Wish You Were Here (джен)

Едва выйдя из комнаты на следующее утро, Лио-Лай нос к носу столкнулась с Сор-Аном, одним из лётчиков. Они раньше не общались, и было непонятно, что он забыл в такое время у её комнаты.

— Скажите, есть ли психика у животных? — спросил он, поздоровавшись.

— Конечно. С чего такой вопрос?

— Меня интересует, чем арзаки отличаются от менвитов, — признался Сор-Ан. — Видите ли, я неплохо знал Элар-Шена и в жизни бы не заподозрил его в полукровности. Вчера сам попытался исследовать этот вопрос, но я — не учёный.

Проходивший мимо майор Дер-Раох выгнал обоих на зарядку, так что разговор возобновился лишь за завтраком. На Сор-Ана, сменившего привычное место обитания, косились, но ничего не говорили. Насколько Лио-Лай знала, этот лётчик находился в эскадрилье на особом положении свободных участливых ушей, так что его особо не подкалывали.

— Расскажете, что вам удалось узнать? — предложила Лио-Лай, одной рукой перемешивая салат, а другой держа ручку.

— На самом деле немного. Вчера Элар-Шен вышел в эфир и прочитал нам… нечто. Нечто душераздирающее. И я, обдумав всё, что знал о нём, пришёл к выводу: главное отличие между нами — эмоции. То есть степень их проявления. Вы ведь слышали поговорки вроде «эмоционален как арзак» или чего-то подобного?

А ведь верно! Несмотря на то, что у арзаков официально не было эмоций, таких вот поговорок было полно. И… Вспомнив вчерашний день, Лио-Лай поняла: они были совершенно справедливы. Когда Риэм был чем-то увлечён или обеспокоен, его мимика становилась очень яркой. Риси сбежал — «вот блин» и расширенные глаза, поднятые брови; Лон-Гор оставил им ужин — выражение радости и благодарности на лице; Лио-Лай спросила, как мыть полы — мелькнувшая озорная полуулыбка.

— Я вчера ставила эксперимент, — озвучила девушка свои мысли. — Попробовала быть дружелюбной и вести себя с арзаком как с личностью. С каждым часом его эмоции становились всё заметнее.

— То есть у арзаков действительно есть эмоции, — кивнул самому себе Сор-Ан. — И…

Что именно «и», Лио-Лай так и не узнала. Полковник Кау-Рук, сидевший за соседним столом, подошёл к ним и сказал:

— Зайдите после завтрака ко мне. Оба.

Менвиты недоуменно переглянулись. И что ему понадобилось?

В кабинете Кау-Рук без предисловий протянул Лио-Лай ярко-синий ежедневник. Тот самый, арзакский.

— Вей-Кан переводил его, — пояснил полковник. — Думаю, лучший объект для изучения арзакских чувств — тот, кто не был под гипнозом. Сор-Ан, вы сегодня никуда не летите — я поменяю расписание вылетов. Ответьте на свои вопросы.

Зоолог и лётчик забрались в пустующую теперь библиотеку, устроились на полке среди гигантских книг и углубились в чтение. Вей-Кан перевёл не всё — в ежедневник были вложены листы с какими-то избранными моментами. Но и этого хватило. Некая арзачка по имени Анниа записывала все свои чувства.

4 элио 7899 года Рамерии

Сегодня отпраздновали день рождения Миэля. Ханор подарил ему учебник по матанализу. Нори, дурень, твоему сыну пять лет! Пять! Да, старшие пошли в тебя! Но даже не смей отбирать у меня надежду, что он унаследует мой талант!!!

Мерит и Сори взяли его с собой кататься на мотоцикле. Дети мои нехорошие дорогие! Ему. Пять. Лет. Ну, по крайней мере, Гелли за ними присмотрит. Ох, и почему я верю ей больше, чем родным детям?

<…>

15 алто⁽¹⁾ 7899 года Рамерии

В Таль-Кари закрыли последнюю арзакскую школу. Что там, Ниртай побери, происходит?

Ханор недавно вернулся (я скучала, скучала-скучала-скучала!). Он ничего не понимает. В Бассании — какие-то нездоровые проявления. Неми Шеннари пишет, что они резко ударились в расизм. В отношении нас? А за что?

Ещё она пишет про дурные предчувствия. Неми-Неми! Мне бы что-то более предметное! Хотя что с неё требовать? По личному опыту знаю: у неё сейчас все мысли — о ребёнке. Вроде как на Новолетие должен родиться.

