Наследия. Венец жизни (гет)

Гарри и Гермиона обмениваются горячими словами, пытаются поцеловаться и помириться.

За много миль от нас Пожиратель Смерти Антолин Дохолов сидел за длинным столом для совещаний и смотрел в большое зеркало на стене. Оно служило ему бесценным средством связи с товарищами по всему миру, а главное — для слежки за выбранными целями. Он был специалистом группы по чарам, и ему потребовалось немало времени, чтобы заставить эти зачарованные кристаллы наблюдения работать идеально. В данный момент Нотт следил за судьей Сэмом Джексоном, Руквуд — за Корнелиусом Фаджем, а некоторые из его коллег-провидцев были уже вполне состоявшимися волшебниками в министерстве. Макнейр находился на особой охоте: на зеркальном экране появилось изображение огромной расщелины на заснеженной горе.

— Это оно? — спросил Дохолов у зеркала.

На картинке появился Макнейр в огромной медвежьей шубе, полностью покрытой снегом.

— Да, — улыбнулся он и сжал рукоять своего топора. — Она молода, и ее будет легко обучить.

— Очень хорошо, — позади него скрипнула дверь, и невидимые Призраки, защищающие его, сунули руки в рукава, когда к ним приблизилась невысокая фигура.

— Дохолов, — раздался за спиной стальной голос.

— Макнейр, верни животное. Молодой охотник хочет поговорить с ним.

Макнейр усмехнулся, поднимаясь по заснеженному склону горы. Антонин знал, что может доверить Макнейру эту ситуацию; он был экспертом в обращении с опасными магическими существами. Зеркало превратилось в обычное зеркало, и Дохолов увидел в отражении фигуру убийцы в капюшоне.

— Да. Какие новости? — высокомерно спросил он.

— Волшебник Поттер вернулся в полную силу.

Дохолов приподнял одну бровь и повернулся лицом к Охотнику.

— Правда? Откуда ты это знаешь?

— Мы не можем успокоиться, пока наша добыча не умрет, мы чувствуем его жизненную силу на любом расстоянии.

— Почему то, что Поттер жив, должно быть для меня новостью? Я уже знаю о вашем провале, — презрительно усмехнулся Антолин.

— В нем есть что-то другое, он, кажется, напрямую связан с жизнью другого, тесно переплетен с помощью древней магии...

— Хватит загадок. Что ты хочешь сказать?

— Он был воскрешен после смерти, и не один раз, а дважды — одним и тем же человеком. Никогда прежде не использовалось заклинание Жертвоприношения, и заклинатель оставался в живых, мгновенная смерть — наказание за использование этой ветви магии. Здесь действует невероятная сила, и мы выяснили, как ее используют.

Антонин сел прямо, это была новость. Что-то, что может обмануть смерть?

— О чем это вы говорите? — спросил он, заинтригованный.

— Древний эльфийский артефакт: Венец жизни. Мы уверены, что кто-то в школе владеет им. Жизнь Поттера связана с Венцом и с тем, кто им владеет.

Антонин задумчиво подергал себя за бороду.

— Если мы получим этот... Венец, сможем ли мы манипулировать им?

— В этом нет уверенности. Эта реликвия появилась еще до нашей собственной истории, и только потому, что мы сражались на дуэли, мы почувствовали в нем эту особую аномалию.

Долохов откинулся в кресле. Это была важная информация, но настоящая сила приходит после ее использования.

— Я займусь этим вопросом. Вы можете идти, — он властно отмахнулся от молодого Охотника, нанеся еще один удар по его гордости.

Содзиро просто повернулся на пятках и ушел, хотя его пальцы так и чесались выхватить оружие. Сдерживая гнев, он молча поклялся, что после того, как они с братом выполнят задание, жизнь этого человека больше не будет иметь значения и от него можно будет избавиться.

