Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

— Это Омнилокусы. Мое собственное изобретение, — Гермиона сделала театральную паузу, ожидая вопросов. Друзья не заставили её долго ждать.

— Ага. Мы все давно знаем, что ты гений, а теперь можно подробнее? — первая не выдержала Джинни. Гарри и Рон были чуть более привычны к ситуациям подобного рода.

— На шестом курсе я потратила кучу времени, чтобы найти способ перемещаться в пространстве в Хогвартсе и других местах, где нельзя трансгрессировать. К сожалению, у меня тогда не хватило времени закончить начатое, а потом я забросила эту идею: сами знаете, охота за хоркруксами немного отвлекает от сидения в библиотеке, — иронично добавила Гермиона. — В общем, три камня — это связи с тремя другими Омнилокусами. Тот, что сверху, соединен с... хм... парой. То есть, у меня это Рон, у Джинни — Гарри, и наоборот. Нижний левый — оставшийся парень, правый — девушка. Они связаны вариацией Протеевых чар, но меняются не полностью, а только камни. Если камень начинает гореть ярче, значит, человек, чей Омнилокус соответствует камню, вас зовет. В этом случае медальон становится горячим, как наши монеты Отряда Дамблдора.

— Это здорово, я не спорю, — Гарри выглядел озабоченным, — но не всегда есть возможность позвать на помощь, сама знаешь.

— Знаю, — Гермиона кивнула. — Я подумала о том же. Потом вспомнила о часах Уизли. О магии, благодаря которой они работают, я читала еще на четвертом курсе. Тем летом они меня так заинтересовали, что я перерыла половину библиотеки, и выяснила все детали, и, когда делала Омнилокусы, наложила подобные чары. Правда, с первого раза не получилось, и я отправилась в Хогвартс: к счастью, профессор Флитвик был еще там. Он мне очень помог, и теперь, если владельцу медальона грозит опасность, то его медальон становится холодным, а на остальных светится камень, так же как если бы волшебник позвал сам.

Рон и Джинни смотрели на Гермиону с открытым ртом, а Гарри присвистнул. Сочтя это правильной реакцией благодарной публики, она продолжила:

— Так вот, самое сложное было как раз с перемещением. Изучив кучу литературы, я пришла к выводу, что против антитрансгрессионных чар сработает только перемещение сквозь вещь. Например, как камины в сети Летучего Пороха.

— И шкаф, благодаря которому в Хогвартс проникли Пожиратели Смерти, — мрачно добавил Гарри.

— Именно, — Гермиона кивнула. — И самым сложным было как раз наложить чары подобного перемещения. Точнее, было сложно их наложить на маленький предмет. Но сейчас они работают. Надо прикоснуться к одному из камней, произнести Локо, и ты окажешься рядом с соответствующим Омнилокусом. Только перемещаться можно, если вас зовут, а не в любое время.

— Кажется, я не понимаю самого главного, — задумчиво произнесла Джинни. — А как они вообще связаны с нами?

— О, если цитировать профессора Дамблдора, это одна из моих самых гениальных идей, — Гермиона лукаво улыбалась. — Повторяйте за мной, — она взяла свой Омнилокус, направила на него палочку и произнесла: Патронум!— Как и в прошлый раз, когда она проверяла, работают ли Омнилокусы, медальон на несколько секунд засиял голубым светом. Глядя на вопросительные лица друзей, она искренне удивилась, — Вы что, правда не знаете это заклинание? Оно было придумано гораздо раньше, чем Экспекто Патронум. Патронум делает защитником вещь, а не создает его. Наложенное на Омнилокусы, это заклинание свяжет их с вами и даст возможность пользоваться ими без палочек.

— Здорово! — воскликнул Рон. — Патронум! — Омнилокус Рона засиял так же, как и у Гермионы. Гарри и Джинни так же удачно использовали заклинание.

— Еще на них можно наложить обычное Дезиллюминационное Заклинание, чтобы их не было видно. И если их надеть, никто кроме вас не сможет их с вас снять. Камни посереют, если Омнилокус уничтожат, или если владелец… — Гермиона замолчала. На лицах её друзей отразилось мрачное понимание.

