Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

Гарри открыл глаза и первые пару секунд пытался понять, где он находится. Узнав ставшую почти родной кровать в Гриффиндорской спальне, он вспомнил все события минувшего дня. То ли благодаря дикой усталости, то ли недавней смерти и возвращению обратно, то ли все-таки зелью Мадам Помфри, ему не снились сны; но сейчас горе и воспоминания нахлынули на него, и Гарри начал жалеть, что он проснулся.

— Эй, доброе утро, — раздался голос с соседней кровати, — мне очень жаль, но тебе придется встать. Мы скоро отправляемся домой, и ты, разумеется, с нами.

Гарри пытался понять, на самом ли деле это прекрасное создание, наконец, было рядом, или все же это был сон. Но боль по всему телу вроде бы была настоящей, так что он рискнул проверить:

— Джинни, я правда не сплю, и это правда ты?

— Ух ты, кажется за тот год что мы не виделись ты все-таки не забыл как меня зовут, — девушка улыбнулась, но в ее глазах стояли слезы. Она села рядом и обняла его. — Если ты еще раз посмеешь убедить меня в том, что ты умер, я нашлю на тебя Летучемышиный сглаз! — Джинни старалась быть грозной, но у нее не очень получалось. Она еще крепче обняла его, или это он еще крепче обнял её, и прошептала:

— Слава богу, с тобой все хорошо, — её голос дрогнул. — Я так боялась за тебя...

— Извини меня, Джин. Честное слово, для меня самого то, что я выжил, стало сюрпризом. Эй, прости, кажется, этого не стоило говорить. Джинни, не плачь, пожалуйста. Все хорошо, я тут. Самое главное что и ты тут, Джин, ты бы знала как я за тебя боялся... — он наконец перестал её обнимать и теперь просто смотрел на нее, гладя по щеке. Несмотря на уставший вид и заплаканные глаза, она была по-прежнему такой же прекрасной, какой он её помнил, а может быть даже и еще красивее, все-таки за год она повзрослела, — Ты такая красивая... Мерлин, Джин! Я так скучал, — Гарри снова её обнял, но на этот раз он не переставал гладить её плечи и спину, и, зарывшись лицом в её волосы, все повторял:

— Ты жива. Как же я рад, что ты жива...

— Гарри, я пока что жива, но, кажется, ты сейчас меня задушишь.

Он отстранился:

— Извини...

— Да ничего, мне даже понравилось такое горячее приветствие, — теперь её улыбка была шире, и в глазах промелькнула радость, — Гарри, тебе действительно лучше вставать, наш портал сработает примерно через час, но тебе лучше позавтракать здесь. Если честно, не думаю, что у мамы будут силы готовить... — на её лице снова была печаль.

— Джинни, мне так жаль насчет Фреда... Как Джордж?

— Все еще в шоке, как и все мы. Но, думаю, он справится. В конце концов, каждый из нас был готов к тому, что не все Уизли выживут. И, зная Фреда и Джорджа, думаю они предусмотрели возможность того, что из них останется только один. Но это все еще тяжело, конечно же.

— Если бы я мог что-нибудь сделать...

— Гарри Поттер! Ты сумасшедший?! Ты что, забыл, что ты спас весь магический мир вчера? Что-нибудь ты уже сделал!

— Да, но если бы я сделал что-то по-другому, может быть Фред… И Ремус, и Тонкс...

— Гарри, не смей себя винить! Ты спас нас всех! Все они были взрослые люди, знающие на что идут, ради чего сражаются, и ради чего готовы отдать свою жизнь. Так что больше никогда не смей говорить подобных слов, особенно на людях, иначе...

— Знаю, знаю, все мы боимся твоего Летучемышиного сглаза. Даже больше, чем Пожирателей Смерти и их босса.

— Это правильно, — усмехнулась Джинни, — а теперь марш в душ. Гарри, мы еще поговорим, обещаю. Рон и Гермиона в Большом Зале, я буду с ними.

С этими словами она вышла из комнаты, оставив Гарри приводить себя в порядок.

Приняв душ и надев чистую одежду, которую раздобыл для него Кикимер, Гарри направился вниз, захватив с собой обе свои волшебные палочки и, немного подумав, мантию невидимку. Последнее, что ему сейчас хотелось, это пробираться через толпу репортеров, которые давно уже должны были приехать в замок. И действительно, по пути к Большому Залу он видел несколько людей с волшебными фотоаппаратами, но благодаря мантии он без происшествий добрался до Гриффиндорского стола, где сидели двое его лучших друзей и Джинни. Поначалу он удивился тому, что вокруг них нет ни репортеров, ни просто интересующихся "где же все-таки были вы и Поттер весь этот год", но когда он наткнулся на невидимый защитный барьер, к которому так привык за этот год, и понял что, стоя рядом, не слышит о чем говорят друзья, все стало весьма очевидно.

— Гермиона, это я, под мантией, — девушка тут же обернулась, махнула палочкой, и Гарри наконец-то смог сесть за стол рядом с ними и снять мантию. Гермиона тут же вновь наложила заклинание недосягаемости и Оглохни.

— Гарри, наконец-то! Мы уже думали, ты снова заснул, — приветствовал друга Рон. Он был бледен и выглядел немного потерянным, но все-таки улыбался.

— Я бы с радостью, но твоя сестра угрожала какой-то страшной темной магией, и я очень, очень испугался, — усмехнулся Гарри.

— Я бы на твоем месте не шутила на эту тему при мне, Гарри Поттер, — сказала Джинни каким-то шипящим, но высоким голосом, и друзья, узнав манеру недавно поверженного лорда, засмеялись.

— Это весьма странно смеяться над пародией на Волди, но мне нравится, — сквозь смех выдавил Рон.

— Да, еще я буду счастлива посмеяться над Снейпом, пожалуй, — добавила Джинни. — Эй, вы чего? — удивилась она, увидев, как лица остальных сразу посерьёзнели.

— Черт, Снейп, — Гарри вскочил из-за стола, — я совсем забыл о нем!

— Гарри, не волнуйся, пока ты спал, я нашла МакГонагалл и рассказала ей все. Хотя, думаю, тебе все же стоит рассказать об этом Кингсли. Я его где-то тут видела... — увидев удивленные глаза Джинни, Гермиона добавила, обращаясь к ней, — ой, это очень долгая история, мы расскажем тебе позже.

— Надо найти его сейчас же! А хотя нет, — Гарри снова сел, — думаю я все-таки сначала поем. Так что я пропустил, пока спал?

— Немногое, — задумалась Гермиона, — Кингсли почти что новый министр магии, пока что "временный", но, думаю, лучшую кандидатуру они не найдут. А, ну да, мы же это оба слышали. МакГонагалл, разумеется, новый директор. Через неделю будет вечер памяти и, вроде бы, награждение ветеранов войны. Я ничего не забыла?

— Ты забыла, что репортерам официально запрещено подходить к участникам битвы, в том числе и всем членам ОД, если только те сами не захотят что-то рассказать газетчикам, — добавил Рон.

— Ух ты, значит мантия все таки была лишней. Мне определенно нравится новая политика министерства по отношению к прессе... Точно! Пресса! Это выход! — теперь все трое уставились на Гарри с непониманием. — Ладно, я, кажется, позавтракал. Джинни, через сколько портал?

— Через 40 минут примерно.

— Гермиона, твоя сумочка при тебе? Можешь достать мне карту Мародеров?

— Держи, Гарри, но что...

— Увидимся через 35 минут, — перебил её Гарри, на ходу открывая карту. — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.

Сперва он нашел на ней точку с подписью Ли Джордан. К его сожалению, рядом находились Джордж и Молли Уизли, Фреда карта уже не отображала. Он уже общался с Уизли, сразу после окончания битвы, так что мог и без карты найти дорогу, к тому же было это не так далеко от Большого Зала.

Через пару минут он уже подошел к ним:

— Миссис Уизли, Джордж, как вы? — спросил он, смотря на гроб, уже приготовленный к отправлению домой.

— Мы справимся, Гарри. Самое главное, что все уже кончилось, — ответила Молли. Голос её был куда слабее и тише, чем обычно.

— Ли, прости меня, но можно тебя минут на 20?

— А? Да, конечно, — Ли Джоржан был сильно удивлен, но последовал за Гарри в сторону. Тот уже нашел на карте министра магии: он был в Больничном Крыле. По пути туда они говорили в основном о "Поттеровском Дозоре", как Джордан и близнецы Уизли ораганизовали передачу, как и что Гарри с друзьями слушали, пока были в своем путешествии. Кроме того Гарри поведал о своем плане, и еще более удивленный Ли согласился ему помочь. Наконец они добрались до башни, где располагалось Больничное Крыло, откуда как раз выходил Кингсли.

— Министр, можно вас на несколько минут, пожалуйста?

— Разумеется, Гарри, все что угодно. Только, ради бога, называй меня Кингсли, мы же даже сражались вместе пару лет назад, я уж не говорю про вчера.

— Э.. Конечно. Это Ли Джордан, но, думаю, вы его знаете. Он организовал "Поттеровский Дозор", — Гарри начал краснеть при упоминании названной в честь него подпольной передачи при министре магии, хоть их отношения и не были официальными. Кингсли поприветствовал Ли и с немым вопросом посмотрел на Гарри.

— Понимаете, мне нужно вам кое-что рассказать про Северуса Снейпа, не думаю, что МакГонагалл многое вам успела пересказать со слов Гермионы. Но также мне надо чтобы все что я скажу завтра появилось в газетах. Ли многие слышали по радио, к тому же он из Отряда Дамблдора, и ему поверят, если он отправит это в "Пророк", а если я попрошу кого-либо из их редакции, то не думаю, что завтра будет напечатана хотя бы половина правды, а это действительно очень важно.

— Ну что же, Гарри, Ли, пойдемте, найдем какое-нибудь тихое место, где можно будет выслушать эту историю.

Вернувшись в Нору, в первую очередь стоило её привести в порядок. Пару месяцев дом пустовал: после пасхальных каникул все кто там жил переселились в Коттедж Ракушка или другие места, которые были защищены Орденом Феникса с помощью заклинания Доверия. Нора не сильно пострадала, что было удивительно, учитывая побывавших там Пожирателей Смерти. Но все же перед тем как позволить всей семье зайти в дом, мистер Уизли и Гарри обследовали дом на предмет ловушек, которые могли оставить Пожиратели перед уходом. Как оказалось, идея оказалась удачной: всего было найдено штук десять ловушек. Кроме того, в шкафу на кухне что-то поселилось, и по характерным звукам, издающимся из шкафа, Гарри определил, что это был боггарт. Пообещав мистеру Уизли разобраться с ним, Гарри остался на кухне, когда Артур ушел проверять огород.

Приготовившись к привычному для Гарри виду боггарта, — Дементору, — он заклинанием открыл дверь шкафа и вскрикнул отчасти от испуга, отчасти от удивления: вместо Дементора на полу лежала мертвая девушка, и не смотря на то, что лица её не было видно, это была определенно Джинни. Оправившись от удивления, Гарри закрыл глаза, думая, КАК можно повернуть ситуацию, что бы она оказалась смешной. Через пару секунд он взмахнул палочкой и произнес Ридикулус. Несмотря на то, что голос его дрожал, заклинание подействовало: девушка вдруг поднялась в воздух, и стало видно, что труп превратился в куклу с некрасивым, но чрезвычайно нелепым клоунским лицом. Гарри издал нервный смешок, еще раз взмахнул палочкой и боггарт исчез. Все еще в шоке, повернувшись к выходу, он обнаружил стоящих в дверях Рона и Гермиону:

— Гарри, извини, мы просто услышали твой вскрик и думали, что тебе нужна помощь, — начала оправдываться Гермиона.

— Просто не говорите ей, пожалуйста. И я знаю, что это было не смешно, — добавил Гарри, — но я не ожидал увидеть что-то кроме Дементора.

Гермиона понимающе кивнула, а Рон смотрел на друга с каким-то странным выражением лица. Что-то между страхом и удивлением. Гарри подумал, что несколько секунд назад на его лице были точно такие же эмоции. Мистер Уизли зашел проверить справился ли Гарри с боггартом, а заодно сообщить, что сад чист, не считая гномов, радовавшихся двухмесячному перерыву между их вышвыриванием из сада. Ни ему, ни кому-то другому друзья не стали говорить про происшествие.

Ближе к вечеру дом, наконец, был более-менее чист, Джинни и Гермиона вызвались приготовить обед, а Гарри и Рон пошли наверх в комнату Рона. Она была все такой же оранжевой от плакатов "Пушек Педдл" и казалось, что за год, пока в ней обитал упырь, переодетый в Уизли, она мало изменилась. Сев на кровать, Гарри задал вопрос, уже пару часов интересовавший его:

— Так что у вас с Гермионой? Вчера вы, кажется, все-таки нашли общий язык, — ухмыльнулся он, вспоминая поцелуй посреди битвы.

— Ну, мы не говорили об этом, но ночью как то само собой получилось, что мы спали обнявшись, на диване в гриффиндорской гостиной, и вообще... — уши Рона стали фирменного алого цвета, — Мерлиновы подштанники! Гарри, как ты мог мне позволить быть таким кретином все это время? Сначала я бесился из-за Крама, потом думал, что вы с Гермионой влюблены друг в друга, потом я опять бесился из-за Крама, потом весь этот бред с Лавандой… А потом я снова думал что я третий лишний в команде Потрясающего Поттера и Гениальной Грейнджер. Не говоря уж об этом ужасе, когда я вас бросил в лесу. Гарри, старик, как ты мне мог позволить?!

— Видишь ли, Гермиона могла обидеться, что я наложил на тебя Империус. Хотя мне часто кажется, что она сама сто раз бы уже это сделала, не будь заклинание запрещено законом, — друзья хором засмеялись, представляя все это. Отсмеявшись, Гарри добавил:

— Рон, ты единственный в Хогвартсе, включая учителей и привидений, кто думал, что Гермиона влюблена в меня. Поверь, остальные были курса с третьего уверены, что вы будете вместе. Ну, еще кроме нее самой, конечно же. И обещаю, в следующий раз я обязательно тебя заколдую, когда ты будешь делать глупости, раз уж ты сам даешь на это разрешение, — Гарри снова засмеялся. Это было очень приятно, учитывая невеселый год.

— Хорошо, хорошо, только пожалуйста, заколдуй меня так чтобы я потом все-таки имел возможность что-то исправить. И поверь, превращенным в жабу мне сделать это будет тяжело, — Рон тоже смеялся во весь голос.

Просмеявшись и немного помолчав, Рон снова заговорил:

— Сегодня утром мы с Гермионой сидели в гостиной и старательно никого к тебе не пускали. Тут зашла Джинни, спросила в спальне ли ты, и уверенно пошла туда, бросив на ходу что-то вроде "Если вы попытаетесь мне помешать, я нашлю на вас тех крылатых тварей". Когда Гермиона зашла к вам через пару часов, ты все еще спал, а Джинни просто сидела и смотрела на тебя. Правда через полчаса она присоединилась к нам в зале, сказав, что ты проснулся...

— Когда я проснулся, она просто сказала что все собираются домой через час, и что убьет меня если я еще раз притворюсь мертвым, — Гарри говорил настороженно, вспоминая тот инцидент на его последнем дне рождения.

— Кстати да, — протянул Рон, — я, кажется, тоже должен надрать тебе за это твою геройскую задницу.

— Рон, я же говорил, я сам не думал, что я выживу.

— Да, я знаю... Гарри, я думал, что точно побью тебя, если ты опять будешь клеиться к моей сестре. Но твой боггарт... — Рон запнулся и покраснел, — в общем это... Гарри... Если она тебя простила, что ты её бросил год назад, то я... не против, что вы вместе.

— Ты прекрасно знаешь почему мы расстались, — в голосе Гарри чувствовалось облегчение, но потом он мрачно добавил, — ты это даже сегодня видел...

— Знаешь, я никогда не подумал бы об этом, но за этот год у меня появились куда большие страхи чем пауки. Они мне теперь даже кажутся почти милыми. Слава богу, это все кончилось, — Рон мечтательно улыбался, — а хотя нет! Слава великому Гарри Поттеру, Мальчику, Который Выжил ДВАЖДЫ! — Рон снова смеялся, и Гарри присоединился к нему, прочувствовав, как забавно это звучит.

Друзья проговорили еще какое-то время, но вскоре послышался голос Гермионы, зовущей всех на обед. Спустившись, они обнаружили, что мистер Уизли, Билл и Перси отправились в министерство, Флер попросила Чарли отправиться с ней в коттедж "Ракушка", чтобы и его проверить на ловушки, так что кроме троих друзей и Джинни, в Норе были только миссис Уизли и Джордж. Гарри не помнил более тихого обеда в Норе: Молли постоянно всхлипывала, Джордж выглядел так, будто на него наложили заклинание Кофундус, остальные обменивались мрачными взглядами и старались побыстрее доесть. Для Гарри было настоящей пыткой видеть несчастье семьи, которая стала для него почти родной. "Пожалуй, я бы предпочел находиться все это время под Круцио...", — думал он. — "Не волнуйся, Поттер, начнутся похороны и тебе будет еще хуже, гарантирую".

Когда все закончили, Рон решил помочь Гермионе с посудой (конечно же, посуды было на три взмаха палочкой, а задача Рона заключалась в том чтобы тихонько стоять эти пять секунд), а Джинни предложила Гарри подняться к ней в комнату: "В конце концов, я же обещала тебе поговорить чуть позже".

Комната выглядела абсолютно такой же, как и прошлым летом. Гарри с грустной улыбкой вспомнил предыдущий раз, когда он был в этой комнате, подарок на день рождения, который подарила ему Джинни, и как в комнату вломился Рон. Джинни, казалось, подумала о том же самом: она заперла дверь заклинанием, потом наложила заклинание Оглохни.

— Что ж, теперь, если что, никто не услышит, как ты меня убиваешь, — усмехнулся Гарри, — Джинни, перед тем как ты что-либо скажешь, я хочу чтобы ты выслушала меня. Я знаю, что тебе было тяжело, когда я тебя бросил. Но ты прекрасно знаешь, почему я так поступил, и поэтому я не собираюсь за это извиняться. Я не знаю, простила ли ты меня за это, я не знаю, что с тобой было весь год, я не знаю, что за этот год изменилось в твоей жизни, — Гарри сжал кулаки. — Я просто хочу, что бы ты знала: Джинни, я люблю тебя. Я не жду от тебя ответных признаний, я вполне пойму, если ты мне сейчас предложишь остаться друзьями. Просто я хочу, что бы ты понимала, что это не изменится… даже если я умру, я все равно буду любить тебя… — "вчера проверил", мрачно добавил он про себя. Джинни молча подошла к нему, обвила его шею руками и поцеловала как тогда, кажется, вечность назад, в общей гостиной после победного матча по Квиддичу. Гарри крепко обнял её, не до конца веря в собственное счастье.

— Я тоже люблю тебя, Гарри, — прошептала Джинни ему на ухо. — Не забывай что я люблю тебя еще с того времени когда любить-то толком не умела.

Гарри с улыбкой вспомнил отвратительные розовые сердечки, падающие с потолка в Большом Зале и уродливого "купидона" распевающего перед ним "валентинку". Было странно думать о чем-то хорошем на втором курсе: последнее время в его голове он был только годом уничтожения одного из хоркруксов.

Когда они, наконец, смогли находиться рядом, не целуя при этом друг друга, Джинни спросила:

— Так ты мне расскажешь, что вы делали весь этот год, и с чего Волди решил, что ты мертв?

— Это сложно... Думаю, сейчас тебя устроит очень краткий ответ? На самом деле это очень долгая история, которую надо рассказывать с перерывами, и не мне одному, а нам троим. — Гарри на несколько секунд задумался, с чего начать "очень краткий ответ", затем заговорил, — Курсе на шестом Реддл нашел в книгах своеобразный способ достижения бессмертия: при убийстве можно расколоть свою душу и часть её поместить в другой предмет. То есть пока где-то еще есть твоя душа, ты не умрешь полностью. Предмет с куском души называется хоркруксом. Их было шесть, точнее семь, но об этом до вчерашнего дня знал только Дамблдор. Поэтому, когда его заклинание отразилось на него самого в ночь гибели моих родителей, он не умер окончательно. Вот хоркрусы мы весь этот год и искали, чтобы уничтожить.

— Никогда не слышала о такой магии... А дневник Реддла? Он тоже был?..

— Да, именно хоркруксом он и был. А еще ими были несколько реликвий основателей Хогвартса, змея, которую убил Невилл... и я, — Джинни удивленно посмотрела на него, пытаясь найти правильный вопрос, а не выпалить: "так какого ты еще жив?!". Гарри тем временем продолжил, — Вчера в визжащей хижине мы были свидетелями смерти Снейпа, и он перед смертью дал мне свои воспоминания. Оказывается, мы все были не правы на счет него: Снейп всегда служил Дамблдору, и это был именно план Дамблдора — умереть именно от его руки. Удивительно это говорить, но если бы не Снейп, мы бы не выиграли войну. В общем, из его воспоминаний я узнал, что Реддл случайно, сам того не зная, сделал седьмой хоркрукс: он у меня на лбу, а мой обожаемый директор всю жизнь готовил меня к тому, что бы я мог помереть в нужный момент и по его плану, — в голосе Гарри звучали злость и боль. Джинни не знала что сказать, поэтому просто обняла его, а Гарри, сделав два глубоких вздоха, продолжил более спокойно:

— Тем не менее, план был единственным верным решением, как спасти всех, поэтому я не очень сомневался что мне делать: весь замок слышал как Вольдеморт пригласил меня на пикник в лес, а оставалось еще два человека, знающие что делать если я умру. По пути туда я встретил Невилла и попросил его убить змею. Потом я видел тебя... — Гарри запнулся, вспоминая самые тяжелые минуты его жизни. — Извини, что не подошел попрощаться. Я боялся, что не смогу потом повернуться и уйти... В общем, я пришел туда, Вольдеморт ударил меня Авада Кедаврой прямо в грудь и я умер. Вот поэтому он был уверен что я мертв, — криво улыбнулся Гарри и добавил, — и если честно, ты была последним о чем я думал перед смертью. И если бы я не любил тебя, я бы точно струсил и не позволил бы ему убить себя, веря в какой-нибудь мифический способ спастись, которого, кстати, не существовало. Так что Дамблдор был прав, когда говорил о силе любви...

Джинни помолчала какое-то время, обдумывая услышанное и ожидая продолжения, но, не вытерпев, спросила сама, как можно более веселым и непринужденным голосом:

— Так ты мне расскажешь, как Мальчик, Который Выжил, выжил снова?

— И ты туда же. Сегодня уже Рон долго смеялся над "Мальчик, Который Выжил Дважды". Далась вам эта дурацкая фраза...

— Гарри, не забывай что все дети, начиная с однолеток Чарли, знали тебя именно так почти с младенчества. Тебя же так называли даже в таких детских книгах как "Знаменитые дети-волшебники", если хочешь, я дам тебе почитать, — поддразнила Джинни. Гарри вспомнил, как при знакомстве Гермиона назвала список книг, в которых читала о Гарри Поттере, и еще удивилась, что он сам о себе не читал. Прошло восемь лет, и он старательно избегал любых упоминаний о нем в книгах все это время.

— Так ты мне все-таки расскажешь? — снова спросила Джинни.

— Это сложно... Насколько я понял из объяснения Дамблдора, — да-да, я видел Дамблдора там, — все из-за того что Вольдеморт убил часть своей души пытаясь убить меня, а кроме того причина в крови, которую Вольдеморт взял у меня при возрождении. Его тяга к пафосу и желание "особой" крови для зелья, когда могла подойти почти любого волшебника, погубили его: он сохранил в себе защиту, которую дала мне моя мама, и, благодаря ей, я второй раз пережил смертельное заклятие...

— Так вот почему... — Джинни выглядела ошарашенной. Гарри подумал, что это из-за его истории, но тут Джинни заговорила очень странным тоном, словно боялась того, что говорила, — ты видел, как мы с Гермионой и Луной сражались с Беллатрисой?

— Да, и я почти вмешался в драку, когда она чуть не попала Авадой в тебя, но твоя мама меня опередила, — Гарри улыбнулся — Она была потрясающа в тот момент. И очень похожа на тебя.

— Ну вообще-то это я на самом деле похожа не нее, — ухмыльнулась Джинни, — но я не это хотела сказать. Мне показалось, что заклинание все-таки попало в меня, но конечно это было невозможно, иначе я бы давно была мертва. Но учитывая то, что ты мне рассказал... Ты же понимаешь, что сделал то же что сделал твоя мама: ты пожертвовал жизнью ради меня всех остальных.

Гарри кивнул. Он говорил то же самое Тому в их последнюю битву, но вряд ли кто-то из зала мог слышать их. Но предположение Джинни имело одно слабое место:

─ Но ведь защита была от Вольдеморта, а ты дралась с Лестрейдж.

— Не дума, что была большая разница между ним и его самыми фанатичными слугами. Мерлиновы носки, я же теперь Девочка Которая Выжила, — Джинни со смехом откинулась на спинку кровати. — О ужас, не дай Мерлин кто-нибудь об этом узнает! Гарри, не смей никому рассказывать! Ну разве что этим двоим, которым ты по-моему рассказываешь вообще все.

— Хорошо-хорошо, мне хватит возможности самолично дразнить тебя этим, когда вздумается, — смеясь, он обнял Джинни. — Тебе крупно повезло тогда, ты знаешь?

— Мне крупно повезло, когда мой младший из старших братьев решил с тобой подружиться, иначе лежать сейчас моему скелету в Тайной Комнате...

— Эту фразу, как ни странно, мне тоже уже говорили... Хотя я бы поспорил, кому еще тогда повезло, — добавил Гарри, и Джинни улыбнулась, понимая, о чем он говорит.

Когда спустя пару часов Гарри поднялся в комнату Рона узнать как у них дела, он обнаружил двух своих лучших друзей, целующихся на кровати:

— Эй, Гермиона, ты же вроде как знала заклинание для запирания дверей, — усмехнулся Гарри и тут же вышел из комнаты, решив все-таки не мешать Рону "не быть полным кретином".

Вечером вся семья собралась за ужином. Мистер Уизли рассказывал, как Кингсли и члены Ордена Феникса, работающие в министерстве Магии, справляются с ситуацией, пытаясь разобраться, кто из сотрудников все это время был под Империус, а кто просто поддерживал Вольдеморта. Кроме проблем с нехваткой кадров и большим количеством людей под сомнением, надо было справляться и с другими последствиями войны, в частности была почти катастрофическая нехватка Авроров — слишком многих потеряли в боях. Несмотря на поражение Вольдеморта, Пожиратели Смерти не собирались сдаваться без боя, а с учетом того, что Азкабан, разумеется, больше не охранялся Дементорами, и нужны были люди на охрану тюрьмы, Пожирателей было почти некому искать. Гарри, разумеется, предложил помочь, все-таки у него был довольно большой опыт борьбы со слугами Вольдеморта, но мистер Уизли покачал головой и предложил Гарри попробовать пожить, не рискуя жизнью.

После ужина Гарри подошел к Биллу и попросил поговорить наедине. Билл кивнул, и когда они зашли в пустую комнату, заговорил первым:

— Мне тоже надо было тебе кое-что сказать. В банк приезжал Кингсли: после того, как вы ограбили «Гринготтс», гоблины довольно сильно возмущались, пока им не объяснили, что на то была важная причина. В общем, теперь вы трое снова желанные клиенты, и тебе, кстати, стоит туда заглянуть как можно скорее — ты должен был подписать некоторые документы еще год назад,— и куда более сердитым тоном Билл добавил, — но все же, мне интересно, что же там было, из-за чего вы чуть не разрушили довольно хрупкий с гоблинами мир.

— Мне, правда, безумно жаль, что так вышло. В сейфе Лестрейндж хранился… хм… — Гарри замялся, — кусок души Вольдеморта, который надо было уничтожить, чтобы раз и навсегда покончить с самим Лордом.

— Что?! — Билл выглядел потрясенным,— он тогда не погиб благодаря хоркруксу?!

— На самом деле благодаря семи, — Гарри сначала удивился, что Билл знает про хоркруксы, но потом вспомнил, что в Египте он работал ликвидатором проклятий и знал очень много о древней темной магии, — Именно этим мы и занимались весь год, Билл…

И на эту тему я хотел поговорить, — Гарри замолчал на пару секунд, думая как лучше это сказать, — я понимаю, что Рон тогда повел себя не лучшим образом, но я не думаю, что кому-то еще стоит об этом знать. Немногие смогут понять, каково это было… И я понимаю, почему он ушел. Я не уверен, что я бы остался, будь у меня выбор. Мы несколько месяцев жили впроголодь, по очереди таская на шее один из хоркруксов. И у нас было мало надежды на то, что что-нибудь изменится. Кроме того, нам было практически невозможно найти, после того как он ушел. Поэтому, пожалуйста, пусть он просто будет героем без изъянов, он действительно это заслужил.

Билл молча кивнул, и Гарри, постояв немного, уже собирался уйти, когда тот произнес:

— Гарри, еще одно: я знаю, что это не в твоем духе, но, все же, если вдруг соберешься еще раз причинить Джинни боль, помни, что у нее шесть…— он запнулся, — пять старших братьев.

И теперь была очередь Гарри молча кивать.

* * *

Ночью, когда уже все отправились спать, Гарри лежал в кровати в комнате Рона и изучал её потолок. Судя отсутствию знакомого, характерного храпа, не спал и Рон. Честно говоря, Гарри боялся спать. Ему было слишком хорошо известно, что кошмары начнут мучить его, как только он уснет; но за годы, проведенные в одном теле с хоркруксом, к кошмарам он привык, и не они его пугали. Гарри вслушивался в каждый шорох в Норе, боясь услышать щелчок трансгрессирования, или шаги, или прошептанное заклинание. Особенно он беспокоился за Джинни и Гермиону, которые спали в комнате этажом ниже. Он понимал, что девочки были ничуть не менее искусны в магии, чем Гарри и Рон, но неожиданность чаще всего была преимуществом, приносящим победу. Он понимал, что дом охраняется заклинаниями, но их было так просто обойти, особенно если кто-то очень сильно захочет отомстить за смерть своего господина...

Его мысли прервал голубой свет, осветивший комнату — Патронус-выдра Гермионы сидел на полу: "Я сейчас к вам трансгрессирую, пожалуйста, не хватайтесь за палочки". Через пять секунд послышался щелчок.

— Послать Патронуса было хорошей идеей, — прошептал Гарри. — Клянусь бородой Мерлина, без него я бы заколдовал тебя.

— И устроил бы кучу шума, я знаю, Гарри.

— Гарри, Гарри, и после семи лет ты еще обращаешь внимание на то, что у нее всегда гениальные идеи, — тоном старика, поучающего маленького мальчика, проворчал Рон и обнял севшую рядом Гермиону, обращаясь к ней уже нормальным голосом, — кстати, а зачем ты здесь?

— Ну, мы с Джинни не могли заснуть, думаю и вы тоже, так что у нас появилась прекрасная идея: давайте поменяемся.

— Ты хочешь остаться тут? Здорово! — обрадовался было Рон, но радость его быстро сменилась раздражением. — Ты что, хочешь, чтобы он, — Рон указал на Гарри, — провел ночь в комнате с моей малолетней сестрой?!

— Ты что, хочешь, чтобы он, — Гарри тоном и жестом скопировал Рона, — провел ночь в комнате с моей почти-малолетней почти-сестрой?!

Все трое тихонько рассмеялись, и Гарри сквозь смех добавил:

— Рон, успокойся, ничего с твоей сестрой не произойдет, — и, не дожидаясь продолжения разговора, он пожелал двум друзьям спокойной ночи и трансгрессировал в комнату Джинни.

Комната освещалась маленьким огоньком на конце палочки Джинни. Как только Гарри появился и сел рядом, девушка прошептала Нокс и убрала палочку.

— А раньше я никогда не боялась темноты, — прошептала Джинни, сворачиваясь в клубок на кровати.

— А я не мог заснуть, находясь не в палатке, защищенной доброй дюжиной заклинаний. В голову лезло куча возможностей для других, как атаковать дом... Но ваша идея оказалась хорошей: рядом с тобой мне гораздо спокойнее... — Гарри лег рядом, обнимая её.

— Я понимаю, почему мне не так страшно, когда я рядом с Великим Гарри Поттером, — Джинни усмехнулась, переплетая его пальцы со своими. — Но почему тебе-то рядом со мной спокойнее?

— Потому что я боюсь, в первую очередь, за тебя. Всегда боялся.

— А я-то весь этот год надеялась, что ты думаешь о себе, сражаясь с плохими ребятами. Ну, или на крайний случай о моем брате и лучшей подруге.

— По крайней мере, я знал, что с ними, мы же были почти постоянно вместе. А о тебе я знал только, где именно ты находишь в замке, спасибо карте Мародеров. И еще я знал, что в этом замке находятся трое Пожирателей Смерти, так что у меня были причины волноваться за тебя. Я уж молчу о том времени, когда я узнал, что ты додумалась возродить Отряд Дамблдора. Выкрасть меч Гриффиндора! Джинни, о чем ты вообще думала?

— Вообще-то о тебе, — в голосе Джинни слышалась горечь. — Ты, правда, думал, что пока ты пытаешься убить Вольдеморта, я буду примерной девочкой, буду слушаться Снейпа и учиться у Кэрроу, как мучить провинившихся?

— А Снейпа было не грех и послушать...

— Да-да, но как будто хоть кто-то об этом знал. Ладно, переставай изображать мою мамочку и отчитывать меня за плохое поведение, — не дожидаясь ответа, она легко поцеловала Гарри.

— Прекрасный способ поменять тему, — ухмыльнулся он, слегка отстраняясь. — И все же зря ты старательно ввязывалась в неприятности, когда я пытался защитить тебя любой возможной ценой.

— Как будто ты любил бы меня, если бы я могла спокойно мириться со всем, что вокруг, — Джинни зевнула, опуская голову на его плечо. Они молчали какое-то время. Гарри думал над словами Джинни, а потом он как-то незаметно уснул, в первый раз за долгое время, думая не о всевозможных опасностях, а просто о любимой девушке.

* * *

Утром в комнату с громким щелчком трансгрессировала Гермиона. Мгновенно проснувшись, Гарри резко сел на кровати. Обнаружив себя в кровати Джинни и услышав шаги на лестнице, и тут же переместился в комнату Рона. Через несколько секунд послышался голос миссис Уизли этажом ниже: "Девочки, пора вставать". Затем она поднялась разбудить мальчиков. "Не забыть бы потом поблагодарить Гермиону", — подумал Гарри.

На кухне сидел только Джордж, с газетой в руках. Увидев Гарри, он, поздоровавшись, помахал "Пророком":

— Гарри, дружище, кажется, тебя все-таки успели заколдовать.

На главной странице была статья, рядом с ней огромная фотография Снейпа:

Гарри Поттер заступился за Северуса Снейпа

Так же я позволю себе отметить, что для каждого журналиста статья с предположениями и догадками о жизни Северуса Снейпа и причинах его перехода на нашу сторону будет последней опубликованной."

— Ну вот, как я и думал, теперь даже мои друзья считают меня психом, — усмехнулся Гарри.

— Ну еще бы! Ты что, забыл, Снейп самолично оттяпал мне ухо!

— Когда вы летели с Люпиным, кто-то из Пожирателей чуть не убил Ремуса, и Снейп попытался остановить его. Он просто промахнулся тогда…

Недоверие в глазах Джорджа постепенно сменилось пониманием. В конце концов у Гарри не было резона врать о Снейпе, к которому он никогда не питал тёплых чувств.

— Так в чем же была та причина? — в его глазах читалось сильное любопытство. Гарри пообещал рассказать, когда спустятся миссис Уизли и Джинни, и сами прочтут статью. Как он и ожидал, история любви Снейпа была встречена удивленными и недоверчивыми лицами, однако после бурного обсуждения на тему "Может он все-таки умел любить? Да нет же, он ненавидел всех вокруг!", все пришли к выводу, что история правда имеет смысл.

После завтрака, Гарри отправился в "Гринготтс". Как и в предыдущий день, он снова захватил с собой мантию-невидимку, сняв её перед самым входом в банк. Когда Гарри спросил про документы, гоблин по имени Глыпук отвел его в отдельную комнату, принес два ключа от хранилищ банка, бумаги, и объяснил что в них:

— Мистер Поттер, вам, наверное, неизвестно, что хранилище, которым вы пользовались все это время, содержит лишь малую часть вашего состояния. Семья Поттер одна из самых старейших и наиболее состоятельных в Англии, и, чтобы не доверять все деньги ребенку, ваши родители записали на ваше имя другой сейф, в котором хватило бы денег на безбедное существование до вашего совершеннолетия. Эти бумаги подтверждают, что вам передан ключ от хранилища Поттеров, — ошарашенный Гарри молча подписал бумаги, и Глыпук продолжил, — а эти бумаги подтверждают, что вам также передан ключ от хранилища Блэков, завещанный вам Сириусом Блэком, и который вы не могли получить раньше, опять-таки, из-за возраста. А это бумаги о передачи в ваше владение недвижимости, принадлежащей семьям Поттер и Блэк, — Гарри изумленно пробежал глазами список, который кроме дома в Годриковой Лощине и на площади Гриммо содержал еще несколько мест, разбросанных по всей Англии. Подписав все бумаги, Гарри, наконец, сумел побороть удивление и спросил:

— Сколько всего в сейфах плюс стоимость всей недвижимости кроме домов в Лощине и на Гриммо?

Услышав ответ, Гарри нервно сглотнул: ему раньше никогда не приходило в голову, что наследник двух очень старых семей не может не быть одним из самых богатых волшебников Англии. Если прикинуть в уме, чтобы потратить все эти деньги, , Гарри надо было бы прожить несколько абсолютно беспечных жизней, ни в чем себе не отказывая.

— Если я хочу сделать несколько распоряжений, касающихся моего имущества?..

— Вам стоит сказать мне или любому другому гоблину банка, и подписать бумаги, которые будут готовы в течение нескольких минут.

— Хорошо, тогда... Я хочу, чтобы все деньги из хранилища Блэков были переведены в хранилище Поттеров; только деньги, а семейные реликвии пусть остаются. В сейф, которым я пользовался, добавить денег до суммы, которая там была изначально. Этот сейф я передаю во владение Тедди Люпину, также деньгами может распоряжаться Андромеда Тонкс. Десять процентов от всей суммы, что вы мне назвали, передаются в фонд Хогвартса...

— Но это очень большая сумма, мистер Поттер, — перебил его Глыпук.

— Да, я знаю… Что насчет остальной недвижимости, помимо тех двух домов? Она пустует сейчас или кем-то арендуется?

— Арендуется.

— Ну... тогда, пожалуй, все, — задумчиво произнес Гарри. Конечно, он бы, ни минуты не колеблясь, перевел почти все состояние в хранилище Уизли, но прекрасно понимал, к большому своему сожалению, что семья никогда не примет эти деньги. Глыпук с поклоном удалился за бумагами. Через несколько минут он вернулся, и Гарри, подписав бумаги, спустился в хранилище за деньгами. Стараясь не смотреть на количество золота, он быстро взял небольшую сумму и вышел из банка, твердо решив пока что никому не сообщать новости о его благосостоянии. Выходя из банка, он чуть не забыл надеть мантию.

Следующий день был одним из самых сложным в жизни Гарри. Временами он думал, что ему больше понравилось бы провести этот день, сражаясь с Василиском.

Первыми были похороны Снейпа, на которых было довольно мало людей: в основном это были коллеги из Хогвартса, ученики Слизерина и, разумеется, журналисты Вместе с Гарри, на похороны пошла только Гермиона: Рону и Джинни нужно было побыть с семьей. Церемония была скромной и довольно короткой, друзья уже собирались уходить, когда Гарри заметил среди группы людей Нарциссу Малфой. Жестом попросив Гермиону подождать, он направился к ней:

— Миссис Малфой, я не имел возможности вас поблагодарить ранее. Спасибо вам за то, что вы сделали тогда, в лесу, — Гарри было странно говорить с женщиной, сына и мужа которой он ненавидел на протяжении многих лет.

— Ты сделал то, на что я надеялась, Поттер. Кроме того Драко сказал, что ты спас ему жизнь во время битвы, так что не считай себя мне обязанным. Ты отдал свой долг, — миссис Малфой держалась надменно, как обычно, однако в её тоне проскальзывали еле заметные нотки благодарности, и Гарри был удивлен даже такой мелочью. Когда Гермиона спросила у него, как отреагировала Нарцисса, он с ухмылкой ответил, что для Малфой она была очень приветлива и доброжелательна.

Следующей была прощальная церемония с Люпиным и Тонкс. К Гарри с Гермионой присоединились Рон и Джинни, вокруг были члены Отряда Дамблдора, Ордена Феникса, Авроры — коллеги Тонкс. Андромеда Тонкс попросила Гарри произнести прощальную речь о Ремусе (сама она говорила о своей дочери, разумеется). Когда пришло время Гарри, он в очередной раз за день пожелал оказаться в подземелье с огромной змеюкой и мечом Гриффиндора в руках и заговорил:

— Ремус Люпин был для многих хорошим учителем. Мне кажется, если бы не год, когда он учил нас в Хогвартсе, я бы знал раза в два меньше, чем знаю сейчас. Он был хорошим другом для многих из нас, и для многих, кого среди нас уже нет, — Гарри подумал о чужом воспоминании, где он видел Ремуса с его двумя лучшими друзьями: Джеймсом и Сириусом, — Ремус был прекрасным мужем и отцом: последний раз я его видел незадолго после рождения Тедди, и это был самый счастливый человек, которого я когда-либо встречал. И он отдал жизнь, чтобы его сын жил в лучшем мире, чем жили его родители. Я думаю, каждому из нас есть, за что сказать спасибо этому человеку, а некоторым, и мне в том числе, за очень многое.

Гарри поднял палочку и все присутствующие члены Отряда Дамблдора, не сговариваясь, встали со своих мест, взмахнули палочками и хором с Гарри произнесли Экспекто Патронум, и два десятка Патронусов засверкали на поляне и развеялись через несколько секунд. Смотря на собственного Патронуса-Оленя, Гарри, глотая ком в горле, тихонько прошептал:

— Господа Бродяга и Сохатый приветствуют господина Лунатика.

Смотря на Андромеду с Тедди Люпиным на руках, Гарри вновь ощутил беспокойство за судьбу этого маленького мальчика, который остался сиротой, как и сам Гарри, по вине Вольдеморта. Он напомнил себе, что, будучи крестным отцом Тедди, именно он официальный опекун, но решил, что все это, как и то хранилище в "Грингготсе", он обсудит с Андромедой позже, не на похоронах её дочери и зятя.

* * *

Несмотря на уговоры со стороны Джинни и Гермионы два дня назад, родители Колина Криви настоятельно попросили, чтобы на его похоронах никого из волшебников не было, а последним в тот день хоронили Фреда Уизли.

Для Гарри эти похороны прошли как в тумане. Вокруг было больше сотни человек, которые пришли попрощаться с Фредом, было сказано много слов и рассказано много воспоминаний, но на саму церемонию захоронения остались только родители, родные братья и сестра, разумеется Флер, Гарри, Гермиона и Ли Джордан, вечный друг близнецов. Молчащий все утро Джордж, встал произнести последнюю речь. В руках его был смятый кусок пергамента, похожий на письмо:

— Три года назад, когда мы сидели и тухли на... черт, дурацкие чары Доверия. Ну, вы поняли, где все мы были три года назад, — голос Джорджа был почти веселым, — мы с Фредом договорились, как будем устраивать похороны друг друга. Не сказать, что нам нравилась идея остаться одним, но мы весьма здраво оценивали наши шансы на выживание в войне. Каждый из нас написал письмо — обращение к каждому из членов семьи, прочитать мы должны были только то, что касалось выживших. Эти письма мы много раз переписывали за три года. К сожалению, сегодня именно я стою перед вами, и к счастью, я зачитаю письмо Фреда полностью, никого не пропустив.

Дорогая семья! Те трое не рыжих, но почти-Уизли, и одна Уизли, но совсем не рыжая, вас это тоже касается. Итак, дорогая семья, я понимаю, что все вы уже оплакали мою смерть, так что советую вам больше не плакать. Джордж обещал мне заколдовывать каждого, кто заплачет обо мне после похорон, так что это вполне дельный совет. Я почти все свое время убивал на то, что бы веселить всех вокруг, и это уже просто неуважение ко мне так долго плакать.

Вас всех было очень весело разыгрывать, и я вас всех очень люблю. Надеюсь, встречу вас не скоро

Джордж сунул письмо в карман, повернулся к надгробию, и к "Фред Уизли (01.04.1978-02.05.1998) Любимый сын и хороший друг" добавил еще одну фразу: "Шалость удалась". Потом взмахнул палочкой, и в небо поднялись полсотни лучших волшебных фейерверков Уизли.

Вечером после похорон четверо друзей сидели в комнате Рона, говорили на отвлеченные темы и старательно не плакали. Они обсуждали квиддич, Гарри и Гермиона рассказывали забавные истории про маглов, а Рон и Джинни пересказывали случаи из своего детства. Вдруг в окно постучалась большая серая сипуха. Гермиона резко встала, открыла окно и сняла письмо с лапки совы. Быстро прочитав его, она со вздохом облегчения села на кровать, на лице её читалась радость и волнение.

— Это письмо от Кингсли, я попросила его связаться с Австралийским Министерством Магии. Они нашли моих родителей, и через неделю я улетаю в Австралию.

— Я с тобой, — хором ответили Гарри и Рон.

— Нет, я думаю, мне стоит поехать одной. Все-таки это мои родители, а не шайка Пожирателей Смерти.

— Гермиона, даже и не думай, одна ты не поедешь! — Рон схватил её за руку, будто боялся, что она прямо сейчас трансгрессирует в Австралию.

— Рон, я большая девочка, я как-нибудь справлюсь без телохранителей.

— Гермиона, подумай сама, — теперь заговорил Гарри, — все считают, что мы втроем уничтожили Волдеморта, половина Пожирателей до сих пор в бегах и жаждут мести. А ты, несмотря на то, что самая умная, не самая лучшая в бою, извини. Так как ты собираешься ехать куда-то одна? В случае опасности ты даже не сможешь переместиться, потому что никогда не оставишь родителей одних, если вам будет грозить опасность, — Гарри пытался говорить спокойно, хотя упрямство Гермионы его немного раздражало.

— И ты туда же! Ну что нам теперь, вечно везде быть втроем?

— Нет, теперь вам везде быть вчетвером, — встряла Джинни, молча следившая за разговором до этого момента.

— Гермиона, я готов как-нибудь смириться с тем, что ты поедешь с Роном. Но одна ты не поедешь.

— А кто меня остановит?! — безаппеляционный тон Гарри еще больше разозлил Гермиону, — может ты забыл, но я улечу в Австралию, и вы не будете знать, где я!

— Гермиона, половина министерства будет знать, где ты, — Рон говорил с неприкрытым сарказмом, — и ты правда думаешь, что Великому Гарри Поттеру будет сложно что-либо узнать в министерстве? Даже Невыразимцы из Отдела Тайн расскажут ему, что угодно, но, правда, за автограф, — он состроил смешную рожу и все четверо рассмеялись. — Послушай, Миона, — Гарри первый раз услышал такое обращение к Гермионе, но, похоже, Рон пустил вход "тяжелую артиллерию", — ты не поедешь одна, если вдруг не придумаешь гениальный способ, с помощью которого мы сможем мгновенно узнать что ты в опасности и переместиться к тебе.

— Патронусы не подходят, монеты с Протеевыми Чарами тоже, — добавил Гарри, — они работают, только если у тебя палочка в руках.

— Замечательно! Я просто возьму и придумаю этот способ! Пара пустяков! — Гермиона говорила с неприкрытым сарказмом. Друзья снова рассмеялись, но Гарри подумал, что он совсем не будет удивлен, если через неделю Гермиона представит им этот способ.

* * *

Утром, во время завтрака, пришла еще одна сова из министерства: почта для Гарри, Рона и Гермионы, которую им посылали за предыдущие три дня, была проверена на проклятия и яды, и чуть позже должна была быть доставлена в Нору.

— А я-то все думала, почему за столько дней ни одной совы, — Гермиона была явно озадачена, — Мне надо уйти ненадолго, Гарри, одолжишь свою мантию?

— Да, конечно, — Гарри ушел наверх в поисках мантии, после того как он её нашел, Гарри спустился и обнаружил, что из Министерства Магии уже прислали почту. Проводив Гермиону, Гарри с Роном сели разбирать кипу внушительных размеров. Спустя час они просмотрели примерно треть, и Рон уже начинал тихонько стонать:

— Это ужасно, просто ужасно, — его выражение лица напомнило Гарри времена, когда они сидели в Гриффиндорской Общей Гостиной и делали уроки, — почти все письма одинаковы, все спрашивают о том, что было в этом году, как будто мы действительно будем им лично отвечать. А еще убивают письма фанаток и тех, кто считает нас бесполезными выскочками. Хотя письма с признаниями в любви очень даже ничего.

— Радуйся, что тебя не слышит Гермиона, — усмехнулся Гарри, — а что, угроз тебе не приходило? Везет.

В комнату зашла Джинни, помогавшая до этого миссис Уизли:

— Ну что, все еще пожинаете плоды знаменитости, — улыбаясь, она уселась рядом и взяла первое попавшееся письмо из кучи, прочтенных Гарри.

— Подожди недельку, они еще не знают, что ты доблестный предводитель Хогвартского Восстания, — поддразнил её Гарри.

— А как только они узнают, что ты девушка Гарри Поттера, самая опасная почта будет прислана именно тебе, — рассмеялся Рон, — помните, что присылали Гермионе после той статьи Риты Скитер?

— Насколько я помню, закончилось это её руками в волдырях. Хорошо все-таки, что сейчас почту проверяют, — Гарри посмотрел на Джинни, и заметил, что она изрядно покраснела, и в руках держала уже несколько его писем:

— Я убью их всех. Я сейчас пройду по каждому адресу и убью их всех, — голос Джинни был тихим и полным злости.

— Эй, Джин, успокойся, это всего лишь фанатская почта. Я же не собираюсь им отвечать, — Гарри взял письма из её рук, кинул в камин, а потом обнял Джинни.

— Ха, может так делать со всем письмами, не распечатывая? — Рон последовал примеру Гарри, и кинул кипу прочитанных писем в камин, — Сестренка, не кипятись, если ты будешь убивать каждую фанатку Гарри, то это будет похоже на начало новой войны. Так и вижу заголовки газет: "Ревнивая девушка Гарри Поттера стала массовой убийцей. Лондон в панике!".

— Погоди, пока Гермиона прочитает свою почту, Рон, а там уже посмотрим, кто из нас станет массовым убийцей, — сквозь смех ответила Джинни.

На некоторые письма Гарри все же отвечал, в основном они были от членов семей погибших. Когда почта, наконец, кончилась, Джинни заявила, что хочет на свежий воздух, и они с Гарри отправились к озеру, находившемуся примерно в миле от Норы.

* * *

День был действительно хорошим. Казалось, даже погода радовалась, что война наконец-то закончилась: для самого начала лета было довольно тепло, на небе не было ни облачка. Прогулка с Джинни и болтовня о всяких пустяках напомнили Гарри то время, когда они встречались в школе. Казалось, с того времени прошла целая вечность. За это время слишком много всего произошло, слишком сильно изменились и Гарри и Джинни. Они смеялись, как раньше, обнимались, как раньше, но Гарри по привычке старался замечать любое движение вокруг, а не смотрел восхищенными глазами только на Джинни, как раньше, и палочка по привычке была в рукаве, а не в заднем кармане джинсов, что тоже было раньше.

Наконец найдя озеро, они расположились на поляне, рядом с вековым дубом, и Гарри абсолютно автоматически наложил пару защитных заклинаний вокруг них. Поймав удивленный взгляд Джинни, он пожал плечами:

— Ну что? Попробуй скрываться год, и у тебя тоже появится такой рефлекс, обещаю.

Молча облокотившись на шершавый ствол дуба, Джинни откинула голову назад и зажмурила глаза, ощущая ласковые лучи летнего солнца на бледной коже. Не открывая глаз, она, наконец, ответила:

— Я понимаю это, но меня до сих пор немного удивляет появившаяся у вас троих почти паранойя. Иногда вы все напоминаете Грозного Глаза. Еще и отказываетесь пускать Гермиону одну. Я не сильно сомневаюсь, что она придумает что-нибудь, лишь бы поехать одной...

— Замечательно, — закатил глаза Гарри. — Она будет первой, кто придумает мгновенный способ связываться друг с другом без магии и, тем более, магловской техники.

— Тебе не кажется, что вы с Роном все-таки горячитесь? Она же самая умная ведьма поколения... — осторожно начала Джинни. Гарри поднял ладонь, прерывая ее:

— Но она далеко не лучшая дуэлянтка. Дело не в этом. Тебя я тоже никогда не отпустил бы одну, хотя, на мой взгляд, ты сражаешься лучше Гермионы.

— Интересно, кто бы у тебя спросил, — фыркнула Джинни.

— Перестань. Глупо быть знаменитым борцом с плохими ребятами и улетать одному за полмира. Если бы я собрался в Австралию один, ты бы нормально это восприняла?

Джинни опустила глаза, рассеянно обрывая травинки:

— Нет, не думаю… Единственное, что меня успокаивало весь этот год, это то, что с тобой были Рон и Гермиона.

— Вот видишь.

— Хотя то, что Фред всегда был с Джорджем, его не уберегло… — тихо добавила она, закусывая губу и отворачиваясь. Растерявшись, и не вполне понимая как себя вести, Гарри неловко приобнял ее за плечи, осторожно прижимая к себе. Он впервые видел Джинни — сильную, волевую, бесстрашную — такой беспомощной. Это пугало его, к тому же Гарри ненавидел её слезы и то, что он ничего не может с этим поделать. Помолчав какое-то время, она, наконец, заговорила:

— Я понимаю, что надо смириться со всеми потерями и просто жить, — уткнувшись лицом в его плечо, тихо промолвила Джинни. — Но я не знаю, как. Даже не знаю, хочу ли я вернуться в Хогвартс. Слишком много плохих воспоминаний…

— Хогвартс... — задумчиво произнес Гарри, перебирая ее спутанные волосы. — Кажется, я тоже совсем не знаю, что делать дальше... Последние три года я, честно говоря, не думал, что у меня будет будущее, — слегка отстранившись, чтобы заглянуть в ее глаза, сказал он. — Единственное, что я точно знаю, что хочу всегда быть рядом с тобой.

В глазах Джинни стояло непонятное выражение. Горечь? Непонимание? Грусть?

— Гарри, я люблю тебя, но…

— Извини, — смутившись, он отвел глаза. — Я не собираюсь тебя ни с чем торопить…

— Понимаешь, — медленно, осторожно подбирая слова, произнесла девушка, — я постоянно боюсь, что с тобой что-нибудь случится, и ты опять покинешь меня на год… Боюсь, что ты станешь аврором, и через месяц погибнешь...

— Все будет хорошо, — твердо ответил Гарри, перебивая ее. Глядя в ее мокрые от слез глаза, в которых читалось сомнение, он наклонился и поцеловал ее с необычной решительностью, в отчаянной попытке успокоить её и заверить в своих словах. Обвив руками его шею, Джинни ответила на поцелуй. Отстранившись, Гарри был просто счастлив увидеть улыбку на её губах.

— Извини меня, — в голосе Джинни больше не слышалось слез, но он все еще дрожал, — я знаю, что нечестно просить тебя не становиться аврором, когда ты всегда этого хотел. И я точно знаю, что если объявится еще один плохой парень, ты не станешь сидеть в стороне и надеяться, что все само собой рассосется. Просто, наконец, все так спокойно и хорошо, ты снова рядом... И мне так хочется, что бы все это длилось как можно дольше...

— Я буду рядом, пока ты сама этого хочешь, — Гарри сильнее обнял её, подумав про себя: "Моя бедная Джинни. Если меня война сделала параноиком, то что же она сделала с тобой... Ты стала бояться за спокойствие..."

— Ты будешь рядом вечно? — Джинни наконец-то улыбнулась, — Здорово!

Гарри улыбнулся, но, не успев ответить, резко обернулся, услышав сзади чей-то голос. Зеленый луч заклинания ударился об щиты, развеяв их оба, но не достигнул цели. Гарри выхватил палочку, смотря на человека в черном плаще и маске Пожирателя Смерти:

— Протего! Джин, трансгрессируй в Нору и позови Рона, — услышав щелчок, он убрал щит, об который только что ударилось еще одно заклинание, и атаковал противника, — Петрификус Тоталус!

Пожиратель Смерти упал на траву. Не придумав ничего лучше, что бы узнать, есть ли еще нападающие, Гарри громко спросил:

— С тобой был еще кто-то? — и, разумеется, не дожидаясь ответа, взмахнул палочкой — Легилименс!

Это было на удивление легко. Гарри видел обрывки мыслей, трое Пожирателей находятся у Норы, дожидаясь удобного момента напасть, потом Гарри и Джинни уходят, и он направляется за ними. Двое других говорят, что нападут где-то через час...

Сзади послышался щелчок, Гарри обернулся и увидел Рона:

— Гарри, что тут?..

— Рон, обратно в Нору, там еще двое! — напоследок обезоружив лежащего Пожирателя Смерти, он трансгрессировал в дом и обнаружил на заднем дворе еще двух лежащих в черном. Оба они были полностью обездвижены и, Гарри искренне им посочувствовал: лица обоих облепили огромные крылатые твари. Рядом стояли Гермиона и Джинни с палочками наготове.

— Это все, — успокоил их Гарри. Гермиона кивнула и послала кому-то Патронуса, — Кингсли? — Гермиона кивнула.

Джинни смотрела на Гарри испуганными глазами. Когда он подошел и обнял её, она нервно хихикнула:

— Я больше никогда не буду называть тебя параноиком. Если бы ты не... — голос её дрожал.

— Так что произошло в лесу? — спросила Гермиона.

— Мы сидели и разговаривали, когда вдруг этот, — Гарри выругался, — вылетел из кустов и чуть не убил Джинни. А за десять минут до этого меня назвали параноиком за то, что я наложил пару щитовых заклинаний... — Гарри передернуло от мысли, что могло бы быть, если бы он этого не сделал, — А что было у вас? Ты вообще давно вернулась?

Гермиона смутилась и покраснела, а Джинни сказала:

— Когда Рон трансгрессировал к тебе, появился сначала один, и когда я наложила на него Летучемышиный сглаз, второй чуть не достал меня. Я не знала, что их двое... Внезапно трансгрессировала Гермиона и обездвижила его.

— Так понятно, — Гарри и Рон испытующе смотрели на Гермиону, — ну рассказывай, как ты это сделала?

— Я, конечно, знал, что ты придумаешь способ, но что бы так быстро! — на лице Рона отразилось восхищение.

— Что? — Гермиона делала вид, что не понимает, о чем они говорят.

— Как ты узнала, что мы в опасности?

— Я не знала... Это просто было совпадение. Я трансгрессировала в Нору, и увидела Пожирателя Смерти за спиной у Джинни...

— Миона, — начал Рон, — в прошлый раз, когда с тобой происходили странные вещи, и ты утверждала, что это совпадение...

— Оказалось, что ты весь год пользовалась Маховиком Времени, — закончил Гарри.

Гермиона закрыла глаза на пару секунд, потом заговорила:

— Я расскажу позже, хорошо? Мне надо сначала доделать их...

— Их? — Рон хихикнул, — звучит пугающе.

— Боюсь прерывать этот странный разговор, — из дома выглянула миссис Уизли, — но что двое Пожирателей Смерти делают у нас на заднем дворе?

— Ничего страшного, мам, просто они на нас напали... — Рон говорил веселым тоном, — правда, их было трое.

— Ой, точно! Надо притащить сюда третьего, — Гарри достал палочку, чтобы трансгрессировать.

— Я с тобой, — хором сказали остальные трое.

— Вдруг там еще остались, — добавил Рон.

— Нет, их точно было всего трое.

— Ты что, того в лесу уже попытать успел? — Гермиона подняла одну бровь.

— Нет. Кажется, я наконец делаю успехи в Легилименции, — Гарри трансгрессировал в лес и, взяв Пожирателя Смерти, вернулся в Нору. Почти сразу после него появилось трое авроров.

— Добрый день, я Гавейн Робардс, глава отдела Мракоборцев, — начал один из них. Он поприветствовал каждого отдельно, представил своих двух коллег и, улыбнувшись, окинул взглядом трех Пожирателей Смерти, — Похоже, у вас не возникло никаких проблем.

— Все дело в многолетних тренировках, — сказал Гарри ироничным услужливым тоном, — и пусть министерство примет наш скромный подарок.

— Это последние трое известных Пожирателей Смерти, так что подарок не такой уж и скромный, — рассмеялся Робардс, — Спасибо, мисс Грейнджер, что дали нам знать так оперативно.

Гермиона кивнула. Двое авроров молча забрали арестованных и трансгрессировали из Норы.

— Суровые ребята, — задумчиво произнес Рон.

— Авроры почти все такие. Знаете, я сам иногда устаю от суровости всех остальных, — жизнерадостно заявил Робардс, — ну что ж, мне тоже пора, меня опять ждет куча возни с бумагами. Как обычно, Поттер, Уизли и Грейнджер кого-то ловят, а мне писать отчеты, эти трое вторгаются в министерство, а мне писать отчеты, они затевают драку с Пожирателями Смерти в Годриковой Лощине, а мне опять писать отчеты, потом они грабят Гринготтс, и мне снова писать отчеты...

— Мистер Робардс, — заговорил Рон, — только в этот раз под Уизли будет иметься ввиду не я, а Джинни.

— А! Хорошо! Разнообразие, — главный аврор рассмеялся, — ну что ж, всего хорошего... — кивком попрощавшись, он трансгрессировал.

