Гарри Поттер и Кружка бедняка (джен)

Жизнь потихоньку вошла в колею. Разлука с девчонками временами невыносимо грызла и Рона, и Гарри. 19 сентября, в день рождения Гермионы, Рон пришел на учебу подавленный и мрачный. Любимая невеста была далеко. Все, что он мог — это послать ей сову с подарком перед отбытием в Академию... Все ребята его подбадривали. Падма Патил даже шутливо пообещала, что «сегодня включит зануду», чтобы он поменьше тосковал по своей драгоценной Гермионе. Рон вздыхал и натужно смеялся...

По выходным Рон, конечно, мог бы посещать Хогсмид и видеться там с невестой. Но из солидарности с Гарри он отказался от этих визитов. Да и Гермиона просила о том же: ей и без того было нелегко настроиться на учебу, и ей казалось, что им не стоит сейчас расслабляться. Так Рону будет легче осваивать сложный академический курс.

Гарри же это было попросту запрещено.

Перед зачислением в юниорат он, как и все остальные, проходил тестирование у невыразимцев в Отделе тайн. И колдунья, которая исследовала его с помощью странного инструмента под названием «Крыло Хельги», твердо заявила:

— Мистер Поттер, если вы действительно хотите стать мракоборцем, минимум год вам не следует появляться в Хогвартсе и окрестностях. Взгляните сюда.

Крыло Хельги представляло собой жесткую узкую кушетку с костяным крылом, похожим на фрагмент скелета гигантской летучей мыши. Гарри заснул, едва коснулся головой жесткой кожаной подушки. А когда проснулся, на костяном остове крыла светилось множество разноцветных тонких нитей, причудливо переплетенных между собой. За тот час, пока Гарри спал, над его головой будто поработал какой-то паук с очень богатой фантазией. Колдунья опустила крыло, подвела к нему Гарри и пояснила:

— Это результат вашего теста, мистер Поттер. Великая Хельга Пуффендуй сконструировала этот инструмент, чтобы исцелять людей. Мы умеем расшифровывать далеко не всё, что здесь видим: все тайны человеческого сердца не может познать никто. Но на кое-что мы способны. Вот, взгляните. Это то, что вы пережили за последнее время.

Множество нитей были оборваны и почернели. Некоторые были очень темными, и на них виднелись большие узлы. Гарри начал улавливать смысл того, что видел. Он протянул руку, дотронулся до золотой паутинки, которая тянулась поверх черных оборванных нитей. Сердце в груди подпрыгнуло и забилось. Его заполнила огромная волна любви, и казалось, что если он немедленно не обнимет Джинни, если прямо сейчас не увидит Рона, Гермиону, Хагрида, Невилла, Полумну, Тедди, он просто задохнется. Он ощущал их любовь и тепло и разрывался от невозможности выразить свою. Колдунья осторожно убрала его руку.

— Лучше все-таки так не делать. Но теперь вы понимаете, как это работает.

Он присел на кушетку, чтобы перевести дух и успокоиться. Колдунья продолжала:

— У вас очень необычная крылограмма, мистер Поттер. Я протестировала множество самых разных людей и могу сказать, что волшебники с таким количеством черных обрывов чаще всего являются пациентами святого Мунго. Но поразительно еще и то, что вот это золотое кружево почти все их компенсирует. Однако вам следует быть крайне осмотрительным.

Гарри поднял голову:

— Что значит быть осмотрительным?

— Это значит — не растравливать старые раны, мистер Поттер. Хотя бы какое-то время не бывать в тех местах, где вы пережили всё это (она показала рукой на черные дыры и на темные, обтрепанные узлы). Постараться оставить прошлое в прошлом и смотреть вперед. Жить здесь и сейчас. Вам крайне необходимы хорошие переживания и радостные события. А с ними, судя по тому, что я вижу, у вас всегда было неважно.

Он усмехнулся. Колдунья продолжила:

— Не могу обещать вам, что когда-нибудь все это перестанет напоминать о себе. Это как палец, оторванный заклятием, который невозможно восстановить. Но если будете благоразумны, сможете вести нормальную жизнь. Вообще вы неплохо справляетесь. Я ожидала увидеть нечто гораздо хуже.

Гарри поблагодарил колдунью. А потом, вдруг вспомнив кое-что, спросил:

— А вы можете восстанавливать вот это? (он снова указал на черные дыры в крылограмме). Мой друг, Невилл Долгопупс, его родители...

Колдунья печально покачала головой:

— Да, конечно же, я знаю. Невилл тоже спрашивал об этом. Мы тестировали их на крыле Хельги. Увы, мы ничем не можем им помочь. Разрушения слишком велики. Есть предание, что Хельга Пуффендуй умела восстанавливать эти узоры, знала, как найти связь, как соединить всё заново, правильно. Она была настоящей кудесницей. Но ее секрет с веками был потерян. И сейчас крыло Хельги может лишь помочь человеку разобраться в себе. Но не может никого исцелить.

