Спустя пять лет (гет)

Игнорируя недовольный взгляд супруги, король-консорт позвонил в колокольчик и велел подать кофе («Вам с молоком, дорогая?»), после чего, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову, принялся дурашливо насвистывать народную анжельскую песенку.

Всем своим видом изображая сдерживаемый гнев, королева села напротив.

Некоторое время они мерились взглядами: у короля они были весёлые и спокойные, у королевы — холодные и укоризненные.

Наконец, принесли кофе. С удовольствием пригубив любимого напитка, король небрежным тоном, словно возвращаясь к только что прерванной теме, спросил:

— Дорогая, вы помните, что вы обещали мне ребёнка?

Королева смерила мужа таким взглядом, словно подозревала его в ранней деменции.

— Я родила вам четверых, — со сдерживаемым раздражением напомнила она. — И, если мне не изменяет память, мы оба решили, что этого достаточно.

— Ах, не в том же смысле! — легкомысленно отмахнулся от её слов король, делая ещё глоточек. — Я имел в виду — вы обещали мне ребёнка, которому я смогу передать мои анжельские владения.

Нахмурившись, Кая кисло согласилась:

— Припоминаю.

Разговор такого рода действительно имел между ними место ещё в самом начале их брака, и она действительно обещала, что один из их детей станет наследником её мужа. Они оба, правда, думали на младшего принца — но тот совершенно не горел желанием покидать Райанци, поэтому тема не поднималась уже лет десять.

Король вежливо приподнял брови, глядя на неё поверх своей чашки.

До неё дошло.

— Что? — потрясённо переспросила она. — Рэн, ну это уж слишком!

— Почему? — ни капли не впечатлившись, невинно переспросил он.

— Потому что… — она перехватила ртом воздух, пытаясь справиться с возмущением. — Принцесса не может выйти замуж за…

Она раздражённо взмахнула рукой, показывая, что тут и говорить не о чем.

— Вы продолжайте, продолжайте! — поощрил он, выбирая на блюдечке кусочек пастилы. — Не может выйти за?.. — с совершенно натуральным любопытством переспросил он.

Королева всплеснула руками:

— Он даже не дворянин, Рэн! Простой сирота, безродный, нищий!..

— Вы же вышли, — невозмутимо парировал он. — А она даже не наследница престола!

Совершенно не понимая, причём тут она сама, королева сбилась с мысли и посмотрела на мужа совсем уж тревожно: может, не деменция, но просто бред?

Верно расценив её взгляд, тот пожал плечами, и, попивая кофе, принялся перечислять:

— Вы говорите, он не дворянин. Но ведь и я анжелец, а у нас, как вы знаете, не существует института дворянства. Да, — предваряя её возражения, отметил он, — ваш отец по милости своей даровал мне титул. Что мешает нам теперь сделать то же? — он пожал плечами и продолжил: — Вся моя семья умерла тогда, так что я тоже сирота, совершенно безродный, и в Райанци приехал нищим беженцем…

— Ну, знаете ли! — фыркнула королева, утыкаясь в собственную чашку, но почти сразу нашлась с возражением: — Когда я выходила замуж за вас, вы были уже главой министерства и членом Малого королевского совета!

Аргумент этот не произвёл на короля ни малейшего впечатления.

— А он — гениальный изобретатель, который зальёт весь мир электрическим светом. Кто вспомнит меня через двести лет, не считая замшелых историков? — он постучал пальцами по столику. — А его имя будет знать каждый! Да и Лея, напоминаю вам ещё раз, не наследница престола и едва ли когда-нибудь ею станет.

Королева упрямо нахохлилась. Логически ей возразить было нечего, но принять эту идею она категорически не могла. Отпустить её милую Лею в чужую страну! Замуж за чокнутого физика, который живёт только своими изобретениями! Не такой судьбы она желала для дочери!

Некоторое время они молчали. Потом, повертев в воздухе полупустой чашечкой, король продолжил атаку с другого фланга:

— А вы знаете, — задумчиво проговорил он, — я часто думал, как бы оно дальше сложилось, если бы вы тогда вышли замуж не за меня.

У королевы в своё время был довольно тяжёлый выбор из десятка кандидатов в консорты, и выбирала она скорее методом исключения.

— Представляете, — принялся живописать король, — вы вышли бы, скажем, за вашего троюродного… — Кая скривилась. — За Се-Крера! — тут же поправился он, чем вызвал у неё лёгкий смешок. — Но ведь когда-нибудь, — он снова задумчиво повертел чашку, — когда-нибудь какой-нибудь случай открыл бы мне, какая ты на самом деле, — он имел в виду что до брака видел лишь её «парадную» сторону и совершенно не представлял себе, что она за человек. — Я бы не мог не влюбиться в тебя, Кая, — спокойно отметил он, ловя её взгляд. — А ты была бы уже замужем — возможно, весьма несчастна, — но я мог бы только смотреть на тебя со стороны, не имея права даже приближаться к тебе.

Она опустила глаза. Слушать столь пылкие признания в любви спустя четверть века в браке было, безусловно, весьма приятно, но картинка, которую он сейчас рисовал, и впрямь казалась ей трагичной.

