Вид истинный вернет (гет)

— Так, мои дорогие, что вы в этот раз не поделили? — Лили с напускной строгостью посмотрела на одинаково насупленных детей. — Кто мне обещал быть паиньками у бабушки с дедушкой?

— Ричард хочет тоже делать с бабушкой пудинг, — обвинительно ткнула в брата пальцем Диана.

— А почему мне нельзя? Ты же к нам с папой приходишь, когда мы зелья варим.

— Но так у папы комната для зелий большая, а у бабушки кухня маленькая!

— Не нужно ругаться, — Лили притянула к себе двойняшек и ласково взъерошила обоим волосы. — Ди, на этой маленькой кухне я, папа, твоя бабушка и твоя тётя как-то умудрялись готовить вчетвером, когда я выходила замуж за папу. А уж для вас двоих места точно хватит. Давайте бегите, бабушка, наверное, уже заждалась помощников.

Дети, в шутку пихаясь локтями и показывая друг другу языки, наперегонки понеслись на кухню, где тут же зазвенели голосами, оглушив бабушку. Лили с улыбкой посмотрела им вслед и схватилась за поясницу.

— Тяжело? — Северус вынырнул из кладовой, левитируя коробку с ёлочными игрушками. — Присядь, посиди пока. Мистер Эванс с остальными ещё нескоро вернутся.

Поставив коробку на столик, он бережно помог Лили устроиться в кресле.

— Северус, перестань, я не больная, я беременная!

— Знаю, но мне так спокойнее, — парировал он, чмокнув её в висок. — Смотри, какая метель за окном. Хоть бы пути не замело. Говорил я Вернону, чтобы не ехали на электричке, я бы их так, по очереди, аппарировал.

— Ты же знаешь, для Пет возвращаться домой в Рождество поездом — это традиция. А она всегда была немножко консервативной.

— Немножко? По-моему, на консерватизме Петуньи держится вся монархия! — Северус фыркнул, за что тут же получил наколдованного снега за шиворот. — Я всё равно тебя люблю, Лили Снейп, пусть ты и немного вредная.

— Кто бы говорил о вредности. И я тоже тебя люблю, Сев.

Просияв, он послал ей воздушный поцелуй и занялся камином. Коробка с игрушками ждала своего часа, вернее, приезда Петуньи с мужем и сыном. Троица детей — их с Северусом двойняшки и Дадли, сын Петуньи, на два года старше кузенов, но такой же шебутной, — обожала наряжать ёлку в доме дедушки и бабушки. Пропусти они это священнодействие, и обида будет до следующего Рождества. Лили, положив руку на живот, с улыбкой наблюдала за действиями супруга. Тот колдовал над праздничным убранством камина с той же хирургической точностью, как и варил зелья и разбирался с темномагическими проклятиями пациентов, обращавшихся в клинику Бетаниен, где он и Лили работали.

Не верилось, что с отъезда Северуса из Англии, тогда ещё в Вену, прошло десять лет. Столько всего за эти десять лет произошло... Лили заново училась жить в обычном мире, без магии, что поначалу, несмотря на боевой настрой, казалось просто невозможным. У неё не было образования, чтобы работать, а доучиваться… Пришлось пережить волну слухов и пересудов, что частная школа, где Лили училась, разорилась, а учредители сбежали со всеми документами, пришлось самой зубрить то, что сверстники благополучно выучили ещё несколько лет назад, и договариваться, не без помощи отца, о сдаче экзаменов вместе с выпускниками следующего года. Конечно, по сравнению с тем, что Лили устроили в магическом мире, экзаменация вместе с недавними школьниками была сущей ерундой, однако менее болезненными слухи от этого не становились.

Северус держал слово и приезжал часто, почти каждый месяц. Наверное, всё, что он получал за подработки, уходило на авиабилеты или паром. Но он умудрялся при этом дарить ей подарки, не забывал и про родителей, и даже Петунью задабривал, хотя уж кто-кто, а она не спешила принимать его в их семью. Лили соблюсти своё обещание было легче, ей банально не хватало времени знакомиться с кем-то ещё и общаться, но на неё свалилась новая напасть: Лили боролась с обидой. Неожиданной и всё возраставшей обидой на Северуса. Он жил в волшебном мире, много колдовал, развивал свой талант в зельеварении и подавал большие надежды в тёмных искусствах и менталистике, ну, как он сам говорил. Гостя в Коукворте, Северус почему-то не очень подробно рассказывал о новых идеях, планах и наработках, хотя пока они учились в Хогвартсе, делился с Лили малейшими деталями. Странно? Да. Обидно? Не то слово! Словно она больше не заслуживала доверия. Однако это было ещё полбеды. Когда Северус уезжал обратно в Вену, Лили снова оставалась одна. Она и злилась, и завидовала, и ревновала, в конце концов! В Коукворте жило не так уж чтобы много молодёжи, а Северус учился в университете в окружении таких же, как он, студентов и, что хуже, студенток! Сама мысль, что какая-нибудь австрийская волшебница могла положить глаз на Северуса, бесила неимоверно, а он будто и не понимал, что это Лили частенько ходила надутая, когда он приезжал.