— Странный человек, — заговорила миссис Уизли, — Артур говорил о нем: один из лучших авроров столетия, мастер дуэлей, но серьёзно говорит только о работе, да и то, редко.

— Было бы хуже, если бы он был как Перси, — весело ответил Рон.

— Миссис Уизли, извините. Не думаю, что они бы напали, не будь меня тут... — Гарри покраснел.

— Молли, дорогой, я же просила звать меня по имени. Глупости все это, — миссис Уизли махнула рукой, — Рон тоже хорошая для них приманка. Да и я, кстати, с тех пора как Белла попыталась убить девочек, по идее должна пасть жертвой их мести, — голос её был беззаботный, как будто она рассказывала какую-то веселую историю.

* * *

Вечером из министерства пришли приглашения всем члена семьи, плюс Гарри и Гермионе, на Вечер Памяти, который все же больше был посвящен празднованию окончания войны. Оставшиеся до него несколько дней прошли тихо. Гермиона еще пару раз куда-то уходила с мантией Гарри, Рон помогал Джорджу с магазином, который тот решил восстановить. Гарри и Джинни почти все время проводили вместе, иногда помогая миссис Уизли по дому, иногда сидя у того самого озера, иногда просто гуляя.

В семь вечера деcятого мая все отправились в Хогвартс, в котором проходил Вечер. Большой Зал преобразился. Столы факультетов и преподавателей были убраны, почти все пространство занимали стулья, за исключением широкого прохода в центре и небольшого помоста на месте стола учителей. Когда четверо друзей зашли в зал, уже сидящие люди стали замолкать и поворачиваться к ним. За восемь лет Гарри научился спокойно реагировать на то, что все на него смотрят, но сегодня он чувствовал себя не в своей тарелке. Почти все эти люди считали, что он их спас, а еще два года назад большинство из них было уверено, что он ненормальный и неуравновешенный охотник за славой. А тех, кто всегда верил ему, почти не осталось...

Джинни крепче сжала его руку, и он улыбнулся ей, прогоняя прочь грустные мысли. "Война закончилась, — напомнил он себе, — и у тебя, наконец, есть будущее, Поттер". В голове всплыла давно услышанная фраза: Разговор сам с собой — первый признак сумасшествия. Гарри тихонько хихикнул и плохого настроения как не бывало, кроме того появилась идея, как немного развеяться. Он подмигнул удивленной Джинни, и повел её к уготовленным им местам. Не дойдя до них пару метров, он хитро улыбнулся и спросил:

— Джин, хочешь оказаться завтра на первой обложке всех газет?

— Почему бы и нет, — она выглядела немного растерянной, — а что для этого надо сделать? Убить пару десятков человек?

— Почти, — Гарри усмехнулся, — всего-навсего вызвать приступ у полусотни девушек, — и, не дожидаясь ответа, он поцеловал её на глазах у полуторатысячной публики. Поцелуй был долгим, потом он отстранился и, как ни в чем не бывало, жестом пригласил Джинни, чьё лицо было фирменного алого цвета Уизли, сесть. Рон и Гермиона, стоящие рядом, укоризненно посмотрели на него, но Гарри, садясь вслед за Джинни, широком им улыбнулся и прошептал:

— Вы просто завидуете.

— Вот еще, — уши Рона тоже начали краснеть, — между прочим, она моя маленькая сестра...

— Которая наложит на тебя не маленькое проклятие, если ты еще раз так назовешь её, — перебила брата Джинни. Гермиона лишь тихо посмеивалась над ними.

Наконец зал наполнился гостями и на сцену вышел Кингсли:

— Приветствую вас, дамы и господа. Сегодня мы собрались в этом знакомом всем нам замке, в котором неделю назад велась отчаянная битва. Мы выиграли эту битву, и мы выиграли войну. Мы собрались не только, чтобы почтить память павших, но и отпраздновать победу, которая далась нам настолько большой ценой. Также мы собрались, чтобы наградить героев, оставшихся с нами и ушедших. Говоря о героях, я в первую очередь имею в виду трех выдающихся молодых людей, без которых не было бы конца войны. Они совершали вещи, которые все мы считали невозможными. Они несколько раз сражались с Пожирателями Смерти, в поисках вещей, благодаря которым нельзя было уничтожить нашего главного врага, они ворвались в Министерство Магии и ограбили "Гринготтс". И они, как никто другой, заслужили свои награды. Но есть еще один человек, который сделал для победы больше, чем даже они, — голос Кингсли резко поменялся с почти веселого на очень серьёзный, — Орденом Мерлина Первой Степени посмертно награждается мистер Северус Снейп, единственный человек, который смог обманывать Волдеморта на протяжении многих лет, и самый смелый человек, которого я когда-либо знал. Почтим его память минутой молчания, — на долгую минуту зал наполнился тишиной. Гарри помнил лишь одну подобную минуту в этом месте, когда три года назад вся школа почтила минутой молчания память Седрика Диггори. Наконец, Кингсли снова заговорил:

— А теперь я хочу пригласить на сцену наших трех героев, чтобы наградить их и попросить сказать нам несколько слов. За спасение Британского Магического Сообщества Орденами Мерлина Первой Степени награждаются мисс Гермиона Грейнджер, мистер Рональд Уизли и мистер Гарри Поттер.

Под аплодисменты трое друзей поднялись на сцену, и Кингсли вручил им ордена. Затем Гермиона заговорила:

— Есть ситуации, после которых люди, вместе пережившие их, не могут не быть друзьями. На первом курсе Рон и Гарри спасли меня от горного тролля, пробравшегося в замок, и тогда я подумала, что они чокнутые, и мы навсегда стали лучшими друзьями. Я много раз убеждалась в этом суждении о них, и точно знаю, что никто другой не сделал бы то, что сделали они... мы... просто потому, что остальные считали это невозможным. Я никогда не скажу, что это было легко: это было почти невыполнимо. А сейчас я лишь надеюсь, что никому в голову больше никогда не придет мысль, что я украла палочку у кого-то из чистокровных волшебников, — Гермиона грустно улыбнулась и немного отступила назад.

Заговорил Рон:

— Когда-то давно Гарри сказал мне фразу, которую тогда я не понял: все геройские поступки самим участникам никогда не кажутся такими потрясающими, как о них потом говорят. Сейчас я это понимаю. Мы просто пытались выжить и сделать то, что другие не могли, хотя бы потому, что они не знали, что делать. Иногда мы сами не знали. Иногда я просто шел за двумя моими друзьями, сам не веря в успех нашей затеи. Но сегодня мы все собрались, потому что война кончилась, а значит, что я зря не верил в успех, и спасибо Гарри и Гермионе, что они верили в меня, — уши Рона были ярче его волос. Он посмотрел на Гарри, и тот продолжил их общую речь:

— Мои скромные друзья сваливают свои заслуги друг на друга, абсолютно зря, между прочим. Когда-то, очень давно, ввязываясь в первую серьёзную передрягу в моей жизни, я по глупости и детской наивности предложил Рону и Гермионе не идти со мной. Они посмотрели на меня как на идиота, и мы пошли вместе. Тогда бы я не справился без них. И никогда бы не справился. Но победа, которую мы сегодня празднуем, заслуга не нас троих. Это заслуга всех тех, кто здесь сегодня находится. Это заслуга каждого волшебника, погибшего в обе войны с Волдемортом, и всех тех, кто жив, но не может быть с нами, — Гарри думал о родителях Невилла, — Я хочу, чтобы каждый из нас всегда помнил одну вещь. Армия Волдеморта была гораздо сильнее и многочисленнее. Он сам был практически бессмертен еще год назад. Мы победили благодаря тому, чего никогда не было у него: дружба, любовь и семья, — Гарри замолчал. Весь зал поднялся и зааплодировал.

Больше на награждении никто речь не произносил. Почти все участники битвы за Хогвартс получили Ордена Мерлина третьей степени. Второй степени получили миссис Уизли, Джинни, Луна, Невилл, и несколько профессоров Хогвартса, а также, посмертно, все погибшие. После официальной части, Гарри, с трудом протиснувшись через толпу, нашел Хагрида (к счастью это было не так сложно):

— Хагрид, мы можем поговорить?

— А, Поттер, наконец, вспомнил и про меня, — он угрюмо посмотрел на Гарри.

— Я не забывал, просто не было возможности тебя увидеть... Хагрид, прости за то, что было в лесу. Я правда никак не мог дать тебе знать, что я жив, — Гарри ненавидел себя за те минуты, но понимал, что по-другому он тогда не мог себя вести.

— А можно было просто не умирать. Это же даже не бой был! Ты просто взял, пришел без палочки в руках и дал себя убить.

— Ну, ты же понимаешь, что другого выхода не было? Хагрид, честное слово, это не был оригинальный способ самоубийства, — Гарри растерялся. Он не хотел рассказывать про хоркруксы и не знал, как объяснить то, что он дал себя "убить".

— Ладно, забудь... — Хагриду, казалось, надоело сердиться, — Живой и то хорошо, — он улыбнулся и пошел куда-то к выходу.

Сзади кто-то похлопал Гарри по плечу. Обернувшись, он увидел Ли Джордана:

— Гарри, привет, с тобой можно поговорить? — Ли выглядел каким-то растерянным. Гарри предложил пойти в более тихое место.

Сев на парту в одном из классов, Ли заговорил:

— Слушай, мне, правда, неловко это обсуждать... Газетчики атакуют меня письмами, требуя, что бы я взял у вас троих интервью, а вся Англия атакует письмами "Пророк", интересуясь, почему я до сих пор не взял у вас интервью. После того рассказа про Снейпа, все решили, что я специальный корреспондент Поттера.

— Извини, Ли, я не думал, что так получится...

— На самом деле, если вы трое не против, конечно, я хотел бы, чтобы вы все-таки дали интервью в Поттеровском Дозоре. Передачей заинтересовалось пара радио, и они точно возьмут меня работать, если вы на нее придете. Мне не очень хочется забрасывать передачу, за год она стала весьма популярной, знаешь ли, — Ли улыбнулся.

— Это могло бы решить кучу проблем, — Гарри чувствовал себя не уютно, когда его приятель просил дать ему интервью, — спасибо за приглашение, Ли. Гермиона через пару дней уезжает в Австралию, и когда она вернется, мы обязательно о нем договоримся, хорошо?

Ли кивнул. Они распрощались, и Гарри пошел искать Рона, Гермиону и Джинни. Оставшийся вечер прошел медленно: Гарри общался с приятелями, которых не видел почти год, не считая короткого разговора перед битвой за Хогвартс, то и дело подходили малознакомые и совсем незнакомые люди, которые поздравляли его и благодарили, и каждый раз Гарри мечтал, чтобы все это поскорее кончилось. Наконец все Уизли собрались домой, и Гарри с облегчением вздохнул, оказавшись в Норе.

Поздним вечером в комнату, где сидели Гарри, Рон и Джинни, влетела радостная Гермиона, в руках у нее было четыре небольших бархатных коробочки, таких, в которых обычно хранятся ювелирные украшения. С восклицанием «Ура! Я наконец-то доделала их!», она раздала каждому коробочку с его именем. Гарри открыл свою и обнаружил небольшой медальон, примерно с дюйм в диаметре. Это был гладкий серебряный диск, с тремя красными камнями, распложенными треугольником. На вопросительные взгляды Гарри и остальных, Гермиона ответила:

— Это Омнилокусы. Мое собственное изобретение.

— Это Омнилокусы. Мое собственное изобретение, — Гермиона сделала театральную паузу, ожидая вопросов. Друзья не заставили её долго ждать.

— Ага. Мы все давно знаем, что ты гений, а теперь можно подробнее? — первая не выдержала Джинни. Гарри и Рон были чуть более привычны к ситуациям подобного рода.

— На шестом курсе я потратила кучу времени, чтобы найти способ перемещаться в пространстве в Хогвартсе и других местах, где нельзя трансгрессировать. К сожалению, у меня тогда не хватило времени закончить начатое, а потом я забросила эту идею: сами знаете, охота за хоркруксами немного отвлекает от сидения в библиотеке, — иронично добавила Гермиона. — В общем, три камня — это связи с тремя другими Омнилокусами. Тот, что сверху, соединен с... хм... парой. То есть, у меня это Рон, у Джинни — Гарри, и наоборот. Нижний левый — оставшийся парень, правый — девушка. Они связаны вариацией Протеевых чар, но меняются не полностью, а только камни. Если камень начинает гореть ярче, значит, человек, чей Омнилокус соответствует камню, вас зовет. В этом случае медальон становится горячим, как наши монеты Отряда Дамблдора.

— Это здорово, я не спорю, — Гарри выглядел озабоченным, — но не всегда есть возможность позвать на помощь, сама знаешь.

— Знаю, — Гермиона кивнула. — Я подумала о том же. Потом вспомнила о часах Уизли. О магии, благодаря которой они работают, я читала еще на четвертом курсе. Тем летом они меня так заинтересовали, что я перерыла половину библиотеки, и выяснила все детали, и, когда делала Омнилокусы, наложила подобные чары. Правда, с первого раза не получилось, и я отправилась в Хогвартс: к счастью, профессор Флитвик был еще там. Он мне очень помог, и теперь, если владельцу медальона грозит опасность, то его медальон становится холодным, а на остальных светится камень, так же как если бы волшебник позвал сам.

Рон и Джинни смотрели на Гермиону с открытым ртом, а Гарри присвистнул. Сочтя это правильной реакцией благодарной публики, она продолжила:

— Так вот, самое сложное было как раз с перемещением. Изучив кучу литературы, я пришла к выводу, что против антитрансгрессионных чар сработает только перемещение сквозь вещь. Например, как камины в сети Летучего Пороха.

— И шкаф, благодаря которому в Хогвартс проникли Пожиратели Смерти, — мрачно добавил Гарри.

— Именно, — Гермиона кивнула. — И самым сложным было как раз наложить чары подобного перемещения. Точнее, было сложно их наложить на маленький предмет. Но сейчас они работают. Надо прикоснуться к одному из камней, произнести Локо, и ты окажешься рядом с соответствующим Омнилокусом. Только перемещаться можно, если вас зовут, а не в любое время.

— Кажется, я не понимаю самого главного, — задумчиво произнесла Джинни. — А как они вообще связаны с нами?

— О, если цитировать профессора Дамблдора, это одна из моих самых гениальных идей, — Гермиона лукаво улыбалась. — Повторяйте за мной, — она взяла свой Омнилокус, направила на него палочку и произнесла: Патронум!— Как и в прошлый раз, когда она проверяла, работают ли Омнилокусы, медальон на несколько секунд засиял голубым светом. Глядя на вопросительные лица друзей, она искренне удивилась, — Вы что, правда не знаете это заклинание? Оно было придумано гораздо раньше, чем Экспекто Патронум. Патронум делает защитником вещь, а не создает его. Наложенное на Омнилокусы, это заклинание свяжет их с вами и даст возможность пользоваться ими без палочек.

— Здорово! — воскликнул Рон. — Патронум! — Омнилокус Рона засиял так же, как и у Гермионы. Гарри и Джинни так же удачно использовали заклинание.

— Еще на них можно наложить обычное Дезиллюминационное Заклинание, чтобы их не было видно. И если их надеть, никто кроме вас не сможет их с вас снять. Камни посереют, если Омнилокус уничтожат, или если владелец… — Гермиона замолчала. На лицах её друзей отразилось мрачное понимание.

Гарри, Рон и Джинни молча разглядывали Омнилокусы; затем Гарри наконец надел свой:

— Я его никогда не буду снимать. Вообще никогда... — он выглядел потрясенным.

— Миона, ты просто гений! Ты потрясающая! — сказал Рон с сияющими глазами, когда надел свой медальон.

— Спасибо, — добавила Джинни. — Кстати, а как ты узнала, что нам тогда грозила опасность, если они еще не были связаны с нами?

Гермиона покраснела и растерянно сказала:

— Я точно не знаю, почему мой Омнилокус тогда заработал, но я видела только то, что Рон в опасности. Думаю, это от того, что мы с ним… — она не договорила, и резко сменила тему, — Ну что, теперь мне можно ехать в Австралию одной?

Гарри и Рон переглянулись, потом посмотрели на Гермиону и синхронно кивнули.

* * *

Следующим утром Гермиона встала рано. На кухне все еще сидел мистер Уизли, завтракающий перед работой:

— Доброе утро, Гермиона, — улыбнулся он ей.

— Доброе утро, мист... Артур, — ответила Гермиона, в сотый раз за последнюю неделю сбившись, обращаясь к одному из родителей Рона. Они оба просили Гермиону и Гарри звать их по имени, но друзья по-прежнему не могли привыкнуть к этому.

Молча накладывая себе завтрак, Гермиона думала о семье Уизли. Потеря одного из сыновей сильно потрясла их, но они старались как можно меньше показывать это. Мистер Уизли был сильно занят в Министерстве, а миссис Уизли с двойным усердием заботилась о детях и доме. К Гарри и Гермионе они относились так, будто они тоже были их детьми, и от этого Гермионе иногда бывало не по себе. Её мысли прервал мистер Уизли:

— Гермиона, мальчики поедут с тобой в Астралию?

— Нет, но они уже мне все уши прожжужали, как им это не нравится.

— Но они все-таки не против того, что бы ты ехала одна? — мистер Уизли выглядел удивленным.

— Я придумала способ, с помощью которого они смогут узнать, если со мной что случится, и оказаться рядом в любое время, независимо от меня.

— Правда? Не могу сказать, конечно, что я удивлен. Жаль только, что этого никто не придумал раньше, — он грустно улыбнулся.

В кухню спустился зевающий Джордж, с торчащими в разные стороны волосами и следом от подушки на щеке:

— Добруууутрпаигеееерн, — прозевал он, усаживаясь на стул.

Гермиона налила ему чая, и спросила, протягивая кружку:

— Зачем ты встал в такую рань, Джордж?

Не ответив, он молча сидел, уставившись в одну точку. Затем вздрогнул и удивленно посмотрел на Гермиону:

— А? Что ты сказала? Извини, я, кажется, опять уснул...

Мистер Уизли рассмеялся:

— У вас в магазине столько разных гениальных изобретений, почему бы тебе наконец не изобрести что-нибудь, что будет бодрить с утра?

— А это хорошая идея, — мечтательно протянул Джордж, взяв, наконец, в руки чашку. — Спасибо, па, я обязательно подумаю об этом. Гермиона, так что ты сказала?

— Я спросила, почему ты так рано встал.

— А, Ронни не сказал тебе? Сегодня открытие магазина. Вообще он обещал мне помочь с утра, но почему-то тут только ты, а он еще поди дрыхнет.

— Видимо, он забыл и про обещание, не говоря уж о том, чтобы сказать мне, — глупый соня, — а моя помощь тебе нужна?

— Да, было бы неплохо, — Джордж снова зевнул. — Пойду разбужу его что ли...

— Нет, лучше я, все равно уже позавтракала, — Гермиона быстро вышла из кухни, чтобы Джордж не решил подняться в комнату мальчиков сам. С тех пор, как трое друзей вернулись в Нору, Гермиона спала в комнате Рона, а Гарри у Джинни, но, конечно же, никто об этом, кроме них, не знал. И было бы глупо, если бы секрет раскрылся по такой случайности.

Разбудив Рона и подождав, пока он наконец начнет осознавать, где он, и что происходит вокруг, она спросила насчет открытия магазина. Хлопнув себя по лбу, Рон унесся на кухню разговаривать с Джорджем, а Гермиона села на подоконник, думая о завтрашнем дне. Завтра она должна была лететь в Австралию... Достав из кармана сложенную вдвое фотографию, она с улыбкой посмотрела на счастливые, беззаботные лица родителей. Несмотря на то, что это была неподвижная магловская фотография, она как нельзя лучше демонстрировала, насколько проще было время до войны. «Теперь все будет как раньше», в который раз напомнила она себе, «мы снова будем семьей». Но почему-то она не верила, что завтра уже увидит их. За последнее время так часто её ожидания не сбывались, и следующие дни оказывались совсем не такими, как она думала. Даже после войны она, Рон и Гарри были мишенью для оставшихся слуг Вольдеморта, и Гермиона иногда сомневалась, не зря ли она решила вернуть память родителям так рано. С другой стороны, знать, что сильной опасности уже нет, но родители все еще не помнят о существовании их дочери, убивала её. Но больше, чем даже нападения Пожирателей Смерти, она боялась другого.

В комнату вошел Рон. Заметив фотографию в руках Гермионы, он в нерешительности остановился:

— Все в порядке?

— Да, — она поспешно убрала фотографию, — Меня как раз надо было отвлечь. Как там Джордж?

— Сказал, что ему понадобится наша помощь часа через два. От чего тебя надо отвлечь? — поинтересовался Рон. Он поднял её с подоконника и, сев на кровать, усадил себе на колени, обняв. Гермиона положила голову ему на плечо.

— От мыслей, которых быть не должно.

— Переживаешь из-за поездки и грозящей родителям опасности в Англии?

Гермиона, не ожидавшая от Рона подобной проницательности, подняла на него удивленные глаза и, поколебавшись, кивнула.

— Зря. В Англии мы точно сможем их защитить. И насчет поездки... Еще не поздно попросить меня поехать с тобой, — с невозмутимым видом заметил Рон. — Возможно, я даже соглашусь.

Гермиона закатила глаза.

— Очень мило с твоей стороны, Рональд, но дело не в этом.

— В чем же?

— Просто… — она запнулась, — Я больше боюсь, что что-нибудь пойдет не так. Вдруг я не смогу снять заклинание памяти, которое наложила на них? И они никогда не вспомнят меня… Может, это глупо…

— Послушай, — прервал ее Рон, разворачивая ее лицо к себе и твердо глядя ей в глаза, — Ты невероятно выдающаяся волшебница. Я верю, что ты не стала бы идти на такой рискованный шаг, как менять память родителей, если бы не знала, как ее вернуть. Я в тебе не сомневаюсь. — Он сделал многозначительную паузу. — Конечно, я предпочел бы поехать с тобой. Так, знаешь ли, спокойнее…

— Я уверена в Омнилокусах, Рон, — перебила его Гермиона. — Хотя я очень надеюсь, что они не понадобятся.

Он пожал плечами:

— Никогда не знаешь. Кстати… по-моему, я должен был отвлекать тебя.

— Есть идеи? — Гермиона улыбнулась.

— Море, — сообщил Рон, целуя ее.

* * *

День прошел незаметно. В магазине «Всевозможные Волшебные Вредилки» в честь открытия было много народу, и Рон с Гермионой были очень заняты весь день, помогая Джорджу. Ближе к вечеру ажиотаж немного спал, и Гермиона отправилась в Нору готовиться к путешествию.

Когда она паковала вещи в свою расшитую бисером сумочку, в комнату зашла Джинни. Усевшись на свою кровать, она какое-то время молча наблюдала за движениями Гермионы. Наконец, она неуверенно спросила:

— Можно задать тебе очень личный вопрос?

— Конечно, если это не очередное "а у вас точно с Гарри никогда ничего не было?", — ответила Гермиона веселым тоном.

— Нет, это не то, — Джинни ухмыльнулась, но, открыв рот, что бы задать вопрос, сильно покраснела, — Гарри, он... странно себя ведет. Понимаешь, с тех пор, как вы вернулись, у меня такое ощущение, что у него ко мне остались больше... братские чувства.

Гермиона прыснула. Находясь с Гарри почти год неразлучно, она прекрасно знала, насколько ему все это время не хватало Джинни, и как действительно он её любил. Уж точно не как сестру.

— Как тебе в голову пришла такая безумная идея? — Гермиона очень старалась перестать смеяться.

— Когда я была на пятом курсе, он вел себя со мной как нормальный влюбленный парень с бурлящими в нём гормонами: много целовал, залезал под блузку... ну и всякое такое, — Джинни, казалось, покраснела еще сильнее, если это вообще было возможно. — А сейчас он меня в основном обнимает и изредка целует. И все.

— Джинни, ну сама подумай, — Гермиона вздохнула, — если сейчас он будет позволять себе больше, все прекрасно знают, что это закончится проведенной в твоей комнате бессонной ночью. Но это все-таки твой дом, в котором живут твои родители, постоянно появляются твои старшие братья… К тому же, ты еще несовершеннолетняя.

— То есть он боится родителей и братьев? — Джинни выглядела растерянной.

— Нет, он их слишком уважает чтобы лишать невинности их несовершеннолетнюю дочь в соседней с ними комнате. И он слишком любит тебя, чтобы обжиматься с тобой по углам Норы.

— Прекрасно! — вспылила Джинни. — Как мне надоело быть несовершеннолетней! А он не пробовал спросить меня, может, я вполне не против пообжиматься по углам, как ты выразилась?!

— Джинни, дай ему возможность заботиться о тебе.

— Обо мне не надо заботиться, я это разве еще не доказала? Хватило с меня того, что он со мной расстался из-за заботы обо мне! — сердито сказала Джинни.

— Послушай, ты не представляешь, как тяжело ему было без тебя. Из-за Вольдеморта он остался сиротой, из-за него погиб Сириус, его единственная семья в магическом мире. Еще и это пророчество...

— Незачем пересказывать мне биографию Гарри, — Джинни перебила Гермиону. — Я её немного знаю, видишь ли.

— Извини, я не хотела пересказывать биографию, просто хочу, чтобы ты поняла… Даже когда он влюбился в тебя, он долгое время не мог себе позволить быть с тобой. Все-таки для него многое значит, что ты сестра Рона. И когда вы, наконец, были вместе, это было единственное время, когда я видела Гарри действительно счастливым. А потом, снова из-за Вольдеморта, он резко лишился Дамблдора, и ему пришлось расстаться с тобой, потому что он слишком за тебя боялся. Он, конечно, старался не подавать виду, как ему без тебя плохо, но ты же знаешь, что он не очень умеет скрывать чувства. А теперь он наконец-то может быть с тобой, и вообще у него наконец-то появилось будущее, поэтому, пожалуйста, позволь ему делать со своей жизнью то, что он сам хочет. Это странно, но у него почти никогда не было такой возможности, в действительности.

— А мне теперь просто ждать, пока он подумает и обо мне?

— Не передергивай, — Гермиона, застегивая сумочку, села рядом. — О тебе он думает в первую очередь, и практически непрерывно. Ты же не будешь спорить, что он не так уж и зря ждет августа?

— Может и не зря... Я не знаю... Просто я думала, что когда он вернется, он наоборот захочет скорее, и просто уже настроилась на это. Не говоря уж о том, что я сама далеко не против...

— Я не могу обещать, что это произойдет сразу же на твой день рождения. Но, думаю, ожидание сводит его с ума гораздо больше чем тебя.

— Ну если сама Гермиона Грейнджер так думает! — Джинни рассмеялась. — Кстати, раз уж об этом речь зашла, надеюсь мой братец не придумывает себе подобные лишние проблемы?

Теперь покраснела Гермиона:

— Нет, он старательно пользуется тем, что это его дом, — а про себя добавила: И что я ему никогда не могу отказать.

Поговорив еще немного, они отправились спать. Как и во все предыдущие дни, Гермиона трансгрессировала в комнату к мальчикам, и Гарри, пожелав им спокойной ночи, отправился к Джинни.

В очередной раз увидев недовольное лицо Рона, неотрывно смотрящего на место, где только что находился Гарри, Гермиона не выдержала:

— Ты бы предпочел, чтобы он остался здесь?

— Нет конечно, — Рон взял её за руку и потянул на свою кровать. — Но все таки неприятно думать, что они с моей сестрой...

— Занимаются тем же, чем и мы тут? — Гермиона сузила глаза. — Тебе это не кажется нечестным?

— Послушай, я же не жалуюсь, — обняв её, он начал целовать её шею.

— Ты пытаешься поменять тему, — Гермиона улыбнулась, обнимая его. — И вообще, ты не жалуешься, просто всячески показываешь свое неудовольствие.

— Могу я хотя бы не радоваться тому, что, пусть даже и мой лучший друг, спит с моей малолетней сестрой?

— Вы говорили с ним об этом? — Гермиона в очередной раз с тоской подумала, что все-таки никогда не поймет мальчишек.

— Ты правда думаешь, что я хочу что-то об этом слышать? — Рон скривил рожу.

— А о нас? — Гермиона продолжала, хотя знала, как ему не нравится этот разговор. — Не верю, что ты ничего не сказал после того, как мы первый раз...

Уши Рона покраснели. Рассеяно гладя её волосы, он осторожно спросил:

— Ты же не против? Я сказал, конечно, он все-таки мой лучший друг, я хотел с кем-нибудь поделиться... Ты же не обижаешься?

— Нет конечно, — она легко поцеловала его. — Просто... тебя не удивляло, что ты поделился радостью, а он нет?

— Это намек на то, что я плохой друг? — Рон напрягся. Его всегда задевали подобные вещи, особенно после его ухода зимой, которого он сильно стыдился.

— Нет, Рон, это намек на то, что ему было нечем делиться.

Рон вскинул брови:

— Что ты имеешь в виду?

Гермиона помолчала. Она выключила свет в комнате, переоделась, и только когда уже легла под одеяло рядом с Роном, ответила:

— Они спят вместе. Но просто спят, между ними ничего не было еще, — Гермиона громко вздохнула, глядя на удивленное лицо Рона. — На самом деле, Джинни беспокоится, что после года разлуки Гарри испытывает к ней только братские чувства.

Рон рассмеялся так, что перебудил бы весь дом, если бы на комнату не было наложено заклинание Оглохни.

— Моя сестра сумасшедшая, — сквозь смех сказал Рон, потом, чуть более серьёзно, добавил, — а если серьёзно, то почему они все еще не...

— Ты думаешь, что я на вас постоянно тренирую Легилименцию? — Гермиона закатила глаза. — Вот у Гарри и спроси.

Она почувствовала как он с сомнением пожал плечами. Гермиона прекрасно знала, что он не спросит, но, во всяком случае, Рон теперь не будет с таким недовольством наблюдать за лучшим другом и сестрой. Она решила поменять тему:

— Мне завтра рано очень вставать, и я не буду тебя будить утром, хорошо?

— Лучше разбуди меня, и я поеду с тобой, — в голосе Рона не было особой надежды.

— Мы же уже говорили об этом сто раз. Неужели тебе обязательно быть таким занудой?

— А ты не заметила? — обнимая Гермиону, Рон перевернулся на спину так, что девушка теперь лежала на нем. — Я вообще полон недостатков, — с усмешкой проговорил он.

— Дай-ка подумать, — Гермиона сделала вид, что действительно что-то вспоминает. — Действительно много! Взять хотя бы то, что ты делаешь со мной, — она начала легко целовать его шею и плечи.

— И что же я делаю с тобой? — руки Рона играли с её волосами, гладили её спину.

— Мне постоянно хочется оказаться с тобой в постели, когда я тебя вижу, — Гермиона дразнила его, говоря с деланным недовольством в голосе.

— Что ж, тогда наслаждайся моментом, раз уж мы оба здесь, — прошептал ей на ухо Рон.

* * *

Гермиона честно попыталась разбудить Рона, когда утром уходила из Норы. Но тот пробурчал что-то нечленораздельное, и продолжил спать дальше. Улыбнувшись, она поцеловала его и вышла из комнаты: на кухне её ждал мистер Уизли, который вызвался проводить её в Министерство.

В Австралию Гермиона должна была лететь с помощью Летучего Пороха. Это было безопаснее, чем трансгрессия в незнакомое место через полмира, и быстрее, чем метлы или магловские самолеты. Лететь она должна была из Министества Магии в дом одного австралийского волшебника, любезно согласившегося встретить Гермиону. Он жил всего в трех милях от дома мистера и миссис Вилкинс, фамилия которых еще год назад была "Грейнджер".

Гермиона уже дважды была в Министерстве, правда, этот визит был совсем не похож на предыдущие. Первый раз она сражалась там с Пожирателями Смерти, второй раз крала хоркрукс с шеи Долорес Амбридж. А теперь было светло, вокруг было много людей, знавших её и здоровавшихся с ней, но Гермионе, как и прежде, было страшно от того, что могло произойти через несколько минут. Она пыталась успокоить себя, но плохое предчувствие не покидало её.

Остановившись в зале каминов, мистер Уизли обратился к Гермионе:

— Последний раз твоих родителей проверяли вчера вечером, все было хорошо. В случае чего, посылай Патронуса прямиком Кингсли. Конечно, твоя поездка в Австралию секретна, но несколько авроров готовы отправиться к тебе в любую секунду. Все-таки, мне не нравится идея, что ты летишь туда без Рона и Гарри, — он выглядел очень обеспокоенным.

— Артур, не волнуйтесь, пожалуйста. Мальчишки смогут оказаться рядом со мной в любую секунду, вы же знаете.

— Знаю, именно поэтому ты и летишь одна. Надеюсь, все будет в порядке. Все, тебе пора, удачи! — мистер Уизли отечески обнял Гермиону.

Зайдя в камин, она помахала Артуру, кинула горсть пороха и отчетливо произнесла место назначения. Её закрутило, и понесло в трубу. Наконец добравшись до нужного места, отряхиваясь от сажи, она вышла из камина. В комнате её встретил усатый австралиец:

— Добрый вечер, мисс Грейнджер.

— Добрый вечер, мистер Эбри, спасибо большое, что позволили воспользоваться вашим камином, — Гермиона огляделась в поисках выхода.

— Не за что. Всегда приятно помочь юным леди, — он улыбнулся и повел её к выходу.

Распрощавшись с австралийцем, Гермиона направилась к дому родителей. Она трансгрессировала на небольшие участки, боясь сбиться с пути или "пролететь" нужное место. Наконец, увидев коттедж на берегу, она в ужасе застыла: в небе над ним виднелась Черная Метка.

Вытащив палочку и на ходу надев мантию-невидимку, она побежала к дому. Выбив дверь и обнаружив пустую гостиную, она взмахнула палочкой:

— Гоменум Ревелио!

Дом был по-прежнему тих и выглядел абсолютно пустым. На дрожащих ногах она обошла все комнаты, подвал, чердак, с нарастающим страхом заглядывая в каждую дверь, каждый раз стараясь себя подготовить к тому, что она могла увидеть погибших родителей. Но дом был пуст, как и местность вокруг. Ни живых существ, ни мертвых маглов.

Оставался один вариант: они живы, но их похитили. Узнать, где они, Гермиона могла хоть сейчас, и уже подняв палочку, что бы произнести заклинание, она почувствовала, как начал холодеть её Омнилокус. Она опустила палочку, и медальон снова потеплел.

"Гермиона, не удивительно, что ты сдала СОВ по Защите от Темных Искусств на В! Ты же сейчас чуть не отправилась в ловушку!", — выговорила она сама себя. Взмахнув палочкой, она отправила Кингсли Патронуса с сообщением: "Кто-то из тех, кто знал про мою поездку — предатель. Дом родителей пуст, над ним Черная Метка. Мне нужно двое авроров: таких, которым можно было полностью доверять. Пожалуйста" — на глазах Гермионы выступили слезы. Она села на пол, облокотившись на стену, и взяла в руку Омнилокус:

— Рон, Гарри, вы нужны мне...

От автора: прошу прощения за такой ужасно долгий перерыв, мне действительно очень стыдно. Но теперь большая часть проблем кончилась (очень на это надеюсь), и главы снова будут появляться примерно раз в неделю. (Особенно когда кончится июнь, а вместе с ним и сессия).

Зато я детально продумала следующий сюжет, мой мозг генерирует много бреда -_— Спасибо всем тем, кто дождался этой главы =)

Гарри проснулся оттого, что его грудь обожгло. Он резко сел на кровати, но Омнилокус перестал жечь так же внезапно, как и начал. Гарри посмотрел на спящую Джинни, которая, в отличие от него, не носила Омнилокус постоянно, и потому все еще сладко спала. Трансгрессировав в комнату Рона, Гарри обнаружил, что друг уже почти оделся. Услышав хлопок, он обернулся, в его глазах читался страх.

— С ней все в порядке. Если бы было не так, камень бы потух, помнишь? — сказал Гарри, быстро одеваясь.

— Будь наготове, хорошо? — Рон взял палочку и направился к выходу. — Пойду предупрежу маму.

— Конечно. А я разбужу Джинни, — Гарри нашел в своих вещах Бузинную Палочку, и сунул её во внутренний карман мантии.

— Ты рехнулся?! — Рон резко остановился в дверях и обернулся. — Ты не потащишь мою сестру в Австралию!

— Нет, Рон, это ты рехнулся, если такое пришло тебе в голову. Вообще-то я собираюсь уговорить её остаться дома, — не теряя больше времени, Гарри трансгрессировал обратно в комнату Джинни. Она уже не спала. Увидев Гарри, она растерянно спросила:

— Что происходит?

— Нас с Роном разбудили Омнилокусы, Гермиона явно была в опасности. Джинни, что бы сейчас ни произошло, ты остаешься дома.

— Ни за что! — горячо возразила Джинни. — Хватит с меня волнений за тебя, пока ты постоянно рискуешь жизнью. Ты предлагаешь мне сидеть дома и смотреть на раскаленный Омнилокус, в надежде, что камень так и останется красным?

— А ты предлагаешь мне охранять тебя, вместо того, чтобы спасать Гермиону? — Гарри понимал, что Гермиона вот-вот позовет их с Роном, и его раздражало, что Джинни снова надо уговаривать.

— Не надо меня охранять, я могу помочь!

Джинни продолжала упорствовать, и Гарри не выдержал:

— Да пойми же ты наконец! Не могу я что-то делать, если не уверен, что ТЫ в безопасности! Черт! — Омнилокус снова резко стал горячим, — Джинни, хватит! Ты остаешься дома! — не дожидаясь ответа, он схватился за медальон, — Локо!

Это было странное чувство, совсем не похожее ни на трансгрессирование, ни на перемещение с помощью порталов. Вот он стоит в Норе и смотрит на раздраженное лицо Джинни — в следующий момент мир перевернулся, и вот он уже стоит посреди незнакомого дома, а перед ним плачущая Гермиона.

Рон уже был тут. Он бросился к Гермионе и обнял её, а Гарри тем временем огляделся вокруг.

— Что произошло? И где?..

— Родителей нигде нет, — Гермиона всхлипнула, — над домом Черная Метка.

Рон выругался, Гарри молча вышел из здания. Вскинув голову, он увидел ненавистный череп, бледно мерцающий в вечерних лучах солнца. Гарри молча махнул палочкой и Метка исчезла. Из дома вышли Рон и успокоившаяся Гермиона.

— Сейчас должны прибыть Авроры. Родители живы, я уверена, — она говорила решительным тоном, — и я знаю способ, как их найти.

Гарри улыбнулся и подумал про себя: "Кто бы сомневался, что у тебя уже есть план". Послышался щелчок, и появились двое авроров: Робардс и, если Гарри правильно помнил, Праудфут. Гермиона сразу заговорила:

— Над домом была Черная Метка, моих родителей в доме нет, — она говорила быстро и четко, — Я могу найти их, применив заклинание поиска следа. Скорее всего это приведет меня в ловушку, но у Гарри и Рона есть способ мгновенно переместиться ко мне даже через антитрансгрессионные чары, и они могут взять с собой по одному человеку. Скорее всего их план рассчитан на то, чтобы я пошла одна, и как только я там окажусь, туда уже нельзя будет переместиться, ну по их мнению, разумеется.

— Ты точно уверена, что мы четверо сможем оказаться там? — поинтересовался Робардс, но в его голосе почти не было сомнения.

— Да, уверена.

— Гермиона, что за заклинание следа? — спросил Рон.

— Оно поможет "встать на след", то есть мои ноги сами по себе пойдут к ним или я к ним трансгрессирую не по своему желанию. Зависит от расстояния. Но это можно сделать, если они еще живы. Именно поэтому я уверена, что их пока не убили.

Гарри передернуло от того, как Гермиона сказала это.

— А что мешает им убить тебя сразу, как только ты там окажешься? — Рон выглядел обеспокоенным.

— Желание надо мной поиздеваться? Они же будут уверены, что к ним нельзя переместиться, — неуверенно предположила девушка.

— Ну, если это действительно Пожиратели Смерти, то они тебя вряд ли смогут убить, — задумчиво произнес Гарри, вспоминая их с Джинни теорию на этот счет. Увидев удивленные лица друзей и Авроров, он добавил, — долго рассказывать. Но я почти уверен.

Все пятеро замолчали на несколько секунд. Гермиона вздохнула:

— Ну что ж, кажется, вопросов больше нет, — она посмотрел на Гарри и Рона, — Омнилокусы среагируют сразу же, как я там окажусь. Перемещайтесь быстро — если вдруг со мной что-нибудь случится, ко мне нельзя будет переместиться, а так хотя бы спасете родителей...

Рон быстро приблизился к ней и обнял.

— С тобой все будет хорошо, ты поняла меня?! — он пытался говорить уверенно, но голос его дрожал.

Гермиона грустно улыбнулась и кивнула. Отстранившись от Рона, она встала на крыльцо дома и взмахнула палочкой:

— Меламорио!

Гермиона зашла в дом, с неуверенным выражением на лице. Послушался щелчок трансгрессии, и в следующую секунду Омнилокус на шее Гарри стал обжигающе горячим. Схватив левой рукой стоящего рядом Робардса, правой он направил палочку на медальон:

— Локо!

* * *

Когда мир вокруг пришел в норму, Гарри обнаружил себя в почти пустом зале, слабо освещенном несколькими факелами на стенах. Не тратя времени, Гарри повернулся спиной к Робардсу и оглушил ближайшего человека в черном балахоне. Он услышал, как сзади аврор кого-то обезоружил. Слева Праудфут обездвижил еще одного Пожирателя Смерти, которого Гарри из-за слабого освещения даже не заметил. Гарри заклинанием зажег яркий свет, и убедился, что с его стороны больше никого нет. На всякий случай, создав перед собой щит шириной на всю комнату, он обернулся и увидел двух лежащих на полу людей в черном, Рона стоящего перед Гермионой, Робардса оглушающего последнего противника и Джинни с палочкой в руке.

— Джинни, какого черта ты тут делаешь?! — заорал Гарри.

Рон, обернувшись и увидев сестру, практически повторил слова Гарри, но с большим количеством ругательств. Битва, длившаяся несколько секунд, закончилась, и Гермиона, не обращая внимания на подругу, побежала в самый плохо освещенный угол, в котором Гарри различил фигуры еще двух людей, лежащих на каменном полу. Праудфут поспешил за ней, Гарри и Робардс стояли с палочками наготове и осматривали комнату, а Рон шепотом отчитывал сестру. Гарри не понимал, на что рассчитывала Джинни, которой еще даже не разрешалось использовать магию вне школы. Он перевел взгляд от двух ссорящихся Уизли в угол, где лежали мистер и миссис Грейнджер. Праудфут осматривал их, применяя какие-то неизвестные Гарри заклинания, и несколько, которые он слышал от мадам Помфри. Наконец он встал и сообщил:

— Они живы, более-менее в порядке. Их пытали, поэтому я не знаю, что с ними будет, когда они очнутся. Лучше поспешить и доставить их в Св. Мунго.

Робардс удовлетворенно кивнул и взмахнул палочкой:

— Гоменум Ревелио! — в здании ничего не отреагировало, — Рон, трансгрессируй отсюда свою сестру, пока я еще делаю вид, что не вижу её. И потом, надеюсь, мне кто-нибудь расскажет, каким образом она тут оказалась. Гарри, Гермиона, я сейчас сделаю портал, вы заберете родителей в больницу. Главный целитель, Сэм Брукс, предупрежден, что к ним могут поступить двое маглов. Сейчас тут будет полно авроров, — с этими словами он отправил кому-то Патронуса, потом взял с лежащего рядом пожирателя смерти маску, — Портус! У вас 15 секунд.

Гарри взял портал из его рук, подошел к Гермионе и взял покрепче её отца. Гермиона, обнимая маму, свободную руку протянула к маске. Через несколько секунд Гарри почувствовал знакомый толчок в животе, и вскоре они оказались в больнице.

Они были в светлой комнате, на стене висела табличка "7 Этаж, Администрация". К ним спешил невысокий пожилой мужчина:

— Нет-нет, вам не стоило их сюда притаскивать! — сказал он сердито.

— Мистер Брукс? — Гермиона выглядела растерянной, — Вас должны были предупредить...

— Я же сказал нет! В моей больнице не будет маглов! — он почти кричал. Интересуясь, что происходит, в комнату зашли несколько волшебников, однако никто не приблизился к ним.

— Мистер Брукс, я надеюсь, что вы просто не поняли, — спокойно заговорил Гарри, — это родители Гермионы Грейнджер. Той самой Гермионы Грейнджер, благодаря которой больница сейчас не полна Пожирателей Смерти.

— Да плевать мне, чьи это родители, пусть даже известной грязнокровки... — не договорив, он упал на пол, и Гермиона опустила палочку.

— Кто-нибудь будет спорить, что человек в здравом уме не назовет меня грязнокровкой? — с угрозой в голосе она обратила к стоящим в дверях волшибникам. Несколько из них отрицательно помотали головой. Гарри посмотрел на них:

— У мистера Брауна есть заместитель?..

Из толпы вышла пожилая женщина:

— Меня зовут Саманта Ролинс.

— Миссис Ролинс, пожалуйста, позаботьтесь о родителях Гермионы. Я не знаю, каким образом ваш главный целитель оказался под заклятием Империус, и мне жаль, что так вышло. Я сейчас сообщу об этом Кин...эм, министру.

— Не надо, я уже послала ему Патронуса, — сказала Гермиона.

Миссис Ролинс кивнула и обернулась к остальным целителям:

— Ну и на что вы смотрите? — она говорила с интонациями человека, привыкшего руководить, — Паркер, Морган, перенесите их в палату. А остальным что, нечем заняться?

Гарри и Гермиона последовали за двумя врачами, но в палату их не пустили. Они сели на диванчик в коридоре, рядом с закрытыми дверями, и Гермиона, видимо, наконец расслабившись, заплакала. Гарри неловко обнял её и погладил по спине, не зная, что сказать.

Из-за угла вышли Рон и миссис Уизли:

— О, дорогая моя, Рон рассказал мне, что случилось. Мне так жаль! — Молли села рядом с Гермионой с другой стороны и обняла её за плечи. Рон выглядел очень бледным, он помялся, не зная что делать. Несколько минут спустя из палаты вышла миссис Ролинс.

— С ними все будет в порядке, правда их довольно долго пытали. Но я уверена, что они придут в себя, и все будет как раньше.

— Миссис Робинс, — Гермиона старалась говорить спокойным голосом, — на них было наложено заклинание изменения памяти, они не помнили, кто они, и что я их дочь, до того, как.. — она осеклась.

— Что ж, это может стать проблемой, — нахмурилась целительница. — Как давно им изменили память?

— Год назад. Я хотела уберечь их от опасности, — Гермиона всхлипнула.

— Ну что ж. Самый простой способ, это стереть им все воспоминания за последний год. Есть, конечно, и более сложные способы, но и более опасные.

— Нет-нет, не надо. Если вы сотрете им память до прошлого мая, то это, может быть, даже и к лучшему.

— Гермиона, ты уверена? — удивилась миссис Уизли.

— Да... им лучше не помнить весь этот ужас, а заодно и то, что я меняла им память. Я очень боялась, что они не поняли бы этого...

— В конце концов, они же твои родители...

— Да, именно это их чуть и не убило, — Гермиона снова плакала. К ней подошел Рон, и Гарри отпустил Гермиону, чтобы место занял его друг.

— Гарри, отправляйся в Нору, пожалуйста, — миссис Уизли выглядела обеспокоенной, — я беспокоюсь за Джинни, она там одна.

Гарри кивнул, попрощался со всеми, обменявшись тревожными взглядами с Роном, и отправился на первый этаж, чтобы воспользоваться камином.

* * *

Когда он вышел из камина, к нему поспешила Джинни:

— Что с родителями Гермионы?

— Пока не очнулись, но целители думают, что с ними все будет в порядке. Она тебе потом все расскажет, — Гарри не хотел рассказывать о решении Гермионы, — Джинни, какого черта ты туда полетела?!

— А что, мне надо было сидеть дома и ждать?!

— Да! Именно это тебе и надо было делать! Ты даже еще не можешь колдовать вне школы, зачем ты туда отправилась?!

— Помочь хотела! Я десять месяцев не знала где ты, и жив ли ты, а теперь ты опять куда-то уносишься и требуешь от меня, чтобы я терпеливо ждала, точно зная, что ты в смертельной опасности?!

— У тебя на шее Омнилокус для того, чтобы я знал, что ты вне опасности, а не для того, чтобы ты перемещалась под руку! И мы пытались покончить с Вольдемортом не для того, чтобы ты погибла по собственной глупости через неделю после окончания войны! Ты вообще помнишь, что я собираюсь стать аврором? Ты что, собираешься ко мне перемещаться каждый раз, когда я в опасности?!

— Нет, конечно, я буду сидеть и ждать, пока ко мне кто-нибудь придет и скажет, что ты погиб! — в раздраженном голосе Джинни звучал неприкрытый сарказм.

— Именно это ты и будешь делать! Джин, об этом даже спорить глупо, — Гарри до смерти надоели пререкания с Джинни, и это был один из редких моментов, когда он вспоминал про разницу в опыте между ними, что ему тоже не нравилось.

— Ну да, конечно, я такая глупая, ты, наконец, заметил! Не сравнить с Гермионой!

— Мерлиновы штаны, Джинни! — опешил Гарри. — Да причем тут вообще Гермиона?! Я от тебя прошу быть немного аккуратнее со своей жизнью!

— А я тебя прошу не относиться ко мне, как к ребенку!

— А как к кому мне к тебе относится? — не выдержал Гарри, — Если ты и есть ребенок, который еще каким-то чудом не погиб, постоянно влипая в различные передряги по собственному желанию, когда все вокруг из кожи вон лезут, чтобы защитить его!

— Я ребенок?! — Джинни была в бешенстве, — А ты не был ребенком, когда на протяжении семи лет строил из себя героя?!

— Я бы с удовольствием этого не делал, если бы у меня был выбор! Но вот неприятность: я был единственным, кто мог избавиться от Вольдеморта.

— Все равно ты мог...

— Что я мог, Джинни? Я мог остаться в Норе и подождать, пока меня схватят Пожиратели Смерти? Я мог спокойно где-нибудь скрываться, хотя больше никто не знал о хоркруксах? Или я мог не дать себя убить, зная, что пока я жив, его тоже нельзя убить?! У Гермионы и Рона был выбор, но давно, когда мы семь лет назад стояли рядом со спящей трехголовой собакой. А у меня его вообще никогда не было! В отличие от тебя, которая постоянно рискует жизнью без причины!

— Вся семья, сражающаяся с Пожирателями Смерти, не причина?!

— У тебя не было причин красть меч Гриффиндора! У тебя не было причин сегодня перемещаться неизвестно куда! У тебя нет причин каждый раз рисковать жизнью, по мифической причине "ты был в опасности", хотя лучшее, что ты для меня можешь сделать — обезопасить себя как только можешь!

— Помню, ты как-то раз ради моей безопасности меня бросил, ты этого хочешь?

— Чего я точно НЕ хочу, это присутствовать на твоих похоронах! И мне действительно все равно, какой ценой сохранить тебе жизнь!

На глаза Джинни навернулись слезы. Она наконец перестала орать на Гарри и тихо спросила:

— Ты что, хочешь расстаться?

— Что? Нет, конечно! — Гарри удивил такой вывод из сказанных им слов. Быстро подойдя к девушке, он обнял её, — Джин, что за дурацкая мысль, конечно, я не хочу с тобой расставаться. Просто единственное, чего я еще боюсь, это того, что с тобой что-нибудь случится.

Ничего не ответив, она поцеловала его, стараясь отвлечь от ничем не закончившейся ссоры. Гарри порядком надоели пререкания, так что он был не против закрыть тему. Джинни поцеловала его еще раз, более настойчиво, потом спросила:

— Кажется, мы, наконец, одни дома. Может, пойдем ко мне? — неуверенно спросила она.

— Не стоит, — он резко отошел от нее на пару шагов.

Джинни устало вздохнула:

— Почему-то я так и думала... Ты что, пытаешь защитить меня от всего, что угодно, даже от себя?

— Нет, — Гарри криво улыбнулся, — просто... Это сложно.

— Объяснишь?

— Как-нибудь потом, — Гарри искренне надеялся, что это "потом" будет не скоро.

— И ты дальше намерен вести себя со мной как с ребенком? — Джинни сузила глаза.

— Ну, до тех пор, пока ты еще официально остаешься ребенком — да. К тому же это не касается твоей безопасности, тут я себя буду всегда так вести.

— И ты будешь вечно со мной ссориться на эту тему?

— Нет, только до того времени, как ты наконец поймешь, что я прав, — Гарри постарался сказать это веселым тоном.

— Прекрасно... Завтрак? — Джинни, видимо, решила смириться.

— Не откажусь, — улыбнулся Гарри.

* * *

Миссис Уизли вернулась через пару часов, сообщив, что родители Гермионы очнулись, и Гарри сразу отправился в больницу. В коридоре перед палатой сидел Рон. Увидев Гарри, он кивнул на дверь:

— Они очнулись несколько минут назад, я подумал, что ей стоит побыть с ними наедине.

— Как она?

— Как нормальная девушка, только что чуть не потерявшая родителей.

— Нормальная девушка не решилась бы стереть из памяти родителей год памяти, — улыбнулся Гарри.

— Думаешь, это правильно?

— Наверное. Хотя я, конечно, слабо представляю, как заботиться о родителях...

— Извини...

— Ничего. В конце концов, это Гермиона, её решения обычно правильные, — Гарри пожал плечами.

— Тебе никогда не приходило в голову, что она может ошибаться? — спросил Рон.

— Каждый раз, когда от нее зависели наши жизни. А потом оказывалось, что все мы живы благодаря ей, — улыбнулся Гарри. — Неужели ты до сих пор не научился ей доверять?

— Давно научился. Просто сейчас другой случай, и я бы никогда... — Рон запнулся.

— Не стал бы стирать память своим родителям? Между вашими родителями большая разница, не находишь?

— Да, знаю... Кстати, я надеюсь, ты убил мою сумасшедшую сестру?

— О да, конечно. И смылся побыстрее, пока твоя мама не обнаружила её хладный труп, — усмехнулся Гарри, — Джинни правда сумасшедшая. Что на нее сегодня нашло, не знаю.

— Отрицательный эффект Омнилокусов, — вздохнул Рон, — это же надо! Полететь неизвестно куда, когда колдовать-то еще нельзя!

— Да, Рон, мы так никогда не делали, — улыбнулся Гарри, но увидев выражения лица друга, спешно добавил, — я не пытаюсь её оправдать.

Друзья помолчали какое-то время. Потом в коридор вышла Гермиона:

— С ними все в порядке, просто сейчас им надо как можно больше отдыхать. Но они помнят кто я, и что такое кариес.

— Что такое кариес? — сразу спросил Рон.

Гарри засмеялся, а Гермиона закатила глаза:

— Магловская болезнь зубов, Рон. Ну что, мы в министерство, или подождем, пока Кингсли сам найдет для нас время?

— Думаю, он обязательно вечером появится в Норе, — задумчиво произнес Рон, — так что лучше пошли домой, — Гарри заметил, как на этих словах Гермиона поморщилась, но тут же постаралась убрать с лица эмоции.

— Рон, можно мне поговорить с Гермионой наедине?

Рон обернулся и удивленно посмотрел на них, затем пожал плечами:

— Ладно, я в Нору, догоняйте.

Дождавшись, пока Рон исчезнет за углом, Гермиона обернулась к Гарри и устало спросила:

— Ну, что еще?

— С чего такая реакция на предложение отправиться домой?

— Никакой реакции...

— Гермиона, ладно тебе, за семь лет даже я научился узнавать выражение лица "у меня проблемы, но не хочу, чтобы Рон знал".

— Может быть, все-таки я не хочу, чтобы вы оба знали?

— Тогда бы ты позаботилась о том, чтобы я тоже не увидел это. Так что еще случилось?

— Ничего, — Гермиона вздохнула, — кроме того, что у родителей нет дома.

— Что случилось? — Гарри был очень удивлен. Вряд ли ответственная Гермиона забыла заплатить.

— Надо было продлить контракт в конце года. Ну, ты знаешь, почему я не могла этого сделать. А сейчас просто нет денег, чтобы снять еще какой-то дом на длительное время.

— У меня вроде есть квартира в магловской части Лондона... — задумчиво сказал Гарри, и только увидя удивленное лицо Гермионы, вспомнил, что он так и не рассказал никому про наследство, — А, да, забыл сказать, благодаря наследству Поттеров и Блэков я один из богатейших волшебников Англии, — Гарри изобразил гримасу.

Впервые за день Гермиона рассмеялась:

— Гарри, только ты мог забыть рассказать об этом. Когда ты собираешься сказать об этом Уизли?

— Хм... Может быть, никогда? Черт, я бы с удовольствием все отдал им...

— Я знаю, Гарри... — Гермиона грустно улыбнулась, — Ладно, полетели в Нору. И я буду действительно очень благодарна, если ты позволишь родителям некоторое время жить в твоей квартире.

Гарри кивнул и вновь отправился к каминам.

* * *

Остаток дня Гермиона провела на заднем дворе Норы, трансфигурируя все, что попадало под руку, снимая заклинания, создавая канареек и белок, что помогало ей отвлечься. Конечно, все это было просто, и поначалу она создавала более крупных животных, но когда парочка крокодилов начала бегать по саду за гномами, а затем внезапно появился слон, то миссис Уизли не выдержала, и попросила создавать что-нибудь не такое большое или опасное.

Гарри и Рон знали, что Гермиону лучше не трогать, поэтому смотрели на нее из окна мансарды и обсуждали, каким образом главный целитель больницы Св. Мунго оказался под Империусом. Не было ничего удивительного в том, что оставалось несколько групп Пожирателей Смерти, неизвестных министерству, но раскрыть себя, заставив Брукса отказаться лечить родителей Гермионы, было на удивление глупо. Если бы заклятие наложили разумные люди, скорее всего, они приказали бы ему попытаться убить Грейнджеров. И было очень сомнительно, что Вольдеморт прятал от всех несколько глупцов, а не группу коварных и умных людей, которые могли отомстить за поражение своего господина. Рон предположил, что целителя заколдовал кто-то другой, не связанный с похищением Грейнджеров, но тогда оставалась загадка, откуда Пожиратели узнали о том, где жили Уилкинсы. В итоге они решили дождаться Кингсли, который обещал приехать в Нору поздним вечером.

Его визит оказался коротким. Оказалось, пару дней назад в поместье одного из оставшихся Пожирателей Смерти пришел громовещатель, прокричал место нахождение Грейнджеров и, как принято, самоуничтожился. Кто был их тайный "доброжелатель" никто не знал. Мистера Буркса заколдовали те же Пожиратели, но они были очень удивлены, когда узнали о его странном поведении, потому что их инструкции были совсем другими: дождаться ухода Грейнджер и Поттера и убить маглов. Кто наложил повторное заклинание, найти не удалось, зато нашлось еще несколько работников больницы под Империус. Извинившись несколько раз перед Гермионой, Кингсли ушел, сославшись на неотложные дела.

Когда он ушел, Гермиона обратилась к Гарри и Рону:

— Вы можете пойти со мной кое-куда? Только вы, — добавила она, глядя на сидевшую чуть в стороне Джинни. Гарри кивнул в ответ.

— Куда мы собираемся? — спросил Рон.

— Скоро узнаешь. Только скажи своим родителям, что мы будем поздно, ладно?

Проводив взглядом Рона, Гермиона повернулась к Гарри:

— Ты же знаешь, что я всегда все замечаю вокруг, даже когда очень боюсь?

— Знаю.

— Тогда объясни мне, как ты смог обездвижить человека, а потом поставить огромный щит, используя невербальные заклинания? Насколько я помню, они никогда не были твоей сильной стороной.

— Я говорил заклинания вслух... — Гарри даже не попытался вспомнить, так ли это было. Для него было очевидно, что он не мог использовать невербальные заклинания.

— Нет, поверь мне, единственное, что ты произнес вслух — это вопрос, адресованный Джинни. Все в порядке, Рон?

Гарри было очевидно, что Гермиона не хочет продолжать разговор, так что он просто отбросил мысли о том, что она сказала. То, куда она собирается, волновало его гораздо больше.

Попрощавшись со всеми, они вышли из Норы, и Гермиона протянула руки, чтобы трансрессировать их вместе с собой. Через пару секунд Гарри обнаружил, что он стоит в тени между домами. Выйдя оттуда, они оказались на ярко освещенной улице, перед магловским баром.

— Мы в Париже, — ответила она на вопросительные взгляды друзей, — Я была тут несколько лет назад, так что трансгрессировать сюда было просто.

— Хорошо, и что мы здесь делаем? — осторожно спросил Гарри.

— Я не хочу видеть знакомые лица вокруг, кроме вас двоих разумеется, — и немного покраснев, она добавила, — и я хочу напиться.

Гарри посмотрел на часы, висящие над стойкой: они сидели в баре уже чуть больше часа. Поначалу Гермиона молча пила виски, пока Рон и Гарри старались говорить о чем угодно, далеком от реальности. Дольше всего они говорили о магловской научной фантастике, точнее, в основном Гарри о ней рассказывал. Тема была абсолютно безопасная, учитывая что Гермиона ей никогда не увлекалась, и никаких воспоминаний о детстве, а значит и о родителях, вызвать не могла. Но чем дольше они сидели, тем активнее Гермиона участвовала в разговоре, который незаметно перешел на компьютеры. У Гарри так и не получилось объяснить Рону, что это такое, и Гермиона хихикнула:

— Гарри, это бесполезно, я не думаю, что он понял бы это даже в трезвом состоянии...

— Я понял, что это, я не понял, почему вы вдруг начали так называть тевелизор, — сказал Рон, палочкой наполняя почти пустую бутылку, — Дружище, а почему ты почти не пьешь?

