Гарри Кроу (джен)

Шестерых первокурсников с Когтеврана переполняли эмоции. Про обед все забыли, поскольку подробно описывали свой первый урок Зельеварения, демонстрируя всем, кто хоть немного заинтересовался, новый учебник. А поскольку происходило всё за столом Когтеврана, «всем, кто хоть немного заинтересовался» стал целый факультет. И все желали знать, где можно найти такую ​​замечательную книгу. Хотя... не совсем все — трое первокурсников плюс незваный гость с Гриффиндора спокойно изучали совсем другие книги.

От вдумчивого чтения их отвлекла пара знакомых голосов:

— «Квиддич сквозь века»?

— «Благородный спорт магов»?

— Он летел как сумасшедший?

— Наши глаза нас обманывают, Джордж, или эта четвёрка зубрит правила полёта?

— О, я думаю, всё гораздо хуже, Фред. Кажется, Птичий орден боится летать.

— Возможно, нам следовало назвать кого-то пингвином? Как думаешь, Малиновка?

«Малиновка» быстро опроверг предположение пары шутников:

— Единственное место, где я избавлялся от опеки бабушки — это теплицы. А так она даже просто держать метлу у нас дома не разрешала.

Гермиона быстро выступила в поддержку друга против неразлучного дуэта рыжих. Тем более, если можно сослаться на собственные обстоятельства:

— Пока не получила письмо из Хогвартса, я даже не знала, что магия существует. Ну и как я должна была учиться летать на метле?

Защищая право четвёрки друзей нервничать, эстафету подхватил Гарри:

— Гоблины живут под землёй, а там маловато возможностей полетать на метле. Если ты не летучая мышь, конечно. Мётлами мы обычно подметаем.

Совершенно иной взгляд на этот вопрос предложила Падма:

— А я пока росла, летала на коврах-самолётах. Представляю, как после метлы зад будет болеть. Будь у меня выбор, я бы в любой день предпочла персидский ковёр.

Все взгляды тут же скрестились на ней.

— Что? Только в Европе запретили ковры-самолёты. Почему? Эту загадку легко разгадать: только потому, что на этом настояли производители мётел. Им ведь не нужны конкуренты. А прежде чем мы переехали в Британию, у нас был любимый ковёр, на котором мы путешествовали по всей стране. А по дороге устраивали семейные пикники. Попробуйте-ка провернуть такое на метле.

Гермионе такая идея пришлась по душе.

— Думаю, ковёр гораздо лучше метлы. Даже ремнём безопасности можно пристегнуться.

Невилл не совсем понял, что такое ремень безопасности, однако суть уловил:

— Мне нравится идея, когда тебя пристёгивают. На самом деле, меня беспокоит не столько сам полёт, сколько падение с большой высоты.

— Дождись первого квиддичного матча.

— Да, мы с Фредом играем за Гриффиндор загонщиками.

Похоже, близнецы весьма гордились этим достижением, но на мисс Грейнджер это особого впечатления не произвело. Сейчас они с Гарри читали «Квиддич сквозь века», поэтому она, по крайней мере, знала, кто такой загонщик.

— То есть, вы двое колотите по бладжерам, пытаясь сбить других игроков с метлы? И это самый популярный вид спорта…

Но прежде чем она успела закончить, Гарри её прервал:

— Разница культур, Гермиона. Давай хотя бы посмотрим первый квиддичный матч, а уже потом будем делать выводы.

— Да, ты прав. Я вот до сих пор не понимаю, зачем люди играют в гольф.

Явно озадаченные друзья побудили Гермиону пуститься в объяснения:

— Там клюшками закатывают белый мячик в специальную маленькую лунку в траве, которая может находиться в паре сотен ярдов.

Так и не дождавшись продолжения, очевидный для остальных вопрос задал Джордж:

— А что происходит после того, как мячик закатили в лунку?

— О, его оттуда вынимают и переходят к следующей лунке…

Хохот близнецов моментально привлёк всеобщее внимание.

— Ох, Фред, это просто класс!

— Да, брат мой, куча младшекурсников точно бы попалась на эту удочку, что бы это ни было…

-… но только не близнецы Уизли! Гермиона, на самом деле рассказ идеальный — прекрасное сочетание невинного и раздражённого тона.

— Но вот последняя часть тебя подвела. Если действительно хочешь кого-то разыграть, надо придумать что-нибудь более правдоподобное, чем эта дурацкая игра. А так шутка превосходная!

— Мы-то сюда подошли, чтобы поблагодарить за вас за то, что простили Рона, а вы попытались нас подколоть. Молодцы, ребята!

По-прежнему смеявшиеся рыжие смутьяны ушли, в то время как остальной факультет внимательно изучал тех, кому хватило храбрости бросить вызов близнецами Уизли.

Впрочем, Гарри всё равно нашёл, что сказать:

— Разница культур, Гермиона. Роджер, а ты молчи!

* * *

Барчок встал, приветствуя чету Грейнджер в своём кабинете.

— Здравствуйте, я Барчок — старший управляющий счетами банка Гринготтс и отец Гарри. Хочу поблагодарить вас обоих за то, что откликнулись на приглашение. Тем более, как мне известно, вы весьма занятые люди.

— О, никаких проблем. На самом деле, мне очень понравилось, каким образом мистер Уизли нас сюда доставил. Кажется он назвал это устройство порт-ключ? И использует нечто подобное, чтобы добраться до Шотландии, когда даёт детям дополнительные уроки Защиты.

Дэн с улыбкой протянул руку.

— Здравствуйте, я Дэн Грейнджер, а это моя лучшая половинка Эмма. Пожалуйста, простите мою жену, просто вся эта магия её изрядно будоражит. А сегодня утром мы получили письмо от Гермионы, где она сообщила, что вчера с другими детьми летала на метле. Сами понимаете — этого достаточно, чтобы заставить волноваться любого родителя.