Гарри, Рон и Джинни молча разглядывали Омнилокусы; затем Гарри наконец надел свой:

— Я его никогда не буду снимать. Вообще никогда... — он выглядел потрясенным.

— Миона, ты просто гений! Ты потрясающая! — сказал Рон с сияющими глазами, когда надел свой медальон.

— Спасибо, — добавила Джинни. — Кстати, а как ты узнала, что нам тогда грозила опасность, если они еще не были связаны с нами?

Гермиона покраснела и растерянно сказала:

— Я точно не знаю, почему мой Омнилокус тогда заработал, но я видела только то, что Рон в опасности. Думаю, это от того, что мы с ним… — она не договорила, и резко сменила тему, — Ну что, теперь мне можно ехать в Австралию одной?

Гарри и Рон переглянулись, потом посмотрели на Гермиону и синхронно кивнули.

* * *

Следующим утром Гермиона встала рано. На кухне все еще сидел мистер Уизли, завтракающий перед работой:

— Доброе утро, Гермиона, — улыбнулся он ей.

— Доброе утро, мист... Артур, — ответила Гермиона, в сотый раз за последнюю неделю сбившись, обращаясь к одному из родителей Рона. Они оба просили Гермиону и Гарри звать их по имени, но друзья по-прежнему не могли привыкнуть к этому.

Молча накладывая себе завтрак, Гермиона думала о семье Уизли. Потеря одного из сыновей сильно потрясла их, но они старались как можно меньше показывать это. Мистер Уизли был сильно занят в Министерстве, а миссис Уизли с двойным усердием заботилась о детях и доме. К Гарри и Гермионе они относились так, будто они тоже были их детьми, и от этого Гермионе иногда бывало не по себе. Её мысли прервал мистер Уизли:

— Гермиона, мальчики поедут с тобой в Астралию?

— Нет, но они уже мне все уши прожжужали, как им это не нравится.

— Но они все-таки не против того, что бы ты ехала одна? — мистер Уизли выглядел удивленным.

— Я придумала способ, с помощью которого они смогут узнать, если со мной что случится, и оказаться рядом в любое время, независимо от меня.

— Правда? Не могу сказать, конечно, что я удивлен. Жаль только, что этого никто не придумал раньше, — он грустно улыбнулся.

В кухню спустился зевающий Джордж, с торчащими в разные стороны волосами и следом от подушки на щеке:

— Добруууутрпаигеееерн, — прозевал он, усаживаясь на стул.

Гермиона налила ему чая, и спросила, протягивая кружку:

— Зачем ты встал в такую рань, Джордж?

Не ответив, он молча сидел, уставившись в одну точку. Затем вздрогнул и удивленно посмотрел на Гермиону:

— А? Что ты сказала? Извини, я, кажется, опять уснул...

Мистер Уизли рассмеялся:

— У вас в магазине столько разных гениальных изобретений, почему бы тебе наконец не изобрести что-нибудь, что будет бодрить с утра?

— А это хорошая идея, — мечтательно протянул Джордж, взяв, наконец, в руки чашку. — Спасибо, па, я обязательно подумаю об этом. Гермиона, так что ты сказала?

— Я спросила, почему ты так рано встал.

— А, Ронни не сказал тебе? Сегодня открытие магазина. Вообще он обещал мне помочь с утра, но почему-то тут только ты, а он еще поди дрыхнет.

— Видимо, он забыл и про обещание, не говоря уж о том, чтобы сказать мне, — глупый соня, — а моя помощь тебе нужна?

— Да, было бы неплохо, — Джордж снова зевнул. — Пойду разбужу его что ли...

— Нет, лучше я, все равно уже позавтракала, — Гермиона быстро вышла из кухни, чтобы Джордж не решил подняться в комнату мальчиков сам. С тех пор, как трое друзей вернулись в Нору, Гермиона спала в комнате Рона, а Гарри у Джинни, но, конечно же, никто об этом, кроме них, не знал. И было бы глупо, если бы секрет раскрылся по такой случайности.