Да, было тяжело и трудно, порой до слёз. Осознание, что всё это происходило с Лили, потому что она тоже любила Северуса и не могла смириться, что он где-то за морем, а не рядом с ней, оказалось невероятно мучительным, но когда оно всё-таки случилось… Это чувство совершенно не походило на то, что Лили испытывала когда-то к Поттеру. Невероятная смесь из восхищения, благодарности, заботы, гордости, тоски, желания — а с Поттером была только гордость, что они вместе и что за ней ухаживал первый парень школы. По прошествии времени теперь Лили могла сравнить, а тогда она, глупая, искренне считала, что влюблена и желает провести с Поттером всю жизнь.

Скромную свадьбу они справили восемь лет назад, когда обоим было по двадцать. Северус, проглатывавший университетскую программу на невероятной скорости, как раз закончил учёбу, за два года вместо положенных пяти, и начал полноценно работать. Они снимали в Вене маленькую, но очень уютную квартирку, в которой Лили обожала наводить порядок и создавать уют, благо волшебство позволяло это даже при ограниченных финансах.

Так и жили. Она пошла учиться в тот же университет, но, поразмыслив, выбрала колдомедицинский факультет. Благо на континенте действительно не особо интересовались происходящим на британских островах, и историю с Лили и Поттером никто не знал. Отношение к Лили поэтому строилось исключительно на её трудолюбии и ответственности, а это Лили за два года после Хогвартса воспитала в себе с лихвой. Северус умудрялся совмещать работу с учёбой: его куратор в больнице Штокингера, куда он поначалу устроился штатным зельеваром, обладал мастерством в тёмных искусствах и защите от них, и Северус с головой погрузился в новую науку, отложив на время вопрос с дальнейшим обучением зельям. Это принесло свои плоды: он также защитил мастерство в очень короткие сроки, чем снискал себе первую славу, потом стал работать специалистом по тёмным проклятиям. Исследования, участие в конференциях, многочисленные отзывы и рекомендации привели к ещё большей известности и, наконец, приглашению в одну из лучших швейцарских колдомедицинских больниц — Бетаниен. Лили, к тому моменту закончившая обучение и стажировавшаяся в колдодиагностике, повсюду следовала за ним. Наверное, замужество и самостоятельная жизнь заставили её повзрослеть окончательно, потому что больше никаких приступов зависти к успехам мужа Лили не испытывала. Ну да, она и прежде знала, что Северус более одарён в магическом плане, зато могла гордиться таким успешным и известным супругом, тем более, что сама приложила руку к части его исследований и статей. А позже они и вовсе стали работать в паре, как диагност и специалист по проклятиям, и хотя мама ужасно переживала, не устанут ли Лили и Северус друг от друга, если будут находиться рядом практически круглыми сутками, ничего такого не было и в помине. Лили не понимала, как это работало, однако она вроде бы знала о Северусе всё, и ей при этом никогда не было с ним скучно.

Известность и усердный труд позволили им прилично зарабатывать, настолько, чтобы обосноваться в Швейцарии и приобрести там свой собственный домик. Возвращаться в магическую Англию они оба не испытывали никакого желания. В клинику иногда попадали на лечение бывшие соотечественники, так что Лили с Северусом знали, что для Англии сбылись самые пессимистичные их прогнозы. Потому они если и приезжали к родителям Лили, то маггловским транспортом и пользовались на территории страны исключительно швейцарскими паспортами. Лили не прочь была перевезти и родителей в Швейцарию, те пока упирались, не желая оставлять старшую дочку с семьёй, но Лили не теряла надежды и продолжала их уговаривать. Одну значительную победу ей уже удалось одержать — вытащить родителей и семью Петуньи в лучшую швейцарскую клинику (для магглов) на полное обследование. Северус, изучив результаты анализов, быстро сварил нужные зелья, избавив шурина от сердечной недостаточности и ожирения. Лили вообще регулярно поддерживала связь с сестрой и частенько подкидывала той интересные рецепты из европейской кухни, особенно чего-нибудь сладкого: Петунья всерьёз подумывала, не заняться ли ей изготовлением выпечки на продажу.

У них было столько работы, столько интересных дел, путешествий, учёбы, что завести детей они решились только через четыре года после свадьбы. Зато родились сразу двойняшки, мальчик и девочка, как Лили и мечтала когда-то. Магия здорово облегчала жизнь молодой мамы, да и Северус, пребывавший в перманентном восторге пополам с шоком после появления на свет детей, охотно делил с Лили домашние обязанности. Они справились, даже не очень-то выпали из жизни, которая, напротив, стала ещё активнее и энергичнее с появлением в ней малышей. Только раз в году круговерть на время приостанавливала свой бег — когда Лили с Северусом и детьми, Петунья с мужем и сыном собирались в старом родительском доме в Коукворте праздновать Рождество.

Из воспоминаний Лили вывел тяжёлый стук в дверь.

— Неужели мистер Эванс забыл ключи? Сиди-сиди, я сейчас открою.

Но она всё равно начала вставать: в комнату же вот-вот залетит Дадли и полезет обниматься, Петунью и Вернона тоже нужно обнять, они ведь год не виделись. Какие уж тут посиделки!

Раздался щелчок замка на входной двери, и вместо радостного гомона Лили услышала непривычно холодный и суровый голос Северуса:

— Чем обязан?

Его собеседник тоже замешкался с ответом.

