Бессмертные. Часть1 (гет)

— "НЕ ПОКИДАЙ ШКОЛУ",— прочитал Драко Малфой изумрудно-зеленые буквы, ярко выделяющиеся на мокром пергаменте.— Странно. Половина письма была посвящена приглашению нас с Северусом в Малфой-мэнор, а настоящий смысл оказался диаметрально противоположным...

Тут Драко с Пэнси переглянулись и одновременно побледнели.

— Драко, он же все знает...— нервно произнесла девушка, прикусив губу.

— Похоже, что так,— согласился сероглазый блондин.

— И что теперь будет?

— Что будет?— эхом отозвался Драко.— Ему нужен Северус. Отец дал понять в письме, что он хочет, чтобы я привел его к нему.

— Зачем ему ребенок?— в ужасе спросила Пэнси.— Что он будет с ним делать?

— Лично меня гораздо больше интересует, что он сделает с моим отцом, если я не приведу этого ребенка к нему!— повысил голос Драко.

— Может, хватит говорить обо мне так, словно меня тут нет?!— возмутился Северус.— Если все дело только во мне, отводи меня куда надо, и все! У меня, в отличие от вас, нет семьи, и если меня не станет, никто не расстроится,— горько заключил он.

— Не смей так говорить, понятно?!— нервно воскликнула Пэнси. Глаза ее лихорадочно сверкали, а ладошки были сжаты в кулаки. Никогда еще Драко не видел ее настолько взволнованной. Игнорировать очередной укол ревности больше не представлялось возможным.

Ну почему он? Что она в нем нашла?! Как он мог быть таким слепым? Хотя... Девушка ведь себя и не выдавала никак. Лишь иногда он замечал, что она бывала без видимых причин раздражена, расстроена или зла, но он списывал это на общую усталость или обычное недомогание. Он и представить себе не мог, в чем истинная причина подобного поведения девушки.

Сегодня перед травологией, отправившись в слизеринские спальни дабы положить в кованый сундук всю свою утреннюю почту, Драко не выдержал и развернул сверток, подписанный почерком мадам Помфри. Внутри оказалась черная мантия профессора Снейпа, летучемышиного покроя, со множеством мелких пуговиц . Та самая, в которой он был, когда его настигло проклятие Уизли. Драко уже складывал мантию обратно, когда из ее внутреннего кармана выпал мятый лист пергамента.

Разумеется, он знал, что нельзя читать то, что адресовано кому-то другому, и он ни в коем случае не стал бы этого делать, если бы не узнал аккуратный, почти каллиграфический почерк своей девушки. Подталкиваемый прилипчивым любопытством, он осторожно развернул неаккуратно оборванный, небольшой клочок пергамента, и погрузился в чтение, с каждой строчкой бледнея все больше.

"Сон, снова яркий и такой реалистичный,

Едва-едва коснется моих губ.

Вы неприступны, холодны, эгоистичны...

Ежесекундно все скрывая от подруг,

Рискуя быть непонятой родными,

Убита взглядом черных ваших глаз.

Сарказм ваш— камень на моей могиле,

Слова на нем— осколки ваших фраз.

Не говоря ни слова в оправданье,

Еще горит любовь в моей душе,

И не облегчить боль мою уже

Проклятого, запретного желанья..."

К концу письма Драко, уже абсолютно не владея собой, тихо сполз по стене на пол и закрыл лицо руками. Он всегда воспринимал Пэнси как нечто в его жизни, само собой разумеющееся, неизменное и постоянное. Он привык, с первого курса привык видеть ее рядом, рассчитывать на ее поддержку и чувствовать на себе взгляды немого обожания, воспринимая это как должное. Он никогда не испытывал недостатка внимания со стороны окружающих, особенно девушек. Драко Люциус Малфой был красив, богат, умен и прекрасно воспитан, и, разумеется, не привык к отказам и невзаимности. Поэтому открывшаяся ему только что правда больно ударила по самолюбию, заползая в сердце, мерзким флоббер-червем ревности вгрызаясь в него и порождая сотни, тысячи, миллионы вопросов...

