Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

— Нет, Рон, я уже говорила, что буду сидеть с Джинни, — вздохнула Гермиона, перекладывая свои вещи на парту вперед. Они препирались всю дорогу до кабинета Трансфигурации, но Рон по-прежнему не хотел сдаваться, хотя Гермиона несколько раз объясняла, что он её отвлекает. Гарри уже порядком надоели их пререкания, поэтому он просто сел рядом с Роном.

— Гарри, тут сидит Гермиона! — воскликнул Рон, но тут зашла профессор Перес, и спор наконец закончился.

Несмотря на то, что профессор говорила бодрым голосом, Гарри начал засыпать через несколько секунд после начала урока. Заканчивалась только первая неделя их пребывания в Хогвартсе, а Гарри уже жалел, что вернулся. Прошедшие несколько ночей он практически не спал, но кошмары продолжали сниться с завидным постоянством. Кроме того, наверное, из-за недосыпа и кошмаров, Гарри начало казаться, что он действительно заслужил все это после того, как стал виной стольких смертей. Разумеется, он не собирался говорить об этом друзьям, заранее зная их реакцию.

Борясь со сном, Гарри уставился на профессора, пытаясь все же вникнуть в то, что она говорила. Его взгляд привлекло ожерелье на шее Перес — точнее, большой, диаметром в пару дюймов, красный рубин. При взгляде на него Гарри сильно затошнило, словно с камнем было связано какое-то жуткое воспоминание, и он поспешил уткнуться в конспекты. Половина занятия прошла за тренировкой создания мебели, но каждый раз, когда Гарри смотрел на профессора, его взгляд притягивал камень, и странное чувство снова появлялось. Однако он так и не понял, о чем напоминает ему этот рубин.

Когда они вышли из класса после урока, Гарри спросил у друзей, не обратили ли они внимание на камень:

— Примерно такого же цвета камни на Омнилокусах, — пожала плечами Гермиона. — Может, он тебе их напомнил?

— Вряд ли, — Гарри покачал головой. — Я их довольно часто вижу.

— Это кровь, — тихо сказала Джинни, и все с удивлением посмотрели на нее. — У крови точно такой же цвет, и не знаю, как вас, а меня тошнит от этого цвета. Несмотря на то, что Гриффиндорцы вроде как привыкли к красному.

— Я надеюсь, это когда-нибудь пройдет, — вздохнула Гермиона, обеспокоенно глядя на нее, а Гарри прижал Джинни ближе к себе.

"Ну вот, теперь тебе становится тошно от ни в чем не повинных украшений, — подумал про себя Гарри. — Надо все-таки взять у мадам Помфри зелье".

— Ладно, мне пора на Руны, до встречи! — Гермиона чмокнула в щеку Рона и отправилась в противоположенную сторону. У остальных должен был быть перерыв и они отправились в гриффиндорскую башню.

Джинни зачем-то направилась в спальню девочек, как только они оказались в почти пустой гостиной, а Гарри и Рон уселись в кресла у камина.

— Как же тут хорошо, когда на тебя никто пялится, а твоё любимое место не занято, — Рон потянулся в кресле.

— Не волнуйся, скоро ты снова будешь в перерывы исключительно зубрить, — улыбнулся Гарри. Его действительно радовала мысль о куче домашних заданий: во-первых, это было абсолютно нормально, а Гарри радовало все абсолютно нормальное. Во-вторых, он надеялся, что его излюбленная методика избавления от кошмаров (много учебы и квиддича) снова поможет.

— Поскорее бы снова тренировки, — протянул он.

— Ну, капитан, это только от тебя зависит, — рассмеялся Рон. — Кстати, ты когда наконец повесишь объявление о наборе?

— Да хоть сейчас, — Гарри взял первый попавшийся кусок пергамента со стола и быстро нацарапал объявление. Потом палочкой прилепил его к доске объявлений, даже не вставая с кресла.

— «Всех желающих занять место охотника в сборной Гриффиндора по квиддичу, приглашаем в понедельник в пять часов на поле», — подойдя к доске, прочитал Рон. — Ты уверен, что хочешь оставить всю команду в том же составе?

— Нет, ну, конечно, можно поменять ловца, — усмехнулся Гарри. — Между прочим, в отличие от меня, Джинни ловила снитч каждый раз.

— Это все потому, что Маклагген боялся Джинни гораздо больше, чем тебя. Представляешь, что бы с ним было, проломи он ей череп?

Гарри уже открыл рот, чтобы в красках описать собственноручное убийство Маклаггена, когда из башни девушек раздался визг. Через несколько секунд оттуда бегом спустились три шестикурсницы, явно пострадавшие от Летучемышиного сглаза, и с криками выбежали из гостиной.

