систему вентиляции, — мелькнула у нее мысль. — В боевиках все всегда прячутся в вентиляционных ходах!»

Но ангар вокруг был пуст, гулок и темен, только багровый выход светился впереди. Никакой системы вентиляции, вообще ничего, просто чернота, через которую Мейбл пронеслась кометой (какие тяжелые все-таки кандалы и как цепь бьет по коленкам!) и ворвалась в…

Здесь, в этой багровой комнате, было очень жарко. Вдоль стен выстроились колбы, полные пузырящейся розовой жидкости. В каждой — какой-то орган или часть тела. Мейбл заметила запястье, часть бедра, ухо, мозг, что-то вроде почки…

Прямо напротив входа комнату перегораживал длинный стол, на котором что-то лежало — или кто-то лежал? Спиной к Мейбл огромный человек в длинном балахоне колдовал над лежащим телом, Мейбл видела только, как двигались его локти.

В панике она попятилась, оглянулась на дверь позади. Ее преследователей пока не было видно, но они вот-вот должны были появиться. Мейбл в этом не сомневалась. Что же делать, что делать… Может, сорвать одну из этих колб на стенах? Но они вроде привинчены…

Человек у стола обернулся, и у Мейбл душа ушла в пятки.

На нем поверх балахона был фартук, забрызганный кроваво-красным. Багрово-розовое освещение искажало черты лица, но все-таки она его узнала. Лучше бы не узнавала.

— Нет… — пробормотала Мейбл. — Нет, только не снова, пожалуйста, нет…

— Мейбл? — неуверенно спросил человек голосом Суса, и вдруг расплылся в знакомой «сусличьей» улыбке. — Мейбл, чувачок!

— Н-не подходи ко мне! — дрожащим голосом произнесла Мейбл, отступая назад.

— Мейбл, да в чем дело? — лицо Суса упало. — Ты чего? Ты меня не помнишь?.. Или… Санта-Мария, ты не моя Мейбл, да? — грустно поинтересовался он. — Ты Мейбл из этого мира? Но ты не бойся, я тебя не обижу!

— Ты не Сус! — крикнула Мейбл. — Ты что, расчленяешь этого чувака?!

— Не-а, — ответил Сус. — Это они раньше людей на части резали, пока я не принес им биотехнологию из другого мира. Теперь мы все растим вот в этих колбах, — он любовно погладил ближайшую к нему. — Я никого не режу, лечу только. Так ты мне поясни, ты моя Мейбл или не моя? Тебе название Гравити-Фолс о чем-то говорит? А Билл Шифр?

...Какая же все-таки тяжелая эта цепь. Так и тянет к полу.

Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса

Счет дней сброшен, измерение Бесконечной равнины

Мне кажется, мы все

События, которые происходят с нами сейчас, настолько удивительны и многообразны (ключевое слово — многообразны!), что я, подобно утопающему, хватаюсь за соломинку. Только меня грозят удушить не волны морские, а собственные воспоминания. Или ложные воспоминания, потому что я отказываюсь думать, что со мной могло

В этой обстановке нелепо вспоминать, как я злился на моего племянника, когда мы вдвоем оказались заперты в туалете здания корпорации «Мир». Нелепо — но по крайней мере в этой памяти я могу быть уверен. Я тогда был единичен, я есмь Форд Пайнс, не самый лучший брат, не самый заботливый дядя, не самый удачливый ученый… Кто я сейчас? То ли труп.

Нет, не так.

Мне нужно собраться с мыслями, как бы трудно ни было.

Мой брат мог бы воскликнуть: «Господи, знал, что грешен, но не настолько же!» Впрочем, Стэнли, кажется, верил в господа Иакова и Израиля ровно столько же, сколько я. Если, конечно, не уверовал вновь за тридцать лет нашей разлуки. Не знаю, теперь уже не спросишь.

Итак, мы с Диппером остались вдвоем в мужской уборной, переживая наплыв охраны. Пасифика отправила своего прыщавого помощника по каким-то делам, в которые я не вникал. Сама тоже ушла, но обещала вернуться и привести Венди. Мы с Диппером не горели желанием отпускать ее одну, однако девочка резонно возразила нам, что у меня фальшивое удостоверение, а Диппера и вовсе ищет охрана. Тогда как она, Пасифика, здесь на абсолютно легальном положении. Более того, именно легальность ее положения и составляет сущность наших проблем.

Я уступил под весом логичных доводов, но Диппера они не слишком успокоили. Он зачем-то положил Пасифике руки на плече и попросил ее пообещать, что она вернется как можно быстрее.

«Разумеется, я вернусь!» — воскликнула девочка.

«Мне бы не хотелось, чтобы ты превратилась в одну из тех серых штук», — серьезно проговорил племянник.