— Мы бы хотели увидеть мисс Эванс.

— Я не думаю, что миссис Снейп, — Северус выделил это голосом, — захочет вас видеть. До свидания.

— Северус! Подожди, кто это там?

— Никто, они уже уходят.

— Лилс! Я знаю, ты дома! Надо поговорить!

Лили, так и не успев выпрямиться, опустилась обратно в кресло. Это же голос Поттера, она не могла его не узнать. Что Поттеру здесь нужно? Десять лет о нём не было ни слуху, ни духу, а теперь им нужно поговорить? Из прихожей послышалась ругань Северуса, а через мгновение он влетел в гостиную и обнял её за плечи.

— Лили, всё хорошо? Как ты чувствуешь себя? Ты вся белая.

Северус взял её за запястье и принялся считать пульс, а Лили не могла отвести взгляда от тех людей, кто, воспользовавшись его уходом, тоже зашёл в гостиную. Пожилой джентльмен в старомодном и не очень-то дорогом пальто, его спутница в примерно похожем одеянии, рядом с ними — полноватая молодая женщина, одетая более, чем скромно, но впереди всех, широко расставив ноги и округлив глаза, стоял Джеймс Поттер.

— Вас, кажется, не звали, — процедил Северус, обернувшись. — Мы граждане другой страны, ещё шаг — и я вызову авроров, которым вы будете объяснять, почему вторглись в наш дом без приглашения. Хотите международный скандал? Я жду!

На крик Северуса прибежали с кухни Диана с Ричардом и испуганно замерли. Глаза Поттера округлились ещё больше, он открывал и закрывал рот, не в силах издать ни звука. Не ожидал? Лили захлестнуло злостью. Какого Мордреда Поттер здесь делал? Он уничтожил её жизнь, предал её, а теперь явился без спроса и ещё смел быть недовольным при виде её детей?! Лили взглядом велела Северусу отпустить её и как можно спокойнее улыбнулась детям.

— Рич, Ди, что это вы убежали от бабушки? Забыли уже, что хотели помогать? Идите, нам с гостями нужно поговорить.

Слава Мерлину, на пороге кухни появилась мама и, понятливо кивнув, увлекла малышню за собой. Только когда за ними закрылась дверь, Лили выдохнула — дети в безопасности — и вновь обратила своё внимание на семейство Поттеров. Те так и продолжали стоять, не двигаясь с места, и выглядели подозрительно неловко, все, за исключением её бывшего парня. Тот, по-видимому, никак не мог отойти от увиденного.

— Что вам угодно, господа? Не скажу, что мы рады вас видеть, поэтому говорите поскорее, пожалуйста. Скоро приедет моя сестра с семьёй, и я бы не хотела, чтобы вы ещё были тут к этому моменту.

— Мисс... миссис Снейп, мистер Снейп, — быстро исправился мужчина, в котором Лили с трудом узнала некогда надменного и жестокого лорда Поттера, — мы не желали кого-либо оскорбить. У нас деловой разговор, вернее...

Очень заметно было, с каким трудом ему давались слова, сама необходимость о чём-то просить, тем более, у той, которую лорд Поттер когда-то и за человека не считал. Лили даже заслушалась. Она давно уже не вспоминала об этой семейке, забыла своё желание добиться когда-либо справедливости, потому что ей это больше не требовалось, хотя и имя, и ресурсы теперь имелись. Просто Лили перелистнула ту страницу своей жизни, жизни, когда она была настолько глупой, что гналась за внешним, забыв о внутреннем... Вид Поттеров сейчас вызывал у неё одновременно и злое торжество, и гнев, и нежелание больше видеть этих ужасных людей. Но тут Лили посмотрела на незнакомую женщину, что стояла возле Джеймса и выглядела испуганнее остальных своих спутников, и невольно пожалела её. На приём в Бетаниен приходили разные волшебники и сквибы, иногда и магглы, посвящённые в тайну Статута и взаимодействовавшие с волшебниками по роду службы, но редко кто выглядел настолько отчаявшимся, как эта незнакомка. Хотя какая же она незнакомка? Она жена наследника рода, как её девичья фамилия? Ба… Бак…

— Нам нужна помощь, — нехотя закончила за своего мужа леди Поттер, и её невестка неловко кивнула в подтверждение этих слов.

Покосившись на них, Северус взмахнул волшебной палочкой, отгородив их с Лили от непрошенных гостей с помощью Муффлиато.

— Ты ведь не собираешься помогать?

— Помогать — не знаю, а вот выслушать их, мне кажется, стоит.

— Лили, ты серьёзно? Они тебя чуть в Азкабан не посадили, потому что Поттеру не хотелось отвечать за свои ошибки, а ты собираешься проявить великодушие? Это не такие люди, они не поймут. Я против, — упрямо проговорил Северус. — Лучше выпроводить их отсюда, пока Петунья с семьёй не приехала. Поттерам нужна помощь? Пусть обращаются в клинику, как обычные пациенты. Подумай, Лили, почему они явились сюда всем многоуважаемым, — он скривился, — семейством? Да ещё и звали тебя по девичьей фамилии. Они же явно не ожидали увидеть тут меня, наших детей, тебя счастливую! Уверен, эти мерзавцы рассчитывали, что ты им, спасителям, ещё в ноги кинешься!