Так Гарри отказался от визитов в Хогсмид. Он тосковал, хотя и старался не подавать вида. За семь лет Гермиона и Джинни стали будто частью его самого. Временами он просто задыхался. Ему не хватало горячих споров с Гермионой, даже ее занудства и всезнайства. Ее резкой, исцеляющей чистоты и честности. Но еще больше ему не хватало теплых, волшебных объятий Джинни...

Он сделал предложение Джинни в день ее рождения, когда был в «Норе» на ужине в честь ее совершеннолетия. Семья Уизли была в трауре по Фреду, поэтому никаких торжеств не было, лишь тихое семейное застолье. И в конце ужина, когда был доеден последний кусок великолепного торта и выпит последний глоток чудесного чая, Гарри попросил минуту внимания, подошел к девушке и, встав на одно колено, протянул ей сияющее кольцо, которое он нашел в одном крошечном ювелирном магазинчике в Косом переулке. Джинни вспыхнула, закрыв лицо руками. И уже через секунду Гарри сжимал ее в объятиях под громкие вопли восторга и аплодисменты всей семьи. Молли разрыдалась, громко заявив, что теперь с полным основанием может называть Гарри сыном...

Сейчас любимая была далеко. Гарри казалось, что он хорошо скрывает свои чувства. Но его новая напарница очень чутко улавливала все перемены в нем. К слову, Сьюзен вела себя идеально. Никакой двусмысленной сентиментальности, никакого притворства. После того разговора на кухне девушка словно очнулась от морока. Сейчас она полностью владела собой. Едва Гарри на тренировке давал слабину, пусть даже на мгновение, Сьюзен компенсировала это хладнокровно и точно. Он действительно мог на нее положиться в трудный час. Да, мисс Боунс не зря попала в юниорат мракоборцев.

Был еще один человек, который будто бы видел Гарри насквозь. Строгий, мудрый, немногословный и невероятно проницательный, Алекс Шумов стал для всех юниоров настоящим наставником и другом. Именно к нему они шли с любой проблемой. Не было случая, чтобы кто-то из студентов услышал от него «приходите завтра», «у меня полно дел» или что-то подобное. Профессор мгновенно бросал все и полностью погружался в слух. Он потрясающе умел слушать, и от него ничего нельзя было скрыть.

В этой новой, взрослой жизни Шумов стал для Гарри настоящей опорой. В первую очередь потому, что никогда его не жалел. Не обращался с ним ни как с принцем, ни как с хрустальным младенцем. Шумову было плевать на ореол его славы, и Гарри страшно это нравилось. Хотя это было отнюдь не просто для них обоих. Профессор Шумов мог быть невероятно мягким и деликатным, когда дело касалось сердечных ран и темных глубин прошлого. Но он был невероятно резок и даже жесток, когда замечал малейшее проявление самомнения или эгоизма.

— Гарри, пойми, я не могу щадить тебя. Ради тебя самого, — как-то сказал ему Шумов.

Накануне Гарри, вспылив, наговорил наставнику много резкостей, а вечером, засыпая в одиночестве, ясно осознал, что повел себя как полный идиот. Утром, сокрушенный и подавленный, он пришел к наставнику с извинениями.

— У тебя очень необычная биография, — мягко заговорил Шумов, усадив рядом с собой. — Тебе с рождения выпал очень тяжелый путь. Ты уже успел совершить самый большой подвиг в своей жизни и потерять всю семью. Программа, рассчитанная на сто лет, а не на восемнадцать. Я знаю, какой груз ты несешь на своих плечах, Гарри. И он либо раздавит тебя, либо станет для тебя благословением. Победить Волдеморта тебе удалось. А теперь тебе придется побеждать демонов в себе самом. Каждый день. И до конца жизни. А помочь в этом может только одно средство: правда. А это горькое зелье...

Гарри это понимал, хотя это давалось ему нелегко.

Да, Шумов был удивительный человек. Он почти ничего не говорил о себе. Студенты изнывали от любопытства, но сведений о нем было мало. Он был родом из России, блестяще закончил Китежскую школу волшебства, недолго преподавал в Дурмстранге и ушел оттуда. Еще удалось выяснить, что в юности Шумов пережил на родине что-то совершенно ужасное и чудом выбрался, что за его голову тамошние темные маги обещали колоссальное вознаграждение. И что последние 25 лет он живет и преподает в Академии, почти не покидая ее стен.

Рон и Гарри отчаянно ждали рождественских каникул и постоянно обменивались письмами с Джинни и Гермионой.