Разбудив Рона и подождав, пока он наконец начнет осознавать, где он, и что происходит вокруг, она спросила насчет открытия магазина. Хлопнув себя по лбу, Рон унесся на кухню разговаривать с Джорджем, а Гермиона села на подоконник, думая о завтрашнем дне. Завтра она должна была лететь в Австралию... Достав из кармана сложенную вдвое фотографию, она с улыбкой посмотрела на счастливые, беззаботные лица родителей. Несмотря на то, что это была неподвижная магловская фотография, она как нельзя лучше демонстрировала, насколько проще было время до войны. «Теперь все будет как раньше», в который раз напомнила она себе, «мы снова будем семьей». Но почему-то она не верила, что завтра уже увидит их. За последнее время так часто её ожидания не сбывались, и следующие дни оказывались совсем не такими, как она думала. Даже после войны она, Рон и Гарри были мишенью для оставшихся слуг Вольдеморта, и Гермиона иногда сомневалась, не зря ли она решила вернуть память родителям так рано. С другой стороны, знать, что сильной опасности уже нет, но родители все еще не помнят о существовании их дочери, убивала её. Но больше, чем даже нападения Пожирателей Смерти, она боялась другого.

В комнату вошел Рон. Заметив фотографию в руках Гермионы, он в нерешительности остановился:

— Все в порядке?

— Да, — она поспешно убрала фотографию, — Меня как раз надо было отвлечь. Как там Джордж?

— Сказал, что ему понадобится наша помощь часа через два. От чего тебя надо отвлечь? — поинтересовался Рон. Он поднял её с подоконника и, сев на кровать, усадил себе на колени, обняв. Гермиона положила голову ему на плечо.

— От мыслей, которых быть не должно.

— Переживаешь из-за поездки и грозящей родителям опасности в Англии?

Гермиона, не ожидавшая от Рона подобной проницательности, подняла на него удивленные глаза и, поколебавшись, кивнула.

— Зря. В Англии мы точно сможем их защитить. И насчет поездки... Еще не поздно попросить меня поехать с тобой, — с невозмутимым видом заметил Рон. — Возможно, я даже соглашусь.

Гермиона закатила глаза.

— Очень мило с твоей стороны, Рональд, но дело не в этом.

— В чем же?

— Просто… — она запнулась, — Я больше боюсь, что что-нибудь пойдет не так. Вдруг я не смогу снять заклинание памяти, которое наложила на них? И они никогда не вспомнят меня… Может, это глупо…

— Послушай, — прервал ее Рон, разворачивая ее лицо к себе и твердо глядя ей в глаза, — Ты невероятно выдающаяся волшебница. Я верю, что ты не стала бы идти на такой рискованный шаг, как менять память родителей, если бы не знала, как ее вернуть. Я в тебе не сомневаюсь. — Он сделал многозначительную паузу. — Конечно, я предпочел бы поехать с тобой. Так, знаешь ли, спокойнее…

— Я уверена в Омнилокусах, Рон, — перебила его Гермиона. — Хотя я очень надеюсь, что они не понадобятся.

Он пожал плечами:

— Никогда не знаешь. Кстати… по-моему, я должен был отвлекать тебя.

— Есть идеи? — Гермиона улыбнулась.

— Море, — сообщил Рон, целуя ее.

* * *

День прошел незаметно. В магазине «Всевозможные Волшебные Вредилки» в честь открытия было много народу, и Рон с Гермионой были очень заняты весь день, помогая Джорджу. Ближе к вечеру ажиотаж немного спал, и Гермиона отправилась в Нору готовиться к путешествию.

Когда она паковала вещи в свою расшитую бисером сумочку, в комнату зашла Джинни. Усевшись на свою кровать, она какое-то время молча наблюдала за движениями Гермионы. Наконец, она неуверенно спросила:

— Можно задать тебе очень личный вопрос?

— Конечно, если это не очередное "а у вас точно с Гарри никогда ничего не было?", — ответила Гермиона веселым тоном.

— Нет, это не то, — Джинни ухмыльнулась, но, открыв рот, что бы задать вопрос, сильно покраснела, — Гарри, он... странно себя ведет. Понимаешь, с тех пор, как вы вернулись, у меня такое ощущение, что у него ко мне остались больше... братские чувства.

