На исходе седьмого месяца (джен)

— Флимонт! Юфимия! Скорее, ваши дети!.. Мерлин мой, простите меня, дуру старую…

Мистер и миссис Поттер находились в гостиной, когда вдруг в камине вспыхнуло изумрудное пламя и показалась голова Батильды Бэгшот. Она была чем-то очень взволнована, и Поттеры не сразу поняли, что она пыталась сказать.

— Батильда, в чём дело? — вопросила Юфимия. — Разве мальчики к тебе не заходили?

— Заходили!.. А они пошли за ними!.. Мерлин мой, что же я натворила!..

Поттеры снова переглянулись, и Флимонт тут же подался к камину, попросил Батильду его освободить и через мгновение переместился к ней. Объяснять, что же она пыталась сказать, ей не пришлось — с улицы послышались крики, соседи повыскакивали из домов.

— Мерлин, там же мальчики… — переместившись к подруге, испуганно сказала Юфимия.

— Дорогая, останься с Батильдой и вызови Нормана! — велел Флимонт и тоже поспешил на улицу.

Что-то недоброе происходило возле магазина, и его сердце билось всё быстрее при приближении к нему. Какая-то женщина буквально горела и дико кричала, когда к ней кинулись прибывшие на шум сотрудники Министерства, она упала на землю, и они окружили её. Какой-то мужчина уложил одного из них, и раздались новые хлопки трансгрессии. Мракоборцы, появившиеся в деревне, в тот же миг кинулись в атаку.

— Боже мой, что это?! — испуганно воскликнул кто-то из местных жителей, увидев разноцветные вспышки заклинаний, проносящиеся в воздухе.

Статут был нарушен, но не это волновало Флимонта. Его мальчики, судя по всему, оказались в беде. Он увидел, как мужчина, оказавший сопротивление мракоборцам, кинулся в магазин. Увидел и ощутил холод, пробежавшийся по спине. А что, если они там?.. Флимонт судорожно осмотрелся, но не увидел среди местных жителей ни Джеймса, ни Сириуса.

— Окружить здание! — приказал кто-то из мракоборцев, и его бойцы рассредоточились по периметру.

Других волшебников в деревне больше не было, а значит, в магазине они, его дети, которых он бездумно отпустил одних. Один из мракоборцев выставил палочку и хотел зайти с главного хода, но Флимонт бросился вперёд и оттолкнул его.

— Да вы с ума сошли!!! Там же дети! — возмутился он и направился в здание. — Там мои дети, пропустите!

Другой мракоборец пытался схватить его за полы мантии, но Флимонт всё равно прорвался внутрь.

— Мерлин мой, Джеймс…

— Папа… — устало отозвался Джеймс, сидевший на полу, возле Сириуса.

Выглядел сын неважно: покрасневший, взмокший, стёкла очков треснули, они сами висели криво, на губах и подбородке размазалась кровь.

— Ты как? Что-то болит? — тут же опустившись рядом, озабоченно спросил Флимонт, всматриваясь в его лицо.

— Нет, но Мэгги… пап, Мэгги… — голос Джеймса дрогнул.

Мэгги за его спиной лежала неподвижно. А ведь она Поттерам нравилась… может, и маггла, простая продавщица, но добрая, своя девушка, из деревни. Юфимия регулярно обменивалась с ней подарками по праздникам и пекла торты на дни рождения. Ощутив на сердце тяжесть, Флимонт притянул сына к себе и погладил по спине.

— Да, я вижу, — сказал он и перевёл взгляд на второго мальчика. — Сириус? Эй, Сириус, ты ранен?

Сириус ничего не ответил, он лежал на полу, закрыв лицо ладонями. Не то ему было страшно, не то больно — Флимонт отпустил сына и попытался отнять руки от лица Сириуса, но тот возвращал их обратно.

— Сириус… Эй, Сириус, всё хорошо… — мягко говорил Флимонт, не понимая, что происходит с мальчиком: то ли он всхлипывал, то ли дрожал.