Лили тяжело вздохнула. С аргументами Северуса было не поспорить, семья её бывшего парня обладала достаточным богатством, чтобы обратиться в клинику официально и получить лечение по высшему разряду. Однако они предпочли встречу в Коукворте, то есть, либо действительно рассчитывали, что Лили всё ещё жила тут и готова была ухватиться за любой шанс вернуться в магический мир, либо подгадали свой визит к Рождеству, чтобы ей тяжелее было отказаться. Всё это очень странно. Лили не особо скрывалась. Пусть она и не была настолько известна, как её супруг, но путешествовала вместе с ним в разные страны, куда Северуса приглашали на конференции и симпозиумы, и частенько фигурировала в качестве редактора или соавтора его статей. Поттеры ничего не читали? Ладно, лорд и леди, они могли и не связать «миссис Л. Снейп» с той девчонкой, которую когда-то обвиняли в краже крови, но Джеймс? Она покосилась на своего бывшего. Тот выглядел так, словно его приложили Ступефаем, и слава Мерлину, потому что если бы Лили услышала от него хоть одно оскорбление, например, что «только Снейп на неё и позарился», не посмотрела бы ни на что — прокляла бы так, что Блэки позавидовали.

— Всё же давай послушаем, а потом решим, что делать, — предложила она, и Северус скорчил недовольную мину. — Мы же всегда сможем просто выставить их вон, Сев. И разве тебе не хочется хотя бы узнать, для чего они тут? Такой шанс поддеть Поттера!

— Да нужен он мне. Я за тебя с малышом беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты из-за этой мерзости волновалась и переживала.

— Ага, чтобы и ты сам не переживал? — рассмеялась Лили, поцеловав его в кончик носа. Такой строгий и суровый специалист по тёмным искусствам и мастер зелий Северус Снейп во время первой беременности Лили превратился просто в гиперопекающего человека, а при родах от волнения чуть не поседел. — Снимай уже чары, невежливо заставлять ждать таких сиятельных господ.

Поттеры, что удивительно, и вправду только стояли и ждали, пока Лили с Северусом договорят. Лорд Поттер ещё как-то держал лицо, а вот его супруга и опомнившийся Джеймс выглядели недовольнее некуда. Смотреть на них было противно.

— Садитесь, — Лили кивнула на диван, который Северус увеличил заклинанием, а заодно и почистил пол от грязи и талого снега. — Мы вас выслушаем, но я не гарантирую, что согласимся помочь.

— Только не стоит расслабляться и думать, что вам тут рады, — Северус многозначительно покрутил в пальцах волшебную палочку. — У нас слишком много дел, чтобы тратить отпуск на вас. Одно лишнее слово, и вы выйдете за порог этого дома, и разговор будет закончен навсегда.

Лорд Поттер стрельнул в него неприязненным взглядом, однако не отреагировал на этот выпад. Сдержался и Джеймс, из чего Лили поняла, что дела у благородного семейства, видимо, хуже некуда, раз они готовы мириться с недружелюбными высказываниями её мужа и вообще явились сюда о чём-то просить.

С молчаливого согласия своих спутников лорд Поттер начал рассказ и... Лили показалось, будто она вернулась на десять лет назад. Голос этого человека вновь окунал её в грязь, хотя на самом деле ничего даже отдалённо похожего на оскорбление не прозвучало. Напротив, лорд первым же делом признался, что они обращались в клинику Бетаниен, но там ответили, что Снейпы в отпуске и искать их сейчас нужно в Англии.

— Если это так, почему же вы спрашивали мисс Эванс, а миссис Снейп? — перебил Северус. У него было такое лицо, будто Северус уже мысленно определил список коллег, сдавших их местонахождение Поттерам, и старательно проклинал каждого.

— Кто о чём, — буркнул Джеймс.

— Да, Поттер, кто о чём. Мне крайне интересно, что же у вас произошло, раз из всего персонала клиники помочь может только моя жена. В Бетаниен достаточно квалифицированных колдодиагностов.

Недовольно покосившись на него, лорд Поттер всё-таки признался:

— Нам необходимо снять проклятие одного ребёнка.

Это было неожиданно. Пожалуй, если бы Лили попыталась угадать, чего от них хотели Поттеры, то до такого варианта даже и не додумалась бы. Насколько она слышала, из всей английской магической аристократии таким проклятием периодически то бравировали, то прикрывались Малфои, но мистер Майер, их с Северусом куратор в клинике на первых порах, только презрительно хмыкал, слыша про них. Никакой, говорил он, чистокровный род не станет мириться с проклятием единственного ребёнка, ведь это ежедневный чудовищно огромный риск для самого существования рода. Северус и Лили соглашались с наставником. На континенте, слава Мерлину, не было такого культа чистокровности, какой установился в последние годы в магической Англии, но местные маги не менее трепетно относились к собственному здоровью. Многие болезни и проклятия, особенно наследственные, они давным-давно уже искоренили. Что же Поттерам так не повезло

— Почему вы решили, что у... — Лили посмотрела на Джеймса, но так и не смогла назвать его по имени, — у наследника или его жены это проклятие?