Гермиона прыснула. Находясь с Гарри почти год неразлучно, она прекрасно знала, насколько ему все это время не хватало Джинни, и как действительно он её любил. Уж точно не как сестру.

— Как тебе в голову пришла такая безумная идея? — Гермиона очень старалась перестать смеяться.

— Когда я была на пятом курсе, он вел себя со мной как нормальный влюбленный парень с бурлящими в нём гормонами: много целовал, залезал под блузку... ну и всякое такое, — Джинни, казалось, покраснела еще сильнее, если это вообще было возможно. — А сейчас он меня в основном обнимает и изредка целует. И все.

— Джинни, ну сама подумай, — Гермиона вздохнула, — если сейчас он будет позволять себе больше, все прекрасно знают, что это закончится проведенной в твоей комнате бессонной ночью. Но это все-таки твой дом, в котором живут твои родители, постоянно появляются твои старшие братья… К тому же, ты еще несовершеннолетняя.

— То есть он боится родителей и братьев? — Джинни выглядела растерянной.

— Нет, он их слишком уважает чтобы лишать невинности их несовершеннолетнюю дочь в соседней с ними комнате. И он слишком любит тебя, чтобы обжиматься с тобой по углам Норы.

— Прекрасно! — вспылила Джинни. — Как мне надоело быть несовершеннолетней! А он не пробовал спросить меня, может, я вполне не против пообжиматься по углам, как ты выразилась?!

— Джинни, дай ему возможность заботиться о тебе.

— Обо мне не надо заботиться, я это разве еще не доказала? Хватило с меня того, что он со мной расстался из-за заботы обо мне! — сердито сказала Джинни.

— Послушай, ты не представляешь, как тяжело ему было без тебя. Из-за Вольдеморта он остался сиротой, из-за него погиб Сириус, его единственная семья в магическом мире. Еще и это пророчество...

— Незачем пересказывать мне биографию Гарри, — Джинни перебила Гермиону. — Я её немного знаю, видишь ли.

— Извини, я не хотела пересказывать биографию, просто хочу, чтобы ты поняла… Даже когда он влюбился в тебя, он долгое время не мог себе позволить быть с тобой. Все-таки для него многое значит, что ты сестра Рона. И когда вы, наконец, были вместе, это было единственное время, когда я видела Гарри действительно счастливым. А потом, снова из-за Вольдеморта, он резко лишился Дамблдора, и ему пришлось расстаться с тобой, потому что он слишком за тебя боялся. Он, конечно, старался не подавать виду, как ему без тебя плохо, но ты же знаешь, что он не очень умеет скрывать чувства. А теперь он наконец-то может быть с тобой, и вообще у него наконец-то появилось будущее, поэтому, пожалуйста, позволь ему делать со своей жизнью то, что он сам хочет. Это странно, но у него почти никогда не было такой возможности, в действительности.

— А мне теперь просто ждать, пока он подумает и обо мне?

— Не передергивай, — Гермиона, застегивая сумочку, села рядом. — О тебе он думает в первую очередь, и практически непрерывно. Ты же не будешь спорить, что он не так уж и зря ждет августа?

— Может и не зря... Я не знаю... Просто я думала, что когда он вернется, он наоборот захочет скорее, и просто уже настроилась на это. Не говоря уж о том, что я сама далеко не против...

— Я не могу обещать, что это произойдет сразу же на твой день рождения. Но, думаю, ожидание сводит его с ума гораздо больше чем тебя.

— Ну если сама Гермиона Грейнджер так думает! — Джинни рассмеялась. — Кстати, раз уж об этом речь зашла, надеюсь мой братец не придумывает себе подобные лишние проблемы?

Теперь покраснела Гермиона:

— Нет, он старательно пользуется тем, что это его дом, — а про себя добавила: И что я ему никогда не могу отказать.

Поговорив еще немного, они отправились спать. Как и во все предыдущие дни, Гермиона трансгрессировала в комнату к мальчикам, и Гарри, пожелав им спокойной ночи, отправился к Джинни.