Почему он? Сравнения с Драко профессор Снейп явно не выдерживал, проигрывая по всем пунктам, начиная происхождением и материальным положением и заканчивая внешностью и возрастом. Когда это началось? Каким образом он, Драко, это пропустил? За что его девушка могла влюбиться в такого мрачного, угрюмого, саркастичного и жесткого человека, который к тому же был старше нее на двадцать— подумать только! Двадцать!— лет? Вопросов было значительно больше, чем ответов.

Знает ли декан о ее чувствах? "Очевидно, знает",— сам себе ответил, задумавшись, слизеринец. Уж если он, Драко, смог прочесть имя адресата по первым буквам строк, то для их декана, обладающего острым умом и недюжинной смекалкой, это и подавно не составило бы труда. Их декан был умен, силен, хитер и немногословен. Опасное сочетание, особенно если добавить к этому его острый, как меч Гриффиндора, язык и показательную даже для их факультета изворотливость. Прогоняя прочь накрепко обосновавшееся в его мозгу смятение, Драко припоминал все эпизоды взаимоотношений Пэнси со слизеринским Деканом.

Начало года. Сентябрь. Пэнси впервые в жизни расплавила котел на занятиях по зельям. "Мисс Паркинсон, будьте так любезны в следующий раз обратить чуть больше вашего драгоценного внимания на инструкции на доске, нежели на мистера Лонгботтома. Очевидно, его криворукость заразна." "Да, сэр."— смущенно кивает девушка.

В октябре, через месяц. "Мисс Паркинсон, смею надеяться, что вы больше не будете так неосторожны, чтобы пролить на ваше эссе целый флакон столь приторно-сладких духов. У некоторых людей может быть аллергия и индивидуальная непереносимость подобных запахов, вплоть до мигрени." Слизеринка краснеет, но молчит.

В начале ноября, буквально за день до роковой дуэли с Поттером. "Мисс Паркинсон, позвольте поинтересоваться, что вы такого важного там пишете, что позволяете себе игнорировать необходимость вести записи непосредственно по теме лекции?" Снейп забирает из рук Пэнси записку, быстро пробегает ее глазами и одаривает зеленоглазую брюнетку снисходительно-насмешливым взглядом. "Ваш талант, мисс Паркинсон, да в нужное бы русло... Думаю, три свитка о свойствах корня асфоделя к следующему занятию, в стихотворной форме, будут достойной пищей для вашей потребности самовыражения." Девушка вспыхивает до корней волос, и после занятия еще долгое время пребывает в расстроенных чувствах, а вечером рано уходит в свою спальню, ничего Драко не объяснив и сославшись на необходимость написания заданных Снейпом свитков...

После подобного сеанса переосмысления Драко словно взглянул на привычный снейповский сарказм и реакцию Пэнси другими глазами. Прошептав короткое заклинание, он смотрел, как на каменном полу спальни пятикурсников Слизерина догорает мятый клочок исписанного синими чернилами пергамента.

Знаменитый слизеринский принц был в бешенстве. Особенно сильная злость сжигала его душу, когда он думал о темноволосой зеленоглазой слизеринке. Пэнси Паркинсон всегда была девушкой умной, сильной, сдержанной и бойкой, и у Драко просто в голове не укладывалось, как она оказалась способна наступить на горло собственной гордости и продолжать любить этого злобного, неспособного на чувства ублюдка, несмотря на его откровенно жестокие колючие ответы. Невольно он задумался, сколько подобных уколов она могла бы простить ему самому? Ответа на этот вопрос у него не было.

Драко Малфой не привык отдавать и делиться. Он оставит свое при себе. Любыми способами. Никогда еще ему не доводилось бороться за чье-либо внимание и наступать на горло собственной гордости, но если это выходит у Пэнси, то выйдет и у него. Главное сейчас— не давать волю колючей, разрушающей, сжигающей заживо душу и пронзающей насквозь сердце, ревности. Она ничего не должна знать. Он заставит ее забыть. Главное— не срываться сейчас на маленького, ничего не подозревающего Северуса, осторожно препятствуя любому ее проявлению заботы или жалости к мальчишке.