— Потому что кто-то должен тебя притащить домой, желательно не оставив на дороге кусок от твоей задницы, — усмехнулся Гарри.

— О, Гарри, перестань, — Гермиона снова хихикала, хотя в этот раз было не ясно, почему, — я попросила Джинни воспользоваться Омнилокусом через, — она посмотрела на часы, — полтора часа. Так что не волнуйся и наслаждайся вечером, — С этими слова Гермиона допила очередной бокал.

— А если Джинни заснет? — Гарри улыбнулся.

— О, тогда нас ждет потрясающая ночь в Париже, мальчики, — Гермиона засмеялась, потом взяла бутылку, и налила всем еще.

— Или он мог бы отправиться домой, и у нас была бы потрясающая ночь в Париже только вдвоем, — мечтательно протянул Рон.

— Я думаю, лучше в следующий раз, — Гарри не стал озвучивать, что не оставит двух друзей в одиночестве, пока оставшиеся Пожиратели на свободе. — Вам лучше не гулять по городу, пока кто-то из вас способен сказать "эф" вместо "эс" в Вингардиум Левиоса и оказаться на земле, с сидящим на нем буйволом, — друзья прыснули, вспомнив, как об этом им на первом курсе рассказывал профессор Флитвик. Потом все замолчали, и Гарри был уверен, что каждый из них вспоминал их первый Хэллоуин в Хогвартсе.

— Интересно, если бы не тот тролль, мы бы так и не подружились? — спросила Гермиона, подтвердив предположение Гарри.

— Думаю, подружились бы, как только бы ты перестала быть такой занудой, — поддразнил её Рон, — а вообще, Квирелл сделал одолжение всему магическому сообществу: если бы не он, то великая троица спасителей мира могла бы и не образоваться. Выпьем же за это!

— За Квирелла? — Гермиона подняла брови.

— За дружбу, глупая, — ухмыльнулся Рон.

— Рон, ты уверен, что тебе еще можно пить? — рассмеялся Гарри, — ты только что назвал Гермиону Грейнджер глупой.

— Ну, остается только надеяться, что утром она этого не вспомнит, — сквозь смех сказал Рон. Троица все же чокнулась бокалами со словами "за дружбу".

— Знаешь, Рон, я напомню тебе о том, что я глупая, в следующий раз, когда ты будешь надеяться, что я снова спасу тебя от чего-нибудь, — несмотря на слова, Гермиона даже и не пыталась выглядеть раздраженной.

— Да ладно тебе, ты слишком часто спасала нам жизни, чтобы я мог говорить это всерьёз. Если бы не ты, меня бы давно выгнали из Хогвартса просто за неуспеваемость, — примирительно ответил Рон.

— Да, Рон, это то, что ты всегда во мне ценил больше всего, — рассмеялась Гермиона.

Гарри молча улыбнулся, вспоминая, как однажды Рон признался в любви Гермионе, когда та помогла ему с домашним заданием по Астрономии.

— Ну, твою способность спасать наши с Гарри задницы я действительно ценю, — неожиданно серьёзным голосом сказал Рон, — если бы не ты, нас еще шесть лет назад удушили бы Дьявольские Силки.

— Ох, что же мне оставалось делать. Я же влюбилась в тебя после того, как ты спас меня от четырехметрового тролля, мой рыцарь, — Гермиона говорила с интонациями, которым могли позавидовать героини мыльных опер, и все трое прыснули со смеху.

— Ты только что разбила мне сердце, — сквозь смех простонал Гарри, — я же тоже там был, почему же ты выбрала не меня?

— Как будто меня мог заинтересовать мальчик, чья волшебная палочка была вся в соплях, — сказала Гермиона, чем вызвала новый приступ смеха у друзей.

А потом они начали вспоминать забавные моменты на младших курсах Хогвартса. Временами диалог сбивался, когда воспоминания касались кого-то из погибших, но, к своему удивлению, Гарри не чувствовал себя так ужасно, как прежде — только тупая боль отдавала в сердце. Он был уверен, что это состояние было вызвано выпитым алкоголем, и все же в какой-то момент он почувствовал, что в этот вечер глубокие душевные раны всех троих друзей начали свое излечение.

— Гарри, ты с нами? — Рон помахал рукой перед лицом друга, Гарри кивнул и Рон усмехнулся, — ну вот, это тебе, видимо, больше не наливать.

— Мне всегда страшно, когда он сидит с таким отсутствующим выражением лица, — хихикнула Гермиона, — О чем ты думал?

— О том, что никогда не видел тебя пьяной, — он улыбнулся.

— Да, обычно, когда мы что-то праздновали, ты сидела и учила уроки, — ухмыльнулся Рон.

— Это было только когда ты со мной не разговаривал из-за своей дурацкой крысы или не отлипал от Лаванды, — проворчала Гермиона, — ох Гарри, и почему ты никогда не любил меня?

Рон поперхнулся и закашлялся, а Гарри от неожиданности рассмеялся.

— Потому что ты не в моем вкусе, Гермиона, — улыбнулся Гарри, наконец успокоившись, — я предпочитаю рыжих. И ты тоже, насколько я знаю.

— Да, кажется, я об этом что-то слышал, — сказал Рон, обнимая Гермиону за плечи и целуя её.

Про себя Гарри подумал, что раньше Рон завелся бы из-за такого вопроса, но, кажется, время, проведенное им наедине с Гермионой, хорошо на него повлияло. Или все-таки это тоже было из-за виски. В любом случае, если Гермиона начала задавать провокационные вопросы, то настало время собираться. Он посмотрел на часы — Джинни должна была позвать их только через 40 минут.

— Эй, народ, кажется, нам пора уходить, — Гарри хлопнул друга по плечу.

— Ревнуешь? — хихикнул Рон.

— Нет, соскучился по твоей сестре, — Гарри рассмеялся над выражением лица друга.

Трое друзей вышли из бара и завернули за угол, куда их трансгрессировала Гермиона. Гарри махнул палочкой, отправляя Джинни Патронуса с просьбой позвать их домой пораньше.

— Ты опять это сделал, Гарри, — серьёзным голосом произнесла Гермиона.

— Что именно?

— Невербальное заклинание. Что ты наколдовал?

— Послал Патронуса Джинни...

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент загорелись Омнилокусы, и все трое отправились домой.

Джинни смотрела на троицу с усмешкой в глазах. Очухавшись от перемещения, к которому они не успели привыкнуть, Рон и Гермиона быстро распрощались, и отправились в комнату Рона.

— Вижу, вы хорошо провели время, — ухмыльнулась Джинни.

— Ей очень надо было отвлечься, — Гарри пожал плечами, — извини, что не взяли тебя...

— Да ладно, я понимаю, несовершеннолетняя и все такое. Кроме того должен же был вас кто-то вытащить оттуда.

— Да, спасибо за это, — прошептал Гарри, подходя к Джинни и обнимая её за талию.

— Всегда к вашим услугам, — Джинни улыбнулась и, сняв с Гарри очки, поцеловала его. Это был головокружительный поцелуй, и Гарри хотел, чтобы он длился вечно. Казалось, Джинни хотела того же. Она не пыталась отстраниться от него ни спустя пару минут, ни спустя десять. Они переместились на кровать; руки Гарри блуждали по телу Джинни, лаская её, прижимая ближе. Руки Джинни оказались под футболкой Гарри, затем девушка начала стягивать её. Наконец они оторвались друг от друга, но только для того, чтобы снять друг с друга майки. Это было восхитительное чувство, прижимать к себе Джинни без всякой одежды между ними. Не сумев противостоять искушению, Гарри вновь оторвался от её губ, на этот раз, чтобы поцеловать её шею. Затем он ласкал её плечи, а когда начал целовать её грудь, он услышал тихий стон, и Гарри был уверен, что это самый прекрасный звук на свете. У нее была красивая грудь, даже красивее, чем он представлял: она была довольно большой и идеальной, на его взгляд, формы. Он не мог оторваться и все снова и снова целовал её, пока пальцы Джинни были где то в его волосах, а сама она продолжала тихо стонать, временами повторяя, что она его любит. Гарри подумал, что был круглым дураком, что не делал этого раньше, но именно эта мысль вернула его к реальности. Он вспомнил, почему это не случилось раньше, вспомнил, что для него эти причины не были такими уж бессмысленными. Он отстранился от Джинни, ощущая почти физическую боль, и резко сел на кровати. Найдя на полу майку Джинни, он протянул её девушке.

— Извини, Джин, — сказал Гарри неожиданно хриплым голосом.

Она молча надела майку, и долгую минуту просто смотрела на него.

— Может, мне стоит уйти? Уверен, Рон и Гермиона уже спят, — Гарри всей душой боялся услышать положительный ответ, и, к его облегчению, девушка помотала головой.

— Я никогда не променяю сон в твоих объятьях на сон в одиночестве, — улыбнулась Джинни.

Когда Гарри снова лег рядом с ней, она спросила:

— И все же, Гарри, почему?

— Я не хочу мучаться угрызениями совести хотя бы из-за нашего первого раза, — Гарри глубоко вздохнул, — а слова "несовершеннолетняя", "дом родителей" и "напивался с друзьями" явно говорят, что я потом пожалею об этом.

— Скажи, тебе обязательно быть таким правильным? И почему ты не можешь, как нормальный подросток, творить непристойности под носом у родителей... — Джинни зевнула, — Спокойной ночи, мой глупый, правильный Гарри.

Гарри усмехнулся:

— И я тебя люблю. Спокойной ночи, Джин.

С этими словами он прижал её ближе к себе и зарылся лицом в её волосы, так им любимые. Через минуту он уже уснул. Все-таки это был очень длинный день.

* * *

Гарри проснулся рано утром, чувствуя себя, мягко сказать, не очень. Не то, чтобы у него раскалывалась голова, или его безумно тошнило, но тем не менее он чувствовал себя так, как будто вчера в очередной раз вломился в Министерство Магии. Стараясь не разбудить спящую Джинни, он вышел из комнаты, перед этим потратив пару минут на поиски своей футболки.

Весь дом еще спал. Гарри налил себе воды и сел на крыльце, вдыхая свежий утренний воздух. Через несколько минут сзади послышался звук шагов, и, обернувшись, он увидел Гермиону. Судя по её виду, ей было гораздо хуже, чем ему.

— Ты живая? — шепотом спросил он.

Девушка вздрогнула, очевидно, только сейчас заметив Гарри:

— Я не уверена...

— От этого нет заклинания или еще чего-нибудь? Не верю, что волшебники на протяжении тысяч лет страдали от похмелья, и ничего не придумали.

Гермиона посмотрела на него с каким-то странным выражением лица. Гарри показалось, что она обрадовалась внезапной идее, но потом радость явно сменилась любопытством.

— Вообще есть одно... Магическая формула Ацидум Ацетилсалицилио, — Гарри повторил заклинание за Гермионой, потом она показала ему витиеватое движение палочкой. Гарри показалось, что где-то он уже слышал эти слова, причем воспоминание шло из детства, но он не придал этому значение. Повторив еще раз заклинание про себя, он направил палочку на Гермиону:

— Ацидум Ацетилсалицилио, — из его палочки вырвался белый туман и окутал Гермиону. Через несколько секунд он рассеялся.

— Гарри, да что с тобой такое?! — Гермиона выглядела наполовину раздраженной, наполовину удивленной.

— Я что-то не так сделал? Не помогло?

— Помогло, в том то вся и проблема! — Гарри подумал, что смысл их разговора начинает ускользать от него.

— Это так непривычно, что у меня что-то получилось с первого раза? — он усмехнулся.

— Нет, Гарри, понимаешь... Такого заклинания нет! Ты сейчас произнес латинское название аспирина с измененным окончанием! И движения палочкой я тебе показала абсолютно случайное!

Краем сознания Гарри понял, откуда ему было знакомо это название, однако слова Гермионы ввели его в ступор:

— Так вообще бывает?

— Бывает, если волшебник очень, очень могущественный. И я вчера не сказала: создать телесного Патронуса невербально практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы отправить его на большое расстояние с сообщением. Это вообще сложно само по себе, особенно с такой точностью, какая требуется для Норы. А теперь объясни мне, что с тобой происходит?

— Гермиона, — Гарри почувствовал злость, — как я могу тебе объяснить, что со мной происходит, если я даже не замечаю, что со мной вообще что-то происходит?!

— Почему ты злишься? Тебе не кажется, что ты должен радоваться, что твоя магическая сила растет?

— Извини, — Гарри сел на пол и устало произнес, — меня уже давно не радует, когда со мной вообще происходит что-то ненормальное. И я очень надеялся, что, кроме вылезающих из разных углов Пожирателей, у меня наконец-то будет нормальная жизнь.

— Посмотри на это с другой стороны: если твоя сила останется на этом уровне, то тебе будет гораздо проще защитить и себя, и кого захочешь.

— И все же было бы приятно узнать, благодаря чему такой подарок, -Гарри говорил с неприкрытым сарказмом.

— Спроси у профессора МакГонагалл. Думаю, у нее будет несколько предположений. А потом я могу посмотреть в библиотеке...

Гарри усмехнулся:

— Прекрасно, найди в библиотеке еще одного человека, которого два раза убивали и который был живым хоркруксом.

— Так ты сходишь к ней?

— Я обещал Ли, что мы все трое расскажем в Поттеровском Дозоре, чем мы занимались этот год. После этого я все равно собирался к МакГонагалл, чтобы дорассказать историю. Не лучшая идея рассуждать о хоркруксах и Дарах на радио. Ладно, неважно. Ты сейчас к родителям? — Гермиона кивнула, — Я пойду с тобой.

— Мне не нужна охрана, — она улыбнулась.

— Я бы поспорил, — ухмыльнулся Гарри, — Не хочу отпускать тебя одну, а до Рона сейчас не добудишься.

Пожав плечами, Гермиона отправилась наверх собираться. Последовав за ней по лестнице, Гарри завернул в комнату Джинни. Окинув помещение взглядом, он нашел, что искал: на столе, вперемешку с учебниками, валялись куски пергамента и перья.

Еще в предыдущий день Гарри собирался навестить Андромеду Тонкс и Тедди Люпина, но тогда его планы изменились. Он быстро написал записку, в которой спрашивал, можно ли ему прийти к ним после полудня.

Немного подумав, он оставил на столе вторую записку, где просил Джинни отправить Рона в больницу Св. Мунго, как только тот проснется, а заодно предупреждал, что раньше обеда в Норе он не появится.

Услышав на лестнице шаги Гермионы, он отправился в комнату Рона, чтобы послать письмо с Сычом.

* * *

Ответ от Андромеды пришел ближе к полудню. В записке она говорила, что не против визита Гарри, поэтому, как только Рон появился рядом с палатой родителей Гермионы, Гарри быстро распрощался с друзьями, и отправился в дом Тонксов. По пути ему пришлось залететь в Нору, чтобы взять ключ от хранилища Тедди в Гринготтсе.

Подойдя к знакомому дому, Гарри остановился. Непонятно откуда взявшийся страх не давал ему пошевелиться несколько секунд. Он сомневался, нужен ли он Тедди, и получится ли из него хороший крестный отец, и не против ли миссис Тонкс, и не передумал бы ли Люпин, если бы знал, что он и его жена погибнут, потому что Гарри не смог закончить весь этот кошмар немного раньше. И не винит ли его Андромеда Тонкс за то, что потеряла всю свою семью. Но потом он вспомнил Сириуса, и все его сомнения перестали что-то значить.

Гарри постучался в дверь. Открыла ему сама миссис Тонкс. Гарри отчетливо помнил, что когда он первый раз её увидел, то подумал что это Беллатриса Лестрейндж. Однако сейчас между ними уже не наблюдалось такого сходства. Казалось, за прошедший год Андромеда Тонкс постарела лет на пять.

— Гарри Поттер, — произнесла она, — извини, но я проверю, на самом ли деле это ты, — она немного наклонила голову набок, осматривая его, — что ты сделал при нашей первой встрече?

Гарри смутился:

— Полез за палочкой. Я перепутал вас с вашей сестрой... Извините...

Андромеда кивнула и отошла от порога:

— Ничего, это иногда бывало с людьми. Проходи.

— Миссис Тонкс, я... — неуверенно начал он, но Андромеда его перебила:

— Пошли за мной, — она прошла по коридору, а потом вверх по лестнице, Гарри следовал за ней. Наконец они остановились у одной из дверей. Женщина достала палочку и сняла защитные заклинания, затем открыла дверь, и они вошли. Гарри сразу понял, что это была детская. Андромеда подошла к колыбели и взяла на руки маленького мальчика.

— Вас еще не представили официально, — с ребенком на руках она подошла к Гарри, — это твой крестный сын, Тед Люпин.

С помощью миссис Тонкс, Гарри взял Тедди на руки. У Гарри сжалось сердце, когда малыш посмотрел на него глазами Ремуса Люпина.

— Здравствуй, Тедди, — прошептал он, — Мне так жаль, что с тобой сейчас нет твоих родителей...

Тедди посмотрел на Гарри, и волосы мальчика поменяли цвет с соломенных на черные, того же оттенка, что и у Гарри.

— Ах, малыш увидел новое лицо, — улыбнулась Андромеда, — у нас не так часто бывают посетители. Он талантливый, ему всего месяц. Дора начала менять цвет волос только в три месяца.

Гарри какое-то время молча смотрел на мальчика в своих руках, потом осторожно передал его Андромеде.

— Миссис Тонкс, извините что я не пришел раньше...

— Ничего, мальчик, всем нам надо было перевести дух, а тебе особенно, — Тедди начал засыпать на её руках, и она положила его обратно в колыбельку.

— Ты сможешь позаботиться о нем, Гарри? — спросила Андромеда, когда они вышли из детской.

— Я... — Гарри запнулся, — сейчас пока нет. У меня пока нет своего дома, и мне надо закончить учебу... Вам тяжело с ним?

— Нет, что ты. Я наоборот рада, что у меня остался хоть какой-то осколок моей семьи. Мне просто хотелось бы знать, сможешь ли ты о нем позаботиться, если со мной что-нибудь случится.

— Да, конечно. Миссис Тонкс, я знаю, что такое быть сиротой, и ни за что не брошу Тедди.

— Это хорошо. Наверное, Ремус был прав, когда сделал тебя крестным отцом своего сына.

Она замолчала.

— Миссис Тонкс, это от сейфа Тедди... — Гарри протянул ей ключ от хранилища в банке, — там достаточно денег, чтобы содержать его до того, как он закончит школу.

Андромеда равнодушно посмотрела на ключ:

— Сириус оставил все тебе, ведь так? — Гарри кивнул, — Что ж, тогда, раз ты считаешь это нужным... — Андромеда взяла у него ключ.

— Вам нужна с чем-нибудь помощь?

— Пока ты ничем не можешь помочь, Гарри. Когда он немного подрастет, за ним нужно будет гораздо больше присмотра, и тогда я буду рада, если ты иногда будешь приходить и проводить с ним время.

— Обязательно буду, — про себя Гарри пообещал себе приходить хотя бы раз в две недели, как бы он ни был занят, потому что точно знал, что сама Андромеда больше никогда не попросит его прийти.

— И еще, не мог бы ты пока скрыть от публики тот факт, что у тебя есть крестный сын? Во всяком случае, пока не выловили всех Пожирателей Смерти, — попросила Андромеда.

Гарри молча кивнул. Он почувствовал, что разговор исчерпан, и поэтому он, попрощавшись, ушел. У него осталось очень странное ощущение от этого непродолжительного разговора с Андромедой; он даже не понял, хорошо ли к нему относится миссис Тонкс или ненавидит его. Но, во всяком случае, она дала ясно понять, что не против его помощи с Тедди, и, на данный момент, для Гарри это было самое главное. Кроме того, он был очень рад, что она так сильно заботится о своей с внуком безопасности.

Разговор с Андромедой никак не выходил у Гарри из головы. Его немного пугало то, что он, в сущности, не может позаботиться о мальчике, который оставлен на его попечение. Кроме того, Гарри с удивлением понял, что его волнует отсутствие собственного жилья. Раньше его никогда не посещала эта мысль, к тому же — последние два года он и выжить-то не рассчитывал...

Нет, конечно, у Гарри теперь было несколько домов. Но почти все они не использовались годами; один был разрушен семнадцать лет назад, а другой — полон черной магии, оставленной Пожирателями Смерти. Гарри точно знал, что не хочет жить на площади Гриммо: слишком много воспоминаний.

Его размышлений прервала проснувшаяся Джинни.

— Доброе утро, — улыбнулась она, потягиваясь.

— Доброе, — Гарри улыбнулся в ответ. Глядя на Джинни, лежащую рядом с ним, он с удивлением вспомнил, что с той битвы прошло всего две недели... Что всего две недели назад он и мечтать не смел, что будет просыпаться рядом с ней, держать её в своих объятиях и целовать каждый раз, как он этого захочет. Последнее, правда, было не совсем верно — если бы он целовал её каждый раз, как хотел, то не отрывался бы от нее все двадцать четыре часа в сутки. И все же, пока он смотрел на нее, он не вспоминал ни о гибели близких ему людей, ни об ужасах прошедших лет, ни о безумном выражении глаз, которое временами появлялось у всех членов семьи Уизли. Пока он смотрел на нее, она единственная была в его сознании.

— Я тоже люблю тебя, — хихикнула Джинни.

— Почему — тоже? — удивился Гарри. — Я не говорил тебе этого уже девять часов.

— О, я неплохо умею читать выражение твоего лица, — девушка широко улыбалась. — Ну что, готов к сегодняшнему дню?

— Нет, но выбора у меня все равно нет, — мысли Гарри перешли на менее радужную тему.

Предыдущий вечер Гарри, Рон и Гермиона провели, пересказывая события прошедшего года на "Поттеровском Дозоре". Разумеется — подкорректированную версию, в которой Рон никуда не уходил, хоркруксы назывались "темными артефактами, благодаря которым Вольдеморта нельзя было убить", а о Дарах не было сказано ни слова, как и о том, что друзья ограбили Гринготтс. Сегодня же Гарри собирался встретиться с МакГонагалл, а вечером трое друзей должны были рассказать пропущенные части семье Уизли. Кроме того, им всем предстояло пережить реакцию публики. Гарри был уверен, что за ночь «Нору» посетило уже несколько сотен сов, и, когда спустившись на кухню, он к своему сожалению обнаружил, что несколько преуменьшил эту цифру.

— С этим определенно надо что-то делать, — вздохнула Гермиона, присоединившаяся к Гарри и Джинни почти сразу же. Рон, спустившийся еще через пять минут, выругался.

— Следи за языком, Рон. Хотя в данном случае я с тобой согласна, — улыбнулась Гермиона.

— Может, стоит попросить помощи у Министерства? — предложила Джинни.

— Чем оно поможет? Запретит людям писать нам?

— Лучше пусть подарит парочку рабов, — ухмыльнулся Рон.

— А это не такая уж плохая идея... — задумчиво произнесла Гермиона. Увидев удивленные лица друзей, быстро пояснила. — Ну не рабов, конечно, а секретарей. С нормальной оплатой...

— Я готов платить хоть по тысяче галеонов в неделю, лишь бы меня избавили от этого, — простонал Гарри, читая случайное письмо из кучи.

Джинни и Рон закашлялись, а Гермиона с укором посмотрела на Гарри.

— Я проговорился, да? — спросил он у нее. Девушка кивнула.

— Дай догадаюсь: у тебя откуда-то появились еще деньги? — спросил Рон.

— Наследство Блэков, — Гарри решил не вдаваться в подробности, — оказалось гораздо большим, чем я думал...

— Единственный раз в жизни я соглашусь воспользоваться твоими деньгами, если ты правда избавишь меня от этого, — проворчал Рон, кидая стопку розовых конвертов в камин.

— Я убью Риту Скитер! — голос Джинни дрожал от злости. Обернувшись, Гарри увидел в её руках свежий выпуск "Ежедневного Пророка". Казалось, Джинни была не способна сказать что-то еще в данный момент, поэтому Гарри взял у нее из рук газету.

Разумеется, на первой полосе была фотография его, Рона и Гермионы. Сделав глубокий вздох, он начал читать вслух:

— Секреты Гарри Поттера. Вчера вечером три самых знаменитых подростка Британии дали долгожданное интервью, которое должно было пролить свет на то, где же провел последний год Избранный и двое его друзей. Однако многие почувствовали разочарование, ведь столько вопросов осталось без ответа! Кроме того, очень во многое из рассказа верится с трудом. Действительно ли они были на тайной миссии или же просто скрывались? Действительно ли Гарри Поттер так долго медлил во время Битвы за Хогвартс, что стало причиной множества смертей, — Рон выругался, — из-за все той же загадочной неоконченной миссии? Неужели он действительно второй раз пережил Смертельное Заклятие?

— Как ей вообще позволили это печатать?! — перебил Гарри Рон.

— Думаю, Министерству сейчас просто некогда следить за печатью... — вздохнула Гермиона.

Гарри продолжил:

— Но никто не признается в том, что не верит новому герою Британии, победившему в схватке с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Никто не спросит, что делали в одиночестве трое подростков: два молодых человека и девушка, в которую долгое время был влюблен Гарри, и которая ушла к его другу... Все! Хватит!

Гарри скомкал газету и швырнул её в камин. Злость, которая еще теплилась в Гарри с прошлого лета, вновь разгорелась. Он отправился в комнату Рона переодеться и потом, снова спустившись на кухню, направился к выходу.

— Я вернусь к обеду, мне еще надо будет к МакГонагалл, — не останавливаясь, сказал Гарри друзьям.

— Что значит "еще"? Куда ты? — обеспокоенно спросила Гермиона.

Гарри был слишком зол, чтобы ответить. Выйдя во двор, он трансгрессировал на порог "Дырявого Котла", который уже не могли видеть магглы.

Когда Гарри зашел в бар, все люди смолкли. Стараясь не обращать на это внимание, Гарри направился к барной стойке.

— Рад тебя видеть, Гарри, — поприветствовал его Том. К облегчению Гарри, Том продолжил общаться с ним так же, как и пять лет назад, когда Гарри жил в гостинице над "Котлом" после того, как раздул свою тетушку.

— И я, — улыбнулся он. — Сливочного пива, пожалуйста.

Услышав, как несколько человек за его спиной встали, он обернулся. Как и ожидалось, они направились к выходу.

— Эй! — окрикнул он их. — Пусть оставят бар в покое, я буду в Косом Переулке через десять минут.

Волшебники явно смутились, но все же вышли из бара.

— Как ты узнал, что они решили отправить сообщение репортерам? — поинтересовался Том.

— О, меня весьма умилила маленькая надпись в "Пророке": "Если вы увидите Гарри Поттера — сообщите репортерам, и вас вознаградят", — поморщился Гарри. — Интересно, они надеялись, что я не читаю газет?

Том только пожал плечами. Допив пиво и распрощавшись с барменом, Гарри направился в Косой Переулок. Там его уже ждал один репортер, но Гарри сделал вид, что не заметил его. Он завернул в магазинчик "Все для Квиддича", который, к счастью, уже открылся, и минут десять рассматривал метлы, пока продавщица рассматривала его. Через несколько минут он вышел на улицу, где, конечно, собралась кучка газетчиков. Гарри улыбнулся своей удаче, потому что среди них была и Рита Скитер. Все еще мило улыбаясь, он направился к волшебнице, которую из людей, не имеющих ничего общего с Пожирателями Смерти, сильнее всего ненавидел.

— Гарри! — она сразу же подскочила к нему. — Ты хочешь дать интервью? Ты готов поведать правду, Гарри?!

— О да, Рита, я готов поведать правду, — Гарри еще больше развеселила такая формулировка вопроса. Он обвел взглядом обступивших его журналистов, которые тут же притихли. — Во-первых, у меня никогда не было романтических отношений с Гермионой Грейнджер, которая для меня как сестра. Во-вторых, я уже давно хочу, как выразилась ваша коллега, поведать правду: Рита Скитер — незарегистрированный анимаг, она умеет превращаться в жука, чем неоднократно пользовалась для добычи сенсаций

Как он и ожидал, репортеры тут же перевели внимание на журналистку. Пока та все еще пыталась осознать, что именно сказал Гарри, он уже спокойно трансгрессировал к воротам Хогвартса. По дороге к замку он все еще улыбался, зная, что больше Рита никогда ничего не опубликует. Проснувшиеся было угрызения совести сразу же пропали, как только на Гарри вновь накатила злость. Он только надеялся, что за нелегальную анимагию в Азкабан не сажают. С другой стороны, там уже все равно не было дементоров, поэтому Гарри не сильно беспокоила судьба Риты Скитер, решившейся год назад опубликовать книгу об Альбусе Дамблдоре.

Теперь же он направлялся к профессору МакГонагалл, которая еще предыдущим вечером прислала ему Патронуса (посчитав, что её письмо может затеряться в куче других) с просьбой о встрече для прояснения некоторых моментов их рассказа. Да и у Гарри был к ней вопрос.

Директриса встретила его радушно. Где-то с час она уточняла у него различные детали их приключений, и на лице у нее то и дело появлялось обеспокоенное выражение.

— Поверить не могу, что Альбус повесил все это на трех подростков! Конечно, я никогда не оспаривала его методы, но в этот раз… — она покачала головой.

— Мне кажется, что все-таки это было правильно, профессор, — неуверенно произнес Гарри. — Если бы в это было вовлечено больше народу, то возник бы риск предательства, да и Вольдеморт раньше бы понял, за чем мы охотимся...

— Может быть ты и прав, Гарри, но все же это было не очень добродушно по отношению к вам троим.

— По крайней мере, это было куда лучше, чем новость, что я жил только для того, чтобы умереть в нужный момент, — грустно улыбнулся Гарри. — И все же только благодаря профессору Дамблдору это все закончилось.

— Все-таки ты удивительный молодой человек, Гарри...

— Э-э, насчет моей удивительности, профессор... Я хотел у вас спросить, — Гарри почувствовал, что краснеет, — со мной последнее время что-то происходит. Я никогда не был силен в невербальных заклинаниях, но последнее время колдую, даже не замечая, что не произношу ничего вслух. На самом деле, это заметила Гермиона, — МакГонагалл улыбнулась на этом уточнении. — Последний раз я невербально послал в «Нору» сообщение с Патронусом. А потом удачно выполнил заклинание, которое посоветовала Гермиона, после чего она сказала, что только что придумала его...

— В общем, твоя магическая сила внезапно сильно возросла? — подытожила директриса.

— Да, наверное...

— Что ж, Гарри, этому есть очень простое объяснение. Представь, что ты всю жизни бегаешь с двадцатифунтовыми гирями на ногах. Если ты со временем сможешь бегать с ними с такой же скоростью, как и обычные люди — без них, то сняв гири, ты будешь бегать гораздо быстрее, ведь так?

— Я не очень понимаю, профессор...

— С твоей магической силой произошло то же самое: всю жизнь часть её тратилась на сдерживание хоркрукса внутри тебя. Иначе ты не смог бы жить семнадцать лет, даже не подозревая, что в тебе — часть чужой души. Твоей оставшейся силы вполне хватало, чтобы ты был не худшим волшебником, чем твои сверстники. В чем-то, может быть, и лучшим, если вспомнить, что ты смог в тринадцать лет создать телесного Патронуса.

— А теперь, когда во мне больше нет...

— Именно, Гарри. Теперь в твоем распоряжении вся магическая сила, которая у тебя есть, но благодаря Вольдеморту, который оставил в тебе часть души, и который вынуждал тебя постоянно испытывать такие эмоции, как страх и готовность рисковать, от которых развивается магическая сила, ты стал гораздо сильнее обычного восемнадцатилетнего волшебника.

— Значит, очередной "подарок" Вольдеморта, как и Парселтанг?

— Да, Гарри, только сомневаюсь что ты по-прежнему можешь говорить на Парселтанге. Все-таки это был дар души Вольдеморта.

— Это... непривычно, — произнес Гарри, — но не думаю, что я буду скучать по нему.

МакГонагалл понимающе кивнула.

* * *

Когда Гарри вернулся в «Нору», Рона и Гермионы там не оказалось. Он был уверен, что они в новой квартире родителей Гермионы. Тех выписали пару дней назад, но девушка по-прежнему почти каждый день проводила с семьей.

— Где ты был? — спросила Джинни, когда он поднялся к ней в комнату.

— В Косом Переулке, потом в Хогвартсе. Кстати, привет, — усмехнулся Гарри.

— Что ты делал в Косом Переулке? — удивилась Джинни. — Ты же уже две недели всячески избегаешь людных мест.

— О, я встретился с Ритой, — невинно улыбнулся Гарри.

— Хм, надеюсь, завтра в «Пророке» не появится статья "Гарри Поттер напал на репортера нашей газеты"?

— О нет, там появится статья "Репортер нашей газеты арестован за нелегальную анимагию", — на его лице по-прежнему играла невинная улыбочка.

— Бедная Рита, — сказала Джинни, но в её голосе не было ни капли сочувствия.

— Надо было думать, прежде чем публиковать этот бред в газете. Хотя я все равно собирался это сделать… после той книги о Дамблдоре… просто сегодня она дала замечательный повод. Ты её, кстати, не читала, надеюсь?

— Читала, — Джинни поморщилась. — Мы её проходили по... Темным Искусствам.

Гарри обнял девушку, не зная, что сказать, — как и каждый раз, когда Джинни упоминала Хогвартс Пожирателей Смерти. Он догадывался, что у нее прошедший год был почти таким же тяжелым, как и у Гарри с друзьями, но она явно не хотела ничего о нем рассказывать. И, на самом деле, Гарри боялся услышать эту историю.

— Все в порядке, — она пожала плечами.

В комнате сверху послышались шаги:

— Видимо, Рон и Гермиона вернулись, — сказал Гарри.

— Эй, Гарри, ты здесь? — спросил Рон, через несколько секунд открывая дверь комнаты.

— Нет, меня тут нет, — Гарри ухмыльнулся.

— Где ты был? — встревожено спросила Гермиона.

— В Косом Переулке и в Хогвартсе, — повторил он, размышляя про себя, откуда у всех вокруг внезапно появилась привычка не здороваться.

— Гермиона была права, и ты все-таки разболтал секрет Риты? — радостно спросил Рон.

Гарри кивнул, на что Рон еще шире улыбнулся, а Гермиона покачала головой, хотя она и не выглядела разочарованной.

— Ты спрашивал у МакГонагалл о... твоей проблеме? — поинтересовалась Гермиона.

— Какой проблеме? — хором спросили Рон и Джинни.

— А, да, спросил. Она считает, это из-за того, что теперь значительная часть силы не тратится на сдерживание чужой души. У меня немного увеличилась магическая сила с Битвы за Хогвартс, — пояснил он Уизли. Лица тех радостно засияли при этой новости.

— Немного? Гарри, ты колдуешь невербально, даже не задумываясь! — Гермиона, казалось, была возмущена таким преуменьшением реальности. — Но если какую-то часть своих магических сил ты не мог использовать, как ты стал таким сильным волшебником? Я имею в виду, ты раздул свою тетушку в тринадцать лет, и прочее...

— О, я всегда знала, что это было правильно — влюбиться в тебя, — хихикнула Джинни.

— Я был бы куда слабее, если бы он не устроил мне такую веселую жизнь, — криво улыбнулся Гарри.

— В этом есть смысл, — задумчиво произнесла Гермиона. — Что ж, надеюсь, ты сможешь справиться с таким резким скачком.

— С этим могут быть какие-то сложности? — спросил Гарри.

— Нет, если тебя серьёзно не разозлить. Ты все же постарайся пока не использовать оглушающие и останавливающие заклинания на людях, о чьей смерти будешь жалеть.

От этой мысли Гарри содрогнулся.

* * *

После ужина, когда вся семья Уизли начала собираться в гостиной, Рон попросил Гарри и Гермиону подняться наверх. Вид у него был крайне обеспокоенный.

— Что случилось, Рон? — спросила взволнованная Гермиона, когда они зашли в его комнату.

— Оглохни! — Рон указал палочкой на дверь.

Гарри вопросительно посмотрел на него: было очевидно, что друг сомневается в том, что хочет сказать. Наконец Рон неуверенно произнес:

— Я хочу рассказать им, что бросил вас...

— Ты сумасшедший? — поинтересовался Гарри. — Чарли, Джордж и Джинни убьют тебя. А мис... Молли им поможет.

— Я знаю, — Рон вздохнул, — но они моя семья, и я... Просто хочу, чтобы если уж они будут гордиться мной, то из-за того, какой я есть, а не потому, что я соврал им. Хотя не думаю, что будут, когда узнают...

— Ты сумасшедший, — уверенно произнес Гарри. — Ты семь лет влипал со мной в передряги, спасал наши с Гермионой жизни! Конечно, они будут гордиться тобой! Но после того как убьют.

Рон хохотнул, но лицо его было по-прежнему невеселым.

— Рон, ты уверен? — осторожно спросила Гермиона. — Они могут просто не понять...

— О, Миона, перестань! Конечно, они не поймут, почему их сын и брат такой придурок, но я и сам этого не понимаю. Загадка века, я боюсь, даже тебе она по зубам! — он неуверенно улыбнулся.

— Ладно, раз ты настаиваешь... — Гарри пожал плечами. — Ты сам им скажешь, или попросишь одного из нас. Если об этом будет рассказывать Гермиона, может быть, у тебя есть шанс выжить.

— Я сам, — Рон мотнул головой. Гермиона выглядела очень обеспокоенной, но ничего не сказала и только взяла его за руку. — Ну что, пойдем? — Рон пытался выглядеть уверенным, но у него плохо получалось.

Когда друзья спустились, все уже ждали их.

— Перед тем, как мы начнем, — Гарри обратился к Уизли, — у меня к вам будет странная просьба: положите ваши палочки на камин, пожалуйста.

Все удивленно переглянулись, но не стали спорить. Через минуту все снова уселись на диван и кресла, и Гарри начал рассказ:

— Темные атефакты, которые мы несколько раз упоминали, — это хоркруксы, — половина семьи Уизли удивленно переглянулись. — Это объекты, в которых находится часть души живого человека.

— Вольдеморт расколол свою душу на восемь кусков? — с ужасом спросил Чарли.

— Черт, Гарри! — воскликнул Джордж. — Как в тебе оказалась часть души этого ублюдка? — миссис Уизли с укором посмотрела на сына, но промолчала.

— На самом деле он собирался расколоть ее на семь частей, а я стал хоркруксом случайно. Это случилось, когда он пытался убить меня в самый первый раз, — Джинни, сидящая рядом с Гарри, взяла его за руку.

— Дневник Риддла тоже был хоркруксом, — тихо сказала она.

Теперь все в ужасе смотрели на нее.

— Гарри, кажется, я недостаточно была благодарна тебе за спасение Джинни все эти годы, — прошептала миссис Уизли.

— Но почему тогда Малфой допустил, чтобы дневник попал в чужие руки? — спросил Билл.

— Тогда он еще не знал о том, что это, — ответила Гермиона. — Никто из Пожирателей не знал про хоркруксы. Только Регулус Блэк догадался после того, как Вольдеморт использовал Кикимера. Но он погиб в скором времени...

— Что ж, теперь понятно, почему Гарри приснился тот сон про змею, — задумчиво произнес Артур.

— Кроме того, некоторые из вас уже знают, один из хоркруксов хранился в сейфе Лестрейндж, и поэтому... мы ограбили Гринготтс.

Все, за исключением Билла, Флер и Джорджа смотрели на них с разинутыми ртами.

— Гарри Джеймс Поттер, ЧТО вы сделали?! — вскрикнула миссис Уизли.

— Но у нас не оставалось выбора...

— И вы решили ограбить банк, — Джордж смотрел на них с восхищением. — Вы психи!

— Как вы выбрались оттуда? — спросила Джинни.

Гарри виновато посмотрел на Чарли:

— Мы освободили слепого дракона, который охранял один из туннелей, и улетели на нем.

— Вы психи! — еще раз повторил Джордж. — Я сам не верил, когда мы рассказывали об этом в "Дозоре", думал, очевидцы приукрасили правду.

Несколько минут они обсуждали их приключения в банке, потом тема сменилась:

— Погодите, — внезапно прервала разговор Молли, — вы столько месяцев по очереди носили на шее тот медальон? С частью души Вольдеморта? — её голос был полон ужаса.

— Да, — трое друзей мрачно переглянулись: они знали, что последует за этим.

— И в связи с этим вам еще надо знать кое-что… — начал Рон.

— Только вы должны понять, — перебила его Гермиона, — что он действительно очень сильно действовал на нас. Доходило до того, что мы слышали в голове голоса, и...

— А, перестань, — прервал её Рон, — это вряд ли поможет. В общем... — Рон сделал глубокий вздох. — На самом деле я не был в Годриковой Лощине, я бросил Гарри и Гермиону в конце осени, и до января они были вдвоем...

Минуту в комнате стояла звенящая тишина. Потом Молли и Джинни хором воскликнули: "Как ты мог, Рон?!", Чарли резко вскочил, и Гарри показалось, что он хотел кинуться на Рона с кулаками, но остановился в последнюю секунду, а Джордж неожиданно взмахнул палочкой, и Рона швырнуло через всю комнату. Гермиона тут же бросилась к нему, а Гарри поставил щит между двумя друзьями и остальными Уизли.

— Успокойтесь! — обратился он к ним. — Пожалуйста, успокойтесь!

— Не смей защищать его! — воскликнула Джинни.

— Я буду защищать его, — с нажимом ответил Гарри, — потому что все делают ошибки. К тому же, нас нельзя было найти, он просто не мог вернуться.

— Он действительно очень пе'геживал из-за этого, — сказала Флер, и все удивленно посмотрели в её с Биллом сторону.

— Вы знали? — спросила миссис Уизли: в глазах её стояли слезы. — Вы знали что-то про них и ничего не сказали?

— Он жил у нас некоторое время, — ответил Билл. — Извини, мам, я не мог сказать тебе.

Все замолчали на долгую минуту. Рон, наконец, сумел подняться с пола, и Гарри, немного помедлив, убрал щит.

— Как у тебя оказалась палочка? — спросил он у Джорджа.

— Ты говоришь с изобретателем лжеволшебной палочки, — без улыбки ответил он, все еще с гневом смотря на брата.

— Как ты вернулся обратно? — спросил Артур.

— С помощью дезиллюминатора, который оставил мне Дамблдор. Я переместился в лес, где они были, сразу, как только они, наконец, произнесли мое имя. Гермиона произнесла... — он помедлил, — А потом еще день ушел на поиски их палатки. Я увидел Гарри, когда он шел за Патронусом.

— Представьте мое удивление: он спас мне жизнь, в то время как я не сомневался, что он не сможет вернуться, — улыбнулся Гарри.

— И все же, Рон, как ты мог? — покачала головой миссис Уизли.

— Я... — он запнулся, — я думал, что Гермиона любит Гарри. И он её...

Джинни и Джордж рассмеялись в полный голос, остальные просто фыркнули.

— Что ж, это многое объясняет, — сказал Артур. — Хотя это действительно было очень глупо.

— Глупо было рассказать им все, — произнес Билл. — Смело, конечно, но глупо. Особенно после того, как Гарри попросил меня все-таки никому не рассказывать.

— Ты попросил его об этом? — Рон удивленно посмотрел на Гарри.

— Ну... Я не думал, что ты решишься...

Рон благодарно кивнул.

— Извини, что напал на тебя, — Джордж обратился к Рону.

— Ничего, это была нормальная реакция, я заслужил...

— Это была ожидаемая реакция, поэтому Гарри и попросил вас всех сложить палочки, — с укором произнесла Гермиона.

— Почему ты все же решился рассказать им? — спросил Билл.

— Ну... вы же моя семья... Я надеялся, что вы меня хотя бы попытаетесь понять.

— Когда будете пытаться его понять, — сказала Джинни необычно дрожащим голосом, — помните, что когда у меня хранился один из хоркруксов, я чуть не убила четырех человек и кошку.

Гарри показалось, что именно с этого момента остальные Уизли поняли, что действительно хоркрукс сыграл главную роль в уходе Рона.

Больше никто никогда не поднимал эту тему, а Гарри, Рон и Гермиона в течение следующих нескольких дней с облегчением поняли, что отношение семьи к Рону не изменилось.

Два следующих месяца пролетели словно во сне. Гарри и Гермиона пару раз бывали в Министерстве на различных слушаниях по делам Пожирателей Смерти и нескольких министерских работников. К глубокому удовлетворению Гарри, Долорес Амбридж получила тот же приговор, что и Пожиратели: пожизненное заключение в Азкабане. Драко Малфой единственный был оправдан благодаря Люциусу, который пошел на сделку с Министерством, чтобы его сына отпустили, и Гарри с Гермионой, которые не стали свидетельствовать против Драко.

Все свободное время Гарри проводил вместе с Джинни, бродя по окрестностям "Норы". Порою он не мог отделаться от ощущения, что через пару секунд проснется в палатке в каком-нибудь из лесов Британии — но не просыпался ни через две секунды, ни через два часа...

Но вскоре из Министерства пришли два письма (одно для Гарри, другое для Рона), в которых они приглашались к Гавейну Робардсу, чтобы обсудить их будущую карьеру в Аврорате. Первым желанием Гарри было выбросить письмо и больше никогда не вспоминать о нем: он мог больше не сражаться и не рисковать собой, при желании он мог вообще ничего не делать всю оставшуюся жизнь! Но в этот момент к нему вернулась реальность: он прекрасно понимал, что больше никогда не сможет позволить кому-то сражаться за него и его семью, не сражаясь самому — слишком много людей уже за него умерло. Он посмотрел на Рона, скомкавшего письмо и стоящего с задумчивым лицом в паре метров от него. Казалось, Рон думал примерно о том же, потому что через несколько секунд он тяжело вздохнул и сунул письмо в карман, а потом посмотрел на Гарри:

— Нам придется научиться выбираться из передряг без помощи Гермионы, — вяло улыбнулся он.

— Мы потом будем очень жалеть, что не пошли в профессиональный Квиддич, — покачал головой Гарри, пряча листок в карман.

— Может, и не будем. Да хотя черт с ним! Кстати, сегодня приезжают… — Рон повеселел, вспомнив о предстоящей встрече.

Примерно неделю назад семья Уизли получила письмо от своих давних друзей из Франции, о которых Гарри ни разу не слышал. Оказалось, Молли и её братья еще в детстве дружили с соседом Эндрю Бонне, но тот уехал из Британии еще во время первой войны с Вольдемортом. Однако почти каждое лето до начала второй войны он с сыном навещал друзей в Англии, в том числе и семью Уизли. Обычно они уезжали до конца июля, поэтому Гарри каким-то чудом не только ни разу не столкнулся с ними, но даже ни разу и не слышал о них, хотя Рон и Джинни очень дружили с сыном Эндрю Дэниелом. Дэн был на год старше Рона и, уже окончив Шармбаттон, решил переехать в Англию, как только узнал о конце войны.

Гости приехали после обеда, когда в "Норе" были только миссис Уизли, Рон, Джинни, Гарри и Гермиона. Мистер Бонне, невысокий мужчина с каштановыми волосами, бросился к миссис Уизли, радостно восклицая о том, как рад встрече, и только потом додумался принести соболезнования. Стоящий неподалеку парень был, очевидно, Дэном, который, к неудовольствию Гарри, не сводил взгляда с Джинни. Он был примерно одного с Гарри роста, блондин со странной бородкой, от которой, видимо, млели девушки. Только спустя долгую минуту после прибытия он, наконец, подошел поздороваться к миссис Уизли, а потом направился к остальным. Он, улыбаясь, пожал руку Рону, потом обнял Джинни, на взгляд Гарри — слишком крепко и слишком надолго.

— Давно не виделись! Я так рад, что с вами все в порядке, — Дэн говорил практически без акцента, — Но мне так жаль Фреда, нам всем будет его не хватать... Как Джордж?

— Уже лучше, — ответил Рон, — по крайней мере, на людях... Кстати, уже лет семь хочу вас познакомить: это Гарри и Гермиона.

— Знаменитые друзья Рона, — ухмыльнулся Дэн.

— Не более знаменитые, чем сам Рон, — улыбаясь, ответила Гермиона.

— Ну не думаю, что Рон догнал в популярности Великого Гарри Поттера — Спасителя Мира…

— Ну что ты, это же Великий Рон Уизли — Спаситель Свихнувшегося Гарри, Полезшего За Мечом в Ледяной Пруд! — произнес Гарри, повторяя тон Дэна. Рон и Гермиона хихикнули, а Джинни, с видом "ты и правда болван", поджала губы и обняла его. Он погладил её по плечу и прижал ближе к себе, при этом заметив, что лицо у Дэна напряглось, и он не сводил взгляд с руки Гарри, обнимающей Джинни.

— Нет, ты не свихнулся, ты всегда был такой, — засмеялся Рон.

— Я читал об этом эпизоде, — задумчиво произнес Дэн, — у вас был не очень-то веселый год. Кстати, я отдельно очень переживал за тебя, Гермиона. Рон знаменитый неудачник: только он влюбился в маглорожденную, так сразу воскрес великий борец за чистоту крови. Но я рад, что, несмотря на небольшое количество шансов, ты все равно жива и вроде бы здор...

Дэна прервал кулак Рона, ударивший его в челюсть, и парень упал на землю.

— Рон! — хором вскрикнули Гермиона и Джинни.

— Никогда не шути на эту тему, — мрачно сказал Рон, протягивая руку ошеломленному Дэну. Гарри еле сдержался, чтобы не засмеяться от этой картины.

* * *

Несмотря на этот странный эпизод, весь оставшийся день был проведен в достаточно непринужденном общении. Отец и сын Бонне рассказывали много про Францию, и много спрашивали про жизнь Уизли за последние три года. Гости остались на ночь, и, когда весь дом, казалось, уснул, Гарри и Гермиона, как и в почти любую другую ночь этого лета, поменялись комнатами.

— Наконец-то мы вдвоем, — улыбнулась Джинни, когда Гарри сел на кровать рядом с ней. — Я рада, что вся семья оживилась, но никогда не думала, что это будет сложно — полдня находиться рядом с тобой, но не иметь возможности перекинуться парой слов без свидетелей.

— Так ты хотела только поговорить? — усмехнулся Гарри, притягивая её к себе рукой.

— Ну, — Джинни лукаво посмотрела на него, — не только поговорить, если честно. Но знаешь... — она сделала глубокий вдох. — Вообще я действительно хотела кое-что тебе сказать.

— Мне не нравится этот тон, — криво улыбнулся Гарри. — Что именно?

— Гарри, знаешь, ты действительно можешь не идти на встречу с Робардсом... Я понимаю, что ты давно хотел там работать, что это идеально тебе подходит и прочее, но ведь все изменилось.

— Джинни, я...

— Послушай! Тогда была война, и ты не знал, что завершишь её до того, как окончишь школу. А теперь тебе просто не обязательно опять...

— Я хотел, потому что у меня это неплохо получается, — он слабо улыбнулся.

— У тебя много что хорошо получается, ты же знаешь. Ты хорошо играешь в квиддич, — глаза Джинни, казалось, загорелись, от этой идеи. — Ты мог бы играть профессионально, там довольно много платят, и...

— Джинни, — прервал её Гарри, — дело не в деньгах, ты же знаешь. Я вообще могу не работать, а вслед за мной — еще пара поколений.

— Но тебе и нравится играть...

— Ты же сама вроде собиралась идти в профессиональный квиддич. Представляешь, во что превратиться наша жизнь, если мы оба будем постоянно пропадать на тренировках, которые не будут совпадать по времени? А если нам придется играть друг против друга? это же кошмар! — он улыбнулся, надеясь, что настроение разговора поменяется, но Джинни не улыбнулась в ответ.

— И поэтому ты выбрал самую опасную работу, которую мог придумать? Конечно, я должна быть рада, что ты не собрался в Румынию изучать драконов с Чарли. Что странно, ты же уже имел дело с двумя, они должны были тебе понравиться!

— С тремя, — автоматически поправил её Гарри, вспоминая Норберта, точнее, Норберту. — Еще был новорожденный дракончик на моем первом курсе.

— Замечательно! Хотя действительно, с темными магами ты встречался чаще. Тебе так понравилось, что теперь просто мечтаешь уходить из дома каждый день, не зная, сможешь ли вернуться?

— Я год жил, сомневаясь в том, что буду жив через несколько часов, — холодно ответил Гарри. — Не самое приятное чувство, поверь.

— Я знаю, извини, — сказала она уже спокойнее. — Но пойми, я так долго боялась за твою жизнь! Более того, я уже потеряла тебя однажды... — она запнулась. — Но все кончилось, и я думала, что теперь все будет хорошо, но ты добровольно соглашаешься снова и снова подвергаться опасности.

Гарри почувствовал себя безумно виноватым: он понимал точку зрения Джинни, но при этом хотел, чтобы и она поняла его.

— Джинни, пойми, я просто хочу, чтобы мир, в котором живешь ты и твоя семья, стал немного лучше, и это в моих силах.

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно сделал для этого?

— И все это окажется бесполезным, если сейчас или через пару лет объявится какой-нибудь недобитый Пожиратель Смерти и провозгласит себя наследником Риддла, — Гарри искренне надеялся, что сейчас он не предсказал ближайшее будущее.

— Почему ради разнообразия не дать спасать мир другим? Или ты думаешь, что кроме тебя никто не в состоянии?

— Нет, я просто считаю, что моя помощь может пригодиться...

— Отлично! — Джинни легла на кровать, отвернувшись к стенке. — Отлично! — еще раз повторила она с раздражением в голосе. — Спокойной ночи!

Гарри удивленно смотрел на её спину, не зная, что делать.

— Джинни?

— Что? — её голос снова был тихим и спокойным.

Он лег рядом, обняв её и прижав к себе:

— Я люблю тебя. Прости, что заставляю тебя беспокоиться о себе...

— Я устала все время бояться. Извини, я просто устала, — Гарри ненавидел, когда голос Джинни был таким грустным, и он ненавидел тот факт, что он этому причина. — Спи...

— Спокойной ночи, — прошептал он, впервые сомневаясь, было ли это правильно — снова начать встречаться с ней после войны и заставлять снова беспокоится за него.

Гарри почти заснул, когда неожиданно раздался стук в дверь. Джинни резко вскочила с кровати, со страхом глядя на Гарри: было бы просто ужасно, если бы кто-то из семьи Уизли узнал, что они с Гермионой каждую ночь меняются местами. Гарри же, радуясь неутраченной привычке всегда иметь при себе мантию-невидимку, сел на пол в самом дальнем углу комнаты между столом и платяным шкафом, невербально наложив заклинание Оглохни перед собой.

Джинни, убедившись, что Гарри не видно и не слышно, открыла дверь. Гарри почти не удивился, когда в комнату тихонько зашел Дэн.

— Извини за вторжение, я разбудил тебя?

— Нет, я еще не спала... — на лице Джинни, освещенном лунным светом, читалось искреннее удивление.

— Мы можем немного поговорить?

— Да, конечно, — Джинни пожала плечами, жестом приглашая сесть на кровать. — Только не долго, вроде как ночь, — улыбнулась она.

— А где Гермиона? — спросил Дэн, глядя на пустующую вторую кровать.

— Она вечером ушла к мальчишкам о чем-то поговорить, наверное, там и уснула, — Гарри удивился, как натурально у нее получилось соврать.

— У Рона и Поттера? Я читал, что они проводят много времени вместе...

— Они лучшие друзья с первого курса, — она пожала плечами.

— Да-да, Золотое Трио, так они себя называют? — в голосе Дэна звучала усмешка.

— Так их называет пресса, — равнодушно ответила Джинни.

— На мой взгляд, Поттер и Гермиона немного странные, да и Рон, кажется, от них заразился.

— Что ты имеешь в виду? — Гарри уловил нотки раздражения.

— Гермиона пыталась втянуть меня в разговор с тобой и Роном о нашем детстве, не понятно, зачем ей это надо было, Поттер постоянно оглядывается и смотрит по сторонам, причем, кажется, абсолютно автоматически, к тому же у него какой-то странный взгляд, когда он смотрит на меня, мне иногда кажется, что он хочет на меня броситься и удушить, честное слово, — Дэн широко улыбнулся, а Гарри отметил про себя, что ему надо лучше следить за своими эмоциями, а также, что Дэниэл Бонне весьма наблюдателен — А Рон вообще ударил меня за невинную шутку.

Джинни молча смотрела на него.

— Что? — удивленно спросил Дэн, но уже более серьёзным голосом.

— Ты много знаешь про войну, которая закончилась пару месяцев назад? — тихо спросила Джинни.

— В основном я знаю про первую: из рассказов отца. Про вторую только то, что писали в наших газетах, — Дэн был удивлен такой переменой темы.

— И много писали?

— Не очень. О побегах из Азкабана, потом о том, что Сама-Знаешь-Кто вернулся, о сменах власти. Ну и о великом подвиге Гарри Поттера, разумеется.

— Почему-то я так и думала... Послушай, я плохо представляю, что было восемнадцать лет назад, но я точно знаю, что в этом году было хуже. Министерство было в руках Вольдеморта. Хогвартс был в его руках! Пожиратели преподавали в школе! И только попробуй продолжить улыбаться, Дэн, и я за себя не отвечаю.

— Извини, извини, — он примирительно поднял руки, — я не хотел, просто это хорошо прозвучало.

— Это совсем не хорошо звучит!

— Извини, — еще раз повторил он, — Я понимаю, что это было тяжело, я понимаю, что ты потеряла брата в этой войне, и...

— Я потеряла брата и очень много дорогих мне людей.

— Верно, и мне, правда, безумно жаль, Джинни, но я не понимаю, при чем тут война и странное поведение Рона и его друзей.

Джинни посмотрела на Дэна, и Гарри заметил, что её глаза слишком блестят: в них стояли слезы. Первым его порывом было подойти и обнять её, но он прекрасно понимал, что ему лучше оставаться на месте.

— За маглорожденными велась охота. Когда Гарри, Рона и Гермиону поймали Пожиратели, они решили их пытать. Выбрали именно Гермиону, из-за её происхождения. Насколько я знаю, это продолжалось довольно долго, Гарри и Рон были заперты в подвале, но могли слышать её крики, — Джинни отвела взгляд в сторону от Дэна и посмотрела прямо в глаза Гарри, молча извиняясь за то, что ему снова приходится вспоминать происшествие в поместье Малфоев. Было удивительно, что она точно знала, куда смотреть.

— Гермиону тогда едва не убили, у нее на шее шрам от пореза — можешь как-нибудь приглядеться, если хочешь... Я могу представить, каково тогда было Рону, и твоя шутка... Это просто очень больная тема. Меньше шансов пережить войну, чем у Гермионы, было только у Гарри.

Они молчали примерно минуту, потом Дэн спросил:

— Как они выбрались оттуда?

Джинни снова посмотрела на Гарри, и теперь он увидел блеск мокрой дорожки на её щеке:

— Их спас один домовик, друг. Ценой своей жизни...

— Как домовик может быть другом? Разве они не только выполняют приказания?

— Когда-то Добби принадлежал Малфоям. Несмотря на это, он старался помочь Гарри, потому что знал, что ему угрожает опасность. И хотя у него не очень получилось тогда помочь, Гарри сумел освободить его, и Добби очень привязался к нему. Потом он несколько раз действительно помогал, и тогда... — Джинни замолчала.

— Наверное, мне стоит извиниться за ту шутку.

— Лучше просто не поднимай больше эту тему. В конце концов, Рон тоже погорячился, — при этих словах Дэн потер свою челюсть, а Джинни, замолчав на секунду, продолжила. — Гермиона пыталась проверить, действительно ли это ты, поэтому она перевела разговор в сторону, где можно было бы легко вычислить обман.

— Бред какой-то, — дернул плечами Дэн.

— Нет, простая предосторожность, она молодец на самом деле. Наша семья, Гарри и Гермиона сейчас самые главные цели для остатков Пожирателей Смерти.

— Почему?

Джинни удивленно подняла брови:

— Гарри убил Вольдеморта, не без помощи Рона и Гермионы, мама убила Беллатрису Лестрейндж, одну из самых ярых его последователей, остальные — члены Ордена Феникса. Действительно, с чего бы за нами охотиться...

— Извини, — снова повторил Дэн, — И все же, то что сделали эти трое? Это действительно было так... важно? Пойми меня правильно, я знаю, что все видели, как Поттер убил Сама-Знаешь-Кого, точнее, если можно так назвать случайность, что из-за обезоруживающего заклинания, смертельное попало не в того... Но они пропадали почти год, потом вернулись, рассказали какую-то историю... И даже тот кусок истории, который могут подтвердить другие… они же не сами спаслись, так? Им помогли, и...

Дэн не договорил. Гарри никогда не сомневался, что Джинни никогда и никому не будет давать пощечину, и он оказался прав: второй раз за день гость Уизли, славящихся своим гостеприимством, получил кулаком в лицо от одного из них. И, судя по тому, как дернулась его голова, тренировки по Квиддичу наградили Джинни не только сильным броском, но и ударом.

Прежде чем Джинни открыла рот, Гарри наложил заклинание на всю комнату, чтобы никто снаружи не смог услышать, что происходит внутри:

— Никогда! — закричала она, мгновенно обретя еще большое сходство с миссис Уизли. — Никогда не смей говорить подобное о них! Если бы не они, сейчас в Британии был бы ад! Если бы не они, война началась бы шесть лет назад, а не два! Если бы не они, я бы умерла в одиннадцать лет! — Дэн вздрогнул. — И не думай, что Вольдеморт ограничился бы Британией, если бы он не пытался годами убить Гарри! До Франции он добрался бы в кратчайшие сроки, поверь, и я не думаю, что вы могли бы ему что-либо противопоставить! Какой странный Гарри, постоянно смотрит по сторонам! Ты идиот! Попробуй тоже год прятаться от кучи народа, жаждущей тебя убить, и при этом постоянно искать хор... артефакты, спрятанные самым злым в мире волшебником, а потом спроси себя, почему ты часто проверяешь, не хотят ли на тебя напасть! Ты переживи смерть своего крестного отца, своего учителя, своего брата и своих друзей! Ты стань единственным человеком, который может убить Вольдеморта! Ты представь, что твое убийство он начал планировать, когда тебе не было и года, из-за этого дурацкого пророчества! А потом ты попробуй остаться хотя бы на четверть таким нормальным, каким остался Гарри!!!