— Вот об этом я только что и говорил, — хмыкнул Рон.

— Что случилось? — спросил Гарри у вышедшей за девочками громко смеющейся Джинни.

— Вы не поверите, они пытались мне угрожать! Обещали превратить мою жизнь в ад, если я не порву с Гарри.

— Было бы любопытно посмотреть, — улыбнулся Гарри, усаживая её к себе на колени.

В портретный проем вошла Гермиона, вид у нее был удрученный:

— Я неправильно ответила на вопрос профессора Вектор, — вздохнула она, садясь рядом с Роном, — а она так удивилась, что даже полезла в книгу проверять, вдруг это она что-то перепутала, — только что успокоившиеся Гарри, Рон и Джинни снова засмеялись, а Гермона грустно покачала головой: — Вот вы смеетесь, а это было правда ужасно.

— Представляю, — сквозь смех простонала Джинни. — Ты же перевернула все суждения профессора о законах природы!

— Ну да, это так естественно, — сказал Гарри. — Солнце садится на Западе, Пожиратели Смерти ненавидят маглов…

— Мы каждый год влипаем в какие-нибудь неприятности, — подхватил Рон, — Трелони предсказывает чью-нибудь смерть…

— А ты всегда правильно отвечаешь, — закончила Джини.

Гермиона закатила глаза:

— Ну да, а Джинни всегда использует Летучемышиный Сглаз. Тебе не кажется, что ты однообразна? — с усмешкой спросила она.

— Да, я тоже начинаю так думать. Видела их?

— Ну да, пронеслись мимо меня… Старший состав фанклуба Гарри Поттера в полном составе.

— Ч-что?! — хором спросили Рон и Гарри.

— О? А вы не знали? Официальный клуб Хогвартса, между прочим.

— Мерлиновы кальсоны, — выдохнул Гарри.

— Я тоже хочу!!! — воскликнул Рон.

— Ох, Ронникинс, извини, тебе придется делить клуб с Гермионой, — насмешливо произнесла Джинни.

— Ну это же маразм, — простонал Гарри.

— Что такое маразм? — хором спросили Рон и Джинни.

— То самое, что заставило их создать эти клубы, — рассмеялась Гермиона.

Внезапно к ним подошла Демельза Робинс:

— Как хорошо, что я вас нашла! — воскликнула она, протягивая свиток сидящей ближе всех Гермионе. — Профессор МакГонагалл просила передать вам это. Ой, Гарри, ты повесил наконец объявление?

— Ну да. Ты в команде, не переживай. Пробы для одного охотника.

— О! — её лицо просияло. — Тогда до встречи.

Гарри проводил её взглядом, потом повернулся к Гермионе, читавшей записку:

— Что там?

— Странно, она хочет видеть нас четырех после обеда. Что ей могло понадобиться?

— Вероятно, отругать нас троих за то, что мешаем учиться тебе, — рассмеялась Джинни. — Думаю, Вектор уже успела на тебя пожаловаться

— Теперь вы с этим не скоро отстанете… — вздохнула Гермиона.

* * *

— Что с вами происходит? — не здороваясь, спросила МакГонагалл. — Почему вы выглядите так, словно не спали с приезда в Хогвартс?

Все четверо переглянулись, не зная, как именно ответить.

— Мисс Грейнджер, с каких пор вы не знаете весь учебник наизусть? — уже улыбаясь, добавила директриса. — Мне даже интересно, что отвлекло вас от учебы, если этого не смогли сделать ни организация Отряда Дамблдора, ни поиски в книгах Николаса Фламеля, ни… Мерлин знает, чем вы там еще занимались, вместо того, чтобы учиться.

— Профессор, мы просто... — начала Гермиона, но замялась.

— О ужас, Грейнджер не может ответить на второй вопрос за день, — раздался голос Снейпа. Гарри посмотрел на портрет, который раньше никогда не видел в этом кабинете, но рамка была пуста.

— Нам просто надо выспаться где-нибудь вне замка, — выпалила Джинни.

— Вот как? — МакГонагалл задумчиво посмотрела на нее. — Что ж, если это все, что надо сделать, чтобы вы четверо не выглядели как ходячие трупы, то я запрещаю вам находиться на территории замка с вечера пятницы до утра понедельника. Вам все понятно?

— Да, профессор, — улыбаясь, ответили все четверо.

— Можете воспользоваться камином в общей гостиной, — улыбнулась в ответ директриса. — Только желательно предупредить, где вы будете.