Поэтому основной целью предоставления им ребенку целой стопки учебников для пятого курса Хогвартса была не столько забота о том, чтобы мальчишке не было скучно, сколько стремление ограничить общение Северуса с Пэнси. Если декан в детстве хоть немного походил на себя взрослого, то книги должны были увлечь его настолько, что ни времени, ни желания общаться с кем-то еще у него попросту не возникнет.

Однако он был совсем не готов к тому, что увидит, открывая массивную дверь больничного крыла, и ревность все же прорвалась наружу, несмотря на отчаянные попытки ее удержать. А истинное содержание письма отца так и вовсе выбило слизеринца из колеи. Драко был напуган, и сильно. Было очевидно, что отец попытался обойти приказ Темного Лорда привести к нему Драко и Северуса и предупредить мальчишек об опасности. Но что будет с Люциусом, если Драко не подчинится, он не знал. Перед откровенно напуганным слизеринцем стоял сложный выбор: подчиниться Лорду и отдать ему ребенка, в попытке защитить Люциуса от гнева Повелителя, или послушать совета отца и затаиться в школе, спасаясь самому и защищая мальчишку.

Довольно эмоциональная реакция Пэнси на высказанное Северусом предложение отдать его Темному Лорду почти уверила Драко в правильности этого озвученного ребенком решения, но, кое-как подавив в себе желание избавиться от соперника таким радикальным методом, Драко лишь покачал головой.

— Нет, Северус, этого делать нельзя,— сказал он, справившись с лавиной нахлынувших, словно цунами, эмоций.— Отец ясно дал понять, что не желает нашего подчинения приказу Лорда.

— Правильно,— кивнула Пэнси, слегка успокоившись.— Прежде чем принимать такие решения, нужно аккуратно разведать обстановку у тебя дома, Драко. Как там твоя мама, что с папой и будешь ли в относительной безопасности ты сам после вашей предполагаемой встречи с Лордом...

Драко благодарно сжал ее руку. По венам разливалось тепло от осознания, что девушка за него переживает и заботится о его безопасности. Он искренне надеялся, что дрожь, которая била ее тело, была именно от беспокойства за него, а вовсе не за этого похожего на волчонка мальчишку с не по годам умным взглядом цепких, напоминающих черные дыры, глаз.

— Тогда что мы будем делать?— серьезно спросил Северус, глядя поочередно то на Драко, то на Пэнси.

— Ну, конкретно вы, мистер Снейп, будете лежать в больничном крыле еще пару дней и исправно пить предлагаемые вам колдомедицинскими работниками препараты,— холодным непререкаемым тоном ответил ему Малфой. И добавил, задумчиво потирая лоб:

— А я попытаюсь связаться с матерью и выяснить, что же все-таки за бардак творится у нас дома...

Драко замолчал, услышав торопливые шаги, приближающиеся к белой ширме, отгораживающей кровать Северуса от остального пространства палаты больничного крыла. Обладательница шагов и главный колдомедик школы чародейства и волшебства по совместительству, мадам Помфри, гневно обвела ребят пристальным взглядом.

— Это еще что за сборище?— возмущенно поинтересовалась она.— Ему нужен покой! Мисс Паркинсон,я вас просила позвать меня, когда он проснется, а не устраивать здесь шумные беседы. Все, время посещений вышло. Мисс Паркинсон, мистер Малфой— немедленно возвращайтесь к себе в гостиную, отбой уже был. То, что вы являетесь старостами, еще не дает вам права пренебрегать школьным уставом.

— Прошу прощения, мадам Помфри,— извинился Драко.— Мы уже уходим.

И, взяв за руку неохотно последовавшую за ним девушку, он вышел в длинный сводчатый коридор.

Evanescence/Bring me to life