Баккок, Энола Баккок, вот как в девичестве звали жену Джеймса. Она нервно теребила рукав мантии и не знала, куда девать глаза. Единственный раз, когда молодая миссис Поттер оживилась и проявила какие-то эмоции, кроме испуга, был, когда на краткий миг в гостиной появились Ричард и Диана. Тогда, при виде детей, она улыбнулась почти счастливо.

— У них родился только один ребёнок, — кратко произнёс лорд Поттер. — Мы рассчитывали на большее количество внуков.

При этом он так глянул на сына и невестку, что Лили стало жаль Энолу. Та сжалась и низко опустила голову, пока Джеймс с каменным лицом смотрел себе под ноги. Бедняга Баккок. Несладко ей пришлось в этой семье, с такими-то претензиями.

А ведь точно, у Баккок была очень многочисленная семья. Лили запоздало стало ясно — и хмурые и неприветливые лица старших Поттеров подтвердили её подозрения, — почему в жёны Джеймсу выбрали именно Энолу Баккок, а не Лили. Продолжение рода. Джеймс у своих родителей был поздним и долгожданным ребёнком, конечно, лорд и леди Поттер не хотели играть в лотерею с неизвестной им магглорождённой девушкой, а предпочли девицу из плодовитого семейства. Вроде бы логично и разумно, но всё же Лили передёрнуло от отвращения. Она читала о подобных браках по расчёту в учебниках истории, но те принцы и принцессы воспринимались не живыми людьми с чувствами и желаниями, а книжными персонажами, людьми многовековой давности. Да и им было за что страдать и бороться: корона, титул и власть во все времена требовали больших жертв, но волшебники... Лили что в юности не понимала этого принципа кровной преемственности, что сейчас. Взять тех же Поттеров: никакими особыми родовыми умениями Джеймс не отличался, титул лорда был дарован его предкам магией, а таких лордов в магической Англии насчитывалось прилично и это не было чем-то из ряда вон. Богатства, редких, уникальных артефактов, кажется, у Поттеров тоже не имелось. Нет, артефакты, может, и были, и хранилища рода в Гринготтсе, возможно, всё ещё полны золота, кто же Лили посвятит в такие подробности. Но она не видела ничего такого, за что требовалось бы так трястись над продолжением рода, высчитывать, рассчитывать, составлять гороскопы. Джеймс... Она присмотрелась к своему бывшему парню. За десять лет он, конечно, изменился, да что там, они все изменились. Однако если Северус, которого Лили удалось-таки откормить, щеголял широким разворотом плеч, стройной, но мужественной фигурой и тяжёлой копной блестящих чёрных волос, которые он обычно убирал в хвост, то Джеймс Поттер поменялся в худшую сторону. Он раздался вширь — немного, самую малость, но это уже превратило его из крепко сбитого, коренастого молодого мужчины в казавшегося закостенелым лодырем увальня. Даже Вернон, куда более грузный, когда Лили с ним познакомилась, на его фоне казался более представительным и импозантным. Да, видимо, жизнь на острове, где особо нечем заняться, наложила на Поттера свой отпечаток. И за него Лили когда-то стремилась выйти замуж? Нет, она давно разучилась наклеивать ярлыки на человека только по внешнему виду, но бывший Мародёр даже без своих родителей производил неуловимо отталкивающее впечатление. Какого счастье, что магия и судьба всё-таки отвели от Лили участь стать его женой.

— Минуту. Вы говорите, что родился всего один ребёнок? Я не припомню никаких объявлений о наследнике, — Северус недоуменно посмотрел на Лили, но она пожала плечами. За родовитыми семьями магической Британии Лили не следила и не собиралась даже. Хотя вопрос Северуса не лишён смысла. — Что с ним случилось? Он умер?

Энола заметно вздрогнула от этих слов, и Лили поспешила добавить, чтобы смягчить удар, невольно нанесённый её мужем:

— Это важно. Если он умер от болезни, для диагностики обязательно потребуется знать, от какой.

Лорд Поттер пожевал губу, раздумывая, но сказал:

— Он перешёл в род Блэков в качестве виры.

Поначалу не сообразив, Лили нахмурилась, а потом охнула. Да как это? Это же ребёнок, живой человек, а не раб какой-то. Что за Средневековье? Живя в свободолюбивой Швейцарии, где в единое целое сплавились волшебники разных национальностей, она настолько отвыкла от ужасный традиций британских магов, что не могла понять и принять, что такое возможно в конце двадцатого века. Просто взять и отнять у родителей их ребёнка в качестве платы за нанесённый урон! Чудовищно же!

— Вместе с большей частью наших сейфов, — едва слышно закончил лорд, и леди Поттер недовольно скривилась.

— Вира, значит, — протянул Северус, на лице которого не отразилось ни капли раскаяния на этот счёт. Лили прислушалась к себе и поняла, что вообще-то тоже не винила мужа. Да, своя рубашка ближе к телу. Не Северус же додумался отправить Сириуса пугать жителей Хогсмида, и не Северус строил из себя невиновного, обвиняя вокруг всех и вся. Он просто, как мог, поспособствовал правосудию и только. — А дальше? Рождались сквибы, были выкидыши или мертворождение? Зачатие вообще происходило?