Что бы подарить? Я бы украшения подарила, но слать их почтой?.. О, придумала! Шарф. Подарю ей шарф. Какие там Неми цвета любит?

Да, попрошу Гелли сходить со мной. В семнадцать она явно лучше разбирается в моде, чем я в своём возрасте.

<…>

27 алто 7899 года Рамерии

Сегодня вернулись с Фестиваля искусств. В этом году он выше всяких похвал!

Мы с Кераном опять больше трёх часов спорили. Всё-таки ему меня не победить!

Миэль занял первое место на детском конкурсе поделок. Вот так-то, Ханор!

Мерит встретил Элт-Рана. Вот ни за что не поверю, что это случайность! они заранее не договаривались! А ведь мило смотрятся вместе!

<…>

18 норио⁽²⁾ 7899 года Рамерии

Привет, мой свет! Четверо детей — чересчур много для нашей семьи буйной семейки. Надеюсь, хоть в этот раз девочка. А-а-а, я хочу плести кому-нибудь косы! Мерит уже перерос любовь к длинным волосам, Сори не соглашается, а Миэль ещё мал. Гелли от меня бегает. Ну ничего! Я до неё доберусь! И как заплету ей косы, ух, заплету!

<…>

31 дийо⁽³⁾ 7899 года Рамерии

Мы идём в Эсарийский Дом искусств праздновать Новолетие. Менвиты обещают устроить что-то грандиозное. Не могу дождаться!

Жаль, Шеннари не приедут — Неми рожать пора. Говорит, хочет назвать сына Эларом.

<…>

1 вайо 7900 года Рамерии

Грандиозное? Грандиозное?!? Будь я чародейкой, сожгла бы их всех к демонам!!!

Ханор! Ханор, родной мой! Скажи, за что? За что они тебя убили?

И где теперь мои мальчики? Мерит, Сори, Миэль, где вы?

На празднике, когда мы подняли бокалы за новый год, они все как один сказали: «Гляди мне в глаза. Повинуйся мне, чужестранец». И мы смотрели. И глаза у всех вдруг стали пустыми. Бессмысленными.

Они выбрали четверых. Нам приказали смотреть. Их… их убили! Ханор…

Нам сказали ждать приказов и оставили нас здесь.

Я брожу по городу. Статуи сброшены с постаментов. Таблички с надписями сломаны. Вижу лица родных и в них — пустоту. Тереси с соседней улицы только что спросила у меня, кто она. Доктор Эйнра сидит на скамейке, а изо рта у него тянется нитка слюны. Он не шевелится, не реагирует… Он просто мёртв, хотя ещё не умер.

Мы все — почти как он.

Рит Шеннари позвонил. Говорит, мы теперь рабы. Ничтожества. Нам полагается гипноз. Наш удел — служить им.

У меня есть мотоцикл Мерита и немного времени, пока обо мне не вспомнили. Я… я обещала дедушке не ходить к проклятому камню, но я не могу. Не могу смотреть на это.

Будь, что будет.

Последняя страница оказалась измята, словно её намочили в нескольких местах. Слёзы? Наверное, Анниа плакала, потеряв мужа и сыновей.

— Первого вайо 7900 года не существует, — почти одними губами прошептал Сор-Ан. — После 7899 наступил первый год новой эпохи.

— Тот день… Я боюсь представить, каково было бы мне на месте Анниа, — глухо отозвалась Лио-Лай.

Больше ни один из них не проронил ни слова. Они молча разошлись: Сор-Ан — к вертолётам, Лио-Лай — в лабораторию.

Арзаки, не получившие указаний на этот день, ждали её там, занимаясь систематизацией уже изученного.

— Продолжайте, — равнодушно бросила Лио-Лай.

Риси, сидевший в своём домике, тут же прибежал к ней и попросился в капюшон. Девушка подняла драконёнка на руки и погладила вдоль гребня. Риси подставил подбородок для почесушек, а когда ему надоело, сбежал на шкаф. Лио-Лай осталась неподвижно стоять около стола.

— Госпожа Лио-Лай, с вами всё в порядке? — спросил Риэм.

Взгляды остальных стали сочувственными, а Лейн прикрыл лицо рукой и пробормотал что-то, отдалённо похожее на «Жить надоело?».

Лио-Лай же больше заинтересовало то, как было произнесено её имя. Как будто нараспев, со звонкими «л» и протянутыми гласными. Это тоже какая-то чисто арзакская особенность?