— Она мучила его… та женщина, которая… Мэгги… у-ударила, — подсказал Джеймс.

Мракоборцы, заходившие в магазин, тоже вели о чём-то переговоры. Один из них проверил у Мэгги пульс и выругался, другой наводил в магазине порядок и твердил, что он не будет придумывать причину кончины магглы, у них для этого есть целое подразделение, вот пусть и займутся делом.

— Нам нужно поговорить с мальчиками, — сказал то ли третий, то ли четвёртый мракоборец, зашедший в магазин.

— Мальчикам нужна помощь, — ответил ему Флимонт. — Нам нужно в Мунго.

— Сэр, дело очень серьёзное, нарушен Статут, требуется помощь стирателей памяти и подразделения по выработке объяснений для…

— У меня дети пострадали непонятно от кого, и я не позволю ещё и вам их мучить! — яростно отрезал на это Флимонт, поднявшись на ноги. — Сперва им окажут помощь, а потом будут разговоры!

— Вы, похоже, не понимаете всю серьёзность…

— Или мы сейчас же отправляемся в Мунго, или же я через пару часов поднимаю всех, кого знаю в Визенгамоте!!!

Другой мракоборец, подоспевший к ним, оттолкнул коллегу и подхватил Сириуса на руки.

— Прощу прощения, сэр, мы можем поговорить и в Мунго, — сказал он и кивнул коллегам.

Через какие-то мгновения и он, и Джеймс, и Флимонт стояли в приёмном покое. Сириус был уложен на носилки и один из целителей по воздуху переправил его в палату, пока другой на ходу говорил с остальными и вёл их в другую палату. Очки Джеймса Флимонт починил сам и протёр стекла чистым платочком.

— Ай! Да хватит вам... — сидя на кушетке, говорил Джеймс и морщился: целитель касался его лица губкой, смоченной в лечебной смеси.

— Позволите с ним поговорить? — немного подождав, поинтересовался мракоборец.

— В моём присутствии, — строго заметил Флимонт.

— Разумеется, мистер Поттер.

Пока целитель занимался руками Джеймса, мракоборец задавал ему вопросы.

— Она напала нас, мы ничего ей не делали… лишь зашли в магазин за дрожжами, а тут она и её муженёк появились… — твердил сын.

— Она что-то хотела от вас?

— Скорее от Сириуса, докопалась до него, как…

— От Сириуса? А что она хотела от Сириуса?

— Не знаю, она использовали на нём заклинания…

— Какие заклинания?

— Одно из этих… чтобы в разуме копаться, а другое… оно… Оно из Непростительных.

Флимонт невольно задержал дыхание, когда услышал про Круциатус — каким чудовищем надо быть, чтобы применить к ребёнку такое?! — но мракоборец ни капли не удивился, он больше был озадачен тем, как вдруг напавшая на детей женщина могла вспыхнуть.

— Ты уверен? Может, твой друг произносил какое-то заклинание? — переспрашивал он Джеймса. — Слушай, если он защищался и не рассчитался силу, тебе вовсе не обязательно что-то придумывать и выгораживать его. Мне просто нужно знать…

— Никого я не выгораживаю! — горячо ответил Джеймс. — Сириус не мог причинить этой ду… женщине вред! Он… он… просто…

— Мерлин, да неужели непонятно?! У мальчика случился выброс! — рассердившись, закончил за сына Флимонт.

— Выброс? В его-то возрасте? — с сомнением переспросил мракоборец.

— А что вам его возраст?! У некоторых молочные зубы сохраняются и до пятидесяти лет! Мальчик сильно испугался, вот и… результат.

Мракоборца этот ответ явно не устроил, но он решил не спорить и, помолчав, сказал, что должен поговорить и с Сириусом. Без того обеспокоенного Флимонта это заявление рассердило ещё больше.

— Да вы с ума сошли! Об этом не может быть и речи!