— Дом 7 на Марш Сайд, Бранкастер, Норфолк, — Гарри, не задумываясь, назвал адрес дома, в котором летом жили Рон и Гермиона.

— Прекрасно, — МакГонагалл записала адрес. — Что ж, надеюсь, выходные вне школы вам помогут. Можете идти.

Когда они спустились в коридор, Гермиона обернулась к Гарри:

— Почему ты не дал ей адрес в Годриковой Лощине?

— Мне надоело объяснять людям, почему я живу в доме, в котором убили моих родителей, — ответил он, — Не волнуйся, мы с Джинни сразу же отправимся в Лощину и не будем вам мешать.

— Можешь и помешать, твой дом, в конце концов, — пробурчал Рон.

— Ох, прекрати! — Гарри закатил глаза.

— Не думала, что МакГонагалл так легко согласится отпустить нас на выходные.

— Мы совершеннолетние, почему бы и нет? — пожала плечами Гермиона. — Надеюсь, мы сможем выспаться наконец.

— Я тоже на это надеюсь, — прозевал Гарри.

* * *

Чем ближе была пятница, тем сильнее Гарри хотел исчезнуть куда-нибудь из Хогвартса. Отвыкший за год от кучи постоянно глазеющих на него людей, он старался не появляться в общей гостиной после окончания уроков, поэтому, когда наступил долгожданный день, он отправился домой, не дождавшись Джинни, у которой еще были уроки.

Дом абсолютно не изменился за полторы недели, но почему-то показался Гарри каким-то чужим.

— Действительно, какого черта я собрался жить тут... — вздохнул он.

Обойдя весь дом и решив, что в нем решительно нечем заняться, он вышел на улицу. В лощину опустился туман, но Гарри все равно надел Мантию-Невидимку, хотя сомневался, что она действительно помогает при такой погоде.

Поблуждав немного по пустынным улочкам, он свернул на тропинку, ведущую к кладбищу. Оно было абсолютно пусто, но Гарри решил не снимать мантию. То ли быстро стемнело, то ли он долго искал могилы родителей, но когда он наконец дошел до них, слова на надгробиях были уже едва видны в сумерках.

— Привет, мам, пап, — неуверенно произнес он. — Кажется, я сегодня совершенно не собирался сюда приходить… Надеюсь, вы все-таки можете меня слышать, иначе я просто говорю с камнем, а это немного странно даже для Луны. Луна — это моя подруга, если вы вдруг не знаете, хотя, наверное, вы знаете все... Я надеюсь, на это, иначе я должен бы был рассказать о том, что война кончилась, что Вольдеморт наконец прекратил свое существование, а заодно погибли столько дорогих мне людей. Знаете, мне постоянно снится, что они винят меня в своей смерти, и, кажется, я в это верю...

Гарри опустился на траву. Он чувствовал себя крайне глупо, сидя рядом с могилой родителей и говоря фактически сам с собой.

— Я такой дурак, знаете? За лето я не думал почти ни о чем кроме Джинни и будущего. Знаете, я бы, наверное, сошел с ума, если бы не Джинни. У нее как-то получилось заставить меня почти забыть о том, что случилось. А как только я оказался от нее немного подальше, мне опять начались сниться кошмары, и я ведь заслужил их! Меня все называют героем, спасителем, а ведь из-за меня погибло столько человек... — Гарри почувствовал ком в горле. — Сириус, наверное, рассказал вам, что если бы не моя глупость, он был бы жив. Я так наивно попался на уловку Вольдеморта, что полетел в это дурацкое Министерство, да еще и друзья за мной пошли. У Рона до сих пор на руках шрамы, Гермиона была на грани смерти, а Сириус...

Он замолчал и задрал голову к небу. Вокруг падали редкие капли дождя. Омнилокус на шее заметно потеплел, и Гарри, сняв дезиллюминационные чары, увидел, что верхний камень на нем светится. Джинни явно искала его, но он не хотел идти. Если медальон не обжигал, значит, с ней было все в порядке — кроме того, что Гарри куда-то исчез. Он снова уставился на холодный камень.

— А Седрик? Я ведь хотел как лучше, но его убили из-за меня. Зачем мне быть героем, если из-за этого умирают люди? Или Добби? Знаете, у меня был друг, эльф-домовик. Он был храбрым эльфом, который, рискуя собой, пытался спасти мне жизнь, когда я был на втором курсе. Странными, конечно, методами, но все-таки. А потом нас с Роном и Гермионой схватили из-за моей тупости, а Добби нас спас. Только вот сам он не выжил при этом...

Дождь усиливался, а Гарри не шевелился. Он молчал какое-то время, а когда заговорил, его голос уже не так дрожал.