«Дорогой Гарри, у нас все хорошо, — писала Гермиона. — В Хогвартсе теперь новый преподаватель по уходу за магическими зверями, Полумна (кстати, она передавала тебе большой привет) не на шутку увлеклась магозоологией. Что не слишком удивительно, если вспомнить ее морщерогих кизляков. Меня назначили старостой школы, что, если честно, совсем меня не радует. Теперь за мной ходят толпы первокурсников, которые придумывают для этого миллион причин. Неведомые поклонники заваливают меня конфетами, цветами и прочим. Один когтевранец даже попытался подсунуть мне приворотное зелье! (только Рону не говори). Конфеты я дарю Хагриду и Грохху. А цветы уношу в Хогсмид, на новое кладбище. Мы с Джинни каждую неделю ходим на могилы Фреда и остальных. Недавно я освоила новые дезиллюминационные чары, поэтому хотя бы на кладбище нам с Джинни никто не мешает. Тебе тоже не помешает ими овладеть, Гарри! Они гораздо более сильные, чем те, которые мы проходили на шестом курсе. Тебе они точно пригодятся.

Теперь я понимаю, как нелегко тебе приходилось все эти годы. Только ты знаешь, как все это утомительно...

Хагрид тоже передает тебе большой привет. Он в полном порядке. В Запретном лесу поставили большую избу для Грохха. По ночам он охраняет территорию школы, очень забавный в новом костюме. Грохх уже умеет говорить простые фразы и вообще делает поразительные успехи.

Кавалер Драбен, новое привидение Когтеврана, оказался очень приятным собеседником, чего не скажешь о Дункане Эше. Упрямый мальчишка, хоть и призрак.

Джинни умница. Теперь она капитан команды Гриффиндора по квиддичу. И знаешь, Гарри, мне кажется, что Джинни играет и держится на метле даже лучше, чем ты (не обижайся!). Так что мы точно возьмем кубок школы.

Профессор Слизнорт упоминает о тебе чуть ли не на каждом уроке.

Гарри, ты не представляешь, как мы с Джинни скучаем по вам с Роном. Как это ужасно — приходить в гостиную Гриффиндора, в которой висят ваши портреты, но нет вас самих. Портреты, кстати, первокурсники повесили, а у меня не поднялась рука снять. Поэтому теперь мы с Джинни каждый день ходим мимо и страдаем. Но все это ерунда, не бери в голову. Когда занят делом, время летит быстро. Учись там как следует, не позорь свое знаменитое имя (шучу). Пиши мне.

Обнимаю — Гермиона».

Да, у него не было времени раскисать. Изнурительные тренировки, восторги первых успехов, досада от неудач, новые сложнейшие дисциплины — все это теперь полностью заполняло жизнь десяти юных мракоборцев, которые каждый день вдохновенно и упорно трудились.

Рон и Симус уверенно держали свое лидерство по части работы в команде — видимо, все-таки сказывалась многолетняя дружба под сенью Гриффиндора. Но и остальным студентам тоже не на что было жаловаться.

Падме Патил не было равных на зельеварении и трансфигурации. Впрочем, она и в школе училась почти так же хорошо, как Гермиона. А Эрни Макмиллан с такой легкостью осваивал сложнейшую тайную магию, что даже Шумов выказал удивление.

Терри Бут поражал своим невероятным упорством и скромностью. Программа юниората давалась ему намного сложнее, чем остальным. Но вот уж кто никогда не сдавался! К тому же они с Невиллом действительно научились понимать друг друга с полуслова, Шумов не раз ставил их всем в пример.

Энтони Голдштейн, тихий и незаметный в Хогвартсе, в Академии просто расцвел. Как и следовало ожидать, на уроках защитной и боевой магии неизменно лучшим был Гарри Поттер. Одно время Гарри даже казалось, что все сговорились и специально поддаются, пока в какой-то момент его не обезоружил Энтони, к полному восторгу остальных.

Невилл поначалу очень мучился с зельями. В Хогвартсе панический страх перед профессором Снеггом всегда сводил на нет все попытки Невилла сварить хоть что-нибудь приличное. Новая преподавательница, миссис Бриджит Уорвик, была совсем непохожа на грозного и мрачного профессора зельеварения. И страхи Невилла потихоньку рассеялись. На вид Бриджит Уорвик была милой и тихой старушкой с рождественской открытки. И она взялась за нелегкое дело преподавания совершенно иначе.