* * *

Вернувшись в Хогвартс, Гарри помчался за Гермионой, но она, казалось, как-то растворилась в воздухе. Он промчался по коридорам первого этажа, а затем поднялся наверх. Мимо него то и дело раздавались шепотки и раздраженное хихиканье маленьких группок девочек. Он уже начал разочаровываться, его усилия ни к чему не привели. Ему нужна была... как он мог забыть? Карта Мародеров. Вернувшись в гриффиндорскую каморку, Гарри открыл свой сундук и, покопавшись в нем, обнаружил карту, аккуратно завернутую среди книг. Внимательно изучив ее, он нашел точку с надписью «Гермиона Грейнджер», которая неподвижно стояла на шестом этаже. Он побежал к указанному на карте месту, но не обнаружил ничего, кроме глухой стены. Снова сверившись с картой, он обнаружил, что Гермиона каким-то образом находится на другой стороне.

«Как же так?»

Он снова посмотрел на карту, потом на абсолютно твердую стену.

— Гермиона? — позвал он, чувствуя себя совершенно нелепо, разговаривая сам с собой.

Он уже собирался позвать снова, когда за углом появилась группа девочек из Хаффлпаффа и Рэйвенкло.

— О, вот он! — закричали они и подбежали к нему.

Гарри вздохнул: он предчувствовал, что рано или поздно это случится, но предпочел, чтобы это случилось позже. Он повернулся к ним, и все шестеро тут же принялись задавать вопросы, пуская залп хихиканья и взволнованных вопросов.

— Можно взять у вас автограф?

— У меня есть ваш плакат, и это я размахивала плакатом в Министерстве магии во время вашего судебного процесса...

— А где вы были на дружеской встрече в Болгарии?

— Это правда, что ты, Крум и Оливер Вуд были в одном и том же месте и в одно и то же время?

— Чо — твоя девушка?

— Хочешь еще одну?

— Можете расписаться здесь? — сказала одна девушка, расстегивая пуговицы на топе и показывая на свою полную грудь, которую едва прикрывало сексуальное белье.

Она засияла и протянула ему маркерное перо.

Гарри немного опешил:

— Э...

— Простите, у него есть девушка, и нет, он не может здесь расписаться! — огрызнулась Гермиона, каким-то образом материализовавшись за спиной Гарри.

Гарри подпрыгнул почти на фут в воздух, его щеки пылали, как будто его поймали с поличным. Гермиона была в ярости и оскалилась на всех. Девочки покраснели и поспешно удалились. Гермиона схватила Гарри за руку и грубо втащила его в стену. Прежде чем Гарри успел запротестовать, они оба прошли сквозь неё, как призраки, и Гарри оказался в очень милой гостиной.

— Что это?.. — начал Гарри, но Гермиона ответила ему прежде, чем он успел договорить.

— Гостиная префекта. — Она надвинулась на него. — Гарри...! — начала она, но запнулась, потеряв дар речи.

Она была взволнована и никак не могла успокоиться.

— Что я натворил? — спросил он, чувствуя себя так, словно его отправили к директору школы для наведения порядка.

Гермиона повернулась к нему лицом: он действительно не понимал некоторых вещей. Это было в духе Гарри — делать что-то подобное, не задумываясь о последствиях. Она сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться.

— Знаешь, что я почувствовала, когда увидела, как тебя вот так несут в Больничное крыло? На этих носилках... — она снова запнулась.

Переживать это было тяжело.

Гарри задумался: «Должно быть, это было тяжело».

Он промолчал, и Гермиона продолжила.

— Ты оставил меня с клочком пергамента, никому не сказав, куда идешь, а потом вернулся весь в крови... Ты не знаешь, как сильно ты напугал меня, напугал всех.

— Мне очень жаль, — Гарри не знал, что еще сказать.

Он ерзал и отводил от нее глаза. Гермиона опустилась на диван и подняла на него глаза: ярость клокотала в ней.

— Я ждала тебя утром, а Рон сказал, что ты не ложился спать. Ты исчез, напугав меня до полусмерти, а потом я спустилась вниз и увидела, что вы деретесь. О чем ты только думал? О том, чтобы однажды встать с больничной койки, а через несколько часов снова попасть в ту же беду, из-за которой ты туда попал? Кстати, где ты был сегодня утром?

Гарри начал выходить из себя. Значит, теперь ему придется говорить ей об этом каждый раз, когда он захочет что-то сделать?