— Знаете, а ведь, по сути, я виноват и в том, что Вольдеморт возродился. Сириус и Ремус хотели убить Хвоста, а я решил, что ты не хотел бы этого, пап. Если бы я позволил им это сделать, то Сириуса оправдали бы, а Вольдеморта никто бы и не нашел, и никто бы ему не помог. Ну, или это случилось бы гораздо позже, когда я уже не был бы таким дураком. И почему я не додумался про Хогвартс раньше? Почему не был более осторожен с Кэрроу? Ведь всей этой битвы можно было избежать. И не погибли бы ни Ремус с Тонкс, ни Колин... Уизли практически приняли меня в семью, а из-за меня погиб Фред. Я понимаю, что все они сражались за свободу, что они были готовы умереть, но... Я же мог избежать всего этого.

Он снова замолчал. Омнилокус по-прежнему был теплым, а нежелание Гарри куда-то уходить только усилилось.

— Все-таки зря Дамблдор надеялся, что я справлюсь со всем. Мне, как обычно, просто повезло…

— Ты же понимаешь, что в дождь Мантия бесполезна? — Гарри вздрогнул и, подняв голову, увидел Гермиону. — Джинни беспокоится.

В руке у нее был большой зонт, и на Гарри наконец-то перестало капать, хотя теплее от этого не стало.

— Знаю, — тихо ответил он. — Давно ты тут?

— Нет, только что подошла. Тебе не кажется, что сидеть вечером в дождь на кладбище и вести с самим собой увлекательную беседу по крайней мере странно? Ты правда не слышал, как я подошла?

— Нет, не слышал, — Гарри проигнорировал первый вопрос.

Гермиона махнула палочкой и уселась на сухую траву:

— Может быть, ты все-таки покажешься мне? — спросила она, и он молча стянул с себя Мантию-невидимку. — А знаешь, если ты явишься к Джинни в таком виде, то, может быть, она тебя и не убьёт, — довольно серьёзно произнесла Гермиона.

— Зачем ты здесь?

Её понимающий взгляд безумно разозлил Гарри. Последнее, что ему сейчас было нужно, это сочувствие или попытки ему помочь. Ему не нужна была помощь. «Только теплая постель в психиатрическом отделении больницы Св.Мунго», — произнес его внутренний голос.

— Джинни тебя искала, а я знала, где ты можешь быть.

— Ну да, ты всегда всё знаешь, — с еле скрываемой злостью произнес он. — Всё, нашла меня? Что дальше? Отконвоируешь ко мне же домой?

— Нет, сначала приведу тебя в чувство, чтобы ты хотя бы на нее не бросался.

— Извини, — вздохнул он. — Просто не понимаю, с чего паниковать, если меня нет дома, но известно, что мне не угрожает опасность.

Гермиона посмотрела на него со странным выражением лица:

— И правда не понимаешь, — вздохнула она. — В прошлый раз, когда мы не знали, где ты, оказалось, что ты решил сдаться Вольдеморту, и тебя убили.

— Я не сдался, — закатил глаза Гарри.

— Да, но мы-то этого не знали… Ты куда-то делся, потом подошел Невилл и сказал, что ты попросил его убить змею. Представь, как мы себя чувствовали?

— Я уже говорил, почему…

— Говорил, — прервала его Гермиона. — Но это не значит, что мы не думали, что ты… — она запнулась. — Видишь ли, я была так рада, что Чарли умеет управляться с драконами. Если бы не это, он вряд ли бы удержал Рона, который был готов броситься на Пожирателей с голыми руками. К счастью Джорджа, Джинни было удержать гораздо проще.

— Надо еще раз поблагодарить этих двоих, — вздохнул Гарри. Он не представлял, как бы повел себя, окажись на месте Невилла Джинни или хотя бы Рон. — Ну молодец, что тебя никому не пришлось держать.

— А надо было, на самом деле… В тот момент я думала, как побыстрее исполнить данное тебе обещание, — Гарри открыл рот, что бы высказать все, что думал о её планах, но Гермиона быстро продолжила, не дав ему даже шанса. — Говорю я это все для того, чтобы ты понял: нам действительно страшно, когда ты куда-то пропадаешь.

На этот раз он не знал, что ответить. Несколько минут они сидели молча.

— Знаешь, в чем твоя самая большая проблема? — прервала молчание Гермиона.

— В том, что я родился на день раньше, чем следовало?

— Хм, интересная мысль, — усмехнулась она. — На самом деле, ты забываешь, сколько тебе лет.

Неужели ты правда винишь пятнадцатилетнего мальчишку за то, что он попался в ловушку, устроенную одним из величайших и сильнейших волшебников за всю историю?