Барчок пожал протянутую руку, прежде чем повторить этот жест в отношении Эммы. Эти люди пробыли в его кабинете всего минуту, а уже проявили больше вежливости, чем волшебники, с которыми он имел дело долгие годы.

Однако прежде, чем продолжить беседу, Дэн хотел прояснить один важный для себя нюанс:

— Могу я узнать — это встреча с высокопоставленным банковским служащим или с отцом лучшего друга нашей Гермионы?

Барчоку уже понравились эти люди, поэтому, прежде чем ответить, он пригласил их присесть.

— Знаете, чтобы стать тем, кем я стал, я работал всю свою жизнь. И горжусь этим. Но ничто не доставляет мне больше гордости и удовольствия, чем когда меня называют отцом Гарри. Вот с ним вы сегодня и разговариваете.

Эмму эта новость привела в восторг.

— Очень хочу поблагодарить вашего сына за то, что благодаря ему Гермиона в Хогвартсе так счастлива. И особенно — за помощь в этой истории с хулиганами. Подобное уже случалось в начальной школе, и потом нам с Дэном приходилось туда идти и разбираться.

— Мэм, лично я считаю, это мне стоит благодарить вашу дочь. У меня на глазах мой сын рос в чужом для него мире, поэтому я изрядно переживал, как Гарри адаптируется к Хогвартсу. Ему выпало очень одинокое детство, поэтому он с головой погрузился в учёбу, чтобы компенсировать отсутствие близких друзей. Гарри и ваша дочь познакомились в поезде и стали как родственные души. С тех пор они неразлучны. Недавно мне выпало удовольствие пообедать в их компании. И знаете, по моему скромному мнению, они раскрывают друг в друге лучшие черты.

Услышав такое, Эмма буквально засияла, но Дэн-то практик, поэтому моментально воспользовался предоставленной возможностью кое-что выяснить:

— Надеюсь, вы не возражаете против пары-тройки вопросов? А то некоторые события, о которых мы узнали из писем Гермионы, вызывают недоумение. Конфликт личностей Кроу и Поттера уже сложно понять, не говоря уже о проблеме отношений гоблинов и волшебников. А с какой стороны подходить к истории с так называемым защитником Хогвартса вообще неясно. Трудно поверить, что в школе первокурсникам позволяют ходить с мечом, хотя я бесконечно за это признателен.

Заметив, что разговор может занять какое-то время, Барчок предложил гостям чая. И постепенно осознавал, что теперь эта пара будет играть в жизни Гарри важную роль. Ведь поскольку Гарри и их дочь теперь не разлей вода, другой альтернативы просто нет. А дальше рассказал им всю историю в хронологическом порядке, начиная с узнавшего пророчество Тёмного лорда и его попытки убить малыша. И сколько бы раз не рассказывал, что родственники Гарри отказались от мальчика, ему ни разу так и не удалось полностью скрыть свой гнев по поводу этого мерзкого поступка. Что ж, реакция разделивших этот гнев сидевших напротив любящих родителей его порадовала.

Венчало историю подробное описание инцидента с троллем, причём он не стал замалчивать, кто впустил монстра в замок и зачем.

Впрочем, основное Грейнджеры и так уже знали от Гермионы. Но вот когда тебе всё сложили воедино, это несколько сбивает с толку. Первым пришёл в себя Дэн и быстро доказал, что уловил суть проблемы:

— Я правильно полагаю, что вам известно, почему этот парень не остаётся мёртвым?

— Да. Извините, но как он этого достиг, пока останется в секрете. Но даю слово — мы делаем всё, что в наших силах, чтобы уже вскоре это существо осталось мёртвым навсегда.

Разговор о смерти заставил Эмму вздрогнуть, поэтому она тут же сменила тему. Тем более, об этом она хотела спросить с тех самых пор, как переступила порог этого кабинета:

— Пожалуйста, не считайте меня грубой, но вы уже познакомились с Гермионой, а вот мы про Гарри только читали. Может, у вас найдётся его фото?

Если попросить любого родителя, который гордится своим ребёнком, показать его фотографию, всегда можно рассчитывать на положительный ответ. Неудивительно, что Барчок сразу же подошёл к своему столу и достал из потайного ящика фото в рамке.

— Этот снимок сделали в то утро, когда он уехал в Хогвартс.

Да, Эмме представили Гарри именно в облике «мистера Дарси», поэтому «О, боже!» сорвалось с её губ, прежде чем она успела задействовать мозги.

И ей совсем нетрудно думать о Гарри и Гермионе как о родственных душах. Рассказ Барчока о своём сыне, у которого не было близких друзей, и поэтому он с головой погрузился в учёбу, чете Грейнджер оказался пугающе знаком. Да, Гермиона поделилась кое-какими подробностями своего путешествия в Шотландию, но именно сегодняшняя беседа позволила Эмме заполнить пробелы. Два одиноких ребёнка потянулись друг к другу, несколько часов деля одно купе, а в Хогвартс уже прибыли, заведя первого в своей жизни друга. Правда, Гермиона написала, что не знает, что её заставило спросить у Гарри, хочет ли он ехать в одном купе с ней. И вот теперь одного взгляда на фото хватило Эмме, чтобы найти ответ на этот вопрос. Похоже, её маленькая девочка влюбилась по уши.

Она передала снимок мужу.

— Ваш сын довольно красивый молодой человек. В смысле — волшебник… Ой, гоблин. Простите, возможно, теперь вы понимаете, почему это так сбивает с толку.

Однако Барчок неожиданно рассмеялся.

— Мэм, просто "красивый" меня полностью устраивает.