Не очень-то приятно было слышать подобное, будучи беременной, но Лили была благодарна супругу за то, что всё это произнёс вслух он. В конце концов, в их дуэте именно она ставила диагнозы, для чего требовалось также задавать вопросы, много вопросов и далеко не всегда деликатных. А Северус, кажется, невольно заинтересовался историей своего заклятого врага, вон как выспрашивал.

Впрочем, Поттеры отвечать не торопились. Сидели с перекошенными физиономиями, будто их под угрозой смертной казни заставляли сделать что-нибудь неприличное.

— Вы будете говорить или нет? Или вам не так уж сильно нужна помощь?

Резко покрасневший Джеймс Поттер открыл было рот, но не успел издать ни звука: отец ловко наложил на него Силенцио и Инкарцеро, так что Поттер, спелёнутый по ногам и рукам заклинанием, мог лишь яростно вращать глазами.

— Я предупреждал, — обманчиво ласковым голосом произнёс Северус, доставая волшебную палочку.

— Нет, я не могла забеременеть, — неожиданно для всех произнесла до сих пор молчавшая Энола. По-прежнему боясь поднять глаза и комкая рукав мантии, она, тем не менее, решительно заговорила, словно Северус и Лили действительно были её последней надеждой. — Мы обращались в Мунго, но они не смогли помочь, ничего не обнаружили. Поэтому мы искали вас. Поверьте, пожалуйста, Джеймс не хотел вас оскорбить! Просто ему всё это очень тяжело... — и она, дёрнувшись, заплакала, некрасиво шмыгая носом.

Судя по виду обездвиженного Поттера, ему было не тяжело, он пребывал в ярости. Как же, злейший враг и бывшая девушка так открыто намекали на его мужскую несостоятельность. Лили покачала головой. Мда, кое-кто всё-таки с годами не меняется. А Энолу было жалко, так по-человечески жалко, что она осадила строгим «Северус!» супруга, едва тот открыл рот.

— Я бы сказал, что ему тяжело, — нехотя исправился Северус, — но из уважения к миссис Поттер я промолчу.

Та глянула на него сквозь слёзы:

— Так вы нам поможете?

Северус очень выразительно посмотрел на Лили. Иногда читать его мысли не составляло особого труда, при том, что у Лили не было никаких задатков к ментальным наукам. Случай Северуса заинтересовал, это заметно. Хотел ли он таким образом расквитаться со школьным недругом — вряд ли. Соблазнительно, конечно, и Лили это понимала, но с годами ей удалось если не выкорчевать из него всю мстительность с корнем, то хотя бы заметно её притупить. Вот научно-исследовательский интерес — это да, им нечасто удавалось поработать с бывшими соотечественниками. Англичане в принципе не любили выставлять свои проблемы напоказ, а с приходом к власти министра Риддла, сохранявшего этот пост уже несколько сроков подряд, многие разделы магических наук и медицины получили серьёзный толчок к развитию. Но всё-таки, видимо, недостаточно серьёзный, раз Поттерам пришлось искать помощи на континенте.

А Северус — слизеринец! Прекрасно понимал, что такое проклятие, если оно на Поттерах действительно есть, по его части, но демонстративно ждал решения от неё, Лили. Решил всё-таки уязвить надменную семейку.

— Это не так-то просто, — заговорила Лили, подбирая слова. — Потребуются анализы, в том числе крови...

— Это не проблема.

— Изучение магического ядра, совместимости магии. Много чего. Это дело не одного дня. Я не могу сказать прямо сейчас, есть у вашего сына и невестки это проклятие, лорд Поттер. Возьмите наши с Северусом визитки, после праздников будем ждать вас в клинике.

Тот отлевитированные ему визитные карточки принял, но посмотрел на Лили как-то непонятно. Вроде как хотел бы сказать, какая она дура, и сдерживался, понимал, что делать этого не стоит.

— Мне казалось, я выразился достаточно ясно, — медленно и неохотно сказал он, — после выплаты виры роду Блэк...

— Не потянете счёт на лечение? — теперь в голосе Северуса действительно прозвучала насмешка. — И вы решили прийти сюда, чтобы своим авторитетом, именем, наглостью или не знаю, чем ещё, заставить Лили помогать вам бесплатно?

— Северус.

— Я двадцать восемь лет Северус. А этим господам не помешало бы напомнить, что правила приличия существуют для всех, не только для нас с тобой, Лили. Я даже не уверен, что они на самом деле обращались в клинику и искали нас. Может быть, просто решили заключить с тобой контракт на вынашивание в обмен на возвращение в магический мир, например.

— Вы в своём уме? — вскинулся лорд Поттер.

— Северус, перестань!

— Я перестану, только пусть досточтимые господа ответят, как же так вышло, что искали они мисс Эванс. Если бы они действительно обращались в Бетаниен, то знали бы, что спрашивать нужно миссис Снейп. Нет, тут и без легилименции понятно, что они хотели воспользоваться твоим бедственным положением, Лили.

На лице лорда Поттер заходили желваки, и он начал краснеть точно так же, как и его сын.

— Вы что себе позволяете? — вспыхнула леди Поттер. — Хам! Как был наглым полукровкой, так и остался!

— Я могу поклясться своей магией, что мы обращались в клинику, — медленно, еле сдерживаясь, произнёс лорд Поттер, будто не заметив возмущения супруги, — если для вас это так важно. Вы должны понять, нам непросто считать мисс Эванс, то есть, миссис Снейп…

— Для меня важно то, что вы почему-то всё ещё считаете нас людьми второго сорта, с которыми можно не церемониться. Будь моя воля, я бы вас и на порог не пустил.