— Мне нужно было побыть одному, — просто ответил он.

— Пространство? Пространство?! — Гермиона питалась плохим настроением Гарри, и ее собственная стервозность усиливалась. — Ты исчезаешь на пятьдесят два дня бог знает куда, а когда возвращаешься, говоришь, что тебе нужно немного пространства? Разве у тебя и так не было достаточно свободного времени? — она действительно выводила его из себя, ее разочарование от того, что она не видела его сегодня утром, дошло до нее.

Гарри просто смотрел на нее, не понимая, что его просто раздражает.

«Свободное время... Она только что сказала "свободное время"? — Зрачки его глаз начали гореть, излучая мягкое сияние. — Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти».

Гарри кипел, и она не могла поверить в то, что только что сказала. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Она резко замолчала, подсознательно чувствуя себя ворчливой женой.

— О, прости, я не должна была этого говорить! Я не знаю, я была в полном замешательстве с тех пор, как... — остановила она себя, чувствуя себя очень раскаивающейся.

Гарри буквально прошел через все войны, а она позволяла ему это, потому что очень переживала из-за него.

— Знаешь, ты действительно напугал меня этим утром, я думала, что ты снова меня бросил, — прошептала она, и враждебный настрой Гарри смягчился.

Он ненадолго закрыл глаза, и ему стало немного страшно, что он так разозлился, что его чары воспламенились.

— Гарри, ты совсем не скучал по мне? — неуверенно спросила она.

Через секунду Гарри ответил:

— Да, конечно, скучал, я говорил тебе об этом прошлой ночью, Гермиона, я люблю тебя, ты ведь знаешь это, правда? Ты знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда, — заикался он.

Высказать свои чувства вслух оказалось сложнее, чем он думал. Он сел рядом с ней, но не знал, что сказать. Он ненавидел это чувство, оно напоминало то, когда летом они едва могли поддерживать разговор. Как после пяти лет, в течение которых он рассказывал ей обо всем, он мог быть таким неразговорчивым теперь, когда они были вместе?

Гермиона сразу же снова потеплела к нему и медленно улыбнулась.

— Гарри, знаешь что? — спросила она, глядя на него очень глупо.

Гарри наблюдал за ней в полном недоумении.

— Что?

— Это наша первая ссора как между девушкой и парнем... — сказала она и широко улыбнулась.

Ее улыбка была заразительной, и Гарри тоже улыбнулся, его самообладание угасло.

— Да уж, кто бы мог подумать, что у нас такое случится?

Гермиона улыбнулась. Оглядываясь назад, после пяти лет общения с ним, она в глубине души знала, что Гарри — тот самый, кто ей нужен. Все те мелочи, которые она делала для него, каждый раз, когда он нуждался в ней, она была рядом с ним, они были отличной командой.

— Я помню, как покупала тебе эту рубашку. Тебе нравится?

От неожиданной смены темы он на секунду растерялся.

«Рубашка? О, моя майка!»

— Да вроде бы ничего.

«Почему она спрашивает меня об этом?»

— Ты голоден? Мы могли бы позавтракать здесь, я даже забуду на время о Г.А.В.Н.Э, чтобы нам не пришлось спускаться в Большой зал, домовые эльфы могли бы прислать еду сюда, — предложила она, коснувшись его руки.

Это было гораздо лучше, чем спускаться в толпу.

— Да, звучит здорово.

— Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Она подошла к маленькой кухоньке и посмотрела на меню, висевшее на стене. Она громко произнесла, что хочет, и через несколько секунд это появилось на стойке.

— Что ты хотел бы выпить, дорогой?

«Дорогой?»

— Банановый коктейль будет в самый раз, спасибо, — ответил он, чувствуя себя немного странно от того, что Гермиона так о нем заботится.

Она принесла поднос с одной тарелкой тостов с маслом, яичницей с беконом и несколькими блинчиками. Гарри смотрел на это со смаком: последний раз он ел что-то, когда Кенна готовила ужин...