Он встал и медленно прошёлся по гостиной.

— Я бы любил тебя всю свою жизнь, — задумчиво поведал он. — Зная, что никогда даже к руке твоей не прикоснусь. Не смея произнести твоего имени вслух. Не смея лишний раз приблизиться к тебе. Любил бы тебя всем сердцем, понимаешь? — попытался он поймать её взгляд, но она отворачивалась, потому что от его тихого проникновенного голоса и от слов, которые он говорил, ей хотелось плакать. — Знал бы, что никогда ничего не будет, но всё равно любил.

— Замолчи! — наконец, не выдержав, дрожащим голосом попросила она. — Зачем ты такие страшные вещи говоришь?..

Он сел на своё место, опёрся локтями на колени, подался к ней и завершил добивающим ударом:

— Затем, что ты хочешь, чтобы эти страшные вещи случились с нашей дочерью.

Она протестующе вскрикнула, чуть не выронив свою чашку.

— Рэн! — с укором воззвала к его совести она.

— Ты сама слышала, — спокойно пожал он плечами, — она будет любить его, даже если они будут видеться всего раз в год.

— Юношеские глупости! — раздражённо фыркнула Кая. — Вы же сами говорили…

Лицо его сделалось насмешливым, и он перебил:

— Я, в самом деле, говорил, что за пять лет они друг друга забудут. Вы предлагаете повысить срок до десяти и посмотреть, что будет тогда? — язвительно переспросил он. — Ну или уж сразу и честнее: заставить её дожидаться нашей смерти…

Раздражённым жестом она велела ему замолчать и уткнулась в свой совершенно остывший кофе.

Он снова был во всём прав, но она всё ещё сопротивлялась его словам, потому что мысль о том, чтобы отправить Лею в Анджелию и выдать её замуж за Нея, всё ещё казалась ей излишне революционной, и она была совершенно не готова принять её.

У короля-консорта, впрочем, ещё оставались неиспользованные козыри в рукаве. Выждав минут пять и долив из кофейника свежего кофе и себе, и ей, он повседневным тоном, как будто бы принял её отказ говорить об этом дальше и перешёл к совсем другой теме, заговорил:

— Кстати, всё время хотел у вас спросить, но стеснялся…

В который раз за день Кая посмотрела на него совершенно удивлёнными глазами.

— Вопрос и впрямь деликатный, — извиняющимся тоном пояснил он.

Она возвела взгляд к потолку, всем своим видом демонстрируя, что можно было бы перейти и к самому вопросу, не размениваясь на такие длинные вступления.

Он еле заметно усмехнулся и деловым тоном уточнил:

— Если бы государственная необходимость того потребовала — вы бы отдали приказ о моей физической ликвидации?

— Что? — совершенно потеряла лицо королева, и без того пребывающая не в форме из-за всех этих психологических игр.

Он досадливо поморщился:

— Не заставляйте меня повторять. Вы услышали мой вопрос.

Она смерила его раздражённым и гневным взглядом:

— Вы говорите несусветную чушь, и сами это прекрасно знаете.

— То есть, — он наклонился за пастилой, — в такой ситуации вы бы попросту со мной развелись?

С тяжёлым вздохом она поставила чашечку на столик и потребовала объяснений:

— Рэн! В какой такой ситуации? Не могу вообразить, о чём ты говоришь.

Он демонстративно помотал в воздухе рукой, словно прикидывая, после предположил:

— Положим, выяснится, что все эти годы я был шпионом и тайным агентом Анджелии.

Опершись на подлокотник софы и подперев кулаком висок, она вперила в него очень мрачный и разражённый взгляд.

— Не стройте из себя невинность, дорогая! — хмыкнул он. — У моего уважаемого коллеги, — он имел ввиду главу внутренней разведки, — есть целый шкаф с материалами, обвиняющими меня в лоббировании анжельских интересов.

Он сам, конечно, этот шкаф не видел, но примерно представлял себе, что ему можно было «пришить», поэтому предположил объёмы возможных материалов наугад.

— Итак, — мрачно приняла игру королева, предчувствуя, что сейчас ей окончательно задурят голову. — Предположим, вы анжельский шпион. Как бы я поступила?

— Именно, — довольно кивнул он, наслаждаясь кофе; быстро добавил: — Напоминаю, что соображения государственной безопасности в данном случае безоговорочно требуют казни — я слишком много знаю.

— Не рассматриваю этот вариант, — холодно отрезала королева.

— Значит — развод? — сделал вывод он.

— Не рассматриваю и этот вариант, — в прежнем тоне отозвалась она.

Он развёл руками:

— А что вам ещё остаётся, дорогая? Запрёте меня на чердаке и будете навещать по воскресеньям? — подначил он.

Ей стоило больших усилий удержать улыбку.

— Почти, — согласилась она. — Увезу вас в один из наших северных замков.

Он демонстративно поаплодировал:

— Неплохая альтернатива разводу, снимаю шляпу!