«Мне это не грозит», — мисс Нордвест повела плечиком совершенно как взрослая женщина. Я видел ее мать только мельком, но тут же представил этакую светскую львицу в разгар коктейльной вечеринки.

«Та девушка тоже так говорила».

Тут наследница Нордвестов удивила меня еще больше, чем прежде, когда уткнулась в мой халат и зарыдала. (NB: отредактировать запись, которую я сделал в прошлом мире во время туалетного ожидания.) А именно: она покраснела и пробормотала еле слышно — мол, она настолько рада нас видеть, что никакое выгорание ей в обозримом будущем не грозит.

Кажется, Диппер тоже смутился, но это не помешало ему взять с нее обещание, что она точно обернется как можно быстрее. Пасифика обещание охотно дала и была такова — через служебный ход, который вел в коммуникационные коридоры. Как она нам объяснила, уборщикам не полагалось попадаться на глаза старшим сотрудникам, а потому для них в стенах были предусмотрены специальные ходы, вроде вентиляционных. Не слишком комфортабельные, но все же удобно для случаев, когда тебе надо остаться незамеченным.

Пасифика лишний раз доказала, что обещаниям лиц женского пола цена одинакова: прошло уже около получаса, но девушек по-прежнему не было. Я продолжал возиться со своим детектором, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, а Диппер расхаживал из угла в угол.

Я собрался уже в десятый раз очень вежливо и уравновешенно попросить племянника прекратить это ужасное мельтешение, как вдруг в запертую на защелку дверь тяжело ударили снаружи.

Диппер коснулся уха, активируя переводчик, выхватил пистолет и в один миг оказался у косяка двери. Я чуть замешкался, потому что в руках моих все еще был детектор.

«Кто там ломится, не видите, закрыто?» — крикнул Диппер.

«Служба безопасности, открывайте!» — раздался гулкий грубоватый голос, из тех, которые принадлежат службе безопасности во всех мирах.

Диппер посмотрел на меня и неожиданно сказал:

«У меня тут заложник!»

Из-за двери короткое молчание, потом тот же голос спросил:

«Пусть заложник назовет себя!»

Диппер сделал мне пригласительный жест, и я был вынужден просипеть, изображая жертву террориста:

«Меня зовут Форд Сосны, я сантехник! Этот псих держит меня под прицелом!»

Еще шушуканье за дверью.

Потом другой голос воскликнул:

«Не думайте, парни, что мы вас не разгадали! Никакой он не сантехник, он бродячего певца изображал! Так, давайте выходите по-тихому, и все останутся живы. Мы вас даже не будем проверять генетической экспертизой на клонирование».

Генетическая экспертиза нас не пугала, но попадаться в лапы местным секьюрити, которые еще помнили нашего «Принца дорог», тоже никакого желания не было.

«Нам нужно время на раздумья! — крикнул Диппер. — Мы хорошо вооружены!»

«Тридцать секунд!»

Тридцати секунд как раз хватило, чтобы открыть ту самую потайную дверцу, за которую ушла Пасифика. Я наполовину ожидал, что там нас будет подстерегать еще один отряд службы безопасности, но нет, никого. Либо они не ожидали, что злоумышленники найдут этот отлично замаскированный выход, либо пали жертвой кастовости мышления: вертикальные связи между сотрудниками корпорации не поддерживались, и служащие разных рангов существовали в своих обособленных мирках, где уборщики и технички были своего рода париями. Так или иначе, служба безопасности допустила серьезный просчет. Который оказался нам очень на руку, так что я не жалуюсь.

Едва мы втиснулись в этот узкий коридор — достижение, учитывая дипперовский рюкзак со снаряжением и мой собственный чемоданчик с инструментами, где лежал, среди прочего, и мой любимый плащ — как мой детектор решил, что момент самый подходящий. И заработал. И запищал, уведомляя об этом.

А заодно уведомляя и ворвавшуюся в туалет службу безопасности о том, куда мы скрылись.

«Бегом!» — пробормотал Диппер, и мне оставалось только последовать за ним.

Ну что ж, по крайней мере, мы знали теперь, где именно находятся наши спутницы, и могли попробовать их разыскать, прежде чем нас прорешетят местные алькальды.

Вынужден прерваться: Венди зовет меня ужинать. Или не Венди… Но кто-то меня зовет. А может, это все было сотни лет назад в другой вселенной, и я нынче просто сплю и вижу сны. Тут невозможно понять.

* * *

По дороге Пасифика с Венди заглянули в буфет для сотрудников верхних этажей. Пасифика в своей униформе уборщицы не могла там появляться, но Венди выглядела нейтрально.

— Подожди меня здесь, — шепнула Венди и скрылась в дверях.

Пасифика фыркнула: подожди! Уборщица, которая просто так, без дела, болтается в коридоре, — то еще зрелище. Ее немедленно кто-нибудь завернет. Корпорация управляется эффективно, мама с папой одобрили бы.

