Сага о Сакши́. Книга 1. Дорога в Юшэнг (гет)

— Однако, его высочество не особенно вежлив с гостями, — протянула принцесса, следуя за Сунь Чжао.

— Его высочество беспокоится за супругу, — ответил удивлённый её словами дракон. — Она ушла совершенно здоровой, а теперь на ногах не держится. До вежливости ли?

Когда, поручив заботам госпожи Лю принцессу Мальви, Сунь Чжао вернулся к своему господину, тот сидел на краю постели и, вглядываясь в бледное лицо Вилан, мыслями был, очевидно, где-то очень далеко. Сильфида лежала, укрытая одеялами. Хриплое дыхание было слышно даже с порога. Грудь поднималась высоко и низко опускалась, ей по-прежнему было тяжело дышать.

— Что с ней? — спросил принц, не сводя раздумчивого взгляда с жены. Его голос, спокойный, прямо-таки бесстрастный, и лицо, которое ничего не выражало, привели чёрного дракона в недоумение. Но он решил, что повелитель держит всё в себе и не хочет выдавать своих чувств.

— Когда я нашёл госпожу Вилан, она была уже на границе между Чунхуа и чужим государством. В том краю пустынные равнины и островерхие горы. Она и принцесса Мальви сражались с алой драконицей. Госпожа попала под её ледяное дыхание и вдохнула его.

— С алой драконицей?

— Да, повелитель. Алые драконы крайне свирепы и кровожадны. Как я понял, она загнала в ловушку её высочество, и в отчаянии принцесса позвала на помощь. Я не очень хорошо понимаю, как альвы получают и передают сообщения. Госпожа Вилан услышала и бросилась на выручку.

— Дальше.

— Мне пришлось обернуться. К тому моменту госпожа Вилан успела отрубить ей лапу и выколоть глаз, а принцесса атаковала с другой стороны. Видимо, драконица поняла, что ей не справиться с нами тремя, и улетела. Она была сильно ранена.

Не похоже, что рассказ об алой драконице и подвигах супруги произвёл на принца впечатление. Он усмехнулся и покачал головой.

— Бросилась на выручку. Попала под ледяное дыхание и вдохнула его... А теперь её душит кашель, вся в жару и в беспамятстве.

Бай Лин наклонил голову, разглядывая Вилан ещё внимательнее. В подтверждение его правоты сильфида зашлась сухим кашлем, всё так же не открывая глаз. Ей уже не хватало воздуха — она дышала теперь открытым ртом и чаще обычного, всё тело сотрясалось от знобкой дрожи.

— Как думаешь, — заговорил Бай Лин, положив холодные пальцы на её лоб, — если вытянуть из неё жар? Забрать из тела — совсем немного, чтобы спала лихорадка.

— Должно помочь, — прикинув, ответил Сунь Чжао. — Нужно вытягивать медленно и осторожно. Вот только...

— Что — только?

— Что, если лихорадка нужна ей, чтобы согреться?

Сунь Чжао, отпущенный спать, наконец уплёлся нога за ногу, прибежала Дзин Жу, принесла таз с горячей водой и чистую тряпку. Она хотела снять со своей госпожи плащ и платье и переодеть в ночную рубашку, но Бай Лин не позволил и со словами "Я всё сделаю сам!" отослал девушку. Старшая горничная отправилась в свою комнату, размышляя по дороге, когда появились у молодого господина это величие и эти королевские манеры. И ведь не поспоришь и не ослушаешься. Будто перед троном короля стоишь и ждёшь приговора... И вроде бы не прилично мужчине раздевать женщину, но ведь они женаты и, стало быть, он видел уже всё... Значит, кто может быть ближе госпоже, чем муж? Как всё сложно!

Оставшись один, Бай Лин некоторое время смотрел на жену. Вот она. Снова здесь. Как будто и не было всех этих дней и раздумий. Ай да молодец ночной дракон! Всего за несколько дней сделал столько, что заслужил чуть ли не пожизненное право на особые милости будущего императора.

— Ви... — проговорил он мягким насмешливым голосом, осторожно и медленно проводя пальцами по горячей щеке сильфиды. — Вот и ты... Целиком в моей власти. Такая беспомощная... И я могу сотворить с тобой всё, что захочу. Не боишься, что я сделаю что-то такое, что тебе не понравится?