— Гермиона написала, что ей нужно на день покинуть школу, чтобы сопровождать Гарри на какое-то семейное мероприятие. Но для этого мы должны подписать разрешение.

Открыв папку, Барчок протянул Эмме нужный бланк. Однако Дэн успел заметить ещё несколько документов с их фамилией.

— А можно узнать, что там ещё есть?

Молча передав Дэну всю папку, Барчок начал объяснять, зачем вообще понадобились эти бумаги:

— Вокруг моего сына полно людей, которые, похоже, горят желанием так или иначе вмешаться в его жизнь. Именно из-за этого уже пострадала ваша дочь, за что могу только искренне извиниться.

— Я правильно понимаю — вот почему Гермионе подарили браслет, от которого она в таком восторге? Мы-то думали, Гарри ей только котёнка на день рождения подарит. Барчок, буду с вами откровенен — хоть мне и нравится, что браслет защищает Гермиону, в первую очередь я всё-таки отец. Вот как отнестись к тому, что моей двенадцатилетней дочери дарят украшение, которое даже она считает до смешного дорогим? Особенно если подарил парень, с которым мы никогда не встречались?

— Изначально Гарри действительно хотел подарить вашей дочери только котёнка-книзлла, но нападение на неё здорово его задело. Вот он и захотел её защитить. Тем более знал, что средства для этого у нас есть.

Дэн и Эмма немедленно выразили своё согласие и благодарность по этому поводу, а дальше Барчок принялся объяснять про «до смешного дорогое»:

— Существует феномен, который мы, гоблины, решительно не понимаем и никак не можем на него повлиять. Вот скажите, почему волшебники и даже магглы платят баснословные суммы за то, чтобы обладать тем, чего больше ни у кого нет? Возьмите холст, нанесите на него немного краски, и у вас может получиться красивая картина. Но в зависимости от того, кто нанёс эту краску, картина может стоить сотни, тысячи или миллионы. Так вот, наши ювелиры в своём ремесле обладают репутацией лучших. А поскольку мы редко выпускаем наши украшения из своих рук, волшебники готовы заплатить за них баснословные суммы.

— Кажется, я понимаю, о чём речь. Предмет стоит столько, сколько люди готовы за него заплатить.

— Вот именно, Эмма. Джеймс и Лили Поттер создали целевой фонд для своего сына, пока он учится в Хогвартсе. И покупка этого браслета в качестве гоблина на размер этого фонда почти не повлияла. А вот если его попытается купить волшебник, там во всём этом фонде золота не хватит.

Очевидный вопрос задал сбитый с толку Дэн:

— Тогда почему при наличии такого прибыльного рынка вы не продаёте больше своих ювелирных изделий?

— Этого никогда не случится, поскольку мы, гоблины, очень уж собственнически относимся к изделиям, которые производим сами. А чтобы передать изделие любому не-гоблину, требуется специальное разрешение директора. И именно такое разрешение лежит в папке перед вами. Однако на него наложен ряд довольно серьёзных ограничений. И самое худшее: если человек, которому подарили изделие, когда-либо решит его продать, даритель обязан выкупить это изделие, причём почти наверняка по гораздо более высокой цене, чем готовы заплатить покупатели за пределами Гринготтса. А поскольку даритель должен иметь эти средства в своём распоряжении ПРЕЖДЕ чем будет подписано разрешение, возможно, вы поймёте, почему это случается очень редко.

Дэну показалось, что он заметил несоответствие:

— Но вы же сказали, что Гарри не может себе позволить этот браслет в качестве волшебника, верно?

Прежде чем ответить, Барчок ухмыльнулся.

— Я сказал, что не хватит средств в его целевом фонде, но на фоне богатства Поттеров это всего лишь капля в море.

— О боже, надеюсь, после всех этих разговоров о деньгах наша просьба не покажется вам корыстолюбивой! Просто Гермиона написала, что Гарри никогда не праздновал Рождество. Вот мы и хотели в этом году пригласить его провести Рождество с нами.

Эмма и впрямь переживала, пока не увидела широкую улыбку собеседника.

— Уверен, Гарри обязательно захочет отпраздновать в компании Гермионы. И это идеально подводит нас к следующему вопросу. Итак, одно из действий, которого я хочу добиться в этот Хэллоуин, — защита вашего дома. И большая часть пергаментов в этой папке имеет отношение именно к этому. Как вам известно, в настоящее время ваша дочь носит браслет, обеспечивающий некоторую защиту от нападения. Так вот, для вашего дома и его обитателей эта защита будет выполнять ту же функцию.

Конечно же, Грейнджеры немедленно встревожились. Первым высказался Дэн:

— Вы правда считаете это необходимым? Нам угрожает опасность?

— Никто никогда не думает, что его дом ограбят, затопят или сожгут. Но это не значит, что хозяин дома не должен принять разумные меры предосторожности, дабы всё это предотвратить. Именно этим мы сейчас и занимаемся. А поскольку вы сами пригласили Гарри на Рождество, оплата придёт из хранилища Поттеров.

— Мы более чем готовы сами нести любые расходы, связанные с защитой нашего дома…

Однако гоблин вежливо его прервал:

— Извини, Дэн, но ты всё-таки маггл. Так вот, чтобы позволить себе такую защиту, вам, скорее всего, придётся продать свой дом. Но после того, как вы пригласили в гости Гарри, мы теперь можем охранять ваш дом как жилище гоблинов, попутно резко сократив расходы и избежав любого вмешательства Министерства. Чтобы защитить своего сына, Джеймс и Лили Поттеры пожертвовали своей жизнью. Уверен — они бы с радостью потратили немного золота, чтобы обеспечить его дальнейшую безопасность... а заодно и безопасность семьи его лучшей подруги.