— Но принимать решения не вам, мистер Снейп.

— Здесь вы правы, лорд Поттер, — неожиданно спокойно согласился Северус. — Но дать Лили совет я всё же могу.

Он взмахнул палочкой, снова отгородившись от них Муффлиато, и Лили, с трудом дотерпевшая до этого момента, вздохнула:

— Северус, ну и зачем? Они же пришли за помощью, а ты их гнобишь. Что ты пытался доказать? Сам же говорил, что они не поймут урок.

Тот нервным жестом потёр переносицу.

— Да знаю, но увидел эту рожу Поттера и не сдержался. Они же опять важные и самодовольные, будто не помощи просят, а нам милость оказывают. Хотя мы теперь если не выше их, то на одном уровне точно. Так что ты думаешь? Неужели возьмёшься?

— Мне её жалко, — честно призналась Лили, — эту Энолу. Вряд виновата именно она, а все шишки в этой семье на неё сыпятся. А я на её месте не очутилась лишь чудом.

— Они сядут тебе на шею и свесят ноги.

— Тогда нужно сделать так, чтобы этого не произошло.

Северус изрядно помрачнел.

— Всё-таки берёшься? После всего того, что они тебе сделали?

— Именно поэтому и берусь. Согласись, для Поттеров будет очень большим ударом, что им помогут те, кого они прежде и за людей не считали. А ты сам? Тебе ведь интересно, признай.

— Свой интерес я, если что, смогу перебороть.

— Северус, не хмурься, — она ласково провела кончиками пальцев по его лбу, — у тебя морщины появляются. Всё будет хорошо. Я давно уже не наивная и беззащитная девочка. У меня есть ты. И даже если вдруг я не справлюсь, ты же поможешь держать этих господ в узде?

— Ты что-то задумала, — констатировал он, но хмуриться, впрочем, не перестал. — Что-то явно слизеринское. Я на тебя плохо влияю.

— Хорошо ты на меня влияешь. А ещё любишь напрашиваться на комплименты. Давай, снимай уже чары. Озвучим наши условия и пусть уходят думать. Не хочу, чтобы папа видел их тут, не знаю, что он может устроить.

Северус взмахнул палочкой, убирая Муффлиато, и Лили сделала глубокий вдох. Дорогой супруг оказался прав почти во всём. Но что с него взять, маг-менталист — это больше, чем звание или талант. Северус признавался, что он и рад бы «выключить» на время не просто свой дар, а даже обычную проницательность, но, увы, не мог.

— Я решила вот что, лорд Поттер. Если вы обратитесь в Бетаниен, как положено, мы с Северусом возьмёмся за ваш случай. Я даже помогу вам получить скидку за услуги клиники, но у меня есть одно условие. Вы должны публично признаться в клевете и снять с меня все обвинения десятилетней давности.

Её слова Поттеров будто оглушили. Джеймс был и так уже обездвижен, но его глаза стали наливаться яростью и бесконечной злостью. Энола, замершая, тихо расплакалась — очевидно, поняла, что её свёкры никогда на такое не пойдут, и это конец для неё и их семьи.

— Вы... вы вообще понимаете, чего требуете? — наконец произнёс лорд Поттер. Его жена неверяще качала головой. — Да нас же за такое... Нам никто не поверит.

— Так примите Веритасерум публично, — великодушно подсказал Северус, — или сыну своему дайте. Сразу все вам поверят.

— Но наша репутация? Вы представляете, что с нами сделают другие лорды, если вдруг мы начнём защищать права какой-то г... магглорождённой? У нас на этот счёт просто драконовские законы! Проявите великодушие...

— А вы его проявили десять лет назад? — тихо спросила Лили. Северус сунул ей в руку успокоительное зелье, которое неизвестно когда успел достать, и она выпила его одним махом. — Когда вы выяснили, что я ни в чём не была виновата, то ничего не сделали, продолжили меня обвинять. Вам было всё равно, что будет со мной, потому что вы думали только о своей семье. Уж простите, но я тоже думаю о своих близких.

— У вас же всё есть в жизни, миссис Снейп. Неужели вам, с вашими достижениями, так важно, что о вас думают в магической Англии?

— Нет, мне это абсолютно неважно. Но должно же быть какое-то наказание за то, что вы чуть не сломали мне жизнь, сэр. Мне было очень больно, страшно, я осталась совсем одна, от меня все отвернулись. — Рука Северуса легла на плечо Лили и сжала в знак поддержки. Да, если бы не Северус... — Если бы не мой муж, я, возможно, опустилась бы на самое дно. Вы не считаете, что должны ответить за это?

Напряжённое молчание стало ей ответом.

— Может статься, что нет и не было на вашей семье проклятия одного ребёнка, а так Магия наказывает вас за содеянное, говорит, что пора наконец принять ответственность за тот поступок.

Лорд Поттер, несогласный с её словами, открыл было рот, но тут вмешался Северус:

— Всё, достаточно уже. Вы наше решение слышали? Слышали. Оно не изменится. А теперь — уходите. Не буду кривить душой, искренне надеюсь, больше не увидеть вас ни здесь, ни в клинике.