Чтобы не выглядеть так примечательно, Пасифика вытащила из кармана халата тряпку и начала протирать стекла витрины пожарной безопасности. Неожиданно увлеклась, даже достала планшет и чуть было не отправила в общую сеть пометку о том, что срок годности огнетушителя в витрине истекает завтра, а его еще не заменили.

К счастью, вовремя спохватилась: неизвестно, сколько здесь придется торчать. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь в самом деле пришел менять огнетушитель.

Она надеялась, что Венди не задержится.

Пасифика однажды читала статью в газете, где ее отца и мать называли «бездушными олигархами». Ей было лет восемь, и тогда такие статьи от нее еще прятали. Потом перестали. Тем более, что уже даже в восемь лет Пасифика понимала: души на самом деле не существует, репортер использовал метафору.

Оказывается, души существуют.

Оказывается, душу даже можно отнять.

Оказывается, последние месяца два Пасифика жила без души и сама этого не понимала.

Но ведь ничего не изменилось! Ведь в самом деле все осталось, как было! Пасифика ощущала себя ничуть не более бездушной или бессердечной, чем обычно. И когда они проводили тот обряд — то есть когда извлекли из нее душу — никакой разницы она тоже не заметила.

И можно было бы не поверить Дипперу, только вот… это же Диппер. Тот самый, кто расчищал их поместье от призраков, хотя терпеть все их семейство не мог. И только ради того, что его сестре захотелось пойти на прием! Пасифика еще подумала: а если не для сестры, если для любимой девушки? На что он тогда будет готов?

Дурацкая мысль, и не к месту. Но — подумалась, и уже как-то с тех пор присоединялась ко всем прочим мыслям о Диппере Пайнсе. А теперь Диппер внезапно уже не Диппер, а совершенно взрослый мужчина с таким цепким взглядом, с легкими морщинками у глаз, и от этого почему-то рядом с ним особенно спокойно и тревожно одновременно.

Как же ему не поверить?

Да ведь и Венди Кордурой на ориентации рассказали то же самое. А у нее переводчик, она должна была все правильно разобрать.

В общем, когда они подошли к специальному хранилищу отдела кадров, Пасифика и верила, и не верила, что там в самом деле содержатся души. Ну, скажем так: верила процентов на шестьдесят. Все-таки поверить в то, что ты путешествуешь между параллельными мирами, — это одно, это вроде как-то согласуется с привычной (то есть научной) картиной мира. Но поверить в то ли религию, то ли магию все-таки куда сложнее. Отец всегда относил магию и религию в ту же категорию, что и суеверия, и называл их «утешением для простецов». А мама добавляла: «Но регулярно ходить в церковь обязательно, Пасифика, дорогая».

Тут Венди выскочила из буфета, подмигнув. В одной руке она держала чей-то пропуск, в другой — два сэндвича.

— Один тебе, один мне, — сказала Венди. — Ух как жрать хочется!

Пасифика проигнорировала невежливое «жрать» и взяла угощение. Насколько она понимала Пайнсов, сэндвич предлагался ей совершенно бесплатно и не накладывал на нее абсолютно никаких обязательств, кроме слова благодарности (Венди в некотором роде тоже относилась к семейству Пайнсов, хотя Пасифика не понимала, каким именно образом и почему — она всего лишь работала на мистера Пайнса).

— Спасибо, — Пасифика честно выполнила непроговоренное обязательство. — У тебя есть местные деньги?

— Откуда? — Венди скорчила рожицу. — Я это стащила. Пошли быстрее, а то хватятся.

Торопясь за длинноногой Венди по коридору, Пасифика не могла не восхититься ее ловкостью. Возможно, когда отец передаст ей часть дел, нужно будет нанять Венди. Пусть изображает секретаршу на частных приемах, а сама под шумок шерстит карманы и телефоны гостей в поисках компромата…

Пасифика оборвала себя. Не сглазить! Раз души, может быть, существуют, то и магия существует, и суеверия, возможно, не совсем «утешение дураков». Стало быть, и сглазить тоже возможно…

Венди была права — хранилище, дверь в которое располагалось в одном из дальних коридоров первого этажа, не охранялось. Карточка сработала прекрасно: они немедленно попали в длинное полутемное помещение, которое рассекали многочисленные стеллажи, как в архиве или в библиотеке. По всей видимости, хранилище в плане представляло собой прямоугольник, а Пасифика с Венди оказались у одного из его торцов.

Стеллажи были простенькие, металлические. В особняке Нордвестов такие допустили бы только в кладовых чистящих средств и помещениях для слуг. На каждой полке стояли в ряд полупрозрачные пластиковые контейнеры, в каждом из которых дергались и подрагивали маленькие разноцветные огоньки с маленькие елочные шарики размером. Только елочные шарики обычно не суетятся и не мельтешат в коробках.