Запал Джинни кончился. По её щекам потекли слезы, она всхлипнула, и Дэн тут же попытался обнять и утешить её (то же самое безумно хотел сделать и Гарри), но Джинни оттолкнула его:

— Уходи, — тихо сказала она. — И никогда не смей обвинять Золотое Трио в том, что они ничего не сделали. Ты трус, не можешь назвать имя мертвого человека, а у них хватило смелости бросить ему вызов.

— Джинни...

— Уходи.

Как только Дэн закрыл за собой дверь, Гарри заклинанием закрыл её на замок, и бросился к Джинни. Он поднял её на руки, сел на кровать, посадив Джинни к себе на колени и обняв. Он не знал, что сказать, поэтому просто гладил её по волосам и спине, целовал в макушку и прижимал к себе. Наконец она нарушила молчание:

— Ничего не сделали... Да как он мог...

— Джин, он просто не понимает, — прошептал Гарри. — Его тут не было, он просто не может понять. Это не его вина, он просто... нормальный. Он прав… я, Рон, Гермиона... Мы все ненормальные.

Джинни издала странный звук, что-то между всхлипом и хихиканьем.

— Прости, — тихо сказала она почти нормальным голосом. — Я стала ужасной: реву, как дура, ору на людей, ударила друга детства, еще и с тобой ссорюсь, потому что ты делаешь все, чтобы защитить тех, кого любишь. Прости меня...

— Ты не стала ужасной, ты стала более несчастной. И в том числе по моей вине, не извиняйся за это.

— Это не ты убил Фреда, Колина, Тонкс, Люпина... Это не ты пытался унизить меня весь год... — она впервые заговорила о месяцах в Хогвартсе Пожирателей. — Это не ты пытал моих друзей у меня на глазах, не ты заставлял других тренировать на мне Круциатус, не ты... — она осеклась и покачала головой.

— Прости меня, но я должен был тебя оставить там, прости, — Гарри с удивлением осознал, что по его щекам текут слезы. — Все будет хорошо, Джин... Мы пережили весь этот ужас, мы сможем жить и дальше. Больше никто не тронет тебя, твоих родных и друзей, обещаю. Я больше не уйду, я больше никогда не брошу тебя. Я всегда буду рядом, и я обязательно защищу тебя и их всех, клянусь, Джинни...

— А себя ты сможешь защитить? Несмотря ни на что? — она посмотрела ему в глаза.

Гарри смотрел в её глаза, прекрасно понимая, какой ответ ей был нужен. Так же он осознавал, что потом никогда не сможет нарушить это обещание. Наконец он произнес:

— Если не ценой твоей жизни, то обещаю.

* * *

Спустя неделю Бонне снова приехали к Уизли. На этот же день были запланированы встречи с Робардсом. Рону было назначено на час раньше, поэтому в Министерство Гарри прибыл один. Когда он зашел в Атриум, к нему поспешила молодая волшебница:

— Мистер Поттер, мистер Робардс ждет вас, прошу за мной.

Гарри последовал за ней на второй этаж, где располагалась штаб-квартира Авроров. Робардс, казалось, очень обрадовался, что Гарри пришел:

— Рад снова тебя видеть, Гарри. Извини, я не привык звать людей, с кем сражался плечом к плечу, не по имени, ты не против? — Гарри отрицательно помотал головой, — Можешь называть Гавейном или Робардсом, как тебе угодно. Я думаю ты понимаешь, зачем я тебя пригласил? — на этот раз Гарри кивнул, — Это действительно здорово, что ты решил стать Аврором… хотя по сути ты им уже являешься шесть лет… но теперь это наконец будет официально! Конечно же, учитывая твои заслуги и опыт, Кингсли может хоть сейчас написать приказ о твоем зачислении в Аврорат, но я бы не советовал тебе на этом настаивать...

— Я вроде как и не собирался, — идея пополнить штат Авроров почти сразу после окончания войны никогда не нравилась Гарри.

— Разумеется, ты слишком умен для этого. Все прекрасно понимают, что тебе не требуется сдавать Ж.А.Б.А. по Защите от Темных Искусств и Чарам, но я искренне советую тебе вернуться в Хогвартс и подучить Трансфигурацию и Зельеварение. Да и Гербология не помешает, иногда попадаются такие растения...

— После того, как нас с Роном едва не удушили Дьявольские Силки, я понимаю важность Гербологии, — усмехнулся Гарри.

— Я рад, — засмеялся Робардс. — Значит, ты и сам хотел закончить обучение?

— "Хотел" — неподходящее слово. Скорее, понимал необходимость.

— Прекрасно, значит, мы можем переходить ко второму вопросу, а именно к Отряду Дамблдора, — Гарри с удивлением посмотрел на него. — Видишь ли, когда я узнал о нем, меня позабавила эта идея. Затем весь прошедший год я восхищался тем, что у них хватает смелости сопротивляться Пожирателям Смерти в школе, но то, что случилось во время Битвы за Хогвартс...

— Я не очень понимаю... — произнес Гарри.

— Кучка студентов сражались наравне со взрослыми, и это выглядело как второй Орден Феникса, в котором одни подростки. К тому же, все они действовали удивительно слаженно. Потом я узнал, что их натренированность — твоя заслуга.

— Это заслуга обстоятельств, а не моя.

— Разумеется, — улыбнулся Робардс, — и знаешь, я совсем не удивился, когда профессор МакГонагалл подала мне список учеников, желающих пополнить ряды Авроров. Все они состояли в Отряде Дамблдора. Конечно же, это малая его часть, но все же...

— Могу я узнать, кто именно? — перебил его Гарри.

— Конечно, но немного попозже. Из-за событий прошлого учебного года очень многие ученики возвращаются в Хогвартс. У вас будет еще год на учебу, потом те из вас, кто успешно сдадут Ж.А.Б.А., смогут еще три года учиться у нас и наконец стать Младшими Аврорами. Но мы с Министром решили предложить вам другой вариант: у вас будет год на самостоятельные тренировки в группе, и, если после этого вы успешно пройдете пару наших испытаний, то Отряд Дамблдора, точнее, его новый состав, станет новым отделом Аврората. Все вы будете иметь статус Аврора, но каждый будет подчиняться исключительно главе Отряда, а глава — напрямую мне.

— И главой ОД вы хотите назначить меня? — надежды Гарри на обычную работу куда-то исчезли, но он уже не был уверен, что это так плохо.

— Ты и так глава ОД, — улыбнулся Робардс.

— Кажется, меня уже давно заменил то ли Невилл, то ли Джинни… Я не очень-то знаю, что творилось в Хогвартсе весь этот год.

— Если ты спросишь у них, думаю, тебе ответят, что тебя временно заменяли. Кроме того, нельзя отрицать, что именно ты тренировал их.

— Но какой в этом смысл для вас? — наконец спросил Гарри.

— Во-первых, мы получаем несколько так необходимых нам Авроров на несколько лет раньше. Во-вторых, вы будете именно группой. Видишь ли, каждого из нас тренируют по отдельности, поэтому Авроры не очень хорошо работают в команде. Но ваша сплоченность может дать потрясающий результат. В итоге это будет не группка Младших Авроров, а команда, умеющая работать вместе.

— Хорошо. И вы думаете, что они на это согласятся?

— Пошли со мной, — Робардс встал из-за стола, и вышел из кабинета, Гарри поспешил за ним. Спустя минуту, они остановились у одной из комнат. — Они уже согласились, — улыбнулся он, открывая перед Гарри дверь.

Когда Гарри зашел в комнату, с ним радостно поздоровались семь человек. Как он и ожидал, там были Рон и Невилл, также его не удивило присутствие Терри Бута и Симус Финнигана. Зато он не ожидал увидеть сидящую рядом с Невиллом Ханну Аббот, так же, как и обеих близняшек Патил.

— Судя по всему, Гарри не против, если не против вы, — объявил Робардс, и все семеро улыбнулись этой новости. — Что ж, тогда мы пришлем вам список, что вы должны будете уметь к концу тренировок, и надеюсь, что через год все мы тут снова встретимся. А пока — продолжайте отдыхать перед тяжелым учебным годом.

Когда все вышли из кабинета, Гарри подошел к Невиллу:

— У тебя нет планов на ближайшие полчаса? — тот покачал головой. — Мы можем где-нибудь поговорить? Желательно в магловской части города.

— Недалеко от Министерства есть парк. Я надеюсь, ничего не случилось?

— Нет, — улыбнулся Гарри.

Гарри молча шел за Невиллом: сам он абсолютно не ориентировался в этой части Лондона. Наконец они дошли до парка, и, пройдя немного вглубь, Невилл остановился у небольшого огражденного озера.

— Помнишь прошлый раз, когда мы разговаривали? — спросил Невилл.

— Да, помню... — это было далеко не лучшее воспоминание Гарри.

— Ты ведь тогда соврал мне, — с укором сказал Невилл.

— Извини, — Гарри посмотрел на друга, который, как и все, так сильно изменился за последний год. — Но у меня тогда не было особенного выбора.

— Я знаю, но все же... О чем ты хотел поговорить?

Гарри помедлил, не зная, как лучше спросить об этом:

— Что произошло в этом году в Хогвартсе? Точнее, я знаю в общих чертах, что вы пережили, но не думаю, что знаю причину, по которой Джинни всячески избегает этой темы.

— Там много чего было, Гарри. Наказания, пытки и... Я думаю, она сама расскажет тебе обо всем. Со временем.

— Опять, — задумчиво произнес Гарри. — То же самое: пытки и что-то, о чем вы оба умалчиваете.

Невилл ничего не ответил, и Гарри искренне понадеялся, что догадка, уже столько времени вертевшаяся у него в голове, в корне не верна.

— Ладно, я понимаю, почему ты считаешь, что будет лучше, если Джинни сама расскажет.

— Извини, — пожал плечами Невилл.

— Я давно хотел сказать тебе... Спасибо. За то, что на тебя всегда можно было положиться, за то, что убил змею. И я, кажется, никогда не говорил тебе спасибо за то, что ты отправился с нами в Министерство в конце пятого курса.

— Тебе незачем благодарить меня за то, что я немного помог спасти тебе мир, — усмехнулся он.

— Это было не немного, — покачал головой Гарри. — И еще спасибо за то, что Джинни пережила этот год. Что бы ни произошло, я знаю, что без тебя все было бы гораздо хуже.

Невилл как-то неопределенно махнул головой.

— Я сочту это за "всегда пожалуйста", — рассмеялся Гарри.

* * *

Вернувшись в "Нору", он не успел войти в дом: на пороге стоял Дэн.

— Нужно поговорить, — сказал он, рукой указывая куда-то вдаль. Пожав плечами, Гарри последовал за ним, пытаясь отделаться от навязчивого ощущения дежа-вю. Они прошли метров сто, когда Дэн остановился.

— Зачем это? — с удивлением спросил он, наблюдая, как Гарри по привычке накладывает заклинания.

— Мы вышли за пределы защиты, окружающей "Нору", — пожал тот плечами. — Можешь считать меня параноиком.

— Не волнуйся, уже, — улыбнулся Дэн. — Погоди, вокруг дома есть защита? Зачем?

— А зачем задавать вопрос, на который уже знаешь ответ?

— Интересно, как ты на него ответишь, — Дэн продолжал улыбаться.

— Я, миссис Уизли, Рон, Гермиона, Джинни, мистер Уизли, остальные братья, — спокойно перечислил Гарри. — Думаю именно в такой последовательности идут приоритеты у жаждущих мести остатков Пожирателей.

— То есть не будь тут тебя, вероятность, что на Уизли нападут, была бы гораздо меньшей? — спросил он, а Гарри наконец понял, к чему ведется разговор.

— Немного меньшей, — исправил его Гарри. — А также немного меньшая вероятность выжить при нападении, — добавил он.

Дэн промолчал.

— Так о чем ты хотел поговорить?

— Оставь в покое Уизли! — выпалил он.

— Не думаю, что они будут от этого в восторге… — протянул Гарри. — К тому же, ведь не во всех Уизли дело, так? Только в одной. К чему все это? Ты действительно думаешь, что поговоришь со мной, и я тут же брошу Джинни, просто потому, что ты так сказал?

— Ты же понимаешь и сам, что опасен для нее?

— Понимаю. Но от нынешних опасностей я могу её защитить. А ты нет, между прочим, — Гарри отчасти забавляла, отчасти пугала ситуация. У Дэна действительно не было ни шанса, но Гарри искренне надеялся, что Дэн не любит Джинни всерьёз, а просто бесится, что подруга детства, которой он всегда симпатизировал, и которая изменилась в лучшую сторону за последние несколько лет, оказалась не с ним.

— Со мной ей не придется ни от чего защищаться. И мне не пять лет, я могу защитить её.

— Да неужели? — в этом Гарри сомневался. — Что ж, тогда почему ты говоришь со мной? Почему не с ней?

— Потому что она думает, что любит тебя, — судя по лицу Дэна, его это сильно раздражало. — Ты же сам прекрасно понимаешь, что не будь ты Мальчиком-Который-Выжил, она бы на тебя и не посмотрела! И, разумеется, сейчас она с тобой, ты же еще и Спаситель-Магического-Мира до кучи.

— Интересная версия, — усмехнулся Гарри.

— И ты что, не веришь в это? Она же обожала эту историю про тебя лет с пяти!

— Дэн, я не сомневаюсь, что изначально так и было, но с тех пор многое изменилось.

— И с чего ты так уверен?

— Глупый вопрос, — улыбнулся Гарри.

— И если она тебя все же любит, во что я не верю, то почему она должна страдать от того, что ты решил поразвлечься? — зло спросил Дэниел.

— Поразвлечься, — Гарри искренне насмешила такая формулировка. — Знаешь, я, конечно, выбирался из самых разных передряг, но я не самоубийца, чтобы решить "поразвлечься" с младшей сестрой своего лучшего друга и его пяти братьев. Послушай, у тебя действительно нет ни шанса, я люблю её, она любит меня, и не в твоих силах тут что-то изменить.

Дэн молча смотрел на него, и Гарри, не дождавшись ответа, отвернулся и направился к дому. Внезапно на него нахлынуло ни с чем несравнимое ощущение того, что на его спину направлена волшебная палочка. Через пару секунд ("Слишком медленно", — подумал Гарри) замораживающее заклинание ударилось о щит, незаметно поставленный Гарри полторы секунды назад. Сразу после этого Гарри, не оборачиваясь, трансгрессировал к "Норе". Заходя в дом, он пообещал себе никому не рассказывать об этом маленьком эпизоде, хотя прекрасно понимал, что лишает Рона и Гермиону изрядной порции смеха.

По содержанию новая глава получилась праздничной, что очень вовремя. Пару дней назад Гарри Поттеру исполнилось тридцать, а нашей обожаемой Джоан Ролинг — 45. А сегодня еще и у меня день рождения, поэтому, если хотите, сделайте мне подарок: оставьте комментарий.

Спасибо большое моей бете La Gatta, которая сотворила маленькое чудо.

— Гарри, если ты не хочешь, чтобы тебя убила моя мама, пора просыпаться, — Джинни с улыбкой наблюдала, как он что-то промычал и спрятал голову под подушку.

— Гарри, ты проспал экзамен по Зельеварению! — на этот раз он резко сел на кровати и огляделся с испугом в глазах. Джинни засмеялась, а Гарри, наконец сообразив, где он, снова упал на кровать, но уже с открытыми глазами.

— И тебе доброе утро. Обязательно надо было будить меня такими дикими методами?

— Мама уже думает, не пойти ли разбудить тебя. Рон как раз пошел делать вид, что он пытается тебя растолкать.

Гарри издал какой-то странный звук, близкий к "аргрх", и начал натягивать футболку.

— Кстати, с днем рождения, — Джинни чмокнула его в щеку. — А теперь быстрее трансгрессируй в комнату Рона.

С тихим щелчком Гарри исчез, и Джинни вновь спустилась на кухню, где её мама хлопотала, уже начиная готовить праздничный обед, едва закончив с завтраком. Сидевшая там и в сотый раз предлагающая помочь Гермиона обернулась, услышав на ступеньках шаги. Увидев, что это Джинни, она протянуло ей письмо в коричневой бумаге:

— Только что пришли письма из Хогвартса, — улыбнулась она.

— Кем написаны?

— Флитвиком, теперь он заместитель директора, — ответила Гермиона, снова обернувшись, и бросилась к Гарри, спускавшемуся по лестнице. — С днем рождения, с днем рождения!!! — радостно воскликнула она, бросаясь ему на шею. — Я же говорила, что ты доживешь до восемнадцати!

— Гермиона, ну как можно говорить такие вещи?! — воскликнула Молли. — С днем рождения Гарри, дорогой.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Молли, все в порядке, мы просто где-то полгода назад поспорили с ней, доживу ли я. И да, Гермиона, ты была права, — в шутку раздраженным голосом сказал он. — Теперь мне все-таки придется прочесть "Историю Хогвартса".

Рон громко засмеялся, узнав, на что они спорили:

— А что должна была сделать она, если бы проиграла? — спросил он.

— Не помню, если честно, — Гарри вопросительно посмотрел на Гермиону.

— Ничего хорошего, — покачала она головой. — Мальчики, вам письма, — каждому из них она протянула по конверту.

Джинни подошла к сковородке на плите и начала накладывать всем завтрак, пока её мама была занята, и услышала удивленный голос Гарри:

— Серьёзно? Что, серьёзно?!

Когда она обернулась, трое друзей уже снова громко смеялись.

— Что случилось? — спросила она, и Гарри, неспособный из-за смеха ответить, показал ей значок капитана гриффиндоской команды по квиддичу.

— Ты разве не был тем капитаном, который был бит собственным игроком, и который пропустил финал? — рассмеявшись, спросила Джинни.

— Ну мы же все-таки выиграли, — пожал плечами Гарри.

— Слушай, а ты хоть раз играл в финале? — спросила Гермиона.

— Да, на третьем курсе, — улыбнулся он.

— А, точно... — Гермиона поморщилась, вспоминая самый тяжелый для нее год.

— Интересно, кому показалось забавным снова сделать тебя капитаном? — вернулся к теме Рон.

— Старост и капитанов назначают деканы факультетов, — ответила Гермиона, — поэтому раньше сентября мы не узнаем.

Примерно за десять дней до конца июля, Джинни смогла все-таки уговорить Гарри и Невилла устроить вечеринку в честь их дней рождений. Гарри сдался с двумя условиями: он не будет принимать участие в приготовлениях и он полностью все оплатит. Гермиона, которой очень понравилась идея, предложила все устроить на площади Гриммо, и Гарри все же пришлось кое-что сделать: он уговорил Кикимера снять со стены портрет Вальбурги Блэк.

Джинни и Гермиона потратили уйму времени на то, чтобы привести дом в надлежащее состояние, но результат того стоил. Наверное, семья Блэк ужаснулась бы, узнав, что её дом используют для такой вечеринки, но, к счастью, Кикимеру удалось убрать все портреты, которые Гермиона заперла в хозяйской спальне. С другой стороны, Сириус был бы просто счастлив: по всему дому разносилась музыка, вокруг были развешены кучи волшебной мишуры для вечеринок, а все горизонтальные поверхности, кроме пола, были заняты едой и напитками.

Список приглашенных ограничился большей частью первоначального Отряда Дамблдора, кроме Мариэтты Эджком, Захарии Смита и, разумеется, погибших Фреда и Колина. Каждый из тех, кто бывал в штаб-квартире Ордена Феникса, удивленно говорили, что Джинни и Гермиона совершили невозможное, остальные просто сильно нахваливали.

Вечеринка была в самом разгаре, когда Джинни поняла, что ей абсолютно нечего делать. Она уже со всеми перездоровалась, Гарри был окружен толпой старых друзей, и было маловероятно, что они скоро его отпустят, а ни Луны, ни Рона с Гермионой нигде не было видно. Также куда-то делся Невилл, с которым Джинни не виделась с мая и по которому очень скучала — в конце концов, они сильно сблизились за последний год. Решив, что он где-то наверху, она начала систематично осматривать каждую комнату на этажах. Джинни была искренне удивлена, когда увидела в одной из них целующихся Джорджа и Анжелину Джонсон, но была рада, что Джордж хотя бы пытается жить дальше. Из другой комнаты слышались голоса Рона и Гермионы. Проходя мимо, Джинни уловила возглас Рона: "Да не пялился я на сиськи Лаванды!" и спешно поднялась на следующий этаж.

В конце концов, Невилл нашелся на маленьком балкончике на верхнем этаже дома.

— Это нечестно — соглашаться на вечеринку, но не принимать в ней участие, — сказала Джинни.

Невилл, вздрогнув от неожиданности, обернулся:

— Просто хотел немного проветриться.

— И оставил бедного Гарри одного. Как не стыдно!

— Ну вот, я так и думал, что ты меня искала ради Гарри, — ухмыльнулся Невилл.

— Разумеется, зачем еще ты мне нужен... — Джинни рассмеялась.

— У вас все с ним хорошо? — серьёзным тоном спросил он.

— Да, а что?

— Он говорил со мной о тебе на днях. Спрашивал, что такого случилось, о чем ты не хочешь рассказывать.

— И что ты ответил?

— Сказал, что ты сама со временем расскажешь, — пожал плечами Невилл, и Джинни облегченно вздохнула.

— С чего он вообще взял, что что-то случилось? — она почувствовала, что начинает злиться, но абсолютно не знала, на кого именно.

— Думаю, он все же не настолько туп, как ты о нем думаешь, — усмехнулся Невилл.

— Я не думаю, что он туп, просто...

— Просто по тебе видно, а Гарри слишком внимательно на тебя смотрит. Почему ты до сих пор не сказала ему?

— Пока... — Джинни запнулась. — Еще не время.

— Ладно, в принципе, твое дело. Не думаешь, что если скажешь ему, тебе самой будет легче?

— Может, пойдем вниз? — Джинни не знала ответа на вопрос Невилла, поэтому просто решила сменить тему. Он посмотрел на нее, и, кажется, поняв без слов, кивнул и направился к лестнице.

Джинни тупо глядела себе под ноги и размышляла об их разговоре; поэтому она не заметила Гарри, пока не врезалась в него.

— Эй, с тобой все в порядке? — взволнованно спросил он.

— Да, в полном, — улыбнулась она. Гарри наконец-то был рядом, так что на время все тревоги можно было забыть.

— Ты не видела Рона с Гермионой?

— Они на втором этаже, и когда я проходила мимо, вели дискуссию по поводу груди Лаванды Браун.

— О, наверное, им не стоит мешать, — усмехнулся он.

— Привет Джинни, — раздался неподалеку голос Луны.

— Рада тебя видеть, Луна! — обрадовалась ей Джинни. За сегодняшний вечер она даже приветствиями с ней не обменялась. — Где ты была так долго? Я обошла целый дом, пока искала Невилла, но так и не видела тебя.

— Гарри разрешил мне подняться на чердак, я искала гнездо янтарных головокрабов, — меланхолично ответила Луна. — Они иногда живут в старых домах, — пояснила она, очевидно, увидев удивление на лице Джинни.

— Так ты не нашла их? — спросил Гарри.

— Нет, там только летучие мыши, — расстроено произнесла она.

C этими словами Луна оставила их, и Джинни наконец-то смогла рассмеяться.

— Кажется, я никогда у этому не привыкну, — сказала она сквозь смех.

Потом они с Гарри болтали с Ли Джорданом, затем наконец появились Джордж и Анжелина, а в скором времени — и подозрительно взъерошенные и улыбающиеся Рон с Гермионой. Остаток вечеринки прошел весело, и под конец Гарри с Невиллом согласились, что Джинни не зря их уговорила.

* * *

Первая половина августа оказалась чуть более оживленной, чем предыдущие месяцы. Джинни несколько раз была с мамой в Косом Переулке, кроме того, поддавшись уговорам Гермионы, начала доучивать то, что не доучила из программы в конце предыдущего учебного года (в сентябре, те, кто решил не повторять учебный год, должны были сдать экзамен по нескольким последним темам каждого изучаемого предмета). Гарри же постоянно куда-то уходил и не отвечал на вопросы о том, где был.

Чем ближе был её день рождения, тем нетерпеливее она ждала его. Поэтому проснувшись утром одиннадцатого августа, Джинни нетерпеливо схватилась за палочку и, заметив, что в кровати она одна, произнесла первое, что пришло ей на ум:

— Акцио, очки Гарри! — как ни странно, очки сразу же оказались в её руке.

— Эй! — воскликнул Гарри, оказывается, стоящий у окна.

— Ой, ты тут! — удивленно произнесла Джинни, протягивая ему очки.

— И зачем надо было это делать? — спросил он, надевая их.

— Ну, я подумала, что это самый быстрый способ сделать так, чтобы ты оказался здесь, — невинно пожала плечами Джинни.

— Хитрюга, — рассмеялся он, подходя ближе и целуя её. — С днем рожденья!

— Спасибо, — улыбнулась она. — Теперь у тебя будет на одну отговорку меньше.

— Надеюсь, на две… — неуверенно произнес он. — Джинни, ты выйдешь за меня?

Джинни удивленно уставилась на него. Потом ущипнула себя за руку и снова уставилась на Гарри.

— Джинни? — наконец спросил Гарри, казавшийся абсолютно бледным.

— А? Да, конечно, выйду, — быстро ответила она, чувствуя себя полной дурой.

— Ты в порядке? — осторожно спросил Гарри.

— Да, Гарри, извини... Я просто очень... удивлена. Извини, ты, наверное, думаешь, что я идиотка...

Он прервал её, повалив на кровать, и поцеловал.

— Так ты выйдешь за меня? — спросил он.

— Ну если ты всегда будешь меня так целовать, то определенно, — улыбаясь, ответила Джинни.

— Тогда это тебе, — Гарри открыл перед ней бархатную коробочку. Внутри было обручальное кольцо из какого-то белого металла с небольшим ярко-красным рубином.

— Оно такое красивое… — прошептала Джинни.

— Только имей в виду, что у твоих родителей было одно условие, — сказал Гарри.

— Что? Ты сказал об этом родителям?

— Нет, я собирался выкрасть из дома их дочь, тайно жениться на ней в Вегасе, а потом ждать, пока меня найдут твоя мама и братья... А что, интересный способ самоубийства, — усмехнулся он. — Так вот, цитируя твою маму, "никакой свадьбы до выпуска из школы".

— О, ну с этим я как-нибудь попробую смириться, — с облегчением ответила она.

Спустя какое-то время, наконец решив остальным дать шанс поздравить её, Джинни спустилась на кухню, где была почти вся её семья (ей повезло, что день рождения выпал на субботу).

— Гарри сделал мне предложение! — радостно прокричала она с порога кухни. Вся семья принялась поздравлять её сразу и с этим событием, и с днем рожденья, а Джинни была приятно удивлена, что её мама все-таки сказала о предстоящей помолвке братьям.

— Извини, Джинни… — произнесла Гермиона, когда все более-менее успокоились. — Но я украду у тебя кусочек внимания. Вчера Рон тоже сделал мне предложение.

В кухне повисла звенящая тишина: все переводили взгляд с Гермионы на красного, как гриффиндорский флаг, Рона и обратно. Только в глазах Гарри Джинни заметила веселье.

— Поздравляю! — наконец воскликнула миссис Уизли, теперь бросившись обнимать Рона и Гермиону. За ней последовали и остальные. Это был первый по-настоящему радостный день в «Норе» за все лето.

Празднование целых трех событий длилось до вечера. Казалось, день рождения Джинни отошел на второй план — впрочем, она была не против. Приехавшие поздравить Джинни Бонне были очень удивлены помолвкам, но Эндрю искренне обрадовался, а вот Дэну это почему-то не очень понравилось, однако Джинни было все равно. После того разговора в первую ночь их приезда, она довольно сильно охладела к другу детства, в отличие от Рона, который не понимал резкой перемены в её поведении. Но Джинни решила не говорить ему о том разговоре, и Гарри, видимо, тоже.

Когда все, наконец, разошлись по домам, был уже поздний вечер. Пожелав родителям спокойной ночи (Рон и Гермиона куда-то улетели), Джинни устало зашла в свою комнату, в которой уже сидел Гарри.

— Извини, я понимаю, что ты уже устала, но нас ждет небольшое путешествие, — сказал он.

— Все-таки Лас-Вегас? — улыбнулась она.

— Почти. Захвати с собой необходимые мелочи, ладно?

По Гарри было видно, что задавать ему вопросы бесполезно, поэтому она быстро собрала сумку.

— Так ты правда решил меня похитить? — спросила она.

— Почти, — он подошел к ней и обнял. — Все прекрасно знают, что я тебя украду.

С этими словами он трансгрессировал, крепко ухватив ее за руку. Они оказались в темном, холодном помещении, и Джинни почувствовала себя очень неуютно. Она никогда не любила темные, холодные и неизвестные помещения, особенно учитывая то, что едва не умерла в одном из таких.

— Гарри, где мы? — спросила она, заметив что её голос едва дрожит.

— Ты что, боишься? — удивился Гарри. — Извини, тут немного прохладно, сейчас станет теплее, — он зажег огонь в камине, и Джинни, наконец отстранившись от Гарри, оглядела комнату.

Ярко освещенная камином, со светлыми с золотистым узором стенами и темно-бордовым ковром, комната завораживала. У камина стоял небольшой мягкий диван, чуть светлее ковра. Джинни обернулась: в другой половине комнаты стоял комод, над которым висело зеркало, и большая двуспальная кровать. Камин и вся мебель в комнате были сделаны из темно-коричневого дерева и очень подходили друг к другу. Вся комната чем-то напоминала гриффиндорскую гостиную, но при этом не казалась её неудачной копией.

— Нравится? — тихо спросил Гарри.

— Да, здесь здорово! — она наконец снова посмотрела на него. — Так ты скажешь, где мы?

— Не-а, — рассмеялся он, — не скажу. Действительно не скажу, по крайней мере, до завтра.

Джинни с удивлением уставилась на Гарри. С лукавой улыбкой он подошел к ней и обнял:

— Сейчас главное, что мы вместе, — прошептал он ей на ухо, — и, кроме нас, тут больше никого нет. Ах да, и еще ты уже целый день как совершеннолетняя, — Гарри прикоснулся губами к её уху, потом начал целовать её шею.

— М-м-м… это значит, что больше никаких отговорок?

— Больше никаких отговорок, — улыбнулся Гарри, смотря в её глаза. — И еще: нет, я не воспринимаю тебя, как младшую сестру.

— Черт, Гермиона все-таки рассказала?! — она почувствовала, что краснеет.

— Не вини её. В тот момент она была не очень трезва...

— Убью её! — лицо Джинни горело. — И много она тебе еще наговорила?

Вместо того, чтобы ответить на этот вопрос, Гарри поцеловал её — так, как до этого целовал лишь однажды. И Джинни уже расхотелось на кого-либо злиться — она лишь обвила его за шею, и Гарри, подхватив ее на руки, опустился на кровать.

— Я очень...

Поцелуй в щеку…

— …люблю…

Поцелуй в нос…

— …когда ты краснеешь.

Поцелуй в другую щеку.

— Ах, так вот что тебя во мне привлекает! — засмеялась Джинни.

— В том числе, — пробормотал он, уткнувшись лицом ей в шею. Пальцы его давно уж теребили верхнюю пуговку ее кофточки, но все-таки Гарри замер на секунду, поднял голову и заглянул Джинни в глаза. Она молча улыбнулась и провела рукой по его щеке. Не отрывая глаз и улыбнувшись в ответ, Гарри начал расстегивать пуговицы, пока Джинни гладила непослушные черные волосы и жадно всматривалась в его лицо. Он был таким красивым, и за два месяца она так и не привыкла к тому, что он рядом — Гарри все еще казался ей сном.

— Я люблю тебя, — прошептала она, сбрасывая расстегнутую кофточку, и тут же потянула вверх его майку. Когда его пальцы, шарившие по ее спине, нашли неподатливые крючки и неумело затеребили их, в памяти Джинни вдруг всколыхнулись нежеланные воспоминания. Но она тотчас отогнала их — сейчас она была здесь, только с ним, и все минувшее казалось таким незначительным…

Она поцеловала Гарри и, в мгновение ока опрокинув его на спину, удобно устроилась сверху. Коснулась губами его щеки, шрама на лбу, шеи… Провела языком по шраму на груди, оставшемуся от медальона, потом — по плечу, где оставался тонкий след от ножа Хвоста — наследие раны, спасшей ему жизнь. Мимолетно поцеловала маленький четырехконечный шрам над его сердцем (а ведь их учили, что Авада Кедавра не оставляет следов…). Затем подняла взгляд на Гарри — тот молчал, прикрыв глаза и прерывисто дыша, и только медленно скользил ладонями по ее спине.

Случайно зацепив губами невидимый шнурок, на котором висел его Омнилокус, Джинни вспомнила о медальонах и сразу же сняла свой, бросив его на тумбочку у кровати. Поймав укоризненный взгляд Гарри, она прошептала:

— Зачем он мне? Я же в безопасности, я с тобой.

Он ничего не ответил — только вновь приник к ее губам, осторожно стягивая с нее юбку. Джинни затеребила застежку на его застежкой джинсах — но тщетно, тугая пуговица не поддавалась! — и Гарри, еле заметно усмехнувшись, разделся сам. А потом аккуратно перевернул ее на спину, вдавливая в подушки, и замер, склонившись над ней и окидывая неторопливым внимательным взглядом её тело.

— Какая же ты все-таки красивая, — прошептал он. — Я люблю тебя.

Джинни притянула его к себе — пусть целует еще, сильнее! — и Гарри опустился к ее шее, плечам, ниже… Она изумленно выдохнула и охнула, когда он коснулся губами ее груди — отчего же так горячо?! — и беспорядочно зашарила руками по его спине, прижимая крепче к себе. Спустя бесконечно долгие минуты на обоих из них не осталось ни единого клочка ткани, и Гарри снова вглядывался в её лицо.

— Джинни... — прошептал он.

— Только попробуй спросить, точно ли я хочу… — решительно перебила она.

— Нет, — усмехнулся Гарри, — я всего лишь хотел...

Джинни снова не дала ему договорить.

— А! Не беспокойся об этом… — улыбнулась она, еще раз мысленно благодаря Гермиону.

— Я люблю тебя… — повторил он, и еще одна давняя мечта Джинни наконец исполнилась.

* * *

Джинни проснулась рано, как и всегда, когда спала в непривычной обстановке. Она нигде не нашла своей одежды, которую вечером Гарри закинул неизвестно куда, зато обнаружила лежащий рядом на тумбочке аккуратно сложенный женский халатик. Она сомневалась, что Гарри сам хотел надеть его, поэтому халатик оказался достойной заменой её пропавшим вещам. Оглядев комнату, которая была такой же уютной и при свете дня, она подошла к окну. За ним виднелся уютный внутренний дворик, но не было ничего, что могло бы сказать о местоположении дома.

— Доброе утро, — послышался сонный голос Гарри, и Джинни сразу поспешила к нему.

— Я тебя разбудила? Доброе утро, — она поцеловала его в губы, и Гарри, обнимая её, потянул её на кровать.

— Когда из твоих объятий ускользает прекрасная девушка, как тут не проснуться? — проворчал он перед тем, как снова поцеловать её.

— Что ж, выспишься потом, — улыбнулась она. — В следующий раз я никуда не уйду, а буду пялиться на тебя, пока ты не проснешься.

— Договорились, — Гарри усмехнулся и прижал её к себе. — Джин, я люблю тебя! Безумно!

— Ты же понимаешь, что это звучит как признание юного алкоголика бутылке?

— Есть немного, — рассмеялся он, — но давай притворимся, что когда я сокращаю твое имя, я не думаю об алкоголе. Или мне называть вас полным именем, Джиневра?

— Только не это! — она сделала вид, что в ужасе. — Договорились, буду можжевеловой водкой. Очень мило, с учетом, что у меня палочка из можжевельника.

— Откуда ты знаешь, из чего делается джин? — удивился Гарри.

— У папы коллекция магловских книжек. Я, конечно, не Гермиона, чтобы читать так много, и не Рон, чтобы читать о маглах с таким интересом, но иногда я тоже читаю, и изредка даже о маглах.

— Ясно...

— Так ты наконец скажешь, где мы?

— А ты наконец скажешь мне, что с тобой случилось в этом году в Хогвартсе? — осторожно спросил Гарри.

— Я... — Джинни не ожидала, что он напрямую задаст вопрос.

— Извини, — виновато прошептал он, прижимая её к себе.

— Да ничего... — Джинни предполагала, что он начал о чем-то догадываться после разговора с Невиллом, и уже давно собиралась с духом, чтобы сказать, к тому же теперь не было смысла что-то скрывать. — Во время очередного наказания... Кэрроу пытался меня изнасиловать.

Ничего не сказав, он перевернулся на спину так, чтобы она лежала на нем, и крепко прижал к себе. Джинни лежала на его груди и слышала, как быстро забилось сердце. Она почувствовала, что одна из его рук, лежащих на её спине, сжалась в кулак.

— Что произошло? — наконец спросил он.

— Каким-то чудом мимо проходил Снейп, а Кэрроу то ли не додумался обезмолвить меня, то ли ему нравились мои крики... В общем, он внезапно отлетел метров на пятнадцать. Никогда не видела Снейпа в такой ярости. К сожалению, долго наслаждаться зрелищем я не могла, потому что быстренько смылась, пока он на него орал.

— Черт, мой неоплатный долг Снейпу по-прежнему растет... — прошептал Гарри. — Кэрроу повезло, что он уже в Азкабане.

Они лежали молча какое-то время. Когда злость Гарри немного утихла, он снова заговорил:

— Почему ты не сказала раньше? — в его голосе не было ни тени обвинения, которого так боялась Джинни, только грусть.

— Зачем? Чтобы в нашу первую ночь ты думал только о том, как бы не ранить мои чувства? Как будто ты поверил бы, что я никак не ассоциирую занятия любовью с тобой и то, что случилось...

— Определенно не поверил бы, — ответил Гарри.

— Я ответила на твой вопрос, — Джинни старалась говорить как можно более беззаботно, — а ты на мой ответишь?

— Что? Да, конечно, пошли...

Гарри огляделся в поисках одежды, и почти сразу нашел рядом с кроватью чистые джинсы.

— Откуда тут появилась чистая одежда? — спросила Джинни.

— А, это... — он покачал головой и направился к двери.

Джинни поспешила за ним. Они оказались в небольшом коридоре, но вместо того, чтобы пройти по нему, Гарри направился в комнату напротив. Она была абсолютно пуста, с паркетным полом и выкрашенными в лимонный цвет стенами. Он подвел Джинни к окну, и она удивленно посмотрела на пейзаж. Это был совершенно незнакомое ей место: небольшой городок, в котором явно жили маглы, очень много зелени и невысокие горы в нескольких километрах.

— Это Годрикова Лощина, — сказал стоящий рядом Гарри. — А мы в коттедже Поттеров.

Джинни с удивлением обернулась к нему:

— Это тот самый коттедж? — её голос прозвучал почти осудительно, хотя она совсем не хотела этого.

— Да... — Гарри отвел глаза.

— Но почему? — тихо спросила Джинни.

— Это... — он помедлил, подбирая слова, — это единственное место, которое ассоциируется у меня со словосочетанием "свой дом"... В конце концов, это единственное место, в котором у меня когда-то была собственная семья...

Джинни почувствовала ком в горле. Она обняла Гарри, не зная, кого она хотела этим подбодрить: его или саму себя.

— Коттедж отреставрирован. Первый этаж довольно близок к первоначальному виду, а от второго этажа родными остались только стены, да и то не везде. Только ту комнату я решил не восстанавливать...

— Хватит рассказывать, покажи мне его! — Джинни с улыбкой потянула его из комнаты.

— Он довольно большой по сравнению с обычными коттеджами, можно сказать, что это полноценный дом. На этом этаже остальные комнаты пока пустые, пошли вниз.

Деревянная лестница с красивыми перилами вела в гостиную. Если в спальне Джинни почти сразу почувствовала себя как дома (наверное, благодаря обстановке, создающей атмосферу родного Гриффиндора), то гостиная ей показалось немного чужой, однако девушка сразу же влюбилась в нее. Небольшое, но просторное помещение в светлых пастельных тонах было абсолютно очаровательно со своими мягкими диваном и креслами, большим камином. Над камином она увидела несколько фотографий и подошла поближе разглядеть их.

Её взгляд сразу привлекла большая фотография со всей её семьей: цветная копия их снимка из Египта, который публиковался в "Пророке". Была пара их с Гарри фотографий, Гарри с Роном и Гермионой. Гарри с... Нет, не Гарри. Джинни удивленно смотрела, как со снимка ей радостно махали удивительно похожий на него мужчина и красивая рыжая женщина. Джинни с удивлением поняла, что никогда не видела фотографий его родителей. Он действительно был очень похож на отца... Рядом висела еще одна, судя по размеру, на четверть оборванная, с молодыми Джеймсом, Сириусом и Римусом. Было не сложно догадаться, кто был на оторванной части...

— Они замечательные, — прошептала Джинни, наконец посмотрев на Гарри.

— Я рад, что тебе понравилось, — улыбнулся он.

— Но зачем тебе эта, из Египта? Она такая дурацкая... И где ты раздобыл цветной вариант?

— Вовсе она не дурацкая, — в шутку обиженным голосом ответил он. — В архивах "Пророка" хранят оригиналы всех фотографий, напечатанных в газете, и, оказывается, если ты Гарри Поттер, ты можешь купить любую из них за некоторую сумму.

— Ты сумасшедший, — покачала Джинни головой. — Может быть, покажешь мне кухню? Кажется, я хочу есть.

— Еще секунду, я должен познакомить тебя еще с одним обитателем дома. Минки!

Рядом с Гарри появилась эльфиха-домовик в милом красном платьице и фартуке:

— Приветствую вас, Гарри. Добро пожаловать в дом Поттеров, госпожа Джинни, — она отвесила два поклона.

— Минки, ты можешь называть её просто Джинни, я же говорил тебе, — вздохнул Гарри.

— Домовому эльфу не принято при знакомстве обращаться к волшебникам только по имени, Гарри, — возразила Минки.

— Помнится, при знакомстве Кикимер всех называл пащенками осквернительницы рода, — усмехнулась Джинни.

— Кикимер старый, мисс Джинни, и его очень плохо воспитывали, — покачала головой эльфиха. — Я могу позвать его, и он извинится перед вами.

— Нет, не надо, — удивленно ответила Джинни, — и ты можешь называть меня просто Джинни?

— Как пожелаете, — пожала плечами Минки. — Вы такая же странная волшебница, как и Гарри.

— Да, — засмеялась Джинни, — он очень странный волшебник.

— Минки, — сказал Гарри, — ты можешь приготовить нам завтрак?

— Вы очень плохого обо мне мнения, завтрак уже готов.

— Спасибо, тогда можешь идти.

Эльфиха поклонилась и пропала.

— И откуда у тебя еще один домовой эльф? — спросила Джинни.

— Она долгое время жила в поместье Поттеров, потом, когда родителей отца убили, она начала жить с моими родителями в этом доме. Я нашел её тут, она все семнадцать лет жила одна, но на удивление была вполне адекватна. Когда я предложил её освободить и нанять на работу, она, кажется, восприняла это как очередную прихоть хозяина. Сказала что-то типа "ну пока хозяин не отказывается от моих услуг, пусть делает, что хочет". Я, если честно, и не ожидал такого спокойствия.

— Наверное, предыдущие Поттеры тоже хорошо с ней обращались, — Джинни улыбнулась.

— Похоже на то, — задумчиво произнес Гарри. — Послушай, если тебе не нравится этот дом, то мы можем жить в другом...

— Я люблю его, — прервала она.

— Извини, что? — напрягся он.

— Я уже люблю этот дом. Так что мы будем здесь жить, — улыбнулась Джинни, и Гарри с облегчением улыбнулся в ответ.

Проснувшись ночью, Гарри спустился на кухню за водой. Подойдя к раковине, он замер, потому что шестое чувство просто вопило об опасности, по всему телу пробежали мурашки и стало тяжело дышать. Проклиная себя за то, что волшебная палочка осталась наверху, он медленно обернулся:

— Кто здесь? — спросил он, вглядываясь в темноту. "Прекрасно, Поттер, ты уже мог бы быть мертв", — подумал про себя Гарри. Единственным его оправданием было то, что вокруг дома установлены всевозможные защитные чары, и ни одна живая душа не могла в него проникнуть так, чтобы он об этом не узнал.

— Тебя очень сложно застать в одиночестве, Гарри Поттер, — произнес тихий мужской голос где-то перед ним. Существо сделало шаг вперед, в рассеянный свет, исходивший из окна. Сколько Гарри ни пытался разглядеть то, что было под капюшоном у высокой фигуры в черном балахоне, он не увидел ни лица, ни маски Пожирателей.

— Кто ты? — спросил он.

— Я Смерть и я пришел служить тебе, Хозяин, — с этими словами Смерть поклонился. Гарри оторопело посмотрел на фигуру:

— Э... извините, как вы меня назвали? — наконец смог выговорить он.

К его удивлению, Смерть громко захохотал, и этот смех Гарри сильно напомнил Пивза. Через несколько секунд странный гость успокоился и откинул капюшон. Теперь на Гарри смотрел мужчина лет сорока, которого можно было бы назвать человеком, если бы не снежно-белая кожа и волосы и полностью черные глаза.

— Извини, мальчик, я слишком долго не общался с волшебниками и просто не смог отказать себе в удовольствии. Так давно не появлялись хозяева смерти, а я, к сожалению, могу общаться только с ними.

— Вы имеете ввиду тех, кто владел тремя Дарами?

— Да, — Смерть кивнул. — Меня создали братья Перевелл, и, согласись, без меня сказка вышла бы не такой интересной, — он снова рассмеялся.

— И зачем вы здесь?

— Вернуть тебе это, — он протянул руку ладонью вверх. Подойдя, Гарри увидел Воскрешающий Камень.

— А если он мне не нужен?

— Тогда я его оставлю на столе, и его найдет твоя очаровательная невеста, — ответил Смерть, и Гарри моментально взял Камень. Даже в свете фонарей он заметил, что трещина, оставленная мечом Гриффиндора, пропала.

— Почему он целый? — спросил он.

— Я хранитель Даров, мальчик. Я возвращаю их последним владельцам, если их теряют, нарочно или нет, я восстанавливаю их, если им причинен физический урон. В общем, я делаю так, чтобы Дары существовали всегда.

— Зачем тебе это?

— Мне? Незачем. Я всего лишь хранитель и я буду выполнять свою службу, пока остался еще кто-то, в ком течет кровь братьев. К счастью, это примерно половина волшебников с не магловским происхождением.

— А если я верну палочку в гробницу?

— Ты прекрасно понимаешь, Гарри Поттер, что гробница давно восстановлена. Ты понимал это, когда решил "пока" не расставаться с Бузинной Палочкой.

— Я не...

— Спорить со мной так же плодотворно, как с самим собой, — прервал его Смерть.

— Так что мне делать с камнем?

— Что угодно, но если ты его выбросишь или потеряешь, он вернется к тебе. На твоем месте, я бы надежно хранил его: за ним ведется охота.

— Что? Кто-то за ним охотится?

— Довольно давно, и его чуть не настиг успех, — кивнул Смерть. — Камень возвращает мертвых, и они не могут самостоятельно вернуться обратно, за завесу, без помощи владельца камня.

— Но если человек зовет тех, кого потерял, то он в конце концов освободит их, разве нет?

— А если он вызывает других?

— Что? Зачем?

Смерть улыбнулся:

— До свидания, Гарри Поттер, — он снова поклонился. Гарри хотел остановить его, но внезапный свет, ударивший по глазам, разбудил его.

Гарри потянулся. Он увидел Джинни, стоявшую у окна, и сразу же забыл свой странный сон.

— Доброе утро, — улыбнулся он.

* * *

Еще на шестом курсе Гарри решил, что не стоит посвящать Рона в подробности их с Джинни отношений. К его счастью, когда Рон наконец-то начал встречаться с Гермионой, он ответил тем же, нарушив их негласное правило лишь однажды, на взгляд Гарри, — напрасно. Но когда в середине июля он все-таки решил сделать Джинни предложение, как только ей исполнится семнадцать, он не мог не сказать об этом Рону. К удивлению Гарри, друг отнесся к новости абсолютно спокойно, но в течение следующих нескольких дней вид у него был то ли расстроенный, то ли задумчивый. Как потом оказалось, Рон не хотел, чтобы Гермиона думала, что он любит её не настолько, чтобы сделать предложение — в отличие от Гарри с Джинни — поэтому решил предложить ей руку и сердце накануне дня рождения Джинни, а не в начале сентября, как собирался.

Гарри не мог отделаться от навязчивой мысли, что Джинни ему откажет. Он не сомневался, что она любит его, но прекрасно помнил разговор на озере, в котором обещал не торопить её. К тому же, ей исполнялось всего семнадцать, они даже еще не закончили школу, и если Гарри слишком много всего пережил, чтобы сомневаться в своих желаниях, он боялся, что Джинни решит, что она слишком юна для замужества. Кроме того, его пугала реакция её родителей. Меньше всего он хотел, чтобы люди, фактически заменившие ему родителей, начали хуже к нему относиться, потому что он собирался сделать предложение их не очень-то взрослой единственной дочери. Весь вечер перед разговором с ними он чуть ли не трясся и несколько раз решал бросить затею и подождать пару-тройку лет. Однако мысль, что после школы им с Джинни придется жить раздельно и видеться пару раз в неделю пугала его сильнее, чем недовольство мистера и миссис Уизли.

Когда разговор с родителями прошел гладко, его снова захватил страх, что она скажет «нет». В чем-то он завидовал Рону: тому было нечего бояться, что Гермиона посчитает себя слишком маленькой для чего-либо. Но, судя по бледности его лица в тот вечер, он тоже боялся, но чего-то другого, только ему известного.

Несмотря на страхи Рона, Гермиона согласилась, и Гарри снова позавидовал другу, которому уже не надо было бояться неизвестности. Утром следующего дня — дня рождения Джинни — Гарри проснулся очень рано и долго стоял у окна, борясь со своими сомнениями, пока с него не слетели очки. В те несколько секунд, когда Джинни с удивлением смотрела на Гарри после того, как он сделал ей предложение, в его мозгу пронеслись сотни мыслей: о том, как свести ситуацию в шутку, о том, как он с этим смирится, и о том, как его необдуманный поступок повлияет на их дальнейшие отношения. Потому что Гарри был абсолютно уверен: сейчас она извинится и откажет.

Поэтому, проснувшись на следующее утро в собственном доме после ночи, проведенной с Джинни, он до сих пор слабо верил в удачу. Правда, его прекрасное настроение испарилось, когда она наконец поведала о самом страшном, что произошло с ней за прошедший год. Хотя отчасти он был рад самому факту, что она рассказала. Гарри был почти уверен, что если бы не обнимал в тот момент Джинни, то бы трансгрессировал прямиком к воротам Азкабана, и никакая стража не спасла бы Амикуса Кэрроу. Но, к счастью, она была в его объятиях, и ему оставалось только быть безумно благодарным Снейпу и радоваться в глубине души, что хотя бы один раз Кэрроу получил от Гарри Круциатусом.

Так же утро не улучшила неловкость, которую они оба испытывали, когда Гарри наконец объяснил, что это за дом. Это было сложно сделать, с учетом, что он сам не до конца понимал своё решение восстановить дом, в котором убили его родителей.

— О чем думаешь? — спросила Джинни, прерывая ленивое течение его мыслей.

— А? — встрепенулся Гарри. — О том, что зря я так боялся делать тебе предложение.

— Что? — она с удивлением посмотрела на него. — Ты думал, что я откажусь?

— Скорее, что ты попросишь подождать какое-то время...

— О Мерлин! Гарри, ты вообще осознаешь, что я еще в пять лет заявила, что собираюсь выйти за тебя замуж?

— Мне сказали об этом твои родители, — ухмыльнулся Гарри.

— И после этого ты в чем-то сомневался?

— Ну, я думал, что ты немного изменилась с пяти лет, — продолжал ухмыляться он. Заметив, что она тоже доела свой завтрак, Гарри предложил куда-нибудь уйти с кухни. Джинни растерянно посмотрела на посуду, и он в ответ махнул рукой:

— Не стоит, иначе Минки обидится.

— Вижу, ты провел тут много времени.

— Не очень, но помыть посуду и получить за это выговор от домашнего эльфа уже успел, — усмехнулся Гарри, — Мы можем прогуляться, если хочешь.

— Вообще-то я... — неуверенно начала Джинни. — Я задолжала тебе всю историю целиком.

Гарри сразу понял, о чем она. Он молча потянул её наверх, в спальню, где стоял широкий уютный диван, на котором он сможет обнимать её сколько угодно — а Гарри был уверен, что будет очень нуждаться в этом через несколько минут. Зайдя в комнату, он сел с ногами на диван, облокотившись на подлокотник, и притянул к себе Джинни. Когда она удобно устроилась рядом, положив голову ему на грудь, Гарри обнял её обеими руками и наконец прервал их молчание:

— Ты кому-нибудь еще хочешь рассказать?

Джинни отрицательно покачала головой:

— Ты можешь рассказать Рону с Гермионой. Точнее, я не уверена, что ты способен им что-то не рассказывать.

— Если не хочешь...

— Нет, все в порядке, — прервала его Джинни. — Я хочу, чтобы они знали. К тому же, у меня не так много близких людей, поэтому кроме вас троих рассказывать больше и некому... Невилл и Луна знают, а Джордж... Ему сейчас своих переживаний хватает.

— Похоже, вы с Невиллом сильно привязались друг к другу за этот год, — задумчиво произнес Гарри.

— Ревнуешь? — удивленно спросила Джинни.

— Нет, — почти правдиво ответил он.

— Мы с Невиллом... что-то типа вас с Гермионой, — она пожала плечами, — слишком много всего пережили вместе, чтобы остаться просто хорошими знакомыми. Сблизились, конечно…В этом году вообще было тяжело: я не привыкла находиться в Хогвартсе без братьев, без вас с Гермионой, особенно в компании троих Пожирателей и кучки Дементоров. А Невилл был рядом.

— Дементоров пустили в школу?

— Ну... Они охраняли все входы и выходы и много бродили по окрестностям, но в сам замок их не пускали. Но путь в теплицы стал не очень-то веселеньким. Да и на атмосферу в замке они тоже влияли, хоть и без них там было не очень радостно.

Гарри представил себе эту невеселую картину:

— Что ты вспоминаешь, когда находишься рядом с ними? — спросил он. — События твоего первого курса?

— В основном, — ответила Джинни, — но уверена, что теперь я буду вспоминать Битву.

— Надеюсь, ты с ними больше никогда не встретишься, — он поцеловал её в макушку.

— Если только случайно окажусь недалеко от тебя и боггарта, — улыбнулась она, а Гарри промолчал, вспоминая эпизод в начале лета. — Самыми страшными была пара первых недель. Мы не знали, чего от них ожидать, боялись, что они убьют нас.

— А потом вы выяснили, на что они способны, — мрачно добавил Гарри.

— Не тебе попрекать меня, мистер Всегда-Спорю-С-Амбридж, — улыбнулась Джинни. — Поверь, это было невозможно: спокойно слушать и выполнять указания Амикуса. По сравнению с ними Жаба говорила весьма адекватные вещи.

— Круциатус — самое прекрасное заклинание на свете, а всех маглов нужно поработить?

— Да, примерно. Но, если честно, я потеряла терпение еще на первом пункте.

— Когда это было? — тихо спросил он.

— На пятый день учебы, — виновато ответила Джинни, и Гарри глубоко вздохнул и обнял её еще крепче. — Амикус решил продемонстрировать на мне Круциатус, а я... Ну, ты знаешь моё любимое заклинание. В общем, первый урок по Темным Искусствам был сорван, а я стала вторым учеником получившем наказание, за этот год.

— Дай догадаюсь, первым был Невилл?

— Да, он обогнал меня на целых десять минут, — она усмехнулась, а Гарри был уверен, что ничего смешного в этом нет, к тому же его убивал полушутливый тон Джинни.

— Есть повод для гордости, — с сарказмом произнес он.

— Ну знаешь, первое наказание было вполне не страшным, всего-то пара секунд Круциатуса и попытка покопаться в моей голове.

— Что?!

— Ну... вся школа знала, что мы встречались, поэтому у них был весьма логичный интерес ко мне. По сути, мне помогло то, что ты бросил меня, потому что я сразу кинула им немного измененные мысли с этим воспоминанием, ну а страданий, что ты меня не замечаешь и я тебе не нужна, за несколько лет накопилось изрядно. Идиоты, даже не догадались, что им уже несколько лет.

— Погоди, ты владеешь окклюменцией? — Гарри абсолютно не ожидал этого от нее.

— Ты не знал? — она посмотрела на него с искренним удивлением. — Я, конечно, была дурой, когда пустила Тома в свою голову, но я потратила уйму времени, чтобы со мной больше этого не случилось.

— Черт, а я-то пытался научиться у Снейпа, — пробормотал он.

— Могу тебя научить, — предложила Джинни. — Правда, у меня плоховато с Легилименцией.

— Она проще, к тому же, чтобы забраться мне в мозг, много сил не надо, — пожал плечами Гарри.

— Ну, похоже у Кэрроу тоже было плоховато с Легилименцией. Поэтому в первый раз они меня отпустили, уверенные, что я испугалась, и что абсолютно не нужна на роль приманки для тебя.

— Слава Мерлину и тем, кто тебя научил...

— То есть Биллу и папе, — улыбнулась она. — Знаешь, после них я больше всего благодарна за этот год Слизнорту и Стебль. На первом занятии по Зельеварению он все курсы учил делать простейшие заживляющие средства, а во всех теплицах, в которых проходили уроки по Гербологии в свободном доступе были диттани и растопырник. Потом, когда эти сволочи запретили мадам Помфри лечить что-либо кроме тяжелых болезней, все это было очень кстати. Не сказать, что Помфри особо слушала их, но мы все-таки старались справляться своими силами, что благодаря учителям было не очень сложно.

— Этого нельзя было сказать по Невиллу и Симусу, когда мы прибыли в Хогвартс.

— Ну... Роль главного целителя взяла на себя я, — вздохнула Джинни. — Поэтому, когда я не вернулась с каникул, а они ушли в подполье, то все стало сложнее.

— И все же я рад, что ты не вернулась...

— Ну разумеется. Будь твоя воля, ты бы запер меня в доме, скрытом Чарами Доверия, и на всякий случай под заклинанием Империус, чтобы точно не убежала, — засмеялась Джинни.

— Нет, я бы использовал что-нибудь другое. Думаю, ты бы быстро научилась сопротивляться Империусу, — Гарри впервые за разговор улыбнулся.

— Уже научилась, когда... — Джинни запнулась, мгновенно утратив все веселье. — Это было самое страшное. Мы же... постоянно срывали уроки, ночами ставили им ловушки, писали на стенах, помогали тем, кто от них пострадал... Сначала они нас били и использовали, чтобы другие тренировали на нас пытки. Потом, когда мы не прекратили, стали сами пытать нас, у них это получалось просто превосходно, если честно. А однажды мы...

Джинни замолчала, а Гарри, в ожидании, когда она справиться с воспоминаниями, начал её гладить по спине. Она поймала его руку и прижала к своей щеке:

— Это моя вина... Они пытали Невилла, а я должна была быть следующей... И я не выдержала и наслала на Алекто Круцио, у меня была палочка, потому что они отобрали обманку... Я была просто не в себе, я так устала от всего этого... А они... Когда я очнулась, то их уже не было, а Невилл был обездвиженный и весь в порезах и... это я его.. — голос Джинни задрожал, и в нем послышались слезы. Он посадил её на колени, и крепко обнял, шепча, что она не виновата, и что все уже хорошо, что никто никогда не винил её за это и не будет.

— Потом, — продолжила она уже более твердым голосом, — я долго упрашивала Невилла, пока он наконец не согласился потренировать меня. Мы провели много времени, когда он заставлял делать меня какие то вещи, абсолютно бессмысленные, конечно. Где-то через неделю я, наконец, научилась сопротивляться, хотя, к счастью, больше подобного не случалось...

— А наоборот было? Они заставляли кого-то?..

— Нет, я вообще почти избежала подобных наказаний. Насколько я помню, мама убирала всего три шрама.

— Я рад, что после этого она не отправилась в Хогвартс проклинать Кэрроу. Я бы на её месте не выдержал. Я и сейчас, если честно, с трудом сдерживаюсь, чтобы не отправиться в Азкабан.

— Это потому что ты глупый, — ухмыльнулась Джинни, целуя его. Судя по всему, разговор был окончен, а Джинни срочно нуждалась в том, что бы он отвлек её от воспоминаний. Пока они, целуясь, проделывали длинный путь (длиной в пару метров) до кровати, Гарри умудрился врезаться коленом в прикроватную тумбочку. Оторвавшись от Джинни, чтобы поднять упавшую волшебную палочку, он обнаружил лежащий на ковре гладкий черный камень.

* * *

Когда Гарри узнал о том, что Рон собирается делать предложение Гермионе, он прямо-таки всучил другу ключи от небольшого коттеджа на юге Англии (кажется, это был летний домик родителей Джеймса). Согласившись только при условии, что это не подарок, и что он потом купит себе нормальный дом и вернет Гарри деньги за аренду коттеджа, Рон собирался вместе с Гермионой провести там остаток каникул. Поэтому ближе к вечеру, когда Джинни отправилась домой отпроситься у родителей на остаток каникул (они оба не сомневались, что ей разрешат), Гарри знал, куда посылать Патронуса Гермионе с просьбой встретиться. Она прибыла через несколько минут, взъерошенная чуть больше, чем обычно:

— Гарри, знаешь, твой олень — не самое удачное дополнение к романтическому завтраку! — с порога заявила она.