Вспомнился ежедневник. Менвиты вели дневники сухо: сделал то, произошло это, запланировано вон то. Анниа же прописывала чувства — в её ежедневнике было полно зачёркиваний, где она, видимо, исправляла выражения, не передающие всего спектра эмоций.

Как это должно быть больно — перестать чувствовать!

А сейчас… Лио-Лай дала своим арзакам возможность быть более или менее собой, а они… боялись! Боялись проявлять свои чувства. Могли, как Лейн, что-то изобразить, когда думали, что она не видит. Но…

У Лио-Лай вдруг закололо в носу. В глазах почему-то поплыл туман. Она шагнула вперёд и стиснула в объятиях того, кто оказался ближе всех.

— Я больше никогда не буду гипнотизировать никого из вас! Обещаю!.. Обещаю!..

— Г-госпожа, задушите ведь! — прохрипел арзак, в которого она вцепилась, после чего едва слышно добавил: — Спасибо!

* * *

Изумрудный город, хоть и было ещё светло, сверкал сотнями уличных фонарей и ярких гирлянд. В тени зелёных зданий прогуливались теперь люди всех цветов страны. Тут и там мелькали голубые наряды, розовые, красные, синие, фиолетовые… Люди болтали друг с другом, пили какой-то искристый напиток золотисто-жёлтого цвета и то и дело пританцовывали, заслышав уличный оркестр. Между ними степенно прогуливались разумные животные: чета львов с сынишкой лакали холодное молоко из изящных кубков, почтенная ворона распределяла гостей, пара лисиц обсуждала поставки плодов какого-то кроличьего дерева в страну марранов…

Элар-Шен думал, что будет выглядеть чёрным ранвишем в этом месте, но тёмно-синие брюки и китель, расшитый орденами и медалями, не так уж сильно выделялись на фоне разноцветных местных костюмов.

Беллиорцы нисколько не боялись менвита — наоборот, подходили здороваться. Вероятно, причиной их отношения стало то, что он вошёл в город под руку с Элли.

— Не желаете лимонада, гость со звёзд? — поинтересовалась у него совсем молодая беллиорка в накрахмаленном переднике поверх праздничного зелёного платья.

— Благодарю, но нет, — покачал головой Элар-Шен.

Утром Элли вручила ему бронзовую булавку, с помощью которой якобы можно было понимать, что тебе говорят на другом языке. Удивительно, но булавка, приколотая к рубашке, работала, и Элар наслаждался возможностью пообщаться с местными, пока Элли куда-то ушла, оставив его на площади перед дворцом.

Наконец в разноцветной толпе показалось её нежно-оранжевое платье. Рядом с девушкой Элар-Шен, к своему изумлению, разглядел Вей-Кана в парадной светло-серой форме Гражданского корпуса и его помощника-арзака в бледно-коричневом костюме местного покроя. Та-ак… Неужели второй полукровка — он?

— Рад видеть, Элар! — улыбнулся Вей-Кан. — Я боялся, что тебя убьют. Прости, что не вытащил.

— У вас и без меня было полно проблем, — отмахнулся Элар-Шен. — Я тоже рад встрече.

— Тогда познакомься: мой сын, Тинор. Тинор, это Элар-Шен, второй полукровка среди нас.

Элар протянул руку. Тинор нерешительно ответил на рукопожатие. Чувствовалось, что он слегка не в своих горах.

— Как вы выбрались? — поинтересовался Элар-Шен. — Элли сказала, что всё происходило очень быстро.

— Нас предупредил Ильсор, — поведал Вей-Кан. — Вот хитрый ранвиш этот парень! Под носом у офицеров сообщение отправил. Мы в библиотеке затаились на верхних полках, а ночью вещи забрали и сбежали к беллиорцам. Пошли к жёлтой дороге, а по пути нас леди Анна выловила.

Элар уже знал её — леди Анна, очень красивая темноволосая женщина средних лет, была матерью Элли. И в здешней иерархии они занимали отнюдь не последнее место.

Часы где-то на башне пробили шесть, и Элли, извинившись, снова исчезла в толпе, которая начала поворачиваться в сторону дворца. Перед ним стояла трибуна, пока пустая.

Но вот по опущенному мосту прошагала торжественная процессия. Возглавлял её невысокий полный человечек в богатом зелёном костюме. За ним следовали железный рыцарь с топором и в фиолетовом плаще, пожилой лев, Элли и леди Анна в бледно-сиреневом платье. Сопровождал их всех почётный караул из деревянных солдат.