Его разбирало зло. Теперь, когда Вилан здесь, в безопасности, он думал о том, что она бросила его, кинулась спасать какую-то... А что, если бы погибла? Небось ещё закрывала собой эту... принцессу. А его, Бай Лина, заслонила бы?

Расставленные по всей комнате свечи и огонь в камине давали достаточно света. Вилан беспокойно дёрнулась в сторону, потом в другую. Что-то проговорила сквозь стиснутые зубы. Похоже, у неё начался бред. Бай Лин наклонился, сжал пальцами её плечи, заставив лежать неподвижно, закрыл глаза, уходя мысленным взором сквозь её кожу, сквозь кости и вены. Туда, в самую глубину, откуда всё появилось в начале её начал, в алый мерцающий полумрак вечности этой души. Пока он не знал, что делать: вобрать в себя часть её горячечного жара или отдать свой.

Бай Лин прижался щекой к её щеке, позволяя кожей соединиться двум их телам. Пусть они сами восстановят баланс, как восстанавливается уровень воды в двух сообщающихся сосудах. Они прошли обряд смешения крови в храме и единения чаш, их связала красная нить, вне зависимости от того, верит ли в это Вилан. Бай Лин волевым усилием уравновешивал температуру её тела, полагаясь не на прикосновение, а на энергообмен.

Наконец дыхание Вилан стало более частым и быстрым, но не тяжёлым и без хрипов. Её по-прежнему лихорадило, но она уже не металась и не ёрзала из стороны в сторону. Бай Лин отстегнул пряжки, прикрепляющие плащ к плечам и кинул его на скамейку. Развязал пояс и аккуратно снял иноземное платье — то, в котором увидел её впервые. Вся юбка была испачкана — драконьей кровью, надо полагать. Так ты у нас драконоборец... Что, и против меня пойдёшь?

Посадив бесчувственную жену и придерживая для равновесия, Бай Лин прямо поверх тонкого полотна нижней сорочки накинул ночную рубашку, оправил хорошенько и, подставив ладонь под затылок Вилан, бережно уложил обратно на подушку. Смочил тряпку в порядком остывшей воде и промокну́л её лицо, как следует вытер перепачканные в крови руки. Взял с подзеркального столика гребень и тщательно расплёл, расправил и расчесал её волосы, уложил руки на груди и прикрыл одеялами. Мысль, что так убирают покойников, резко отогнал: ещё нет, не сейчас, рано. Она ещё нужна.

Приготовившись спать, Бай Лин лёг на своё привычное место рядом с Вилан, повернулся на бок и продолжил разглядывать. Так близко, что, кажется, слышно её сердцебиение. В голове у принца было пусто и тихо.

— А-Лин... — это она прошептала или ветер за крепко запертым окном?

— Ви... — молодой человек подобрался ближе и прилёг рядом, прижавшись щекой к её плечу. — Спи.

Вилан дышала так тихо, что принц раз десять просыпался и прислушивался, жива ли. Согревшись под одеялами, она перестала дрожать, горячка отступила. Но наступившее утро перешло в день, а она всё ещё спала. Бай Лин не знал, радоваться этому или огорчаться. Потом он решил, что во сне выздоровление наступит скорее.

Сидя рядом с Вилан и размышляя, сколько у неё от него секретов, Бай Лин увидел, что она открыла глаза и смотрит на него. Тогда он наклонился и, сдерживая глухое раздражение, прямо в ухо прошептал: "С возвращением!". Чего он хотел в тот момент? Сам не знал. Оправданий, извинений, заверений, что такое больше не повторится... Но Вилан только обвила его шею руками, удерживая рядом с собой, и так же тихо ответила: "Как хорошо дома...", и снова погрузилась в сон.

Осторожно выбравшись из объятий жены, Бай Лин решил остаться сегодня в семейных покоях и заняться самовосстановлением прямо тут, когда вбежала растерянная и расстроенная Дзин Жу и попросила его высочество немедленно пройти в кухню.

Явившаяся Мальви захотела посидеть с Вилан, и, хотя у принца не было причин доверять ей, он всё же отправился туда, куда настойчиво тянула его горничная. Там он обнаружил Сунь Чжао, крепко держащего руки Не Ху вместо с неким зажатым в пальцах пузырьком. Увидев хозяина, он объяснил, что застал повариху, когда она выливала что-то из бутылочки в чай для принца и госпожи Вилан.