Эмма кое-что подметила, поэтому не могла не вмешаться:

— Похоже, в зависимости от ситуации вы превращаете Гарри из гоблина в волшебника и обратно. Словно у него двойное гражданство.

— Мой сын говорил, что Гермиона очень умна. Теперь легко понять, в кого. Мы надеемся, что Гарри сможет извлечь выгоду из этого двойного гражданства — по крайней мере, пока ему не исполнится семнадцать лет. И вот тогда ему придётся сделать выбор. А магическое сообщество отчаянно желает, чтобы Гарри выбрал их, поскольку иное решение Мальчика-Который-Выжил для них немыслимо. И мы намерены использовать это «отчаяние», чтобы исправить кое-какие ошибки.

Барчок понимал, что достиг распутья. Да, именно сейчас придётся решать, насколько много можно сказать этим людям.

— Иногда отчаявшиеся люди могут совершать глупые поступки, чтобы заполучить то, чего хотят. А по мере того, как будут искать всё новые и новые способы повлиять на решение моего сына, рано или поздно обратят пристальное внимание на вашу дочь. Возможно, наши дети знакомы меньше месяца, но мне уже совершенно ясно, что мисс Гермиона Грейнджер долгие годы никуда не денется из жизни моего сына. А лично познакомившись с вашей дочерью, даже передать не могу, насколько я этому рад. Полагаю, из её писем домой вы уже почерпнули примерно то ​​же самое?

Эмма немедленно и с энтузиазмом согласилась:

— Её первое письмо домой нам пришлось перечитывать несколько раз. Почерк тот же самый, но сложилось впечатление, будто письмо отправила совсем другая девушка. Никогда ещё не видела её такой счастливой! И едва ли ни через строчку: "Гарри то, Гарри это." Да, она упомянула и других друзей — Падму и Невилла.

— Совсем недавно я имел удовольствие пообедать в их компании. Эти четверо действительно стали близкими друзьями. А другие девушки в Хогвартсе уже сообразили, насколько близки Гарри и Гермиона, отсюда и издевательства над вашей дочерью. Чистокровные-то наверняка всё поняли. Вот почему я хочу как можно скорее защитить ваш дом.

Озадаченные взгляды Грейнджеров обернулись краткой лекцией о статусах крови.

По понятным причинам Дэна такие новости взбесили:

— Так на Гермиону напали, потому что они подумали, будто моя дочь недостаточно хороша для вашего сына?!

Барчок изо всех сил постарался успокоить пылавшего праведным гневом отца:

— Ни мой сын, ни я так не считаем — в этом могу вас заверить. У Гермионы тот же статус крови, что и у матери Гарри, а гоблины для чистокровных — просто звери. Полезные, но тем не менее, звери. Так что за стенами Гринготтса поддерживать эту чушь про чистоту крови никто не станет.

— Какое забавное совпадение, а? Ведь пока мы не согласились отправить Гермиону в Хогвартс, нам об этом ни словечка не сказали.

Комментарий Дэна вызвал у Барчока кривую ухмылку. Правда, сейчас она больше напоминала гримасу.

— Последней, кто выражал подобные чувства, была Лили Эванс — сразу после помолвки с Джеймсом Поттером. Думаю, тогда бытовало мнение, что она — наглая грязнокровка, которая пытается казаться лучше, чем есть на самом деле. Меня печалит мысль, что так много принесено в жертву, но так мало изменилось. Поэтому мы намерены использовать отчаяние Министерства, чтобы реализовать кое-какие изменения. И это ещё одна причина, почему я хочу защитить вас и вашу дочь.

Надо хотя бы попытаться донести до собеседников всю серьёзность ситуации.

— Пожалуйста, не пишите об этом Гермионе. Вы увидитесь с ней и Гарри на Хэллоуин, и вот тогда сможете рассчитывать на более подробные объяснения. Чтобы достигнуть поставленных нами целей, вскоре Гарри начнёт использовать прессу. А поскольку ваша дочь не отходит от него ни на шаг, скорее всего, тоже окажется в центре всеобщего внимания. Защитные чары, которые мы хотим наложить, не пустят в ваш дом ни одного волшебника кроме тех, кому специально разрешат. На данный момент это Гермиона, Гарри и разрушитель проклятий Уизли. Любая попытка несанкционированного визита встретит отпор, а мы немедленно поспешим к вам на помощь.

Меньше всего на свете Барчок хотел напугать этих людей. А ведь для пары магглов за одно утро это и так уже слишком много.

— Сегодня по этому поводу решение можно не принимать. И я должен подчеркнуть, что это чисто предупредительная мера. Для магических зданий защитные чары и тому подобное — обычная практика. Гринготтс вообще ими ощетинился. Нет, я не ожидаю нападения на ваш дом, но будет разумно принять некоторые меры предосторожности. Мы, гоблины, тратим свою жизнь, защищая драгоценности, но для нас нет ничего дороже наших детей.

Грейнджеры ненадолго задумались, прежде чем Дэн заметил:

— Я правда не понимаю, как мы можем отказаться от столь щедрого предложения. И не могу дождаться встречи с детьми на Хэллоуин. Да, мы знали, что разлучиться с Гермионой будет трудно, однако здорово недооценивали, насколько сильно будем по ней скучать. И только её письма, буквально светившиеся от счастья, убедили нас в том, что мы приняли правильное решение.

Эмма согласилась с каждым словом супруга, однако в свою очередь хотела кое-что уточнить:

— Вы считаете, что наши дети долгие годы друг от друга никуда не денутся. А поскольку следующие семь лет они проведут вместе в Хогвартсе, думаю, это абсолютно логично. Но меня интересует, что произойдёт, когда Гарри исполнится семнадцать. Повлияет ли его выбор на их дружбу?