— Приветствую всех вас, дорогие друзья, на Празднике Угощения! — обратился к толпе невысокий человек. — В этом году на нашу страну свалилось немало напастей, но что они нам, если над страной по-прежнему светит солнце, не отделённое от нас Жёлтым туманом? Сегодня мы празднуем! Поприветствуем же нашего дорогого короля огородников и, конечно же, первопричину праздника — Урфина Джюса!

На трибуну поднялся зловещего вида носатый мужчина в зелёно-коричневом костюме из свободных брюк, сапог, рубашки и жилета.

— Рад видеть всех присутствующих в добром здравии, — сказал Урфин Джюс. — Весёлого вам праздника.

С этими словами он обозначил поклон и спустился с трибуны.

— Он выглядит как подручный злого волшебника, — негромко поделился Тинор.

— Весёлого вам праздника, дорогие! — пожелала Элли.

На этом парадная часть завершилась, и собравшиеся медленным и шумным шествием устремились за пределы города — в парк, где уже накрыли бесчисленные столы. Чего там только не было: фрукты и овощи на любой вкус, множество блюд из них, соки, вино…

Рамерийцев пригласили присоединиться к высшему обществу. Элар-Шен никогда бы не подумал, что ему доведётся пообедать за одним столом с таким количеством правителей. Однако они, несмотря на громкие титулы, оказались, в общем-то, обычными людьми и непринуждённо болтали друг с другом и с гостями.

— Король огородников, значит? — ядовито вопросил Урфин, раздавая всем дольки чего-то здоровенного, зелёного снаружи и розового внутри.

— Твой позапрошлый титул всё равно никто, кроме тебя, выговорить не мог! — хохотнул мускулистый мужчина с кучей кожаных шнурков, вплетённых в волосы.

— По мне, это весьма почётный титул, — весомо произнёс рыжий лис в короне, беря лапами поданную дольку.

— У лисиц садовничество и огородничество — самые уважаемые занятия, — пояснила Элли для рамерийцев, аккуратно выплюнув на тарелку пару чёрных косточек.

Элар попробовал свою дольку неведомого фрукта-или-нет. Он оказался похож на подслащённую воду. Вкусно.

Некоторое время за столом обсуждали урожай. Рамерийцы не принимали участия в беседе. Элар-Шен и Тинор ели виноград, который им предложила леди Анна. Вей-Кан внимательно прислушивался к разговорам вокруг и рассматривал тех, кто сидел за столом.

Соломенного человека звали Страшила Трижды Премудрый, и он правил Изумрудным городом. Рыцарь с топором — Железный Дровосек — был правителем Фиолетовой страны. Правителями Голубой страны и Страны рудокопов оказались сухопарые пожилые мужчины в голубом и синем костюмах. Мужчина со шнурками звался Тормом и был бывшим правителем марранов и их же представителем здесь. Стелла, молодая женщина в розовом платье, тоже превосходившая местных ростом, была Феей, царствовавшей в Розовой стране. Лис и Лев оказались главой Лисьего королевства и царём зверей соответственно.

Последнее было немного странно — лисы ведь тоже звери. Хотя кто их знает, этих беллиорцев? Может, у них тут была война во имя независимости лисьего народа?

Война во имя независимости… М-да-а… Мрачная вырисовывается перспектива…

— Не думай о плохом в такой день, Элар-Шен, — сказала Элли. — Пойдём танцевать?

— Я не умею, — признался Элар, в последний раз танцевавший вальс перед выпускным из Академии. И то — в качестве партнёрши по тренировке.

— Ей вечно не с кем танцевать из-за роста, — шепнула, наклонившись к нему, леди Анна.

— Идём, — сдался Элар и встал, подав Элли руку.

Они вышли на свободное место, отведённое для танцев и под звуки вальса смешались с другими парами.

— Главное, не наступи мне на ноги, — проинструктировала девушка. — Остальное не имеет значения.

Элар-Шен с сомнением посмотрел на её расшитые блёстками бежевые туфельки и сделал шаг, стремясь попасть в ритм.

Ну же, это просто! Положить руку ей на талию, другой рукой держа ладонь. И-и — раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!

Однако едва Элар-Шен сумел подстроиться под музыку, над парком раздался громкий и резкий голос:

— Кар-р! Ср-рочное сообщение! Беда в Р-ранавире!

— Танец отменяется, — буркнула Элли. — Вместо него будет срочный военный совет.

1) Аналог августа

Вернуться к тексту

2) Аналог ноября

Вернуться к тексту

3) Аналог декабря

Вернуться к тексту