Разумеется, Бай Лин не поверил неловкому оправданию, что это, мол, укрепляющая настойка, которую она, служанка Не, решила дать господам, чтобы поправить их здоровье. Кто такая служанка Не, чтобы считать себя вправе назначать им какое-то самовольное лечение?

Сидя у кухонного стола в окружении столпившейся вокруг прислуги, как на судейском месте, его высочество слушал жалкий лепет перепуганной женщины. А сам всё думал, что император протянул свою грязную руку даже сюда. Он догадался, что это за "лекарство". Но зачем? Они уже женаты. Может, кто-то хочет, чтобы Вилан гарантированно понесла? Это логично, если Линь Чао захотел иметь внуков со способностью летать. Сколько раз они были близки после свадьбы? По пальцам сосчитать можно. Неужели за этим кто-то следит? Кто? Кто из них — Не Ху или Дзин Жу? Обе они из дворца. Но отчего-то Дзин Жу Бай Лин не подозревал. А вдруг напрасно? Они обе могут быть шпионками Линь Чао. И Мина, если уж на то пошло. У "папеньки" мозгов не хватит на такое.

Не Ху всё плакала и причитала, и вид у неё был несчастный. "Никогда не знаешь предела людской подлости", — сказала однажды Вилан. Все остальные слуги были приняты через контракт с конторой по найму.

Бай Лин взял пузырёк, поднёс к носу. Жидкость, плескавшаяся внутри, не пахла ничем и была бесцветной и прозрачной. Он налил в чашку чай из приготовленного заварника и опрокинул туда пузырёк, покрутил чашку в пальцах, смешав чай и "снадобье". Протянул Не Ху.

— Пей.

Кровь отхлынула от лица Сунь Чжао. Бай Лин мысленно ухмыльнулся: его стражник знать не знает об этой истории с "Крылом махаона" и, видимо, решил, что принц хочет отравить виновную повариху её же ядом. Но спорить не смеет, молчит.

Яды бывают разные. Одни убивают, другие ломают что-то внутри, третьи наводят дурман, замутняют разум, лишают рассудка, памяти, изгоняют душу. Не обязательно всё заканчивается смертью, есть конец и похуже её. Но любой яд — это вторжение в чью-то жизнь, бесцеремонное, беспринципное и наглое.

— Что же ты? — спросил принц, рассматривая служанку с отстранённым вниманием. — Разве не хочешь поправить своё здоровье? Пей же!

Не Ху всё-таки взяла чашку, поднесла дрожащими руками к губам, но делать глоток не спешила. Не спуская с неё глаз, Бай Лин позволил себе отвлечься и проверить, как дела у Вилан. Из укрытия своими красными глазками серебряная ящерка видела Мальви, сидевшую рядом на краю кровати.

— Ваше высочество! — не выдержала экономка. — Не надо. Вдруг там яд какой-то...

— И я, и служанка Не прекрасно знаем, какой там яд, — ответил принц, глядя прямо в глаза Не Ху. — Я даже не буду спрашивать, кто тебе велел. Ослушаться такого приказа — всё равно что сразу лишиться жизни, правда? И потому, — он забрал стакан из рук трясущейся женщины, — я не стану наказывать тебя. Ты уйдёшь отсюда немедленно. А сбежишь или вернёшься во дворец — мне всё равно. Вон.

Выйдя из кухонного помещения, Бай Лин знаком подозвал Сунь Чжао и распорядился:

— Проследи, чтобы убралась как можно скорее. Потом пойдёшь в то заведение и наймёшь новую. И ещё шесть-семь стражников из числа тех, кого знаешь и кому веришь. У нас должна быть своя охрана и численный перевес. Назначаю тебя главным в страже.

— Слушаюсь!

Сунь Чжао поклонился и отправился выполнять приказы.

В это время принцесса-альва зашевелилась, и Бай Лин сосредоточился на происходящем в спальне. Мальви склонилась над лежащей Вилан, погладила её по голове и тихо проговорила:

— Ты сделала для меня всё, что могла. Теперь моя очередь позаботиться о тебе. Я возвращаю тебе клятву служения. Больше ты ничего мне не должна и ничем, кроме семейных уз, со мной не связана. Мой отец — дело иное, но я освобождаю тебя от служения мне.

— Ла́ла... — прошелестела Вилан, борясь со сном и болезнью.

"Лала? Это ещё кто?" — хмуро подумал принц.

— Тссссс... Спи и поправляйся.