Она смерила его взглядом холодным и недовольным, потом продолжила:

— Рой уже взрослый, вполне способен принять на себя все тяготы правления…

Впервые за весь разговор ей удалось по-настоящему сбить его с толку; он прекрасно владел собой, и его растерянность она уловила только по тому, как он перестал вертеть чашечку в руках и замер.

Ему была свойственна подвижность во всём — в мимике, в жестах, в позах, — и именно такое замирание ясно свидетельствовало о его попытке овладеть своими реакциями и выдать то, что нужно, а не то, что есть на самом деле.

— Как? — сладко улыбнулась она, чувствуя торжество от осознания того факта, что обратила его интригу против него же. — Вы, стало быть, так красиво сегодня говорили о нашей любви, но при этом полагали, что я брошу вас, если выяснится, что вы — анжельский шпион?

Она мягко рассмеялась и продолжила:

— Мне с первых дней нашего брака напоминают, что вы можете быть анжельским шпионом. Право, Рэн, я даже не удивлюсь, если однажды выяснится, что это так и есть.

— Ну, знаете ли, это уже даже оскорбительно! — буркнул он в чашку.

— Я знаю, что это совершенно невозможно, — мягко ответила она, вставая и подходя к нему. — Это ты предложил эту игру.

Глянув на неё снизу вверх, он вздохнул, отложил свой недопитый кофе, встал и обнял её, привычным жестом выпутывая из её причёски шпильки, чтобы зарыться лицом в её волосы.

Нежно вздохнув, она прижалась к нему теснее.

— Ты в самом деле думал, что я могу тебя оставить? — обиженно буркнула она.

— Ты королева, — напомнил он, зарываясь рукой и лицом в её освобождённые локоны. — Естественно, что для тебя государственные нужды важнее личных чувств.

— Но не важнее тебя, — пылко возразила она, отстраняясь, чтобы поймать его взгляд.

Он с большим неудовольствием оторвался от её волос и посмотрел на неё так, как она особенно любила — с ласковыми смешинками в чуть прищуренном взоре.

— Не важнее тебя, Рэн, — твёрдо повторила она. — Я не могла бы быть королевой без моего короля… — она нежно провела пальцами по его щеке, вглядываясь в столь любимые и дорогие черты.

Его пальцы в ответ скользнули по её скуле; потом твёрдо взяли за подбородок, удерживая, и она уже прикрыла глаза в ожидании поцелуя, но…

— Ты этого хочешь лишить нашу дочь? — строго и сердито заявил вдруг он.

От возмущения, негодования и обиды Кая аж подскочила.

— Рэн! — гневно воскликнула она, от избытка чувств даже ударив его кулаком по груди.

— Мерзкий интриган, да, — согласно закивал он, давя улыбку.

У неё перехватило дыхание от понимания, что он всё ещё вёл свою интригу — всё это время вёл свою проклятую интригу! — а она, она расслабилась и!..

— Ты!.. — задыхаясь, ткнула она в него пальцем.

— Бессовестно манипулирую твоими чувствами, да, — не стал отрицать он, снова кивая и улыбаясь уже открыто.

— Ну, знаешь ли! — зло оттолкнув его, она отошла на пару шагов, на ходу пытаясь поправить волосы.

Безуспешно, потому что все её шпильки уже уютно обосновались в его жилетном кармане.

— Опять делаешь это! — обличила она, имея в виду не то эти несчастные шпильки, не то саму интригу.

— Всегда, — любезно подтвердил он, небрежным жестом зарываясь в карман жилета и возвращая ей свой улов.

— Я тебя убью! — пропыхтела она, пытаясь наощупь подобрать причёску.

— Странно слышать это от женщины, — логично возразил он, — которая только что заявляла, что откажется от трона и уедет со мной в ссылку, если я окажусь анжельским шпионом.

Она закатила глаза, всё ещё не в силах справиться с причёской.

— Знаешь, — с подкупающей искренностью в голосе продолжил он, — я, кажется, никогда так не хотел стать анжельским шпионом, как сейчас!

От неожиданности она выронила шпильку.

Та жалобно звякнула о паркет.

Досадливо вздохнув, она выложила на столик остальные и выпутала из волос то, что успела уже там закрепить.

Он, сложив руки на груди, наблюдал за ней с нежной сентиментальной улыбкой.

— В конце концов, дорогая, — неожиданно заявил он, — зять-электрик — незаменимый человек в дворцовом хозяйстве! Ты только представь…

Она застонала и даже затопала ногами от досады.

— Чтоб вам провалиться с вашими интригами! — совсем неискренне и как-то без огонька пожелала она, потом взглянула на него жалобно: — Ну, что ещё вы от меня хотите? Где я должна подписать капитуляцию?

— Вот! — радостно возвёл он руки к небу. — Теперь я слышу речи мудрой женщины! Значит, так, — он подошёл к секретеру и начал выгребать оттуда бумаги, — ты, конечно, изучи всё ещё раз, но, кажется, я всё, что нужно, учёл… Что? — он перехватил её весёлый и ласковый взгляд. — Да, я готовился! — пафосно изрёк он, потрясая документами.

Она быстрым лёгким шагом подошла к нему, взяла из его рук бумаги, отложила их на секретер, и, обвив его шею руками, страстно поцеловала.