Стоп. Вот почему это казалось знакомым: девушки любили заботиться о мальчиках, которые им нравились. Он откинулся на спинку кресла, и Гермиона села рядом с ним. Гарри откусил кусочек, а Гермиона внимательно наблюдала за ним, ее лицо было совсем близко от его лица.

— На вкус все в порядке?

Гарри бросил на нее озадаченный взгляд: еда домовых эльфов всегда была вкусной, к чему она клонила?

— Угу, — согласился он, пережевывая пищу. — А где твоя тарелка? — спросил он.

— О, я не очень голодна, я просто съем кусочек твоего тоста, хорошо? — улыбнулась она, садясь рядом с ним, подогнув под себя ноги. Он слышал от своих товарищей по сборной Англии, что когда девушки ели в присутствии своих парней, они старались выглядеть так, будто питаются совсем немного. Гарри внутренне улыбнулся: он знал, что Гермиона могла есть как лучшая из них.

— Конечно, — сказал он, и Гермиона взяла кусочек.

Он вытянул ноги и слегка поморщился от боли в колене. Гермиона сразу же уловила это и слегка нахмурила лоб.

— Что? Это твоя нога? — обеспокоенно спросила она.

— Ничего страшного, — ответил он, проглотив еще один кусочек.

Гермиона зашипела на него и встала на колени, чтобы помассировать его колено.

— Гермиона, что ты делаешь? Я в порядке...

— Поверь мне, это поможет, — она положила руки ему на колено, и он тут же рефлекторно дёрнулся, пролив немного сливочного напитка на свои брюки и немного на лицо Гермионы.

— Ой! — прошипела она.

— Вот дерьмо... — начал он, чувствуя себя очень неуклюжим.

Гермиона наколдовала тряпку и начала убирать беспорядок, низко склонившись над его коленями, тщательно вытирая жидкость. Как раз в этот момент Рон и Чо прошли сквозь стену и заметили, что Гермиона склонила голову над тазом Гарри, а её стриженые волосы закрывали лицо.

— Вау!!! — воскликнул Рон.

Чо замерла, слегка шокированная. Высокий стакан оказался прямо перед лицом Гермионы, что сильно затрудняло восприятие ситуации.

Гарри посмотрел на них, на его лице появилось совершенно удивленное выражение. Гермиона тут же вскинула голову, и на её лице появились заметные молочные брызги крема. Глаза Рона выпучились, а рот Чо открылся в изумлённом «О».

— Похоже, мы нашли его, — без всякой необходимости сказала Чо.

Челюсть Рона, казалось, отделилась, и он упал бы на пол, если бы это было возможно.

— Гермиона! — воскликнул он, глядя на густую слизь, размазанную по её лицу. — ЧЕРТ!!!

Гарри понял это первым и мгновенно встал, чтобы объяснить, что его промежность покрыта банановым молочным коктейлем.

— Вай...

— Кхм... пожалуй, нам пора, — засмеялся Рон.

«Черт, это было слишком».

— Нет, нет, ничего страшного! Это просто банановый молочный коктейль!!! — запротестовал Гарри.

Даже в его собственных ушах это звучало как неубедительное оправдание. Что еще хуже: как раз в этот момент Гермиона слизывала немного жижи с пальца, пробуя вкуснейший банановый сплит.

Гарри и Рон посмотрели на неё, и Гарри тихо выругался про себя, понимая, как плохо это должно было выглядеть.

— А... да... точно, — сказал Рон.

Гермиона перевела взгляд с Рона на Гарри и тупо спросила:

— Что?

— Каков он на вкус? — спросил Рон, пытаясь подавить смех.

— Что ты имеешь в виду? Вкус такой же, как и всегда, — ответила она, все еще не понимая, что мысли мальчиков идут совершенно в другом направлении.

— Как я и думал, — ухмыльнулся Рон, стараясь не разразиться смехом. — Давай, Чо, оставим этих двух голубков наедине.

Чо все еще находилась в состоянии шока, но для нее было очевидно, что Гарри говорит правду, а Рон просто скандалит.

— Ну, после того, как вы закончите, вы можете присоединиться к нам внизу, — проворчал Рон, явно собираясь уходить.