Мальви поднялась на ноги и вышла. Бай Лин, решив, что пора наконец поговорить, направился ей навстречу. Они встретились во дворе, и Бай Лин отвесил предписанный придворным этикетом церемонный поклон.

— Супруг сестры супругов моих сестёр, — с острым блеском в глазах, преувеличенно тщательно подбирая слова, проговорила Мальви. — Если я не ошибаюсь, это значит зять. Скоро — возможно, если не передумаю, — я тоже стану женой Вире́на, младшего брата Вилан. И мы ещё крепче породнимся.

Остра на язык, оценил Бай Лин. Такие опасны. Надо внимательно наблюдать за ней, пока она тут.

— Невестка, — обратился он в тон гостье, выказывая соответствующую положению и воспитанию осведомлённость. — Окажите честь выпить со мной чаю в беседке.

"Надеюсь, не будет никаких подвохов с приворотами. Эта девица мне точно не нужна".

Открытая всем ветрам беседка не оставляла никаких недосказанностей — все сидящие были видны в ней как на ладони. Тем-то в этом случае она и определила выбор Бай Лина. В солнечный и неожиданно тёплый день приятно посидеть на свежем воздухе.

На правах хозяина он сам налил высокой родственнице чаю. "Непрост... Ох, непрост!" — думала Мальви, разглядывая сына императора Чунхуа и, в свою очередь, выдерживая его изучающий взгляд. Держится скромно, с достоинством, но себе на уме. Что таится под сдержанной улыбкой этого красивого холодного юноши? Чем он станет, и не обернётся ли это всеобщей бедой? Осознаёт ли Вилан, что у её мужа достаточно тайн, которыми, вполне возможно, никогда с ней не поделится?

Отпивая душистый, чуть сладковатый напиток, Мальви с очаровательной улыбкой заметила:

— Вот уж не ожидала, что отогнать драконицу нам поможет... дракон. И что дракон этот служит вам, дорогой зять.

— Драконы живут на всей поверхности Альтариона и летают, где им вздумается. Разве предосудительно взять кого-то из них на службу?

— Конечно же, нет. Приятно встретить тех, с кем не нужно воевать.

— Командир моей стражи сказал, что встретил вас, ваше высочество, и Вилан в месте, мягко говоря, мало населённом людьми. Если судить по описанию, эти земли примыкают к территории империи ледяных драконов. Что понадобилось там вам, принцесса Мальви, и зачем туда полетела моя жена?

Мальви неслышно вздохнула. Она надеялась уйти от скользкой темы, петляя, кружа и прячась за светской беседой. Но принц Линь задал вопрос так недвусмысленно и прямо, что применить прежнюю тактику значило бы выставить себя в его глазах беспросветной дурой. Бай Лин пристально смотрел на неё, и его блестящие глаза и соблазнительно улыбающиеся губы выражали нескрываемую насмешку. Похоже, он видит её насквозь, и если решит, что она нарочно заманила Вилан в это место, рассчитывать на понимание и сочувствие не придётся. Если когда-нибудь он станет королём, его недругам, а тем более врагам, сильно не поздоровится.

Она вздохнула ещё раз и отбросила всякое кокетство.

— Говоря по правде, я ехала сюда. Вы, ваше высочество, должно быть, уже поняли, что я не побывала на вашей свадьбе. Причин не назову, они личные. Так вот, в ту местность нас загнала алая драконица. Это не просто драконица, а сама Кери́н — невеста императора ледяных драконов. Все мои сопровождающие погибли один за другим. Ждать помощи мне было, увы, неоткуда: все братья Вилан сейчас в Небесной Гавани, они служат одновременно двум владыкам, как и их сестра. Я могла рассчитывать только на помощь Вилан. Я укрылась в пещере и стала ждать. Керин стерегла меня днём и ночью. Проклятая гадина подловила не только меня, но и Вилан. В конце концов, мы приняли бой. Что ещё оставалось? И Вилан, и я привыкли сражаться, но даже нам такой противник не по зубам. Если бы не командир вашей стражи, ваше высочество, мы обе погибли бы.

— Благодарю за откровенность, ваше высочество. Но мне бы хотелось знать, как так вышло, что Вилан пострадала от ледяного дыхания, а вы нет?

— Я сумела забраться прямо под брюхо Керин. А Вилан, отвлекая, кружила вокруг неё. В своё оправдание могу сказать только, что успела нанести несколько весьма опасных ран.