Поттеры продолжили сидеть на месте, и Северусу пришлось повысить голос, а затем вновь пригрозить вызовом авроров и отказом от сотрудничества Бетаниен с магической Англией. Только тогда всё семейство собралось и ушло, забыв попрощаться. Проводив их, Северус задержался на крыльце. Лили не видела, что он там делал, но всерьёз подозревала, что устанавливал какой-то защитный барьер на случай возвращения нежеланных гостей.

Из кухни выглянула мать.

— Лили, девочка моя, кто это был? Уже можно выходить?

— Абсолютно никто, миссис Эванс, — ответил вернувшийся Северус, — они уже ушли и больше нас не беспокоят.

Такой ответ маму, конечно, не удовлетворил, однако она увидела выражение лица Лили и не стала настаивать и расспрашивать. Северус вновь взмахнул палочкой, и вокруг Лили завертелись разноцветные цепочки диагностических чар.

— Сев, перестань, всё в порядке. Я просто не ожидала увидеть здесь эту компанию. Мне неприятно, но я не собираюсь плакать или биться в истерике.

Закончив колдовать, тот присел рядом, на подлокотник кресла, взял Лили за руку и прижал её к груди.

— О чём ты только думала, а? И я хорош. Нужно было не слушать тебя, а уже с порога развернуть господ Поттеров восвояси. Потрясающая наглость же!

Лили невольно передёрнуло от одного воспоминания, какими недовольными и насупленными лицами щеголяли гости большую часть визита. Будто и вправду не подозревали, что у жалкой грязнокровки, которую они десять лет назад растоптали и не заметили, другая жизнь, счастливая семья, дети, интересная работа. Сами Поттеры за прошедшее время нисколько не изменились по характеру и поведению, их словно ничему не научили ни наказание от Блэков, ни разорение, ни полный крах надежд о большом количестве внуков. Странно, как можно не сделать никаких выводов? Наверное, Лили никогда не поймёт Поттеров, но это и к лучшему, ведь чтобы их понять, нужно и стать такой же, как они. Она, конечно, тоже поступила не совсем красиво, когда поставила семье своего бывшего парня условие (весьма жёсткое и чуточку издевательское, к тому же), однако, как говорится, око за око. Угрызений совести на этот счёт Лили совсем не испытывала. Видимо, Северус действительно плохо на неё влиял, потому что прежней Лили, буйной, помешанной на всеобщей справедливости гриффиндорке Лили, и в голову не пришло бы чего-то требовать от Поттеров взамен. Да что говорить, та Лили бы и не выбралась из Коукворта, не достигла бы всего того, что имела сейчас и уж точно не была бы счастлива.

— Думаю, как минимум до конца каникул Поттеры нас больше не побеспокоят, — сказала Лили, тряхнув головой. Рождество же, нужно радоваться празднику, а не думать о малоприятных людях и событиях. — Давай забудем о них, хорошо?

— Я с большой охотой забыл бы про них навсегда, — пробурчал её супруг. — Очень надеюсь, что Поттеры всё-таки боятся Риддла и общественного порицания куда больше, чем хотят завести наследника.

— Ну, они всегда могут обратиться к моим коллегам. Те чинить им препятствия точно не будут.

— Зато обдерут, как липок.

— За всё нужно платить, — пожала плечами Лили, и Северус ухмыльнулся.

— Я всё-таки на тебя плохо влияю.

— И это тоже. Но просто так повернулась судьба, что Поттерам выпал шанс оказаться на моём месте. Так что я уже чувствую себя отмщённой, хотя им об этом знать совершенно необязательно. Знаешь, тогда лорд Поттер сказал мне, что глупость должна быть наказана. Вот и пусть.

— Согласен.

В прихожей щёлкнул замок, и заскрипела, открываясь, входная дверь. Сразу же с радостным воплем в гостиную вместе с облачком морозного воздуха влетел Дадли, влетел, как был — в курточке, шарфе, шапке.

— Тётя Лили, дядя Сев! А где Рич и Ди?

Глядя на такого живого, подвижного и естественного малыша, который смотрел на неё широко распахнутыми глазами, Лили не могла не улыбаться. И даже махнула рукой Петунье, мол, ерунда, когда та, остановившись в проёме между прихожей и гостиной, зашикала на сына, требуя раздеться, а не оставлять по всему дому снег и грязь. Заслышав голос кузена, из кухни принеслись Ричард и Диана, и гостиная наполнилась смехом, вознёй и визгом. За Петуньей в комнату зашли Вернон и отец; им тоже не удалось призвать к порядку расшалившегося детей, и хотя Лили из-за её положения чаще всего хотелось тишины и покоя, сейчас в этом маленьком хаосе и бедламе она внезапно почувствовала себя такой счастливой. Да, нужно было встретиться с людьми из прошлого, чтобы понять, как сильно она ошибалась раньше. Сама Магия, видимо, в своё время отвела от Лили угрозу стать частью семьи Поттеров. Да, уготовила немало испытаний, но они закалили Лили, сделали её сильнее и, главное, позволили понять, кто из окружавших её волшебников что из себя представлял на самом деле, научили разбираться в людях. Останься же она, как и прежде, слепой, тогда бы…

Страшно подумать, что было бы тогда.