И они ушли, и Гермиона наконец-то поняла, о чем ее спрашивал Рон.

— О Боже!!! Ты же не думаешь, что Рон подумал, что мы...

Гарри ничего не сказал, но постарался сдержать смех. Он избегал смотреть в глаза своей девушке, потому что знал, что тогда рассмеется вслух: Гермиона не понимала, насколько комично она выглядит со всем этим на лице. И хотя Рон пытался сдержаться, ему точно было смешно.

«Рон, я тебе за это отомщу».

* * *

В эти выходные Гарри держался в тени, ограничиваясь общей комнатой, за исключением тех случаев, когда обедал с Роном, Гермионой и Чо. После того печально известного фиаско с банановым сплитом Рон полюбил носить футболку с надписью «Есть молоко?» все выходные. Гарри принимал это с улыбкой: как-нибудь он его вернет. А вот Гермиона терпеть не могла эту футболку, и когда Рон пришёл в ней и на воскресный ужин, она уже была сыта по горло всем этим сценарием.

— Да брось ты это! Временами ты бываешь таким раздражительным, — укорила его Гермиона, бросив на него свой лучший взгляд МакГонагалл.

— Что? — невинно спросил Рон, и на его лице появилось удивленное выражение обиды. — Я ничего не сделал! — признался он.

Гарри просто молчал, изо всех сил стараясь не рассмеяться; в конце концов, он должен был быть на стороне Гермионы. Рон перехватил взгляд Гарри, и они оба ухмыльнулись в свои жидкие усики. Гермиона бросила взгляд на Гарри, и тот сразу же протрезвел, сел прямо, и его лицо стало мрачным и почтительным.

— Ты должен быть на моей стороне! — отчитала она его.

— Я понятия не имею, о чем вы двое спорите, — серьезно ответил он ей, изо всех сил

стараясь не расколоться.

— Отлично!!! Может быть, в следующий раз, когда тебе захочется поцеловаться, ты поцелуешь его! — пригрозила она, одарив Гарри своим лучшим недобрым взглядом.

— Может, тебе стоит перестать носить эту майку... — сказал Гарри Рону, не желая рисковать.

— Без проблем, — сказал Рон и тут же трансфигурировал свою майку в ту, на которой было написано: «Finger Lickin' Good»⁽¹⁾.

— Ар-р-рх-х!!! — воскликнул Гарри, у которого руки так и чесались врезать ему.

Чо беззвучно хохотала рядом с Роном, пока тот старательно поглощал свой ужин. Рон увидел, как Гермиона достала из заднего кармана свою палочку, и решил, что сейчас самое время уйти. Он долго пил из своего кубка, наклонив его назад под крутым углом. Он осушил кубок и с размаху поставил егообратно на стол, а на его верхней губе гордо красовались новые усы из бананового молочного коктейля. Гермиона покраснела еще больше, если это вообще было возможно.

— Ах, как раз вовремя. Мисс Чанг, разве нам не нужно патрулировать в комендантский час? — спросил Рон своим самым ответственным голосом, хотя у него не было ни малейшего желания заниматься какой-либо работой прямо сейчас.

— Думаю, да, мистер Уизли, нельзя, чтобы эти хулиганы разгуливали на свободе в такой ужасный час.

Гарри взглянул на часы: до отбоя оставалось ещё два часа, Рон как раз проявил такт и успел сбежать до того, как Гермиона превратила его трусы в жгучую крапиву или что-то в этом роде, из ноздрей ее уже буквально валил дым.

— Спокойной ночи, Гарри, Гермиона, — галантно кивнул Рон каждому из них и протянул руку Чо.

Она с готовностью вложила свою руку в его руку, а Рон подмигнул Гарри, который ухмылялся от уха до уха.