— Это делает вам честь, ваше высочество, — ледяным тоном отреагировал Бай Лин.

— Я поставила жизнь Вилан под угрозу. И глупо рисковала сама. Какая там честь! — покачала головой альва.

Бай Лин всё так же не спускал с неё глаз. Милая гостенька едва ли сознаёт, что натворила. Пусть и ненарочно, но она ранила невесту Ло Фэна, и его гнев неминуемо обрушится на страну альвов и на Чунхуа. На Чунхуа ему плевать, пусть хоть дотла сгорит, но пока они здесь, этого не должно случиться. А если драконица расскажет своему жениху, кто именно нанёс ей такие увечья? Если дотянет до дома. Раны в живот — это серьёзно. И эта мерзавка Мальви ни звуком не обмолвилась, что стрясла клятву служения с Вилан. Допустим, сегодня она освободила свою подданную, но это ничего не меняет. И Вилан — идиотка. Ему хотелось пойти к ней, схватить за плечи и трясти так, чтобы выбить, выколотить из неё всю эту альтруистическую дурь.

— Невестка, ваш чай остывает, — мило улыбнулся Бай Лин, закрывая тему. Мальви не лгала, но многого не договаривала. Он чувствовал, что эта история ещё аукнется. И надо же такому случиться, когда сам он ещё далёк до полной "зрелости".

"Фух! — выдохнула альва. — Или Вилан связалась с ним по дурости, или он имеет над ней самую сильную власть, какую только может, — любовь. Ну, и нервы!..".

Несколько дней Бай Лин категорически запрещал Вилан вставать с постели. Шутка ли — застудила лёгкие. Единственное, для чего делалось ежевечернее исключение, — это лохань с горячей водой. Дзин Жу ухаживала за госпожой, а потом Бай Лин снова укутывал её в одеяла, сам кормил, причёсывал и неотлучно находился в непосредственной близости, пресекая каждую попытку подняться на ноги. Даже мыться и то переносил на руках за ширму. Ни о чём не спрашивал, просто лечил. Один раз Вилан пробовала взбунтоваться и даже заявила, что могла бы пешком пройти без устали через всю страну. Лежать, лежать, лежать... Какая скука!

— Ви! Ты сказала: "Пары женятся, чтобы любить друг друга и заботиться", — ровным менторским тоном произнёс принц, заложив руки за спину и расхаживая перед ней туда-сюда. — Не нравится, что я забочусь о тебе?

— Нравится, — пошла на попятный Вилан, несколько опешив от точного цитирования собственных слов.

— Сегодня наш сосед напомнил мне о том, что близится свадьба его дочери и что нас очень, очень ждут. Ты ведь не хочешь огорчить уважаемого господина поставщика лучших тканей Его императорского Величества? Нет? Правда не хочешь? Значит, тебе придётся приложить все усилия, чтобы не испортить торжество своим ужасным кашлем.

Вилан здорово растерялась. Как так вышло, что за время её отсутствия и болезни тихий молчаливый юноша перехватил её инициативу и из ведомого превратился в ведущего? Как получилось, что теперь он и в самом деле глава семьи, а ей предписано быть скромной и послушной женой? Почему кажется, что у него в рукаве есть нечто такое, что намекает на некую силу, с которой лучше не связываться? Раньше ей хотелось тормошить его, вызвать какую-нибудь реакцию, отличную от примороженного спокойствия и тишины заснеженной равнины, а сейчас кажется, что, чтобы прикоснуться к нему, нужно иметь на это право, и что для этого недостаточно просто быть женой. Но она решила не сдавать позиций и продолжать вести себя на равных, словно ничего не изменилось. Нельзя показывать, что робеешь, иначе точно будешь смотреть снизу вверх.

В качестве искупления своей вины Мальви предложила купить подарок на свадьбу, куда пригласили её золовку и зятя. Вилан, по понятным причинам, оставалась дома, Бай Лин сделал жене только одну поблажку — пересадил к окну, чтобы она могла любоваться садом, хоть немного участвовать в жизни дома и дышать свежим воздухом. Мальви, сопровождаемая Сунь Чжао, отправилась в торговые ряды в другом конце столицы.