— Но ведь это было так глупо...

— Я не буду часами разубеждать тебя в том, что ты зря себя винишь, — проворчала Гермиона, вставая с земли. — Ты сам прекрасно понимаешь, что ты сделал все, что мог, и в разы больше, чем мог любой другой мальчишка твоего возраста. Но я все же дам тебе один совет, Гарри: поставь себя на их место. Если бы ты спасал Тедди или, ну не знаю, нашего с Роном сына, и при этом погиб, ты бы потом винил его? — Гарри удивленно посмотрел на Гермиону. — И все же на твоем месте я бы поспешила к Джинни.

Она повернулась на месте и исчезла.

— Это была Гермиона, — Гарри зачем-то снова обратился к надгробиям, — человек, много раз спасавший мне жизнь. Слишком.

Гарри поднялся на ноги.

— Кажется, мне и правда пора. Извините, я снова пришел к вам не в том состоянии, в котором вы хотели бы меня видеть. Знаете, вам не стоит волноваться, у меня ведь все хорошо. У меня все просто прекрасно, особенно если быть только с Джинни и думать только о Джинни. Передайте, пожалуйста, Сириусу и Ремусу — мне правда жаль, что все так вышло… И Тонкс тоже. И Фреду, если увидите его...

Он кинул последний взгляд на могилу и трансгрессировал домой.

Джинни сидела на диване. Услышав звук трансгрессии, она повернула голову к Гарри. Картина, которую он увидел, была достаточно красноречивой: взъерошенные волосы, бледное лицо, на котором непривычно ярко горели веснушки, и красные, заплаканные глаза.

— Джинни, прости, я…

— Забудь, — прошептала Джинни, вставая и подходя к нему. — Ты здесь… Хотя мокроват на мой вкус, — слабо улыбнулась она, доставая из кармана палочку.

Как только он почувствовал, что его одежда высохла, он притянул ее к себе и обнял. Её тепло и цветочный запах как всегда вытеснили на задний план все мрачные мысли, оставив только зыбкое ощущение спокойствия и счастья, которое, впрочем, тоже быстро было вытеснено её словами:

— Ты такой дурень...

Гарри от неожиданности рассмеялся:

— Предпочитаю психа с мозгами набекрень.

— Дело вкуса, конечно, — пожала плечами Джинни, потом снова прижалась к нему.

* * *

Гарри проснулся от крика. Инстинктивно он потянулся к палочке, и только через секунду понял, что это Джинни кричала во сне.

— Джинни! — он потряс её за плечо. — Джин, проснись!

Она резко открыла глаза и испуганно посмотрела на него.

— Тебе приснился кошмар, — прошептал он. — Все хорошо...

В глазах Джинни появилось понимание, и она молча прижалась к нему. Гарри рассеянно погладил её по волосам. Для него стало полной неожиданностью, что ей снова снились кошмары, и что она кричала во сне, хотя он понимал, что удивляться этому глупо.

— Ты опять пропал, — тихо сказала она. — Я снова не могла тебя найти...

— Ох, Джин... — выдохнул он. — Если я куда-то и пропаду, я обязательно вернусь, ты же знаешь... И я определенно не собираюсь попадать в какие-либо неприятности снова.

— Ну да, как будто до этого собирался, — проворчала Джинни. — Извини, что разбудила тебя... Тебе действительно не снятся кошмары, когда я рядом?

Гарри постарался вспомнить то, что ему только что снилось, но он помнил только общую тревогу и большой кроваво-красный камень.

— Не снятся, — улыбнулся он. — Хотел бы я, чтобы тебе это тоже помогало...

Джинни не ответила, и Гарри подумал, что она заснула. Однако когда он сам начал засыпать, она тихо спросила:

— Гарри?

— М-м?

— Назови мне любые три вещи, которых не знает о тебе Гермиона.

— Что? — он удивленно посмотрел на нее.

— Тебе никогда не казалось, что она знает о тебе все?

— М-м... — Гарри задумался. На самом деле, все было куда проще, чем, наверное, думала Джинни. — Я знал, что они с Роном признались в своих чувствах в конце шестого курса, и скрывали от меня. Кстати, я им благодарен хотя бы за попытку. В отличие от Рона, я действительно люблю учиться, просто вечные загадки, пялящиеся люди и болящий шрам вроде как отвлекают. И, несмотря на мою любовь к еде в Хогвартсе и той, что готовит твоя мама, я все равно больше всего люблю магловскую пиццу.

— Странный, — зевнула Джинни.

Через несколько секунд они оба уже крепко спали, и на этот раз им не снились кошмары.