— Но это очень важно, сэр. Эти двое нападавших, они Пожиратели смерти, возможно, он знает что-то, что…

— Мальчик и так сильно пострадал, а вы хотите его ещё больше растревожить своими вопросами?! Нужно побеседовать, так побеседуйте с этой… прости меня Мерлин, ужасной женщиной, посмевшей использовать на ребёнке Непростительное заклинание!

— Боюсь, эта женщина не в том состоянии, чтобы отвечать на наши вопросы…

— Значит, побеседуйте или… как там у вас говорят… допросите её мужа!

— Но, сэр, чтобы…

— Нет! И ещё раз нет! И не вздумайте приближаться к Сириусу без моего разрешения!

Мракоборцу не удалось переубедить Флимонта, и он покинул палату. К этому времени в Мунго подоспела и Юфимия, Норман дал Батильде какое-то лекарство и сказал, что лучше отвести её в больницу: ей не помешает наблюдение и уход в ближайшие дни. От привет-ведьмы Юфимия узнала, что её мальчики тоже в больнице, поэтому оставила подругу на попечение Нормана, помогающего коллегам оформить её в нужное отделение, а сама поспешила к родным. К Сириусу её не пустили, зато она увидела Джеймса в коридоре и сразу же заключила его в объятия.

— Мальчик мой, ты цел? У тебя ничего не болит? — взволнованно спрашивала она, расцеловал его в обе щеки. — Дай я на тебя взгляну, мой хороший…

— А-ай… Мам, да всё хорошо… успокойся, — отвечал ей Джеймс, вынужденный поправить съехавшие очки и мантию. — Пап, это… я, кажется, палочку в магазине оставил… и свою, и Сириуса.

— Ничего страшного, сын, — заверил его Флимонт, положив ладонь на плечо, — не переживай, их наверняка вернут после всех разборок… Ну, или же мы с мамой купим вам новые. Было бы что, — прибавил он, подойдя с ним и женой к двери в соседнюю палату.

К Сириусу по-прежнему никого не пускали. И Юфимия, и Джеймс, конечно же, хотели остаться и подождать, но Флимонт посчитал, что находиться всей семьёй в больнице не самое разумное решение.

— Нет, иди-ка вы домой, если Сириусу станет лучше, я его приведу, если же ничего не изменится, придёте утром и смените меня. Нечего нам всем вместе здесь находиться и тратить силы, которые нам могут понадобиться.

— Но, пап…

— Нет, Джеймс, иди с мамой, отдохни дома хоть немного.

Мистер Поттер как раз провожал сына и жену до камина, когда его грубо окликнули.

— ПОТТЕР!!!

И он, и Юфимия с Джеймсом обернулись. Мрачный и одетый во всё тёмное, к ним словно разгневанный ворон нёсся Сигнус Блэк.

— Идите домой, — повторил Флимонт и подтолкнул сына к камину.

— А ему-то что нужно? — удивлённо спросила Юфимия, когда Джеймс исчез в изумрудном пламени.

— Ничего, я разберусь, — заверил её муж, и она ушла вслед за сыном.

— Поттер, ты как посмел, мерзавец, позволить своему сыну оклеветать мою дочь?! — подойдя ближе, грозно заговорил мистер Блэк. — А ну верни своего лгунишку и пусть скажет мракоборцам, как всё было на самом деле! Белла никому не вредила и пришла в вашу деревню, чтобы повидать брата!

— Сигнус, ты от ужаса совсем лишился разума? — холодно спросил мистер Поттер. — Никого мой сын не оклеветал. Он лишь изложил, как всё было. И это не он, а твоя дочь, Пожирательница смерти…

— Принять метку её принудил Родольфус!

— …убила ни в чём неповинную магглу и навредила брату.

— Если у какой-то безродной тва... магглы сердце остановилось, то при чём тут моя дочь?! Это твой несовершеннолетний отпрыск домой вернулся и в первый же день Статут нарушил, а теперь валит всё на мою дочь?! И кто там навредил Сириусу — это ещё надо разобраться!

Флимонт не успел ответить, поражённый наглостью и тем, с каким запалом Сигнус выгораживал перед ним Беллатрису.