Принцесса захватила из дому достаточно золота, чтобы купить всё, что понравится, не считая каждый медный грошик. Отец никогда не жалел для неё и других своих детей денег. Мальви переходила от палатки к палатке, примеряла то ленты, то украшения, разумеется, недорогие, потому что для ювелирных украшений место не на рынке, а в лучших столичных салонах. Она постоянно спрашивала своего провожатого, идёт ли ей эта подвеска или, может быть, лучше выбрать вооон ту? А помада — подойдёт ли к коже этот цвет или лучше выбрать другой? Она, будто случайно касалась его руки, увлекала то в одну сторону, то в другую и тихонько хихикала, видя смущение не избалованного женским вниманием молодого дракона.

Сунь Чжао нёс её покупки, а их было уже много, отвечал на её вопросы, следовал за ней всюду и вёл принцессу, куда она хотела. Прежде он с принцессами дел не имел. Впрочем, для Мальви кокетство тоже не было привычкой. С чего это ей захотелось внимания конкретно этого мужчины, она ни за что не сумела бы внятно объяснить. Просто захотелось, и всё. Наверное, потому, что противоположное всегда так привлекательно. Или потому, что её взволновали полуночно-чёрные глаза и волосы Сунь Чжао, или то, что он такой серьёзный, честный и преданный. На нём эти честность и преданность большими буквами написаны. Мальви хотелось, чтобы так он относился к ней, а не только к своему господину. И потому она кружила вокруг него, а он смотрел на неё совершенно очумевшими глазами.

В конце концов, альва отыскала то, зачем пришла: восхитительную напольную вазу из коричневого глазурованного фарфора с золотыми цветами на стенках. Она бы лучше подарила её Вилан или увезла домой. Мальви даже застонала от сожаления. Отдать кому-то эту прелесть! Молодоженам-то она, может, и не понравится вовсе! Сунь Чжао предположил, что её высочество могла бы в качестве подарка купить другую вазу, а эту оставить себе. Мальви так и сделала, удивившись собственной недогадливости.

Приглашение на свадьбу она тоже получила. Отец невесты подловил Сунь Чжао у ворот и выспросил, кто эта красивая барышня в богатом платье, с пышной косой цвета корицы и сказочными глазами. Выяснив, что это принцесса из другой страны, мужчина пришёл в восторг и упросил начальника стражи узнать, не почтит ли и принцесса их торжество своим присутствием.

Наступил день первого совместного похода в гости. Вилан решила, что наденет что-то из нарядов, привезённых из Зелёных Холмов. Всё равно, то, что видели в императорском дворце, не видели здесь. А что подходит для приёма у императора, более чем подойдёт для приёма у городской знати. Вот то платье из золотистой парчи, шитое блестящими коричневыми шёлковыми нитями. Оно так красиво! И плащ на двух пряжках. На волосах венец из золотых кленовых листьев и нитей бус из полупрозрачных белых камней. Бай Лина больше всего впечатлил дивной работы венец — такой он видел впервые в жизни. Вилан вся дышала вольной волей иных миров. Он напомнил себе, что час освобождения близок, нужно только стать самим собой.

Принц, наряженный в золотистое платье и сиреневое ханьфу, казался сильфиде совсем другим, чем прежде. Черты его лица виделись ещё более чёткими и тонкими, тело стройным и длинным, а волосы ещё более мягкими и блестящими. Красота не земли, а неба. Небесная чистота. Звезда, упавшая с чёрного покрывала ночи, высокая, непостижимая, недосягаемая.

Бай Лин не позволил Вилан идти своими ногами — донёс до ворот сам. И только тогда поставил на землю. Выйдя на улицу, предложил руку. Мальви шла следом. И так они вошли в дом, где их прибытия ждали.

— Его высочество принц Линь Бай Лин с супругой Вилан. Её высочество принцесса Мальви, дочь короля альвов Эллана.

Собравшиеся зашушукались, принялись кланяться.

— Приветствуем!.. Приветствуем!..

Свадебная церемония мало чем отличалась от церемонии во дворце. Разве что не было такого размаха. А наряды жениха и невесты, алтарь, подарки, угощение — всё было тем же самым. Мальви быстро затерялась среди гостей, старавшихся привлечь её внимание разговором и разглядывавших её наряд и украшения.

Вилан взяла супруга под руку. От его присутствия ей легче было стоять, меньше чувствовалась противная слабость в ногах. Всё-таки простуда давала себя знать, и Бай Лин ничуть не приуменьшал её тихое коварство.

Наконец он обнял жену одной рукой за талию, другую положил на её предплечье, не нежно — поддерживающе.