На первом же уроке она поставила каждому студенту по пять котлов. И начала с самого простого рецепта, который все твердо знали еще со школы. Они переходили от одного котла к другому и изготавливали каждое зелье до тех пор, пока оно не получалось идеально. Потом брали рецепт чуть сложнее. Снова и снова смешивая одни и те же ингредиенты, студенты навсегда запоминали рецепт и оттачивали навыки, ведь зельеварение требует максимальной точности движений и измерений. После каждой попытки профессор Уорвик проходила по рядам, указывала на ошибки, поправляла или хвалила. Гарри, склоняясь над кипящим котлом, не раз вспоминал добрым словом советы Принца-полукровки на полях старого учебника. Он полгода не выпускал его из рук, немудрено, что кое-какие знания в голове все же отложились...

Падма Патил почти всегда заканчивала раньше всех, а потом помогала Невиллу или Терри Буту. Профессор Уорвик сразу стала ее кумиром. И немудрено. Как великолепно мадам Бриджит Уорвик владела всеми этими флакончиками и жидкостями! Зельеварение было для нее не просто отточенным мастерством — это было подлинное искусство, симфония пробирок и порошков, точнейших замеров и едва уловимых оттенков запаха. Эта милая старая леди знала сотни поразительных рецептов. Мягкая строгость и внимательность профессора Уорвик давали плоды: ее виртуозное мастерство вызывало у студентов восхищение и желание овладеть им. И их энтузиазм был вознагражден. Класс разразился аплодисментами, когда Невилл дважды сварил идеальную «живую смерть» и с сияющим лицом получил похвалу профессора Уорвик. Это был настоящий триумф!

Рон, как и Гарри, тоже не сразу одолел зельеварение. Но тут к ним подоспела неожиданная помощь.

Каждую субботу друзья навещали миссис Тонкс. Тискали малыша Тедди, пили чай, поглощали отличные обеды и болтали. Андромеда всегда радостно хлопотала вокруг них, расспрашивая обо всем.

— Спасибо, отлично, миссис Тонкс, — ответил ей Рон. — Сейчас у нас только одна проблема: зелья. Признаться, я никогда не был силен по этой части. И сейчас плаваю. Гарри справляется получше меня, но и у него тоже не все гладко.

Андромеда вдруг хитро улыбнулась.

— А знаете ли вы, молодые люди, что сначала место преподавателя зельеварения в академии предлагали мне?

— ЧТО?! — потрясенно воскликнули хором Гарри и Рон.

— Да. Я вынуждена была отказаться. Вы понимаете. Из-за Тедди. Но именно я рекомендовала им обратиться к Бриджит. Мы долго жили с ней по соседству, дружили. Я могу дать вам пару дополнительных уроков, если хотите. В былые времена я очень увлекалась экспериментами, у меня и лаборатория сохранилсь с тех пор.

Друзья с радостью согласились. Как оказалось, Андромеда Тонкс была почти таким же виртуозом, как миссис Уорвик. И спустя некоторое время Гарри обнаружил, что пробирки, разноцветные флаконы, мерные ложечки и порошки уже не вызывают у него растерянности. Многоцветный хаос ингредиентов постепенно рассортировался и уложился в голове, как на полках буфета. Усилия двух мастериц не пропали даром.

Контакт с напарницей Гарри тоже удалось наладить, хотя и не сразу. Сьюзен оказалась отнюдь не простушкой и совсем не робкого десятка. Теперь на тренировках Гарри и Сьюзен, когда были в ударе, могли даже соперничать с Уизли и Финнеганом.

Кикимер провожал Гарри по утрам и каждый вечер с радостью встречал вкуснейшим ужином. Он с обожанием смотрел на своего молодого хозяина и был готов вывернуться наизнанку, чтобы выполнить любое его поручение. Мерлин исправно летал в Хогвартс и обратно, принося ему весточки от друзей.

От прежнего мрака, царившего в доме на площади Гриммо, 12, не осталось и следа. Ремонт закончили еще летом, и старый дом Блэков существовал теперь только в виде кукольного макета на последнем этаже. Гарри, закончив все работы, отдал Кикимеру ключ от обновленной комнаты Регулуса — ему категорически не нравилось, что старый почтенный эльф ютится в жуткой каморке с котлом. Потрясенный Кикимер выл от восторга, пытался пасть на колени (что Гарри сразу и категорически запретил), но ночевать на хозяйском ложе отказался наотрез. Поэтому Гарри поставил ему маленькую удобную кушетку в изножье хозяйской кровати.

Жизнь текла неспешно и ровно. Без особых событий, без потрясений. Никогда его жизнь не была такой размеренной, спокойной и предсказуемой, как сейчас. Это было странно. Удивительно. «Но ведь именно так и должны жить люди, — объяснял Гарри сам себе. — Это я с детства постоянно влипал в какие-то истории и находил себе на голову неприятности. И просто не привык к нормальной жизни».

Но какое-то внутреннее чутье подсказывало, что эта размеренность и покой не продлятся долго. Что-то должно случиться... Но кто знает, что именно?