Признаться, Пасифика ожидала от душ чего-то более загадочного и мистического.

— Черт побери, — пробормотала Венди. — Это и есть души?

— Да, — ответила Пасифика. — Именно такую штуку у меня и забрали.

— Как мы найдем твою?

— Не знаю, я не эксперт по душам! Это ты слушала инструктаж, не я!

«Я как дура подписала контракт, которого не понимала, потому что мне было очень страшно и очень хотелось есть, — зло сказал внутренний голос. — То есть сделала то, что папа с мамой велели никогда, ни при каких обстоятельствах не делать, как бы ни было плохо!»

— Теоретически можно идти вдоль полок и просто вскрывать все коробки, — проговорила Венди неуверенно. — Может быть, ты как-нибудь учуешь свою душу?

Пасифика прикинула. От двери дальней стены комнаты было не увидеть, хотя стеллажи стояли ровными рядами, не перегораживая обзор: слишком тусклое освещение. Это означало как минимум метров сто, а то и больше. Каждый стеллаж высотой около двух метров, в нем пять полок. На каждой полке около двадцати коробок. Итого сто коробок на стеллаж, а всего стеллажей сколько?

— Дай угадаю, — сказала Пасифика. — У тебя в школе неважно с математикой?

— Эй, я пытаюсь тебе помочь, — чуть обиженно пожала плечами Венди. — Есть план получше, предлагай.

Пасифике ужасно захотелось вернуться к Дипперу и доктору Пайнсу. У них там всякие технические штучки-дрючки, они наверняка что-нибудь придумают. Будь она одна, она бы наверняка так и поступила. Но пасовать перед Венди не хотелось.

— Это упорядоченное хранилище, — начала она размышлять вслух. — Наверняка есть какая-то система инвентаризации… И она должна быть рядом с дверью, чтобы долго не ходить. Ну-ка…

Они оглянулись по сторонам, и именно Пасифика первой заметила небольшой стенд с компьютерным терминалом наверху. Терминал оказался ничем не защищен: действительно, зачем, если дверь блокируется, а это обычный инвентарный список. На экране мигала строка поиска. И буквы. Так, третье слово «фамилия» в объектном падеже, четвертое — «сотрудник» в притяжательном. Значит, первые два, скорее всего, обозначают «введите» или «укажите»: непереходный глагол и предлог.

Пасифика одним пальцем набила на виртуальной клавиатуре: «Пасифика Нордвест».

Появилась табличка: «Указанного сотрудника не найдено».

Покраснев, Пасифика ввела еще раз: «Пацифика Нортвест».

Ничего!

Но как так? Она что-то неправильно вводит? Но что именно?! Может быть, тут есть инструкции…

Венди заметила:

— Похоже, они неправильно ввели твое имя в систему.

— Что?! — Пасифика удивленно обернулась на девушку.

— Ну, ты же не знала их язык, когда подписывала договор, все дела? А произношение тут порядком отличается. Они могли неправильно разобрать твое имя и неправильно его записать. Похоже, нам таки придется открывать все коробки подряд.

— Слишком долго, — пробормотала Пасифика. — Может быть, Диппер и доктор Пайнс что-нибудь придумают?

— Да, я представляю, что придумает профессор Стэн, — фыркнула Венди. — Небось, решит опрокинуть все стеллажи разом, чтобы все из коробок само посыпалось, и мы сэкономили время на их открывании.

В этот момент они услышали металлический грохот, словно бы в углу комнаты что-то упало.

К счастью, в ближнем углу. Обернувшись на звук, они увидели, что решетка вентиляции брякнулась на пол, и из узкого прохода вывалился большой обшарпанный рюкзак. Следом за рюкзаком, увешанные клочьями пыли и паутины, выбрались те, о ком они только что говорили.

— Привет, — сказал Диппер. — Пас, ты же мне обещала, что немедленно вернешься!

— А мне ты обещал, что будешь сидеть смирно, — напустилась на него Венди. — А Пасифика говорит, что за тобой уже секьюрити бегают!

— Теперь уже не только за ним, теперь уже за мной тоже, — как бы между прочим заметил Форд, отряхиваясь. — И скоро они будут здесь, поэтому у нас мало времени.

Тут Пасифика нарушила еще одну заповедь своих родителей и выругалась. Смачно. И на людях.

Ей показалось, или все трое Пайнсов… ну, если считать Венди Пайнсом… посмотрели на нее с уважением?

— Мы не знаем, как записана Пасифика в базе данных, — быстро ввела новоприбывших в курс дела Венди. — А без этого не можем найти ее душу.

— Пацка Норфест, — тут же сказал Диппер. — Я слышал в отделе кадров.

Пасифика подумала, что она готова его расцеловать. Несмотря даже на пыль и паутину.