— Пойдём домой. Ты ещё не отправилась от болезни. Как бы не стало хуже.

Они простились с хозяевами и покинули праздник, оставив Мальви беседовать с новыми знакомыми. Войдя в поместье, Бай Лин снова взял её на руки и донёс до кровати.

Да, Вилан была вынуждена признаться себе, что встала на ноги преждевременно. К вечеру всё тело заболело. Чтобы как-то отвлечься от неприятных ощущений, она заметила:

— Молодые выглядят такими счастливыми... Мне кажется, они любят друг друга. Им повезло, ведь далеко не все женятся по любви.

Наверное, это золотое мерцание свечей, расставленных в комнате, и уютный голубой полумрак осеннего вечера настроили её на этот разговор. Другого объяснения своему настроению она не нашла.

— Любят... Зачем? — принц, расположившийся за столиком с древними трактатами, чуточку растерялся.

— Никогда не думала об этом. А, собственно, почему бы и нет?

Бай Лин счёл тему интересной и решил исследовать вопрос более детально, тем более что Вилан сама завела этот разговор.

— Любовь делает людей слабыми и уязвимыми. И такими... жалкими.

— Жалкими? — Вилан задумалась. — Хм. Скорее, мою жалость вызывает тот, кто не умеет любить. Ему любить нечем и нечем ценить это удивительное чувство. Как слепой не сумел бы оценить лежащую на его ладони драгоценность и понять, что это рубин, а не кусок стекла.

— Все говорят об этом. Но... что это такое — любовь? Как понять, что ты кого-то любишь?

— Этого в двух словах не объяснишь...

— Разве мы куда-то спешим? — Бай Лин вопросительно повёл бровями.

— Ну, хорошо. Любовь — это когда кто-то тебе важнее и дороже всех, дорог, как никто больше. Ты можешь жить без него, но не хочешь. Он — как точка на карте: в нём сходятся все твои пути, все дороги ведут к нему, все мысли — о нём и с ним. И где бы ты ни была, где бы ни был он, вас всегда связывает невидимая нить. Эту связь чувствуешь и душой, и телом. Самое лучшее место на свете — рядом с ним. И сама ты, если любишь, становишься лучше. Потому что это чувство способно поднять твой дух на небывалую высоту.

— Как понять, что кто-то любит тебя?

— Тот, кто любит по-настоящему, не говорит: "Дай!". Он говорит: "Возьми!". Тот, кто действительно любит, — заботится. Не ради того, чтобы получить что-то в ответ, а потому что хочет сделать для тебя что-то хорошее. Тот, кто тебя любит, принимает таким, какой ты есть. Он может быть не согласен с тобой, но с ним ты тот, кто есть, не кривя душой. И когда тебя любят — это как будто обнимают одеялом за сердце и плечи...

Бай Лин обдумал услышанное. Не слова произвели на него впечатление, а то, как она это говорила. И теперь он готовился задать свой главный вопрос.

— А ты кого-нибудь любишь?

Вилан поняла: Бай Лин приготовил для нее ловушку и с лёгкостью загнал в неё. Ах, муженёк, до чего хитёр, усмехнулась она. Ну, коли так, места в ней хватит и для него тоже.

— Да — тебя.

Бай Лин от неожиданности перестал разглядывать небо, на котором угасали отблески заката, и уставился на жену, не сумев скрыть удивления и озадаченности.

— Меня?

"Враньё, — сама себя осудила Вилан. — Как я могла опуститься до такого? С другой стороны, я обещала любить его, разве нет? Разве не в этом клянутся, вступая в брачный союз? Разве не этом его смысл и цель? И потом, с каждым днём я привязываюсь к нему всё сильнее, всё больше чувствую доверия, и симпатии, и нежности... Разве э́то — ложь?".

— Да.

— Ты любишь меня́?

— Да, — Вилан смотрела куда-то в сторону. Так проще. Она чувствовала, как полный сомнения и раздумий взгляд Бай Лина буквально пронзает насквозь. Словно он думает вслух: "Любишь? Хм, правда? Ну, может, и так".

— Ты поэтому вышла за меня замуж?

— И поэтому тоже.

"Кажется, мне удалось выбить почву у него из-под ног. Не так просто перешагнуть через кого-то, зная, что этот кто-то тебя любит. Значит, не было у него возлюбленной. Иначе он бы не задавал таких вопросов".

"Любишь?..".