— Гарри предстоит сделать по-настоящему серьёзный выбор. Честно говоря, понятия не имею, каким он будет. Все, что я могу сделать как отец, — дать своему сыну хороший кругозор, чтобы помочь ему принять лучшее для него решение. И это одна из причин, почему я так обрадовался, когда вы пригласили его в гости на каникулы. Я хочу, чтобы Гарри знал, — есть мир не только за пределами Гринготтса, но даже за пределами магии.

Ну а далее Барчок как можно честнее ответил на главный вопрос для Эммы:

— Я уверен — несмотря на то, что Гарри так молод, он не примет такого решения, которое навсегда разлучит его с вашей дочерью. Мой сын никогда не бросит свою лучшую подругу — это просто не в его характере. В его характере обнажить клинок и рвануть через всю школу, пытаясь её спасти.

Грейнджеров это немало обрадовало. Письма Гермионы буквально потрясали тем, насколько она привязалась к этому мальчику за такой короткий промежуток времени. Да, они в восторге, что выпал шанс увидеть Гермиону на Хэллоуин, но ещё больше их порадовала возможность поскорее поглядеть на этого её лучшего друга.

— Всё это, конечно, хорошо. Просто я хочу, чтобы мы могли сделать хоть что-нибудь ещё. А то похоже, мы пожинаем плоды, не внося особого вклада.

Конечно, Барчок не мог отказаться от такого шанса:

— Забавно, что ты об этом сказал, Дэн. Рассказ Гермионы очень нас заинтересовал…

* * *

В воскресенье утром Эрджит принесла Гермионе письмо, которое заставило её взвизгнуть от восторга:

— Он сказал «Да!»

Гарри немедленно достались сокрушительные объятия, после чего Гермиона буквально не могла усидеть на месте.

— Ребята, вы опять устроили сцену.

— Ох, Падма, он сказал "да"! Это же просто замечательно!

— Это мы уже поняли. А теперь хотим знать, кто на что согласился и почему это так замечательно.

— Когда Гарри сказал, что никогда не праздновал Рождество, я написала об этом маме и папе. Они спросили его отца, может ли Гарри провести Рождество с нами, и Барчок согласился. Гарри, хочешь провести Рождество со мной?

И только сейчас Гермиона заметила, что тот внезапно словно окаменел. А затем буквально взвился с места. Подумав, что где-то серьёзно ошиблась, на какое-то мгновение Гермиона сильно расстроилась, пока не увидела, куда направляется Гарри. Оказывается, в зал только что вошёл профессор Уизли в компании высокого гоблина, покрытого боевыми шрамами. И сейчас Гарри ему кланяется. Гермиона даже подумала, что этот гоблин гораздо больше похож на гоблинов из произведений Толкиена, а не на Барчока или мастера Пицлая. Будто принадлежит совсем к другому виду гоблинов.

— Мастер Шарпшард, ваш визит — большая честь для меня…

— Это не входило в мои планы, Кроу. Но до меня дошли тревожные слухи, что ты проявляешь мягкотелость. И сегодня я пришёл сюда, чтобы своими глазами увидеть, чем обернулись наши многочисленные тренировки, когда я так щедро делился с тобой своими знаниями. А теперь иди и переоденься!

Снова поклонившись, Гарри выбежал за дверь.

Увидев, кто пришёл вместе с Биллом Уизли, Филиус едва не подавился.

— Альбус, Минерва, что бы ни случилось, мы не должны вмешиваться. Мастер Шарпшард — величайший мастер клинка, какого мне приходилось встречать. Поверьте — студентам ничего не угрожает и уж точно никто не пострадает.

— Что ты имеешь в виду? — сразу же решила уточнить встревоженная Минерва.

— А вы представьте, что Аластор Грюм преподаёт Защиту. Так вот, методы мастера Шарпшарда Грозный Глаз наверняка одобрит от всей души и оперативно переймёт. Со стороны они могут показаться суровыми, но Гарри-то уже привык. Простите, но мне нужно срочно сказать то же самое его друзьям. Хотя боюсь, мисс Грейнджер придётся связать.

Билл понятия не имел, что здесь происходит. Узнав, что он собирается в Хогвартс, мастер Шарпшард просто сообщил, что сегодня будет его сопровождать. А увидев, как Флитвик направляется к его ученикам, Билл решил взять с него пример.

— Профессор Уизли, это же он научил Гарри сражаться на мечах?

Однако ответил Филиус:

— Да, мисс Грейнджер. И я вынужден вас попросить даже не пытаться вмешиваться. Для непосвященных методы мастера Шарпшарда могут показаться жестокими, но он действительно величайший меч нации…

Его прервал испуганный крик Гермионы. Гарри только что вбежал обратно в Зал в тунике из драконьей кожи, и этот крупный гоблин попросту взорвался, яростно атакуя огромной боевой секирой, которую, казалось, выхватил из ниоткуда. Однако Гарри в ответ превратился в размытое пятно, уклоняясь от удара за ударом. Тем не менее, его потихоньку оттесняли в вестибюль. Попутно мастер Шарпшард ещё и орал на него по-английски. Что ж, теперь понятно, зачем он вообще появился в школе.

— Ты возложил свой меч на Пожирателя смерти и позволил ему уйти?! Затем столкнулся с девятью врагами и не только не убил их, но и позволил им снова атаковать?! Я зря тратил на тебя своё время, Кроу?!

На руке у Гарри появился щит, которым он парировал очередной удар секирой. Снова увернувшись, он оказался на дистанции атаки кинжалом, однако после удара ногой в грудь его вынесло за дверь. Приземлившись уже в вестибюле, Гарри откатился в сторону, поскольку знал, что мастер продолжит атаковать. А пока катился по полу, успел отбросить щит и вложить кинжал в ножны. На ноги вскочил под крики Гермионы и уже с мечом Гриффиндора в руке.

