Воздушный змей (гет)

Примечания:

Оригинал: http://archiveofourown.org/works/35927893

Она сидела напротив него в плохо освещенном углу кафе, куда приходила столько раз, что уже и счет потеряла. Этим причудливым местечком заправляла милая старушка, которая напоминала Тихиро бабушку.

Хаку не в первый раз сопровождал ее, хотя раньше ему не хотелось ничего пробовать — ни кофе, ни печенье, ни кексы. Он предпочитал просто сидеть и смотреть, как она ела то, что ей хотелось.

Этим вечером Тихиро взяла кекс с черникой и чашку горячего капучино. Она уже не чувствовала себя виноватой за то, что каждый раз, когда приходила сюда, притаскивала за собой Хаку. В конце концов он, пусть ничего и не ел, все равно говорил, что ему здесь нравится.

Со временем Хаку все больше и больше привыкал к тому, что случалось в мире людей. Если в кухне, которой он не видел, что-то звенело, падая на пол, Хаку уже не скалился испуганно и не тянулся за пазуху в поисках оружия, которого все равно больше с собой не носил. Вместо этого он понимающе улыбался Тихиро, а она дарила улыбку в ответ, поднося к губам теплую кружку и делая еще один глоток, который растекался глубоко внутри и прогоняя холод, пронизывающий ее до костей.

Тихиро смотрела на Хаку, поднеся ко рту блестящий край чашки, и понимала — точно так же, как понимала все, невысказанное им, — что сегодня он не против попробовать ее кофе. Она молча подвинула керамическую чашку на другой конец стола, деревянная поверхность которого загрохотала. Хаку, по-прежнему не говоря ни слова, повернул чашку. Теперь перед ним был светло-розовый след, который на краешке оставила помада Тихиро. В глазах у него мелькнула искорка, и он сделал глоток, приложив губы как раз туда, где остался след от помады.

— Вкусно?

Хаку закрыл глаза и сделал еще один глоток. Когда он заговорил, по его лицу ничего нельзя было разобрать.

— Он… горький.

— Горечь приятная или нет?

— Хотелось бы послаще.

— Минуту, — сказала Тихиро, забирая кружку у Хаку. Разорвав пакетик сахара, она всыпала содержимое в кофе. — Чай, который ты пьешь дома, тоже ведь горький?

— Да, — согласился он, — но эта горечь совсем другая.

Видимо, по лицу Тихиро было понятно, что она обескуражена, поэтому Хаку, что было ему несвойственно, попытался объяснить свои мысли, не дожидаясь дальнейших расспросов.

— Чай подобен земле и камням, по которым текла моя река. Но этот вот… ко… кобе…

— Кофе, — улыбнувшись, поправила его Тихиро.

— Да, этот кофе совсем другой. Его горечь непохожа на землю, и она кажется искусственной.

— Вот как. — Тихиро уже закончила перемешивать сахар в кофе. — Кажется, теперь я немного понимаю.

И тут она заметила, что Хаку улыбается. Не зная, в чем дело, Тихиро пожала плечами.

— Что?

Он покачал головой и тихонько рассмеялся.

— Мне нравится, как ты мешаешь.

Тихиро смутилась во второй раз за пять минут, не понимая, над ней Хаку смеется или нет.

— О чем ты?

— Не знаю, как это объяснить, — сказал он, забирая у нее чашку, когда она закончила перемешивать сахар. Его глаза блестели и были серьезными. — Но я тебя не дразню. — Хаку отпил из чашки и улыбнулся. — Я… пожалуй, мне нравится.

— Правда?

В голове у Тихиро роилось множество разных идей: она уже перебирала виды кофе, которые можно было уговорить Хаку попробовать, и новые магазины, куда стоило его отвести.

— Да.

Его губы были немного испачканы там, где прикоснулись к пятну, оставшемуся на чашке от ее помады. Прекрасный светло-розовый цвет. Такое же платье она носила на своей свадьбе.

— Но ты все равно приятнее.

Тихиро почувствовала, как тепло прилило к ее щекам, поползло к низу живота и отправилось дальше. Она смотрела, как Хаку допил остатки кофе. С потолка свисали блестящие рождественские украшения разнообразных оттенков — красного, синего, зеленого и золотистого. Отражаясь в глазах Хаку, они все казались зеленоватыми.

— Может, заказать еще кофе? — спросила Тихиро.

— Ладно.

Но когда она попыталась сделать заказ, ей сказали, что кафе скоро закроется. Неудивительно: Тихиро привыкла, что, когда они вместе, время пролетает мгновенно. Она подошла к Хаку, качая головой.

— Надо будет прийти завтра.

Заплатив, Хаку и Тихиро вышли из кафе. Они слишком долго просидели в уютном теплом помещении, и ее ноги сделались ватными. Тихиро споткнулась, идя к лестнице, и хотя она не потеряла равновесия, Хаку все равно взял ее за руку. Лестница была узкой, но, прижавшись друг к другу, они шли бок о бок, спускаясь по ступенькам. Фонари и гирлянды, висящие над головой, освещали дорогу желтым светом.

В стенах, вдоль лестницы, были высечены углубления, и в центре каждого из них поставили растение. Рассмотрев одно из них с трепещущими оранжевыми листьями, Тихиро повернулась к Хаку.

— Как думаешь, неплохо было бы вырастить что-нибудь похожее у нас в саду?

Не размыкая рук, он потянул их к себе, устраивая в уютном кармане пальто.

— Я думал о том же.

Она смотрела ему в глаза, и от теплых чувств, переполняющих ее, у Тихиро закружилась голова. В горле забулькал смех, и она бегом преодолела последние несколько ступенек, по-прежнему не отпуская руку Хаку. Слегка ударившись о стену, Тихиро на мгновение чуть было не потеряла равновесие. Когда она выпрямилась, то поняла, что стоит у самой стены. Хаку сжимал ее руки, и на лице у него было написано беспокойство.

— Тихиро… ты не ушиблась?

— Все хорошо. — Похоже, эти слова не убедили Хаку, и Тихиро одарила его слегка застенчивой улыбкой. — Правда. — Она схватила Хаку за воротник и притянула к себе, вскинув руку. — Посмотри наверх.

Он послушался.

— Растение, — отметил Хаку. — И довольно красивое. Может, его нам тоже стоит вырастить.

— Я не об этом, глупый, — сказала Тихиро.

Она назвала его глупым, зная, что он не будет возражать. Тихиро знала: Хаку понимает, сколько любви она вложила в это слово.

— Это омела.

— Она что-то значит? Это священное растение?

— И еще как, — сказала Тихиро, едва сдерживая смешок.

Хаку сузил глаза, понимая, что Тихиро дурачится.

— В каком смысле?

— Знаешь, — она прижалась своим лбом к его, не в силах скрыть дрожь в голосе, — говорят, если двое оказывается под омелой, им надо…

Тихиро прервалась, когда Хаку наклонился ниже. Она попыталась договорить фразу, но у нее перехватило дыхание.

— …им надо…

Тихиро замолчала, когда Хаку накрыл ее губы своими — не в первый раз и уж точно не в последний. Поцелуй был ласковым, глубоким, исступленным и насыщенным — все это одновременно смешалось вместе.

Казалось, прошла целая вечность, когда Тихиро отстранилась от Хаку, понимая, что сильно покраснела, и дело было отнюдь не в снеге наружи.

— Им надо поцеловаться, — наконец-то закончила она, довольно улыбаясь.

Хаку погладил ее большим пальцем по щеке и снова поцеловал.

— Я и так собирался это сделать, и неважно, есть над нами омела или нет.