В очередной раз увидев недовольное лицо Рона, неотрывно смотрящего на место, где только что находился Гарри, Гермиона не выдержала:

— Ты бы предпочел, чтобы он остался здесь?

— Нет конечно, — Рон взял её за руку и потянул на свою кровать. — Но все таки неприятно думать, что они с моей сестрой...

— Занимаются тем же, чем и мы тут? — Гермиона сузила глаза. — Тебе это не кажется нечестным?

— Послушай, я же не жалуюсь, — обняв её, он начал целовать её шею.

— Ты пытаешься поменять тему, — Гермиона улыбнулась, обнимая его. — И вообще, ты не жалуешься, просто всячески показываешь свое неудовольствие.

— Могу я хотя бы не радоваться тому, что, пусть даже и мой лучший друг, спит с моей малолетней сестрой?

— Вы говорили с ним об этом? — Гермиона в очередной раз с тоской подумала, что все-таки никогда не поймет мальчишек.

— Ты правда думаешь, что я хочу что-то об этом слышать? — Рон скривил рожу.

— А о нас? — Гермиона продолжала, хотя знала, как ему не нравится этот разговор. — Не верю, что ты ничего не сказал после того, как мы первый раз...

Уши Рона покраснели. Рассеяно гладя её волосы, он осторожно спросил:

— Ты же не против? Я сказал, конечно, он все-таки мой лучший друг, я хотел с кем-нибудь поделиться... Ты же не обижаешься?

— Нет конечно, — она легко поцеловала его. — Просто... тебя не удивляло, что ты поделился радостью, а он нет?

— Это намек на то, что я плохой друг? — Рон напрягся. Его всегда задевали подобные вещи, особенно после его ухода зимой, которого он сильно стыдился.

— Нет, Рон, это намек на то, что ему было нечем делиться.

Рон вскинул брови:

— Что ты имеешь в виду?

Гермиона помолчала. Она выключила свет в комнате, переоделась, и только когда уже легла под одеяло рядом с Роном, ответила:

— Они спят вместе. Но просто спят, между ними ничего не было еще, — Гермиона громко вздохнула, глядя на удивленное лицо Рона. — На самом деле, Джинни беспокоится, что после года разлуки Гарри испытывает к ней только братские чувства.

Рон рассмеялся так, что перебудил бы весь дом, если бы на комнату не было наложено заклинание Оглохни.

— Моя сестра сумасшедшая, — сквозь смех сказал Рон, потом, чуть более серьёзно, добавил, — а если серьёзно, то почему они все еще не...

— Ты думаешь, что я на вас постоянно тренирую Легилименцию? — Гермиона закатила глаза. — Вот у Гарри и спроси.

Она почувствовала как он с сомнением пожал плечами. Гермиона прекрасно знала, что он не спросит, но, во всяком случае, Рон теперь не будет с таким недовольством наблюдать за лучшим другом и сестрой. Она решила поменять тему:

— Мне завтра рано очень вставать, и я не буду тебя будить утром, хорошо?

— Лучше разбуди меня, и я поеду с тобой, — в голосе Рона не было особой надежды.

— Мы же уже говорили об этом сто раз. Неужели тебе обязательно быть таким занудой?

— А ты не заметила? — обнимая Гермиону, Рон перевернулся на спину так, что девушка теперь лежала на нем. — Я вообще полон недостатков, — с усмешкой проговорил он.

— Дай-ка подумать, — Гермиона сделала вид, что действительно что-то вспоминает. — Действительно много! Взять хотя бы то, что ты делаешь со мной, — она начала легко целовать его шею и плечи.

— И что же я делаю с тобой? — руки Рона играли с её волосами, гладили её спину.

— Мне постоянно хочется оказаться с тобой в постели, когда я тебя вижу, — Гермиона дразнила его, говоря с деланным недовольством в голосе.

— Что ж, тогда наслаждайся моментом, раз уж мы оба здесь, — прошептал ей на ухо Рон.

* * *

Гермиона честно попыталась разбудить Рона, когда утром уходила из Норы. Но тот пробурчал что-то нечленораздельное, и продолжил спать дальше. Улыбнувшись, она поцеловала его и вышла из комнаты: на кухне её ждал мистер Уизли, который вызвался проводить её в Министерство.