— Гермиона, сейчас уже почти вечер, — подняв брови, сказал Гарри.

— Это не важно, — покачала она головой, — просто это было не вовремя.

— А вовремя было бы через пару недель, да? — иронично спросил он.

— Да, примерно, — вздохнула Гермиона. — Так о чем ты хотел поговорить? Только не говори, что у тебя проблемы с Джинни.

— Нет, у меня проблемы вот с этим, — он протянул ей Камень.

— Это, то, о чем я думаю? — спросила она, заметив знак Даров, и Гарри кивнул. — Разве он не должен быть где-то в лесу?

— Он там и был, пока мне не вернуло его милейшее создание, обладающее чувством юмора и называющее себя Смертью.

— Скажи мне, что ты не серьёзно? — со вздохом Гермиона села на диван.

— Я бы с удовольствием... Проблема даже не в этом. Он сказал, что за камнем ведется охота, и кто-то хочет его использовать не за тем, что бы вернуть тех, кого потерял.

— И, разумеется, ничего более конкретно он не пояснил? — спросила она.

— Разумеется. Кажется, ему показалось, что не вдаваться в подробности — это хорошая шутка.

— И какой же туманный намек он оставил?

— Сказал, что мертвые не могут вернуться за завесу без помощи хозяина Камня...

— Прекрасно... Осталось только узнать, как это можно использовать. Он хоть сказал, что он такое?

— Хранитель Даров, созданный братьями, — пожал плечами Гарри.

— Понятно, так я и думала... — Гермиона как-то странно посмотрела на него. — Гарри, с тобой все в порядке? Ты же не собираешься вызывать их?

— Я... не знаю... — Гарри еще не успел подумать о том, что он будет делать с камнем. — Знаешь, я не вижу ничего плохого в том, что бы встречаться с ними... изредка, — увидев обеспокоенный взгляд Гермионы, он тут же добавил, — но пока что точно не собираюсь.

— Гарри... поговори со мной перед тем, как соберешься, хорошо? — осторожно предложила она.

— Гермиона, не стоит за меня так волноваться.

— Может быть, но я все равно волнуюсь. Гарри, пожалуйста...

— Хорошо, — вздохнул он, — обещаю поговорить с тобой, перед тем как воспользоваться Камнем. Ты довольна, мой личный психиатр?

— Вполне, — улыбнулась она, — Мне кажется, что эта загадка может подождать до сентября и Хогвартской библиотеки. В конце концов, никто не знает, что Дары у тебя. Максимум, знают про Палочку. Кстати, она все еще у тебя?

— Когда я был в Хогвартсе, они уже восстановили гробницу, — соврал Гарри.

— Знаешь, я уже не думаю, что это плохая идея — оставить её у себя. И на твоем месте я бы не очень надеялась, что эта неприятность в конце концов не найдет тебя. Ты, конечно, очень везучий, но уже после того, как вляпаешься в очередное...

И Гарри был абсолютно с ней согласен.

От автора: слово 'death' (смерть) в английском языке мужского рода (заменяется местоимением 'he'), именно поэтому Хранитель Даров мужского пола, как бы странно это не казалось русскоговорящим.

От автора: в моем профиле указан адрес на мой блог, посвященный Поттеру и фикам. Тем, кому нравится мой фик, может быть, будет интересно (на всякий случай: комментирование на том сайте не требует регистрации).

Неминуемое приближение сентября вовсе не радовало Гарри, слишком привыкшего к множеству свободных часов, которые он проводил с Джинни. Оптимизма не прибавляла и неожиданная новость о том, что Дэн каким-то чудом присоединится к тренировкам Отряда Дамблдора, хотя Рон, наоборот, был очень рад этому.

Тридцать первого августа, когда его собранный чемодан уже стоял рядом с тремя другими, Гарри понял, что абсолютно не хочет в Хогвартс. Замок, который столько лет был ему домом, исчез для него навсегда — не то со смертью Дамблдора, не то Фреда. Гарри бы никогда не признался в этом, но ему было страшно снова пройтись по коридорам, в которых он потерял Люпина и Тонкс… или оказаться рядом с лесом, в котором убили его самого. Кроме всего прочего, его пугали кошмары, которые, он был уверен, вернутся, как только он снова будет спать один, не ощущая рядом теплого плеча Джинни.

Он не сомневался, что ни для кого из них возвращение в замок не было легким и приятным. Собирая вещи, Гермиона швырнула об стену учебник по Рунам, который брала с собой на охоту за хоркруксами, сразу же объяснив это тем, что она задумалась, а Рон наорал на Сычика за то, что тот сидел и смотрел на него. И все же все четверо старались делалать воодушевленные лица и вести оптимистичные разговоры.

Первого сентября они отправились на вокзал, рассчитав время так, чтобы прибыть точно к отправлению поезда: никому не хотелось окунаться в море мечтающих поговорить с героями людей раньше времени. Из-за этого же они убедили Молли не провожать их, так что трансгрессировав на станцию, все четверо почти бегом устремились в поезд, который отбывал через пару минут. Каким-то чудом они сумели найти пустое купе, а через минуту в него забежали запыхавшиеся Невилл и Луна.

— Я думал, я опоздаю, — произнес Невилл после того, как все друг с другом поздоровались.

— Не думаю, что это было бы так страшно, — ответил Гарри.

— Это для тебя не проблема, а я вряд ли нашел бы летающую машину неподалеку, — рассмеялся Невилл, а за ним и все остальные.

— Вообще-то я имел ввиду, что мы уже умеем трансгрессировать, и поезд — всего лишь дань традиции… И спроси Рона, он тебе скажет, что летать на машинах не очень удобно.

— Все дело в том, что мы с тобой не продумали приземление, — ухмыльнулся Рон.

— Я подумала, что у вас тоже не совсем обычный взгляд на некоторые вещи, когда узнала об этом, — вздохнула Луна. — Жаль, что мы подружились только спустя три года. Зато теперь мы и учиться вместе будем, — мечтательно продолжила она. — Гермиона, профессор Вектор так хвалила тебя, жду не дождусь оказаться с тобой в одном классе по Нумерологии.

Удивленная Гермиона начала обсуждать с Луной предмет, а остальные, даже не пытаясь вникнуть в их разговор, заговорили о составе будущей команды по Квиддичу. Это была самая мирная поездка Гарри в Хогвартс: самым значительным событием оказалось появление тележки со сладостями, по которым, как выяснилось, все сильно соскучились.

И вообще все происходящее казалось странным: снова выйти на платформу в Хогсмиде, снова увидеть Хагрида, созывающего первокурсников, снова сесть в кареты и поехать к замку… как будто и не было пропущенного года, как будто Хогвартс не был наполовину разрушен битвой…

— А этом году должно быть гораздо больше первокурсников, — задумчиво произнесла Гермиона, выглядывая из окна.

— Еще бы! — ответила Джинни. — В прошлом году их было человек десять всего. Бедные дети, так начинать свое обучение…

— Как думаете, кто будет проводить сортировку? — спросил Рон.

— Флитвик ведь теперь заместитель директора, он и будет.

— С его-то ростом? Да первокурсники его и не заметят!

Когда началась распределение, оказалось, что Рон ошибался. Флитвик без проблем справлялся с толпой волнующихся первокурсников, правда, Шляпу (на которой не осталось и следа недавнего горения) надевал не вручную, а с помощью заклинания.

Церемония длилась довольно долго, первокурсников, как и предполагала Гермиона, было почти вдвое больше, чем обычно. От нечего делать Гарри рассматривал профессорский стол, за которым сидело трое незнакомых ему учителей. Худая смуглая черноволосая волшебница абсолютно неопределенного возраста (примерно от тридцати до восьмидесяти лет), улыбаясь, общалась с сидящей рядом профессором Синистрой. Место, на котором Гарри ни разу не видел учителя два года подряд, было занято седым пожилым мужчиной, который лениво оглядывал зал. Рядом с ним сидела еще одна незнакомая женщина с коротко стриженными светлыми волосами и в очках, которая, очевидно, пыталась разговорить своего соседа, что у нее совсем не получалось.

Наконец церемония закончилась. МакГонагалл поприветствовала вернувшихся и новоприбывших, и начался долгожданный пир. Гарри никогда не понимал, почему всегда перед первым ужином в учебном году так хотелось есть. Ведь все ученики наедались сладостями в поезде, а дорога из Хогсмида в замок и церемония распределения никогда не длились дольше полутора часов.

— Интересно, кто из них преподает магловедение? — спросила Джинни.

— Скорее всего, та, что в очках, — ответила Гермиона. — Вряд ли они пригласили для этого учителя аж из Испании. Мастеров трансфигурации гораздо меньше.

— В Испании есть школа? — удивился Гарри.

— Не очень большая, — пояснила Гермиона. — Изначально там же учились еще волшебники из Португалии, но сейчас все больше стремятся учиться в Шармбатоне, несмотря на языковой барьер, как и испанцы.

Когда ужин наконец закончился, МакГонагалл призвала всех к тишине.

— Все мы знаем, — заговорила она, — каким сложным был прошедший год в нашей школе. Но стены вокруг нас снова целы, а учеников в три раза больше. Я очень надеюсь, что этот учебный год пройдет без происшествий, опасностей, и будет до ужаса скучным по сравнению с предыдущими несколькими, — при этих словах она посмотрела на Гарри, Рона и Гермиону. — В профессорском составе произошли изменения, уверена, гораздо более приятные, чем это было год назад. Давайте поприветствуем профессора Марию Перес, учителя из Испании, любезно согласившуюся преподавать в нашей школе Трансфигурацию…

Черноволосая женщина изящно наклонила голову в ответ аплодисментам.

— …профессора Розмари Логман, нашего нового учителя магловедения…

Женщина в очках всем улыбнулась и помахала.

— …и профессора Шона Дервила, — мужчина коротко кивнул, — который, будем надеяться, останется преподавать у нас Защиту от Темных Искусств дольше, чем год.

— Ну да, раз уж Тома наконец убили, — тихо прокомментировала Джинни.

— Кроме того, деканом Гриффиндора теперь стала профессор Септима Вектор, — снова аплодисменты, особо бурные от стола гриффиндорцев.

— Это здорово! — прошептала Гермиона, у который профессор Вектор была любимым преподавателем. — Она замечательная.

— И ничем не отличается от МакГонагалл, — более мрачно добавил Рон.

— Напоминаю, — продолжила директриса, когда аплодисменты утихли, — что походы в Запретный Лес запрещены для всех, кто не хочет быть съеден Акромантулами. Полный список запрещенных в замке предметов весит на втором этаже, рядом с кабинетом мистера Филча. А теперь мне только остается пожелать вам только приятного сна и спокойного учебного года.

Все начали вставать с мест, засуетились, послышались призывы старост к первокурсникам.

— Как же я рада, что я уже не староста, — вздохнула Гермиона.

— Я тоже, — ответил Рон. — Как-то странно было бы водить первокурсников, которые на тебя пялятся. Хотя жалко, что не смогу купаться в ванной старост.

— Завидуй капитану сборной! — рассмеялся Гарри.

К его большой радости, их бывшая спальня не перешла к новым ученикам, как, по идее, должно было быть, а осталась в полном распоряжении "восьмикурсников". Для первокурсников в башне Гриффиндора появилась еще одна комната.

Гарри сел на давно ставшую родной кровать, на которой не спал почти полтора года, не считая того длинного дня в мае. Он оглядел комнату — почти ничего не изменилось, только исчезла кровать Дина Томаса, не вернувшегося закончить школу. Гарри с удивлением заметил, что Рон, напевая гимн Хогвартса, гладил один из столбиков, на которых крепился полог.

— С тобой все в порядке? — Гарри рассмеялся.

— Что? — вздрогнул Рон, отвлекаясь от своего занятия. — А, да, все нормально, просто когда мы жили в палатке, я понял, что зря недооценивал эти кровати.

— И поэтому теперь ты будешь дружить с мебелью?

— Нет, я просто её немного поглажу, — в шутку обиженным голосом ответил Рон.

— М-да, ребят, кажется за год, что мы не виделись, вы еще больше двинулись, — прокомментировал Симус.

— А, не обращай внимания, — раздался голос Невилла. — Они всегда были такими, ты просто не обращал внимания.

* * *

Гарри уже третий раз просыпался посреди ночи, тяжело дыша и держась одной рукой за Омнилокус. Он был уверен, что если бы не заклинание Оглохни, он бы перебудил всю комнату. Каждый сон был ярче предыдущего, хотя ничего общего с видениями, которые возникали из-за их с Волдемортом связи, они не имели. Это были обычные кошмары, от которых Гарри успел отвыкнуть за лето. Сначала ему приснились все, кого он потерял, кто так или иначе умер из-за него. Все они обвиняли его в своей смерти, говорили, что хотели бы его никогда не знать. Потом к ним присоединилась вся семья Уизли, Андромеда Тонкс, малыш Тедди… его обвиняла даже Гермиона.

Во второй раз ему снилась битва. Сначала погиб Фред, потом Снейп, потом вокруг начали по очереди умирать все Уизли, пока Гарри не проснулся от так часто снившейся ему вспышки зеленого света.

А сейчас ему приснился Вольдеморт, смеющийся над наивностью Гарри, над его уверенностью в том, что на этот раз победа была окончательной. Он вернулся, как и всегда возвращался, но теперь он понял силу любви и отобрал её у Гарри. В его руке был Омнилокус, все три камня на котором были серыми и потухшими...

Гарри потянулся за палочкой и снял дезиллюминационное заклятие с медальона. В темноте было видно, что красные камни немного светятся. Со вздохом облегчения он снова заколдовал Омнилокус и, надев очки, вышел из комнаты: спать ему больше не хотелось.

Спустившись в гостиную, он с удивлением обнаружил сидящего на полу Рона, который смотрел на огонь с пустым выражением лица. Гарри сел рядом:

— Год обещает быть длинным…

— Она кричит, Гарри, — через какое-то время тихо произнес Рон. — Я думал, что справился с этим, но теперь, как только я засыпаю, она снова кричит. А эта сука снова смеется...

Гарри не надо было уточнять, что снится другу.

— Они всегда смеются... — выдохнул он.

— Он вернулся, да?

— Да... — Гарри почему-то вспомнил, как общался с Сириусом через этот камин. — И решил доубивать людей, которых я люблю...

— Единственный способ сломить непобедимого Гарри Поттера — прикончить как можно больше Уизли, — усмехнулся Рон. — Хорошо, что он до этого не додумался.

— Прости...

— Давно простил, — пожал плечами Рон, — как и все остальные.

— Спасибо, — искренне ответил Гарри.

— Помнишь, на четвертом курсе мадам Помфри давала тебе зелье, чтобы спать без снов?

— Помню, я его у нее просил после битвы... Это не выход, к нему сильное привыкание.

— Жаль, хорошая, наверное, штука, — вздохнул Рон.

Они снова замолчали, глядя в огонь.

— Тебе летом вообще не снились кошмары?

— Изредка снились, — признался Гарри, — но не всю ночь. Тебе тоже?

Рон кивнул.

Тут где-то на лестнице, ведущей в спальни девочек, скрипнула дверь. Гарри с Роном одновременно вздрогнули, оглянувшись, и через несколько секунд увидели спускающуюся Гермиону. Она молча подошла к ним и легла рядом, положив голову на колени Рона.

— Спокойной ночи, — прозевала она, а друзья удивленно переглянулись. Рон рассеяно погладил её волосы, а Гарри вспомнил слова Дэна о том, что они ненормальные.

Гермиона и правда быстро уснула. А Рон и Гарри сидели у камина весь остаток ночи, лишь изредка обмениваясь короткими репликами. С утра, когда Гарри рассказал Джинни, как провел ночь, она сильно жалела, что не спустилась, хотя полночи просидела на подоконнике.

За завтраком деканы факультетов раздали ученикам их расписание. В первый же день им поставили длительную тренировку с ОД. Было весьма странно видеть в расписании занятие с бывшей подпольной организацией, но Гарри был рад, что не придется искать отдельное время для этого. Также профессор Вектор выдала Гарри, Рону и Гермионе свидетельства о частичной сдаче Ж.А.Б.А.: по решению Министерства каждому из них ставились высшие оценки по Защите от Темных Искусств и Чарам без сдачи каких-либо экзаменов. Гарри не сомневался, что им не составило бы труда сдать эти экзамены, но наличие лишнего свободного времени его радовало. Как оказалось, всех остальных членов "официального ОД" также освободили от занятий по этим двум предметам, но экзамены им все равно нужно было сдавать.

Первой парой была травология. Они начали год с повторения основных моментов прошлого (а для некоторых — позапрошлого) года, и хотя Гарри прочитал в августе старые конспекты Гермионы, освежить знания оказалось не лишним. Все вокруг было как в старые добрые времена: Гермиона тянула руку, Рон тихо ругался каждый раз, когда к нему пытались подползти росшие неподалеку Дьявольские Силки. Правда, не хватало Невилла, обожавшего травологию, но сдавшего по ней Ж.А.Б.А. еще в августе. Также непривычно было, что теперь они учились с младшим на год курсом, особенно странным казалось сидеть за одной партой с Джинни. Где-то к середине занятия она внезапно начала хихикать, а потом чуть качнула головой в сторону двух учениц Пуффендуя, которые были одного с ней возраста. Они старательно строили глазки Рону, который, казалось, не замечал этого, пока сидевшая рядом с ним Гермиона что-то старательно записывала. Когда девочки заметили, что Гарри в упор смотрит на них, они сразу же уставились в учебники, а Джинни в шутку обиделась на него за то, что он лишил её единственного развлечения на уроке.

После занятия у них была свободные пара часов, и все четверо решили прогуляться по окрестностям. Недалеко от главных дверей замка они увидели статую, раньше здесь не стоявшую. Чем ближе приближался к ней Гарри, тем серьёзнее сомневался в своем психическом здоровье, поскольку то, что он видел, больше всего напоминало огромную статую Снейпа.

— Это... — неуверенно произнес Рон.

— Фред? — удивленно прервала его Джинни. Гарри хлопнул себя по лбу: как же он мог забыть!

— Это Мемориал Памяти! — воскликнул он хором с Гермионой. Оба Уизли с удивлением посмотрели на них.

— Это обелиск, на котором написаны имена всех погибших во время Битвы за Хогвартс. Его установили в июле, в газетах писали об этом, вы разве не помните? — объяснила Гермиона. — Издали каждый видит в нем статую одного из павших, того, кто, на его взгляд, больше всего достоин этой чести.

Рон и Джинни поспешили подойти ближе, а Гермиона тихо обратилась к Гарри:

— Ты ведь не Фреда видишь... — он молча помотал головой. — Кого? Люпина?

— Снейпа, — скривился Гарри.

— Что ж, в этом есть смысл, — вздохнула она. — Хотя это, наверное, не слишком приятно.

— А кого видишь ты? — спросил он, но Гермиона только грустно улыбнулась и направилась к обелиску. Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

— Гарри это не понравится, — услышал он голос Джинни.

— Что именно? — подойдя, спросил он.

— Сам читай.

На высоте примерно четырех метров виднелась эпитафия: "Они отдали свои жизни за нашу свободу. Их жертва не оказалось напрасной". Ниже шел список из пятидесяти волшебников и волшебниц. Дочитав до конца, Гарри понял, о чем говорила Джинни. Девушка была права: ему абсолютно не нравилось, что ниже, отдельно от списка, стояла надпись: "… и Гарри Джеймс Поттер, который вернулся, чтобы закончить войну".

— Лучше бы я этого не видел, — нахмурился он. — Не надо было вообще объяснять, каким образом мне удалось притворяться мертвым. Мерлиновы подштанники, я же не умер, какого черта?!

— Меня так умиляет, когда ты в одном предложении употребляешь ругательства и маглов, и волшебников! — рассмеялась Гермиона. — Привыкни наконец к этому. Хочешь ты или нет, но ты навсегда останешься спасителем.

— Если только не решишь сам развязать кровопролитную борьбу за власть, — усмехнулся Рон.

— Вряд ли это поможет, — покачала головой Джинни, — он просто станет спасителем, развязавшим кровопролитную борьбу за власть.

— Может все-таки стоило там и остаться... — вздохнул Гарри, за что сразу получил подзатыльник от Джинни.

* * *

После обеда Гарри направился к коридору на восьмом этаже, где находилась Выручай-комната, а Рон должен был встретить Дэна у ворот Хогвартса, чтобы тот не искал часами помещение, о котором большинство учеников понятия не имеют. К счастью, опасения Гарри не подтвердились, и комната, несмотря на Дьявольское Пламя, работала так же, как и всегда, и выглядела точь-в-точь так, как и три года назад — только в углу появились спортивные тренажеры, весьма похожие на маггловские, которые, Гарри был уверен, не окажутся лишними.

— С нами будет тренироваться еще один парень, — начал он, когда собрались все, кроме Рона с Дэном. — Он учился во Франции, и я его знаю совсем недавно, но он хороший друг Рона и очень просился к нам.

— Разумеется, кому же захочется учиться еще три года! — усмехнулся Симус.

— Не так уж это и плохо, что нас будет на одного больше, — продолжил Гарри. — Только с ним одна проблема: еще в начале лета он вообще ничего не знал про вторую войну, поэтому у него не очень адекватный взгляд на некоторые вещи, — он сам не ожидал от себя такой политкорректности. — Поэтому, пожалуйста, относитесь к нему терпимее, в конце концов, это не его вина.

— Да ладно, — улыбнулась Парвати, — мы привыкли к странным друзьям Рона.

Все, включая Гарри, рассмеялись. Через несколько минут наконец-то появились Рон и Дэн, с которым все быстренько перезнакомились.

— Ладно, кажется пора начинать. Никто не хочет быть главным вместо меня? — без особой надежды в голосе спросил Гарри, и никто, конечно же, не ответил. — Ладно, тогда давайте начнем с небольших дуэлей. Я триста лет не видел вас в деле, а в мае был немного занят. Разумеется, никаких калечащих заклинаний, побеждает тот, кто последний в состоянии сражаться, то есть у него в рука палочка и он способен двигаться. Невилл, Падма, вы начинаете.

У Падмы на лице читалось удивление таким выбором её соперника, но она никак не высказала его вслух. Они встали друг напротив друга, и Гарри объявил старт. Невилл сразу же послал оглушающее заклинание, но Падма уже успела поставить щит. Воспользовавшись заминкой, она контратаковала, но и её атака ударилась об щит. Так они кружились друг вокруг друга пару минут, пока Падма не послала какое-то невербальное заклинание, которое свободно прошло через щит. Невилл на секунду замер, а потом заржал во весь голос. Падма еще раз махнула палочкой и обезоружила противника.

— Падма победила, — объявил Гарри. — Это что было, Веселящие Чары? — удивленно спросил он.

— Невилл использовал обычное заклинание Протего, а оно спокойно пропускает некоторые чары.

— Ха-ха, а я и не знал, — Невилл все еще трясся от смеха. — А-ха-ха, хорошо, что Пожиратели не пользовались этим.

— Фините Инкантатем, — произнес Гарри, и Невилл наконец-то успокоился. — Да, я тоже рад этому, если честно. Ладно, следующими идут Ханна и Симус.

Дуэль началась с атаки Симуса, но Ханна, вместо того, чтобы поставить щит, просто увернулась. После еще одного его промаха она быстро контратаковала, но Симус все-таки успел поставить щит. Затем он снова перешел в наступление, но ни одно из быстро посланных заклятий так и не достигло цели. Ханна очень красиво уворачивалась, но времени на собственную атаку у нее не оставалось. Финниган снова пустил в нее несколько заклинаний, и между ними было одно, которое, как Гарри сначала показалось, было совсем не по цели. Но когда на полу, куда собиралась отпрыгнуть девушка, появился небольшой нарост, Гарри с восхищением осознал план Симуса. Ханна споткнулась, и её сразу же настигло останавливающее заклинание.

— Симус победил, — вновь объявил Гарри и возвратил Ханне способность двигаться. — Мерлин, Ханна, почему ты не играешь в квиддич?! С такой реакцией!

— Боюсь высоты, — с улыбкой ответила она.

— Как капитан Гриффиндорской команды, не могу этому не радоваться, — усмехнулся Гарри. — Парвати, Терри, ваша очередь.

К его удивлению, Парвати больше атаковала, практически не давая когтевранцу времени на ответный удар. Это была самая короткая дуэль, закончившаяся обезоруживанием Терри. И, на взгляд Гарри, у него не было ни шанса.

— Бойтесь девушек Патил, — произнес Невилл.

— Падма мучила меня тренировками все лето, — пожаловалась Парвати.

— А мы-то, как идиоты, бездельничали! — ухмыльнулся Рон, очевидно, вспоминая август, проведенный с Гермионой. — Похоже, остались мы с Дэном?

— Нет, дружище, как сражаешься ты, я знаю. Терри, попробуй еще раз, теперь с Дэном.

— А вы двое нам покажете класс? — спросил Симус.

— Эм... нет, боюсь, в дуэлях мне сейчас участвовать не стоит, — Гарри решил, что нет смысла скрывать это от тех, с кем ему предстоит сражаться плечом к плечу очень долгое время. — У меня появились небольшие проблемы с самоконтролем, а вместе с ними и возможность укокошить кого-нибудь простым останавливающим заклинанием. Но я работаю над этим, — вяло улыбнулся он.

— Гарри, а ты не пробовал все-таки, хотя бы немного, побыть таким, как все? — засмеялся Невилл так громко, словно на него опять наложили Веселящие Чары.

— Да это все тот же Вольдеморт виноват. Как утверждает МакГонагалл, это из-за той пакости, которая не давала ему сдохнуть. Она была чем-то вроде балласта, сброшенного после того, как он меня... э... убил, и теперь магическая сила возросла, а я ей пользоваться-то не умею. Так что я не виноват.

— Кстати, Поттер, — заговорил Дэн, — почему ты так странно говоришь о хорк...

Гарри среагировал мгновенно. Он быстро обезмолвил Дэна и огляделся в поисках какого-нибудь закутка, который Комната ему тотчас любезно предоставила.

— Мы сейчас вернемся, — сказал он удивленно уставившимся на него ребятам (только на лице Рона читалось понимание) и потянул потрясенного Дэна к двери. Закутком оказалась очень маленькая, но совершенно пустая комната. Он наложил заклинание Оглохни на дверь, потом снял чары с Дэна.

— Ты с ума сошел? — чуть ли не заорал он.

— Что ты до этого хотел спросить? — невозмутимо спросил Гарри.

— Почему ты просто не скажешь, что это хоркруксы... — растерянно ответил Дэн.

— Сам где-то читал, или в Шармбатоне так хорошо учат?

— Сам. Я все-таки аврором быть собираюсь.

— А теперь послушай, — Гарри вздохнул. — Мы только что избавились от психа, тридцать лет терроризировавшего всю страну. У него осталась куча последователей, которые безумно жаждут узнать, каким образом он стал почти бессмертным. Если кому-то из них это удастся, у нас появится новый бессмертный ублюдок… Но вот где он решит спрятать хоркрукс, мы вряд ли узнаем.

— Извини, — серьёзно ответил Дэн. — Как-то не подумал об этом. Я не буду никому говорить, обещаю.

Гарри показалось, что он говорил весьма искренне:

— Дэн, это действительно очень важно. Никто не должен знать...

— Я понял, правда. Ну хочешь, Непреложный Обет дам?

— Нет, — помотал головой Гарри, — не надо. Ладно, пошли.

— Что это было? — спросила Падма, когда Гарри и Дэн вернулись.

— Не обращайте внимания, нам просто надо было поговорить наедине, — он был уверен, что никто не удовлетворится таким ответом, но к его облегчению, расспросы не продолжились. — Терри, Дэн, ваш выход.

Последняя дуэль закончилась так же быстро, как и предыдущая, но с другим результатом: парни одновременно обездвижили друг друга.

Остаток занятия прошел за составлением списка заклинаний, которые были обязательными для аврорской программы, но которых кто-то не знал, и за тренировкой нескольких из них. Гарри и Рон в очередной раз восхитились Гермионой: благодаря ей они в совершенстве знали всё из списка. По расписанию занятия с ОД были два раза в неделю, а значит, по прикидкам Гарри, к Хэллоуину они уже должны были знать все заклинания, что не могло не радовать.

— Нет, Рон, я уже говорила, что буду сидеть с Джинни, — вздохнула Гермиона, перекладывая свои вещи на парту вперед. Они препирались всю дорогу до кабинета Трансфигурации, но Рон по-прежнему не хотел сдаваться, хотя Гермиона несколько раз объясняла, что он её отвлекает. Гарри уже порядком надоели их пререкания, поэтому он просто сел рядом с Роном.

— Гарри, тут сидит Гермиона! — воскликнул Рон, но тут зашла профессор Перес, и спор наконец закончился.

Несмотря на то, что профессор говорила бодрым голосом, Гарри начал засыпать через несколько секунд после начала урока. Заканчивалась только первая неделя их пребывания в Хогвартсе, а Гарри уже жалел, что вернулся. Прошедшие несколько ночей он практически не спал, но кошмары продолжали сниться с завидным постоянством. Кроме того, наверное, из-за недосыпа и кошмаров, Гарри начало казаться, что он действительно заслужил все это после того, как стал виной стольких смертей. Разумеется, он не собирался говорить об этом друзьям, заранее зная их реакцию.

Борясь со сном, Гарри уставился на профессора, пытаясь все же вникнуть в то, что она говорила. Его взгляд привлекло ожерелье на шее Перес — точнее, большой, диаметром в пару дюймов, красный рубин. При взгляде на него Гарри сильно затошнило, словно с камнем было связано какое-то жуткое воспоминание, и он поспешил уткнуться в конспекты. Половина занятия прошла за тренировкой создания мебели, но каждый раз, когда Гарри смотрел на профессора, его взгляд притягивал камень, и странное чувство снова появлялось. Однако он так и не понял, о чем напоминает ему этот рубин.

Когда они вышли из класса после урока, Гарри спросил у друзей, не обратили ли они внимание на камень:

— Примерно такого же цвета камни на Омнилокусах, — пожала плечами Гермиона. — Может, он тебе их напомнил?

— Вряд ли, — Гарри покачал головой. — Я их довольно часто вижу.

— Это кровь, — тихо сказала Джинни, и все с удивлением посмотрели на нее. — У крови точно такой же цвет, и не знаю, как вас, а меня тошнит от этого цвета. Несмотря на то, что Гриффиндорцы вроде как привыкли к красному.

— Я надеюсь, это когда-нибудь пройдет, — вздохнула Гермиона, обеспокоенно глядя на нее, а Гарри прижал Джинни ближе к себе.

"Ну вот, теперь тебе становится тошно от ни в чем не повинных украшений, — подумал про себя Гарри. — Надо все-таки взять у мадам Помфри зелье".

— Ладно, мне пора на Руны, до встречи! — Гермиона чмокнула в щеку Рона и отправилась в противоположенную сторону. У остальных должен был быть перерыв и они отправились в гриффиндорскую башню.

Джинни зачем-то направилась в спальню девочек, как только они оказались в почти пустой гостиной, а Гарри и Рон уселись в кресла у камина.

— Как же тут хорошо, когда на тебя никто пялится, а твоё любимое место не занято, — Рон потянулся в кресле.

— Не волнуйся, скоро ты снова будешь в перерывы исключительно зубрить, — улыбнулся Гарри. Его действительно радовала мысль о куче домашних заданий: во-первых, это было абсолютно нормально, а Гарри радовало все абсолютно нормальное. Во-вторых, он надеялся, что его излюбленная методика избавления от кошмаров (много учебы и квиддича) снова поможет.

— Поскорее бы снова тренировки, — протянул он.

— Ну, капитан, это только от тебя зависит, — рассмеялся Рон. — Кстати, ты когда наконец повесишь объявление о наборе?

— Да хоть сейчас, — Гарри взял первый попавшийся кусок пергамента со стола и быстро нацарапал объявление. Потом палочкой прилепил его к доске объявлений, даже не вставая с кресла.

— «Всех желающих занять место охотника в сборной Гриффиндора по квиддичу, приглашаем в понедельник в пять часов на поле», — подойдя к доске, прочитал Рон. — Ты уверен, что хочешь оставить всю команду в том же составе?

— Нет, ну, конечно, можно поменять ловца, — усмехнулся Гарри. — Между прочим, в отличие от меня, Джинни ловила снитч каждый раз.

— Это все потому, что Маклагген боялся Джинни гораздо больше, чем тебя. Представляешь, что бы с ним было, проломи он ей череп?

Гарри уже открыл рот, чтобы в красках описать собственноручное убийство Маклаггена, когда из башни девушек раздался визг. Через несколько секунд оттуда бегом спустились три шестикурсницы, явно пострадавшие от Летучемышиного сглаза, и с криками выбежали из гостиной.

— Вот об этом я только что и говорил, — хмыкнул Рон.

— Что случилось? — спросил Гарри у вышедшей за девочками громко смеющейся Джинни.

— Вы не поверите, они пытались мне угрожать! Обещали превратить мою жизнь в ад, если я не порву с Гарри.

— Было бы любопытно посмотреть, — улыбнулся Гарри, усаживая её к себе на колени.

В портретный проем вошла Гермиона, вид у нее был удрученный:

— Я неправильно ответила на вопрос профессора Вектор, — вздохнула она, садясь рядом с Роном, — а она так удивилась, что даже полезла в книгу проверять, вдруг это она что-то перепутала, — только что успокоившиеся Гарри, Рон и Джинни снова засмеялись, а Гермона грустно покачала головой: — Вот вы смеетесь, а это было правда ужасно.

— Представляю, — сквозь смех простонала Джинни. — Ты же перевернула все суждения профессора о законах природы!

— Ну да, это так естественно, — сказал Гарри. — Солнце садится на Западе, Пожиратели Смерти ненавидят маглов…

— Мы каждый год влипаем в какие-нибудь неприятности, — подхватил Рон, — Трелони предсказывает чью-нибудь смерть…

— А ты всегда правильно отвечаешь, — закончила Джини.

Гермиона закатила глаза:

— Ну да, а Джинни всегда использует Летучемышиный Сглаз. Тебе не кажется, что ты однообразна? — с усмешкой спросила она.

— Да, я тоже начинаю так думать. Видела их?

— Ну да, пронеслись мимо меня… Старший состав фанклуба Гарри Поттера в полном составе.

— Ч-что?! — хором спросили Рон и Гарри.

— О? А вы не знали? Официальный клуб Хогвартса, между прочим.

— Мерлиновы кальсоны, — выдохнул Гарри.

— Я тоже хочу!!! — воскликнул Рон.

— Ох, Ронникинс, извини, тебе придется делить клуб с Гермионой, — насмешливо произнесла Джинни.

— Ну это же маразм, — простонал Гарри.

— Что такое маразм? — хором спросили Рон и Джинни.

— То самое, что заставило их создать эти клубы, — рассмеялась Гермиона.

Внезапно к ним подошла Демельза Робинс:

— Как хорошо, что я вас нашла! — воскликнула она, протягивая свиток сидящей ближе всех Гермионе. — Профессор МакГонагалл просила передать вам это. Ой, Гарри, ты повесил наконец объявление?

— Ну да. Ты в команде, не переживай. Пробы для одного охотника.

— О! — её лицо просияло. — Тогда до встречи.

Гарри проводил её взглядом, потом повернулся к Гермионе, читавшей записку:

— Что там?

— Странно, она хочет видеть нас четырех после обеда. Что ей могло понадобиться?

— Вероятно, отругать нас троих за то, что мешаем учиться тебе, — рассмеялась Джинни. — Думаю, Вектор уже успела на тебя пожаловаться

— Теперь вы с этим не скоро отстанете… — вздохнула Гермиона.

* * *

— Что с вами происходит? — не здороваясь, спросила МакГонагалл. — Почему вы выглядите так, словно не спали с приезда в Хогвартс?

Все четверо переглянулись, не зная, как именно ответить.

— Мисс Грейнджер, с каких пор вы не знаете весь учебник наизусть? — уже улыбаясь, добавила директриса. — Мне даже интересно, что отвлекло вас от учебы, если этого не смогли сделать ни организация Отряда Дамблдора, ни поиски в книгах Николаса Фламеля, ни… Мерлин знает, чем вы там еще занимались, вместо того, чтобы учиться.

— Профессор, мы просто... — начала Гермиона, но замялась.

— О ужас, Грейнджер не может ответить на второй вопрос за день, — раздался голос Снейпа. Гарри посмотрел на портрет, который раньше никогда не видел в этом кабинете, но рамка была пуста.

— Нам просто надо выспаться где-нибудь вне замка, — выпалила Джинни.

— Вот как? — МакГонагалл задумчиво посмотрела на нее. — Что ж, если это все, что надо сделать, чтобы вы четверо не выглядели как ходячие трупы, то я запрещаю вам находиться на территории замка с вечера пятницы до утра понедельника. Вам все понятно?

— Да, профессор, — улыбаясь, ответили все четверо.

— Можете воспользоваться камином в общей гостиной, — улыбнулась в ответ директриса. — Только желательно предупредить, где вы будете.

— Дом 7 на Марш Сайд, Бранкастер, Норфолк, — Гарри, не задумываясь, назвал адрес дома, в котором летом жили Рон и Гермиона.

— Прекрасно, — МакГонагалл записала адрес. — Что ж, надеюсь, выходные вне школы вам помогут. Можете идти.

Когда они спустились в коридор, Гермиона обернулась к Гарри:

— Почему ты не дал ей адрес в Годриковой Лощине?

— Мне надоело объяснять людям, почему я живу в доме, в котором убили моих родителей, — ответил он, — Не волнуйся, мы с Джинни сразу же отправимся в Лощину и не будем вам мешать.

— Можешь и помешать, твой дом, в конце концов, — пробурчал Рон.

— Ох, прекрати! — Гарри закатил глаза.

— Не думала, что МакГонагалл так легко согласится отпустить нас на выходные.

— Мы совершеннолетние, почему бы и нет? — пожала плечами Гермиона. — Надеюсь, мы сможем выспаться наконец.

— Я тоже на это надеюсь, — прозевал Гарри.

* * *

Чем ближе была пятница, тем сильнее Гарри хотел исчезнуть куда-нибудь из Хогвартса. Отвыкший за год от кучи постоянно глазеющих на него людей, он старался не появляться в общей гостиной после окончания уроков, поэтому, когда наступил долгожданный день, он отправился домой, не дождавшись Джинни, у которой еще были уроки.

Дом абсолютно не изменился за полторы недели, но почему-то показался Гарри каким-то чужим.

— Действительно, какого черта я собрался жить тут... — вздохнул он.

Обойдя весь дом и решив, что в нем решительно нечем заняться, он вышел на улицу. В лощину опустился туман, но Гарри все равно надел Мантию-Невидимку, хотя сомневался, что она действительно помогает при такой погоде.

Поблуждав немного по пустынным улочкам, он свернул на тропинку, ведущую к кладбищу. Оно было абсолютно пусто, но Гарри решил не снимать мантию. То ли быстро стемнело, то ли он долго искал могилы родителей, но когда он наконец дошел до них, слова на надгробиях были уже едва видны в сумерках.

— Привет, мам, пап, — неуверенно произнес он. — Кажется, я сегодня совершенно не собирался сюда приходить… Надеюсь, вы все-таки можете меня слышать, иначе я просто говорю с камнем, а это немного странно даже для Луны. Луна — это моя подруга, если вы вдруг не знаете, хотя, наверное, вы знаете все... Я надеюсь, на это, иначе я должен бы был рассказать о том, что война кончилась, что Вольдеморт наконец прекратил свое существование, а заодно погибли столько дорогих мне людей. Знаете, мне постоянно снится, что они винят меня в своей смерти, и, кажется, я в это верю...

Гарри опустился на траву. Он чувствовал себя крайне глупо, сидя рядом с могилой родителей и говоря фактически сам с собой.

— Я такой дурак, знаете? За лето я не думал почти ни о чем кроме Джинни и будущего. Знаете, я бы, наверное, сошел с ума, если бы не Джинни. У нее как-то получилось заставить меня почти забыть о том, что случилось. А как только я оказался от нее немного подальше, мне опять начались сниться кошмары, и я ведь заслужил их! Меня все называют героем, спасителем, а ведь из-за меня погибло столько человек... — Гарри почувствовал ком в горле. — Сириус, наверное, рассказал вам, что если бы не моя глупость, он был бы жив. Я так наивно попался на уловку Вольдеморта, что полетел в это дурацкое Министерство, да еще и друзья за мной пошли. У Рона до сих пор на руках шрамы, Гермиона была на грани смерти, а Сириус...

Он замолчал и задрал голову к небу. Вокруг падали редкие капли дождя. Омнилокус на шее заметно потеплел, и Гарри, сняв дезиллюминационные чары, увидел, что верхний камень на нем светится. Джинни явно искала его, но он не хотел идти. Если медальон не обжигал, значит, с ней было все в порядке — кроме того, что Гарри куда-то исчез. Он снова уставился на холодный камень.

— А Седрик? Я ведь хотел как лучше, но его убили из-за меня. Зачем мне быть героем, если из-за этого умирают люди? Или Добби? Знаете, у меня был друг, эльф-домовик. Он был храбрым эльфом, который, рискуя собой, пытался спасти мне жизнь, когда я был на втором курсе. Странными, конечно, методами, но все-таки. А потом нас с Роном и Гермионой схватили из-за моей тупости, а Добби нас спас. Только вот сам он не выжил при этом...

Дождь усиливался, а Гарри не шевелился. Он молчал какое-то время, а когда заговорил, его голос уже не так дрожал.

— Знаете, а ведь, по сути, я виноват и в том, что Вольдеморт возродился. Сириус и Ремус хотели убить Хвоста, а я решил, что ты не хотел бы этого, пап. Если бы я позволил им это сделать, то Сириуса оправдали бы, а Вольдеморта никто бы и не нашел, и никто бы ему не помог. Ну, или это случилось бы гораздо позже, когда я уже не был бы таким дураком. И почему я не додумался про Хогвартс раньше? Почему не был более осторожен с Кэрроу? Ведь всей этой битвы можно было избежать. И не погибли бы ни Ремус с Тонкс, ни Колин... Уизли практически приняли меня в семью, а из-за меня погиб Фред. Я понимаю, что все они сражались за свободу, что они были готовы умереть, но... Я же мог избежать всего этого.

Он снова замолчал. Омнилокус по-прежнему был теплым, а нежелание Гарри куда-то уходить только усилилось.

— Все-таки зря Дамблдор надеялся, что я справлюсь со всем. Мне, как обычно, просто повезло…

— Ты же понимаешь, что в дождь Мантия бесполезна? — Гарри вздрогнул и, подняв голову, увидел Гермиону. — Джинни беспокоится.

В руке у нее был большой зонт, и на Гарри наконец-то перестало капать, хотя теплее от этого не стало.

— Знаю, — тихо ответил он. — Давно ты тут?

— Нет, только что подошла. Тебе не кажется, что сидеть вечером в дождь на кладбище и вести с самим собой увлекательную беседу по крайней мере странно? Ты правда не слышал, как я подошла?

— Нет, не слышал, — Гарри проигнорировал первый вопрос.

Гермиона махнула палочкой и уселась на сухую траву:

— Может быть, ты все-таки покажешься мне? — спросила она, и он молча стянул с себя Мантию-невидимку. — А знаешь, если ты явишься к Джинни в таком виде, то, может быть, она тебя и не убьёт, — довольно серьёзно произнесла Гермиона.

— Зачем ты здесь?

Её понимающий взгляд безумно разозлил Гарри. Последнее, что ему сейчас было нужно, это сочувствие или попытки ему помочь. Ему не нужна была помощь. «Только теплая постель в психиатрическом отделении больницы Св.Мунго», — произнес его внутренний голос.

— Джинни тебя искала, а я знала, где ты можешь быть.

— Ну да, ты всегда всё знаешь, — с еле скрываемой злостью произнес он. — Всё, нашла меня? Что дальше? Отконвоируешь ко мне же домой?

— Нет, сначала приведу тебя в чувство, чтобы ты хотя бы на нее не бросался.

— Извини, — вздохнул он. — Просто не понимаю, с чего паниковать, если меня нет дома, но известно, что мне не угрожает опасность.

Гермиона посмотрела на него со странным выражением лица:

— И правда не понимаешь, — вздохнула она. — В прошлый раз, когда мы не знали, где ты, оказалось, что ты решил сдаться Вольдеморту, и тебя убили.

— Я не сдался, — закатил глаза Гарри.

— Да, но мы-то этого не знали… Ты куда-то делся, потом подошел Невилл и сказал, что ты попросил его убить змею. Представь, как мы себя чувствовали?

— Я уже говорил, почему…

— Говорил, — прервала его Гермиона. — Но это не значит, что мы не думали, что ты… — она запнулась. — Видишь ли, я была так рада, что Чарли умеет управляться с драконами. Если бы не это, он вряд ли бы удержал Рона, который был готов броситься на Пожирателей с голыми руками. К счастью Джорджа, Джинни было удержать гораздо проще.

— Надо еще раз поблагодарить этих двоих, — вздохнул Гарри. Он не представлял, как бы повел себя, окажись на месте Невилла Джинни или хотя бы Рон. — Ну молодец, что тебя никому не пришлось держать.

— А надо было, на самом деле… В тот момент я думала, как побыстрее исполнить данное тебе обещание, — Гарри открыл рот, что бы высказать все, что думал о её планах, но Гермиона быстро продолжила, не дав ему даже шанса. — Говорю я это все для того, чтобы ты понял: нам действительно страшно, когда ты куда-то пропадаешь.

На этот раз он не знал, что ответить. Несколько минут они сидели молча.

— Знаешь, в чем твоя самая большая проблема? — прервала молчание Гермиона.

— В том, что я родился на день раньше, чем следовало?

— Хм, интересная мысль, — усмехнулась она. — На самом деле, ты забываешь, сколько тебе лет.

Неужели ты правда винишь пятнадцатилетнего мальчишку за то, что он попался в ловушку, устроенную одним из величайших и сильнейших волшебников за всю историю?

— Но ведь это было так глупо...

— Я не буду часами разубеждать тебя в том, что ты зря себя винишь, — проворчала Гермиона, вставая с земли. — Ты сам прекрасно понимаешь, что ты сделал все, что мог, и в разы больше, чем мог любой другой мальчишка твоего возраста. Но я все же дам тебе один совет, Гарри: поставь себя на их место. Если бы ты спасал Тедди или, ну не знаю, нашего с Роном сына, и при этом погиб, ты бы потом винил его? — Гарри удивленно посмотрел на Гермиону. — И все же на твоем месте я бы поспешила к Джинни.

Она повернулась на месте и исчезла.

— Это была Гермиона, — Гарри зачем-то снова обратился к надгробиям, — человек, много раз спасавший мне жизнь. Слишком.

Гарри поднялся на ноги.

— Кажется, мне и правда пора. Извините, я снова пришел к вам не в том состоянии, в котором вы хотели бы меня видеть. Знаете, вам не стоит волноваться, у меня ведь все хорошо. У меня все просто прекрасно, особенно если быть только с Джинни и думать только о Джинни. Передайте, пожалуйста, Сириусу и Ремусу — мне правда жаль, что все так вышло… И Тонкс тоже. И Фреду, если увидите его...

Он кинул последний взгляд на могилу и трансгрессировал домой.

Джинни сидела на диване. Услышав звук трансгрессии, она повернула голову к Гарри. Картина, которую он увидел, была достаточно красноречивой: взъерошенные волосы, бледное лицо, на котором непривычно ярко горели веснушки, и красные, заплаканные глаза.

— Джинни, прости, я…

— Забудь, — прошептала Джинни, вставая и подходя к нему. — Ты здесь… Хотя мокроват на мой вкус, — слабо улыбнулась она, доставая из кармана палочку.

Как только он почувствовал, что его одежда высохла, он притянул ее к себе и обнял. Её тепло и цветочный запах как всегда вытеснили на задний план все мрачные мысли, оставив только зыбкое ощущение спокойствия и счастья, которое, впрочем, тоже быстро было вытеснено её словами:

— Ты такой дурень...

Гарри от неожиданности рассмеялся:

— Предпочитаю психа с мозгами набекрень.

— Дело вкуса, конечно, — пожала плечами Джинни, потом снова прижалась к нему.

* * *

Гарри проснулся от крика. Инстинктивно он потянулся к палочке, и только через секунду понял, что это Джинни кричала во сне.

— Джинни! — он потряс её за плечо. — Джин, проснись!

Она резко открыла глаза и испуганно посмотрела на него.

— Тебе приснился кошмар, — прошептал он. — Все хорошо...

В глазах Джинни появилось понимание, и она молча прижалась к нему. Гарри рассеянно погладил её по волосам. Для него стало полной неожиданностью, что ей снова снились кошмары, и что она кричала во сне, хотя он понимал, что удивляться этому глупо.

— Ты опять пропал, — тихо сказала она. — Я снова не могла тебя найти...

— Ох, Джин... — выдохнул он. — Если я куда-то и пропаду, я обязательно вернусь, ты же знаешь... И я определенно не собираюсь попадать в какие-либо неприятности снова.

— Ну да, как будто до этого собирался, — проворчала Джинни. — Извини, что разбудила тебя... Тебе действительно не снятся кошмары, когда я рядом?

Гарри постарался вспомнить то, что ему только что снилось, но он помнил только общую тревогу и большой кроваво-красный камень.

— Не снятся, — улыбнулся он. — Хотел бы я, чтобы тебе это тоже помогало...

Джинни не ответила, и Гарри подумал, что она заснула. Однако когда он сам начал засыпать, она тихо спросила:

— Гарри?

— М-м?

— Назови мне любые три вещи, которых не знает о тебе Гермиона.

— Что? — он удивленно посмотрел на нее.

— Тебе никогда не казалось, что она знает о тебе все?

— М-м... — Гарри задумался. На самом деле, все было куда проще, чем, наверное, думала Джинни. — Я знал, что они с Роном признались в своих чувствах в конце шестого курса, и скрывали от меня. Кстати, я им благодарен хотя бы за попытку. В отличие от Рона, я действительно люблю учиться, просто вечные загадки, пялящиеся люди и болящий шрам вроде как отвлекают. И, несмотря на мою любовь к еде в Хогвартсе и той, что готовит твоя мама, я все равно больше всего люблю магловскую пиццу.

— Странный, — зевнула Джинни.

Через несколько секунд они оба уже крепко спали, и на этот раз им не снились кошмары.

От автора: прошу обратить внимание на то, что со следующей главы фанфик переименуется в "Гарри Поттер и Отряд Дамблдора", так как первоначальное название утратило весь свой смысл (изначально фанфик должен был быть немного о другом). Конечно же, старое название я оставлю в скобках, но предупреждение лишним не бывает=)

Выходные протекали просто чудесно, пока в воскресенье после полудня Гарри не решил навестить Андромеду и Тедди. Ему всегда приходилось бороться с желанием атаковать миссис Тонкс, слишком похожую на Беллатрису Лестрейндж, но он почти привык к бабушке своего крестника. Но вот столкнуться в доме Тонксов с Нарциссой Малфой Гарри не ожидал, и когда он наконец сообразил, что Нарцисса тоже родная сестра Андромеды, его рука уже доставала палочку.

— Может, ты все-таки не будешь бросаться на моих гостей? — с легкой улыбкой спросила Андромеда.

— Извините, привычка, — пожал плечами Гарри. — Здравствуйте, миссис Малфой, — неуверенно поприветствовал он Нарциссу и направился в комнату Тедди.

Как оказалось, Тедди спал, и делать Гарри было абсолютно нечего. К счастью, через пару минут в комнату заглянула Андромеда.

— Тедди еще спит? — Гарри кивнул. — Пойдем, хотя бы чаем тебя напою. Цисси ушла, если что… — ему показалось, что голос у нее немного виноватый.

— Извините, что опять полез за палочкой. Я просто не ожидал её увидеть... Думал, что вы давно перестали общаться с сестрами...

— Так и было, но иногда люди меняют свои убеждения. Особенно когда оказывается, что им больше не с кем поговорить, — горько добавила она. — Можешь не волноваться, Тедди она ничего плохого не сделает.

Гарри прекрасно знал, как для Андромеды важна безопасность внука, поэтому спорить с ней не стал. В конце концов, он прекрасно понимал её желание общаться хотя бы с той семьей, что у нее осталась.

* * *

С понедельника начались тренировки по квиддичу, так что Рон, Гарри и Джинни были практически счастливы. Гарри чувствовал себя немного странно, снова оказавшись на поле после столь длительного перерыва, но, к счастью, все трое не совсем утратили форму. Нового охотника выбрали достаточно быстро, хотя на пробы пришло очень много человек. Оливия Хадли училась только на третьем курсе, но была гораздо талантливее остальных претендентов.

— Я, может быть, чего-то не понимаю в квиддиче, но в Гриффиндорской сборной охотники всегда девушки? — спросила Гермиона за завтраком в среду.

— Ты ничего не понимаешь в квиддиче, — машинально ответил Рон.

— Интересный вопрос, — задумчиво протянула Джинни. — Рон, а не помнишь, когда Чарли играл в команде, было так же?

— А он рассказывал о чем-то, кроме его фантастически пойманных снитчей? — прыснул Рон.

— Вообще-то на нашем шестом курсе, Дин был охотником, — произнес Гарри.

— Это не считается! — помотала головой Джинни. — Он же только заменял меня, пока я заменяла тебя.

— Пока ты в очередной раз пропускал финальный матч, — ухмыльнулся Рон.

— О, не начинай это снова, — притворно схватившись за голову, воскликнул Гарри, — я знаю, что я неудачник, когда дело касается финалов по квиддичу.

— Ну, вроде бы в Хогвартсе кончились учителя, мечтающие влепить тебе наказание, так что надежда пока есть, — развеселился Рон.

— Просто Гарри повезло, что ему не надо ходить на Защиту от Темных Искусств, — произнесла Джинни. — Дервил такой же милый, как Снейп, только цепляется ко всем без разбора. Я даже почти надеюсь, что проклятие все еще действует.

— Какая тебе-то разница? — улыбнулась Гермиона.

— Жаль будущие поколения, — весело ответила Джинни, и тут на нее упала сова. — Проклятье, Стрелка! — взвизгнула она, стряхивая с себя несчастную птицу.

Гарри, сидящий рядом, схватил письмо, спасая его от разлившегося тыквенного сока. Прочитав адресата, он протянул его Рону:

— Это тебе.

— Почерк Билла. Странно, с чего бы ему посылать Стрелку... — удивился Рон, открыв письмо.

— Несчастная сова, — покачала головой Гермиона, доставая палочку и пытаясь сделать все, что в её силах. — Что пишет?

— Ему надо уехать в Египет ненадолго, — каким-то потерянным голосом ответил Рон. Джинни, взяв кубок Гарри, так как её был пролит, поперхнулась и расплескала весь сок.

— Опять? Что он там забыл?

— Дела банка, — пожал плечами Рон, с мрачным лицом вглядываясь в строчки.

— Рон, что-то не так? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Джордж... — выдохнул он. — Анджелина уехала на сборы команды, и, видимо, больше одного дня он продержаться в одиночестве не смог. Магазин закрыт, этот третий день пьет без перерыва, — он немного растерянно посмотрел на Джинни. — Похоже, я лечу в Лондон на пару недель. Биллу надо уехать, а Перси оттуда живым не выйдет.

— Билл попросил тебя бросить учебу? — удивленно спросила Джинни.

— Ну... Похоже, другого выхода и правда нет... — вздохнул Рон, вставая из-за стола. — Ладно, надо бы найти Вектор.

— У нас с ней сейчас занятие, пойдем со мной, — произнесла Гермиона. Бросив обеспокоенный взгляд на Гарри и Джинни, она последовала за Роном.

— Повеселились пять дней — и хватит, проблемы ждут, — неестественно усмехнувшись, сказала Джинни. — Извини, мне, кажется, тоже пора на занятия.

Она поспешно встала из-за стола, разлив третий за день кубок с тыквенным соком, который оставила недопитым Гермиона, и чуть ли не бегом направилась к выходу.

— Джин! — Гарри поймал её за руку, когда они уже покинули Большой Зал.

— Мне правда надо идти... — она даже не обернулась.

— Потерпи пару секунд, — попросил Гарри, крепко обнимая её. Когда Джинни наконец обняла его в ответ, он с облегчением поцеловал её в лоб и отстранился: — Пошли, провожу тебя до кабинета.

Джинни не стала спорить и, вяло улыбнувшись, взяла его за руку. По пути они почти не разговаривали. После начала уроков Гарри направился в спальню мальчиков — занятий у него сейчас не было. Как он и ожидал, Рон уже собирал вещи.

— Извини, я оставляю команду без вратаря, — почти виновато произнес Рон, увидев Гарри.

— Ты, кажется, путаешь меня с Оливером, дружище, — ухмыльнулся Гарри. — Я об этом и не вспомнил. Что сказала Вектор?

— Что она все понимает, и пусть я пропускаю, сколько понадобится. И надо было Анджелине уезжать... — тяжело вздохнул он.

Гарри не знал, что сказать. Он ничем не мог помочь, и это безумно бесило его.

— Кажется все, — пробормотал Рон, закидывая на плечо сумку и направляясь к выходу из комнаты.

Он остановился только у камина в абсолютно пустой гостиной и, вытащив из кармана мешочек с Летучим Порохом, обернулся к Гарри:

— Ты уж проследи, чтобы Гермиона не ушла к какому-нибудь слизеринцу, пока меня нет, — нарочито беззаботным голосом сказал он.

— Думаю, ей больше должны нравиться когтевранцы, — ответил ему в тон Гарри. — Удачи тебе, — более серьёзно добавил он.

— Ладно, видали мы вещи и похуже спивающегося брата, правда? И все-таки ты присмотри за девчонками...

— Уж об этом тебе не стоит беспокоиться, — заверил его Гарри, и Рон исчез в зеленом пламени.

* * *

Вечером он прислал письмо, в котором, в основном, успокаивал Джинни. С Джорджем все было не так уж и плохо, и Рон мог спокойно совмещать помощь ему с учебой (известие об этом сильно обрадовало Гермиону).

На следующий день он действительно появился на уроках, но выглядел довольно потрепанным:

— Рон, только не говори мне, что тоже пил всю ночь! — воскликнула Гермиона вместо приветствия.

— Если бы, — устало произнес он. — Ночью у Джорджа проснулась жажда деятельности, поэтому мы почти всю ночь изобретали новый ассортимент. Точнее, он изобретал, а я на него восхищенно смотрел.

— О, ты, видимо, сильно помог, — хихикнула Джинни.

— Да, у меня была одна удачная мысль, — гордо ответил Рон, правда, тут же усмехнулся и добавил. — В ответ на пару сотен его.

В пятницу после обеда Гарри собирался домой, когда в комнату зашел Рон:

— Ты сейчас в Лощину?

— Как ни странно, я снова хочу выспаться, — улыбнулся Гарри.

— Мы можем поговорить? — непривычно серьёзным тоном спросил Рон. — Только не тут...

— Это настолько серьёзно? — уточнил Гарри, и Рон кивнул. — Ладно, полетели к тебе.

Оказавшись в доме в Бранкастере, Гарри огляделся. С того первого раза, как они с Роном тут оказались, мало что поменялось — такое же чистое, уютное, но не выглядящее жилым помещение.

— Не скажешь, что тут уже кто-то почти месяц живет, — заметил Гарри.

— Это все Гермиона, — закатил глаза Рон. — Она уверена, что ты нас съешь, если здесь хоть что-нибудь потеряет первоначальный вид.

— А, ну да, как только научусь готовить что-то кроме яичницы, так сразу, а сырыми я вас жрать не собираюсь. Так о чем ты хотел поговорить?

— Я придумал, как помочь Джорджу, но... — Рон остановился и с виноватым видом посмотрел на Гарри, — сначала мне нужно поговорить об этом с Фредом.

Гарри не надо было уточнять, чего хотел от него друг.

— Рон, я дам тебе Камень, только обещай мне, что об этом не узнает Джордж.

— Я все-таки не идиот, дружище, — мрачно ответил Рон. — Обещаю.

— Минки! — позвал Гарри, и эльфиха тут же появилась рядом.

— Здравствуйте, Гарри, — поклонилась она.

— Помнишь, я просил тебя спрятать кожаный мешочек? Можешь принести мне его?

Минки щелкнула длинными пальцами, и кошелек, подаренный Хагридом, оказался у нее в руках. Эльфиха с почтением протянула его Гарри.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Нет, спасибо, ты свободна, — машинально ответил Гарри, выуживая из мешочка черный камень.

— А ты не боишься, что с эльфихой что-нибудь случится, и ты не получишь Камень обратно? — спросил Рон.

— Не особо, — помотал головой Гарри, — я его уже один раз терял, но не очень получилось. Держи, — он протянул другу Камень. — Думаю, мне стоит уйти...

— Не надо, — прервал его Рон. — Мне как-то жутковато оставаться одному, а ты у нас специалист по загробным делам.

— Вот как? — рассмеялся от неожиданности Гарри. — Дружище, если я один раз пользовался Камнем, это не значит, что я «специалист по загробным делам».

— А вот то, что ты один раз уже умерший «Хозяин Смерти», делает, — улыбнулся Рон. — Не обижайся, но ты вроде как тоже временами жуткий.

— Ну спасибо тебе! — Гарри сильно успокаивало, что Рон улыбался. — Я процитирую тебя, когда Джинни каким-нибудь образом узнает, что я ей не рассказал про Дары.

— Ты сумасшедший, если до сих пор ей не рассказал, — с ужасом посмотрел на него Рон.

— Сначала не было подходящего случая, а потом уже было поздно. К тому же это не то, во что я хочу её ввязывать, — признался Гарри. — Так что — мы дальше будем обсуждать мои отношения с твоей сестрой, или ты все-таки вспомнишь, зачем у тебя в руке древний сказочный артефакт?

