Эвакуация (гет)

На пару мгновений за кухонным столом повисла тишина. Не иначе, даже Альбина была не в курсе, какую роль в происходящем сыграл дражайший спаситель-сосед.

Первым нарушил молчание Леонид Кудряшов.

— Так что это было? — вопрошал он. — Вирус какой-то? Мутация?

— Вирус, мутация, — с готовностью подтвердил Мельников, — но прежде всего научный эксперимент. Вышедший из-под контроля, как понимаете.

— Военные? — спросил Леонид. — Правительство?

Сосед покачал головой.

— Не военные и не правительство… да вы бы и сами могли догадаться, — были его слова, — как власти сперва проворонили начало эпидемии, а потом не придумали ничего лучше, чем по-быстрому вывозить народ. И ждать, что проблема сама рассосется. Ясен пень, что никакого плана у них не было. Как нет, похоже, до сих пор. Или они что-нибудь предпринимают, пока мы тут сидим? Нет?

— Нет, — отвечал Кудряшов, — рассовали людей по лагерям беженцев… точнее, временного содержания. Перекрыли сообщение. Посты вот расставили. Что случилось — держат в секрете… точнее, пытаются держать. И действительно ждут, что все уляжется. И все!

— Вот! — важно изрек Мельников, подняв указательный палец. — Засекретили — значит, ситуацией не владеют. Будь иначе, давно бы раструбили по всем каналам, запугали всю страну до икоты, затем прихлопнули бы проблему экстренными мерами… с соответствующим под них финансированием. А потом еще хвалились бы не один месяц. Как спасли-де Россию и весь мир от страшного бедствия. Но уж точно не стали бы доводить дело до потери целого города.

— Маленькая победоносная война, — проговорил Леонид, — это мы проходили, это нам задавали. И даже участвовать кое-где приходилось. Но все-таки… кто же тогда накосячил?

— Корпорация одна, — отвечал сосед, кажется даже с ноткой облегчения в голосе, словно поделившись этой тайной, очистил совесть, — только не спрашивайте, чья. Транснациональная… из тех, что производственные мощности держит в Китае или другой азиатской стране, исследования проводит в наших краях — где много специалистов, не избалованных лишними деньгами. Для промышленной апробации такая контора предпочитает Африку, зарегистрирована где-нибудь в Лихтенштейне или на Каймановых островах, а конечные бенефициары…

— Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, всякие там Рабиновичи, — осторожно предположил Кудряшов, не удержавшись от цитирования «Золотого теленка». Благо, безмозглым солдафоном, ничего кроме устава не читавшим, вовсе не был.

— Не обязательно, — усмехнулся Мельников, — с тем же успехом это могли быть… да кто угодно! Арабские шейхи. Колумбийские наркоторговцы… корпорация-то на лекарствах специализировалась. Так почему бы заодно и новое зелье не разработать? Не удивлюсь, если даже парочка наших олигархов туда затесалась. И кстати, один из «Рабиновичей» — по фамилии Френкель — был у нас завлабом. Интересно, успел он поинтересоваться: «Таки где моя доля?», прежде чем его разорвали…

Альбина лишь тихонько фыркнула в ответ на не слишком удачную остроту. Леонид же и вовсе ее как будто не услышал.

— А вы? — спросил он соседа.

— А я там был простым лаборантом. Пробирки протирал. То есть, занимался примерно тем же, что и в родном НИИ, но получал на порядок больше. В детали последнего проекта не вникал — уровень доступа не тот. У такой мелкой сошки-то. Но насколько понял, разрабатывали какое-то седативное средство. Успокоительное, в смысле. А оказалось, что оно не столько успокаивает, сколько… что-то вроде короткого замыкания вызывает… пережигает что-то в мозгах.

— Во как! — невесело усмехнулся Леонид. — История Джекила и Хайда повторяется в реале. Массово и уже без романтического флера.

— И не так забавно, как у кота Леопольда с «Озверином», — вторил Мельников.

Затем, после секундной паузы — дух перевести, добавил:

— Когда все началось, кто-то из начальства решил здание по-тихому эвакуировать, без шума и пыли. А на испытуемых, первыми превратившихся в зомби, просто забить. Мы, мол, ни при чем. Ну и еще настоятельно рекомендовали сотрудникам держать язык за зубами. На том основании-де, что любой может пойти по делу как соучастник, а не просто свидетель.

А потом… ну, руководство погрузилось на чартерный рейс и отбыло в неведомые дали. Рядовых сотрудников распустили по домам. Что до зомби… то зомби, сожрав беднягу Френкеля и еще пару коллег, смогли спокойно покинуть здание. И делать, что заблагорассудится. Про то, что эта хрень еще и заразна, похоже, не знали даже лучшие умы.