По вестибюлю немедленно разнёсся громкий лязг, когда меч Гриффиндора снова и снова умело отражал очередной удар секиры. Тем временем Гермиона брыкалась, визжала и кричала, и только схвативший её за руки профессор Уизли мешал ей безрассудно броситься на помощь другу. Однако убедившись, что Гарри, по-видимому, неплохо справляется, она немного успокоилась. Что же касается окружающих, те наблюдали за этой смертельной битвой с благоговением и трепетом.

Когда-то Филиус сменил клинок на палочку, но мог честно себе признаться, что такого таланта, как у Гарри, раньше никогда не видел. Туника из драконьей кожи позволяла видеть каждое выверенное движение, а меч Гриффиндора вообще казался продолжением руки. Что ж, такое развитое телосложение теперь можно легко объяснить — когда часами размахиваешь клинком, по-другому и быть не может.

А Гарри целиком поглотил бой. Вот его клинок отразил очередной удар секиры, знакомой за долгие годы тренировок. Только вот ТАКОГО клинка раньше у него никогда не было, и это натолкнуло на мысль. Рискованную, конечно, которая может дорого ему обойтись, но опять-таки, раньше он никогда не выигрывал поединок у мастера.

Когда представилась следующая возможность, Гарри не стал парировать удар лезвия, а взамен направил меч, выкованный для Годрика Гриффиндора, на древко оружия. Обычно подобный выпад оборачивался резкой отдачей прямо в запястья, но сейчас у него в руках необычный меч. Удар — и древко разрезано надвое.

Следующий выпад Гарри отбил короткий меч, который снова, казалось, появился в руке мастера из ниоткуда.

— Кроу, а я говорил тебе, что мне нравится эта секира. Дорого она тебе обойдётся.

Во всяком случае, скорость боя возросла, поэтому Гарри переключился на одноручный хват, а второй рукой выхватил кинжал. И вскоре здорово вспотел, поскольку мастер Шарпшард продолжал безжалостно и неустанно испытывать его защиту на прочность. При этом Гарри слышал, как Гермиона кричит громче всех, и именно её голос подкинул нужную ассоциацию. Точно — в бою же правил нет!

И когда он отбил следующий удар, при помощи кинжала бросил проклятье из книги, которую Падма подарила Гермионе на день рождения.

Режущее стало настолько неожиданным, что оно оставило порез на щеке мастера Шарпшарда, когда он увернулся слишком поздно. Первая кровь обычно означает конец поединка, но с мастером Шарпшардом никогда не знаешь, как он поступит дальше.

А тот взял и перестал атаковать.

— Кроу, ты порезал меня заклинанием?

Гарри хоть и тяжело дышал, но бдительности всё-таки не терял.

— Вы сами меня учили применять в бою всё что умею. Вот я и применил.

Неожиданно по вестибюлю раскатился громкий смех. Короткий клинок исчез так же быстро, как и появился, а внезапно развеселившийся гоблин хлопнул Гарри по плечу. А ведь такую фамильярность он позволял себе очень редко.

— Похоже, всё-таки я хорошо тебя научил. Хотя всё равно заставлю твоего отца заплатить за уничтоженную тобой секиру. Филиус, рад снова тебя видеть. Могу я попросить тебя время от времени скрещивать клинки с Кроу? А то очень не хочу, чтобы такие навыки заржавели из-за отсутствия практики.

Это внезапное превращение бешеного мечника в проигравшего весельчака выбило всех из колеи. Но Падма всё-таки высказалась — или, точнее, выкрикнула:

— Да, Гарри, ты справился!

Конечно, за поединком внимательно наблюдал весь зал. Неудивительно, что невероятная победа одного из своих вызвала громовые аплодисменты... и в этот момент Гермиона наконец-то вырвалась из рук Билла.

В Гарри она врезалась почти так же сильно, как недавно Шарпшард, но сразу же крепко его обняла. Вернув объятия, Гарри шепнул ей на ушко:

— Разница культур, помнишь? Мне грозил знатный пинок под зад, и ничего больше.

Конечно же, крупный гоблин обратил внимание на девушку.

— Полагаю, вы дружите с Кроу?

Когда Гермиона повернулась лицом к одному из его самых важных наставников, Гарри ободряюще сжал ей ладошку. И обрадовался, увидев её поклон.

— Рада с вами познакомиться, мастер Шарпшард. Я Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Гарри.

Затем она протянула гоблину руку, и на её запястье сверкнул браслет.

Поклонившись в ответ, гоблин аккуратно пожал ей руку.

— Мне тоже приятно познакомиться, мисс Грейнджер.

Его хриплый смех снова прокатился по вестибюлю.

— Барчок говорил, что вы — та самая, и теперь я это вижу своими глазами. Минуту назад вы собирались атаковать меня голыми руками, чтобы защитить друга, а теперь приветствуете с честью. Носите этот браслет с гордостью, мисс Грейнджер — у вас сердце гоблина.

Заключительная фраза вызвала у Гермионы недоумение, но именно в этот момент директор решил привлечь внимание к себе:

— Мне очень не нравится, когда моя школа страдает благодаря подобным безобразиям.

— А мне не нравится, когда в вашей школе на моего лучшего ученика нападают тролли и чистокровные фанатики. Его отец договорился же с вами по поводу дополнительных занятий, верно? Вы просто стали свидетелем одного из них.

Студенты Хогвартса как-то не привыкли, что с великим Альбусом Дамблдором разговаривают в подобном тоне. Однако этот страшный гоблин ещё не закончил:

— Защита всегда должна быть разнообразной — никогда же не знаешь, когда и откуда придёт следующая атака. Безусловно, именно этому вы и учите своих студентов, не так ли? Или считаете, что это разнообразие достигается благодаря огромной толпе людей, которых вы по очереди нанимаете преподавать этот предмет?