— А, ну да, — Рон посмотрел на Камень так, словно это был паук. — Только пошли от камина куда-нибудь.

Они зашли на кухню, и он вопросительно посмотрел на Гарри.

— Три раза повернуть в руке. Разве этого не было в сказке?

— В той, что рассказывали мне на ночь, не было, — проворчал Рон, вертя камень.

Гарри никогда не понимал, как он и все остальные различали близнецов Уизли, но в паре метров от них появился именно Фред — со всеми своими едва заметными отличиями от Джорджа (а также с сильно заметным наличием обоих ушей). Его можно было бы принять за живого, если бы сквозь него не были бы видны особенно яркие блики солнца.

— О, Ронникинс и Поттер! — удивленно пробормотал Фред, и Рон нервно хихикнул. У Гарри сжалось сердце. Он действительно скучал по Фреду, хоть и не так сильно, как Уизли. — Привет, братишка, — произнес Рон, а Гарри смог только приветственно улыбнуться, — извини, что вытащили тебя из... ну тебе виднее.

— Да без проблем! — широко улыбнулся Фред. — Только верните потом обратно. Как умудрились-то? Не бойтесь за свои секреты, я нем как могила!

Рон снова издал нервный смешок, и Гарри почему-то вспомнил, как пытался пошутить Джордж, когда потерял ухо.

— Не поверишь, — сказал он вслух, — пока искали способ убить Вольдеморта, наткнулись на Дары Смерти из сказки.

— А, так Сириус был прав, и это действительно та самая палочка, — просиял Фред. — Черт, я должен ему денег...

— Хорошо проводите время, как я вижу, — ухмыльнулся Гарри.

— Я его редко вижу, он все никак не отлипнет от Джоанны, — пожал плечами Фред и, видимо заметив непонимающий взгляд Гарри, пояснил: — Его невесты. Бедняга Сириус, её убили всего за месяц до твоих родителей… Нет, она, конечно, тоже бедняга, но, на мой взгляд, гораздо лучше быть мертвым, чем жить одиноким, да еще и в Азкабане. Кстати, возвращаясь к палочке, это было действительно красиво — как ты укокошил ублюдка. Мама тоже молодец, не зря я её так боялся... — он говорил все это на одном дыхании, а потом резко остановился и посмотрел на Рона. — Ронникинс, ну не надо падать в обморок, ну пожалуйста.

Рон, вздрогнул, и посмотрел на брата:

— Извини, я просто... рад тебя видеть...

— И я тебя, братишка! До смерти! — рассмеялся Фред.

— Нихрена не смешно, — пробурчал Рон.

— Извини, — виновато произнес Фред. — Кстати, это так мило, что ты выбрал для встречи со мной кухню! Это так в стиле Уизли! — снова затараторил он. — А, если тебе надоели мои шутки, может, наконец, скажешь, зачем я тут?

— Поговорить надо, о... — раздался звон. Рон подпрыгнул от неожиданности, и Фред удивленно оглянулся.

— В дверь звонят, — Гарри обрадовался поводу уйти с кухни. — Пойду посмотрю, кто там...

Он чувствовал себя слишком лишним в одной комнате с Роном и его умершим братом. Как бы Уизли не старались вести себя так, будто Гарри — часть их семьи, иногда стоило оставить их одних. Открыв дверь, он увидел на пороге сильно загорелую пожилую женщину, одетую, как магл.

— Извините, а здесь живет Генри Реман? — спросила она.

— Э, нет, извините, — ответил Гарри.

— А это дом номер десять?

— Нет, это седьмой...

— О, извините пожалуйста, — расстроено произнесла женщина и оглянувшись по сторонам, пошла вниз по улице.

Гарри, проводив её взглядом, хотел уже закрыть дверь, но его взгляд упал на стопку писем, лежащих под дверью. Он поднял стопку и зашел обратно в дом. Большая часть из них была разнообразной рекламой, но одна открытка, как ни странно, была адресована Гермионе.

Было так здорово снова получить от тебя письмо! Я теперь живу по этому адресу, заглядывай, когда будет время, или хотя бы пиши сюда магловской почтой.

С любовью, Викки

Гарри оторопело смотрел на подпись. Он знал только одного знакомого Гермионы, чье имя можно было сократить до «Викки», да и то исключительно при большом старании со стороны Рона, но вряд ли эта открытка была от Крама. На всякий случай, он кинул стопку писем на тумбочку у двери, надеясь, что Рону не придет в голову их разбирать.

Он некоторое время смотрел в окно, и уже собирался вернуться на кухню, как оттуда вышел Рон:

— Кажется, я до конца не понимал, как же я скучал по нему, — грустно произнес он. — Спасибо, — добавил он, протягивая Гарри Камень.

— Так что ты хотел у него спросить?

— Я хочу заказать его портрет, но не был уверен, что Джордж от этого еще больше не свихнется. Ну а никто лучше Фреда его не знает, — ответил Рон, тяжело вздыхая. — Идею, к счастью, он одобрил. Кто приходил-то?

— Ничего особенного, ошиблись домом, — ответил Гарри.

— О, ты взял почту! — внезапно оживился Рон. — Я так люблю читать эту странную магловскую рекламу!

Гарри не мог не улыбнуться сходству друга с мистером Уизли, которое, впрочем, исчезло, как только Рон прочитал открытку.

— Викки?! — воскликнул он. — С любовью?

— Почерк-то женский, — закатил глаза Гарри.

— Ну-ну, ты как-то уже пытался отгадать, чей почерк, — отмахнулся Рон.

— Ты про старый учебник Снейпа? Вообще-то тогда я отгадал.

— Не важно, — он снова перечитал открытку. — Это недалеко от Больницы Святого Мунго. Ты со мной?

— Ты что, собрался туда? — удивленно спросил Гарри. Он-то ожидал попыток Рона поссориться с Гермионой, а, оказалось, ревность друга перешла на новую стадию. — Брось ты, это же Гермиона, ты правда думаешь, что она будет с кем-то от тебя тайком встречаться?

— Я чувствовал, что не зря она так часто проверяет почту, — Рон, казалось, не слышал Гарри. — Так ты со мной? — еще раз повторил он.

— Ну должен же кто-то тебя удерживать от разной степени глупостей, — вяло произнес Гарри.

Трансгрессировав в безопасное место недалеко от больницы, Рон уверенным шагом куда-то направился, а Гарри, следуя за ним, пообещал себе потратить несколько выходных и все-таки начать хотя бы немного ориентироваться в Лондоне.

Спустя полчаса они нашли нужную квартиру и Рон, стараясь придать себе как можно более грозный вид, нажал на кнопку звонка. Дверь открыла симпатичная темноволосая девушка примерно их возраста:

— Чем могу помочь? — спросила она.

— Извините, мы ищем Виктора, — неуверенно произнес Рон.

— Виктора? — она озадаченно посмотрела на него. — Может быть, Викторию? Во всяком случае, меня так зовут... — девушка посмотрела на Гарри, который старательно, но безрезультатно боролся со смехом. — О, погоди, кажется, я тебя знаю! Ты же Гарри Поттер, да? — она перевела взгляд на Рона. — А ты значит Рон Уизли? — и, не дождавшись ответа, она, к изумлению Гарри, поцеловала Рона в губы. — Гермиона была права, ты действительно забавно краснеешь. Может, зайдете?

Гарри был не в силах больше сдерживаться и рассмеялся во весь голос, а Рон, красный как знамя Гриффиндора, шокировано молчал.

— Пошли дружище, нечего стоять на пороге, когда тебя приглашает в гости красивая девушка, с которой ты только что целовался.

— А вот это правильно, — весело согласилась Виктория. — Так с чего вдруг такой неожиданный визит? С Гермионой все в порядке?

— Уже да, — улыбнулся Гарри. — То, что ты не Виктор спасло её от ревности Рона. Страшная штука, скажу по секрету.

— Наслышана-наслышана, — хихикнула она. — Ой, а вы прочитали открытку и думали, что она от Виктора Крама? — теперь она тоже громко смеялась. — Вот уж не думала, что Рон до сих пор ревнует к нему, это же так давно было...

— Нечего обо мне говорить так, будто меня тут нет, — наконец произнес Рон. — Я кстати вспомнил, ты лучшая подруга Гермионы из начальной школы, да?

Виктория кивнула. Гарри тоже припоминал, что на первом курсе Гермиона действительно рассказывала несколько раз о своей лучшей подруге, но с годами упоминания были все реже, и вроде бы последний раз Гарри о ней слышал на четвертом году обучения.

— Я думал, вы давно не общаетесь, — неуверенно произнес он.

— Сначала у вас проверяли всю почту, а Миона, разумеется, не хотела, чтобы кто-то знал, что она нарушила ваше правило не рассказывать о магии, а потом, как она сказала, мне не стоило вообще связываться с вашим миром. Пару месяцев назад она написала мне длиннющее письмо, в котором кратко изложила события последних двух лет, но оно затерялось, потому что я давно переехала, и поэтому получила я его совсем недавно... В общем, тащите её сюда, я соскучилась!

— Думаю, она еще на уроках, — пожал плечами Рон.

— О, а вы до сих пор вместе живете, да? — почти с восторгом спросила Виктория, и Рон снова покраснел.

— Ну да, по выходным, когда нет занятий.

— А ты можешь взять меня с собой? Гермиона мне обрадуется, обещаю! Мы можем сказать, что ты увидел письмо, вспомнил, кто я и решил сделать ей сюрприз. Ну пожалуйста! Я так хочу её увидеть!

— Ладно, только, если ты больше не будешь так делать... — пробурчал Рон.

— Как? — она растерянно посмотрела на него. — А! В смысле, целовать? Тебе не понравилось? — притворно-расстроенным голосом спросила она. — Просто я так много о вас слышала, и тут появились вы, а Гарри стоял дальше, еще и смеялся, его было бы сложно внезапно поцеловать.

Гарри и Рон недоуменно уставились на нее.

— Так, — произнес Рон. — Иди собирайся. Мы устроим Гермионе сюрприз, если ты больше никого не будешь целовать.

— Спасибо! — воскликнула Виктория, обнимая Рона, а затем вприпрыжку удалилась в соседнюю комнату. — Я мигом, — послышался её голос

— И это подруга Гермионы, — шокировано покачал головой Рон.

— Ты уверен, что стоит её тащить домой? — в этот момент Гарри почувствовал себя параноиком.

— Ты о безопасности? Знаешь, если меня поцеловал Пожиратель Смерти, меня будет тошнить всю оставшуюся жизнь. И Гарри, только попробуй уйти раньше, чем придет Гермиона.

— Не волнуйся, я буду за тобой приглядывать, но не ради тебя, а ради Гермионы, — хмыкнул Гарри.

* * *

Спустя пару часов Гермиона вернулась из Хогвартса. Гарри подумал, что никогда не видел её настолько удивленной и радостной одновременно. Быстренько распрощавшись, потому что от визга Викки у него заложило уши, он отправился домой, где его ждала Джинни. Пока его не было, она читала какую-то книгу по чарам и, казалось, была немного расстроена возвращением Гарри.

— Могу не мешать, — предложил он, но Джинни, захлопнув книгу и целуя его, красноречиво дала понять, что совсем не против того, чтобы её отвлекли.

— Я соскучилась, — слегка покраснев, сообщила она. — Как там Рон?

— В порядке, — Гарри вспомнил разговор с Роном о том, что Джинни убьет его, если узнает, что он так долго не рассказывал ей о Дарах Смерти. Может, стоило рассказать ей сегодня? Он и так долго с этим тянул.

— Так чего такого супер важного он от тебя хотел? — спросила она.

— Рон хотел попросить совета... — «от мертвого брата?», — о том, что дарить Гермионе на день рождения, — соврал Гарри.

— Ух ты, хорошо, что он вообще помнит о нем, — хмыкнула Джинни. — Какие планы?

— А это секрет, — улыбнувшись, ответил Гарри. Рон еще месяц назад просил его не рассказывать Джинни, что тот собирается подарить Гермионе.

— Ну вот, как всегда, — Джинни попыталась нахмуриться, но у нее не очень получилось. — А на защите от темных искусств была скукота. Опять мы повторяем несчастных Патронусов. Третий раз уже учим, если считать ОД. Эй, расскажешь еще что-нибудь?

«У тебя есть шанс», — подумал про себя Гарри.

— В порыве ревности Рон наткнулся на старую подругу Гермионы, — сказал он вслух. — Может, знаешь? Викторию...

«Ты безнадежен, Поттер».

— Это которая магл? Лучшая подруга детства? — просияла Джинни. — Я так много о ней слышала! Хочу её увидеть!

— Э, нет, тебя я сегодня никуда не пущу, — помотал головой Гарри, сажая её к себе на коленки. — Я, знаешь ли, тоже соскучился.

— Ладно, тогда надо устроить вечеринку-сюрприз в честь дня рождения Гермионы и позвать туда Вик! — воодушевленно предложила Джинни.

— Какие бескорыстные у тебя мотивы, — рассмеялся Гарри, целуя её.

Может быть, Джинни и правда серьёзно обидится, когда узнает о Дарах, но Гарри не собирался приближать этот момент. В конце концов, он не хотел, чтобы и она считала его, как выразился Рон, «жутким». Кто угодно, но лишь бы не она.

С приходом октября жизнь вошла в более-менее привычное русло: занятия, уроки, тренировки с ОД, тренировки по квиддичу. К тому же Рон перестал разрываться между Хогвартсом и Джорджем (с которым снова жила Анджелина), чему была несказанно рада Гермиона. Когда у Гарри появлялась пара свободных часов, он проводил их в библиотеке, пытаясь найти приемлемый способ контролировать свои так не вовремя выросшие силы. В одной из книг он нашел весьма мудреную дыхательную технику и даже начал кое-как тренироваться в её исполнении, но книга обещала результат не скорее, чем через десять лет, а он рассчитывал стать аврором все-таки пораньше.

Одним из вечеров, проведенных в библиотеке, стала суббота накануне Хэллоуина и первого в сезоне матча по квиддичу, как обычно проходящего между командами Гриффиндора и Слизерина. После тренировки Джинни должна была встретиться с Невиллом, которому надо понадобилось что-то срочно с ней обсудить, поэтому Гарри решил дочитать книгу, казавшуюся полезной.

К его разочарованию, ничего нового он в ней не нашел и уже собирался уходить, когда почувствовал, как потеплел Омнилокус на его шее. Гарри подумал, что это сигнал от вернувшейся домой Джинни, но, как оказалось, его звал Рон. Гарри вышел из библиотеки и, убедившись, что коридор пуст, взялся за медальон.

Гарри успел заметить, что оказался в доме, где жили Рон и Гермиона, и что на диване сидит Джинни, которая явно недавно плакала, после чего в его челюсть влетел кулак Рона.

— Какого хрена?! — взвыл он, отлетев на пару метров.

— Это я должен спрашивать, «какого хрена?»! — заорал Рон. — Я предупреждал тебя: лучше и не начинай встречаться с моей сестрой, если не уверен, что через месяц её не бросишь!

— Что? — Гарри недоуменно посмотрел на него. — Ты о чем?

— Ты еще скажи, что не помнишь моих предупреждений!

— Да нет, я не о том, — помотал головой он, растерянно переводя взгляд с Рона на Джинни. — Я не бросал Джинни! — обратился он к другу.

— А что это тогда было?! — Джинни вскочила с дивана, направляя на него палочку.

— Так, стоп, — четко произнесла Гермиона, обращаясь к ней и выхватывая у нее палочку. — Я же говорила, что это бред, — сказала она Рону, а потом посмотрела на Гарри. — И ты не говорил Джинни час назад, что ты её не любишь, и вам лучше расстаться?

Гарри ошарашено посмотрел на всех троих:

— Это розыгрыш? — с надеждой спросил он, но лица друзей были по-прежнему серьёзны. — Ребят, я с обеда сидел в библиотеке и вышел оттуда пять минут назад.

— И ты не бросал Джинни, — уточнила Гермиона.

— Я люблю Джинни, какого черта я должен был её бросать? — огрызнулся Гарри. — Да что с вами такое?

— Но ведь мы разговаривали, — растерянно прошептала Джинни, избегая взглядом Гарри. — Я пришла домой, искала тебя, потому что ты не отзывался. Потом зашла в одну из пустых комнат, ты стоял у окна. Ты обернулся ко мне и сказал, что я уже не та, кого ты любишь, что я изменилась, стала слабой, и нам лучше расстаться, — она, наконец, посмотрела на него. — Точно же это было.

— Я все это время провел в библиотеке, — повторил он, уже изрядно злясь на глупость ситуации и странное поведение Джинни, а боль в челюсти также не улучшала настроение. Почему бы Рону не начать думать перед тем, как кого-то бить?

— Либо кто-то из вас страдает психическим расстройством, — произнесла Гермиона, — либо это все-таки был не Гарри. Вопрос в том, кто.

Гарри испуганно посмотрел на Гермиону.

— Минки! — позвал он. — Кто сегодня был в доме?

Эльфиха на секунду задумалась, потом ответила:

— Госпожа Джинни появилась из камина в районе пяти и, очевидно, не найдя вас, покинула дом тем же способом через несколько минут.

— А в течение недели? — на всякий случай уточнил Гарри.

— Дом пустовал, — ответила эльфиха.

— Спасибо, ты свободна, — отпустил её он. — Ну, пойдем посмотрим, что ли? — обратился он к друзьям.

Рон кивнул, по-прежнему недоверчиво смотря на друга:

— Да перестань, — закатил глаза Гарри. — Ну не бросал я твою сестру, даже не надейся! — не дожидаясь ответа, Гарри зашел в камин. — Коттедж Поттеров в Годриковой Лощине, — четко произнес он.

Выбравшись из камина и дождавшись остальных, он направился к комнате, на которую указала Джинни. Там, разумеется, было темно, и, пройдя внутрь на пару шагов, он услышал шепот Гермионы, стоящей сзади:

-Люмос!

Яркий свет заполнил комнату, и Гарри увидел лежащее на полу у окна бездыханное тело Джинни.

— Вот черт! — Гарри от неожиданности сделал шаг назад. — Это всего лишь боггарт.

— Какой-то он у тебя несимпатичный, — вздохнула Гермиона, подходя ближе к лежащему телу. Боггарт сразу же начал меняться, и через секунду перед Гермионой стояла точная её копия, только волосы были собраны в тугой пучок на затылке.

— Да, у тебя симпатичный, не спорю, — засмеялся Рон. — Только не говорите мне, что больше всего на свете ты боишься собранных волос.

Гермиона махнула палочкой, и её копия начала кривляться и строить действительно смешные рожи. Все четверо засмеялись и боггарт исчез.

— И что это было? — спросил Гарри.

— Это я, — невинно ответила Гермиона и, видимо заметив скептический взгляд Гарри, добавила, — только не подружившаяся с вами. Зубы чуть больше, шрамов чуть меньше...

— И ты этого больше всего боишься? — ошарашено уточнил Рон.

— Нет, конечно, но боггарты на то и боггарты, что можно контролировать их вид. И только не говори мне, что ты этого не знал.

— Теоретически знал, но...

— Я не знал! — прервал его Рон.

— ... как-то не особо задумывался на эту тему, — закончил предложение Гарри.

— Вообще-то это полезно, если не хочешь пугать девушек, — Гермиона кивком указала на Джинни, которая, если это возможно, была еще более удивлена, чем несколько минут назад. — Рон, мы проходили боггартов на третьем курсе, это же основы.

— Основы — это Снейп в одежде бабушки Невилла, — махнул рукой Рон.

— Рон, если сконцентрироваться на одном из страхов, то боггарт станет именно им, — закатила глаза Гермиона, — именно поэтому детишки на третьем курсе больше всего боялись какого-нибудь абсурда вроде мумий и пауков...

— Эй! — обиженно воскликнул Рон.

— ... а боггарт Люпина превращался в серебристый шарик вместо... ну не знаю... растерзанных им детей, например.

— Зануда, — вздохнул Рон. — Ладно, давай свою лекцию ты продолжишь где-нибудь в другом месте, — он мотнул головой в сторону Гарри и Джинни. — Дружище, извини за челюсть.

— Больше так не делай, — ответил Гарри, и Рон с Гермионой, быстро попрощавшись и не утруждая себя спуском к камину, трансгрессировали.

На самом деле Гарри не знал, что делать. С одной стороны, его первым порывом было обнять Джинни, успокоить и убедить, что он с ней и он её любит. С другой же стороны, он безумно злился на нее, сам не понимая почему, ему хотелось наорать на нее за то, что она могла поверить в эту чушь, а потом просто повернуться и уйти, потому что он совсем не хотел её видеть в ближайшие несколько дней. Поколебавшись, он решил для начала просто проветриться:

— Мне нужно забрать вещи из замка, — вздохнул он. — Я буду через час.

И, не дожидаясь ответа, Гарри направился к камину. Разумеется, он мог успеть все за пять минут, ведь сумка ждала его уже сложенной. Но вместо того, чтобы вернуться домой через сеть летучего пороха, он решил трансгрессировать — ведь для этого, как известно, надо было выйти за пределы Хогвартса. Покинув гостиную Гриффиндора, он надел мантию-невидимку и поспешил к выходу из замка.

Погода не радовала, что было неудивительно октябрьским вечером. Густой туман опустился на мокрую от постоянных дождей землю. Гарри не видел ничего дальше двух метров, — кроме хижины Хагрида, в окнах которой, как всегда, ярко горел свет. Он шел не спеша, пытаясь думать только о влажном холоде, пробирающем его до костей. Наверное, завтра утром он проснется с насморком, который, впрочем, тут же пройдет по мановению его волшебной палочки. Хотя стоит попросить об этом Джинни, у нее лучше получаются целебные чары. Гарри помотал головой: зря он о ней подумал.

За полчаса он беспрепятственно добрался до главных ворот, и, немного расстроившись из-за того, что прогулка закончилась, трансгрессировал домой. Джинни сидела на полу у камина, прижав колени к груди, и смотрела на огонь. Она даже не обернулась, чтобы поприветствовать Гарри, и он, немного помедлив, молча сел рядом с ней.

— Я думала, твой боггарт превращается в дементора... — произнесла она, по-прежнему не отводя взгляда от огня.

— Даже патронусы меняются, — ответил Гарри, — что уж говорить о боггартах. Извини, если бы мне пришло в голову, что он может завестись в пустой комнате, я бы не стал туда тебя тащить.

— Я посмотрела в книге, они действительно иногда заводятся в помещениях, куда долго никто не заходит. Редкий случай, но... — она внезапно заговорила шутливо-восторженным голосом: — Добро пожаловать, это дом Гарри Поттера! Только у нас вы можете столкнуться с уникальными явлениями! Боггарты селятся в пустых комнатах, домовики получают зарплату...

— А младенцы выживают после Авада Кедавра? — не сдержавшись, горько спросил Гарри.

Джинни вздрогнула и наконец посмотрела на него:

— Гарри, извини, я не хотела... — испуганно прошептала она. — Я даже не подумала об этом... Извини пожалуйста!

— Забудь, — он мотнул головой.

Джинни замолчала, но боковым зрением Гарри видел, что она до сих пор внимательно смотрит на него. Интересно, почему во время ссор она делала так, только когда он этого не хотел, и наоборот, отводила взгляд, когда он пытался поймать его.

И тут Гарри понял, что так сильно разозлило и одновременно ранило его до глубины души:

— Неужели ты боишься того, что я тебя брошу, сильнее, чем, например, того, что я умру? — тихо спросил он.

— Я не боюсь того, что ты умрешь, — поразительно спокойно ответила Джинни.

Гарри почувствовал себя так, словно его ударили чем-то тяжелым. Вот как...

— Ты не боишься смерти, — продолжила она, — на самом деле ты будешь рад. Мы с тобой оба прекрасно знаем, что ты хочешь наконец увидеть родителей, Сириуса и всех остальных. Ты не боишься, а я... я уже пережила один раз то, что ты умер. Поэтому я тоже не боюсь, я знаю, что со мной будет. То, что я больше боюсь оказаться тебе не нужной, может, и делает меня эгоисткой, но не думай, что я тебя люблю только когда ты рядом.

Гарри подумал, что, может быть, её слова действительно имели смысл. Джинни не стоило бояться того, чего совершенно не боялся он.

— Но с самого конца войны мне постоянно кажется, что ты любишь не меня, — Гарри хотел её перебить, но она отрицательно помотала головой, прося таким образом не прерывать её. — Я не имею в виду другую девушку, нет... Просто летом, когда ты в меня влюбился, я была другой, и когда встречались, тоже. А сейчас я больше не могу быть такой беззаботной, не могу строить храброе лицо вместо того, чтобы плакать...

— Это самое бредовое из того, что я когда-либо слышал, — пробормотал Гарри.

Джинни нервно хихикнула:

— То есть тебе не кажется, что я изменилась?

— Разумеется, ты изменилась, — пожал плечами Гарри. — Но не думаю, что ты могла бы настолько сильно измениться, чтобы не быть похожей на саму себя. Люди вообще не могут сильно меняться, а стать несчастнее — не значит стать другим.

Она села поближе и положила голову ему на плечо. Гарри машинально обнял её одной рукой, прижимая к себе. И почему они занимаются глупостями вроде ссор и выяснения отношений? Ведь все это казалось таким нелепым на фоне недавно закончившейся войны.

— А знаешь, твоя последняя фраза была в духе Гермионы, — ухмыльнулась Джинни.

— Правда? Расскажи ей, она обрадуется, — ответил он.

— Так, значит, ты любишь меня не по привычке? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Я же уже сказал, что нет, — устало произнес Гарри. — Кстати, судя по тому, как ты настаиваешь на подобной глупости, ты вообще не изменилась — всё такая же упрямая!

— Ладно, можешь считать, ты меня убедил, — слабо улыбнулась Джинни, вставая с пола. — Пошли спать? У нас завтра важный матч, если ты не забыл.

— Как ты могла подумать, что я могу забыть о квиддиче? — с притворным ужасом спросил Гарри.

— Все, поняла, больше не буду думать вообще, — хихикнула Джинни.

* * *

Главной проблемой гриффиндорской команды накануне матча со Слизерином было то, что до самого выхода на поле никто толком не знал состав сборной Слизерина, а значит, и какую тактику стоило выбрать. За последние несколько лет все привыкли к не очень умелой, зато чересчур агрессивной игре, но нельзя было не учитывать вероятность того, что полностью новая команда будет играть совершенно по-другому.

В воскресенье, когда команды уже отправились на поле, Гарри с ужасом понял, что у них появилась проблема куда серьезнее: за ночь туман ничуть не рассеялся, а переносить матч было уже поздно. Никто из их команды никогда не играл при такой плохой погоде, и теперь Гарри оставалось только радоваться, что он ловец. В отличие от квоффла или бладжера, поймать снитч шансы были, только вот самым правдоподобным казался вариант случайно наткнуться на мячик рукой.

— И как мы будем играть? — почти хором взвыли Рон и Демельза, когда команда собралась на последний инструктаж.

— По возможности, как обычно, — вздохнул Гарри. — Рон, лови все, что движется в твою сторону. Может быть, повезет, и это окажется не бладжер.

— Спасибо дружище, ты знаешь, как подбодрить, — ухмыльнулся Рон.

— Джимми, Ричи, следите за охотниками, я как-нибудь сам справлюсь.

— А вратарь? — хором спросили загонщики.

— Я же только что сказал, он будет ловить все, что движется, — улыбнулся Гарри. — Слизеринцам смысла нет посылать бладжеры в его сторону, все равно не попадут.

— Думаю, ты прав, — кивнул Рон.

— А вы трое, — Гарри повернулся к девушкам, — старайтесь держаться повыше, там видимость должна быть лучше. Всем удачи, мы обязательно справимся.

Охотники кивнули и вышли из раздевалки, за ними последовали загонщики.

— Мы-то конечно справимся, но не ты все-таки постарайся поймать чертов мячик. Рот пошире открой, что ли, вдруг повезет, — угрюмо произнес Рон.

— У тебя тоже хорошо получается подбадривать, — рассмеялся Гарри, выходя вслед за остальной командой.

Было странно находиться на поле, но не видеть, что происходит на трибунах. Туман прибавил проблем и судье с комментатором, поэтому помогать мадам Трюк вызвались старосты Когтеврана и Пуффендуя, в чьи обязанности входило не только следить за кольцами и ловцами, но еще и комментировать матч.

После свистка, когда четырнадцать игроков и пятеро судей взмыли в воздух, Гарри с облегчением осознал, что все не так уж плохо. В нескольких десятков метров от земли видимость стала немного лучше, и он мог видеть, что происходит в радиусе десяти метров. Конечно, снитч найти было по-прежнему трудно, но хотя бы опасность столкнуться с другим игроком никому не грозила. Пролетев мимо одной трибун, он увидел несколько огромных красных плакатов с лозунгами «Гриффиндор, вперед!» и «Уизли — наш король».

— Квоффл ловит Робинс, — послышался усиленный голос одного из старост, — она и Уизли пытаются прорваться к кольцам Слизерина. И... атака не удается, Джексон ловит мяч.

Все гриффиндорцы на трибуне разочарованно вздохнули, но Гарри старался не обращать внимания на комментаторов — он просто описывал над полем круг за кругом в надежде найти снитч. Через пару минут, когда он как раз пролетал недалеко от гриффиндорских колец, Слизерин открыл счет. Двое охотников разыграли весьма умелую комбинацию, и поймать мяч было практически невозможно. Но не прошло и минуты, как Джинни сравняла счет.

Через полчаса, когда Гарри надоело летать произвольными кругами, счет был восемьдесят-шестдесят в пользу Слизерина. Гриффиндорцы делали все, что в их силах, но соперники передавали мячи на более длинные дистанции, чем привыкла команда Гарри, и в такой туман это стало большим преимуществом. К счастью, загонщики справлялись просто отлично, и охотникам не нужно было заботиться хотя бы о бладжерах, от которых то и дело приходилось уворачиваться Гарри.

Еще через час, когда оба ловца уже исследовали поле вдоль и поперек, но никто из них так и не нашел снитч, счет составлял сто шестьдесят — сто десять, и по-прежнему вел Слизерин. Гарри уже отчаялся найти несчастный золотой мячик, но он не мог допустить, чтобы его команда проиграла двести очков. Ему снова показалось, что что-то блеснуло желтым, и он, резко развернув метлу в ту сторону. Пролетев всего несколько метров, он наконец увидел чертов снитч, на полной скорости удирающий от него к кольцам Рона. Гарри ринулся вслед за ним.

— Впервые за полтора часы игры ловец Гриффиндора заметил снитч, — поспешил сообщить один из комментаторов.

Секунд через двадцать к снитчу уже устремилась и ловец Слизерина Джессика Стоун. Снитч тем временем взмывал все выше и выше. Гарри, на секунду оторвав взгляд от мячика, чудом заметил приближающийся к нему на огромной скорости бладжер. В последний момент увернувшись, Гарри услышал треск (видимо, мяч врезался в летящую совсем рядом Стоун), а через долю секунды он наконец-то поймал вожделенный снитч.

— Поттер уворачивается от бладжера, который попадает в ловца Слизерина! — раздался совсем рядом голос одного из комментаторов, но Гарри его почти не слышал, протягивая руку к золотому мячику, и...

— Поттер поймал снитч! — прогремело над полем, и сразу же послышался финальный свисток. — Команда Гриффиндора получает сто пятьдесят очков! Гриффиндор выигрывает у Слизерина со счетом двести семьдесят — сто шестьдесят.

Трибуны трех факультетов взорвались радостными криками, и пятеро игроков гриффиндорской команды (все, кроме Рона) с воплями бросились обнимать своего капитана. Спустившись на землю Гарри увидел Стоун, которую осматривала мадам Помфри, и спешащего от них Рона:

— Ты сказал мне ловить все, что летит на меня, — ухмыльнулся он, догнав, наконец, свою команду, — надеюсь слизеринских ловцов ты тоже имел в виду?

— Ну можно и так сказать, — рассмеялся Гарри.

* * *

За ужином всё еще ликующие гриффиндорцы присоединились ко всей школе, празднующей Хэллоуин. Зал был традиционно украшен летающими тыквенными головами, летучими мышами и прочей праздничной атрибутикой, а в воздухе витали запахи праздничных блюд.

— Вот по этому я буду особенно скучать! — заявил Рон, накладывая себе добавку праздничного пудинга. — Даже мамина стряпня не сравнится с этим!

— Кто о чем, а Рон снова о еде, — закатила глаза Гермиона.

— Ну я согласна, — улыбнулась Джинни, — в хогвартском Хэллоуине главное — еда!

— Да? А мне казалось, главное в хогвартском Хэллоуине то, что Гарри вляпывается в какую-нибудь очередную передрягу.

— Это у меня с детства, — мрачно произнес Гарри. — А вообще это продолжалось только до четвертого курса.

— Вы вообще о чем? — недоуменно посмотрел на них Рон.

— Я в первый раз открыла Тайную Комнату на Хэллоуин, — задумчиво протянула Джинни. — А, ну еще эта история с Кубком Огня. А остальные два курса?

— Точно! — Рон хлопнул себя по лбу. — Мы же победили того тролля и подружились с тобой, Гермиона!

— Ага, это когда ты сказал, что я невыносима, и неудивительно, что со мной никто не дружит, — скривилась Гермиона.

— Да ладно тебе, — Рон обнял её за плечи, — сразу же было ясно: мы созданы друг для друга!

Все четверо прыснули.

— Так что все-таки случилось на вашем третьем курсе? — спросила Джинни.

— Сириус, бедняга, попытался вломиться в гриффиндорскую гостиную,— с грустной улыбкой ответил Гарри.

— А, и правда. Все тогда еще испугались до чертиков, и мы ночевали в Большом Зале...

— А потом нам пришлось несколько месяцев терпеть сэра Кэдогана, — вспомнил Рон. — А вообще я скучаю по нему.

— Ты всегда можешь его навестить, — пожала плечами Гермиона.

Вдруг прямо перед Гарри упало письмо, неслышно опустившееся откуда-то сверху. Тот поднял голову и увидел одинокую сову, доставляющую еще один свиток профессору МакГонагалл. Переведя взгляд с обеспокоенного лица директрисы на свое письмо, он взломал министерскую печать и развернул бумагу.

Гарри!

Кингсли.

— Похоже, Гермиона накаркала, — вздохнул Гарри, протягивая друзьям письмо.

Он посмотрел на преподавательский стол, где побледневшая МакГонагалл все еще читала послание, на друзей, мрачно переглянувшихся друг с другом, и мысленно попрощался с надеждами на спокойный учебный год.

Поздравляю всех с наступающим Новым Годом, желаю счастья, здоровья, любви, а так же творческих успехов фикрайтерам и тем, кто еще не решился написать свой первый фанфик.

Напоминаю, что я — чертов канонист, и эпилог "ГП" учитывается.

До самого конца полугодия жизнь Гарри текла пугающе нормально. Убежавшие из Азкабана Пожиратели Смерти словно растворились в воздухе, про них даже не было никаких слухов. Гарри и Рон наконец-то осознали, что, несмотря на малое количество предметов и иногда кажущуюся детской игрой школу, учиться все-таки надо.

Хотя миссис Уизли по обыкновению устраивала в сочельник праздничный обед, остаться в «Норе» на все каникулы никто не решился: встречать там Рождество без Фреда было слишком тяжело. Гермиона, стараясь отвлечь Рона и Джинни от мрачных мыслей, взялась за организацию еще одной вечеринки на площади Гриммо, и Гарри начал думать, что скоро они станут традицией.

Двадцать четвертого декабря, когда все четверо прибыли в «Нору», их встретил на удивление веселый Джордж:

— Бедняги, вы опоздали, — вместо приветствия произнес он. — Тут сейчас такое шоу было.

— Что на этот раз? Чарли решил не расставаться со своими драконами и притащил одного с собой? — спросила Джинни, приветственно обнимая брата.

— Хуже! Перси объявил маме, что собирается жениться, — ухмыльнулся он.

— Что?! — хором воскликнули Джинни с Роном.

— Видимо, Билл его не предупредил, что не стоит устраивать маме такие сюрпризы, — хихикнула Джинни.

— А что Билл-то? — спросил Гарри.

— Когда он сказал родителям, что женится на Флер, о которой они до этого слышали только в связи с Турниром Трех Волшебников, мама устроила грандиозный скандал...

— ... который в точности повторился сегодня утром, — продолжил Джордж. — По-моему она так не злилась, даже когда Перси-задница ушел из дома.

— Бедная девушка, — вздохнул Рон. — Мало того, что ей приходится выходить замуж за Перси, так еще теперь и мама будет взирать на нее гневным взглядом.

Все четверо рассмеялись, а из дома выглянула миссис Уизли:

— А вот и вы, мои хорошие, — улыбнулась она. — Хватит уже на морозе стоять, проходите в дом.

Когда они зашли, она уже снова крутилась у плиты, но Гарри мог поклясться, что он расслышал её слова: «Ну хоть по этим детям было сразу понятно, кто на ком женится!» Кроме миссис Уизли и Джорджа, в «Норе» был только Чарли. Как только Гермиона и Джинни вызвались помочь Молли, он заявил, что теперь ему с братьями и Гарри надо заняться тем, чем должны заниматься все взрослые мужчины в Сочельник: устроить битву снежками. Прибывший вскоре Билл заявил, что он слишком для этого стар. Правда, это не помешало ему присоединиться к игре и расстрелять Рона и Джорджа.

Спустя час миссис Уизли прервала веселье:

— Вам скоро встречать нового члена семьи, а вы до сих пор мокрые насквозь! — воскликнула она. — Билл, Чарли, вам почти по тридцать лет, а ведете себя как дети!

— Ну мам, я еще не попал больше трех раз ни по Чарли, ни по Гарри! — шутливо-капризным голосом воскликнул Билл.

— Мы были бы хреновыми ловцами, если бы не могли увернуться от твоих бросков, братишка, — похлопал его по плечу Чарли.

— Вы должны ловить мелкие предметы, а не уворачиваться от них, — пробормотал Билл.

— Одно слово: бладжеры, — ухмыльнулся Чарли. — Хотя в нашем с Гарри случае есть еще одно вполне разумное оправдание — драконы...

— Или вы идете в дом, или я укорочу вам волосы, — гневно произнесла миссис Уизли, и ни у кого не осталось выбора, кроме как послушаться и идти сушиться.

Постепенно, вся семья равномерно разбрелась по первому этажу «Норы». На кухне Молли заканчивала приготовление ужина, а рядом Артур и Билл обсуждали новую политику Министерства. Сидя под елкой в гостиной, Чарли рассказывал Флер, как управляться с драконами, а она вздыхала, что познакомься они раньше — она бы обязательно выиграла первое задание на Турнире. Джордж и только что прилетевшая Анджелина рассказывали Джинни и Рону о новых поступлениях в магазине. А Гарри и Гермиона сидели у камина, изредка перебрасываясь парой слов.

Во время очередной затянувшейся паузы Гарри вдруг задумался о том, как сильно этот день отличается от прошлогоднего Сочельника. Никаких палаток, кладбищ, инферналов, змей… только снежки, куча рыжеволосых людей, витающий в воздухе праздник вперемешку с грустью из-за Фреда и теплейший фирменный свитер Уизли, по которому, как оказалось, он действительно скучал.

— Да, ты прав, не сравнится с прошлым Сочельником, — неожиданно произнесла Гермиона.

Гарри с удивлением уставился на нее:

— Когда ты научилась читать мысли? — спросил он.

— Давным-давно, — хмыкнула Гермиона. — В этом нет ничего сложного, с учетом, что я тоже там была.

— Да, что-то припоминаю, — протянул Гарри. — Это ты тогда сломала мне палочку?

— Вот зараза! — рассмеялась Гермиона. — Я тебе жизнь спасла, а ты только о палочке и помнишь. Я конечно понимаю, что я и так спасала тебя так часто, что все не упомнишь, но мог бы хотя бы постараться.

— Одиннадцать раз, — улыбнулся Гарри.

— Двенадцать, если считать факт создания Отряда Дамблдора моей заслугой, — поддразнила его Гермиона.

— Хорошо, двенадцать, — согласился Гарри. — И как после этого...

Он не договорил. Камин перед ними полыхнул зеленым пламенем, и оттуда вылез Перси, а за ним — довольно симпатичная черноволосая девушка.

— Ну вот, а ты говорил, что у тебя все в семье рыжие, — ухмыльнулась она, глядя на Гарри с Гермионой.

Перси покраснел:

— Одри, это же...

— Да шучу я, — девушка закатила глаза. — Меня зовут Одри, — обратилась она к ним, — очень приятно с вами познакомиться.

Про себя Гарри вздохнул с облегчением, когда девушка, пожимая им руки, не стала заикаться и краснеть.

— Нет, Перси, ну так никуда не годится, — строгим голосом произнес подошедший Джордж. — Я надеялся, что хотя бы ты найдешь себе рыжую девушку. А такими темпами все Уизли скоро станут черноволосыми.

— Ты, видимо, Джордж, — улыбнулась Одри.

— Последние полгода — единственный и неповторимый, — он согнулся в шуточном поклоне. — Не принимай на свой счет, ты идеальна уже только потому, что терпишь этого кудрявого идиота.

— И кто из вас идиот, ‘Жорж? — улыбаясь, спросила Флер. — Как по-твоему у нас с Биллом получатся че’гноволосые дети?

Вскоре все семейство собралось вокруг Одри, знакомясь с ней и попутно обсуждая судьбу дальнейшей рыжеволосости семьи Уизли. Постепенно все расположились за столом, где уже был накрыт ужин. Одри невероятно быстро освоилась в творящемся вокруг нее хаосе и через несколько минут уже абсолютно свободно болтала с мистером и миссис Уизли, то и дело отшучиваясь от поддразнивающих их с Перси Джорджа и Чарли.

— Как он умудрился найти себе такую девушку? — тихо пробормотал Рон, чтобы его слышал только Гарри.

— Ты еще скажи, что завидуешь ему, — поджала губы Гермиона, которая еще секунду назад была полностью увлечена беседой с Биллом.

— Мерлин, как ты умудряешься быть везде и сразу? — вздохнул Рон, а Гарри с Джинни хором хихикнули и переглянулись.

— А как вы познакомились? — донесся до них вопрос Артура, адресованный, судя по всему, Одри.

— Ну, я была одной из тех, кого Перси спас от Азкабана, — ответила она.

На всю семью словно одновременно наложили заклинание молчания: все оторвались от своих разговоров и удивленно уставились на Одри. Девушка растерянно огляделась, а потом обратилась к Перси:

— Ты что, так и не рассказал им?

Перси, став фирменного красного цвета Уизли, неуверенно мотнул головой и что-то невнятно пробормотал.

— Перси Игнатиус Уизли! — в унисон воскликнули Одри и миссис Уизли, с удивительно похожей интонацией. — Объяснись!

— О, Мерлин, — почти беззвучно прошептал Рон. — Бедный Перси, он нашел себе копию мамы.

— Кто бы говорил, — так же тихо произнесла Джинни. Сидящий между ними Гарри изо всех сил пытался сохранить удивленное лицо и не рассмеяться во весь голос.

— Од, ну я же говорил, что в этом нет ничего... особенного, — вздохнул Перси. — За тот год, что я работал под началом нашего одержимого Империусом Министра, через меня проходило довольно много различных обвинительных бумаг, ну и я, по мере возможностей, закрывал некоторые дела, откладывал их в долгий ящик. В этом не было ничего выдающегося.

— Ничего выдающегося?! — Одри выглядела почти разъяренной. — Перси, ты устроил им настоящий бюрократический ад! Да только за те три месяца, что мы общались, ты спас сотню человек от Азкабана! И при этом умудрился даже не навлечь на себя подозрений!

— Я всего-то хорошо разбираюсь в бумагах... — снова пробормотал Перси.

— Перси, я никогда не думал, что спрошу об этом, — задумчиво произнес Джордж, — но почему, черт подери, ты скромничаешь? За тобой раньше никогда такого не водилось!

По-прежнему красный как рак Перси ничего не ответил, только сильнее ссутулился. На какое-то время над столом повисло неловкое молчание, пока, наконец, мистер Уизли не откашлялся и не спросил:

— Сынок, так почему ты ничего не рассказал нам?

— А что рассказывать, отец? — Перси посмотрел на него. — Мне что, хвастаться работой в Министерстве, ради которой я бросил семью? Мне хвастаться, когда я два года не мог найти в себе силы признаться, что ты был прав, и попросить прощения? Мне хвастаться тем, что пока вы с Биллом работали на Орден, Фред и Джордж рисковали собственными шеями ради подпольного радио, Джинни вела студенческое восстание, а Рон помогал Гарри спасти нас всех, я пытался сохранить человечность? Фред погиб, вы все рисковали своими шеями, а я всего-то подтасовывал бумаги и старался не стать виной чьей-нибудь смерти. Ну что же, давайте теперь считать меня героем! За этим столом всего-то тринадцать более достойных этого звания кандидатур!

Перси закончил свою гневную тираду и теперь опасливо смотрел на окружающих.

— ‘Жор’ж, бе’гу свои слова об’гатно, — произнесла Флер. — Из вас двоих идиот все-таки он.

Краем глаза Гарри увидел, как Гермиона многозначительно смотрит на Рона. Через пару секунд до того наконец дошло, он откашлялся и поднял бокал:

— За тебя, мой на удивление скромный, но, как оказалось, тоже геройствующий брат!

Со словами «За Перси!» все подняли бокалы, и Гарри удивленно заметил, что никогда еще не видел Перси так радостно улыбающимся.

* * *

Гарри и представить не мог, что рождественская вечеринка на Гриммо приобретет такой размах. Кроме почти полного первоначального состава Отряда Дамблдора, пришли еще несколько учеников, учившихся примерно в одно время с Гарри, Билл с Флер, Чарли с очередной девушкой, с которой познакомился-то неделю назад, Перси с Одри, Дэн, а также приведенная Гермионой Викки. Присутствие последней в фамильном доме Блэков особенно радовало Гарри, и он практически представлял, как катается по полу Сириус, наблюдая за всем этим с какого-нибудь облачка.

Самым большим развлечением для гостей стала танцующая и поющая ёлка. Гермиона клялась, что она тут не причем, и только к середине вечера выяснилось, что это затеяла Минки, и они с Кикимером весь вечер по очереди заставляли несчастное дерево выполнять разнообразные глупости.

Попытка Гарри уединиться с Джинни на единственном в доме балкончике обернулась для него неожиданным открытием: они наткнулись на целующихся Невилла и Ханну Аббот. Конечно, Гарри не мог назвать себя наблюдательным, когда дело касалось подобных вещей, но проворонить отношения людей, с которыми проводил так много времени, было слишком даже для него.

— И когда эти двое начали встречаться? — спросил он у Джинни, когда они, извинившись, оставили парочку.

— Где-то с конца октября... — Джинни на секунду задумалась. — А! Помнишь, когда мы поссорились из-за боггарта? Мы с Невиллом как раз тогда встречались, и я посоветовала ему пригласить её куда-нибудь наконец.

— Как я мог не заметить?.. — вздохнул Гарри. — Вообще с учетом, что они оба в ОД, это не очень хорошая новость…

— И ты туда же, — нахмурилась Джинни. — Только не смей им этого говорить!

— Даже не собирался, — честно ответил он. Гарри был очень рад за Невилла, и только сейчас понял, что они с Ханной действительно чем-то похожи.

В дверь позвонили. Гарри попытался припомнить, кто еще не пришел, и кто вообще мог звонить, а не прилететь через камин, но так не смог. Это было неудивительно, потому что, открыв дверь, он увидел стоящего на пороге Драко Малфоя, которого уж точно не ждал.

— А ты-то тут что делаешь?! — шокировано спросил он.

— На вечеринку пришел, что ж еще, — криво ухмыльнулся Малфой. — Поговорить надо.

Стоявшие в прихожей люди молча смотрели на них, и Гарри затылком чувствовал, что почти у всех в руках волшебные палочки.

— Поттер, вежливые люди приглашают зайти, — закатил глаза Драко.

Гарри отошел в сторону, позволяя ему пройти. Закрыв дверь, он оглянулся: как он и думал, на Малфоя было наставлено штук пять палочек.

— Откуда ты знаешь адрес? — спросил он.

— Андромеда Тонкс дала. Мы можем поговорить где-нибудь... в большей уединенности?

— Пошли, — Гарри кивнул в сторону лестницы. — Дэн, — он заглянул на кухню, — пошли с нами.

— А я-то тут причем? — удивленно спросил он.

— Ты тут единственный волшебник, который не хочет придушить нашего гостя голыми руками, — мрачно произнес Гарри.

— Очень мило с твоей стороны, Поттер, — хмыкнул Малфой.

За последние пару месяцев отношение Гарри к Дэну достаточно сильно изменилось. Он не мог не признать, что, несмотря на отвратительную бородку и слишком теплые чувства к Джинни, Дэн действительно неплохой парень, к тому же временами почти такой же гениальный и начитанный, как Гермиона. Хотя умения вести себя на дуэлях Дэну до сих пор не хватало.

Они зашли в пустую комнату, и Гарри, закрыв дверь, снова спросил:

— Что тебе надо, Малфой?

— Я навещал отца в Азкабане. Ну, знаешь, семьям разрешают приходить на Рождество. Он мне кое-что рассказал, и я решил, что тебе это будет интересно.

— Как мило, — не удержался от комментария Гарри.

Драко поджал губы, но просто продолжил:

— В октябре ему предлагали помочь в побеге, — он заговорил непривычно быстро. — Слава Мерлину, у него хватило мозгов отказаться. Несколько ночей подряд в Азкабан проникала молодая женщина, беседовала с Пожирателями. Каждому предлагала освободить их при условии, что они помогут ей в её деле.

Драко на секунду замолчал, словно сомневаясь в том, что говорит.

— Она сказала, что может воскресить Темного Лорда, — наконец произнес он, посмотрев Гарри в глаза.

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Мертвых нельзя воскресить, — «Даже с помощью сказочных предметов» — добавил он про себя. — К тому же, даже если было бы можно, с Риддлом все равно не выйдет.

— Почему ты так уверен? — спросил Малфой.

— Я, скажем так, видел, что с ним случится после смерти, — уклончиво ответил Гарри. — Поверь, воскрешать там нечего.

Ему показалось, что Малфой облегченно вздохнул. Хотя удивляться не стоило: не было ничего странного в том, что Драко не меньше остальных боялся возвращения Вольдеморта.

— У меня к тебе просьба, Поттер, — Драко наконец-то снова начал привычно растягивать слова. — Как их всех поймают, сообщи своему будущему начальнику о том, кто передал информацию. Я не собираюсь оставлять отца в тюрьме на всю жизнь.

— Радуйся, что ты не в соседней с ним камере, — пожал плечами Гарри. — Почему ты сразу-то не пошел в аврорат, если тебе это так важно?

— На случай, если за мной следят. Мне не нужны очередные неприятности, связанные с Пожирателями Смерти.

— Как-то ты поздновато спохватился, — скептически произнес он. — Хорошо, я передам Робардсу, если твоя информация поможет.

— На большее я не рассчитывал, — кивнул Драко.

Гарри проводил Драко до двери. Удивленные его визитом гости молча наблюдали за ними, но ничего не сказали, и, на удивление, не стали ни о чем расспрашивать Гарри, даже когда Малфой ушел.

Когда вечеринка вернулась в прежнее русло, к сидящему в гостиной Гарри подошел Дэн:

— Что-то не сходится, — произнес он, садясь рядом. — Зачем кому-то, способному вытащить заключенных из Азкабана, и считающему, что он может воскрешать мертвых, понадобился Вольдеморт? Если этот кто-то настолько умный, что догадался превратиться в молодую женщину, а не представляться в своем нормальном облике, конкурент-то ему для чего?

— Согласен, — кивнул Гарри. — Только ни Драко, ни Люциусу врать не имеет смысла.

— Ну, факт, что Пожиратели с момента побега до сих пор не попались, подходит под его версию событий, — задумчиво протянул он, почесав свою бородку. Гарри едва удержался, чтобы не прыснуть со смеху.

К ним подошла Джинни:

— Гермиона и Рон снова ссорятся, — вздохнула Джинни. — Ты мне расскажешь потом, что хотел Малфой, правда?

— Расскажу, — пообещал Гарри. — Чего они опять?

— Не знаю, я пропустила начало, а ты прекрасно знаешь, что их дальнейшие пререкания кажутся абсолютно бессмысленными для всех, кроме них самих.

— Да, за семь лет заметил, — устало улыбнулся Гарри.

В комнату влетела Гермиона и уверенно зашагала к камину. Через пару секунд она исчезла в зеленом пламени, и практически одновременно с этим, Гарри нестерпимо обожгло грудь. С ужасом посмотрев на резко побледневшего Рона, он схватился за раскаленный Омнилокус и, даже еще не достав палочку, закричал «Локо!». Спустя мгновение после того, как они с Роном оказались в гостиной дома на Марш Сайд, рядом с ними ярко вспыхнул фиолетовый свет и раздался короткий, но душераздирающий вскрик Гермионы.

Оглянувшись, Гарри увидел двух Пожирателей Смерти стоявших в дверях кухни, и один из них, наставив палочку на Рона, совершал до боли знакомое движение:

— Сектусемпра!

— Остолбеней! — закричал Гарри, одновременно отталкивая Рона, произносящего то же самое.

Он, словно в замедленной съемке, видел, как отлетают на пол оба Пожирателя Смерти, как из груди Рона брызгает кровь, и он падает, успев только удивленно посмотреть на Гарри... как к Рону подбегает Джинни, которой еще секунду назад не было в комнате, и, достав палочку, произносит какое-то заклинание, отчего кровь из раны начинает течь гораздо медленнее…

Гарри почти автоматически отправил Артуру Уизли Патронуса с адресом дома и просьбой скорее привести с собой целителей и авроров. Бросившись к Гермионе, он долго искал пульс, пока наконец не понял, что её сердце не бьется.

— Джин... — он попытался сообщить об этом Джинни, все еще колдующей над Роном, но слова застряли у него в горле.

— Я знаю, — коротко кивнула Джинни. — Что это было?

— Не знаю... — растерянно произнес он. — Во всяком случае, не Авада Кедавра.

— Точно?

— Не было зеленый вспышки... И она вскрикнула. После Авады и звука издать не успеешь.

— Если ты уже вызвал целителей, то свяжи тех ублюдков на полу, — резко поменяла тему Джинни.

По-прежнему держа Гермиону за руку, он махнул палочкой в сторону Пожирателей, и их опутали веревки.

— Что дальше? — спросил он у Джинни, старясь не осознавать значение того факта, что у Гермионы не бьется сердце.

Джинни, наконец оторвавшись от Рона, посмотрела ему в глаза, и Гарри впервые за очень долгое время, увидел в них непоколебимую решительность.

— Гарри, я сейчас кое-что сделаю, это будет странно выглядеть, но... Гарри, до приезда целителей никто не должен прикасаться ко мне, Рону или Гермионе, ты понял? — она села между его двумя лучшими друзьями, и взяла их за руки. — Не прикасаться к нам троим. Запомнил?

Он кивнул, отпуская руку Гермионы. Несмотря на то, что он не имел ни малейшего представления о том, что она затеяла, Гарри не стал спорить или задавать вопросы. Он знал этот взгляд, знал, что в отличие от него, Джинни прекрасно понимает, что делает.

Вяло улыбнувшись Гарри, она, не выпуская руки Гермионы, махнула палочкой:

— Трансиро Витамо! — прошептала Джинни. Резко выдохнув, она упала на спину, её руки начали светиться ярким зеленым светом, который постепенно охватил как все её тело, так и Рона с Гермионой.

Гарри зачарованно смотрел на них, пока сзади не послышался щелчок:

— Мерлин, что тут произошло?! — воскликнул мистер Уизли. — Что с ними?

Резко повернувшись, чтобы ответить, Гарри внезапно почувствовал острую боль в боку. Осмотрев себя, он с удивлением обнаружил, что вся его мантия ниже груди пропитана кровью. Видимо из-за того, что он попытался оттолкнуть Рона, Сектусемпра немного попала и по нему.

— Джинни сказала не трогать их троих до приезда целителей, — обратился он к Артуру. — Там... — Гарри махнул рукой в сторону кухни, — лежат два Пожирателя Смерти...

— Еще кто-нибудь есть в доме? — спросил мистер Уизли, и Гарри с ужасом понял, что забыл проверить дом.

— Я не знаю, — шокировано ответил он, и мистер Уизли, выругавшись, произнес «Гоменум Ревелио», но ничего не произошло. — Гермиона... она...

От потери крови ноги у Гарри подкосились, и он начал падать. Он наконец-то понял, что означало небьющееся сердце Гермионы, а через секунду провалился глубоко в темноту.

Свет в комнате был приглушен, в мягкой кровати под теплым одеялом было настолько уютно, что Гарри никак не хотел просыпаться. Он попытался вспомнить, что ему снилось, но от сна уже не осталось ничего кроме состояния мирного покоя.

А потом он вспомнил, что произошло накануне, и резко сел.

— Слава богу, ты проснулся, — раздался голос Джинни. Она подошла к нему и протянула очки. — Мы в больнице Мунго. Все живы. Ты помнишь, что произошло?

— Помню, — поморщился Гарри, надевая очки. — Гермиона, она...

— Жива, — повторила Джинни. — В тяжелом состоянии, но целители говорят, что шансы на то, что она очнется и поправится, достаточно велики.

Шансы... Это слово значило, что до сих пор остается вариант, что она может и не проснуться. От этой мысли к горлу Гарри подступила тошнота.

— Что с ней случилось? — спросил он. — И как Рон? И, черт побери, почему ты-то в больничной мантии?

— Потом все расскажу, мне надо найти Ролинс... Она просила позвать её, как только кто-то из вас проснется, — Джинни чмокнула его в щеку и вышла из комнаты.

Оглядевшись, Гарри увидел лежащего на соседней кровати Рона. Он был неестественно бледным, но хотя бы дышал. Судя по Малфою, раны от Сектусемпры вполне поддавались лечению, и Гарри не стоило волноваться хотя бы за Рона, конечно, при условии, что тот под присмотром врачей.

Джинни вернулась через пару минут, сообщив, что целитель Ролинс сейчас подойдет.

— Сколько я спал? — спросил он.

— Двое суток... Сейчас час ночи. Я проснулась сегодня вечером и даже не надеялась, что ты так быстро очнешься. Кстати, почему ты тогда не сказал, что тебя тоже зацепило?

— Не заметил, — он пожал плечами.

В палату зашла строгая пожилая женщина, которую Гарри сразу узнал: именно она помогла родителям Гермионы после того, как на них напали.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — спросила она, деловито осматривая его бок, на котором красовался свежий шрам, и попутно взмахивая палочкой для каких-то измерений.

— Я в порядке, — ответил он.

— В порядке вы будете через неделю, — поджала губы Ролинс. — А пока что соблюдайте постельный режим и пейте крововосстанавливающее зелье. Мисс Уизли, я, кажется, уже говорила, что вам стоит лежать в своей постели.

— А я уже говорила, что с аврорами у дверей вам не о чем беспокоиться, — нагло ответила Джинни.

Ролинс пождала губы, но не стала спорить дальше. Еще раз напомнив Гарри о постельном режиме, она ушла.

— Она похожа на МакГонагалл, — немного торопливо заговорила Джинни. — Так старательно делает вид, что ей важно соблюдение правил. Кстати, МакГонагалл просила заглянуть к ней, когда сможешь.

Гарри, все мысли которого были о Гермионе, начал злиться:

— Джин, ближе к делу.

— Да, извини... — виновато произнесла девушка.

Её лицо сразу стало таким несчастным, что Гарри пришлось снова сесть и обнять её. Джинни глубоко вздохнула и заговорила:

— Заклинание, которым ударили Гермиону, практически смертельное, разве что не считается непростительным... Большая часть её внутренних органов была сильно повреждена, некоторые из них целители делали, грубо говоря, заново.

Гарри снова замутило, и он практически вцепился в Джинни.

— Как она вообще выжила? — тихо спросил он.

— Когда сердце и легкие перестают работать, мозг живет еще примерно пять минут... — она нервно сглотнула, — но можно увеличить это время. Разумеется, магией...

— То заклинание?.. — он вспомнил, как Джинни использовала какую-то странную магию.

— Трансиро Витамо, да, — кивнула она. — Это очень старое заклинание, оно практически не используется, слишком опасное. В каком бы ужасном состоянии ни был бы человек, оно дает ему дополнительное время, но при этом... — Джинни снова запнулась, — оно как бы отбирает это время у человека, который использует это заклинание. И если не поспешить с помощью обоим, то умрет не только человек, который при смерти, но и пытающийся его спасти.

Гарри отстранился и ошарашено посмотрел на нее. От мысли, что он мог потерять всех самых дорогих ему людей за одну ночь, ему хотелось орать, рыдать и крушить все вокруг, но он не мог даже пошевелиться или хотя бы дышать.

— Ты злишься? — осторожно спросила Джинни.

— Нет, — с трудом произнес Гарри неестественно хриплым голосом. Он хотел сказать, что, наоборот, безумно ей благодарен, но не мог больше выговорить ни слова.

Джинни обняла его и положила голову ему на плечо, и Гарри инстинктивно притянул её еще ближе к себе.

— Спасибо, — наконец выговорил он. — Откуда ты знаешь это чертово заклинание?

— После пасхальных каникул мы прятались в доме тетушки Мюриэл. От нечего делать я листала какие-то старые книги и наткнулась на него. Ну, знаешь, я решила, что когда ты любишь Гарри Поттера, а половина твоей семьи в Ордене Феникса, подобное знание лишним не будет. Его очень просто выполнять, — она судорожно вдохнула. — На самом деле, Рон мог выжить и без моей помощи... Я просто запаниковала, он потерял столько крови...