Позже той ночью Гарри приснился один из самых страшных кошмаров в его жизни. Со всех сторон его опутывали цепи, а Сириус, Седрик, Джеймс и Лили Поттер, профессор Снейп и МакГонагалл были теми, кто заковывал его в кандалы, их лица были покрыты татуировками, а глаза пусты и призрачны. Его швыряли по транзитному вокзалу Беллучи, его тело подрагивало на кровати, когда он врезался в нее снова и снова, сокрушая кости и костный мозг. Вместо Кенны Россилини, плачущей в центре этого хаоса, там была Гермиона, кричащая о нём, а за её спиной — Пожиратель Смерти Эйвери, размахивающий своей палочкой. Лежа на земле и истекая кровью, Гарри в отчаянии выхватил меч, и тот прянул по его команде — прямо и точно. Но в этой реальности он был слишком медлителен, а проклятие Эйвери уже лишило Гермиону жизни, она медленно упала перед ним, и его собственный меч пронзил её грудь и вылетел через спину, расколов её посередине взрывом крови...

— НЕТ! — закричал он, рывком проснувшись в своей постели, на его лбу выступили капельки пота.

— Что? Что это... Это твой шрам?

Рон проснулся почти мгновенно, приподнявшись с кровати. Гарри инстинктивно приложил руку ко лбу, но тут же понял, что его шрам исчез. Он исчез в тот самый момент, когда он одержал победу над своим заклятым врагом все эти недели назад. Он сел в постели, тяжело дыша.

— Нет. Мой шрам исчез.

Гарри сказал это тихо, но образы все еще преследовали его.

— Ты в порядке? — спросил Невилл, выглядя очень обеспокоенным.

Симус и Дин тоже встали и подошли к койке Гарри, их лица были полны беспокойства.

— Это просто кошмар, о... о том, что случилось в Италии... — объяснил тот, его лицо заливал пот.

— Боже, ты выглядишь просто ужасно, — добавил Симус, заметив промокшую одежду Гарри. Гарри взглянул на него: это было, мягко говоря, точное описание. Боль от фантомных травм, казалось, колючей болью отдавалась в его теле; словно то, что произошло во сне, эхом отдавалось в обычном мире.

— Может быть, мадам Помфри... — начал Невилл.

«Нет!»

— Никаких больниц, я в порядке, правда, просто нормальная реакция, я впервые по-настоящему сплю с тех пор, как проснулся... Я уверен, что это пройдет...

Гарри громко вздохнул и снял свою влажную рубашку. Остальные немного отступили, не желая слишком бурно реагировать. Может быть, это был всего лишь сон. Рон внимательно изучал своего товарища, он знал, что когда происходят подобные вещи, это обычно не просто «нормальная реакция».

Когда Гарри доставал очередную рубашку, чтобы надеть её, Рон заметил, что руки того сильно дрожат.

— Рон, перестань на меня смотреть, у меня от тебя мурашки по коже, — ровно сказал Гарри, наблюдая за своим другом.

— О... Прости, — сказал Рон, оторвавшись от своих мыслей. — Ну... тогда спокойной ночи, — сказал он Гарри, не зная, как прокомментировать его состояние.

Гарри только кивнул, и они оба забрались в свои кровати. Гарри притворился спящим, боясь снова попасть в этот кошмар. Он не спал и молил Бога, чтобы это был всего лишь сон.

* * *

Кенна Малфой пребывала в глубоком раздумье. За последние две недели ее жизнь перевернулась с ног на голову, а теперь, когда она поступила в школу, возникли новые сложности. Она была влюблена в Гарри Поттера, но последней узнала, что он опозорил Драко в драке в субботу утром. Она так устала за неделю работы, что проспала то утро и с тех пор не видела брата. Выяснить, что он находится в своем общежитии и прячется от всех студентов, которые смеются за его спиной, было довольно просто.

С другой стороны, Гарри отлично справлялся с тем, чтобы не привлекать к себе внимания. На ее курсе было несколько девушек, которые смотрели на него сверкающими глазами, и теперь она поняла, что он действительно очень популярен среди девушек. Он не казался таким, как все, а префект Гермиона Грейнджер на самом деле была его девушкой. Она сразу же возненавидела Грейнджер, но это было неважно.

Гарри будет принадлежать ей, вот так просто.

Она мягко улыбнулась и придумала план, как вернуть его.

1) Finger Lickin' Good — пальчики оближешь

Вернуться к тексту