В Австралию Гермиона должна была лететь с помощью Летучего Пороха. Это было безопаснее, чем трансгрессия в незнакомое место через полмира, и быстрее, чем метлы или магловские самолеты. Лететь она должна была из Министества Магии в дом одного австралийского волшебника, любезно согласившегося встретить Гермиону. Он жил всего в трех милях от дома мистера и миссис Вилкинс, фамилия которых еще год назад была "Грейнджер".

Гермиона уже дважды была в Министерстве, правда, этот визит был совсем не похож на предыдущие. Первый раз она сражалась там с Пожирателями Смерти, второй раз крала хоркрукс с шеи Долорес Амбридж. А теперь было светло, вокруг было много людей, знавших её и здоровавшихся с ней, но Гермионе, как и прежде, было страшно от того, что могло произойти через несколько минут. Она пыталась успокоить себя, но плохое предчувствие не покидало её.

Остановившись в зале каминов, мистер Уизли обратился к Гермионе:

— Последний раз твоих родителей проверяли вчера вечером, все было хорошо. В случае чего, посылай Патронуса прямиком Кингсли. Конечно, твоя поездка в Австралию секретна, но несколько авроров готовы отправиться к тебе в любую секунду. Все-таки, мне не нравится идея, что ты летишь туда без Рона и Гарри, — он выглядел очень обеспокоенным.

— Артур, не волнуйтесь, пожалуйста. Мальчишки смогут оказаться рядом со мной в любую секунду, вы же знаете.

— Знаю, именно поэтому ты и летишь одна. Надеюсь, все будет в порядке. Все, тебе пора, удачи! — мистер Уизли отечески обнял Гермиону.

Зайдя в камин, она помахала Артуру, кинула горсть пороха и отчетливо произнесла место назначения. Её закрутило, и понесло в трубу. Наконец добравшись до нужного места, отряхиваясь от сажи, она вышла из камина. В комнате её встретил усатый австралиец:

— Добрый вечер, мисс Грейнджер.

— Добрый вечер, мистер Эбри, спасибо большое, что позволили воспользоваться вашим камином, — Гермиона огляделась в поисках выхода.

— Не за что. Всегда приятно помочь юным леди, — он улыбнулся и повел её к выходу.

Распрощавшись с австралийцем, Гермиона направилась к дому родителей. Она трансгрессировала на небольшие участки, боясь сбиться с пути или "пролететь" нужное место. Наконец, увидев коттедж на берегу, она в ужасе застыла: в небе над ним виднелась Черная Метка.

Вытащив палочку и на ходу надев мантию-невидимку, она побежала к дому. Выбив дверь и обнаружив пустую гостиную, она взмахнула палочкой:

— Гоменум Ревелио!

Дом был по-прежнему тих и выглядел абсолютно пустым. На дрожащих ногах она обошла все комнаты, подвал, чердак, с нарастающим страхом заглядывая в каждую дверь, каждый раз стараясь себя подготовить к тому, что она могла увидеть погибших родителей. Но дом был пуст, как и местность вокруг. Ни живых существ, ни мертвых маглов.

Оставался один вариант: они живы, но их похитили. Узнать, где они, Гермиона могла хоть сейчас, и уже подняв палочку, что бы произнести заклинание, она почувствовала, как начал холодеть её Омнилокус. Она опустила палочку, и медальон снова потеплел.

"Гермиона, не удивительно, что ты сдала СОВ по Защите от Темных Искусств на В! Ты же сейчас чуть не отправилась в ловушку!", — выговорила она сама себя. Взмахнув палочкой, она отправила Кингсли Патронуса с сообщением: "Кто-то из тех, кто знал про мою поездку — предатель. Дом родителей пуст, над ним Черная Метка. Мне нужно двое авроров: таких, которым можно было полностью доверять. Пожалуйста" — на глазах Гермионы выступили слезы. Она села на пол, облокотившись на стену, и взяла в руку Омнилокус:

— Рон, Гарри, вы нужны мне...