— Ты самая потрясающая девушка на свете, — прошептал Гарри, притягивая её к себе. Он зарылся носом в её волосы, думая о том, что снова мог её потерять. Мог её потерять, потому что она знала, как помочь его друзьям, а он нет.

— Целители не знают, помогло ли все это, — тихо произнесла Джинни. — Есть вероятность, что Гермиона очнется, но уже не будет такой, как прежде...

— С ней все будет хорошо, — твердо сказал он, больше пытаясь убедить себя, чем её. — Она справится, я знаю. Что с теми, кто напал на нас?

— Гарри... — Джинни посмотрела ему в глаза. — Тот, кто едва не убил Рона с Гермионой, это был Амикус Кэрроу. Он умер. Авроры проверили, и...

— Его убил я, — закончил за нее Гарри. Он помнил, как инстинктивно использовал заклинание, которое не стоило. — МакГонагалл предупреждала, что это может произойти.

— Это был несчастный случай...

— Не важно, — он отвел взгляд. — Если честно, мне все равно, если я помог этому ублюдку отправиться в ад. Он это заслужил.

— Не могу с тобой не согласиться, — Джинни выглядела обеспокоенной реакцией Гарри, но все же легонько улыбнулась. — Про второго я знаю только то, что это был Родольфус Лестрейндж. Его забрали авроры, но, вроде бы, так ничего и не выяснили.

— Понятно... — вздохнул Гарри, думая про себя, что надо бы побыстрее поговорить с Кингсли.

* * *

Когда он проснулся второй раз за ночь, на часах Джинни, спящей рядом с ним, было уже шесть утра. Стараясь не разбудить ее, он встал и тихо прошел в соседнюю палату, где, как рассказала Джинни, лежала Гермиона.

Разумеется, за годы дружбы он много раз видел подругу без сознания. Он видел её окаменевшей, неестественно бледной, замученной пытками. Но в этот раз Гермиона выглядела абсолютно здоровой, и Гарри никак не мог поверить в то, что она может никогда не очнуться. Он сел на пол у кровати и взял Гермиону за руку. Её лицо, всего в паре десятков сантиметров от него, было таким живым, что казалось, будто она просто спит.

— Привет... — прошептал Гарри. — Врачи говорят, что ты можешь не проснуться. Знаешь, я не верю, что ты способна на такой нелепый поступок: уйти сейчас, когда война уже закончилась, — Гарри попытался сглотнуть ком в горле. — Не бросай нас, Гермиона, пожалуйста... С Роном все будет хорошо, но только если ты будешь рядом. Ты же знаешь, что он без тебя не сможет. И я не смогу, Миона, не бросай меня, пожалуйста.

Он замолчал на какое-то время, просто рассматривая её лицо и надеясь, что она чудесным образом откроет глаза.

— Послушай, если ты не проснешься, то ты больше не сможешь читать книги, — улыбнулся он. — Это ужасно, правда? И за бедных эльфов никто не заступится... Останься с нами, Гермиона, я прошу тебя...

Разумеется, её глаза не открылись. Больше часа Гарри просто сидел и смотре на нее, думая о том, как такое вообще могло произойти, почему они оказались такими беспечными, что Пожиратели Смерти застали их врасплох. Он гадал, было ли нападение связано с визитом Малфоя или с тем, что он рассказал, почему Пожиратели использовали такие странные заклинания вместо привычной Авада Кедавры и почему они атаковали дом в Бранскастере, а не в Годриковой Лощине. В голове Гарри появлялись все новые вопросы, и он не знал ни одного ответа. В конце концов он понял только то, что не успокоится, пока не выяснит, кто стоял за побегом из Азкабана и нападением.

Как только начался рабочий день, он связался с Кингсли и договорился с ним о немедленной встрече. Переодевшись в повседневную одежду, он обнаружил чудом оставшуюся в ней Мантию-Невидимку и, оставив все еще спящей Джинни записку и прошмыгнув мимо авроров, отправился в Министерство.

Кингсли выглядел так, словно не спал всю ночь.

— Рад, что ты в порядке, — улыбнулся он, пожимая руку Гарри. — Я понимаю, что ты хочешь выяснить, кто стоит за побегом и почему на вас напали именно сейчас, но, боюсь, я мало чем могу тебе помочь.

— Вы смогли что-нибудь выяснить у Лестрейнджа?

— Ему стерли память, — покачал головой Кингсли. — Когда прибыли авроры, он не помнил даже того, что Вольдеморт вообще возвращался.

— Как мы могли не заметить, что кто-то стирает ему память? — спросил Гарри, хотя это был скорее риторический вопрос. Джинни занималась Роном, а он паниковал. Если бы он только сообразил проверить дом...

— Это не самое шумное заклинание, — пожал плечами Кингсли.

— И никак нельзя восстановить его память? — без особой надежды поинтересовался он.

— Только если долго его пытать, но сам понимаешь, что это не метод ни аврората, ни Ордена. Такой участи никто не заслуживает.

— Скажи это Невиллу, — с сарказмом произнес Гарри.

— Послушай, я понимаю, что ты расстроен, но...

— Я не расстроен, Кингсли, я просто слишком зол, причем по большей части на себя, — вздохнул он. — Ладно, я, конечно, понимаю, что это не выход.

— Извини Гарри, но единственное, чем я могу помочь — это приказать охранять вас троих. Кстати, Робардс вроде приказывал аврорам не выпускать тебя из поля зрения.

— Надеюсь с задачей охранять две комнаты с Роном, Гермионой и Джинни они справятся лучше, — мрачно произнес Гарри. — Можно воспользоваться твоим камином?

— Пожалуйста, — пожал плечами Кинглси. — А, вот еще что: авроры проверили дом, в нем все перевернуто с ног на голову. Похоже, Пожиратели Смерти что-то искали.

Гарри, протянувший руку к вазе с летучим порохом, застыл. Он знал, что они искали. Мерлин, да как он сразу не понял, что к чему, это же было настолько очевидно! Малфой сказал, что кто-то хочет воскресить Вольдеморта, а странный полу-призрак, вернувший ему Воскрешающий Камень, сказал, что за Даром охотятся.

— Спасибо, Кингсли, это кое-что объясняет, — прошептал он. Рассказывать ему о своих догадках Гарри не собирался, поэтому бросил порошок в камин. — Хогвартс, кабинет директора!

К счастью, МакГонагалл была уже в своем кабинете. При виде Гарри она недовольно поджала губы:

— Здравствуйте, мистер Поттер. А вас не учили предупреждать о визите? — строго спросила она, жестом приглашая Гарри сесть перед ней. — И, между прочим, как ты тут оказался? Я наивно полагала, что в этот кабинет можно попасть через камин только, если он в моем собственном доме или в кабинете Министра Магии.

— Я был у Кингсли, — улыбнулся Гарри. — Здравствуйте, профессор.

— Рада, что ты не открыл новый способ попасть в Хогвартс, — вздохнула МакГонагалл. — Я слышала о том, что случилось на Рождество. Это ужасно... Если я чем-то могу помочь...

Он помедлил пару секунд. Гарри знал, какой вопрос хочет задать директрисе, но был уверен, что он ей не понравится. И все же это была последняя зацепка, слабая надежда узнать, кто за всем этим стоит.

— Профессор, — начал Гарри, — дело в том, что с лета мы с Роном и Гермионой жили не вместе. Видите ли, они обручились летом, как и мы с Джинни. Но всем мы говорили, что живем вчетвером, в том числе и вам. Вот только... я восстановил дом родителей в Годриковой Лощине, и все думали, что мы живем там. Когда вы спросили, куда мы будем улетать на выходные, я просто не хотел снова объяснять, зачем живу в том самом коттедже. Так получилось, что... — он сделал глубокий вдох, — единственный человек кроме нас четырех, знающий адрес дома, в котором на нас напали, — это вы.

— Поттер, — тихо произнесла побледневшая МакГонагалл, — ты же не думаешь, что я...

— Нет, профессор, я не думаю, что вы продали нас Пожирателям Смерти, — покачал головой Гарри. — Я просто не знаю, почему они оказались именно там.

— Этот адрес я нигде не записывала, никому не говорила, а в мою голову последний раз кто-либо залезал лет тридцать назад, — твердо произнесла она. — Я бы очень хотела помочь тебе, Поттер, но не могу.

— Понятно... — Гарри мысленно попрощался с последней надеждой выяснить хоть что-то.

— Мадам Помфри предложила перевести вас всех в Больничное Крыло, в замке все-таки безопаснее, — неуверенно произнесла директриса.

— Спасибо, — искренне ответил он. — Это было бы здорово.

— Я договорюсь с целителем Ролинс, — кивнула МакГонагалл.

Еще какое-то время они обсуждали детали их «переезда» из больницы. Потом Гарри хотел отправиться к Андромеде, но решил, что для нее и Тедди будет безопаснее, если какое-то время он не будет показываться вблизи их дома. Решив все-таки отправить письмо с просьбой быть осторожнее, он вернулся в больницу. Не снимая мантии, он прошел мимо авроров, подавляя сильное желание быстренько их обезоружить, чтобы, наконец, научились не только стоять истуканами.

Он зашел в палату девушек, где оказалась еще и миссис Уизли, и снял мантию.

— Доброе утро, — произнес он.

Молли вздрогнула и вскочила со стула:

— Доброе утро? — гневно воскликнула она. — Доброе утро?! Как ты мог куда-то уйти, не предупредив? Мы же волновались! И почему ты не попросил кого-то из авроров пойти с тобой?

— Я же оставил Джинни записку, — растерянно произнес он. Гарри с удивлением осознал, что это первый раз, когда миссис Уизли за что-то его отчитывает. Что ж, теперь точно можно считать себя полноценным членом семьи...

— Записку! Да кто угодно мог оставить эту записку!

— Мам, успокойся, — закатила глаза подошедшая Джинни. — Кстати, а это точно ты, Гарри?

— Своевременный вопрос, — фыркнул он. — Омнилокусы.

— Ладно, верю, — кивнула Джинни. — Пока тебя не было, Рон очнулся.

Гарри облегченно вздохнул.

— Гермиона без изменений? — на всякий случай спросил он, и Джинни, как он и думал, коротко кивнула.

Рон выглядел немногим лучше, чем ночью: по-прежнему пугающе белый, но хотя бы проснувшийся.

— Мы снова в каком-то дерьме, да? — спросил он, увидев Гарри.

— Что-то вроде того, — ответил тот. — Как ты?

— Начинаю сочувствовать Малфою, — криво улыбнулся Рон. — Чертовски больно. Снейп все-таки был редкостным мерзавцем.

— Как будто ты когда-то в этом сомневался, — Гарри попытался улыбнуться в ответ, но не смог. На лице Рона была смесь боли, страха и какой-то растерянности, напомнившая Гарри о той ночи в поместье Малфоев.

— Ты что-нибудь выяснил? — тихо спросил Рон.

— Практически ничего, — виновато произнес он. — Скорее всего, они искали дар второго брата. Но как они вообще узнали, что он у меня, и где ваш дом, и почему именно ваш дом, неизвестно.

— Проклятые Дары, — Рон закрыл глаза. — Проклятый Дамблдор, проклятые Пожиратели, проклятая война... Когда уже это все кончится?

Гарри не знал, что ответить, и только молча соглашался с другом.

— Я не могу вспомнить, из-за чего мы поссорились, — внезапно произнес Рон. — Знаешь, все утро пытаюсь вспомнить, из-за какой дурацкой мелочи Гермиона находится на грани смерти, и никак не могу. Если они что-то искали, они бы ушли, верно? Они бы не стали нас ждать, и если бы мы не поссорились... Я же должен её защищать, а я...

— А ты сразу же полетел к ней, когда она оказалась в опасности, и выжил только благодаря гениальности твоей сестры, — прервал его Гарри. — Да перестань, виноват только Кэрроу.

— Был бы он жив — убил бы подонка, — вздохнул он. — Если Гермиона очнется, всегда буду с ней соглашаться.

— Не будешь, а то ей станет скучно и она переедет в Болгарию.

— Эй, следи за тем, что говоришь, — нахмурился Рон. — Думаешь, с ней все будет хорошо?

— Надеюсь, — ответил Гарри. — Мы и не из таких неприятностей вылезали...

— Тебе никогда не приходило в голову, что наша удача когда-нибудь кончится? — мрачно спросил Рон.

— Удача? — скептически переспросил Гарри. — Дружище, если ты не заметил, лично твоя удача закончилась, когда ты решил сесть со мной в одном купе.

* * *

Ближе к вечеру их перевели в Больничное Крыло. Все еще плохо чувствующий себя Рон сразу уснул, а Мадам Помфри разрешила Гарри и Джинни отправится в гриффиндорскую башню, если они будут добросовестно приходить за зельями.

Общая гостиная была почти пустой, только Невилл читал у камина.

— Я думал, вы в больнице, — удивился он, когда Гарри с Джинни зашли в портретный проем.

— В школе безопаснее, — ответила Джинни. — Рон и Гермиона все еще в больничном крыле.

— Как они? — обеспокоенно спросил Невилл. — Что вообще случилось?

Джинни принялась пересказывать события рождественского вечера и объяснения врачей, а Гарри сев у камина, вновь погрузился в свои мысли. Он хотел сделать всё возможное, чтобы помочь Гермионе, а сам не мог даже выяснить хотя бы кто виноват. Лицо Рона, смотрящего на лежащую на соседней кровати Гермиону, все еще стояло у него перед глазами. И в этом всем, отчасти, была вина Гарри.

Тяжелая рука легла ему на плечо:

— А теперь рассказывай, — произнес Невилл, — что ты от нас скрываешь.

Гарри удивленно посмотрел на него:

— В смысле?

— Гарри, у тебя всегда на уме какие-то тайны, которые ты никогда никому не рассказываешь. Так что не делай вид, что сейчас ты совсем не подозреваешь, в чем проблема. Я понимаю, что ты привык к тому, что только Рон и Гермиона все знают, но раз уж они пока не в состоянии тебе помогать, то придется тебе довериться остальным твоим друзьям, — уверенно произнес Невилл.

Его маленькая речь напомнила Гарри о том, как семь лет назад он таким же уверенным голосом объявил им троим, что ни за что их не выпустит из гостиной. Не дождавшись комментария от Джинни, он обернулся и обнаружил, что она куда-то вышла.

— Невилл, послушай... — начал он.

— Ну вот, опять, — вздохнул тот. — Сейчас скажешь, что у тебя есть план, и ты совсем не собираешься идти в лес и сдаваться. Ты знаешь, что всегда врешь с одним и тем же выражением лица?

— Хочешь правду? — мрачно усмехнулся Гарри. — Ладно, вот тебе правда: я не хочу, чтобы ты в это ввязывался. Я не хочу, чтобы к вечно рискующим из-за меня Рону с Гермионой присоединился ты. Я не хочу видеть тебя на больничной кровати, не хочу видеть Ханну заплаканной и со страхом в глазах. Вокруг меня и так хватало смертников, пожалуйста, не надо рваться в их ряды!

Невилл, подняв брови, смотрел на него.

— Ты немного припозднился с этим, — скептически произнес он. — Года на три, примерно.

В гостиную спустилась Джинни:

— Когда вы успели поссориться? — удивилась она. — Я же отошла на две минуты.

— Мы не ссоримся, — ответил Невилл. — Я пытаюсь доказать Гарри, что он себя глупо ведет.

— Хорошо, — Гарри закатил глаза, — не буду вести себя глупо, считай, ты меня уговорил. Хочешь веселой жизни — получишь. Пойдемте.

Он встал и направился к спальне «восьмикурсников». Краем глаза он видел, как переглянулись Джинни и Невилл, молча последовавшие за ним.

— Минки, — позвал Гарри, и эльфиха тут же появилась рядом. — Принеси кошелек и палочку.

Спустя пару секунд его приказ был выполнен и он повернулся к с удивлением наблюдавшим за ним друзьям.

— Знаете сказку о трех братьях?

— Которые перехитрили смерть? — спросил Невилл.

— Именно. Смерть подарила им Бузинную палочку, — Гарри кинул на палочку на кровать... — Воскрешающий камень, — за ней полетел вынутый из кошелька камень... — и Мантию-невидимку, — и мантия, которую Гарри достал из кармана. — Дамблдор решил, что мне скучно живется, поэтому, пока мы пытались уничтожить Вольдеморта, я почти случайно стал обладателем трех сказочных артефактов. А теперь кто-то охотится за камнем, и как утверждает, хочет воскресить Вольдеморта, хотя, как и говорится в сказке, камень этого не умеет, а Риддла вообще воскресить невозможно, даже если кто-то и придумает работающий на других способ. Ну как, Невилл, теперь ты чувствуешь все мое доверие тебе?

Невилл молча кивнул, все еще, как зачарованный, смотря на Дары. Джинни же смотрела на Гарри:

— Почему ты не сказал мне? — тихо спросила она.

— Я и так, как выразился Рон, довольно жуткий, — неуверенно ответил он.

— И как кто-то выяснил, что Камень у тебя? — заговорил, наконец, Невилл.

— Я не знаю, — честно ответил Гарри. — Этот Камень до того, как попасть к Дамблдору, был кольцом, принадлежащем наследникам Слизерина. Вольдеморт использовал кольцо, но он и понятия не имел, что это за камень.

За следующие пятнадцать минут Гарри пересказал все: о визитах Смерти и Малфоя, о нападении, о разговорах с Кингсли и МакГонагалл и о собственных догадках.

— Знаешь, а вас не пытались убить, — произнес Невилл, когда Гарри закончил. — Точнее пытались, конечно, но это все-таки действительно это было как бы по ходу дела.

— И это все-таки женщина, — задумчиво произнесла Джинни. — Гораздо проще себя омолодить, чем поменять пол.

— Можно просто использовать Оборотное Зелье, — пожал плечами Гарри. — Превратиться в какого-нибудь магла.

— Это тебе с трудолюбивой Гермионой и запасами Грюма кажется, что все так просто, а на самом деле Оборотное Зелье довольно сложная штука, — настаивала Джинни. — Омолаживающее заклинание проще.

— Ладно, и что нам дает то, что это женщина?

— Может, она была влюблена в Риддла? — ухмыльнулась Джинни.

— Скорее просто использует людей, жаждущих воскресить Вольдеморта, хотя на самом деле хочет вернуть совсем другого человека, — предположил Невилл.

— Или же ей просто нужен Камень, — кивнула Джинни. — А Пожиратели Смерти просто под руку попались.

— И поэтому ей не было смысла убивать нас, пока она стирала Лестрейнджу память, — кивнул Гарри.

— Сомнительно, но все-таки имеет больше смысла, чем охота за Камнем, о котором четко сказано, что до конца он не воскрешает.

— Только это ничего не объясняет, — покачала головой Джинни.

Исправила на отбеченный вариант.

Рон давно привык к Больничному крылу, привык к боли, привык к хандрящему Гарри, который в течение долгого времени пытается разгадать какую-нибудь очередную тайну, изредка прерываясь на самобичевание. Привык к мысли, что они чудом выжили в очередной переделке и, если честно, привык к мысли, что он может не выжить в следующей. Рон не привык и не хотел привыкать к мысли, что Гермиона может не проснуться.

Снова и снова он прокручивал в голове события рождественского вечера. Они поссорились из-за ничего не значащей ерунды, и Гермиона, заявив, что не может находиться с ним в одном помещении, отправилась домой. Рон знал, что ему следовало пойти за ней, но решил подождать с полчаса, пока Гермиона успокоится. Теперь он ненавидел себя за это: как только ему пришло в голову оставить её одну? И это после побега из Азкабана Пожирателей Смерти! Он вообще не должен был выпускать её из поля зрения. Никогда! Теперь Рон смотрел на нее, лежащую в паре метров от него, и она выглядела еще более хрупкой и маленькой, чем обычно. Ему безумно хотелось обнять Гермиону, или хотя бы взять за руку, но из-за дурацкой боли он едва мог шевелиться.

В первое утро своего пребывания в Больничном крыле он проснулся от боли. Каждые несколько часов ему нужно было пить обезболивающее и, разумеется, он проспал время очередного приема. Почти затянувшаяся рана на груди нестерпимо саднила, и Рон мучился еще целый час, пока подействовало зелье. Когда он, наконец, приняв заодно и крововосстанавливающее снадобье, почти заснул, к нему заглянул Гарри.

— Не спишь? — тихо спросил он, неуверенно стоя на пороге.

Рон хотел было попросить друга прийти потом, но у того был слишком несчастный вид.

— Выспался, — не моргнув глазом, соврал он.

Вздохнув с облегчением, Гарри прошел внутрь комнаты. Он подошел к кровати Гермионы и, казалось, абсолютно автоматически провел рукой по её волосам.

— Ты знаешь, что я тебе сейчас очень завидую? — горько спросил Рон.

Гарри тут же убрал руку и отошел от нее на пару шагов:

— Извини, — виновато произнес он. — Я просто...

— Я знаю, — прошептал Рон.

Конечно, он понимал желание друга быть как можно ближе к Гермионе, но все равно был рад, что тот отошел от нее: он так и не смог перестать ревновать. На самом деле, он сомневался, что когда-нибудь сможет смириться с их чересчур близкой дружбой, хотя прекрасно понимал, что они с Гермионой относятся к Гарри абсолютно одинаково.

— А куда ты дел мою сестру? — стараясь говорить веселым тоном, спросил Рон. — Я как-то уже отвык видеть тебя в одиночестве.

— Она со мной не разговаривает, — безразличным голосом ответил Гарри. — Точнее, разговаривает, но обходится исключительно вежливыми фразами о том, что она занята.

— О, ты все-таки рассказал про Дары! — реакция Джинни была гораздо спокойнее, чем он ожидал. — Что собираешься делать?

— Ничего, — Гарри как-то неуверенно помотал головой. — Точнее, ожидать чуда, благодаря которому я смогу узнать, кто стоит за нападением. Я рассказал все Невиллу, но даже сообща мы не зашли дальше версии о том, что это все-таки женщина, и что она, скорее всего, использует Пожирателей ради какой-то своей цели.

— Я имел в виду Джинни, — чуть менее притворно улыбнулся Рон. — Хотя ожидать чуда — весьма продуктивное занятие, понимаю.

— Ничего, — повторил Гарри, садясь на одну из пустых кроватей. — Я просто не могу еще и об этом беспокоиться.

— Знаешь, если бы это услышала Гермиона, она бы обязательно сказала, что твой эмоциональный диапазон не больше чем у чайной ложки, — Рон вспомнил давний разговор, который, казалось, случился еще в прошлой жизни.

Пару секунд Гарри удивленно смотрел на него, а потом они одновременно, впервые за день, искренне улыбнулись.

— Кажется, это была твоя характеристика, — произнес он. — Знаешь, я буду безумно счастлив повторить эту фразу, когда она очнется, и услышать такой ответ.

— Знаю, — снова сказал Рон. — Я убью этого ублюдка...

— Рон, ты же говоришь о женщине! — Гарри поднял брови.

— А, ладно, я убью эту суку.

— Да, так гораздо лучше, — кивнул он.

Рон вздохнул с облегчением, когда через полчаса Гарри ушел. Становилось все сложнее скрывать боль в ране, а беспокоить друга тем, что все равно пройдет, он не хотел. Рон с невеселой усмешкой подумал, что Гермиона обязательно похвалила бы его за такую заботу, будь она в сознании. Она слишком много раз повторяла эту фразу: «Мы должны приглядывать за Гарри», и почти каждый раз он молча с ней соглашался.

Когда он, думая о Гермионе, почти заснул, в палату ворвалась Джинни:

— Какого Мерлина ты мне не сказал, что вы от меня что-то скрывали? — выпалила она, плюхнувшись на кровать Рона.

— Никто от тебя ничего не скрывал, — устало произнес он. — И да, я чувствую себя хреново, спасибо, что поинтересовалась.

Джинни тут же встала с кровати:

— Мне позвать мадам Помфри? — озабоченно спросила она.

— Не надо, я просто хочу спать, — покачал головой Рон. — Кстати, помирись с Гарри, ему сейчас все равно не до ссор с тобой.

— Должен был думать, когда полгода скрывал от меня, что у него в кармане сказочные Дары, — отмахнулась Джинни. — Точно не стоит её звать?

— Точно стоит с ним помириться, — закатил глаза он. — Перестань быть такой...

— Какой? — спросила она, угрожающе сощурив глаза.

— Такой... девушкой!

— О, малыш Ронни, ты перепутал, — усмехнулась она, — я не твой брат, я твоя сестра.

— Как будто можно перепутать, — пробурчал Рон. — Джинни, послушай... Сейчас ты ведешь себя, как обыкновенная девушка, вроде... ну... вроде Лаванды, например.

— Ты сравниваешь меня со своей тупой бывшей подружкой?!

— Она не самая тупая, поверь, — вздохнул Рон. О, Мерлин, как же он ненавидел разбираться в чужих проблемах и говорить слишком разумные вещи! Это было коньком Гермионы, а он предпочитал просто не ввязываться. — Я хочу сказать... Это же Гарри! И ты всегда прекрасно знала, как вести себя с Гарри, иначе я бы и не подпустил тебя к нему...

— В прошлой версии ты делал вид, что мог его не подпустить ко мне, — хмыкнула Джинни.

— Хорошо, думай, что Гермиона бы тебя не подпустила, если это меньше противоречит твоему мировосприятию, — пожал плечами Рон.

— Ты говоришь прямо как она, — криво улыбнулась Джинни.

— Странно, да? Мы же с ней так мало общаемся, — саркастически произнес он. — Послушай, Гермиона без сознания, и ты прекрасно знаешь, что, может быть, тебе никогда не удастся с ней поговорить, так что представь, что это тебе говорю не я, а она: хватит вести себя как какая-нибудь Чжоу Чанг! Ему хреново, ты ему нужна, но у него просто нет сил выяснять с тобой отношения, да и мне надоело уже изображать из себя Гермиону, я спать хочу!

Джинни удивленно смотрела на него, очевидно, не зная, что ответить на его внезапную тираду.

— Спокойной ночи, — раздраженно прошептал Рон, откидываясь на подушку и закрывая глаза. Он уже не слышал, как его сестра тихо вышла из комнаты.

* * *

Рона выписали с началом нового семестра. Без Гермионы, идущей рядом, чертов замок казался потухшим, а прибывшие с каникул школьники раздражали еще больше, чем обычно. Казалось, что даже эльфы разучились готовить еду, которая теперь была, на вкус Рона, абсолютно пресной. Привычный зимний холод в коридорах и большинстве классов настроения не добавляли. Все свободное время, которого у недопущенного к тренировкам по квиддичу Рона было много, он по-прежнему проводил в больничном крыле, игнорируя домашние задания, а иногда и сами занятия.

— Тебе действительно не стоит так запускать учебу, — заявила Джинни, когда он в очередной раз собрался навестить Гермиону.

— Мне все равно, — отмахнулся он, — к тому же сейчас занятие с ОД, Гарри вряд ли оставит меня за прогул после уроков.

— Только не забудь проводить Дэна, — напомнил Гарри. — Я не хочу потом искать его по всему замку.

— Зануда, — пробормотал Рон.

Конечно, Гарри был прав, что не стоило заставлять Дэна самому угадывать, какая сегодня лестница вела на восьмой этаж. Проклиная друзей, чертов замок и весь мир, Рон побрел к выходу. К его счастью, Дэн уже стоял в холле, мрачно взирая на группу хихикающих неподалеку пятикурсниц.

— Ну наконец-то, — улыбнулся он Рону. — Рад видеть, что в тебе снова нужное количество крови.

— Да ладно, и давно ты видел меня в другом состоянии? — хмыкнул тот.

— А кто, ты думаешь, тащил твою рыжую задницу в больницу? — поднял брови Дэн. — Между прочим, визит того блондинчика, а потом внезапная необходимость тащить тебя в больницу, помешали мне забраться под юбку к одной цыпочке.

— Все претензии к Малфою, — усмехнулся Рон. — Так, стоп, к какой цыпочке? На вечеринке же почти все парами были.

— Викки, — Дэн расплылся в мечтательной улыбке. — Может быть, волшебники в вашей стране и психи, зато маглы — что надо. Оказывается, она без ума от французов...

Рон не выдержал и прыснул:

— Из тебя француз, как из Флёр англичанка!

— О, ну что ты, в душе я чистокровный француз! Можно даже сказать, что вейла! — Дэн пытался говорить это с серьёзным лицом, но потом не выдержал, и тоже засмеялся.

Если Рон и дружил с Дэном из-за чего-то кроме воспоминаний детства, так это из-за способности временами с почти серьёзным лицом произносить феноменальные глупости. А еще за замечательное чутье, осознание того, когда не стоит говорить о серьёзных вещах...

— Как Гермиона? — спросил Дэн, прерывая мысли Рона.

... которое, правда, иногда не работало.

— По-прежнему, — коротко ответил он.

Почти весь оставшийся путь они проделали в молчании, но перед последним поворотом Дэн глубоко вдохнул и остановился.

— Я... должен тебе кое-что рассказать, — почему-то виновато произнес он.

— А решить поговорить раньше ты никак не мог? — раздраженно спросил Рон. Единственным его желанием было быстрее добраться до Больничного Крыла.

— Слушай, я не умею как вы: ориентироваться на месте, когда на вас нападают, и запросто говорить друзьям, что вас хотят против них использовать, — зло выпалил Дэн.

— Погоди, что? — Рон наконец-то полностью отвлекся от мыслей о Гермионе. — Ты о чем?

— Мне действительно нужно тебе кое-что рассказать... — почти жалобно произнес Дэн.

Рон махнул палочкой, накладывая вокруг них заклинание Оглохни (одно из немногих, которое он все-таки научился накладывать невербально).

— В чем дело? — спросил он.

— Пару дней назад ко мне пришли Пожиратели Смерти, — начал Дэн. — Сказали, что убьют меня, моего отца и всех Уизли, если я не помогу им устроить ловушку на Отряд Дамблдора во главе с Поттером.

Сначала Рон подумал о том, что это абсолютно не сходится с версией Гарри, Джинни и Невилла, с которой он согласился. Затем — насколько удачно Пожиратели выбрали цель для запугивания: если в нынешнем составе ОД и был человек, который не был готов пожертвовать собой ради остальных, так это был Дэн. Только потом Рон понял, что если парень все еще жив, это означает одно: он им не отказал.

— Если ты согласился, зачем говоришь об этом мне? — тихо спросил он.

— А ты как думаешь? — удивленно поднял брови Дэн. — Если остальные не будут об этом знать, как они смогут устроить ловушку этим недобитым выродкам?

Рон восхищенно посмотрел на друга. В этой ситуации действительно была потрясающая возможность, которую было бы глупо упускать. Если бы еще его оставила в покое мысль, что все слишком не сходится... Он закрыл глаза, пытаясь сообразить, в чем именно состояла загвоздка.

«Пожиратели, или кто-то, стоящий за ними, охотится за камнем. И хочет уничтожить Отряд, причем, разумеется, главной целью является Гарри. Гермиону они тоже не пожалеют. Они уже чуть раз её не убили, когда она попалась им под руку. У кого-то была замечательная возможность убить Гарри, без которого ОД все равно бы перестал существовать, но вместо этого он просто стер Лестрейнджу память. Зачем такие сложности? Или у них мгновенно поменялись планы и Камень им уже не нужен, или...»

Рон открыл глаза и бросился в Выручай-Комнату.

— Гарри, у нас проблемы! — с порога сообщил он.

— У нас всегда проблемы, — заметил Гарри. — Что на этот раз?

Рон неуверенно посмотрел на остальных:

— Выйдем? — спросил он у друга.

Гарри кивнул, и, игнорируя комментарий Невилла о том, что они неисправимы, вышел из комнаты.

— Так что случилось? — спросил он.

— Как это ни банально звучит, но какие-то Пожиратели Смерти хотят тебя убить, а заодно и весь ОД. Причем это явно не те ребята, что пытаются спереть у тебя Камень.

— Какой камень? — быстро спросил Дэн.

— Философский, разумеется, — саркастично ответил Гарри. — Откуда информация?

— Они не придумали ничего лучше, чем использовать Дэна в качестве шпиона, — ухмыльнулся Рон и пересказал их короткий разговор.

— Они идиоты, — восхищенно произнес Гарри. — Тебе дали какие-нибудь сроки? — спросил он у Дэна.

— Я сказал, что раньше пасхальных каникул ничего не выйдет, потому что после нападения ты и носа из замка не высунешь, а засада в Хогсмиде — не лучший выход. Серьёзно, что за камень?

— Долгая исто... — Гарри замер на полуслове, ошарашенно глядя куда-то мимо парней.

Интересуясь, на что он смотрит, Рон обернулся, и замер, наверное, точно с таким же выражением лица. По коридору быстрым уверенным шагом к ним спешила Гермиона.

— Ты тоже это видишь, да? — тихо спросил Гарри.

Ничего не ответив, Рон бросился к девушке:

— Что? Как? Ты... Когда? Миона! — Рон отчаянно пытался сформулировать хоть какую-нибудь из своих мыслей, но ни одна из его попыток не увенчалась успехом. Тогда он просто прижал её к себе и неуверенно провел пальцами по её кудряшкам. — Гермиона... — хрипло прошептал он, стараясь сморгнуть откуда-то взявшиеся слезы, и только сейчас заметив, что его руки отчаянно дрожат.

— Я проснулась ночью, — тихо произнесла она, неловко гладя его по спине. — Мадам Пофмри мне все рассказала... Я в порядке...

Рон услышал, как к ним подошел Гарри:

— Ты не представляешь, как я рад, что ты в порядке, — с облегчением в голосе произнес тот. — Я бы тебя обнял, но не думаю, что Рон отпустит тебя ближайшие пару часов, так что потом...

Гарри хлопнул друга по плечу, что-то отдал Гермионе, а через несколько секунд послышался скрип двери в Выручай-Комнату. Рон шмыгнул носом, издал странный смешок, его плечи начали трястись вслед за руками. Кое-как Гермиона высвободилась из его объятий, и накинула на них Мантию-невидимку. Закутавшись в ткань, и вновь прижав к себе девушку, он повторял и повторял одну фразу: «Ты жива». Страх, терзающий Рона последние две недели, постепенно покидал его, пока они, невидимые, стояли в коридоре восьмого этажа напротив портрета Варнавы Вздрюченного, избиваемого троллями, которых он пытался обучить балету.

Когда он пришел в себя, урок уже кончился. Не снимая Мантии, они прошли три раза мимо уже пустующей комнаты, и, видимо, их мысли полностью совпадали, потому что, зайдя внутрь, они оказались в скромной версии гриффиндорской гостиной. Напротив камина стоял только один диванчик, на котором они тут же и оказались.

— Прости, что я так... — начал Рон.

— Все в порядке, — прервала его бессмысленные извинения Гермиона, гладя его лицо.

Он молча смотрел на нее, все еще сомневаясь в реальности происходящего, пытаясь понять, не сон ли это, не исчезнет ли Гермиона от одного его неверного движения. Казалось, она прочитала его мысли. Она провела губами по его шее, прошептала на ухо: «Я люблю тебя», — затем, наконец, поцеловала его. Рон инстинктивно впился в её губы, мгновенно забыв обо всем. Она начала стягивать с него мантию, и у него не было никакого желания противиться этому.

— Это было... неожиданно, — через какое-то время пробормотал Рон, уткнувшись лицом в её шею и пытаясь восстановить дыхание. Гермиона издала странный звук между смешком и всхлипом. — Миона? — он обеспокоенно посмотрел на нее. — Ты в порядке? Извини, я не должен был...

— Я вроде бы не оставила тебе выбора, — усмехнулась она и задумчиво провела пальцем по его губам. — Рон, нам нужно поговорить... Серьёзно поговорить.

— Что случилось? — осторожно спросил Рон. Как и любой мужчина на свете, от одной фразы «серьёзно поговорить», он начинал паниковать.

С несчастным выражением лица она слезла с него и начала одеваться. Последовав её примеру, Рон, не отрываясь, продолжал смотреть на нее, почему-то уверенный, что разговор будет тяжелым.

— Помнишь, что ты сказал, когда делал мне предложение? — грустно спросила она, садясь на диван как можно дальше от него.

— Что я люблю тебя, что буду тебя защищать... Гермиона, прости, что так вышло, я не должен был отпускать тебя одну, даже если мы поссорились, я не...

Гермиона прижала палец к его губам, заставляя его замолчать. Она грустно улыбнулась и покачала головой.

— Рон, ты не виноват в том, что произошло... И не в этом дело. Ты... помнишь, ты сказал, что хочешь всегда быть вместе со мной, что мечтаешь о доме, в котором мы будем жить, и у нас будет двое очаровательных детей...

— ... у которых будут рыжие кудряшки, они будут такими же умными и красивыми, как их мама, и будут так же хорошо играть в квиддич, как их папа, — закончил за нее Рон. — Я помню и я действительно хочу этого... когда-нибудь.

Губы Гермионы задрожали, в её глазах стояли слезы. Ничего не понимающий Рон попытался её обнять, но она отстранилась от него.

— Рон, я не могу выйти за тебя замуж, — прошептала она. — Прости меня, я не могу...

Гермиона что-то протянула ему, и в его руке оказалось обручальное кольцо, то самое, которое он подарил ей несколько месяцев назад. Рон почувствовал, что что-то внутри него оборвалось, и он с ужасом перевел взгляд на плачущую Гермиону.

— Почему? — спросил он. Гермиона отвела взгляд в сторону, но ничего не сказала. — Почему, Гермиона? Почему ты не можешь? Почему ты делаешь это именно сейчас? Я чуть не потерял тебя, чуть не сошел с ума! И вот ты наконец-то очнулась! Ты ждешь, пока я перестану рыдать как девчонка, потом абсолютно бессовестно соблазняешь меня, заставляя поверить, что это не сон, что ты жива, а потом бросаешь меня?! За что, Гермиона?!

Рон с ужасом понял, что кричит, и Гермиона, сидящая с прижатыми к груди коленками, практически сжалась в комочек.

— Прости, — прошептал он. Его рука, протянутая, чтобы обнять девушку, остановилась на полпути. — Прости меня. Я не хотел кричать, я просто... Хотя бы скажи мне, почему, — Рон нервно сглотнул. — Пожалуйста, Гермиона...

— Я не хотела... Кажется, я хотела все сделать по-другому, но так вышло, прости, — она взяла его ладонь в свои руки и поцеловала её. — Я не хочу расставаться с тобой, но я не смогу выйти за тебя. Да, я выжила, мне восстановили много органов, но... вряд ли я когда-нибудь смогу иметь детей, — она глубоко вдохнула, борясь с дрожью в голосе. — Их не будет, маленьких детишек с рыжими кудряшками. Прости, Рон, я не могу так с тобой поступить, не могу заставить тебя навсегда остаться без семьи только потому, что ты обещал жениться на мне.

Рон смотрел на нее, искренне не зная, смеяться ему, ругаться или плакать. Конечно, он всегда хотел детей, и потом его обязательно расстроит, что у них с ней их не будет, но сейчас ему было все равно.

— Идиотка, — пробормотал он. Игнорируя её возражения, он усадил её к себе на колени и практически насильно вернул кольцо на её палец. — О чем ты вообще думала, Миона?! — он все-таки рассмеялся от облегчения, прижимая её к себе. — Я люблю тебя, и именно поэтому я сделал тебе предложение. Я смогу жить без детей, может быть, я даже смогу жить без дома. Но без тебя я не смогу, Гермиона! Неужели ты правда думаешь, что сейчас, когда я едва не потерял тебя, мне действительно есть дело до того, чего у меня, может быть, не будет через десять лет?

— Рон, ты потом пожалеешь об этом... — грустно произнесла Гермиона. — Пойми, это только сейчас ты так думаешь.

— Чушь собачья! Я никогда не буду жалеть о том, что женюсь на тебе! И я не собираюсь тебя отпускать, если ты решила меня бросить из-за этого, — он поднял её лицо, чтобы она посмотрела на него. — Скажи, ты любишь меня? Ты хочешь быть со мной?

— Я хочу, Рон, но...

Он поймал её губы своими, не дав договорить. Через несколько секунд она все-таки ответила на поцелуй, вцепилась в его плечи и прижалась к нему.

— Прости меня, — произнесла она. — Я не знаю, что на меня нашло. Я всегда так боялась, что случится что-нибудь подобное, и вот...

Рон не знал, что сказать. Он просто не мог сейчас переживать из-за этого, не мог заставить себя прочувствовать весь ужас ситуации, потому что она была жива. Так что он просто гладил её по спине, целовал её волосы, шептал, что любит её и останется с ней, и старательно прятал от нее счастливую улыбку.

Прошу прощения за ужасно долгий перерыв. Я вернулась=)

Гарри рассеянно сел на диван в почти пустой гриффиндорской гостиной. Он отпустил ОД почти на час раньше, в надежде увидеть Гермиону, но ни её, ни Рона нигде не было. Когда он дал Рону мантию, он хотел, что бы друзьям никто не мешал, и сейчас немного жалел об этом.

Спустя четверть часа в гостиную зашла Джинни и раздраженно кинула сумку на пол, плюхнувшись на диван рядом с Гарри:

— Он издевается! — воскликнула она. — Он считает, что мы не умнее первокурсников! Вместо того, чтобы учить нас хоть каким-то полезным вещам, он заставляет писать эссе про сглаз! Пять футов! Что, ну что можно написать про какую-то дурацкую порчу, чтобы оно заняло столько места? Вот ты, Великий Гарри Поттер, спаситель мира, получивший «Превосходно» по защите от темных искусств, скажи мне, как можно растянуть описание трех заклинаний на длину чуть меньше моего роста?

— Без понятия, спроси у Гермионы, — улыбнулся Гарри.

Джинни удивленно посмотрела на него. За последние недели они несколько раз, не задумываясь, произносили эту фразу, а потом мрачно переглядывались. Но сейчас Гарри не переставал улыбаться, а удивление на лице Джинни становилось все сильнее.

— Ты хочешь сказать?..

— Ага, — он улыбнулся еще шире.

Девушка вскочила с дивана:

— Тогда почему мы до сих пор здесь? Пошли к ней! Ну чего ты ждешь? Что ты вообще тут делаешь? — затараторила она.

— Она не в Больничном Крыле, — ответил Гарри. — Её выписали. Они с Роном куда-то делись, и, откровенно говоря, у меня нет никакого желания их отвлекать друг от друга.

Джинни снова села на диван, в её глазах читалось разочарование.

— Ну, тогда я её еще неделю не увижу, — вздохнула она. — Кстати, а почему ты сразу мне не сказал?

— Перебивать Джинни Уизли, когда она ругается на кого-то? — он удивленно поднял брови. — Джинни, милая, я не самоубийца.

— Вот с этим я бы поспорила, — поморщилась она.

— Не нужно, — произнес Гарри, обнимая её одной рукой. — Послушай, я только сейчас вспомнил: а почему ты вообще сдаешь защиту от темных искусств?

Гарри и Джинни уже встречались, когда МакГонагалл обсуждала с тогдашними пятикурсниками их планы на будущее. У него совсем вылетело из головы, что Джинни, всегда мечтавшая профессионально играть в квиддич, поддалась на уговоры МакГонагалл и решила сдать стандартный набор экзаменов, требуемых при приеме на работу в министерство. Разумеется, это был запасной вариант, куда больше нужный профессору МакГонагалл и миссис Уизли, чем самой Джинни. И защита от темных искусств не входила в перечень предметов. Гарри удивился, как он мог об этом забыть.

— Все-таки вспомнил, — вздохнула она. — Я поменяла выбор на следующий день после смерти Дамблдора. Я предполагала, что ты соберешься сделать то... что сделал. Решила, если с тобой что-то случится, стану аврором, все равно нормальной жизни мне бы уже не светило.

Гарри ошарашенно посмотрел на нее.

— Безумно глупая идея, — он прижал её к себе и поцеловал в макушку.

— Почему? Из меня вышел бы прекрасный аврор, между прочем, — обиженно произнесла она.

— Я не спорю, просто... — Гарри не знал, как выразить весь тот ужас при мысли, что Джинни бы пришлось ежедневно рисковать своей жизнью. Он так и не закончил фразу, а Джинни не стала уточнять, что он имел в виду.

— У нас новые неприятности, кстати, — произнес Гарри, и девушка испуганно посмотрела на него. — Очередные оставшиеся Пожиратели шантажируют Дэна, чтобы он сдал им весь ОД.

— Знаешь, меня пугает твой будничный тон, — скривилась она. — Разумеется, он не собирается этого делать, судя по тому, что ты об этом знаешь?

— Не собирается, конечно, — кивнул Гарри, все еще радуясь неожиданной лояльности Дэна. Может быть, в итоге, он просто недооценивал его из-за глупой ревности. — Мы решили пока ничего не предпринимать. Устраивать ловушку нужно с одобрения Робардса, а если я сейчас помчусь к нему, это будет выглядеть очень подозрительно. Лучше подождать хотя бы до каникул.

— А без ловушки никак не обойтись? — грустно спросила она.

— Ты предлагаешь не помогать Дэну? — спросил у нее Гарри. Джинни поджала губы, но дальше не спорила.

* * *

За окном уже давно стемнело, гриффиндорская гостиная успела наполниться и опустеть, а Рон с Гермионой так и не появились. Джинни уговорила Гарри поискать их на карте Мародеров, хотя он был против того, чтобы шпионить за друзьями, но и на ней они не нашли друзей. Гарри понимал, что, скорее всего, Рон и Гермиона просто в Выручай-Комнате, но и он начинал волноваться. Джинни же потеряла всякое терпение и уже думала, не воспользоваться ли Омнилокусом.

Наконец, когда было далеко за полночь, в портретном проеме показалась рыжая голова Рона. Джинни вскочила с дивана и, оттолкнув брата, бросилась к Гермионе, которая еще даже не успела забраться внутрь

— Гермионагермионагермиона! — повторяла она, обнимая подругу.

— Джинни, ты её сейчас задушишь! — вздохнул Рон, пытаясь оттащить сестру.

— Не мешай мне братец, ты полдня этим занимался, моя очередь! — отмахнулась Джинни, все-таки отпустив Гермиону.

— Я тоже соскучилась, Джинни, — мягко произнесла она.

— Ты все это время лежала без сознания, пока мы за тебя безумно волновались, когда ты успела соскучиться? — Джинни улыбалась до ушей.

Гермиона ничего не ответила, только молча посмотрела на Джинни. Через пару секунд она обняла девушку:

— Спасибо, — прошептала она.

Удивленная Джинни неловко похлопала её по спине:

— Не за что, — ответила она. — Я в долгу перед тобой, в конце концов, я тебя однажды чуть не убила. К тому же ты столько лет спасала этих двух оболтусов.

Гермиона хихикнула, Джинни усмехнулась ей в ответ, а через мгновение они обе смеялись как сумасшедшие.

Наблюдавшие за ними Гарри и Рон переглянулись, удивленно пожав плечами. Рон протянул Гарри мантию-невидимку и благодарно кивнул. Несмотря на то, что впервые за последние недели он улыбался, вид у него все равно был немного несчастный. Гарри хотел спросить, в чем дело, но заговорила наконец-то успокоившаяся Гермиона:

— Рон, ну а теперь-то мы можем обсудить, кто на этот раз пытался нас убить?

Парень мрачно посмотрел на неё и кивнул в сторону пустующих кресел. Следующие полчаса они с Гарри по очереди рассказывали про нападение, их догадки, про угрозы Дэну. Гарри закончил тем, что пересказал утренний разговор с ОД.

— Скорее всего, вы правы, — кивнула Гермиона, когда они закончили. — Только глупо ставить основной целью уничтожение нас и ОД.

— Гермиона, один из величайших злодеев за всю историю своей основной целью считал уничтожение одного ребенка, — возразила Джинни. — С чего ты взяла, что эти будут лучше?

— У Вольдеморта была причина: он боялся пророчества. А тот, кто пытается занять его место, должен быть умнее.

— А умные люди вообще будут этим заниматься? — скептически спросила она.

— Как ни крути, Том Риддл был одним из самых талантливых волшебников своего поколения, — вздохнула Гермиона. — Так что боюсь, что кто-то будет.

Было совсем поздно, когда они наконец-то собрались спать. Джинни привычно поцеловала Гарри, а Рон с несчастным выражением лица попрощался с Гермионой. Гарри прекрасно понимал его нежелание выпускать девушку из поля зрения. Когда они уже поднимались в башню мальчиков, он услышал обращающуюся к Гермионе Джинни:

— Кстати, чуть не забыла. Мои родители сообщили твоим, что ты в больнице. Они безумно волновались, так что обязательно напиши им завтра.

— Что? — Гарри был уверен, что Гермиона была чем-то напугана. — Они сообщили об этом моим? Что именно?

— Не знаю, — ответила Джинни. — Ну не могли же они не сообщить твоим родителям, что тебя чуть не убили... Гермиона, ты в порядке? — взволнованно спросила Джинни.

— Да-да, все хорошо, — поспешно ответила она.

Гарри посмотрел на стоящего рядом Рона:

— Ты знаешь, в чем дело? — спросил он друга.

— Не имею ни малейшего представления, — ответил тот.

* * *

На выходных Гермиона улетела навестить родителей. Несмотря на долгий спор с Роном и уговоры Гарри и Джинни, она отправилась к ним в одиночестве. Весь день Рон без особого успеха скрывал свое беспокойство, но к вечеру сдался.

— Когда же вернется Гермиона? — вздохнул он, методично стирая строчку за строчкой своего недописанного эссе по трансфигурации.

— Не переживай ты так, — улыбнулась Джинни. — Вернется вечером твоя Гермиона, и будет тебе домашняя работа.

Омнилокус на шее Гарри заметно потеплел. Гарри удивленно посмотрел на друзей, но они, как ни в чем не бывало, продолжали разговор:

— Да при чем тут уроки... — начал Рон. — Эй, Гарри, с тобой все в порядке?

— Нет, — ответил Гарри, вставая с кресла. — Я пошел.

— Куда? — ошарашенно спросила Джинни.

— Не знаю, — честно ответил Гарри и, чуть не рассмеявшись над выражением лица Рона, добавил, — все в порядке, потом объясню.

Зайдя в первый попавшийся пустой класс, он вытащил волшебную палочку и направил на Омнилокус:

— Локо!

Спустя пару секунд он стоял в ослепительно чистой магловской ванной комнате. Бледная как мел Гермиона сидела на тумбочке и теребила в руке невидимый медальон. Посмотрев на Гарри, она наконец отпустила Омнилокус:

— Можешь забрать меня отсюда? — странно отчужденным голосом спросила она.

— Что случилось? — удивился Гарри.

Он знал этот голос и это выражение лица. Правда, большую часть времени Гермиона пыталась скрывать свои эмоции, когда дело касалось Рона, но сейчас дело было явно не в нем.

— Мы поспорили с отцом, он разозлился и сломал мою палочку... — тихо ответила Гермиона. — Её тоже надо забрать вообще-то, она в гостиной.

Несмотря на её спокойный голос, Гермиона выглядела так, словно вот-вот расплачется, так что Гарри не стал расспрашивать её дальше и молча кивнул. Открыв дверь, Гермиона вышла первой и, абсолютно игнорируя стоящего рядом отца, направилась за палочкой.

— Опять ты?! — воскликнул мистер Грейнджер, увидев Гарри. — Почему ты никак не оставишь её в покое?

— Может быть, потому что без палочки она не попадет ни в школу, ни даже в магическую часть Лондона? — холодно спросил Гарри.

Он знал, что не стоит лезть в семейные споры Грейнджеров, но желание защитить Гермиону от кого бы то ни было мешало ему вести себя здраво.

— Ей не надо никуда возвращаться! — отец Гермионы начал угрожающе надвигаться на Гарри. — Она еще сможет стать нормальным человеком, не рискующим жизнью в обществе психов!

Гарри удивленно посмотрел на него.

— То есть вы решили практически похитить Гермиону, сломав её палочку? А я думал, что умом она пошла в родителей, — не удержался он.

— Да как ты смеешь? — взревел мистер Грейнджер.

Из гостиной показалась Гермиона. Её лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, только рука, сжимающая сломанную пополам волшебную палочку, заметно тряслась.

— Перенеси нас к себе домой, — обратилась она к Гарри. — Идти в Хогвартс через главные ворота может быть небезопасно.

Мистер Грейнджер кинулся к ней:

— Я в последний раз повторяю, что ты не вернешься в эту чертову школу! — закричал он, хватая её за руку.

Гермиона вскрикнула, и Гарри инстинктивно взмахнул палочкой: мистер Грейнджер отпустил Гермиону и упал, врезавшись в стену.

— Это же ваша дочь, как вы можете так?.. — начал Гарри, но его прервал смех Гермионы.

— У тебя действительно одно заклинание на все случаи жизни, — произнесла она, хохоча во весь голос.

— Пошли отсюда, — вздохнул Гарри.

Он взял её за руку и трансгрессировал в Годрикову Лощину. Уже даже не улыбающаяся Гермиона тяжело вздохнула и села на диван, растерянно смотря на обломки палочки. Гарри позвал Минки, и та, поприветствовав его, протянула ему Бузинную Палочку. Видимо, эльфиха уже привыкла, что он постоянно звал её из-за одного и того же.

Гарри взял палочку и рук по-прежнему молчащей Гермионы, и прошептал:

— Репаро!

Палочка Гермионы, как и его собственная несколько месяцев назад, снова стала целой, будто бы с ней ничего и не было. Гарри сел на диван рядом с девушкой и протянул ей палочку.

— Спасибо, — тихо произнесла Гермиона.

Осмотрев палочку, она взмахнула ей, и перед ними появился рыжий терьер. Она немного улыбнулась, почесав пса за ухом, но её улыбка пропала, как только он, радостно гавкнув, растворился в воздухе.

— Может быть, мне все-таки позвать Рона? — предложил Гарри. Было невозможно игнорировать тот факт, что собака выглядела точь-в-точь как Патронус его друга, да и цвет шерсти был фирменного цвета Уизли.

— Не надо, — вздохнула Гермиона. Гарри ждал продолжения, но она так ничего и не сказала.

Минут десять они сидели молча, а потом она все-таки заговорила:

— Я никогда не рассказывала им про то, что с нами случалось. Я говорила про уроки, учителей, мои успехи, а не про василисков, драконов, Вольдеморта... Когда я на втором курсе угодила в Больничное Крыло, я попросила МакГонагалл не сообщать моим родителям, и она не стала этого делать, даже когда я окаменела. Они не знали про войну, иначе бы они не позволили мне возвращаться в Хогвартс. Про потерю памяти я сказала, что это было единичное нападение, вроде магического теракта. Они же не понимают, что такое принадлежать к магическому миру, они считают что магия — что-то вроде моего хобби, — она замолчала на несколько секунд, а потом усмехнулась. — Они считают, что после школы мне нужно поступать в университет. До лета перед шестым курсом я учила магловские школьные предметы на каникулах...

Гарри смотрел на нее, не представляя, что сказать. Он был уверен, что родители Гермионы — милые люди, понимающие свою дочь и гордящиеся ею. Такие, как должны быть любые нормальные родители. Хотя, конечно, не Гарри было судить о том, какими вообще должны быть родители.

— На самом деле, он н-не виноват, — дрожащим голосом произнесла Гермиона. — Он просто б-боится за меня. М-миссис У-уизли рас-сказала немного, н-но достаточно, ч-чтобы р-родители исп-пугались. Прос-сто боятся.

Гарри неуверенно обнял её за плечи. По щекам Гермионы текли слезы, и она бессвязно шептала:

— Я тоже б-боюсь. Все д-дол-лжно было быть хорошо после в-войны. В-вс-сё должно было кончиться... Я б-больше не х-хочу ни с кем сраж-жаться, н-не хочу б-бояться.

— Эй, — прошептал Гарри, неловко гладя её по спине. — Скоро все кончится. Обещаю, скоро все это кончится и все будет хорошо.

Гермиона внезапно обняла его и уткнулась лицом в его плечо. Он продолжал её гладить, снова и снова повторяя, что все будет хорошо, пока она наконец не успокоилась.

— В прошлый раз ты говорил то же самое, — ровным голосом произнесла Гермиона.

— И с тех пор кое-что изменилось, разве нет? — он отстранился от нее и посмотрел ей в глаза. — Если понадобится, я убью еще сотню злых волшебников, и у тебя все будет хорошо.

Гермиона нервно хихикнула:

— Романтично звучит, — ответила она. — Словно из сказки. Правда, последнее время мне кажется, что у нас все-таки не будет счастливого конца...

— Эй, мы выиграли войну, помнишь? После этого обязательно будет счастливый конец, только чуть попозже.

— Когда? — грустно спросила она. — В эпилоге? Лет через двадцать?

— Двадцать — слишком много, — натянуто улыбнулся Гарри. — Через девятнадцать.

— Ладно, придется опять поверить тебе на слово, — Гермиона слабо улыбнулась в ответ. — Извини, я знаю, как ты не любишь, когда тебя используют в качестве жилетки.

— Ты прекрасно знаешь, что тебе можно делать со мной все что угодно, лишь бы это не вызвало у Джинни желания нас прибить.

Она снова хихикнула, и он наконец выпустил её из объятий. Шмыгнув носом, Гермиона направилась в ванную. Гарри подавил в себе желание последовать за ней: последние два раза, когда она оставалась в одиночестве, все кончилось не слишком хорошо. Старясь отвлечь себя, он начал проверять защитные чары, наложенные на дом, но работа была почти что механической, но он никак не мог выбросить из головы идею мистера Грейнджера. Он ни за что не сказал бы Гермионе, но её отец сильно напомнил ему Дурсля, хоть у мистера Грейнджера была другая мотивация.

Когда Гермиона вышла из ванной, он только что усилил последнее заклинание. Гарри с удивлением обнаружил, что она выглядела абсолютно так же, как и всегда, а не как должна была бы выглядеть, проплакав полчаса.

— Десять баллов Гриффиндору за потрясающее мастерство в Трансфигурации, — не удержался он.

— Буду считать это комплиментом, — ухмыльнулась она. — Профессор Перес действительно много знает о косметической трансфигурации.

— Что-то не помню такого урока, — задумался Гарри.

— Мальчиков отпустили на час раньше, помнишь?

— Тебе виднее, — пожал плечами Гарри. — Готова вернуться?

— Да, только... не говори Рону, хорошо? Я сама скажу ему... потом. И Гарри... я позвала тебя, а не Рона, потому что... ну ты знаешь Рона... не хотелось снова навещать родителей в больнице Святого Мунго.

— Я понимаю, — ответил Гарри, пропуская Гермиону первой к камину.

* * *

Джинни и Рон встретили их одинаково рассерженным выражением лица и скрещенными руками.

— Где вы были? — практически хором воскликнули они, и Гарри с Гермионой, переглянувшись, усмехнулись их сходству.

— У Гарри дома, — равнодушно ответила Гермиона, обнимая Рона.

Джинни удивленно посмотрела на них и взяла Гарри за руку:

— Пошли, — сказала она, направляясь к портретному проему.

Они молча дошли до одного из пустующих классов, и Джинни, облокотившись на парту задумчиво посмотрела на Гарри.

— Ты мне так и не расскажешь, где ты был, — она даже не спрашивала.

— Не расскажу, — согласился Гарри. — Извини.

— Ты помнишь, что обещал всё мне рассказывать?

— Всё про себя, — уточнил он. — А это проблемы Гермионы, не мои.

— Как будто проблемы Гермионы — не твои проблемы, — усмехнулась она.

— Ну... не все. Если они поцапались с Роном, это большую часть времени меня не касается. Хотел бы, чтобы меня это вообще не касалось.

Джинни рассмеялась:

— Да, действительно не все. Ладно, не важно... — она махнула рукой. — Я сегодня разговаривала со Слизнортом: из «Гарпий» уходит один охотник, Гвеног Джонс будет на нескольких следующих матчах в Хогвартсе в поисках замены.

— Ух ты! Это же здорово! — радостно воскликнул Гарри, благодарный Джинни за то, что она поменяла тему. В данный момент ему хотелось именно этого: отвлечься от всего и поговорить о чем-нибудь приятном вроде квиддича. «Холихэдские Гарпии» были любимой командой Джинни с самого её детства, и она всегда мечтала играть именно за них (неудивительно, учитывая, что это была единственная команда в Британии, в которую принимали только девушек).

— Я знаю, — улыбнулась Джинни. — Так что попробуй не угодить ближайшие пару месяцев в больницу, чтобы мне не пришлось снова играть за ловца.

— Попытаюсь, — ухмыльнулся Гарри. — Значит ли это, что в моей команде теперь есть особенно старающийся охотник?

— Эй, — Джинни легонько ударила его по плечу, — я всегда стараюсь! И, между прочим, нас будет двое, Демельза тоже хочет занять это место. Что скорее всего произойдет...

— Что? Почему? — Гарри удивленно посмотрел на девушку. Джинни всегда была уверена в своих силах, особенно когда это касалось квиддича, и не было никаких сомнений, что она играет лучше Робинс.

Джинни расстроенно закусила свою нижнюю губу, как всегда делала, если сомневалась, стоит ли говорить о чем-то. Она почти виновато посмотрела на него:

— У «Гарпий» есть правило, что играть за команду могут только незамужние девушки...

— Джин, если ты... — начал Гарри.

— Нет! — она резко перебила его. — Даже не думай! Когда мы закончим эту дурацкую школу, ты женишься на мне, потому что имел глупость сделать мне предложение, а сейчас я уже не дам тебе выкрутиться!

— Не особенно-то и хотелось, — шутливо обиженным голосом произнес Гарри, снова удивляясь своему счастью, как и каждый раз, когда речь заходила об их предстоящей свадьбе.

— Правильный ответ, — улыбнулась Джинни и привычным движением встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку.

Гарри в последний момент повернул голову и поймал её губы своими. Джинни сразу же обняла его за шею, и Гарри прижал её к себе.

— Ты от меня не отделаешься, — прошептала Джинни. — А «Гарпиям» придется поменять ради меня правила, только и всего.