Сарказм в последнем замечании Шарпшарда по поводу уровня преподавания ЗоТИ в Хогвартсе сработал не хуже тарана. Остатки "ворот" немедленно вышибла Гермиона:

— Именно этому нас и учит профессор Уизли на дополнительных занятиях — всегда будь готов к неожиданностям.

По вестибюлю опять раскатился рык воина-гоблина:

— Хорошо, тогда оставляю вас в умелых руках разрушителя проклятий Уизли. Кроу, ты знаешь, что директор будет невыносим, ​​когда узнает, что твой ножичек, который он тебе подарил, попробовал моей крови? До новых встреч, ученик.

Гарри низко поклонился.

— До новых встреч, мастер Шарпшард.

Когда гоблин покинул замок, к Гарри подошёл Невилл и протянул его щит.

— Ты правда его победил?

Забрав у друга щит, Гарри уменьшил его и вставил получившийся диск в ножны своего меча.

— Нет, конечно. Поверь, мастера Шарпшарда не сможет победить никто. Просто мне повезло — я сумел его удивить. А до этого он мог победить как минимум десяток раз. Это ведь не просто так называется тренировкой — если бы он постоянно побеждал меня меньше чем за минуту, я бы толком ничему не научился.

— Это выглядело жестоко. Я так за тебя перепугалась!

Гарри до сих пор видел в глазах Гермионы страх.

— Знаешь, Гермиона, наши первые несколько поединков я тоже жутко пугался. А теперь это напоминает наши уроки Защиты. Разрушитель проклятий Уизли атакует нас, чтобы мы могли тренировались уворачиваться и ставить щиты.

Тем временем к ним подошла наполовину неся, наполовину волоча секиру по полу за сильно укоротившуюся рукоять Падма.

— Если когда-нибудь профессор Уизли нападёт на нас с чем-то вроде этого, я немедленно отказываюсь от его уроков.

— Спасибо, Падма. Пожалуй, повешу себе на стену. И ещё спасибо за ту книгу, которую подарила Гермионе — она оказалась очень полезной.

У Падмы возникло серьёзное искушение уточнить, о какой книге идёт речь, но у Гермионы и так выдалось тяжёлое утро. И это она ещё не замечает, сколько девушек буквально облизываются на Гарри.

Внутренняя дрожь только подтвердила Гермионе, что она пока не до конца оправилась от шока, который испытала, наблюдая за сражением Гарри. Она ведь и правда думала, что её лучшего друга сейчас убьют!

— Очевидно, это какая-то гоблинская шутка. Только смысла в ней не вижу.

На этот раз точно зная, как подбодрить Гермиону, Гарри ей улыбнулся.

— Мастер Шарпшард просто напомнил мне и всем остальным, что я гоблин-воин…

Падма уже не стала пользоваться шансом подколоть друзей, но второй упускать нельзя. Поэтому вмешалась прежде, чем Гарри успел закончить:

— Только давай в следующий раз обойдёмся без театральности — и без вот этого наряда. И вообще — пойдёмте-ка на урок, а то как вижу мою сестру и Лаванду, пускающих на Гарри слюни, так тошнить начинает. Можно подумать, раньше никогда не видели великолепного парня в сексуальной тунике из драконьей кожи.

Гарри тут же покраснел, Гермиона теперь выглядела возмущённой, ну а Падма рассмеялась.

— Ох, ребята, вас так легко дразнить! А если серьёзно, несколько девушек начинают меня пугать. Если когда-нибудь какой-то парень будет на меня вот так пялиться, я хочу, чтобы Гарри и Невилл надрали ему задницу.

— Да без проблем. — Горя желанием поскорее покинуть зал, Гарри предложил Гермионе руку. А дальше продолжил исправлять упущенное, сказав то, что изначально намеревался — прежде чем его прервала Падма:

— Гермиона, я с удовольствием встречу с тобой Рождество.

— Ох, Гарри, это будет просто замечательно! Падма, Невилл, вас тоже пригласили.

Невилл обрадовался, что про него не забыли, но у него есть семейные дела. Так он и объяснил Гермионе, прежде чем вежливо отказаться. А Падме сначала придётся написать домой, и только потом давать ответ. Конечно, сестру она очень любит, но мысль о том, что целых две недели придётся слушать её болтовню о мальчиках, моде, мальчиках и ещё раз мальчиках, не вызывала ни малейшего энтузиазма. А что одним из этих мальчиков будет Гарри — и к гадалке не ходи.

Конечно же, она знала, каковы планы большинства чистокровных ведьм, когда те приезжают в Хогвартс. Познакомиться со своим будущим мужем, по крайней мере, к выпускному заключить помолвку, далее выйти замуж и родить первенца желательно прежде чем тебе исполнится двадцать лет. А если затянешь, скорее всего, твоя семья сама выберет тебе мужа. Да, Падма считала, что познакомиться с человеком, рядом с которым захочешь провести всю свою жизнь, это хорошо. Однако в Хогвартсе она желала приобрести побольше разнообразного опыта, а каникулы в маггловском доме, безусловно, интересный опыт.

И надо непременно поболтать с Гермионой и объяснить, почему ей досталось столько завистливых взглядов. Пускай она и магглорождённая, но уже сейчас заняла такую позицию, за которую многие чистокровные ведьмы продали бы душу. А поближе познакомившись с Гарри, Падма уже уяснила, что для любой юной ведьмы он станет желанным призом. Добавить всё остальное, сверху богатство до кучи... — ну, вряд ли другие девушки будут долго посыпать голову пеплом и откажутся от дальнейших попыток. Правда, она полагала, что методы изменятся, особенно если у них в голове водятся хоть какие-то мозги.