— Хорошо вы устроились, я погляжу, — всё больше распалялся тот. — Подобрали чужого ребёнка, чтобы денег с него стрясти, не даёте кузине его повидать, а теперь ещё и сваливаете на неё свои преступления! И знаешь что, это твой лгунишка ни капли не пострадал, а моя дочь при смерти, между прочим! Если целителям удастся совершить чудо и спасти её, то она на всю оставшуюся жизнь останется как минимум слепой, а может, и даже прикованной к постели! А вы ещё хотите добить её и отправить вслед за Родольфусом в тюрьму?! Тебе это с рук не сойдёт, Флимонт! Или твой сын скажет правду, или я добьюсь того, чтобы его палочку переломали за неоднократные нарушения и запретили колдовать!

— Думай, что несёшь, Сигнус, — сурово предупредил Флимонт, задетый подобными угрозами, но сдержал себя в руках, — мой сын ничего не нарушал, а защищал себя и друга. Я понимаю, что твоя дочь в тяжёлом состоянии, и сочувствую тебе, но это не даёт тебе права отыгрываться на моих детях.

— Твоих детях? Это с каких это пор Сириус вдруг стал твоим ребёнком?

— Может, с тех самых, как ты от него отказался?

— Так я могу и передумать! Как думаешь, кто ему ближе? Родной дядя или какие-то Поттеры? Думаю, Визенгамот быстро рассмотрит моё прошение… и тогда мы за считаные дни восстановим истину того, чтобы произошло в вашей грёбаной деревне!

Это был удар под дых. Флимонт на мгновение задержал дыхание и ощутил, как кровь застучала в висках. Ему стало понятно, что Сигнус готов побороться и отобрать племянника только ради одного: чтобы настроить того на свой лад и заставить говорить то, что ему нужно. Сам мальчик как не был ему нужен раньше, так и вряд ли нужен теперь.

— Только попробуй, — угрожающе предупредил Флимонт и шагнул ближе, — Сириус тебе не игрушка, чтобы сегодня выбросить, а завтра подобрать.

— Если он тебе так важен, вели своему лгунишке сказать правду, — смотря ему в глаза, не менее угрожающе произнёс Сигнус. — Или я обращусь к тому, к кому надо, и ты очень сильно пожалеешь, что заупрямился и навредил моим близким.

— Ты думаешь, меня твои угрозы испугают, Сигнус? Или что у меня связей меньше, чем у тебя? Что ж, подавай это своё прошение… давай проверим, на чьей стороне правда… Кто знает, может, тебя вслед за зятем упекут в Азкабан, а?

— Да как ты…

Сигнус замахнулся, но задержал руку в воздухе. Возможно, хотел ударить, но заметил, сколько людей на них посматривают, и передумал.

— …смеешь, магглолюб? — спросил он, и на его бледных щеках проступили красные пятна.

— Да я костьми лягу, а такому, как ты, мальчика не отдам, — предупредил его Флимонт. — Других будешь запугивать, помоложе и глупее, понял?

— Ах, ты у нас бесстрашный, Поттер, — презрительно заметил Сигнус, опустив руку, и тихо прибавил: — Что ж, не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому…. Так и быть, я скажу Тому-Кого-Нельзя-Называть, кто повинен в том, что его сторонникам навредили. Посмотрим, оставит он это без внимания или нет.

Довольный произведённым эффектом, он хмыкнул и отступил, видимо, решив, что добился своего.

— Подумай, Поттер, подумай, — прибавил Сигнус, подойдя к камину, — но только недолго, а то очень пожалеешь...

На этом он бросил летучий порох за решётку и переместился к себе. Флимонт же, словно оглушённый заклятием, немного постоял на месте, смотря в одну точку, а потом развернулся и двинулся обратно к палате, где лежал Сириус. Менять своего решения он не собирался, хоть и всерьёз насторожился. Говорили ему раньше, что у Блэков скверный характер и лучше с ними не связываться, но он не думал, что всё может быть настолько плохо.