— Я уверен, что для тебя заставить их сделать это — пара пустяков, — улыбнулся Гарри.

Весь вечер просидели в пустом классе, болтая о предстоящем матче по квиддичу, «Гарпиях», подготовке к экзаменам, и просто о ничего не значащих пустяках. Джинни больше ни разу не упомянула ни о проблемах Дэна, ни о нападениях, ни о Пожирателях Смерти, ни о том, что сегодня произошло с Гермионой, и Гарри был бесконечно благодарен ей за это. Когда они вернулись в гриффиндорскую гостиную, Рон с Гермионой жарко о чем-то спорили (ни Гарри, ни Джинни так и не смогли понять, о чем). Гермиона поймала взгляд Гарри, и широко ему улыбнулась.

К сожалению, Гермиона не оправилась так быстро, как надеялся Гарри. Чем больше времени проходило с её неудачного визита к родителям, тем больше она замыкалась в себе. Разумеется, никто не был удивлен, когда Гермиона решила, что уже пора начинать усиленно готовиться к Ж.А.Б.А. Но как только она стала проводить за учебниками не только все свободное время, но и забывать поесть, друзья начали не на шутку за нее беспокоиться.

С течением дней все становилось только хуже. Казалось, что они снова на третьем курсе, и Гермиона пытается учить больше предметов, чем позволяет количество часов в сутки. Рон по-всякому пытался отвлечь Гермиону от учебы и просто поговорить, но все попытки были абсолютно безрезультатны, хотя он и не собирался сдаваться.

В одну из ночей, когда Гарри после очередной порции кошмаров решил спуститься в гостиную, он обнаружил сидящую за учебниками Гермиону, хотя четко помнил, что вечером она ушла спать.

— Гермиона, — он подошел к ней, — ты в порядке?

— Я в порядке, — она даже не оторвала глаз от книги. — Как и все люди, которые приходят сюда в три часа ночи. Собственно, как и ты.

— Я хотя бы не пытаюсь учить… — Гарри посмотрел в книгу, лежащую на столе, — древние руны. Ты правда еще что-то запоминаешь после такого количества учебы?

— Разумеется, запоминаю, — строго ответила Гермиона.

— Послушай, Гермиона, — осторожно произнес он, кладя руку ей на плечо, — тебе действительно нужно поспать.

— Почему бы тебе не послушаться своего собственного совета, а меня оставить в покое? — дрожащим голосом спросила она.

— Так, понятно, — Гарри захлопнул книгу у нее перед носом. — Пошли.

— Ты с ума сошел? Не мешай мне!

— Слушай, либо ты сейчас идешь со мной, либо я продолжаю увлекательную игру “мешай Гермионе учиться, пока у нее не лопнет терпение”.

— С тобой? — удивилась Гермиона. — Не помню, чтобы отменили запрет на вход парней в нашу башню.

— Ты меня не поняла. Ты пойдешь со мной в нашу башню.

— О, — растерялась Гермиона. — Ну хорошо.

Гарри не ожидал, что она так быстро согласится. На всякий случай он взял девушку за руку и направился в спальню “восьмикурсников”. Наложив заклинание, чтобы не разбудить остальных, он отдернул полог кровати Рона и потряс друга за плечо. Рон резко сел на кровати, слабо понимая, что происходит.

— Дружище, это тебе, — весело произнес Гарри, усаживая на кровать Гермиону. — Больше не забывай её в гостиной.

Рон ошалело посмотрел на Гермиону, которая впервые за неделю громко рассмеялась. С чувством выполненного долга, Гарри вернулся в свою кровать и на всякий случай наложил и на нее заклинание Оглохни.

C той ночи Гермиона стала часто ночевать в спальне мальчишек. Несмотря на то, что это было против школьных правил, все делали вид, что просто не замечали. Излишнее рвение Гермионы к учебе никуда не исчезло, но Гарри радовало уже то, что она хотя бы спала.

* * *

Чем ближе был матч Гриффиндор-Когтевран, тем больше хаоса творилось в гриффиндорской команде. Джинни и Демельза препирались из-за любой мелочи, Рон, боясь оставлять Гермиону, то и дело пропускал тренировки, а остальная команда постоянно уговаривала Гарри хоть что-нибудь с этим сделать.

В день матча гриффиндорцам повезло хотя бы с погодой. С первых минут игры стало понятно, что Когтевран будет лидировать. В отличие от гриффиндорцев, их охотники играли безупречно слаженно, и Рон еле успевал ловить квоффл, да и загонщики не давали Джимми и Ричи отдыха.

К немалому удивлению Гарри, счет все же открыла Джинни, но когтевранцы быстро сравнялись. Спустя четверть часа, команды все еще шли вровень по очкам, и то исключительно благодаря стараниям Рона.

— Что-то странное сегодня творится со сборной Гриффиндора, — заметил комментатор. — Если бы не цвет формы, я бы подумал, что Уизли и Робинс играют в разных командах. Напоминаю, счет семьдесят-шестьдесят в пользу Когтеврана. Джеймсон снова идет в атаку…

Гарри издали посмотрел на еще один пойманный Роном мяч, и продолжил поиски снитча. Один раз он уже заметил его, но золотистый шарик скрылся благодаря летящему в сторону Гарри бладжеру.

Снитч появился снова минут через пять, за одним из колец Когтеврана, и в погоне за ним Гарри поравнялся с Джинни:

— Демельза, кинь мне уже этот чертов мяч, — услышал он крик девушки.

Разумеется, он тут же потерял из виду снитч, зато стал свидетелем одной из самых ужасных попыток забросить мяч за всю историю Хогвартса.

— Робинс, ты с ума сошла? — заорал Гарри, подлетая к ней. — Да Гвеног в жизни не возьмет тебя в команду, если ты будешь пытаться играть соло.

— Скажи это Уизли, — выпалила Демельза.

Он уже собирался объявить тайм-аут, когда в третий раз увидел золотой мячик. Тот неспешно кружился у самого основания одного из шестов когтевранских колец. На всякий случай найдя ловца противников, который почему-то находился на противоположенном конце поля, Гарри спикировал прямо к снитчу. Он никогда не ловил мяч так близко к земле, особенно из такого отвесного полета, поэтому, протягивая руку за снитчем, он был уверен, что врежется либо в землю, либо в шест. В последний момент он каким-то чудом увернулся и взлетел в воздух, сжимая в руке вырывающийся мячик.

— И-и-и Поттер ловит снитч! — раздался голос комментатора, перекрикивающего рев гриффиндорских трибун. — Гриффиндор выигрывает со счетом двести десять — семьдесят!

— Ты псих?! — закричал подлетевший Рон. — Ты же чуть не врезался!

— Как будто для тебя это новость, — крикнула радостная Джинни. — Все давно это знают!

Уже в раздевалке к Рону с Гарри присоединились Джимми и Ричи:

— Это было ужасно, — хором воскликнули они.

— Я даже не знаю, кто был хуже: Уизли или Робинс! — продолжил Пикс. — Если бы не Рон, нас бы растерзали, и снитч бы не помог.

Гарри с Роном переглянулись, но ничего не ответили. Оба прекрасно понимали, что если ничего не изменится, в финальном матче должна будет играть только одна из девушек.

— Загонщики требуют выгнать две трети охотников, — сообщил он Джинни, когда она наконец вышла из раздевалки на несколько минут позже остальных.

— Ты меня не выгонишь, — отмахнулась Джинни. — Я забила четыре гола из шести. И вообще, — она обняла его за шею и легко поцеловала, — у меня есть масса преимуществ.

— Одно из них то, что ты нечестно играешь, — ухмыльнулся Гарри. — Только не подумай, что я жалуюсь.

— Пошли со мной, — прошептала она, направляясь в сторону женской раздевалки.

— Мне вроде бы туда нельзя, — засомневался он. — К тому же, все уже ушли праздновать.

— Вот именно, — хитро улыбнулась она. — Все ушли праздновать, и никто не узнает, что мы нарушим пару правил.

— Ну, раз никто не узнает… — Гарри удивленно поднял брови, но последовал за ней в маленькую комнату.

Через секунду они уже страстно целовались, и Джинни, зажатая между ним и стеной, пыталась стащить с Гарри рубашку.

— Ты был великолепен, — прошептала она, целуя его за ухом. — Честное слово, ты лучший ловец в мире.

Вместо ответа Гарри вновь поймал её губы своими и начал расстегивать её блузку. Джинни нетерпеливо вынула палочку из его кармана и рубашка Гарри тут же растворилась в воздухе, а вслед за ней и брюки. Когда она направила палочку на свою одежду, Гарри резко схватил её за руку.

— Стой! — хрипло произнес он, отстраняясь от нее. — Кто-то идет.

Джинни быстро мотнула головой в сторону единственной двери, за которую и поспешил зайти Гарри. Он оказался в маленькой душевой и едва не рассмеялся: наверное, он сейчас исполнил мечту множества гриффиндорцев. Было даже немного обидно, что она пустовала.

— Демельза, — в голосе Джинни звучало облегчение. — Что ты тут делаешь?

— Искала тебя, — отстраненно произнесла девушка. — Хотела сказать, что я разговаривала с Гвеног.

— Что? — удивилась Джинни. — Я думала, она уже улетела. Что она сказала?

— Она задержалась, чтобы поговорить со Слизнортом. Сказала, что ей жаль, что ты скоро выйдешь замуж и не сможешь играть за “Гарпий”.

— Н-но… откуда она узнала?

Гарри закрыл глаза, догадываясь, каким будет ответ Демельзы.

— Извини, Джин-Джин, это я ей рассказала, — холодно произнесла она. — Какая разница, все равно узнала бы рано или поздно. В моем случае, лучше рано.

Джинни ничего не ответила, и Гарри был уверен, что в этот момент она сверлит Демельзу глазами, нетерпеливо крутит в руках его палочку и думает, будет ли достаточно одного Летучемышиного сглаза, или придумать что-нибудь еще.

— Ну и что? — прервала тишину Демельза. — Где крики, угрозы, размахивание палочкой?

— Почему ты это сделала? — тихо спросила Джинни.

— Потому что это увеличило мои шансы. Тебя бы все равно не взяли, сама понимаешь. На что ты надеялась?

— На то, что меня не предаст моя подруга, — холодно произнесла она.

— Да ладно тебе. У тебя есть все, у тебя будет идеальная жизнь с твоим идеальным Гарри Поттером, идеальной семьей и идеальной игрой в квиддич. Устроишься в другую команду, подумаешь…

— Ты очень здорово все за меня распланировала, — холодно произнесла Джинни. — Кстати, у тебя есть ровно десять секунд, чтобы отсюда убраться.

Гарри услышал смешок Демельзы, а затем удаляющиеся шаги. Через несколько секунд в душевую заглянула Джинни. Увидев Гарри, она хихикнула и, взмахнув палочкой, вернула ему одежду.

— Мне больше нравилось, как было, но Демельза убила все настроение, — вздохнула она.

— Удивительно, что ты не убила её за это, — не удержался Гарри.

— Чтобы на крики собралась толпа и застукала полуголого Поттера в женском душе? Нет уж, оставлю это удовольствие только для себя.

— И на том спасибо, — улыбнулся Гарри. — Ты как?

— Да никак, — пожала плечами Джинни. — Все равно буду играть за “Гарпий”, да и с Демельзой мы уже не так дружим, как до прошлого года.

Она неожиданно рассмеялась и, встав на цыпочки, чмокнула Гарри в щеку:

— К тому же, у меня есть “идеальный Гарри Поттер”, — весело произнесла она.

* * *

Когда они дошли до общей гостиной, вечеринка в честь победы Гриффиндора была в самом разгаре. Их встретил дружный рев собравшихся, которые, похоже, заждались капитана команды, и, перед тем как Гарри наконец оказался на диване рядом с Роном и Гермионой, ему пришлось выдержать с полсотни одобрительных похлопований по плечу и выпить целую бутылку сливочного пива “за победу”.

— И что вас так задержало? — спросил Рон, подозрительно сузив глаза.

— Я ругалась с Демельзой, а Гарри в это время пытался слиться с воздухом, — почти честно Джинни.

— Что? — удивилась Гермиона. — Что случилось?

— Она рассказала Гвеног Джонсон то, чего не стоило рассказывать, — она выразительно махнула головой в сторону Гарри. — Теперь разговор "Возьмите меня в команду, я вам нужна" состоится раньше, чем я планировала.

— Не понимаю я, к чему такие сложности, — закатил глаза Рон. — На "Гарпиях" британский квиддич не заканчивается. Почему бы тебе не пойти в "Пушки Педдл", например?

Джинни как-то странно на него посмотрела, но ничего не ответила.

Тем временем празднование шло полным ходом. Пара третьекурсников, вернувшиеся с очередной порцией сливочного пива и еды из столовой, где-то раздобыли кучу шоколадных лягушек, и теперь носились по гостиной, раздавая их всем. Гарри с грустью подумал, что эти двое сильно напоминают близнецов Уизли, и сразу же опасливо посмотрел на упаковку от только-что съеденной лягушки. Упаковка выглядела абсолютно нормально, да и Салазар Слизерин смотрел с карточки привычным презрительным взглядом.

— Ну вот, а я надеялась на новые карточки, — вздохнула Гермиона.

— Появились новые карточки? — удивился Рон. — А почему я о них ничего не знаю?

— Потому что ты не читаешь газеты? — резонно предположила она. — С этого года вышла новая серия карточек: МакГонагалл, Снейп, Кингсли, дополненная карточка Дамблдора, Риддл... и мы трое.

—

— ЧТО?! — хором воскликнули Гарри, Рон и Джинни.

— У меня есть личная карточка! — Рон закричал так громко и радостно, что на него обернулось человек десять. — Почему ты мне не сказала раньше?

— Забыла из-за всего, что происходило, — пожала плечами Гермиона.

Гарри даже не удивился новым карточкам: откровенно говоря, он ожидал чего-то подобного, а вот Рон не отстал от Гермионы, пока она не пересказала всё, что о них знала.

Чуть раньше полуночи, когда привычные к празднованиям гриффиндорцы еще и не начинали расходиться (по традиции, нужно было дождаться хотя бы одного замечания от главы факультета), под потолком внезапно началось настоящее светопреставление. Гостиную озарила сотня Специальных фейерверков Уизли для помещения, которые сложились в огромные часы. Как только стрелки отсчитали последние двадцать секунд и остановились ровно на двенадцати часах, в воздухе появились огромные буквы: "Сэмюэль Хейли и Леонард Грэм: официальные распространители Волшебных Вредилок Уизли в Хогвартсе".

Как оказалось, Гарри не зря подозревал шоколадных лягушек: как только все оторвали взгляд от фейерверков, комната наполнилась удивленными возгласами, потому что гриффиндорцы превратились в волшебников, удостоившихся карточки.

— Я думал, Джордж отказался от этой идеи, — проборматала Ровена Когтевран, критически осматривая подол своего платья. — Он что, разлил по лягушкам Оборотное Зелье?

— И где бы он достал волосы основателей Хогвартса? Это обычный морок, — интонации Гермионы настолько не подходили к внешности и басу Годрика Гриффиндора, что Гарри не выдержал и рассмеялся во весь голос. Смех вышел сиплым, как, наверное, и полагалось Слизерину.

— Дорогой, у меня плохие новости, — хихикнула Хельга Пуффендуй. — Твоего любимого питомца убили.

— Бедный Бадди! — притворно вздохнул Гарри. — Какая сволочь это сделала?

— Салазар, я когда-нибудь говорила, что "Бадди" — дурацкое имя для василиска? — сквозь смех спросила Ровена.

— Ты просто завидуешь, — хмыкнул он.

— Между прочим, эта, как ты выразился, сволочь, сидит вон там, — пробасил Годрик, указывая на стол в центре гостиной, на котором почти весь вечер сидели Хейли и Грэм (за исключением походов на кухню и раздачи лягушек, разумеется). Сейчас же там удобно устроились Гарри, Рон и Гермиона и со смехом наблюдали за устроенным ими хаосом.

— А хорошая идея, между прочим, — протянула Ровена, и Гарри сразу же понял, что пришло в голову другу.

Протиснувшись сквозь толпу и случайно наступив на ногу Парацельсу, Гарри оказался рядом с копией самого себя.

— Эй! — он похлопал парня по плечу. — Это ты убил Бадди?

Поддельный Гарри обернулся и удивленно посмотрел на настоящего:

— А? Бадди?

— Бадди! Большой, зеленый, откликается на любые слова на Парселтанге! — "возмущенно" воскликнул Слизерин. — Мне сказали, ты его убил!

— Я не... О. Да, это я. Извините, — почти жалобно произнесла его копия, и Гарри снова громко рассмеялся.

— Это был действительно гениальный ответ, — не удержался он. — Слушай, одолжишь карточки с нами тремя? Рон изнылся, что до сих пор их не видел.

Гарри Поттер снова непонимающе уставился на него, а сидевший рядом Рон Уизли усмехнулся и протянул карточки.

— Про четырех основателей была идея Джорджа, а не наша, так что без обид, хорошо? — спросил он. — Точнее, мы даже не знали, что там будет, он просто сказал отдать эти четыре лягушки его родственникам.

— Мне нравится, — успокоил его Гарри и вернулся к своим друзьям.

Рон выхватил карточки из его руки еще до того, как Гарри успел их прочитать.

— Ура-ура, ты взял их! — воскликнул он. — Тэк-с, посмотрим! Рон Уизли. Молодой волшебник, который помог Гарри Поттеру победить Того-Кого-Нельзя-Называть. Так и знал, что с этого начнется... Известен как один из лучших вратарей гриффиндорской команды по квиддичу двадцатого века, а так же благодаря своему таланту к шахматам. В 1991 году Рон Уизли провел лучшую шахматную партию в истории Хогвартса. Мистер Уизли получил специальную награду за заслуги перед школой, а так же Орден Мерлина первой степени за свой вклад в победу во Второй Волшебной Войне. А что, не так уж и плохо, — нарочито небрежно подытожил Рон, хотя то, как он покраснел было видно даже на бледной коже Ровены Когтевран.

— Да-да, мы поняли, что ты скромный, — закатила глаза Джинни. — Давай дальше!

— Гермиона Грейнджер, — с выражением начал он. — Молодая волшебница, которая помогла Гарри Поттеру победить Того-Кого-Нельзя-Называть. Считается самой гениальной волшебницей своего поколения, а так же официально была самой молодой волшебницей из когда-либо перемещавшихся во времени.

— Эй! — встрял Гарри. — Я младше Гермионы!

— Здесь же написано, что официально, — ответила Рон. — Не возмущайся, на твоей карточке и так достаточно текста. Мисс Грейнджер награждена Орденом Мерлина первой степени за свой вклад в победу во Второй Волшебной Войне.

— И за стократное спасение поттеровской задницы, — дополнила Джинни. — Этого не хватает.

Рон проигнорировал её комментарий и начал чтение последней карточки:

— Гарри Поттер, так же известный как Мальчик-Который-Выжил, Избранный и Парень-Который-Всех-Спас. Гарри Поттер...

— Они забыли "нежелательное лицо номер один", — хором произнесли Гарри и Гермиона.

— Гарри Поттер широко известен благодаря тому, что послужил причиной исчезновения Того-Кого-Нельзя-Называть в 1981 году, и своей окончательной победе над ним во время Битвы за Хогвартс в 1998 году. Мистер Поттер является единственным человеком в истории, выжившим после смертельного проклятия, и самым молодым чемпионом и победителем Турнира Трех Волшебников. Мистер Поттер получил специальную награду за заслуги перед школой, а так же Орден Мерлина первой степени за свой вклад в победу во Второй Волшебной Войне. Как ни странно, но это все, — закончил Рон.

От дальнейшего обсуждения их отвлекла новая затея гриффиндорцев. Несколько “великих игроков в квиддич” решили устроить матч против сборной, чью победу они и праздновали, так что Гарри, Рону и Джинни пришлось подняться с уютных кресел и играть в “наземный квиддич, версия для гриффиндорской гостиной, с заранее заколдованными Гермионой мячами, чтобы они ничего не сломали”. Как оказалось, в такую версию команда Гриффиндора играла лучше, чем в обычный, так что когда Гарри второй раз за день поймал снитч, на этот раз под столом, его команда выиграла со счетом 790-80.

Не смотря на то, что обошлось без разрушений, шумели они так, что в час ночи в портретном проеме появилась сама МакГонагалл:

— Почему вас слышно даже в башне директора? — возмущенно спросила она. — И почему профессор Вектор вас до сих пор не утихомирила? Мерлинова борода, и что случилось с вашей внешностью?

— Извините, профессор, но профессор Вектор еще не приходила... — жалобно произнес Мерлин. — И моя борода тут не при чем, честное слово.

Все гриффиндорцы рассмеялись, и даже МакГонагалл не удержалась.

— Что ж, я потом выясню, куда делась декан вашего факультета, а пока: всем спать! И да, мистер Уизли, — обратилась она к Ровене Когтевран. — Передайте своему брату, что он не перестает меня удивлять. Потрясающее волшебство.

— Как она узнала, что это ты? — прошепатала Джинни.

— Я хорошо знаю своих учеников, мисс Уизли, — ответила МакГонагалл. — А теперь всем спокойной ночи.

Директриса еще раз обвела всех строгим взглядом, на секунду задержавшись на стоящем у камина Дамблдоре, и удалилась.

— Не знаю, что насчет Джорджа, но меня не перестает удивлять именно она, — произнесла все еще потрясенная Джинни. — Ну как можно было догадаться с одного взгляда?

Как только все начали расходиться, Гермиона снова потянулась к учебникам.

— Нет, ты над нами издеваешься, — закатила глаза Джинни. — Спать пора, а не учиться!

— Я и так пропустила почти весь день из-за этого дурацкого квиддича, — нахмурилась Гермиона.

— Гермиона, ну сколько еще можно прятаться в книгах?! Если у тебя проблемы, то, может быть, стоит поговорить об этом с друзьями?

— У меня нет проблем, Джинни, — устало произнесла Гермиона.

— Ну разумеется! — воскликнула Джинни. — А то, что ты с тех пор, как поругалась с родителями, почти не общаешься даже с Роном, не говоря уже о нас с Гарри, это не проблема?!

— Джинни! — Гермиона вскочила с кресла и теперь раздраженно смотрела на подругу. — Я всего лишь поругалась с родителями. Они живы, здоровы, так что это — не проблема! Я не собираюсь из-за этого ныть!

— Да, от того, что ты превратилась в учащегося зомби, нам гораздо легче! — перебила её Джинни.

— Что такое зомби? — шепотом спросил у Гарри Рон.

— Магловские сказки. Что-то вроде инферналов, — так же шепотом пояснил Гарри.

— Посмотри на себя, перед тем, как ругать меня, — теперь и Гермиона повысила голос. — Ты так уперлась в эту идею с “Гарпиями”, что даже я заметила, насколько паршиво играла сегодня команда! И при этом ты даже брату не можешь объяснить, почему ты так этого хочешь.

— Не делай вид, что ты меня знаешь!

— Я тебя знаю! — воскликнула Гермиона. — Ты всегда мечтала о двух вещах: Гарри и игре в “Гарпиях”! И не смотря на то, что это вообще не совместимо, и не только из-за дурацких правил, ты все равно пытаешься сделать невозможное, потому что Фред надеялся, что ты это сделаешь! И Фред просто не знал, что это невозможно, но тебе на то плевать! Это твой способ справиться с твоими проблемами! А с моими проблемами, которые, кстати, ничто по сравнению с вашими, я буду справляться по-своему! Так что ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!

Закончив тираду, Гермиона схватила сумку и бросилась в башню девочек. Гарри с Роном удивленно смотрели ей вслед, а Джинни стояла, словно оглушенная заклинанием.

К большому удивлению Гарри, Гермиона и Джинни с самого утра вели себя так, словно ничего не случилось. Когда Рон любезно напомнил, что вечером они поссорились, девушки удивленно посмотрели на него и хором заявили, что ему это приснилось. При этом они были настолько спокойны, что если бы не озорные огоньки в глазах Джинни, Гарри решил бы, что все-таки они с другом оба сошли с ума.

За завтраком над гриффиндорским столом висела непривычная тишина, прерываемая редкими репликами или особенно громкими зеваниями. Наверное, матчи по квиддичу не зря проводили в субботу, потому что Гарри не мог представить, каково бы им сейчас было на занятиях. Гермиона лениво потянулась за газетой, скорее по привычке, чем в ожидании каких-либо новостей, а Рон тут же уронил голову ей на плечо, сразу задремав. К сожалению, долго проспать у него не вышло.

— Нет-нет-нет, — быстро заговорила Гермиона, вчитываясь во вторую страницу, — только не это!

— Что там еще? — зевнула Джинни.

Рон, открыв глаза и, видимо, прочитав несколько строк, тихо выругался. Когда Гермиона, вместо того, чтобы привычно возмутиться, испуганно посмотрела на Гарри, тот не выдержал, и наконец выхватил газету из её рук:

"Охота на оборотней начинается!" — гласил огромный заголовок. Не в силах поверить своим глазам, Гарри перевел взгляд на статью:

“В нашу редакцию поступила информация о секретной операции отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, которая должна сегодня начаться. С сегодняшнего дня все известные оборотни, их дети или раненные ими волшебники будут задержаны для освидетельствования их опасности для магического сообщества. В дальнейшем они должны быть направлены для постоянного пребывания в специальные учреждения контроля над ними...”

Гарри прервал чтение и в ужасе уставился на Гермиону. От мысли, что кто-то мог отобрать Тедди у Андромеды и запереть его вместе с настоящими оборотнями, Гарри накрыло волной леденящего душу страха.

— Я просто не могу в это поверить, — прошептала Гермиона. — Гарри, тебе нужно как можно быстрее бежать к Тедди!

— А то я не знаю, — раздраженно сказал он, вставая из-за стола.

— Подожди, минутку, я пойду с тобой, — быстро произнесла Гермиона. — Рон, а ты узнай, как дела у Лаванды.

— Ты в своем уме? — спросила Джинни, наблюдая за бледным как мел братом.

— Она была поцарапана Сивым, — глухо пробормотал он. — Миона, спасибо...

— Потом будешь удивляться, какая у тебя понимающая девушка, — прервал его Гарри. — Ты идешь?

Гермиона кивнула, и они быстрым шагом покинули Большой Зал. Почти всю дорогу до главных ворот замка они молчали.

— Кажется, мы снова оставили Джинни одну, — вздохнула она.

— Напомни, почему ты пошла со мной? — спросил Гарри.

— Не хочу идти с Роном к Лаванде. Не хочу сидеть и ждать, пока он у Лаванды. И вообще, когда ты был против моей компании?

— Никогда, — честно ответил Гарри.

Наконец добравшись до ворот, они трансгрессировали прямиком во двор дома Тонксов. На пороге стояла Андромеда, и у Гарри волосы на затылке встали дыбом от того, каким уничтожающим взглядом она смотрела на двух министерских работников перед ней. Он был уверен, что еще чуть-чуть — и она убьет их выбросом неконтролируемой магии. А если нет, то Гарри сам это сделает.

— Пошли вон! — рявкнул он.

Андромеда, заметившая их с Гермионой прибытие, даже не шевельнулась, зато мужчины чуть ли не подпрыгнули от неожиданности. На несколько секунд они молча уставились на Гарри, потом один из них все-таки, запинаясь, заговорил:

— М-мистер П-поттер, что вы тут делаете?..

— Меня больше волнует, что вы тут делаете, — процедил Гарри. Он был настолько зол, что казалось, был готов растерзать волшебника голыми руками, какая уж тут магия. — Убирайтесь!

— По м-министерскому пос-становлению от двадцатого февраля все дети оборотней...

— Пошли вон, — перебил его Гарри, доставая палочку. — Больше предупреждать не буду.

— Вы не можете атаковать министерских работников при исполнении их обязанностей! — воскликнул молчавший до этого второй волшебник.

— Могу, и даже атаковал пару раз, — мрачно усмехнувшись, произнес Гарри, наставляя на них палочку.

Мужчины опасливо переглянулись. Похоже, они не были уверены, серьёзно угрожает им Гарри или нет, но инстинкт самосохранения, очевидно, подсказывал им не проверять этого. Напоследок окинув всех неодобрительным взглядом, они трансгрессировали.

— У тебя определенно получаются эффектные появления, — вздохнула Андромеда, заметно расслабившись.

— Гарри, пожалуйста, скажи мне, что ты не собирался выполнить свои угрозы! — послышался строгий голос Гермионы.

— Не знаю, — честно ответил Гарри. — Скорее всего, нет.

Гермиону такой ответ явно не удовлетворил, но она решила дальше не спорить. Судя по каменному выражению её лица, она практически заставляла себя спокойно стоять на месте, и Гарри был уверен, что это как-то связанно со сходством Андромеды с одной из своих сестер.

— Андромеда, если вам сейчас ничего не нужно, мы собирались в Министерство. Хотели выяснить, какого черта творится, — произнес Гарри.

— Хорошо, — коротко кивнула женщина.

На лице Гермионы мелькнуло почти незаметное облегчение, когда они трансгрессировали в переулок, где располагался вход в Министерство магии.

— Не помню, что бы мы сюда собирались, — прошептала Гермиона.

— Ну да, а со мной ты отправилась, потом что соскучилась по миссис Тонкс, — вяло улыбнулся Гарри.

Как ни странно, в Министерстве на них едва ли обратили внимание, и они почти без промедлений оказались у кабинета Кингсли, где их остановила его секретарь. Судя по выражению лица волшебницы, они были не первыми, кто хотел сегодня увидеть его.

— Министр не принимает без записи, — раздраженно объявила девушка. — Напишите заявление, и, может быть, мистер Бруствер согласится с вами встретиться.

Гарри удивленно посмотрел на нее, пытаясь вспомнить, останавливал ли кто его, когда он приходил к Кингсли в самом конце декабря.

— Ничего, нас с Гарри он примет, — хладнокровно ответила Гермиона.

Секретарь испуганно посмотрела на Гарри, очевидно только сейчас поняв, кто перед ней.

— Да-да, конечно, проходите, мистер П-поттер, мисс Грейнджер, — поспешно произнесла она, бледнея, словно перед ней был не Гарри Поттер, а сам Вольдеморт.

Они зашли в кабинет, как оказалось, в самый разгар спора Кингсли с какой-то женщиной:

— О, а вот и вы! — воскликнул он, увидев гостей. — Даже не сомневался, что вы придете... Миссис Уитни, позвольте вам представить мисс Грейнджер и мистера Поттера. Между прочим, крестник последнего — сын Ремуса Люпина, о котором я вам сегодня уже говорил. Гарри, Гермиона, это миссис Уитни, глава отдела обеспечения магического правопорядка. Она вам сейчас объяснит, почему нельзя отменить закон, придуманный Долорес Амбридж, подписанный не мной и принятый к исполнению без моего разрешения. Она пыталась объяснить это мне, но я, хоть убейте, не понимаю!

Кингсли раздраженно помахал перед её носом листом бумаги, который видимо и был законом.

— Потому что нет никаких оснований отменять закон, — вздохнула миссис Уитни, обращаясь по прежнему к министру. — Закон был подписан еще Руфусом Скримджером, так что правило отмены всех законов подписанных Толстоватым на него не действует.

— Как Скримджер мог это подписать? — удивился Гарри.

— Была война, — пожал плечами Кингсли. — Видимо, надеялся, что это поможет.

— Так и представляю, как Сивый добровольно сдается, — пробормотала Гермиона.

— Если он был подписан почти год назад, почему его приняли к исполнению только сейчас? — спросил Гарри.

Кингсли и Уитни переглянулись.

— Никто не знает, — ответил министр. — Весь день все министерство пытается это выяснить, но результатов ноль.

Гермиона молча подошла к столу и взяла у Кингсли злосчастный листок. Нахмурив брови, она несколько раз перечитала его, а затем обратилась к Уитни:

— Разве не было никакого закона, противоречащего третьему пункту этого?.. — спросила она с отвращением на лице указав на пергамент. — Конечно, я могу ошибаться, потому что единственный раз, когда я читала законы, касающиеся магических существ, частично являющихся людьми, был пять лет назад... Но я почти уверена, что там было что-то противоречащее.

— Девочка, ты действительно думаешь, что, прочитав один раз, помнишь лучше, чем я? — раздраженно поджала губы волшебница.

— Это очень узкое направление, к тому же, в законах всегда была путаница, когда дело касалось нечистокровных волшебников, — пожала плечами Гермиона. — Разумеется, я не имею в виду ряд недавно отмененных законов, там было все весьма четко.

— Ну хорошо, — миссис Уитни поднялась с кресла. — Мисс Грейнджер, Министерская библиотека в вашем распоряжении. Найдите мне причину, по которой закон не мог вступить в силу, и я приму вас в отдел магического правопорядка без вступительных экзаменов и вообще без Ж.А.Б.А, если захотите.

— Вообще-то я собиралась в отдел регулирования магических популяций, — равнодушно ответила Гермиона, направляясь за ней к двери.

Гарри автоматически последовал за ними, но Гермиона его остановила:

— Это может быть надолго, — сказала она. — Джинни расстроится, если ты сойдешь с ума со скуки.

— И что, мне отпустить тебя одну? — поднял брови Гарри. — Размечталась.

Гермиона раздраженно посмотрела ему в глаза, молча возражая, но Гарри не собирался отводить взгляд. Он сомневался, что кто-то соберется нападать на нее в библиотеке Министерства магии, но вариант оставить её без присмотра он даже не рассматривал.

— Гарри, я поручу паре авроров охранять Гермиону, а ты взамен окажешь мне услугу, хорошо? — вмешался Кингсли в их безмолвный диалог.

Гермиона выразительно посмотрела на него и Гарри сдался. Разумеется, он не сомневался, что Робардс поручит это дело новичкам, но с Гермионой все равно был Омнилокус. Если что-то случится, их хватит хотя бы на те несколько секунд перед прибытием Гарри и Рона.

— Ладно, — ответил он. — И пожалуйста, не пропади в библиотеке на следующие две недели.

— Я постараюсь, — усмехнулась Гермиона.

Она вышла из кабинета с миссис Уитни, и Кингсли отправил им вслед записку — видимо, в аврорат.

— Не министерство, а дурдом какой-то, — вздохнул Кингсли, опускаясь в кресло. — Кто вообще решил сделать меня министром?

— Если тебя это успокоит, то предыдущие трое были еще хуже, — вяло улыбнулся Гарри, садясь напротив него.

— Только это и радует... Как Тедди? — спросил он.

— Не знаю, если честно, давно его не видел. Боюсь, что это сейчас не очень безопасно… Между прочим, раз уж я здесь, могу я поговорить с Робардсом?

— Он на задании, — покачал головой Кингсли. — Что-то случилось?

Гарри в двух словах пересказал об угрозах Дэну, о догадке Рона, что эти Пожиратели смерти не были связанны с нападением в Рождество, и о предложении устроить им ловушку.

— Как-то слишком опрометчиво с их стороны, — серьёзно произнес министр. — Боюсь, все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. В любом случае, я передам Робардсу, что ты хотел с ним встретиться.

— И лучше всего, чтобы никто, кроме вас двоих, не знал об этом, — добавил Гарри.

В кабинет постучалась и вошла секретарь. Она протянула Кингсли какую-то папку, и вышла. Он пролистал сдержимой, прочитав мельком, и хмыкнул:

— Отчет о начале операции по задержанию потенциально опасных волшебников, связанных с оборотнями, — зачитал он. — Тебе это понравится, почти все отказались идти. Теда Люпина помешал забрать Гарри Поттер, угрожая работникам отдела охраны правопорядка… Лаванда Браун отказалась идти, в то время, как Рональд Уизли угрожал работникам отдела охраны правопорядка … а он-то что там делал?.. Уильям Уизли отказался идти с работниками отдела охраны правопорядка, оказал сопротивление и превратил одного из них в крокодила… и так далее, и так далее, и так далее.

Гарри облегченно вздохнул. Судя по тону Кингсли, ничего страшного не произошло. Если повезет, Гермиона окажется права, и никакого серьёзно ущерба таинственно появившийся закон не нанесет.

— Итого, полдюжины задержанных… — закончил министр и пробежал глазами по списку. — Вот об этом я и хотел попросить тебя, Гарри.

— Что, опять кому-то бежать из министерства? — не удержался он.

— Да, что-то вроде, — серьёзно произнес он. — Я хочу, что бы ты вернул одну девочку домой. Разумеется, с моего письменного разрешения, так что за похищение детей тебя не арестуют.

— Я счастлив, — устало произнес Гарри.

— Лин — оборотень, — серьёзно произнес он. — Девочке пять лет, год назад Сивый убил всю её семью, и чуть не убил её. Не стоит ей оставаться тут, и, откровенно говоря, плевать я хотел на законы, если это касается испуганных детей.

— С кем она сейчас живет? — спросил Гарри. В такой услуге он и не подумал бы отказать.

— В приюте святой Ядвиги в Кардиффе. Это единственный приют для детей волшебников в Британии.

— Боюсь, в последнее время им стало тесновато, — мрачно произнес Гарри.

— На самом деле, большую часть детей забирают в семьи. К сожалению, у Лин гораздо меньше шансов найти новую семью, чем у остальных.

* * *

Линетт Мэтьюс казалась обычной пятилетней девочкой с огромными синими глазами, светлыми волосами и испуганным выражением лица, которое, правда, тут же поменялось при виде Кингсли.

— Дядя Кингси! — радостно воскликнула она.

Только сейчас Гарри понял, что министр не просто волновался за незнакомого ребенка, и что просил он именно о личной услуге. Он подумал, что в следующий раз обязательно надо спросить, как именно он впервые встретил Линнет.

— Привет, малышка, — пробасил Кингсли, беря её на руки. — Я смотрю, ты выросла с нашей последней встречи!

— Мадам Буффе заставляет меня много кушать, — пожаловалась девочка.

— Слушайся её, она дурного не посоветует, — улыбнулся он. — Лин, это Гарри. Он отведет тебя домой, хорошо?

Девочка осторожно посмотрела на Гарри, а потом неуверенно кивнула.

— Ну, вот и славно, — он опустил её на пол. — К сожалению, я должен вас покинуть, дел по горло... Еще раз спасибо, Гарри. Лин, береги себя.

— До свидания, дядя Кингси, — помахала ручкой девочка.

Всю дорогу до каминов в атриуме они молчали. На всякий случай Гарри держал Лин за ладошку: ему не хотелось потом искать ребенка по всему Министерству.

— Думаю, будет проще, если я возьму тебя на руки, — сказал он, подходя к освободившемуся камину.

Девочка снова неуверенно кивнула, и Гарри тут же поднял её и зашел в камин.

— Магический приют святой Ядвиги в Кардиффе, — четко произнес он, бросая порох.

Через несколько секунд он оказался в маленькой прихожей, очевидно, старого дома.

— Мадам Буффе, я дома! — закричала девочка, как только Гарри отпустил её.

— Ох, Линетт, слава Мерлину! Кто… — пожилая волшебница осеклась, увидев Гарри. — О. Добро пожаловать, мистер Поттер. Меня зовут Анна Буффе.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Гарри, пожимая её руку. — Министр попросил меня отвести Лин домой.

— Счастливая девочка, — мадам Буффе жестом пригласила его вглубь дома. Гарри только сейчас заметил, что Линетт убежала, даже не попрощавшись. — Сначала аврор, который был от нее без ума, стал министром магии, теперь домой её провожает сам Гарри Поттер... Надеюсь, мистер Бруствер не выдернул вас ради этого из Хогвартса?

— Нет, я как раз пришел к нему высказать всё, что думаю по поводу нового закона, — ответил он, и, поймав вопросительный взгляд волшебницы, добавил: — Мой крестник — сын оборотня. Его родители погибли, так что...

— Что ж, оборотням и остальным очень повезло, что вам тоже небезразлична эта ситуация, — слабо улыбнулась она.

— Им повезло, что она небезразлична Гермионе Грейнджер, — покачал головой Гарри.

Они немного поговорили об оборотнях, Линетт и делах приюта. Минут через десять, Гарри вышел на лицу, дума я о том, что сделает пожертвование приюту, как только окажется в Гринготтсе.

Несмотря на то, что Гарри никогда не был в магической части Кардиффа, улочка казалась удивительно знакомой, наверное, благодаря сходству с улицами Хогсмида. Обернувшись, он увидел на двери приюта табличку:

Детский приют им. Святой Ядвиги

(основан в 1543 году Дж.К. Поттером).

* * *

— Привет, — произнес Гарри, присаживаясь на диван рядом с Джинни.

Девушка тут же захлопнула учебник и потянулась, чтобы поцеловать его.

— Привет, — наконец ответила она. — Как Тедди?

— Дома. Мы успели как раз вовремя, чтобы я еще раз смог поругаться с людьми из Министерства.

— С учетом того, что ты собираешься там работать, это очень плохая привычка, — улыбнулась она.

— Я не виноват, что в Министерстве неизвестно что творится, — он устало потер глаза. — Гермиона, осталась там, сказала, что, вероятно, сможет как-то добиться отмены закона.

— Гермиона молодец, — вяло улыбнулась Джинни, кладя голову ему на плечо.

— Извини, что утром так вышло...

Гарри не был уверен, что он в чем-то виноват, но прекрасно знал, как Джинни не любила оставаться в стороне, и не хотел снова с ней ссориться из-за этого.

— Гарри, я не буду обижаться на то, что, думая о безопасности Тедди, ты забыл предложить мне пойти с тобой, — она пожала плечами. — Я взрослая девочка и, в конце концов, могла сама предложить, но знала, что толку от меня было бы немного. К сожалению, меня не так все обожают, как тебя или даже Гермиону.

— Они просто плохо тебя знают, — он поцеловал её в макушку.

— Подлиза, — хихикнула Джинни.

Гермиона вернулась поздним вечером, счастливая и гордая собой, как Гарри и ожидал.

Прошу обратить внимание, что я опубликовала одновременно две главы. Убедитесь, что Вы уже прочитали главу 20.

Понедельник начался подозрительно похоже на воскресенье. За завтраком Гермиона нахмурилась, читая газету, грустно посмотрела на Гарри и, тяжело вздохнув, произнесла:

— Журналисты узнали о том, что Тедди твой крестник.

Второй раз за два дня Гарри в ужасе смотрел на нее, судорожно соображая, как лучше защитить Тедди. Вот только сегодня, к сожалению, он не мог тут же отправиться к нему: гипотетическая угроза крестнику не была достойным оправданием для того, чтобы пропустить сдвоенную трансфигурацию.

Четыре часа он прилежно записывал указания профессора Перес и пытался создать копию хоть какого-нибудь из предметов, что его окружали. В итоге он все-таки смог наколдовать еще один учебник по трансфигурации для седьмого курса, в котором, правда, оказались только первые пять глав и семнадцатая.

Наконец настало время обеда, после которого у Гарри не было занятий, и он мог отправиться к Тедди.

— Хорошо, что ты пришел, — поприветствовала его Андромеда. — Я хотела с тобой поговорить.

Гарри ожидал, что она будет сердита на него за то, что по его вине теперь вся магическая Британия знала, кем приходится ему Тедди, однако миссис Тонкс вела себя так же, как и всегда. Увидев Гарри, Тедди, до этого игравший с игрушечным котлом, радостно улыбнулся.

— Привет, малыш, — улыбнулся Гарри, взяв крестника на руки. — Ты смотри, как вырос! Давно же твой бестолковый крестный Гарри тебя не навещал, правда?

— Аии! –Тедди рассмеялся и через секунду его светлые волосы стали угольно черными.

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Он начал говорить? — удивленно спросил он у Андромеды.

— Пару недель назад, — ответила она, накрывая на стол. — Он называет меня “Ба”, знает свое имя и еще может вполне понятно назвать слов пять.

Гарри посмотрел на Андромеду и не заметил, как Тедди потянулся за его очками:

— Эй! — воскликнул он. — Малыш, отдай мне очки!

Улыбаясь, Гарри вытащил их из цепкой ладошки Тедди. Тот огорченно хныкнул, и его волосы снова стали песочно-коричневыми.

— Ну не обижайся, — пробормотал Гарри.

Он взял палочку и, умудрившись спасти её от Тедди, сделал вторую пару очков. Они вышли кривоваты и без стекол, но в целом были весьма похожи на оригинал. Радуясь про себя, что ни МакГонагалл, ни Перес не видели его посредственную трансфигурацию, он отдал вторые очки Тедди. Мальчик радостно схватил их, попытался надеть и тут же ткнул себя дужкой в глаз.

— Кажется, твоя бабушка больше никогда не доверит мне тебя, — вздохнул Гарри, тщетно пытаясь успокоить Тедди.

— Не переживай, он же ребенок, — махнула рукой Андромеда. — Он то и дело обо что-нибудь бьется, на что-нибудь натыкается... Я уже заколдовала все, что только можно, а он все равно ухитряется найти, обо что можно пораниться.

— Извините, что не совсем не помогаю, — виновато произнес Гарри.

— Ничего страшного, милый, я все понимаю. Ты еще успеешь с ним нанянчиться, а пока что я сама справляюсь. Чай готов, присаживайся.

Гарри усадил Тедди к себе на колени, и мальчик тут же отбросил очки и потянулся за чашкой.

— Андромеда, мне жаль, что все узнали о Тедди… — начал Гарри.

— Пустяки, — перебила она. — Рано или поздно все равно узнали бы. Гарри, я понимаю, что у тебя не самый легкий период в жизни... последние семнадцать лет... и я знаю: что бы ни происходило в твоей жизни, ты сделаешь все, чтобы защитить его. Именно об этом я хотела поговорить.

Он вопросительно посмотрел на нее, делая вид, что не замечает кусающего его за руку Тедди.

— Я очень благодарна тебе за то, что вчера ты так вовремя появился, но кое-что в твоем поведении меня насторожило: ты сильно напомнил мне Сириуса.

— И что в этом плохого? — напряженно спросил он.

— Сириус был чудесным человеком, Гарри. Из всей нашей семьи он был, пожалуй, единственным достойным человеком. Единственным, у кого хватало смелости открыто идти против Сам-Знаешь-Кого...

— Регулус тоже попытался, — не задумываясь, добавил Гарри. — Разумеется, его тут же убили.

— Вот как? Что ж, значит, под конец из Блэков вышло что-то путное... Гарри, я очень любила Сириуса. Но, согласись, крестным отцом он был отвратительным.

— Он был бы хорошим крестным, если бы его не заперли бы в Азкабане, — процедил Гарри.

— Но он не был, — спокойно произнесла Андромеда. — Сириус часто действовал, абсолютно не обдумывая свои поступки, и именно поэтому он угодил за решетку. Гарри, я не говорю, что это была целиком его вина, и я могу его понять, но твое детство не стало легче от этого...

— Вы не... — ему так хотелось сказать, что она не права, но в глубине души он сам думал так же. Ему никогда не пришло бы в голову в чем-то винить Сириуса, и все же вся его жизнь могла бы быть совсем другой, если бы крестный вел себя более разумно.

— Я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя или Сириуса, Мерлин упаси, — произнесла Андромеда. — Я просто хочу, чтобы ты не повторил его ошибок. Я знаю, что ты все отдашь за Тедди, но постарайся сделать так, чтобы ты еще и остался с ним рядом. Думаю, ты не хочешь, чтобы он вдруг оказался на попечении своих единственных, кроме нас с тобой, родственников. Из Драко вряд ли выйдет хороший дядя.

Они молчали. Гарри обдумывал её слова, укачивая на коленях малыша Тедди, а Андромеда пила чай и неодобрительно смотрела на нетронутую чашку Гарри.

— Андромеда, я хотел бы наложить на ваш дом Чары Доверия, — прервал молчание Гарри, вспомнив, зачем он пришел.

— Если считаешь нужным, — пожала плечами она. — Только, пожалуйста, сообщи потом адрес дома моей сестре.

* * *

Поместье Малфоев выглядело менее зловещим при свете дня и, тем более, без Пожирателей Смерти внутри. Старый, местами ветхий, огромный дом, который до сих пор являлся в кошмарах Гарри и особенно его друзьям. Дом, в котором умерли профессор Бербидж, Хвост, Добби и, скорее всего, множество других людей, о которых Гарри не знал.

Гарри подумал, что никогда не поймет дружбу Андромеды со своей сестрой. В последний раз предлагая самому себе развернуться и уйти, он постучал в дверь. Через минуту ему открыл Драко.

— Ты еще кто такой? — спросил он, наставляя на Гарри палочку.

— Ты ослеп? — хладнокровно поинтересовался Гарри. — Между прочим, эта палочка против меня бесполезна.

Драко удивленно поднял брови, но палочку убрал.

— Что ты тут делаешь? — настороженно спросил он.

— В гости зашел, — закатил глаза Гарри. — Миссис Тонкс попросила кое-что передать твоей матери.

Не став расспрашивать дальше, Драко повел его вглубь дома. Они прошли через гостиную, от вида которой в Гарри проснулось яростное желание убить обоих Малфоев и сжечь дом ко всем чертям, и поднялись, как он понял, в библиотеку.

Сидящая у окна Нарцисса не меньше Драко удивилась появлению Гарри.

— Мистер Поттер, какой… неожиданный сюрприз! — растягивая слова, произнесла она.

— Поверьте, мой визит доставляет мне не больше удовольствия, чем вам, — произнес он. — Андромеда хочет, чтобы я передал вам это.

Он протянул ей пергамент, где полчаса назад написал адрес дома Тонксов. Нарцисса дважды прочитала написанное и вернула листок Гарри.

— Рада, что она не забыла про меня, — равнодушно произнесла она.

Гарри сжег пергамент и, попрощавшись, покинул дом, надеясь, что больше никогда в нем не окажется.

* * *

Когда он переступил порог замка, он уже принял решение. Конечно, изначально не стоило столько ждать, но он решил, что все же лучше поздно, чем никогда.

— Джин, мне нужна твоя помощь, — выпалил он, как только она вышла с урока по защите от темных искусств.

— А мне твоя, — шепотом произнесла она. — Можешь проклясть эту должность? Дервил меня с ума сведет! Я написала сочинение о пятнадцати различных щитовых чарах, Гарри. Пятнадцати! А он поставил мне “В”! Да Гермиона знает меньше! — она прервала свою тираду, увидев выражение его лица. — В чем помощь? Что случилось с Тедди?

— Пока ничего, слава Мерлину. Помнишь, ты обещала попытаться научить меня окклюменции?

— Не попытаться, а научить, — закатила глаза Джинни. — Не такой уж ты и безнадежный. Ты поместил дом Андромеды под чары доверия?

Он кивнул. Гарри почти не удивился, что она сразу же догадалась, зачем ему срочно понадобилась окклюменция. Он больше не мог себе позволить роскошь держать свой разум открытым, особенно теперь, когда он являлся хранителем тайны.

Они решили не тянуть и устроить первое занятие в тот же день, после ужина. Выручай-комната приняла до боли знакомый вид: именно такой они привыкли её видеть, когда встречались на шестом курсе. Комната казалась скромной версией гриффиндорской гостиной с одним единственным диванчиком напротив камина.

— Навевает воспоминания, правда? — улыбнулась Джинни, проведя рукой по спинке дивана. — Ладно, готов?

— Нет, — честно ответил Гарри.

Джинни усмехнулась, но не стала отвечать. На несколько секунд она задумалась.

— Вообще самое простое — это полностью блокировать попытки прочесть твои мысли. Нужно зациклиться на каком-то одном воспоминании или на какой-то одной мысли, и не пускать дальше.

— Знаешь, что мне это напоминает? — спросил Гарри.

— Заклинание вызова Патронуса. — кивнула Джинни. — Теоретически, окклюменция должна немного помогать и от воздействия дементоров. К сожалению, на практике это не сильно работает.

— От воздействия дементоров помогает отсутсвие плохих воспоминаний, — пробормотал Гарри.

— Не знаю, не пробовала, — вздохнула Джинни. — Мы отвлеклись. Придумай, какое воспоминание ты можешь использовать. Главное, что бы оно было достаточно четким и, разумеется, не ассоциировалось ни с чем сверхсекретным.

Это было просто: любой матч по квиддичу, да и вообще любой полет на метле подходил. Он кивнул, и Джинни без отдельного предупреждения взмахнула палочкой:

— Легилименс! — прошептала она.

Её "прикосновение" было легким и почти незаметным. Если бы она секунду назад не произнесла заклинание, Гарри бы подумал, что это его собственное течение мыслей. Она начала с воспоминаний предыдущего дня и, к удивлению Гарри, сколько бы он ни пытался думать о квиддиче, перед глазами стоял детский приют.

— Так не пойдет, — произнесла Джинни, опустив палочку. — Это не то воспоминание, которым стоит блокировать остальные.

— Я знаю, — скривился Гарри. — Я вообще-то пытался думать о квиддиче, но почему-то вспомнил этот несчастный приют.

— О... — удивилась Джинни. — Хорошо, давай попробуем еще раз, — решительно произнесла она. — Легилименс!

"Квиддич, квиддич, квиддич...".

Узкая улочка, ветхий дом уставшая хозяка... Девочка-оборотень, которая никогда не сможет вылечиться...

"Но которая будет хорошо играть в квиддич! Это же так просто..."

... лишь бы матч не был сразу после полнолуния...

"Не важно, летать это так просто, сразу обо всем забываешь..."

По крайней мере у нее есть шанс научиться до первого урока полета на метле...

Последняя мысль разом свела на нет все попытки Гарри отгородиться от воздействия Джинни. Но, несмотря на то, что она пыталась направить его мысли в сторону Тедди, в голове начали проноситься совсем другие воспоминания: фотография с ним, годовалым, на детской метле, полуразрушенный коттедж Поттеров, дом Дурслей, родители в воспоминаниях Вольдеморта, Сириус... Затем перед глазами начали мелькать детские воспоминания, все больше и больше, пока Гарри, запаниковав, не вышвырнул Джинни из своего сознания.

Только сейчас он понял, что, тяжело дыша, сидит на полу, опершись на руки. Сделав глубокий вдох, он поднялся с колен и, тщетно стараясь улыбнуться, произнес:

— Ну что ж, в конце у меня получилось.

— Что это было? — дрожащим голосом спросила она.

— Ты в порядке? — забеспокоился Гарри. — Я не думал, что с тобой может случиться, я просто запаниковал, и вообще все вышло чисто инстинктивно...

— Да нет, я не о том, — перебила его Джинни. — Воспоминания, что это было?

— Детство в основном, — пожал плечами Гарри. — Ну и пара воспоминаний Вольдеморта, спасибо ему большое, а то мне без них слишком хорошо жилось.

Он понимал, что провалиться в его память, должно быть, не самое приятное из ощущений, и теперь представить не мог, какого черта он вообще попросил Джинни ему помочь. Он подошел к ней и приобнял за плечи, только сейчас заметив, что её било мелкой дрожью.

— Джин?

Она посмотрела на него.

— Ты жил в чулане под лестницей.

Из всего, что могла сказать Джинни, он ожидал этой фразы меньше всего. Гарри неловко пожал плечами, но ничего не ответил.

— И там были пауки. И тебя там запирали...

— Джин...

— И Дадли с друзьями тебя избивали, когда ты не мог от них убежать. И ты... ты жил как чертов домашний эльф! — голос Джинни срывался на крик.

— Джин, это было давно... — попытался успокоить её Гарри. — И это уже не важно. Просто забудь...

— Забыть?! — воскликнула она. — Ты думаешь, что я могу это забыть?! С моим любимым человеком в детстве обращались так, словно ты... словно ты...

И Джинни закричала. Она зажмурила глаза, вцепилась пальцами в собственные волосы, зажимая уши руками, и издала пронзительный крик, словно сам Вольдеморт ударил её Круциатусом. Пламя в камине взвилось почти до потолка, неестественно искрясь и выгибаясь.

— Джинни... — прошептал Гарри, прижимая её к себе, зная, что она его не слышит.

Через несколько секунд крик прекратился, а камин почти погас. Она безвольно уронила руки, и, наверное, упала бы, если бы Гарри крепко не обнимал её. Её трясло в рыданиях, и ему ничего не оставалось делать, кроме как гладить её по волосам и шептать на ухо банальную чушь о том, что все хорошо. Он проклинал себя за то, что пустил её в свою голову, за то, что не подумал, как она отреагирует на его воспоминания. Хотя, разумеется, ему все равно не пришло бы в голову, что она отреагирует так.

Постепенно рыдания утихли. Они опустились на диван, и Джинни, практически свернувшись в калачик, прижалась к нему, слезы все еще текли по её щекам.

— Прости, я не должен был позволить тебе это увидеть, — виновато произнес Гарри.

— Перестань, ты не виноват... — тихо произнесла она, по-прежнему дрожащим голосом. — Не ты виноват...

— Зато я жив. Ты же знаешь, что это только благодаря Дурслям.

— Их не за что благодарить, — мрачно произнесла Джинни. Она перестала плакать и вытирала рукавом мантии оставшиеся слезы. — Им очень повезет, если они никогда мне на глаза не попадутся.

— Ну, я надеюсь, а то вот в Азкабан я еще ни разу не вламывался, — Гарри ухмыльнулся, хоть и не совсем искренне.

Джинни нервно хихикнула, но к облегчению Гарри продолжать тему не стала. Они сидели некоторое время молча. Гарри зарылся носом в волосы Джинни, думая о событиях последних двух дней, а Джинни, о чьих мыслях можно было легко догадаться, поглаживала его запястье, которое много лет назад почти сломал Дадли.

— Рон и Гермиона знают? — чуть слышно спросила она.

— Почти нет. Столько же, сколько и знала ты...

— Почему ты никому не сказал?

— И что бы это изменило? Я все равно должен был возвращаться туда каждое лето, к тому же с тех пор, как я пошел в Хогвартс, все стало гораздо лучше, чем раньше.

— Все же я предпочла бы знать...

— Что бы ты сделала? Сглазила бы их посреди вокзала Кинг-Кросс?

— И не только. Гарри, это же ненормально! Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! Как ты мог никому ничего не сказать? Дамблдор знал? Еще тогда, давно, он вообще знал, с кем тебя оставил? Или он со спокойной душой забыл о своем любимом Избранном на десять лет?

— Знал, наверное, — протянул Гарри. Он никогда особо не задумывался об этом.

— Ненавижу их, — прошептала Джинни. — Всех. Дамблдора, Сириуса, который умудрился угодить в Азкабан, Люпина, который за двенадцать лет не потрудился узнать, как ты, всех остальных которые то и дело вещают, какими чудесными людьми были твои родители, но которым десять лет было не так важно узнать, что с тобой...

— Не думаю, что Дамблдор всем подряд рассказывал, где я, — пожал плечами Гарри.

— Тебя бы это остановило? Если бы на твоем месте был сын Рона с Гермионой, тебя бы это остановило? Знаешь, что меня удивляет больше всего? Ты не послал всех к Мерлину в задницу! Ты еще и спас мир за то, что на тебя было всем наплевать.

— Джинни, это не так... Точнее, по большей части ты права, но не всем было на меня наплевать. Надеюсь, — грустно усмехнулся Гарри. — Я встретил Рона и Гермиону и всю твою семью, и тебя, Джин, тебя. Эти десять лет, половину из которых я почти не помню, были не настолько ужасны, и ничего страшного и непоправимого со мной не произошло. И не смотри на меня так.

— Как?

— С жалостью, — вздохнул Гарри.

— Извини, — ответила Джинни. — Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, и понимаю, почему ты не хотел, чтобы кто-то узнал об этом всем. Просто я так долго удивлялась некоторым чертам твоего характера, твоему поведению... Прости, я снова об этом...

— Думаешь, Люпин бы пожалел, что сделал меня крестным Тедди, если бы знал? — спросил Гарри неожиданно для самого себя.

Этот вопрос давно застрял в его голове, а сегодняшний разговор с Андромедой только все ухудшил. Гарри действительно ничего не знал о том, как правильно обращаться с детьми, и был в ужасе от одной мысли, что скоро ему придется гораздо больше принимать участие в воспитании Тедди, чем сейчас.

— С чего ты взял? — удивленно спросила Джинни, нахмурив брови.

— Это я так, ничего... — Гарри покачал головой. — Дурацкий вопрос, забудь...

— Ну вот, опять ты считаешь, что мне все равно, — вздохнула Джинни. — Гарри, что у тебя происходит в этой лохматой голове?

Гарри автоматически постарался пригладить волосы, но Джинни поймала его за руку.

— Вот об этом я и говорила. Перестань! Во-первых, ты прекрасно знаешь, что это бесполезно, во-вторых, это забавно выглядит, когда ты то взъерошиваешь их, то пытаешься пригладить, в-третьих, мне они нравятся такими, как есть, — он улыбнулся и убрал руку. — Так что ты имел в виду?

— Я не знаю, что делать с Тедди, — вздохнул Гарри. — То есть вообще не знаю, как правильно общаться с детьми, как правильно их воспитывать и... вообще все! А если я все буду делать не так, как надо? Или вообще буду, как Дурсль?!

— Не будешь, ты физически не можешь стать таким толстым, — рассмеялась она, но, заметив выражение его лица, сразу же посерьёзнела. — Гарри, ты никогда не станешь таким, как он. Ты прошел через столько всего, но остался таким... нормальным. Другой бы возненавидел бы всех, и при твоих магических способностях стал бы новым темным лордом, а ты... Посмотри на себя! Сидишь в обнимку с девушкой-истеричкой и убиваешься, что станешь таким же отвратительным существом как какой-то больной на голову магл! О, Мерлин, и вообще, и я, и мама, да и вся семья всегда готовы помочь тебе с Тедди, ты же знаешь.

— Знаю, — улыбнулся Гарри.

Он не решился сказать Джинни, что больше не боялся за Тедди — в конце концов, у него была Андромеда и, действительно, целая семья Уизли, — а за своих собственных детей, их с Джинни. Может быть, она прекрасно понимала эту недосказанность, и тогда они сейчас обсуждали совсем другое, то, о чем раньше всегда боялись говорить. В любом случае, после слов Джинни на душе у него стало немного легче.