Билл внимательно наблюдал, как его ученики отправились на урок, но сначала хотел сказать пару слов своему младшему брату:

— Ну что, Ронни, всё ещё думаешь, что в нём нет ничего особенного?

Посмотрев эту битву, Рон до сих пор до конца не пришёл в себя.

— Девчонка Патил с трудом подняла этот топор. Да если бы он на неё просто упал, пополам бы разрубил! А ведь тот гоблин не поддавался.

— Так и есть, Ронни. А Гарри взял и победил этого гоблина-воина, который на него напал. Как думаешь, сколько у ТЕБЯ шансов в подобном бою? Может, хоть теперь перестанешь вести себя как мелкий мерзавец и оставишь его в покое?

В этот момент к ним подошёл Перси.

— У меня есть время помочь Рону с домашним заданием. Поэтому я его у тебя забираю, Билл.

Оставив младшего брата на попечение Перси, разрушитель проклятий отправился разбираться со своими учениками. На него, как и на всех остальных, бой произвёл неизгладимое впечатление. Из всех знакомых, с точки зрения Билла, самые быстрые рефлексы демонстрировал его брат Чарли — до сегодняшнего дня. Да и сосредоточенный взгляд паренька, пока он сражался, тоже не стоит упускать из вида. Так что любого, кто приблизится к Гарри на дистанцию атаки холодным оружием, ждёт поражение. Даже Волан-де-Морта.

* * *

Дамблдора тоже удивили рефлексы и скорость, с которой соображал Гарри. А ещё он считал, что Филиус поразительно точно сравнил преподававшего фехтование гоблина с его старым другом Аластором. Их методы обучения и впрямь удивительно похожи. Кроме того, как и весь остальной Хогвартс, он не пропустил комментарий про «мягкотелость». После такой демонстрации в обозримом будущем враги Гарри точно не станут встречаться с ним лицом к лицу. Поэтому пока они оценивают ситуацию, прежде чем решатся на следующий шаг, Альбус ожидал несколько спокойных месяцев.

На самом деле, эта ситуация поставила Альбуса перед дилеммой: он хочет перехватить контроль над мальчиком у гоблинов, но при этом Волан-де-Морта нужно повергнуть. То есть, ему нужен способ достичь первой цели, никоим образом не подвергая опасности шансы Гарри на успешное выполнение второй. Есть у него искушение оставить всё как есть, да только нельзя. Мастер Шарпшард публично отругал своего ученика за то, что тот проявил хоть каплю прощения, и вот в этом и заключалась проблема Альбуса.

Победивший Гарри заставит магическое сообщество пасть к его ногам и исполнять любое желание. То есть, мальчик без капли прощения в сердце может изменить их общество до неузнаваемости. Ему нужно срочно выяснить, что именно замышляют гоблины, а только что у него на глазах его ничего не подозревающий будущий информатор ушёл обучать юного Гарри и трёх его друзей.

Уильям Уизли обязан понять, какой вред сейчас можно нанести, и заставить самого себя признать, кому на самом деле он предан. В такой щекотливой ситуации всё сводилось к применению правильного рычага. А нет сильнее рычага, который можно против кого-то применить, чем его семья.

Директор нисколько не сомневался, что разговор с матерью Уильяма быстро коснётся её старшего сына. И Молли сама расскажет Альбусу, как она рада, что Уильям вернулся домой. И вот тогда у него появится повод выразить сожаление, что бывший старший префект Хогвартса отказался с ним сотрудничать, а пока работал на гоблинов, очень сильно изменился.

А Молли ненавидит даже мысль, что любой из её детей может измениться, особенно если влияние, которое к этому привело, не совсем человеческое. Поэтому пока он будет гостить в "Норе", его ждёт настоящая осада, ну а Альбус удвоит свои усилия, когда обязанности Уильяма в очередной раз приведут его в Хогвартс. И уже вскоре эта двойная атака обязана привести к трещине в его броне, а чтобы использовать ситуацию, больше Альбусу и не нужно.

Одна капля информации вскоре повлечёт за собой другую, и вот тогда молодой человек окажется в его власти. Он станет его шпионом в Гринготтсе, предоставляя сведения, которые помогут Альбусу проложить правильный курс магической Британии в будущее — ради общего блага, конечно.

* * *

Люциус тоже пытался строить планы на будущее, только вот получалось у него не очень. Возвращения своего хозяина он никак не ожидал. Глава рода Малфой прекрасно понимал, что его полезность как Пожирателя смерти заключается в его богатстве и влиянии. И лишившись и того, и другого, он будет резко ограничен в том, как помочь планам своего хозяина. Он ведь уже был свидетелем, что происходило с Пожирателями смерти в подобной ситуации, и нельзя сказать, что ему понравилось.

Сейчас он обдумывал свой следующий шаг, уставившись на небольшой дневник в чёрной обложке. А поскольку гоблины блокировали Нарциссе доступ к хранилищам Лейстрейнджей и Блэков, этот дневник остался единственной картой, которую можно разыграть. Но, как и в случае с любым козырем, всё зависит от того, как и когда его разыграть.

Его жажду мести Кроу сдерживал тот факт, что против этого «Защитник Хогвартса» бессилен. А с точки зрения Люциуса, месть, подобно хорошему вину, становилась тем лучше, чем дольше созревала. И если всё пойдёт по его сценарию, из Хогвартса вынесут труп Кроу. И тогда Дамблдора уволят, а Фаджу придётся подать в отставку, поскольку публика потребует козлов отпущения.

Но Люциус Малфой терпеливый человек, а его жажду мести не утолит ничто, кроме тройной победы. И он может себе позволить проявить терпение. Ведь терпение — это почти всё, что теперь ему осталось. А то непохоже, что сейчас он способен на что-нибудь ещё.