— Странно, что в здании, полном народу… сколько вас там было? Не меньше сотни, небось? — Кудряшов нахмурился. — Странно, что некому было обезвредить трех с половиной, вышедших из-под контроля испытуемых.

— Это из огнестрельного оружия их хорошо… обезвредить, — последнее слово сосед произнес с ноткой обиды. — А когда оружия нет… ты вообще в курсе, что эти твари боли не чувствуют? Нехилый такой седативный эффект, хе-хе. А того, кто боли не чувствует, даже удержать практически невозможно. Особенно если он еще и кусается.

— Понятно, — вздохнул Леонид. — То есть, не все, конечно, понятно. Например, хватился ли кто дома сожранного Френкеля… хотя бы. Или тех же испытуемых. Должны же были их близкие встревожиться, на работу позвонить, в полицию заявить, наконец.

— Ну, в качестве испытуемых подбирали бомжей и пьяниц, — пояснил Мельников. — Всяких таких типов с минимумом социальных связей… и которым лишь бы на пузырь и закусь заработать. Не столь уж важно, как. А насчет Френкеля и еще двоих сотрудников… трудно сказать. Возможно, кто-то даже пробовал их искать. В полицию заявлял. Но там не больно-то почесались. Если и посетили здание, то нашли его брошенным. Не с кого спрашивать. В крайнем случае, сама корпорация могла подмазать славных правоохранителей, чтобы сильно не копали, под ее… хе-хе, доброе имя.

— Но теперь — я правильно понял? Вы… ты хочешь туда вернуться. Я прав?

Мельников кивнул, затем последовал еще один вопрос от наемника, наиболее важный:

— Зачем? Что ты там забыл?

— Противоядие, — вполголоса, но твердо, без колебаний отвечал сосед, — антидот. Вакцину. За корректность терминологии не ручаюсь, я не медик. Но уверен, она должна быть. Образец, формула — по фигу. А если и нет, попробовать все равно стоит… необходимо.

— Даже так? — молвил Кудряшов, несколько обескураженный последним словом. — Удивительное благородство… по крайней мере, для меня.

— Совсем ни при чем, — отрезал Мельников, — я ведь еще и о себе забочусь. Неужели непонятно? Поскольку речь идет о вирусе, даже если мы покинем город, мы все равно не будем в безопасности. Эту дрянь могут животные разносить… птицы. Никакие военные с блокпостами их не остановят.

— Ну, судя по тому, что вы… с Альбиной, да и Женечка до сих пор не заболели… — осторожно начал Леонид, но сосед даже не дослушал его довод.

— Это ни о чем не говорит, — заявил он с интонациями почти фанатическими и таким же блеском в глазах, — инкубационный период у разных людей может быть разным… так что не обольщайтесь.

Супруги Кудряшовы только переглянулись в растерянности. Спорить со столь убежденным в собственной правоте человеком им было не по силам. Но и отказать ему — по сути, спасшему Альбине и Женечке жизнь — не позволяла совесть. Даже совесть наемника, убивающего людей за деньги.

* * *

Уже потом, впервые за два месяца лежа на супружеской кровати, Леонид не удержался от укола ревности.

— Вот интересно, — проговорил он, обращаясь к лежавшей рядом и положившей голову ему на сгиб локтя супруге. — Пока меня не было… ты с этим Мельниковым… ничего?

— Ты имеешь в виду, не украсили ли мы тебе голову сооружением, придающим сходство с животными семейства парнокопытных? — задала уточняющий вопрос Альбина.

И сама же на него ответила — пускай не слишком доходчиво:

— Да за кого ты меня принимаешь?!

— За нормальную здоровую и еще не старую женщину, — отвечал Леонид, — с вполне естественными потребностями… и отсутствием в пределах досягаемости супруга, способного… да нет, я бы даже сказал, имеющего эксклюзивное право эти потребности удовлетворять.

— Ты забыл добавить, что я слабая женщина, а Егор — мужчина с оружием, — с иронией, переходящей в деланый пафос, произнесла жена. — А в смутные времена сильный может брать что угодно, не спрашивая согласия слабых. И вообще самка должна быть благодарна самцу, который ее защищает. И все такое прочее, и бла-бла-бла-а-а…

— Так что же? — не унимался Кудряшов.

— Странно, что только сегодня тебе вздумалось задаться этим вопросом, — молвила Альбина, после чего на миг приникла к губам мужа в скупом поцелуе и отвернулась к стенке, позевывая, — хотя эта командировка у тебя вообще-то… э-э-э… не первая.